Дубов Дмитрий Валерьевич : другие произведения.

Жена террориста

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Окончательно меня убила надпись, сделанная на бледной стене ядовитой краской. Аршинными буквами она кричала со стены: "Жена террориста!!!" Я остановил машину, взятую напрокат в городе. Не предвкушая сенсацию, я всё же ощутил дрожь во всём теле. Что-то было в этом селении. Что-то, не побоюсь этого слова - мистическое. Ну, может быть, не мистическое, но странное, это уж точно.

0x01 graphic

Жена террориста.

Из цикла "Репортёрские байки"

***

   Это сейчас я респектабельный корреспондент авторитетного и всеми уважаемого издания. Но начинал я не так. Начинал я в абсолютно жёлтой газетёнке человеком на побегушках и практически без зарплаты.
   Мне приходилось зарабатывать себе на хлеб всеми возможными путями: так, например, я даже спекулировал номерами конкурирующих изданий, но журналистская жилка не позволяла мне совсем отойти от своего призвания, поэтому я был вынужден гнаться за новыми, захватывающими материалами для статей.
   Если вы помните, то в те годы начинал бушевать пожар международного терроризма. До развязки, которую все мы не можем вспоминать без содрогания, было ещё далеко, но и те происки, что уже случались, наводили на людей ужас: брались заложники, взрывались дома, падали самолёты, сходили с рельсов поезда и трупы, трупы, трупы, трупы.
   Тогда меня очень интересовал вопрос: кто стоит за всем этим? В чём заключается цель, которая оправдывает этот кровавый ужас? Я знал, что в своём городе и у своего правительства я ответов не найду. И я решился на откровенную авантюру: поехать к их логову и разыскать кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить. В лучшем случае я надеялся получить ответы на свои вопросы и сенсационный материал, который помог бы мне выбиться в люди, а в худшем - меня поджидала смерть. Но, как говорится: кто не рискует, тот не пьёт шампанского.
   И я поехал. Получил от начальства мизерные командировочные и отправился в путь. Современные технологии позволяют связаться с любым человеком на Земле, где бы он ни был, а тогда наука была ещё очень далека от этого. До ближайшей "горячей" точки я добирался почти двое суток, и уже начинал ругать себя за легкомыслие, поминутно стряхивая пыль с брюк. Я всегда, знаете, пытался соответствовать.
   К тому же угнетало то, что ничего "горячего" я там не заметил: город и город. Ну, может быть, военных чуть больше, чем у нас, некоторые дома пробитыми боками вспоминают о минувших когда-то боях, но так всё как обычно. Я даже отчаялся, не надеясь уже заполучить никакой сенсации, но тут в моей голове промелькнула сколь светлая, столь и безумная мысль, что надо удалиться от города и там искать. И я вновь тронулся в путь. Протрясясь ещё двенадцать часов по холмам и взгорьям, я оказался в одном, Богом забытом, селении.
   Гробовая тишина и отсутствие какого-либо движения в разгар дня озадачили меня. Я проезжал мимо домов с наглухо закупоренными окнами. Потом, сквозь прорези в ставнях, я всё-таки разглядел какое-то движение, что удивило меня ещё больше.
   Окончательно меня убила надпись, сделанная на бледной стене ядовитой краской. Аршинными буквами она кричала со стены:

"Жена террориста!!!"

  
   Я остановил машину, взятую напрокат в городе. Не предвкушая сенсацию, я всё же ощутил дрожь во всём теле. Что-то было в этом селении. Что-то, не побоюсь этого слова - мистическое. Ну, может быть, не мистическое, но странное, это уж точно.
   Хлопок двери прозвучал выстрелом. Я невольно поёжился, но, подсознательно чувствуя, что за мной следят, старался не подавать вида, хотя сам был испуган до чёртиков. Распрямив плечи, и, стараясь ступать непринуждённой походкой, пошёл я к дому.
   Только тут я понял, чем ещё этот дом отличался от остальных: на окнах здесь тоже были ставни, но по непонятной причине они были прихвачены толстенными досками, да и вдобавок ко всему царил дух запустения.
   Грешным делом я уж подумал, что вообще зря остановился, но тут на заднем дворе послышалось шуршание.
   Миновав довольно мрачный фасад, я оказался там. Каково же было моё удивление, когда моим глазам предстал полный разнообразной жизнью участок земли, что являлось полной противоположностью увиденного мною снаружи. Я даже рот раскрыл. Но потом сообразил, что барашки, птица и всё остальное является вполне естественным для этих мест.
   Больше всего меня интересовало, кто за всем этим ухаживает. Должен же кто-то кормить всю эту живность?
   Я увидел дверь в стене и поспешил к ней. Здесь на входе всё напоминало бомбоубежище. Я постучался.
   Никакой ответной реакции.
   Я постучался ещё раз. Теперь уже ногами. Внутри вроде как завозились, но дверь открывать не спешили. Прошла ещё долгая минута, прежде чем изнутри был задан вопрос:
   - Ну, кого там ещё нелёгкая принесла? - спросил голос, явно принадлежащий молодой женщине.
   - Меня, - честно сознался я.
   - Что значит: "меня"? Кто вы?
   - А вам не кажется, что вы задаёте слишком много вопросов для сельского жителя? - парировал я её выпад.
   В ответ я услышал несколько непечатных выражений, после чего зазвучала туземная речь, которая, по всей видимости, в ярких красках отражала мнение хозяйки обо мне.
   - Да не кипятитесь вы так,- прервал я её тираду. - Лучше откройте! Я журналист, я ничего плохого вам не сделаю.
   - Журналист? Искатель дешёвых сенсаций?!
   - В общем, да! - ещё раз честно признался я.
   Совершенно неожиданно для меня, решившего, что пора уже потихоньку отваливать отсюда, заскрипел замок, и входная дверь отворилась.
   Ещё не доверяя своей удаче полностью, я крадучись проследовал в дом и поинтересовался:
   - Почему вы открыли?
   - Люблю прямых людей, они не способны на подлость, - ответила мне миниатюрная чернявая девчушка. Говорила она с едва заметным акцентом.
   Честно говоря, в прихожей мне показалось, что ей лет четырнадцать-пятнадцать - не больше, если не меньше, но когда мы прошли на кухню, куда она пригласила меня жестом, в свете одной-единственной яркой лампочки, я понял, что ошибся, по крайней мере, лет на десять.
   - Мне тридцать, - сказала она, перехватив мой изучающий взгляд.
   Я смутился. Она тоже. Потом, взглянув из-под густейших бровей, добавила:
   - Скоро будет.
   - О, это несущественно, - постарался я хоть как-нибудь сгладить приключившийся конфуз. - Хотя должен заметить, что выглядите вы гораздо моложе.
   - Спасибо. Хотите чаю?
   Только тут я понял, что каждый раз, когда она смотрела на меня, то, как будто ток по жилам вместо крови начинал бежать. Раньше со мною такого не приключалось.
   Она налили чаю. Сначала мне, как гостю, а потом и себе. Однако гнетущее молчание по-прежнему не спешило улетучиваться. Я попытался завести разговор:
   - А чего вас все так опасаются? - спросил я.
   - По-разному, - уклончиво ответила девушка.
   - Не понял.
   Я поймал себя на том, что всеми силами пытаюсь перехватить её взгляд. Я однажды тонул, и до сих пор помню, как старался ухватить хоть глоток воздуха. Это было сопоставимо. Но она упорно не хотела подарить мне хоть мгновение блаженства. Её что-то тяготило. Я не мог понять, что именно, но это точно было не моё присутствие.
   - Расскажи, пожалуйста, как вы тут живёте. Я уверен, что людям, живущим в нашей стране, будет интересно это узнать!
   Она молчала.
   - Вы же понимаете, что я приехал за сенсацией и не уеду без неё отсюда.
   Молчание.
   Но я не сдавался. Тут ненароком мне в голову пришла одна мысль.
   - И что это за надпись, сияющая на фасаде вашего дома.
   Попал. Я сразу понял, что попал в яблочко. Во-первых, она сразу пронзила меня молнией своих непроглядно-чёрных глаз, а, во-вторых, я чуть ли не в яви слышал, как что-то щёлкнуло, сломалось.
   - Хорошо, - проговорила она, - будет вам очерк по рассказам местного жителя, но я прошу вас не называть ни этого места, ни описывать меня.
   Я удивился, но сразу закивал головой в знак согласия.
   - И ещё кое-что, - она снова потупила свои прелестные угольки в пол, но на этот раз как бы в смущении.
   - Что?
   - Обещайте мне, что чтобы вы ни услышали от меня сейчас, вы будете относиться ко мне точно так же, как в тот момент, когда постучали в эту дверь.
   - А если я не смогу? - спросил я по той причине, что тогда, когда постучался, то и не предполагал, что на нашей земле живут небесные создания. Я прекрасно понимал, что безнадёжно влюбляюсь, а потому не сразу понял, что она имеет в виду.
   - Но я прошу Вас. Ведь Вы же журналист, Вы можете относиться ко всему непредвзято!
   В её голосе зазвучали умоляющие нотки, и тут я уже ничего не мог с собой поделать.
   - Хорошо, хорошо, - затараторил я, - я обещаю Вам, что чего бы я там не услышал от Вас, не стану относиться... - тут я слегка замялся, потому что начал говорить не совсем то, о чём она просила, но в считанные секунды нашёл выход из положения - ...к Вам хуже.
   - Спасибо.
   Простите мне постоянные отступления, но если бы вы слышали, насколько божественно в её алых губках звучало это слово, то наверняка согласились бы слушать его вечно.
   Мне даже приходилось сдерживать себя, чтобы не вытянуть губы бантиком и не вытянуть шею в её направлении, в глупой надежде, что она хоть слегка тронет их поцелуем. Я тряхнул головой, чтобы сбросить с себя это наваждение, и только тут понял, что она уже повела свой рассказ, и что если я и дальше буду бессмысленно хлопать глазами и ушами, то точно останусь без репортажа.
   - ... И вот тогда, чтобы пресечь все их эти безобразные выходки, мне и пришлось забить ставни досками и укрепить вход в моё жилище. Должна сказать, что, по сути, вся жизнь проходит взаперти, ведь я уже и забыла, когда последний раз покидала пределы своей территории.
   Нет, как-то, раз я вышла и крикнула, как можно громче, что скоро сюда приедет мой муж со своими дружками, и тогда им всем не поздоровится. Теперь, только завидев вдалеке какое-либо движение, весь посёлок словно вымирает. Боятся. Так им гадам и надо.
   Примерно в то же время появилась и надпись на доме. Она не стирается. Я хотела оттереть её, но у меня ничего не получилось.
   - Я ответила на Ваш вопрос?
   - А... - меня словно окатили холодной водой. - Да, но...
   Я всё слышал, но так заслушался её речью, что мой собственный голос казался здесь неуместным.
   - Но я так и не понял, кто Ваш муж?
   - Как? Это же написано крупными буквами на моём доме!!!
   - Так это правда?
   Уверен на все сто процентов, что в тот момент у меня был самый идиотский вид не только за мою жизнь, но и за историю всего человечества.
   - Да. Это чистая правда. Мой муж участвовал во взрывах домов, тренировал шахидок, набирал новые кадры в бандформирования.
   Запечатлей меня тогда фотограф, то первое место на конкурсе "бараны и ворота" мне обеспечено. Я вытаращился на неё до неприличия, меня начала долбить крупная дрожь и мандражка и захотелось поскорее убраться подальше подобру-поздорову. Но потом я сказал себе: чувак, ты же ехал столько дней именно за этим. Отступать теперь поздно.
   Отпавшую было челюсть я вернул на место без помощи рук. Это уже говорило о многом. Потом я принял непроницаемое выражение лица и приготовился к дальнейшему диалогу.
   Девушка молча смотрела на перемены, происходящие со мной.
   - Кажется, Вы сумели справиться с собой, - сказала она почти шёпотом.
   - Да, - ответил я чуть громче.
   Мы посмотрели друг другу в глаза. Как ни странно, обожание, зародившееся во мне в первые минуты, не исчезло, а её взгляд как будто оттаял и значительно потеплел. Я был готов уже втрескаться по самые уши, но несоответствие моих впечатлений и того, что она говорила, останавливало меня.
   - А Вы не хотите подшутить надо мной? - Использовал я свою последнюю зацепку.
   Она молча покачала головой.
   - Дела, - проговорил я в воздух и прочистил горло.
   - Ещё чаю? - Вопрос был задан таким тоном, как будто ничего не случилось.
   Я посмотрел на чашку, та была совершенно пуста.
   - Да... нет... не стоит... впрочем, можно...
   Да что это со мной, Господи?!
   Она рассмеялась. Этот смех был подобен тихому ликованию небес. Она взяла чайник и наклонилась, чтобы налить мне дымящегося напитка. Меня потрясли мягкие и ненавязчивые запахи, исходящие от неё.
   - Но что может связывать такое светлое создание, как Вы, с таким извергом, как Ваш муж.
   Она улыбнулась. Без слов было понятно, что она скажет: такая горечь сквозила в этой улыбке.
   - Я люблю его.
   - Как?! - Я просто взорвался.
   Я вскочил со своего места, чуть ли не бросил свою чашку на стол и стал, как бешеный носиться взад и вперёд по кухне.
   - Как можно любить тварь, в которой и человеческого-то ничего не осталось? Как можно любить того, на чьей совести сотни, если не тысячи трупов?!!!
   Я негодовал. А она всё также сидела и улыбалась, непоколебимая, как скала.
   - Любовь зла.
   - Это не ответ!
   - Сердцу не прикажешь!
   - Это тоже!
   - Вам не понять.
   - Мне?
   Я остановился, как вкопанный, словно наткнулся на бетонную стену. Я сел обратно, взял чашку, сделал глоток и, отставив её, вновь заговорил. Мне постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы не раскричаться.
   - Вы хоть понимаете, что натворил он и такие, как он?
   - Прекрасно понимаю.
   - А мне кажется, что Вы совсем не понимаете!
   - Ошибаетесь.
   - Но как же так? Как Вы можете принимать ласки от рук, пропитанных кровью? Вы не боитесь замазаться?
   Она улыбнулась. Но на этот раз как будто с ехидцей.
   - Нет, - ответили она, - не боюсь.
   - И Вам не жалко всех тех погибших людей? А сколько среди них было ни в чём не повинных детей? А сколько родственников у них осталось, на всю жизнь обречённых нести с собою этот тяжкий груз потерь?
   - Жалко.
   Если честно, я вздохнул с облегчением. По крайней мере, кроме любви к чудовищу, у неё было всё нормально. Благодаря одноимённому мультику я вспомнил, что красавиц иногда тянет на чудовищ. Может это что-то психическое?
   - Жалко, - повторила она. - Вы даже не представляете себе, насколько мне всех их жалко, насколько я понимаю оставшихся в живых, но потерявших своих близких. Каждая новая жертва отзывается во мне болью. Она словно кричит мне, молит о помощи...
   Во мне зажглась слабая искорка надежды. Раз это всё так её гнетёт, то может ей нужен всего лишь толчок, чтобы она отказалась от этой несуразной любви. Но для начала я решил набрать ещё материала для репортажа.
   - А есть во всём этом смысл? - Напрямую спросил я.
   - В чём? - Не поняла она.
   - Ну, вот во всех этих смертях, в отнятии радости у родных и близких? Мне интересно: ради чего всё это делается? Ради каких таких великих целей гибнет столько народу? Причём, как с одной, так и с другой стороны? Ну, с коммунистами в семнадцатом всё понятно, их съела зависть, им равенство и братство подавай! А тут-то что?
   Господи, как она улыбалась, слушая всю эту тираду! Я даже готов был забыть обо всём на свете, только бы всегда она была рядом со мной и могла бы вот так улыбаться... хотя бы изредка.
   - Я не знаю, - тихо сказала она, - может быть у него и есть какие-нибудь идеалы, даже наверняка есть, но со мной он ими не делился.
   Да, мне больно от всего того, что он делает, но моё чувство к нему гораздо сильнее. Нельзя сказать, что я прощаю ему все эти жизни, нет, я ненавижу его за всё то, чем занимается он и такие, как он, но всё это меркнет и бледнеет перед силой моей любви.
   - Ну что ты заладила: любовь, любовь? Что такое, в конце концов, Твоя любовь?
   В запале чувств, захлестнувших меня, я даже не заметил, как с "Вы" перешёл на "ты".
   - Моя любовь? - Переспросила она, как бы не доверяя услышанному.
   - Да, что она представляет собой в конечном результате?
   - О, да я вижу, что и не любили Вы никогда по-настоящему.
   Я зарделся, а она продолжала: бывает такая любовь, которую ты и не замечаешь сначала. Потом она возрастает, но постепенно, без захлёстов, что становится частью тебя, а ты этого и не осознаёшь. Просто наступает такой момент - обычно он связан с расставаниями - когда ты понимаешь, что без этого человека ты не протянешь и дня.
   Также было и со мной. Сначала мне было всё равно, где он, и что с ним, после я стала тосковать по нему, а спустя какое-то время поняла: если я расстанусь с ним ещё хоть раз, то просто умру.
   - И как же ты обходишься без него сейчас?
   Она снова улыбнулась. И во второй раз мне показалось, что в этой улыбке промелькнуло нечто похожее на ехидство. Как будто она про себя потешалась над тем, что знает что-то такое, чего не знаю я.
   - Он у меня вот тут...
   И она приложила руку к сердцу.
   В пору было бы мне насторожиться, потому что весь наш разговор, а не только мои переживания, не соответствовали реальности, но что-то со мной творилось. Что-то непонятное.
   Сейчас, спустя много-много лет, мне иногда даже думается, что она одурманила меня чем-то. Может, в чай что подложила, а, может, и курилась у неё какая-нибудь дрянь в соседней комнате, - не знаю. Но я знаю одно: в тот момент я терял из-за неё голову. Я пытался уже любыми путями выбить из её премиленькой головки всю эту дурь про любовь.
   - Представь, - сказал я ей, - сколько раз за последние годы он брал заложниц?
   - Три, всего три раза, - ответила она, почти не задумываясь, но потом, словно уловив какую-то светлую мысль, поправилась, - хотя нет, четыре.
   - Вы знаете? - Я вновь был ошеломлён, но уже не до такой степени, как поначалу, поэтому быстро взял себя в руки. - Ну хорошо, четыре. Пускай он всего четыре раза в жизни брал заложников. А ведь среди них наверняка были и заложницы, в числе коих были и невероятно симпатичные. (Среди моих рассуждений она вдруг улыбнулась самой широкой из своих улыбок.) Вы хоть представляете, что он с ними там творил? Как он издевался над ними? Как унижал?
   - Конечно, представляю!
   Снова немая сцена.
   - Он вам что... рас... ну это, как его..., - мне буквально выдавливать слова из глотки приходилось.
   - Вы имеете в виду, рассказывал ли он мне об этом?
   - Да, именно это я и хотел узнать.
   - Нет. Конечно же, нет.
   Опять самая очаровательная улыбка. Хотя, должен заметить, что у неё каждая была лучшей. Ни до, ни после неё я не встречал таких женщин.
   - Дело в том, что я сама была его заложницей.
   - Что-о-о?!!
   "Вот так-так,- подумал я, - ни хрена себе репортажик получается".
   - Да, да, не удивляйтесь. - Она наполнила мою, уже ставшую пустой, кружку и опять стала плести кружево своей чудесной речи - Я же сама родом не отсюда, да Вы, наверно, и сами поняли это по моему акценту. Мой теперешний муж много лет назад, когда я была совсем ещё маленькой девочкой, ворвался в наше селение и захватил в заложницы мою мать, чтобы требовать за неё выкуп. Моя мама, к слову сказать, была писаной красавицей, не чета мне, я лишь бледное её отражение.
   - Зря ты так. Ты себя недооцениваешь, - успел вставить я.
   - Спасибо. Так вот, совсем случайно я оказалась вместе с нею. Нас бы обязательно выкупили, но так случилось, что началась война, хотя вряд ли ты о ней многое знаешь, ведь тогда такое не афишировалось. Мой отец и мои братья погибли на ней, а моя мать вскоре после этого умерла от горя.
   Я не причиняла неудобств человеку, похитившему меня, поэтому, как только я повзрослела, он взял меня замуж. А после пришла любовь.
   Так что зря ты думаешь, что я не знаю каково тем людям. Да, и надо мной издевались, и не раз, но всё это отошло на второй план, когда наступило время чувств.
   - Ты сводишь меня с ума, - ни с того ни с сего вдруг выпалил я. Тут стало абсолютно ясно, что ещё чуть-чуть, и я уже не смогу себя сдерживать.
   Она улыбнулась, но сделала вид, что не услышала.
   - Что Вы сказали? - Произнесла она самым простодушным тоном.
   - Я говорю, что может быть я - сумасшедший, но я не могу понять Тебя.
   Я заговорил сразу после того, как в воздухе растворился последний узелок её речевой вязи. Не знаю, как это выглядело на самом деле, но мне почему-то показалось, что после ангельского напева застучал отбойный молоток.
   - Что держит Тебя в этой дыре?! Брось всё и уезжай!
   - У меня нет средств к существованию.
   - Я помогу тебе, - я распалялся, как станковый пулемёт.
   - Но я люблю его!
   - Брось эти бредни.
   - Хорошо, - вдруг неожиданно резко, будто решившись на что-то отчаянное, проговорила она, - пойдём, я тебе кое-что покажу.
   И она, взяв за руку, повлекла меня из кухни куда-то в полумрак. Через несколько секунд мы оказались в спальне, если так можно назвать комнату с грудой подушек, лежащих прямо на полу.
   Не поймите меня превратно, но в тот момент я подумал о своём.
   - Смотри, - прошептала она мне на ухо и указала куда-то вдаль комнаты.
   Я хотел сказать, что ничего не вижу, но она приложила свой замечательный указательный пальчик к моим губам и прошептала:
   - Тихо. Разбудишь.
   И только тут я увидел, что недалеко от стены виднеется силуэт ребёнка. По размерам этого тёмного и весьма размытого пятна можно было сказать, что ребёнку лет шесть, от силы - семь.
   - Кто это?
   - Это мой сын, - она говорила мне в самое ухо, от чего мурашки бежали по спине, - его зовут Артур. Ему шесть с половиной лет, и ему нужен отец.
   Ты понимаешь, что он тоже жить не может без отца. Когда его нет, он даже спать спокойно не может.
   Тут меня снова кольнуло. Я снова не понял своей интуиции, но сейчас-то я могу сказать: ребёнок спал, как убитый. Я до сих пор не могу понять, как тогда не обращал на всё это внимания.
   - Я стану ему отцом, - прошептал я ей в ответ, не в силах больше сдерживать себя, - и куда более лучшим. Я не буду держать его в такой развалюхе. У него будет нормальный дом и нормальная семья, где никто никого не будет убивать и не будет унижать.
   Я буду работать за двоих, заработаю много денег, и мы, все втроём отправимся в Диснейленд.
   Мысленно я уже рисовал себе картины, как всё это будет происходить. Но она прервала мои грёзы.
   - Тс-с-с... - дунуло мне в ухо, - во-первых, ты никогда не заменишь ему настоящего отца, а, во-вторых, Диснейленд скоро взорвут.
   Я стоял, как оплёванный. Все мои хрустальные мечты одним махом были разбиты о бетонную стену жестокой реальности.
   А она смотрела на меня... О, что это был за взгляд! Так на меня она смотрела в первый и последний раз. Почти любовь горела в её угольках, но... Может, мне это только показалось. Ей вроде даже жалко меня было. Или точно также смотрел на людей Бог перед тем, как наслать на них потоп.
   - Пойдём! - всего одно слово, но стоящее всех слов во вселенной.
   Она вывела меня из дома. Солнечный свет ослепил меня. Пронеслась в голове одна из ничего не значащих мыслей, что, мол, в раю приятный полумрак, а в аду всегда светит солнце. Тогда я ещё не знал, насколько это правда.
   Как только мы удалились от спальни, меня прорвало:
   - Соглашайся, - шептал я, - может, ты не сможешь полюбить меня, как своего подонка, но я для тебя всё сделаю. Для тебя и для твоего сына! Я разобьюсь в лепёшку! Только согласись быть моей и уехать отсюда!
   Она ничего не говорила и всё быстрее увлекала меня в глубь сада. Только один-единственный раз она слегка обернулась, и тогда мне показалось, что солнце отразилось на её лице... в слезинке.
   Она плакала? Не знаю. Но когда мы подошли к колодцу, который располагался в добрых двух сотнях шагов от дома, лицо её было вполне обычным. Ну, может, слегка отражалось волнение.
   Она решительно взяла и оттянула крышку колодца, после чего сделала жест, предлагающий заглянуть внутрь.
   Я повиновался. Внутри было необычайно светло. То, что я там увидел, намертво запечатлелось в моей памяти на всю жизнь.
   Там сидел мужчина. Ног у него не было, вместо них культи, обмотанные кровавыми бинтами. Руки были разведены и цепями крепились к противоположным стенам. Он был жив. Он был в сознании. Несмотря на полное измождение, я узнал его. Это лицо не раз появлялось под фразой: "Федеральный розыск".
   Я смотрел, как заворожённый, а когда, наконец, смог оторвать взгляд от этого зрелища и заглянул ей в глаза, то прочитал там: вот мой муж и я не могу оставить его, потому что люблю...
   Тогда я развернулся и пошёл прочь из этого сада, от этого проклятого дома, от этой сумасшедшей, которая при солнечном свете совсем не была такой уж привлекательной, к своей машине, взятой мною напрокат в городе, чтобы она увезла меня подальше от такого ужаса.
  
  
   Благодаря этому репортажу я стал известным журналистом, но я так никому и не открыл ни названия селения, ни того, как выглядела та женщина. Я сделал это, потому что обещал и ещё потому, что какой-то своей частью понял эту любовь.
  

Конец.

5.09.2004.

Жена террориста

Дмитрий Дубов

6

7

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"