- Ну так что? - Анка строго взглянула на Маэстро подведёнными малиновым цветом глазами.
- Что? - переспросил её Итон.
- Проклятье, ты меня совершенно не слушаешь! - глаза выдали её раздражение, хотя всю нижнюю часть лица закрывала обшитая красными стразами маска. Ехавшие на общественном монорельсе люди были вынуждены носить респираторы, чтобы не дышать проникавшим через вентиляцию вагона внешним воздухом. Анка и Итон стояли рядом, держась за один поручень. За прозрачным пластиком окна проплывали высотки многолюдного города и ребристые воздушные фильтры, что сами издали напоминали огромные, неосвещённые небоскрёбы.
- Как тебя угораздило набрать девяносто четыре балла, когда для поступления в Высшую школу требуется сто тридцать? - нахмурила девушка тёмные брови.
- Наберу остальные на пересдаче в конце августа, прямо перед вступительными экзаменами, - сказал Маэстро. Сказал и почувствовал, как по лицу под респиратором потекли холодные капельки пота. Он нервничал, даже пальцы покалывало от собственного неприятного положения, ведь хорошо понимал, что Анка переживает вовсе не из-за его поступления. Вопрос не обсуждался, Итон просто обязан был добрать недостающие баллы на пересдаче, чтобы попасть на один курс вместе со своей девушкой. Анку волновало совершенно другое.
- Дубина! - прошипела она. - Ты соображаешь, что теперь нам обломится летний отдых? Не ты ли говорил, что родители не отпустят тебя на Эдем, если завалишь выпускной бал?
- Поедешь одна...
Он сразу прикусил свой язык. Анка смерила его ненавидящим взглядом, а затем отвернулась так резко, что тёмные, с искусно мелированными красными прядями волосы оставили в воздухе запах духов.
- Ты идиот и неудачник. Ненавижу. Видеть тебя не хочу! Мало того, что испортил нам лето, так ещё разбил грайв на гонках. Теперь я вынуждена трястись в вонючем поезде, вместо того, чтобы подъезжать к школе на хорошей машине!
- Ан... - Итон попытался успокоить её, положив на плечо свою руку. - Я попрошу родителей. Быть может они разрешат мне полететь на Эдем. Я знаю, ты мечтала об этом, хотела провести отдых вместе, но я налажал... Ничего, всё ещё можно исправить. Я обещаю, что...
- Хватит с меня твоих обещаний, ты уже один раз пообещал! - Анка сбросила руку Маэстро, подхватила школьную сумку и быстрым шагом отправилась в хвост монорельса.
***
Хорошо, что она не приняла его нового обещания, Итон не смог бы сдержать и этого слова. Перед выпускными экзаменами родители ясно дали понять, что если он не наберёт необходимые баллы для облегчённого поступления в Высшую школу, то о летних развлечениях может забыть. В качестве альтернативного варианта курортам Эдема, была поездка на другой спутник, куда Итон не захотел бы отправиться даже за автоматическое зачисление на первый курс. Его мать была родом с сельскохозяйственного спутника Тот - маленького шарика на орбите Земли, снабжавшего планету пшеницей; чрезвычайно скучное и пустынное место, о котором сохранились самые тягостные воспоминания.
Когда Итону было шесть, мать вывезла сына с захламлённой Земли на свою малую родину. Он помнил ферму, деда и своего двоюродного брата Александра - мальчика на десять лет старше. В первые дни всё было прекрасно: чистое небо, свежий воздух, всеобщее внимание и забота. А потом... Итон потерялся среди полей, которым не было ни начала, ни края. Бесконечное море пшеницы поглотило ребёнка с тихим стрёкотом насекомых и жарой безветренного летнего полдня. Он не помнил, каким образом остался без матери, кажется, она зачем-то вернулась в дом деда, а Итон решил посмотреть, что прячется и вздыхает среди колосьев. Ощущение чужого взгляда со стороны не отпускало его, пока он не отошёл от дома дальше, чем следовало.
По-настоящему он испугался, когда мать начала окликать издалека. Её голос звучал так встревоженно и испуганно, что злое отчаянье вцепилось в детское сердце. Итон крикнул в ответ, побежал через поле, но никак не мог отыскать глазами материнского силуэта. Его поглотил синий цвет неба и золото вздымавшейся к солнцу пшеницы. Итон кричал на бегу, но так и не увидел знакомой фигуры, пока не очутился в пахнущих любовью объятиях.
Вспоминая этот странный и теперь уже смешной случай, мать говорила, что он не видел её из-за марева. Так случается в самые жаркие дни перезревшего августа...
- Ты не маленький мальчик и больше не потеряешься в поле, - сказала Ирина, с тоской глядя на сына стоявшего посреди гаража. Одетый в комбинезон Маэстро невесело осматривал разбитый грайв с цифрой '28' на покорёженной двери. В душе Итона вместе с воспоминаниями об аварии медленно переваривался суровый ответ отца. Глава семьи не допускал даже речи о поездке с Анкой на спутник Эдем. Крушение на гонках и так обойдётся семье в крупную сумму.
- Отец прав, - продолжила пестовать молчание Итона мать. - Взрослый мужчина должен отвечать за свои поступки и уметь исправлять промахи. У тебя не так много времени, чтобы проводить его в развлечениях. Учёба отнимет весь август. Нужна спокойная и чистая атмосфера... Детям до восемнадцати лет нельзя находиться на планете больше двух лет подряд, а прошлые каникулы ты провёл на Земле... и тоже кстати по вине этой капризной девчонки.
- Она не девчонка! - рявкнул Маэстро, когда подключал к приборной панели грайва планшет. Ему хотелось говорить с матерью резко, но от этого получилось только глупее. - Она моя девушка... - поправился он. На мониторе вспыхивали тревожные данные диагностики о выведенном из строя двигателе, разряженной энергосистеме и устаревшем программном обеспечении.
- Послушай... - Ирина со вздохом подошла к сыну, стараясь не задеть разложенные на полу гаража инструменты. - В семнадцать лет мир каждый день начинается с нового: первые чувства, первые разочарования, первый выбор. Но первый - не значит последний. Ваша ссора - только временная размолвка, если Анка действительно тебя любит... Знаешь, а ведь она могла бы оставить поездку в Эдем, чтобы отправиться на Тот вместе с тобой.
- Мам, ты соображаешь, что ты говоришь? - вынырнул из кокпита грайва Маэстро. Он увидел перед собой обрамлённое фиолетовыми локонами лицо, болезненные круги под глазами, сухие и бледные губы. Долгая жизнь на захламлённой планете, а также проблемы с делами отца, не укрепили здоровье матери. - Ты предлагаешь Анке променять Эдем на сельскохозяйственный спутник?
Он говорил с возмущением, хотя в душе понимал - мать права. Анка могла отправиться вместе с ним, но не захотела. Однако он продолжал оправдывать свою девушку.
- Её родители заранее забронировали место в отеле, они едут туда всей семьёй, приглашали меня. Если бы не отец...
- Я знаю её родителей, а они знают меня. Никто не обидится, - Ирина с улыбкой огладила плечи сердитого сына. - И твоя Анка тоже не должна обижаться, ведь любое серьёзное решение зависит не от нас, а от обстоятельств. Тебе надо уехать, надо подготовиться к новым экзаменам и следовать верной дорогой... Отец часто предлагал помочь ему в бизнесе, но ты знаешь, как я к этому отношусь. Судебные процессы жутко изматывают; не хочу, чтобы эти заботы легли и на твои плечи. Лучше учёба и какое-нибудь честное дело... Пока о твоём будущем забочусь я, не стоит грустить. Верно, Маэстро?
Ирина хотела подбодрить сына припомнив его старое прозвище из Средней школы. Пилотаж на спорт-грайвах был причиной постоянных материнских волнений, хотя она искренне гордилась его достижениями на трассе - до той злосчастной аварии, когда после столкновения с грайвом противника, автоматика перехватила управление на себя и сделала крушение Итона ещё более жутким. Внутренние системы сохранили пилота в целости, а вот корпус машины оказался разрушен.
Но всё же прозвище от друзей не всегда предназначено для уст матери. На лице Итона отразилось такое явное недовольство, что улыбка Ирины угасла.
- Как коротка жизнь... - прошептала она, отводя глаза в сторону. Когда ей было грустно, мать всегда бессознательно поглаживала ладонью свою ключицу. - Ещё недавно я была такой же, как ты: семнадцатилетней, влюбчивой, легкомысленной. Твой отец поселился на Тоте, но я в его сторону не смотрела. Он был не слишком правильным человеком - авантюристом, смело бравшимся за любые дела обещавшие прибыль... В конце концов судьба свела нас вместе, мы поженились и перебрались с Тота на Землю. Даже с отравленным воздухом, планета - ведущий деловой и обучающий центр. Здесь родился мой единственный сын... Помню, когда твой отец забирал нас из больницы...
- Мам, хватит. Не надо воспоминаний, лучше пристрели меня или отправь почтой на Тот, только не рассказывай в сотый раз о серном дожде и сломавшейся по дороге машине!
- Глупый, никогда не говори матери об убийствах! - Ирина слегка хлопнула Итона по затылку. - Женщины живут ради детей, говорить нам о вашей смерти, всё равно что заколачивать крышку гроба.
Слова получились чересчур мрачными. Спохватившись, мать перевела разговор.
- На Тоте тебе понравится. Сейчас главное спокойствие и сосредоточенность. В это время на спутнике готовятся к жатве, так что дедушке Симеону с дядей Виктором некогда будет возиться с тобой. Удели время учёбе и свежему воздуху.
Сказав так, она с тоской посмотрела на узкое окно в гараже. За мутным пластиком проплывал густой смог мегаполиса. От испарений и дыма не было спасения нигде, кроме герметичного помещения.
- Твой двоюродный брат спрашивал о тебе по видеосвязи, пообещал встретить в зале прилёта, как только ты сойдёшь с шаттла... Ты запомнил, как добраться от космопорта до фермы, если вдруг Александр не сможет приехать?
Итон с раздражением отбросил планшет на сидение грайва. Гоночная машина, на которой он собирался закончить сезон, теперь едва ли сможет подняться над трассой. Маэстро пообещал себе, что непременно починит её, когда вернётся на Землю. Единственный шанс на победу - участие в новых гонках. Если бы не эта поездка, он смог бы заняться восстановлением прямо сейчас, а не терять драгоценное время на Тоте.
- Чего там помнить?.. Этот треклятый шарик так мал, что всё интересное собранно в одном месте. Тот не планета, а искусственный спутник.
- Верно, - мать обняла Итона, не побоявшись испачкаться о его перемазанный пятнами комбинезон. - Население Тота сто двадцать четыре человека, а ты станешь сто двадцать пятым, по крайней мере до конца августа. Но уже к сентябрю ты вернешься домой... Больше не потеряешься в поле?
Итон постарался улыбнуться ей как можно теплее.
- Слишком много дел на Земле, чтобы теряться на Тоте.
***
Тот не планета, а один из сорока небольших искусственных спутников построенных на орбите Земли. Диметр этого заселённого шарика в пятьдесят раз меньше Луны и составляет всего 68000 метров, при общей площади поверхности в 758600 квадратных километров. Территория Тота засеяна единственной сельскохозяйственной культурой - пшеницей. Кризис продовольствия обрушился на Землю вместе с ухудшением экологии. Кроме Тота на орбите вращаются ещё с десяток различных гастрономических спутников, на которых всё подчинено человеку: искусственная гравитация, регулируемая скорость вращения по орбите, контролируемая атмосфера. Весь спутник начинён сложнейшими технологиями, открытыми за долгую эпоху планетостроения. Население Тота составляет сто двадцать четыре человека...
'Сто двадцать четыре человека', - думал Итон, глядя, как в иллюминаторе шаттла появляется золотой шар с белоснежной патиной облаков. - 'Как можно жить в мире, где кроме тебя, только сто двадцать четыре человека?.. В основном - фермеры, обслуживающие гигантские наделы земли. Меньшая часть населения - технологи и планетологи, поддерживающие Тот на нужной орбите. И что это значит? Это значит, что внизу есть несколько десятков ферм, космопорт, хранилища для зерна и ремонтно-восстановительное депо с административным корпусом. Всё остальное - поля засеянные культивированными, тщательно подобранными сортами пшеницы... Воистину, если и существует место, где можно очутиться в объятиях пустоты, так это Тот'.
***
- С приездом, - коротко поздоровался Саша, протягивая ему руку. Покинув зону прилёта, Итон очутился в почти безлюдном зале ожидания. Он сразу увидел направляющегося к нему парня в светлых шортах и бежевой рубашке навыпуск.
- Давно не виделись, - принимая рукопожатие, он не нашёл лучших слов для кузена, которого не видел одиннадцать лет. Несколько секунд они просто стояли, разглядывая друг друга. Сашины волосы от долгой работы в полях выгорели до пепельно-серого цвета. Подтянутый, загорелый, спортивно сложенный - он с явным неодобрением осматривал Итона. На Маэстро была слишком тёплая куртка с нашивками клуба по грайвингу, тёмно-синие брюки, кроссовки и рубашка с высоким воротником.
- Я думал, ты будешь в школьном... - проворчал Саша, указывая на прозрачные двери из космопорта. - Ну, пошли...
В грайве ехали молча. За окнами летящей над дорогой машины всё сливалось в единую жёлто-синюю стену. Пшеничная нива начиналась прямо от сетчатого ограждения космопорта, напирая на законные владения человека. Увидев стебли выше двух метров со множеством прилепившихся к ним колосьев, Итон позволил себе удивиться.
- Это что? - спросил он, указывая на необычного вида растения.
- Новый сорт. Жаль, растёт не везде. На Земле слишком много едят, - коротко уточнил Александр.
Взгляд по курсу движения не баловал разнообразием. Жёлтую скатерть полей разрезала надвое белая линия ровной дороги. Над этим нехитрым пейзажем нависла подёрнутая перистыми облаками небесная синева.
- Надолго к нам? - задал вопрос Александр.
- Меньше месяца. В сентябре уеду сдавать экзамены.
- Сколько балов набрал в Средней школе?
Поворот в лишённом до этого всякого подтекста разговоре неприятно кольнул самолюбие Итона. Слишком скоро двоюродный брат решил перейти на неприятную тему.
- Девяносто четыре.
Саша больше ничего не спросил. Он только слегка подруливал грайв на крейсерской скорости в двести километров в час, и на губах кузена застыла непонятная Итону полуулыбка.
***
- Вчера на терминал пришло шесть сообщений о неисправностях. На сто восьмом участке встал комбайн, а на семидесятом оросительная машина напоролась на что-то: днище перекосило и автоматика заблокировала движение.
- Или гироскоп полетел...
- Или гироскоп полетел. Тогда оросилка обманывает контроллер: лукавит и не работает... - согласился со словами Виктора Симеон. Дед неторопливо вытряхивал пепел из трубки на разостланный поверх стола лист бумаги. Обычно старика слушали молча, вставляя только несколько слов, когда есть что сказать. На просторной кухне двухэтажной усадьбы собралась вся семья: дед Симеон, его сын Виктор, старший внук Александр и проснувшийся вместе со всеми Итон. Для непривыкшего к ранним подъёмам мальчишки оказалось непросто подняться в шестом часу утра. Голова Маэстро гудела, а глаза щипало со сна. Однако он счёл необходимым присоединиться к традиционному собранию перед работой.
- Погоду нам дали ясную, без дождей в течение трёхсот часов, - пробубнил Виктор - худощавый сорокалетний мужчина, загорелый, как перепёкшаяся хлебная корка. - Я написал в метеоцентр, чтобы нам сократили засуху суток на двое. Ответили, что дожди нужнее больше востоку, а нам придётся подождать своей очереди.
- Кому написал? - осведомился у него Симеон.
- Дежурному. Мягко послали...
- Двадцатое число-ооо... - протянул старик, закатывая глаза. - В метеоцентре Крюгер дежурит, он-то ясно пошлёт. Знаю. У него зимой снега не выпросишь.
- А здесь бывает зима? - встрепенулся зависший над дымящейся чашкой кофе Итон. По лицам мужчин скользнули улыбки.
- Нет, родной, - мягко ответил старик. - Зимы здесь не бывает, не до неё. Это так, присказка. Нам четыре раза в год урожай собирать, какая уж тут зима.
- Хотя, если бы была, то Крюгер и снега не дал. Дождей ведь не даёт, сидит как собака на сене... - ворчливо бубнил дядя Итона. - В прошлом году приезжал к нам со своими трубками да штырями. На каждое поле его свози, везде он что-то воткнёт-ковырнёт, влагу в почве замеряет, хмыкнет, головой покачает, сядет в грайв и поминай как звали его... до следующего года. Общаемся через чат, где заявку рассмотрят не сию же минуту, а денька через два. И никакой управы на них нет, сами себе начальство. Распустились на месте, дармоеды проклятые. Таких бы, по уму, надо на Землю сослать, чтобы грязью дышали, а не честным людям жизнь портили. Для них Тот - только шар с плодородным покрытием, а не...
Симеон громко постучал мундштуком по столу, чтобы сын перестал заговариваться. Виктор умолк, не поднимая взгляда от сложенных на столе пальцев. Около минуты в кухне стояла та самая утренняя тишина, которая обещает неожиданное событие, но ничего, как правило, не происходит. Только в ушах гудит и щиплет глаза.
- Вот как мы поступим, - принял решение Симеон. - Саша, ты поедешь к Собатским и к Чжоу. Переговоришь с соседями, чтобы авторизовались и подписались под коллективной формой заявки. Лично поговоришь, а не через чат, чтобы другие тоже прониклись: не зря мы бучу здесь поднимаем. Нечего ждать, когда облака к нам придут.
- Сделаю, - легко и даже с каким-то азартом ответил ему Александр, но Симеон ещё не закончил.
- Подожди... К Калугину тоже надо заехать. В таком деле каждый голос решающий. Одиночные запросы в метеоцентре ложатся в архив, под сукно, а коллективные заявки до начальства доходят. Знаю.
- Господи, ещё и Калугина впутывать! - лицо Саши скривилось, он явно не хотел выполнять новую часть поручения. Старик строго глянул на старшего внука из-под кустистых бровей, исключая все его возражения.
- С паршивой овцы хоть шерсти клок. Если у Калугина хозяйство из рук валится, то это Иохима статуса землевладельца ещё не лишает. Даже лучше будет, если и он заявку подпишет. Раз плохой хозяин к запросу присоединился, значит дело точно не терпит. В метеоцентре так и рассудят.
- Надо у него землю подмять, - мрачно добавил Виктор. - Вчера ехал вдоль нашей межи на двести пятом участке. Четыре комбайна Калугина рядом стоят и ни черта не делают. А что такое четыре комбайна? Один поломался, второй подошёл починить. Авторемонт вечно глючит, там манипуляторы - тля! Нельзя авторемонт подключать, а у Калугина четыре рядом стоят! Четыре! Кому такое понравится?
- Лучше бы в ремонтное депо отдал, - фыркнул Саша.
- Там очереди месяц ждать надо. Знаю, - сделал бесцветное замечание дед. - Иохим Калугин на пятнадцать лет меня старше. Он глубокий старик и за полями следить больше не может. Техника с ума сходит, настраивать некому... Да и вы, лоботрясы, привыкли, что за вас всегда кто-нибудь сделает. В ваши годы я комбайн знал до последнего винтика. Сам в полях вместо ремонтников двигатели разбирал. У меня никогда техника не простаивала и недостач в зерне не случалось.
- Землю жалко. Ведь загубит зерно, норму не сдаст и дом отберут, вышлют со спутника, - начал перечислять не свои неприятности Виктор. - Кому тогда место отдавать будут? Новым? Заселенцам с Земли? Не нужны они здесь... Продал бы Калугин участки. Сашке, вон, жениться на Злате Собатской пора, а земли своей нет.
- Батя! - оборвал его Александр, метнув на брата опасливый взгляд.
- Нет. Калугин землю ни за что не продаст. Знаю, - сказал Симеон, задумчиво покусывая мундштук курительной трубки. - У Калугина внучка, он на неё завещание подпишет. Если так наделы Иохима хотите, на внучке его надо было жениться.
- Я что, дурак? - вытаращил глаза Саша.
- Выходит, что дурак... Дура-аак, - с улыбкой приговаривал дед, размышляя своё. - У Собатских три сына участки наследуют, вот они дочку к нам и сплавляют. Мы с Витькой помрём, а она хозяйничать нашей фермой начнёт. Соблазнили тебя рыжие кудри да белые плечи... А вот если бы у Иохима Калугина землю по закону забрать, так полей у нас в два раза больше бы стало. А поля - это зерно. Никто бы нас отсюда не выгнал. Корни бы такие на Тоте пустили, что на все три метра....
Саша хмуро отмолчался, только щёлкал ногтем по краю тарелки.
- Ну, будет болтать, - вздохнул дед и поднялся из-за стола. Вместе с ним встали и остальные мужчины. - Пока дождей нет, надо оросилку наладить, иначе зерно погорит от жары, тогда и своего недочтёмся. В метеоцентре задницей думают, а мы выходит больше за солнце и дождь отвечаем, чем Крюгер с его ротозеями. Зерно взимают с фермеров, а не сдашь - пошёл вон со спутника. Знаю.
Симеон повернулся к заскучавшему от чужих разговоров Маэстро, и щербато улыбнулся младшему внуку, будто бы маленькому.
- Итон, нас не будет до вечера. Обживайся пока. Твоё дело - учёба. Ирина права, у нас тихо... так что занимайся спокойно. Осенью вернёшься на Землю, а там экзамены, школа, гонки - своя жилка пульсирует. Здесь трассы нет. Но если хочешь покататься, возьми грайв в гараже. Ключей не надо. На Тоте даже двери не запирают.
***
Учёба не лезла в голову. Перед глазами Маэстро стояли тревожные сигналы на бампере белого грайва противника, тело словно наяву ощущало перегрузки от неправильного входа в занос и боль от крушения. Он снова видел рассерженные глаза подведённые малиновой тенью... Что сейчас делает Анка? Вчера ночью, когда Итон засыпал на своей новой постели, его девушка прилетела в Эдем вместе с родителями. Но по факту - одна. Ей хотелось провести время с Итоном, они столько всего напланировали, столько ночных клубов и визопарков рассчитывали посетить. Это была мечта длиной в целый учебный год. И вот, когда мечта была готова осуществиться, всё испортили девяносто четыре набранных на выпускных экзаменах балла, и автоматика, застопорившая управление. Стоило поменьше мечтать и работать на своё будущее, как делают это родственники с Тота. Ведь они ни о чём больше не думают, кроме как о зерне, засухе, урожаях, дожде и прочей невыносимой скуке.
За окном выделенной ему комнаты на втором этаже виднелись распахнутые ворота фермы, а за ними колыхалась пшеница. Тёплый ветер раздул занавески, донеся до Маэстро аромат хлебного поля. В принципе, здесь было неплохо: постоянно светило солнце... постоянно. Тягуче однообразно и скучно!
Отодвинувшись от планшета, он поднялся из-за стола, спустился на первый этаж и вышел во двор. Грайв, как и говорил Симеон, стоял в гараже возле дома. Хищный профиль машины с выдающимся вперёд носом и отяжелённой гравидвигателями кормой - отличался от всего, что окружало на Тоте. Посланец Земли, созданный для скоростного перемещения, терпеливо ждал готового управлять им пилота. Если бы не мирный зелёный цвет, грайв вполне мог сойти за фюзеляж истребителя.
Итон сел в мягкое кресло кокпита, отметив, что приборная доска этой модели по сравнению с гоночной версией значительно упрощена. Половину специальных датчиков не поставили, уделив место только самому необходимому. О семнадцатискоростном режиме нечего и мечтать - только четыре, а программное обеспечение настроено на крупные символы для слабовидящих. Зато ключа зажигания действительно не потребовалось.
Нажав кнопку стартёра, Маэстро поднял машину на высоту полутора метров над поверхностью Тота, и через секунду уже мчался над белой линейкой дороги.
Скорость. Скорость поможет вырвать из головы лишние мысли и сожаления, примириться с сельскохозяйственным миром. Тот в одночасье превратился в размытую, жёлтую пелену. Скорость оставит негодование позади. Итон привык убегать от собственных мыслей при помощи скорости, где важны предельно ясный рассудок и обострённые до моментальных решений рефлексы. Маэстро поднимал ручку газа, пока звук двигателя не вошёл в ту самую протяжную ноту, которую он привык слышать на гоночных трассах Земли. Спидометр выдал значение '150', и оно продолжало расти. Лишённая поворотов и встречных машин дорога позволяла разогнаться на столько, на сколько потребуется. Итон решил, что скорость в '340' станет для него тем самым лекарством, которое поможет почувствовать себя прежним. Он отдался дороге, бессознательно подпевая звуку мощного двигателя. Одна нота - сотни метров пшеничных полей, один куплет - несколько километров.
Вдруг в золотой нескончаемой пелене мелькнуло бирюзовое пятнышко. Оно вспыхнуло на обочине, пронеслось мимо бокового окна и моментально исчезло из поля зрения. Это было так неожиданно, что Итон не успел принять хоть немного левее. Ему показалось, будто он слышал глухой удар по обшивке. Ужасная мысль об аварии встала перед ним с пугающей ясностью. Руки сами собой вывернули штурвал, направили грайв на обочину. Машина выскочила за край дороги, подпрыгнула над нестабильной пшеницей и бешено зашаталась - антигравитационная система не могла удерживать машину в стабильном положении над нетвёрдой поверхностью.
Стараясь унять качку грайва, Итон видел через лобовое стекло, что бирюзовая фигурка находится теперь гораздо правее, но так далеко, что произошедшее на дороге неясно.
- Да господи ты боже мой! - Маэстро наконец догадался выключить двигатель. Грайв замер на месте, болтанка и подскакивание прекратились, и светло-зелёный корпус уравновесился, мирно колыхаясь в такт обдуваемой ниве.
***
- Ты цела? - обратился он к девушке, добежав до места возможной аварии.
- А вы? - глянула на него из-под края широкополой соломенной шляпы незнакомка. На ней было лёгкое бирюзовое платье длинной чуть ниже колен - старомодное, на Земле таких почти не носили, а Странный механический транспорт, руль которого она придерживала возле талии, и вовсе озадачил Маэстро.
- Это что, велосипед?
- Да, - коротко ответила девушка. - Но это мой велосипед...
- Тогда ты живёшь очень близко, - Итон засмеялся, чувствуя, как испуг от несостоявшегося столкновения отпускает его. - На велосипеде далеко не уедешь, расстояние между фермами несколько сот километров.
- Нет, я живу очень неблизко, - она говорила, внимательно изучая необычно одетого для Тота приезжего. - Хотя, мы с вами соседи. Меня зовут Диана Калугина... А ты Итон?
- Но как ты узнала? Я приехал только вчера...
- В том месте, где живут сто двадцать четыре человека и появляется сто двадцать пятый, такую новость не утаишь, - Диана направилась по дороге, подкатывая велосипед рядом с собой. Итон машинально зашагал следом.
- Сколько до твоей фермы?
- Километров сорок.
- И ты проедешь их на велосипеде?
- А почему нет?.. К тому же, я ещё не закончила свою прогулку и возвращаться домой не собираюсь. До вечера мой путь растянется ещё километров на двадцать.
- Ничего себе, зарядочка... - присвистнул Итон, оглядывая со спины щуплую фигурку шестнадцатилетней девчонки. Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась - линия губ в уголках чуть опущена, глаза серые, большие и неприветливые, тёмные волосы заплетены в две тугие косы.
- И куда же ты едешь? - спросил её Итон.
- Никуда. Просто еду. Мне нравится.
- Разве можно так проводить время? Весь день ехать по дороге, неизвестно куда, а потом возвращаться обратно?
- А почему нет? - легко пожала плечами Диана. - Жизнь полна напрасных вещей. Люди мнят себя за делами создаваемыми для них другими людьми, или совершают поступки, чтобы создать дела другим людям. Но разве это всё не напрасно? А ведь это и называется - жизнь. Чем же хуже просто ехать на велосипеде, создавая для себя своё личное дело? Это по крайней мере честно. Я никого не заставляю понимать или объяснять свой поступок, и уж тем более платить за него.
Такой ответ удивил Итона. Он даже решил, что девушка на него по неизвестной причине сердита. Но когда она опять обернулась, на её лице не было никакой злости; скорее, оттенок полного равнодушия.
- А куда едешь ты?
- Должно быть как и ты - никуда. Просто прогуливаюсь, - разговор казался Итону странным, особенно по сравнению с тем, что он слышал в семье. - Твой дед действительно живёт по соседству с нашим наделом?
- Мой дед Иохим живёт по соседству с вашим наделом, - бесцветным голосом повторила Диана. - Он знает твоего деда, твоего дядю, твоего двоюродного брата, а они прекрасно знают Иохима Калугина - моего деда... Здесь все знают друг друга, и новичку на Тоте не скрыться. Когда люди знают тебя, видят твоё лицо каждый день, они думают о тебе несусветные вещи. Любые поступки и любые слова попадают под их осуждение... Порой мне кажется, что людям лучше вообще не встречаться, чтобы больше себя уважать. Сто двадцать пять человек для Тота - чересчур много, - так я считаю. Здесь хватило бы и одного.
- Тебя например? - усмехнулся Маэстро.
- А почему бы и нет?.. - на лице Дианы не было и тени улыбки. Склонив голову на плечо, она задумалась на мгновение, а затем снова подняла на Итона серые как осеннее небо глаза. - Ты студент?
- С этой осени. Я сдал выпускные экзамены Средней школы и собираюсь поступить в Высшую... - Итона огорчило, что разговор снова зашёл об учёбе. Среди пшеничных полей ему совершенно не хотелось вспоминать о проблемах, однако искусственная пустота спутника, казалось, не давала других тем для беседы.
- Чтобы успешно окончить Высшую школу, получить диплом и устроиться на достойную должность.
- Зачем?
- Чтобы хорошо зарабатывать и осуществить свои планы на будущее.
- Зачем?
- Ну... мужчина должен обеспечивать свою семью, женщину, которую встретит, и...
Итон запнулся, потому как говорить о подобных вещах в свои семнадцать лет он не то что бы не хотел, просто никогда не загадывал так далеко.
- Да какая разница, и что за дурацкий вопрос! - он искренне рассердился. - К чему бесконечно задаваться вопросом 'зачем?', ведь так можно спрашивать до бесконечности, пока смысл не обернётся истинным бредом!
Несколько шагов Диана молчала, слушая как шуршат по дороге колёса её велосипеда.
- Задавай себе вопрос 'зачем?' постоянно, а когда найдёшь подходящий ответ, снова спрашивай себя: 'зачем?'. Добирайся до самого дна и тогда увидишь причину, о которой быть может не подозревал. 'Зачем' гораздо лучше банального 'почему?'. 'Почему?' - подразумевает желание обладать знанием. 'Зачем?' - не хочет знать ничего, но желает понять причину... Ты учишься, думаешь о будущих заработках и семье, потому что это правильно и воспринимается в обществе как само собой разумеющееся. Ты можешь говорить об этом при людях, не обсуждая необходимость своих поступков, ведь на другой стороне стоят голод и одиночество. Но попробуй спросить: 'зачем семья?', 'зачем работа?', 'зачем зарабатывать?' и вместо ответов будешь занесён собеседником в список безумных. Как будто если выставить человека глупцом, или попросту сумасшедшим, суть вопроса сама собой разъясняется. А ведь используя этот ключ - простое слово 'Зачем?', ты понимаешь не только причину, но приоткрываешь будущее, полное возможных ошибок... Сколько ты знаешь счастливых семей? А сколько людей, имеющих хорошую должность, богатых? Быть может, неудачники мало спрашивали себя: 'зачем?', просто шли по выбранному пути, не задавая вопросов, пока сама дорога не скинула к бедам, о которых их не предупреждали.
'А на вид нормальная...' - мелькнуло в голове Итона.
- Ты тоже приезжая? Проводишь на Тоте каникулы?
- Я живу здесь два года, - сказала Диана. - Раньше жила на Земле, но теперь мой дом здесь, среди пшеничных полей.
Вдруг она остановилась, подкатила велосипед к краю дороги и с любопытством нагнулась к обочине. Засунув руки в карманы гоночной куртки, Итон подошёл ближе. Диана изучала скрытый в тени колосьев холмик земли.
- Муравьи закрывают двери в свой дом, - сказала она, глядя как маленькие насекомые суетливо тащат пшеничную шелуху к муравейнику. - Скоро будет ливень.
- Это вряд ли. Мой дядя говорил, что метеоцентр перегнал облака дальше к востоку. Дождей не будет ещё около трёхсот часов.
- Нет, муравьи никогда не врут, - девушка выпрямилась, направилась дальше. Итон только плечами пожал и пошёл вслед за ней.
- Ты знаешь, когда на Тоте пытались вырастить первые урожаи, люди столкнулись с массой неожиданных трудностей. Пшеница не желала расти по неучтённым причинам, хотя на спутнике были созданы идеальные условия для её роста. Тот вращается на оптимальной орбите, погода искусственно контролируется, поля обслуживают автоматизированные комбайны. Фермерам не нужно возделывать почву своими руками, требуется только обслуживать технику. Но пшеница никак не приживалась. Выяснилось, что в почве не хватает некоторых насекомых. Их начали завозить с Земли, а тем потребовались другие виды, для симбиоза. А позже понадобились птицы, чтобы регулировать число насекомых. Четыре года на Тоте разрабатывался необходимый эко-баланс... Планетостроители хотели создать место лучше, чем родная Земля, а в итоге им пришлось просто скопировать собственную планету.
- Прикольно... - хмыкнул Маэстро. Вся беседа с Дианой казалась ему пустой и очень странной. Разве об этом должны говорить люди, когда впервые встречаются? Он не мог сбежать даже в привычный разговор о погоде, ведь она задаётся метеоцентром, в ней никогда не бывает случайностей.
- Но разве муравей знает об этом приколе? - с полной серьезностью спросила Диана. - Жизнь муравьёв используют для пропитания людей на планете Земля, а насекомые только выполняют заложенные в них природой обязанности. Даже если на Тоте муравью придётся мутировать, он сделает это через несколько поколений, как само собой разумеющиеся... В конечном итоге, живое существо не понимает зачем ему жизнь. Где мир муравьёв, а где человеческий мир, и кто кем пользуется... ты знаешь об этом?
- Разумеется, знаю.
- А муравей нет, - Диана поднялась на седло велосипеда, кивком головы указав на грайв Итона.
- Это твой, - сказала она. - Ты не сможешь идти со мной рядом, если я поеду на велосипеде, а я не смогу угнаться за грайвом. Скоро начнётся гроза, мне нужно домой. Рада была познакомиться, Итон.
В тот же миг с востока донеслись раскаты грома. Кучевые облака, клубясь и темнея, наползали на пшеничное поле с невиданной скоростью, под ними стелился играющий радугой дождь. Весь мир разделился на полосу ливня и знойное солнце. Итон залюбовался, не зная, осталась ли ещё такая красота на Земле.
Рядом заскрипела велосипедная цепь, Диана от него уезжала.
- Будь осторожна, не попади в другую аварию! - окликнул Маэстро. Девушка в бирюзовом платье остановилась, поставив одну ногу на землю, а другую удерживая на педали.
- Если хочешь, приходи ко мне завтра. Деда дома не будет, а я не поеду гулять. Если не придёшь, не обижусь.
- Я приду, - не задумываясь согласился Маэстро. Особых планов на завтрашний день у него не имелось, да и учёба давно опостылела.
- Ничего не обещай, - сказала Диана, разгоняя велосипед. - Ведь мы почти не знакомы.
***
Маэстро вернулся домой уже затемно. Хотя вечер был ещё очень непоздний, вокруг быстро смеркалось из-за дождя. Хлынул истинный ливень, тучи оградили землю от солнца, пшеница стелилась волной при каждом сильном порыве ветра. Итон ссутулился под холодными струями, и сразу направился от гаража внутрь фермы. Из столовой на первом этаже доносились весёлые голоса и звон посуды.
Симеон, Виктор и Саша сидели в расставленных вокруг обеденного стола креслах и ужинали мясом с варёными овощами. Между тарелок возвышалась открытая бутылка какого-то прозрачного алкоголя.
- Итон! - радостно воскликнул дед, поднимая стакан. - Итон, Итон, где ты пропадал? Присаживайся, чего же ты стоишь в дверях как не родной? Наверное, не ел ничего с самого завтрака, проголодался?.. Голод не тётка. Знаю. Присаживайся к нам, у нас есть что отметить.
Окна на мгновение озарились ослепительным светом. Молния отбросила на лица собравшихся резкие тени. Семья фермеров находилась в самом благодушном расположении духа. Дед усадил Итона рядом с собой, с довольным видом потрепав его по плечу.
- Слышишь? - поднял Симеон указательный палец при следующем ударе грозы. - Вот что бывает, когда люди сообща берутся за дело. Саша всех соседей объехал, с каждым поговорил, тут же коллективную заявку в метеоцентр отправили. Не божья воля, а рука человека пригнала к нам тучи. Но на людей надо давить. Продавливать их надо во всём, понимаешь?..
Дед сжал свободную руку в массивный кулак.
- Я продавливал людей целую жизнь! Сначала, чтобы жену - твою покойную бабушку, с Земли увезти, - чинушей продавливал. Затем, чтобы место на Тоте, заранее поделённое между фермерами, заново под себя переделить - продавливал. Чтобы хозяйство в лучшее вывести, тоже продавливал. Давить надо уметь, дорогой Итон... Мать твоя не смогла, не научилась так жить, сбежала на Землю. Но людям нужен тот, кто в любом деле решает и давит, иначе так и будут ждать у поля погоды, да только дождь вовремя к ним не придёт. Кто молчит, хочет, чтобы его вовсе не трогали, того первым раздавят; делишки свои вокруг начнут обтяпывать. Вялых, смирившихся, слабых подомнут под себя. Да только я не такой, и мир не таков как слабые себе представляют. Знаю.
Симеон стукнул кулаком по столу, так что подскочила посуда и осушил стакан залпом.
- Тебе не предлагаем, - пробурчал Виктор. - Молод ещё. Мать запрещает и... не положено.
- Урожай теперь славный будет! - поддержал общее благодушное настроение Саша. - А то ведь думали совсем погорит. Фермеру главное, что? Сдача зерна и сохранность дома выделенного на участке. Пока это есть - с нас взятки гладки. Оросилку я перенастроил. Пришлось программное обеспечение обновить: в старой версии много багов, с новым патчем пофиксили.
- С железками всё в порядке? - наливая себе новый стакан, спросил Симеон.
- Не заглядывал. Только программы перенастроил, - пожал Саша плечами.
- Эх ты... землю вы даже не нюхали. А какая-земля-то, земля! Это вам не Земля какая-нибудь... Знаю.
- А к Калугиным ездил? - спросил Итон у Саши.
- Не застал. Старик с утра в поле уехал, пока внучка где-то шатается. Гибнет хозяйство, а ей хоть бы хны.
- Я видел её сегодня. Мы разговаривали.
За столом резко замолчали и с интересом посмотрели на Итона.
- О чём говорили? - обыденно прогудел Симеон сквозь мундштук - он как раз пыхтел дымом, пока раскуривал трубку.
Весь разговор с Дианой смешался в голове у Маэстро. Он затруднился ответить, выдав первую пришедшую на ум мысль.
- О муравьях...
- О муравьях? - заросшее лицо Симеона скривилось в пьяной улыбке, но тут же и помрачнело. - Такие, как Диана Калугина - рождённые зря. От них, бесполезных пустышек, на Земле тесно, а на Тоте тяжко. Вы с ней одного возраста, молодые, вот вас и притянуло друг к другу - дело понятное. Только ты оставь её, не якшайся. Она дура. Ой ду-ура... Несёт чушь, которая нормальному, живому человеку и в голову не придёт. Понимаешь?.. Дед у неё остался один, вот и сидит на горбу у него, пока Иохим за полями худо-бедно ухаживает. А как не станет старика, куда она денется? Только Дианочка об этом не думает, муравьёв в поле считает.
Симеон с грустным видом отставил стакан, но тут же с яростью ударил по крышке стола.
- Я сорок лет в поле работаю! Я на Тоте не шутки шучу, а с зерна до обмолота пшеницу выращиваю! Хлеб - это жизнь, понимаешь? Я! Я планету кормлю, на которой таких Диан тысячи и миллионы! И Диан кормлю, и всех, кто свою жизнь зазря проживает. В рты им сыплю зерно, чтобы от голода не сдохли у себя в родной колыбели!
Симеон вцепился пятернёй в седые курчавые волосы, и словно устав от собственного громкого голоса, просипел:
- Одно меня утешает, что среди всех дармоедов, есть такие же настоящие люди как я. Им работать на других суждено, они семьи свои к жизни вытягивают. Без моего хлеба - им голод. А я голодал на Земле, и жена голодала, и Витька маленький голодал. Голод знаю. Это вы, новое поколение, с нашими спутниками позабыли, по чём фунт лиха, когда воздух отравлен и земля не родит. Разъелись на наших хлебах, развлечений всё ищете, на спорт-грайвах гоняете, девок щупаете, не делаете ни черта. В школе на дармоедов выучивайтесь, чтобы бумажками в покое шуршать... Но и это плохо выходит - сдать экзамен не можете!
Дед глянул на Итона со злостью в опьянённых глазах. Во взгляде Симеона отразился упрёк за неоправданные ожидания. Маэстро понял, что как только на ферме узнали о его низких оценках, здесь оборвалась какая-то вера. Должно быть, дело касалось матери и её отъезда с Тота на Землю вместе с отцом - это бегство до конца не простили в семье, хотя пытались понять, рассчитывали, что на планете жизнь дочери Симеона сложится лучше.
Не сложилась. Отца Итона постоянно уличали в финансовых махинациях. Симеон не считал его порядочным человеком. Последняя надежда была на Маэстро: ждали, что парень со временем станет достойным мужчиной. Однако даже школьные экзамены внук провалил. В день его прилёта на Тот, Итону ничего не сказали. Зато сейчас говорили.
Злой огонёк в глазах деда погас. Симеон покачал головой и тяжело поднялся с кресла.
- Устал я... выпил лишнего. Пойду... - но не ушёл, а ещё раз обратился к младшему внуку. - Завтра, если будет желание, возьму тебя в поле. А нет - так учись... Учись! Жизнь твою надо куда-то девать. Можно и не хлеборобом, можно с бумажками...
Пошатываясь, он взглянул напоследок и на притихшего за столом Александра.
- Сашка... - прохрипел старик пьяным голосом. - Наследник... Всё тебе оставляю! Для тебя держусь, для тебя давлю, ты единственное моё будущее.
Громыхнула гроза. Будто поражённый отблеском молнии, Симеон постоял ещё с полминуты на месте, а затем нетвёрдой походкой направился в спальню. Как только дед вышел, в гостиной воцарилась задумчивая тишина. Следовало расходиться: без этого человека дом словно не жил. Но Итон решил ещё немного расспросить Александра о своей новой знакомой.
- Скажи, это правда, что Диана Калугина на Тоте два года?
- Правда, - нехотя кивнул Саша. - С тех пор, как её родители сгорели заживо, никого кроме Иохима у девчонки из родных не осталось.
- Как - заживо? - оторопел Итон.
- А вот так. В атмосфере Земли от обшивки шаттла плитка термоизоляции отошла, и раскалённые газы хлынули внутрь. Калугины и экипаж за секунды сгорели, спеклись вместе с металлом... Диана тогда училась в пансионе закрытого типа, где воспитывали будущих жён для богачей. Наверное, у неё в этом заведении крыша поехала: про пансионы ходят разные слухи, что тамошних воспитанниц надзирательницы в строгости держат. А как родители умерли, девчонка совсем умом тронулась... Не для Тота она и не для пользы растёт, а прозябает, как сорняк возле пшеницы. Без денег отца её из пансиона выставили в кратчайшие сроки. Иохим на себя опекунство оформил, только внучка ему совсем не помогает. Закрутился старик, скоро в могилу, с полями он давно не справляется, а Диана муравьёв на Тоте считает... Конец ферме, ничего хорошего из этого места не выйдет. Новые поселенцы с Земли прилетят, а приживутся ли у нас на спутнике, кто же знает...
***
Итон принял предложение деда. Рано утром он со всеми отправился в поле. По пути грайвы Александра и Виктора повернули на другие участки, а младший внук остался с Симеоном наедине.
Утреннее небо медленно разгоралось багрянцем. С каждой секундой всё резче очерчивались колосья, и не успевшие скрыться за горизонтом хвосты облаков. Испарения после ночного ливня сделали воздух густым, так что на лобовом стекле грайвов скопилась россыпь рубиновых в свете зари капелек конденсата.
- Как оно тебе? - спросил Симеон, когда они остановились возле полей.
- Красиво.
- Да... здесь вся моя жизнь, и я такую жизнь ни на что не променяю. Мог бы, так прожил бы её заново, начиная с самых пакостных дней на планете. Согласился бы вновь жену потерять от болезней, которыми нас Земля наградила, через все испытания пройти, чтобы второй раз с тобой постоять как сейчас... но уже не придётся. Так что наслаждайся этим, единственным разом.
Дед помолчал, будто позволяя утреннему ветру сказать своё слово. Пшеница колыхнулась навстречу, медная от предрассветного солнца волна пробежала по отяжелевшим от влаги колосьям. Рассветало.
- Жизнь на Тоте простая и правильная. Здесь мало соблазнов поступить плохо, - продолжал Симеон, вероятно имея в виду отца Итона. - Но если человеку приходится поступить плохо, то пусть это будет во благо - не для личной наживы, а для общего дела. Спокойная совесть гораздо важнее собственной выгоды. В юности верят, что достигнут в будущем всех несбывшихся благ... А в мои годы чаще оглядываются на прошлое. Будущее у стариков маленькое, как огрызок от съеденной корки. Остаётся думать не о себе, а о наследниках. Кто примет дело твоё и как им распорядится? Достойны ли? Сдюжат ли? Продавят ли, как и я? Нет... не знаю. Кто-то рукой махнёт, скажет: 'После меня хоть трава не расти, пусть что хотят, то и делают'. А я отвечу: 'Хлеб не трава'. Его нельзя отдавать в руки тех, кто бороться за свою жизнь не умеет. А как узнать, кто справится, а кто нет?..
Дед повернул к Итону затенённое шляпой лицо. Его глаза с оценивающе смотрели на внука.
- Вот ты - тоже наследник, - сказал Симеон. - А доверишь ли тебе землю, в которую столько труда было вложено? Что ты с ней сделаешь? Ты ведь больше по девочкам и по спорт-грайвам, а не по зерну... Каждый человек одним и тем же способом на свет появляется, да только у одних внутри жил течёт золото, а у других вода вместо крови.
Итон не стал отвечать. Всё, о чём говорил ему дед было из другой, не земной жизни. Все дорогие Маэстро люди остались на далёкой планете, среди скоростей, ядовитого, но привычного воздуха и ежедневных забот, которые уже поджидали его в скором будущем, а не смотрели из прошлого. Для Итона Тот был местом, о котором вспоминала мать в минуты покоя - местом прожитой жизни. Не его жизни, чужой. Он уедет отсюда.
- Молчишь? Думаешь: перетерплю бредни старого дурака, а судьба меня сама куда надо за руку выведет. Не бывает такого. Все ошибки совершаются из-за того, что всем плевать на прожитые тобой годы, мудрых советов никто не слушает, а если и слышат, то понимают по-своему... Но послушай сейчас мой совет: спорт-грайвы к жизни людей не вытягивают. Запрягай машину покрепче.
Дед спустился с дороги к полям, где на полтора метра над низкорослой пшеницей высился металлический столб с монитором. Постучав по экрану, Симеон вызвал меню с простыми обозначениями. Несколько лёгких нажатий, и система управления выдала мигающую надпись 'ждите'.
- Смотри, - велел Итону дед. - Смотри на горизонт, сейчас явятся.
Через каких-нибудь три минуты в свете зари показались железные горы. Движимые скрытой энергией, комбайны приближались со всех сторон, будто призванные на ритуал жрецы в рыжих мантиях. От гула гравидвигателей задрожала земля, комбайны скользили по воздуху не задевая колосьев, длинные широкие тени тянулись к людям. Высота каждой машины равнялась пятнадцати метрам. Когда комбайны подплыли почти вплотную, Итон испытал невольный восторг: с какой лёгкостью многотонные машины передвигались благодаря технологии антигравитации! На мгновение показалось, что если они не остановятся, то просто раздавят Итона и старика. Но комбайны замерли в двух шагах от хозяев.
- Видишь, какой силой способен повелевать человек? Всё могущество наше, все труды и все знания направлены на добычу прокорма. Без зерна с Тота на Земле снова наступит голод. И люди знают об этом. Но без человека никакая автоматика долго не выдержит. Всюду требуется хозяин, наблюдение и уход. Знаю...
Дед повернулся к застывшему в удивлении внуку, и со внушением проговорил.
- Наша семья на Тоте уже третье поколение на ноги поднимает. Ты тоже мог бы остаться, помогать брату. Саша также как ты смотрел на наши машины, когда комбайны впервые подошли к нему на расстояние вытянутой руки. Ты станешь не просто фермером, а повелителем этих земель. Зерно - твой Грааль, которому на жалко посвятить себя без остатка. Ты спасёшь планету от голода, проживёшь свою судьбу не напрасно... Разве существует нечто более ценное для человека?
Ответить деду сейчас, среди океана пшеницы, где каждый колос шептал ему о важности жизни, Маэстро просто не мог. Симеон и не ждал от него легковесных решений.
- Забирайся на любой, - махнул он в сторону приваренных к корпусам комбайнов скоб. - Сейчас я тебе покажу, что под шкурой у этих зверюг гораздо больше возможностей, нежели у спорт-грайвов.
***
Техника фермеров произвела на Итона сильное впечатление, но оставаться на Тоте он не собирался. Маэстро распланировал свою жизнь на годы вперёд: первым шагом станут набранные в конце августа сто тридцать баллов, затем команда спорт-грайвинга в Высшей школе, отношения с Анкой.
Но впервые на его пути встал серьезный выбор - новая дорога, которая приведёт к совершенно иному, если только Итон на неё согласится. Как часто открываются нам эти пути? Сколько раз мы принимаем решение, способное нас изменить? Тот сделал Итону предложение, но честен ли Тот, и всё ли было показано на пшеничной дороге?
Размышляя об этом, Маэстро гнал грайв под полуденным солнцем. Дикая и смешная мысль о том, чтобы оставить прежнюю жизнь, Анку, учёбу, мать и отца, с каждым мгновением становилась серьёзнее, тяжелее, реальнее.
Поворот... Так бывает, когда смотришь на ответвление дороги, по которой безропотно шёл, но теперь сомневаешься: не лучше ли выбрать новое направление? Вдруг твой прежний путь приведёт в никуда, а удача ждала за тем самым, неисследованным поворотом?
Неожиданно Итон понял, что среди колосьев пшеницы, на бешенной скорости грайва не видишь никаких поворотов, ответвлений и даже параллельной дороги... Как тогда, в детстве, родной голос не может дозваться среди жаркого марева августа.
...Два зависших над обочиной грайва он заметил ещё издалека. Итон остановился, открыл окно и внимательно изучил обе машины. Один грайв он сразу узнал, тот принадлежал Александру - светло-зелёный, выгоревший на солнце, с белыми линиями вдоль кузова; другой грайв - ярко-красного цвета, с белым кругом на крыше, - не принадлежал никому из членов семьи.
Теряясь в догадках, что тут произошло, Итон выпрыгнул из кокпита. Подойдя к пшенице высокого сорта, он услышал сдержанный шёпот. Показалось, будто говорили о нём: таились и насмехались. Пришлось двинуться сквозь превышающие рост человека стебли облепленные колосками. Удивительно, но среди зарослей оказалась протоптанная кем-то тропинка.
- Лучше мы сами... - торопливо шептал голос похожий на шелест ветра в полях.
- Мы всё распланировали вместе с дедом, - отвечал невидимый в зарослях Саша.
- У нас будет свой дом, маленький и уютный, - мечтала девушка. - На складе в порту есть комплекты для модульного строительства. На первое время нам будет достаточно четырёх стен...
- Проблема не в стенах, а в месте для дома, - возразил Александр. - Свободных пространств на спутнике нет. Площади засева наращивают, сокращая дороги. Видишь, каких двухметровых чудовищ мы сотворили ради увеличения урожая? Участки под строительство новых домов вовсе не запланированы. Людям на Земле нужно больше зерна.
- Я не хочу жить под одной крышей с твоим дедом. Понимаешь? - упорствовала незнакомка. - Он злой человек, он... он всё время заставляет всех делать так, как хочется ему одному. По его мнению, жизнь не способна дарить иного счастья, кроме ответственности и правоты. Ты должен построить нам дом - только наш дом, где мы сможем быть вместе.
- Ты действительно этого хочешь?
- Хочу.
Итон понял, что он совершенно лишний в этой беседе и попытался незаметно уйти. Но его присутствие уже оказалось раскрыто. Крепкая рука брата схватила Маэстро за куртку и резко развернула к серьёзным карим глазам Александра.
- Что ты здесь делаешь? - прошипел брат.
- Увидел твой грайв на обочине, подумал - авария... - не дрогнул Маэстро. Несколько долгих секунд Саша смотрел на него, оценивая правдивость ответа. Колосья возле них зашуршали. Раздвигая руками упругие стебли, к ним вышла девушка - синие глаза, вьющиеся пружинками рыжие волосы, усыпанное веснушками лицо, клетчатая рубашка с закатанными до локтей рукавами и зелёные бриджи.
- Это твой брат? - улыбнулась она.
- Двоюродный, - процедил Саша, однако кулак свой разжал.
- Будем знакомы, я Злата Собатская, ваша соседка, - представилась девушка и протянула для приветствия руку.
- Вы Сашина невеста? - принимая её рукопожатие, спросил Итон. Бесхитростный вопрос заставил Злату опустить глаза и смутиться, на круглом лице вспыхнул румянец.
- Это так... мы просто так... Ты надолго приехал на Тот? - неловко сменила тему она.
- До осенних экзаменов.
- Значит, готовишься к поступлению в Высшую школу?.. Расскажи, как там на Земле? Правда, что люди дышат грязью и химическими испарениями?
- Воздух у нас тяжёлый, зато жизнь несравненно интереснее и разнообразнее, - Итон понял, что говорит с человеком, который ни разу не видел родной планеты. - Вы действительно никогда не были на Земле?
- Никогда. Я родилась здесь, на Тоте. Спутник - мой дом... наверное, я хотела бы остаться здесь навсегда. Мне ничего больше не надо, кроме своего маленького счастья среди полей... А какое счастье выберешь ты?
- Не знаю. На Земле много возможностей. Даже если ты в чём-то не преуспел, всегда можно начать новый путь. Колледжи, школа, работа и развлечения - по-моему, кислородные маски не слишком высокая плата за это.
- А по-моему там, где нельзя свободно дышать, и жить по-настоящему невозможно, - улыбнулась Злата Собатская.
Александр во время их разговора недовольно молчал. Заметив, с каким напряжением двоюродный брат воспринимает его присутствие, Итон решил поскорее уйти.
- Вы не знаете, как проехать к ферме Калугиных? - как бы невзначай спросил он у Златы.
- Знаю... - продолжала улыбаться она, но прежней теплоты в её глазах уже не было. - Немного дальше по этой дороге.
- А с Дианой, внучкой Иохима, вы знакомы?
- Мы не подруги. Ничего не могу сказать о ней... нового, - Собатская многозначительно посмотрела на Сашу.
- Дуй отсюда! - не выдержал брат. - И никому ни слова о том, что ты здесь видел и слышал. Понятно?!
Итон равнодушно кивнул, развернулся и пошёл назад сквозь заросли высокой пшеницы. На душе остался неприятный осадок. На ферме деда явно происходило что-то такое, о чём он не знал.
***
Маки. Ярко красные маки показались в конце белоснежной дороги среди пшеничных полей. Это было так неожиданно, словно белая спица пронзила золотой мир, выпустив из него капельку крови. Итон мгновенно забыл о разговоре с Симеоном, о встрече с Сашей и о Злате Собатской, когда впереди стал виден белый двухэтажный дом под крышей из солнечных батарей и бирюзовая фигурка возле крыльца.
Останавливаясь у дома, грайв Итона пригнал за собой облачко пыли. Диана занималась цветами, но когда машина подъехала ближе, она выпрямилась, приложила ладонь в рабочей перчатке к бровям и улыбнулась. В её руке были зажаты небольшие садовые ножницы. Увидев Итона выходящего из кокпита, она приветливо покачала ему головой.
- Ты приехал...
- Думала, что обману?
- Нет, зачем же... Обещания данные на дороге выполнять необязательно; в этом нет никакого обмана, ведь сами обещания выданы случайным попутчикам.
- Тогда, что же ты за человек, если не выполняешь своих обещаний?
- Что же ты за человек, если не можешь сдержать лишних слов, которые превращаются в обещания? - снова улыбнулась Диана.
И вновь Итон чувствовал, что разговор с ней крутится на одном месте. Сунув руки в карманы, он перевёл внимание на качающиеся под ветром маки. Со всех сторон к дому подступала пшеница, но перед крыльцом росли только цветы. Десять метров угодий были расчищены от колосьев специально для домашнего сада.
- Что же ты натворила? - с напускным весельем спросил Итон у девушки. - Насколько я понял, зерно на Тоте ценится выше всего. Фермеры сдают его под отчётность, берегут каждый колос, иначе лишатся домов... Так зачем тебе эти цветы?
Пшеничная нива, будто соглашаясь с его правильными словами, наклонившись под новым порывом. Диана обвела взглядом ожившее поле, крепко стиснув в руках садовые ножницы.