Она не изображала ничего необычного. Просто девять парней в лётных камбинизонах образца второй мировой и их "птица" на заднем плане. Бомбардировщик дальней авиации В-29, огромная "сверхкрепость" на борту которой белой краской написано "Энола Гей".

Больше всего поражало выражение лиц этой команды. Легкий налет усталости не мог скрыть всё торжество, что они испытывали, позируя перед фоторепортерами. Ведь несколько часов назад они решили исход войны в свою пользу. Убив при этом тысячи человек, за период времени в несколько минут. Пережившие эти минуты смерти отнюдь не избежали. Они все равно умрут, кто медленно, а кто быстрее, но неизменно в муках.

Фёдор поднял руку и почесал большим пальцем рассеченную бровь. Ровные края ранки немного опухли и покраснели. Неудобств она не создавала, впрочем, как и разбитая губа. Сейчас его мысли больше занимало совсем другое. Может он специально их этим и заполнил.

Считают ли эти люди себя убийцами? Мучила ли их совесть после совершенного? Кто тогда убийца, а кто нет. Убийца ли Я, если считаю себя убийцей? Они ведь знали, зачем и куда летят. Фёдор был уверен, они любовались огромным дымным грибом, наблюдая за ним с безопасной высоты. В то время когда внизу заживо сгорали люди оставляя после себя лишь тени. Когда взрывная волна вырывала с корнями деревья цветущей сакуры. Пруды с обитающими в них золотыми карпами превращались в бурлящие лужи.

Эта картина прочно засела у Фёдора в голове, словно он сам всё это видел. Гнев как то неожиданно сменила грусть и жалость. Ему было жаль эти девять никчемных личностей. Жаль цветущие деревья, золотистых карпов и тысячи теней. И что самое абсурдное он грустил, что не мог и не может ничего сделать. Чувствовал себя оратором, призывавшим людей к миру и покою, которого разъяренный охлос разорвал на куски. Он жалкий, в изодранной одежде, валялся на каменной мостовой.

Он опять почесал рассеченную бровь и, поднеся руку к лицу, увидел на пальцах пятнышки крови. Фёдор перевернул страницу. Текст его больше не интересовал, он искал следующую фотографию. Очередная фотокарточка к предыдущей хоть и не имела никакого отношения, кое какие параллели прослеживались. Совершенно лысый азиат в оранжевой толи тоге, толи просто хитро надетой шторе глядел на него с интересом, приветливо улыбаясь губами. Позади него ряд шестов, на которые были нанизаны бронзовые цилиндры с ручками, испещрённые непонятными знаками. Чуть дальше яркое здание под двухскатной крышей с круто загнутыми вверх концами.

Может это тот самый город что разрушила "американская девятка", восстановленный и заново отстроенный? Азиат - один из немногих выживших, посчитавший, что случившееся гнев богов и ударившийся в религию.

Нет, это было совсем другое место, время и действующие лица. Из надписи под фотографией следовало, что этот старец буддийский лама, пешком мигрирующий из Тибета, когда в страну вторглась китайская армия. И также пешком он вернулся домой.

Приветливо и сдержанно улыбающийся монах служил антиподом для "американской девятки" торжественно скалящейся во все тридцать два зуба. Не только физически, но психически и духовно. Отрёкшийся от материальных ценностей азиат был кристально чист по сравнению с американскими летчиками. В этот момент Федор, будто кожей ощутил всю многополярность мира. Различия между духовными ценностями отдельных личностей были настолько очевидны, что он удивился, как раньше этого не замечал. А ведь какой то "народный" лидер спит и видит себя президентом мирового государства.

Фёдор пробежал глазами по тексту под фотографией в надежде выцепить что-нибудь ценное. Кроме восхваления ещё нескольких аскетических подвигов многострадального ламы он обнаружил цитату из его фундаментального труда. В ней было много сложных слов из буддийского сленга, но кое- что Фёдор смог понять.

"У каждого живого существа есть Будда-природа - и любой в своё время станет Просветлённым. Тхеравада, как и Махаяна всего лишь техники служащие для катализации этого процесса".

Всё равно до Фёдора доходило туго. Всё что он знал про буддийских монахов до этого, черпалось из гонконгских боевиков. Перед ним встало ещё больше вопросов, чем было. Означает ли высказывание ламы, что и в нём, Фёдоре, присутствует так называемая Будда-сущность. Что произойдет с предыдущем Буддой, когда появиться новый? Кто такие Бодхисатвы, дарующие свою добродетель на благо других. Как в принципе её можно кому- либо даровать.

Фёдор закрыл книгу и откинулся на спинку кресла. Слишком мало информации что бы ответить на столь сложные вопросы. Стоит ли забивать свою голову такими эфемерными вещами как достижение нирваны или других, высших, сфер существования? Для Фёдора этот мир и так казался иллюзорным и лишенным смысла. Зачем усугублять это состояние.

Перед взором вновь всплыла фотография "американской девятки". Несомненно, все они были повышены в звании, после столь удачного выполнения миссии. Возможно, разбогатели, написав мемуары или руководство "Как грохнуть хуеву тучу узкоглазых за несколько минут". Если верить ламе то после смерти, они вновь начнут своё жалкое существование. Опять будут любить, ненавидеть и убивать, руководствуясь сиюминутными порывами затуманенных эмоций. Какой тогда смысл, без конца переживать одно и то же? Если Просветление это единственный способ вырваться из замкнутого круга существования может, стоит попробовать. Хотя бы ради того что бы удостовериться в его ложности.

Но не сейчас, за окном уже стемнело, часы показывали десять. Фёдор поставил книгу обратно на полку и, зевнув, отправился спать. С утра он с помощью интернета попробует достать больше информации о буддизме и займется более детальном его изучением. Всё равно завтра суббота, на работу идти не нужно. Все выходные можно просидеть за компьютером рыская по сети.

Он проснулся рано утром, солнце только взошло из за горизонта. Ему снился кошмар, но Фёдор уже не помнил про что. Вроде бы за ним, что-то гналось, или может он, падал куда-то. Результат один и тот же - взъерошенные волосы и мокрая от пота спина. Впрочем, не важно.

Фёдор вспомнил о своей недавней затее. По-быстрому умывшись и позавтракав, он сел за компьютер и вышел в сеть. Сперва он зашел на сайт несколько другой направленности и, сделав кое- что занялся делом. Поиск по слову "буддизм" дал весьма скромные результаты. В основном высвечивались ссылки на рефераты по истории буддизма, на разговоры в чатах и магазины, торгующие восточными сувенирами. Тем не менее, Фёдор кликал на каждую ссылку, для начала пойдут и эти крохи. Он и не собирался сразу ударятся в самые дебри буддийской философии.

Буддизм зародился в Индии, но вскоре был вытеснен из неё из-за противоречий с кастовым строем. Он разделялось примерно на двадцать школ, каждая из которых утверждала, что именно она является старейшей, а значит истинной. В нем нет своего эквивалента священной книги. Все учения передавались устно, а некоторые тайно устно и перешли на бумагу только в начале 2 века н.э. Федор прочитал несколько версий биографии князя Сидхардхи и ещё кое, какую мелочь. Так он просидел, где то до середины дня, затем отправился на кухню, пообедал и вернулся за компьютер.

Он смутно представлял, чем отличаются направления буддизма, так что решил выбрать Тхераваду, лишь потому, что название показалось ему самым благозвучным. Далее капал информацию только по этому учению. Не сказать что успешно, но результаты были. Он скачал несколько статей с сайта журнала "Наука", обнаружил обрывки переводов книги Ринчопы Гендюна и ещё несколько обрезанных книг. Затем с головой ушёл в их изучение.

Закончил Фёдор лишь, когда стемнело. Устало потирая глаза, он рухнул в кресло. Сегодня он узнал многое. Нет, скорей всего нашел объяснения многому, что знал до этого или хотя бы подозревал. Всю свою недолгую жизнь он воспринимал себя как личность в замкнутом мире. И вдруг выяснилось, что на самом деле он является этим миром. Фёдор почувствовал себя Нео, в тот момент, когда какай-то, лысый нигер рассказал ему о Матрице, иллюзии машин, а затем, как бы невзначай, подсунул пристраннейшую красную пилюлю. И вот Нео, закинувшись, касается зеркала из жидкой ртути, за которой скрывается настоящая реальность. Фёдор тоже стоял перед зеркалом, за которым скрывался настоящий мир. Так как он и был этим миром то и настоящий Фёдор. Неожиданно он заснул, так и не успев его коснуться или дать Морфеусу в морду за не качественный кокс.

Проснувшись, Фёдор еле встал с кресла. Спина затекла от неудобной позы, рука на которой спал, онемела. Чертыхаясь, он медленно поплелся в ванную, после чего, так же медленно жевал на кухне позавчерашнюю булку с маком. С головой, что-то происходило. Постоянно выскакивали слова вроде "сангха", "тхеравада", "сансара" которыми он успел пресытиться за вчерашний день. Он не мог выкинуть из головы ту новящивую идею об иллюзорности окружающего мира.

После завтрака Фёдор сел перед выключенным компьютером. Стоит ли продолжать или лучше оставить всё как есть? Ведь целью учения, которое он хотел постичь - Просветление. Шаг на этот путь обязывает на отказ от вещей, к которым он так привык, и даже от которых зависит модель его поведения.

Нужен был, какой - то толчок. Нелегко сразу изменить себя без посторонней помощи. Он попытался вспомнить экипаж "Энолы Гей" детально визуализируя их лица, детали одежды и самолёт за их спинами. И задал себе один единственный вопрос: "Чем ты, Фёдор, отличаешься от них?" Конечно, различия были: национальность, внешность, характер. Но если отбросить все эти мелочи и посмотреть на них до падения бомбы на Хиросиму. С ужасом Фёдор осознал что ничем. Он был таким же железным болтиком в человеческом общественном механизме. Работал, стремился сделать карьеру, выгодно жениться и все остальное. Ему осталась только сбросить бомбу, чтобы встать с американской девяткой в один ряд.

Он включил компьютер и принялся за изучение очередного текстового файла. Теперь он понял, чего хочет на самом деле. Увидеть настоящий мир. Взором, не затуманенным эмоциями. Осталось лишь выяснить, как это сделать. Овладеть созерцательной медитацией и остальными техниками. Проникнуть в тайны буддийской философии. Конечно, если он многое узнает о буддизме и, будет жить по его канонам, ещё не факт что он тут же добьется Просветления. Фёдор осознавал и это. Пусть только через несколько сотен перерождений, но он достигнет "бодхи"- состояние высшей истины.

Он читал медленно, старался до конца понять суть каждого слова. Когда попадался какой-либо сложный термин, обращался к философскому словарю. Каждые два часа делал перерывы, что бы посидеть в кресле обдумать прочитанное или применить к себе. Когда уставали глаза, делал распечатки и читал с них.

Прошла неделя, затем ещё одна. Звонили с работы, но Фёдор не отвечал. Он был не в силах вырваться из череды символов, за которой скрывалась тайна Пути. И символы эти служили лишь подсказкой. Утаивали крупицу, когда казалось что открыли всё.

Фёдор мало ел, на улицу выходил только за продуктами. Оброс, осунулся, спал всего шесть часов в сутки. Упадка сил не чувствовалось, только внутреннее спокойствие и адекватная реакция на внешние раздражители. Рывшись в распечатках, он наткнулся на обрывок безымянной книги, найденной во всемирной паутине. Зачитав его, обнаружил некоторые ошибки в своем поведении. Он слишком рано отгородился от внешнего мира. Ведь что бы научиться перенаправлять эмоции в нужное русло, для начала следует их испытывать. Он же ,изолировав себя от внешних контактов, практически лишен такой возможности.

- Выхожу в свет - решил Фёдор - покатаюсь на общественном транспорте в "час пик", пообедаю в столовой. Впечатлений будет, хоть отбавляй.

Конечно, Фёдор и раньше ездил в переполненном троллейбусе, но только в одну сторону. Сейчас же он зарёкся делать как минимум три ходки, от своего дома до конечной. Сонные студенты, поддатые слесари и коварные старушки дружно давили на его психику. Он же был вынужден лишь сдержанно улыбаться. Тогда-то он и понял, что эмоции его не поддаются контролю. Он не мог ни перенаправить их, ни подавить.

Как же разозлила его та толстуха. Он хотел немного посидеть, ноги ныли. Повернулся к освободившемуся, секунду назад, месту, но она ловко подрезала его, откинув в сторону одним движением исполинского бедра.

Посещение общественной столовой ему нравилось больше. Он брал тарелку борща, макароны, компот и садился в дальний угол. Подсаживались к нему редко, но если кто и садился Фёдор начинал разговор о буддизме. Он тайно лелеял надежду обращать в своё учение каждого встречного. Реагировали люди по-разному. Наметилась даже некая закономерность. Прилично одетые граждане его просто игнорировали (не хотели признавать, что шли до этого ложным путём). Рабочие заводов вежливо просили не парить им мозги (не желали признавать свою ментальную тупость). Бомжи и остальные маргиналы принимали его речь в штыки. Объяснить это Фёдор не мог. Им то, казалось, терять нечего.

После одного такого случая к Фёдору подсел незнакомый парень лет двадцати семи прилично одетый. До этого он медленно потягивал чай в противоположном углу помещения. Приветливо улыбаясь, он протянул Фёдору руку, тот пожал ее, улыбаясь в ответ. Парень сел на только что освободившийся табурет. Звали его Павел, о чем он тут же Фёдору и сообщил. Его крайне заинтересовало происшедшее несколько минут назад действо. Очередной алкаш, которому Фёдор пытался открыть глаза на реальность, осенив его крестом и обматерив как следует, удалился бухать за соседний столик.

- Этот человек хватается за, узкий мирок, им же и созданный, не желая соприкасаться своим разумом с реальностью - спокойно изрек Фёдор.

Он даже слегка удивился, когда Пётр согласно закивал, задумчиво проскребывая подбородок и глядя, куда-то вдаль.

- А ведь вы правы. И как же ты думаешь, зачем он создал этот мирок?

Фёдор не придал значение тому, насколько быстро и тактично Павел перешел на "ты". Он был только рад поговорить о том, что сам открыл недавно.

- Возможно, он кажется ему реальнее, чем сама реальность.

Павел опять согласно закивал. Отхлебнул чая и поставил стакан на стол.

- Знаешь, нынче люди с такими светлыми мыслями по улице не бродят. Засядут в дупле тысячелетнего дуба, и ищи их. Лично я вижу в нашей встрече перст судьбы - он придвинулся к Фёдору и продолжил чуть тише - Есть тут за городом одно местечко, где как раз и обитают мудрецы вроде тебя. Читают проповеди, делятся своими мыслями с желающими. Народ со всей страны тянется к ним в надежде узнать хоть каплю истины. Образовалась даже небольшая община постоянных "искателей". Я не сомневаюсь, они с удовольствием послушают и тебя.

Фёдор лишь огромным усилием воли подавил вспыхнувшие в разуме радость и удивление. Может именно поэтому обратил внимание на некоторые факты из произнесенного Павлом заявления. Если где то вблизи города существует "сангха" он, несомненно, узнал бы это. То есть та община не является буддийской. Из этого умозаключения образовался следующий вопрос. Можно ли в не буддийской мудрости найти путь к Просветлению? Ответ на него Фёдор не знал, так как не сталкивался с не буддийской мудростью. Не знал, существует ли она вообще. Решил не торопиться и узнать от Павла побольше.

- И что же за мудрецы там обитают? - поинтересовался он

- Их всего трое. Самый главный, отец Григорий Ефимович. Он давал обет десятилетнего молчания и, слава Богу, он истек три года назад. Николай Пещерный и Иоанн Александрович. Они несколько младше Григория Ефимовича, обоим по пятьдесят, но слова их столь, же значимы.

Фёдор что-то заподозрил. Может он слышал раньше об обитающем в лесу Григории Ефимовиче. Его смутило, что Павел не произнес ни одной фамилии (Пещерный скорей всего псевдоним). Так же он назвал Григория отцом, как делают в основном христиане и католики. Фёдор считал христианство слишком туманным учением, которое каждый толкует, как заблагорассудится. Чему он может набраться от старика расшифровавшего стих (вставить стих) по-своему. Или старец тот вовсе и не ищет в них смысла, пользуясь чужими мыслями. Это решительно не принесет Фёдору никакой пользы, но он решил, для интереса продолжить беседу.

- И какую философию несет в себе ваша секта? - Он решил ударить прямо в лоб.

Пётр поразил его хладнокровием, с которым встретил эту провокацию.

- Лишь люди со злыми умыслами называют так нашу общину - ответил он спокойно - мы не ищем конфликтов с главенствующей церковью и не объявляем себя приверженцами единственной истинной религии. Миссия наша - наставление запутавшихся на верный путь и помощь нуждающимся.

- Заблудший должен сам найти свой Путь. Ваша дорога может оказаться для него ложной.

- Ладно, хватит языком чесать - произнес Павел, отхлебнув из свой чашки - я предложил тебе сотрудничество. Отказ говорит лишь о твоей глупости. Учти у Нас в этом городе широкие связи и конкурентов мы не потерпим.

Сказав это он встал с табурета и не оборачиваясь вышел наружу. Фёдор еще немного посидел и тоже двинулся к выходу. Солнце высилось в самом центре небосвода, припекая макушку. Он размеренно шагал вперед. Шел и думал, о поведении Петра, о скрывавшемся в лесу Григории Ефимовиче и о себе. Впервые в нем зародилось сомнение. Что если буддизм это лишь способ навязывания определенной модели поведения. Но буддизм не сулит в награду за перенесенные страдания вечное проживание в Раю или возможность встать на ступень выше в кастовом строе. Нирвана. Воссоединение с абсолютом, лежащим в основе всего. Решайте сами награда ли это и кого она привлечет.

Когда Фёдор оторвался от раздумий и вновь обратил внимание на окружающую обстановку, он обнаружил что покинул спальные районы и находиться теперь на окраине делового центра. Концентрация граждан в галстуках сильно повысилась. Он стоял напротив высотного здания из стекла и железа, ярко сверкающего на солнце.

У него возникло непреодолимое желание предаться медитации, взирая на горизонт с крыши этого здания. Вдыхая воздух не загрязненный выхлопами автомобилей. Он направился к парадному входу. Пристроившись к заходившему внутрь бухгалтеру, прокрался к лифту и поехал на крышу. Он прошел мимо рядов вентиляционных труб и остановился у самого края. От пропасти его отделял невысокий бортик. Воздух здесь был действительно чище, прохладный ветерок теребил волосы. Фёдор поднялся на бортик и, скрестив ноги сел. Он прищурил глаза и направил взгляд на горизонт. В ту сторону, где кончался кишащий людьми муравейник, и начиналась степь, кое - где засеянная хлебом.

Но город растет, население множиться и настанет время, когда он выйдет из своих границ, неся смрад людских отбросов и холод бетона. Степные травы будут вынуждены отступить под его натиском.

Что даст Фёдору Просветление? Сможет ли он что-то изменить или будет наблюдать за происходящим из Высших сфер.

Он попытался почувствовать себя Атманом, чистым сознанием не отделённым от мира и миром являющимся. Но у него не вышло. Он слишком "прилип" к своему телу. Легко сказать себе: "Нет, ты это не твоё тело". Трудно осознать это на самом деле. Ибо слишком прикипел ты к этому куску мяса. Техника "отвращения к телу" - вот инструмент освобождения.

Фёдор сконцентрировал своё сознание в передней части лба, затем сместил вперед и посмотрел на себя со стороны. Вот он сидит на узком бортике, за которым бесконечность. Его лицо белое как мел, глаза остекленели. Он мертв. От щеки отслоился кусок кожи и шлепнулся на сложенные накрест ноги, обнажив черные пеньки зубов. Глаза вздулись, вылезая из орбит и тихо хлюпнув, лопнули. Они словно слезы вытекали из пустых глазниц. Одежда истлела и осыпалась от дуновения ветра, обнажив иссохшее костлявое тело. Сухая мертвая кожа пластами отслаивалась и падала в пропасть. Обнажив висящее на костях мясо, через которое синими полосками проходили жилы. Кровь, в них загустев, перестала циркулировать. Влажные внутренности корчились в конвульсиях. Опали и они, словно гнилые яблоки, рухнув в бесконечность. Остался трухлявый костяк, с пораженными полеомлитом суставами. Он рассыпался от очередного порыва ветра, образовав обширное облако пепла, унеся проч.

Федор почувствовал в себе Пустоту. Через неё неспешным потоком неслись мысли и образы. Пустота думала о страдании, которое переносила когда была Фёдором, о сострадании что испытывала к остальным и о самой себе. Она глядела сразу во все стороны в поисках пути, что должен вот-вот появиться.

Вместо этого в Пустоте возникла Тьма. Она концентрировалась в одном месте, пока не обрела форму человеческого тела. Но вовсе не человек решил, посетит Пустоту-Фёдора. Это был Индра, холодная ярость отражалось на его лице. Готовая к бою ваджра зажата в правой руке. Он надвигался к Пустоте сзади, она четко видела его движения. Приблизившись, Индра потянул к Пустоте свою божественную ручищу. Злобно оскалившись, он сжал ее в кулак.

Фёдор опять оказался на крыше, край которой медленно удалялся. Кто-то тащил его за шиворот. Он попробовал разглядеть его но, повернувшись, увидел лишь рукав черной рубашки. Попытка встать на ноги была пресечена оплеухой. Наконец когда край крыши был достаточно далеко Фёдору дали подняться на ноги. Человек в черной рубашке оказался охранником. Ничего ни спрашивая, он взял Фёдора под руку и повел к лифту. Молча, они спустились вниз, пересекли обширный холл и вышли на улицу.

- Ещё раз здесь увижу, сам убью - произнес охранник и пошел обратно.

Фёдор стоял на месте, наблюдая как, он входит в здание и исчезает в его глубине. После свежего воздуха высоты, городские запахи, казались невыносимыми. Его медитация была прервана в тот момент, когда он практически был готов встать на Путь.

Весь оставшийся день Фёдор провел дома, сидя в углу комнаты. Он не мог успокоиться, любые попытки медитировать прерывались шальной мыслью об Индре, что пришел к нему в образе охранника. Фёдор не мог больше сконцентрироваться, постоянно, что- то мешало. Мысли его метались от предмета к предмету, и он не мог остановить царившее в себе смятение.

Он решил, настало время оградить себя от людей, чьи головы занимали лишь мирские проблемы. Уединение и покой, вот что ему нужно. Запиревшись в четырех стенах он не добьется успеха. Лучше всего оставить город в нескольких сотнях километрах позади.

Он вспомнил Павла, чья секта обосновалась в лесу. Присоединятся к ним, конечно, не стоило, но лес большой места на всех хватит. Решив Фёдор тут же начал собираться. Достал из кладовки походный рюкзак, покидал в него все самое необходимое. Несколько смен одежды, ворох распечаток и коврик для медитации. Сбегал в супермаркет и закупил рыбных консервов. В мыслях он уже бродил по лесу, стебли травы щекотали его босые ноги. Птицы пели над головой, а молчаливые деревья послушно расступались перед ним.

На следующий день, рано утром, Фёдор сел на первый рейсовый автобус и выехал загород. На попутке проехал ещё несколько десятков километров и лишь тогда сошел с асфальтовой дороги и направился в сторону леса. Он довольно улыбнулся, насыщенный кислородом воздух пьянил мозг. Никакого высокочастотного шума, только вой ветра и шелест листьев. Фёдор снял обувь и пошел босиком по еще мокрой от росы траве. Через десять минут ступни замерзли, но он продолжал идти вперед. Чем дальше заходил, тем комфортнее начинал себя чувствовать. Гниющий бурелом превращался в цветущую рощу. Он приглядывал место для лагеря. Небольшую поляну, затопленную солнечным светом. Вскоре нашел что искал.

Фёдор остановился на самом краю поляны, в тени старого дерева. Сбросил с плеч рюкзак , достал войлочный коврик и расстелив уселся на него скрестив ноги. Осмотрелся, изучая своё новое пристанище. Он седел неподвижно, медленно вдыхая и выдыхая лесной воздух, смакуя его. Наблюдал как стебелек травы изгибался под порывом ветра и возвращается назад. Почувствовал как муравей ползет по его ноге, изучая новую территорию. Он сидел и дышал. К черту цивилизацию с ее кафельными ваннами, туда же телевизор и компьютер. Пусть останется лишь Пустота.

Он просидел где то час совершенно не двигаясь. Встав походил немного разминая затекшие конечности и принялся за работу. Натаскал к лагерю камней и соорудил место для костра. Разобрал рюкзак, сделал небольшой тент на случай если пойдет дождь. Он подсчитал, если питаться умеренно еды хватит на пять дней. Закончив, Фёдор уселся обратно на коврик и, выудив из рюкзака папку с распечатками, принялся за их изучение. Прочитал несколько сутр, поразмыслил над ними полчасика. Следующим текстом была лекция Далай Ламы "14" о Пути Просветления.

Так и шло время. Фёдор читал текст, затем обмозговав его, принимался за следующий. Он забыл о голоде и жажде, не слышал окружающих звуков. Не заметил даже как в двух метрах от него пробежал еж. Остановился он лишь, когда начало темнеть и стало трудно разбирать буквы. Фёдор встал и отправился собирать хворост. Только сейчас он заметил, как бурчит в желудке. Он бродил между деревьев, разыскивая сухие ветки. Осторожно шагал, еле подымая ноги, опасаясь ненароком раздавить невинное насекомое. Набрав достаточное количество дров, вернулся к лагерю. Ещё через двадцать минут он сидел возле пылающего костра и уплетал подогретые рыбные консервы, заедая поджаренным черным хлебом. Настроение было просто отличным. Его даже не с чем было сравнить, он впервые испытывал такое. Спать совсем не хотелось. Поев, он просто сидел, наблюдая за огнем. Разум работал как хорошо настроенный механизм, обрабатывая одну теорию за другой. Примечая причины своей, разума, запутанности и что нужно сделать для ее устранения. Разум понял, что слишком зависит от чувственного опыта и отрубился.

Фёдор проснулся от грубого толчка в плечо. Продрав глаза, он увидел перед собой небритого мужика в темно синей спецовке и резиновых сапогах. На поясе патронташ. А в руках ружьё, прикладом которого он в Фёдора и тыкал.

- Что вы, молодой человек, делаете на частной территории? - деловито поинтересовался мужик.

Фёдор поначалу сомневался в реальности происходившего, но очередной толчок прикладом разогнал его сомнения.

- Вы в курсе, что костры здесь палить запрещено?

Мужик явно был навеселе. Спиртом от него разило за километр и глаза, словно покрытые стеклянной пленкой. Охотник он или действительно местный лесник определить было невозможно.

- Извините, но я не встретил указателей, что это частная собственность - произнес Фёдор подымаясь.

- Конечно, не встретил - ответил мужик - они то, на дороге стоят, а ты со стороны болота зашел. Я по следам определил. Документики при вас, молодой человек, имеются?

-Нет.

- Вот значит как - мужик показушно насторожился - придется провести обыск.

Фёдор не возражал. Самым опасным предметом в его рюкзаке был консервный нож. Но когда мужик приступил к обыску, он несколько пожалел о своей пассивности. Небритый бесцеремонно вывернул рюкзак. Распечатки разлетелись по всей поляне. Он и внимания не обратил на совершенный акт загрязнения окружающей среды.

Пока Фёдор бегал по поляне, собирая разлетевшиеся листки, мужик довольно потирал руки, нависнув над вывалившейся из рюкзака кучей консервов. Он был похож на ребёнка обнаружившего старинный клад. Присел и принялся рассовывать банки по карманам. Потом решив, что так все не унесет начал складывать их обратно.

Фёдор собрал все бумаги и, прижав их камнем к земле, собрался продолжит разговор. Но обнаружил, что мужик сложил все его консервы в рюкзак и уже собирается уходить. Фёдор не мог этого допустить. Лишившись провизии он продержится максимум день, затем придется возвращаться в город.

- А где ваши документы? - бросил он в удаляющуюся спину.

- Чё?!

- Откуда мне знать, что вы не браконьер.

Мужик скинул рюкзак и снял с плеча ружьё. Фёдор напомнил себе, что смерти нет, но некий дискомфорт он все, же начал испытывать.

- Ты что спорить будешь с представителем власти - процедил мужик приближаясь.

Фёдор собирался ответить, его оборвал резкий удар прикладом в лоб. Пошатнувшись, он упал на спину. Попытался встать, но был откинут ударом сапога. Мужик навис над ним и принялся охаживать прикладом, держась за самый конец ствола. Удары были не сильными. Не редко лишь вскользь задевали прикрывавшие голову руки. Мужик что- то кричал, глаза его вылезли из орбит.

Оправившись от первого удара, Фёдор отметил, что не испытывает страха. Месяц, назад попав в аналогичную ситуацию, он непременно запаниковал. Сейчас же он четко знал что делать, а именно отобрать у агрессора оружие.

Выждав подходящий момент, Федор, резко выбросил руку вперед, перехватывая приближающийся ко лбу приклад. Мужик, каким-то сверхъестественным чутьём успел это заметить и нанес ему упреждающий удар в бок. Рука лишь скользнула по лакированному дереву. Указательный палец зацепился за что то. Фёдор почувствовал резкую боль и потянул руку на себя. Послышался оглушительный взрыв.

Фёдор прижал пораненную руку к груди. Когда боль прошла, он смог, наконец, осмотреть ее и оценить повреждения. Ничего серьезного всего лишь вывих. Потом Фёдор обнаружил, что его уже не бьют. Он поднялся на локтях и окинул поляну взглядом. Рядом с ним из травы торчала пара сапог. Фёдор встал на ноги. Мужик, распластав руки, лежал на спине, из простреленного черепа вытекали мозги.

Он упал на колени радом с телом, сердце бешено забилось. Он убил живое существо, нарушил закон Дхармы. Все результаты, что он достиг, автоматически свелись к нулю. Карма потемнела под влиянием содеянного. Затем он начал мыслить более приземлено. Нужно избавиться от трупа. При обыске тела, в карманах ничего не нашлось. Значит он все-таки не лесник. Он снял с покойника патронташ и пошел собирать дрова. Их нужно много. Огню понадобится несколько часов, чтобы превратить человека в горстку пепла.

Фёдор стаскивал сухие ветки и слаживал в центре поляны. Пока он прокрадывался от дерева к дереву, ему казалось, за ним следят. Он так никого и не встретил. Когда погребальный костер был готов, он затащил мертвого на кучу дров и зажег его. Наблюдал, как разгорается огонь. Как он лижет резиновые сапоги мертвеца, крадется к его дымящейся одежде. Он не выдержал и накидал поверх тела еще дров. Через десять минут до его ноздрей добрался запах паленого мяса, он слышал, как шипит подкожный жир. В голове все поплыло, пустой желудок выворачивало наружу. Он упал на траву и заплакал. Думал было уползти подальше от этой проклятой поляны, но заставил себя остановиться.

Когда стемнело, костер все еще пылал. Федор, скрестив ноги, сидел радом и спокойно наблюдал за пламенем. За это время он успел многое обдумать. Он принял свою ношу и был полон решимости искупить свою ошибку. Предавшись аскетизму, питаясь чем попало и непрестанно медитируя. Он нашел свой Путь. Остаться в этом лесу. Решился он на такое, сложись все иначе. Скорей всего нет. По истечению срока Фёдор вернулся бы в город и зажил по-прежнему, а через месяц забыл про свой повышенный интерес к буддизму. Истязая же себя и постоянно практикуя, он побьется Просветления. И обязан он этим бородатому мужику, которого случайно встретил и также случайно убил.

На следующее утро, когда костер прогорел, и от трупа остались только обугленные кости, Фёдор собрал свои вещи и направился вглубь леса. Прежняя жизнь осталась за спиной, он отрекся от имени и занимаемого положения. Путь же был перед ним, его тень в предрассветных сумерках. Она чуть колыхалась, когда Фёдор ступал на нее, готовая исчезнуть при единственном неосторожном движении.