Дубов Дмитрий Валерьевич : другие произведения.

Ангел, или сказка, рассказанная после смерти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не подающее никаких признаков жизни тело мальчика положили на носилки, которые секунду спустя со стальным скрежетом въехали в чрево кареты "скорой помощи". Ещё минуту назад оно лежало распростёртым на краю проезжей части, а сейчас уже тряслось по пути в институт скорой помощи...

0x01 graphic

Ангел,

или сказка, рассказанная после смерти.

Истинно говорю вам, если не будете,

Как дети, не войдёте в Царство Небесное.

(Евангелие от Матфея 18:3)

  
   - Кто ты?
   - Ангел.
   - А папа говорит, что ангелов не существует.
   - А мама?
   - А мамы у меня нет.
   - У всех есть мамы.
   - А у меня нет!
   - Я думаю, - ты ошибаешься. Расскажи мне о своей жизни.
  

* * *

  
   Не подающее никаких признаков жизни тело мальчика положили на носилки, которые секунду спустя со стальным скрежетом въехали в чрево кареты "скорой помощи". Ещё минуту назад оно лежало распростёртым на краю проезжей части, а сейчас уже тряслось по пути в институт скорой помощи. Водитель машины, совершившей наезд на мальчика, никак не мог прийти в себя. Душа же потерпевшего находилась уже далеко от тела.
  

* * *

  
   - А что рассказывать?
   - Всё. Для начала скажи, сколько тебе лет, и как тебя зовут.
   - Мне шесть с половиной лет, а зовут меня Валерочкой.
   - Как?!
   - Валерой.
   - Это очень странно, - признался Ангел.
   - Что странно?
   - Нет, ничего. Просто... Слушай, ты говоришь, что у тебя не было мамы, ты что, совсем её не помнишь?
   - Нет.
   - И папа тебе не рассказывал о ней?
   - Нет.
   - Это очень странно. А что ты делал?
   - Да, ничего. Сначала в детский сад ходил, а в этом году пошёл в школу. Кстати, я и сейчас туда опаздываю.
   - Уже нет.
   - Нет?..
   - Нет. сегодня ты должен побыть немного со мной, а потом... Потом у тебя начнётся Новая Жизнь.
   - Какая?
   - Этого я тебе пока сказать не могу.
   - Но почему?
   - Давай я лучше расскажу тебе сказку, - предложил Ангел.
   - Давай, рассказывай.
  

* * *

  
   - Пульс?!
   - Не прощупывается.
   - Давление?!
   .................................
   Тело мальчика везли по коридорам реанимации. К нему тянулись многочисленные трубочки и провода от различных аппаратов, но, по всей видимости, ничего помочь ему уже не могло. Тело коченело, утрачивая гибкость суставов.
  

* * *

  
   - А что это будет за сказка? - спросил заинтересовавшийся мальчишеский голос.
   - Слушай, и скоро всё узнаешь, - ласково ответил Ангел и начал свой рассказ: - Было это давным-давно, когда на земле ещё встречались рыцари и принцы.
   Они были не совсем такими, какими их привыкли представлять себе дети, внешне они ничем не отличались от обыкновенных людей. Всё их отличие заключалось здесь, - и Ангел приложил руку к груди. Мальчик машинально сделал то же самое. Он полностью втянулся в повествование.
   - В это же время, - продолжал Ангел, - жила одна простая девушка по имени Аня, которая ничем не отличалась от других девушек, но втайне ото всех мечтала, что её полюбит принц, или рыцарь.
   Впрочем, о чём-то подобном мечтает каждая девушка в её годы.
   Однажды случилось так, что какой-то человек на коне едва не сбил её с ног. Счастье, что она успела отпрыгнуть в сторону от тропы.
   Тогда молодой человек остановил своего красивого белого коня по кличке "Мерседес", вытащил из сугроба Аннушку и предложил подвезти её до дома.
   По дороге они разговорились, а когда расстались, поняли, что не смогут жить друг без друга. Вскоре молодой человек, которого звали Леонид, предложил девушке руку и сердце.
   - А это как? - поинтересовался мальчик.
   - Предложить руку и сердце, - это значит, что он любит её, хочет на ней жениться, и жить вместе.
   - Это я понял, но мне не ясно, это и вправду был тот принц, которого она ждала?
   - Аннушка поначалу тоже так думала, но шли месяцы, а потом и годы, а первоначальное чувство так и не переросло в настоящую любовь. Оно угасало, а затем и вовсе исчезло. Несмотря на это, Аннушка и Леонид продолжали жить вместе. Их ничего уже не связывало, у них даже не было детей. Жизнь девушки вместо долгожданного рая превращалась в сплошной кошмар. Она подолгу оставалась одна в их общем двухкомнатном замке со всеми удобствами. Муж приходил всё поздней и, ни слова не говоря, садился смотреть футбол по волшебному зеркалу. Хуже всего было то, что они даже не ссорились. Это снова и снова напоминало о том, что чувств между ними не осталось.
   - Бедная Аннушка, - промолвил мальчик. - А она станет счастливой?
   - В какой-то мере, - ответил Ангел. - А пока... пока же она постепенно пристрастилась к волшебному порошку, который вызывал сны наяву. Надо сказать тебе, что это весьма вредная штука, но ей необходимо было уйти от окружавшей её серой обыденности.
   Недалеко от их замка был парк. Она часто гуляла в нём по вечерам, проходя по-над рекой, и всё время останавливалась возле одного тополя. Аннушка обхватывала его руками, прислонялась щекой к шершавому стволу, плакала и шептала ему все свои секреты и мечты.
   Так и шла её жизнь до одного памятного дня. Тогда она вышла из дома гораздо раньше обычного. Было пасмурно, и она не боялась идти днём, - солнечный свет ей стал практически непереносим. Аннушка шла по улице и думала о том, чтобы уйти из жизни навсегда, так плохо ей было. Она села на скамейку в парке и впала в необычное забытьё. Словно вся предыдущая жизнь снова проносилась перед ней на обратной стороне век.
   - Девушка, не желаете мороженого? - раздался приятный голос возле неё. Он тоненькой ниточкой тянулся из другого мира.
   Аннушка открыла глаза и не смогла скрыть своего удивления: перед ней стоял молодой человек с коробкой мороженого. Кроме пробора, проходящего точно по центру шевелюры, его внешность ничем не выделялась.
   - Нет, спасибо, - ответила девушка, растерявшись, - я не голодна.
   - Простите меня, пожалуйста, - сказал молодой человек, подсаживаясь к ней и ставя коробку по другую сторону от себя, - по-моему, мороженое едят не для того, чтобы наесться, а чтобы получить удовольствие. Или я не прав?
   - Да, это так, просто я сейчас ничего не хочу.
   - А зря, - сказал парень, посмотрев в небо, после чего взял из коробки не первый уже стаканчик и с сосредоточенным видом принялся его уничтожать.
   Аннушка продолжала с удивлением смотреть на него.
   Покончив с мороженым, он перевёл взгляд обратно на девушку, и в его глазах запрыгали весёлые чёртики.
   - А чего Вы хотите? - спросил он.
   - Ничего, - ответила она.
   - Совсем-совсем ничего?
   - Совсем, - подтвердила Аннушка.
   - У Вас проблемы? - сочувственно поинтересовался парень.
   - Нет, просто ничего не хочется.
   - Думаю, Вы не правы. Мне кажется, что любая девушка в мире мечтает о том, чтобы какой-нибудь рыцарь спас её из лап ужасного монстра!
   В глазах парня вовсю скакали искорки, а удивление на лице Аннушки переросло в восторг, смешанный с долей озадаченности.
   Да, каждая девушка мечтает о чём-то подобном, не думая о том, что прежде, чем её спасут, она должна оказаться в лапах этого самого монстра. И ещё все мечтают о том, чтобы их любили, но об этом чуть позже.
   - А что было дальше? - поинтересовался мальчик.
   Ангел на минуту задумался. Рассказывая сказку, он испытывал нечто непонятное. Словно что-то скрытое в нём вырывалось наружу.
   - А дальше... дальше парень повёл Аннушку в парк чудес и там спас её от монстра. Затем они катались на сумасшедших горках и сходили в комнату, по стенам которой развешаны кривые зеркала, забавно искажающие внешность заглядывающего в них.
   Так хорошо и легко Аннушке не было вот уже много лет. Так искренне она не смеялась с раннего детства.
   Хохоча, они выбрались с территории парка и уселись на первую же подвернувшуюся лавку.
   - Ох, - вздохнула девушка, едва переводя дух от смеха. - Слушай, это незабываемо! Ты просто гений веселья!
   - Да что ты. Я лишь хотел доставить удовольствие красивой девушке.
   - Простите, что не удосужилась поинтересоваться в начале нашего знакомства, - сказала она, улыбнувшись, - а как Вас зовут?
   - Меня зовут Валера, а тебя?
   - А меня - Анна, но ты можешь звать меня, как хочешь...
   - О-о-о! - воскликнул мальчишеский голос. - Его звали так же, как меня!
   - Да, солнышко, - ответил Ангел. - Но будь, пожалуйста, хорошим мальчиком, дослушай сказку до конца.
   - Хорошо.
   - Так они и познакомились.
   Затем она сказала:
   - А теперь я хочу мороженого. - И после того, как он достал из коробки стаканчик и протянул ей, продолжила: - Кстати, где ты взял коробку этого замечательного лакомства?
   - Выиграл.
   - ???
   - В споре. Я выиграл её в споре.
   - А если не секрет, то в чём заключалась суть спора?
   - О! Мой друг - страстный писатель, испытывающий притом болезненную страсть к своим произведениям. И вот мы поспорили: смогу ли я написать какой-нибудь рассказ, а затем сжечь его.
   - И ты смог? - поинтересовалась Аннушка.
   - Как видишь, - кивнул он на полупустую коробку.
   - А о чём был этот рассказ?
   - Это неважно.
   Девушке не понравился ответ. При других обстоятельствах она сочла бы его грубым. Но в глубине Валериных глаз промелькнуло что-то такое, что заставило Аннушку всё списать на его взволнованность.
   - Знаешь, что, - сказала она, - ты правильно сделал, потому что ты и так замечательный парень.
   - Да? - Он пристально посмотрел в её глаза и увидел, что там появляется нечто такое, чего раньше не было. Чувства, задавленные прежде повседневными заботами, хранившиеся под спудом. Это были движения души, проявляющиеся лишь при определённых условиях.
   Он придвинулся к ней. Она не отстранилась, а вместо этого положила свои руки на его шею и, помедлив ещё мгновение, прильнула к его губам.
   Мир перевернулся и изменился. Теперь всё в нём было иное: цвета, запахи, звуки. Всё пело, сверкало и переливалось, радуясь тому, что две души сливались воедино и были счастливы. Получив всё, о чём мечтали, они не испытывали более нужды.
   А после они были одни. Совсем одни. Взявшись за руки, они гуляли под огромными яркими звёздами. Им казалось, что ночные светила не были прекрасней, чем сейчас. Воздух не был свежей, тела - легче, а земля - пружинистей.
   Аннушка ликовала, не замечая, как что-то чёрное и недоброе закрадывается в её душу.
   И вот настал час прощания.
   - До свидания, - сказала она.
   - До свидания, - сказал он.
   Ни один из них не сдвинулся и на шаг. Они стояли и смотрели друг другу в глаза, а над ними блекли и исчезали звёзды, признавая власть дневного светила.
   Наступало утро нового дня, и у каждого из них в этот день были свои дела и заботы, но... не хотелось думать об этом сейчас. Они нашли друг друга.
   По крайней мере, так им казалось.
   Аннушка пришла домой, скинула туфли, платье и, не говоря ни слова, прошла в свою комнату, где тут же нырнула под одеяло. Ей было так хорошо, что не хотелось думать ни о чём, кроме прошедшего дня. И парня с незапоминающейся внешностью, если не считать пробор.
   - О, Боже! - вскрикнула она. - Я же забыла взять его адрес!
   Она с трудом разлепила налившиеся свинцом веки и собралась бежать вниз, в надежде, что он ещё не ушёл, а стоит под окном, но...
   День склонялся к вечеру. Она проспала всё утро и весь день. Мысль о новой потере пришла к ней спустя долгие часы после расставания.
   - Вот дура! Что же я наделала?! - кричала она, мечась по пустому замку, карликовой планировки.
   Мужа тоже нигде не было. Она не знала: приходил ли он домой на ночь, или нет. Судя по отсутствию гневной записки, её ночное отсутствие осталось незамеченным.
   Затем последовала полоса тяжёлого гнетущего забытья и колючей безысходности. Аннушка лишь на миг представила, что всё вернётся на круги своя, повторяясь с ужасающей периодичностью, и впала в истерику.
   Для начала она устроила полный разгром в замке: разбила посуду и зеркала, вытащила книги и разбросала, выдрав из некоторых листы, раскидала то, что ещё можно было раскидать. Затем она оделась неопрятно и не по сезону и отправилась, куда глаза глядят.
   По дороге она обламывала веточки кустов, стоящих по обочине, и пинала всякую живность, попадающуюся под ноги, которую в другое время обязательно приласкала бы.
   Путь её пролегал по берегу реки. Парк и все привычные места остались далеко позади. Впереди высился заколдованный лес (название осталось с древних времён). Девушка не дошла до него. Она стояла над местом, где река поворачивала, подмывая высокий берег. Он нависал над ней, точно скала над морем.
   Отсюда до воды было не менее пятидесяти метров, и Аннушка решила, что скорей всего разобьётся об воду.
   А если нет? Тогда ей пришла мысль, что нужно повесить на шею что-нибудь тяжёлое. Тогда она утонет наверняка.
   Она стала раздирать верхнее демисезонное платье на полосы, чтобы сделать верёвку, и тут услышала знакомый голос:
   - Что это ты, солнышко, делать собралась?
   Аннушка обернулась, и помутнение рассудка сняло, как рукой.
   - Это был Валерка?! - вскричал малыш, выглядевший за секунду до этого мрачнее тучи.
   - Да, это был он, - ответил Ангел. - Это был человек, который второй раз подарил ей силы для того, чтобы жить.
   - А что было дальше? Они жили вместе долго и счастливо?
   - Куда ты торопишься, непоседа? - пожурил его Ангел. - Впереди у тебя целая вечность, а ты боишься чего-то не успеть.
   - Я слушаю, - просопел малыш.
   В тот день они поклялись друг другу в вечной любви. В основном так делают любящие люди, но зачастую любовь проходит, а обязательства остаются.
   Да, тот день... Нельзя сказать, что он был лучше или хуже их первого дня. Он был иным, потому что они познали друг друга. Они стали близки настолько, насколько это возможно, и виделись теперь каждый день.
   Однако если человек начинает меняться, то в первую очередь это замечают их близкие. Несмотря на своё равнодушие к Аннушке, Леонид увидел происходящие с ней перемены и понял, что она нашла счастье в объятиях другого мужчины. Глубокая обида залегла в его сердце. Он не стал кричать и устраивать разборки со своей женой, вместо этого он попросил своих знакомых приглядывать за ней и рассказывать ему, куда она ходит и что делает.
   - У нас по телевизору частенько такое показывают, - не преминул вставить малыш.
   - Да, есть такая пьеса одного писателя из древности, но сейчас ты поймёшь, в чём отличие. Только потрудись дослушать до конца, - ответил Ангел и продолжил.
   - Летели дни, складываясь в недели и месяцы. Они были исполнены любви и страсти, но дурные предчувствия не покидали Аннушку.
   К ним добавилось неясное беспокойство, корни которого находились не снаружи, а внутри. У неё начались приступы тошноты и головокружения, и девушка обратилась к знахарю. Он-то и сказал ей, что вскоре у неё будет ребёнок.
   Аннушка и обрадовалась и огорчилась. Обрадовалась оттого, что у неё будет малыш, а огорчилась потому, что наверняка знала, отцом был Валера. Как сказать об этом мужу? А Валере?
   Да, задачка, - думала она, понимая, что от проблемы не убежишь, и решать её придётся в любом случае. - Может ли быть решение у этой головоломки?
   И сама себе ответила:
   - Может!
   Она побежала к Валере. Она хотела посмотреть на его реакцию. Если он действительно любит её, (в чём она не сомневалась) то поможет ей найти оптимальное решение.
   Девушка сразу заметила, что вид у Валеры усталый. Толи он переутомился, толи сока кислого перепил накануне.
   Она выложила ему всё прямо с порога, но вместо восхищения, радости и удивления увидела в чертах его лица лишь усугубившуюся задумчивость.
   - Я давно думал: а что, если, - тихо начал он. - Я думал, что делать, если ты придёшь и скажешь мне: знаешь, я развелась и хочу за тебя замуж. Или вот, как сейчас: знаешь, я беременна... Я не буду отрицать, что это мой ребёнок, потому что скорей всего так оно и есть. Но посмотри на меня повнимательней, и что ты увидишь? - Да я же сам ещё ребёнок! Какая может быть семья, какие могут быть дети, когда у меня нет даже постоянного достатка?!
   Аннушка обмерла. Ей всё стало ясно: их трёхмесячные отношения были лишь легковесной страстью. Когда дело дошло до серьёзных вещей, то всё обернулось глупым фарсом.
   Она бежала по улице, размазывая по лицу горячие слёзы. Между ними всё было кончено, и боль от разрыва теснилась в горле, пытаясь выбраться криком, или стоном. Она бежала, и ветер пел ей реквием по несбывшейся любви. Всё её счастье длилось всего несколько месяцев, хотя...
   Она ошибалась. Уже существовал тот человек, который наполнит новым смыслом всю её жизнь. Просто он ещё не родился.
   - Это как? - поинтересовался малыш.
   - Ты потом это поймёшь, а пока слушай, - сказал Ангел и заговорил снова.
   - И вот в таком состоянии она примчалась домой.
   Её муж имел на руках уже не только пустые домыслы, но и реальные доказательства её вины, подтверждающие факт измены. Он подумал, что разговор сейчас пойдёт именно об этом, но...
   - Я должна с тобой кое о чём поговорить, - выпалила Аннушка, едва ввалившись в дверь.
   - Я подозреваю, что это так, - ответил Леонид.
   - Да? - Аннушка была вне себя. - Мне казалось, что ты должен хотя бы удивиться. Мы с тобой уже очень давно не разговаривали по душам.
   - Да, это так. Я весь сгораю от нетерпения. - Леонид приготовился выслушивать исповедь кающейся блудницы, но вместо этого услышал совершенно иное.
   - Я беременна.
   -???
   - Ну, как же ты не понимаешь? Я беременна!!! У нас с тобой будет ребёнок!!! Понимаешь ты это?!
   - Р-ребёнок?
   - Да! Да! Ребёнок! Я уже битых пять минут пытаюсь тебе это объяснить.
   В смешении чувств Леонид забыл, что совсем недавно хотел предложить своей жене снова жить раздельно. Он давно мечтал, чтобы у них появился маленький. Это могло стать связующим звеном между ним и Аннушкой. Несмотря ни на что, он любил её, но не умел выразить свои чувства на языке нежности и ласк.
   Внезапно чёрная мысль раскалённой иглой прожгла его мозг: "А ЧТО, ЕСЛИ ЭТО НЕ ЕГО РЕБЁНОК?".
   Ему стало горько и обидно, но он постарался отогнать эту мысль, как вредную. Если он воспитает малыша, то это будет ЕГО ребёнок. А чей же ещё?
   Шло время. Нет, - летело, потому что у Аннушки появились такие заботы, о которых она раньше не знала. Заботы эти были приятными, - она посвящала себя своему чаду. Она покупала ему одежонку смешных размеров, погремушки, коляски и тому подобное, представляя себе, как будет во всём этом выглядеть её малыш. Она долго не могла подобрать ему имя, но не отчаивалась, надеясь, что оно отыщется само собою.
   Так оно и вышло. Девушке выпало рожать весной, когда всё вокруг зеленело и расцветало. Если ты этого не знаешь, то знай, дети, которых впоследствии любят и лелеют, при рождении приносят своим матерям ни с чем не сравнимые страдания и боль. Но это сладкая боль, потому что с этой болью в сердце каждой матери зажигается новая светлая и чистая любовь.
   Боль и любовь. Аннушка решила назвать своего новорожденного сына Валерой - в честь его отца, который принёс ей именно эти чувства.
   С рождением сына в её жизни произошли ещё более разительные перемены, чем с новостью о его существовании. К ней вернулся муж. Не физически - он и так был рядом - а духовно со всем обожанием и любовью. Он стал рано приходить домой, подолгу играл с ребёнком, а затем, когда тот укладывался спать, разговаривал с Аннушкой обо всём на свете. Они и не знали, что могут быть такими интересными собеседниками друг другу.
   - Значит, она всё-таки нашла своё счастье? - спросил малыш.
   - На некоторое время. Да и нельзя сказать, что это счастье было настоящим.
   - А почему?
   - Потому что она не любила Леонида. Несмотря ни на что её сердце было отдано Валере, и он был тем человеком, ради которого она жила. Она боялась признаться в этом даже себе, - теперь существовал человечек, перед которым у неё был материнский долг.
   Да и Леонид тоже не забыл, что некогда его жена была с другим. Не простить до конца - это в крови каждого мужчины.
   Однако жизнь Аннушки приобрела более яркие краски, чем до встречи с Валерой.
  
   Время неумолимо. Его ничем нельзя удержать на месте. И вот младшему Валерке исполнился годик.
   В честь этого события были устроены большие празднества в узком кругу счастливой на первый взгляд семьи. Ребёнок пока ничего не понимал в этом, и уснул рано, как обычно, погрузившись в сладкие детские сны.
   В это время на кухне шла беседа. Леонид выпил напиток, от которого мысли становятся вязкими и теряют логическую связь друг с другом. Припомнилась ему обида, нанесённая женой, и то, что ребёнок, чьё рождение они празднуют, - не его сын.
   - Как же ты могла, жена моя? - спрашивал он её в который раз. - Почему ты так поступила со мной?
   Аннушка хотела отмолчаться, но, поняв, что сделать это не удастся, ответила:
   - К сожалению, в то время ты полностью предоставил меня себе самой, а посему ты не должен меня ни в чём упрекать. В конце концов, мы же...
   - Что?! - Леонид привстал из-за стола. - О чём это ты?! Никак ты хочешь оправдать свои мерзкие действия?!
   Дальше последовал обычный семейный скандал. Я не буду описывать его, ты слишком мал, чтобы понять, из-за чего это происходит. Скажу проще: в этот вечер Леонид до такой степени обидел Аннушку, что она была вынуждена уйти из дома.
   Всё те же крупные и яркие звёзды освещали ей дорогу, но теперь они не казались ей прекрасными и близкими. Ледяными наконечниками стрел, направленных в хрупкое сердце, представали они ей. Нет, не было в ней мысли, покончить с собой, она должна была жить ради своего малыша. Просто хотелось побыть одной, чтобы боль обиды, нанесённой ей, немного сгладилась.
   Она шла своим старым маршрутом, когда знакомый голос окликнул её.
   - Девушка, не желаете мороженого?
   Эта фраза прозвучала, как удар в пятидесятитонный колокол. Аннушка осмотрелась и увидела лавку с едва заметным человеческим силуэтом.
   - Здравствуй, - сказала она.
   - Привет, - ответил он.
   - Ты специально ждал меня?
   - Нет. Сегодня мне случайно припомнилась наша первая встреча. Ты помнишь?
   - Да, - ответила она и, подойдя ближе, опёрлась рукой о лавку.
   - Как ты? - Теперь для того, чтобы смотреть ей в лицо, Валере приходилось задирать голову.
   - Ему сегодня исполнился годик, - сказала она и услышала, как из груди собеседника вырвался вздох, похожий на всхлип.
   Наступило тягостное молчание, которое никто не решался прервать. Затем он поднялся и, сказав: "Прости", - потянулся к ней. Она отстранилась. Ночная темень скрывала все эмоции, отразившиеся у неё на лице.
   - Прости меня, - прошептал он и пошёл прочь в сторону заколдованного леса.
   Она хотела остановить его. Она хотела крикнуть, что давно простила его, потому что любит и хочет всегда быть рядом с ним. Крик не вырвался, навсегда застряв в её горле.
   Домой Аннушка пришла под утро, чувствуя себя уставшей и разбитой. Муж ждал её на кухне, что было удивительно. Она подошла к нему, когда он позвал.
   - Ну, прости меня, - сказал он.
   По его виду можно было сказать, что он пришёл в себя.
   - Прости меня за все мои слова. Конечно, все мы на земле не без греха, и пусть прошлое не стоит между нами.
   - Хорошо, - сказала Аннушка, - я прощаю тебя, да... И знаешь, прости и ты меня за всё, что было.
   И что ещё будет, - едва не добавила она, но вовремя спохватилась.
   Она пошла к себе и легла. Несмотря на усталость, сон не спешил к ней. Мозг, взбудораженный событиями ночи, выдавал один и тот же вопрос: "Что делать?"
   Затем она впала в полудрёму. Ей казалось, что она идёт по краю широчайшего сжатого поля. Лишь неподалёку стоит одинокий колос. Налетел порыв ветра, и колос стал биться на нём с такой силой, что казалось, его вот-вот вырвет с корнем, а затем он будет растерзан стихией.
   Аннушка, не раздумывая, бросилась к нему и загородила его от ветра. Ей показалось, что она успела в последний момент, - стебель колоска уже был надломлен и начал пригибаться к земле.
   Но вот она почувствовала, что её организм приобрёл некие новые функции. Сначала она не могла понять, какие, однако, постепенно осознала, что имеет крылья. Точь-в-точь такие же изображают на иконах у ангелов. Только эти были красивее. Аннушка почувствовала, что от крыльев исходит тепло, и поняла, что лишь оно способно спасти маленький и беззащитный колосок, который она прятала от бесчинства ветра.
   Она прикрыла его чудесными своими крылами и ощутила, что с ним что-то происходит. Колосок был полностью исцелён. Более того, он начал расти, и вскоре Аннушка увидела, что никакой это не колосок, а расправившее могучие ветви дерево. Высотой оно стало равно замку, а для того, чтобы его обойти, потребовалось бы минут пять, если не больше.
   Ветер не успокаивался, а, наоборот, лишь усиливался, но с выросшим гигантом он справиться уже не мог. Создавалось впечатление, что это не ветер шевелит могучие ветви, а они сами играются между собой, рождая при этом воздушные потоки.
   Одно было странно: на дереве не росло ни единого листочка. Это было неправильно.
   Видение растаяло. Воздух из свежего превратился в спёртый с ароматическими примесями. Крылья, к сожалению, исчезли. Аннушка огляделась и поняла, что находится в церкви. Не в новой и белокаменной, а в старой деревенской церквушке, сложенной из потемневших брёвен.
   На глаза попалась странная икона. На ней девушка своим телом защищает нечто маленькое от чего-то ужасного. Ей стало страшно, но умиротворяющая атмосфера успокоила её.
   Затем появился священник в чёрной рясе. По крайней мере, выглядел он, как священник. Аннушка же чувствовала в нём духовную силу высшего порядка, которой вряд ли обладал кто-либо из живущих.
   - Приветствую тебя, дочь моя, - сказал он мягким грудным голосом.
   - Здравствуй, Отче, - ответила она и, повинуясь внутреннему зову, встала на колени.
   Священник, или тот, кто скрывался под его одеждой, не стал поднимать её, а положил руку на голову и сказал:
   - Рассказывай, дочь моя.
   И Аннушка стала рассказывать. Она поведала странному священнику всё, что с ней случилось за последние два года, а также обо всех поступках, которые она считала неправильными или неправедными. В заключение она спросила:
   - Что мне делать, Отче?
   - Ничего не бойся, дочь моя, - ответил он. - Всё будет так, как не предполагаешь, но теперь ты чиста, словно Ангел.
   Исчез он также незаметно, как и появился, только из тишины звучали его слова:
   - За сына не беспокойся, его не оставят.
   Аннушка очнулась. Она лежала на своей постели, и ласковое солнышко щекотало её веки. Было раннее утро, но девушка чувствовала себя полностью отдохнувшей. Она встала, накинула халат и пошла проведать малыша.
   Он спал крепким здоровым сном, присущим лишь детям, но заботливая мать заметила, что у ребёнка появилась какая-то сыпь.
   Это, наверное, из-за еды, - подумала она. - Надо сбегать в детскую аптеку.
   Быстро собравшись, она выскочила из дома навстречу тёплым, успокаивающим и расслабляющим весенним лучам солнца. Не успела она пройти и сотни шагов, возле неё остановился экипаж. Из окна высунулся Валера и сказал:
   - Поехали, надо поговорить.
   Девушка решила, что хуже не будет, если она поедет с ним, и по дороге в аптеку объяснится по всем пунктам.
   Но Валера направил экипаж не к городу, а к заколдованному лесу.
   - Куда мы едем? - спросила она.
   - В лес.
   - Зачем?
   - Разговор будет долгим, и я не хочу, чтобы нам мешали.
   - Хорошо, - ответила Аннушка. - Но всё же давай поскорее, мой ребёнок приболел.
   - Твой ребёнок, - проговорил Валера. - А ты не помнишь, что это ещё и мой ребёнок?
   - Твой? - Аннушка удивлённо приподняла бровь. - Ты же от него отказался. Помнишь? Или забыл? Я считаю, что настоящий отец - тот, который вырастил, вкладывая свою душу, а не произвёл на свет. А ты...
   - Да, я! - разгорячился молодой человек. - Да, именно я сделал то, что твой муж не мог сделать несколько лет. Я сделал это потому, что любил тебя! - И шёпотом добавил: - И сейчас люблю...
   - Что? Любишь?! - вновь удивилась Аннушка. - Любить - значит жертвовать ради любимого всем, а ты, обуреваемый лишь сиюминутными желаниями, не умеешь любить по-настоящему.
   - Не умею?! Наш сын - доказательство моей любви!
   - Мой сын - доказательство наших слабостей и глупостей, и ничего сверх этого.
   - Ты не права, я... я бы мог...
   - Да ты не смог даже позаботиться о нём, - резко сказала Аннушка. - О чём ещё может быть разговор?
   - Ну, как ты не понимаешь, он же частичка меня! Я не могу просто так отказаться от него!
   - Помнится, за какую-то частичку себя ты довольствовался коробкой мороженого.
   - Не смей так говорить! - крикнул он и ударил по тормозам.
   Только сейчас девушка поняла, что они находятся в глуши заколдованного леса. Перед ними высилась стена чёрных деревьев, в которую упиралась единственная дорога.
   - Не смей так говорить, - прошипел он сквозь зубы, словно хотел напугать.
   - Это почему же?
   - Потому что ты и понятия не имеешь, о чём был тот рассказ.
   - И о чём же?
   - О нём и о ней... Впрочем, это не важно.
   - А что важно?
   - Важно то, что я испугался. Мой рассказ был настолько хорош, что я испугался, что никогда не смогу написать что-либо, превосходящее его по стилю, смыслу и сюжету. Я испугался его и того, что обо мне всю жизнь, и даже после смерти будут судить по нему. Поэтому я решил избавиться от него.
   - А как же спор?
   - Это был лишь предлог, но... Когда я сжёг своё произведение, то понял, что слишком много души вложил в него. И это кануло безвозвратно. Тогда я взял коробку мороженого и пошёл бросаться с нашего выступа.
   - Прости, - только и смогла сказать Аннушка. - Я не знала.
   - То-то и оно, поэтому не говори так, как сказала.
   - Хорошо. Но в отношении моего... нашего сына ты был не прав. Ты мог бы проявить хотя бы толику своих отцовских чувств.
   - Я испугался.
   - А я? Ты обо мне подумал?
   - Ну, прости, прости! Мне нужно было время. - Валера кротко заглянул в её бездонные глаза. - Но теперь я всё обдумал, и я готов.
   - Готов? К чему? - У девушки вытянулось лицо от удивления.
   - К тому, чтобы стать любящим мужем тебе и заботливым отцом нашему сыну.
   Аннушка остолбенела. Такого поворота событий она не ожидала. Ей казалось, что с ней разговаривают на родном языке, но смысл слов ей недоступен.
   - Ну, так что?
   Валера заметно нервничал, решение далось ему нелегко, поступить же по-другому он не мог и не смел.
   Конечно, - размышляла в это время девушка, - можно всё бросить и уехать вместе с сыном вслед за этим человеком куда глаза глядят, но как это отразится на Валере-младшем, он же ещё такой маленький и такой беззащитный. Каково ему будет жить неприкаянной жизнью? Да и можно ли после всего доверять собеседнику?
   - Нет, - твёрдо сказала она. - У нас ничего не получится. А если мы и будем счастливы, то вряд ли будет счастлив наш сын. Ему нужен дом. Настоящий дом и настоящая семья.
   - А чем мы с тобой не семья? - взмолился Валера.
   - Не смеши меня. Мы даже не сможем обеспечить ему нормальный достаток.
   - А Леонид сможет, - саркастически заметил парень.
   - А Леонид сможет, - согласилась Аннушка.
   - Но он никогда не сможет дать моему сыну то, что смогу дать ему я - настоящую отцовскую любовь!
   - А вот в этом я сомневаюсь.
   - Ну, пожалуйста! - Он рухнул на колени. - Ну, пожалуйста, давай всё забудем и уедем отсюда. Все вместе, втроём!
   - Я тебе уже сказала: "Нет"! - Девушке начало надоедать это представление. Она не думала, что любимый человек столь малодушен.
   - Ну, пожалу-уйста! - Он почти завыл.
   - Да пойми ты, что ради счастья нашего сына мы должны пожертвовать своим, как ты пожертвовал своим первым рассказом ради последующих.
   - Ах, так! - Он не поднялся, а буквально взлетел на ноги. - Ты говоришь, что мы должны пожертвовать, так вот: я готов!
   В его глазах сверкнула ярость, смешанная с безумием, и он протянул руки к той, которую любил больше жизни.
   Она не успела испугаться. В природе человека не заложено бояться того, кого любишь. Валерины руки легли на её нежную шею и с силой сдавили. Предсмертный хрип не успел родиться, оставшись навеки рядом с криком о любви.
   - Он, что, убил её? - спросил малыш, глаза которого были на мокром месте.
   - Да, солнышко, - ответил Ангел. - Он любил её больше всего на свете и не смог представить, что они будут порознь, поэтому потерял рассудок и убил.
   - И что с ним стало?
   - Сейчас я тебе расскажу, но знай, что это ещё не конец сказки, потому что все сказки должны заканчиваться хорошо. Не правда ли?
   - Я думаю, что - да. Но бывают сказки и с грустными концами, - промолвил малыш.
   - Бывают, - согласился Ангел, - но пока сказка не рассказана до конца, нельзя сказать ничего определённого.
   - Согласен.
   - Тогда слушай.
   Лес тот был на самом деле заколдованным. А заклятие на него наложила одна старая женщина, которая потеряла здесь ребёнка и впоследствии стала ведьмой. Она сказала:
   - Пусть каждый, кто зайдёт вглубь леса, познает смерть, а тот, от рук которого она свершится, пускай блуждает в нём до безумия.
   Так с тех пор и повелось, поэтому лес было принято обходить стороною. Но один человек пренебрёг этим... и вот теперь он стоял на коленях над распростёртым телом прежде горячо любимой девушки. Он смотрел на свои руки, совершившие это злодеяние, и не мог поверить. Он был не в себе. Ему казалось, что отовсюду на него уставились любопытные и назойливые глаза, укоряющие его в убийстве. Они осуждали его и грозили скорой расправой.
   От напряжения у Валеры заломило в висках и затылке. Кто-то на миллионах разных языков начал шептать ему скороговорки. Его раздражало, что он не мог понять ни слова. Затем глаза исчезли, и Валера понял, что из глубины леса идёт ОН. Кем бы ОН ни был, ничего хорошего ЕГО появление не сулило.
   Не заметив, что на один глаз свисает поседевший локон, Валера прыгнул в экипаж и помчался прочь от места преступления. Он пытался избавиться от того, что совершил.
   Напрасно. Скоро дорога уткнулась в глухую стену леса. Матюгнувшись, он развернул экипаж и ринулся обратно, - та же картина. Тогда он выбрал едва заметную тропку и двинулся по ней. Что-то забелело во внезапно надвинувшейся темноте.
   Что это? - Только и успел подумать он, когда понял, что перед ним стоит его жертва в кипельно белом платье. Надеясь, что сможет преодолеть это препятствие, он разогнал экипаж до предела.
   Не тут-то было. Транспорт начал замедлять ход и постепенно остановился. Попытки привести экипаж "в чувство" оказались обречены. Валера выскочил из него и побежал прочь. Минуту спустя к шуму ломаемых им сучьев прибавился новый непонятный звук. Молодой человек обернулся и обмер от ужаса: задевая верхушки деревьев огромными, отвратительными крыльями к нему двигалась тварь, вышедшая из кошмаров сумасшедших. На голове у неё был остро отточенный гребень, напоминавший косу наоборот, а сама тварь представляла безумную помесь паука и сороконожки. Только в тысячи раз больше.
   Сверкнув рубиновым глазом, тварь ринулась на него.
  
   Серым и сырым утром управляющий одним из экипажей, двигавшихся в город, увидел в кювете грязного, окровавленного и седого не по годам человека. Он остановил свой экипаж и вышел.
   Человек был жив, но представлял плачевное зрелище: его одежда и кожа были изрезаны остро отточенной бритвой. По телу тут и там встречались иссиня-чёрные синяки. В довершение всего у него отсутствовала кисть правой руки.
   Водитель сжалился над ним и положил в свой экипаж. Он намеревался отвезти его в город, к доктору. По дороге человек пришёл в себя. Стоило ему открыть глаза, как стало ясно: он безумен.
   - Эй, брат, с тобой всё в порядке? - спросил водитель.
  
   Валера понял, что ещё не умер, а продолжает мучиться. Впрочем, может быть, это потусторонние мучения?
   - Эй, брат, с тобой всё в порядке? - услышал он откуда-то сбоку.
   Вместо того, чтобы взглянуть на задавшего вопрос, он принялся осматривать самого себя. Видимо для того, чтобы ответить на вопрос.
   Голова на месте, - рассуждал он про себя, - рука - одна, да и шут с ней. Ноги... нет, чего-то не хватает. Несколько выше...
   Он бросил взгляд на свою грудь и обомлел.
   - Моё сердце! - вскричал он. - У меня нет сердца!
   У водителя волосы начали подниматься дыбом. Он собрался затормозить, но его попутчик впал в бешенство. Сохранившейся рукой он дёрнул рычаг на водительской дверце и вытолкнул своего спасителя на улицу.
   Всё, что случилось дальше, заняло несколько секунд. Валера резко дёрнул рулевое колесо на себя, и экипаж на полном ходу врезался в стоящее у дороги дерево. Человека разметало в клочья.
   - Он попал в ад? - спросил малыш.
   - Ад - это не место, это состояние души, - произнёс Ангел. - Ты очень нетерпелив, мой мальчик. Главное в этой сказке - впереди.
   - Ты знаешь, мне кажется, что нечто подобное я уже слышал, - вздохнул мальчишеский голос.
   - Так всегда и получается, потому что жизнь - это калейдоскоп, собранный из кусочков кем-то и когда-то рассказанных историй, а сказки - лишь приукрашенные обломки жизни.
   - Так что дальше-то? - с нетерпением спросил мальчик.
   - А потом они снова встретились.
   - А это как?
   - Как мы с тобой сейчас, - ответил Ангел и, подумав, продолжил: - Её голова покоилась у него на коленях, и он, заливаясь слезами, молил у неё прощения. Она тоже плакала, но беззвучно, боясь потревожить его раскаяние.
   - Я могла бы простить тебя, - сказала она, когда он успокоился, - однако ты причинил зло не только мне, но и нашему сыну, который теперь остался совсем один в этом мире. Ты совершил ужасное преступление перед Всевидящим...
   - Прости хоть ты меня, - умолял он, целуя локоны на её голове.
   - Я прощаю тебя, - сказала она.
   В этот момент они заметили, что не одни. Перед ними стоял тот, кто был одет в рясу священника в Аннушкином сне. Он ласково смотрел на них.
   - Я тоже прощаю тебя, - тихо, но так, чтобы было слышно каждое слово, промолвил "священник". - Но твой главный грех не перед нами, а перед сыном, которого ты единым махом оставил без отца и без матери.
   Ты приговариваешься к страданиям в заколдованном лесу до тех пор, пока твой сын не простит тебя. А та, которая любит тебя, не присоединится к нам, а будет ждать своего сына здесь до самой его смерти.
   - Здесь? - удивился малыш.
   - Да, именно здесь, - ответил Ангел.
   - Это значит, что...
   - Да, малыш, ты всё правильно понял. Я - та, которая когда-то была Аннушкой.
   - Так значит, это не сказка, но... Мама?!
   - Что?! Нет! Я не знаю... - смутился Ангел.
   - Знаешь, - сказал человек (если его только можно назвать человеком), стоявший рядом с ними и смотревший на них просветлённым взглядом. - Знаешь, - повторил он мягким негромким голосом. - Это твой сын.
   - Господи! - взмолился Ангел. - Я должна была сразу всё понять, но до последних минут я...
   - Ты сама себе боялась в этом признаться.
   - Но если это моя мама, то где же тогда мой папа? - вмешался мальчик.
   - Он здесь, - ответил человек, и белоснежные (на этот раз) одежды на нём колыхнулись. Из-за его спины появился молодой человек с непримечательной внешностью, если не считать седой шевелюры и глаз.
   Глаза его были необычными. Они выдавали страдания человека. Но как только он увидел малыша, морщинки вокруг его глаз приобрели конфигурацию, обычную для человека, испытывающего прилив положительных чувств.
   - Здравствуй, - сказал он и встал перед малышом на колени.
   Теперь их глаза находились на одном уровне.
   - Здравствуй, - ответил мальчик.
   - Ты знаешь, что я хочу попро...
   - Тс-с-с, - малыш приложил крохотный пальчик к губам собеседника. - Не надо ничего говорить. Я всё знаю, поэтому слова излишни.
   - Очень мудро, - заметил человек в белых одеждах. - Может быть сказано ещё лишь три слова.
   - Я знаю, - прошептал мальчик и, задумавшись на мгновение, громко произнёс: - Я тебя прощаю.
   Человек с седыми волосами заплакал. К нему подошли Ангел и мальчик. Они принялись утешать его и не заметили, как остались втроём.
  

* * *

  
   - Разряд!
   - Есть разряд!
   - Кардиограмма?
   - Ноль!
   - Ещё разряд!
  

* * *

  
   - Что же теперь? - спросил мальчик.
   - Я не знаю, - признался Ангел. - Сказка рассказана до конца.
   - А раз так, - сказал Валера-старший, поднявшийся, наконец, с колен, - значит должен начаться какой-то новый этап.
   - Я вас люблю, - признался малыш. - Я вас обоих очень сильно люблю.
  

* * *

  
   - Есть ещё разряд!
   - Как?
   - Заработало!
   - Да?
   - Да, сердце заработало! Ура! Мы его спасли!!!
  

* * *

  
   Малыш очнулся на койке в реанимационной палате. Он помнил всё, кроме того, как расстался с родителями. И ещё был тёплый, мягкий и уютный голос, говоривший:
   - Он ещё должен прожить целую жизнь. Но вы обязательно встретитесь и будете счастливы вместе.
   Дежурный доктор заметил, что мальчик очнулся и подошёл к нему.
   - Ну, что, пацан, очухался?! Молодец! Так держать! Вот родители-то обрадуются. Особенно мамка!
   - Мамка? - нахмурился малыш.
   - Ну, да, мамка. У тебя же есть мамка?
   Валера просветлел и ответил:
   - О, да! У меня есть мамка!
  
  

Конец.

  
  

01.10.2003 - 16.01.2004

Дмитрий Дубов.

  

Ангел, или сказка, рассказанная после смерти.

  
   10
  
  
   13
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"