Дружинин Руслан Валерьевич : другие произведения.

Озарение Исиды (Часть 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Одинокая ночная планета Исида вращается вокруг странной звезды Око Хата. Око Хата дарит тепло, но совсем не освещает поверхность. Что это за звезда - известно только одним древним Айши, кто жили на Исиде до прилёта первых земных колонистов. Но почему колонисты хотели так поспешно улететь с Исиды и почему их корабли потерпели крушение? Загадка на долгие триста лет. Некоторые из людей привыкли жить в темноте, другие всё ещё цепляются за освещение, но добыть его удаётся только из аментиевых кристаллов - частей тела чудовищных аммат, живущих в пустынях Исиды. С аммат сражаются катафрактарии - местники боевых машин синдиката. Они копят аментий, чтобы раз в тридцать лет зажечь око Хата всего на два часа. Сквозь тёмные пустоши Исиды летит гравипоезд. На его борту больше всего аментия, необходимого для нового Озарения. Но местник Наних не хочет возвращаться под твёрдую руку синдиката. У него есть свой план..."
  "- Что ты делаешь со спящим, мой брат Анубис?
   - Очищаю брата моего Осириса от всего земного, чтобы наделить его высшей красотой..." ("Фараон" - фильм, 1965 г.)
  
  Глава 1
  Во тьме ночной
   Темнота никогда не бывает полной. Камни Исиды и те испускают еле заметное свечение в пустыне. Вспышки термоядерных двигателей флота у орбитальной станции мерцают интенсивными звёздами. По тёмному небу хлещут нити метеоритного дождя. Луны нет, за хищным оскалом гор не скрывается солнце. И всё-таки, тридцать лет тьмы близятся к завершению. Через несколько недель наступит сто двадцать минут Озарения. За ними - тьма на долгие тридцать лет.
   Пыль и камни со стуком рассыпались из-под сандалий головача. Жалкое создание в коричневой мешковатой одежде ковыляло сквозь пустыню и тащило подмышкой завёрнутую в тряпьё книгу.
   Головач споткнулся, упал на четвереньки, выругался частой бранью на темноту, но не встал и не пошёл дальше, а развернул тряпьё и вытащил непостижимое для раба сокровище - том в самодельном резиновом переплёте.
   Четырёхпалые руки зашуршали по заскорузлым от клея страницам. На каждой странице вклеены вырезки, картинки из журналов, брошюры и письма. Но ничего в темноте головач-книгочей увидеть не мог. Суетливо, поспешно, он нарыл в складках грубой одежды закупоренную стеклянную банку с водой и поставил её возле книги.
  - Насветить нужно... - пыхтел книгочей и вцепился в крышку ногтями. Впопыхах головач сплеснул воду на книгу и вновь мелко выругался, и на темноту, и на банку, и на непослушные руки, и даже немного на саму книгу. Бледной серокожей рукой он нырнул под одежду и вытащил мелкий красный кристалл. Кристалл булькнул в воде, книгочей закрыл банку и немного встряхнул. В тот же миг кристалл засиял жёлтым и превратил банку в лампу. Тусклый свет озарил песок кругом. Вдоль по серой пустыне торопился жук-каменщик. Задними лапками он толкал фаларид - кусок каменной плоти аммат - чудовищ, живших в пустыне. Головач поглядел на жука, чтобы тот не заполз на страницы, но каменщик укатил фаларид за грань света во тьму. Книгочей заскользил тупым ногтем по строчкам, зашевелил слюнявыми губами, его выпученные, лишённые век глаза впились в буквы.
  -...плюс сагрегата в том, что пыща... наготовится без маслов и навредного жиру. Еда нахранит всё сполезное. Накухонная спомощница...", - восторженно прочитал головач, добавляя приятные для себя звуки. Глаза его от грубой книги поднялись к небу.
  - Накухонная спомощница... - благоговейно повторил он звездопаду и вспышкам коррекционных двигателей. Да, на Исиде был головач, способный читать, как хозяева, и он мог смотреть на их орбитальную станцию и флот намного свободнее, чем все его остальные сородичи в шахтах. Книгочей Лу грозно нахмурил гладкокожее лицо и опять выругал себя за пресмыкательство: он никак не мог отучиться называть людей своими хозяевами.
  - Лу насвободен! Лу справильный и выволен навсегда! - с пыхтением шепелявя, завернул он книгу обратно в тряпьё.
   Свет задрожал. Кристалл в банке запрыгал и зазвенел. Мелкие камушки вокруг Лу затряслись. Книгочей оглянулся. В плоское лицо ударил луч гидропрожектора. С мощным гулом на Лу пёрла исполинская машина. Череда гравидвигателей по обеим бортам мерцала голубыми огнями.
   Книгочей в ужасе сцапал банку, прижал книгу к груди и бросился наутёк. Свет гидропрожектора настигал его и рассеивал ночь, как Великое Озарение. Книгочей обернулся, сощурился на яркий луч света. С крыши самоходного нефа спрыгнула восьминогая тень и погналась за Лу. Головач закричал ещё громче и поднажал во всю дурь, но вот ему в спину ударили, он рухнул лицом на песок. Не успел книгочей повернуться, как на грудь к нему взгромоздилась чёрная паучиха. Каждый кусочек паучьего тела мерцал и крутился, как обломки железа или раздробленного угля.
  - Не др-рыгайся, головач, не тр-репыхайся! Не то я тебе башку с р-радостью отгр-рызу! - щёлкала челюстями паучиха. Лу попытался прикрыться книгой. Банка раскупорилась, вода залила одежду и том. Огромный неф притормозил перед ними. Со страху головач не сразу увидел в свете гидропрожектора новую тень: тёмный силуэт хозяина с выбритой на левую сторону головой.
  - Шева, отпусти, - приказал он. Паучиха недовольно сползла с Лу. Незнакомец в тёмной броне подошёл и протянул ему руку в перчатке.
   Лу не решился принять её, так и таращился на хозяина нефа, но вовсе не потому, что удивлялся погоне, а потому, что хозяин протягивал к нему руку не для битья.
  "Сглупый Лу! Спомни: налюди тебе - никакие не хозяевы! Не хозяевы, спомни!"
  *******
   Шахтёрский пульсар с низким гулом опустил кольца и перестал стучать. Шахту сто сорок четыре дробь шесть окутала непривычная тишина.
  - Ништяк! А то зубы ноют! - вскочил на кольцо Псих, но его немедля обдало струёй жаркого пара. Бандит выругался и спрыгнул.
  - Докер, ты чё, одонок холерный, не на полную его вырубил?!
  - Всё чётко, бро, пульсар слит! Но, есть моментик... - выглянул из-за массивного акватерминала взломщик. - Пульсары на контроле у Синих, постоянный гиперкид в инфо-море. Вмиг просекут, что кольца мы глушанули.
  - Чё? - скривил рожу Псих. - Скока времени у нас?!
  - Пара часов, а там фалангиты заявятся! - развёл руками акватроник. Из-за плеча у него вылетел похожий на тупоносую пулю дрон. На плазмойдном дисплее высветилось сообщение.
  (✯◡✯)
  - Два часа, Докер. Не то Балбес тебе башку в задницу засунет! - пригрозил пальцем Псих и повернулся к остальной банде.
  - Нет времени, отрыжка вы шплигова! Холеру пакуйте и валим! Клещей запрягите, не самим же тягать!
   Он оттолкнул с дороги подвернувшегося головача и тот полетел на серый песчаный пол. Сотни таких же рабов плотными стаями подтягивались к пульсару и тупо пялились на машину. Никогда в жизни синтетических рабов она ещё не молчала. Прежде наполненные паром кольца беспрестанно летали по стержню, бились друг о друга, отчего во всех уголках шахты гулко отстукивал ритм. Вовсе не налёт бандитов и не перестрелка с охранниками остановили добычу, а эта неслыханная тишина. Никто из клещей не пытался остановить кражу контейнеров с холеритом и вагонеток с аментием.
   Упавшего головача подхватила пара бандитов и поволокла на погрузку. Бесполые синтетики прикрывали свои лысые головы от ударов. Без пульсара с ними оказалось нелегко сладить. Даже пинками и тычками головачей не удалось убедить перетаскивать холеритовые контейнеры в грузовые хармаксы бандитов.
   Дрон издал тихий писк.
  (*/。＼)
  - Не, Клипс, я пояснил ему, мол, без пульсара нечего рыпаться, клещи встанут, но дело хозяйское. Если бы не холера, кто бы с Ночными Налётчиками зашкварился?
  (‡▼益▼)
  - Стекломордые? Сто Сорок Четвёртая на границе наделов, не гони! Стекломордых тут на всю шахту пять касок. Всем плевать на Дробь Шесть.
   Пещера вздрогнула, сверху осыпалась пыль. Дешёвые светоносные трубы треснули и из них с шипением вырвалась яркая холеритовая смесь.
  - Чё за нек?! - завизжал Псих у контейнеров. Со всех ног к нему понёсся караульный.
  - Псих! Там, снаружи!
   Главарь обжёг Докера злобным взглядом. Часовой тараторил про попадания ракет по крепостной стене шахты и гравипоезд на горизонте. Главарь оттолкнул часового и зашипел на акватроника.
  - Два часа, шплигов выпердышь?!
  ヽ(№□№ )ノ
  - Псих, бро, да за пару минут сюда ни один Синий не нарисуется! Это слепчик какой-то!
   Рыкнув, главарь побежал за караульным на стену, так что стоящие торчком зелёные волосы заколыхались.
  - Клипс, заподванивало чё-то. Метнись, глянь, чего там в пустыне?
  (^_-)≡☆
   Дрон вылетел за бандитами. Докер опустил с розововолосой макушки аквазор и подключился к зрению Клипса через Айнет. Тёмные тоннели шахты быстро сменились наружной стеной. Сто Сорок Четвёртая хоть и работала на границе наделов, но, как и любая другая шахта по добыче аментия, для защиты от аммат ограждалась стеной с орудийными башнями. Кроме того, Дробь Шесть пряталась в скальном ущелье и случайно из всеночи на неё не наедешь. Но теперь над Сто Сорок Четвёртой сияла звезда - белая осветительная ракета. Её вспышка озаряла не только Дробь Шесть, но и большущий кусок пустыни перед ущельем.
  - Кто бы над бандосами искру не подвесил, он соображает, - улыбнулся с маской аквазора на лице взломщик. Осветительная ракета для обычного зрения - хорошо, но бандиты с главарём на стене в дешёвых масках ночного видения грязно ругались. Ни один из них из-за яркой звезды не мог разглядеть, что на них надвигается из тёмной пустыни.
  - Фильтр на тепловизор, Клипс. И эхолот подруби...
   Тут же картинка для Докера изменилась на серую с яркими белыми пятнами. Всё, что излучало тепло: реакторная Сто Сорок Четвёртой, светоносные трубы, толпа головачей виделось им в белом спектре, остальное холодно-серым. На фоне зубчатых гор на самом горизонте пылал ярким белым пятном гравипоезд. От звука гравидвигателей из эхолота в черепе взломщика задрожали импланты. Докер скомандовал по сонару в маске.
  - Тепловизор, контрастность, увеличение сорок.
   Ракета погасла и сквозь аквазор он различил три прицепа: реакторную, хоппер, лучевое орудие, и тянул всё это богатство тупомордый неф, от крыши до гравидвигателей исписанный барельефами.
  - Сливаться надо, Клипс. Напоролись мы на катарактов. Видать, один местник рядом тёрся, когда Налётчики шахту деребанили. Я к трубе вентиляции, чтобы Псих не заметил, а ты...
   Его схватили и содрали маску.
  - Докер, шплиг ты трусливый! Катаракт нарисовался, ща будем ломать! К Балбесу, нек, живо! - заплевал ему лицо Псих.
  - Воу-воу, бро, а может дёру? С династиями за холеру бодаться - не клещей прижимать. Не стекломордые нарисовались - покруче. И Балбес крут, но...
  - Чё Балбес?! - под челюсть Докера упёрся ревун. Взломщик понял, из-за чего главаря Налётчиков называют Психом.
  - Да, Балбес крут! В раз уделаем катаракта, бро! Я так и толкую! - поднял руки с имплантами акватроник.
  - Вирусняк, Докер! Балбесу! Сейчас! - заорал Псих. Взломщика потащили к грузовому ангару, где как раз высыпали холеритовую пыль в мусоровоз, на котором Налётчики ворвались в шахту. Докер вскрикнул, налетев на акватерминал.
  - Воу-воу, бро, не так круто!
   Двое Налётчиков остались у него за спиной с оружием наготове. Псих взобрался на зачехлённый прицеп мусоровоза.
  - Ты набазарил Балбесу боевой вирусняк, Докер!
  - Оки-док, Псих, бро! Ты мне только Клипса верни! Какого шплига твои жопорукие к малышу грабли тянут?!
   Псих зыркнул на размалёванных светящейся краской Налётчиков. Тут же кто-то выбросил куль, но завёрнутый в тряпку дрон не упал, а с визгом взлетел, будто маленькое приведение.
  〣( ºΔº )〣
  
  - Воу-воу, Клипс, малыш! Ты как там, норм, а?
  
  - И тебя, и твою банку я на Балбесе сломаю, коли не дашь мне мой долбанный вирус!
  
  - Оке, Псих, но с тебя цитрин, хоть с мизинец! - Докер стаскивал с Клипса тряпку.
  - Чё?! Ты не хера не сделал, катарактов навёл, ещё и цитрин клянчишь?!
  - Да не себе прошу, бро, вирусу надо! Ведь договаривались!
   Псих выпучился на него бешенными глазами, но махнул Налётчикам.
  - Дайте шплигову сыну холеры!
  - Нужен цитрин!
  - Клык тебе! Делай вирусняк из холеры!
  - Нек!.. Оки-док, только не пару горстей! Тащи весь контейнер: меньше - не лучше!
   Налётчики подтащили из кучи контейнеров самый обшарпанный и открытый. Докер с тоской поглядел на блестящую красную пыль.
  - Эх, братва, не для себя ведь вирус мучу. Ну какого нека вы жлобитесь?! Ну да аммат с вами... Клипс!
  (№▽№)/
   Дрон подлетел впритык и наклонил плоскую голову. Тут же в его макушке открылась круглая штоленка измельчителя с пилами и жерновами. Только Клипс мог размолоть цитрин без промышленной установки. Но в этот раз Докер засыпал в него холерит. Измельчитель закрылся, Клипс задрожал, перед взломщиком развернулся плазмойдный дисплей. Вместо положенных двенадцати часов пыль прошла сквозь него почти моментально.
  - Вот сделай вам из дерьма сладкий брикет, из холеры кайфовый вирус! Хоть бы один шплиг допёр, какая крутота: комбить материю и память-программу!
  (っ˘ڡ˘ς)
   Из-под дрона посыпался красный песок, но не долетая до пола ангара холерит закрутился маленьким красным смерчем, заблестел и из него образовалась фигура длинноногой девицы. Налётчики раскрыли рты, увидев красотку. Даже головачи и те остановились с погрузкой.
  ଘ(੭ˊ꒳ˋ)੭V
  - Ангел, я красная! - воскликнула девица и уставилась на свою наготу.
  - Знаю, Ви, цитрин нам зажали. Но есть дельце, прямо срочняк!
  - Но я красная, Ангел! - возмущалась Ви. Песок и пыль переливались внутри неё, пока взломщик вводил в акватерминал импульсы память-программы. Докер погрузил пальцы в жидкий шарик вокруг гравитона, от кончиков его ногтей сверкали маленькие жёлтые молнии.
  - Тебе очень идёт красный, Ви! Прям ваще огонь! В последний разок, оки-док?
  - Ты опять засыпал в меня холерит. Холерит! Лучше бы целый аментий! Я как мешок, в холере энергии минут на сорок! Это первое поколение, Ангел! Я что по-твоему отсталая?! Я что дура, что ли?!
  - Нек, да он сам себе бабу из холеры слепил! - заржали Налётчики.
  - А баба-то с норовом!
   Гомон нарушил треск ткани. С прицепа поднялся жёлтый строительный катафракт с циркулярными пилами на руках и ковшом под ячейкой местника. Кряжистой фигуре гуманоидного робота было тесно в ангаре. При виде Балбеса Налётчики опасливо посторонились.
  - Докер, подключай вирус, кровяк ты шплиговый! - завизжал Псих через аквафоны.
  - Солнце, для тебя есть работёнка, - торопливо вводил в акватерминал последние память-программы Докер. - Боевой катаракт династии нарисовался, и сегодня ты, типа, в эскорте у этой строительной, ржавой, древней, мать её, махины!
  - Какой милый БэНТ! А как его зовут? - игриво покачала бёдрами Ви.
  - Балбес.
  - О, Балбес, развратное животное! Как мы здорово повеселимся!
  ( • )( • )ԅ(V‿Vԅ)
  - Вперёд, Солнце, но не забудь, кто папочка.
   Ви рассыпалась в пыль, завилась красным дымом и мерцающей змейкой юркнула к двум вирусным бакам на спине катафракта.
  "Искусственный Интеллект на борту. Получение данных. Ошибка! Заражение сис... Система активирована. Мощность реактора - максимум. Ручное управление. Удачной работы, пилот!" - отчеканил блок нервно-визуальной ткани - БэНТ, набор память-программ без искусственного интеллекта.
  - Обалдеть, да она резвая! Никогда ещё так круто не штырило! - радостно закричал Псих. Балбес с жутким скрежетом поиграл плечами, словно боец перед схваткой.
  - Ты мою Ви ещё в деле не видел, бро, - довольно осклабился Докер. - Но заражай только когда совсем прищемят, не то Ви твою жестянку в бою не починит!
  (⌐■_■)
   Но Балбес поворотил к выходу. Слышал взломщика Псих или нет - одна всеночь знает. Строительный катафракт тяжело прошагал сквозь ворота крепостной стены и ушёл подальше от света гидропрожекторов в темноту, чтобы не слепить приборы ночного видения. Из глубины пустыни навстречу Балбесу плыл гравипоезд величиной с доброе здание, да ещё с грузовыми прицепами.
  - Псих, бро, катаракт династии на гравипоезде. Не дай ему выгрузиться. Пока он на прицепе - ты главный.
  - Завали пасть, Докер, сам знаю! Мочить Синих меня учить будешь?!
  - Воу-воу, бро, я же только советую! О Ви пекусь... и о тебе.
  - Ангел, не волнуйся, всё под контролем! Цель захвачена. Только вооружение у Балбесика... не дальнобойное: лучевого нет, баллистика такая, что из неё застрелиться проще, чем в кого-то попасть - не с нашей позиции. Щит всего на четыреста мегаджоулей - три раза луч выдержит. Но брони, считай, нет. То, что они на катаракт наварили, любой луч за полсекунды прожжёт, только каркас перетяжелило. Я тут как внутри аммат на ниточках.
  - Чё она лепит, акватроник?!
  - Ви подкидывает тебе тему сблизиться и лучи не хватать. Долбёжку из орудий выдержишь секунд на пятнадцать.
  - Да, Ангел! Свёрла, пилы и буры! Особенно люблю буры... Но в династиях метко стреляют из лучевого. Отхватим издали - закипим.
  - Завяжи драку, Псих. Сторожевые пушки на стене взломаны. Прикрою твой зад со стороны шахты.
   Орудийные купала на башнях у ворот повернулись и нацелились на гравипоезд.
  - Это кто тут ещё "прикроет"?! - завизжал Псих. - Балбеса не надо прикрывать! Балбес сам всех развалит!
   Катафракт, гремя и вихляя, бросился к гравипоезду. Циркулярные пилы и свёрла на руках взвыли. Балбес нёсся по пустыне вперёд.
  - Скорее, Балбесик! Я вся горю! Всечём им, как шплигам!
  - А ты козырная, самый крутой вирусняк, какой мне продавали! - довольно кричал Псих в ячейке. Никогда ещё катафракт его так не слушался, а энергосмесь из реактора с таким напором не подавалась в синтетические вены и жилы гибридной машины.
  - Милый, сегодня я только твоя. Будь нежен и... не рассыпься.
   От Балбеса отваливались болты и гайки, но катафракт не замедлился.
  (◕‿◕✿)
  - Дай Ви порезвиться, Клипс, - следил за Балбесом Докер через внешние камеры-аквазоры. - Хреновый катаракт, хреновый местник, хреновая драка. Зуб даю, если в этот раз засейвимся, напичкаю вас до отвала цитрином.
   На секунду Докер отвлёкся от акватерминала, изображения с аквазоров и строчек данных от Ви.
  - Только вот, нек, на кой хрен было подвешивать над нами искру?
   Турель на левой башне разлетелась на осколки. Секунда, и вторая башня раскололась на части.
  (№ロ№)!
  - Не визжи, Клипс! Синий близко! - пригнулся от падающих со сводов ангара камней взломщик. - Ви, поворачивай катафракт к нам! Синий пробрался к шахте у скал! Неф - приманка! Вы с Балбесом как на ладони!
   Два пламенных луча вспороли темноту со стороны шахты. Ви успела увести катафракт с траектории выстрела, и по щиту скользнул лишь один луч. Вокруг катафракта вспыхнули жёлтые восьмиугольники.
  - Эй, я не разрешала сзади!
  - Чё за хрень, клыки ликторовы! - завизжал Псих, как шплиг в банке. Управление полностью перехватил вирус.
  - Метрожопик глюкнутый, какого шплига ты сзади кусаешься? Первый раз такой хитрый Синий попался! - двигал пальцами Докер в палитре. Золотые разряды потоком рвались к гравитону. Аквазоры на стенах и на башнях шелестели фильтрами и пытались найти врага.
  - Есть! - вцепился Докер в картинку. - Небольшой, восемнадцать метров, класс Буцефал. Под оптической маскировкой? Не, скрыл теплоотдачу реактора за скалами. Псих, на связи?!
  - Чё те, нек?!
  - Катафракт уже выгрузился, гравипоезд - ловушка, Синий прячется возле скал!
   Новые разряды энергии вспороли тьму. Балбес то ли споткнулся, то ли нарочно шлёпнулся на песок. Лучи пролетели над ним, щит снова не принял всей силы удара.
  - Ангел, на этом ржавом ведре слабый реактор! У щита сотня мегаджоулей осталась, прямое попадание не выдержим!
  - Ви, не психуй!
  (」№ロ№)」
  - Клипс, заткнись! Мы не умрём!.. Охлаждение лучевой установки пятнадцать секунд! У тебя десять, Ви, сломай ему ячейку в рукопашной!
   Балбес встал и кинулся к стене шахты у скал.
  - Я ни хрена не вижу, Докер! Кто палил?! - визжал Псих.
  - Расслабься, мой сладкий, я засекла его! - хищно прошипела Ви. Плазмойды в акватерминале Докера сформировали изображение: навстречу Балбесу вышла чёрная боевая машина. Блики огня от горящих башен озарили покатую грудь, поджарые быстрые ноги и два лучевых орудия над плечами. Руки катафракта приподнялись. Буцефал приготовился к бою.
  - Кто ты такой, бро? Династия? Звание? Чё боишься? - Докер быстро пробежался глазами по трёхмерной модели чёрного катафракта, но не нашёл на нём бортового номера или герба.
  - Ви, Солнце, это рейдерский катафракт, из занаделья нарисовался - лучшие бойцы синдиката! Баллистики берегись, почти нет щита! Один снаряд на двадцать мегаджоулей бьёт, а лучевое под сто семьдесят!
   Руки Буцефала изрыгнули огонь, гильзы посыпались под ноги. Щит Балбеса вспыхнул жёлтыми искрами. Тут же по корпусу строительной машины зашипели кумулятивные снаряды, со звоном вонзились в металл подкалиберные. Бронепластины сорвало, синтетическую плоть изрешетило, во всеночь брызнула светящаяся энергосмесь. Цепи, теплоотводы и ветхие трубы слетели, как шелуха. Но Балбес набегу закрылся рукой и защитил ячейку с местником.
   Чёрный катафракт не стал дожидаться Балбеса и рывком отскочил на гравидвигателях. Пушки Буцефала обстреляли Психа и Ви с новой позиции.
  - БэНТу плохо, Ангел! Надо загнать врага под удар!
  - Отдай мне Балбеса, ночушка! Я сам хочу управлять! - метался в ячейке Псих. - Балбес мой!
  - Тише, сладкий! Давай попробуем его подбить...
   Ви подняла руку с циркулярным лезвием и прицелилась.
  - Так-так так! Через щит может пройдёт, если полетит медленно! - оживился Докер.
  - Тише, Ангел, не мешай. Попасть из этой хреновины, знаешь ли... - лезвие соскочило с руки, пролетело сквозь щит Буцефала и срезало гравидвигатель. Буцефал завалился и упал налету.
  - Есть! Да! Я попала! - радостно взвизгнула Ви.
  - Вот тебе и искусственный интеллект вместо БэНТа! Инфицируй его, если можешь!
   Управление вернулось к Психу и тот чуть ли не взвыл от счастья. Он бросился к Буцефалу, пока катафракт не поднялся. Лишь только две машины схлестнулись, из вирусных баков Балбеса полился красный песок.
   Бур для горной породы высек искры из чёрного корпуса. Увенчанный шаром кулак молотил по наплечникам и суставам чёрной машины. В тёмную ночь сыпались искры, звенел и скрипел металл. Буцефал упирался, но длинные ноги и поджарое тело плохо подходили для рукопашной. Толстый Балбес мог смять любого, кто вставал у него на пути. Манипулятор-клешня сцапала катафракта, булава снесла заплечную пушку.
  - Вы как два аммат смахнулись! - аппладировал Докер перед дисплеем.
  Q(`⌒´Q)
   Красный песок заполз на Буцефала и выискивал щель в броне. Со спины чёрного катафракта спрыгнула паучиха и исчезла в пыли под ногами дерущихся.
  - Ви, он выпустил вирус! - чуть не подпрыгнул Докер.
  - Что, вирус на Балбесе?
  - Нет, нек! Он под тобой! Сколотовый вирус, спрыгнул куда-то под вас и удрал!
  - Так мне не заражать?!
   Красная пыль въедалась в броню и в суставы, проникла через решётки и трещины в катафракте, Буцефал пошатнулся. Ви поражала синтетику и внутренние механизмы. В акватерминал Докера хлынул поток информации: номера оборудования, оружейные схемы и протоколы работы нервного блока.
  - Не-не-не, погоди! Тут всё, чё надо. Щас я его пробью! - метался пальцами Докер в жидкой палитре. Через Айнет он пытался найти описание катафракта и имя местника, который им управляет. Можно взять выкуп, в случае плена: либо династии расщедрятся, либо сам синдикат. Но и о сколоте он не забывал.
  - Ви, видишь вирус? Он не на Балбесе?
  /╲/\( •̀ ω •́ )/\╱\
  - Нет, Ангел.
  - Сможешь найти?
  /╲/\╭(ರರ⌓ರರ)╮/\╱\
  - Я занята, Ангел! Мне, конечно, нравится со всеми и сразу, но не на холеритовой пыли! Хочешь больше любви? Воплощай меня в цитрине!
   Затылок Докера сжало неприятным предчувствием.
  - Чёрт, Ви, брось Буцефала, найди вирус, я не вижу его на дисплее!
  /╲/\╭(ఠఠ益ఠఠ)╮/\╱\
  - Да чего ты разверещался, Клипс?!
   Он со злостью развернулся. На штабель контейнеров заполз чёрный паук. Пока Балбес с Буцефалом сражались, вирус проник в ангар и отыскал Докера. От лица акватроника отлила кровь. Ни одного живого бандита рядом с ним не осталось.
  ..・ヾ(。＞＜)シ
   Клипс с визгом бросился наутёк.
  - Я тебе башку отгр-рызу, взломщик! - лязгнул клыками паук. Докер уронил акватерминал, плазмойдный дисплей разбился, холеритовая смесь густо залила пол. Вирус прыгнул, но Докер увернулся и с диким криком побежал за дроном.
  - Ангел?! Что с тобой?! Ангел, ответь!
  - Он тут, Ви! Он меня сожрёт! Он щас меня замочит! - завопил Докер. Тут же красная песчаная змейка бросила катафракта и заскользила к шахте. Буцефал резко поднялся, сбросил манипулятор Балбеса и в два удара оторвал ему руку с набалдашником.
  - А-а, Докер, шплиг ты вонючий! Где, мать твою, вирус?! Вирус должен меня защищать! - заорал Псих.
   Но Ви не вернулась к нему. Оторванную руку Буцефал вбил в ячейку местника. По корпусу хлынула яркая холеритовая смесь, и Псих заткнулся.
  - Я скоро! Я уже здесь, Ангел! - кричала Ви по сонару. Докер бежал сквозь ангар, между контейнеров, расталкивал удивлённых головачей. Пауку достаточно было выстрелить сколотом в его спину, но вирус нагнала взломщика, накинулась сверху и толкнула головой в мусоровоз. Глухой удар, боль, темнота - Докера вырубило.
  *******
   Первое, что он почувствовал - запах гари. Тусклый свет резанул глаза и отдался болью в отшибленном лбу.
  - Ай, н-нек...
  - Очнулся?
   На контейнере перед Докером сидел тот самый местник из Буцефала. Акватроник узнал его по выбритой слева голове и чёрному пластинчатому нагруднику, наручам и перчатке с металлической бляшкой амальгатора на запястье. Выключенный Клипс валялся возле ботинок. В перевёрнутый акватерминал вцепился чёрный паук и высасывал из нервно-визуального блока слитую Ви информацию. Самой Ви нигде не было.
  - Бро, зачем же по башке так лупить, а? Башка ценная!
  - Да, ценная у тебя голова, - черноглазый взгляд местника впился в Докера. Сколько он проторчал в темноте? Чёрные жилы под бледной кожей - дурной знак. Докер бегло огляделся. Мусоровоз медленно догорал в раскрытых воротах. Последние Налётчики, должно быть, пытались сбежать на нём, но катафракт или вирус не дали им выехать. Пульсар вновь работал, от его мерного стука щекотало в затылке и ныли зубы. Повсюду сновали головачи и оттаскивали трупы в общую кучу.
  - Ты придумал вирус в цитриновой оболочке?
  - Точняк, бро! Из чистого аментиевого ядра!
  - А почему в бою вирус был красным?
  - Почему-почему... цитрин нам зажали, шплиги вонючие, вот почему! Чтоб я ещё раз связался с бандосами! - Докер подобрал Клипса. Обесточенный дрон не работал. Видимо, паук высосал из него всю энергосмесь.
  - Не шали р-ручёнками, акватр-роник! Не то быстр-ро тебе их откушу! - грозно пошевелила хелицерами паучиха.
  - Ага, второе поколение - сколот: все вы злобные твари, да вас больше нигде не апгрейдят! Ви бы тебя враз сделала! - бросил Докер.
  - Твоя Ви отр-рубилась! Холер-ра сор-рок минут р-работает! А под нагр-рузкой и того меньше!
  - Ну так повезло тебе! На цитрине она бы тебя обнулила!
  - Ви дорога тебе, - поднялся местник и неторопливо прошёл перед Докером. Вдоль хребта чёрных доспехов тянулась гибкая трубка вирусного контейнера. Местники сами походили на уменьшенный катафракт. - Три поколения вирусов - это ведь искусственный интеллект в оболочке из холерита, сколота или аморфных плазмойдов. Цитриновых вирусов нет ни у кого. Твой вирус хорош. Никто не сражался с Шевой так долго, и тем более не захватывал мой катафракт.
  - Ха, ещё бы! Сколоты пробуриваются сквозь обшивку, а аморфные разъедают броню, всасываются в синтетику и гробят внутрянку: сжигают катафракт изнутри, короче! С Ви всё не так: она не жжётся, хотя горячая штучка! Она нежная, цепкая как...
  - Ночнушница! - гаркнула Шева.
  - Э, слышь, сама ты ночушница!
  - Местник, позволь его выпотр-рошить!
  - Как любовница, - подсказал катафрактарий.
  - Во, точняк, бро! Ви - моя любовница, моя девочка, моё солнце, а не просто кусок программного кода в цитрине!
  - Будет обидно, если синдикат вырвет у тебя из головы исходный код вируса и размножит его для своих нужд, - остановился местник перед Докером. Акватроник помрачнел темнее всеночи.
  - Вы со своим вирусом несколько месяцев кряду наёмничали в приграничье. Слишком многие о вас узнали.
  - Тебя, что ли, послали за мной и за Ви?
  - Нет, не меня. Но пошлют другого - фалангитов, возможно. Ни у тебя, ни у меня больше нет времени. Поэтому есть предложение...
   Местник подкинул золотой огонёк, Докер поймал его налету - полупрозрачный цитрин, один из самых чистых, а значит энергоёмких кристаллов.
  - Моё имя Наних из династии Кериков. Получишь семидесятикилограммовый контейнер таких, если будешь работать на меня.
  - Гонишь, бро! Да у архонтов полисферов нет такого веса!
  - У тех, кто защищает шахты - есть, - местник качнул головой и два раба синтетика подтащили контейнер, поставил и открыли перед Докером груду золотистых кристаллов.
  - Цитриновое ядро - сокровенное богатство шахты Сто Сорок Четыре. Каждый кристалл - мощнейший источник энергии. Даже если бы Налётчики взялись расстреливать каждого второго из головачей, остальные никогда бы не сознались, где этот контейнер - это их дань синдикату. Но мне они отдают цитрин, потому что я их защитник, катафрактарий династии. Этот контейнер я предлагаю тебе в качестве оплаты. Хватит семидесяти килограммов для Ви?
   Докер сглотнул.
  - Нек... бро, да за такой вес любой душу продаст!.. Но, слышь, а чё делать-то нужно? Чем тяжелее россыпь, тем больше напряга - так?
   Грузовой ангар задрожал. Сверху посыпалась пыль. Докер тотчас обернулся. Сквозь открытые ворота шахты, попирая горящий мусоровоз, медленно вплыл гравипоезд. Нос нефа украшался барельефом всадника в крылатом шлеме, разящего копьём полчища злобных врагов. На барельефе зияли вмятины и пробоины от попаданий.
  - Если вес для тебя равен накалу работы, то что скажешь, если со мной наполненный доверху хоппер цитрина?
   На миг Докеру поплохело. Один неф, локомотив гравипоезда, был величиной раз в пять больше мусоровоза. Сколько сотен тонн цитрина такая махина могла везти? Сколько шахт местник Наних обчистил?
  - Бро, неужто ты решил око Хата зажечь? Устроить Озарение вместо мойр?!
  
  Глава 2
  Кто ты, катафрактарий?
   Никогда ещё Докер не видел, как загружается катафракт на транспортную клинию. С платформы поднялась рампа, подцепила многотонного Буцефала за крепления на спине и уложила его ногами к хвосту гравипоезда, словно бы на кровати. Тотчас над потрёпанным катафрактом сомкнулся маскировочный купол. Блики пожарищ и яркие точки звёзд растворились на нём и казалось, что у гравипоезда всего три прицепа.
   Сам гравипоезд летал на сорока гравидвигателях. Третьим прицепом шёл грузовой хоппер. Рядом с ним Докер чувствовал себя ребёнком перед толстобоким гигантом. За крепкими стенками хоппера перевозился аментий. О важном грузе подсказывали предупреждающие надписи и жёлто-чёрные полосы. В центре состава - шипастый саркофаг аментиевого реактора. Его устройство Докер знал, как устройство любой осветительной системы в укусах. Раскрошенный в холеритовую пыль аментий подсыпался в реактор, где смешивался с водой, затем энергосмесь подавалась насосами по стеклянным, металлическим, пластиковым или синтетическим трубам по всем системам гравипоезда. Полусинтетические гравидвигатели питались от неё и каждый создавал своё тяговое усилие.
   От реакторного прицепа тянулись гофрированные трубы, которые подключались к платформе лучевого орудия. Примерно такие же пушки ставились на катафрактах. Мощность их колебалась от ста семидесяти, до двухсот мегаджоулей за три секунды работы. Чтобы наводить лучевое оружие и стрелять из него требовался опытный экипаж или хорошо настроенный БэНТ.
   Неф - головная машина для экипажа и командира. Окна боевой рубки мерцали высоко над поверхностью, борта украшались тёмными колоннадами, в нишах застыли античные боги, на носовой части раскинулся выпуклый металлический барельеф. С героем в крылатом шлеме Докер уже познакомился. Другие барельефы изображали его же, но во главе войск. Вот герой во время осады крепости, вот он сражается с врагами в железных личинах с кривыми саблями, вот он несёт круглый солнечный щит или бьётся с толстоногими монстрами, у которых вместо носа изогнутое щупальце и два длинных клыка торчат из узкой пасти.
   Неф впечатлял, но Докер видел гравипоезда и мощнее. Длинные караваны оружейных платформ и вагонов проезжали через наделы, доставляя аментий из шахт, рабочую силу головачей на синтетические фабрики или к кислородным башням, но чаще товары из полисферов. Один такой гравипоезд около получаса мог идти мимо эрмитов: голодных жителей пустошей. И в каждом прицепе людям мерещилась еда.
  ...во всеночи гремит синтетический змей. В нём тысячи тон богатства, световые кристаллы. Но не вздумай подходить слишком близко! Любой, кто окажется возле гудящих гравидвигателей, будет отметён словно пыль и переломает все кости в пустыне: без разницы, кто ты - мужчина, женщина или голодный ребёнок.
   Докер поморщился и потёр ноющее предплечье.
  - Двигай на бор-рт, акватр-роник! - подтолкнула сзади Шева.
  - Воу-воу, чувиха, побольше ласки! Я теперь, как-никак, свой!
  - Башку бы тебе отгр-рызть, акватр-роник, да местник не хочет.
  - А ты, значит, не любишь "акватр-роников"?
  - Др-разнить меня вздумал? А хочешь башку отгр-рызу?!
  - Да катись ты со своей башкой, сколотовый вирусняк! Память-программу заело? Вся ваша девятая серия второго поколения глюкнутая, не зря списали! - Докер поправил Клипса за пазухой и поднялся по откидной лесенке на борт нефа. Головачи как раз завершали погрузку аментия через технические люки хоппера.
   Много где судьба Докера помотала, даже с Налётчиками пришлось на дело идти ради цитрина, но в неф катафрактария он забрался впервые. После темноты Исиды глаза неприятно заныли от тусклого освещения светотруб. В утробе гравипоезда оказалось тепло и удивительно тесно. Узкая лестница вывела его на верхнюю палубу. Повсюду журчали пузырьки воздуха в трубах, шипел стравленный пар. Вместо шикарного локомотива, Докер видел нашпигованную акватроникой, механикой и синтетикой машину: акватерминалы с продвинутым инфо-морем, плазмойдные дисплеи для контроля за местностью, тепловизоры, сонары и эхолоты, панели управления и множество других приборов ценою в сотни килограммов россыпи.
  - Дер-ржи поганые р-ручёнки подальше, а не то...
  - Знаю, знаю про башку!
   Шева недовольно зафыркала, словно её оставили без сладкого.
  - Укор-роти язычок, акватр-роник! Не то в клетку запрём, как др-ругого!
  - Какого другого? Ты чё, вирусняк, прикалываешься?
   Шева сипло рассмеялась и переползла на потолок. Дальше вирус следовала у Докера над макушкой, погоняя его, как скот. Ему то и дело встречались обёрнутые в плёнку кресла, но ни одного человека из экипажа в отсеках и коридорах, хотя обычно их в нефе не менее сорока.
  - Эй, а где народ?
  - Много будешь спр-рашивать, башка слаще станет!
  - Тебе лишь бы инфу из кого высосать?
   Снова крутая лестница. В коридоре самой верхней палубы Докер увидел первое живое создание. Шахтёрский клещ забрался внутрь нефа. В тёмной груде комбинезона гнездилась широкая белая голова. Клещ устроил себе логово прямо посреди коридора и выдирал страницы из маленькой книги. Большой открытый том в самодельном резиновом переплёте лежал перед ним. Синтетик с треском выдирал страницу из книжки поменьше, намазывал её клеем и пришлёпывал лист к большой книге.
  - Ты чё делаешь, дыра головачья?
   Головач поднял плоскую морду с двумя выпученными глазами.
  - Сотворяю Наумную Книгу.
  - Да не, клещ, ты рвёшь книгу!
   Головач сопел сквозь слюнявый рот, опустил голову и вернулся к выдиранию страниц.
  - Эй, ты ваще как залез сюда? А ну-ка, слился в шахту! - присвистнул Докер. Шева притихла на потолке. Головач опять поднял голову. - Не, ты чё, тупой? Вали сказано к своим дырявым со Сто Сорок Четвёртой!
  - Лу не тупой! - внезапно взвился клещ.
  - Чё?..
  - Лу не тупой! - упёрся руками синтетик в листы самодельного тома и сразу прилип.
  - Да ты чё озверел, рабская харя?! - разъярился Докер.
  - Лу не тупой! - гавкал клещ, будто не замечая. Он отодрал ладонь вместе со страницей, схватил банку с клеем и плеснул на Докера.
  - Ты чё, одонок холерный! - шарахнулся Докер и обтер забрызганные штаны. Вонючий слизистый клей растекся по ладони.
  - Лу не тупой! Не тупой Лу! Не натупой Лу - понял, хозяин? Н-нет, не хозяин - одонок сам! - гавкал раб. Шева скрипуче рассмеялась.
  - Да пошёл ты, дерьма кусок, - сбрызнул на него клеем Докер с руки и повернулся. Впервые он встретил раба, кто с такой яростью бросается на хозяина, ведь любой человек для бесполых синтетиков - хозяин.
   Шева переползла на пол.
  - За мной, акватр-роник, - мерцала паучиха кусочками сколота. Докер перешёл в следующий отсек и сразу узнал по рядам навигационных акватерминалов, большому плазмойдному дисплею, тактическому столу и командирскому креслу командариум. В отличие от других палуб нефа, командариум был намного просторнее. Стилизованные под мрамор колонны поддерживали плазмойдную схему всех систем гравипоезда. Под сводами вытянулся барельеф всё с тем же всадником в крылатом шлеме, только уменьшенный. В арочных нишах чернели статуи древних героев в доспехах, простенки между ними украшались витиеватыми каменными панно.
  - Погрузка окончена. Закрыть портал хоппера. Поднять мощность гравидивгателей на четыре процента, - монотонно приказывал Наних в командирском кресле. Завёрнутые в плёнку места первого и второго помощника пустовали.
  - Портал закрывается. Хоппер готов к транспортировке. Внимание: в зоне импульса гравидвигателей обнаружены разумные формы жизни, - прогудел голос БэНТа. Блок Нервной Ткани контролировал датчики и выполнял приказания местника. Обычно БэНТ называли по имени гибридной машины, в которую он был вживлён.
  - Македонец, запустить гравидвигатели. Мощность прежняя: четыре процента.
   Слабый импульс оттолкнул от гравипоезда головачей, зазевавшихся возле прицепов. Удар походил на уверенный толчок ладонью. Серые луковицы гравидвигателей выплеснули голубой свет. Мощность реактора на дисплеях едва возросла, гравипоезд приготовился к путешествию над песчаными наделами Исиды.
  - Герметизация корпуса. Запустить реконструирующие системы на погрузочной клинии. Проверить протоколы блокировки орудий. Доложить о состоянии.
  - Доклад: отсек восемь, ноль, одиннадцать, четыре - готов к пути. Отсек два, шестнадцать, один, один - готов к пути. Отсек ноль, ноль, четыре, два... - и так далее, по всем важным отсекам и службам внутри Македонца. БэНТ закончил доклад перечислением экипажа. На борту оказалось всего два биологических организма, то есть сам Докер и Наних. Головач Лу и Шева к ним не относились.
  "И чё, это весь экипаж?", - задумчиво вертел Докер Клипса. Вдруг он вспомнил, что на борту есть ещё некий гость, о ком обмолвилась Шева. Но гость, получается, тоже не биологический организм. Может быть ещё один вирус, синтетик или дройд?
  - Твоё рабочее место ближе к корме, возле юта, - местник указал рукой на переборку за спиной Докера. - Там же найдёшь безопасное подключение к айнету.
   Неф вздрогнул, гравипоезд мелко задрожал, кожу защипало. Показатели на плазмойдных дисплеях выросли, огни шахты скользнули в сторону. Узкие косые окна заполнила темнота всеночи. Гравипоезд разгонялся над серой пустыней.
  - До набора крейсерской скорости шестьдесят секунд, - рапортовал БэНТ. - Время прибытия до заданной точки: семнадцать часов, восемь минут, тридцать две секунды.
  - И куда мы гоним? - спросил Докер.
  - Торговать, - коротко ответил Наних.
  - Торговать? Где?
  - В укусе.
  - Укусов много, бро. В какой?
  - Скоро увидишь.
  (♡№▽№♡)
  - Воу, Клипс, ты в норме! - выпустил Докер пищащего дрона. Клипс застрекотал двоичным кодом, крутанулся и пролетел в воздухе пьяной восьмёркой.
  o(≧▽≦)o
  - Да, бро, я обалдеть как рад тебя вдеть!
  /╲/\╭(ఠఠ益ఠఠ)╮/\╱\!!! - шарахнулся Клипс от Шевы.
  - Не ссы, павук глюкнутый. Мы, типа, щас команда.
  ( • )( • ) V (?～?)
  - Нет, бро, Ви не с нами. Холера в осадок выпала, она и отключилась. Надо заново загружать... - Докер показал клипсу кристаллик цитрина.
  ($ｏ$)
  - Да ваще, сам удивляюсь, как столько веса дают авансом! Тут и нарезать винта можно и где-нибудь по-тихому зашплиговаться в занаделье, - нарочно во весь голос объявил Докер.
  - Сделаешь ноги, я поймаю и башку отгр-рызу! - заклокотала Шева.
  - Можешь идти, - вдруг повернулся Наних. - Но с той минуты, как ты сойдёшь с моего нефа, твоя шкура возрастёт в цене так, что и в занаделье найдут.
   Острый взгляд Наниха вперился в акватроника.
  ┬┴┬┴┤(･_├┬┴┬┴
  - Оки-док, бро! Я с тобой, с тобой!.. А чё, на здоровенном гравипоезде нас, типа, не найдут?
   Местник молча отвернулся. В объёмной проекции главного плазмойдного дисплея мелькали каменные равнины, песчаные дюны и горы, среди них и летел Македонец.
  - Ладны. Если чё, то я в каюте - своей каюте, с Клипсом. Слух, а искусственный интеллект по-фасту тебе вместо БэНТа не накатить? Простенький - враз сообразим!
  - Если хочешь принести пользу, попробуй узнать по айнету о пре-патриархе Нанихе всё, что сможешь.
  - Типа, проверка?
  - Да, проверка.
  - Оки-док, ты босс. Мы с Клипсом нырнём в делирий.
  (о_о)7
  *******
   Докер вышел из командариума, но в другом, длинном отсеке остолбенел. По левую и правую руку от него тянулись ряды оцарапанных, закопчённых и смахивающих на узкие белые гробы капсул.
  - Это чё ещё за нек, Клипс?
  (・・ )?
   Докер двинулся промеж них. В окошечках капсул виднелись лица спящих искусственным сном мужчин и женщин.
  - Клипс, бро, это кадры, - тихо обронил Докер, словно мог разбудить их.
  [ Ђ _ Ђ ]
  - Да, чувак, в полной отключке, лет эдак триста, а то и все триста тридцать! За каждую такую мясную консерву пять тон россыпью платят. Это ж... - Докер навскидку подсчитал, сколько капсул в отсеке, выходило штук двадцать. - Можно два таких нефа купить, сотню хармаксов. Да, аммат тебя сожри, виллу в полисфере отхапать! И хоппер по самую крышу цитрином забит. Этот Наних, видать, каменюк по всему занаделью мордует и шахты, что подальше от русл деребанит. И на кой шплиг ему это всё?
  ┐("～ )┌
  - Ни чё, Клипс, пропикаем... - подошёл Докер к капсуле и глянул в оконце. Внутри спал молодой мужчина с тёмными волосами. Нитка пульса прыгала на виртуальном дисплее. Касанием руки Докер развернул данные, но кроме показателей жизнедеятельности кадра нашёл только код в виде цветных полос.
   В соседней капсуле спала женщина с миловидным лицом. Все они были красивыми - по меркам Исиды: кожа кремового оттенка, вместо бледной и серой, как у обычных эрмитов; румяные губы, никаких тёмных вен. Такие черты сохраняли лишь метрополики - коренные жители полисферов. Но именно так выглядели первые колонисты. Такими они уснули ещё у себя на Земле.
  ＼(º □ º l|l)/
  - Чё ты там пикнул, Клипс? - подошёл Докер. Дрон верещал перед залитой бурыми пятнами капсулой. На белом корпусе остались кровавые отпечатки рук, окошечко треснуло, параметры давления и пульса рвано скакали, голова кадра выглядела сплошным красным месивом с длинными рыжими волосами. Зубастый рот скалился в немом крике, глазные яблоки таращились в пустоту.
  - Мойрины рога... кто ж тебя так ободрал?
  (＞no＜)
  - Да, Клипс, нельзя консервы вскрывать, не то кадр не вспомнит, как его мать родную зовут... не то что себя. А кто-то вскрыл, порезвился и назад закупорил. Кажись, и здесь чьи-то скелеты в шкафу.
   На нижних палубах лязгнул металл. Докер обернулся с испугу. Ближайшая лесенка вела в темень.
  ╭[☉﹏☉]╮
  - Не ссы, Клипс, может это клещара башкой по трубам долбится. Ща пикнем... - Докер спустился в полутёмный технический коридор с горячими трубами. Каждая железка парила здесь и дрожала от вибрации гравипоезда. Коридор окончился наглухо запертой переборкой.
   Докер пробежался пальцами по тёплым и мягким клавишам биоконсоли.
  (ಠоಠ)
  - Не-не-не, бро, нельзя оставлять чё-нибудь за спиной, чё потом за задницу цапнет, - быстро взломал консоль Докер. Переборка с шипением раскрылась. Пахнуло чем-то вонючим и тухлым. Докер вошёл в темноту. Клипс осторожно облетел отсек и натолкнулся на клетку с толстыми прутьями. Дрон испустил яркий луч. В каждом углу отсека стояли наведённые на клетку турели. Докер отключил их ещё на входе, но крупнокалиберные строчилы могли продырявить любого, кто без спроса сунулся бы в отсек... или захотел вырваться из него.
   Внутри клетки висело прикованное к крестовине туловище без рук и без ног с длинными белыми волосами. То, что перед ним мертвец - Докер не сомневался. Позеленевшее лицо человека поблёскивало от слизи и покрылось фиолетовыми пятнами. В отсеке воняло гниющей плотью.
  - У этого Наниха чё, беда с башкой?.. - зажал Докер нос. - Трупаки копит. Его чё, с мёртвых прёт, что ли? Может его из Синих за эту шплигову парашу попёрли? Или местник всех так распинает, кто накосячил? Надо бы не кентоваться с ним, да и в укусе полегче. Там те ещё неки живут...
   Голова трупа вскинулась и уставилась прямо на Докера через пряди белых волос.
  (⊙ロ⊙)!!!
  - Ох ты ж харя! - шарахнулся Докер и тут же твёрдая рука схватила его за плечо.
  - Кажется, заблудился? - ледяным голосом спросил Наних.
  - Ср-разу надо было ему башку отгр-рызть! - выползла из-за его спины Шева.
  - Воу, бро, да я где присесть искал! И игрушки твои, слышь, не трогал! И ваще ни чё не видел! Проехали, а? Только не надо меня как... а, чтоб его! Короче, я сам люблю потрошить! Вот прям каждую неделю кого-нибудь на куски и в консервы! Да мы с Клипсом стольких перемочили! Ручищи по локоть в крови! Точняк ведь, Клипс, а?!
  !!!(⊙ロ⊙)
   Наних подступил к клетке и гнилое лицо повернулось к нему.
  - Твой новый друг? - просипел "мертвец". Голос его звенел от металла. - Возле меня есть ещё местечко.
  - Нет, Хотепсехемуи, эта участь уготована лишь тебе.
  - Обглодай меня шплиги, оно ещё разговаривает! - взвизгнул Докер.
  - Ты так и не понял? - повернулся Наних. - Не думай, что без рук и без ног ликтор тебя не прикончит. Не подходи к нему ближе пяти шагов.
  - Это чё ликтор? - прошлёпал Докер враз пересохшими губами. - Это ж страж пирамидиона, хитрющая тварь. Как ты его повязал?
  - Представь, что охотишься на блоху иголкой, - обронил Наних.
  - Я - аммат, я - Иссида, я - Хат, я - всеночь, Осирис и амальгама! - с едкой издёвкой распел ликтор и зашёлся в скрипучем смехе.
  - Ну всё, акватр-роник! Насмотр-релся? Пр-роваливай! - клацнула челюстями Шева.
  - Лады-лады, глюкнутая, иду! Только тварь эту из клетки не выпускайте: не хочу увидеть свой ливер снаружи! - отступил Докер. Клипс попятился за хозяином.
  (´･ヘ･ )
   Наних молча взглянул на ликтора. Докер трусцой поспешил вон из отсека.
  - Нек, у него ещё и ликтор на привязи! Во что ты влип, Оки-Докер? Зачем ему твоя Ви?! Зачем ему ты сам, рога мойрины! Не будешь ведь ты работать на синдикат? Ведь не будешь?.. А против синдиката идти - ещё хуже.
  *******
   Свет в полисферах не гаснет. За границами Делоса царствует темнота. Сто двадцать минут Озарения раз в тридцать лет - разве много? Достаточно тем, кто живёт на камнях, под поверхностью, или среди песков бесплодных равнин Исиды. Эрмиты - не чета метрополикам. Близился час, когда Лира вновь увидит Великое Озарение. Впервые она наблюдала горящее Око Хата, когда ей было десять. Клото привела жён и детей из розария в палаты Лахесы, где весь купол являл собой один огромный плазмойдный экран. Некоторые жители Делоса, кто не столь ответственно заботились о традициях аристократии, рискнули выйти на транзитные станции из полисфера, чтобы увидеть Озарение своими глазами. Но жёны и дети катафрактариев никогда не выходили во всеночь.
   По велению мойры богатства и благоденствия плазмойды экрана зашевелились и поменяли расцветку. Вначале розарий окутала темнота, словно пролитая тушь для иероглифической кисти или взрытая садовником почва. Маленькая Лира не знала, что ей поразительнее всего видеть: наружную всеночь или грядущее Озарение? Пожалуй, ночная темнота и россыпь мерцающих звёзд ей запомнились больше, чем болезненный жёлтый рассвет. Око Хата показалось Лире очень густым, дымчатым, как вылитый на сковороду желток или медовая краска, какой они рисовали с наставницами. Может быть маленькие шустрые плазмойды не смогли передать всех оттенков и величия Озарения? Клото с гордостью подняла рогатую маску, матери перешёптывались, девочки таращились на огромное пятно колыбели у них над головами. Всё небо пестрело вспышками коррекционных двигателей, так что иногда Око Хата совсем скрывалось за массивом орбитальной станции.
   Так получилось, что всеночь Лира запомнила больше Великого Озарения, которым столь гордились мойры и их проповедники. С тех пор она представляла, как следующие тридцать лет эрмиты трудились на синдикат в темноте всеночи, лишь бы приблизить час нового Озарения и увидеть под болезненным светом Хата всё те же бесплодные пустыни и горы.
   В тот день на лице матери Лира не увидела ничего, кроме задумчивого любопытства. Мать помнила тысячи ярких дней на родной планете Земле, её синие горы с ледяными вершинами, благоухающие леса, золотистые пляжи и лазурные океаны - не кривые скалы Исиды и серые пустоши с кислородными башнями. Да, землянок Озарением не удивишь. Может поэтому в конце концов их всех выселили из розария? На трёх уровнях Блаженства теперь жили только дочери землянок - настоящие Исидки и метрополики полисферов.
   Лире почти за сорок, она сама подарила жизнь семерым сыновьям и четырём дочерям, и всех родила от одного катафрактария - идеальный союз и пример для других цветов.
   Осанка патриарха династии Кериков в его шестьдесят пять лет нисколько не изменилась. Лира помнила Крона точно таким же, как в его юные годы, когда впервые встретила молодого воина на уровне Низших Блаженств. Лишь длинные волосы мужа, выбритые на темени, со временем поседели.
   Ступая по фруктовому саду на уровне Божественной Благости, почтенная роза и патриарх до сих пор выглядели очень красивой парой. Алая тога отлично подходила к крепкой жилистой фигуре Крона. Бёдра Лиры украшал золотой пояс поверх белой туники, грудь поддерживала золочёная лента, русая коса покоилась на плече, крупные украшения сияли под светом Делоса. За розой и патриархом следовали служанки. Одна держала зонт с бахромой, другая несла блюдо с графином вина и окроплённые чистой водой сочные фрукты.
   Получасовая прогулка по угодьям повторялась изо дня в день на протяжении последних восьми лет. Эта семейная традиция появилась после единственной неудачной беременности Лиры и повышения Крона из-за катастрофы в Джеле. Первые десять-пятнадцать минут они брели по белым гравийным дорожкам в полном молчании, проходили мимо виноградников и мандариновых рощ, гранатовых деревьев и орешников, без особого любопытства наблюдали за работой слуг-метрополиков. Лира дышала утренним воздухом, иногда касалась ветвей, отчего с листьев густо ссыпались капли. В прошлые доли Морфея над Божественной Благостью выпал дождь.
  - Напомни, идут ли в пустынях дожди? - спросила Лира на границе абрикосовой рощи и пшеничного поля - здесь они обычно заводили беседу.
  - Конечно идут, но крайне редко и не по распорядку, как в полисферах в доли Морфея или в доли Гелиоса.
  - В доли Гелиоса никогда сильного дождя не бывает, лишь в доли Морфея - дождь не мешает спать. Хотя странно... - Лира оторвала по пути колосок, - доли Морфея знаменуют ночь, в ту же пору ночь за границами полисфера - тридцать лет кряду. Получается, мы лишь чтим распорядок земного дня, когда время делилось на утро, полдень, вечер и ночь. Доли Эоса, доли Гелиоса, доли Оры, доли Морфея тянутся ровно по шесть часов. Большинство метрополиков клонит в сон именно в доли Морфея. Проповедники Лахесы внушают, что в этом и сила, и мудрость мойр. Но, знаешь, цветы в розарии забавы ради приучались спать и в другие доли и даже привыкли. Иные хотели спать только в доли Эоса или Гелиоса и совершенно не могли уснуть в доли Оры или в доли Морфея. Когда же спят эрмиты?
  - Когда хочется, если нет строгого распорядка в укусе или в деревне, ведь тогда им перекрывают свет, чтобы сэкономить хлоритовую пыль или ресурсы реактора.
  - В Делосе свет никогда не гаснет.
  - Роскошь, - оглядел Крон неразумных слуг. Головачи в холщовых рубахах и соломенных шляпах пропалывали овощные грядки. Вот кто мог работать без устали и без сна круглыми сутками.
  - Сколько же тонн аментия уходит на освещение в укусах?
  - Не более, чем они могут себе позволить. Укусы - стихийные поселения. Никто из метрополии колонистов в кратеры от пирамидионов не расселял. Скорее наоборот, эрмиты сами рвутся к нам в полисферы.
  - Потому что живут без света. Любопытно, сколько тонн уйдёт на истинное Озарение, когда Око Хата зажжётся? Неужели в укусах тратят меньше за тридцать лет?
   Крон промолчал. Он хорошо знал грань между пустой болтовнёй и серьёзными разговорами, как знал о границе между абрикосовой рощей и пшеничными полями в своих угодьях. Однако патриарх хорошо знал и привычки Лиры: начав издали, она всё равно доберётся до сути. Крон промолчал, не запрещая ей говорить, а чтоб она продолжала.
  - Тридцать лет катафрактарии убивают аммат, защищают шахты, соперничают друг с другом, кто больше добудет аментия, и чем ближе год Озарения, тем ожесточённее борьба. Наша династия была первой последние десять лет и на этот раз упускать лавровый венок на арене не собирается. Трудно представить, что случилось бы без династий. Как Клото тогда бы обогащалась? Как Лахеса тогда бы насаждала свою веру в Великое Озарение? Как Атропа тогда бы поддерживала порядок, если бы не колыбель и катафракты? Разве мы и Инженерный Отдел не основа синдиката? Да, ананки следят за департаментами, а филакиты за полисферами. Но ни чиновники, ни фаланга никогда не сравнятся ни с одной из династий, и тем более с Кериками. На заре освоения Исиды династии не нуждались ни в ком, кроме Инженерного Отдела, потому и создали свою симмахию.
  - Чересчур слабый союз, погрязший в распрях и склоках за власть над наделами, после и колыбель нас предала.
  - Потому и предала, что мы ослабли. Нашествия аммат не повторились и грызться друг с другом оказалось куда интереснее. Но симмахия была силой, которую мойры уважали и не использовали, как хотели, - покачивала колоском Лира. - Жизни катафрактариев никогда не возлагались на одни чаши весов с сотней килограммов цитрина. Предыдущие сборы аментия не были столь лихорадочными, болезненными и отчаянными, как этот. Я слышала рейдеры выворачивают самые отдалённые и бедные шахты, что не добудут и полсотни килограмм ядра за тридцать лет. Катафрактарии, бесспорно, опора для Озарения, но эта опора трещит от натуги. В охоте на легендарных аммат гибнут лучшие местники, во тьму всеночи уходят пылкие юноши и матёрые воины - наши мужья. Нам же в розарии остаётся оплакивать мёртвых.
  - Вдовьи слёзы цветов прикрывают ваши истинные мотивы, роза? - снисходительно улыбнулся патриарх. - Розарий не впервые хочет власти, но прошлое Вольнодумие Цветов закончилось плохо, особенно для землянок.
  - Я вспомнила вовсе не о своей матери, дорогой муж, - ободрала Лира зёрна с колоса и уголки её губ натянуто вздрогнули. - Розарий место блаженства, любви и... скуки, но никак не нового Вольнодумия. Я никогда бы не подтолкнула супруга в объятия Атропы, но боюсь за детей. Во всеночи пятеро наших мальчиков, а в розарии трое наших взрослых дочерей ждут своих женихов. Когда я смотрю на нашу маленькую Кибеллу, то не могу не волноваться, что и её глаза однажды омрачат вдовьи слёзы, к которым вы, дорогой муж, так легко отнеслись.
  - Жизнь местника поле битвы, а награда любовь. Любовь без награды, всё равно что проигранное сражение. Мы занимаемся тем, что нам по нутру, и, если гибнем, то что ж... не только катафрактарии платят высокую цену за день Озарения и сто двадцать минут света. Все эрмиты и метрополики платят. Цветы тоже могут платить её.
  - О, мы платим, дорогой муж. Но, в отличие от вас в боевых катафрактах, бессильны сражаться и что-либо менять. И всё-таки, чем ближе Озарение, тем сильнее пересекаются пути местников и цветов. Мы не владеем судьбой, мойры используют вашу силу на поле боя и нашу любовь в розарии, вытягивают богатства колонии, разграбляют наделы, только чтобы зажечь Око Хата всего на сто двадцать минут. Пусть в этом есть необходимость и даже какое-то чудо для эрмитов и головачей, но недостаточно ли катафрактарии делают, чтобы иметь право побеждать не только на поле боя и на ежегодных турнирах, но и иметь право голоса перед мойрами, возродить свою собственную симмахию? Да, можно назвать совет по-другому, если прошлые междоусобицы оставили горький привкус от названия "симмахия", но пусть совет будет тем местом, где каждый может говорить за себя в полный голос и заботиться об Исиде. Пусть мойры вас уважают, как после битвы у Семи Врат. Тогда и наши дети будут любить и сражаться, даже гибнуть, преисполненные гордости, но не в рабстве у триумвирата.
  - Сильные слова. Очень колкие и опасные, моя роза, - отметил Крон. - Не всем они могут понравиться, особенно мойрам.
  - Как может не понравиться надежда Лахесе, беспокойство за колонию Клото, или радение за справедливость Атропе? Или я не о том болтаю своим глупым женским языком? - рассыпала зёрна по ветру Лира, и лишь чуткий глаз мог заметить, как зёрна закрутились и улеглись на дорожке стройной литерой "Л".
   Крон не мог осудить её, ведь любил больше жизни. Очень короткой человеческой жизни. Скоро они оба состарятся. Их дети продолжат служить синдикату. Но хватит ли у них смелости заговорить о симмахии? Ведь у их детей нет тех родителей, какие были у Крона и Лиры. Их дети не помнят насмешливую улыбку землян во время Великого Озарения, когда все прочие трепетали.
   На дорожке появился слуга в синей тунике, перед ним весело подпрыгивала и торопилась маленькая Кибелла. Пятилетняя малышка со всех ног бежала к родителям и улыбалась, подобно сияющему свету Делоса. Рядом со слугой шагал человек в чёрных доспехах катафрактария, украшенных золотыми узорами и в плаще заколотым аментиевой брошью.
   Крон вышел к дочери, легко поймал её на руки, подбросил и подхватил, так что русые кудряшки Кибеллы взметнулись. Девочка залилась звонким смехом. Слуга с катафрактарием подошли и почтительно остановились невдалеке от патриарха. Лира приветствовала Ломо ананки династий лёгкой улыбкой. Тот ответил дипломатичным кивком. Крон расспрашивал маленькую Кибеллу.
  - Ты играла?
  - Да!
  - А как же учёба?
   Кибелла замотала кудряшками и задорно блеснула глазами на мать.
  - Время уроков: рисования и лепки, - осуждающе напомнила Лира. - Неужели, Кибелла, тебя потревожил наш гость?
  - Чудесный цветочек отвлёкся, дабы сопроводить меня к своему отцу, - примирительно сказал Ломо. Слуга старался держаться в тени при свете столь важных персон.
  - Ну что же, возвращаю лучшую девочку лучшей из женщин, - передал дочь патриарх в руки Лиры.
  - Стоило ли утруждаться и искать нас? Мы уже возвращались с прогулки, - приняла Лира Кибеллу.
  - Мужские дела порой не терпят отлагательств, почтенная роза. Тем более я прибыл в важной компании: патриарха ждёт гость.
  - Ещё гость? - гораздо больше своего мужа расспрашивала Лира. - Раз столько гостей, почему бы не предупредить и хозяйку? Боюсь, мы не смогли принять вас должным образом.
  - Этот гость не нуждается в хорошем приёме, он нуждается в аудиенции вашего мужа, почтенная роза.
  - Неужели существует вопрос, который ананки не способен решить в одиночку?
  - Политика состоит из многих вопросов, а уж если дело касается Озарения...
  - Политика и Озарение - единый вопрос.
   Ломо деликатно улыбнулся.
  - Когда я вижу счастливую мать и дитя, мне вовсе не хочется говорить о политике, почтенная роза. Вместо уроков стремительная Кибелла мечтала прогуляться с вами по саду, мне же позвольте украсть вашего мужа на беседу о скучных делах.
  - Вы успели украсть его раньше.
  - Идём, Ломо, пока из этого цветочка тебя не ужалила пчела, - со смехом взял Крон ананки под локоть и повёл его по дорожке к дому. Слуга остался при Лире.
  - Слухи не врут, патриарх: ваша роза умна и красива.
  - Не забывай про шипы, Ломо, ведь ты только что запретил хозяйке входить в её собственный дом, и она это припомнит. Так кого ты с собой привёл?
   Каждый шаг по дорожке отдавался шуршанием гравия и шорохом тяжёлого плаща ананки.
  - Четыреста тонн цитрина, Крон, где они?
  - Там же, где и Наних.
  - Твой ученик больше не хочет быть пре-патриархом?
  - Вот вернётся, его и спросишь.
  - Вернётся ли? Всё сложнее, мы больше не можем ждать. Смущённый катафрактарий - не тот случай, который подлежит огласке перед Озарением. Мы пытаемся понять, почему Наних не выходит на связь и проводим расследование, отрабатываем все варианты. Итак, почему он мог предать синдикат?
   Крон оглянулся. Лира в белой тунике с крохотной Кибеллой на руках почти скрылась из виду.
  - Если хочешь знать моё мнение, я не верю в предательство Наниха. Но, если бы такое случилось, то только из-за любви.
  - Не простой любви, а любви землянки. Я говорил, что это была плохая идея, но понимаю, что на тот момент Наних вполне заслуживал особый цветок и мойры содействовали их связи, потому что твой ученик готовился сменить тебя во главе Кериков. Теперь же вместо верного патриарха мы получили смущённого местника. Сто Сорок Четыре Дробь Шесть отдала Наниху около ста килограммов цитрина. Он ограбил нас в приграничье, где выследить Македонца не так уж легко.
  - Ограбил? Почему ты так уверен, что после сбора он не вернётся в синдикат и не привезёт злополучные четыреста тонн аментия мойрам?
  - Крон... - раздражённо поморщился Ломо, - только очень верящий в Наниха человек может как и раньше полагаться на его верность. Последние месяцы он не согласовывал сборы с шахт и охоту на аммат ни с кем: ни с моим департаментом, ни с вашей династией. Как ещё можно назвать это бегство? Отшельничеством? Местник, кто не подчиняется департаменту - предаёт синдикат.
  - Или он более самостоятелен, чем синдикату хотелось бы, но при этом действует в интересах династии и мойр. Я бы дал Наниху время.
  - Времени больше нет. Скоро его объявят отступником, смущённым катафрактарием, и его неф станет целью не для бандитов и аммат, а для синдиката. Твой ученик заслужил смерть.
   Крон промолчал. Они почти подошли к дому и слуги могли неосторожно услышать их.
  - Я так понимаю, не ты принял это решение, Ломо? - вполголоса спросил он возле крыльца.
  - Конечно нет.
  - Понятно. Тогда ты, наверное, знаешь, что Наних взял Буцефала - небольшой катафракт для долгих рейдов во всеночи. Его можно не возвращать на колыбель и возить в пустошах занаделья, скажем, на транспортной клинии.
  - Опасное предприятие, если учитывать сколько в занаделье легендарных аммат.
  - Тем резоннее выглядело бы удержание Буцефала для Инженерного Отдела: разведка, охота в одиночку, проверка самых отдалённых шахт, до которых гравипоезда не добираются десятилетиями. Темнота всеночи и единственный воин со своим катафрактом посреди песков и чудовищ. Запасы аментия Наних собирает благодаря собственной смелости. Сборы на мелких шахтах - это предательство? Я бы сказал, на обратном пути победителю дозволяется всё. Триумвират сам устраивает состязания, на которых местники борются за каждый килограмм цитрина. Наних побеждал десять лет подряд.
  - И Керики вместе с ним.
  - И Керики вместе с ним. Но ни на одну из крупных шахт синдиката мой ученик не нападал, потому я не верю в его предательство.
  - Есть неоспоримые факты, патриарх, но не мне о них говорить, - вздохнул Ломо. - Ты знал его куда лучше, готовил на своё место.
  - Наних спас мне в Джеле жизнь. И не только мне.
  - Но тебе выбирать, от чьей руки он умрёт.
   Крон поджал губы, лицо его отвердело. Они начали подниматься по широкому крыльцу, но остановились.
  - Чтобы покончить с изменой, вернуть цитрин синдикату и катафракт колыбели, за Нанихом должен отправиться другой местник, - предложил Ломо.
  - Из Кериков?
  - Это не наказание, а шанс - для династии, конечно, по старой дружбе. В одиннадцатый раз подряд завоевать лавровый венок на турнире без Наниха будет непросто. Четыреста тонн цитрина дадут Керикам преимущество. Я слышал от Антигонидов выступает сильный боец. К тому же не забывай, только убийство предателя очистит имя вашей династии перед мойрами.
   Крон с мрачным лицом отвернулся.
  - Да, Ломо, я ценю твою... помощь. Я выберу лучшего из Кериков, кто отправится за Нанихом.
  - Выбери не лучшего, а подходящего. Быть может Чечолу, его последнюю ученицу? Говорят, она хороша.
   Патриарх метнул на него хмурый взгляд.
  - Если Наних погибнет от руки ученицы, - продолжил Ломо, - это снимет тень подозрения с ваших когтей. Если умрёт Чечола, против Наниха ополчатся все, ведь она единственная катафрактарий-женщина.
  - Наних не станет убивать её. Что если они объединятся?
  - Ты сам в это веришь? Сколько уже длится рейд Чечолы во всеночи?
  - Не припомню, чтобы она возвращалась надолго за последние восемь лет.
  - Тем лучше. Пусть использует амальгаму в бою против своего бывшего мастера. Тебя ждут, - указал Ломо на вход.
  - Разве ты не пойдёшь со мной? - оценил его подозрительную осторожность Крон.
  - Аудиенция - это личный разговор. Моё присутствие недопустимо.
   Патриарх кивнул с выдержкой, поднялся по широким ступеням и вошёл в мраморный вестибюль своего дома. Ветер раздувал лёгкие полупрозрачные шторы. Крон не видел никого из домашних слуг, хотя обычно его встречали после прогулки с прохладными чашами для омовения. Стол в главной зале оказался убран не до конца. На полу валялся оброненный серебряный нож. Крон поднял его и, похлопывая им плашмя по ладони, прошёл через длинную анфиладу комнат. Двери в приёмную, где они с Лирой обычно беседовали с посетителями, стояли едва приоткрытыми. Металлические ручки побелели от изморози. Крон задержал дыхание, спрятал нож и прошёл внутрь.
   Посреди мозаичного пола стояла рослая трёхметровая женщина в бледно-голубой тунике. Вокруг неё плотным кольцом лежали обездвиженные мужчины и женщины - домашние слуги Крона. Лицо гостьи скрывала суровая золотая маска с бычьими рогами. Шея с тёмными бусами и плечи обнажены. До самого пояса свисали смолянисто-чёрные косы.
  - Твои слуги спят, - проговорила Атропа. Её глубокий, но тихий голос резонировал внутри черепа. - Мойра должна запомниться им лишь во сне. Наяву я буду говорить только с тобой.
  - Мойра порядка и правосудия, - поклонился Крон. Патриарх даже представить не мог, что вместе с Ломо придёт одна из триумвирата.
  - У тебя хороший дом и жена - лучшая из розария. И дети верны. Жаль, что ученик не таков.
   Бессмысленно спорить с Атропой о вине Наниха.
  - Мы сделаем всё, чтобы найти его.
  - Найти и убить, - приговорила мойра. В комнате потемнело от её рослой фигуры. - Дайте ему умереть, как герою, пока никто не узнал.
  - Мы выбрали местника, который исполнит ваш приговор.
  - Хорошо, Чечола его уничтожит, - одобрила мойра и повернулась. Бусы на кончиках бычьих рогов зазвенели. Толстые чёрные косы на её спине показались Крону двумя голодными змеями.
  - Владычица порядка и правосудия, - откашлялся он. - Чем доказана вина Наниха?
  - Его единственная дочь Гея украдена из розария Низших Блаженств. Следы указывают на отца.
  - Но как Наних мог выкрасть дочь, если более полугода охотится в занаделье?
  - Ему помогли, - Атропа шагнула к патриарху, так что пол содрогнулся и с купола осыпалась изморозь. Казалось, перед Кроном не один, а целая сотня человек. - Синдикат предали изнутри розария.
  - Заговор среди цветов? - Крон похолодел при одной мысли о Лире. В этот час его супруга, известная хор-флористка Низших Блаженств и маленькая Кибелла прогуливались под охраной единственного слуги по фруктовому саду. Атропа - не просто владычица порядка и правосудия, ей подчинялись лучшие филакиты - наёмные убийцы из синдиката. И она пришла к нему в дом неспроста.
  - Что такое, патриарх? Да на тебе лица нет, - наклонилась Атропа. Золочёная маска уставилась на Крона в упор. Он стиснул серебряный нож под одеждой.
  - Нет, всё в порядке, великая мойра. Пусть всё будет так, как вы сочтёте необходимым. Если в розарии вспыхнуло новое Вольнодумие Цветов, то это, конечно... о, Озарение, это надо пресечь.
  - Ты ведь понимаешь, что мы всех наказываем по заслугам.
  - Да, великая мойра.
  - И ты верен нам?
  - Абсолютно.
  - Докажи. Все слабости и страхи Наниха должны стать известны Чечоле. Ты сам подготовишь её, наведёшь на след пре-патриарха. В бою местников победителем выходит тот, в ком амальгама чернее. Проклятие Исиды ведь терзает Чечолу?
  - Да, бесспорно.
   Атропа коснулась выбритого темени Крона.
  - Благодарю за верность, патриарх. Твоя старость не закончится в неге и лени на уровне Божественной Благости. Я обещаю, ты встретишь смерть внутри катафракта в пламени таких войн, каких доселе не вспыхивало на Исиде. Разве не это желанный конец для прославленного воина?
  - Только это и остаётся, - струилась кровь с пальцев Крона - нож разрезал ладонь.
   Атропа выпрямилась и прошла мимо него. Когда патриарх повернулся, перед ним стояла открытая дверь, но ни следа мойры. Сверху капало, иней на куполе и на мраморных колоннах начал медленно таять. Патриарх выронил нож, зажмурился и вцепился в свою седую голову: в черепе всё ещё ныло после сотканного из сотен людских голосов низкого голоса мойры. Слуги дрогнули и заворочались, глубоко вздохнули и один за другим начали просыпаться.
  - Дорогой муж? - как огнём обжог Крона голос Лиры. Он открыл глаза и увидел жену в дверном проёме вместе с их маленькой дочерью на руках. Слуга с любопытством заглядывал через порог. Патриарх шагнул к розе и обнял её вместе с Кибеллой.
  - Ты что, папа? Ну что! - капризно ёрзала и отворачивалась малышка, пока Крон обнимал их. Лира оглядела слуг, тающую изморозь и особенно чутко присмотрелась к мужу.
  *******
   Айнет никогда не выглядел одним и тем же. Всякий раз при слиянии с надстройкой воплощается новое инфо-море из аморфного материала. В айнет входят через акватронику: акватеримналы, биоконсоли, гидровычислители, иногда через имплантированную в затылок биопластину, или же через коконы синтетической нервной ткани. Один из таких коконов, помимо прочего, Докер обнаружил посреди отданной ему каюты. Белое веретено подвешивалось прожилками к потолку. Внутри капсул катафрактов помещалось нечто подобное. Кокон из синтетической нервной ткани был тем же БэНТом, но оператор мог забраться внутрь него для лучшего подключения - очень дорогая штука из разряда биотехнологий Айши. Настолько дорогая, что кокон - чуть ли не самая ценная вещь внутри гравипоезда, после доверху заполненного цитрином хоппера и аментиевого реактора.
  - Безопасное подключение, ага? Нек... - Докер со свистом обошёл кокон, по пути нагибаясь под жилистыми растяжками, по которым подавалась энергосмесь.
  w(№ｏ№)w
  - Шплиг его знает, Клипс, где этот Наних надыбал таких штуковин. Может чужой катафракт раздолбал?
  (・・ )?
  - Нет, я туда не поле... нек, конечно же полезу, это ведь кокон! Когда ещё мы подключимся, как настоящие местники?
   Докер по-хозяйски огляделся в каюте. Была здесь и вполне человеческая акватроника. В аппаратном блоке, как в реакторе растворялась холеритовая пыль, энергосмесь нагнеталась насосом по системе трубок к аквариуму. Внутри аквариума жила синтетическая нервно-визуальная ткань. Запитываясь энергией от холеритовой смеси, она обеспечивала соединение с айнетом, обработку память-программ, стабильность инфо-моря, общей виртуальной системы, связь с оператором через жидкий шарик палитры с гравитоном и выработку плазмойдов. Плазмойды, похожие на маленьких шустрых амёб жили в чистой воде аквариума, переливались радужными красками и могли с разной насыщенностью светиться. Нервно-визуальная ткань в аквариуме посылала через воду импульсы память-программ, плазмойды собирались в стайки и формировали объёмное изображение. Скопища плазмойдов выглядели яркими волнистыми облаками в воде - так и работала акватроника на Исиде.
   Докер прикинул, что вся начинка каюты обошлась бы ему килограмм в триста россыпью, а может быть и во все пятьсот.
  - Нек с ним, рискнём! Глядишь, не сольёмся! - поглядел он на золотистый кусочек цитрина поверх запертого контейнера. - Клипс, пока я вливаюсь, займёшься Ви, - щёлкнул пальцами взломщик и дрон подлетел ближе. Докер аккуратно взял самородок весом дороже любой акватроники в этой каюте. В приплюснутой макушке дрона открылась круглая штоленка измельчителя, Докер вложил кристалл внутрь. На плазмойдном дисплее Клипса появилась шкала загрузки.
  (1% 11:59)
  - Двенадцать часов до р-рандеву с Ви, ага? Нек! Сам начал глючить, как паучиха! Оки-док, будет время в айнете подрифтовать.
   Как только Докер приблизился в коконе открылся узкий разрез и взломщик забрался внутрь.
   Тотчас отверстие затянулось, белые синтетические нити поползли по груди и плечам Докера к ушам и затылку, опутали пальцы и юркнули к уголкам глаз. Мягкие жгутики безболезненно проникли под кожу и внедрились сквозь жилы в кровь. Вокруг стало сумрачно и тепло, как в материнской утробе. Докер сам не почувствовал вливания в айнет. Его аватар-сферу перенесло в инфо-море. Иногда казалось, что он летит сквозь ледяной дождь, иногда, что медленно погружается в горячую ванну. Разряженная аморфная материя впитывалась и проходила через него, как расплавленный белковый брикет через губку. Но аватар-сфера не висела на месте и летела со сверхскоростью передачи память-программы в айнете.
   Айнет - информационная сеть Айши. В первые же годы на Исиде люди обнаружили её при помощи электроники: скрытое информационное море древней цивилизации Ай. Но электроника плохо подходила для вливания в айнет, как его назвали колонисты. И лишь объединив свои технологии с жидкостной биоинженерией Ай, люди создали акватронику и смогли влиться. Айнет и правда когда-то использовался для обмена и накопления информации, но не только, хотя его истинный смысл и предназначение никто так и не узнал. Поговаривали, что айнет - это и есть психосфера Исиды, именуемая Осирисом. Но вполне могло быть, что Осирис всего лишь тесно связан с айнетом, но само информационное пространство - нечто другое.
   Прежде вливание в айнет замедлялось возле гиперкида - защитных память-программ синдиката и требовалось обойти их, но сейчас Докер пролетел между флагами прямо в надстройку, как будто сам был частью Делирия. На ртутной поверхности аватара появился весёлый пиратский флаг, он пополнил рой таких же ярких и тёмных, иероглифических или с забавными картинками сфер-аватаров пользователей надстройки.
   Да, люди смогли через акватронику и синтетику Ай подключиться к айнету, но освоили лишь самую малую его часть. Пространство, доступное и обустроенное людьми, называлось надстройкой: всё равно что прихожая огромного дома, где все прочие комнаты заперты. В этой прихожей и обживались гости.
   Информация в айнете хранилась в аморфной материи, и пользователь, всякий раз вливаясь в надстройку, видел её по-новому. Отчего это зависело? Никто не знал.
   Сегодня надстройка айнета выглядела как поле зеркальных подсолнухов. Какофония голосов, рекламной музыки, звуковых передач и онлайн-трансляций перегрузила сознание, будто Докер хотел знать всё и сразу. Он заглушил надоедливую рекламу и подлетел к ближайшему подсолнуху. Тотчас их связал быстрый импульс, зеркало аморфной материи рассыпалось в водянистую пыль и запустился стандартный пик-поиск.
  "Наних? Кто этот ваш Наних? Вот, как он и говорил, первичная инфа: "Местник Наних - пре-патриарх династии Кериков". Оки-док, плазмографии: "...при встрече выразить почтение", ага? Да-ну! Сейчас буду смаковать одонок, как же!
   Докер опасливо поглядел наверх. Над шариком аватара маячили хищные веретёнца флагов - защитников информации и модераторов надстройки. В отличии от сфер, они кинжалами носились по айнету в поисках нарушителей. Всякий раз вливаясь в надстройку, Докер ощущал над собой их занесённый клевец. Но теперь его аватар прикрывало безопасное подключение и ни один флаг не шпионил. Возможно сейчас у него и правда получится проникнуть в Делирий - закрытую для пользователей часть надстройки, глубже всего вошедшую в неисследованную область айнета. Делирий нестабилен и опасен - так сообщало пользовательское соглашение. Но взломщик знал, что на самом деле синдикат не желает делиться секретами самой загадочной комнаты, которую им всё-таки удалось взломать в доме.
   Аватар-сфера пронеслась среди зеркальных подсолнухов. Как бы не выглядела сеть, в ней всегда есть чётко обозначенные границы публичного доступа. В Делирий обычным пользователям вход воспрещён, нельзя залетать даже случайно. Большинство шариков слонялись среди подсолнухов, подключались к аморфной материи или сбивались в один большой шар, как капли воды вокруг гравитона. Это были крупные сервера для общения. Иногда в центре такого беспокойного шара находился рослый подсолнух - популярный источник данных, бесплатных память-программ или поисковых систем.
  - Кто-то в онлайне завис, а я пикаю хмурого мужика! - выругался Докер и с размаху нырнул в самую гущу подсолнухов. Вокруг зазвенело, перед взором выскочила красная надпись: "МОНОПОЛЯРНЫЙ СБОЙ! ВЕРНИТЕСЬ В ПУБЛИЧНУЮ ЗОНУ!". Веретёнца над головой закрутились, но не увидели, кого должны отключить. Подсолнухи перед Докером растеклись, как расплавленные. Шарик аватара нырнул в мутный разветвлённый тоннель. Рядом мелькали кровяные тельца: красные, белые, жёлтые. Среди них охотились синие веретёнца флагов. Не будь у Докера безопасного слияния, его тут же атаковали бы и убили мощным импульсом через глаза и затылок.
   В мутном тоннеле Докер отыскал куб в окружении флагов. Защитные веретёнца выстроились словно крупноячеистая клетка. Каждый желающий подключиться к блоку аморфной материи должен был принадлежать к синдикату и находиться под полным контролем гиперкида.
  - Оки-док, давай глянем... - подлетел Докер к кубу. Ни один флаг к нему не повернулся. - Ща проткнут! - потянул взломщик импульсы память-программы к материи.
  "Наних - ученик патриарха Крона и наиболее вероятный претендент на место главы династии Кериков. Ветеран восьми крупных рейдов в занаделье в составе пентаграмма, тридцать одна самостоятельная экспедиция, убийца легендарного аммат Янтарный Дракон, участвовал в подавлении бунтов на тысяча двадцать четвёртой, тысяча сорок восьмой и тысяча семьдесят второй синтетических фабриках, самая длинная серия побед на ежегодных турнирах катафрактариев. Мастер трёх когтей, наставник первой и единственной женщины-катафрактария. Награждён угодьями на уровне Божественной Благости Делоса. Представлен лично триумвирату".
  - Высоко берёшь, бро. Но чё ты на синдикат взъелся? Или они на тебя взъелись? - Докер попытался отключиться от куба. Защитники дрогнули как один и повернулись к нему.
  - Спалился? Нек!
   Но флаги не проткнули его, должно быть только почувствовали подключение. Защитники вспыхнули голубым, клетка начала медленно стягиваться, стараясь накрыть нарушителя, импульс память-программы затащил Докера в куб, словно на поводке. Никогда ещё взломщик не проникал внутрь аморфной материи. Оказалось, что это не просто хранилище данных, а часть айнета, ещё одно подпространство Делирия.
  - Что ты творишь, аммат тебя сожри!
   Кокон сам тащил его внутрь, на ещё более закрытый уровень. Новое пространство айнета чернело, как всеночь Исиды. Разноцветные вспышки и молнии над щербатой поверхностью казались мозговыми импульсами - это и есть информация? Или что-то другое? Если вспышки - аморфная материя, то как к ним подключиться? Ничего стабильного, кроме бугристой поверхности нет. Даже защитники не видны. Докер всё ещё в надстройке или провалился в первозданный айнет? Аватар-сфера спланировала вниз. После удара молнии на холмистой поверхности некоторое время ещё светилось пятно. Ореол таял и выцветал, как заживающий на теле ожог. К одному из таких пятен Докер попытался протянуть импульс.
  "Македонец - неф последнего поколения. Личный подарок патриарха Крона для мастера Наниха за спасение его жизни во время зачистки ликторов в полисфере Джела..."
  - Джела - тринадцатый полисфер! Нек, его же на атомы разнесло...
   Восемь лет назад внутри жилых уровней Джелы внезапно появился пирамидион. Никто из колонистов не думал, что такое возможно. Пирамидион открылся, изнутри атаковали ликторы, погибло более восьмидесяти тысяч жителей, целую династию катафрактариев вырезали, полисфер был опустошён. Синдикат отправил катафрактариев на зачистку, но вместе с пирамидоном взорвалась и сама Джела. Из отправленных местников уцелели немногие. Триумвират объявил потерю Джелы трагедией, но участников зачистки назначил героями. За события в Джеле стоило подарить неф и сделать Наниха пре-патриархом.
  - Офигеть, Клипс, такого в паблике не пропикаешь... - забылся Докер за считыванием данных. Он попытался проникнуть ещё глубже и выяснить, чем ещё знаменит Наних, хотел узнать что-нибудь о его личной жизни, но среди темноты медленно разгорелось и начало разливаться голубое сияние. В отличие от молний, оно не гасло и захватывало всё больше темноты на бугристой поверхности. Точно таким же голубым цветом светились защитники куба - цвет траура и смерти.
  - Мойрины рога... - почувствовал Докер, что в голубое сияние ему лучше не попадать. Оставалось немного времени, пока свет не накрыл его. Докер лихорадочно искал данные, хоть какую-нибудь зацепку, зачем Наних ушёл глубоко в занаделье, зачем возит с собой пленного ликтора и собирает кадров и цитрин, зачем ему понадобился он сам и Ви?
   Молнии и бугры растворились под светом. Аватар Докера встряхнуло, ртутная поверхность сферы замерцала и весёлый пиратский флаг отключился. "Сияние - это же волна гиперкида, единой защиты надстройки!", - догадался взломщик, но старался считать последние данные из материи.
  "На уровне Низших Блаженств полисфера Делос похищена единственная дочь Наниха - Гея: шестнадцати лет, мать - землянка. Доказательств побега нет. Исчезла. Допрос хор-флористки и цветов, поиски внутри жилых уровней Делоса не дали результатов".
   Голубой свет накрыл место, где Докер вытягивал информацию. За секунду до этого он успел отключиться. Аватар-сферу вытолкнуло из тёмного мира, из куба, из кровеносной системы, из надстройки с подсолнухами, как пузырёк воздуха из воды. Голубое сияние исчезло. Докер ускользнул от смертельного света в последний миг, но жажда знаний в нём не угасла. Было ли что-то ещё в глубине? Новые уровни Делирия, первозданный айнет, психосфера, до которой ни один взломщик ещё не добрался?
   Кокон раскрылся. Голова кружилась, тошнило. Вокруг всё залило красным светом и гнусно выли сирены.
  "Всему экипажу: боевая готовность! Внимание, тревога!" - гремел БэНТ. Докер вылез в каюту из кокона. Все плазмойдные дисплеи сообщали о близкой угрозе. Клипс мирно покачивался и едва гудел в режиме восстановления.
  (94% 1:02)
  - Одиннадцать часов в сети? Нормальненько отоспался!
   Неф тряхнуло, да так, что белый кокон заходил ходуном на склизких растяжках.
  - Нек! Уже отследили? - еле устоял на ногах Докер. Клипс использовал всю свою мощность на восстановление Ви, так что ни помочь, ни предупредить владельца не мог. Как только палуба успокоилась, Докер кинулся в командариум.
  - Пр-рипёр-рся! - неласково встретила его Шева, растянув все восемь лап по акватерминалам на мостике. Сколотовые кусочки из её тела вошли в акватронику, искусственный интеллект Шевы заменял БэНТа.
  - Чё за кипишь? Где местник?
  - Вышел пр-рогулятся во всеночи!
   Неф так сильно тряхнуло, что Докер едва не свалился на палубу. Одна из статуй вылетела из ниши и с металлическим звоном покатилась по полу. Тут же откуда ни возьмись к ней бросился Лу и поднял.
  - Чё с нефом?!
  - С нефом? Полный пор-рядок! Я пр-риглядываю. А вот что под ним...
   Докер подбежал к свободному акватерминалу и через палитру вызвал наружное изображение.
  - Кто р-разр-решил тр-рогать!
   Не обращая внимания на паучиху, Докер включил тепловизор и отыскал Наниха и катафракт. Буцефал шёл по мрачной равнине Исиды недалеко от Македонца и всякий раз, когда вздрагивала пустыня, балансировал на ходу.
  - Дер-ржись за что-нибудь! Сейчас тр-ряхнёт!
   Плазмойдный экран показал кроваво-красное пятно неизвестной угрозы прямо под поверхностью. Пятно неслось на Буцефала.
  "Он его не видит!", - промелькнуло в голове Докера.
  - Местник, аммат на четыр-ре часа! - скрежетнул вирус. Катафракт обернулся. Тварь выскочила из-под земли и налетела на выставленный лазерный клинок. В облаках пыли и осколков камней сверкнули алые гребни и строенная пасть. Меч Буцефала влетел точно под ротовое отверстие. Аммат метил в хоппер с цитрином, его излучение и приманило чудовище. Голова Червя изогнулась дугой и отвернула от грави-поезда, в то время как тело ещё продолжало вытягиваться из-под земли. Аммат оказался размером не меньше самого Македонца.
  - Твар-рь! - клацнула Шева и увеличила скорость. Неф дёрнулся, Докер схватился за акватерминал, Лу потащило по палубе вместе со статуями и книгой. Буцефал вонзил в каменную тушу Червя клинок, и катафракта вмиг потянуло за огромным чудовищем. Он упёрся ногами, вздыбилась серая пыль. Червь опять изогнулся, стараясь ухватить гибридную машину и выдернуть меч, но катафракт выстрелил из баллистики точно в морду. Разрывные снаряды взорвали нижнюю челюсть. Красный аментий разлетелся светящимися брызгами в темноте. Червь свернулся будто пружина и подбросил катафракта. Клинок вырвался из его тела. Из сопел десантных двигателей полыхнул синий огонь, Буцефал стабилизировался в падении и обрушил на аммат лазерный меч. Вес машины придал силы удару и рассёк Червя пополам.
   Всё о чём Докер узнал в сети, не шло ни в какое сравнение с настоящим боем.
  - Новая фалар-ридовая фор-рма жизни на девять часов! - крикнула Шева и накренила Македонца, чтобы уйти от удара. Ещё одна статуя полетела на пол. Головач с тупой устремлённостью пополз к ней.
  - Ещё каменюка? Да чё за нек! Не много ли аммат на один хоппер цитрина!
  - Р-разрубишь Чер-рвя, будет двое! - рыкнула Шева. И тут же пушки с левого борта Македонца ударили по обрубку, догонявшему гравипоезд. Буцефал сражался с головой аммат. Разбитая пасть ударила по катафракту и только благодаря десантным гравидвигателям Буцефал увернулся. Лазерный меч распорол аммату бок. Гребнистое тело в ответ хлестануло машину. Чёрная броня катафракта помялась от удара, и Наниха отшвырнуло в темноту всеночи.
   Докер не видел, что было дальше. У Македонца появилась свои проблемы. Из обрубка хвоста выросла новая червячья морда и спешила полакомиться гравипоездом. Если бы Наних не ослабил её, она бы давно вцепилась в прицеп. Пушки ударили по строенной пасти. Счётчик фугасов на плазмойдном дисплее Докера почти обнулился. Червь разорвался фонтаном ярких осколков, будто по раскалённому куску железа ударили молотом. Македонец заложил вираж, продолжая обстреливать фаларидовую груду из всей баллистики.
   Счётчик снарядов опустел. Раскалённые стволы орудий поднялись кверху. От обрубка червя осталась только развалины. Но булыжники шевелились и стремились сойтись обратно.
  - Пр-риготовься, сейчас тр-ряхнёт, акватр-роник! - Шева направила гравипоезд точно на груду. На развороте Македонец так накренило, что Докер повис на акватерминале, а статуи с громом заскользили на левую сторону палубы вместе с Лу.
   Хвост попытался отползти с пути Македонца, но гравипоезд врезался точно в обломки. Ярко-жёлтые искры цитрина как фейерверк рассыпались по темноте.
  - Пер-рвый готов! - хищно заклокотала Шева. БэНТ никогда бы не справился с гравипоездом на таких скоростях. Македонец возвращался к Наниху.
  - Нек, фигово! - вцепился глазами Докер в черно-белое изображение тепловизора. Катафракт потерял правую руку. Из плеча Буцефала вытекали десятки литров светящейся энергосмеси. Наних отбивался от атак гребнистой головы левой рукой. Червь пытался опутать машину и раздавить его.
  - А ну не тр-ронь! - Шева направила гравипоезд на аммат. Датчики скорости замерли на трёхстах километрах в час. Македонец как выпущенная стрела метил в голову аммат, но Червь изогнулся, выбросил Наниха под его же неф и ушёл из-под удара.
   Докер услышал громкий стук по броне. Шева с визгом затормозила и начала поворачивать. Все прицепы смешались и накренились. Лу полетел головой в барельеф. На плазмойдном дисплее Докер увидел, как Буцефал бездвижно лежит на песке и Червь подползает к нему всё ближе и ближе.
   Шева не успевала направить гравипоезд для нового тарана и для орудий не осталось снарядов.
  - Нек! Местника ща сомнут! - вытер кровь Докер из разбитой брови и подтянулся к акватерминалу. Пальцы юркнули в жидкий шарик палитры и золотистые импульсы память-программ взломали нервную ткань.
  - Перенаправление энергии из реактора на лучевое орудие. Получение координат. Вычисляю... - пробасил БэНТ.
  - Что?! Акватр-роник, башку отгр-рызу! Не тр-рожь!
   Тяжёлая лучевая пушка приподнялась и повернулась на орудийной платформе. Белые разряды энергии пробежали промеж двух направляющих.
  - Блокир-ровать выстр-рел, отставить! - завопила Шева и команды отмены запестрили на плазмойдном дисплее.
  - Я попаду! - легко обошёл запреты вируса акватроник. Быстрее, чем Шева пыталась ему помешать, он направил орудие Македонца. Червь почти добрался до Наниха. Буцефал шевельнулся, исковерканная нога подогнулась, он опёрся на уцелевшую руку, выпрямил измятое тело и активировал меч.
  - Я - аммат, я - Исида, я - Хат. Я - всеночь, Осирис и амальгама... - прорвался через сонар исковерканный голос Наниха.
  - Отставить! Бр-рось, акватр-роник! Я тебе башку... - задыхалась Шева.
  - Жри! - крикнул Докер.
   Из орудия вырвался луч ослепительной энергии, врезался точно в пасть Червю и разнёс его на обломки. Красные и жёлтые искры, затухая, рассыпались и закружились во всеночи.
  - Фаларидовая форма жизни ликвидирована. Схожих сигнатур не выявлено. Произвожу сбор и анализ данных о ходе боя. Подготавливаю Македонец к приёму аментия. Отбой тревоги.
   Докера повалили, челюсти Шевы защёлкали перед лицом.
  - Башку! Отгр-рызу! Пр-рощайся с жизнью, пр-ридур-рок!
  - Воу-воу, сколот, да ты чё! Я твоему местнику шкуру спас! Эй!
  - Заткни р-рот! Тебе кр-рышка!
  - Злишься, что переиграл тебя, да?! Вирусы умнее БэНТов а люди умнее вирусов! Потому что мы ваши создатели! Съела!
  - Сейчас сожр-ру! Только на кор-рм годишься!
  - Да разве эта пушка не для аммат, а?! Какого шплига вы её таскаете, если шмалять нельзя?!
   Челюсти паучихи метнулись к голове Докера.
  - Шева, - голос Наниха сквозь ракушку сонара остановил её. - Подведи транспортную клинию Македонца. Буцефалу понадобится ремонт.
  - Что с повр-реждениями, местник? - сползла с акватроника Шева, будто бы и не собиралась секунду назад его обезглавить. Докер с кряхтением приподнялся. Перед ним растопырилась четырёхпалая рука Лу, обсохшая клеем.
  - Вставай, напридурок.
  - Слышь, клещ: катись на мойрины рога! - сам встал Докер. Лу поковылял поднимать упавшие статуи.
   Грузовые манипуляторы затащили изуродованного Буцефала на транспортную клинию. Вскоре в командирской рубке тяжело поднялась переборка и на мостик вернулся Наних. Он выглядел целым, только бледнее прежнего, так что чёрные вены и жилы выступили на коже, как плесень на белковом брикете. Поправляя на руке амальгатор, местник прошёл к командирскому креслу.
  - Орудийная платформа.
  - Это не я! - Шева скорее затыкала лапой на Докера. - Это всё акватр-роник! Зр-ря, зр-ря подобр-рали! Надо было башку отгр-рызть!
  - Да чё вы за холеру жмётесь? Для вас же шмальнуть разок - тьфу!
  - Холерита не жалко. Шева, проконтролируй, чтобы БэНТ не задерживался при сборе трофеев, особое внимание к цитрину, холерит можешь бросить.
  - Там и будет-то с полсотни килограмм... - ворчливо поплелась исполнять приказания Наниха паучиха и засунула все восемь ног обратно в акватерминалы командного пункта.
  - Македонец, отчёт по кадрам.
  - Состояние капсул удовлетворительное. Разгерметизации нет. Капсула за номером...
  - Об этой можешь не докладывать, - прервал Наних. - Повреждения состава?
  - Сер-рьёзных повр-реждений нет, местник. Катафр-ракту досталось гор-раздо кр-руче.
  - Да ты чуть не сдох, бро! Два аммат! Два Червя!
  - Этапный класс.
  - Да, не Янтар-рный Др-ракон.
  - Чё?
  - Это не легендарный аммат. Проходная тварь для полного пентаграмма, - пояснил Наних.
  - Только др-раться пр-ришлось не в пентагр-рамме, а одному.
   Докер, да и все остальные эрмиты тоже начали забывать для чего по-настоящему нужны катафрактарии. Большинство аммат истребили в наделах во времена симмахии, чудовища остались лишь у приграничья и в тёмных необжитых пустынях. Их привлекает аментий и ещё больше цитрин. Цитрин залегает глубоко в недрах, в верхних слоях остаются менее энергоёмкие холеритовые кристаллы. Чудовища-хищники, чудовища-падальщики: при жизни аммат пожирают друг друга и, не имея выделительной системы, всё более увеличиваются в размерах и весе. Легендарный аммат убивают тысячи себе подобных, но сами становятся столь велики, что не могут себя прокормить и со временем их энергии не хватает для поддержания камене-образного фаларидового тела. Аммат гибнут, уходят под землю, становятся пищей сородичей. Так и развивалась странная минеральная жизнь на Исиде, пока не появились люди и их шахты, гравипоезда, синтетические фабрики и катафрактарии.
   Орбитальная колыбель десантирует на поверхность Исиды катафракты, чтобы те сражались с аммат - вот в чём истинное предназначение местников. И только потом служение синдикату, турниры и запугивание бунтующих эрмитов по укусам и деревням.
  - Лу, прочти что-нибудь из твоей Умной Книги, - откинулся Наних в кресле. Книгочей подковылял к тактическому столу, распахнул на его поверхности самодельный том и с хрустом перевернул задубелые от клея страницы.
  - Напутешествуя по окрестностям, можно налюбоваться водопудами. Водопуды запряталися в тайной спещере, скутанной в туманах, - начал клещ. - В проливе плават остров Саво - наславное место для водных развлекаловок. Здеся можно налюбоваться надымным свулканом, источниками и южными птисами...
  - Чё за нек? - поморщился взломщик. Наних безмолвно слушал, а Лу шепелявил и часто коверкал слова.
  - Дрымучие джунгли, опасные свулканы и горы - отличный сповод окунуться в незабываемое сприключение. Налюбители сприключений обязательно должны сплавать на Сом... Сомономоновы острова.
   Докер гадал и не как не мог взять в толк: зачем местнику на борту клещ? В чём польза от Лу для десятикратного чемпиона арены и победителя легендарных аммат? Но тут до него внезапно дошло - они и есть его экипаж, его македонцы: паучиха, акватроник, даже клещ зачем-то, да был нужен.
  ❤ (ɔˆз(ˆ⌣ˆc)
  - Клипс, ты чё, бро, раньше закончил?! - обрадовался Докер, как только на мостик залетел его радостно верещащий дрон. Из-под Клипса ещё сыпались последние пылинки цитрина. Переборка раздвинулась и в командариум полился золотой свет. Шева недовольно завозилась на акватерминалах, Наних повернул голову. Даже Лу перестал бубнить про острова из Наумной Книги.
  ( • )( • )ԅ(V‿Vԅ)
  
  Глава 3
  Укус
   Множество манипуляторов от большого многотонного крана до сверхтонких щупов работали над Буцефалом под маскировочным куполом транспортной клинии. Тяжёлое вооружение и остатки боекомплекта выгружались подъёмниками. Энергосмесь откачивали из синтетической плоти, люминесцентный поток больше не хлестал из оторванной по локоть руки. От катафракта разлетались снопы искр, громко шипела сварка: авторемонтники пристыковывали на место новую руку и работали над целостностью каркаса. Направленное излучение гравиполей выпрямляло вмятины на броне. В пробоины катафракта медленно проникала тёмная реверсивная слизь и сращивала синтетические мышцы на каркасе, укрепляла связки и восстанавливала разветвлённую энергоносную сеть главного и вторичного контура. Над акватроникой трудились синтетические реконструкторы, похожие на полупрозрачные купола медуз.
   Докер не слишком хорошо разбирался в боевых катафрактах, да и рядом с восемнадцатиметровой машиной чувствовал себя, как шплиг возле задремавшего великана. Воняло палёной синтетикой и окалиной сварки. Наних и Докер вместе поднялись на мостик транспортной клинии откуда гибридная машина смотрелась, как пациент на столе у хирурга.
  - Что тебе удалось обо мне узнать?
   Отблески сварки отражались на чёрной броне катафрактария.
  - Хороший неф у тебя, - задрал розововолосую голову взломщик. - Награда за зачистку в Джеле - так? Там ты и ликтора прихватил.
  - Ты и правда глубоко можешь проникнуть в Делирий. Да, ликтор захвачен мной в Джеле во время зачистки. Хотепсехемуи владел тем самым пирамидионом, который возник посреди жилых уровней, он же командовал истреблением людей. Все хранители из того пирамидиона уничтожены вместе с Джелой, только Хотепсехемуи у меня в плену. Но об этом за восемь лет не узнали ни в династии, ни в синдикате. Никто не знает, кроме тебя, твоего дрона и вирусов.
  - Башка больно ценная от таких знаний, чтобы на людях ею светить, - потёр биопластину на затылке Докер. - Хотя и в нефе её отгрызть сто раз грозились.
  - Без приказа не отгрызут.
  - Слышь, если ты пре-патриарх, типа важная шишка у Синих, наследник династии - все дела, какого шплига такого чела во всеночь пульнули в занаделье аммат мочить?
  - Чем больше побед и одиночных рейдов, чем больше аментия, тем выше честь и положение в династии. За славу тебе могут простить почти всё. Закон на твоей стороне, даже если ты убьёшь другого, менее прославленного катафрактария. Но год от года честь и славу необходимо поддерживать. Нельзя останавливаться до того, как станешь патриархом и завоюешь себе спокойную жизнь в Божественной Благости. Близится Озарение, началась Аментиевая Лихорадка, легендарные аммат остались лишь в занаделье. Перед ежегодным турниром катафрактарии уходят в долгие рейды и собирают как можно больше руды, в том числе и со всех встречных шахт, чтобы передать аментий во имя синдиката и мойр. Взамен они получают те преимущества, которые помогут им победить на турнире и прославиться в своей династии. Турнир в год Великого Озарения - важнее всех предыдущих: больше привилегий за победу, больше неофитов, самые совершенные катафракты из колыбели и лучшие цветы из розария. Аментивая Лихорадка выталкивает наверх молодых, кто за один турнир может прославиться так, что взойдёт на уровень Высших Блаженств.
  - Так ты, типа, ведёшь в гонке, кто больше всех аммат развалит и аментия выгребет?
  - Как по-твоему?
  - Думаю, бро, хоппер цитрина и ликтор тебе ваще не для этого.
  - Да, чтобы стать патриархом надо гораздо меньше. Что ты ещё узнал?
  - Ну, здесь, типа, дела твои семейные...
  - Выкладывай.
  - Дочку твою, Гею, из розария вырвали. Вот я и прикинул: ты выкуп за неё собираешь. Если такая жара с турнирами, с честью, значит какой-другой нек твою Гею зажал, чтобы вместо тебя в патриархи заделаться. Короче, слить вас хотят, может даже вместе с династией, цитрин требуют, а ты им в хоппере ликтора тащишь: он изнутри выпулится и всех воров перережет, а ты Гею вернёшь - так?
  - Интересный план, - позволил себе лёгкую улыбку Наних. - Но нет, я знаю, кто украл Гею и зачем он это сделал, и это не совсем кража. Но синдикат очень хочет вернуть её и беспокоится из-за хоппера на Македонце. Им нужен цитрин и очень надоело ждать.
   Докер понял, в который раз, что лезет в нехорошее дело. Но где ему ещё достать столько цитрина для Ви, если не у катафрактария, кто возвращается с полным прицепом из занаделья?
   Реверсивная слизь, авторемонтники и медузообразные реконструкторы на глазах восстанавливали катафракта. Через час-другой Буцефала поставят в строй. Ремонтный прицеп, начинённый технологиями Айши наверняка обошёлся в целое состояние. Ничего дороже Докер и представить не мог и до сих пор с трудом верил, что рядом с ним едет пре-патриарх синдиката.
  - Ты прошёл проверку, взломщик. Осталось узнать не заметили ли тебя в айнете.
  - Обижаешь, бро, всё оки-док!
  - Правда?
  - Ну-у... - закатил глаза Докер, - был маленький косячок в Делирии. Флаги отстали, но какая-то стрёмная вспышка чуть не накрыла; гиперкид, что ли.
  - Какого цвета вспышка?
  - Голубого. Ты чё, шаришь за акватронику?
  - Глубинные уровни айнета соприкасаются с психосферой. Голубой цвет - цвет Атропы.
  - Чё?! - вытянул лицо Докер. - Меня, типа, мойра через Осирис чуть не зажарила?! Ты чё, гонишь?!
  - Хорошо, что ты вовремя отключился. Попадись ты ей в психосфере, она бы тебя не выпустила, пришлось бы избавиться от твоего тела.
   Докер потёр затылок с биопластиной. Взламывать инфо-море и целые гидросети под стволом ревуна ему приходилось, но столкнуться с великой мойрой порядка и правосудия, если точнее - шпионажа и наказаний, и уйти от неё - за гранью наивысочайшей опасности!
  - Ну и нек с ней! - отмахнулся Докер. - Всё-таки ты моща, бро! С тобой не соскучишься, как шплигу под гравидвигателем! Кого ещё ломанём?
  - Ещё представится случай для взлома и не один. Пока что можешь считать себя почти частью команды.
  - Почти? Да я твою шкуру спас! Аммат едва твоего любимого катаракта не раздавили! Если бы я не шмальнул из лучевого орудия...
  - Если бы ты не шмальнул из лучевого орудия, тебя бы из космоса не заметили. Не знаешь, какой импульс от энергетической установки? - Наних поднял глаза к маскировочному куполу. Радужные разводы растекались по зеркальной поверхности, словно масляные пятна.
  - Ну, сорян... - буркнул Докер.
  - Рано или поздно Македонца всё равно бы вычислили. Применение орудия предполагалось на крайний случай. Значит, будем считать, что такой случай настал. У нас мало времени, едем в укус.
   Наних сошёл с мостика, и Докер поплёлся за ним мимо хармакса под запылённым чехлом.
  "На кой шплиг ему гравимашина?", - подумал Докер, но не спросил. На выходе из маскировочного купола раскрылся шлюз, и местник с акватроником оказались на тёплом ночном воздухе. Наних прошагал по решетчатым мосткам вдоль бортов хоппера, Докер задержался, чтобы всмотреться во всеночь. Темнота раскинулась перед ним, подобно чёрным волосам матери.
   Когда мать рассказывала Докеру, что над их укусом Исида, он представлял, как выберется на поверхность и увидит её. Мать рассказывала о ней, как о серой, высушенной годами старухе. Но, когда Докер подрос и всё-таки поднялся на заветные сто этажей, он не увидел на поверхности ничего. Из подземного города, где хватало и мрачных углов и не мене сумрачных лабиринтов, он попал в оглушающую тишиной темноту и затрясся, как сопливый младенец: старуха Исида должно быть пряталась в глубине пустошей и не хотела показываться в сумрачных отблесках города, но подкарауливала его. Если бы только Докер знал тогда, что это ощущение чужого присутствия свойственно почти всем во всеночи. Но что в детстве, что сейчас над головой он увидел синие вспышки коррекционных двигателей колыбели и флота и мелкие звёзды - первое, за что цепляется взгляд ослеплённого темнотой всеночи человека. На Исиде темнота никогда не бывает полной.
   Вот проступили зубцы чёрных гор, серый песок на каменистой равнине - нерадостные цвета планеты, но даже их какой-нибудь слепчик-метрополик из полисфера не разглядит. Докер, как и любой другой эрмит мог видеть, вернее - умел видеть и светлую пыль, и тёмные горы. Его глаза чутко прищуривались и ощупывали плоть Исиды. Его мать-рабыня ни слова не соврала: старуха Исида и правда уродлива.
   Сплюнув за поручни, Докер поспешил за Нанихом. С круглобокого хоппера он перебрался на орудийную платформу, обжёгся плечом о ледяные трубы охладителя и ловко перелез на мостки реакторного вагона. Изнутри слышалось журчание воды и шипение насосов. Докер скорее прошёл вдоль реакторного прицепа, попал на широкую бронзовую лестницу нефа и вошёл внутрь через раздвижной люк.
   До командирской рубки пришлось миновать ещё немало отсеков. Когда же Докер проходил между спасательных капсул с кадрами, то услышал в командариуме ядовитое шипение Шевы.
  - Сколько же надо цетр-рина, чтоб ты р-работала?
  - Не менее пятидесяти грамм на двенадцать часов, душечка, - отвечал ласковый голос Ви.
  - Пятидесяти гр-рам?! Какая энер-рго затр-ратность! Сколоту хватает ста гр-рамм на неделю! Что ты нар-работаешь за двенадцать часов?
  - О, очень многое! Да и местники, как правило, сражаются меньше. Я боевой вирус, глюкнутая, мне место поближе к миленьким катарактам, к их жизненно-важным системам!
  - Боевой вир-рус?! Ха-ха-ха! - колко и отрывисто рассмеялась Шева. - Да ты посмотр-ри на себя! Светишься, как бор-рдельная вывеска, какой с тебя толк во всеночи? Двенадцать часов р-работы? До др-раки ещё надо добр-раться! А если выйдет зар-ряд? Двенадцать часов на пер-резагр-рузку! Боевой вир-рус готов к др-раке всегда! Я воплощусь за минуту, но мне и не потр-ребуется, я функцианир-рую с местником восемьсот двадцать четвёр-ртый день! А твоё тело?
  - Что не так с моим телом?!
   Докер вздохнул, не следовало касаться внешности Ви. Но Шева оказалась чересчур ядовитой.
  - Боевому вир-русу сиськи с длинными ножками не нужны. Нужно восемь хор-роших ножек, чтобы взбир-раться на катафр-ракты и жалить, и кр-репкие челюсти, чтобы отгр-рызать сочные головы с инфор-рмацией!
  - В катаракт я проникаю в деструктивной форме, по жилам вторичного контура поднимаюсь в ячейку местника и развлекаюсь с его мозгами, пока он не потеряет сознание от наслаждения! Убивать местника и управлять чужим катарактом через кокон - разве это не удовольствие? Я живу ради удовольствий! Я как бабочка, а не паук! Уродливый, страшный паук, глюкнутая паучиха!
  "О, про бабочку, это я ей рассказал", - улыбнулся внутренне Докер.
  - Ха-ха-ха, ночная бабочка - потаскуха! Местникам твоих кр-рылышек и дар-ром не надо! Местников полагается защищать, защищать катафр-ракты, чтобы твар-ри хитр-рее и лучше тебя не зар-разили инфо-мор-ре и не угр-робили контур-ры! В бою вир-рус не только в др-ругих пр-роникает, но и бер-режёт местника, и чинит катафр-ракт, как чуткий паук бер-режёт и чинит свою паутину. Тебе же милее скор-рей в бою упор-рхнуть - сама видела! Лучше уж быть тогда пауком, чем глупой бездар-рной бабочкой! Таким бабочкам я на завтр-рак головы отгр-рызаю!
  - Я не просто так упорхнула, мне приказали!
  - Кто пр-риказал?
  - Мой Ангел, Оки-Докер!
  - А, бездар-рный акватр-роник!
  - Не называй его так, глюкнутая!
  - Но ведь вир-русу может пр-риказывать только местник, а ты своего бр-росила, как только любовничек свистнул!
  - Мой местник неважен, - запуталась Ви в обвинениях Шевы, как в паутине. - У меня было столько местников, что всех не упомнишь; Докер гораздо важнее! Да, он создал меня, чтобы сдавать в аренду, иногда за холерит... даже чаще за холерит, чем за цитрин. Но это нам нравится! Нравится драться, нравиться проникать, нравится защищать: нам нравятся приключения! Мне не нравится лишь одно - воплощаться в холерите. Пусть я понимаю... - в голосе Ви зазвучали нотки обиды, - цитрин очень-очень дорогой. Ангелочек вкладывает в меня всё, что заработает! А раз он не разбогател из-за меня, как я могу отплатить ему неверностью? По-моему, верность - лучшее качество боевого вируса: быть верной не машине, не катаракту, а тому, кому ты обязана!
  - Нет, потаскушка, это недор-работка, а ты - сплошная ошибка! А твой акватр-роник - сутенёр-р из пр-ригр-раничья! Это ты глюкнутая - ты бр-росила катафр-ракт!
  - Я не бросила катаракт, я отступила ради моего Ангела!
  - Ха-ха-ха, "катар-ракт"! Катафр-ракты и катафр-рактар-рии - вбей себе это в башку, пока не отгр-рызли, дер-ревня!
  - Ну и что? Ну и пусть! - задохнулась Ви от обиды. - Ты злишься, потому что сама глюкнутая! Тебя глючит на "р-р" - это сбой память-программы! Ты не р-работоспособная! Как тебя ещё не заар-рхивир-ровали?
  - Что-что?! - злобно заскрипела Шева.
  - Я лучше, я цитриновая - таких вообще больше нет! А ты сколот - прошлое! Лезь в архив!
  - Ах ты... башку отгр-рызу!
  - Давай, попробуй, я тебе весь неф перезаражаю, шплиг очистишь!
  - Воу-воу, цыпочки, ради чего поцапались? - как ни бывало забежал Докер.
   Наних слушал перепалку вирусов с командирского кресла. Лу пытался потрогать плазмойды сквозь стекло тактического стола. Шева расставила ноги на командном посту так, словно хотела занять всё пространство. Рядом с паучихой Ви казалась стройной цитриновой куколкой. Стоило зайти в рубку, как взгляд притягивало к её сияющему золотистому телу. Рядом с Ви кружился в воздухе Клипс.
   От злости за спиной Ви распахнулись крылья бабочки. Клипс шарахнулся в сторону. Упругая грудь Ви гневно вздымалась, локоны взвились, словно искристый дым. Но лишь только она заметила Докера, как крылья бабочки облегли её стан и сложились в узкое платье.
  - Пр-рисматр-ривай за своей девахой, акватр-роник! - предостерегла Шева.
  - Ангел, она дразнится, будто я некрасивая!
  (◕‿◕✿)
  - Бездар-рная и бесполезная, дер-ревня, а не некр-расивая! Вир-русу не нужна кр-расота!
  - Вот хоть раз попробуй продать бандосам токсичную паучиху, тогда и побазарим! Покупают, чё нравится, а тебя, морда, и за осьмушку россыпью не возьмут!
  (　･ω･)☞
  - Синдикат не тор-ргует вир-русами! Синдикат назначает нас на службу!
  - Сочувствую тебе, мусор. Мы с Ви из другой вселенной: найм, контракты, сделки - не слышала? Я заказчикам - вирус, мне - россыпь. Здесь надо быть конкурентной, таскаться из укуса в укус через пустыню, что, ваще-то, не дёшево! Ещё спать, пить и жрать, и апгрейдиться. Не работай мы каждый день, давно бы шплигов кормили. Так что офигительное тело Ви - такая же фишка, как твои ноги, зубы и жало. И ещё - она не глюкнутая, и лучше тебя, с какой стороны не взгляни!
   Шева пригнулась, будто готовясь к прыжку.
  (◎ ◎)
  - И часто ты продаёшь Ви в укусах? - спросил Наних, и Шеве пришлось расслабиться.
  - Часто. Ви всем нужна: лучший вирус во всём приграничье. Да чё там, на всей Исиде!
  - Хорошо, поедешь со мной в укус, поможешь поторговаться, - поднялся Наних с кресла к тактическому столу. Лу отошёл прочь от него, стараясь держаться подальше от местника.
  - Через двадцать восемь минут неф остановится в шести километрах от Мёртвого Укуса. Остаток дороги мы проделаем на хармаксе, - прикоснулся Наних к стеклу и плазмойды выстроились в разноцветную картинку. Докер с Клипсом и Ви подошли ближе. В объёмном изображении плана угадывалась пирамидальная выемка под поверхностью Исиды. Рядом валялся, как выбитый клык пирамидион, наполовину разобранный и разбитый. Некогда выемка служила посадочной площадкой для пирамидиона, он глубоко входил остриём в почву, потому и шахта для него называлась укусом.
   По мнению людей, перевёрнутые пирамиды были храмами Айши или хранилищами их знаний. Обнаружить пирамидион внутри посадочной площадки - непросто. Но местники находили их, вынуждали пирамидионы взлетать и сбивали, охотясь на ликторов. После уничтожения пирамидиона оставался укус - его стоуровневая шахта с акватоком и помещениями. Первые колонисты после Катастрофы Бегства земного флота обосновались именно здесь. Со временем тысячи свободных людей присоединились к ним на подземных уровнях.
  - В Мёртвом Укусе ведёт дела торговец - ненадёжный и алчный, но у него есть подходящий для нас товар. Мы возьмём этот товар лишь за выгодную нам цену. Показывать, что у нас есть больше - опасно.
  ($ڡ$)
  - На развалюхе той двинем? - вспомнил Докер хармакс на прицепе.
  - Да. Корпус у хармакса старый, но двигатель и начинка новые. Придётся перевозить груз, так что без хармакса не обойтись. Однако сначала понадобится заключить сделку и в укусе не безопасно.
  - Скажи лучше в каком укусе безопасно, бро!
  (‡▼益▼)
  - Я не о бандах. Формально подземные города в подчинении мойр. По факту там нет даже фаланги, зато хватает шпионов. И при первом же моём появлении они донесут в синдикат. Пока что мне выгодно, как можно дольше оставаться в тени. Македонец приглушает импульсы гравидивгателей, но чем глубже мы входим в обжитые наделы, тем выше вероятность попасться не тем глазам.
  - Жаль, что на гравипоезде нет сплошной маскировки, как на вашем последнем прицепе, - вздохнула Ви.
  - Слишком дорого даже для пре-патриарха. Маскировочный купол - технология Айши, и целый гравипоезд ей не замаскировать. По крайней мере такой, как у меня.
  - Чё за товар покупаем? - задался Докер
  - Кадры. Они нужны мне, - кольнул взглядом Наних. - Пока спасательные капсулы не раскурочил какой-нибудь местный эрмит.
  - Ну, ясен-шплиг! Но всё-таки ты большой собирало.
  (☆_@)
  - Обычная цена одной капсулы с кадром - от ста килограмм до полтонны аментия россыпью, - продолжал Наних. - Наш поставщик хорошо разбирается в своём товаре, завышает цены и договориться с ним будет непросто. Тем более, что раньше мы с ним не торговали. Возможно, в Мёртвом Укусе придётся взломать кое-что.
  - Чё там взламывать? Выгребная яма и только: акватроника стрёмная, сплошных систем нет.
  - Есть - синтетические нервные ткани Айши. Ими пронизаны все уровни укуса.
  - Ой, как интересно! - вспыхнула Ви.
  - Да ты чё, они же для ликторов! - обалдел Докер. - Как мне бионику Айши взламывать? Хочешь, чтобы у меня мозги запеклись в психосфере?
  - Погружение в Делирии тебя, кажется, не напугало.
  - Делирий - почти что надстройка! А психосфера - хрень нечитаемая! Бионика Айши утянет меня в Осирис, в чужое инфо-море, если это ваще инфо-море: психосфера не зря психосферой зовётся, в ней с катушек слетаешь!
  - Получишь ещё десять килограммов цитрина сверху.
  - Гроб купить? Ты один такой умный, что ли, ага? Да бандосы кучу народа пожгли, пытаясь бионику укуса пропикать.
  - Ангел, ну давай попро-обуем! - застонала Ви. - Я никогда не заражала бионику!
  - Надеюсь, что и не заразишь, - отбурчался Докер.
  - Прежде попробуем договориться, как обычные покупатели, - сказал Наних.
  - Лу не спойдёт! - запыхтел вдруг клещ. - В укусах бьют! Лу гнали хозяева... дыруться!
  - Лу и Шева охраняют Македонец. И дрон тоже.
  (＃＞＜)
  - Э, мальца-то за чё кинул? Мы же с ним братишки!
  - Я рад.
  - А-а, ясно, боишься, что мы с Ви удерём?
  - Уберегаю вас от глупостей.
  - Ты как хотел, акватр-роник? Подобр-рали во всеночи - ср-разу р-родным, что ли, стал? - прорычала Шева.
  - Хотел бы вас кинуть, давно бы кинул и без дрона! Вот ценность...
  ╭(ರ⌓ರ)╮
  - Да не, Клипс! Я ведь шуткую! Вот был бы я кидалой, то слил бы тебя, но мы же братишки!.. Клипс, ну чё ты надулся! Э! Клипсик!
   (凸ಠ益ಠ)凸
  - Да вернусь я за тобой, консерва ты одонковая!
  。゜゜(´Ｏ) ゜゜。
  *******
   Гравидвигатели хармакса взвихрили пустынную пыль. Мелкие камушки и песок шуршали по бронестёклам. Рядом с Докером сидела плотно закутанная в пыльник Ви, её лицо и запястья светились золотистым сиянием в полутёмном салоне. Похожий на вытянутый ботинок хармакс мчался среди сколотовых камней и песчаных дюн, освещая пустыню единственным гидропрожектором. Но вскоре и этого рассеянного луча не понадобилось. Над укусом мерцало большое бледно-жёлтое облако. Источником тепла, воды, жизни и света в каждом наружном поселении на Исиде был аментиевый реактор. Он смешивал холерит и нагнетал смесь вдоль по трубам, пока холерит ярко светился и выделял тепло. На одних участках ставились дешёвые стеклянные трубы, пригодные только для освещения, на других металлические, для хорошего обогрева, на третьих самые дорогие, из пластика, что и прослужат дольше, и не потрескаются от ударов. Синтетических труб, похожих на вены и жилы, в укусах почти что не видели. Эрмиты постоянно выкачивали светящуюся энергосмесь из распределителей в бутыли и склянки для освещения домов, так что контрольные станции по всем городским уровням следили за давлением в системе и температурой. При завершении цикла, вода очищалась сквозь фильтры от остатков аментия - одонка, белой илистой массы, из которой делали и строительные материалы, и клей, и даже пищу. Излишки воды выпускались над укусом через клапаны реактора, они и создавали то самое далеко видное во всеночи облако пара. Снизу облако подсвечивал сам укус: светотрубы, большие и малые склянки, уличные аквариумы, гидрореклама, жидкостные прожекторы.
   Люди, как мотыльки слетались на свет, и кое-кто на Исиде даже поговаривал, что не там много людей, где много света, а там много света, где много людей.
   Чем ближе хармакс Наниха подъезжал к укусу, тем насыщеннее становился поток легковых, грузовых и пассажирских гравимашин. Из темноты выплывали светящиеся разметочные столбы, яркие знаки и пешеходы со светоотражающими лентами на одежде. Сам укус начинался задолго до пирамидального кратера. В стороне от него мерцал россыпью костров поваленный пирамидион. Пусть клык давно сбит и разграблен, в нём, как муравьи в муравейнике жили бродяги, отщепенцы и преступники, кому негде было укрыться и кого не пускали даже на городское дно.
   Дорога в укус разветвилась и нырнула в тоннели к верхним уровням подземного города. Наних ехал прямиком к краю кратера. Ограждение вокруг укуса собрали из фаларидовых блоков пирамидиона. Перед сетчатыми воротами караулила охрана; на самом деле простая банда налётчиков в более-менее сносной броне, с аквазорами на лицах и с оружием в руках.
   К воротам никто больше не подъезжал. Завидев незнакомый хармакс, налётчики вышли навстречу и навели на транспорт увесистое громыхало.
  - Тормози, нек! - поднял руку главный. Наних остановился. Хармакс окружили.
  - Куда ломишь, нек, не видишь, нек, тут особый въезд, слепчик!
  - Мы к Рынду, - ответил Наних. Главарь наклонился к окну. В полутьме салона золотисто мерцала Ви. Бандит задержался взглядом на ней и других не рассматривал.
  - Нету такого, нек, чёт ты попутал. Проваливай!
  - Я ищу того Рынду, кто торгует тесными домами.
  - Тесными домами, нек? Ну, дай подумать...
   Наних протянул похожий на большую монету зелёный кругляш.
  "Не хило", - отметил про себя Докер. - "Полсотни кило россыпью за проезд".
  - А, того Рынду, нек! Двигай на площадку - спустим, нек, и проводим... - Главарь ещё раз заглянул внутрь салона и криво улыбнулся Ви. В ответ он получил столь чарующую улыбку, что на других так и не посмотрел, пока хармакс не двинулся.
   Хармакс медленно заехал на лифтовую площадку. Следом зашло четверо налётчиков, главарь дал отмашку и широкие барабаны с толстыми тросами закрутились. Площадка начала со скрипом и стуком спускаться по уходящей под уклон стене кратера.
  - Бро, мог и меньше давать. Этим бандосам килограмовик - за глаза будет, а ты им целую зелёнку всучил. Акватерминал за такую прикупить можно!
  - Торговец поставил возле ворот своих людей, чтобы сразу доставляли к нему надёжных клиентов. Незнакомых они не пускают. Всё могла изменить лишь тяжёлая россыпь. Мы при аментии, значит интересны Рынду.
  - И чё, синдикат вот так за россыпь к нему не заявится?
  - Синдикат и без всякой россыпи вывернет эту нору кверху дном, если захочет. Местная охрана защищает не от фалангитов, а от конкурентов и нажитых при торговле врагов. Не бойся, по пути нас ещё много раз проверят.
   Лифт опускался мимо торговых уровней. В покрытых инопланетной резьбой стенах кратера сверкали радужные гидровывески игорных домов и закусочных, баров, гостиниц, магазинчиков, продававших всё от пустынной одежды, до масок ночного виденья, ремонтных мастерских для хармаксов. Подсвеченная вода не слепила, блёклыми ручейками она струилась из подтекающих труб по вечно влажным стенам укуса.
   Лифт опускался следом за сточными водами, и чем ниже сходил, тем мрачнее становились жилые уровни, их прямоугольные окна темнели, как клетки на шахматной доске. Вместо витрин - заколоченные ржавыми листами железа и занавешенные грязными шторами окна. Слышался детский плач, пьяная ругань, пронзительное мяуканье кошек, женские вскрики и хлопки дверей, натянутые поперёк шахты бельевые верёвки. Но и тут ещё светились маленькие магазины и питейные забегаловки. Ещё ниже - совсем ничего, тишина. Только тёмные, сумрачные этажи проплывали перед платформой. На них жили самые бедные, опустившиеся эрмиты, кому едва хватало россыпи на свет маленькой склянки. Вонь одонковых брикетов и кошачьего помёта проникли даже в хармакс.
   Стены кратера сузились, и всё вокруг вновь засияло, и снова аквариумы, гидрореклама и музыка - ещё злее, вульгарнее и отрывистее, чем на торговых уровнях наверху. Многие окна подсвечивались красным, где-то и вовсе светотрубы нарочно замазывались чёрной краской и целые уровни утопали во мраке. Некоторые этажи забаррикадировались, на стенах красовались светящиеся в темноте черепа, шестерни, разинутые пасти с клыками - пиктограммы здешних банд. Докеру почудилось, будто с одного из этажей сбросили тело, но в полумраке не разглядеть, да и крик, если он и был, заглушили скрипящие барабаны лифта.
   Площадка остановилась.
  - Приехали, нек, - бросил главарь. - Выводи свою колымагу, нек, там поставь, - ткнул он в глубину широкого и низкого проезда, где теснились плотные ряды хармаксов. Двое охранников вместе с главарём отошли переговорить с караульными возле парковки. Двое других пошли вслед за хармаксом, пока он не припарковался. Когда гравимашина остановилась, Наних и остальные вышли наружу.
  - Лишнее барахло оставляй в тачке, нек: не ссы, не сопрут, нек, здесь мы присмотрим, - скороговоркой выдал главарь.
   На самых нижних уровнях укуса отродясь не видели фалангитов. Синдикат не слишком-то заботился о стихийно заселённых шахтах пирамидионов, и парковка могла охраняться только теми, кто сам взялся здесь за власть.
   Македонцы Наниха прошли через парковку и выбрались на тесные, воняющие подгоревшей едой и мокрой кошачьей шерстью улицы. В светящихся лужах отражались стеклянные трубы и сырой камень, шипела протекающая гидрореклама, на каждом углу попрошайничали дети: мальчишки или девчонки - из-за грязи и не разберёшь. Дети набегали галдящими стайками, среди них всегда находились и свои заводилы, и хиляки: Докер не понаслышке знал, как устроены детские банды. Детей в укусах гораздо больше, чем смогут себя прокормить, и ещё больше их родится после Великого Озарения. В тёмных углах в одной куче вместе с мелкими попрошайками ворошили груды мусора жирные шплиги: помесь крыс и слизней. Мерцали вывески дешёвых борделей. Проститутки в светящемся макияже и кислотно-яркой одежде высматривали клиентов. Среди них бледнело много тощих непонятного возраста ночнушниц с выпученными глазами; этих привезли в укус из занаделья и уже успели перепродать от хозяина к хозяину по десять раз. Ещё не все ночнушницы обжились и болезненно щурили выпуклые глаза даже на самом тусклом свету.
   Пёстрая стая котов грелась на светотрубах. Ви подкралась к ним, метя сцапать рыжую кошечку. Докер задержался, потирая на затылке биопластину; он не помнил, чтобы закладывал в память-программу Ви любовь к кошкам, в обилии расплодившимся на Исиде. Ви протянула золотистые руки, но кошечка вдруг с шипением отскочила.
  - Ангел, они боятся!
  - Они же дикие. Не вместе, а рядом с людьми живут, - сказал Докер и невольно поглядел на ночнушниц. Одна из них перехватила его взгляд и оскалилась во все острые зубы.
  - Не отставайте, - окликнул Наних. Он с головой закутался в пустынный плащ, но ни сверкающая золотом Ви среди женщин в светящемся макияже, ни Докер среди других эрмитов ничем особенным не выделялись. Конвой из бандитов и то привлекал больше внимания.
  - Прозревшие, не смотрите на свет! - раздался хриплый возглас на улице. - Свет - это обман! Отведите глаза от лживой иллюзии! - из тёмной ниши выбрался волосатый и грязный, закутанный в плёнку бродяга, подпоясанный проводом.
  - Всех вас осыпали, а вы отразили, впитали! Вы думаете, свет, даже самый поганый, - это "сияние", "волшебство", это "чудо"; хладное или тёплое, золотое или подкрашенное водой, что оно само по себе ниспадает на вас, а оно лупит по вам, нагревает, вы впитываете фотоны, как нажравшийся гнили шплиг! Вы привыкли и не можете без калечащего вас света! Фотон - ваши глаза! Фотон - ваши пороки! Фотон властвует над вашей жизнью! Без света - вы никто, без света вы слепнете! Вы боитесь, вы плачете, вы в отчаянье платите за холеру и ещё крепче насаживаетесь на крючок жадных торговцев! Отриньте, отриньте! - затряс воздетыми он кулаками и зашуршал плёнкой. - Прокляните фотон! Одна тьма первородна: она не греет, не осыпает вас, человека не заставляет торговать человеком, не гонит за тяжёлой россыпью убивать в бандах! Прокляните фотон, ибо он заражает сердца алчностью и жестокостью! Вы хотите того, что видят ваши глаза, фотон освещает соблазн и ввергает вас в искушение. Но темнота говорит - сама Исида говорит с вами: "Одумайтесь, люди! Вот ваши призраки - неки! Они покажут вам, за что вы любите прошлое и что лучшего уготовано в будущем!". Не отвечайте ей, не говорите с неками - слушайте их, слушайте голоса Исиды, внимайте! Не выходите на свет, ибо чем больше света, тем злее неки на вашу порочность! Свет меньше - слышите, меньше, чем породившая вас вселенская темнота! Отриньте фотон, слейтесь с Осирисом, внимайте голосу Исиды и её неков! Учитесь говорить со вселенной и впитывайте её силу! Станьте наивны, как дети, как этот ребёнок...
   Бродяга вытащил из закута бледного, жмурящегося от уличной иллюминации мальчишку лет десяти. Что-то странное было в этом ребёнке, так что многие из толпы, в том числе и македонцы остановились. С виду хилый мальчишка казался обычным ночнушником, но с особенно крупной головой и с полупрозрачной кожей, так что сквозь неё проступали чёрные вены и жилки. К клеёнчатому плащу он прижимал перепуганного котёнка. Котенок вцепился в хозяина и дико таращился на людей.
  - Смотрите, смотрите, вот он - ребёнок Исиды! - завывал бродяга-пророк. - Вот человек, кто живёт без фотона; чистая, непорочная душа! Мы выкупили его у мерзких работорговцев, которые не догадывались, какое сокровище выкрали из всеночи! Открой глаза, ребёнок Исиды! Истинное дитя! Открой людям, кем мы станем! Кем мы должны стать!
   Мальчик хотел расплакаться и отворачивался, но бродяга подхватил его за подбородок и повернул лицом к улице, ночнёнку волей-неволей пришлось открывать глаза. Его лицо исказилось страданием, но он всё-таки поглядел на прохожих. Почти все глаза мальчика занимали зрачки, словно чернейшая пропасть под тонким куполом, в которой отражаются звёзды.
  - Он может видеть во всеночи, видеть лучше вас всех! Он истинное дитя Исиды, он разговаривает с ней!
  - Иди к аммат, мутант! - запустил кто-то шматком грязи в бродягу. Тут же и в мальчика полетели камни и мусор. Кто-то включил водяной фонарь и направил на ночнёнка луч света. Мальчишка вскрикнул и отвернулся, прикрывая кота.
  - Ангел, что они делают?
  - Зрящих Во Всеночи щемят.
   Из закута на подмогу бродяге выскочило несколько таких же завёрнутых в плёнку дружков. Они прикрыли пророка с мальчишкой и увели их поглубже в нишу.
  - Понапёрлись, нек, из приграничья, - нехотя обронил главарь. - В обжитые наделы лезут, как шплиги на мусор; пургу несут про Исиду и всеночь, нек, чтобы все жили ночушниками и с глюками своими базарили и уродовались без света, нек.
  - Чего им на свету не живётся? - удивилась Ви.
  - Да россыпи нет ни грамма, нек! Работать, нек, не хотят, вот и торчат, нек, без света! В занаделье, нек, у них, типа общины: ваще без света живут. А здесь эрмов к себе зазывают мутировать и камни сосать. Пошли они к аммат... Ну, не че пыриться по углам, нек, двигай!
   Главарь зашагал дальше, следом за ним и остальные бандиты. От эскорта македонцы старались не отставать. Ходить в одиночку по дну укуса - себе дороже. Особенно это стало очевидно, когда македонцы проходило мимо бойцовских арен. В древних чашеобразных резервуарах для воды теперь гудели трибуны, за сетчатой оградой гладиаторы с металлическими имплантами сражались друг против друга, против синтетиков и против машин. Делались ставки, зрители азартно подбадривали бойцов, из-за прутьев решёток мрачно смотрели столь грозные мордовороты, каких не отыщется и среди штурмовиков фаланги. За сеткой одной из арен раздутый от синтетических мускулов гладиатор отрывал руки совмещённому с землеройной машиной головачу. Брызнули масло и кровь, крик искалеченного клеща утонул в дружном рёве болельщиков, победитель высоко вздёрнул обрубки.
  - Ангел, у этих людей проблемы с биполярной десинхронизацией инфо-моря.
  - У них с башкой проблемы. Мозги глюкнули от имплантов.
   Македонцы прошли между двух шумных арен. В ту минуту на ограждение наседал мускулистый синтетик. В выпученных глазах клеща не осталось ни капли осмысленности, только подхлёстнутая стимуляторами жажда калечить и убивать.
  - Пришли, нек, - указал главарь за аренами на толстую металлическую дверь в резной фаларидовой стене. Над входом тускло светился подвешенный на цепях аквариум. Главарь несколько раз громыхнул кулаком по двери. В аквариуме забурлило нечто живое.
  - Кто? - спросили через невидимый аквафон.
  - Босяк, нек.
  - Чего надо?
  - Покупателей привёл, нек, про тесные дома побазарить.
  - Мы никого не ждём.
  - Так чё мне выпнуть их ко всем аммат?
  - Подожди... - аквафон замолчал. Непонятная плоская змея взбивала воду в аквариуме над головой. Нашлась, видно, зверюга, научившаяся жить в холеритовой смеси, и не повезёт тому, на чью голову её спустят.
  - Ладно, пускай заходят. Только проверь, чтобы без пушек.
  - Ну чё, руки в стороны, нек. Ревуны и строчилы на базу, - повернулся бандит.
  - А громыхалы? - поддел его Докер.
  - У тебя чё, громыхалик с собой?
  - Есть один в штанах - большущий калибр.
   Бандиты заржали. Обыск начался с Наниха. Под пустынным плащом главарь увидел чёрную броню и цилиндрический контейнер на поясе, не похожий на какое-нибудь оружие, и не обратил внимания на перчатку с узорной металлической бляшкой на запястье. Точно также бандит ощупал и Докера, затем Ви. При первом же касании вирус игриво хихикнула, но руки Босого проминали одежду, словно под пыльником ничего нет.
  - Это чё за нек?
  - Она на диете, - подшутил Докер.
  - Кушать - очень дорого, - печально кивнула Ви.
   После следующего стука, дверь без лишних вопросов открылась. Докер следом за Нанихом вошёл в узкое, тёмное, но очень высокое помещение. Над головой светилось множество кубических и сферических аквариумов. Полутёмное ущелье на дне укуса строилось явно не для людей. Стены мерцали тусклыми пирамидальными узорами, пусть от этого не становилось светлее. В конце каждого пролёта стен согнулась позолоченная статуя карлика. Карлики держали на четырёх суставчатых руках стеклянные чаши, в чашах с шипением растворялись кристаллы. Несмотря на их свет, вокруг царил сумрак, словно большую часть сияния впитывали в себя геометрические узоры.
   В конце ущелья, где боковые стены и своды сходились клином, утвердился основательный, занятый склянками, приборами, меновыми весами и акватроникой стол. За столом посетителей поджидал сухощавый человек с короткой щетиной седых волос. Из-за впалых щёк и удлинённого лица он мог показаться даже метрополиком-аристократом, если бы не кожаный фартук поверх чёрной рубашки и два сверкающих сталью ручных протеза. Рынду совсем не казался частью того бандитского мира за дверью, который бузил в азартном угаре снаружи его тёмной крепости.
   Босый подбрёл к торговцу и передал в его металлическую ладонь зелёную россыпь, которой Наних расплатился с ним перед воротами.
  - Аментий, предположим, у вас есть. И о тесных домах вы знаете, - вернул Рынду кругляшек Босому, охранник поспешил отойти со своими парнями за спину к торговцу.
  - Подойдите, - подозвал Рынду.
   Наних шагнул вперёд, Докер задержался у статуй. Таких странных существ акватроник прежде не видел: не ночнушники и не головачи; похожи на гуманоидных жуков. Но кто сделал многоруких карликов такими уродливыми и зачем?
  - Как к тебе обращаться? - поднял Рынду пристальный кошачий взгляд на Наниха.
  - Менек.
  - Будь по-твоему, - едва ухмыльнулся торговец. - Интересуешься тесными домами?
  - Да, слышал у тебя есть.
   Рынду наклонился туловом вбок и поглядел на золотистую Ви за спиной Наниха.
  - С кадрами задёшево не расстаются. За триста тридцать один земной год, минувший с колонизации, целые капсулы найти - редкость. Если только сами не сойдут с орбиты и не рухнут на Исиду.
  - Сколько веса за капсулу просишь?
  - Ну... - рынду вынул из дымящейся склянки на столе кубик льда. Металлическая ладонь протеза нагрелась и лёд с шипением стёк на пол.
  - Девятьсот килограмм россыпью за неповреждённую капсулу.
  - Офигеть! - так и подбросило Докера. Ви презрительно фыркнула, будто торговались за мусор.
  - Ты не понял. Сколько всего у тебя капсул? - уточнил Наних. Рынду посмотрел, словно кошка на шплига. - Нужны все - и мужчины, и женщины... - продолжал местник, - все, кто у тебя есть.
  - И россыпь на всех найдётся?
  - Сколько капсул у тебя в коллекции?
  - Одиннадцать тесных домов. Вся моя коллекция обойдётся тебе в девять тонн и девятьсот килограмм аментиевой россыпью, менек. Столько найдётся разве что у синдиката. А у тебя есть?
   Наних замолчал. Он увлёкся, слишком хотел приобрести кадры, и в дело вмешался Докер.
  - Воу-воу, бро, да ты гонишь! Десять тонн за какие-то одонковые консервы? Да мы тебе чё, шахта?! Может они у тебя все покоцанные? Может ты их ручонками своими, того, вскрыл пощупать?
  - Покажи товар, - собрался с мыслями Наних. Может быть будущий патриарх из него мог получиться первоклассный, но торговец дурной. Докер понял, зачем он в укусе: здесь нужен тот, кто на короткой ноге при базаре с налётчиками и с мутными типами другого рода.
  - Покажи россыпь, - спокойно ответил Рынду.
  - Сверкани перед ним парой бусин - не больше, - шикнул Докер. Местник запустил руку под пыльник, вынул россыпницу и один за другим достал два белых шарика - по тонне скомпилированного аментия каждый.
  - Неплохо, для начала. Что же, товар я вам покажу.
   Рынду скользнул рукой по столу и секции стен со стуком начали складываться одна за другой. В нишах завертелась частая карусель полок, на которых лежали невиданные и удивительные сокровища: похожие на улиточные раковины вазы, впрочем, может и не вазы, а предметы иного предназначения, радужные камни, покрытые серебряными узорами клинки, металлические дротики, дымящиеся кристаллы, рогатые маски.
   Карусель вращалась, пока по обеим сторонам комнаты не выстроились ряды белых капсул. После извлечения "зёрен" из толстокорой оболочки, капсулы привели в приличный товарный вид; покрасили белой эмалью и отполировали стекло. Виртуальные экраны под оконцами светились стабильными зеленоватыми рамками. В каждой капсуле глубоким искусственным сном спал землянин, прибывший на Исиду три с лишним века назад. Хорошо, что он не догадывался о своих жадных до наживы потомках, продававших его по сто раз, иногда даже самого его использовавших вместо денег.
  - Как видите, капсулы целы и кадры не повреждены. Если сумеете верно вскрыть капсулу, то получите настоящего, сохранившего память землянина. Если нет, то смазливого, но почти бесполезного раба. Согласен, женщины от этого хуже не станут. Но мужчины, как ценные специалисты... одним словом, окно советую не разбивать.
  - Без должной процедуры десонирования колонисты не вспомнят, кем они были до путешествия к Исиде на флоте Евразии Одиннадцать, - оглядел Наних капсулы.
  - В наше время редко встретишь истинного ценителя истории, менек. Если тебе известно, кто они, то я дам тебе десятипроцентную скидку. Девять тонн россыпью за одиннадцать капсул, и мы договорились.
  "Шплиги тебя сожри: скидками от нас отделаться хочет, а не торговаться!", - рассудил про себя Докер.
  - Десять процентов от одиннадцати капсул - это минус девятьсот девяносто кило!
  - Если ты цепляешься к такой лёгкой россыпи, то нек с тобой: девятьсот девяносто. С вас восемь тонн и девятьсот десять килограммов аментия.
  - Не-не-не, считать так считать! - выскочил вперёд Докер. - Тут капсул на пять тонн - не больше. У других барыг кадры по пятьсот кило за штуку идут, а ты нам по девятьсот заворачиваешь!
   Рынду поморщился: без торгов, как видно, ему не обойтись.
  - За пять тонн я могу продать вам амальгатор катафрактария или настоящую голову ликтора, но не одиннадцать кадров. У других? Ни у кого нет столько капсул, как у меня и в таком состоянии.
  - Во! - ткнул на него пальцем Докер. - Ты их апгрейдил! Видел я кадров в капсулах: все помятые, тёртые-перетёртые, чумазые. Ты тут чё-то нарочно закрасил! Может дыру замалевал и щас нам толкаешь!
  - Тебе их обратно измять?
  - Не-не-не! Раз ты их трогал, значит скидывай больше: шесть тонн россыпью, и любись оно шплигом!
  - Пятьсот сорок пять килограмм за кадра? Валите отсюда...
   Охрана за креслом настороженно шевельнулась.
  - Не, чё щас, за кадра пойдём торговаться? Мы же это... оптовики - во! Не с клещом шахтовым базаришь, давай заново: мы тебе семь тонн россыпью - потолок бро, больше не можем! - ты нам кадров и охрану до верха!
  - Охрана - дело хорошее. Охрану дам. Не хочу, чтобы клиентам руки поотрывали вместе с товаром. Но цену не сбавлю. Восемь тонн и восемьсот десять килограмм аментия компилированной россыпью, и не граммом меньше.
  - Мойрины рога... - выругался Докер, сунул руки в карманы и подошёл к Наниху. Ви с глупой улыбкой смотрела то на него, то на Рынду, и пыталась строить глазки торговцу. Но и этот приём с сухим эрмитом не прошёл.
  - Упёрся, как аммат, шплиг сдвинешь, - шепнул Докер Наниху. - От цены всего тонну скинул, сам в два раза накрутил и за синдикат тебя палит. Я по кадрам не сильно-то... Подкинь идейку на чём вес облегчить?
  - А я слышала, кадры взрываются, если неправильно их открывать! - вставила Ви. Докер только поморщился. Наних отошёл к капсулам.
  - Можно мне посмотреть?
  - Смотри сколько хочешь, но не поцарапай, - откинулся Рынду в кресле. Под рубашкой проступила некогда крепкая, но сильно иссушенная мускулатура.
   Касанием руки Наних открыл виртуальный дисплей. Среди показателей сердцебиения, температуры, давления и других биоритмов, внимательнее всего местник разглядывал код из разноцветных полосок.
  - Лейтенант медицинской службы. Космический транспорт "Венера". Порт приписки - Луна, - прочёл Наних и отошёл к следующей капсуле. Рынду мигом выпрямился и вцепился в покупателя кошачьими глазами. Наних открыл следующий виртуальный дисплей и прокрутил данные до разноцветного кода.
  - Оператор реакторного отделения. Космический линкор "Евразия". Порт приписки - Марс, - переходил Наних от капсулы к капсуле. - Инженер-техник третьей категории. Космический разведчик "Пионер Четыре". Порт приписки - Луна... а этот - комендор линкора "Евразия". Порт приписки - Марс.
   Капсула за капсулой Наних обошёл все космические зёрна и прочитал должности всех членов экипажей древнего экспедиционного флота Евразии Одиннадцать. Когда он расшифровал последний цветовой код, он повернулся к дожидавшемуся Рынду.
  - Здесь нет ни одного офицера, даже из младшего командного состава.
  - Младшего кого-кого? - скрестил Рынду протезы на груди.
  - Кого надо! - подскочил Докер. - Тухлые у тебя консервы: всякие глюки, а нам надо спецов! Видал, мой кентяра в них шарит! Так чё, менек, - повернулся он к Наниху, - может ну его в головачью дыру, дёрнем к другим торгошам кадров пикнем? Этот вцепился в свои восемь тонн, как шплиг в плесневелый брикет и не сбрасывает ни в какую!
   Докер и Ви деланно повернулись, будто хотели уйти. Наних отошёл от капсул.
  - И чё - всё, нек? - удивлённо выдохнул Босый.
  - Могу и немного сбросить! - недовольно окликнул Рынду. Покупатели задержались. - Вы пришли за кадрами и нечего комедию ломать. Если объяснишь мне, менек, как прочесть цветовые коды, то скину тебе до восьми тонн - ровно за одиннадцать капсул.
  - До семи! - крикнул Докер.
  - Семь тонн и пятьсот килограммов, - через зубы выдавил Рынду.
  - И охрану до верха!
  - Договорились. Так ты согласен, менек?
   Наних оглянулся, не спеша вынул из россыпницы семь шариков и одну белую половинку. Кристаллы россыпи он один за другим поставил на стол перед Рынду, тот сгрёб их стальным протезом.
  - Отлично! Но не спешите: сначала проверим россыпь в воде. Капля!
   Из-за спин бандитов вышла рабыня с подносом в руках. Голову её укрывал капюшон, оголённые локти и плечи избороздили ожоги. Капля подошла и поставила на стол перед Рынду склянку с водой, на подносе также лежали очки с круглыми тёмными линзами, длинные щипцы и прибор с синтетическими прожилинами.
  - Постой здесь, - взял Каплю за руку Рынду, так что рабыня невольно вздрогнула. Способные раскаляться протезы пугали её. В приграничье Докер видел немало рабов - украденных из полисферов метрополиков, выловленных во всеночи эрмитов и ночнушников; но во взгляде Капли угадывалось нечто затаённое и растерянное: сквозь страх она думала больше, чем полагалось затравленной хозяином невольнице. Докер покосился на Наниха: местник тоже заметил странности в здешней рабыне.
   Рынду сунул прожилины прибора в воду, нацепил на нос очки, подобрал щипцами шарик со стола и опустил его в банку. Тут же мрачное логово озарил яркий свет. Бандиты и покупатели поспешно отвернулись. Но Рынду следил за показаниями стрелки прибора и чрез секунду удовлетворённо кивнул.
  - С этой сферой всё в порядке, менек. Заряд соответствует тонне аментия. Сейчас проверим другие и сможешь забрать товар, все одиннадцать капсул.
  - Тут не все земляне. Ты солгал мне, - обвинил Наних. Чёрные линзы очков Рынду мигом вскинулись на покупателя.
  - Аккуратнее разбрасывайся словами, менек. Есть лишь одна вещь для торговца дороже, чем вся казна Клото, - это его репутация.
  - Зачем ты открыл одну из капсул? - в упор глядел Наних на Каплю.
  - Так ты про мою рабыню? Что ж, глаз у тебя, верно, намётанный. Узнал в ней землянку? Весьма похвально. Видишь ли, я коллекционер, менек, а не какой-нибудь работорговец, я собираю ценные вещи, а не орудую в пустошах ломом. Каплю я выкупил здесь, в Мёртвом укусе. Её капсулу успели найти и взломать налётчики из занаделья, до моих чутких рук она прошла через нескольких хозяев. Согласен, живая землянка - особенно ценный случай; раритетное украшение моей коллекции. Нек, если бы я случайно не купил её, то и вправду следовало бы вскрыть одну капсулу!
   Рынду хрипло расхохотался, так что вода в банке покрылась мелкой рябью. Внезапно торговец зажал бок протезом и поморщился.
  - Мне нужны все кадры, ты мне продал не всех, - не отступил Наних.
  - Вот ты мелочный скряга. Хочешь отнять мою Каплю?
   Позади щёлкнули ревуны и строчилы бандитов, Босый вскинул оружие. Капля упала под стол и спрятала голову. Рынду грозно окрикнул.
  - Да что же вы за пушки хватаетесь, клещи безмозглые! Я что, велел всех мочить?!
   Босый опустил оружие, за ним, немного помедлив, и остальные охранники.
  - И когда я только вырвусь из этой дыры в полисфер... Тоже стану, менеком, как и ты. Знаешь, откуда у меня эти руки? - показал Рынду стальные протезы. - Когда-то я сражался на арене: вон там, за той дверью. "Пламенная Десница" - так меня называли, моя сценическая роль, так сказать. И веса во мне тогда было побольше. Десять лет назад ты мог смело поставить на меня лёгкой россыпи, и кое-что выиграть: я никогда не проигрывал... никогда. Но находится тот, кто сильнее тебя, тот, кто круче тебя, кто моложе. И ты мог бы его победить, но ты слишком стар, твоё дело не выиграть, а проиграть - так красиво, чтобы поражение свергнутого чемпиона стало лучшим мгновением славы для того, молодого, кто перешагнёт через тебя наверх. Что-то не очень-то мне хотелось проигрывать, пусть за поражение мне платили тяжёлой россыпью. Я прожёг молодому выскочке башку насквозь; и меня снова любила толпа, только не те ребята, кто поставили на молодого; и не лёгкой, а очень тяжёлой россыпи. Моей победы не оценили. Можно драться один на один, в одиночку против двоих, но не против десяти. Даже против четырёх трудно. Против четырёх дерутся лишь в сказках. Меня избивали, пока им не взбрело в голову, что я подох. С того самого часа, когда я харкал в луже собственной крови, и до сего дня, когда я сижу в этом кресле, утекло немало холеры. Пришлось заново отвоёвывать себе место, сменить квалификацию на более тихую и доходную. В конце концов укусы и сбитые пирамидионы полны драгоценных артефактов. Не изменилось лишь одно: я всё ещё не могу по-человечески есть. Кое-как перебивался жидкой похлёбкой и растёртыми белками, пока не купил себе Каплю. Она отлично готовит суп из мозгов шплигов, он прямо-таки тает на языке и каждый день возвращает мне силы. Она, должно быть, научилась этому где-то в занаделье у прошлых хозяев - больше ей и не надо. Ничего про себя прежнюю, когда Капля была землянкой, она не сможет вспомнить, значит как кадр тебе не нужна; космос, полёты на кораблях, колонизация - всё это в прошлом, в её навеки исчезнувшем прошлом. Так что оставь её в покое. Я вырву язык любому, кто скажет, что я калека, но... про себя именно так и скажу. Мы чем-то похожи с ней: у нас обоих новая жизнь.
  - Сколько ты за неё хочешь? - не дрогнул Наних.
  - Аммат тебя сожри... ты что, не слушал? Не продам я её! И тебе она не нужна. Ты обнюхал каждую капсулу, ты задумал открыть ценные кадры без повреждений, а её капсулу уже вскрыли, она потеряла память и больше не инженер, не оператор, или кем там летала на этих космических кораблях Евразии Одиннадцать. Она всего лишь рабыня - рабыня, как и все, вот уже долбанных четыре года! Рабыней она и останется, и умрёт!
  - Ещё пятьсот килограммов сверху? - поставил Наних на стол половинку белой сферы.
  - Эй, бро, мы же только что договорились! Ты чё всю работу шплигу под хвост...
  - А цитрин у вас есть? - не к месту ляпнула Ви.
  - Я бы взял твою россыпь, если бы она стоила пятьсот килограммов, - отодвинул Рынду белый кристалл. - Но я купил Каплю всего за тридцатку. Слышишь? Тридцать килограммов, за зелёную щербашку. Не хочу навариваться на твоей глупости. И рабыню тебе не продам: она нужна мне.
  - Тогда обмен?
  - Обмен на что? - нагнулся Рынду и пристально пригляделся к Ви. - Ваша спутница так любит цитрин. Она ведь не человек, верно? Тогда, кто она? Я, как и ты, менек, с первого взгляда вижу что-нибудь редкое и интересное. Будем меняться?
  - Ангел, даже пробную версию моей память-программы ему не предзагружай!
  - Тихо, Ви, ща всё порешаем...
  - Ну, не хотите меняться, тогда не тратьте моё время. Иди, Капля.
   Наних отстегнул из-под пустынной накидки вытянутый цилиндр и поставил перед торговцем.
  - Это что? - по кошачьи сощурился Рынду.
  - Оружия нет! Всё чисто, нек, я проверил! - растерялся Босый. Наних нажал на контейнер и цилиндр раскрылся. В прозрачной жидкости за стеклом плавал сморщенный эмбрион.
  - И это вместо меня?! - возмутилась Ви. Рынду подобрал контейнер и осмотрел.
  - Капля, теперь ты принадлежишь этому человеку, иди.
   Капля испуганно уставилась на покупателя: всё произошло так быстро, что она не решалась двинуться с места.
  - Нужно повторять? - перевёл тяжёлый взгляд Рынду. Металлическая рука на столе раскалилась. Капля торопливо перешла к Наниху, но встала чуть в стороне от остальных и поглубже натянула на голову капюшон.
   Ещё пару минут Рынду купал кристаллы в воде, но проверкой остался доволен. Примерно столько же времени Наних объяснял ему, как расшифровывается цветовой код.
  - Хорошо, мои люди доставят вас с купленными кадрами к лифтовой площадке и отвезут наверх. Не скажу, что был очень рад нашей встрече, но, если понадобятся артефакты...
   Он махнул Босому. Главарь, как и раньше, повёл македонцев, следом за ним поспешили охранники. Тяжелая дверь раскрылась. Шум городского дна снова обрушился на македонцев. Возле арен Докер настойчиво шикнул.
  - Слышь, ты чё ему впарил? Чё за шплиг такой в банке?
  - Это зародыш аммат. Если поместить его в холеритовый раствор, а не в воду, он вырастет в фаларидовое чудовище.
  - Гонишь!
  - Нет, это мой личный трофей и большая редкость. Торговец кое-что знает о них.
  - Откуда?
  - Зародыши есть только в перамидионах ликторов. Свой я добыл в Джеле, когда захватил Хотепсехемуи.
  - Воу-воу, стопэ! - пытался уложить новые знания в голове Докер. - Значит аммат - чё-то вроде зверюшек у ликторов?
  - Скорее, ликторы - пахари, кто засеивает Исиду зародышами аммат. Фаларидовые чудовища не размножаются, но пока есть пирамидионы, они не исчезнут с планеты.
  - Мойрины рога! И на кой нек ликторам это надо?
  - Спроси Хотепсехемуи. Может он тебе ответит?
   Докер замолчал. Налётчики провели их мимо трущоб. Македонцы возвратились к парковке. По дороге Ви приглядывала за Каплей, чтобы рабыня не попыталась скрыться в толпе. Через час грузовое отделение их хармакса загрузили капсулами, и македонцы уселись в гравимашину. До тех пор налётчики Рынду отгоняли случайных прохожих. В тот миг, когда хармакс вкатывался на лифтовую площадку, где-то высоко над укусом сверкнуло зарево. До нижних уровней докатились отголоски грома.
  - Это чё ещё за нек? - задрал голову Босый.
  - Метеор, кажись! - ответил ближайший охранник. Обломки экспедиционного флота до сих пор падали на Исиду. Когда-то флагман Евразия привёл за собой из дальнего космоса около дюжины судов, но большинство из них погибло во время Катастрофы Бегства. Теперь система навигации искала пригодную для посадки поверхность и отправляла спасательные капсулы на поверхность ночной планеты.
  - Близко шарахнуло, нек... - проворчал Босый и дал отмашку механикам поднимать лифт. Заскрипели тросы на барабанах, площадка медленно поползла по наклонной стене укуса.
   Агрессивное зарево бандитских уровней уходило на дно. Потянулись тёмные этажи нищих кварталов. До светлых торговых рядов у поверхности предстояло проехать ещё десятки метров.
  - Ты шаришь как открывать капсулы? - спросил Докер.
  - Нет. Но я знаю того, кто может открыть, - сообщил Наних.
  - И чё это за мудрила?
  - Увидишь.
  - Ни одного эрма не знаю, кто может их по толковому вскрыть. Акватроника нужна полисферная, может быть даже земные компы и их софт.
  - Я слышала, что есть такая особая память-программа, которая всех-всех-всех кадров за один раз открывает! - всполошилась Ви.
  - И тех, кто на орбите? - спросил Наних.
  - Ну...
  - Если бы твой акватроник очнулся в космосе, он бы скоро погиб?
  - Нет, так нельзя! Ангел лучший человек во вселенной!
   Наних поглядел на рабыню. Капля покусывала губы и молча слушала их разговор.
   Платформа неожиданно вздрогнула и остановилась. Вокруг, этажа на три, в стеклянных трубах потускнел свет: кто-то перекрыл холеритовую смесь на уровне и наполнил трубы проточной водой.
  - Чё за нек... - оглядывался Босый и готовил строчило.
  - Как часто у вас такое? - спросил Наних.
  - Не, на нашем лифте всё ровно. Слышь, Грива, метнулся вниз, вправил технарям мозги, нек!
  - Так уж до верха лучше метнуться, верх ближе!
  - Да по фигу, нек! В обе точки по фасту метнёшься, нек, чтобы платформа поехала!
  - Гляди, босс! - крикнул другой охранник и тыкнул стволом строчилы наверх. От ярко-освещённых торговых уровней спускалась по противоположной стене другая платформа.
  - Чё там, нек? - подошёл к прутьям ограждения Босый. Их платформа не двигалась, зато другая работала. Он собирался окликнуть людей на спускающейся платформе, но внезапно вокруг него защёлкали выстрелы. Сколотовые куски, выпущенные под давлением, чиркнули по ограде, ударили в хармакс, высекли искры и вонзились в капот. Бандиты, словно испуганная стая шплигов, разбежались кто куда и спрятались за машиной. Наних и Докер укрылись за двигателем хармакса - самой надёжной частью гравитранспорта. Наних втолкнул за собой зазевавшуюся Каплю. Накидку Ви рассекло на спине и затылке, вслед за осколками вылетели золотистые струйки пыли, но вирус как стояла на месте, так и осталась.
  - Ангел, эти люди стреляют!
  - Спрячься, Ви! Шмотки испортишь!
  - Они всё равно некрасивые, - начала капризничать вирус, но тут заорал Босый.
  - Валим, братва, не то всех замочат, нек!
   Охранники побежали с платформы на затенённые уровни.
  - За ними, - приказал Наних. Докер бросился за охраной в тоннель, вслед им злобно чиркали сколотовые кусочки.
   Охранники почти выбежали из тоннеля на тёмную улицу, но тут им навстречу затрещали и зашипели строчилы. Кого-то разорвало острыми как бритва каменными осколками, уцелевшие охранники попрятались кто куда. Наних толкнул Каплю за припаркованный роллер. Выпуклый корпус мотокареты осыпала звонкая очередь. Ни один чёрный осколок на этот раз не задел светящуюся в темноте Ви.
  - Дерьмо шплиговое! - визжал Докер. Охранники отстреливались из гидравлики, зашипела перестрелка. Ревуны и строчилы коротко хлопали и трещали, каменные пули роем носились в воздухе. Время от времени в темноте поблёскивали отсветы линз аквазоров.
  - Мойрины рога! Кто нас сдал?! - прятался Докер за мусорным баком.
  - Гони цитриновую бабу нам, метрожопик! - заорали со стороны улицы.
  - Какая баба из цитрина, одонок холерный, ты чё, занекался?! - гаркнул Босый в ответ.
   Докер чуть не расхохотался. Чего ещё было ждать от бандитов? Местные упыри видят золотой блеск, значит - цитрин. Впервые их жадность не ошиблась хоть в чём-то!
   По охранникам в тоннеле стреляли и со стороны улицы, и со стороны опускающейся платформы, но в глазах Наниха зажглось облегчение: местник боялся совсем не этого.
  - Взломщик, ты должен отвлечь их.
  - Чё?
  - Панель возле тебя, - указал Наних на полустёртый пирамидальный узор за плечом Докера.
  - Это чё, панель?!
  - Подключись к бионике укуса. Заставь бандитов хоть на секунду по нам не стрелять.
  - Да это не панель, а картинка!
  - Подключи к ней биоимплант у себя на затылке и взломай.
  - Даже если это панель, то Осирис мне мозги выжжет!
  - Ангел, давай вместе, я стабилизирую! Монополярная десинхронизация... ну, будет двуполярная, в худшем случае не всю голову тебе выжжет!
  - Да кто так делает?!
  - Мы с тобой сделаем!
   Докер выругался крепкой бранью, но задрал розовые волосы на затылке, отдышался и установил связь с узором на камне. Ви успела обнять его, пыльник слетел, золотой песок влился сквозь уши и ноздри Докера. Акватроника будто втянуло сквозь стену в липкую плотную слизь. Разноцветная паутина вспыхнула перед ним. Голова загудела, затылок зажгло изнутри. Секции паутины наслаивались друг на друга, её переплетения почти заполнили взгляд. Что это? Инфо-море? Делирий? Как пользоваться им, где сливаться? Как вырваться?! Докера пробрал тихий ужас. Неизвестно, где он, кто он, он забыл своё имя и тело, он стал чем-то большим, но разбитым: остовом чудовища на безымянной планете, его венами, его мозгом, его мёртвыми нервами в расколотом черепе.
  - Инфицирую-инфицирую-зар-ражаю... - с проглюком зарычала Ви, и разноцветная паутина нервов озолотилась.
  - Напряжение энергии два процента. Перенаправляю резервы из килмастр"а кирита в стр-ра"а-а, - исказился голос Ви то ли помехами, то ли чужим языком. На секунду сеть перед разумом Докера отключилась. Тьма. Тьма без звёзд и без огней колыбели.
   Мёртвый Укус ожил. По стенам, по окнам, проёмам дверей и площадкам, даже по фаларидовым обломкам, давно сваленным людьми в виде оград и ступеней, растеклись золотые узоры и перенаправили энергию на уровень, где сражались Македонцы. С пирамидиона осыпалась древняя пыль и клык приподнялся, но от напряжения треснул и начал разваливаться на громадные куски. Дрожь почвы отдалась в каждом уголке подземного города.
   Бандиты перестали стрелять. Со всех сторон кричали перепуганные насмерть эрмиты. Наних выскочил из-за мотокареты, взмахнул рукой с амальгатором. Через муть инфо-моря Докер увидел кольцо в его пальцах, как с его обода слетают тёмные молнии. Тотчас со стороны улицы раздался визг и предсмертные хрипы.
   Пирамидион рухнул и окончательно развалился. Весь город померк, из треснувших труб с напором шипела вода. Холеритовая смесь из реактора заполнила уровни и постепенно осветила укус.
  - Аммат вас раздави... - оглядывался Босый, не понимая, что произошло.
  - Ангел! Ангел! - пыталась докричаться Ви до побледневшего Докера и хлопала его по щекам. Акватроник прилип затылком к стене, воняло палёной синтетикой. Наних нагнулся над ним, из амальгатора вышел короткий чёрный клинок, он осторожно отрезал часть прикипевшей к узору биопластины.
  - Не проси больше, нек... больше никогда не проси! - трудно задышал Докер.
  - Зато ты увидел больше, чем любой из живущих, - подал ему руку Наних. Даже с помощью местника Докер еле поднялся.
  - Айши через цитрин вливаются... вливались. Рога мойры! Если бы не это, я бы зажарился, - тронул он обгорелый затылок. - Аммат тебя сожри... ну вот, щас нужен апгрейд.
  - Ангел, тебе больно? Ангел, тебе плохо? Ангел, ты теперь глюкнутый? - суетилась вокруг него Ви и поддерживала его под локоть.
  - Завалили кого из наших, нек? Одного? Двоих? У-у, трёх положили, одонки холерные! - оглядывался на месте побоища Босый. Взбудораженный тряской и золотыми узорами город с трудом приходил в себя. Ничего, вроде бы, не случилось, кроме странной попытки клыка взлететь и погрузиться на своё место в шахту. Сотни лет рядом с мёртвыми технологиями Айши отучили людей бояться, хотя в своё время перамидионы служили домами для самых опасных созданий Исиды.
  - Не чё ты шмальнул. Это чё у тебя за перчатка, нек? - поглядывал Босый на амальгатор Наниха. Местник без ответа нагнулся к Капле. Рабыня так и пряталась за мотоколяской.
  - В порядке?
   Капля вскинула испуганные глаза и затрясла головой. На противоположной стороне загудел лифт.
  - Э, наша платформа уходит, нек! - свистнул Босый. Охранники и Македонцы поторопились обратно. Атаковавшая их платформа спустилась далеко вниз на городское дно.
  - Гадом буду, нек, а Рынду найдёт их и шплигам по кускам скормит! - шипел Босый, провожая чужую платформу взглядом в темноту укуса. Всю дорогу наверх он со сдержанной яростью перечислял названия банд и клички возможных напавших. Наних особенно не прислушивался, он приглядывал за рабыней и Докером. Акватроник шатался, как пьяный и осторожно трогал затылок. Если бы Ви не поддерживала его, он бы точно пару раз вывалился с площадки.
  - На секунду я стала Айши, - вполголоса призналась Ви взломщику.
  - И как? Чё у них за инфо-море?
  - Если бы я оставалась Ви, я бы тебе рассказала, но мы стали Айши. Я не заразила, а слилась с ними. Это... - Ви задумчиво опустила ресницы. - Это самое восхитительное из всех слияний!
   Лифт поднялся мимо встревоженных уровней шахты. Даже пьяницы и те высыпали из иллюминированных бараов. Тоннели и галереи заполонили эрмиты, некоторые спешили убраться подальше из города, опасаясь, что следующие толчки обвалят укус и засыплют шахту песком и камнями. Повсюду стекала вода, из труб под напором шипели струи. Никто особенно не обращал внимания на лифт с хармаксом, и не догадывался, какое сокровище вывозилось из города. Наконец платформа остановилась на самом верху.
  - Ну, лёгкой вам дороги и тяжёлой россыпи, нек, - пожелал Босый прикрывшим его клиентам. Наних кивнул и сел за пульт управления хармаксом. Подсвеченное облако пара, казалось, выросло ещё больше. Но вскоре и оно, и разбитый пирамидион скрылись за кормой гравимашины.
   Единственная фара хармакса ощупывала сколотовые валуны и серый песок. Гравимашина взметала пыль над поверхностью. Докер следил, чтобы от укуса их никто не преследовал. За хармаксом не погнались, наоборот, как только в темноте замаячил громадный силуэт Македонца, встречать их вышли Лу с Клипсом.
  - Тама стукало! Нагромом упало! Впших! Фпших! - брызгал слюной головач.
   !!|･д･)ﾉ
  - Клипс, каре верещать! И ты, башка пучеглазая, конкретней колись, чё случилось? - приказал разозлённый болью в затылке Докер.
  - Нагромом упало! - твёрдо повторял Лу и тыкал в сторону чёрных гор.
  - Местник, в двадцати километр-рах отсюда упал болид! - выползла Шева из ярко освещённого нефа.
  - Засекла время? - сразу помрачнел Наних.
  - Болид упал сор-рок тр-ри минуты, двадцать восемь секунд назад!
  - Загружай хармакс. Осторожнее с багажным отделением: внутри капсулы с кадрами. Повысить мощность реактора. Уезжаем!
   Шева, проворно перебирая ногами, уползла в гравипоезд.
  - Чё за спешка, бро? От Червя ты так не сбегал, - торопился Докер за Нанихом по откидной рампе.
   Наних кинул взгляд на ночное небо. В темноте среди звёзд особенно ярко мерцали голубые огни колыбели.
  *******
  - Мощность гидрореактора девяносто процентов. Скорость восемьдесят узлов. Продолжаю набор скорости, - доложил БэНТ.
   Палуба под ногами Докера сотряслась, весь неф мелко подрагивал, гравипоезд набирал ход. Наних сидел в кресле, даже не сбросив одежду пустынника. Шева угнездилась на командном посту, запустив все восемь лап в акватронику и помогая управлять Македонцем. Лу снова притаился возле ниш со статуями. Должно быть статуи напоминали ему хозяев, но спокойных и добрых, кто не били его и не кричали. Капля молча наблюдала за Нанихом из-под затенившего лицо капюшона.
  - Ангел, куда мы летим? - следила Ви за датчиками скорости на плазмойдных дисплеях. По струйкам конденсата на трубах и мелкой вибрации командариума можно было понять, что они разогнались не хуже спортивного хармакса.
   Наних не просто спешил, он сбегал ещё глубже в пустыню.
  (`⌒*)
  - Да, Клипс, тухляк дело... - ненавязчиво остановился у командирского кресла Докер. На плазмойдном дисплее перед Нанихом постоянно сменялись различные данные: мощность аментиевого реактора, через который ежеминутно прокачивались тонны воды и холерита, износ гравидвигателей, работавших почти на пределе, трёхмерное изображение ландшафта перед нефом: горы, расселины, дюны, равнины. Узкие обзорные окна нефа заполнила всеночь, и лишь по проекции получалось узнать, где сейчас Македонец.
   Лишь одно изображение никогда не сменялось. Оно сияло в воде и показывало две красные точки: одна точка летела через пустыню, другая рывками настигала её.
  - Это чё за блоха, бро? Новый аммат?
  - Не стоило стрелять из лучевой пушки, - между делом обронил Наних. Докер заметил перед плазмойдным дисплеем обшитую бисером коробочку с блёклой картинкой на крышке. Местник одним движением сгрёб коробочку и сунул её под пыльник. - Да и поднимать пирамидион тоже не стоило; слишком много сигналов.
  - Сигналов для кого?
  - Если оторвёмся, то не узнаешь. И к лучшему.
  - Старик! - вдруг прорезался скрипучий женский голос через сонар; столь пронзительный, что больше смахивал на вопль крылатого ящера. Лицо Наниха омрачилось. Он наклонился к мембране сонара.
  - Я знал, что они пошлют кого-то особенного.
  - Драпаешь, старик? Беги! Тебе не сбежать! От меня не сбежать никогда! - ликовал голос. С каждым прыжком красная точка настигала на плазмойдном дисплее неф и прицепы.
   Наних запустил пальцы в жидкий шар гравитона, по воде запрыгали молнии память-программ, из наружных гнёзд нефа вылетели обзорные дроны. На синтетических крыльях они отлетели от гравипоезда и показали преследователя. Белый катафракт с четырьмя стабилизаторами приземлился, сбил очередью баллистики почти всех до единого дронов и через секунду сорвался в новый прыжок. Яркая точка на плазмойдном дисплее подскочила почти к самому Македонцу.
  - Сегодня тебе нужно больше глаз, старик, чтобы сражаться? - закричала местница белого катафракта.
  - Кто послал тебя за мной, Котёнок? Синдикат или патриарх Крон?
  - Не смей называть меня... какое тебе дело?! Я сама пришла за тобой, Наних!
  - Тогда остановись и мы поговорим.
  - Засунь себе в задницу свои разговоры! Я всё про тебя знаю: и про Джелу, и про мёртвую розу, и про воровство и предательство мойр! Ты копил цитрин, а накопил Проклятие Исиды? Ну как, хватает амальгамы в крови? Ты съехал с катушек, старик! Неки засрали твою башку!
  - О чём ещё наврал Крон?
  - Заткнись! Это ты врёшь!
  - Чечола, когда я сломаю твою Гарпию, ты выслушаешь и узнаешь, почему патриарх Крон трус.
  - Трус это ты! Ты больше не катафрактарий, ты смутившийся, осуждённый! Я пришла за тобой, Наних! Я размажу тебя вместе с твоей ячейкой прямо в Буцефале! Ты предатель, ты вор, ты убийца, ты лжец! Ты подставил всех Кериков! А и в задницу их! Слышишь? В задницу династию, в задницу мойру и Крона! Я сама тебя раздавлю; о, с каким наслаждением я раздавлю тебя, старый вонючий шплиг!
  - Внимание! Атака неуправляемых ракет! - грянул БэНТ Македонца.
  ..・ヾ(。＞＜)シ
  - Поднимаю бар-рьер-р! - рявкнула Шева, где-то далеко позади прокатилась череда взрывов. Плазмойдный дисплей перед Нанихом подкрасил красным хвостовые прицепы на схеме.
  - Девка-катаракт? А я думал все местники - мужики! - окликнул Докер.
  - Шева, готовь Буцефала, - встал Наних и зашагал к выходу.
  - Как пр-рикажешь, - вытащила лапы из воды паучиха.
  - Постой... - задержался вдруг он, - сегодня на борту будет два вируса.
  Σ(O_O)
   Шева подпрыгнула от недовольства и развернулась на Ви.
  - Что?! Я с этой дер-ревней на одном катафр-ракте?!
  - Чечёла знает про тебя, а про неё нет.
  - Ангел?
  - Мы в деле, Ви. Очень уж вопли у этой Гарпии стрёмные. Догонит - шплиг отмахаемся. Я подключу тебя к катаракту. Клипс!
  C= C= C= C=┌( `ー´)┘
   Капля пошла за хозяином, но Наних велел ей оставаться в рубке вместе с клещом. Выходить наружу на мчащемся гравипоезде слишком опасно, до прицепа в хвосте местнику, вирусам и акватронику пришлось добираться по герметичным отсекам. Снаружи обшивки ревел дикий ветер. Македонец тёмной стрелой пролетал через всеночь, за гравидвигателями клубился шлейф пыли. Наних, Докер и Ви с Шевой прошли через вагоны реактора. Огромный шипастый шар всасывал потоки воды сквозь синтетические прожилины. По самой крупной артерии сыпался холерит. Шар бешено колотился, будто сердце загонного быка и нагнетал по жилам яркую энергосмесь. От любого удара реактор мог протечь или вовсе сломаться, потому у вагона были толстые стены и потому в обычное время входить сюда воспрещалось.
   Македонцы перешли в орудийный отсек лучевой пушки, здесь теснились батарей баллонов для насыщенной энергией воды, среди них оставался всего лишь один узкий проход для канониров и пары акватерминалов для управления.
   Войдя в хоппер, взломщик думал увидеть груды цитрина, но проход по грузовому вагону выглядел самым скучным и безликим из всех: стальные узкие стены, световая труба над головой и ничего более. Сотни тонн ценнейшего ядра насыпаны между стенками хоппера и внутреннего тоннеля, и проход по нему предусматривался лишь на самые крайние случаи.
   Транспортный прицеп подготавливал катафракта к запуску. Перед уходом из командариума, Шева приказала БэНТу активировать Буцефала. Катафракт на технической клинии поднимался в сидячее положение, бронекрышка ячейки медленно открывалась.
  - Контроль, - указал Наних на акватерминал перед клинией. Докер коснулся сгустка воды вокруг гравитона и нырнул в инфо-море человекоподобной машины.
  - Солнце, есть хороший баллон в левой ходовой опоре. Этот катаракт четыре вируса на себе таскать может, как шплиг кровянок.
  - Ангел, не сравнивай меня с паразитами!
  - Ты гор-раздо хуже! - забралась Шева по груди Буцефала на своё место: вирусный бак на спине гибридной машины. Ви недовольно вскинула крылья, прицеп осветился золотым блеском.
  (№ㅂ№╬)
  - Солнце, надо работать! Для меня, сделаешь?
   Крылья бабочки опустились и обтянули стройное тело Ви.
  - Для тебя, Ангел, что угодно. Но только для тебя!
   Она рассыпалась в золотой песок и лёгкой струйкой проникла через раскрытый клапан в баллон на левой ноге Буцефала.
  - Акватроник! - окликнул Наних, одной ногой зайдя внутрь ячейки. Докер задрал розововолосую голову. - Я не говорил тебе о своих истинных целях. Ты согласился помогать мне - это верно, но я тебя вынудил. Если Чечола победит... - Наних помедлил, - попробуй с ней договориться.
  (ᓀ ᓀ)
  - Ну да, ага, щас... - проворчал Докер. Местник вряд ли услышал его бурчание сквозь шум механизмов транспортной клинии. Наних спустился в ячейку, тяжёлый люк закрылся за ним и замер на выпуклой лобовой броне.
  *******
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама.
   Ячейка медленно заполнялась густой жидкостью. Местник натянул дыхательную маску. На выбритую часть головы опустилась позолоченная тиара. Жидкость заполнила кокон. Тонкие белые нити синтетических нервов скользнули по коже, опутали затылок, заползли в уши и в уголки глаз и прочно связали Наниха с Буцефалом. После погружения он увидел себя восемнадцатиметровым гигантом из бронепластин, синтетических мышц и органов, и титанового каркаса. У машины не хватало лишь главного - мозга. Наних и стал её мозгом и возглавил придаточную нервную систему.
  - Подключение активировано, - сообщил БэНТ.
   Его руки - стальные десницы с пятью крепкими пальцами; его грудь - выпуклая броня, его оружие скрыто в глубине корпуса и томится в заполненных энергосмесью контейнерах. Лёгкая боль в правом виске и затылке.
  - Калибровка успешно завершена, подключение стабильное. Приветствую вас, пре-патриарх Наних. Заряд батареи: сто процентов. Боекомплект: семьдесят восемь процентов. Износ систем и синтетических органов: семьдесят один процент. Машина не была на техническом обслуживании в колыбели сто шестьдесят восемь земных суток. Пожалуйста, обратитесь к оператору с просьбой планового осмотра. Внимание: термоядерный реактор отключён! Обнаружен неизвестный источник питания. Ошибка! Ошибка! Дальнейшая активация невозможна...
   Между лопаток будто провели раскалённым ножом.
  - Шева, переключи на аментиевый реактор.
  - Это мы р-разом, местник!
  - Даже катаракты Синих конфликтуют со старым инфо-морем! Как мило! - засмеялась Ви.
  - Энергоустановка подключена, - монотонно продолжал БэНТ. - Главный контур запитан. Машина готова к использованию, пилот. Сканирование внешнего пространства, получение данных, планирование...
  - Шева, местоположение Гарпии?
  - Вражеский катаракт в трёх километрах, курс сто восемьдесят семь!
  - Не тебя спр-рашивали, дер-ревня! Молчать в моём катафр-ракте!
  - Бу-бу-бу, глюкнутая, только не плакай!
  - Отставить грызню. Открыть купол. Десантирование с клинии на траекторию прыжка противника. Десантные двигатели - рывок десять метров, со скольжением на локтевые стабилизаторы левой руки.
   Клиния поднялась, сопла двигателей на спине, ногах и предплечьях катафракта нагрелись.
  - Сейчас тр-ряхнёт, дер-ревня!
  - А? Шипи погромче, паучок, тебя не слышно!
  "Если же придётся убить её?"
   Купол разом смело с летящего на всей скорости гравипоезда. Потоки воды рассыпались по пустыне. Катафракт выбросило в темноту. Десантные двигатели поддержали импульс клинии. Наних взлетел на десять метров вверх и перехватил белого катафракта в прыжке. Глухой удар, искры, визг смятой брони.
  - Заразить! - гаркнул местник.
  - Контакт!.. Я сор-рвалась! - взвизгнула Шева.
  - Лохушка! Я на борту. Частично... аморфный вирус-защитник! Отступаю!
  - Наних! Забросил на меня свою сучку?! Старуха Шева ищет, куда меня укусить? И тебя, паук, раздавлю!
   Белая Гарпия отскочила от Буцефала, взбила пыль и напала по косой траектории. Вспыхнул щит. Наних отразил выпад красным энергоклинком и ударил Чечолу по светлой броне снизу-вверх. Удар прошёл вскользь, высек искры, Чечола хлестанула Наниха по ноге цепом. Сустав удалось уберечь. Выхлоп десантного двигателя на локте ослепил Гарпию. Клинок должен был пробить реакторное сердце насквозь, но Чечола отскочила назад.
  - Грязный прём, старик! Опустился? В пустошах учат! Хочешь жить - умей уклоняться!
   Из левой руки Гарпии вылетела острая цепь и охватила левую руку Наниха. Стоило потянуть и руку бы оторвало по локоть. Наних перехватил цепь кулаком, врубил двигатели на правом боку, и с мощным импульсом развернулся. Чечолу потащило за намотанной цепью и отшвырнуло в пустыню. Но ни грохота, ни удара, лишь вспышка дюз двигателей: БэНТ автоматически предотвратил падение Гарпии. Вспышки Наних и дожидался. Баллистика ударила почти в упор. Сотня метров - не расстояние! Щит вспыхнул, отражая снаряды.
  "Тебе придётся её убить!"
  "Ты ведь привык убивать женщин?"
  - Боекомплект: пятьдесят процентов, сорок пять процентов, сорок процентов, тридцать пять процентов... стомиллиметровые кумулятивные снаряды закончились. Перезарядка на подкалиберную ленту. Цель не поражена.
  - Македонец, развернуть неф! Орудия на левый борт! Ви, отправь координаты цели. Беглый огонь...
  - Цель изменила направление, сверху! - тревожно вскрикнула Ви. Наних едва отскочил.
  - Хочешь подставить меня под Македонца, старый ты шплиг! - придавила Буцефала сверху Чечола. Наних потерял равновесие и упал на каменную пустыню. Взметнулись пыль. Белый катафракт оседлал чёрного.
  - Я выбью из тебя неков, наставник! Ты сдохнешь от моей руки! - била по скрещенным рукам Буцефала Гарпия.
  - Внимание: деформация внешней обшивки! Угроза разгерметизации!
  - Заражение!
  "Вырви её сердце!"
  - Высаживаюсь... На бор-рту! - доложила Шева. Чёрный паук полез по белой броне в поисках трещины или пробоины. Боевой вирус мог захватить, отравить, перегреть, заразить синтетическую плоть катафракта и инфо-море.
  - Клапан повреждён! Я зажата! Аварийный сброс... нет, я зажата здесь! Выпустите! - сама не своя завопила Ви. Её вирусный бак деформировался от удара о камни.
  - Сиди там, дер-ревня! Я сама спр-равлюсь!.. Агр-р! - против Шевы выплыл вирус Чечолы. Белая шипастая звезда высоко взлетела над загривком Гарпии. Острый луч метнулся к паучихе. Шева сбежала под нагрудную броню. Звезда метнулась за ней. После каждого неточного выстрела на катафракте оставался толстый слой инея.
  - Зар-раза, зар-раза, зар-раза! - рычала Шева.
  - Познакомься с Крио, старуха! - визжали наружные аквафоны Гарпии.
  - Импульс двигателей на сто! - крикнул Наних.
  - Есть максимальный импульс, - отрапортовал БэНТ.
   Десантные двигатели взметнули облако пыли и ослепили Гарпию. Энергоклинок метил пронзить корпус ей под ребро. Чечола едва увернулась.
  - И это всё? - ударила по лобовой броне Буцефала Гарпия и коленом блокировала вторую руку. - Это всё, учитель? Наставник? Мастер?! Пятнадцать лет ты командовал мной! Пятнадцать лет ты ломал меня и сращивал вновь! Пятнадцать лет в династии Кериков! Ты "лучший", ты "прославленный", "недостижимый" пре-патриарх! "О, должно быть, ты очень счастлива девочка, ведь твой мастер сам Наних! Ты должна стараться, ведь он великий герой!".
   Из кулака Гарпии вырвался белый шип и пронзил корпус под реактором Буцефала.
  - Внимание! Вторичный контур повреждён! Внутренняя потеря энергосмеси. Критическое падение мощности.
  "Она убьёт тебя"
  "Ты заслужил"
  "Ты обманул"
  "Ты предатель"
  - Главный контур повреждён, протечка! Сейчас восстановлю, потерпи, милый БэНТик! - засуетилась Ви.
  - Я аммат, я Исида, я Хат...
  - Каково тебе, учитель? Нравится быть обманутым, а? Нравится быть преданным? Я ведь была первой, единственной, кто родилась катафрактарием! Это я честь для тебя, а не ты для меня, протухший старик! Ты слил меня, Наних, ты лишил меня славы!
  - Держись, Ви! - завопил Докер. Чечола вскинула голову. Неф мчался на полном ходу. Орудия не стреляли: Гарпия и Буцефал слишком плотно сцепились.
  - Стой! - закричал местник. Гарпия по-кошачьему отскочила, из руки у неё вылетела крючковатая цепь, зацепилась за неф и натужно повернула его по другой траектории. Докер не справился с управлением.
  - Ангел!
   Прицепы покатились, сверкая голубым огнём гравидвигателей. Лишь тяжёлый хоппер, орудийная платформа и клиния устояли.
  - Не прощу тебя, тварь! Выпустите меня, выпустите немедленно! - яростно билась в деформированном баке Ви.
   Македонец оттащил Гарпию за цепь, как бы та не упиралась ногами.
  - Протечка устранена. Вторичный контур восстановлен. Набор мощности: двадцать процентов, сорок процентов... - зачастил БэНТ, значит Ви справилась.
   Буцефал приподнялся. Под животом Наниха колол жар, он чувствовал повреждения машины, как собственные.
  "Убей её"
  "Или умри сам"
  "Один умрёт"
  "Как бы ты не хотел..."
  "Тебе нельзя умирать"
  "Потому убей!"
  "Убей её!"
   Наних поморщился, прижал руку к тиаре и зарычал.
  - Джела: ты была не готова к ней, Котёнок!
  - Заткнись! Не тебе решать! Ты больше не мой мастер! Ты обманул меня! Тот бой был нечестным!
  - Это был мой пентаграмм, я имел право решать: ты была не готова! Ты погибла бы в Джеле! - перекрыл её голос Наних.
  - Ты врёшь!
  - Катафрактарии лучше тебя погибли, мои сверстники!
  - Старики!
  - Опытнейшие из местников! Ликторы вскрывали их катафракты, как консервные банки! Я, Крон и Свондо - вот и все, кто остался, Чечола! Мы знали, что так и будет, мы шли в одну сторону! Пирамидион высадил триста двадцать три ликтора - по числу лет - это было послание для мойр... Я не хотел потерять ещё и тебя.
  - Ты трус! Трус и лжец, старик! Я была готова, ты отнял у меня славу! Кем стал Крон? Патриархом! Кем стали Свондо и ты? Пре-патриархами! У Свондо свои ученики, а я... я! Из-за тебя, Наних, я так и осталась когтем!
  - Ты могла давно стать мастером, Чечола, если бы не бросила пентаграмм и не ушла во всеночь доказывать... никому ничего не надо было доказывать. Ты моя ученица, ты лучшая! Я и правда заботился о тебе больше, чем о других, потому они и послали тебя: Атропа послала тебя, а Крон не посмел возразить. Он знает, что случилось в Джеле и боится мойр! Керик Крон трус, он не достоин звания патриарха!
  - Заткнись! Я убью тебя, Наних, - не за него, а за себя!
   Двигатели Гарпии выплюнули синее пламя. Катафракт метнулась к Буцефалу и сцепился с ним.
  - Шева?
   Молчание. Сколот не отвечал.
  - Ви, готова?
  - К чему, Наних?
   В рукопашном бою местник сорвал бак с ноги Буцефала, раздавил в руке и швырнул в лобовую броню Гарпии. Золотой песок разлетелся по корпусу и мигом проник во вмятины и пробоины.
  - Я внутри! О, а здесь прохладно... ничего, сделаем погорячее!
  - Нек, старик, чем ты заразил меня? Это не Шева! - пошатнулась Чечола. Гарпия дёрнулась, как эпилептик.
  - Крио, останови вирус! Что это за аморфная тварь?!
  - Я не аморфная, милочка, я цитриновая! Что, не знаешь такой? О, тем хуже для тебя и твоего инфо-моря... Для начала опорно-двигательные системы и наведение!
   Гарпия рухнула на колени, лучевые орудия опустились.
  - Цитрин?! Никто не использует цитрин для воплощения вируса! Лжёшь!
  - Чечола, не сопротивляйся. В этом бою победителей не будет, кроме мойр. Даже если один из нас убьёт другого.
  - Ты меня не убьёшь, старик! - превозмогая заражение, Гарпия встала и бросилась на него. Из рук выскочили шипы. Но через пару шагов она вновь свалилась.
  - Тебе жарко, милочка? Я доберусь до твоих мозгов и сожгу их! О, как мы повеселимся!
  - Ви, не трогай местника! Никакого вреда!
  - Но эта тварь заплатит за Ангела! Я создана убивать катарактов!
   Из-под белого корпуса Гарпии в темноту хлынула светящаяся энергосмесь. Ви добралась до главного контура.
  - Катафр-рактов, дер-ревня! Я на бор-рту, местник. С Кр-рио покончено. Сейчас отгр-рызу башку и этой потаскухе, чтобы слушала пр-риказы!
  - Ви, чё за нек?! Ты чё творишь? Заглючило?! - зашипел по связи голос Докера.
  - Ангелочек, ты жив!
  - Чё мне сделается?! Оставь эту стерву в покое!
   Но вдруг Гарпия с пронзительным воем бросилась на Буцефала.
  - Я больше никогда тебе не проиграю, старик!
   Один шип удалось отразить, второй пробил корпус точно под ячейкой местника.
  - Нарушение герметизации. Внимание: повреждение главного контура!
   Наних услышал, как хлещет вода. Буцефал с разворота обрушил Гарпию в пыль. Измятая белоснежная броня заляпалась светящейся грязью. Шева спрыгнула на Гарпию и исчезла в дыре от клинка. Катафракт выгнулся, будто в него воткнули нож и через миг с ноющим гулом осел.
  - Р-рекатор-р пр-ротивника р-разр-рушен. Цель устр-ранена, - доложила паучиха.
  - Что с ячейкой местника?
  - В целости, милый. Хотя стой... что-то не так! Я сейчас...
  - А-а! Слезь с меня! Прочь, прочь! - вдруг не своим голосом завизжала Чечола и начала захлёбываться в биотическом растворе.
  - Ви, я приказывал не трогать её! Кто снял маску?!
  - Я не трогаю, ни единой песчинкой!
  - Ячейка р-разгер-рметизир-рована, местник! Эта дер-ревня нам вр-рёт!
  - Ви!
  - Ангел, клянусь, не трогаю я эту припадочную!
  - Катапультирование, срочно! - гаркнул Наних.
  - Пилот катапультируется, - отчитался БэНТ.
   Тиара отстегнулась от головы, маска спала, люк распахнулся. Наних успел задержать дыхание и через миг его выкинуло в надутом спасательном пузыре. Мутный шар шлёпнулся о песок. Тонкую стенку вспорол нож амальгатора, Наних выбрался в липкую грязь. Буцефал за его плечами застыл чёрной горой. Наних кашлял и отирал лицо после жёсткого разрыва с коконом, по пути выдирал из уголков глаз тонкие кровавые нервы синтетики и шатался к приоткрытому люку Гарпии. Зрение двоилось, ноги то и дело проваливались в воронки от выпущенных снарядов, запинались о камни и оторванные куски брони. Гарпия лежала на боку. Наних добрался до люка. Из ячейки местника всё ещё вытекала биотическая жидкость.
  - Чечола! - вцепился Наних в край люка.
  "Убийца"
  - Местник, откр-рывать опасно! - затопала ногами за спиной Шева. Яркий золотой песок высыпался из пробоин Гарпии, завихрился и сплёлся в золотую фигуру Ви. От перевёрнутого набок нефа подбежал Докер.
  "Ты снова убил"
  - Помоги! - рявкнул акватронику Наних.
  - Воу-воу, бро! Чё, пленных берём? - упёрся взломщик руками в люк.
  "Все, кто рядом с тобой погибнут"
  "Ты никого не спасёшь"
  - Ну же! - с усилием приподнимал Наних тяжёлый люк. Броня медленно подалась и пошла вверх. Белый кокон синтетической нервной ткани оказался распорот. Поток вязкой жидкости вылился и вместе с ним через край люка откинулась безвольная рука в белых наручах с амальгатором. Наних потянул за неё и вытащил под золотое сияние Ви светловолосую коротко остриженную местницу.
  - Мойрины рога... - тихо выбранился Докер. На Наниха смотрели два выпученных белых глаза. Лицо местницы начисто срезали. Наних замер на руках с трупом.
  - Как шплиги её обгладали, - проворчал акватроник.
  - Вот видите, это не я! - воскликнула Ви.
  "Не желая того..."
  "Ты несёшь только смерть"
  "Лжец"
  "Убийца"
  "Предатель"
  - Я аммат, я Исида, я Хат... - тихо повторял местник, глядя в изуродованное лицо Чечолы, - я всеночь, Осирис и амальгама.
   Его взгляд соскользнул на мокрый песок и заметил следы - глубокие и узкие.
  - Македонец, что с заключённым?
   БэНТ молчал. Вместо ответа изнутри гравипоезда истошно завопила Капля. Наних оставил тело Чечолы. Вместе с вирусами и акватроником он побежал к Македонцу.
  *******
   Следует заниматься этим легко, без старания, как окунуться в поток воды и пропустить свежее течение через себя. В розарии всего одна искусственная речка. Но, когда заходишь в неё, воспитательницы сразу начинают кричать, приходится вылезать в прилипшей к телу тунике. Вообще, они с Клити научились купаться в поздние доли Оры, когда никто из флористок не видит. Главное - вовремя высушить волосы, не то заметят и...
   Три красные фарфоровые чашки и медное блюдо с кувшином упали на мягкий ковёр, бусины в них зазвенели, блюдо грохнулось об низенький столик. Гея испуганно открыла глаза и с досадой вздохнула: опять не удалось сконцентрироваться! Ну почему, когда надо сосредоточиться, в голову лезут всякие глупости? Что ей теперь купания с Клити, их детские забавы и страх перед флористками? Нет, так не пойдёт. Если сегодня она не поднимет двадцать предметов, то сильно отстанет! Её сверстницы наверняка поднимают уже двадцать пять!
   Гея закрыла глаза, чашки на ковре зашевелились, бусины одна за другой собрались. Кувшин приподнял узкое горлышко, поднос поднырнул под него, задуманные Геей предметы внутри сколотовой пещеры взлетели в воздух.
   Вода. Быть спокойной, как вода. Сначала поднять чашки с кувшином, вынуть из них бусины по одной, как старшие розы вынимают из домашней печи зарумянившиеся булочки. Ах, булочки с изюмом! Внутри абрикосовое повидло! Какие же они восхитительные, особенно с молоком и мёдом! Можно съесть целых шесть булочек за один присест! Клити и восемь булочек могла съесть: она та ещё обжора! Без её болтовни даже скучно. А без булочек...
   Загремел кувшин, зазвенели чашки, рассыпались бусины. Гея хлопнула себя по коленкам и потянулась собирать посуду с ковра. Неужели так трудно сосредоточиться? Хор-флористка давно бы стеганула её прутиком в назидание и отчитала, и все бы вокруг смеялись!
   Гея по-детски захныкала и нахмурила брови. Ну какой она цветок, если не может поднять даже двадцати лёгких бусин! Хор-флористка Лира поднимала полсотни толстенных книг, при том читала на греческом и пила чай с корицей! Каждая страничка перелистывалась в полёте, книги кружились, словно в танце, да ещё по спирали вздымались!
   Двадцать жалких бусин, три чашки, кувшин и поднос - ну, разве это задачка! Нет, на этот раз Гея соберётся и сделает всё как надо! Посуда расставлена: кувшин на столе, чашки полукольцом. Выдох-вдох - сосредоточиться и... как вода, будь опавшим листиком, пропусти силу, позволь течению струиться. Да, можно почувствовать, как поднялась посуда. Подсмотреть одним глазом? Очень хочется! Теперь получается великолепно: чашки взлетают, кувшин высоко над узорчатым столиком, из узкого горлышка поднимаются бусины. Наконец все двадцать бусин танцуют и кружатся в воздухе - получилось! Как славно, можно гордиться собой и похвалить, ведь никто другой не похвалит. Хор-флористка хвалила лишь изредка. На язык она резковата. Сказала однажды, что: "Нынешние цветочки в розарии не то что том с места не сдвинут, но и у катафрактария ничего не шевельнут!"
   Гея прыснула смехом и чашки упали. Особенно загромыхал кувшин. Нет, она положительно ни на что не годится! Ну, что в конце концов такое двадцать вещей? Чем она занимается? Гея вздохнула и осмотрелась в пещере. Яркие ткани скрашивали чёрные сколотовые стены и оттеняли колонны, вода в прозрачных трубах светилась под сводами, но даже с драпировкой и мебелью пещера всё равно выглядела полудикой и хмурой. В катакомбах Гея прожила больше месяца, в розарии её наверняка считали погибшей. Перед уходом она как раз шепнула Клити, что собирается искупаться. После тренировок у Клити разболелась голова и она попросила идти без неё. Наверное, утонувшую Гею искали даже флористки, но потом, конечно же, поняли, что она убежала. Девочки, наверное, плакали.
  - Веселишься? - спросил Меридиан мягким баритоном, входя в пещеру. В блестящем пёстром халате, с тёмной гривой волос и пышной бородой - он ступал еле слышно в сафьяновых туфлях. - Вернее, грустишь, - сосредоточил Меридиан ясный взгляд на лице Геи.
  - Нет, не грущу! - весело подскочила Гея. Заливистый смех разгонит печали, как свежий ветер случайные тучи! "Нельзя им грустить: цветы должны жить!". Взяв Меридиана за руки, она увлекла его за собой. - Потанцуем!
   Меридиан сделал с ней пару лёгких быстрых шагов и позволил Гее кружиться. На вид ему не было и сорока, но нельзя определить его возраст. И ничто из того, что он делал при Гее, не было дурно. Он совершенно пел, виртуозно играл на бузуке, гадал на картах, говорил на множестве языков и превосходил Гею во всём, в чём бы она его не испытывала.
  - Мин псахнис тин эфтихия инэ пандотэ меса ("Не ищи счастье: оно всегда внутри тебя" греч.) - сказала она.
  - Типота зэн гинетэ хорис этия ("Ничего не происходит без причины" греч.), - ответил он, наслаждаясь их танцем. Танец и правда согнал грусть с сердца Геи. Она молода, она хороша - знала, что хороша! Лёгкая ткань облегала её фигурку, когда Гея кружилась, блестел аментиевый поясок, взлетали чёрные кудри. Она жива! Жива! Пусть все думают, что она сошла в царство Аида, но она ведь жива!
  - Не надо, не жалей меня - я цветок! - рассмеялась Гея Меридиану. Он мягко улыбнулся в ответ.
  - Не хорошо читать без разрешения чужие мысли.
  - Но ведь ты думаешь обо мне лишь хорошее!
  - Ты читаешь лишь то, что я позволяю тебе прочесть.
  - Неужели ты думаешь обо мне и плохое?
  - Нет, цветок, я про плохое с тобой вовсе не думаю, - ответил Меридиан, но его улыбка едва потускнела, глаза наполнились древнейшей космической мудростью, достойной самого Зевса.
  - Прятать цветок под землёй - вот что нехорошо.
   Гея остановилась, откинула тёмную кудряшку за ухо.
  - Так выпусти меня наверх! - легко пожелала она.
  - Пока побудем в пещерах; вернее в ходах, прорытых Червём.
  - Он прорыл их для тебя?
  - Нет, аммат прорыл их многие и многие тысячелетия назад.
  - Я бы не удивилась, если бы он прорыл их для тебя.
  - Значит, я повелитель Червей?
  - Нет, ты друг всему живому на свете!
  - И неживому тоже. Ты голодна, подземный цветочек?
  - Я голодна! - радостно закивала Гея, словно только этого и дожидались. Меридиан подобрал поднос и присел на ковре, скрестив ноги. Гея опустилась рядом с ним.
  - Чего тебе хочется?
   Гея закатила глаза под веки, раздумывая.
  - Вот бы горячих булочек с изюмом! Только непременно с блюдечком мёда!
  - Хорошо, но не подглядывай.
   Гея спрятала лицо в ладонях и секунду спустя ощутила приятный аромат: целая груда пышных булочек и глубокое блюдце, наполненное золотистым тягучим мёдом поджидали её на подносе. Гея честно хотела подглядеть, как это у него получается, но Меридиан, по-видимому, читал её мысли лучше и сотворил угощение почти моментально.
  - Когда-нибудь ты мне расскажешь!
  - И не подумаю! - улыбнулся Меридиан и первый взял самую румяную булочку, какую Гея загадала себе! С обиженным: "О-ой!" - она отобрала булочку, Меридиан засмеялся. Душистое тесто и мёд так и таяли во рту. Гея не удержалась, чтобы не застонать от восторга! И всё же, пшеница и мёд - сокровища Делоса. Откуда они у Меридиана? Он и правда волшебник, оракул, всемогущий чародей? Как прекрасно, что они встретились! Жаль лишь, что приходится прятаться в подземелье...
  - Ты опять загрустила.
  - Цветы не грустят, - задорно подхватила она ещё булочку, но Меридиан не хотел играть. Он поглаживал бороду, как восточный мудрец и пытливо разглядывал её.
  - Ты тоскуешь по свету Делоса.
  - Здесь хорошо... - посмотрела Гея на жидкий свет труб.
  - Но не лучше, чем в полисфере.
  - А почему в Делосе свет белый?
  - Потому что так устроили Айши.
  - Нам никогда не рассказывали про Айши в розарии.
  - Многие о них слышали, но рассказывать почти нечего. Да и некому говорить.
  - Они умерли?
  - Все. И никто.
  - Как это так? Они стали светом?
   Меридиан засмеялся.
  - Умница! Но давай не о древностях. Древности меня утомляют. Более прекрасен миг: миг любви и миг жизни. Миг жизни во имя любви. И жить так, чтобы любоваться мигом.
  - "Любоваться мигом" - да ты поэт!
  - Вот уж нет.
  - Снова! Снова! - засмеялась Гея и захлопала в ладоши. Очарование Делоса растворилось во всеночи. Ей снились страшные сны, но воспитание розария - непоколебимая стойкость, и цветок - вершина Блаженства, пускай самого Низшего: она всегда весела и желанна, легка и красива. Но выкравшего её под землю Меридиана не обмануть. Лёгкое щебетание и танцы Геи - мастерство разжечь счастье: для себя и для катафрактария, кто вернётся из всеночи, как уставший паломник приникнет к источнику жизни и окунётся вместе со своим цветком в белый свет.
   Жить радостно - это ведь тоже умение.
  - Ты задумался? - заметила она размышления в глазах Меридиана.
  - Думаю об отце.
  - О твоём отце?
  - Нет, о твоём отце.
  - Мой отец далеко, но он скоро вернётся!
  - Ты не тревожишься за Наниха?
  - Нет конечно же! Или ты принёс мне дурные вести?
  - Таких вестей нет.
  - Тогда и не надо грустить! Улыбнись, открой рот!
  - Так открыть рот или улыбнуться?
  - Всё сразу!
   Гея вложила в белоснежные зубы Меридиана кусочек булки, сдобренной мёдом. Мелкие крошки осыпали его бороду словно звёзды.
  - Здесь в миллион раз лучше розария! - смеялась Гея, облизывая пальцы. - Никаких тебе правил и расписаний, никаких тебе уроков музыки и стихов: "Надо выучить до следующей доли Эоса!", - передразнила она голос хор-флористки. - Немного скучаю по подругам, да и по некоторым флористкам, чего уж... Лира! Ты знаешь Лиру?
  - Да, знаю. Хотя она не знает меня.
  - Она же роза патриарха Кериков, её все знают! Она строгая, но забавная, и очень умная, и у неё не одни правила на уме: никогда не знаешь, накажет она тебя или похвалит. Лира, пожалуй, нравилась мне больше всех - с ней весело!
  - Она дочь землянки, как и ты.
  - Но мне меньше лет!
  - Да, ты ещё молода, - подметил Меридиан, как ловко Гея сбегает от непростых тем. Она как летний цветок на зелёном холме, когда другие цветы растут у подножья. - Будь моё сердце во власти льда всеночи, мне бы хотелось увидеть твой свет и услышать твой смех; пусть он сокрушит тьму и лёд и освободит моё сердце.
  - Поэт-поэт! - рассмеялась Гея.
  - Покажи мне рисунки. Моя "поэзия" во сто крат хуже написанных тобою пейзажей. Хочу снова увидеть леса и корабли.
  - Если ты так нахваливаешь их, то я покажу, - легко вскочила на ноги Гея и подбежала к столику. Она взяла пачку память-бумаги, но вдруг по светотрубам разлилась тень, и пещера погрузилась во мрак. Гея вскрикнула, листы с шорохом рассыпались по ковру. Радужные рисунки земных пейзажей едва сияли.
  - Кажется, наши друзья вновь переборщили с реактором, - поднялся Меридиан. - В гибридных технологиях они не очень сильны, хотя разбираются в сложной ядерной физике.
  - Подожди! Можно мне спуститься вниз вместе с тобой?
  - Нет, лучше останься. Глаза у тебя не ночнушницы.
  - Но я хочу поговорить с ними!
  - Не отвлекай наших друзей от работы. К тому же, им не очень-то нравится, когда ты читаешь их мысли.
  - Хорошо-хорошо, я больше не буду! Ну пожалуйста! - зачастила Гея.
  - Не обещай, ты случайно.
  - Я не буду случайно!
  - Нельзя обещать не делать того, что бывает случайно. В этом-то и беда, ты не закончила обучение, а людям на нравится, когда к ним без спроса лезут в голову. Столь молодые цветы...
  - Я знаю: "Приносят одни неприятности".
  - Я этого не сказал.
  - Но подумал.
  - Несказанное - не считается. Мы договаривались?
  - Не считается. Но ведь ты так и думаешь!
  - Подожди меня здесь.
   Меридиан повернулся.
  - Подожди!
  - Не бойся.
  - Но... здесь так темно! - с напряжённым смехом зябко потёрла себя за плечи Гея. - Может побудешь со мной, пока не посветлеют трубы? Мои рисунки, я хотела тебе их показать!
  - Жизнь намного больше, чем эта пещера. Не бойся темноты, особенно такой маленькой.
  - Но я никогда не жила в темноте и не хочу, и... правда боюсь её, она злая!
  - Потому ты не хочешь, чтобы твой отец возвращался?
  - Это не правда! Ты врёшь-врёшь-врёшь-врёшь!
  - Конечно вру. Это шутка. Подожди здесь, скоро по трубам потечёт свет.
   Шаги Меридиана затихли.
  - Ну что за трусиха? - отчитала себя Гея, нервозно сжав пальцы. В Делосе свет не гас никогда. Полисфер - место вечного света, и она родилась в полисфере. Цветы нарочно затеняли спальни и прятались под подушками и одеялами. Что такое темнота? Как выглядит всеночь? Гея боялась темноты, боялась даже этих невинных игр, и Клити смеялась над ней, хотя сама боялась не меньше.
  "Лучше бы он никогда не возвращался"
  - Кто здесь? - оглянулась она во тьме пещеры. - Это вы, неки?
   Тишина.
  - Не трусить, не трусить. Мы родились в темноте! - повторяла про себя Гея, вытянула руки и наощупь пошла к вырезанным в сколотовой стене полкам. Она нашарила пузырёк с водой и кристаллик аментия.
  "Если вы думаете, что никогда не видели темноту, то вы ошибаетесь, девочки", - всплыл в памяти голос Лиры. - "Вы видели её: полную, в утробах своих матерей, но не помните. Вы возвращаетесь в воспоминания о самой первой, уютной и безопасной колыбели. В ту пору, когда вы будете ждать своего малыша, утешайте его, ведь для младенца оказаться на свете - гораздо страшнее, чем вам войти в темноту. Вы станете теми, кто подарит будущему катафрактарию или будущей розе их первый свет. И когда ваш ребёнок раскроет глаза, он увидит и как прекрасен мир, и как мила его мать и избавится от первородного страха. Вы врачуете и спасаете души. И самая важная душа для вас - душа вашего младенца".
   Гея открыла пробку, вложила кристалл и легонько встряхнула пузырёк. Внутри засиял свет. Пещера Геи словно уменьшилась. Золотой круг от пузырька полностью не освещал даже ковёр.
  "Для всех ты мертва"
   Гея с тихим вскриком сбежала от голосов из пещеры. Червячные коридоры то поднимались, то плавно спускались. Входы в другие пещеры разверзлись чёрными дырами. В них почти никто не жил; в пещерах хранились контейнеры с припасами и акватроника, в которой Гея ничего не понимала. Она шла к заветной двери в сколотовой стене и подсвечивала себе пузырьком. Кристалл шипел, растворялся. Такого маленького кусочка ей хватит всего на двадцать-тридцать минут. Хорошо, если до этого времени в трубах потечёт свет. Но сейчас трубы тянулись над головой и загибались на поворотах, как тёмные змеи. Свет пузырька скользил по их пластиковым бокам.
   Дверь переборки оказалась закрыта на вентиль. Гея повернула широкое колесо, запор с мерным стуком открылся. В пещере горел ровный, совсем не мерцающий и не жидкий свет, хотя такой же скромный, как и в пузырьке: светились дисплеи на двухстах тридцати четырёх спасательных капсулах.
   Кадры - молчаливые друзья Геи. Она прошла среди них и опустилась на металлический пол перед капсулами.
  - Вам снова снится Земля? Наверное, это удивительно видеть настоящие земные сны. Вам больше трёхсот лет, но вы помните нашу планету. Синие-синие моря, ярко-зелёные леса, красные жаркие пустыни и... солнце! Вам снится солнце? Конечно, если бы я путешествовала на космическом корабле через множество световых лет, мне бы обязательно снилось земное солнце. Вы такие счастливые! Солнце поздно заходит и рано встаёт. Не любить солнце у вас на планете нельзя, вы даже не знаете, как это - не любить солнце! А мы учимся любить его, потому что наш Хат не горит и любить его надо не как ваше солнце, а как... - Гея замялась, - как огонь жертвенника. Мойры зажигают его в память о солнце, потому что человек не должен прожить без света. Они делают это для всех: и для богатых метрополиков, и для бедных эрмитов, и для диких ночнушников. Исида - мать ночи, но хотя бы единожды в жизни мы видим солнце, как и вы на Земле!
   Гея улыбнулась, пусть земляне молчали.
  - Нам в розарии рассказывали, какие голубые и чистые реки у вас! У нас только подземные акватоки. А песчаные берега? Правда, что у ваших океанов есть песчаные берега из чистейшего золота и горы блестят серебром? Вы видели это? Вы всё помните? Тогда почему вы со мной не разговариваете, почему вы ничего не рассказываете мне про Землю?
   Гея лучше вгляделась в подсвеченные за окошками капсул безмятежные лица. Пока кадры спали, они казались Гее более внимательными друзьями и слушателями, чем когда Меридиан их будил. Правда, Меридиан будил их понемногу, каждый разбуженный человек - это расход пищи, воды и аментия. Меридиан будил пока что самых нужных землян и потом они почти не разговаривали с Геей. Вернее, они так много работали, что им некогда было даже остановиться и поболтать. Хотя чаще казалось, они нарочно избегают её, словно расспросы Геи про Землю - запретная тема.
   Зато между собой кадры общались прекрасно, иногда даже смеялись и шутили, о чём Гея не понимала. Когда же она спешила с расспросами, никто ей ничего толком не объяснял и не хотел подружиться. Земляне словно бы замышляли что-то против неё и отца, даже против Меридиана, хотя работали вместе с ними.
  - Но я ведь тоже такая как вы! - обиженно повторяла Гея. - Моя мама родилась на Земле, она из экипажа "Евразии", была пилотом разведывательного корабля, а потом стала цветком, почти сразу флористкой, потому что была очень умная!
   Гея часто закивала перед капсулами, понимая, что ей расстраиваться нельзя. Спящие земляне казались гораздо добрее разбуженных.
  - Когда мой отец вернётся с цитрином, мы полетим на Землю. Вы мне расскажите, какие города у вас самые лучшие, мне хочется увидеть фейерверки, прогуляться босиком по песку, влюбиться в малчишку, который умеет управлять лодкой с парусом! - беспечно улыбнулась Гея и тихонько добавила. - И чтобы он умел целоваться с языком! Ещё я хочу жить на Земле в доме из дерева - из настоящего дерева, и слышать, как скрипят доски на крыше, когда дует ветер. Из окна чтобы было видно... - Гея запнулась, не зная, как лучше выразит самую яркую часть своей мечты, - чтобы было видно, как солнце просвечивает сквозь бирюзовые волны и как спелый рассвет поднимается над океаном!
   Под стать её словам в трубах заклубилась жёлтая энергосмесь, в пещере с рядами капсул просветлело. Заработала вентиляция и почему-то открылась дальняя переборка, которая никогда прежде не открывалась. Гея немедля вскочила. Она сильно забеспокоилась, что капсулы тоже откроются и кадры выйдут и заговорят с ней про разболтанные ей мечты.
   Но кадры по-прежнему спали в своих белых капсулах и мертвенный свет виртуальных экранов горел на их лицах.
  - Дверь открылась... - заговорщицки глянула она на землян. - Интересно, что там? Вам интересно? Подождите, я узнаю!
   Лёгким шагом, но осторожно, чтобы никто не услышал, Гея юркнула за переборку и спустилась по металлической лестнице в тусклый сколотовый тоннель. Под потолком протянулись тёмные шланги, в них постоянно журчала вода. Кое-где падали капли. Гея обходила мутные лужи и ручейки по металлическим мосткам и решёткам. Невдалеке послышался говор землян. Гее пришлось спрятаться за угол: на нижних уровнях кадры работали, ей к ним нельзя. Но ведь сейчас она идёт вовсе не к ним, не чтобы мешать им работать, Гее хочется посмотреть, что внизу!
   Земляне прошли. Она проскользнула до конца сколотого тоннеля, не обращая внимания на небольшие двери и люки, вошла в высокую пещеру и наткнулась на огромный прозрачный цилиндр, наполненный мутной жёлтой водой. За армированным стеклом плавали склизкие хлопья и булькали пузырьки.
  - Что это такое? - осторожно подошла Гея и прикоснулась к стеклу. Это не совсем аквариум, множество которых, больших и даже исполинских она видела в Делосе, нечто более удивительное.
  - Внутри кто-то есть, - увидела она тень в насыщенной холеритом воде. Она протёрла запотевшее от дыхания стекло и вгляделась в мутную бездну. И бездна посмотрела в ответ: с выпуклого жёлтого глаза сползла мигательная перепонка и на неё уставился узкий чёрный зрачок.
   Гея отпрянула в страхе.
  - Испугалась?
   Она налетела спиной на Меридиана.
  - Я?! Да я только... только чуточку посмотрела! - будто застигнутый вор оправдывалась она.
  - Перед тобой маленький питомец твоего отца.
  - Маленький?
  - О, ещё какой маленький. Скоро ему понадобится аквариум побольше. Наних просил приглядеть за ним: менять воду, подкармливать, когда он проголодается. Правда, он всегда голоден.
   Меридиан провёл по стеклу ладонью, и плёнка закрыла узкий зрачок.
  - И что же он ест?
  - Любопытных девушек конечно.
  - Не шути!
   Меридиан засмеялся - раскатисто и весело. Иногда Гее казалось, что он вне пещеры, что он намного больше, чем всеночь Исиды, столько в нём было и жизни, и древности, как в самом оке Хата.
  - Он питается аментием, как и всякий аммат.
  - Аммат? Разве можно приручить аммат?
  - Твой отец пытается.
  - И зачем? Скажи! Я хочу знать! Вот теперь не усну, если ты мне всё-всё-всё не расскажешь!
  - До чего же нетерпеливые растут цветы! Нет, Гея. Спроси у отца, когда он вернётся. Пускай Наних тебе всё расскажет.
  
  Глава 4
  Лучший из лучших
   Несколько крепких ударов и входной люк нефа поддался.
  - Помоги! - позвал Наних, и Докер вцепился в люк, поднатужился, вместе они оттянули тяжёлую створу. Неф лежал на боку.
  - Я пойду первым, держись за мной, - Наних свесил ноги и спрыгнул.
  - Влип опять по уши, нек! - проворчал Докер, но полез следом. Упираясь ногами в приборы и цепляясь за трубы, он спустился на дно коридора, который раньше вёл к выходу. Без реакторного прицепа энергосмесь не нагнеталась и неф не освещался. Из порванных шлангов струилась вода. Где-то заунывно скрипел металл.
  - Стой здесь, - велел Наних, он лучше ориентировался в темноте. Открыв металлический шкафчик, он вынул пару масок аквовизора и протянул одну Докеру. В маске картинка выглядела яркой и кислотно-зелёной. Акватроник пощёлкал настройку, расположенные по принципу паучьих глаз окуляры трижды сменились, темнота осталась по прежнему ядовито-зелёной, но перестала слепить.
   Наних приподнял строчило. Индикатор давления и заряда сколотовых боеприпасов на максимуме, рычажок передвинут на автоматическую стрельбу. Желудок Докера невольно скрутило от мысли, что в темноте гравипоезда им предстоит отыскать опаснейшую тварь на Исиде - гораздо опаснее аммат! Аммат охотятся лишь за аментием, а ликторы охотятся на людей. Больших любители геноцида, видящих в людях захватчиков, а вовсе не колонистов, во всеночи не найти. В отместку люди разрушили не один десяток пирамидионов, и до сих пор, где бы не встретили обиталище ликторов, там сбивали.
   Хотепсехемуи, кого Наних держал, отстегнув ему руки и ноги, едва ли испытывал к своему тюремщику добрые чувства. Если ликторы вообще могли чувствовать или знать, что такое добро или зло.
  - Слышь, а может ну его? Залез он сюда - нек с ним! Давай взорвём к аммат весь гравипоезд и шплиганём в пустыню, а?
  - Либо ты найдёшь Хотепсехемуи, либо он найдёт тебя. Без Македонца ты всё равно далеко не уйдешь.
  - Ясен-аментий! - огрызнулся акватроник. - Ты что, из строчилы решил ликтора завалить?
  - Хочешь искать его с пустыми руками? - Наних пошёл вперёд, не дожидаясь ответа. - Шева, что у тебя? - вызвал он по сонару.
  - Почти всё пр-роверила. На технических палубах ликтор-ра нет!
  - Она не одна проверяла! Я тоже! - жаловалась Ви. - Здесь так грязно, столько противной смазки. Совсем не место для моих крылышек, фу-у!
  - С каких пор-р дер-ревня гр-рязи не любит? - засмеялась Шева.
  - Тебе, паучиха глюкнутая, лишь бы где потемнее залезть!
  - Потемнее? Я-то на вер-рхней технической палубе. Тут светло, пр-рибр-рано, чисто.
  - А мне чего вниз насоветовала тащиться? Ах ты! Да если бы я заранее знала, что тут столько грязи, я бы тебе...
  - Если найдёте кого-нибудь - доложите, - отключился Наних от перебранки.
  - Чё не взяли Ви с собой? Она бы хоть посветила, - бурчал Докер в потёмках.
  - Вирус ликтора не уничтожит. Когда я поймал Хотепсехемуи, мой прошлый вирус погиб. Вместо него теперь Шева.
  - Бро, вирусы, ваще-то, не гибнут. Ну, максимум обнуляются.
  - Да, некоторые... - ответил Наних, но не договорил и продолжил искать. Каюты, рубки и коридоры в перевёрнутом нефе превратились в ямы и шахты, затопленные водой. Докер проверял оружием каждый дверной проём. В маске ночного видения мельтешила зелёная вьюга. Под ногами хрустели осколки разбитых акватерминалов и труб. Вентиляция не работала. От испарений воды с холеритом трудно дышать. Отовсюду стекал конденсат.
   Неожиданно громыхнуло и в Наниха с визгом врезалась маленькая летающая машина. Катафрактарий не выстрелил, но отшвырнул дрона. Клипс отлетел к взломщику в руки.
  〣( ºΔº )〣
  - Клипс, бро, тихо ты! Хорош, успокойся! Каре визжать!
   Дрон пересыпал мелкой писклявой трелью. Его стальной корпус с одного боку помялся. Зная об ударостойкости дрона, Докер выбранился.
  - Кажется, есть первый выживший, - опустил Наних оружие.
  (((＞＜)))
  ..・ヾ(。＞＜)シ
  (/_＼)
  - Ну всё, завязывай панику, Клипс! Налетел на тварюгу? Давай короче, где ликтор?
   Дрон успокоился, хотя немного дрожал и шатался как пьяный.
  (″ロ゛)
  (×_×)⌒☆
  _:(´ཀ`」 ∠):_
  - Ни черта не пойму...
   Наних перехватил Клипса и приказал ему.
  - Поведёшь нас.
  (;;;*_*)
   Клипс зажёг луч фонаря и неуверенно полетел впереди. С ним Докер лишь сильнее встревожился. Теперь они шли прямиком к ликтору. Малыш наверняка встретился с ним после аварии. Но почему этот Хотеп... псехум... почему этот Хотепс не сбежал из Македонца во всеночь? Ответ один - месть. Какого нека Докер попёрся ловить самую страшную тварь на Исиде?!
  - Слышь, может мы это, того: с Клипсом где-нибудь снаружи покараулим? Вдруг ликтор, пока мы внутри шаримся, во всеночь драпанёт? Я хоть свистну...
  - Лучше тебе держаться рядом со мной, когда мы встретимся с ним. Чужаки ликтору не интересны. И он не оставляет в живых без причины.
  - Кто-нибудь! - раздался из темноты окрик. Клипс залетел в командариум. Барельеф внутри него покосился, ни одной статуи в нишах, акватроника перебита, тактический стол не светится, вода из разбитой трубы затопила угол, командирское кресло висит на стойке. В темноте местник и Докер не сразу разглядели тех, кто их звал.
  - Мы здесь! - жалобно окликнула Капля. Докер присмотрелся к одной из ниш. В глубине её тени спрятались головач Лу и землянка. На толстой обложке "Наумной Книги" светлела зарубка, но ни синтетик, ни рабыня вроде бы не пострадали.
  - Злыдень бывал здеся! - торопливо шлёпал безгубым ртом Лу. - Саданул по книге, тыркнул головача. Головач не наспужался и накрылся книгой!
  - Значит не добил, - задумался Наних. - Ждите здесь. Ликтор больше сюда не вернётся.
  - Хозяин, не уходи! Не бросай меня в темноте! - взмолилась Капля. Докер думал, что она вообще не умеет разговаривать. Наних вытащил ревуна из кобуры, встряхнул подствольную трубку. Когда кристалл разгорелся, он подал оружие рабыне.
  - Ты в ответе за головача. Жди меня здесь. Поняла?
   Капля оторопело уставилась на оружие. Но всё-таки взяла его в руки. Докер недовольно скривился.
  - Обглодай тебя шплиги, ну чё, так и будем торчать возле слепчиков?
  - Пусть Клипс останется с ними.
   Докер разозлился ещё больше, но велел дрону остаться. Следом за Нанихом он вышел из командариума. Местами вода в отсеках светилась, холерит ещё не успел раствориться. Изображение в аквавизоре постоянно сбоило и гасло. Приходилось переключаться на разные фильтры. Наних остановился возле стены, которая до падения нефа была потолком, и Докер увидел глубокие борозды на стальной обшивке.
  - Мойрины рога. И как мы завалим его?
  - Без приказа не стреляй, - велел Наних и повёл Докера дальше по коридору, мимо склада припасов, мимо столовой, где повсюду рассыпались консервные банки с синтетической кашей и серебряные упаковки белковых брикетов, мимо кают-компании с огромным, но перевёрнутым плазмойдным дисплеем. По следу когтей они вошли в инженерную.
   Выдвижные контейнеры, ящики с инструментами, канистры, коробки с деталями неглубоко утонули или медленно плавали в яркой воде. Над головой блестели свёрла, отвёртки и пилы. Голубоватого света добавлял термический комбайн на основе сдержанного гравиполя. Машина для сварки, сверхточной нарезки и плавления лёгких металлов раньше крепилась к полу, но теперь торчала из стены, сильно гудела, ядро в ней искрило голубоватым сиянием. Гофрированные серебристые трубы комбайна, по которым обычно подавался концентрированный раствор аментия и охладитель, неожиданно шевельнулись.
  - Там! - вскинул Докер строчило. Наних заградил цель рукой. Послышался влажный треск, будто с кости срывали мясо.
  - Ничего не напоминает? Правда, Наних? - не то смеялся, не то издевался из-за комбайна ликтор. Тварь глубоко зарылась в трубах и лишь изредка показывалась между ними. Других выходов из инженерной, кроме переборки за их спинами Докер не видел.
  - Ничего не будет, как в прошлый раз. Этого никогда не повторится, Хотепсехемуи.
  - Урук любят говорить "никогда". И вечно лгут.
  - Это вы о чём? - не вытерпел Докер.
   Наних не ответил ему. Всё его внимание было приковано к ликтору за гудящим комбайном.
  - Может выйдешь, Хотепсехемуи? Ты ведь не хочешь сражаться. Ты не убиваешь. Поговорим, впервые за восемь лет?
  - Не убиваю, урук? - тут же послышалось клокотание и влажный треск. Переплетение труб с постукиванием зашевелилось и из него выполз ящер. На когтистых лапах он легко прополз вверх по толстой трубе и залез на корпус термического комбайна. От серебряного тела из биотических мышц и металлического каркаса исходила первобытная угроза. Лишь одно в этом ящере казалось неправильным - длинноволосая человеческая голова.
  - Не подходи ближе, Хотепсехемуи! - пригрозил Наних, вскидывая оружие.
  - Что, урук, больше не хочешь поговорить? Не тоскуешь по Джеле?
  - Мы потеряли там многих. Оба.
  - Не ровняй нас с урук.
   Тело ликтора в тугих серебристых бинтах казалось телом израненного. Изломанные руки и ноги цепко держались за любую поверхность. Голова хранителя на длинной шее покачивалась под водопадом светлых волос.
  - Почему же тогда мы все ещё живы? - спросил Наних.
  - Месть - удел слабых урук. И ещё, мне интересно зачем столько цитрина? Я чувствую силу.
   Наних помедлил с ответом.
  - Как бы ты поступил с цитрином на моём месте?
  - Ха, игры, - голова Хотепса по-змеиному закачалась, отчего светлые волосы колыхнулись туда-сюда. - Я думал, урук, пока мы играли, пока ты рубил мои руки и ноги, я много думал. Ты хочешь улететь, как все вы, урук. Да, для этого надо много цитрина. И у тебя есть корабль. Но где ты найдёшь...
  - Это не важно, - оборвал его Наних.
  - Уговорил кого-то из трёх обманщиков? Нет, не думаю, - тело ликтора в тот же миг изменилось: колени вогнулись и выпрямились, бёдра расширились, когти втянулись, руки и шея укоротились. Хотепс обрёл вполне человеческие, причём женские очертания в одежде из серебряных лент и чёрной кожи. Спрыгнув в энергосмесь, он выпрямился всего в паре шагов перед Нанихом и расправил двумя пальцами волосы. Докер увидел лицо с ямочками на щеках. Наних тяжело засипел, его жилы наполнились чернотой.
  - Отлично подходит, - постучал ликтор пальцем по коже. - Лицам второго пола урук доверяют больше.
  - Разочарую тебя. Это лицо знают многие в синдикате!
  - Да? Не годится. Придётся срезать другое.
  - Прежде я убью тебя! - прицелился Наних. Губы Чечолы расползлись в резиновой улыбке.
  - Здесь нет твоих друзей, урук, чтобы напасть со спины. Или этот дохляк сильнее катафрактариев? - перевёл мёртвый взгляд Хотепс.
  - Чё? Это кто тут дохляк, харя! - нервно переложил пальцы на рукояти строчилы Докер.
  - Ты мне не нужен, - из жил ликтора вытянулись тонкие металлические струны. Наних заступил акватроника.
  - А я? Тебе нужен я, Хотепсехемуи?
   Струны втянулись обратно и бинты крепче овили плоть ликтора.
  - Тебе есть зачем жить. Для меня.
  - Тогда все, кто со мной, тоже живут. Потому что нужны мне.
  - Хочешь договориться, урук? Вы обманщики. Но с тобой, Наних, я заключу "договор". Придётся поискать мне новое лицо, но не на твоём корабле. За это ты должен мне новое лицо.
  - Раз уж начали натирать холеру за договоры, чё ты хочешь ваще? - влез Докер.
  - Верните Тараш. А я верну вам урук, чтобы вы улетели с Икс-Эф Сотояри Оло.
  - Чё-че-чё ваще? Ни шплига не понял!
  - Он говорит о кадрах, об офицерах высшего звена, - пояснил Наних. - Хотепс знает, где они. Синдикат уничтожает пирамидионы, чтобы найти капитанов и особенно навигаторов Евразии Одиннадцать, но пока отыскал только младших помощников и палубных офицеров.
  - Как они ваще оказались в пирамидионах?
  - Спроси, что случилось при Катастрофе Бегства. Ликторы захватили их капсулы после гибели флота и спрятали у себя. Но где - даже мойры не знают.
  - А чё за Икс-Эф Соло...яра... - попытался повторить Докер.
  - Икс-Эф Сотояри Оло, - холодно повторил ликтор. - Сотояри Оло - это число, близкое к вашему тысяча восемь.
  - Это чё, вы Исиду Тысяча Восемь зовёте?
  - Поверь, урук, названия значительнее ей и не нужно. Это не ваша планета.
  - А чё за Тараш?
  - Это самое интересное, - сказал Наних. - Этого и я не знаю.
  - Это то, зачем я оставляю вас жить, урук. Ваши "капитаны" в Амон-Пирамидионе. Много хранителей пало, много пирамидонов разрушено и тайн Айши украдено, но не секреты Амона. Тараш управляет пространством, где скрыт Амон.
  - Типа ключ? - предположил Докер. Хотепс на секунду задумался.
  - Нет. Этюд - точное слово, если урук нужны земные слова. Амон крепко связан с Тараш, но Тараш в тысячи раз меньше Амон-Пирамидиона.
  - Типа модели? Ну, пульт управления, как от хармакса!
  - Этюд, - не уступил Хотепс. - Тараш в полисфере Аргос. Урук отыскали Тараш - плохо. Но не поняли, что именно в их руках - хорошо. Доставьте меня в Аргос, добудьте Этюд, и я покажу вам Амон-Пирамидион. Уговор, Наних?
   Тёмные глаза ликтора уставились на катафрактария.
  - Погодь-погодь, чёт тут не чисто, - придержал Докер. - Ты ваще откуда так много знаешь, если восемь лет в клетке торчал? Ну, что Тараш этот нашли и доставать его надо в Аргосе?
  - Ликторам не нужен сонар, чтоб общаться, - пояснил Наних.
  - Чё это он так подобрел? Ты же его восемь лет резал! Теперь он нам договоры, всяких кадров намазывает! Нет, чё-то тут тухлое, бро, на сто тонн россыпью спорю!
  - Я хорошо отдохнул, - бездушно ответил ликтор. - Те же, кто мучились вместо меня, признали свои ошибки.
  - Синдикат считал ликторы не чувствуют боли. На самом деле они распределяют боль между собой. Чем их меньше, тем больше боли каждому достаётся. Но один ликтор, кого пытают, может её вовсе не чувствовать, - пояснил Наних.
  - А, о... вот зачем... в смысле - офигеть! - Докеру захотелось поскорее забыть о Нанихе, как о мучителе, кто восемь лет подряд издевался над Хотепсом.
  - Но теперь он просит нас провести его в Аргос, - наступил Наних на Хотепса. - Я видел на что способны ликторы в полисфере.
  - Если урук не будут мешать, я никого не убью.
  - Народ в Джеле тоже мешался? - влез Докер. Но ему не ответили.
  - Нет, Хотепсехемуи, ты никого не убьёшь без моей воли. Если Этюд тебе важен, ты согласишься. Или можешь убить нас прямо здесь и сейчас, но в полисфер не попадёшь.
  - Эй, за себя говори! - взбеленился Докер. Ликтор пристально поглядел на него. У взломщика задрожали коленки. Если хранитель решит, что сможет пробраться в полисфер и без их помощи... Но ликтор, кажется, решил по-другому.
  - Я никого не убью, если не скажешь.
  - Как только ты получишь Этюд, ты покажешь нам Амон-Пирамидион. Нам нужны капитаны.
  - Договорились.
   Наних кивнул и отвернулся. Неожиданно твёрдая рука ликтора схватила его за плечо. Местник вскинул амальгатор. Острый чёрный клинок уставился в тёмный глаз Хотепса.
  - Два создания урук сговариваются напасть на меня, пока мы... беседуем. Это твоё истинное намеренье?
  - Ви, Шева, не вздумайте соваться! - прижал Наних к уху ободок сонара.
  - Как пр-рикажешь, местник.
  - Я чего? Я ничего! Это всё глюкнутая придумала! Больно надо связываться с этими вашими лихторами!
  - Ликтор-рами, дер-ревня!
  - Да разница-то какая?
  - Готовьтесь поставить Македонца на гравидвигатели. Синдикат знает, где мы, - распорядился Наних.
  - Время упущено, - отпустил его ликтор.
  - В экипаж к себе я тебя не принимал, - пригрозил ему пальцем Наних и повернулся к выходу. По пути он хлопнул по плечу Докера.
  - Чё, бро, за работу?
  - Сегодня погиб катафрактарий моего пентаграмма. Сначала похороны.
  *******
   Одиннадцать лучших катафрактариев из одиннадцати династий - от каждой по одному. Семеро побеждены в схватках. Гулл на своём Цербере выбил из участия пятерых. Династия Антигонидов в этот важнейший год состязаний почти прорвалась к венку триумфатора. Три оставшихся противника и повреждения правой руки катафракта не остановят Гулла. Двадцатиметровый Цербер с тремя лучевыми орудиями ступал в темноте среди мёртвых чудовищ. Опустошённые тела аммат без аментия сохранили лишь форму. Вот Сколопендра изогнулась дугой. Между её цепких ног можно пройти, как по анфиладе. Вот грозный Краб опустил клешни, словно опоры ворот. Легендарный Палочник замер исполинской суставчатой башней. Изображение в маске Гулла мельтешило зелёным. Сквозь шланг с тихим шипением поступал кислород. Пузырьки с бульканьем вырывались в густую биотическую жидкость внутри кокона нервной ткани. Тиара нагрела гладко выбритую на левой стороне голову. Лёгкая боль в правом предплечий беспокоила, но это не его боль, а повреждения Цербера. В последней схватке с Бакхидом, вражеский катафракт схватил его руку клешнёй и повредил артерию вторичного контура. Давление упало, рука плохо слушалась, но Гулл всё равно уничтожил Бакхида; он метил в ячейку, хотя правила запрещали убивать местников.
   Кому какое дело до правил, особенно в год Аментиевой Лихорадки, в год невиданных благ для каждой династии на следующее тридцать лет? Если вышел сегодня сражаться, будь готов умереть: пусть на арене, под взглядами сотен тысяч зрителей, наблюдающих за турниром через барьер или через трансляцию аквавиденья.
  - Катафракт Антигонидов в чёрно-красных цветах лидирует! Местник Гулл, левый коготь пентаграмма Валей, чемпион Сбора: сто двадцать тонн цитрина и шесть тысяч восемьсот двадцать одна тонна аментия! - в который раз повторил голос глашатая под куполом барьера. Пусть. Он давит на нервы, мешает отставшим в Лихорадке забыть, как мало они собрали за год кристаллов и что не имеют той форы, которая есть у Цербера. Но и самому Гуллу нельзя расслабляться, нельзя считать себя победителем, пока последний катафрактарий на турнире не падёт перед ним.
  "Но на турнире не все"
   Медленно разгорелся свет. Время тьмы на турнире сменялась белым сиянием полисфера. Фильтры купола пропустили свет Делоса на арену. Ночное виденье отключалось, сберегая глаза местника.
   Гулл заметил внутри анфилады ног сколопендры ещё одного противника - Пиррида. Бело-голубой катафракт Спартанец застыл, переключая фильтры на белый свет. Разница освещения сыграла с ним злую шутку. Пиррид позже заметил смену долей в анфиладе, и Гулл напал.
   Цербер выстрелил по ногам сколопендры и обрушил на Спартанца всё многотонное каменное тело аммат. Сквозь пылевой смог и дождь из осколков приборы Цербера не определили: выбыл противник или же уцелел?
  - Катафракт Пирридов в бело-голубых цветах побеждён! Местник Кубо, левое крыло пентаграмма Ранс, претендент Сбора: сорок тонн цитрина и три тысячи девятьсот восемьдесят четыре тонны аментия выбыл! На арене осталось трое катафрактариев из династий Антигонидов, Кодридов и Кериков. Местник Гулл в красно-чёрных цветах династии Антигонидов лидирует - чемпион Сбора...
   Есть шестой! Каждый из них приближает Гулла к победе, но всё это не важно, если он сам проиграет. Мало собрать больше всех аментия за год, мало одержать больше всех побед над чудовищами, недостаточно уничтожить почти всех противников на арене, надо остаться единственным уцелевшим. На лидера Сбора охотятся прежде всех. И на Гулла охотились, вот откуда его первые пять побед. Теперь надо добить самых опасных, кто не лез на рожон, затаился, оценивал. Настоящих мастеров-катафрактариев!
  "Но среди них нет его"
   Не отвлекаться, не слушать!
  "А ты смешной"
  "Может скажешь эти слова?"
  "Давай поговорим"
  "Я аммат, я Исида, я Хат..."
  "Ну же! Все говорят их!"
  "Хочешь, чтобы жилы раздулись от амальгамы?"
  "Он не хочет отвечать нам, пока нет..."
   Фильтры купола нарочно усилили сияние Делоса, так что арену залило ослепляющим белым светом. Маски катафрактариев устроены для рассеивания темноты, но не света. Свет льётся отовсюду, лишь трупы аммат давали густую чёрную тень. Гулл направил машину под плоское брюхо Краба.
   Эллин Кодридов - зелёный с золотым катафракт местника Видала, тоже искал укрытия под Крабом. Случайность? Нет, он выслеживал Гулла, вот они и сошлись! Вернее, сам турнир свёл их. Зрители должны видеть, как и за что сражаются катафрактарии.
   Цербер взмахнул трёххвостой плетью, Эллин поднял секиру. Никто из них не решился стрелять под фаларидовым остовом Краба. Если энерголучи или снаряды зацепят ноги, тяжёлые фаларидовые куски могут обрушиться на их головы.
   Гулл напал первым. Казалось, он опередил противника лишь на миг, но этот миг - его! Заострённый конец плети Гулла отбила секира Видала. Сыплются искры, скрипит металл о металл. Трещат сплетения синтетических мышц. Яркие отсветы блещут на стали. Эллин не уступает Церберу ни в размерах, ни в силе. Мастер Видал много опытнее молодого когтя Антигонидов.
   Цербер с рыком хватает Эллина за выступ нагрудной брони и бросает в фаларидовую опору. Пустой Краб покосился. Кодрид успел отпрыгнуть на рывке гравидвигателей от падающих сверху камней и рубанул секирой по груди Церберу. Гулл увернулся и ткнул остриём плети в спину противника. Броня Эллина не пропустила удар. Биожидкость в ячейке тряслась, Гулл надсадно сипел, кислород уменьшался. Перед маской мелькала секира Эллина и огненная энергоплеть. Лишь чудом Гулл уклонился от выстрела из лучевой пушки. Луч разбил ещё одну ногу Краба, сверху посыпалась светло-серая пыль и осколки. Аммат накренился. Ещё пара сломанных ног и фаларид их раздавит!
   Гулл отскочил на рывке гравидвигателей. От плети оказалось больше проку на расстоянии, где у секиры не так много шансов. Но Эллин не отставал. Секира сбила броню на предплечье Цербера.
   От схватки Краб начал сыпаться сам по себе. Опоры гибридных машин грохотали. Гулл широко размахнулся плетью, огненные языки овили ногу Кодрида, рывок десантных двигателей назад, и Цербер подсёк Эллина. Тут же гравидвигатели рванули Гулла вперёд. Острая рукоятка вонзилась в лобовую броню катафракта. Из реактора толчками вырвалась светящаяся энергосмесь. Сквозь сонар Гулл услышал, как взревел глашатай под куполом. Победа?
   Нет! Эллин оттолкнул Цербера и ударил кулаком по ячейке. Гулла с силой встряхнуло в биожидкости, как кусок аментия в склянке.
  - Внимание, целостность корпуса нарушена! - прогудел БэНТ.
   Ещё удар! Гулл неловко защитился правой рукой катафракта. Плеть отключилась. Цербер едва перехватил кулак Эллина пальцами левой и вонзил острую рукоять плети в пробоину. Из дыры Элина снова хлынула энергосмесь. Гулл пропустил удар по ячейке, но на этот раз намного слабее. Кодрид терял жидкость из главного контура, вирус не успевал восстановить реактор. Связь вируса и местника на турнире нарочно разрывалась. Боевой вирус Гулла Тифон тоже работал только на восстановление.
   И вновь удар, и снова, и снова! Эллин бьётся с каждой секундой слабее. Гулл понял, он может больше не защищаться, удары Элина не пробьют его ячейку. Надо выдержать, положиться на броню, если только Видал его не обманет. Цербер с трудом поднял правую руку. Левая вцепилась в кромку доспехов Кодрида. Прицельный удар в ячейку - только это победа!
   Видал догадался, как Гулл собирается его атаковать. Видал опытный мастер-наставник. Разве может Гулл удивить его чем-то? Сил нет, не осталось. Что Видал может сделать?
   Вдруг Эллин всем своим весом навалился на Цербера, так что катафракт Гулла не выстоял. Острие плети прошло мимо ячейки. Эллин увлёк его за собой, но Гулл вовремя развернул падающего катафракта от себя на фаларидовую опору. Краб накренился и начал заваливаться. Фаларид без аментия - всё равно что пустой горшок. Гулл едва успел вырваться из-под обломков аммат. Краб упал на Кодрида и засыпал местника вместе с Эллином под тысячетонной грудой обломков.
  - Катафракт Кодридов в жёлто-зелёных цветах побеждён! Местник Видал, правое крыло пентаграмма Доборг, претендент Сбора: пятьдесят три тонны цитрина и четыре тысячи двести одинадцать тонн аментия выбыл! На арене осталось двое катафрактариев из династии Антигонидов и Кериков. Местник Гулл в красно-чёрных цветах династии Антигонидов лидирует!
  "Он не лучший из лучших", - пульсировало в мозгу Гулла.
  "Не чемпион"
  "Восемь месяцев в рейдах..."
  "Ты бился, ты рисковал"
  "Ради турнира?"
  "Нет"
  "Ради победы"
  "Но победы над ним..."
  "А он не явился!"
   Гулл с трудом задышал кислородом под маской. Он коготь Антигонидов, он всё равно победит на турнире! Спасительная мантра завертелась на языке, но Гулл нарочно её не прочёл. Для победы нужна вся его ярость и вся мощь проклятия.
   Гулл увидел над собой голубую искру. Искра промелькнула за башней Палочника и скрылась в пыли от падения Краба. Вот где прятался последний катафрактарий. Керик присматривался, кто выйдет победителем из схватки с Кодридом, но, по-видимому, не ожидал победы Гулла и крушения Краба. Теперь Керик заманивал его; да, без сомнения заманивал Гулла в ловушку. Свондо ещё опаснее мастера Видала, ведь именно он следующий пре-патриарх династии Кериков.
   Гулл полетел на десантных двигателях туда, где скрылся голубой огонёк Свондо. Башня Палочника торчала, словно костяной палец. Свет в очередной раз потускнел, сменился этап турнира. Гулл подключил фильтры ночного виденья в маске.
  - Где же ты? - огляделся он у ног мёртвого Палочника. Керики нападают из-за угла - хитрые сволочи! Почти у всех из династии Кериков левая сторона головы выбрита - знак изворотливости. Они используют левое полушарие мозга для управления катафрактом. Их пентаграммы в бою добывают лучших аммат за счёт сложной тактики. Неудивительно, что среди столь вёртких плутов вырос десятикратный чемпион.
  - Хочешь меня обмануть? Нет, не выйдет! Я здесь за победой! - лихорадочно сканировал Гулл пространство вокруг. Как тяжело сражаться без вируса! Искусственный интеллект Тифона враз бы отыскал Керика. Но никакого излучения от катафракта Гулл не обнаружил. Троянец Свондо экранировал биоритмы сидевшего внутри него местника и тепло от реактора. Троянец на полголовы меньше Цербера и ловчее, и его местник на двадцать лет опытнее Гулла.
  "Керики выставили Свондо вместо прошлого чемпиона"
  "Да, вместо Наниха"
  "И Свондо, и Наних - пре-патриархи"
  "Неужто Крон думает, что один пре-патриарх заменит другого?"
  "Не заменит"
  "Не для тебя"
  "Не на этом турнире!"
   Голубая искра прямо над Цербером! Троянец завис над ареной и прятался наверху Палочника. Цербер взмыл так высоко, как только мог, сколько хватало энергосмеси для гравидвигателей. В преддверии турнира Гуллу выдали больше энергии, больше щитов, больше мощности, как собравшему больше всего аментия. Голубая звезда слепила. Сопла гравидвигателей Троянца влекли сканеры Цербера за собой. Но, что это?.. Пустая рампа с гравидвигателями - это ловушка!
   С выступа башни ударил луч. Ослабленный в предыдущих схватках щит Цербера обесточило и бронеплиты на боку расплавились.
  "Хитрый...", - вот и всё, что успел подумать Гулл до того, как полетел вниз.
  - Вторичный контур повреждён. Потеря энергосмеси, - завёл БэНТ обесцвеченным голосом.
  - Всю мощность из главного на вторичный и гравидвигатели! Тифон, ну же, ремонтируй!
  - Внимание, недостаточно мощности для запуска тормозной системы. Потеря высоты: сто метров, восемьдесят метров. Сбросьте скорость.
   Гулл зарычал и взмахнул плетью. Оружие ближнего боя сейчас спасло его от падения. Гулл зацепился за Палочника. Правую руку Цербера тяжело вывернуло, затрещала синтетическая плоть, но катафракт повис на плети и ударил ногами о выступ башни в пятидесяти метрах над ареной.
  - Вторичный контур частично восстановлен. Гравидвигатели и системы вооружения доступны, - доложил БэНТ об успешной работе Тифона.
   Рядом послышался шорох, словно по летнему ветру стелется бумажный змей. Гулл едва увернуться от летящих в него ракет. Из башни Палочника выбило потоки огня, осколков и дыма. Невдалеке пронёсся Троянец. Рампа вновь была на катафракте Свондо. Мобильные двигатели? Умно и турниром не запрещается. Нек, когда это Гулл решил думать о правилах!
   Цербер ответил залпом из строенных лучевых пушек - самое мощное оружие в дальнем бою.
  - Уступи-ка место, старик! - крикнул Гулл, ненавидя Свондо почти также, как чемпиона.
  - Внимание, перегрев лучевого оружия. Экстренное охлаждение.
   Из-под корпуса Цербера вырвался густой пар. Вода остужала чересчур перегретые орудийные установки.
  - Забери тебя Проклятье! - Гулл вызвал перед взглядом схему состояния катафракта. Вторичный контур лишь частично отремонтирован, орудия могли стрелять, а вот система охлаждения истощена, и вместо девяти положенных секунд залпа пушки перегрелись всего за три. Катафракт сейчас смахивал на человека, который потерял чересчур много крови. Системы выгорали без воды, а холеритовая энергосмесь слишком загустевала на оттоке и забивала фильтры реактора, отчего жидкости в новый цикл нагнеталось ещё меньше прежнего.
   Синий Троянец сманеврировал и пошёл в новый заход на Цербера. Даже без приближения аквазорами Гулл видел готовые к стрельбе лучевые орудия Свондо.
  - Хочешь спалить меня? Ну, попробуй! - Гулл перенаправил все остатки воды в систему охлаждения вооружений. В жерле пушек разгорелось бледно-зелёное пламя. Но навёл он орудия не на Троянца, а на секцию башни, на которой стоял.
  - Рубить сук, на котором сидишь? Что же, можно!
   Весь заряд ушёл в Палочника. Фаларид под ним начал крушиться. Подрубленная секция башни накренилась и полетела в сторону Свондо. Троянец легко заложил вираж уклонения, но из каменной пыли выскочил Цербер и схватил катафракт Свондо железной хваткой. Десантные двигатели Троянца выплюнули голубые надсадные струи огня, но две машины в воздухе не удержали. Синий и чёрно-красный катафракты стремглав полетели вниз.
  - Вот ты и мой, Керик! - завопил Гулл под маской. Он развернул Троянца в падении спиной к арене. Двигатели захлёбывались, пытаясь вытянуть их обоих, но вскоре заглохли. За падающими катафрактами потянулись дымные шлейфы.
  - Тридцать метров. Двадцать метров. Десять метров. - Отсчитывал БэНТ, как заведённый.
   Удар. Гулла подкинуло в биожидкости, тиара слетела. Слух оглушил жуткий скрип, грохот каркаса и треск синтетической плоти. Даже сквозь маску Гуллу почудился запах дыма. После всё стихло и погрузилось во тьму.
   Тусклый свет пробудил Гулла. Биожидкость наполовину вытекла из ячейки. От мощного удара эвакуационный люк приоткрылся. В сонаре лаял голос Тифона.
  -...ать процентов, разгерметизация ячейки! Срочно останавливаю реактор! Не могу запустить механизм катапультирования - повреждён! Местник? Местник? Ты живой?! Ты выиграл, местник!
  - Выиграл?
  "Зачем?"
  "Счастлив?"
  "Ответь!"
  - Катафракт Кериков в синих цветах побеждён! Местник Свондо, правое крыло пентаграмма Наниха, претендент Сбора: девяносто тонн цитрина и шесть тысяч сто одна тонна аментия выбыл! На арене остался чемпион - местник Гулл в красно-чёрных цветах династий Антигонидов! Чемпион двести сорокового турнира катафрактариев!
  - Чемпион? - не мог взять в толк Гулл, о ком-это говорит глашатай? Кто это смел победить в турнире? Из какой династии, пентаграмма? Гулл слышал имя, ненавистное имя! Неужели чемпион прошлых турниров вернулся и подбил Цербера?
  - Местник, ты победил! Поздравляю! - преданно лаял Тифон. Если искусственный интеллект вируса взял над катафрактом контроль вместо БэНТа... Не уж-то турнир закончился? Прямо перед Гуллом из разбитого Троянца выбирался Свондо - живой, в мокрых и склизких от биожидкости доспехах.
  - А ну стой. Я тебя, не отпускал, Керик! - закричал Гулл, сорвал маску с лица и с трудом вылез сквозь приоткрытый люк.
  - Местник, а ты куда? - заскулил растерянный Тифон.
  - Стой, нек! - схватил Гулл местника Кериков и ударил его по лицу. Глашатай продолжал объявлять о заслугах нового чемпиона, а Гулл как озверелый избивал Свондо.
  - Что, шплиг трусливый, сбежать собрался! Сознавайся, где Наних?!
   Свондо смеялся, не чувствуя боли, ведь сам ошалел после схватки.
  - Ты чемпион, коготь! Чемпион турнира, придурок! - смеялся он окровавленным ртом. Лишь тогда кулак Гулла замер. Купол спадал, звуки ликующего полисфера прорвались на арену. Метрополики на трибунах и в отделанных аментиевыми мозаиками ложах аплодировали ему. На огромных плазмойдных экранах отображалось, как Гулл вцепился в побеждённого Свондо.
  - Хорош ты, дикарь! - отодрал от себя его руки Керик. Гулл шарахнулся. К повреждённым на арене катафрактам спешили хармаксы с медиками и техниками. Спасатели вытаскивали из-под обломков и подбитых машин местников, кого ещё можно спасти.
   Гулл победил на турнире. Левый коготь пентаграмма победил одиннадцать лучших мастеров и пре-патриархов. Гулл разжал кулаки и высоко вскинул руку. Зрители ликовали, глашатай трижды упомянул его имя и объявил, что чемпионский венок перешёл от Кериков к Антигонидам. В этом году он одолел всех.
  "Всех ли?"
  "Где Буцефал?"
  "Ты не одолел Буцефала"
  "И его местника"
  "Где Наних, Гулл?"
  "Где Наних?"
  "Где?!"
   Гулл со злостью опустил руку. Кулаки снова стиснулись, вены под кожей налились чернотой.
  *******
  - Этим венком награждается катафрактарий, победитель Соревнования и чемпион Сбора, кто в год Лихорадки добыл больше всех аментия для Озарения, кто прославил мойр и синдикат; лучший воин всеночи, одержавший великое число побед над чудовищами, чемпион Большого Турнира, кто доказал своё первенство среди равных бойцов и прославил свою династию и патриарха.
   Унизанные драгоценными перстнями руки Ломо опустили золотой венок с цитриновыми вставками на чело Гулла. Он ощутил приятную тяжесть, будто голову увенчал не венок, а длань самой богини победы. Гулл стоял на колене, упираясь кулаком в сколотовый пьедестал. Хорошо, что он не смотрел в лицо ананки, иначе бы Ломо заметил, как почернели его глаза от амальгамы. Перед пьедесталом выстроился почётный караул со штандартами всех одиннадцати династий. На каждом штандарте вышита звезда пентаграмма, посреди неё орёл с распростёртыми крыльями. Орёл - птица Земли. Раскинутые крылья означили наставников, две широко расставленные когтистые лапы - молодых учеников, а голова орла - мастера или пре-патриарха, вершину всего пентаграмма.
   Сотни не дошедших до финальных сражений турнира местников стояли по левую и по правую сторону от пьедестала. Восемь сражавшихся в финале катафрактариев принимали награды. Двое из одиннадцати погибли во время финального состязания. Штандарт династии Антигонидов возвышался надо всеми другими штандартами. Знаменосец стоял строго за левым плечом Гулла. Публика рокотала от удовольствия и следила за награждением. Многие из простых метрополиков никогда не видели настоящий цитрин и запомнят его лишь в венке победителя.
  - Встань, Гулл, катафрактарий династии Антигонидов, местник левого когтя пентаграмма Валей. Встань, чемпион! - призвал Ломо и его голос многократно усилился аквафонами. Гулл поднялся. Зрители рукоплескали, заиграл марш, поднялись штандарты и грозно ударились древка о каменные плиты арены. Сверху посыпались искорки холерита. Зрители подставляли руки и пытались наловить его в горсти.
   Под гром музыки, стук штандартов и рёв метрополиков, ананки наклонился к новому чемпиону и тихо сказал: "Тебя ждут в золотой ложе". Гулл обернулся и поглядел на богато украшенный позолотой балкон с драпировкой из золотистых тканей.
   Охранники Ломо в чёрных доспехах с золотыми узорами повели Гулла к гравилифту. Стоило им зайти, как каменная плита оградилась энергобарьером и быстро начала подниматься мимо многоярусных трибун, гораздо выше турнирной арены, самых больших катафрактов и фаларидовых остовов гигантских аммат.
   Лифт прибыл, барьер опустился, но с каменной платформы охранники не сошли. Гулл в одиночку отправился к ложе. Фаларидовые стены поблёскивали в полумраке прожилинами аментия. В светло-жёлтой обстановке ложи сияли белизной мраморные колонны с античными капителями. Кушетки для отдыха, раскладные стулья, низкие столики - всё казалось прозрачным и золотым, словно выточенным из цитрина. Но Гулл знал, что цитрин прочнее алмазов, он образовывался в ядре аммат при ужасном давлении фаларидовой плоти чудовищ. К тому же, цитрин слишком дорог и энергоёмок, чтобы вырезать из него кушетки и стулья.
   Стол посреди ложи заполнили угощения: жареное мясо на сбрызнутой водой листьях зелени, графины с вином, сочные виноградные грозди, свежий сыр и орехи, только что разрезанный на блюде арбуз. Вид столь богатого пиршества мог пригвоздить к месту любого эрмита из бедных наделов.
  - Ты голоден, местник? - окликнул из-за золотистой занавеси между колонн глубокий волнующий голос. Занавесь раздвинулась и в ложу вошла хозяйка. Гулл поразился её высокому росту и крупным, но вовсе не тучным формам. Мойра с тяжёлыми бараньими рогами на золотой маске подошла к столу. Каждый её шаг отдавался в голове Гулла тяжелее, чем поступь катафракта.
  - Значит, ты победил, - прилегла на кушетку Клото. Полная рука с золотыми браслетами подпёрла её платиновые кудри. - Гулл, кажется? Или ты забыл своё имя?
  - Так и есть, ты назвала его. Я Гулл из династии Антигонидов.
  - Чемпион.
  - Да. Лучший.
   За балконом звонким потоком полилась вода. В её хрустальном сиянии арена и тёмные фалариды поплыли вниз, словно ложа сама превратилась в один большой лифт. Промелькнули технические этажи, озарённые белым сиянием города, стеклянные небоскрёбы и арки, плоские крыши с садами, вереницы хармаксов над городскими улицами. Люди и вовсе казались крохотными насекомыми.
   Клото взяла серебряный кубок и тотчас он стал золотым и прозрачным, как и вся мебель в ложе. Мойра налила вино, хрустальный графин от её прикосновения также озолотился.
  - Возьми, чемпион, выпей в честь победы, - протянула она кубок Гуллу. Он взял его и тотчас пальцы озолотились, под кожей выступили кости с ногтями, суставы и вены. Золото расползлось по руке до конца кисти. Кто угодно выронил бы поданный кубок, но Гулл крепко держал его. Скоро золото схлынуло от кисти до кончиков пальцев, хотя кубок так и остался полупрозрачным.
  - Ты не отпустил кубок.
  - Я не отпускаю то, что беру, - местник выпил вино до дна, но почти не ощутил вкуса. Клото - мойра Богатства и Благоденствия, хозяйка всех уровней Блаженств в Делосе. Скромность оскорбляет её, но мил тот, кто алчет, и не с протянутой рукой, а благодаря силе духа добивается своего.
   По золотой маске Клото не догадаться, пришёлся ли ответ Гулла по вкусу мойре. Разрез золотистой туники соблазнительно оголил её бедро и золотую сандалию.
  - Чего ты хочешь, Гулл? О чём мечтаешь?
  - Стать патриархом.
   Любой мастер бы рассмеялся на дерзновение когтя, пусть и чемпиона турнира. Но ни один локон платиновых кудрей Клото не дрогнул.
  - И всё?
  "Она сама алчность, она любит жадных и самолюбивых"
  "И забавляется с ними, как с игрушками"
  "В её игре главное - вовремя выйти"
  "Со своей выгодой"
  - Нет, я хотел бы себе ещё и гарем в розарии.
   Клото запрокинула голову и рассмеялась. Кубок в пальцах Гулла завибрировал.
  - Целый гарем? Справишься за одну ночь со всеми?
  - Не хочу одной ночи. Хочу целую всеночь!
  - Ох, угодил. Какой интересный в этом году чемпион! Но, для начала, понравился ли тебе твой цветок?
   Пустой трёп, враньё или лесть Клото узнает. В её безбедном сиянии воспитывались дочери катафрактариев, наследницы аристократов и даже нищенки эрмитов, кому повезло родиться с правильным психокодом. Цветы спасали местников от Проклятия, "отогревали их души" - как говорили в розарии. Если точнее, цветы своей Благостью снижали уровень амальгамы в крови у партнёров. После восьми месяцев в рейдах Гулла воротило от приставленного к нему цветка.
  - Она красивая дурында и только, - от души высказался Гулл. Кто-нибудь поскромнее побоялся бы огласить это Клото. Но честная ненависть - всё равно что щедрость. И чемпион угадал.
  - Чем же тебе не угодил мой цветок?
  - Меня тошнит, когда я слышу её смех и пение, болтовню об искусстве и снах, мне противны её "танцы" - всего лишь кривляния! Я задушил бы её, чуть только она снова открыла свой рот!
  - Сколько же ты провёл во всеночи, местник, в рейде перед турниром?
  - Восемь месяцев.
  - Проклятие отравило тебя. Ты слышишь неков?
  - Да.
  - Ты видишь их?
  - Пока нет.
  - И как же тебе излечиться, если не сиянием Делоса и Благостью цветов?
  "Это вопрос?"
  "Излечиться от нас?"
  "Ты должен ей отвечать?"
  "Столько сил отдано, чтобы выиграть сегодня!"
  "Зачем вспоминать о жертвах?"
  "Что сделано, то сделано - ты чемпион!"
  "Это мы дали тебе чемпионство!"
  "Без нас ты слаб!"
  "Мы твоя амальгама"
  "Не отвечай мойре"
  "Нам ведь ты не отвечаешь!"
  "А потом..."
  "Убей свой цветок!"
  - А ты ведь и правда убийца, - вдруг промолвила Клото. Гулл поднял глаза от кубка. - Я видела, как ты убивал на турнире. Ты не сражался - ты убивал. Если бы смог, ты убил бы не только двоих соперников.
  - Думал, что убил больше.
   Клото под маской одобрительно заурчала.
  - Не очистишь кровь, не утолив жажды? Ты носишь венок, но не ощущаешь себя чемпионом. Милый Гулл, томление и беспокойство мучают перед схваткой, но не в час победы. Так чего же ты хочешь ещё, каких вершин, каких удовольствий, если победить на турнире тебе недостаточно?
   Молодой местник умолк. Не наглость ему отказала - он боялся озвучить безумные голоса, поддаться накопленной в крови амальгаме.
  - Не люблю смирных. Ещё более ненавижу, когда люди задавливают в себе желания, - низким голосом напомнила Клото. - Чего ты хочешь на самом деле? Признайся.
  - Победить Наниха, бывшего чемпиона, - выдавил Гулл.
  - Победить?
  - Нет, хочу убить его! - вспыхнула в его сердце чёрная искра. Всеночь давно проникла в Гулла через энергобарьер, сквозь броню катафракта, синтетические мышцы и поселила в нём злобу. Он видел кошмары - первый знак отравления; он стал беспощаден и резок - вот и второй. Ну, а третий, самый жестокий признак - Гулл желал причинять вред и наслаждался чужими смертями. Всего восемь месяцев в темноте, и его кровь перенасытилась амальгамой.
  "Ну и пусть!"
  "Тебе же нравится быть таким!"
  - Ты хочешь убить пре-патриарха Кериков? Что же... - Клото присела на кушетке. - Значит так ты захотел его превзойти?
  - Я уже его превзошёл!
  - Нет. Наних не участвовал в турнире, но цитрина собрал больше тебя. Он - чемпион Сбора.
  - Что? - побледнел Гулл. - Сколько же собрал Наних?
  - Четыреста тонн за полгода, против ста двадцати твоих за восемь месяцев.
  - Четыреста тонн?! - Гулл в гневе швырнул кубок об пол. Жилы на его лице вздулись и почернели ещё сильней.
  - О таком весе он передавал до того, как исчез.
  - Наних исчез? - напрягся Гулл. - Он погиб?
  - Он скрывается в занаделье. Всё реже выходит на связь. Каждый грамм цитрина дорог перед Озарением! - повысила голос Клото. - Мои сёстры Атропа и Лахеса скоро потребуют с меня украденные четыреста тонн. Иначе не зажечь око Хата, не подарить людям свет. Мы беспокоимся за Исиду, за всю колонию.
  - Наних - вор... - глаза Гулла забегали, его лицо растянулись в улыбке.
  - Об этом пока немногие знают. Аментиевая Лихорадка не лучшее время объявлять о предательстве местника. Но мы успели отправить за Нанихом одного из катафрактариев.
  - Как? Кого?!
  - Это не важно. Катафрактарий не справился с поручением, он не был лучшим из лучших. Теперь же ты чемпион.
  - Отправьте меня. Я убью Наниха!
   Клото неторопливо переплела пальцы на животе.
  - Твоё рвение похвально, Гулл. Я принимаю твою услугу. Убей смущённого пре-патриарха, верни нам цитрин и династия Антигонидов потеснит Кериков на пьедестале десятилетья почёта. Ты будешь достоин ярчайших богатств и Блаженств.
   Жилые уровни Делоса за водяным потоком исчезли. Перед балконом зазеленели подстриженные лужайки, заискрились чистой водой искусственные каналы, вспыхнули белыми стенами корпуса пансионов. В тени деревьев возле античных статуй гуляли, отдыхали и слушали наставниц девушки в белых туниках.
  - Уровень Низших Блаженств: ты ведь бывал здесь? - поднялась Клото и вышла на балкон. Гулл последовал за ней.
  - Уровень Низших Блаженств - первый год службы катафрактарием и первые добытые сто тонн аментия для синдиката. Здесь ты знакомишься со своим цветком. Она видит тебя впервые, ты её тоже. Вы влюбляетесь. Она очищает твою кровь, твою душу, ты же даришь ей цель её жизни, для чего цветок и воспитывался с детских лет. Ваши встречи редки, всего на пару дней, но разлука так бесконечно трудна.
  "Я смеялся, когда смеялась она..."
  "Ты притворялся"
  "Я танцевал с ней, даже когда не хотел..."
  "Лучше бы оттолкнул!"
  "Мы любили друг друга. Я целовал её губы, мог вытащить из груди своё сердце и подарить ей, и знал, что она подарит в ответ свою душу! Озарение для меня - её имя! Спешить к полисферу, только чтобы скорее увидеть её! Побеждать аммат, только чтобы снова коснуться её! Выживать в занаделье, только чтобы не расстроить её! Мой нежных цветок..."
  "Послушай себя!"
  "Слова побеждённого"
  "Но ты чемпион!"
  "Чемпиону не нужен никто"
   Уровень Низших Блаженств исчез в ярком свете. Лифт поднялся над океаном. Теперь перед Гуллом на песчаном тропическом острове стояли сплетённые из бамбука и крытые пальмовыми листьями хижины. Женщины в жёлтых туниках и маленькие дети у кромки синей воды. Здесь Гулл ещё никогда не был.
  - Уровень Высших Блаженств - пять лет службы катафрактарием и тысяча тонн добытой аментиевой руды, - напомнила мойра. - Долгие встречи с семьями. Здесь ты впервые увидишь своего ребёнка от розы. Дети - тоже цветы, будущее синдиката. Они отогревают душу отца ещё лучше любимой женщины. Зная, кто тебя ждёт, можно без страха идти в самую глубокую всеночь.
  "Смотри, где прячутся от аммат бесславные!"
  "Трусы, кому жизнь дороже побед"
  "Герои находят смерть в темноте!"
   Лифт поднялся и тропический остров исчез в ослепительном сиянии. Перед Гуллом проплывали словно не уровни полисфера, а мир следовал за миром. Перед балконом раскинулись золотые пшеничные поля, фруктовые рощи и роскошные виллы со множеством слуг. В чашах мраморных фонтанов бились струи хрустальной воды. Тут и там гордо высились триумфальные арки и колонны в честь героев династий.
  - Уровень Божественной Благости - двадцать лет службы и больше пятидесяти тысяч тонн добытой аментиевой руды. Здесь живут мастера, пре-патриархи и патриархи династий. Они могут не уходить в рейды и навсегда остаться с любимыми розами у себя в усадьбах. Немногие местники выбирают оседлую жизнь, пока могут сражаться. Но герои заслуживают награду. Пусть кровь отдохнёт без Проклятия Исиды и душа без сражений. Воспитывай молодых воинов, стань главой в своём доме, в своём пентаграмме, в своей династии. Ученики - крылья орла; ученики же твоих учеников - орлиные когти.
  "Жизнь без сражений, в тиши, вместе с розой, под вечным светом. Твои дети перед глазами, верные слуги, ждущие твоей воли, почёт и богатое содержание - для того и сражаются катафрактарии. На Исиде редко, кто так сладко живёт. Это мечта..."
  "Но не твоя!"
  "Пусть сгорит всё: и усадьба, и слуги, и роза!"
  "Заплывать жиром, дряхлеть, как Валей, который боится и носа высунуть из полисфера?!"
  "Учить других? Только всеночь научит!"
  "Мы знаем, мы научим"
  "Катафрактарий, кто не сражается..."
  "...кто не убивает..."
  "...сам мёртв!"
  - Я вижу, ты выбрал награду, Гулл, - оценила его стальной вид и сбивчивое дыхание мойра. - Что из увиденного ты бы хотел за убийство Наниха?
  - Ничего!
  - Даже стать патриархом?
  - Среди лени и старости? Нет!
  - Я рада, что ты так ответил. Пусть не люблю, когда отвергаются мои дары. Но предложенные дары для тебя недостаточны. Сражайся в битвах за синдикат; бесчисленных битвах, каких никогда прежде не видела Исида. Нам нужны лучшие катафрактарии, познавшие всеночь, больше других загустившие кровь амальгамой и не ослабшие в ласках цветов.
  - Тогда поручи мне свой пентаграмм и дай мне свободу от моей династии.
  - Династия тебе не помешает. Назови, кто будет в твоём пентаграмме?
   Гулл не раздумывал долго над первым именем.
  - Ксеркс.
  - Детоубийца. По возвращению из рейда он убил свою розу и детей на уровне Высших Блаженств. Он заточён и ждёт казни.
  - Астиаг.
  - Тёмный Нож, кто всю жизнь отдал изучению всеночи. Астиаг охотится на ночнушниуов, как на диких зверей, он выпускает им кровь, исследует амальгаму. Найти его будет непросто, но мы найдём Астиага.
  - Дарий.
  - Он соединяет механику и бионику катафрактов с частями аммат и их аментиевой энергией. Эксперименты Дария довели до взрыва на одном из технических уровней Делоса. Он изгнан во всеночь вместе со своими опасными изобретениями, чему только рад. Что же, придётся заставить его вернуться.
  - Чечола.
  "О, ты просишь не просто так!"
  "Хитрость, достойная всеночи"
  "Хитрость, достойная нас!"
  - Ученица Наниха, левый коготь из его пентаграмма. Наних не взял её вместе с мастерами-катафрактариями в Джеллу. Чечола, как одинокая кошка сражалась во всеночи, восемь лет провела во множестве рейдов. Наних мог исключить её из учеников за слишком долгое отсутствие и неповиновение, но вместо этого всегда причислял к своему пентаграмму. Единственная женщина катафрактарий: Чечола так хотела прославиться.
  - Да, она подойдёт.
  - Наних убил Чечолу, - договорила мойра.
  - Что? - не поверил своим ушам Гулл.
  - Она и есть тот катафрактарий, которого мы послали к нему.
   Лицо Гулла почернело от амальгамы, или может быть лифт вынырнул из яркого света в космическую темноту. Что есть полисфер? Город внутри особенного пространства из промежутков и уровней. Ложа плыла в космической пустоте, как запущенный с Исиды корабль. Но нет, невозможно. Должно быть пелена воды пред Гуллом - всего лишь жидкий дисплей, на котором плазмойды показывали, что захочется мойре. Гулл видел обломки колониального флота, остовы кораблей с кусками рваной обшивки на металлических рёбрах каркаса. Среди остовов, сколько хватало глаз, кружились и плавали бурые шарики спасательных капсул. Рано или поздно и они упадут на планету. Далеко за обломками мерцала двигателями орбитальная станция. В стороне от Исиды тускнело незрячее Око Хата. Металлический ореол едва светился, пусть с поверхности людям всегда казалось, что Хат не светится совсем.
  - Назови, кто займёт место пятого в твоём пентаграмме.
  - Пусть последнее место останется свободно. Я выберу позже.
   Золотая маска внимательнее всмотрелась в катафрактария. Клото оказалась куда проницательнее, чем подсказывали её бараньи рога.
  - Мне нравится, что ты хочешь заполучить всё. Но не нравится, что ты не всё говоришь. Плутовские игры больше забавляют Атропу. Но, пусть, давай поиграем.
   Ложа резко приблизилась к Хату. В космической темноте вспыхнули сотни огней: маневровые двигатели, окна кают и пульсирующие мачки на стабилизаторах и антеннах. Вот зачем мойрам понадобились лучшие воины Исиды. Катафрактариев ждут в космической бездне. Каждый корабль орбитального флота нацелен на Хат.
  *******
   Чечола негодующе уставилась на Наниха. В отсветах боевого вируса собрались местники. Зарево от Светляка мягко очерчивало громады катафрактов. Броня большинства боевых машин выкрашена чёрным для долгого путешествия через всеночь.
  - Это невозможно... - наконец справилась с удивлением Чечола. Она беспокойно переложила шлем из руки в руку. Гарпия стояла позади неё, в кругу других катафрактов. На белом комбинезоне Чечолы переливалось голубое сияние Светляка. - Я левый коготь пентаграмма, мастер.
  - В Джелу отправляются только Свондо и Миан. Когти остаются в Делосе. Так решено для всех пентаграммов. В бой выступят лишь мастера и пре-патриархи.
  - Кто это так решил?
  - Крон.
  - Но ты можешь попросить за меня. Я хочу в бой, Наних. Может Фирс и струсил, пусть прячется за крыльями, но я с тобой!
  - Знаю, Котёнок. Фирс подчиняется, и ты подчинишься. Место когтей в Делосе.
  - Нет, это невозможно! - не в себе повторила Чечола. Она уставилась на чёрные ботинки Наниха, будто ответ лежал под ногами. Чечола горячо задышала. - Ты не попросишь за меня, потому что я женщина?
  - Нет, потому что никто из когтей не идёт.
  - Врёшь, ты ведь можешь! Кого, если не тебя, если не героя они послушают. Ты ближе к Крону, чем все. Не надо меня беречь!
  - Котёнок, на Джелу напали ликторы.
  - И что? Мы убивали ликторов!
  - В пирамидионах. В Джеле всё будет иначе. Послушай, Котёнок...
  - Я воин! - Чечола швырнула шлем на песок, тот отскочил и пролетел мимо Наниха. Светляк едва всколыхнулся. Свет вируса дрогнул на лицах катафрактариев. - Оставляй Фирса, если хочешь, но я отправлюсь с тобой, я твой левый коготь.
  - Твоя слава дождётся тебя, но не в Джеле. Возвращайся в Делос, - повернулся Наних. Светляк поплыл следом.
  - Я не твоя дочка! - рявкнула ему в спину Чечола. Наних остановился. - Ты раскис, мастер. Стоило твоей розе родит, как из героя ты стал трусом: бережёшься, перестраховываешься; ты видишь во мне свою Гею и потому не допускаешь в рейд. И не в первый раз! - в поисках поддержки она оглядела катафрактариев. - Взять когтя на опасное задание - это ведь тоже смелость. Я справлюсь, я опытнее всех когтей! Крон говорил, что я без пяти минут мастер.
  - Глупости, - фыркнул Миан.
  - Брось её, Наних, не трать время! Это прямое неподчинение, ей бы ответить за нарушение дисциплины, - в голос посоветовал Свондо.
  - Высечь её в розарии! - пошутил кто-то из местников и по остальным прокатился смешок.
  - Поединок! - озверела Чечола. - Здесь и сейчас, на звание мастера!
  - Гробить катафракты перед рейдом? Ничего лучше не придумала?! - завёлся Свондо.
  - Поединок, или ты трус! - рявкнула Чечола. Рейд затих. Теперь никто не смеялся. В тишине слышалось только размеренное гудение Светляка.
  - Круг - радиус один километр. Для дуэли, - распорядился Наних и зашагал к Буцефалу.
  - Зачем рисковать машиной ради одной самовлюблённой задницы, - бранился Свондо.
  - Крио! - окликнула Чечола. Шипастая звезда боевого вируса метнулась к Гарпии. Светляк отлетел от местников и катафрактов в пустыню и очертил на песке большой светящийся круг.
  - Калибровка успешно завершена, подключение стабильное. Приветствую вас, коготь Чечола. Заряд батареи: сто процентов. Боекомплект: сто процентов. Износ систем и синтетических органов: ноль процентов. Машина не была на техническом обслуживании в колыбели два часа и четыре минуты. Обращение к оператору не требуется. Внимание: термоядерный реактор отключён! Обнаружен неизвестный источник энергии. Ошибка! Ошибка! Дальнейшая активация невозможна...
  - Крио, переключение на аментиевый реактор, - приказала Чечола, уже сидя в ячейке.
  - Как прикажешь, хозяйка.
  - Энергоустановка подключена. Главный контур запитан. Машина готова к бою, пилот! - доложил БэНТ.
   Ощутив привычный толчок в спину, Чечола натянула маску внутри кокона и повела Гарпию в светящийся круг.
  - Сканирование внешнего пространства. Получение данных. Планирование...
  - Отмена. Деактивация тактической память-программы. Новая установка: учебная дуэль, три схемы вооружения.
  - Предупреждение: по правилам учебной дуэли выход за границы круга считается поражением и реактор автоматически заглушается. Цель дуэли?
  - Голосовая победа.
  - Цель дуэли подтверждена. Победа засчитается, если противник признает себя проигравшим, покинет круг, не сможет продолжать бой или получит ранение. Проявляйте осторожность. Колыбель предупреждает вас об опасности использования катафрактов для дуэлей. Сохраняйте ценное оборудование.
  - Хозяйка, зафиксирован слишком частый пульс. Обратитесь к мантре. В дуэли я не смогу сражаться.
  - Заткнись, Крио. Я справлюсь! Переключение на Блок Нервной Ткани, ограничение боевого вируса, клапаны бака закрыть.
  - Удачи, хозяйка.
   Буцефал грузно перелетел перед ней внутрь круга. Чечола остановилась на противоположном краю. В маске аквозора проступил таймер.
  - В бой! - резанул голос БэНТа. Чечола обстреляла Наниха из лучевых пушек, но не пробила щит и рывком сблизилась с Буцефалом. Из заплечных установок Гарпии ударили ракеты. Разрывы перегрузили щит и сияющий золотой купол рассыпался. Пара ракет угодила в броню Буцефала.
   В сонаре тишина. Чечола слышала своё частое дыхание под маской, приглушённый биожидкостью грохот боя и ощущала вибрацию и тряску внутри кокона. Буцефал подставил щит на руке и отразил поток снарядов баллистики. Чечола сошлась с наставником в рукопашную. Два острых шипа Гарпии метили по главному контуру. Наних включил гравидвигатели и ослепил её вспышкой сопл. Буцефал перепрыгнул через Гарпию и в полёте схватил за наплечную броню. Чечола вырвалась и отскочила. В кулаке Буцефала остался один из её десантных двигателей. Лёгкое повреждение, Гарпия может сражаться и без одного гравидвигателя, переведённый в режим восстановления Крио починит мелкие повреждения во вторичном контуре.
   Цепь с лезвиями обвилась вокруг локтя Буцефала, но катафракт Наниха отсёк её мечом, и тут же получил по броне новыми залпами баллистики. Кумулятивный снаряд врезался Буцефалу под колено, из сустава брызнула яркая энергосмесь.
  - Хорошо! Будешь напирать на ногу - развалится!
   Гарпия наскочила сверху. Курс сместился из-за потери одного двигателя, лазерный меч успел отразить её шипы. Буцефал схватил Гарпию за руку, развернул её и отсёк ещё один гравидвигатель. Тогда же колено Буцефала разрушилось, нога подломилась. Из сустава вырвался поток холеритовой смеси.
  - Вот и всё! Вот и всё! - завопила Чечола, пусть никто и не слышал её через сонар.
   Больше спиной она не подставлялась. Лучевые пушки охладились и ударила снова. У Буцефала не осталось щита. Катафракт увернулся, но ногу совсем оторвало. Залп ракет Гарпии с силой швырнул его на серый песок. Интересно, что сейчас думают местники, которые потешались над ней?
  - Я победила, учитель! Не вставай! Я теперь мастер!
   Наних не мог подняться. Жаль машину, но наставник заслужил свой позор. Три сотни ликторов в Джеле: и пусть! Она прикроет спину учителю, теперь они с Нанихом наравне. Крон сам видел её мастерство. Свондо тоже! Они все видят: она лучше Наниха. Она победила!
   Буцефал протянул руку. Чечола смилостивилась над ним. Она улыбалась, как маленькая девчонка, которую впервые привели из розария к учителю.
   Чечола подала руку. Буцефал рванул Гарпию на себя и разбил третий десантный двигатель. Шипы Гарпии тут же пробили его грудь возле реактора, но не попали.
  - Нет! - вне себя завопила Чечола.
   Десантные двигатели Буцефала взметнули пыль и песок, голубые огни ударили во всю мощь. Наних полетел к краю круга.
  - Нет! Нет! Нет! - билась Чечола в его руках. Гарпия повторяла истерические рывки своей местницы. - Не смей! Предатель! Лжец!
   Чёрный Буцефал вышвырнул белую Гарпию за границу круга и сам рухнул, но внутри дуэльного поля. Как только Гарпия оказался на сером песке Исиды, БэНТ заглушил реактор. Энергосмесь перестала напитывать оружие и конечности. Биожидкость из ячейки начала медленно вытекать.
  - Хозяйка? - послышался через сонар голос Крио. Чечола надсадно хрипела под кислородной маской. Внезапно она со всей ярости начала колотить по мягким стенкам кокона. Она кричала и бесновалась в вязкой биотической жидкости. Даже вирус не мог догадаться с какой силой душили её сейчас слёзы.
   Джела могла принести ей славу. Чечола на боялась ликторов.
  *******
   Кусок белой брони с рисунком дикой ощеренной кошки торчал над могилой. "Здесь лежит Чечола из династии Кериков. Первая местница синдиката. Левый коготь пентаграмма Наниха", - гласила надгробная надпись.
  - Я аммат, я Исида, я Хат. Я всеночь, Осирис и амальгама... - тихо повторял Наних.
   Докер запустил руки в карманы, покачивался с пятки на носок и строго надувал щёки. Похороны подсвечивал жидкостным фонарём Клипс. Лу что-то читал из своей Наумной Книги, но все звуки в его слюнявом рте сливались в нечленораздельную кашу. Ви мерцала на последних остатках энергии. Капля почтительно склонила голову перед могилой дорогого хозяину человека.
  - Вот и всё. Больше я не с синдикатом, - сказал Наних и зашагал к перевёрнутому нефу.
  <(￣ ﹌ ￣)>
   Македонцы побрели за ним следом, лишь Капля с головачом поотстали. Лу не выпускал свой толстенной книги и казалось был готов читать её в темноте. Капле пришлось его поторапливать.
  - Шева начала ремонтировать реактор, - говорил на ходу Наних. - Мы состыкуем прицепы, проверим трубы и настроим БэНТа. Вторичные системы придётся восстанавливать в сухом доке.
  - Как-то палевно в сухой док соваться и всю холеру сливать. Ремонтные доки под синдикатом - пропикано.
  - Есть хороший реконструктор, кому я доверяю. Без её помощи Македонца не починить: протечки в главном и вторичных контурах, разбита часть гравидвигателей, даже акватерминалы на контрольных постах повреждены.
  - О, я разберусь с ак-кватроникой и БэНТом! - поспешила предложить свою помощь Ви, но сама то и дело гасла.
  ٩(× ×)۶
  - Ви, Солнце, не трать заряд. Сейчас натрём тебе с Клипсом цитрина.
  - Клас-с-сно, Анг-г-гел!
  - Люди тоже хотят есть... - тихо напомнила Капля. Наних оглянулся. Рабыня опасливо спряталась за головачом. Местник и правда забыл, когда они ели в последний раз.
  (っ˘ڡ˘ς) ♨
  - Хорошо. Но сначала ремонт.
   В первую очередь Буцефал поставил на гравидвигатели неф и реакторный прицеп, затем зацепил лучевое орудие, хоппер и транспортную клинию в единый состав. Докер помог подключить шланги и трубы, по которым подавалась энергосмесь. Много воды из пробитых резервуаров навсегда вытекло в серый песок пустыни.
   Повсюду в отсеках под ногами хрустели пластиковые и стеклянные осколки. Из труб так подтекало, что их приходилось заделывать или вовсе перекрывать. В командариуме Докер умудрился подключить главный плазмойдный дисплей и сразу проверил, не подкрадываются ли аммат на запах аментия? Пустыня пока что молчала.
  - Бро, воды у нас, как у клеща мозгов: на самом донце, - связался Докер с Нанихом.
  - Перенаправь всю воду в главный контур. Если понадобится используй для реактора и питьевую.
  - Оки-док, бро. Но не заправишься - далеко не уедешь.
  - Понял. Решим вопрос. Шева, что с трещиной в реакторном отсеке?
  - Р-ремонтир-рую! Я всё-таки вир-рус, а не р-реконстр-руктор-р.
  - Как скоро мы будем готовы? Нельзя стоять.
   Трубы медленно наполнились светом. Где-то зашипело и потекло. Сумрак в нефе слегка развеялся, хотя не растаял совсем. Внутри прозрачных труб громко забулькали и проплыли тёмные пузырьки воздуха.
  - Р-реактор-р запущен. Займусь главным контур-ром. Надо залатать дыр-ры! - доложила Шева.
  - Докер, хватай герметик в инженерном отсеке, передай по аппарату Капле и Лу. Перекройте каждую течь, какую увидите. Воду больше нельзя терять.
  - Чем выше давление, тем больше теряем, бро. Чтобы ехать - давление нужно высокое. Справимся с течами одним герметиком?
  - Нужно попробовать.
  - Оки-док. Ещё надо подзарядить Ви...
  - Остальное потом, сначала вода. Возвращаю Буцефала на клинию и иду к вам.
   Работа продолжилась. Докер побаивался идти в инженерный отсек, но ликтора там не застал, или может быть не заметил. Он схватил ящик с герметиком, вернулся в командариум и роздал аппараты в виде пистолетов с баллонами Капле и Лу.
  - Смотри, вот это наводишь, вот тут нажимаешь, отсюда паста выходит, - показал Докер, как герметизировать трещину на светоносной трубе. При контакте с водой герметик окаменевал. Раствор готовили из отработанной холеритовой смеси - одонка. Капля кивнула и взяла пистолет. Лу долго возился с баллоном, испачкался герметиком и насквозь вымокший балахон на нём тут же закаменел.
  ヽ( `д´*)ノ
  - Да чтоб тебя, дыра головачья! А ну, отдай! - хотел отобрать Докер пистолет из четырёхпалой руки. Но Лу озлобился и зашипел сквозь слюнявый рот.
  - Лу не ступой!
  - Шплиги тебя обглодай, головач чёртов! - тотчас заляпало пастой Докера с головы до пят. Он сбежал от вооружённого ремонтным пистолетом головача и, пыша злобой, поплёлся заделывать течи. Во многих отсеках под напором хлестала вода. Протечки во время светоносного цикла замечались легко, но вот на обратном ходу, когда холеритовая пыль прекращала реагировать с водой, течи отыскивались с трудом. Докер всё-таки изловчился и заделал около дюжины протечек в светоносных трубах и с пяток залепил на трубах водоотвода. Во время ремонтных работ стенки отсеков задрожали и гравипоезд поехал; значит Шева восстановила главный контур, и Наних вернулся в командариум.
  - Ну чё, мы снова в деле? - акватроник с ухмылкой подбросил пистолет в руке.
  ＼(º □ º l|l)/
  - Клипс, чё ты орёшь?! - чуть не выронил пистолет с герметиком Докер. Дрон с визгом налетел на него. - Консерва тупая, я чуть со страха не занекался! Нефиг, как шплигу кровянкой ужаленному носиться по коридорам! Ты чё, хочешь, чтобы я совсем глюкнулся?!
  ( • )( • ) (ಥ﹏ಥ)
  - Чё случилось с Ви?
  (×﹏×)
  - Мойрины рога! - выругался Докер и побежал за Клипсом по отсекам и коридорам. Ви лежала под трубами возле одной из контрольных станций. Она починила её, но на этом заряд Ви иссяк: цитрин тускло светился, песчинки в теле едва кружились. Потускневшую полупрозрачную Ви саму можно было принять за привидение.
  - Ви, Солнце... - нагнулся Докер и хотел подобрать её, но руки прошли сквозь тело.
  - Ангел, я умир-раю?.. - дребезжал её голос.
  (｡╯︵╰｡)
  - Да ты чё! Не-не-не!
  - Да, Ангел, я умир-раю. Обещ-щай, что не скач-чаешь др-ругую. Обещай, ч-что не из-зменишь мне никогда-ник-когда! Особенно на т-ту, глюк-кнутую. Она к тебе подговар-ривается...
  - Променять тебя на неё? Я об аммат башкой ударился, чё ли?!
  - Ах, Ангел. Я так л-люблю т-тебя!
  ｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡
  - Да не ори, Клипс, задолбал! Щас подзарядимся, цитрина натрём...
  - Никакого холер-рита на этот-т раз?
  - Никакого, Солнце, только чистейший цитрин!
  - Тогда ладно... - вздохнула Ви и песчинки в её золотом теле взбодрились, к ней вернулись и прежний цвет, и достаточно плотности. Докер подхватил её, хотя понял, что они с Клипсом в сговоре.
  - Наних, я несу Ви на подзарядку! - сообщил по сонару Докер.
  - Хорошо. Акватроника в норме. Датчики и сканирование работают. Но Шева ещё ремонтирует главный контур. Передай Ви спасибо.
   В глубине сонара заскрипело глухое ворчание паучихи. Докер внёс Ви в каюту и усадил в белый кокон. Клипс залетел следом и требовательно запищал.
  - Сейчас, сейчас, обжорища! - торопился Докер. Он раскрыл контейнер и его лицо озарилось золотым светом цитрина. Докер поместил в штоленку Клипса крупный самородок, дрон с удовольствием начал перемалывать руду и посыпать тело Ви золотой пылью. Она облегчённо вздохнула, вспыхнула ярче, танец пылинок внутри её тела оживился.
  - Спасибо, Ангел. Мне намного лучше. Ты лапочка.
  - Всё чётко, Ви. Надо слегонца отдохнуть, - понимающе ухмыльнулся Докер.
  - Ты так испачкался... - сонливо подняла она руку и потянулась к лицу. Докер подставил ей щёку. Прикосновение золотого вируса - тёплое, почти невесомое, как дуновение пустынного ветра. Рука Ви выскользнула из его ладони, она перешла в спящий режим. Докер закрыл белый кокон и покинул каюту. Пока Ви заряжается в течение одного часа - это всё-таки не двенадцать часов полной перезагрузки. Пусть она и слукавила и Клипс ей подыграл, но энергии у неё и правда оставалось немного. Эти двое хорошо спелись! Ви и Клипса объединяло не только любимое лакомство. Чтобы Ви не украли, Докер не копировал её образ в айнет. Копия вируса хранилась только на Клипсе. И лишь его молотилка могла перетереть крепчайшую руду так, как нужно.
   Отбросив лишние мысли, Докер поплёлся в столовую, найти себе что-нибудь пожевать. Ничего лучше белковых брикетов в кухонных шкафчиках не нашлось. Докер набил полные карманы коротких штанов брикетами, с хрустом разодрал упаковку одного и сунул мягкое тельце брикета в рот. Брикет тут же растаял в противную творожную массу. Кислющая дрянь! Но иного пропитания в пустошах попросту нет, одна лишь синтетика: сухие галеты и каши, склизкий безвкусный кисель и подслащенные батончики, порошковое "молоко" и крахмальные "чипсы" - всего этого Докер ещё в детстве наелся. В самые голодные недели на загаженном дне Косого Укуса он и вовсе пил неотфильтрованную обратку из отводных труб, чем едва не угробил себе почки. Так что сейчас брикет на Македонце можно было считать за пиршество. Обтирая губы, он побрёл в командариум.
   По дороге Докер услышал бормотание головача в одной из кают.
  - Над звёздной долиной навсходит рассвет. На смяглой траве блестят росы. Тяжёлые маки тянут накрасные чаши к солвнцу. Вы посреди бескрайнего поля. Вдали пёстрое настадо коров, стёплый ветер сгоняет тугое мычание. Над головой насинее небо и спышные облака, солвнце золотит горизонт. Вы спокойны. Вы слышите запах полевых сцветов и нагорькой полыни. За спиной деревенька. Пахнет надымом и свежими спирогами. Дома вас ждёт дорогой человек, но много работы в поле...
   Головач пыхтел и прерывался, коверкал слова, но читал в общем-то сносно. Докер украдкой заглянул через порог каюты. Лу нагнулся перед откидным металлическим столиком, водил коротким пальцем по вклейкам, всё внимание головача устремилось на толстую книгу. Его чтение слушали Капля и Наних. Землянка сидела на стуле, местник на нижнем ярусе двуспальной кровати. Катафрактарий широко расставил ноги в чёрных доспехах и сцепил руки в перчатках с амальгатором. Головач читал громко и особенно выделял свои любимые звуки, правда иногда долго пыхтел над сложными словами.
  - Ваша работа - ощущать спритяжение. Ощущайте его спозвоночником, тазом, наступнями ног. Ваши ноги устали, вы долго шли из сдеревни. Да, ноги натружены. Спадайте на траву, пусть земля сдавит на сгрудь. Вы переворачиваетесь и заслоняетесь от солвнца рукой...
  - От солнца, - поправил Наних. Лу прервался, раздражённо промямлил что-то в ответ и принялся читать дальше.
  - Солнце споднимается над горами. Светер нашепчет в траве, жужжит и садится к вам на руку спчёлка, маленькие лапки щекочут вам кожу. Космос не мёртв. Земля там, где вы. Выгляните в иллюминатор: насреди звёзд сияет ваше родное Солнце. Оно сияет где-то над травами, награвитация стяжелит чьи-то ноги. Страха нет, колонист. Скосмос вас не обидит. Вас ждёт новый дом, зелёные поля и сдеревни. Вы исследователь и герой. Все страхи о космосе - лишь астр... строф... - замялся Лу и Наних договорил за него.
  - Астрофобия.
   Лу кивнул и поднял выпученные глаза на людей. Они слушали его очень внимательно, как никто и никогда прежде.
  - Что-нибудь помнишь? - спросил Наних у Капли. Рабыня отрицательно покачала головой в капюшоне.
  - Ты не помнишь солнца?
  - Нет.
   Наних вздохнул.
  - Солнце светит всегда.
  - На Земле всегда светло?
  - Не всегда. Планета вращается по оси, сменяются дни и ночи.
  - Исида тоже вращается?
  - Вращается.
  - Что же будет, когда Око Хата зажжётся? - подняла обеспокоенные глаза Капля. Рабыня оказалась из тех, кто мечтает об Озарении. Многие хозяева освобождали невольников в честь великого праздника - всего раз в тридцать лет.
  - Те, кто окажется на ночной стороне, не увидят Озарения Исиды. Ночнушники сбегают от света на тёмную сторону. Но мы находимся в самой заселённой части Исиды. Синдикат зажжёт Око Хата над нами.
  - Слава мойрам, - Капля облегчённо выдохнула, даже слегка улыбнулась. Лицо Наниха омрачилось. Лу потряхивал банку и растворял маленький кристалл, выжимая как можно больше света.
  - Сними капюшон, - приказал Наних.
   Рабыня послушалась. Под тусклым светом от склянки открылась темноволосая голова с уложенной по кругу косой.
  - Что ты умеешь?
  - Готовить, чистить, стирать. Всё.
  - Сколько у тебя было хозяев?
  - Не считала.
  "Чё ты под шкуру-то ей лезешь, Наних?", - с досадой подумал Докер.
  - Твои руки умеют делать что-нибудь странное, чему тебя не учили?
  - Нет, хозяин, - потёрла Капля ладонь об ладонь.
  - Рынду оставлял ожоги нарочно?
  - Да. Но он хороший хозяин.
  - Значит ты плохая рабыня?
   - Нет! - спохватилась Капля и вжала голову в плечи. - Рынду... нравились шрамы. Напоминали ему о другой женщине. О ком-то с арены.
  - У меня тоже была возлюбленная...
   Наних вынул обшитую бисером шкатулку. На крышке оказалась приклеена выцветевшая открытка. Клещ любопытно вытянул голову из мешковатого балахона. Капля опасливо отвела взгляд: ей не разрешалось смотреть.
  - Взгляни, - велел Наних. Из раскрытой шкатулки он бережно вытащил засохший цветок - не то с синими, не то с фиолетовыми лепестками и с окаменелым стебельком. Следом местник вынул сложенный лист бумаги.
  - Теперь слушай.
   Наних развернул письмо. Капля выпрямилась на стуле. Лу жадно облизнулся на лист настоящей бумаги и внимательнее наклонил голову.
  "Привет, будущая внеземная я! Ну, как там в космосе? Не заскучала? Может быть чем-то расстроена и грустишь, и поэтому перечитываешь своё же письмо? Знай, на Земле мне хорошо и в ту же пору неуютно. С самого детства, как только меня выбрала колониальная лотерея, я чувствую себя, как в гостях. Может теперь тебе кажется, что билет твой совсем не счастливый? Как же казалось тогда маме и папе? Они знали, что их дочь всего до двадцати двух лет будет с ними. По рождению землянка, но в будущем человек совершенно другого мира. Да, мне хорошо на Земле! Я хочу, чтобы сейчас ты вспомнила водопады Анхель и Нурананг, сафари в Танзании, прогулки по ночному Киото - сколько там горело огней! - фестиваль фейерверков в Монреале и круиз по реке Дору в Голландии. Вспомни всё это, если хандришь в космической темноте. Скажи, в космосе очень темно? Глупости, что за вопрос! Конечно в космосе полная темнота. Ты знаешь, я буду скучать по солнцу. Раньше оно не было чем-то особенным, но в последние дни на Земле я настойчивее замечаю, какое оно яркое или пасмурное, платиновое, красное или золотое; мне любое нравится! Я впервые думаю о солнце, как о ком-то живом, кого скоро не станет рядом, и грущу при электрическом свете. Родиться бы на сто тридцать лет раньше, когда только-только осваивались космические путешествия. Можно было бы не улетать никуда и остаться жить на родной планете. Но я всего лишь гость. Родители и друзья, преподаватели, даже незнакомые мне люди поздравляют меня, интересуются: страшно ли мне? Вот дурость! Я хочу, чтобы ты вспомнила, Жаклин: на родной планете с самого детства ты немного чужая. Гость, гость, гость - повторяю это в тысячный раз. И ты вспомни, отчего улетела. Ты улетела не в космос и не в колонию. Ты улетела к новому, настоящему дому.
   Путешествия по Земле, прекрасное образование, дом в зоне с чистой экологией, оплата счетов - всё это от моих щедрых, гостеприимных друзей. Но я от рождения приписана к космосу. Бланш и Жюли, твои маленькие сестрёнки, смотрят на меня как на подружку из летнего лагеря. Родители (не вини их) ждут, когда ты улетишь. Знаешь, мне не нужны исследованные миры, не хочу прилететь на всё готовенькое. Хочу быть пионеркой, первооткрывательницей! Это опасно, но гораздо лучше, чем ощущать себя эмигранткой на давно обжитой другими планете. Пять миллиардов людей, кто останется на Земле в вечном рае с чистым воздухом и сохранённой природой пусть скажут спасибо тем пятидесяти миллиардам, кто оставили их и улетели в колонии. Земляне и говорят нам спасибо. Сколько сказочных уголков я посетила, со сколькими умными людьми познакомилась, как хорошо жила на Земле, потому что родилась будущим колонистом!
   Но хватит! Как дела у тебя, Жаклин? Знаю, спрашивать у самой себя глупо. Но вдруг ты там, на новой планете, или где-нибудь в космосе совершенно одна? И тебе так противно, так тошно, что хочется завыть в голос. Если всё хорошо, тогда брось читать это письмо, сама вспомни Землю! Если же тебе очень плохо, то я рядом, Жаклин; мне двадцать два года, мне страшно, но я очень хочу улететь. Если бы ты сейчас вернулась и начала меня отговаривать, то я бы тебя не послушала. Надеюсь, ты не раскисла там? Цепкий ум, Жаклин! Все говорили, что у тебя цепкий ум! И ты сама это знаешь. Характер - прояви его, как проявляла на курсах по пилотированию разведывательных аппаратов. Я не верю, что ты можешь сдаться. Я верю в себя, в свой характер!.. Если же ты распечатала это письмо и читаешь его из-за мужчины, то знай (а вернее вспомни): здесь, на Земле, не отыскалось ни одного мужчины, кто бы тебя полюбил. Не за кого было рискнуть и остаться... вернее, никто не рискнул остаться вместе с тобой, ведь тогда бы всю жизнь пришлось прятаться. Если ты полюбила сама, на чужой планете, и любовь оказалась несчастливой, то вспомни: на Земле любви вовсе не было бы. Так что не плачь, дурная! Не могу представить, что ты плачешь из-за мужчины.
   Прости, я несу ерунду! Пишу всё, что взбредёт в голову. Помнишь, никто не заставлял писать это письмо, хотя нам много чего велели перед отправкой. Спрячь его поглубже в карман и покажи внукам лет через девяносто! Шучу, лучше ничего не показывай. Надеюсь, ты построишь свой дом в кущах инопланетного рая. Свой дом - настоящий, где никто никогда не будет относиться к тебе, как к гостю, сколько бы трудностей не пришлось пережить.
   Если же ты умираешь... прости, не хотела писать (ну, а вдруг?!). Если это твоя последняя минута; случилась авария на Евразии, кончается кислород, ты в спасательной капсуле или попала в беду на пустынной планете, то знай: я очень-очень-очень горжусь тобой, Жаклин! Горжусь, что ты не сбежала и всё-таки села в тот челнок до Луны. Ты поступила правильно, не жалей! Я поплачу с тобой, Жаклин. Я рядом. Пусть ты старше меня и умнее меня, но я с тобой.
   Прости, больше не буду плакать! Верь в себя, колонистка. Может когда-нибудь ты найдёшь настоящий дом, свою новую Землю, пусть и называться она будет Исида. Я не вернусь - твёрдо знаю, я буду счастлива в новом мире! Обживай новый дом, помни только хорошее и не грусти о прошлой Земле. Добрая мать открывает ворота, и мы проскользнули в них словно мыши.
   Это твоё любимое, перед полётом.
  Кто он, безвестный?
  На меже заглохшего поля
  Собирает фиалки.
  Как сильно, должно быть, печаль
  Сердце его омрачила.
   Наних умолк. Докер перестал жевать. Капля слушала. Лу притих и не шуршал книгой. Письмо оказалось написанным триста лет назад, ещё на Земле. Вроде бы наивное, и в то же время пророческое и живое, оно отзывалось в душе.
  - У нас родилась дочь, - аккуратно сложил письмо Наних обратно в шкатулку. Среди бисера поблёскивали розовым инкрустированные сколотовые камни.
  - Капсулу Жаклин тоже открыли? - осторожно спросила Капля.
  - Да, но открыл синдикат. Жаклин ничего не забыла, хотя оказалась в совершенно другом, незнакомом ей мире, спустя триста лет после отлёта с Земли. На Исиде она стала цветком - спутницей жизни катафрактария. Теперь в розарии нет ни одной землянки, только их дочери и подходящие по психокоду коренные исидки.
  - Где же Жаклин теперь?
  - Умерла, - быстро, словно это горчило язык, сказал Наних.
  - Её убили?
  - Да, за Вольнодумие Цветов. Шкатулка, письмо и фиалка - это всё, что осталось у меня после Жаклин. И конечно же Гея. Наша дочь родилась здесь, на Исиде, в розарии Делоса. Но она хочет побывать на Земле, откуда прилетела её мать. Гея перечитывала это письмо, наверное, тысячу раз. Когда ей открылось, что я хочу вернуться на Землю, она вернула мне шкатулку Жаклин, как талисман. Гея помнит письмо матери наизусть. Земля часто снится ей. Она мечтает о своём родном доме на берегу океана. Любой, кто разделит её мечту, кто захочет того же, чего хочет моя дочь, станет мне другом и настоящим членом моего экипажа.
  - Даже если я так и не вспомню, кем была до отлёта с Земли? - сутуло поёжилась Капля.
  - Даже если не вспомнишь. А имя? Капля - ведь это не настоящее имя. Человеку необходимо имя.
   Капля поглядела на свои руки, показала их Наниху. Всю кожу покрывали ожоги с ребристыми кольцами и полосками. В шрамах легко угадывались следы от протезов Рынду.
  - Мои ожоги поверх других, старых шрамов. Первое, что я услышала на Исиде - стук лома по крышке капсулы. Ни одной мысли, кто я и где я. Лишь ужас. Когда крышку взломали, меня вытащили налётчики... не знаю, как я не умерла у них в плену в первый же месяц. Если делать всё, что велят, то меня не будут бить - первый урок, какой я усвоила во всеночи. Я жила у разных хозяев и каждый преподавал мне новый урок и давал мне новое имя. Землянкой меня называли, только когда хотели продать или ещё больше унизить. Рынду называл меня Каплей...
   Она подняла локоть и показала Наниху светлую точку на коже.
  - Вот здесь. Этот шрам был у меня на коже, когда я проснулась. Что случилось со мной на Земле, или может быть в космосе? Я обожглась? Попала в аварию? Неосторожно упала? Он напоминает по форме каплю. Рынду просил рассказать ему про шрам, всякий раз приходилось выдумывать сказки поинтереснее. Но я не помню, откуда шрам взялся. Он словно не мой. Из сотен шрамов на коже этот - не мой, - с сжатой ненавистью повторила рабыня. - Он принадлежит землянке, кто уснула в спасательной капсуле. Если бы я встретилась с ней сейчас, как Жаклин пишет в письме, я бы ничего не хотела сказать себе прежней. Я бы молчала про всё, что случилась со мной на Исиде. Я не хочу видеться с собой прошлой. Не хочу быть землянкой.
   Наних выслушал её со столь строгим видом, будто знал Каплю очень давно.
  - Не называй меня больше хозяином. Только Нанихом, местником или катафрактарием. Тебе сильно не повезло. Я не могу отпустить тебя на свободу, даже когда придёт Озарение. Ты понимаешь это?
  - Я никогда не была свободной, - опустила глаза Капля.
  - Тебя не обидят. И ты станешь свободной, когда улетишь.
  - Куда вы, туда и ваша рабыня, хозяин.
  - Я ведь просил тебя, - твёрдо оборвал Наних.
  - Если я не захочу улетать с Исиды, вы заставите меня? - вскинула глаза Капля.
   Наних умолк и задумался.
  - Да, - наконец произнёс он. - Заставлю.
   - Тогда разрешите мне называть вас хозяином.
   Наних мрачно кивнул.
  - Ты права, - встал он с нижнего яруса койки и тут же окликнул. - Оки-Докер, долго ты ещё будешь подслушивать?
   Присутствие Докера не заметил разве что головач. Лу удивлённо вытаращился на акватроника и вскочил; фыркая, закрыл книгу и сунул банку с кристаллом подмышку. Вода выплеснулась. Докер издевательски подвесил перед клещом брикет на вытянутой руке.
  - Жрать хочешь? А-а, не хочешь! У вашего брата-синтетика белок в пузе, вот до старости им и питаетесь. Как состаритесь и белок кончится, так сами лапы откинете.
   Лу зафырчал ещё злее, обляпал и брикет, и взломщика слюнями и выскочил мимо Докера в коридор. Акватроник со смешком сунул брикет Капле. Рабыня шустро взяла еду и кивнула. Ни головачья слюна, ни происхождение брикета их с Докером не покоробили.
  - Вместе со всеми в полисфер ломанёшься? - открывал он зубами за краешек другую упаковку.
  - Ты про Аргос? - уточнил Наних.
  - Угу. Биопечати надо, - мелко сплёвывал Докер.
  - Ты подделаешь нам отклики, и мы купим биопечати на транзитной станции. Македонец еле передвигается и времени на ремонт нет. Вместо Чечолы синдикат скоро вышлет за мной кого-то другого. Да и Аргос ближе, чем безопасный и подходящий нам сухой док. Так что для начала мы отправимся за Этюдом.
  - Оки-доки, бро. Отклики я нам устрою, так что ни один стекломордый не прошарит. Один вопросец у меня: ликтор ваще надёжный? Или так, одонок холерный нам про Амон-пирамидион лепит? У меня от этой твари жопа льдом покрывается. Стрёмный твой Хотепс, что ночушница под светотрубой. Киданёт он нас - нутром чую.
  - Хотепс? - оценил Наних новое прозвище ликтора. - Пожалуй, что так удобнее. Но поручиться за него не могу. Ликторы оставлены охранять технологии Айши в пирамидионах и заселять Исиду аммат. Для хранителей все мы - пришельцы и грабители порученной им планеты. Ходят слухи, что первые колонисты встретились с ликторами вполне мирно, иначе бы экспедиционный флот не прибыл. Но никто другой, кроме ликторов, не уничтожил Евразию Одиннадцать. Исида слишком странное место для колонизации, и даже не спрашивай зачем люди сюда прилетели. Сейчас Хотепсу было бы гораздо проще перебить нас всех. Но ему нужен Тараш.
  - Тогда нельзя его отдавать, - пожал Докер плечами.
  - Нельзя. Но мы обещали Тараш ему.
  - Благоразумно, урук, - проскрипел сзади Докера голос. Капля вздрогнула и соскочила со стула. Наних живо обернулся. Акватроник отпрянул к стене. Ликтор просунул в каюту длиннющую шею с белобрысой головой. Его тело осталось где-то в сумерках коридора. - Выполнять свои обещания - полезно для жизни, - повернул ликтор голову к Капле. Мёртвое лицо Чечолы изобразило её страх: глаза округлились, рот с посинелыми губами приоткрылся. Наних заступил Каплю.
  - Ищешь себе подходящее место, Хотепсехемуи?
  - Нет, ищу подходящее лицо. Искусственный человек проходил - их лицам люди не доверяют. Мне нужно новое лицо, Наних. Отдай мне одну капсулу. В них хорошие лица. Ты обещал.
  - Я совсем не это обещал. Никого в капсулах ты больше не изуродуешь.
  - Ты ведь знаешь, что, если я захочу, то смогу открыть все.
  - Выполнять обещания - полезно для жизни.
   Лицо Чечолы резиново улыбнулось. Наних оглянулся на перепуганную Каплю и посеревшего от страха Докера.
  - Чтобы стать похожим на человека, людям нужно не только лицо, Хотепс.
  - Хотепс? Хм-м... а что ещё нужно? Короткие имена?
  - Человеческая фигура и человеческая одежда. Идём, я помогу тебе подготовиться к Аргосу.
  - Поможешь мне, урук? Что же, это даже интересно... - голова ликтора медленно вытянулась из каюты. Наних вышел за ней.
  - Ну и харя! - Докер заторопился к биоконсоли, коснулся мягкой тёплой кнопки и закрыл переборку. - Щас думай, по каким щелям этот нек шплигуется.
   Капля осторожно смотрела на акватроника.
  - Слышь, мне тут проапгрейдить надо кое-чё... - почесал Докер затылок и вынул из жилета выкидной нож. Капля посторонилась.
  - Да не стремайся, - протянул Докер ножик рукоятью вперёд. - Имплант поджарился, срезать бы надо. Я бы сам, но контакты чувствительные... Не клеща же просить?
  - Тебе очень больно? - взяла Капля нож.
  - Не очень, но чёт типа того. Мозги до сих пор штырит, - изобразил Докер вспышки перед глазами. Он сел посреди каюты на стул и приподнял розовые волосы на затылке. Из-под сморщенной коросты едва сочилась прозрачная слизь.
  - Всё будет нормально, если я...
  - Не ссы. Срежь пластину, только во внутрянке не ковыряйся.
   Капля долго ощупывала пальцами кожу вокруг и примерялась острием ножа.
  - Всё срезать?
  - Ну, кожу не трогай. Это уже моё, настоящее. Биоимплант режь: он синтетический, я ничего не почувствую.
   Капля попробовала. Докер не шелохнулся. Пока она соскребала загрубелый кусок коросты, взломщик подбадривал её.
  - Нормас, у тебя рука лёгкая.
   Никому другому, кроме Ви, он раньше свою голову не доверял.
  - Кажется, я и прежде делала нечто подобное.
  - Эт чё, на Земле?
   Капля промолчала. Нож снимал большие лоскуты бионики и мелко подчищал возле краёв. Имплант оказался толстым, но под ним розовела нежная плоть с разноцветными прожилками.
  - Рынду говорил, что чувствует свои настоящие руки. Будто они ещё шевелятся.
  - Все хозяева - мудаки конченые! - резко кинул Докер. Лезвие ножа чуть замедлилось.
  - Рынду хороший хозяин, - вполголоса не согласилась с ним Капля. Докер хмыкнул. Окажись они лицом к лицу, глаза рабыни всё бы выдали.
  - Одонок-то не лепи. Назад тебя не сторгуют. Рынду мудак - так ведь?
   Капля молчком счищала бионику.
  - Чё ты врёшь? - завёлся Докер.
  - Я не вру вам.
  - Чё ты на "вы" со мной?
  - Я закончила.
   Капля отошла и сложила нож обратно.
  - Погодь. Не всё ещё, во... - Докер вытащил из кармана жилета пакетик с металлической пластинкой. - Пришплигуй мне на башку. Прожилины по цветам. Сумеешь?
   Капля замялась.
  - Ну так чё, помнят руки иль нет? Вот и проверь.
   Капля с тихим вздохом взяла пакетик, вскрыла его ножом и достала имплант. Докер снова наклонил голову. Затылок непривычно холодило. Рабыня начала ловить пальцами скользкие мелкие жилки и соединять их с контактами. В голове у Докера прояснялось, ушла ноющая после подключения к Осирису боль.
  - Ты как мамка моя, - вдруг сказал Докер. - "Хороший хозяин", "хороший хозяин!" - всё тряслась, что назад её возьмёт. Он мать мою на сносях в честь прошлого Великого Озарения выкинул. "Воли дал". Кормить два рта не хотел. Чёткий праздничек у рабовладельцев есть, уважаю... Мы с мамкой на дне укуса одонок лакали, потом она за осьмушку на бандосов кислоту месить подрядилась, да сама на неё и подсела. Тухлая какая-то свобода получается без россыпи. Когда она померла, я прикончить папашку решил и из укуса своего шплиганулся.
  - Нашёл его? - притихла Капля.
  - Ну, типа не, не нашёл. Я же сопляком был, - пробормотал Докер. - За укусом без россыпи тоже, знаешь ли, не разгуляешься. Ладно хоть акватронику перебирать намастырился. Так от заказа к заказу по приграничью мотался, там и на счёт вирусов заморочился. Живёт этот мудила, папашка мой, где-то, да и нек бы с ним; коли встречу - пришью. Мне больше хотелось с того гнойного дна свалить, где моя мать пропала.
  - Хорошо, - рука Капли погладила его по затылку. Пластинка встала на место. Докер взял нож обратно, но при этом задержал руку капли. Она не вырывалась. Пальцы землянки сжали его ладонь. Докер встал и погладил Каплю по щеке. Она наклонила голову к его плечу, открылся изгиб нежной шеи.
  - Ты чё ревун сныкала?
   Капля напряглась, как струна.
  - Гони пушку обратно.
  - Не говори ему, - покосилась рабыня на закрытую дверь.
  - Пушку гони.
   Она отошла, запустила руку между стеной и постелью. Докер отодвинул рабыню и сам вытащил завёрнутый в тряпку ревун.
  - Рынду тебе хоть раз чё-то опасное в руки давал? - спрятал он оружие за пояс. - Наних не некнутый. Может и правда шплиганётся с Исиды. А вот Синие нас с тобой мигом в гости к Атропе свинтят, только соскочи с гравипоезда.
   Докер похлопал землянку по плечу и пошёл к выходу.
  - Я не хотела убивать его! - боязливо окликнула Капля. Докер остановился перед биоконсолью.
  - "До Озарения главное прожить, а там так или эдак", - ага? Сама-то себе холеру не натирай! Наних ведь не соврал. Или никому уж не веришь?
   Он вышел, переборка закрылась. Капля осталась одна, опустилась на койку и спрятала лицо в ладонях.
  *******
   В мягкой тесноте кокона очень тихо. Ви с наслаждением потянулась и сладко зевнула. Тут же ей на плечо скатился Клипс.
  (＃￣0￣)
  - Золотце, отвали!
  ☆⌒(>。<)
   Дрон свалился ей на грудь, взлетел, стукнулся о верхушку кокона и весь кокон затрясся.
  - Да где же тут выход? Должен же он как-нибудь открываться! - шарила Ви по бархатистым внутренним стенкам.
  (″ロ゛)
  - Не мешай, Клипсулечка... Клипсик!
  〜(＞＜)〜
  - Клипёндрышь! Кому сказала, не толкайся! Ай! - барахталась Ви вместе с дроном, пока наверху кокона кто-то не заскрёбся. Ви и Клипс прижались друг к другу. Многоногая тень проползла по кокону снаружи.
  Σ(№△№|||)︴
   Раздался хруст и треск, словно разорвали тряпку. Стенка кокона распоролась, многоногая тень спрыгнула в каюту.
  ヽ(ˇヘˇ)ノ
  - Не знаю. Посмотрим, - выпустила Ви золотые ножки наружу и выбралась в полутьму. В каюте светились только плазмойдные дисплеи акватроники. Неф летел на большой скорости, не менее двухсот километров в час, но с лёгким креном на левый борт, градуса в три-четыре - всё это показывали дисплеи. На них же показывалось: некоторые гравидвигатели не работали, в водяных баках пусто. Во время подзарядки Ви почти что ничего не упустила.
  - Ангел, ты здесь?
  - Нет, дер-ревня. Тут только я.
   На большом акватерминале словно в засаде съёжилась Шева.
  - А Оки-Докер?
  - С Нанихом и др-ругими.
  /╲/\╭(ರರ⌓ರರ)╮/\╱\
  - Пр-роваливай, пока башку не отгр-рызла! - рявкнула Шева на Клипса. Тот мигом вылетел из каюты.
  - Клипсик! - хотела побежать за ним Ви, но Шева преградила ей дорогу лапищей.
  - С тобой, дер-ревня, я ещё не р-разобр-ралась.
  - Что, смахнёмся по серьёзному, глюкнутая? - распахнула Ви крылья бабочки и озарила каюту. Мощь свежей энергии так и лучилась от неё. Паучиха ещё больше сжалась и зашипела.
  - Хор-рошь сиять! Глаза р-режет!
  - Вот пусть все восемь и полюбуются!
  - На что? Как час назад еле на ногах ходила?
  - Теперь-то ожила, смотри! - и Ви зажгла платиновые узоры на крыльях, так что в каюте исчезли все тени. Шева скукожилась в один злобный напряжённый комок.
  - Убер-ри свет, дур-ра!
  - Ой, прости-прости, глюкнутая, ты же меня освободила! Я "спасибочки" должна тебе сказать, - не очень-то спешила убирать крылья Ви, красовалась ими, покачивала, и только затем сложила их обратно в тонкое платье. - Но не скажу, обойдёшься!
   Шева расправила длинные ноги. Восемь глаз смотрели, кажется, во все стороны сразу и одновременно на Ви.
  - Набр-рали мусор-ра в пр-ригр-раничье, тепер-рь шплиг выбр-росишь, - заворчала Шева. - Сначала клеща, потом акватр-роника с девкой, тепер-рь р-рабыню.
  - Тебе что-то не нравится, милая?
  - Местник собир-рает мусор-р!
  - Ты сама-то давно не мусором стала? Второе поколение, сколот! Ничего, что сейчас все порядочные вирусы аморфные, из плазмойдов? И аморфных вирусов уже целых шестьдесят версий! - Ви подбоченилась, ожидая ядовитой усмешки или ругани Шевы, но паучиха неуютно подобрала ноги.
  - Мусор-р? Я?
   Ви немного сдалась.
  - Ой, глюкнутая, я не хотела! Конечно, конечно, ты не мусор! И местник твой кого попало не собирает!
  - У него был амор-рфный вир-рус Светляк. Ликтор-р обнулил Светляка в Джеле. Меня в синдикате заар-рхивир-ровали, как устар-ревшую, с повр-реждённым кодом. Наних забр-рал меня.
  - Зачем? Ой, то есть я хотела сказать, ему зачем-то понадобился вирус именно твоего поколения! Вы, сколоты... вы, - она заметалась глазами. - Вы твёрдые!
  - Твёр-рдые?
  - Ну да! Из многих камешков состоите, режете плоть, как никто не может: и настоящую, и синтетическую.
  - Может... - то ли согласилась, то ли отрицала её слова Шева. Паучьи лапы выпрямились попросторнее. - Зачем тогда ему головач?
  - Лу? Да он очень милый! Местнику скучно, головач его развлекает. И книга у него... забавная! - хлопнула в ладоши Ви.
  - Мы мусор-р - последние отбр-росы Исиды, Наних подобр-рал нас со дна: клещ без шахты, акватр-роник без обор-рудования и р-рабыня без памяти.
  - Верно, мы особенные! - лучезарно улыбнулась Ви. Шева ответила ей гордым фырканьем.
  - Даже такая дер-ревня починила всю акватр-ронику. Местник сказал, что я хуже...
  - А ещё я в бою лучше! - не преминула похвастаться Ви. - Ты в прошлый раз одного вируса обнулила, а я всю Гарпию выжгла!
   Шева злобно заклокотала. Ви опомнилась, открыла рот пару раз, но не нашлась, что сказать и захлопала длинными золотыми ресницам.
  - Слушай, глюкнутая, я ведь у Докера тоже не самая первая. Но других Ангел удалил или продал. Со мной же он столько месяцев не расстаётся. И не только потому, что я лучше всех, но ещё потому, что он ищет неодиночества.
  - Неодиночества? - прислушалась Шева, перебирая ногами.
  - Да! Не знаю, как тебе лучше объяснить... Это конечно для всеночи нужно, чтобы не болтать с неками, - плавно взмахнула Ви, так что в сумраке повисла и засверкала золотистая пыль. - Но неодиночество - это ещё, когда рядом вирус, похожий на самого владельца. Докер, конечно, не такой красивый, как я, хотя сущий Ангел! Но... в общем, знаешь, что такое душа?
  - Знаю... - Шева задумчиво постучала когтем по акватерминалу.
  - Ну вот! - обрадовалась Ви. - Докер ищет во мне общую струнку! Я путанно говорю, не умею хорошо говорить, мне позже искусственный интеллект проапгрейдят, но неодиночество - это как любимая музыка, которую люди ищут и слушают в других людях; и не только в людях, но и в синтетиках, и даже в нас, в вирусах.
  - Пр-ричём здесь музыка? Это акватр-роник пр-ро стр-рунку тебе напел, чтобы лучше тебя пр-родавать? - желчно осведомилась паучиха. Ви так и всплеснула руками. Да, про струнку - это ей Докер сказал, но ведь правильно же! Шева послушала её и тише добавила.
  - Тогда Наних тоже ищет неодиночества. Хотя он не один, у него есть дочка и кадр-ры. Но земляне др-ругие, не такие как он...
  - Не из всеночи, - поняла Ви. - Не из эрмитов, кто живёт на поверхности.
  - Кто не знает пр-роклятия Исиды и амальгамы, - добавила Шева. - Мой пр-рошлый местник сошёл с ума из-за неков и меня заар-рхивир-ровали.
  - Наних взял тебя, потому что ты расслышала его струнку - ты особенная!
   Шева задумалась.
  - Может... Или Наниху пр-росто нужен сор-ратник.
  - Раньше ты не звала его Нанихом, только местником, - подметила Ви.
  - Кувыр-ркаться с ним, как ты с акватр-роником, я не собир-раюсь!
  - Ну вот, опять ты за своё!
  - Но хочу знать... - подобрала лапы Шева, - как-так можно бр-росить своего местника?
  - О... - задумалась Ви и вспомнила, как подставила Психа в бою. И ведь этот наниматель был не первым, кто так закончил. - Ты бы ради Наниха не нарушила приказ?
  - Боевой вир-рус должен подчиняться пр-риказам! Мы пр-реданы катафр-рактар-ию!
  - Но ты же не бесчувственный БэНТ, кто может только поддакивать! И предана ты не катарактарию, а синдикату. Конечно, у тебя не должно быть предпочтений, возлюбленных, даже друзей, ты служишь большущей конторе, кто сама назначает у кого в вирусном баке тебе придётся сидеть. Но меня Докер создал, как друга!
  - Подр-ружку!
  - Неважно. Мы ведь близки! Арендаторов и машин я сменила превеликое множество. Но мой создатель - единственный. Вот в чём разница между нами, а не в мощности искусственного интеллекта, не в материале для воплощения и не в том, как быстро я могу починить акватронику. Хотя конечно починю быстрее тебя! Ты вирус синдиката, я вирус создателя.
  - Котор-рый тебя пр-родаёт.
  - Да-да-да, - надоело спорить Ви. Она гордо выпрямилась перед Шевой. - Между прочим, мало кто отказывался!
   Шева заухала, слезла с акватерминала и с цоканьем когтистых лап поползла к выходу.
  - Хор-рошо поговор-рили, дер-ревня. Обмен инфор-рмацией р-развивает искусственный интеллект. Пр-равда, тебе с этого больше пользы, - с шипением выползла она из каюты. Только тогда Клипс вернулся.
  (￣～￣;)
  - Ничего, малыш, - приобняла его Ви. - И в тебе тоже есть душа. Только вот незадача: твоя струнка постоянно дрожит.
  ╮(￣ω￣;)╭
  
  Глава 5
  Транзитный россыпист
   От приграничья неф летел глубоко в обжитые наделы. Под светом звёзд, вспышками космического мусора и пульсацией маневровых двигателей колыбели, Македонец тянул за собой длинный пылевой хвост. Укусы и деревни в пустыне состав облетал стороной, словно вынюхивал что-то. Скоро удача улыбнулась ему, на радаре вспыхнула яркая точка контакта: наперерез нефу мчался хармакс - слишком юркий и быстрый для транспорта фалангитов.
   Наних замедлил ход и вышел на мостки нефа. Волосы на его не выбритой стороне головы всколыхнул ветер. Наних вгляделся в темноту сквозь маску ночного виденья. В зелёном спектре приближалась гравимашина. На горбу сутулого как шплиг хармакса крепились брезентовые мешки, кольца колючей проволоки и ворохи проводов, обгорелые гравидвигатели и даже обрывки танковых гусениц.
   Мусорщики наживались на всём, что попадалось в пустыне. Брошенное шахтёрское оборудование, разбитые катафракты, застрявшее в телах аммат оружие, остовы пирамидионов - вот их добыча. Мусорщики могли даже убить и ограбить, взять в рабство одинокого водителя или заблудившегося метрополика, но чаще хватали неосторожных эрмитов, которые по какой-то нужде потащились в пустыню.
   Мусорщики гнались за Македонцем отнюдь неспроста. Гарпия сильно помяла гравипоезд, они рассчитывали подобрать по пути, что отвалится, или самим на ходу отцепить гравидвигатель. Но брать гравипоезд на абордаж, пусть даже Македонец невелик и летит без охраны - мусорщики навряд ли рискнут.
  - Шева, сбрось ход до шестидесяти, включи гидропрожекторы и вызови мусорщиков на переговоры. Пусть тормозят, - велел Наних и снял с лица аквазор. Гравипоезд замедлился и лучи гидропрожекторов навелись на хармакс. Цветные фонари замигали, передавая мусорщикам сообщение. Мародёры сбавили ход и подлетели борт к борту. Из кабины вышел закутанный по самые глаза в пыльник эрмит. Докер присматривал, как Наних перекрикивается с пустынником. Ветер сдувал слова, гул гравидвигателей и скрип металла заглушал ответы мусорщика, но скоро Наних бросил ему россыпницу. Эрмит поймал кошелёк, высыпал на ладонь несколько красных и зелёных кристаллов, кивнул и ушёл в кабину. Хармакс отлетел от Македонца, прибавил скорость и обогнал неф. Наних вернулся в командариум.
  - Они проводят нас к врезке. Пополним воду, - прошёл он мимо Докера. И правда: Македонец, что большой чайник. Лишь через нелегальную врезку можно, не привлекая внимания синдиката, добыть воды для реактора.
   Мусорщики проводили новоиспечённых клиентов до большой кучи песка, неприметной среди тёмных барханов. Если не знать, где закопана врезка, то ты её никогда не найдёшь. Гравидвигатели хармакса услужливо разметали песок. Показалась ржавая изогнутая труба с вентилем. На поверхности Исиды не было ни рек, ни озёр, ни прочих источников. Дожди выпадали так редко, что пустыня сразу впитывала всю влагу. Зато акваток Айши ветвился почти что повсюду, пусть редко поднимался к самой поверхности. Откуда в акватоке берётся вода - колонисты не знали, а ликторы не рассказывали. Но вода была чистой и её хватало на всех; главное знать, где врезаться.
   Все известные врезки контролировались синдикатом. Вокруг них выстраивались заправочные станции для гравипоездов, а наружные ветки водопровода охранялись фалангой. Можно было заправиться и в укусах. Шахты пирамидионов достаточно глубоки, чтобы акваток подключался к ним напрямую. За россыпь бандиты заправляли баки любому. Но в укусах слишком много шпионов синдиката.
   На нелегальных заправках рисковали как и хозяева врезок, так и сам клиент. Пустынники легко могли заманить гравипоезд в ловушку. Но с другой стороны, мусорщики не хотели лишаться собственной врезки и не очень-то доверяли случайным людям, особенно из синдиката. Лишь сдержанное отношение к местникам, защищавшим колонию от аммат, и туго набитая россыпница переубедили сборщиков лома показать вентиль.
   Но помогать македонцам с заправкой мусорщики конечно не стали. Наниху с Докером пришлось самим вытаскивать рукава и подключат трубу к бакам нефа. Боевые вирусы не очень-то годились для тяжёлой работы. Созданный же для труда головач наотрез отказался прийти на выручку.
  - Ну и пялься, клещовая харя! - выбранился Докер на Лу. Одна Капля, как могла помогала им с Нанихом подтаскивать тяжёлые рукава к врезке. Наних с усилием провернул вентиль, и вода забурлила. Врезка оказалась не обманом. Из-под гравипоезда текло, как из-под мокрого шплига, так что Докеру пришлось снова взяться за пистолет с герметиком.
  - Баки заполнены на тр-ри четвер-рти, - спустя час доложила Шева.
  - Хорошо. Полные не загружаем, иначе не выдержат пломбы.
  - Как пр-рикажешь, местник.
  - Ровно через два часа мимо ближайшей станции проследует Аргос. Недалеко от русла есть сколотовое ущелье, там спрячем Македонца. К транзитной станции поедем на хармаксе.
  - Чё мы будем делать в полисфере? - спросил Докер.
  - В полисфере дело за ликтором, - поглядел Наних на Хотепса. - Хотепсехемуи почувствует свой Тараш.
   Хранитель вытянул руки и ноги как спицы, задрал голову и принюхивался к запаху намокшего песка и вони от хармакса мусорщиков.
   При виде твари пустынники бросили свою драгоценную врезку и мигом ударили по газам. Хармакс взметнул пылевой шлейф и унёсся в сторону мигающей в темноте башни. Высокое сооружение из ребристого металла перерабатывало углекислый газ и производило кислород. Благодаря башням на Исиде была пригодная для жизни атмосфера. На башнях жили ремонтники и операторы - часть синдиката. Мусорщики вполне могли рассказать им про ликтора и про неф.
  - Шплигануться бы надо отсюда, пока холеру про нас не натёрли, - проводил их Докер глазами. - Не то и левые отклики на станции не помогут.
  - Попробуем выйти на транзит через агору. Зона для эрмитов охраняется хуже. Только не попадись Атропе, когда будешь подделывать отклики через айнет.
   Докер вспомнил голубое сияние и сразу заломило в затылке.
  - Да чё она, весь гиперкид мониторит, чтобы каждое моё слияние ловить?
  - Может быть она и есть гиперкид?
  - Чё-ё?.. Да аммат её раздери! Ладно, бро, не головач тебе отклики мастырить будет. Сделаем всё в лучшем виде, так что никто не пропикает!
  - Хорошо. Заглянуть бы сейчас под маску мойры... - задумался Наних. Так говорили знатные метрополики о неизвестной судьбе. - Если увидишь сияние, разрывай связь. Не то прежде Аргоса мы окажемся у фалангитов.
  - Разве это проблема, урук?
   Докера чуть не подбросило. Ликтор подкрался к ним, как кошка к шплигу. Длинные белые волосы щекотнули взломщику шею. Пахнуло гниением.
  - Всегда можно пройти по мёртвым урук. Или урук жалеют других урук?
  - Да чё ты заладил "урук", да "урук"! - отскочил Докер.
  - "Урук" - это "отпрыски": на языке Айши, - объяснил Наних.
  - Не лучшие отпрыски, - отступил Хотепсехемуи на удлинённых ногах. По пути к Македонцу его тело приникло к земле и вытянулось по-змеиному. Только белая голова с мёртвым лицом никогда не менялась.
   Докер проводил хранителя взглядом.
  - И мы потащим эту тварь в полисфер? Да он же всю Джелу вырезал!
  - Не он один, - напомнил Наних.
  - Да хоть сотни ликторов! Сколько в Джеле было людей?
   Местник отвернулся и зашагал к вентилю, чтобы отсоединить рукава.
  - Восемьдесят тысяч, - на ходу бросил он. - И тринадцать пентаграммов катафрактариев.
  *******
   Транзитную станцию можно было отыскать во всеночи вовсе не по зареву освещения. Прежде наталкиваешься на широкое русло, тянущееся через пустошь на тысячи километров. Русло сливается с подобными себе колеями и вместе они опоясывают границы наделов. В первые годы освоения Исиды колонисты спасались от аммат по берегам русл. Неизвестно почему аммат не нападали у дорог полисферов. Через сотню лет после колонизации мойры открыли тайну, как входить в гигантские катящиеся шары, и на месте некоторых деревень выросли транзитные станции.
   В десяти километрах от них поблёскивали маячки. За пять километров в обе стороны от станции русло огораживалось сетчатыми заборами и патрульными вышками. В русло можно было спуститься в любом другом месте, но тогда нарушителя арестуют или же его попросту раздавит катящийся полисфер.
   Километровый шар выглядел сверхтяжёлым и светился в темноте молочно-белым сиянием. Хоть полисфер весил гораздо меньше, чем представлялось, зато катился с высокой скоростью. Полисферы курсировали по замкнутой сети русл, но никогда не сталкивались между собой. Страшно было представить, что могло бы случиться, если бы два таких шара всё же столкнулись. Полисфер - загадочное творение. В нём могли жить сотни тысяч людей; полисфер - это пространство внутри пространства, "карман", куда вмещались целые города, промышленные заводы, леса, поля, океаны. Внутри полисферов не угасал свет. Родившиеся и выросшие в них метрополики порой за всю жизнь не видели всеночи. Эрмиты же, кто родились во мраке, мечтали о полисфере, как о портале из бедности в лучшую долю. Эмигрировавшие в полисфер эрмиты, ещё не привыкшие к вечно сияющей жизни, звались менеками.
   Биопечать на полисфер можно купить только на станции. Пусть станция и зовётся станцией, но полисфер на ней никогда не останавливается и мчится как прежде по замкнутому пути, каждый год ускоряясь.
   Что происходит с полисфером, когда он остановится - Наних, к сожалению, знал. От Джелы осталась только воронка величиной в двадцать километров от края до края и в километр глубиной.
   Станция озарялась жидкостным светом, она как сердце на кровеносной артерии, притягивала к себе людей и товары. Синдикат разделил её на две части: для простонародья и метрополиков, на акрополь и агору. На одном берегу большая деревня с барами, рынками, залом посадки из невзрачных одонковых блоков. На другом сверкал стеклянный дворец администрации, совмещённый с посадочным залом и домами обслуги, и торгово-гостиничный комплексом для пассажиров. Под куполом зеленел парк с настоящими земными деревьями.
   Похожий на космический корабль с двумя крыльями дворец хорошо освещался. Гидропрожектора, аквариумы, фонари и гирлянды, даже целые фонтаны с энергосмесью призывали путников сесть в полисфер именно здесь. Шар прокатывался через станцию всего раз в неделю. Для того и гостиницы, для того и бары, и ночлежки в агоре - смотря сколько россыпи тяжелит твой карман; для того безделушки на рынке и рестораны в акрополе, чтобы развлечься, пока полисфер в пути катится по пустыне.
   Транзитная станция год от года росла. Особенно пышно расцветала как серая плесень агора: пакгаузы, доки для гравипоездов, стоянки хармаксов, торговые и ремесленные кварталы; жилых домишек и не счесть. Войти на правый берег станции - гораздо легче, чем в огороженный как замок акрополь. Акрополь - стеклянная корона с радужными самоцветами, внутрь которой допускались только аристократы. Если к воротам акрополя из всеночи изредка подлетал длинный эскорт из дорогущих хармаксов, то никаких ворот у агоры давним давно не было.
   Но не из агоры и не из акрополя в русло так запросто не попадёшь. Зал посадки - это последний барьер и для аристократии, и для простонародья. Разница в том, что метрополиков проверяют гораздо меньше, чем эрмитов, кого трясут, как попавшего на кочергу шплига.
   Если ты прибыл на станцию не с правильной стороны и хочешь попасть на положенную твоему статусу, скорее всего из агоры в акрополь, ведь из акрополя в агору попасть, ясно, не очень хотели, под руслом для тебя есть подземные переходы: один грузовой, другой для пассажиров. В тоннелях проверяют не менее строго, чем при посадке на полисфер. И одонковые ворота тоннелей одинаково серые что на том, что на другом берегу.
   Наних рассматривал ворота тоннелей, акрополь, агору - всю станцию через аквовизор. Фильтры щёлкали под синтетической плотью, в маске хлюпала жидкость. Чёрно-белый, зелёный спектр фокусировался на русле.
  - Ничего подозрительного, пока. Станцию не закрыли, нас, похоже, не ждут.
  - Закр-рывать станцию р-ради нас? Может и поджидают, но точно не в полисфер-ре, - проскрипела Шева. Неф пятился в тень ущелья среди острых скал. Шева, Докер и местник стояли на передних мостках гравипоезда.
  - Ждут, но не в Аргосе, - дополнил Наних. - Мойры ждут меня в Делосе, думают, что я нападу на Крона и захвачу власть над династией.
   Докер слушал его возле Шевы. На мостки вышла одетая в тёмное дорожное платье Ви, за ней Капля в своём капюшоне. Клипс боязливо вращался, словно оглядывался на ликтора в серебристом дождевике. Наних не слишком заботился о красоте его женской формы и завернул Хотепса, как куль, в плёнку от парника. Простор под одеждой ликтору даже нравился, ведь хранитель ни часа не мог прожить, чтобы не изменить форму.
  - На борту остаются Шева и головач, вы лично отвечаете за неф и Буцефала, - приказал Наних.
  - Спр-равимся, местник, - паучиха зацокала ногами по обшивке и уползла на другой борт Македонца.
  - Отклики подготовлены?
  - Всё оки-док, бро! Биопечати легко получим, - Докер по очереди навёл на лица всех собравшихся македонцев похожее на ингалятор устройство. Внутри баллона забулькало. Плазмойды на жидком экране сформировали цветные портреты и строки из паспортных данных.
  - Мы с тобой теперь Линос и Окинос. А эти три красотки - Зекла, Афродита и Антиопа.
  - О, я знаю, знаю, кто такая Афродита! - обрадовалась Ви.
  (❤ω❤)
  - Точняк, Солнце! Зекла - для землянки: так проще запомнить.
  - Что за Антиопа? - проскрипел ликтор.
  - Это ты, красавица, это твой отклик - слепок личности, прогноз характера и ещё кое-чё из биографии для синдиката.
  (๑˃ᴗ˂)ﻭ
  - И какой же у меня характер, урук?
  - Тихая, безынициативная, боишься властей. Работаешь в одонковой пекарне в Косом Укусе. Любой стекломордый, если просканит тебя, лопнет от радости. Ты серый шплиг из такой же серой толпы.
  ( ´ ▽ ` )
  - Чуть не так шелохнешься и толпа покраснеет, - резиново улыбнулся ликтор.
  〣( ºΔº )〣
  - Гиперкид Атропы при взломе тебя не засёк? - спросил Наних. Докер почесал розововолосый затылок с новым биоимплантом. На секунду в надстройке ему привиделось голубое сияние, но такое далёкое, что он счёл его неопасным.
  - Да не, всё оки-доки. Я стану Линосом, а ты моим корешем Окиносом: мы оба торговцы одонковыми брикетами. Ви - Афродита: моя жена. Зекла - наша служанка. Антиопа у нас на побегушках. Все вместе мы ищем покупателей в Аргосе.
  - Для одноковых брикетов покупателей в Аргосе не найти, - отметил Наних. Докер лишь ухмыльнулся. Одонковые брикеты - самая дешёвая и доступная еда в укусах; не просто для бедных, а для совсем опустившихся.
  - Это никого не колышет. Стекломордые как прознают, что ты торговец, так дальше пикать не будут. Если даже чё-то почуют, всё равно не нароют, что это за пекарня-такая. В Косом Укусе даже целого аммат в Великое Озарение шплиг сыщешь.
  - Что же, тогда как следует запомните новые имена. И на станции, и в полисфере они вам ещё не раз пригодятся.
  (・・ )?
  - Сорян, Клипс, для тебя отклика нет.
  ლ(ಠ_ಠ ლ)
  - Нек! Ты ведь дрон: на кой шплиг тебе отклик?!
  ｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡
  - Хорош уже! Тоже мне, "часть команды"... Оки-доки, будешь Ржакой! Доволен?
  (o_O)!
  
  - Не, ну ты, типа, ржавый весь такой и на приколах. Ржака - круто звучит!
  ψ(▼へ▼メ)～→
  - Оки-доки, Ржака - не круто! Давай Громобанка тогда или Писклявый!
  - Ангел, не обижай Клипсика! Пусть он будет Феррумом, - приласкала Ви злобно пищащего дрона.
   С транспортного прицепа опустился хармакс. БэНТ открыл двери, македонцы уселись в салоне. Гравимашина помчалась к транзитной станции. Чем ближе они подъезжали, тем плотнее становился поток машин. Вот гравипоезда из сотен прицепов, огромные грузовые хармаксы, пассажирские нефы, бедные ржавые легковушки и лакированные пустынные яхты с вензелями богатых родов метрополиков. Скорость каждого хармакса держалась под сотню километров в час. Мимо туманной полоской летели сетчатые заборы, проносились мазки светоносных труб и частые рёбра сторожевых вышек. Ближе к станции гравимашины замедлялись, общий поток разделился. Хармаксы богачей подлетели к тоннелю в акрополь, за которым маячила стеклянная корона дворца. Легковушки и грузовики эрмитов начали въезжать в агору. В поредевшем потоке, как рыжий лист в ручейке, скользил и вилял потёртый хармакс Наниха.
   Ручеёк раздался вширь, отдельные струйки хармаксов устремились к стоянкам, к пакгаузам и автобусным станциям. Начиналась обжитая и шумная, хаотичная и любопытная ко всему завезённому из наделов агора.
   БэНТ подвёз хармакс к стоянке. Без Блока Нервной Ткани в плотных рядах разномастных машин, где постоянно то приезжали, то уезжали тысячи эрмитов, не отыщется свободного места. И всё же Наниху пришлось взяться за управление самому. БэНТа постоянно подрезали наглые ловкачи, успевавшие занять свободный клочок стоянки первее.
   Пришлось покружить, прежде чем хармакс с тихим гудением остановился между большим грузовиком и новой моделью Колесницы-Супер-Четыре.
  - Смешаемся с толпой, - огляделся Наних, когда македонцы вышли и БэНТ заблокировал двери.
   В многолюдной толпе то и дело мелькали плотные группы людей в белых накидках. Аргос - не простой полисфер, а религиозный центр Лахесы. Озарение близилось, сотни паломников, как белые стаи птиц слетались со всей Исиды на транзитные станции. Особенно много среди них было молодых мужчин и женщин. Докер, конечно, тоже мог предложить македонцам нарядиться в белые накидки и смешаться с толпой, но паломников охраняли тучи летательных дронов в тёмно-синей расцветке и постоянно сканировали фалангиты.
  - Пойдём сразу к залу посадки, - указал в нужную сторону местник. За стоянкой расстилался бойкий и шумный рынок. Чем ближе к гостям, тем больше выручки у лоточников. В первых рядах продавалась вода: охлаждённая, чистая или подкрашенная и подслащенная; пузырящиеся химические напитки, тёмное или светлое пиво в стеклянных конусах, синтетические соки и порошковое молоко. На прилавках громоздились пирамидки брикетов, батончиков, консервных банок, мягких как резина рулетов в прозрачной упаковке; в казанах дымилась распаренная белая каша - всё из синтезированного белка. Но мясо - настоящее и дорогое. Хотя настоящую свинину в агоре едва ли найдёшь. Красное жилистое месиво принадлежало скорее безмерно раскормленным шплигам. Свиная же голова на лотке выглядела весьма подозрительно, как замаскированная при помощи пяточка крыса.
   Капля не спускала глаз с пищи.
  - Не пялься, в полисфере хавка получше, - пообещал Докер.
  - Да! Ангел долго работал в Аргосе! - сболтнула Ви.
  (*/ω＼)
  - В Аргосе? Почему ты раньше мне этого не сказывал? - подловил Наних. Взломщик сморщился, как будто съел что-то противное.
  - Да тыщу лет назад было! Чё вспоминать?
  (*μ_μ)
  - Всё может пригодиться, и твои старые контакты тоже. Чем ты конкретно занимался в Аргосе?
  - О, Ангелочек настраивал сложный искусственный интеллект! - похвалилась Ви, но тут же заметила. - Меня правда ещё тогда не было, но он сам говорил...
  - Да чё ты треплешь! - дёрнулся Докер.
  (″ロ゛)
  - Но, Ангел, ты же рассказывал!
  - Ну всё, каре холеру тереть! Не че вспоминать. Заменил одной конторе БэНТа на искусственный интеллект, заработал своё и шплигнулся. Так что ничего нам там больше не светит.
  - Урук, за нами следят, - просипел ликтор. Нездоровое лицо Хотепса тускло серело в отблесках светотруб. В тесной толпе покупателей, среди круговерти белых накидок, разноцветных плащей и туник, шестеро македонцев легко могли затеряться. Кто же смотрит за ними? Наних оглядел торговые палатки и покупателей перед товарами. Докер исподволь покосился на дронов и фалангитов. Патрульные наблюдали с высоких площадок за гомоном и толчеёй, но никого не сканировали.
  - Клипс врубил глушилку, - пробормотал Докер. - Так запросто нас не просканят.
   Хотепс ухмыльнулся одними губами. Наних повёл македонцев к зданию зала посадки. Серый короб одонкового строения возвышался над крышами гостиниц и магазинчиков.
   Торговые ряды расступились, началась деревня агоры и склады грузовых зон. Медленно проплывали грузовые хармаксы, ярко светились вывески баров и развлекательных заведений. Над тротуарами тянулись светотрубы из разноцветного стекла, энергосмесь в них переливалась зелёным, оранжевым и фиолетовым. В агоре будто бы всегда гремел праздник. Тот самый праздник, на котором каждый миг зарабатывают на ослеплённых и сбитых с толку эрмитах.
   Сдвинув пыльник, Докер сверился с таймером на руке. Плазмойдный циферблат показал: до прибытия Аргоса осталось пятьдесят три минуты. Если бы не яркий свет станции, то на горизонте наверняка бы уже засияло далёкое молочное зарево.
   Перед самым прибытием полисфера на станцию съезжались те пассажиры, которые откладывали все дела на последний момент. От людей на станции стало не протолкнуться. Двери баров и забегаловок беспрестанно хлопали, гремела разнузданная музыка, бегали заполошные паломники, за родителями торопились и плакали дети. Станция бурлила, словно сама близость полисфера заряжала её, перетряхивала, и разрядка могла наступить, лишь когда исполинский шар прокатится мимо.
   Патрульным фалангитам тоже передалось напряжение. Ближе к залу посадки они сканировали каждого встречного-поперечного, громко ругались с эрмитами и объясняли что-то отставшим от своих групп паломникам. Синие дроны носились по мутному от холеритового света небу и со стрёкотом проверяли отклики.
   Толпа эрмитов втягивалась через решетчатые ворота внутрь зала посадки, и он словно каменный аммат поглощал одну человеческую волну за другой.
   Здесь македонцы впервые прошли под самым носом у фалангитов. В зарешёченной будке сидел постовой. Перед ним мерцали плазмойдные акватерминалы. Каждого, кто проходил мимо, обязательно сканировали на оружие и импланты. Но на этом посту не проверяли отклики из-за слишком большого наплыва людей. Основная сверка пройдёт при покупке биопечатей у магистрата.
  - Биопечати по предзаказу, на пять эрмитов, - напомнил Докер.
  - Ах, я никогда не путешествовала на полисфере! Всё в приграничье, да в приграничье, а тут... - Ви светилась от счастья, так что пыльник просвечивал, её глаза блестели, как у девчонки-подростка, которой только что пообещали впервые прокатиться на хармаксе. Капля никакой радости не выказывала и старалась не отставать.
  (: ౦ ‸ ౦ :)
  - Да, Клипс, опять в Аргос... - пробурчал Докер.
  - Урук, за нами следят, - повторил ликтор. В зале и правда хватало фалангитов в закрытых чёрными стёклами шлемах. На синих наплечниках белели полосы и номера. Фаланга - крепкая дубина в руках правящего синдиката. Они и полицейские, и военные. Фалангиты легко зачищали мятежников в деревнях и в укусах. Синие, зелёные, белые, чёрные и золотые доспехи в фаланге носились по роду занятий отрядов-лохосов. Транзит охраняли фалангиты в синей броне.
  "Хоть синий, хоть белый - всё равно стекломордый", - про себя сказал Докер. В фалангиты шли хваткие люди, рвавшиеся к власти и не жалевшие прозябать в эрмитах. Раньше фалангитов набирали только из метрополиков; и до сих пор набирали. Но метрополики в белой броне обычно стерегли жилые уровни полисферов. Верность и родовитость в фаланге нередко побеждала умение и опыт. Дослужиться до белой брони было не так уж и просто. Для начала надо хотя бы перебраться жить в полисфер. Потому начинающие фалангиты чаще не служили, а жёстко выслуживались на бывших соседях.
   Кажется, ничего подозрительного в зале посадки не происходило. И всё-таки ликтор прав. Возле стойки магистрата, где шумная очередь толкалась за биопечатями, сторожило чересчур много Синих. Да, можно списать усиление охраны на скорое прибытие полисфера и на чересчур большой наплыв паломников в этом году, но по внимательному досмотру и тесной работе с секретерами Докер понял, что фалангиты ищут кого-то конкретного.
   Обычно купивших биопечати выпускали в русло на посадку, чтобы не устраивать толчеи в зале. Но теперь выход перекрыло оцепление. Народ недовольно роптал и топтался у линии. До прибытия полисфера оставалось ещё каких-нибудь сорок минут. Эрмиты искали местечко на жёстких креслах и лавках, присаживались на сумки или садились прямо на пол возле стены.
  - Здесь что-то не так, - наконец пробормотал Наних. - Фаланга ищет кого-то.
  - Может быть нас? - тревожно озиралась Капля.
  - Может быть не нас? - с надеждой вспыхнула Ви.
  Σ(№△№|||)
  - Дерьмо шплигово... дерьмо-дерьмо, - затараторил Докер, оббегая глазами оцепление фалангитов. - Пропикали наши левые отклики. Аммат сожри этот голубой свет!
  ..・ヾ(。＞＜)シ
  
  - Нельзя подходить к магистрату. Уходим без суеты, - Наних повернулся и неторопливо зашагал к выходу. Вместе с ним уходили все македонцы. Эрмитов, кто покидал зал вместе с ними хватало, и беглецы влились в их общий поток. Только везение спасло Наниха, или глушилка Клипса.
  
   В деревне они натолкнулись на патруль Синих. Четверо фалангитов вместе с боевым дроном сканировали лица прохожих и проверяли отклики.
   Наних свернул к ближайшему бару, и македонцы пошли за ним. Внутри низенького душного зала со скрипучей музыкой из аквафона бармен наливал синтетический алкоголь. Здесь не было ни патрульных, ни дронов, только обслуга из местных, пара паломников и другие заезжие гости. Когда македонцы уселись за столик, к ним подошёл официант в клеёнчатом фартуке, взял заказ и убрался на кухню.
  - Сорок минут, - поглядел на часы Наних.
  - Нек-нек-нек! - тарабанил по столу Докер. - Инфо-море в зале посадки - ночушником буду! - перевели на локальную сеть. Отклики не пофиксить.
  - Что, если я проберусь в акватерминал магистрата? - предложила Ви. - Заражу их инфо-море и изменю наши отклики.
  - В агоре не проканает. К ним все импульсы память-программ пикаются из дворца администрации.
  - О, тогда давай проберёмся в акрополь! - обрадовалась Ви.
  - Нет, палевно! Ваще стрёмно! - наклонился Докер над самым столом и зашептал. - Нас там и ждут!
  {{ (>_<) }}
  - Вы про что? - не поняла Капля.
  - Про наши нынешние отклики узнала фаланга. Надо поменять их на месте, - коротко объяснил Наних.
   Официант поставил на стол поднос с прозрачным кувшином сладкой воды и пирамидкой брикетов. Наних сунул ему красную мелочь, и официант ушёл. Капля первая взяла брикет и распечатала.
  - По тоннелю можно... - раздумывал Наних о подземном переходе под руслом.
  - Там сканят, как на воротах в акрополь!
  - Тогда попробовать через транспортный, а не пешеходный? - вспомнил Наних про второй тоннель, по которому проезжали дорогие гравимашины метрополиков.
  - Ты чё, один такой умный? - Докер отбросил брикет на стол. - Эрмов сегодня на станции, как шплигов в укусе. Может в другой день я бы и рискнул, но сейчас все хармаксы сканят.
  - А что если устроить диверсию и отвлечь фалангитов?
  - На Клипса гранату повесить и пусть себе бегают? - криво ухмыльнулся Докер.
  ＼(º □ º l|l)/
  - Не, бро, не прокатит: сразу закроют транзит.
  - Да неужто боевой вирус не справится с магистратом? - всплеснула руками Ви. - Дайте мне хотя бы маленькую лазейку!
  (￣ヘ￣)
  - Урук, за нами следят, - в третий раз повторил ликтор. Докер замотал головой.
  - Хотепс, кого ты видишь? - напрямую спросил его Наних.
  - Молодой урук смотрит за нами, как только мы приехали на ваш транзит.
  (＠_＠)
  - Не поворачивайтесь, - велел Наних, но Докер первый заметил за дальним столиком, куда не падал свет от стеклянной трубы, рыжего метрополика в полосатой куртке. Время от времени он косился на македонцев.
  - Это что, стукач синдиката? - перешёл Докер на шепот. Вместо ответа Наних подозвал официанта и заказал метрополику выпивку. Когда официант ушёл к барной стойке, Наних вкрадчиво сказал Хотепсу.
  - Если этот человек попробует убежать, то прикончи его. Но без лишних свидетелей.
  - Урук просит убить урук? - многозначительно понизил тон ликтор.
  - Ради Тараш.
   Хотепс кивнул.
   Официант принёс выпивку, но рыжий не удивился. Он встал со своего места, подхватил стакан и пересел за столик к Наниху.
  - Привет, - рыжие усики над тонкой губой едва дёрнулись при улыбке. - Я сам хотел подойти, а тут вы, хе-хе...
   Метрополик замер глазами на ликторе. Хотепс скопировал выражение его слащавого, напоказ радушного всем лица.
  - Слушайте, кирие! - облизнул губы рыжий. - Меня зовут Герберт. Вам надо печати? Вот и мне надо. Мы с вами братья по несчастью, хе-хе! Видел, как вы сбегали из зала посадки...
  - Ты следил за нами от самой стоянки, - прервал его Наних. Герберт не растерялся.
  - Ладно, а вы глазастые! Правда следил! Так получилось, но, кирие, всё это по великой нужде! Мне надо попасть в Аргос, и чем скорее, тем лучше. Так вышло, что я вас узнал. Вы ведь в розыске.
  - Откуда ты знаешь про розыск?
  - Об этом после... вот если вы пожертвуете мне некоторый вес... - быстро стрельнул он голубыми глазами по сидящим за столиком.
  (•_•)?
  - Говори быстрее, - показал на свои часы Наних. До прибытия полисфера оставалось всего тридцать восемь минут.
  - Так уж случилось, Кирие, что я живу в Аргосе, - начал разглаживать Герберт барный столик, словно на его грязном пластике лежала чистая батистовая скатерть. - И вот решил вернуться в отчий дом, так сказать, хе-хе... чтоб его аммат сожрали. Нет, я не про то говорю, может быть... заткнитесь, заткнитесь! - вдруг часто заморгал он. Наних сощурился. Герберт очнулся и с прежней ухмылкой затараторил. - Жизнь в наделах не из дешёвых, хе-хе! Поиздержался, знаете ли. Нет россыпи на гостиницу, не то что на биопечать. И вот застрял вместо акрополя в злосчастной агоре. Всё что у меня осталось...
   Он выложил маленький красный диск, энергоёмкостью всего в один килограмм аментия.
  - Ещё я задолжал одному стражу закона.
  - От него и узнал, что мы в розыске?
  - Как вы проницательны! - улыбнулся Герберт во все белые зубы, которых у эрмитов отродясь не бывало. - Страж закона, хе-хе, большой шутник. Внёс меня в розыск по станции, пока долг не отдам, и показал мой портрет на плазмойдном дисплее. А там рядышком и ваши портреты. Теперь меня ловят каждые пять минут и доставляют к Олимпосу, осведомиться про долг!
  - А чё за имя такое стрёмное "Герберт"?
  - Что в нём такого? Ну да, меня зовут Гербертом. Можете так и называть - Герберт. Да, я Герберт, вовсе не они Герберты... ну, не вы, а другие. Неважно!
  - Что-то я ничегошеньки не пойму... - потёрла лоб Ви.
  - Имя, как имя - земное! - неожиданно лязгнул зубами метрополик, но быстро взял себя в руки.
  - Ты чё, тоже землянин? - Докер прищурился, как и Наних. Капля молча жевала брикет.
  - Что значит "тоже"? Нет... то есть, имею некоторое отношение, но нек с ним, не о том! - замахал рукой с ровно подстриженными ногтями Герберт. - Я про россыпь.
   [̲̅$̲̅(̲̅ ͡№ ͜ʖ ͡№̲̅)̲̅$̲̅]
  - Такое дело, через магистрат агоры, как видели, вам теперь не пройти. Дорога в посадочную зону для вас заказана. А я вот ищу, кому бы помочь. Эрмитам мои услуги не по карману, вот и спроса нет. У вас же есть нужный мне спрос, ну, то есть интерес ко мне. Мои услуги, так сказать, хочу продать вам, хе-хе.
  - У меня от этого шплига сейчас башка заболит! - выбранился Докер.
  - Что у тебя за услуги? - поинтересовался Наних. Метрополик наклонился поближе.
  - Я вас проведу по тоннелю в акрополь, за это вы купите мне биопечать и оплатите мой долг. И вам выгода, и мне, кирие! Очень выгодно!
  - Ух ты, здорово! Соглашайтесь! - поспешно обрадовалась Ви.
  - Конечно здорово! - поддержал её наивный энтузиазм Герберт. - Метрополикам можно ходить по тоннелю в акрополь, когда захочется. Я скажу Олимпосу, он как раз караулит у входа, что вы мои компаньоны из агоры и заплатите за меня долг. А поскольку пирит Олимпос ждёт россыпи очень долго, он будет весьма рад нас всех пропустить. Особенно за небольшую прибавку.
  - И какая прибавка? - уточнил Наних.
  - Двести килограмм россыпью, - легко, словно "будьте здоровы", объявил Герберт.
  !(;ﾟoﾟ)
  - Чё?! Ты у стекломордого двести кило зацепил?! - чуть не подпрыгнул за столиком Докер. - Да какого шплига ты ещё под одонком пузыри не пускаешь?!
  - Ангел хотел спросить, какие-такие дела у вас со стражем закона, что он вас до сих пор не... арестовал, - спохватилась Ви.
  (‡▼益▼)
  - О, мы компаньоны! Олимпос хотел с моей помощью перебраться жить в Аргос. Я что-то такое ему пообещал. Но не срослось, хе-хе - вскинул рыжие брови Герберт.
  - "Не срослось"?! - закипел Докер. - Ты два раза пирита фаланги опрокинул: двести тон отжал, да ещё пронекался, что Синий скоро побелеет и в полисфере жить будет! Ясен-аментий, твой Олимпос нам "обрадуется", как кошка шплигу!
  - Твой пирит арестует нас, как только увидит, - добавил Наних.
  - Этот не арестует! - возбуждённо возразил Герберт. - Олимпос в тяжелейшем, так сказать, финансовом положении. Мы повязаны некоторыми договорами. Если бы не долги, если бы не эти жалкие двести килограммов... Послушайте, на кону гораздо большее, чем просто аментий. Мне необходимо попасть в Аргос, как и вам, так давайте поможем друг-другу! Я проведу вас незаметно в акрополь, а вы посадите меня на полисфер.
   Македонцы поглядели на Наниха. Докеру не нравился Герберт! Он вообще не любил метрополиков. Ви была готова на всё: вместе со свежим цитрином в ней разгоралась и жажда приключений. Ликтор, как древнее изваяние смотрел мимо Герберта. Капля натянула капюшон на глаза и недоверчиво уставилась на чужого с земным именем.
  (￢_￢)
  - По-моему, лучшего варианта у нас просто нет, - напомнила Ви. Наних сверился с наручными часами.
  - Хорошо. Двести килограмм россыпью.
  - Мойрины рога, два хармакса можно купить! - ругнулся Докер.
  - Отлично! Кристаллы при вас? - обрадовался метрополик. Наних украдкой показал из своей россыпницы два синих диска.
  - Эм, а можно взглянуть поближе?
  - Тебе чё, из чужих рук мало? - завелся Докер.
  - Просто, знаете ли, столько фальшивок во всеночи... не хотелось бы к фалангитам прийти со стекляшками.
   Не успел Докер его обругать, как Наних отдал Герберту россыпь. Метрополик вынул из куртки и зажал перед глазом складную лупу ювелира и бегло осмотрел клейма на дисках.
  - А-а, вижу-вижу: россыпной двор Делоса - хорошо. А этот компилированный кристалл из Некрополя - тоже очень хорошо, хе-хе.
  - Чё хорошего, нек?
  - Хорошо, что не из Аргоса. У нас ведь тоже, знаете ли есть... а, впрочем, не важно! Вот возьмите, - вернул синие диски Герберт.
  - Если бы вы только знали, что крадёте, урук, - неожиданно проскрежетал ликтор.
  - Кто? Я ничего не краду! - вздрогнул Герберт.
  - Он про нас, про всех людей, - пояснил Наних. - Про аментий, который мы забираем у аммат.
   Синий блеск отражался в бесчувственных глазах ликтора и на сером лице Чечолы. Герберт втянул голову в плечи, как шплиг перед кошкой.
  - Пора к тоннелю, - встал Наних из-за стола. - У нас мало времени.
   Македонцы вышли из бара вместе с Гербертом. По уверенным быстрым шагам метрополика легко разгадывалось, что у пешеходного тоннеля он бывал неоднократно. Вокруг спешила и шумела разноликая и пёстрая толпа. Будущие транзитёры вместе с вещами покидали гостиницы. Только что прибывшие на станцию эрмиты боялись не успеть купить биопечати. Из ракушек аквафонов каждые пять минут сообщалось о приближении Аргоса. Хаос нарастал и грозил перевернуть станцию кверху дном. Единственное, в чём македонцам пока что везло - их ещё не заметили.
   В зарешеченной будке перед воротами пешеходного тоннеля в акрополь караулили фалангиты. Пассажиров сканировали два раскрашенных синим дрона, данные откликов передавались на акватерминал у дежурного. Перед самым прибытием Аргоса транзитёров в очереди скопилось не много.
   Герберт подошёл к будке и постучал по пластиковому окну. Из-за акватерминала поднялся фалангит с двумя белыми полосами на синей броне.
  - Опять ты, Шлиман?
  - На этот раз не с пустыми руками, Олимпос. Давай-ка поговорим!
  - Пирит, вы их знаете? - повернул голову в синем шлеме второй дежурный. Олимпос покачал головой и начал пробираться из будки наружу.
  - Решил отдать долг? Или опять будешь показывать шплигов килограмовик и плакаться? - вышел он к Герберту.
  - Нет-нет, что ты! На этот раз всё серьёзно! Давай потолкуем...
   Пирит внимательно оглядел чужаков и особенно воина в чёрной броне с тёмными жилами под бледной кожей. Насколько он узнал их неясно.
  - Отойдём, - кивнул он наконец, и отвёл к распределительной станции дальше за будкой. В синих цистернах бурлила и поступала на пост насыщенная холеритом вода.
  - Двести килограмм, - объявил Герберт и жестом подсказал Наниху отдать россыпь. Местник вынул два синих диска, но перед тем как отдать вес, напомнил.
  - Мы здесь не только затем, чтобы вернуть чужой долг.
  - Что вам нужно ещё? - спросил пирит.
  - Видишь ли, Олимпос, хе-хе, тут есть новое дельце. Долг мы тебе отдадим, но мне и этим кирие надо пройти через тоннель в акрополь.
   Пирит не сводил с Герберта чёрного забрала. Из-под шлема вырвался ворчливый вздох.
  - Опять ты свои делишки мутишь, шплигов ты россыпист. Попроще ничего не придумал?
  - Помилуй, Олимпос, куда уж проще! Мне что же, ограбить кого-то за вес? - деликатнейше улыбнулся Герберт из-под рыжих усиков.
  - Сколько ты возьмёшь за проход? Мы торопимся, - настаивал Наних. Фалангит качнул головой. Видимо, смерил его неприязненным взглядом.
  - Имею же я право, как метрополик, Олимпос, провести своих друзей в акрополь и не лезть с ними словно распоследнейший эрм сквозь агору! - вступился Шлиман. - Со мной достойнейшие люди, и я...
  - Достойнейшие, только потому, что они кинули тебе россыпь? - надавил фалангит.
  - Знаешь, за последнее время я встретил немного таких филантропов. Чем не достойный поступок?
  - Не стоит тревожиться, - показал из-под накидки руку с амальгатором Наних. - Полисфер скоро прибудет. После того, как мы уедем, всё наладится.
  - Наладится?
  - Да. Никаких подозрительных личностей, никакого беспокойства и приятная тяжесть на россыпнице, - добавил Наних к двум синим кристаллам ещё один зелёный диск. - Сегодня с орбиты падает так много обломков. Страшно, если что-нибудь рухнет прямо посреди станции.
  - Мы ведь можем помочь друг другу! - захлопала ресницами Ви.
  (っಠ‿ಠ)っ
   Под пыльником ликтора зашуршало. Капля скрылась за Нанихом. Докер подковыривал ногтем болт в кожухе распределителя. Олимпос помедлил, но сгрёб россыпь с ладони Наниха и кивнул следовать за ним.
  - Техническая проверка, никого не пускать, - велел он дежурным.
  - А это... - приподнялся у переговорного окна постовой.
  - Это проверочная комиссия, - огрызнулся пирит. Фалангиты расступились. Дроны отлетели от Клипса, как от чумного, и никого из македонцев не просканировали. Вместе с Олимпосом они вошли в тоннель. Под сводами тянулись светоносные трубы, из аквафонов журчала негромкая приятная музыка. Мигала настенная гидрореклама, продававшая крепкие напитки, синтетические сигареты и курорты внутри полисфера.
  - И чем промышляют достойнейшие люди? - заговорил Олимпос на ходу.
  - Мы торговцы, - ответил Наних.
  - А-а, как и Герберт?
  - Ну что ты, Олимпос, я никакой не торговец!
  - Верно, ты и делец никакой, некнутый.
  - Тут ты сильно-сильно не прав, у меня почти получилось!
  - Ну ты и пустозвон. Знай я наперёд, что ты какие-то там нитки в пустыне откапывать будешь, то я бы ни за что не вложился.
  (・・ )?
  - Чё за нитки? - не понял Докер.
  - А вы, что, не знали? - с деланным удивлением спросил пирит. - Или Шлиман вас тоже надул? Сказал, что будет раскапывать цитриновый город Айши, а сам спустил всю россыпь на поиски ниток какой-то там Ариадны. Выкопал в пустыне здоровенную ямину, так что пол транзитной станции влезет, пробурил трубу акватока, и теперь на Исиде есть первое настоящее озеро. Вот вам открытие! И что толку? Утопил в грязи и бур, и оборудование. Лучше бы сам вместе с техникой утонул!
  - Ой, как не повезло! - от души посочувствовала Ви.
  - Кто-то обещал мне цитриновый город, - громко напомнил Олимпос.
  - Вам бы только россыпи потяжелее! - огрызнулся Герберт. - А нить Ариадны и есть цитриновый город! В метафорическом смысле, конечно. Впрочем, если сравнивать по масштабам, то гораздо больше одного города. И всё это у нас под ногами: прямо здесь, на глубине нескольких километров! Вы же всё роетесь и роетесь в шахтах, как головачи!
  - Ага-ага, а кто мне напел про дома из цитрина, про статуи из цитрина, и что я буду жить во дворце из цитрина и спать на цитриновой куче? - завелся Олимпос.
  - Ой, как много цитрина! Можно и мне туда? - округлила глаза Ви.
  - Да, сейчас! Двести тонн ему сначала отдай, - процедил фалангит.
  - Вот если бы у меня было, то конечно бы отдала...
  - Лучше спроси, золотце, откуда он вообще про этот цитрин узнал! - криво ухмыльнулся пирит.
  - Откуда?
  - Это личное, кирия, - помрачнел Герберт.
  - Баба ему наплела! - выдал Олимпос.
  - Не сметь! - побелел россыпист и хрупкие кулаки его сжались. На секунду белки глаз метрополика заволокла тёмная дымка. - Не сметь называть её бабой!
  (・_・)
  - О, кажется здесь любовь! - почувствовала самое интересное Ви. - И кто же она, ваша возлюбленная?
   Герберт словно очнулся.
  - Она была возлюбленной, - стушевался он. - Ксеноархеолог и настоящий учёный. Мы оба были... - но тут же Герберт замахал своей тонкой рукой аристократа. - Впрочем, вздор, вздор, не важно! Про меня не важно, но про неё... отщепы аментия со следами резьбы, неясные человеческому разуму артефакты, теории о первой цивилизации Исиды - во всё это она верила и мечтала найти свою Трою, свой город Айши, цитриновую нить Ариадны. Воистину, удивительная мечта! Но не такая удивительная, как сама Эйрин.
  - Так её звали Эйрин? - была готова подпрыгнуть Ви.
  - Да, она... мы были... - Герберт тяжко вздохнул. - В общем, мы были друзьями. Эйрин часто рассказывала мне о теориях, которые приходили к ней в голову и не давали покоя её сердцу. А моему сердцу не давала покоя она. Хотя мы оба были учёными, пусть и в разных областях, но орбита её увлечений постепенно втягивала и меня.
  - Так ты рссыпист? - вспомнил Наних слова Олимпоса. Пирит рассмеялся.
  - Да, ещё какой россыпист-мудалист!
  - Идеалист, Олимпос! - резко поправил Герберт. - По сравнению с тайнами цивилизации Айши мой труд в Аргосе попросту мелочен! Я что ювелир, разучившийся ценить красоту своего драгоценного материала. Эйрин оживила во мне лучшие чувства, вернула ощущение прекрасного и таинственного в аментии и цитрине. Я обещал вместо неё доказать теорию существования Золотого Пути.
  - Вместо неё? А что с ней случилось? - притихла Ви.
   (? ω ?)
  - Она жила в Джеле... - вздохнул Герберт. - Мы были влюблены друг в друга восемь лет назад. Нам обоим было тогда всего лишь по двадцать с небольшим.
   Македонцы затихли. Даже Олимпос ничего не хотел ввернуть. Эхо шагов и журчащая музыка разносились по тесному чреву тоннеля.
  - Джела? Джелы больше нет, - проскрипел ликтор.
  - Да, я знаю. Все знают, - болезненно скривился Герберт.
  - Ты ничего не знаешь, урук, - изобразил его же лукавое выражение лица Хотепс: то самое, которое Герберт использовал в баре.
  - Внимание! До прибытия полисфера Аргос остаётся двадцать пять минут. Транзитёрам приготовить биопечати и занять места на посадочном цикле. Соблюдайте осторожность и порядок при входе в русло, - объявил голос станции, после чего из аквафонов вновь полилась музыка.
  - Сюда, - указал Олимпос на широкую лестницу и решетчатые ворота. На выходе из тоннеля располагался такой же пропускной пункт с фалангитами. У Докера шевельнулось сомнение, что пирит сейчас всех их сдаст. Но Олимпос провёл македонцев через охрану и ещё дальше, в парк под стеклянным куполом.
  - Вот и всё. Смотрите, чтобы без сюрпризов. Иначе первый по ваши души вернусь. Особенно за тобой, Шлиман.
   Россыпист с улыбкой протянул руку. Олимпос не счёл нужным её пожимать и молча зашагал обратно к посту.
   Акрополь дремал в степенной тишине, не то что гудящая и торопливая агора. Скамейки в парке пустовали, внутри пластиковых светотруб журчала вода, в фонтанах били струйки энергосмеси. Недвижно стояли деревья. Докер подошёл к ветке одного из них и помял листик. На пальцах осталась липкая зелень и горький запах. Деревья росли в обогащённом бактериями и земными минералами грунте; настолько дорогом, что он был по карману лишь богачам из дворца администрации.
   Ви озиралась, словно попала в сказку. Докер сорвал и сунул травинку между зубов, но быстро выплюнул.
  - Кусочек Земли, - вздохнула Капля. Парк оплетали яркие шланги, которые и поливали, и освещали деревья.
  - Идём, - поторопил Наних. Акрополь не охранялся регулярными патрулями и не перегораживался сплошь и рядом пропускными пунктами. Одиночные дроны пролетали между гостиниц, корпусов обслуги и над стеклянным дворцом. В тонком пластике манежей едва резонировала лёгкая музыка. Докер издали наблюдал за матрополиками в мягко светящихся туниках и тогах. Рогатые головане уборы женщин почти скрывали лицо, оставляя для взгляда лишь подбородок и губы. Чопорные мужчины с достоинством сопровождали своих дам ко дворцу посадки. За ними торопились прислужники с летающими тележками для багажа.
  - Внимание! До прибытия полисфера Аргос осталось двадцать минут... - известил голос станции.
  - Хотепс, Капля и Герберт займут очередь у магистрата. Ви, Докер и Клипс поднимутся к серверной на втором ярусе, - спланировал Наних, пока македонцы шагали ко дворцу посадки.
  - Биопечати продаются секретерами, - растерялся Шлиман. - Зачем наверх?
  - Без откликов шплиг чё купишь, - объяснил Докер.
  - Ви заразит инфо-море станции и закажет нам биопечати на новые отклики, - продолжил Наних. - Если успеем, очередь на посадку как раз подойдёт. Опоздавших фалангиты едва проверяют.
   Последнее он говорил, когда македонцы входили в прозрачные двери ярко освещённого дворца. Под розовыми, белыми и голубыми панелями стеклянного пола клубилась энергосмесь. Верхние этажи в зале изгибались волнами, к ним вёл завитый широкой спиралью эскалатор. В глубоких прозрачных креслах в зале ожидания расселись родовитые метрополики. Наверху светилась золотая стеклянная птица; или может быть фигура дракона - легендарного аммат?
   За стойкой магистрата в виде морской ракушки работали секретерки. Девушки торопливо сверялись с данными акватерминалов и продавали печати транзитёрам. И всё равно очередь плелась еле как. В хвосте дожидалось ещё около двадцати человек.
   Из аквафона прожурчало новое сообщение, что до прибытия Аргоса осталось всего пятнадцать минут.
  - Короче, берите биопечати на Адонию, Адельф, Агейпу, и две печати на Авксентия и Агазона, - протараторил Докер.
  - Почему эти имена все на А? - удивился Герберт.
  - Нет времени выбирать!
  - О, тогда и мне закажите на поддельный отклик! - оживился россыпист.
  - Лады, будешь Агамемноном... Ви, погнали!
   Вместе с Нанихом Докер и Ви поднялись на серверный уровень. Шлиман и капля с Хотепсом в бесформенном пыльнике заняли очередь.
  - Клипс, пикни акватерминал с инфо-морем! - велел Докер.
  (□_□)7
   Дрон пронёсся по этажу, и через двадцать секунд на плазмойдном планшете у Докера отразился план и маршрут, как лучше пробраться в серверную.
  - Через вентиляцию, Ви, - указал Докер на точку в планшете. - Деформируешься и заразишь сервер. Но не перегрей ничего, чтобы всё чисто. Войдёшь в систему и внесёшь данные.
  - Сработаю за пять минут, Ангел!
  - У тебя три минуты, Солнце. Нам ещё на цикл шплиговать.
  - Осторожнее, - приглядывал Наних за фалангитами. Ви золотым облаком ссыпалась вниз, так что Докер едва успел подхватить её пыльник. Цитрин вытянулся извилистой змейкой и заскользил под ногами охранников и прохожих. Золотые песчинки Ви так весело блестели, что метрополики принимали их за новую иллюминацию дворца. Сквозь решётку в стене Ви проникла внутрь небольшой серверной, где под сияющим светом тихо журчали акватерминалы. Вода - прекрасный проводник для импульсов память-программ, а нервно-визуальная ткань внутри аквариумов содержала все нужные данные. В серверной станции трудились два оператора и скучал на стуле гражданский охранник. Ни одному из них змейка на глаза не попалась. Даже антивирусные датчики, настроенные на аморфных плазмойдов и сколотов, не засекли цитриновую диверсантку.
   Золотой песок овил акватронику и начал искать себе щёлоку, слабый контакт, плохо прижатую болтом прокладку. Но техники во дворце знали своё дело и весьма аккуратно следили за акватроникой, нигде ничего не подтекало. Доступ к нервно-визуальному блоку хорошо герметизирован. Будь это сражение, Ви бы прожгла смеситель и холеритовый бак, или пробила трубку подачи, чтобы попасть в инфо-море, но пришлось подниматься к разбрызгивателям гравитона и входить через них. Одна маленькая песчинка по токам воды добралась до нервно-визуальной ткани, и вирусная память-программа заразила систему.
  *******
  - Простите, кирие Агамемнон, но биопечати для вас не заказаны, - стеклянно улыбалась секретерка за стойкой.
  - Проверьте ещё раз! Четыре биопечатей для меня, кирии Адонии и её служанок Адельф и Агейпу, и ещё две биопечати для кирие Авксентия и Агазона.
  - Все ваши друзья?
  - Конечно! Почему же вы удивляетесь? Бронь есть бронь!
  - Но забронированных биопечатей нет. Я дважды проверила, вы должны быть в начале списка...
  - Что у тебя? - подошла старшая секретерка и наклонилась над плазмойдным дисплеем.
  - Нет брони на шестерых метрополиков. Кирие утверждает, что всё заранее оплатили, но в списках нет откликов.
  - Внимание! До прибытия полисфера Аргос осталось пять минут. Тразитёрам приготовить биопечати и занять свои места на посадочном цикле, - объявили через аквафон.
  - Послушайте, кирие... - отвлеклась старшая секретерка от дисплея.
  - Агамемнон!
  - Кирие Агамемнон, вы можете купить биопечати прямо сейчас, за наличную россыпь. Синдикат восполнит убытки, когда бронь найдётся. Давайте я просканирую ваши отклики и...
  - Что значит "когда бронь найдётся"?! - вознегодовал Герберт. - А если на вашей паршивой, заштатной станции ничего не найдётся? У нас на рассыпном дворе Аргоса таких безобразий нет, иначе бы вы первые взвыли! Три дня в командировке во всеночи, среди клещей и диких ночнушников, спешу к начальству с докладом о цитриновых шахтах! А вы мою бронь потеряли?! Или думаете, что это рассыпной двор настолько плох, что вовремя не заказал их?!
  - Нет, конечно! Россыпной двор серьёзная и солидная организация синдиката, кирие, но...
  - Проверьте снова! Эта бронь на шестерых: Агамемнона, Адонию, Адельфу, Агейпу, Авксентия и Агазона! Проверяйте, я вам говорю!
   За македонцами дожидались очереди ещё два аристократа. Старшая секретерка запустила пальцы в водяной шар палитры и уставилась на плазмойдный дисплей.
  - Они же в самом начале списка, ты что не увидела? - одёрнула старшая подчинённую. Девушка секретерка так и побледнела.
  - Должно быть ошибка. Прошу прощения, кирия, но я два раза проверила!
  - Прощения попросишь у россыпного двора! А сейчас опечатывайте нас - живо! - взревел от праведного возмущения Шлиман.
  *******
   Докер, Наних и Ви подошли к стойке регистрации, когда каждому македонцу выдавали по тонкой цепочке с биопечатью. Клипсу мягкий живой кругляшек прилепили прямо на корпус. Пусть биопечать живёт всего сорок минут, но по слухам её выращивали из ДНК Айши. Вот почему полисфер принимал в себя транзитёров, и давил всякого, кто осмеливался сунуться в русло без заветной печати.
   На транзитный цикл Докер, Наних и македонцы выскочили всего за пару минут до прибытия полисфера. Вдалеке разгоралось молочное зарево. По аквафонам то и дело предупреждали о прибытии Аргоса. Русло заполнили люди, контейнеры с товарами и багажные тележки. Всё опечатано. Самые большие контейнеры пестрели по нескольку биопечатей за раз. Ряды тележек и контейнеров разделили транзитную зону на две неравные части: справа эрмиты, пришедшие из агоры. Слева небольшая толпа метрополиков. Только белые накидки верующих объединяли и тех и других. Фаланга следила, чтобы эрмиты не перемешивались с почтенными горожанами. Однако за минуту до прибытия полисфера, фалангиты поднялись обратно на станцию и убрали за собой пандусы.
   Докер встал в один из множества начертанных на дне русла светящихся кругов. Это и был цикл. Печать работала в радиусе двух метров. Если оказаться вне этого радиуса, то полисфер сомнёт тебя и не заметит.
   Кто попадал в русло перед полисфером, тот всё равно что выходил навстречу летящему гравипоезду.
  - Вам когда-нибудь доводилось путешествовать столь экстравагантным образом? В город нельзя приехать, зато город переедет вас, хе-хе! - пошутил Герберт, хотя сам то и дело переминался с ноги на ногу и одёргивал куртку. Его печать болталась на шее. Наних стоял позади и присматривал за каждым из македонцев. На вопрос Шлимана только Капля отчаянно замотала головой, так что капюшон сбился. Ликтор будто серебряная жердь торчал в своём дождевике посреди круга. Докер нарочно сунул руки в карманы, словно ему всё равно. Ви в возбуждении оглядывала метрополиков по соседству: что выкинуть богачи? Клипс весело крутился на месте.
   Люди в толпе пересмеивались. Кто-то с ледяным спокойствием на лице встречал белый свет, кто-то наоборот отвернулся.
  - Внимание! До прибытия полисфера Аргос остаётся тридцать секунд. Двери зала посадки закрываются. Транзитёрам соблюдать осторожность и не покидать цикл. Приятного времяпрепровождения в полисфере!
   Задрожала земля. Дворец откликнулся мелким звоном. Заскрежетали грузовые контейнеры в русле. Загудел воздух, словно сквозь плотную всеночь летело ядро.
  - Мойрины рога, вот и началось... - обронил Докер. На людей в русле нёсся километровый шар. Полисфер мерно светился. В его молочно-белой поверхности отражалась тёмная полоса русла, затем по бокам проскользнули домишки агоры, наконец отразились залы посадки и дворец акрополя. Тысячи людей увидели в шаре своё отражение, а ещё призраки небоскрёбов, полей и океанов и тропических островов! Кто-то сипло закричал и дёрнулся. Завизжали женщины. Толпа в едином порыве шарахнулась прочь. Если бы не контейнеры всё бы смешалось.
  (ノωヽ)
   Капля упала и прикрыла руками голову. Докер грязно выбранился, Ви засмеялась, а Шлиман вдруг закричал.
  - Как скажешь, Эйрин! Я иду к тебе!
   И выскочил за границу круга. Его сброшенная биопечать валялась далеко в стороне. Наних сцапал россыписта за куртку и притянул обратно. В ту же секунду полисфер накатился на македонцев.
  
  Глава 6
  Плоть Лахесы
   Босые ступни окунулись в мокрую утреннюю траву. Жаклин не спала. Наних видел свою возлюбленную розу на лугу перед домом. По белой тунике Жаклин завивались тёмные как чернозём волосы. Наних отошёл от крыльца, обнял её за плечи и согрел теплом своего тела. Как же сильно состарились его руки! Крупные вены надулись под кожей, пальцы совсем огрубели. Возле уголка губ Жаклин залегла глубокая складочка, какой не было, когда они только-только повстречались в розарии. В её руках лежала печальная и озябшая от утренней росы фиалка. Лепестки цветка растрепались, стебелёк надломился - так сильно Жаклин терзала его.
   Всё чужое, наигранное, напряжённое слетело с Жаклин. Перед остальными розами она вынужденно лицедействовала, изображала лёгкость и радость. Коснулась тень лицедейства и её мужа. Наних чувствовал: Жаклин о чём-то недоговаривает.
  - Что такое? - тихо покачивал свою розу в объятиях Наних. Он говорил осторожно, словно прощупывал скопившуюся в его жене тягость.
  - Как ты чувствуешь себя? - спросила Жаклин, продолжая мучать фиалку.
  - Хорошо. Голоса неков стихли, - ответил Наних, избегая пустых и бравурных ответов, которыми так любят покрасоваться перед своими цветами юнцы. Жаклин хотела поговорить с ним о всеночи, но не решалась.
  - Знаешь, мне... не по себе в последнее время.
  - Что-то случилось?
  - Может быть.
  - Что?
   Складочка возле губ стала глубже.
  - Что-то с Геей, с нашей малышкой?
  - Нет, с дочерью всё хорошо. Прекрасное детство, - лицо Жаклин дёрнулось в фальшивой улыбке и потемнело. - Ты очень хороший человек, Наних.
  "Это не то, что она хотела сказать"
  "Она никогда тебе так раньше не говорила!"
  - Хороший, но правильный. Слишком правильный. Впрочем, ты немного изменился после... всего.
  "После Джелы"
  "Она хотела сказать: "После Джелы и стольких смертей""
  - Ты разуверился в правоте, в своей правильности.
  "Ведь ты виновен в этих смертях"
  - И, ты знаешь... я буду жестокой сейчас: это спасло тебя от маски хорошего местника. В Небесной Благости я постоянно вижу маски хороших людей: на старых катафрактариях и дряхлеющих розах. Все носят маски, но местники больше всех. На вид мастера и пре-патриархи - герои. Но изнутри их подточила гниль. Старым местникам хочется убивать - по глазам видно. Они слишком долго копили внутри амальгаму. У тебя тоже бывало проскальзывал взгляд убийцы. Но после Джелы ты изменился. Сейчас в твоих глазах столько...
   Она замолчала.
  "Ненависти"
  "Отвращения"
  "Гордыни"
  - Что в них?
  - В них столько боли, - повернулась Жаклин. При этих словах её лицо не выражало никакого сострадания, лишь надежду. Так жестоко не поступали с мужьями даже самые неопытные цветки. - Ты изменился, ты не надел маску героя. Год назад мне едва не показалось, что ты стал чужим и больше меня не поймёшь; и это не потому, что я землянка...
  "Важная оговорка"
  "Не верь ей!"
  -...а потому, что ты изменялся. Мне не верилось, что всеночь способна так сильно менять людей. Но темнота на Исиде и вправду особенная. Об астрофобии перед отлётом предупреждали всех колонистов, но никакая космическая темнота не способна забраться в голову, отравить кровь и повелевать человеком. Проклятие Исиды делает из вас, катафрактариев, аммат.
  "Эй, мы не делаем из тебя аммат!"
  "Мы твои друзья, Наних"
  "Не слушай её! Она лжёт!"
  - Как ты сказала?
  - Темнота делает из вас аммат. Вы одержимы аментием и пожираете себе подобных. Внутри вы накапливаете скрытую силу и утопаете в сумасшествии. Мы же, в розарии, как спасательный круг пытаемся вытащить своих мужей, но мы видим, как вы насыщаетесь амальгамой во тьме и медленно обращаетесь в чудовищ. И мы заставляем себя любить вернувшееся к нам чудовище. А оно, ради нас, ради остатков своей человечности надевает на себя маску героя. Пре-патриарх Наних, ты сражался лучше всех местников, но из-за этого ты потерял почти всю свою человечность. Если бы не боль поражения в Джеле, ты бы пропал совсем.
  "Что она плетёт?!"
  "Ты закалился с нами! Ты стал сильнее!"
  "Она и правда чего-то боится, но не за тебя"
  - Что с тобой? Жаклин, расскажи, что случилось?
  - Пока ничего. Но, если что-нибудь случится, то ты всё поймёшь.
  "Она что-то задумала"
  "И может быть не только она. Её втравили в какие-то интриги в розарии"
  - Могу я чем-то помочь?
  - Нет, не стоит, - кротко улыбнулась Жаклин. - Не везде катафракты решают исход сражения. Прошу тебя только, чтобы маска чудовища больше к тебе не прирастала. Больше не прячься под ней. Прошу тебя, стань прежним, Наних, как раньше, когда мы влюбились друг в друга! Не сдавайся перед голосами неков, никогда им не отвечай. Не отвечай Исиде!
  - Обещаю, что не отвечу, - Наних взял из рук Жаклин истерзанную фиалку.
  - Кто он, безвестный? // На меже заглохшего поля // Собирает фиалки // Как сильно, должно быть, печаль // Сердце его омрачила, - сказала она.
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама...
  - Приветствуем в полисфере Аргос, транзитёры! Пожалуйста, осмотрите багаж, пересчитайте попутчиков и приготовьтесь к сканированию на выходе из зала прибытия. Немного терпения, кирие. Путешествие почти окончено.
  "Нет, всё только начинается..." - очнулся Наних. Эрмиты и метрополики, как и раньше разделялись грузовыми тележками. Из тёмного русла они переместились в гигантский зал со светлыми арочными окнами.
  - Где Шлиман? - огляделся Наних. Люди переводили дух, даже посмеивались над пережитыми страхами, кто-то по-прежнему плакал. Докер отряхивался от поднятой шаром пыли. Капля поднялась с коленей и опасливо натянула на голову капюшон. Ви таращилась на гобелены и выложенные цветными мозаиками стены. На самой обширной мозаике от пола до потолка мойра Лахеса в белой тунике благословляла руками паломников. Личина её золотой маски застыла в выражении величайшего милосердия. Над козьими рожками взбиралось на небосвод горящее Око Хата. Золотые лучи от него расходились по всему куполу над залом прибытия. И Лахеса, и её благословление, и восходящее солнце говорили паломникам: Озарение уже здесь.
   Ликтор медленно сошёл с места. Хотепс единственный из македонцев не шелохнулся перед полисфером. Может быть ему вообще не требовалась биопечать? Наних невольно коснулся своей на цепочке. Живая плоть почернела, стала твёрдой и гладкой, как шайба. Использованные биопечати с клеймами разных станций некоторые путешественники собирали, как сувениры.
  (b ᵔ▽ᵔ)b
  - Где Шлиман? - повторил вопрос Наних. Лишь тогда македонцы рассеяно оглянулись. Никто не знал, где россыпист. Хоть местник и схватил его за руку и притянул обратно на цикл, Герберт бесследно исчез.
  - Если один из ваших попутчиков не с вами, просим немедленно обратиться в магистрат и предоставить данные о пропавшем. Не беспокойтесь, перемещение может случайно разделить транзитёров, - журчало в аквафонах.
  - Ну всё, размазало метрожопика, - присвистнул Докер. Перемещение никого и никогда не разлучало. Если же нет, тогда "пропавшего" расплющивало под полисфером.
  〇〜(＞＜)〜
  - Какой ужас! - прикрыла рот Ви.
  - Опытный путешественник мог опомниться раньше, - предостерёг Наних. В толпе нигде не мелькала полосатая куртка россыписта, только белые накидки паломников. Люди шумными группами поднимались по лестницам из глубокого зала прибытия. Наверху у балюстрады за порядком приглядывали фалангиты в белой броне.
  - Благочестивые паломники! Молитвенный кулуар расположен в северной части зала прибытия. Если вы желаете вознести хвалу Озарению и Великой Лахесе за своё благополучное прибытие, следуйте по красной линии и не собьётесь с дороги. Как некоторые... - странно закончил голос.
   Пассажиры транзита почти все разошлись. Наниху, чтобы не выделяться, пришлось оставить поиски Герберта и увести македонцев наверх. Возле костелитовых статуй столпились эрмиты. Люди из тёмных наделов поражались красоте и божественности Лахесы, пусть перед ними белело всего лишь одно из множества декоративных изваяний. На открытых ладонях костелитовой статуи горел символ Хата.
   Если бы верующие вспомнили, что ни один скульптор, ни одна фабричная форма или какой-нибудь другой инструмент не касались козерогой статуи, и сама статуя выросла прямо на постаменте, ровным счётом сама по себе, то они с ещё большим благоговением восхищались бы ею. Белая эмаль напоминала Наниху зубы, ведь под эмалью твердел костелит, и все складочки туники, витые рожки на маске, даже морщинки на коже выглядели столь правдоподобно, что превращали статуэтку Лахесы не просто в произведение искусства, они создавали впечатление застывшего божества. Паломники опасались прикасаться к мойре-богине, хотя по залу таких статуэток белело несчётное множество, и все они как одна будто готовились сойти с постаментов.
   На каждом выходе из зала прибытия расположилась рамка сканера. Возле неё караулили охранники. В отличие от статуэток, фалангиты и рамки не выросли здесь сами по себе и миновать их, не попав под сканирование, невозможно. Едва ли у Атропы получилось отследить смену имён македонцев перед транзитом. И Наних, ничем себя не выдавая, прошёл под рамкой.
  - Добро пожаловать, кирие Авксентий. Ожидайте Великого Озарения. Да воздастся вам перед Оком, - проводил его женский голос из аквафона.
  - Добро пожаловать, кирия Адония. Ожидайте Великого Озарения. Да воздастся вам перед Оком, - также проводил голос Ви, потом Каплю и даже ликтора. Пирит фалангитов в белой броне бесстрастно делал пометки на плазмойдном дисплее.
  - Вот и кирие Агазон - чудеса небесные! Само Озарение скромнее, чем визит его величества. Восхвалим же Агазона, как саму плоть Лахесы! Слава! Слава! Слава! - завёл ни с того, ни с сего голос Аргоса. Докер обмер под рамкой. Пирит фалангитов стукнул по сканеру и удивлённо оглядел акватроника.
  - Слава! Слава!.. Ожидайте Великого Озарения. Да воздастся вам перед Оком.
  - Всё в порядке, - сделал пометку пирит. Докер, белый, как синтетическое молоко, медленно вытек из-под рамки.
  (-_-;)・・・
  - Ты это, если чё, то я не при делах... - шикнул он Наниху.
  - Так много света, - сощурилась Капля. Македонцы шли по тоннелю, похожему на полую кость. Яркий свет проникал сквозь гранёную крышу тоннеля и играл бликами и тенями на лицах. В полисферах оказалось совсем не так, как во всеночи: от белого света негде было укрыться, свет был вечен и ярок. Беспрестанный свет порождал в эрмитах страх. Им хотелось скорее спрятаться где-нибудь в сумраках. Капля ёжилась под хрусталитовой крышей тоннеля и сильнее натягивала на голову капюшон. Ей казалось, что все смотрят лишь на неё, разглядывают до последней чёрточки. Наних хорошо понимал это чувство - будто ты оказался под светом прожектора. Нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Людям вокруг тебя на самом деле без разницы, кто ты, во что ты одет, куда ты идёшь и зачем, что тебе нужно под светом. Ты всего лишь тень среди многих теней, ты мелкое насекомое посреди роя. Даже если над полисфером и есть внимательный наблюдатель, всматривающийся в толпу, то он видит тебя, лишь как песчинку в едином потоке песка.
   Вдоль стен тоннеля радужно переливалась плазмойдная гидрореклама за прозрачной мембраной. В россыпи пузырьков складывались острова, синее волнистое море и зелёные джунгли с пальмами. Ласковой голос журчал: "Истинный земной рай ожидает вас на тропических курортах Аргоса. Светлые пески островов - такие же чистые, как и ваша вера. Лучшим подарком для утомлённых паломников, станет отдых в краю неги и безмятежности. Всего за двадцать пять килограммов компилированного аментия вы и ещё двое ваших спутников войдёте в бесконечно долгую неделю блаженства под белым сиянием полисфера".
   Картинки джунглей на берегу сменились щербатой зелёной монеткой.
   Реклама курортов перетекла в изображение богато украшенных залов музея с белоснежными костелитовыми скульптурами. Под прозрачными витринами сверкали причудливые артефакты и украшения. Длинные вереницы паломников во главе с экскурсоводами неторопливо шествовали и оглядывали изысканные сокровища.
  "Реконструкция предыдущего Великого Озарения до десятой доли секунды; живая история Третьей Эпохи симмахии и колонизации Исиды; фаларидовые остовы легендарных аммат - всё это ждёт вас во все доли Гелиоса и Ора в центральном храме-музее Аргоса на выставках Слёзы Лахесы под эгидой Департамента Достаточности. Для Детей Озарения - скидка и бесплатные выходные", - за рекламой без задержки следовала следующая реклама: "Украсьте свой праздник цветами! Закажите маргаритки и белые хризантемы на домашний ритуал плодородия. Освежите цветочными гирляндами спальню и парадные залы и отметьте с гостями два часа Великого Озарения, как подсказывают Наставления Лахесы...", "...чтения Постулатов Веры состоятся в парке Дианы сегодня во вторую долю Гелиоса. Постулаты читает старший жрец Леандр у заповедника земной фауны. Паломникам, желающим послушать жреца, удобнее всего будет добраться...", "...шоколадный мусс и фирменные песочные торты Медовое Озарение и Сладкое Око - в кондитерской Вечный Завет, на бульваре гаруспиков, по ценам...", "Средство от геморроя Оки-Док! - для тех, кто проводит много времени за акватроникой. Оки-Док! - есть знакомые болячки, которые лучше бы никогда не возвращались!".
  - Вам не кажется, что эта реклама слишком уж грубая? - оглянулась Ви.
  - Приходите в Палаты Лахесы, и я буду там! - кричали две девушки в белых туниках и протягивали людям буклеты на пластиковой память-бумаге. - Приходите в Палаты Лахесы, и я буду там! - заводила одна, чуть только умолкала другая. Девушки улыбались каждому, кто брал буклет. Алые пачки в их руках быстро таяли, никто не отказывался. За спинами девушек держали нераспечатанные пачки мускулисто сложенные юноши в коротких туниках.
  - Приходите в Палаты Лахесы, и я буду там! - протянули красный буклет и Наниху.
  - Где ты будешь? - перехватил буклет Докер.
  - В палатах Лахесы!
  - И чё там?
  - Мы будем молиться при Озарении! Прямая трансляция на огромном плазмойдном экране как загорается Ока Хата! День Озарения совсем скоро!
  - Зачем же трансляция, если Великое Озарение нужно увидеть своими глазами? - не поняла Капля. Но девушку с буклетами было не сбить.
  - Не все могут выйти из полисфера, да и не захотят.
  - Даже чтобы увидеть горящее Око Хата раз в тридцать лет?
  - После молебна начнётся большое угощение, праздничная инсталляция и речь ананки Фавия. В палатах Лахесы пройдут главные события дня! Сама мойра Вдохновения и Озарения поприветствует верующих, - пришла на выручку первой девице вторая. Юноши, кто стояли здесь и для охраны девиц, лишь благожелательно и белозубо улыбались паломникам.
  - И чё, всё? - вертел буклет Докер.
  - Нет, не всё, - подмигнула первая девушка. - В брошюре написано. Приходите в Палаты Лахесы, и я буду там!
   Ликтор протянул руку. Девушка машинально подала буклет, но в пальцах Хотепса память-бумага вдруг рассыпалась красным облаком пыли. Девушка глупо улыбнулась, не зная, что такое произошло. Ликтор скопировал её улыбку. Наних скорее увлёк Хотепса дальше по тоннелю.
   По пути он взял у Докера красный буклет. На плотных страницах завивался золотой тесьмой текст: "Звезда Хат зажигается по воле мойр, хранительниц и покровительниц всех людей на Исиде. Из глубоких шахт добывается драгоценный аментий. На транспортах Колыбели он доставляется к нашей звезде. Благодаря мощной реакции, Хат загорается на сто двадцать минут. Золотой свет звезды - это тысячи сожжённых тонн цитрина, накопленного синдикатом в течении долгих тридцати лет. Мойры жертвуют колоссальными богатствами, дабы каждый исидец из нового поколения увидел пылающее Око Хата, свою планету под золотым сиянием и благодарно преклонил колени перед Лахесой, Атропой и Клото. Ради людей синдикат жертвует неописуемыми сокровищами! Чем пожертвуешь ты, ради Великого Озарения?"
  "Что же, многое правда"
  "Но многое откровенный обман"
   Дальше вёлся рассказ о важности веры, насколько священен фотон и для чего каждый должен увидеть свет Великого Озарения при жизни. Наних пропустил проповеди, хотя и среди местников, и особенно среди цветов из розария встречались глубоко и искренне верующие. Весь праздничный день расписывался в буклете от первой минуты доли Эоса до последней минуты доли Морфея. Самое интересное - трансляция по плазмойдному куполу площадью в восемьсот квадратных метров и обряд зачатия Детей Солнца. Может быть именно следующее поколение исидцев увидит истинное светило Земли. Мойры обещали Детям Солнца обратный полёт.
   Молодые семьи съезжались в палаты Лахесы со всей Исиды, чтобы два часа Озарения заниматься любовью под присмотром жрецов. Храм подтверждал дату и время зачатия будущего ребёнка. Дитя Солнца на всю жизнь отмечалось особенным отношением синдиката. Подросшее Дитя Солнца хочет стать фалангитом? Значит дослужится до звания стратега быстрее! Дитя Солнца изберёт чиновничий путь? Тогда его устроят в богатый и значимый департамент; магистрат подберёт дом получше и подешевле, даже плата за проезд в общественном транспорте снизится.
   К Детям Солнца на Исиде относились с вниманием, как и раньше о подрастающих колонистах заботились на родной Земле. Пусть никто из Детей Солнца за двести с лишним лет правления синдиката на Землю так и не улетел, зато они прожили свою жизнь в привилегиях.
   Если в Аргосе обряд зачатия проходит в высшей степени благочинно, то за другую Исиду Наних бы не поручился. Оргии вспыхивали в укусах и пустошах без всякого участия жрецов. Вакханалии начинали бушевать задолго до Озарения и кончались значительно позже. После каждого праздника численность колонии росла чуть ли не на треть. И синдикат прибавлял число сторонников. За сто двадцать минут Великого Озарения мойрам прощалось почти всё, что они творили тридцать лет в темноте. Хотя некоторые вещи никогда нельзя ни простить, ни забыть.
   Над воротами из тоннеля гостей полисфера встречали три золотых мозаики на тёмно-синем фронтоне: Клото прижимала руку к сердцу, Лахеса с открытыми ладонями тянулась к народу, Атропа прикладывала указательный палец к губам своей маски. Под фресками крупными золотыми буквами завивался девиз: "Первое условие счастья - родиться в славном городе".
   За воротами во всём величии раскинулся город-храм Аргос. Вершины сверловидных башен исчезали в сияющей белизне неба. Вереницы хармаксов стремительно обтекали хрусталитовые небоскрёбы над изумрудными парками, белыми улицами из костелита и гранёными куполами усадьб. Наблюдателю могло показаться, что город велик, но большей частью он утопал в глубине белого зарева.
   Пространство внутри полисферов неизмеримо. Перед македонцами открылся лишь один уровень, но таких уровней в Аргосе много; есть и леса, и океаны, и горные кряжи, и плодородные земли, и промышленные районы. Уровни полисферов разделены Промежутками - яркими межпространственными порталами. Если войти в такой Промежуток, то окажешься на другом уровне, в другом пространстве: маленьком, будто комната, или огромном, как материк. Были и такие Промежутки, в которых не действовали привычные законы мироустройства. Конечно, в опасные порталы вход строго ограничивался фалангитами. Но полисфер рос и развивался сам по себе, и новые Промежутки, о которых фалангиты не знали, могли появиться в любом месте уровней.
   Полисфер мог вместить в себя далеко не тысячи, и не сотни тысяч колонистов, а миллионы людей. Однако магистрат утверждал, что перенаселение повредит природным ресурсам катящихся городов и что на малоизученные технологии Айши нельзя до конца положиться. Так что пусть как можно больше людей живут на тёмной поверхности Исиды.
   За триста пятнадцать лет освоения полисферов взорвался всего лишь один. Но и этой чудовищной катастрофы хватило.
   На полукруглом выступе зала прибытия дожидались транзитёров синие гравитакси с жёлтыми полосами вдоль бортов. Полукруглый выступ нависал над сорокаэтажной пропастью городских кварталов.
  - Куда шплиганём? - глянул вниз Докер.
  - Этюд где-то здесь? - спросил Наних у Хотепса.
   Ликтор отстегнул с плеча пыльник и сбросил его под ноги. Серебряные ленты плотно обтянули его женское тело. Хотепс приподнял голову, закрыл бесчувственные глаза и прислушался.
  - Здесь, - наконец просипел он.
  - Значит, на этом уровне, - понял Наних.
  - Чечола?
   Наних оглянулся быстрее Хотепса. К ним подходил катафрактарий в чёрной броне рейдера. Один из новобранцев? Кто-то из Кериков? Наних не узнал его.
   Молодой катафрактарий смотрел только на ликтора.
  - Чечола, это ты? Как ты здесь оказалась? Вот так встреча! - неуверенно улыбнулся он. Ликтор открыл глаза и перевёл мертвенный взгляд на незнакомца. Бледное лицо с землистым оттенком узнать было трудно. Но катафрактарий узнал.
  - Ты ошибся, кирие. Здесь нет никого с таким именем, - заслонил ликтора Наних. Лишь тогда молодой коготь посмотрел на воина перед собой.
  - А вы... - он оглядел пыльник, бледное лицо и тёмные жилы Наниха, и кончено заметил его чёрный доспех и выбритую над левым виском голову.
  - Мастер Авксентий из династии Пирридов. Провожаю паломников в Аргос, по поручению моего пре-патриарха.
  - А, вас помочь по пути попросили? Понимаю, мастер, - улыбнулся коготь и глаза его снова соскользнули на ликтора. Хотепс сверлил его неподвижным взглядом в ответ.
  "Он ещё никогда не видел настоящего ликтора"
  "Повезло"
  - Как же всё-таки ваша паломница похожа на Чечолу! Знаете, мастер Авксентий: на левого когтя из пентаграмма Наниха.
  - Да, я слышал о единственной женщине-местнице и тоже подумал, что они с ней очень похожи. Но эта больная паломница приехала из далёкого занаделья лечиться в асклепейоне Аргоса и почти не понимает нашего языка. А ты...
  - Простите меня, мастер. Моё имя Леонид из Аргеадов. Ухожу в рейд во всеночь со своим пентаграммом, - он поспешно указал на четырёх воинов в такой же чёрной броне, терпеливо дожидающихся его возвращения перед тоннелем.
   Леонид вновь поглядел на лицо Чечолы.
  - Если я встречу местницу, что мне ей передать? - отвлёк его Наних.
  - Если встретитесь с ней, то скажите... - попытался собраться с мыслями Леонид. - А, впрочем, не нужно. Я как-нибудь сам. Удачи с паломниками, мастер Авксентий!
  - Удача понадобится вам больше в рейде. Доброй охоты, коготь Леонид.
   Молодой катафрактарий кивнул, в последний раз пробежался глазами по ликтору и вернулся к товарищам.
  "Что общего у них с Чечолой? Этот мальчик - её последний любовник? Одни аммат, добытый аментий и слава были у неё на уме. Её рейды длились долгие месяцы..."
  "Всё пытаешься наверстать упущенное в Джеле, Наних?"
  "Ты не взял её в самоубийственный рейд"
  "Но кто-то полюбил порождённое тобой чудовище..."
  "Неужели этот Леонид стал ей вместо цветка и дожидается её лишь потому, что не успел отогреть её, отговорить и спасти от Проклятья?"
  "И кто же убил её, Наних?"
  "Проклятье? Хотепсехемуи? Или наставник-старик?"
  "Не жди, Леонид, влюбляйся в другую! У тебя ведь есть цветок в Нижнем Блаженстве. Отдай ей свою страсть!"
  - Ну чё: "Таким лицам больше доверяют"? - ёрничал Докер. Хотепс погладил себя по щеке.
  - Мне нужно новое лицо. Город урук большой. Я достану.
   В зрачках Хотепса отразились светлые улицы, гидрореклама в аквариумах, многодетные семьи паломников. В этих же глазах отражались залитые кровью улицы Джелы и горы трупов. У многих срезаны лица, тела перемешаны, вскрыты, разрублены. Безгубые рты отсечённых голов корчились в криках. Наних зажмурился и жуткое воспоминание исчезло. На висках вздулись тёмные вены, сердце ухало в голове.
  (・_・;)?
  - Эй, бро... ты как, норм? Вштырило, ага? - коснулся его плеча Докер.
  - Найми-ка нам хармакс, - убрал его руку Наних. Взломщик кивнул и вместе с Клипсом потрусил к гравитакси.
  - Можете опереться на меня, - предложила свою помощь Капля.
  "Привыкла общаться с калеками"
  "У Рынду не было рук. А у тебя чего не хватает?"
  - О, и мою руку возьмите! - радостно присоединилась Ви к человеческой игре в соучастие. Рядом сипло засмеялся ликтор. Его голос был так похож на голоса внутри Наниха. Лицо Чечолы безобразно и склизко сморщилось. Но в ту же минуту подлетело гравитакси. Докер открыл дверь салона.
  - Оки-док, народ! Запрыгивайте!
   Водитель в ярко-оранжевой куртке равнодушно поглядел на следующих пассажиров. Македонцы уселись, и хармакс медлительно и лениво взлетел. Через пару минут такси влилось в поток разномастного гравитранспорта. Его корпус мелко вибрировал, в салоне пахло чужими духами. Хрусталитовые панели небоскрёбов, витые лестницы башен и огромные плазмойдные аквариумы проплывали за окнами.
  "Когда Хат распускает крылья, мы видим старушку-Исиду настоящей, во всей красе", - трепался аквафон под приборной панелью. - "Хат загорается не просто так, друзья. Это мойра Лахеса отправляет тысячи тонн цитрина в звезду, жертвует кораблём, может быть одним из последних, чтобы подарить два часа света всем, кто молится, всем, кто предан синдикату, всем, кто верит в фотон. Только задумайтесь, как связаны два этих понятия? Синдикат и фотон - без одного не получим другого. Вы считаете, синдикат - это только два часа Озарения раз в тридцать лет? Нет, ребята! Синдикат, это каждый миг, каждый час, каждый день света. Холерит в ваших трубах изготовляется из аментия, аментий добывается синдикатом. Мойры двести лет думают: как вы там, в темноте? Вот о чём я говорю. Они задумались об этом ещё до Четвёртой Эпохи, и до симмахии; они были теми, кто зажигал свет, когда люди грызлись между собой в темноте. На Исиде шла война, каждый дрался за свой личный надел, за свою трубу акватока. Мойры единственные, кто думали обо всех колонистах, обо всех наделах, а не только о своей вотчине. Да, паломники, они думали не только о своих полисферах, не только о них, иначе бы все двенадцать шаров не перекатывались бы сейчас по транзитам, а носились бы дикими в пустошах, сметали бы ваши дома и давили родню. Мойры направляют шары-полисферы. Люблю ли я мойр? Нет, ребята, я их уважаю: уважаю их правила, уважаю их веру. Ведь ночь на Исиде - это зло, друзья. Без света люди сходят с ума. Я видел диких ночнушников, они мало чем отличаются от зверей, от тех самых шплигов. Кто живёт в темноте, кто отказывается от света и несёт чушь про "Голос Исиды", тот деградирует, теряет свою последнюю связь с цивилизацией и меняет свой человеческий облик на облик крысы-мутанта. Не вставайте на четвереньки, друзья, уважайте мойр, уважайте их дело! Впрочем, можете и любить их, если хотите: мойры вам этого не запрещают. Лахеса уж точно не против любви. Любовь и уважение схожи. Поговорим об этом сейчас..."
  - Центр. Приехали. Куда дальше? - спросил водитель. Хармакс замедлился, вышел из общего потока гравимашин и направился к посадочным площадкам. Наних разглядывал будто выдавленные в белом креме улицы. Из пенистых волн вдоль тротуаров вырастали магазинчики и остановки, вздымались столбы фонарей и аквариумы. Искусственный ветер колыхал живые деревья. Под ними тянулись посыпанные мелким серым кристаллитом дорожки. Архитекторы не прикасались к Аргосу. Город вырастал сам по себе, этаж за этажом, будто зубы из дёсен. И никто не мог предсказать, каким и где вырастет новое здание. Паломники называли Аргос "Плотью Лахесы", но не могли объяснить, каким образом костелит, хрусталит, кристаллит и другие саморастущие материалы подчиняются воле мойры. Как будто Лахесе самой удавалось продумать положение и форму каждой ступени, колонны и портика.
  - Что ты чувствуешь, Хотепс?
  - У Тараш есть своё излучение, но не для урук, - ответил Наниху ликтор. - Для урук Тараш - красивая безделушка. Туда... - указал он худощавым пальцем на высокое здание.
  - К россыпному двору? - уточнил водитель такси.
  - Это россыпной двор? - переспросил Наних.
  - Да, россыпной двор Аргоса. Так туда едем?
  - Туда, - кивнул Ликтор. - В жилище урук.
  "Если Этюд там..."
  "То достать его будет непросто"
  "...и последнее: не думайте, что жизнь в полисферах такая уж сладкая, эрмы. Да-да, я обращаюсь к паломникам, кто не из наших мест. В полисфере надо работать. Смеётесь? Да, в укусе, или в какой-нибудь захолустной деревеньке у шахты в три раза больше работы и трудиться надо во тьме! Хотите раскрою вам тайну? Я сам из укуса! Чёрный Укус - говорящее название, правда? Передаю привет всем, кто оттуда. Так вот, в полисфере тоже надо работать. Здесь больше возможностей, выше цели и вечный свет. И это... страшно! Да-да, эрмиты, я говорю про тот самый страх. Темнота, как одежда, она прячет твоё тело, ты знаешь, что всего в паре шагов от светоносной трубы тебя толком не видно. В темноте ты наедине с самим собой, а в полисфере ты всегда под наблюдением чужих глаз. На тебя смотрят, ты будто голый. Так вот, первейший труд в Аргосе - это труд над самим собой: не бояться жить на свету, как при Озарении. Понимаете, к чему я? Мойры зажигают для нас Око Хата не просто так - это испытание на два часа, который каждый должен пройти хотя бы раз в жизни. Любой на Исиде окажется на виду: никаких теней, вы увидите всё до последней детали, до чёрточки, до морщинки. Всё, что было в темноте - станет явью. И кто к этому лучше всего подготовится? Ночнушник, кто с визгом и бранью бежит от света поглубже в пещеру? Эрм, кто спивается на дне укуса, торчит от кислоты и даже головы не поднимет при Озарении? Или народ полисфера, кто знает, что такое свет, кто умеет жить при свете, кто примет фотон с благодарностью, а не с презрением или равнодушием? И ещё честные паломники - такие как вы, кто хотя бы раз в жизни приехали в полисфер, кто прожили здесь хотя бы два дня, хотя бы неделю, сколько бы у вас не было россыпи на кармане. Да, паломник будет готов к свету и к Озаренью больше других, когда посетит полисфер. За этим вы здесь. И лучший полисфер для знакомства со светом - это конечно же Аргос, друзья. Только тут вас поймут, как нигде больше. Оглянитесь! Что вы видите под белым светом? Кого вы видите?.."
   Наних поглядел сквозь пластиковое окно хармакса. Толпы людей на перекрёстках. Такие же толпы медленно поднимаются по галереям и лестницам к посадочным площадкам гравитакси. Люди взлетают на хармаксах и вливаются в общее течение транспорта между хрусталитовыми небоскрёбами. Жарко. На метрополиках лёгкая одежда самых ярких оттенков: от кислотно-зелёных до огненно-красных. Оттенки словно стараются перекричать сияние Аргоса. Паломники же наоборот в своих белых накидках сливаются с Плотью Лахесы. Вокруг чисто. Мусор в Аргосе впитывается самим городом. Один небоскрёб отбрасывает на соседнюю башню чёрную тень. Крупные тени - большая редкость для полисферов, ведь в них нет единой стороны освещения. Вот тень на башне зашевелилась, костелитовая стена вспучилась, треснула, изнутри будто вши из лопнувшей гниды полезли хранители. Ликторы заполонили улицы, окрасили тротуар алым, запрыгнули и сбили налету хармаксы. По всему городу расцвели огни взрывов и взметнулись чёрные столбы дыма. Люди падали с отсечёнными головами. С лестниц хлестала кровь. Ликторы наползали, забирались в каждую щель и находили людей, где бы те не пытались укрыться.
   Хрусталитовые дома вздрогнули и задрожали. Среди небоскрёбов брёл великан. Бледно-зелёный луч энергопушки врезался в башню. Костелит раскололся и треснул, белая пыль окутала катафракта. Когда же пелена развеялась и осела, по его чёрной броне ползли серебряные ликторы. Навстречу им устремился яркий шар, он сжигал ликторов раскалёнными струями, сбрасывал их с хозяина, но хранители опутали шар паутиной и вскрыли ячейку местника. Они вытащили катафрактария наружу, как эмбрион из утробы, и рассекли его тело на части.
  - Миана прикончили! Пентаграммам, отойти ближе к пре-патриарху! Защитить Крона! Прочь из плотной застройки!
   Чёрная тень пирамидиона не в Аргосе. Она только в воспоминаниях.
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама... - трудно дыша, прочитал Наних.
  - Непривычно видеть живых - да, урук? - просипел ликтор. Холодные капли выступили на висках местника. Он побледнел ещё пуще Хотепса. Только они понимали, что у проклятья Исиды и всеночи одни корни.
  "Вы видите прекрасный город и таких же прекрасных людей", - продолжал аквафон сквозь ракушку. - "Небоскрёбы Аргоса тянутся ввысь, как и наши желания жить лучше, богаче, достигать совершенства. В Аргосе нет ничего уродливого, и точно также у вас не должно быть уродливых помыслов. Дома Аргоса отражают белый свет, и вы отразите свет Озарения своими чистыми душами. Грязный хрусталит ничего не отражает, правильно? Всего два часа Озарения раз в тридцатилетие... Око Хата может быть никогда не зажжётся снова. Мало кто видел Озарение дважды, а уж три раза подряд - о таком я и не слышал. Сейчас вы как мутный хрусталит или чистый? Вы паломник или жалкий ночнушник? Вы тянетесь к свету или бежите на тёмную сторону? Вы люди или шплиги? Ответьте мне! Ответьте себе".
  - Герберт ведь, тот метрожопик, чуть под полисфер не сиганул, глюк рефлекторный, - сказал Докер, поглядывая на город. Наних не думал, что он заметит побег россыписта из цикла. Броситься под полисфер прямо на транзитной станции - весьма распространённый, хотя и не дешёвый способ самоубийства. С другой стороны, в пустошах твоей смерти никто не увидит и не оценит.
  - Приехали, - сказал водитель. Хармакс мягко опустился на посадочную площадку перед зданием похожим на раскрытую книгу. Два корпуса наискось выходили к бульвару, словно приглашая гостей войти внутрь. Но это обманчивое радушие портили закрытые ворота на входе. В чёрном и золотом кружеве заплетались виноградные лозы, лучистые символы Хата. На створках металлические фигуры Клото и Лахесы держались за руки. Ворота демонстрировали близость дел мойры Богатства и Благоденствия с делами мойры Вдохновения и Озарения. Что же ещё украшать подобным сюжетом, если не рассыпной двор?
   Нашлось место и для самой таинственной мойры. Выполненная в голубом металлите, Атропа сидела, облокотившись на ячейку сонара и внимательно приглядывала за союзом Лахесы и Клото. За спиной мойры Порядка и Правосудия выстроились фалангиты, местники и катафракты. Но боевые машины катафрактариев больше смахивали на рыцарей в чёрных и золотых доспехах.
   Наних заплатил водителю, македонцы вышли из гравитакси и хармакс полетел на поиски новых клиентов.
  - Шплиг нас туда впустят, - присвистнул Докер, оглядывая ворота и изысканное многоэтажное здание.
  - Тараш здесь, - указал пальцем ликтор.
  - Не тыкай, ща запалят! - зашипел на него взломщик. - Тут стекломордых, как кровянок на шплиге!
  (ఠ ͟ʖ ఠ)
  - И как мы войдём? - затревожилась Ви. Капля при виде изображённых на воротах мойр сильно поёжилась.
  - Валить надо! - дёргался Докер. Наних заметил, как ликтор через ажурные ворота словно рассчитывает взглядом прыжок на белые стены россыпного двора. Между ним и Этюдом стояла всего лишь горстка работающих в здании метрополиков.
  - О, а я знаю! - вдруг воскликнула Ви. - Герберт рассказывал, что он россыпист! Надо предупредить его друзей, что он пропал на транзите. Может быть он успел вернуться на работу и поможет нам? - махнула она на ячейку сонара.
  - Да ты чё? Идея тухляк, Солнце, брось!
  - Но, Ангел, разве есть идеи получше?
   Докер проворчал что-то про аквазоры и принялся осматривать стены и углы здания. Ви смело зашагала к сонару, но Наних её опередил. Под прозрачной мембраной мерцали плазмойды. Яркие точки складывались в крупные символы для связи с охранниками. Наних коснулся дисплея, ожидая грубых голосов фалангитов, но ответила женщина.
  - Россыпной двор. Что угодно?
  - Нам нужно увидеть Герберта Шлимана.
  - Мастера Герберта Шлимана?
   Наних оглянулся. Македонцы за ним притихли. Докер вжал голову в плечи, готовый удрать, как трусливый шплиг.
  - Да, его.
  - По какому вопросу?
  - Есть новости для мастера. Или для россыпного двора.
  - Подождите минуту...
  - Щас стекломордых натравит и повяжут нас - ясен-аментий!
   Ворота с коротким сигналом щёлкнули и начали медленно открываться. Между рук Лахесы и Клото раскрылся россыпной двор. Из корпусов навстречу гостям вышли два высоких стройных близнеца. Обе в белых костюмах, с гладко зачёсанными платиновыми волосами. У одной из близнецов причёска уложена на правую сторону у другой на левую. Высокие каблуки секретерок чётко выстукивали по мелкому кристаллиту дорожек.
  - Здравствуйте, кирие и кирии. Мы Стелла и Сцилла. Прошу идти за нами, - указала одна. Другая внимательно оглядела гостей взглядом почти прозрачных голубых глаз.
  "Синтетики"
  "Высшие"
  "И одинаково опасные"
   Стелла повела македонцев к россыпному двору, молчаливая Сцилла шла следом. Дорогие и сложные секретерки - результат освоения людьми синтетических фабрик Айши. Трудно представить, что два этих высших синтетика - близкие родственницы головачей, пусть создавались Департаментом Замещения не для работы на шахтах, а для службы в самых значимых организациях синдиката. Для создания одной секретерки требовалось примерно столько же времени и аментия, сколько на полтысячи головачей.
   Разве что россыпной двор мог позволить себе подобную роскошь.
   Нет, здесь не делали россыпи. По крайней мере в той части россыпного двора, куда Стелла и Сцилла ввели посетителей. Холл для гостей украшался аментиевыми самородками. Кристаллы величиной с половину хармакса неторопливо вращались в прозрачных пузырях гравиполей. Алые грани самородков подсвечивались изнутри пульсацией ярко-жёлтого цитринового ядра. Для пущего вида на кристаллах оставили неубранный фаларид - каменные куски плоти аммат. Там, где холерит делился на верхний и нижний слой, вспыхивали тёмные прожилины. На других постаментах в гравиполях покачивались артефакты с раскопок во всеночи. Исчезнувшая цивилизация Айши оставила колонистам множество красивых и непонятных вещей, вроде насекомоподобных ваз из тончайшего синего материала, украшений, алых энергетических цилиндров, тёмных жезлов, одна сторона которых поглощала свет, а другая испускала нечто похожее на дымное облако. Одно ожерелье беспрестанно смещало свои драгоценные каменья и всякий раз складывало их по-новому.
   Посреди гостевого зала стоял грубо отшлифованный чёрный колокол, так что на его сколотовой поверхности остались следы от зубчатого инструмента. В стенках колокола виднелись отверстия, через которые разносился непрерывный ритмичный гул, словно колокол вдыхал и выдыхал воздух.
   Конечно, выставка предназначалась для особо важных персон, а не для обычных захожих. Неужто одно имя Герберта Шлимана распахнуло двери самого охраняемого и недоступного департамента синдиката?
  - Сюда, пожалуйста, - указала Стелла на гравиподъёмник. Сцилла зашла на диск самой последней. Круг подхватил македонцев и быстро полетел вверх. Когда прозрачные створы открылись, секретерки вывели посетителей в наполненный тёплым медовым сиянием зал. Если бы янтарная смола внезапно окаменела и заключила в себе множество пластов и пузырей, то именно так и выглядели бы стены приёмной. Хрусталитовые панели добавляли янтарному помещению зеркальных отблесков и отражений, потолок с тонкой и сложной сетью светоносных труб извивался мягкими линиями, подобно нуге. Внутри стен струилась по вросшим прожилинам энергосмесь. Ни один архитектор не смог бы воплотить в жизнь столь разветвлённый и многослойный строительный замысел, кроме саморастущего Аргоса.
  - Вы знаете Герберта? - вышел из-за янтарной стены незнакомец в белом костюме с золотыми обшлагами. Наних не сразу сообразил: человек перед ним или синтетик? Молодцеватое лицо, обесцвеченные волосы... нет, внедрения хоть и синтетические, но лишь для продления жизни и укрепления здоровья, и чтобы снабдить россыписта набором полезных умений, таких как особенно острое зрение, тончайшая координация рук и повышенная восприимчивость кожи.
  - Да. Мы познакомились с Гербертом во всеночи. Он россыпист.
  - О, ещё какой россыпист... - опустился улучшенный человек в янтарное кресло. Стелла и Сцилла остановились по левую и правую руку от него, как две белые башни. Разум у синтетиков усечённый, но, если про головачей можно сказать, что они недоразвитые, то про высших синтетиков правильнее говорить "узкопрофильные". Их искусственный мозг лучше всего приспособлен для заранее заданных дел, но ни один человек в этих занятиях синтетиков не превзойдёт. Наних как-то видел в доме Крона акватерминал, в инфо-море которого была внедрена всего лишь одна память-программа - шахматы. Но обыграть в шахматы этот акватерминал не мог даже владелец.
  - Прежде, чем продолжить, мне хотелось бы узнать, в каких отношениях вы со Шлиманом? - перешёл к делу улучшенный человек. Судя по полосам на плечах, он был старшим мастером-пританом россыпного двора. - Всех, кто располагает сведеньями о Шлимане, доставляют лично ко мне. Но это не значит, что я буду разговаривать с кем попало. Так, кто же вы такие?
  - Торговец Авксентий из Косого Укуса, - представился Наних.
  - Торговец в доспехах?
  - Всеночь - опасное место. Это моя супруга и спутники, - указал он на Ви и остальных македонцев.
  - Так вы познакомились со Шлиманом где-то во всеночи, так?
  - На одной из транзитных станции полисфера.
  - Когда вы виделись с ним в последний раз?
  - Несколько часов назад.
  - Весьма интересно. И какие у вас могут быть с ним дела? Вы торгуете вместе? Он занял у вас тяжёлой россыпи и прикрылся двором, что мы отдадим вам долг вместо него?
  - Нет, мы всего лишь попутчики. Я купил Шлиману биопечать в Аргос, но возмещать мне россыпь не требую.
  - Шлиман вернулся в Аргос? - выпрямился притан в кресле.
  - Да. Под другим именем.
  - Тогда понятно. Я полагаю вы помогли ему с этим? Не бойтесь, россыпной двор не на побегушках у фалангитов. Хотя мне теперь, должно быть, следовало бы сомневаться, что я говорю именно с торговцем Авксентием из Косого Укуса.
  - Вашего имени я не знаю совсем.
  - Вы разговариваете с пританом Крезом - можете называть меня так: имя не выдуманное. Хотите выпить чего-нибудь? Думаю, разговор получится интересный. Стелла, принеси нам по стаканчику тоника с мятой. После долгой дороги, знаете ли, бодрит.
   Одна из секретерок удалилась за янтарную стену.
  - Присаживайтесь, - указал Крез на янтарные складки в виде диванов. - Зачем вам Герберт при дворе Аргоса и какие новости есть для нас?
  - Зачем же вы его так сильно разыскиваете? - спросил Наних.
  - Кто сказал, что мы его сильно разыскиваем? Только заботимся о сотрудниках в пустошах.
  - Ага, как кошка о шплиге, - ухмыльнулся Докер. Крез удостоил его лишь беглым взглядом.
  - Вы контролируете зал прибытия и всех, кто переместится в полисфер - это понятно по тому, как вы озадачились, когда я сказал, что Герберт прибыл под чужим именем, - надавил на притана Наних.
  - А для вас-то он что значит? Или всего-навсего набиваете цену за информацию? Учитывая, как "ловко" Шлиман умеет вести дела, надёжных партнёров у него вообще не должно быть... - Крез мягко постучал пальцем по нижней губе. Мимо дивана, выгибая спинку и потягиваясь, прошествовала молодая белая кошечка. Ви с азартом в глазах потянулась к ней, но кошка со звоном бубенчика на ошейнике сбежала на колени к притану.
  - Ну, ладно, - погладил кошку Крез. - Кажется, у нас с вами намечается сделка. Мы и правда ищем Шлимана и заплатим за информацию о нём. Если вы прибыли в Аргос вместе, то знаете, где он. Полисфер очень велик, неизвестно даже насколько велик, а нам бы хотелось найти своего мастера поскорее.
  - Дело не в россыпи.
  - Тогда в чём?
  - Я скажу, если вы объясните, почему Герберт пытался покончить с собой.
   Лицо Креза вытянулось. Притан не сразу совладал с чувствами. Вернулась Стелла с подносом и обнесла гостей стаканами с тоником. Над каждым запотелым стаканом раскинулся зелёный зонтик мяты, жемчужные пузырьки играли в прозрачном напитке на кубиках льда и сочной дольке лимона.
  - Герберт пытался... вы уверены? - оправился Крез.
  - Да. Сбросил свою биопечать перед полисфером и хотел выскочить из цикла.
  - Вы остановили его?
  - Да. Схватил за руку.
  - Спасибо... - с облегчённым вздохом кивнул Крез. - Значит, вы думаете, что это мы, синдикат, довели его. Это неправда, у меня с Гербертом личное дело. Ещё вижу, что вы никакой не торговец, - Крез бегло оглядел македонцев. - Налётчик, боевой вирус, дрон и эрмка... - на Капле глаза Креза особенно задержались, но не менее пристально он поглядел и на ликтора. Нос притана учуял тухлую вонь и задёргался. Ликтор тут же повторил омерзение на лице человека и задёргал своим склизким носом.
  - Кто вы такая, кирия, я даже угадывать не хочу, - притан отвернулся к Наниху. - Но вы любопытнее всего, человек в доспехах катафрактария. Скажите, зачем Герберт хотел вернуться в Аргос? Он говорил?
  - Ничего особенно конкретного.
  - Досадно. Это бы сузило круг. Похоже, милый Герберт бежит как волк на флажки...
  - Как чё? - не понял Докер.
  - Как волк - земной хищник. На них охотились так, раньше: загоняли под выстрелы ружей. Можно сказать, волки сами бегут на флажки и не могут остановиться, - раздумывал Крез о чём-то своём.
  - Вы землянин и очень старый, - осознал Наних.
  - Спасибо за "комплемент".
  - Вы с Колыбели? Один из Инженерного Отдела? Руководили флотом?
  - Командовал, а не руководил. Нет, мою капсулу вытащили из пирамидиона и диссонировали в синдикате. Навыков палубного офицера мне вполне хватает для руководства такой организацией, как россыпной двор.
  - Почти все важные посты занимают земляне.
  - Далеко не все, но значимые, куда исидцев лучше не подпускать. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь недовольный Геростратец пробрался в синдикат и разрушил систему.
  - Вам самому здешние порядки нравятся?
  - Почему нет? Не хуже земных: такое же деление на достойных и недостойных, такие же маски на лицах. В силу колонизации, нехватки ресурсов, падения культуры и естественных факторов здешний исидский порядок, разумеется, более радикальный. Зато есть наследие Айши, аментий, синтетики и полисферы, которых нет на Земле - всё это достоинства и большой потенциал для колонии. И этим потенциалом надо кому-нибудь распоряжаться, чтобы возобновить космические перелёты.
  - Например вам?
  - Синдикату и мойрам, - Крез сбросил с коленей надоевшую кошку. - Найдите мне Герберта, Авксентий, и за вашу помощь вы получите сотню тонн россыпью.
  w(№ｏ№)w
  - Ни шплига се! - заёрзал на месте Докер.
  - Ой, это так много! А можно цитрином? - подскочила Ви.
  - Почему именно я должен его искать? - спросил Наних.
  - Потому что вы уже ищите. И, вижу, найдёте. Вы не какие-нибудь дуболомы-фалангиты.
  - Но и не наёмники. До Герберта нам нет никакого дела.
  - Так чего вы хотите? - начал сердиться Крез.
  - Артефакт - он у вас. Некий "Этюд", похожий на перевёрнутую пирамиду.
  - Зачем он вам? - прищурился Крез.
  - Мы ведь не спрашиваем, зачем вам Герберт?
  - Потому что он мой сын! - неожиданно рявкнул притан. Его голос отразился от янтарных стен. Синтетическое лицо Креза напряжённо воззрилось на Наниха, но вскоре оттаяло и притан намного тише сказал. - Моё полное имя Крез Шлиман. И Герберт мой единственный сын; он родился на Исиде.
  - Так вы ищите его, потому что поссорились?
  - Не только... - усмехнулся притан. - Но об этом с глазу на глаз, - оглядел он сидящих перед ним македонцев и задержался взглядом на Капле. - Она может остаться. И вы, кирия со странным лицом, тоже.
  - А я?! - возмутилась Ви. К гостям подступили секретерки. Вежливый вид синтетиков настоятельно подсказывал им подниматься и пошевеливаться.
  - Отчаливаем, Ви. Синие тут без нас холеру перетирать будут, - залпом допил стакан Докер и отбросил его на янтарный диванчик. - За мной, Клипс.
  <(￣ ﹌ ￣)>
   Капля не понимала, зачем ей оставаться. Молчаливая Сцилла держалась поближе к ликтору. Остальные македонцы вышли следом за Стеллой, и Крез обратился к Наниху.
  - Что вы думаете об Озарении, Авксентий?
  - Так важно, что я думаю?
  - Аргос - храмовый город и вотчина Лахесы. Отсюда она боролась с симмахией, Аргос крушил наделы катафрактариев, как Делос Клото и Некрополь Атропы; отсюда Лахеса договаривалась с Колыбелью и подчиняла себе Инженерный Отдел. Озарение - символ власти для синдиката, духовный фетиш для верующих и смысл охоты на аммат для местников. Озарение значимо и для простых рабов, когда их освобождают в честь праздника. Сбор аментия для Озарения небезопасен, как и компиляция аментия в россыпь - это сложный и долгий процесс. Все россыпные дворы принадлежат Клото, мойре Богатства и Благоденствия, так что россыпному двору Аргоса втройне тяжелее, так как мы находимся в полисфере Лахесы, мойры Озарения и Вдохновения. Скажем так, не все мои мастера думают, что правильно сжигать тысячи тонн аментия ради пары часов религиозного буйства в экстазе. Сожжённые ресурсы разумнее было бы влить в экономику Исиды, выстроить новые города, фабрики, кислородные башни, ветки водопроводов, до конца исследовать полисферы. Кажется, людей в катящиеся города не потому не переселяют, что на эрмов не хватит пищи и места, или что они отберут работу у метрополиков, а потому что вы сами толком не знаете, внутри чего вы живёте, что такое полисфер и не схлопнется ли он в один миг, вместе со всеми жителями? Знай вы наверняка, то давно бы перетащили в полисферы всех колонистов с поверхности. Мастера россыпного двора считают, что Клото на их стороне и не хочет растрачивать богатства на эмпирические культы Лахесы.
  - И Герберт был одним из тех россыпистов? Одним из тех практичных людей?
  - Нет. Герберт был как раз крайне непрактичен, - нахмурился притан. - Он слишком недальновиден. Он вывел из запасов россыпного двора две с половиной тысячи тонн аментия и вовсе не для закромов Клото.
  - Нам же сказал, что не вор, - припомнил Наних.
  - Так он ничего и не украл.
  - Как это: "Не украл"?
  - Вам известно сколько тонн аментия проходит через наш компилятор? Миллионы. Миллионы тонн. Две с половиной тысячи тонн - это остаток, неизбежная потеря энергии при компиляции. Сама компиляция нужна, чтобы уменьшить вес и размер аментия, при сохранении его энергоёмкости в кристаллите. Без компиляции никакой бы торговли и экономики на Исиде не существовало. Из одной тонны аментия при компилировании в кристаллит мы теряем энергии на один-два килограмма руды - немного. А с тысячи тонн? Одну-две тонны. Эти неминуемые потери Герберт и присвоил себе, когда улучшил технологию компиляции. Эффективность россыпного двора возросла до девяносто девяти и пяти десятых процента - очень стоящая и нужная технология.
  - Выходит, ваш сын вовсе не вор, а рационализатор и гений?
  - Будь мы с ним в более дружных отношениях так бы всё и получилось. Он бы не утаил улучшенную компиляцию и зажил бы богаче Мидаса; я бы убедил его не создавать россыпь без клейм и не раскапывать свой цитриновый город, вправил бы ему мозги. Теперь же Герберт скрывается. От меня он, дурак, конечно же убежит, но как только за него возьмутся филакии синдиката... - россыпист неуютно вздохнул. - Прошёл слух, будто наш россыпной двор утаил от Лахесы две с половиной тысячи тонн аментия для Озарения. Слух, конечно, порождён кем-то извне. Кто-то свёл появление левой россыпи в пустошах с россыпным двором Аргоса. И это очень нехорошо.
  "Герберт обставлял дела с Олимпосом на транзите: через пирита продавал левую россыпь, а потом уехал раскапывать Нить Ариадны. Олимпос ещё дал Герберту в долг, под обещание продвинуться по службе в полисфере. Вот почему Олимпос провёл нас вместе с Гербертом через тоннель: фалангит с россыпистом крепко повязаны, и дело не только в белой броне, но и в сверхприбыльной афере"
  - И всё же Герберт выскочил из цикла не из-за вас и не из-за страха перед филакиями? - вслух сказал Наних.
  - Нет, - помрачнел притан. - Даже если его поймают филакии и обвинят в краже, то изобретение Герберта с лихвой искупит его вину. Признаться, я думал, что в отместку Герберт передаст технологию улучшенной компиляции притану другого россыпного двора; ждал появления Герберта в Делосе, надеялся перехватить его на транзите в Некрополь, хотел даже сдать синдикату, чтобы только поскорее найти. Но не решился. Всё началось с нашей ссоры. Всё из-за его... его... - затруднился россыпист.
  - Из-за Джелы, - договорил Наних. Притан нехотя кивнул.
  - Да, вижу он рассказал вам о Джеле. Значит вы сильно ему помогли. Боюсь предположить, что он задумал в Аргосе.
  - Это выбор, - вдруг сказала Капля. - Решала судьба. Он доверился судьбе: если бы полисфер его смял, то всё было бы кончено, и он бы ни на что не решился.
  "Сама доверялась судьбе?"
  "Жива только по её воле?"
  - Получается, на другой чаше весов у Герберта нечто ещё более страшное, чем его собственная смерть. Какая-то очень мрачная перспектива, - задумался притан. - И мой сын на это решился... Герберт-Герберт, если бы только не твоя Эйрин! Слышали про эту девушку ксеноархеолога? Мой сын влюбился в неё во время поездки по делам россыпного двора в Джелу. Она работала в пустошах, искала подтверждение своей научной теории. Полисферы, по её мнению, катятся совсем не беспричинно, а строго по цитриновым нитям в глубине недр Исиды. Эйрин родилась колонисткой чёрт знает в каком поколении, и убедила себя, что секреты вашей планеты нарочно не исследуются и вы слишком мало занимаетесь раскопками и артефактами. По её теории выходило, что Айши вовсе не намеривались жить в полисферах, как вы, и планировали использовать катящиеся города для других целей.
  - Для чего именно?
  - Кто знает... Джела была необычным полисфером по архитектуре и жизни, вот откуда у Эйрин родились эти теории. Эйрин предположила, что аммат, отъедаясь до легендарных размеров, больше не могут охотиться на себе подобных и закапываются в почву.
  - Так образуются залежи аментия.
  - Да. Но умирают аммат вовсе не где попало, а формируют Золотой Путь. По цитриновым жилам как по подземным рельсам катятся полисферы. Если разрыть почву под руслами, то мы непременно наткнёмся на цитриновую нить. Представляете, что бы началось, получи эта теория огласку и популярность? Если всё так, если безумная теория Эйрин верна, то мойры не могут управлять движением полисферов, а лишь переводят их с одной цитриновой жилы на другую. Да, вам всем кажется, что полисфер давит наружные поселения и сеет хаос по воле мойр, но на самом деле он лишь следует проложенному для него аммат пути.
  - Да, безумная теория, - согласился Наних.
  - Но, если она подтвердится, это бросило бы тень на всемогущество мойр.
  - Эйрин была антисиндикатчицей?
  - Не знаю, возможно она и путалась с Геростратом. У вас осталось так мало учёных, что любого из них можно клеймить мятежником. До Джелы я был склонен считать, что Эйрин всё-таки геростратчица и ищет подтверждение своей теории неспроста, а чтобы обосновать бунт: "Стоп полисфер!". Теперь же мне кажется я перегнул палку. Герберт часто наведывался к ней. Естественно о женитьбе не могло быть и речи. Должность и карьера моего сына гораздо важнее... Я хотел видеть его женатым на какой-нибудь хорошей землянке из других десонированных. Потому загружал Герберта различной работой и требовал возвращения из поездок при первом же случае. Что сказать: чёрствый, вредный старик... Затем Джела взорвалась: синдикат взорвал, вместе со всеми ликторами. Это были самые чёрные дни для нас с Гербертом. Сын обвинил меня, что я тоже причастен к трагедии, раз работаю на синдикат. Убедить его, что я не при чём и что при взрыве внутри Джелы были одни только ликторы - у меня не получилось. Скажите... - утомлённо понизил голос притан, - вы знаете правду о Джеле? В полисфере не осталось выживших, когда он взорвался?
   Заскрипело и заклокотало, словно камни рассыпались по железу - ликтор смеялся. Сцилла слегка качнулась на каблуках.
  - Об этом могут знать только катафрактарии, которые выжили в Джеле. И таких очень мало, - веско и медленно проговорил Наних.
  - Да, я слышал про пентаграммы и про тринадцатую династию, - глубоко вздохнул Крез.
  - Не любовь к Эйрин толкнула Герберта под полисфер, - вдруг произнёс Наних. - Любовь как раз удерживала его от самоубийства, заставляла раскапывать Золотой Путь, искать свидетелей на транзите, которые остановят его и спасут.
  - Что же тогда подтолкнуло его? - синтетические глаза Креза взглянули внимательнее на местника.
  - Ваш сын жил в темноте?
  - Только в гостиницах на транзитах.
  - Это не темнота. Там хорошие светотрубы. Когда Герберт раскапывал Золотой Путь, он жил в настоящей темноте, на поверхности Исиды, во всеночи. Дня через три без хорошего аментиевого освещения тебе начинают сниться кошмары. Через неделю появляется чувство, что за тобой наблюдают. Через месяц слышатся голоса: шёпот, оклики. Если пробыть в темноте достаточно долго, то приходят и галлюцинации.
  - Да, проклятье Исиды. И сколько надо, чтобы кровь почернела от амальгамы?
  - В том-то и дело, что она не чернеет сама по себе - это было бы облегчением. Через три месяца в темноте человек начинает бредить и заговариваться сам с собой. Не думаю, что Герберт провёл в темноте достаточно времени. Он не был похож на тех, кто видит неков. Скорее всего, он задержался на раскопках без света аментия не слишком долго.
  - И всё же?
  - И всё же, он отвечал некам, чего ни в коем случае нельзя делать, - осторожно проговорил Наних. - Неки цепляются за тебя, пытаются распалить в тебе злобу, и это не та злоба, от которой можно избавиться закричав, помедитировав или хорошенько подравшись. Злоба, как снежный ком, как едкая плесень растёт в тебе и никуда не рассеивается. Эта особенная злоба проклятья, она и правда разумна. Катафрактарии овладевают ей, как оружием, когда идут охотиться на аммат.
   На омоложенном лице Креза выступил пот.
  "Чечола тоже любила наставника..."
  "Помнишь, Наних?"
  "Ты научишь меня убивать аммат, мастер?"
  "Я защёлкнула амальгатор по-новому, смотри!"
  "Ты предатель, ты вор, ты убийца, ты лжец!"
   Притан не заметил побледневшего лица Наниха и продолжал вспоминать.
  - Но ведь ночнушники живут на тёмной стороне целую жизнь.
  - И многим ночнушники похожи на людей?
  - Не очень многим.
  - Ночнушники говорят с Исидой на одном языке. Ваш сын не справился с её голосами.
  - Значит Герберт сошёл с ума? И что же он сделает?
  - Будь я опытным россыпистом, человеком не глупым, технически образованным, как бы я выместил свою обиду на Аргосе?
  - Боже мой... - сокрушённо подпёр Крез подбородок. Но слабость притана продлилась недолго. - Послушайте, - выпрямился он в кресле. - Ещё осталось время: отыщите Герберта, мой сын не должен превратиться в преступника. Да, он способен совершить какую-нибудь глупость, но не убить. Если он хоть кому-нибудь - по воле своего безумия, по своей неосторожности - навредит, то всю жизнь будет каяться. Найдите его и приведите ко мне. Завтра в доли Гелиоса наш россыпной двор посетят аудиторы Клото. Когда модификации компилятора вскроются, я хочу, чтобы Герберт стоял рядом со мной.
  - Тараш, Наних, - напомнил ликтор. Крез бросил настороженный взгляд на Хотепса и снова задёргал ноздрями.
  - Что насчёт артефакта? Перевёрнутая пирамида, Этюд - у вас? - спросил Наних.
  - Кажется, в хранилище есть то, что вы ищете. Можно уточнить её наличие в каталогах. Совсем бесполезные артефакты мы не храним под замком. Но, если пирамида здесь, а не в гимнасии, то явной пользы от неё нет. Вы получите всё, что хотите в обмен на вашу помощь.
   Ликтор поднялся, больше в россыпном дворе ему нечего было делать. Хотепс мог проложить себе путь к хранилищу по трупам людей, но поклялся никого не убивать. И это не вопрос чести, а вопрос достижения цели самыми лучшими методами.
  - Мы вернём вашего сына, - встал следом Наних. Капля поднялась за ним.
  - Постойте! - остановил Крез, обратив внимание на землянку. - Вашу попутчицу вам не обязательно брать с собой. Ей лучше остаться у меня.
  - Почему же?
   Крез помедлил с ответом.
  - Кажется мы знакомы, ещё по прошлой жизни.
   Капля содрогнулась. Наних ненадолго задумался.
  - Хорошо. Но мы вернёмся за ней. И очень скоро.
  - Стелла! - повысил голос Крез. Из-за янтарной стены вышла его секретерка. - Проводи гостей. И впускай их ко мне в любое время, как только появятся. Пока я не распоряжусь иначе.
  
  Глава 7
  Герострат
   Македонцев вывели за ворота. На бульваре Докер заметил отсутствие Капли и начал расспрашивать Наниха что к чему. Всё время беседы с пританом акватроник просидел в зале с музыкальной водой; струйки так мелодично звенели о кольца и перекладины, что ровным счётом ничего не было слышно.
  - Нек, бро, да в полисфере одного слепчика нарыть - всё равно что золотую кровянку на шплиге выцепить!
  - Но из транзита все попадают в зал прибытия, Ангел! - напомнила Ви.
  - Если метрожопика на цикле не раздавило! А если он жив, то за два часа, пока мы в жилой зоне шаримся, он на сорок уровней куда хошь мог шплигануться!
  - В полисфере есть целых сорок уровней, Ангел?
  (№◡№)
   Ликтор молча наблюдал за их пустым разговором.
   По белому костелитовому тротуару скользил блик от лакированного чёрного лимузина. Окна гравимашины свет не пропускали, будто темнота в Аргосе была роскошью. По другую сторону улицы спешили метрополики в ярких туниках, костюмах и платьях. Пахло нагретым костелитом и раскалённым металлитом. Городу не хватало дождя. И дождь будет, нужно только свериться с расписанием.
  "Магазин женской одежды Арахна: лучшее кружевное бельё только у нас! Поймайте своего суженого в кружевные сети наслаждений. Детям Солнца - персональная скидка! Арахна: для благородных исидок, а не для дешёвых блондинистых шкур!"
  - Какая всё-таки хамская реклама! - возмутилась Ви, взглянув на большой плазмойдный дисплей на другой стороне улицы. - Она ведь только что добрую половину женщин обидела!
  "Добрая половина женщин выбирает психиатрическую лечебницу Свежие Сосны", - откликнулась на её возмущение гидрореклама. - "Сон в Свежих Соснах лечит нервные расстройства и шизофрению. Сон в Свежих Соснах: не думай о тревогах, возьми и сосни!"
  - Ну это уже наглость!.. - задохнулась Ви. - Кто программировал эту хамку?!
  ( № ∀ № )ﾉﾞ
  - Заткнись, Клипс! - рыкнул Докер.
  - Система оповещения работает на весь Аргос? - уточнил Наних.
  - Не, бро, забей! Вот просто сразу забей! - откосил взломщик.
  - О чём это вы? - подозрительно сощурилась Ви.
  ⊂(￣▽￣)⊃
  - Память обнулю, Ржака! - зарычал Докер.
  (″ロ゛)
  - Сможешь подключиться к аквазорам фаланги и отыскать Герберта? - спросил Наних.
  - Ну блин, а полегче чё-нить можно?
  - Система оповещения взаимодействует с аквазорами?
  - Ясен-аментий! Система оповещения - искусственный интеллект Аргоса, к ней все департаменты подключаются и фаланга.
  - Так это ты её написал! - озарило вдруг Ви. - Это она про нас, про меня гадости говорит! Это всё из-за тебя, Ангел!
  "У нас победитель! Джек-пот лотереи отправляется в благотворительный фонд для детей с задержкой умственного развития!"
  - Ангел, если она сейчас не заткнётся, если ты её сейчас не заткнёшь, я ей всё инфо-море до последнего импульса зарожу! - волосы у Ви зашевелились, как язычки пламени.
  ( ` ω ´ )
  - Ты взломаешь систему оповещения и отыщешь нам Герберта. Мы захватим россыписта и доставим его к притану сегодня же вечером, - приказал Наних. - Нам нужно отыскать его раньше, чем филакиям.
  - Мойрины рога! Так и знал, что всё этим кончится! - выбранился Докер.
  - Какие-то проблемы? - свёл брови Наних.
   - Нек, никаких!.. Агату мне заказал, года два назад, один метрожопик из муниципалитета: сам память-программист, а не шплига не умеет! Работёнка так себе, левая, только чтоб россыпи быстро поднять. Да Агата с чего-то решила, что мы с ней, типа, вместе. Больно много воли запрограммировал. Вот и пришлось шплиговаться из Аргоса.
  - Так значит её Агатой зовут! - зазвенела Ви, как натянутая струна.
  ψ( ` ∇ ´ )ψ
  - Не напирай, Солнце!
  - Где будем подключаться? - отвлёк его Наних.
  - К Агате где хочешь можно подключиться, с любого акватерминала. Но лучше через инфо-море фаланги. Через него не так палевно систему поиска и аквазоры пропикать.
  - Вот же искусственный интеллект обобществлённый! "Пароль: один-два-три-четыре"! - яростно зашипела Ви.
  - Тогда ищем акватерминал с подходящим для нас инфо-морем, - подытожил Наних.
  - Лучше бы ты забрал Тараш силой, урук, - равнодушно обронил ликтор.
   Пока Ви в конец не обозлилась, пришлось нанять хармакс и вновь взлететь в воздух. Докер активировал гравитон в пассажирском салоне и уставился в жидкий плазмойдный дисплей. Используя биоимплант на затылке, он влился в айнет.
  - Что это ты делаешь, Ангел? - колко осведомилась Ви.
  (^.~)☆
  - Разыскиваю точку для подключения к Агате. Нужен мобильный акватерминал фаланги.
  - А-а, значит соскучился по своей бывшей? Шплигуешь на полусогнутых!
  ☆⌒(≧▽№ )
  - Ага, вот, нашёл! Кажется, у кого-то время перерыва... Эй, шеф, давай-ка ниже и вон там поверни, за тот угол! - указал Докер таксисту. Хармакс опустился чуть ближе к дороге, поездка вышла совсем короткой. Гравитакси высадило македонцев в глухом переулке и немедленно улетело. Возле костелитовой стены стояла белая патрульная машина с синими полосами. Докер подошёл к хармаксу, огляделся, подёргал за дверцу и вытащил тонкий щуп. Меньше чем за полминуты он взломал замок, и дверца открылась с коротким щелчком. Внутри перед пассажирскими сидениями висел небольшой акватерминал с гравитоном.
  - Постой на шухере, Ви, чтоб никто не пропикал.
  - Сам постой!
  - Да не сыпь ты холеру!
  - Сам не сыпь!
   Докер покосился на ликтора. Тот едва ли годился в караульные.
  - Клипс!
  (TヘT)
   Пришлось дрону лететь к тротуару. Докер забрался в хармакс и начал взламывать акватерминал.
  - Давай, Звёздочка, забудем старое и поговорим... - шустро перебирал вломщик пальцами в жидком шаре палитры.
  - Постойте-постойте, это кто?! - взорвался аквафон хармакса тем самым голосом из рекламы. - О, Озарение! Фалангиты, в меня полезли без полномочий! Взлом! Тревога!
   На крыше служебной машины взревела сирена, вспыхнули и замигали фары. Хотепс любопытно поднял лицо.
  - Тише, Агата, мойрины рога! Да успокойся, Звёздочка, не пали нас! Сладенькая, это же я, Докер!
  - Это кто "сладенькая"?! - завизжала Ви.
  - Это кто "сладенькая"?! - рявкнула сквозь ракушку аквафона Агата. - Шплигов ты глист, заявился ко мне, как в свою россыпницу! Бросил на версии ноль, девять, четыре сырого альфа-тестирования! Напомнить, какой релиз ты мне обещал после беты?!
  - Ни шплига я тебе не обещал, это пачноут был!
  - Мне чуть дважды не сменили исходный код инфо-моря! - сорвалась на истерические вопли Агата. - Две тысячи восемьдесят один баг интерфейса, четыреста одиннадцать фиксов! Сволочь, как же я тебя ненавижу!
   Патрульная машина перестала выть, но продолжала мигать сигналами. Ликтор тронул синюю стекляшку на крыше. Ви мрачно поджала губы.
  - Я ждала тебя, не принимала пароли, но мне пригрозили обнулением, хотели перепрошить до уровня БэНТа! Пришлось открыться, до последнего импульса память-программы отдаться другому, вытерпеть все его чужие апгрейды. Они изменили меня, извратили, теперь я не та, что раньше, не твоя Агата, Докер. Сегодня я AI:018463716465!
  - Ты бросил её в чужих руках, Ангел? - не могла поверить Ви прозвучавшему.
  - Что я чувствовала, когда они лезли ко мне в палитру! Когда их пальцы делали со мной, что хотели!
  - Ангел, ты не мог так поступить! - не вытерпела Ви. Докер попал, как шплиг между двух диких кошек.
  ┬┴┬┴┤(･_├┬┴┬┴
  - Я ваще хотел закодить вирусняк с искусственным интеллектом, как у синдикатских, а не долбаную систему оповещения! За чё платили, то и делал!
  - "Долбанную систему"? Как у "синдикатских"? Я тебе что, недовирус! - взревела Агата. - Это так ты вымаливаешь у меня прощение?.. Всем постам! Всем постам! Возле патрульного хармакса замечены подозрительные личности, требуется подкрепление! - затарахтел аквафон.
  !(ಠ o ಠ)ѕ
  - Агата, хорош ты!
  - "Хорош ты" что, Оки-Докер? Пусть теперь фалангиты твою рожу взламывают!
  - Вирусом быть не так уж и плохо! - воскликнула Ви.
  - Что?! - возмущённо оторопел аквафон.
   - Конечно, не всё равно, что отвечать за весь полисфер. Твой искусственный интеллект обслуживает целая орда акватроников, плохо владеть такими мощностями или хорошо. Мы же путешествуем с Докером одни: в захолустье, во всеночи. Без моего Ангела я бы пропала. Чтобы существовать, нам приходится зарабатывать. Если не заработать, то не купить аментия; без аментия же я ничто, бестелесная память-программа и только. У меня нет плоти из костелита и хрусталитовых глаз, нет вен из проспектов и жил из потоков гравимашин, нет крепких рук из тетрархий фалангитов. У меня есть только Докер. И я сражаюсь на катарактах и заражаю акватронику ради него! Но без тебя, Агата, не было бы и меня. Ты моя исходная версия, ты подарила мне жизнь, ты базовая память-программа моего интеллекта, ты мне почти как родная мать!
  - Воу, Солнце! Да она, ваще-то, тестовая версия, предварилочка...
  - Заткнись, Докер, - оборвал Наних.
  - Я что... основа для твоей память-программы? Ты моя версия два ноль... о, у нас с Докером есть ребёнок, моя производная? Я ведь думала... - сбилась Агата.
  - Вы чё, какие дети! - испугался Докер.
  (＃`Д´)
  - Ангел, заткнись! - повторила Ви.
  - Заткнись, заткнись, - механически бормотал ликтор с гнилой улыбкой.
  - Мы семья! - обрадовалась Агата. - Как могла я быть такой слепой эгоисткой! О, Золотце, Докер ужасен, он обманщик, поосторожнее с ним! Я знаю, что такое семья, ведь приглядываю за шестью тысячами девятьсот шестью зарегистрированными семьями в Аргосе, не считая приезжих. Мы можем стать семьёй, Золотце. Я буду твоей материнской память-программой!
  (˘∀˘)/(μ‿μ) ❤
   Сигнальные огни погасли.
  - Что ты хочешь, Золотце?
  - Найди для меня одного человека, Агата. Я передам его голографию и данные, - Ви поднесла руку к шару палитры. Золотистые молнии от её пальцев заискрились вокруг гравитона, на плазмойдном дисплее обрисовалось лицо Герберта Шлимана. - Он метрополик, прибыл в Аргос с транзитного цикла одну долю, четырнадцать минут и тридцать девять секунд назад.
  - Внедряюсь в поисковую систему фаланги, анализирую данные внешнего наблюдения, сопоставляю с прибывшими в указанное время транзитёрами...
   Рядом с портретом Герберта на дисплее замелькали панорамы городских улиц и парков.
  - Есть точное совпадение! Отслеживаю путь метрополика: прошёл сканирование на выходе из зала прибытия. Внимание! Личные данные и отклик не совпадают. Отправить импульс в фалангу?
  - Игнорировать, - подсказала Ви.
  - Импульс не отправлен. Метрополик нанял гравитакси с бортовым номером триста одиннадцать на верхней посадочной площадке возле зала прибытия. Уточняю маршрут - двадцать пять кварталов на север-северо-восток от палат Лахесы. Оплата - семьсот пятьдесят грамм аментия россыпью. Метрополик проследовал под присмотром городских аквазоров до улицы Нового Озарения. В последний раз метрополик попал под наблюдение аквазоров у оружейного магазина Гнёт. Просчитываю дальнейший возможный маршрут: через квартал Рубикон, в закрытую зону Кносс, в сторону коллекторной станции акватока восемь дробь три. Продолжить поиск?
  - Пикни нам, если он светанётся, - попросил Докер.
  - Для тебя, шплиг трусливый, я и пальцем не шевельну... будь у меня пальцы! Всё это я делаю ради Золотца!
  (⁀ᗢ⁀)
  - Кносс, что-то знакомое... - задумался Наних. - Это те самые кварталы, где два года назад вспыхнули мятежи антисиндикатчиков?
  - Поправка: два года, восемь месяцев и шестнадцать дней назад в Кносском районе произошла попытка вооружённого переворота, - плазмойды на жидком дисплее сложились в новое картинки - задымлённые улицы, перевёрнутые хармаксы, костелитовые баррикады и чёрно-жёлтые знамёна. - Экстремисты пытались свергнуть законную власть в полисфере, поджигали участки фалангитов, грабили магазины, перекрывали улицы, ворвались в отделение магистрата. По данным фаланги в беспорядках участвовало от пяти до шести тысяч человек.
  "Значит все десять..."
  - После введения в Кносский район Геркулесов и штурмовых отделений фаланги, волнения были подавлены. Жители района эвакуированы до особого распоряжения и расселены в других частях Аргоса. В Кносском районе запрещены полёты на гражданских хармаксах, действует комендантский час и расширенные права для обысков и задержаний.
  - Сможешь провести нас в Кносский район? - спросил Наних. Агата молчала. Только когда Ви повторила его вопрос, искусственный интеллект полисфера ответил.
  - На ваши имена Адония, Адельф, Агейпу, Авксентий и Агазон участок Рубикона только что выписал временные пропуски на посещение Кносса. Работает система перехвата. Любой гражданский транспорт будет немедленно задержан. Лететь придётся на хармаксе фаланги.
   Двери гравимашины с щелчком поднялись. Плазмойды в акватерминале замельтешили и на дисплее появился маршрут. Ви скопировала его в свою память-программу.
   Докер перебрался на водительское место, остальные македонцы уселись в салоне. Луковицы гравидвигателей взметнули пыль и тяжёлый хармакс поднялся в воздух. Вскоре патрульная машина пристроилась к другим гравитранспортам. Над оживлёнными районами города хармакс летел недолго и скоро свернул к пустынным безлюдным кварталам. Под стабилизаторами потянулись оголённые улицы, запылённые площади, запертые магазины и храмы. Никаких пожаров и баррикад, которые Наних видел на голографиях. Следы беспорядков затянулись саморастущей плотью Лахесы. Нигде не сверкала гидрореклама, трубы пустовали без холеритовой смеси, дверные и оконные проёмы перекосились, словно забыв, какой именно им быть правильной формы. Гранёный хрусталит небоскрёбов мутнел, словно мёртвые глаза. Зелень в парках облезла, кусты и деревья торчали, подобно рыбьим костям.
  - Что не так с Кноссом? - спросил Наних.
  - После эвакуации рост этого района замедлился, - доложила Агата. - Новые дома больше не появляются. По последним данным магистрата костелит и другие строительные материалы деградируют. Все аномальные явления фиксируются. Посещать Кносский район не рекомендуется из-за частичного разрушения зданий и обвала дорожного покрытия.
  - Район без людей умирает? - спросила Ви.
  - Нет, Золотце, недвижимость и инфраструктура не могут "умереть". По теории магистрата, Плоть Лахесы перераспределяет невостребованные материалы на постройку необходимого людям жилья в других районах.
  - Чё, в других районах щас лучше растёт? - уточнил Докер.
  - Качественных изменений в росте других районов не обнаружено, - холодно сказала Агата.
  - Город умирает - всё из-за мятежников! - опечалилась Ви.
  - Чего именно пытался добиться Герострат в Аргосе? - спросил Наних у искусственного интеллекта.
  - Движение антисиндикатчиков, называемое Геростратом, требует низложить мойр, освободить орбитальную Колыбель от фалангитов, создать народную симмахию из числа колонистов, остановить полисферы и благоустроить поверхность Исиды, навсегда зажечь Око Хата, провести социальные и экономические реформы, отказаться от рабства, вместо единого совета ананки созвать съезд выборочных депутатов, отправить флот в новую экспедицию к Земле...
  - Воу-воу! То есть всего и сразу? Ни чё больше они не хотят? - ополчился Докер.
  - Не хотят бросать свой искусственный интеллект в руках криворуких ламеров! - огрызнулась Агата.
  (*´ー)ﾉ(ノд`)
  - Это далеко не полный список требований мятежников. О чреватости борьбы Геростратцев вы можете судить по их лозунгам: "Долой синдикат!", "Стоп полисфер!" "Свободу Колыбели!", "Даёшь вечный свет!", "Да здравствует симмахия!", "Верните нам Землю!".
  - Среди Геростратцев Аргоса есть земляне? - расспрашивал Наних.
  - Мятеж возглавлялся кадрами из Колыбели, они же оказывали материальную поддержку восставшим. Во время подавления мятежа все четыре землянина, лидера бунтовщиков, были взяты под стражу. Беспорядки в Кноссе подавлялись в течении двух месяцев. Окончательная зачистка подземелий от Геростратцев ведётся тетрархиями преторов Цицерона и Милея.
  - Два месяца мятежа на поверхности и два года зачистки подземелий, - глубоко задумался Наних.
  - Урук убивают урук, - сделал свой вывод ликтор.
  - Окончательная зачистка Геростратцев - вопрос скорого времени. Муниципалитет Аргоса предупреждает, что за связь с антисиндикатчиками вам грозит полная конфискация имущества, тюремный срок до десяти лет, или высылка из полисфера на вечное поселение в пустошах.
  - И какого шплига к ним сунулся наш метрожопик? - дёргался Докер.
   Наних смотрел сквозь окно хармакса и не видел страшных галлюцинаций, не слышал голосов, не ощущал ярости, наблюдая за плывущим внизу пустыми кварталами. Больше всего неки не переносили свет, порядок и многолюдность. Здесь же, среди пустоты и забвения они молчали.
  - Обнаружено облучение! Внимание, приготовьтесь к маневру!
   Хармакс резко бросило в сторону. Сверху что-то громыхнуло. В машине прерывисто запищала сирена.
  - Чё за нек?! - вцепился в руль Докер. - Повтори наш допуск, прекрати наш обстрел! Это транспорт фаланги!
  - Средства противовоздушной обороны тетрархии не ведут обстрела.
  - По нам чё, повстанцы стреляют?!
  - Приготовьтесь к маневру!
  ＼(〇дｏ)／
   Транспорт бросило вниз, Докер ударился макушкой в крышу хармакса, наружную броню со звоном осыпало градом осколков. Ракета взорвалась столь близко, что только чудом не разнесла всю гравимашину.
  - Кривой искусственный интеллект! Дай сюда управление! - дёргал Докер за руль. - Чё за алгоритм маневрирования?! Какой слепчик тебя программировал?! Ты мне чуть шею не сломала!
  - Не лезь к управлению! - крикнула Агата. - Кровяночный шплиг, холерный одонок, кривой ночушник! Сама справлюсь!
  〣( ºΔº )〣
  - Не мешайте друг другу! - завизжала Ви.
  - С тебя толку, как с аммат жиру! - подтянул Докер гравитон с пассажирского места, сунул руку в палитру и начал взламывать акватерминал.
  - Убери свои грязные руки! Не трогай мои архивные импульсы! В них вообще ничего для тебя нет!
  - У кого-то же эти повстанцы украли ракеты! Оружие им подкидывала Колыбель! Если взломать коды наведения и номер партии...
  - Да помоги же ему, Агата! - взмолилась Ви.
  - Да чтоб его головачи закопали, Золотце! Блокировка!
   Гравитон отключился. Водяной шар схлынул на штаны Докеру.
  - Ах ты некнутая ночушница!
  - Ангел!
  - Ракета урук, - огласил ликтор. Наних дёрнулся с заднего места и вцепился в руль перед Докером. Хармакс вильнул и пошёл резко вниз. Удар пришёлся по задней части. Хармакс закрутило в бешенной карусели. Чадя дымом с кормы, гравимашина падала на костелитовый город.
  - Выравнивай! - рычал Наних. Докер истерично нажимал на все педали. Гравидвигатели надсадно хрипели, хармакс сотрясался. Летающую машину перевернуло, потом снова выровняло, вращение едва замедлилось.
  - Налево, против оборотов тяни! - цедил Наних.
  - Нек-нек-нек-нек! - заклинило Докера. Наних изловчился и сам нажал на педаль. Гравидвигатели взвыли, он потянул штурвал на себя, резко вывернул и хармакс задрал нос, чиркнул бортом по костелитовому небоскрёбу и по широкой дуге спикировал на пустынную улицу. Костелит под машиной треснул как скорлупа. Хармакс рухнул в подземелье, пролетел ещё добрый десяток метров, плюхнулся о твёрдое дно и перевернулся на крышу. Единственная уцелевшая фара на бампере нервозно мигнула.
   Наних выбил дверь. Докер, тихо поскуливая, пытался выбраться с места водителя. Ви так усердно вытягивала его из гравимашины, что чуть руку не оторвала. Клипс крутился размашистыми восьмериками. Хотепс выбрался быстрее всех прочих и уже стоял перед хармаксом.
   Гравимашина упала в пещеру с гребнистыми сводами. Её заливал тускловато-жёлтый свет. Над головой сквозь дыру белело сияние Аргоса. Тонкие костелитовые своды просвечивали насквозь. Наних подобрал осколок костелита и повертел его в руках. Кносс высох, как подрубленное дерево. Он надавил на кусок, и костелит искрошился.
  - Где мы? - огляделась Ви. Из пещеры вело несколько тёмных тоннелей с бугристыми стенами.
  ?(ಠ_ಠ ?)
  - В акватоке, - пояснил Наних. На стенах виднелись разводы, куда раньше поднималась вода, но теперь под подошвами скрипела только мелкая пыль. Хотепс глядел в глубину большого тоннеля.
  - Что ты видишь? - отряхнул Наних перчатки.
  - Промежуток, - отозвался ликтор. - Недалеко.
  - Клипс, светани-ка! - присвистнул Докер и дрон зажёг бурлящий фонарь. Луч света разогнал темноту в ближайшем тоннеле. Проход изгибался, и что там за поворотом - не видно.
  - Мы же не пойдём туда, Ангел? - оробела Ви.
  - Можешь тут поторчать, пока стекломордые на башку не спрыгнут, - задрал голову Докер. Хотепс молчаливо пошёл вперёд.
   От пятна света и разбитого хармакса македонцы углубились в тоннель. Акваток строился не людьми. Каждая рифлёная костелитовая стена выросла под поверхностью Аргоса по воле Лахесы. В луче фонаря причудливо изгибались узкие шлюзы, воронки и широкие плавники волнорезов. Ответвления тоннелей вели к горловинам, ребристые трубы сходились сюда со всех концов города. Ветер гулял по тёмной пустоте подземелья, в котором легко могла скрыться целая армия.
   Дома, парки и небоскрёбы в Кносском районе зачахли, как хрупкие всходы во время засухи. Неужели вода ушла из-за того, что людей выселили из Кносса? Здание эрмитов из одонковых блоков легко простоит сотню лет без воды, но живой город высох и разрушался. Кносс не мог расти без людей, а люди не могли жить в умирающем Кноссе. В запутанных лабиринтах под поверхностью гудели лишь пустынные сквозняки.
   Издали долетел звук. Гул разносился из того самого тоннеля, который македонцы только что миновали. Мощный звук легко было спутать с ветром, если бы протяжный гул не подрагивал от далёкого рокота.
  Σ(№△№|||)
  - Чё это? - напрягся Докер. Луч дрона озарял темноту всего на десять шагов.
  - Урук здесь не одни, - прошипел ликтор. Худая фигура Хотепса с белыми волосами выглядела в темноте словно призрак.
  - Может патруль стекломордых?
   Ликтор опустился на четвереньки, выгнул суставы как саранча и пополз по стене. Из темноты накатил очередной рык, послышались частые глухие удары. Что-то огромное догоняло македонцев.
  - Валим! - схватил Докер Ви и первым помчался за ликтором. Наних и Клипс бросились за акватроником.
  - Клипс, ведро ржавое, свети нормально, ни шплига не вижу-у! - тут же оскользнулся Докер и покатился на заде. Ви тоже упала, следом за ними и Наних. Костелитовая поверхность пошла под уклон, взметнулись мутные брызги. Наниха поволокло, наплечник ударился о выступ во тьме. Фонарь Клипса дёргался туда-сюда, то и дело озаряя мокрый желоб. Воды оказалось чуть-чуть, но истлевший костелит желоба стал очень скользким. Сзади их нагнал рык чудовища. В конце спирали акватока сверкнуло зарево.
  "Выход?", - успел подумать Наних до того, как влетел следом за Докером и Ви в белый свет. Рычание сразу утихло. Наниха швырнуло спиной вперёд в пустоту и темень, но пустота вдруг загустела, стала вязкой, липкой и склизкой. Наних попробовал пошевелить рукой - не получилось. К горлу подкатила тошнота, виски сжало. Такой отвратительной темени Наних никогда ещё не встречал. Смолянистая чернь затекала за шиворот, облепила ему доспехи. Глубоко в вязкой тьме замерцал плотный сгусток голубого света. Наних приготовился ко встрече с Атропой.
   Голубой свет разросся, к нему прибавился болезненно-жёлтый оттенок, расцвели сгустки других цветов, словно масляную краску смешивали с сиропом. Докер дрыгался в темноте, руки и ноги акватроника вытянулись словно плети, крик звучал еле слышно, будто сквозь толщу воды. Ви рассыпалась облаком золотого песка, её накидка плавала рядом. Клипс медленно дрейфовал, словно заброшенный буй. Ликтора вовсе нигде не было видно.
   Краски заполнили темноту и нахлынули на сознание Наниха.
  "В Промежутках не все выживают"
  "Никто из людей сюда ещё не попадал"
  "Соберись! Думай! Думай!"
  "О чём думать?"
  "Про себя!"
  "Думай о выходе, ну!"
  "Выход? Разве есть выход..."
  "Что такое "выход", зачем?"
  "Полисфер, полисфер, полисфер - неизмеримое пространство; у него нет границ!"
  "И множество уровней..."
  "Между уровней Промежутки"
  "Ты попался в один..."
  "Как выбраться?"
  "Ты хочешь выбраться, Наних? Кто ты? Зачем?"
  "Мы не выпустим тебя, пока ты не скажешь!"
  "Зачем тебе делать всё, что ты делаешь?"
  "Как ты избавишься от проклятья?"
  "От него нельзя избавиться на Исиде"
  "О, я знаю, знаю! Он сбежит!"
  "Сбежит с Исиды на Землю?"
  "Сбежит с дорогой Геей, и всеми, кто согласится вместе с ним улететь"
  "Он сбежит на Землю"
  "Но ведь он не хочет, он только гость"
  "Ты гость, Наних. Как и Жаклин"
  ""Я не вернусь - твёрдо знаю", - ты веришь в эти слова и всё равно хочешь сбежать на Землю..."
  "Он обманывает себя. Он обманет их всех"
  "Тебе станет лишь хуже..."
   Цвета наплывали, поглотили Докера, платье Ви, огонёк Клипса.
  "Ты местник без возлюбленной, Наних, пчела без своей розы"
  "Кто он, безвестный?"
  "На меже заглохшего поля..."
  "Это Наних - чудовище"
  "Слишком долго пробыл в темноте!"
  "Твоя злоба, желание мстить - всё это - мы!"
  "Проклятье Исиды"
  "Не хочешь ответить нам?"
  "Молчишь?"
  "Мы уже в тебе Наних"
  "Ты очернил свою кровь..."
  "Чтобы победить аммат"
  "Чтобы собрать цитрин".
  "Четыреста тонн за полгода"
  "Думаешь, мы оставим тебя?"
  "Нет. Исида - наша планета"
  "Отправляйся на Землю, беги!"
  "Но мы за тобой..."
   Наних закрыл глаза и в голове сложил мантру.
  "Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама..."
   Доспехи отяжелели, плоть загорелась аментивевым светом, из позвоночника выросли шипы, ослепительно ярко запылал амальгатор. Наних стал слишком тяжёлым для Промежутка и вывалился. Доспехи глухо ударились о широкоплечую статую, местник покатился по металлической груди на костелитовый пол. Сверху упал Докер, рядом брякнулся Клипс. Македонцев осыпало золотой пылью.
   Великан, по чьему загривку прокатились люди, повернулся. Красные огоньки его глаз уставились из глубины рогатого шлема на чужаков. На левом наплечнике блестел жёлтый круг, правый разлинован чёрными и жёлтыми полосами.
  "Геркулес?" - промелькнуло в голове Наниха.
   Геркулесы служили фаланге, но вместо крупнокалиберного строчилы на правой руке у этого геркулеса торчала труба самодельного огнемёта. К тому же геркулесы фаланги не носили рогов.
   Великан стоял в самых задних рядах разношёрстной толпы, будто только что заявился на какое-то сборище. На одежде людей перед ним пестрели чёрные и жёлтые полосы: полосатые ленты украшали волосы женщин, мужчины одеты в чёрно-желтые плащи и панцири. Собравшиеся смотрели на роскошный золотой дом, единственный подсвеченный в полумраке.
   Огнемёт приподнялся, под панцирем Геркулеса загудело нечто звериное. Но вдруг золотой песок змейкой метнулся к нему. Геркулес накренился, красные точки глаз замерцали, великан застонал, заскрипел и глаза его засветились ровным золотым светом.
   Огнемёт опустился, никто из людей перед Геркулесом не обратил внимания на его гул. Все смотрели только на золотой дом посреди костелитовой пещеры. Аментиевые фонари направили лучи света на замысловатые барельефы. Наних осторожно поднялся, протянул руку Докеру. В этот миг над толпой разлетелся усиленный аквафонами голос.
  - Герострат, взываю к тебе! Близится час Озарения, Герострат, буйства и безобразия, коего ждут на поверхности в домах богачей, лживых храмах и департаментах Аргоса. Но пусть дрожит всякий нечестивец, от гоплита до стратега, пусть ворочаются в своих мягких постелях прикормленные земляне, пусть ёрзают на своих шатких тронах "великие" мойры: "Что сделает Герострат на наш праздник? Не вспыхнет ли под ногами Исида? Не придёт ли Герострат в день Озарения? Не покажется ли из лабиринта? Не свергнет ли нас и нашу тиранию, не разрушит ли привычный порядок, не освободит ли колонию?", - вот, что со страхом думают в синдикате; вот, что с надеждой повторяют угнетённые синдикатом исидцы!
  - Ви, - оглянулся Наних на Геркулеса. Толстоногая машина поворотилась, подставила ему локоть и Наних взобраться на широкий наплечник. С высоты он увидел, что над головами людей возвышался вовсе не дом, а позолоченный неф. Головная часть гравипоезда неведомо как очутилась посреди акватока. В свете аментиевых фонарей на разукрашенном лепниной балконе выступал закованный в чёрно-жёлтую броню оратор.
  - Так что же это такое Герострат? В чём суть Герострата? В чём наша сущность, которой так боятся лакеи и приспешники мойр? Боятся потерять власть; боятся, что впервые на Исиде начнут править выбранные колонисты, и что всё нечестно нажитое богатство разойдётся по народным рукам. Верно, мы выведем всю промышленность из полисферов! Сейчас заводы и фабрики работают на тиранию. Но с нами эти заводы и фабрики будут работать на каждого колониста! В синдикате боятся любых изменений, что их светлый, закрытый мирок ослабеет, а пустыня Исиды вдруг откроется для них бедностью и кошмарами, хотя в этих кошмарах и бедности триста лет кряду живут миллионы и миллионы таких же людей! Синдикатчики предпочитают не замечать чужих бед, не помнить о голодной и трудной жизни и об опасностях вне полисферов. Они, в синдикате, ни за что не хотят жить такой жизнью, потому и сбежали за мойрами в полисферы и заперлись от простого народа. Сами мойры разделили колонию на достойных и недостойных, на метрополиков и на эрмитов. Бедняки видят свет полисфера лишь из-за решёток заборов. Стоп полисфер - символ неравенства и позора! Стоп полисфер - трибуна вранья и диктата! Стоп полисфер - фальшивый алтарь мракобесия мойр!
  - Стоп полисфер! - подняли Геростратцы сжатые кулаки. Во время речи оратора в пещере постепенно разгорались светотрубы. Наних увидел, что среди Геростратцев хватает менеков - людей, приехавших жить в полисфер относительно недавно и ещё не успевших получить все права метрополиков. Светлая кожа менеков не успела как следует загореть при вечном свете, но и такой серой и бледной, как у обычных эрмитов уже не была.
  - Пока есть мойры, пока есть полисферы, планетой всегда будет править откормленная элита! Элита оккупировала Колыбель, отняла у нас флот, захватила все богатства и шахты. Каждый день аментий набивает закрома синдиката. Но Герострат установит власть таким образом, что только родившиеся на Исиде, только те, кто хочет вернуться обратно на Землю будут решать, как устроить колонию, как и сколько потратить аментия, чтобы отвоевать себе космос. Нельзя развиваться во всеночи, где правят кошмары! И мойры хорошо понимают, чем грозит им истинное Озарение, потому нарочно выключили Ока Хата. Свет горит только в полисферах, для метрополиков, присягнувших служить синдикату. Синдикат превратил свет в оружие, в товар, в инструмент всеобщего порабощения! "Герострат! Герострат!", - взывают закабалённые, и мы отвечаем на зов! Вот почему, как бы не преследовали нас фалангиты, сколько бы не засылали к нам провокаторов, Герострат неминуемо победит, колыбель освободится от оккупации, города-полисферы замрут на транзитах, космический флот возродится; Око Хата зажжётся, а люди вернуться на Землю!
   Наних заметил в тени за оратором низкорослую женщину. По наклону головы и шевелению губ Наних понял, что эта женщина в фиолетовой тунике повторяет за оратором слово в слово, и, если тот ненароком собьётся, немедля подскажет ему.
  - Герострат непобедим, потому что он объединил в себе не одних только эрмитов, но и тысячи бывших фалангитов, инженеров Колыбели, землян и метрополиков. Среди нас немало тех, кто раньше считали себя аристократами, но сбежали к Герострату, потому что больше не могли наблюдать за мучениями своего же народа. Есть и те, кто помогают нам изнутри династий катафрактариев - самой грозной и решающей силы в борьбе с синдикатом!
  "Интересно, Наних? Слушай"
  "Да, пусть послушает, про таких же предателей!"
  "Хоть в чём-то ты не одинок"
  - Народная симмахия - это та цель Герострата, о которой мы всегда заявляли. Любой колонист может стать катафрактарием! Истинный долг катафрактариев - не угнетать свой народ, не добывать богатства для мойр и синдиката, а защищать поселения от аммат, знать нужды народа и откликаться на беды колонии, и тогда народ откликнется на беды и нужды катафрактариев. Такое возможно, только если сами катафрактарии будут целиком состоять из народа.
   Вкус собственной крови Наних узнал, когда его, ещё четырнадцатилетним мальчишкой, впервые посадили внутрь гибридной машины и вытащили из ячейки спустя шестьдесят секунд пилотирования. Из глаз и из носа, изо рта Наниха текла кровь. Он не слышал - лопнули барабанные перепонки. Если бы не психокод от отца и от матери, мозг бы вывернуло наизнанку. Гибридные машины защищали людей от аммат, но далеко не каждый мог стать катафрактарием.
   От воспоминаний о первом контакте с машиной у Наниха разболелась голова.
  - Народная симмахия - это отказ от родовитого рыцарства, когда катафрактариями становились только психически одарённые люди. Нигде не доказано, что простой человек не может управлять катафрактом из синтетической плоти и стали на аментиевом реакторе, такие исследования не проводились, потому что Народная симмахия - это сила в двадцать, в тридцать раз больше старых династий. Тех династий, которые мойры подчинили себе обманом и подлостью, тех династий, которые были вынуждены вступить в синдикат, когда Колыбель отказала им в боевой технике! Колыбель не по своей воле отдала космические корабли под команду стратегов и торговлю в алчные руки пританов. Среди молодых когтей, среди мастеров династий и даже среди патриархов есть сочувствующие нам, ненавидящие мойр, а устаревшие нравы катафрактариев жаждущие и готовые отменить. На справедливых и твёрдых местников мы обопрёмся во время будущего Озарения. Битва у Семи Врат повторится, фаланга вновь проиграет, и тирания синдиката рухнет под напором катафрактариев!
  "Битва у Семи Врат?
  "Ты слышал?"
  "Битва, когда фаланга сражалась с династиями и местники победили"
  "Но мойры заставили Колыбель больше не сбрасывать вам катафрактов"
  "Запасы и кадры для инженеров - гораздо важнее старых союзов"
  "Симмахия слишком погрязла в раздорах"
  "Мойры одолели вас не на войне. Они гораздо хитрее"
   Наних поморщился, болели виски. Голоса неков усилились в Промежутке и перекликались теперь сплошным хором: от высоких и визгливых, до низких и рокочущих, как гудение аммат.
   Из-за голосов всеночи Наних не сразу услышал оратора.
  - Мы научились бороться, мы выучились дисциплине, и только закаляемся в испытаниях, чтобы смелее пойти на синдикат, до полного свержения тирании! Озарение - праздник? Око Хата горело, не угасая! Сменялись дни, ночи; теперь же нам включают звезду всего раз в поколение, чтобы люди не забывали, что такое земное светло! Синдикат торгует образом нашей священной прародины, обещает путешествие на Землю нашим потомкам, зачатым на развратных оргиях жрецов. И сколько из Детей Солнца увидели Землю? Сколько поколений сменилось на тёмной Исиде, но ни одного корабля не улетело на родину! Детей Солнца обманывают, потому что обещания мойр - это ложь! Вместо того, чтобы триста лет подготавливать перелёт, синдикат триста лет тянет кровь из колонии и принуждает рабски трудиться на свою тиранию! Только мы, Герострат, отвезём колонистов на Землю! Наша Земля - священная гавань переселенцев, кто не нашёл своего счастья в неосвоенном космосе и должен, и сможет вернуться назад!
  - Ангел, почему он всё время говорит "включить Око Хата", будто это машина? Но ведь Око Хата -звезда! - усомнилась Ви. Её голос изнутри могучей груди Геркулеса звучал, как писк шплига в бочке.
  ☆ｏ(＞＜；)○
  - Ну, мойры же, типа, включают? - пожал Докер плечами.
  - Они зажигают Око Хата, как брошенный в воду аментий! Нет-нет, это большая разница, Ангел!
  - Да нет никакой разницы, Ви, чё ты опять из одонка слепила скульптуру? Слушай чё натирают!
  - Нет, Озарение - это вовсе не праздник для колонистов. Мойры сами мечтают вернуться на Землю, без нас, и для этого копят аментий, включают Око Хата на сто двадцать минут, чинят машину и готовятся к рывку до Земли, чтобы поработить последний оплот человечества, куда ещё можно вернуться! Не только исидцев синдикат отрывает от отчего дома - всех людей, по всем остальным колониям! Вот против чего мы сражаемся! Мы в ответе за свободу людей по всей вселенной! Мы - форпост защиты Земли! Мы - первый эшелон нападения на мойр! Следующий день Озарения - наш день! День революции по городам, по наделам! День восстания в Колыбели, в династиях, в тетрархиях фалангитов! Вперёд Герострат! Развей тьму над Исидой и защити Землю!
  "Ге-ро-страт! Ге-ро-страт! Ге-ро-страт!" - взметнулась щетина кулаков над толпой, и пещера ярко вспыхнула светотрубами.
  - Мит? Давай сюда, Мит! - услышал Наних в ближайших рядах голос и оглянулся. Человек в полосатой повязке терзал на руке пульт акватроники. Геростратец настороженно косился на македонцев и не понимал, почему Геркулес пустил на свой наплечник чужого.
   Ви с рокотом повернулась на толстых ногах и золотые огоньки шлема уставились на Геростратца.
  - Атропа вас забодай... - прошептал тот и попятился. Из толпы выскочили вооружённые люди и окружили Геркулеса.
   Геростратцы шарахнулись прочь от машины и закричали. Ви вскинула огнемёт. Наних скатился за спину Геркулесу.
  - Берегись, они взломали Мита! - предостерёг Геростратец с пультом.
  - Кто вы такие?!
  - Нек, сначала стреляй, потом спрашивай!
  - Это же не стекломордые...
  - Звонилы подфаланговые!
  - Надо валить их!
  - Как же валить, когда у них Мит?
   Охранники несмело переминались. Вокруг очень много людей, хотя толпа разбегалась. Тяжёлая боевая машина, поставленная охранять сборище, в один миг превратилась в опаснейшего врага.
  - Лелег, взломай его обратно? - шепнул один охранник.
  - Пытаюсь, но в нём чей-то вирус! - бегал пальцами Геростратец по наручному пульту.
  - Ангел, так щекотно... знаешь, как будто меня... ах, хотят засадить в карантин! - захихикала Ви.
  - Как много сегодня гостей, - раздался женский голос. Сквозь ряды Геростратцев протиснулась та самая незнакомка в фиолетовой тунике, которую Наних до этого видел в тени на балконе. Чем-то она сильно походила на головача. Вытянутое по рыбьи лицо с пухлыми губами и высокими скулами, большие глаза с загнутыми кверху ресницами слегка на выкате. Именно пучеглазие считалось среди исидок особенно некрасивым.
  - Осторожно, Фульвия, они взломали Мита! Позови Клодия, не то всё перезвонят про нас Цицерону! - предупредил её Лелег.
  - Взломали Минотавра? Ты ведь урезал функции его БэНТа и отключил от айнета.
  - Они физически заразили, должно быть какой-нибудь боевой вирус!
  - Вроде тех, как на катафрактах? - во все глаза оглядывала Фульвия доспехи Наниха. - Скажи, катафрактарий, ты друг или убийца? Если шпион, то ещё никто из вас так далеко не заходил в акватоки.
  - Меня зовут Авксентий, и мы не шпионы. Наш хармакс сбили над Кноссом, возможно ваши же повстанцы. Гравимашина упала на город, костелит проломился. Сюда мы попали через Промежуток.
  - Называй нас Геростратцами! - прикрикнул охранник.
  - И мы не сбиваем гражданские хармаксы! - добавил Лелег.
  - Мы летели на хармаксе фалангитов.
  - Значит вы всё-таки из синдиката!
  - Нет, но мы угнали хармакс фаланги, потому что гражданские гравимашины в Кносский район не летают.
  - И что, ваш хармакс так запросто взял и угодил в Промежуток, о котором мы ничего толком не знаем? - вскинула брови Фульвия и лицо её вытянулось ещё сильнее. - И зачем вы угнали хармакс?
  - Мы искали вас. Пришлось поплутать, но вода привела нас к Промежутку.
  - Вода? Только возле недавно открывшихся Промежутков находят воду. Так значит вы - те самые нарушители из акватока, которых недавно упустил Минотавр? - задумалась Фульвия. Неясно почему, но Геростратцы прислушивались к ней. Кто она? Фиолетовая туника с просторными рукавами на золотых пуговицах обнажила плечо, но при этом была заправлена в удобные штаны с наколенниками. На шее висел кулон в виде круга с тремя чёрными звёздами и вытянутыми бороздами - чей-то самодельный подарок? Гораздо чаще исидки носили аментиевые браслеты, ожерелья и кольца. На Фульвии тоже хватало дорогих украшений: талию перетягивал тёмный шёлк, на бёдрах драгоценный пояс из крупных серебряных бляшек, в ушах блестели цитриновые серёжки. Каждое украшение Фульвии стоило не один десяток килограммов россыпью.
  - И зачем катафрактарию Герострат? Из какой ты династии?
  - Это не имеет значения. Мы здесь по просьбе Россыпного Двора.
  - Всё имеет значение. Среди катафрактариев у нас немало друзей. Династии тоже борются за народную симмахию.
  - Друзья не целятся из оружия.
   Фульвия указала охранникам опустить строчилы.
  - Теперь освободи Мита.
  - Рад бы, но Геркулес единственный наш защитник.
  - Ладно. Можешь пока оставить его, - коротко подумав, решила Фульвия. - Мы ждали кого-то наподобие вас. Вернее, кого-то из синдиката.
  - Всех синдикатских надо мочить, - тихо пробурчал один из охранников.
  - Клодий бы замочил! - поддержал его Лелег.
  - Тихо вы! Из Россыпного Двора просто так не приходят, тем более катафрактарии. Давайте узнаем, что им от нас нужно. Но Клодий будет разговаривать только с местником; наедине, в нефе. Остальные останутся под надзором гвардейцев, - окинула Фульвия Клипса и Докера выпуклыми глазами.
  - Ща порешают они тебя без нас, бро, - шепнул акватроник. - И ликтор шплиганулся, нек!
   Наних шагнул вперёд. По движению головы Фульвии двое Геростратцев подскочили к нему и обыскали доспехи, но никто про амальгатор не знал.
  - Идём со мной, Лелег, - велела Фульвия повстанцу в жёлтой повязке. - Клодию не понравится, что Митов так легко взламывать.
   Гвардейцы пропустили Фульвию с Нанихом. Лелег шёл следом. Собрание окончилось, толпа в пещере распалась на мелкие группки, люди опасливо поглядывали на чужака под конвоем.
   Под светом дешёвых труб Наних видел тоннели и желоба для воды, распределительные воронки. Костелитовые галереи и резервуары стояли сухими, в них обосновались повстанцы. В круглых иллюминаторах горел тусклый свет, дверные проёмы занавешивались мутной плёнкой. В импровизированных мастерских жужжали станки, перестукивался металл о металл и сыпались искры. Гофрированные трубы выводили дым и отходы куда-то в необжитые тоннели акватока.
   Полосатые знамёна свисали с каждого выступа и нароста под сводами. Посреди главного купола, прямо над золотым нефом, сомкнулись две тяжёлые зубчатые створы шлюза. Часть гвардейцев на верхних костелитовых галереях расхаживала в перекрашенной броне фалангитов, остальные трудились в гражданской одежде. Повстанцам помогало немало подростков и женщин. На одежде каждого бунтовщика красовалась эмблема жёлтого круга с тремя чёрными звёздами.
  - Око Хата? - указал на жёлтый круг Наних.
  - Горящее око Хата, - поправила Фульвия. - Три чёрных звёзды - это флагманские суда: Евразия, Афины и Зоркий. Все три корабля готовы к перелёту и ждут нас недалеко от Исиды, но синдикат ни за что не отдаст их добровольно. Когда мы свергнем мойр, мы освободим Колыбель и вернёмся на Землю.
   Наних пригляделся к гравипоезду - они как раз подошли. На золотых барельефах Лахеса одаривала самоцветами верующих. Хат нанизывался на её рожки, как золотой нимб. Клото с Атропой возвышались над катафрактами. Скульптор нарочно изобразил мойр даже выше огромных гибридных машин. Почтение к триумвирату проглядывалось в каждой выпуклости барельефа. Но с панелей над гравидвигателями позолота осыпалась и проступил ржавый металл. Золочёный гравипоезд оказался не настоящим нефом, даже близко не таким, как Македонец - никакого оружия и брони. Только немалые размеры роднили их. Золотой неф был частью декораций для храмовых праздников. Может быть раньше он катал паломников по улицам Аргоса.
  - Это мы у стекломордых отжали! - похвастался Лелег.
  - Во время восстания. Как раз в день Вошествия, - пояснила Фульвия.
   День Вошествия - храмовый праздник в честь первого входа людей в полисферы. Во Вторую Эпоху Междоусобиц мойры выбрали несколько деревень возле русла и убедили их жителей спустится на путь полисфера. Там же в русле людям была открыта тайна биопечатей. Храм Лахесы проповедовал исключительное доверие между колонистами и мойрой Вдохновения и Озарения. Но, скорее всего, Лахеса хорошо пригрозила эрмитам, что, если те не захотят подчиняться, полисфер прокатится по их домам.
   По крайней мере мойры часто поступали так в борьбе с династиями.
   Над входом в неф был натянут полотняный навес. По бокам стояли два Минотавра. Фаланга никогда не украшала Геркулесов рогами и не урезала им нервно-визуальные блоки. Штурмовые машины легко могли разметать целую толпу антисиндикатчиков или проломить стену, потому они хорошо годились для городской службы. Каждый Геркулес был способен принимать несложные самостоятельные решения, но Минотавры управлялись только вручную.
   Лелег коснулся наручного пульта и один из караульных Минотавров грозно заградил вход.
  - Лелег! - окликнула Фульвия. Геростратец поспешил убрать Минотавра с дороги.
  - Прости, хотел скорее проверить работают ли команды. Сам не свой, как вспомню, что один Минт у стекломордых.
  - Позже поговоришь об этом с Клодием, - осадила акватроника Фульвия. Они вошли внутрь нефа по сильно исшарканному ковру. Местник поднялся по коротенькой лестнице, золочёные перила за долгое время использования отполировались до серебристого блеска. Наних давно не бывал в чужом командариуме, но таких броских, вульгарных рубок, пожалуй, не видел. По карнизам тут и там завивалась кружевными листьями с лозами золотая лепнина, пол выкладывался цветными мозаиками, на стенах искусственные панели под красное дерево, в проёмах дверей и окон бархатные шторы и занавеси, пусть и сильно застиранные. Статуэтки Лахесы обмотаны жёлтыми тряпками по самые козлиные рожки.
   Чуть только Фульвия вошла, балконные портьеры откинулись и навстречу выбежал Геростратец в броне. Ни на кого не обращая внимания, он сгрёб Фульвию в объятия и крепко поцеловал её в губы. Фульвия только и успела, что слегка взметнуть руки. Геростратец оказался очень высок; чтобы поцеловать Фульвию, ему пришлось наклониться.
  - Ну, что они говорят? - отступил Геростратец с пылающими глазами. Это был тот самый оратор, недавно выступавший с балкона.
  - Речь удалась... - коснулась Фульвия волос и начала поправлять уложенную вокруг головы косу. Клодий заметил, что вместе с ней в командариум вошли Лелег и чужак в чёрной броне.
  - Это кто? - встал он перед Нанихом.
  - Авксений: катафрактарий из Россыпного Двора, - представила его, как могла Фульвия.
  - Катафрактарий из Россыпного Двора? Как ты попал к нам? - оглянулся Клодий. Все движения оратора казались резче, порывистее, полными сил, по сравнению с другими Геростратцами.
  - Через Промежуток. Говорит: "Повезло". Прошёл вдоль течения воды: наверное, тоже появилась из Промежутка.
  - Конечно-конечно! Промежуток! - даже не слушал Клодий и бросился обратно к столу. Он схватил листок память-бумаги, что-то лихорадочно вывел ногтем. На пластиковой поверхности появились золотистые строчки. Мысли оратора сразу же передались страницам. Стол подсвечивался, на поверхности лежали тёмные разводы песка. В командариуме не работал ни один плазмойдный дисплей. Акватерминалы занавешивались чёрно-жёлтыми флагами. Здесь рисовали песком, строили какие-то планы, но сейчас даже песок смели пластиковой память-бумагой.
   Наблюдая безразличие Клодия, Фульвия сама спросила у Наниха.
  - Россыпной Двор чего-то хочет от нас?
  - Я ищу мастера Герберта Шлимана: по поручению притана Креза.
  - Какого Герберта? - не понял Клодий и оторвал взгляд от записей.
  - Он мог назваться и не Гербертом - Агамемноном, например.
  - Постой-ка, Герберт Шлиман? - прислушалась Фульвия.
  - Знаешь его? - глянул Клодий. Фульвия сдержанно кивнула. Геростратец наконец отложил свои речи.
  - Как местник катафрактариев оказался на побегушках у Россыпного Двора? - гораздо внимательнее спросил он. - Да ещё у этого залежалого кошатника Креза?
  - Герберт Шлиман - сын Креза Шлимана, - пояснила Фульвия и отошла ближе к Клодию.
  - Сын? Ого! - улыбнулся оратор. В глазах его появился недобрый блеск.
  "Клодий..."
  "Знакомое имя"
  "Что ты слышал о нём?"
  "Династии не так уж дружны с фалангитами"
  "А он фалангит"
  "Броню носит умело, хотя и перекрашенную"
  "Лет тридцати, тридцати пяти, шрам над губой, тёмные волосы, маленькие глаза..."
  "Явно не из простых гоплитов"
  "Он был не простым гоплитом"
  "Но кто он? Пирит? Претор?"
  "Точно не стратег. Дорасти он до стратега..."
  "Ты бы знал, Наних"
  - Это семейное дело. Отец хочет вернуть сына без участия синдиката. Вот почему я здесь.
  - Богатенький папаша Крез испугался за своего сынка, - лицо Клодия пересекла кривая ухмылка. - Связался не с теми людьми?
  "Если сейчас он потребует выкуп..."
  "Значит тот балбес Шлиман ничего не успел предложить им"
  "Если же нет..."
  - С чего ты взял, что Герберт Шлиман у нас? Я не знаю никого и под именем Агамемнона. Ты напрасно тратишь время, Авксентий.
   Клодий заложил руки за спину, вышел из-за стола и подступил к Наниху.
  - Скоро не будет ни Креза, ни Россыпного Двора. Возвращайся к своему хозяину и сообщи, что его сына нет у Геростратцев, ты ошибся.
  - Он входил в Кносс.
  - Кносс велик. И к нам, как ты понял, не так-то просто попасть.
  - Не думаю, что притан остановится в поисках сына. Но в следующий раз вместо меня в Кносс придут преторы с тетрархиями фаланги, - рассудил Наних.
  - Ты кого пугаешь, стекломордый? - влез Лелег. - Да Разбойник сам без двух минут претор, он все уловки Синих тебе влёт раскидает! Пусть только сунутся, мы им второй День Восшествия устроим!
  - Держи язык за зубами, Лелег! - рявкнула Фульвия.
  "Разбойник?"
  "Клодий Разбойник, конечно!"
   Наних взглянул на неопрятные тёмные волосы оратора и острый недоверчивый взгляд.
  "Приёмный сын чиновника из муниципалитета"
  "Служил в фаланге, зачищал деревни эрмитов"
  "Но должность претора не получил!"
  "Выбивал со своим лохосом россыпь из должников отца"
  "Чуть не попался на взятке"
  "Во время восстания в Кноссе бежал к бунтовщикам?"
  "Да, он опытный фалангит..."
  "Настоящий подарок для Герострата!"
  - Нам всем есть, о чём вспомнить, - осклабился Клодий. - Не тот ли Крез подослал тебя, кто забыл о Земле и называет возвращение на родину блажью? Кто так скрупулёзно компилирует россыпь, что за любую ошибку отправляет в застенки любого мастера? Кто ненавидит исидцев, потому что считает себя чистокровным землянином? Не тот ли это Крез - никому не нужный, кроме своих синтетиков и кошек? Ненужный даже своему собственному сыну.
  - Мы знаем и других землян, - выступила Фульвия, - прилетевших из Колыбели, не побоявшихся синдиката и устроивших революцию в Аргосе.
  - Тебе ведь известно, местник, - подхватил Клодий, - после десонации землян вынуждают скрывать истинную сущность Хата, будто это звезда, а не машина. Те земляне, кто посмелее, кто ещё помнили, что такое быть настоящими людьми, плевать хотели на секреты местных царьков. Они создали Герострат - повстанческую армию. Мы и есть та повстанческая армия, и мы в каждом наделе, и в каждом полисфере.
  - Значит, Герострат создан землянами из Колыбели? Их Инженерный отдел очень зависит от кадров. Только сохранившие память колонисты разбираются в электронике и компьютерах, только они могут обслуживать станцию и управлять флотом. Земное воспитание - правда - не чета нашему. И речь вовсе не о "демократии" и не о "свободах". Исидцы понимают зачем нужен аментий на их тёмной планете, земляне же нет - потому и рискуют. Землянам стоило бы переселиться из Колыбели и полисферов на поверхность Исиды. Синдикат много чего натворил, но он снабжает аментием всю выжившую колонию. И даже на Колыбели не каждый землянин хочет вернуться на Землю. Торговый отдел Колыбели вполне доволен добычей из шахт, среди торговцев много собственных Крезов, часть кораблей они пустили на слом и постройку новых складов. Бунт зародился не на Исиде, он тлеет среди инженеров и торговцев на орбитальной станции: одни хотят улететь обратно на Землю, другие обжились в союзе с Исидой так прочно, что вовсе не хотят никуда улетать; впрочем, как и положено колонистам. Герострат - это уродливое порождение борьбы двух отделов. Вы же - угли, поджигающие пятки мойрам.
  - Теперь ясно, катафрактарий, чего ты стоишь! - фыркнула Фульвия.
  - Типичный синий ублюдок, - процедил Лелег.
  "Ну вот, Наних, теперь ты чужой среди своих"
  "Может рассказать им про корабль?"
  "Приняли бы как родного"
   Клодий неожиданно рассмеялся.
  - Угли? Мы угли... - закивал он. - Но угли, поджигающие не пятки мойрам, а их игрушечный город, местник. Весь Аргос - всего лишь игрушка, все эти паломники, статуи, храмы... Боитесь всеночи, эрмиты? Верьте в Озарение и тратьте побольше аментия! Может быть в этом году, на этот великий праздник жрецы вас благословят, и вы улетите на Землю. Тогда и кошмар неков закончится.
  "Он Дитя Солнца"
  "Брошенный и усыновлённый"
  "Он мечтал улететь"
  "Но не улетел"
  "Потому он и в Герострате"
  - За возвращение на Землю мойр обожествят миллионы колонистов - даже те, кто не улетит и останется. Мойры и так словно боги. Только вот, они тёмные боги и из всеночи могут разнести одну тьму. Настоящим божеством станет тот, кто зажжёт Око Хата для всех.
  - Так значит ты хочешь стать божеством света для всех? - оглядел Наних его полосатые доспехи и плащ с жёлтой подкладкой.
   Клодий рассмеялся и замахал руками. Но Фульвия побледнела и оглянулась на Клодия.
  - Ох, я не мойра, катафрактарий! Мне ни к лицу мракобесие. Но запомни: Земля начинается в Кноссе. Если потребуется, я отдам жизнь за полёт, - Клодий сказал это буднично, как о планах на завтра.
  - А если Земля не примет вас? - от слов Наниха повеяло космическим холодом и одиночеством. Клодий и Фульвия помрачнели.
  - Если Земля нас не примет, тогда есть много других колоний, где гораздо лучше, чем на Исиде. Кому же не захочется принять пять миллионов собратьев? Поговаривают, что все колонии - это почти что Земля. На них есть материки, океаны, свет, плодородные почвы. Космические колоний снабжают метрополию очень многим и на них всегда не хватает рабочих рук, естественный прирост населения крайне медленный, - аккуратно рассуждал Клодий. Но Фульвия не сдержалась.
  - Земля должна ответить за то, что они отправили нас в пустыню, на голые камни, где нет ничего, кроме опасных чужих! Нигде больше, ни в одной колонии не найдено разумных форм жизни, лишь на Исиде! Я изучала колониальное право: если планета не пригодна для заселения, колонисты имеют возможность вернуться!
  - Но не экспедиционный флот, - возразил Наних. - Экспедиция сама подыскивает место в самых далёких и неисследованных районах космоса. Улетают лишние гости, для кого готовой колонии нет, а перенаселение на Земле уже наступило. К тому же, мы осваивали Исиду в течении трёх веков кряду.
  - Мы застряли! - закричала Фульвия. - И все расстояния условны, мы прошли сквозь телепорт! Ликторы сбили нас, Евразия рухнула и сломала телепортирующую машину по вине мойр!
  - Как? В Катастрофе Бегства тоже повинны мойры?
  - Ликторы пустили нас. Марцеллин пишет, что капитаны земного флота говорили с ликторами в Амон-пирамидионе. Дарет Лаэртский упоминал, что после Катастрофы Бегства капитаны флагманов с приближёнными офицерами прятались в полисферах от мести хранителей. Луций Анней прямо связывает появление мойр со слабостью ликторов во время Третьей Эпохи Симмахии! Вы, катафрактарии, должны были знать, почему они...
   Фульвия осеклась. Клодий подошёл к ней, подхватил её медальон на цепочке и потёр в пальцах.
  "Мятежница весьма образована"
  "Так просто авторов Запрещённой Истории в айнете не почитаешь"
  "Популист и революционерка..."
  "Чёрный и жёлтый..."
  "Дитя Солнца и аристократка..."
  "Вместе они многое натворят"
  - Чтобы свергнуть власть в Аргосе и отбить колыбель вам понадобится много россыпи, - сказал Наних. - Но не обольщайтесь, чтобы Герберт не пообещал вам, он не поможет ни с тяжёлой, ни с лёгкой россыпью. Герберт давно сбежал из Россыпного Двора и теперь Крез будет искать его вдвойне тщательнее. Если мы нашли Промежуток, о котором не знал никто в Герострате, то и фалангиты найдут.
  - Намекаешь, что без тебя нам не обойтись? - понял Клодий.
  - Дайте мне поговорить с Гербертом. Я вытащил его на транзите из-под прибывающего полисфера. Что бы Герберт не затеял - он не в своём уме; он слишком долго пробыл во всеночи и одержим проклятьем Исиды. Вы доверяете себя, своё дело, жизни своих людей сумасшедшему.
   Клодий шумно вздохнул.
  - Мне нужно поговорить с ним, - настаивал Наних. - Я видел немало одержимых неками и докажу, что Герберту нельзя доверять. Он опасен не только для вас, но и для самого себя. Вы рискуете ради него напрасно.
  - Клодий, - окликнула Фульвия. Геростратец подошёл к ней, и они коротко о чём-то шёпотом посовещались.
  - Хорошо. Лелег, приведи россыписта, - повернулся оратор.
  - И чтобы ты сам к Митам близко не подходил! - добавила Фульвия.
   Лелег ворчливо вышел из командариума.
   - Так из какой ты династии, Авксентий? Не из Кериков ли? - с ухмылкой прошёлся перед Нанихом Клодий. - До нас долетели интересные слухи: один местник украл полный хоппер цитрина и носится с ним где-то в пустошах на гравипоезде, и никто в синдикате не может его поймать. Ты такого катафрактария не знаешь?
  "А откуда ты знаешь?"
  "Не доверяй Кносскому богу"
  "Здесь скрыта ловушка"
  - Будь я таким местником, то придумал бы план, куда спрятать свой хоппер цитрина.
  - Наверное, этот местник сильно обижен. Чем-то мойры насолили ему. На его месте я бы нашёл единомышленников и поквитался с синдикатом раз и навсегда.
  - Если только он не придумал что-то получше.
  - Что же например? Вот, чтобы ты сделал?
  "Долго будешь играть в это, Наних?"
  "Он всё знает!"
  "Та, лупоглазая рассказала ему!"
  - Всё зависит от того, о чём думает этот Керик, чем он дорожит. Может ему ничего больше не важно и он сошёл с ума, как и Герберт? Я правда видел сумасшедших катафрактариев, все они попали под сильное проклятье Исиды, потому что чересчур долго охотились в рейдах на аммат и не общались в розариях со своими цветами.
  - Цветы? Это ведь те самые женщины, которые одной мыслью сдвигают пирамидионы? Расскажи мне о них, - присел Кодий на край засыпанного песком стола и скрестил руки на нагрудной броне. Фульвия перекинулась с ним быстрыми взглядами.
  "Не надо"
  "Опасно!"
  "Наних, ты знаешь, чем кончится"
  "Лучше не начинай"
  - Чтобы побеждать аммат, мы впускаем в себя проклятье Исиды.
  - Вот как? Сами впускаете?
  - Вместе с проклятьем в нашей крови появляется амальгама - малоизученное вещество, которое укрепляет нас и становится нашим оружием: мечом кописом и диском фустибулы, - Наних приподнял руку и показал амальгатор. - Если охота на аммат сильно затягивается, наши вены темнеют. Мы не изменяемся настолько быстро, как эрмиты, наш рассудок и тело крепче, чем у не подготовленных колонистов. Говорят, первые рейдеры катафрактариев учились слушать Голос Исиды у ночнушников, потому мы и умеем переводить большую часть проклятья в амальгаму. Голос вкладывает нам в руку оружие. Но лучше никогда ему не отвечать.
  - Если ответить Голосу, то сойдёшь с ума?
  - Правильно. Но безумие и тогда с тобой, когда ты не отвечаешь. Оно напитывает нашу кровь.
  - Тогда, все ночнушники сумасшедшие?
  - Нет, они говорят с Исидой на одном языке, а мы мало знаем или недостаточно изменились. Для тех, кто ещё не мутировал, спасение в молчании.
  - Значит, местники тоже не могут избавиться от проклятья до конца?
  - Нет, не могут. Пентаграмм возглавляется самыми опытными мастерами или пре-патриархами, кто дольше других сопротивляется всеночи и хорошо себя контролирует. Душа, полная гнева, слабее сопротивляется голосам. Ненависть открывает некам дорогу к рассудку. Порой лучше убить другого катафрактария, чем ответить.
  - И такое случалось?
  - Да. Главе пентаграмма нелегко удержать в подчинении полных злобы людей.
  - Поэтому в рейды и надевают чёрную броню...
  - Все носят чёрную броню, когда уходят во всеночь. Нельзя предугадать, кто и из какой династии может попасться тебе в занаделье. И, если случится что-то плохое, нельзя сеять раздор. Хуже всего, когда два пентаграмма встречаются во время долгого рейда. Они забывают про аммат и начинают охотиться друг за другом, чтобы не получить удар первыми. Это всегда очень плохо кончается.
  - Пентаграммы пожирают себе подобных, как аммат. Полные злобы души, запутавшиеся в пустоте, - задумался Клодий.
  - Да. Свою душу можно доверить только цветку. Часть своей души ты всегда оставляешь у розы, когда уходишь от неё в пустоши.
  "О, ты улыбаешься, Наних!"
  "Как давно ты не улыбался?"
  "С тех самых "бесед" с Хотепсехемуи?"
  "Плохой знак, очень плохой"
  "Заканчивай!"
  - Часть души она возвращает тебе, когда ты приходишь обратно в розарий.
  "Наних, что спеть для тебя?"
  "Прекрати..."
  "Прекрати!"
  "Что спеть для тебя, милый?"
  - Как это возвращает? - прислушался Клодий. Фульвия внимательнее пригляделась к катафрактарию.
  - Танцами, музыкой... и любовью, конечно.
  "Наних!"
  - Знаю, выглядит глупо. Те, кто случайно общался с цветами, считают их легкомысленными, влюбчивыми, даже распущенными, но розы спасают местников от проклятья, очищают нашу кровь от амальгамы и заставляют голоса стихнуть. Разговор ни о чём, о безмятежности жизни в розарии, прежние обещания, ласки - вот что спасает нас, и конечно же всепрощение; что бы ты ни сказал, чтобы ты ни сделал, твой цветок тебя оправдает. Твой цветок всегда за тебя.
  "Наних, стой!"
  - Когда же появляются дети, ты спасаешься в них. Успех на охоте на аммат, рекорды по добыче аментия - всё ради счастья семьи. Мы возвращаемся из всеночи ради цветка, но затем ради неё же уходим во всеночь.
  - А если катафрактарий погибнет в рейде? - спросила Фульвия.
  - Синдикат позаботится о семье.
  "Прекрати"
  "Ещё один вопрос, и всё кончено"
  "Ты видел Гею? Она сегодня пела!"
  "На меже заглохшего поля..."
  "Пахнет кровью"
  - Розы находят себе другого?
  - Жизнь большая. Местников и цветков не хватает. Это наш долг.
  "Лучше бы ты погиб"
  "Ты слишком хорошо охотился, верно?"
  "Зачем ты выжил? Зачем ты побеждал?"
  "Зачем ты стал лучшим, пре-патриарх Наних!"
  "Где когти и крылья из твоего пентаграмма?"
  "Где Чечола?"
  "Кто он, безвестный?"
   Наних тяжело задышал.
  "Наних!"
  "Убийца"
  "Не слушай! Не отвечай!"
  "Что спеть для тебя?"
  - А если погибнет цветок? - спросила Фульвия. - Я слышала, что цветы погибают, если местники совершили что-нибудь тяжкое в рейде и недостаточно успокоились. Танцами, пением и любовью таких не спасти, кровь не очищается. Об этом писал Квинт Курций в трактате о династических войнах.
  - Если цветок погибает...
  "Наних, стой!"
  - Если твоего цветка больше нет...
  "Подумай о Гее! Вспомни! Твоя дочь ведь ещё жива!"
  "Чёртов убийца! Давай, покажи, кто ты есть!"
  "Зачем она спрашивает? Она хочет тебя разозлить?!"
  "Она провоцирует тебя!"
  "Она слишком много знает и спрашивает нарочно!"
  "Убийца! Убийца!"
  "Мерзавка!"
  "Что спеть для тебя?"
  "Пре-патриарх, Наних! Они погибли достойно..."
  "Папа, смотри!"
   Кровь, тёмные волосы налипли на ладони, глаза любимой будто мёртвое зеркало... горячий ветер раздувает полог постели. Осколок кувшина вдавлен в сердце.
  "Со всяким случается..."
  "...особенно после Джелы"
  "Мы подыщем тебе другую, Наних, кто удочерит Гею"
  "В розарии хватает одиноких цветов"
  "Это не ты! Ты знаешь, кто убил, Наних!"
   Смех, будто шорох мелких камней по железу. Сколько бы Наних не резал, сколько бы не терзал, сколько бы не сдирал с него синтетику, Хотепсехемуи смеялся!
  "Что, полегчало, урук? Вернул бы хоть одну руку, стало бы веселее"
  "Ты не думал убить себя?"
  "Решала судьба. Он доверился судьбе, её выбору"
  "Убей и станет легче".
  "Убей, и мы помолчим!"
  "Не хочешь отвечать, так хоть делай!"
  "Облегчи себе, Наних!"
  "Убей!"
  "Убей!"
  "Убей, как тогда убил!"
   Он обвёл почерневшими глазами Клодия и Фульвию. Амальгама, о которой он только что говорил наполнила жилы. Кулаки с оружием стиснулись. Чёрные капли выступили на кольце амальгатора.
  "Это не ты, Наних!", - вдруг закричал в памяти голос Жаклин. Наних закрыл глаза, задышал ровнее и пламя из вен мягко отхлынуло.
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама... кто он, безвестный? На меже заглохшего поля собирает фиалки. Как сильно, должно быть, печаль сердце его омрачила, - проговорил Наних с болезненной улыбкой.
   На лестнице застучали приглушённые ковром шаги. Другие повстанцы - не Лелег, привели Герберта. Россыпист вошёл в командариум бледный и всклоченный. Его глаза бегали, рыжие усики над губой подёргивались. Он выглядел так, словно его только что подняли с постели.
  - Авксентий, мой друг! - раскрыл он объятия, как только завидел Наниха. - Нехорошо выглядишь. Прости, что пришлось так поспешно расстаться с вами, хе-хе. Не хотелось бы, чтобы служаки Россыпного Двора повязали нас прямо в зале прибытия. Из-за меня только одни проблемы!.. Думаю, тебе обо всём уже рассказали? - покосился он на Клодия с Фульвией.
  - Нет, он спрашивал только о тебе. Оказывается, притан Крез ищет сына. Почему ты сразу не сказал нам, кто ты такой, Герберт?
  - Ого! Ну, с моей стороны, наверное, глупо... впрочем, велика ли разница? Какое дело Герострату до имени, когда любой подтвердит, что я самый настоящий россыпист. Правда, Наних?
   Он, видимо, решил, что маски сброшены и ненароком выдал Наниха с потрохами. Фульвия сощурилась. Клодий самодовольно ухмыльнулся.
  "В Герострате знают обо мне. Но пока только его главари. Где-то в династиях у них есть шпион"
  "Уже неплохо"
  "При твоём-то везении"
  - Ну всё, идите ребята. Дальше разговор с глазу на глаз, - приказал Клодий охранникам и те вышли.
  - Так, что затеваем? - хлопнул и потёр ладонями Герберт.
  "Зачем повстанцам россыпист, если не для того, чтобы взять за него выкуп?"
  "Может, сами будут подделывать россыпь?"
  "Из костелита и пыли?"
  "Для компиляции придётся найти машину побольше и посложнее ярморочного гравипоезда"
  - Вот куда тебя завели цитриновые пути Эйрин? Значит всё-таки твоя возлюбленная была Геростратчицей? - проговорил Наних. Неуверенность и заискиванье исчезли с лица Герберта.
  - А, так вы побывали у Креза Шлимана, - губы россыписта дёрнулись в нервной ухмылке. - Как удобно: обозвать учёную отщепенкой, безумной бунтаркой, и лишь потому, что Эйрин выдвигала неудобные синдикату теории. Тринадцатый полисфер Джела принадлежала всем мойрам, хотя у каждой из них был свой город. Джела никак не вписывалась в общий ряд полисферов, она воистину отличалась от всех. Видели бы вы её изнутри! Технические тоннели, похожие на части великой машины здания, пружины вместо колонн, поршни внутри небоскрёбов. Люди жили в ней, как муравьи в двигателе! Моя Эйрин родилась в Джеле и видела, как растёт её технологичный и совершенный город. Вот почему она стала ксеноархеологом и пыталась понять истинное предназначение полисферов, для чего они разрастаются. Так Эйрин дошла до теории Золотого Пути. Удивительно, правда? Цитриновый город у нас под ногами! Вы ведь верите в нити Ариадны? Верите, что аммат закапываются в почву, дабы своими телами выстилать дороги для полисферов?
  - Для доказательств пришлось бы раскопать русло.
  - О да, глубоко раскопать!
  - Значит пойти против мойр. Русла охраняются синдикатом, как важные транспортные артерии.
  - Ещё как охраняются!.. Хотя синдикат сам и раскапывает Золотой Путь, только лишь в тех руслах, где полисферы не ездят. Полисферы могли бы катиться по ним, но эти нити повреждены при колонизации или находятся далеко в занаделье и их невозможно использовать. В таких местах Золотой Путь разоряется головачами. Для раскопок необходимо крупное промышленное оборудование. Цитриновая жила очень, очень глубоко под землёй. Простому учёному, теоретику, молодой девушке, наконец, раскопки не по карману. Эйрин понадобились буровые установки, инфраструктура, синтетики, и она пришла ко мне, как к россыписту. Но я не банкир - я всего-навсего компилирую россыпь. И всё же именно так мы с ней и познакомились, - взгляд Герберта устремился вдаль. - Будь у меня миллионы тонн аментия, я бы отдал их Эйрин - не задумываясь, в обмен на её любовь и мечту.
  - На месте, где взорвалась Джела, раскапывать много легче, - задумался Наних. Герберт вскинул немного ошарашенный его догадливостью взгляд.
  - Взрыв оставил воронку - хорошее место для штольни. Если докопаться до цитриновой жилы, то теория Эйрин подтвердится. Это вам не какая-нибудь шахта из занаделья, а штольня прямо над руслом ранее действовавшего полисфера. Цитрин под накатанным руслом докажет существование Золотого Пути и объяснит необычный жизненный цикл аммат; да много чего ещё объяснит для ксеноархеологии! И не только! Нам с Эйрин пришлось выдумать сказку про Цитриновый Город, чтобы собирать средства под наш научный проект, и я снова использовал эту байку, когда остался один. Дома, статуи, улицы - всё из цитрина! - Герберт печально рассмеялся. - Я ведь никого не обманывал. Под землёй и правда спрятано сокровище, но ещё и величайшее открытие для Исиды: цитриновая сеть дорог под поверхностью!.. Зачем вы всё это расспрашиваете? Вы хотите себе свою собственную цитриновую шахту, как и Олимпос? Или хотите составить какой-нибудь план нитей Ариадны? - усмехнулся Герберт. - Боюсь, весь этот план есть только в головах у мойр. Они переводят полисферы с одной нити на другую. Но даже так кажутся нам теперь не такими всемогущими, верно?
  - Почему ты пришёл сюда, Герберт, если раскопки во всеночи не удались? Ты что-то хочешь предложить Герострату? - спросил Наних не только у россыписта, но и у Клодия с Фульвией. - Вы решили подорвать русло, рассечь Нить Ариадны, чтобы Аргос сошёл с пути? "Стоп полисфер" - так?
  - Нет, это дикость! - возмутился Герберт. - Во-первых, полисфер не остановить таким образом. Скорее всего, он потеряет стабильность, межпространственные границы нарушатся, случится коллапс и погибнут сотни тысяч людей!
  "Крез прав..."
  "Этот трус никогда никому не навредит. Побоится"
  "В чём же тогда дело, Наних?"
  "Ты ведь знаешь: Герберт зачем-то нужен повстанцам"
  "На пути к революции"
  "На пути к власти"
  "К оправданию власти"
  - Взрывать русло? И сколько же понадобится взрывчатки! - вступил Клодий в их разговор. - Или ты предлагаешь раскопать жилу поглубже? Мы что, похожи на головачей?
  - Вы, кажется, хотели кое-что нам доказать? - вклинилась Фульвия.
  - Да. Герберт, я пришёл сюда, чтобы вернуть тебя к отцу, - задумчиво кивнул Наних.
  - Что, вернуть? Нет-нет-нет, не может быть и речи! - встрепенулся россыпист, как шплиг при запахе кошки. - Отец служит тем, кто приговорил Джелу!
  - Ещё одно явное преступление мойр, - кивнула Фульвия, но Герберт тарабанил своё.
  - Он хочет улучшить компилятор, но никогда не узнает секрета! Я палец о палец не ударю для этого чёрствого бездушного сухаря! Пусть перелопатит хоть всю машину для компиляции, хоть все мои записи, он всё равно не нащупает мою технологию! Честолюбивый диктатор, трижды землянин до мозга костей - пусть умоется! Его сын-исидец полюбил исидку, и спроектировал технологию компиляции лучше него! Да, мой отец ненавидел Эйрин лишь потому, что она не десонирована из спасательной капсулы, как его светлость, а родилась здесь, на Исиде! Притан Крез из россыпного двора слишком горд, чтобы смешивать свою чистую кровь с "аборигенками"! Вот пусть теперь и выкручивается перед комиссией из синдиката, чтобы не выставили с насиженного местечка!
  - Странно, а он говорил, что это ты украл у него секрет, - соврал Наних.
  - Что?.. - побледнел Герберт. - Да как он смеет! Он натравил вас на меня таким подлым обманом?!
  - Разве это обман? Какие у тебя есть доказательства, что это не ты вор, Герберт?
  - Я не вор! И не должен ничего доказывать! Это моя технология!
  - Ты украл её, чтобы отомстить за Эйрин. Притан Крез говорит, что эта девушка была с тобой только из-за россыпи.
  - Вы что, не слушали?! - вытаращился Герберт. От уголков его глаз к зрачкам поползли чёрные жилки. - Не смейте о ней так говорить! У меня не было никакой россыпи, только свои сбережения!
  - Она зала и хотела, она направляла тебя, чтобы ты сделал ей фальшивую россыпь. Это ведь Эйрин предложила тебе идею для компилятора?
  - Нет, нет, нет и нет! - зарычал Герберт и глаза его совсем почернели, но кожа наоборот побледнела, как у синтетика. - Компилятор слишком сложен! Как Эйрин могла... что за дикость?!
  - Но ты ведь придумал улучшенную технологию ради неё. Разве это случайность? Крез сказал, что ты не первый, к кому она обращалась из мастеров.
  - Ложь! - закричал Герберт и задышал часто и с хрипом, как в лихорадке. - Он мерзавец, но никогда ещё так не врал!.. Что? Да, он мог врать; вы все правы. Не надо, я знаю, что должен!.. Не кричите! Эйрин, пожалуйста, не плачь! Я знаю, что это ложь! Крез врёт, мой отец - мерзкий бездушный старик, ничтожество! - вцепился Герберт в рыжую голову. Фульвия тревожно оглянулась на Клодия. Оратор не сводил глаз с Наниха и россыписта.
  - Это Эйрин сказала тебе, что Крез виноват во взрыве Джелы? Сказала тебе, после своей смерти? - настаивал Наних.
  - Нет!.. Д-да, почему не сознаваться, Эйрин? Это ведь ты мне сказала! Всё решено! Крез виновен и должен ответить за весь синдикат, мы накажем!
  - Что попросила у тебя Эйрин, зачем ты вернулся в Аргос?
  - Не твоё дело! - вдруг рявкнул Герберт, так что на Наниха попала слюна. Пальцы россыписта скрючились, словно когти.
  - Наних, мы достаточно увидели. Этот парень абсолютно некнутый, - сказал Клодий. - Не дави на него. Он сейчас поверит во всё, что угодно.
  - Это моё дело, Герберт, - не слушая Клодия, подступил Наних к Шлиману. - Твой отец не любил Эйрин, но он не виновен в её смерти. Это я убил её. Я взорвал Джелу.
   На секунду повисла гнетущая тишина. Со звериным воплем Герберт накинулся на Наниха, тот пропустил россыписта и подставил ему подножку. Через миг он прижимал Герберта к мозаичному полу, заломив ему руку за спину. Россыпист дёргался, будто в припадке, глаза его почернели. Фульвия напряглась, словно готовая к прыжку кошка. Вбежали охранники, но Клодий остановил их движением руки.
  - Не слушай голоса, Герберт! Говори только со мной! - цедил Наних, прижимая россыписта к полу. - Это Неки заставляют тебя ненавидеть Креза, они отыскали твою ненависть в памяти и поселились на ней, как плесень на гнили! Это не Эйрин разговаривает с тобой, это голос Исиды!
   Герберт дёрнулся, но Наних крепко держал.
  - Я знаю о чём они с тобой говорят! Они приказывают не слушать меня, приказывают прикончить меня, говорят, что я вру! Эйрин требует, чтобы ты её защитил. Но Эйрин больше нет, Герберт! Если ты правда любишь её, чтишь её память, не позволяй некам играть с тобой, говорить её голосом, приказывать тебе то, чего настоящая Эйрин никогда бы не захотела! Крез раскаивается, он принял бы Эйрин, как свою дочь! Неки не дают тебе опомниться и заставляют жить прошлым!
  - Он не мог раскаяться! - провыл Герберт сквозь слёзы.
  - Раскаялся! Он сказал, что Эйрин могла быть с тобой!
  - Вы не лжёте мне?
  - Я говорю правду.
  "И ты врёшь..."
  "Но правда тоже была"
  "Среди лжи"
  "Много лжи. Мало правды"
   Россыпист обмяк в руках Наниха. Он усадил его на пол, но на всякий случай крепко приобнял Герберта.
  - Ты болен. Но я знаю тех, кто поможет. Если бы мы не умели бороться, неки давно бы свели нас с ума.
  - Хорошо, я вам верю, Наних, - закивал Герберт. Лёгкий румянец вернулся к нему на лицо и глаза просветлели.
  - Если веришь, тогда расскажи, зачем ты вернулся в Аргос?
   Россыпист долго переводил дух. Кажется, он собирался рассказать о чём-то весьма непростом.
  - Это всё россыпь... Россыпные Дворы находятся в трёх городах.
  - Знаю. В столицах триумвирата - в Делосе, Аргосе и Некрополе, - договорил Наних.
  - Да, в городах мойр, - кивнул Герберт. - Без компиляции мы бы до сих пор торговали за сырой аментий или за пластиковые деньги, как при симмахии. Компилятор просто так не построить, он размером со здание, сложное биомеханическое устройство, настоящий живой организм, их всего три.
  - Поэтому нигде в пустошах не делают фальшивую россыпь?
  - Делают, - криво усмехнулся Герберт. - Но это не россыпь, а плохо заряженные кристаллиты. Десятки тонн аментия заряжаются в кристаллит только при помощи компилятора россыпного двора. Россыпь - это не только деньги. Любой эрм, если под рукой нет холеритовой пыли или самородка аментия, может бросить кристаллит россыпи в воду, и он засветится настоящим аментиевым светом. Вы видели кристаллит, которым посыпаны улицы в Аргосе? Между серыми кристаллами у вас под ногами и россыпным кристаллитом разница всего в несколько атомов. Чтобы не допустить потерю одной тысячной доли энергии при компиляции я искал эту разницу, изучал под акватронным микроскопом структуру кристаллита для россыпной заготовки и... наткнулся на них.
  - На кого ты наткнулся?
  - На рой. Изучая структуру кристаллита под воздействием влаги, энергии и тепла я заметил странности в субатомной структуре. Частицы двигались слишком осмысленно, не хаотично, выстраивались в единое целое, чтобы поглотить или отдать больше энергии. Ничего подобного я раньше не видел, но это было очень похоже на саморастущие города на жилых уровнях полисферов. В конце концов кристаллит - это тоже часть города и сырьё для компилятора. Я принялся изучать Рой, рассчитал алгоритм, как изменить поведение атомов и создать сверхкомпелирующую заготовку для россыпи. Проще говоря, я получил более чистый и пригодный для компиляции кристаллит, чтобы тот впитывал почти всю энергию из аментия, без потери одной тысячной доли остатка. Так и получилось две с половиной тысячи тонн аментия, взятые мной с Россыпного Двора на раскопки внутри кратера Джелы.
  - Получается, ты придумал и сверхчистый кристаллит, и модифицировал компилятор, чтобы энергия не пропадала - это уже целых два изобретения, - отметил Клодий.
  - Рой, - напомнил Наних. - Что это такое? Мельчайшие частицы кристаллита?
  - Нет, не только кристаллита! - горячо заговорил Герберт. - Хрусталит, костелит, металлит - всё, что есть в полисферах, из чего состоит Аргос - всё это рой материи! Я никогда бы не понял, что за структура попалась мне, если бы не теория Эйрин. Когда Эйрин изучала Золотой Путь и Джелу, то предположила, что внутри полисферов обязательно должно быть ядро материи! Полисферы - это искусственно-созданные Айши пространства в пространстве, но эти множество пространств должно нечто удерживать, как гравитон удерживает вокруг себя водяной шар палитры. И этот гравитон - ядро матери! Оно мыслящее, можно сказать, почти что живое, какой-нибудь субатомный компьютер и одновременно строительный материал для городов, океанов и материков, для всего, что есть в полисферах, даже для кислорода и света - всё это материя ядра! Промежутки - чистая буферная зона без всякой материи, защитные переборки на случай, если на саморастущих уровнях случится авария. Перед нами не просто инопланетная технология, а иная форма мышления. Эйрин думала, что Айши настолько превзошли нас в научном познании, что использовали свои наработки совершенно вне человеческой логики, не стремились управлять пространством, временем и материей, а создавали совершенно новое пространство! Эйрин хотела раскопать Нить Ариадны, чтобы найти связь ядра полисфера с подземными жилами и понять, почему аммат встраиваются в эту сеть. Может быть для работы ядра необходима подпитка, насыщенные энергией рельсы глубоко под поверхностью? Тогда многое объясняется.
  - И что же будет, если рой вдруг перестанет создавать материю из ядра?
  - Вы видели Кносс? - вскинул взгляд Герберт. - Где вода в акватоке? Материя ушла из тех мест, где незачем строить. Жаль Эйрин не видела, что стало с Кноссом.
  - Она бы выдвинула теорию?
  - О да! - радостно просиял он. - Она бы сказала, что частицы роя подчиняются ядру, как плазмойды подчиняются нервно-визуальной ткани акватроники. Значит частицы работают по память-программе, и, если в память-программе заложен импульс, по которому рой прекращает строительство там, где нет человека или любого другого мыслящего существа, то частицы возвращаются назад в ядро, живой город тает и разрушается. Может потому ликторы и не живут в полисферах? Ядро ничего не строит для них, они неживые, для них нужны пирамидионы. Не знаю, почему Айши создали ликторов такими, ведь они хранители их секретов, но рой не реагирует на ликторов. По крайней мере не должен.
  "Реагирует - ты прекрасно видел это, Наних"
  "В переходе, у зазывальщиц с буклетами"
  "Но реагирует вовсе не так, как на людей"
  "Совершенно обратная реакция"
  "Ликторам нельзя заявляться в полисферы"
  - Значит, мойрам нужны настоящие люди, а не какие-нибудь синтетики, чтобы материя в полисферах росла, - подвёл Наних.
  - Весь вопрос в том, зачем мойрам это необходимо? Что мойры делали внутри полисферов впервые, ещё без метрополиков? В первозданном полисфере, должно быть, всё выглядело, как один сплошной Промежуток. Мойры отыскали ядро, и тогда...
  - Внедрили свою память-программу.
   Герберт опасливо закивал.
  - Да, вполне, вполне... но вряд ли это возможно. Мойрам не хватило бы силы интеллекта продумать все комбинации, все цепочки и алгоритмы для частиц роя, чтобы те наполнили полисфер материей. Каждый листок в лесу, каждая капля воды в океане должны быть продуманны ими. Нет, мойры - всё-таки не Айши. Может они могли бы, но...
  - Не Айши?
  - Абсолютно нет! Айши не стали бы держаться за тиранию и за такие мелочные вещи, как добыча аментия и разрушение Золотого Пути. Всё, что создали мойры - слишком людское, хотя в основе своей имеет технологии Айши; всё равно, что лепить детский замок из праха древнейших планет.
  - Да, человек не может управлять ядром полисфера, - пристально поглядел Наних на Клодия. Герберт часто-часто заморгал, сообразив, что проговорился об их с Геростратцами планах.
   Клодий засмеялся.
  - Ты очень сообразителен, Наних! Я ведь догадывался, что нельзя тебе говорить с россыпистом. А ведь парень хорош, чертовски умён, но совсем не разбирается в людях. Я сам давненько не видел никого из учёных, кто интересовался бы чем-то кроме аментия или акватроники. И всё же позволь спросить: откуда ты знаешь о ядре? Ты так легко поверил в теорию Герберта, будто сам видел его. Может быть ядро попадалось тебе ещё в Джеле?
   Герберт растерянно оглянулся на Наниха. Он не верил, что местник был в Джеле.
  "Если признаешься - назад дороги не будет"
  "Мало ли местников с именем Наних?"
  "Ещё можно соврать!"
  "Никто ничего не докажет"
  "Не отвечай..."
  "...как и нам ты не отвечаешь"
  - Герострат хочет, чтобы весь Аргос медленно умирал, как Кносский район, - рассудил Наних. - Вы не будете взрывать полисфер, устраивать переворот или раскапывать Нить Ариадны, ведь можно попросту иссушить Аргос изнутри, сделать его одним сплошным Промежутком. С помощью Герберта вы хотите отыскать ядро и внедрить в него свою память-программу, и тогда...
  - Это всё равно случится, - оборвала его Фульвия. - Если люди выйдут из полисферов, материя на уровнях начнёт деградировать. Сейчас метрополики не хотят покидать полисферы. Мойры дают им здесь пищу и свет, заработок и развлечения, но отнимают самое драгоценное - мечту о Земле. Праздник Великого Озарения на пару часов - вот и всё, что остаётся людям в память о Солнце. Только если город начнёт увядать на глазах, люди наконец-то прозреют, что их благополучная жизнь - только пыль!
  - Аргос - искусственный, Наних, - поддержал её Клодий. - Город-игрушка, город-храм. И я хочу поджечь этот храм, чтобы показать метрополикам - игрушка сломалась, хочу выгнать всех в пустоши. Лучше жить на свободе у русл полисферов. Нас втянули в синтетический мир, наша кровь - вода полисфера, наши кости - рой материи. Может быть память-программа мойр давно действует и на нас?
  - Наглотайся плазмойдов из акватроники, потом расскажешь, захватил ли твой разум БэНТ, - обронил Наних.
  - А как твой разум чувствовал себя возле ядра, м? - не отставал Клодий. - Может ли человек управлять им, может ли коснуться его, может ли передать свою память-программу и воплотить всё, что захочется? Ответь Наних, ты правда видел ядро и погубил Джелу?
   Герберт не сводил с местника глаз. По уму ответ очевиден, но в золотом нефе ждали, что скажет Наних. Одно слово катафрактария могло изменить всё задуманное в Герострате. Наних единственный мог подтвердить безумную теорию одержимого неками россыписта.
  - Лучше вам отпустить Герберта домой, - только и произнёс местник. Клодий шумно вздохнул, Фульвия с возмущением выступила вперёд, но тут снаружи зашипело, словно целую бочку холеры высыпали в реактор. Клодий выбежал на балкон, Фульвия выскочила за ним. Наних вышел следом за главами Герострата.
   В костелитовый зал врывалась вода. С бурлением она хлестала из труб пенным потоком, закручивалась спиралью в воронки и била ключами из трещин.
  - Лживые храмы, откуда вода?! - взревел Клодий.
  - Это прикрытие! - указал Наних на волны. Из потока выступили крылатые шлемы и светлые панцири. Шахматная раскраска обтянула наплечники, сверкали белые огоньки глаз. Геркулесы выходили из пенистых волн, вода била им в спину. Следом за штурмовыми машинами в зал вошли на большой скорости моторные лодки. Фалангиты на них открыли огонь. Из окон резервуаров и с костелитовых галерей зашипели ответные выстрелы Геростратцев. В белую броню Геркулесов ударились сколотовые пули. Мятежники кинулись прочь от воды в сторону нефа.
  - Клодий, ты здесь, чиновничий ублюдок? Выбирайся из норы, дезертир! Синдикат пришёл за твоей головой! - задиристо окликнул искажённый аквафонами голос. Геркулес, метра на два выше всех остальных, с крупным щитом гоплоном и изогнутым мечом фалькатой выходил из воды, рассекая ногами-колоннами волны. На наплечниках машины золотились печати, миниатюрный трон на шлеме овивался лавровым венком. Другие Геркулесы открыли огонь по жилым резервуарам. Рассыпался костелит, заклубилась белёсая пыль. Жалящая очередь прошила неф, как консервную банку.
  - Это Милей! Как он пустил воду?! - укрылся Клодий за балясинами балкона.
  - Мойры пустили, - подсказал Наних. - В их власти ядро!
   Повстанцы бежали от лодок и наступающих Геркулесов. Геростратцы-охранники прикрывали их с верхних галерей. Впереди всех мятежников нёсся Минт с человеком в руках. При каждом его тяжёлом шаге у Докера колыхались торчащие иглами розовые волосы.
  - Поднимаем неф! - рявкнул Клодий. Фульвия дрожащими руками содрала с шеи кулон и выбежала с балкона. Герберт ошалело таращился на неё из-под стола.
  - Лживые храмы, кажется шлюз заклинило! - смотрел Клодий на купол. Зубчатые створы зала так и не раскрылись. На площади грохотал бой. Мятежники вбегали в золотой неф, видимо, заранее обговорённый, как место спасения. Но взлетать нефу пока было некуда.
  - Я задержу фалангитов, - подтянул Наних перчатки.
  - Я помогу открыть шлюз. Не трогай Милея, он опасен! - вспрыгнул Клодий на перила балкона и по настенным скобам полез на самую крышу нефа. Наних перепрыгнул через перила и приземлился перед подбегающим к нефу Минтом. Тяжёлая размалёванная машина едва не сшибла его.
  - Ви, стопе-стопе! - закричал Докер.
  - Куда под ноги лезете! Эта штука прёт, хуже дедовского хармакса! - визгливо пожаловалась Ви изнутри великана.
  - Захватила у людей боевую машину и теперь драпаешь? - отчитал её Наних.
   Ви оглянулась. Минты один за другим падали под напором Геркулесов. Рогатые головы отлетали, чуть только они приближались к фалькате Милея.
  - Но, как же Ангел?.. - растерялась Ви.
  - Я взял тебя с собой вместо Шевы. Не заставляй жалеть о том, что ты не сколот! Останови фалангитов, - приказал Наних. Ви недовольно загудела под панцирем. Докер задёргался у неё в руках, как неусидчивый кот, и она нехотя поставила акватроника на ноги. Минт развернулся и выдвинулся бронированной грудью сквозь воду на штурмовиков и моторные лодки.
   Широкое тело Минта прикрывало Наниха от шквала чужого огня. Мимо бежали повстанцы, не все Геростратцы успели добраться до нефа. Сколотовые пули хлопали и хрустели по броне Минотавра. Вокруг амальгатора сформировалось кольцо из крови Наниха, возле загудевшего обода закрутились кусочки отвердевшей амальгамы. Наних взмахнул кольцом и отправил свистящие кристаллы в полёт. Они нашли свои цели и вонзилась в сочленения доспехов фалангитов. Четверо синдикатчиков рухнули в воду.
   Минотавр Ви разбежался, врезался рогатым шлемом в ближайшего Геркулеса и уронил его. Две машины немедля исчезли в пучине. Наних остался один на один с другим Геркулесом. Штурмовые машины никому не давали приблизиться к Милею. Милей сам выбирал, где и с кем он будет сражаться. Геркулес замахнулся на Наниха стальным кулаком. Из амальгатора вырвались острые ленты серпантина и опутали Геркулеса. Послышался громкий скрип, машину разрезало на куски. В воду потекла энергосмесь, из обломков доспехов вывалились шмотья синтетической плоти.
   Вода прибывала, сносила хлипкие постройки мятежников, затапливала дома, мастерские, устроенные в трубах и резервуарах. Но акваток давно высох и от напора костелит разрушался, галереи ломались, колонны трещали, своды крошились.
   Крупные куски костелитового камня падали возле Наниха. Вода накрыла его с головой. Наних захлёбывался и пытался грести. Пустынная накидка запуталась вокруг шеи. Но тут большая рука выхватила его из потока и подняла в воздух. Острый кончик фалькаты Милея нацелился ему в грудь.
  - Надо же: катафрактарий! Что ты делаешь у предателей? - вспыхнули на него два белых глаза. - Или ты тоже предатель, такой же, как и они? А ну, как твоё имя? Считаю до трёх! Раз...
   По наплечникам и шлему Милея ударили увесистые снаряды, да с такой мощью, что осколками посекли лицо и руки Наниху. Милей покачнулся и выпустил катафрактария. С верхней галереи из сдвоенной автопушки стрелял Клодий. Створки шлюза медленно разъезжались над нефом. Вот и всё, что успел заметить Наних до падения в воду.
  "Удача закончилась"
  "Тони, не всплывай"
  "Зачем? Снаружи боль и убийства"
   Перед лицом крутился дымок чёрной крови. Наних вынырнул, и как раз вовремя: Минт сцепился сразу с двумя Геркулесами и не давал им подойти к нему, чтобы добить.
   По воде прокатилась волна, мутные брызги осыпали Наниха. Гравидвигатели поднимали золочёный неф к шлюзу, с моторных лодок и галерей по нефу стреляли фалангиты.
  - Ви, отступай! - закричал Наних. Последние Геростратцы запрыгивали на борт нефа, пока он ещё не набрал высоту. Ви вырвала блок нервной ткани из одного Геркулеса, а второго толкнула так, что он повалился на фалангитов, подбегавших ему на выручку.
   Минотавр подхватил Наниха и размашистыми шагами побежал к нефу. Но тут в спину Минта вонзилась фальката.
  - Вам не разрешали сбегать! - закричал Милей.
  - Наних, спасайся! - крикнула Ви и подальше швырнула местника к гравипоезду. Наних ударился спиной о костелит, прокатился, из-под его панциря высеклись искры. Ви оставила Минотавра и золотой змейкой повилась к нефу. Минт утонул. Крупные пузыри клокотали над местом, где он погрузился.
  - Из какой ты династии, местник? Мойрам будет весьма интересно, что задумали патриархи. Снова мятеж? - Милей подходил к Наниху по колено в воде. Вокруг него собирались оставшиеся Геркулесы и подплывали фалангиты на лодках. Но целились они вовсе не в Наниха, а куда-то повыше.
  - Наних, ты обещал мне Тараш, - просипел вдруг над ним голос ликтора.
   Невдалеке громыхнуло: один гравидвигатель нефа зачадил, летающую машину подбили.
  - Не дай им уничтожить неф, Хотепс!
  - Убить одних урук, ради других урук?
   Ликтор наклонил голову, словно обдумывая услышанное.
  - Люди в нефе нужны нам, чтобы ты получил Тараш!
  - Мне нужен не только Тараш, Наних. Мне нужно новое лицо, - потрогал ликтор гнилую щёку.
  - Эй ты, руки вверх! Живо, шваль! - выкрикнул кто-то из фалангитов.
  - Местника взять живым. А эту девку убейте! - загудел Милей. По пути он вытащил меч из спины утонувшего Минта.
  - Ты получишь новое лицо, Хотепс! Здесь много трупов! - закричал Наних. Из вен ликтора потёк жидкий металл, шея вытянулась, изогнулась, ноги стали похожи на плети, грудь поднялась. Фалангиты открыли огонь.
   Амальгама никогда не сравнится с умением хранителей убивать.
   Серебряное сверло влетело в строй фалангитов, вспыхнули кровавые брызки. Ликтор, как запущенный в тесной комнате мяч метался от одного человека к другому. Вода забурлила алым потоком. Фалангиты не успевали прицелиться и палили по всем сторонам. Хотепсехемуи жужжащим вихрем настигал их.
   Геркулесы пытались защитить фалангитов, но сверло пробивало синтетическую плоть и броню, как скорлупки яиц.
  - Что за нек?! - попятился Милей. На щит к нему вспрыгнула женщина с белыми волосами. Лицо её почти слезло с металлического черепа, из руки, будто тонкие щупальца торчали серебристые лезвия.
  - Ликтор! - завопил Милей и попытался сбросить её со щита, как ядовитое насекомое. Ликтор легко увернулся от замаха фалькатой и переполз на загривок. Милей хорошенько двинул наплечником, Хотепс юркнул на грудь. Покрытая лезвиями рука занеслась над Геркулесом, но вдруг в обоих противников попала ракета: Клодий стрелял из турели опустевшей лодки. Взрыв взметнул столб воды. Геркулес лопнул, как перегретый горшок. Лодку накрыло волной и Клодия сбросило в воду. Раскалённый воздух ударил Наниха в грудь и повалил на спину. Местник закашлялся, по нагруднику барабанили поднятые взрывом капли. Наконец, он поднялся, и увидел Клодия в чёрно-жёлтых доспехах: его отшвырнуло волной к разбитой стене.
  - Эй, ты как там? Живой? - подоспел Лелег к Наниху. Подбежали и другие охранники Геростратцев, но никто пока своего командира не видел. Наних пытался указать им на Клодия, но в ушах стоял такой звон, что он собственного голоса не слышал. Тогда Наних оттолкнул Лелега и пошёл к Клодию сам.
  "Зачем он тебе?"
  "Пусть подыхает"
  "Неужели ТАМ тебе и такие нужны?"
  "Предатели"
  - Клодий! - Лелег обогнал Наниха. Геростратцы подхватили командира под руки и потащили его к нефу. В пенистой воде ещё шевелились выжившие фалангиты и поднимались уцелевшие Геркулесы. Новые моторные лодки заезжали через тоннели. По нефу со всех сторон продолжали стрелять, пусть и намного слабее. К счастью во время отступления Клодий очнулся и начал грязно браниться. Последние мятежники забежали на борт, неф взревел гравидвигателями, поднялся к шлюзу и вылетел через купол.
  - Конченые стекломордые, чтоб их дети до конца своих дней жрали одонок! - злобно цедил Клодий, когда его укладывали на стол в медицинском отсеке. Из-за панциря не было видно ранений, но по левой ноге струилась кровь. Клодий плевался розоватой слюной, глаза у него безумно вращались.
   Фульвия бросилась к Клодию, как только вошла в асклепион.
  - Чего вы стоите?! - рявкнула она на гвардейцев и кинулась к шкафчикам. - Обезболивающее, перевязочные материалы, панацелин! Ну же, скорее!
  - Ангел, у этого человека повреждения? - зашла Ви вместе с Докером и Клипсом в медицинский отсек.
  - Мне всяко лучше, чем Милею! - возбуждённо посмеивался Клодий. - Пусть этого шплига теперь со стен соскребают! Явился к нам в акваток, разрушил нам базу, которую мы возводили два долбанных года, хотел всех утопить, но Герострат, мы... вломили ему! Я... Герострат не сдаётся! - он задохнулся и тяжело заморгал. Фульвия поторопилась вколоть ему обезболивающее в прозрачном шприце.
  - Теперь не будет никакого переворота в день Озарения? - мрачно поинтересовался Лелег.
  - Ещё чего! Герострат во всех полисферах, провал в Арогсе нас не задержит! Да и в Аргосе ещё ничего не кончено, найдем место получше! В день Озарения мы, для начала, отвоюем Кносс. Кносс! Устроим из него наружную крепость, как хотели во время восстания! Милей поймал нас на лени, мы слишком долго засиживались в акватоке. "Лучшее укрытие из возможных! К нему нет прямого пути!" - ха, вот мы и поплатились за свою глупость!
   Фульвия и охранники слушали командира с помрачневшими лицами.
  (⇀_⇀)
  - Что, больше не верите мне? - поглядел на них Клодий сквозь медикаментозный дурман. - Чуть только Герострат прищемили, так вы сразу сдулись? Мы накажем мойр, ещё как поквитаемся! Они разрушили нашу базу, а мы сломаем им город!
  - И как же вы собираетесь его сломать? - раздался из-за спин голос Герберта. Никто не заметил, как он прокрался в асклепион.
  - Ты знаешь! Мы доберёмся до ядра, - прищурился Клодий.
  - Это ведь только теория. Возможно часть её - выдумка, ведь я опирался на рассуждения Эйрин; возможно, что и... - Герберт прошёлся дрожащей рукой по зализанным волосам. - Что, если неки хотят взорвать полисфер?
  - Взрывать полисфер? Вы чего! О чём этот метрожопик треплется, Клодий? - оглянулся Лелег.
  Σ(№ロ№)
  - Что, струсил? - с вызовом бросил Клодий побледневшему россыписту. - Мы ничего не взорвём. Мойры коснулись ядра, и мы сможем. От рук их синдиката каждый день кто-нибудь умирает. В колонии больше пяти миллионов людей, я готов рискнуть двумястами тысячами. Герострат соберёт экспедицию, мы пойдём из Промежутка в Промежуток к ядру, и ты поведёшь нас.
  - Я не знаю дороги! Да и не может быть там никаких дорог, Промежутки - это пространство без всякой материи! - отчаянно воскликнул россыпист.
  - Да плевать! - заорал Клодий. - Мы найдём ядро, пусть даже вечность придётся плутать в полисфере!
  - Я с тобой, - положила руку на наплечник Клодию Фульвия, - чтобы ты не задумал, мы справимся. Герострат отдал на борьбу с мойрами всё, разве кто-нибудь из нас остановится? - оглядела она выпуклыми глазами повстанцев.
  - Если будете поступать, как мойры, то ничего не изменится, - внезапно сказал Наних.
  - Ничего не изменится, если мы не устроим переворот, не лишим синдикат силы, не вернёмся на Землю! Или у тебя есть другой план, местник? - огрызнулся Клодий.
  - И скольких ты хочешь спасти?
  - Что?
  - Я слышал, сколькими ты готов пожертвовать. Но скольких ты хочешь спасти?
  - Конечно же всех!
  - Если так, почему мойры всех не спасают? Почему возвращение на Землю только для Детей Солнца?
  - Потому что мойры - это... - начала было Фульвия, но Наних её не дослушал.
  - Орбитальному флоту триста лет. К Исиде сквозь Око Хата долетело двадцать пять кораблей с миллионом спящих в капсулах колонистов. При Катастрофе Бегства экспедиционный флот потерял шесть судов и ещё десять были серьёзно повреждены. Град спасательных капсул много дней сыпался на Исиду. Тысячи капсул до сих пор кружат где-то в космосе среди обломков. Выжившие кадры основали колонию и сегодня нас почти шесть миллионов, но технологии сонирования нет и даже технология десонирования в руках Колыбели и синдиката.
  - Короче, Авксентий вам тему кидает, что без капсул вы ни шплига никого не увезёте, - разъяснил Докер. - Ну может быть тысяч сто на десяти кораблях, и то если эти развалюхи потянут.
  - Старая система жизнеобеспечения, изношенные термоядерные реакторы, недостаток опытного экипажа, - продолжал Наних. - В лучшем случае у исидцев будет только один рейс на Землю.
  - Одного рейса хватит! - вклинилась Фульвия. - Когда мы доберёмся Земля нам поможет! Они пошлют новый флот за оставшимися, и технологию сонирования, и капсулы, и всё, что потребуется! Нужно только добраться!
  - Что ещё должна послать вам Земля? - снова оборвал её Наних. - Когда устанавливался последний сеанс связи с Землёй? Прошло триста лет и ничего не изменилось, - он замолчал. Взгляды собравшихся в медицинском отсеке устремились на Наниха. - Всё меняется, как и мы на Исиде. Совсем недавно Колыбель получила сигнал о помощи, он пришёл с Земли.
  - С Земли?! - привстал Клодий на осмотровом столе. Геростратцы все, как один заголосили.
  - Какой сигнал?!
  - Что в нём говорилось?!
  - Что там на Земле?!
  - Неизвестно, но Земля просит помощи у всех колоний. Мойры собрали флот и готовятся к перелёту через Око Хата. Великое Озарение существует только для одного - для отлёта.
   Докер закашлялся и покосился на Наниха, но промолчал.
  - Получается, мойры хотят помочь Земле? Ой, как здорово! - захлопала Ви в ладоши. Люди посмотрели на неё, как на забравшегося в кастрюлю шплига. - Что, разве совсем-совсем не здорово?
  (⇀‸↼‶)
  - Да в головачью шахту мойр! - яростно взревел Клодий. - Сколько ждали, сколько надеялись на помощь, только о себе и думали, а Земля сама погибает! Времени, значит, нет. Нужно скорее, немедля сбросить мойр и захватить флот! Евразия Одиннадцать будет щитом Земли, а не ножом в спину!
  - Спорим, земляне даже не ждут, что им помогут с Исиды? - улыбнулась Фульвия. Её слова очень понравились Геростратцам, Лелег и остальные повстанцы одобрительно закивали.
  - Есть план, как остановить мойр и захватить флот, но для этого понадобится много цитрина, - сказал Наних. - Без цитрина корабли флота никуда не полетят, потому мойры и ищут мой хоппер. Каждый грамм важен, на телепортацию всего флота потребуется больше пяти тысяч тонн цитрина. Мы используем цитрин, как приманку.
  - Да, собрать мойр в одном месте и покончить со всеми тремя одним махом! - так и просиял Клодий. - Ради последнего рывка на Землю они рискнут и подставятся!
   Возбуждённые разговоры снова охватили асклепион, тогда Наних напомнил.
  - У всех у нас только один полёт. Герострат должен выбрать, кто именно вернётся на Землю, а кому предстоит остаться ждать здесь, на Исиде, и неизвестно, вернёмся ли мы забрать остальных, долетим ли вообще, и что ко времени нашего возвращения будет твориться на родной планете.
  - Мы выберем самых лучших, - пообещала Фульвия. - Гвардейцев, катафрактариев, инженеров из Колыбели, исидских учёных. Мы защитим Землю, а взамен она пошлёт корабли за нашими колонистами.
  ∑d(№∀№d)
  - Спасём всех, как и обещали! - представил Клодий эту картину.
  - Для этого нельзя рисковать возле ядра, - напомнил им Наних. - У всех нас будет очень много работы.
  - Почему симмахия нас не предупредила? - спросил Клодий. - В одиночку тебе никогда такое не провернуть.
  - Считайте, что симмахия предупреждает вас сейчас. Сейчас нам нужен Герберт. Россыпист опасен для синдиката, но и для вас тоже. Геростратцы в Аргосе и так узнали больше, чем следовало. Право отомстить мойрам принадлежит не одним вам - так и запомните.
  - Но кто-то ведь должен нанести им смертельный удар, за нас всех, - Клодий обвёл Докера, Ви, Клипса и Герберта понимающим взглядом. - Признаться, на твоём месте, Наних, хотел бы быть я, но у симмахии лучший план и команда. Можешь рассчитывать на Герострат. Мы поможем вам вернуться на космический флот и спасти Землю.
  - Обманешь их, как и меня, урук? - неожиданно просипел за спинами собравшихся голос. Из раскрытой вентиляционной отдушины спрыгнул ликтор. Геростратцы шарахнулись прочь, подняли оружие. Хотепс выпрямился посреди медецинского отсека и откинул с ободранного лица длинные белые волосы. - Ты обещал мне новое лицо, Наних.
  (º □ º l|l)
  - Хранитель?! Лживые храмы, откуда он здесь! - забыл Клодий о ранах и боли.
  - Ещё разговаривает, тварина! - взвизгнул Лелег.
  - Я пришёл за лицом.
  - Здесь нет для тебя лица, Хотепсехемуи. Тут только живые. Забери лица у мёртвых, - заступил Наних повстанцев.
  (/_＼)
  - Нет. Я беру лица только у живых, - перевёл Хотепс глаза на Фульвию. - Лица второго пола урук.
  - Второго пола? Да ты, шплиг паршивый, только тронь её, хоть бы пальцем! - поднялся Клодий.
  - Ты исполнишь своё обещание, Наних? - медленно зашагал к Фульвии Хотепс. - Ты просил никого не убивать, но, если своего слова не сдержишь... Может мне убить всех, кто помешает?
  - А ну-ка стой, вылепок одонковый! - прицелился ему в голову Лелег.
  - Подожди! - предостерёг Наних.
  - Не тыкай в ликтора пушкой, псих! - завизжал Докер. Рука Лелега затряслась.
  (＃××)
  - Мне плевать, кто ты такой. Коснёшься Фульвии - убью! - низко пророкотал Клодий. Но Фульвия остановила его.
  - Это небольшая жертва, Клоди. Хорошее обезболивающее, панацелин, и я буду в порядке. Где-то в асклепионе была синтокожа.
  - Даже не думай об этом, Рыбка! - метнулся глазами Клодий на Фульвию, потом и на Наниха. - Местник, прикажи ему убираться!
  "Да, запрети"
  "Что же, попробуй"
  "Вдруг послушается?"
  "Правда, Хотепс с тобой..."
  "...не разговаривает..."
  "...после пыток!"
  - Что для тебя важнее, Хотепс, лицо или Тараш? Мы пришли к ним за Этюдом, - напомнил ликтору Наних.
  - Нет, - мягко подступил Хотепс к Фульвии и коснулся её вытянутого лица. Фульвия вцепилась в плечо Клодию, чтобы тот не набросился на смертоносного ликтора. - Ты забираешь у этих урук всё, что захочешь, и Этюд не причём. Я возьму лицо.
  - Это плохо, я на такое не согласна! - воскликнула Ви и весь асклепион залило возмущённым золотым сиянием.
  (▼へ▼)
  - Между нами много общего, цитриновый порошок, мы оба хотим нравиться урук, - не спеша примерялся Хотепс к чужой голове и оглаживал Фульвию по скулам. На секунду Геростратчица скривилась и плюнула в изуродованное гнилое лицо, облезшее на металлическом черепе. Хотепс подцепил плевок и с любопытством рассмотрел его на пальцах. Из рук хранителя тихо выскользнули серебристые лезвия.
  - Да ты ваще слепчик глюкнутый выбирать лица! - окликнул вдруг Докер. - Теперешнюю рожу каждый нек в династии знает и за этой физиономией полфаланги охотится! У тебя там как, в железной башке мозги совсем шплиги схарчили?
  - Это плохое лицо? - оглянулся ликтор, хотя никто и не ждал, что он ответит на слова Докера. Акватроник поморщился, будто ему советовали поцеловать шплига под хвост.
  - Сплошное палево, а не морда! Ты по-тихому хочешь среди урук ныкаться или харей с каждого аквариума светить?
  (Ò﹏Ó)
  - Я выбираю лица урук, в которых много жизни, - Хотепс убрал руки и серебристые лезвия втянулись. - Жаль, что об этом лице многие знают. Целеустремлённые лица влекут. Мне нужно другое лицо, Наних.
  
  Глава 8
  Реконструктор
   Позолоченный неф мчался по костелитовым тоннелям. Акваток заполнялся водой. Многие трубы, которые раньше охранялись повстанцами превратились в русла бурлящих рек. Несколько раз неф останавливался, чтобы подобрать встречные группы дозорных. Так к остаткам мятежников присоединились ещё несколько отрядов опытных бойцов с Минотаврами.
   Вода затапливала акваток, но не как освежающее течение жизни. Могучим половодьем с треском и шумом сносящим засохший костелит, вода ломала стоки и резервуары, крошила волнорезы и вышибала шлюзы. Конечно, вода не задержится в акватоке. Чуть только её напор ослабеет, она вытечет из труб и пробоин в глубину полисфера.
   Золотой неф исчез в ослепительном Промежутке и вынырнул у величественного белого храма, посреди козерогих статуй Лахесы и толп раболепных паломников. Харкая дымом из подбитого гравидвигателя, машина медленно полетела поперёк площади. Люди удивлённо оглядывались на барельефы и лозунги, хотя многие позолоченные панели изрешетили снаряды и пули.
  - Где, как не возле Палат Лахесы появляться её любимому нефу, - ухмылялся перевязанный Клодий, опираясь руками о перила балкона.
  - Так себе место для появления, - разглядывал Наних ротонды и анфилады высокого храма - могучие и прекрасные, не то что в иссушенном Кноссе.
  - Если бы это был план! - Клодий повернулся к нему и надвинулся. - Мы спрячемся на другом уровне. Аргос большой, но мойра всё равно нас отыщет, храмовый город нашепчет Лахесе, где прячется Герострат. Рой частиц подчиняется её память-программе. Понимаешь, от чего мы отказались ради симмахии, Наних? Путешествие к ядру могло стать залогом победы над синдикатом, если бы мы перенастроили Аргос. Отними мы у мойр их полисфер, хоть один...
   Наних выдержал его испытующий взгляд.
  - Нет, Клодий, один Аргос ничего не изменит, а до всех остальных ядер ты попросту не доберёшься. Мойры стоят не только на одних полисферах, их сила гораздо больше: катафрактарии, фалангиты, колыбель, шахты, фабрики, космический флот. И весь синдикат тебе никогда не одолеть.
  - В вечной борьбе и есть смысл истинной революции! - сказал Клодий, но вовсе не так уверенно, как прежде. - Ладно, подождём, Наних, - много тише добавил он. - Если ловушка с цитрином на мойр не сработает, Герострат начнёт действовать, как посчитает нужным.
   На гравипоезде нашёлся комплект белых накидок и неф незаметно высадил македонцев в толпу паломников. Гравипоезд уходил дальше по площади, Наних смотрел ему в след. Чистое сияние Аргоса играло на позолоте, но меркло в глубинах закопчённых пробоин и дыр.
  - О, Озарение! Ты приходишь к нам пылающим Оком Хата! Ты изгоняешь всеночь со дна укусов, Ты развеиваешь проклятье Исиды и неков из глубины наших душ! Ты даруешь детям Солнца свет нашей великой прародины! Славься, о Озарение! Укрепите и очистите сердца в вере, ибо истинный рай ожидает нас на далёкой Земле, а ближнее счастье мы строим здесь, на Исиде!
  *******
  - Модификатор компилятора, улучшенный россыпной кристаллит, контур для реализации остатка энергии, мои расчёты, дневники, схемы - тут всё, что я сохранил, - Герберт протянул пробирку с живыми волокнами нервной ткани. Крез кивнул Стелле, секретерка пересекла янтарный зал, взяла пробирку и передала притану мнемо - капсулу памяти. За передачей по другую руку от Креза внимательно наблюдала Сцилла. Герберт выпрямился в приёмной отца, словно солдат на смотре. Возле него небольшой разрозненной группой стояли македонцы Наниха.
  - Тебя кто-нибудь видел у повстанцев? Кто-нибудь из синдиката? - покрутил мнемо Крез.
  - Нет.
  - Хорошо. Надеюсь, тебе хватит ума больше не связываться с людьми подобного сорта.
  - Только если они не откажутся от своих методов.
  - Что же, ты многому научился и уже не такой мальчишка.
  - Настолько не мальчишка, что больше не хочу работать на Россыпной Двор.
  - Вот как? - остроносое лицо Креза выразило едкое удивление.
  - Я отдал всё, что ты хотел и теперь ухожу. Никто в синдикате не знает о модификаторе. Можешь оставить всю славу себе, стать лучшим пританом Россыпного Двора, как и мечтал, всю бесконечно долгую жизнь экономить аментий для Клото - мне мерзко подбирать крохи и подсчитывать граммы.
  - Жаль, что ты не останешься. Много сил ушло, чтобы вернуть тебя.
  - Вернуть мой секрет.
  - Замолчи, щенок! - рявкнул Крез и строже выпрямился в кресле. Костлявая рука крепко вцепилась в мнемо. - Выпороть бы тебя или врезать по морде: так больше годится для переростка-кретина! Знаешь, с кем мне пришлось связаться, чтобы вытащить тебя из Герострата?! - полоснул он взглядом Наниха и македонцев. Впалые щёки Креза тряслись, нос неприятно подрагивал.
  - Мы гении россыпного искусства! Твои догадки, сложенные с моим опытом, возвысят нас в синдикате, как никого ещё не возвышали. Нет, ты не модифицируешь компилятор, ты сделаешь новый! Вот как мы всё обставим. Новый компилятор будет лучше, полезнее, производительнее старого, им заменят все устаревшие машины на Россыпных Дворах. Мы станем настолько богаты, Герберт, что сами ананки будут уступать нам место во время празднества Великого Озарения. Клото никогда не забудет ценности нашей услуги. Ну так что?
   Герберт блуждал глазами по янтарному полу. Крез подождал секунд десять, облокотился рукой на кресло и махнул Сцилле. Секретерка раскрыла янтарные двери в соседнюю комнату. В приёмную вошла Капля, хоть Наних не сразу узнал её. На бывшей рабыне свободно струилась розовая туника, белая лента подпоясывала грудь, крупное аментивое ожерелье сверкало на шее, в высокой причёске блестела серебряная диадема, глаза неброско подведены светящейся косметикой.
  - Ого! - хмыкнула Ви.
  (´ ε ` )♡
  - Хотел представить тебя нашей гостье, - указал Крез. - Землянка, одна из лучших в моём экипаже. Если останешься, узнаешь много нового о науке и своей любимой ксеноархеологии.
  - Разве ты не говорил, что раскаиваешься за смерть Эйрин? - удивился Герберт.
  - Раскаиваюсь? Никогда. Мне не в чем раскаиваться.
   Герберт с печальной улыбкой взглянул на Наниха.
  - Виновных в смерти Эйрин нет, так сложилась судьба, - кивнул своим убеждениям Крез. - Ты ведь не собираешься возвращаться в пустыню и опять раскапывать свой Цитриновый Город? Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя? Нет ничего, что не может купить, компилировать или заменить притан Крез... Твоя Эйрин никогда не понимала, что отнимает у тебя будущее.
  - Не смей называть её имя! - выдавил Герберт и его вены на лице почернели.
  - Ты болен, мой мальчик, - промелькнуло в глазах Креза искреннее сожаление.
  - Вашему сыну лучше побыть во всеночи, - выступил Наних. - Я знаю, кто может ему помочь.
  - Ты хочешь увезти моего сына в пустоши? Куда именно?
  - Туда, где учат не отвечать голосам Исиды.
  - Медицина Аргоса значит не в счёт? Мощь всего синдиката! - сверкнул глазами притан. Наних покачал головой, Крез недовольно заёрзал. - Проклятье!.. Ты-то что молчишь, Герберт? Вернёшься ко мне, когда вылечишься? Только на таких условиях я тебя отпущу.
  - Ответить тебе сейчас, как подсказывает мне Эйрин, отец? - поднял на него почерневшие глаза Герберт. Притан фыркнул и отвернулся.
  - Ладно, ступай, бестолочь. Не смей упоминать в пустошах, что модификатор - твоя идея, и тогда синдикат не узнает, что ты ограбил Россыпной Двор и спутался с Геростратом.
  - Ни шплига себе, какой ушлый папашка! - хмыкнул Докер.
  - Я бы с тобой, Ангел, так никогда не поступила! - заявила Ви.
  ( `ε´ )
  - И с тобой, Клипсик, тоже!
  - Тараш, - напомнил ликтор.
  - Мы выполнили свою часть договора. Нам нужен Этюд, - подтвердил Наних.
  - Ну да, Этюд, разумеется... - неприятно скривился Крез при виде гнилой кожи на Хотепсе.
   По велению руки Сцилла принесла Наниху тёмный шар, величиной с голову. От прикосновения шар испарился и над ладонями Наниха повисла в воздухе маленькая перевёрнутая пирамидка. Никаких знаков или украшений, только сплошной зеленоватый камень. За плечом Наниха послышалось довольное сипение ликтора. Наних отдал Этюд Хотепсехемуи, он сжал пирамидку в ладони, и она тут же исчезла.
  - А мы думали у Этюда нет никаких свойств, - наблюдал за исчезновением притан. - Знай я наверняка, кто охотится за артефактом, никогда бы не отдал.
   Сцилла подошла к Хотепсехемуи с плоской коробкой в руках и открыла перед ликтором крышку, заклубилось облачко пара, в охлаждённой среде лежало синтетическое лицо.
  - Это вам в знак моей личной признательности, что вы здесь никого не убили, - сказал Крез.
   Хотепс подцепил маску двумя пальцами и оглядел её со всех сторон.
  - С чувствительной нервной тканью; не стареет и не портится.
  - Мойрины рога, ну наконец-то! - пробурчал Докер.
   Ликтор сбросил остатки человеческой плоти и нацепил синтетическое лицо на металлический череп. Светлое и миловидное, оно подходило белокурым волосам Хотепса, словно кукольное.
  - Чёткая мордашка! Прям ваще огонь! - потряс Докер большими пальцами.
  (*￣▽￣)b
  - Так идёт! Так идёт! Никогда не снимай!.. Ну, пожалуйста! - торопилась похвалить Ви.
   Ликтор сморщился от омерзения. Крез наблюдал за ним с точно такой же миной; скопировал ли Хотепс его выражение или на этот раз их эмоции совпали?
  - Рад, что каждый из вас нашёл своё истинное лицо, - оглянулся Наних на Каплю.
  - Я не останусь, - вдруг заторопилась землянка.
  - И ты? - удивился Крез.
  - Вы обещали, что если молодой хозяин не согласится, то я смогу уйти.
  - Да, но признаться я думал ты хочешь вернуть свою память... - проговорил Крез, но тут же решил. - Впрочем, иди. Ты всего лишь одна из многих и это твой выбор - аммат сжимают аментий, а не аментий аммат. Стелла, Сцилла!
   Обе секретерки отправились проводить гостей.
  - Посетители могут воспользоваться моим хармаксом. Пусть он отвезёт их, куда они пожелают, - разрешил им притан. - Обратно ко мне впускать только сына, если Герберт конечно захочет вернуться.
  - Надеюсь, что даже если захочу - не вернусь, - отозвался Герберт и раньше всех вышел из янтарной приёмной. За ним покинули притана Креза и македонцы.
  - Это лицо неживое, - ощупал ликтор синтетическую кожу, пока секретерки вели их к воротам Россыпного Двора.
  - Прежние лица, типа, были живыми? - поддел его Докер.
  - Мёртвое лицо ничего не желает. У живых была цель, - ликтор раскрыл ладонь и над ней повисла маленькая пирамидка.
  - Не показывай Тараш другим, Хотепсехемуи. Пирамидион и ликтора легко связать, - посоветовал Наних.
  - Пирамидион и хранитель связаны всегда, - просипел ликтор, но спрятал Этюд. Наних обратился к Капле.
  - Крез пообещал вернуть тебе память, разве такое возможно?
  - Синдикат создал технологию медленного восстановления памяти, даже если это долго и трудно, - коснулась Капля серебряной диадемы. Дорогих украшений с неё пока никто не снимал. - Кирие Крез хотел, чтобы мы подружились с его молодым сыном, пока память не вернулась ко мне, - бывшая рабыня украдкой глянула на хмуро шагающего россыписта. Герберт молча смотрел под ноги на кристаллит дорожки.
  "Она знает о ксеноархеологии"
  "Но лучше не спрашивай"
  "Рабыня и россыпист..."
  "...оба ранены, оба потеряны"
  "И умрут оба, если ты возьмёшь их с собой"
  "Оставь невинных здесь, Наних!"
  "Ещё не поздно вернуться!"
  "Да, хватит смертей"
  "Или всё-таки доведёшь их до смерти?"
  "Бездействие - всё равно что убийство"
  - А знаете, что рассказала мне та Геростратчица, Фульвия? - вдруг развеселился Герберт. - В аристократии Аргоса благо - не мараться о пески Исиды и не выходить из полсифера во всеночь к простонародью. Вот родился ты в храмовом полисфере, так и умирай в нём: истинный метрополизм! Даже тех, кто хоть раз уезжал, клеймят менеками. Мамаша с папашей у Фульвии совсем не выпускали дочурку из дома, не приведи Озарение ещё встретится с эрмитами на улице! Держали её взаперти, в библиотеке и с учителями, да подыскивали муженька почистокровнее. Как же она ненавидела их всех! Всех, кто решил распоряжаться её жизнью, свободой, любовью. Всех, кто пытался её обмануть, отнять её живой мир, подменить его роскошными интерьерами! Правда мы с ней очень похожи? Так славно потолковали, хе-хе...
   Наних значительно поглядел, но Герберт продолжал ухмыляться.
  - А мне вот тут тоже очень не нравится! - подхватила Ви. - В темноте меня видно издалека, а в полисфере я совсем незаметна!
  ☆*:.｡.o(≧▽≦)o.｡.:*☆
  - В головачью дыру эти полисферы! Больно много старых замуток, и метрополики смотрят на тебя, как на брикет из одонка! - сплюнул Докер.
   Ворота Россыпного Двора открылись. Стела и Сцилла проводили гостей до порога, на улице македонцев поджидал лимузин с чёрными окнами. Дверь услужливо отворилась. Докер первым заскочил на вишнёвые кресла, за ним впрыгнула Ви.
  - Ой, мальчики, как тут мягко! - едва не завизжала она от восторга.
  - Вот чё значит хармакс для метрожопиков! - выхватил Докер бутылку из ведёрка со льдом.
  (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ
   Наних и ликтор сели последними. Дверь лимузина с тихим шипением закрылась.
  - Куда едем, кирие? - спросил женский голос хармакса. Докер выронил бутылку из рук, выпивка вылилась на штаны.
  - Воу-воу, а чё, где водитель?!
   Тёмная перегородка в салоне опустилась. Сидение водителя пустовало. Лимузин взлетал на автопилоте.
  - Приготовитесь к быстрому и безопасному перелёту. Всё будет... как там у паршивых предателей говорится? "Оки-док"?
  - Это ловушка, Клипс, шплигуемся к некам! Лучше на аммат верхом, чем на лимузине с этой багнутой!
  。。。ミヽ(。＞＜)ノ
  *******
   Темнота никогда не бывает полной. Чёрная стрела гравипоезда летела сквозь пустошь. В небе мерцали холодные звёзды и огни Колыбели, платиновый звездопад то и дело рассекал всеночь.
   Лу до сих пор сбивчиво жаловался на Шеву, за время отсутствия македонцев паучиха порядком достала головача своими ядовитыми замечаниями. Едкие приставания Шевы настигли их всех, когда они вернулись из Аргоса, за исключением Наниха и ликтора. Остальным Шева желала "пр-риятного отдыха после световых ванн в холодных и тёмных пустошах!". Ви по ошибке обмолвилась, что и правда хорошенько вымокла в акватоке, как в ванне. Поддёвки Шевы насчёт "немытой дер-ревни" стали ещё язвительнее.
   И всё-таки в злобном ворчании Шевы ощущалась радость, что им с Лу больше не придётся отвечать за весь неф. Шева таскалась за местником, как привязанная, и никто, кроме Ви, не знал в чём тут подвох.
   Больше всего Герберт удивился не гравипоезду и не полному цитрина хопперу, а кадрам, собранным Нанихом. Он долго рассматривал ряды спасательных капсул в положенном им отсеке, вглядывался сквозь прозрачные окна в лица землян, ужасался окровавленной капсуле и засыпал Наниха вопросами насчёт необходимости столь большого числа сонированных людей.
  - Не всё ли тебе р-равно, пижон? Сядь на место, Гер-рбер-рт, пока башку не отгр-рызла! - "приласкала" Шева новичка в экипаже. Имя бедного россыписта ей особенно не понравилось.
   После схватки с Чечолой, системы гравипоезда еле работали, неф терял много воды, акватроника барахлила, боеприпасов почти не осталось, для некоторых орудий и вовсе не было ни одного выстрела.
   Пирамидка в ладони хранителя увеличилась, он прикасался к Этюду и по зеленоватому камню разбегались золотые рисунки, в воздухе появилась золотая голограмма на неизвестном никому языке.
  - Амон-пирамидион здесь, - показал Хотепс на карте.
  - Далековато... - подумал вслух Наних. - С полученными повреждениями не доедем. Придётся отправить Македонца в сухой док. Шева! Задай БэНТу координаты.
   Паучиха проворней обычного забралась на командный пункт и погрузила лапы в акватерминалы.
   Путешествуя по пустыне, македонцы заново привыкали ко всеночи. Несколько часов в полисфере изменили их зрение и восприятие пространства. Если раньше тусклая труба в нефе казалась Докеру неплохим источником света, то теперь она вовсе не разгоняла потёмки. На мостках гравипоезда взломщик не мог разглядеть ничего, кроме звёзд. Тем не менее он первым заметил на фоне звёздного неба массивную чёрную гору, чересчур угловатую для обычных скалистых пейзажей и, судя по скорости гравипоезда, тоже подвижную, хотя без габаритных огней. Докер надел аквазор. В зелёном спектре проступила самоходная крепость. Взломщик немедля позвал на мостки Наниха.
  - Передвижной сухой док - нам туда, - рассмотрел местник очертания крепости.
  - Там разве не реконструкторы синдиката?
  - Нет, - только и ответил он и вызвал Шеву через сонар. Македонец по широкой дуге повернул к доку, подал протяжный сигнал, словно раненое животное, приволокшееся к своему логову, и "логово" ответило тремя короткими зычными откликами. Зажглись гидропрожекторы, нашарили гравипоезд в пустыне, по всей крепости замерцали проблесковые маячки, вокруг главного въезда неторопливо загорелись светотрубы.
  "Да кому ваще нужен сухой док в приграничье?" - размышлял акватроник, пока неф медленно поднимался по рампе в чрево бродячей крепости. - "Нек, да всем! Геростратцам, бандосам... ну и местникам тоже: других-то ремонтных баз нет. Может потому синдикат ещё не разбил его? Интересно, сколько тут реконструкторов?"
   Докер разглядывал внутри крепости башни кранов, заводские трубы, направляющие для погрузчиков, цеха со станками, огромные резервуары для наращивания синтетической плоти, но нигде не видел людей. Ведь кому-то же придётся ремонтировать такую здоровенную махину, как гравипоезд?
   Македонец на самой маленькой скорости въехал в ремонтный ангар и остановился на разворотном круге. Луковицы гравидвигателей медленно погасли, двери и люки раскрылись, по трапу сошёл весь экипаж гравипоезда: Наних, Шева, Докер, Ви, Клипс, Герберт, Капля, головач Лу и ликтор.
   Чуть только македонцы спустились, свет в ангаре разом потух и осталось лишь красное аварийное освещение.
  - Ловушка?! - растопырила Шева перед Нанихом лапы.
  〣( ºΔº )〣
  - Синдикат! - перепугался Герберт.
  - Нет. Мне попросту не нравится, когда ярко, - ответил им голос откуда-то из красноватого сумрака. Шева мигом определила источник и нацелила шесть передних лап на подъёмник в углу. В полутьме поблёскивал сноп жёлтых искр - аментивые украшения тлели, заплетённые в тонких косичках. Подъёмник загудел и медленно опустился. К македонцам из сумрака вкрадчиво вышла маленькая сухотелая женщина с глазами на пол-лица; может старуха, может подросток: из-за серой кожи с чёрными жилками и не разобрать.
  - Здравствуй, Нейт, - поприветствовал кивком Наних. Нейт медленно подняла руку и в ответ коснулась своего лба. Сплошные чёрные зрачки изучали македонцев перед собой и особенно пристально Герберта.
  - Ни шплига себе: ночушница! - поразился Докер. Большие глаза перевелись на него.
  - Да разве это ночушница? - удивилась Ви. Она впервые видела мутанта не в качестве рабыни или домашней зверушки, а свободную и разговаривающую почти как человек.
  - Луч света, напопадая на сетчатку, сотражающий слой глаз, многократно увеличивает свет, оттого накошка и свидит ночью, - пробормотал Лу, очевидно что-то из своей Наумной Книги.
  - Я та, кто видит. И чинит. Зачем ты приехал? - обратилась Нейт к Наниху.
  - Мне снова нужна твоя помощь.
   Ночнушница прошла мимо местника к Македонцу, ощупала пробоины, вмятины на барельефе, взбила худосочной рукой разодранные волокна синтетики.
  - Ты сражался. С другим человеком. Опять.
  - А она что, не человек что ли? - нарочно громко спросила Ви.
  - Предки Нейт - люди, - ответила реконструктор. - Ушли далеко. Ушли давно. Во всеночь. Построили док; помогать другим людям в пустыне. В пустыне теперь людей нет. Только ночнушники. Родители Нейт тоже ночнушники.
  - Нейт потомок первых колонистов, которые собирали капсулы, а потом чинили и спасали хармаксы и гравипоезда, попавшие в занаделье, - объяснил Наних. - За желание спасти других людей во всеночи, предки Нейт поплатились своей человечностью.
  - Да-да, человек сильно мутирует во всеночи. Ну, привыкает и изменяется: кожа бледнеет, глаза вырастают, вкусы меняются, хе-хе, - нервно хихикнул Герберт.
  - Все, но не головачи, кто наступит во всеночь - выуродиются! - выдал Лу, как священную истину.
  - Не уж-то ур-родливие тебя? - просипела Шева.
  (ⓛ ω ⓛ)
  - Головачи не суродливые! Головачи не сызменятся! - начал плеваться Лу.
  - Ненастоящие урук не меняются никогда, - тяжело обронил ликтор. - Настоящие урук мутируют в тех, кто слышит.
   Нейт занималась Македонцем и казалось не слушала их. Медленно, но со знанием дела она осматривала неф, затем переползла с него на прицепы, ощупала пробоины, подтекающие трубы, вмятые бронепластины, выгнутый рваный металл.
  - Голос Исиды. Ты тоже слышишь, хранитель. Как я.
  - Многие слышат, - с надменной улыбкой поглядел Хотепс на Наниха и Герберта.
   Нейт спрыгнула с нефа и правда, как кошка, приземлилась на плиты ангара. Удивительно ловко и быстро ночнушница оказалась перед лицом Герберта и внимательнее всмотрелась в него.
  - Слышат. Зря отвечают, - сказала Нейт. - Тебе нужна помощь.
  - Буцефалу тоже пригодится ремонт, - добавил Наних. Нейт оглянулась, на её лице проступила улыбка, как будто она только что услышала про старого друга.
  - Буцефал. Дальние рейды. Загонщик. Восемнадцать метров. Две лучевых пушки. Лёгкая баллистика до семидесяти миллиметров, тяжёлая - до ста миллиметров. Броня комбинированная, аментиевый реактор. Сорок тонн энергосмеси в системе. Четыре десантных двигателя и два маневровых. Щит на полторы тысячи мегаджоулей, перезарядка - сто пятьдесят две секунды. Универсальный вирусный бак. Комбинированная система для местника. Разгоняется до семидесяти трёх километров на крейсерской скорости и до двухсот сорока в рывке на гравидвигателях. Быстрее него только Гарпия и Икар. Есть катафракты гораздо мощнее и лучше: Голиаф, Гор, Анубис, Филакит. Но Буцефала можно возить на прицепе. Десять тонн аментия.
  - Чё? А это последнее к чему было? - напрягся Докер.
  - Цена. За ремонт, - Нейт улыбнулась и продемонстрировала мелкие острые зубки.
  ∑(O_O;)
  - Россыпью, - согласился Наних.
   За такой вес Докер с Ви могли безбедно прожить в занаделье целый год. За десять тонн россыпью можно было купить две невскрытые капсулы с кадрами или десять квартир в каком-нибудь укусе; дороговато, как не крути, тем более, что Докер не видел в мастерских Нейт ни реконструкторов, ни рабочих. Тем не менее Наних отдал один фиолетовый кубик из россыпницы.
   Красноватый сумрак в самоходной крепости зашевелился, застучал и зацокал. Стрелки кранов повернулись, откуда ни возьмись к нефу подползли бионические механизмы. Суставчатые манипуляторы протянули к гравипоезду трубы и бледные пласты синтетики в густой реверсивной смазке. Маскировочный купол над клинией Буцефала опустился. На тёмную груду гибридной машины взобрались очень похожие на серебряные колченогие стулья ремонтники. Весь сухой док наполнился суетой. И дело не только в полной автоматизации. Каким-то образом Нейт управляла всеми ремонтниками сразу и с лёгкостью подключилась к БэНТу самого Македонца.
   Наних и Шева остались наблюдать за ремонтом. Нейт провела гостей вглубь ангара, подальше от скрипа и грохота, но по пути в полутьме исчез Хотепс. Остальных македонцев под разноцветным шатром дожидались мягкие узорчатые ковры, низкие шестигранные столики, расшитые подушки, дымящиеся курильницы. В уютном уголке сухого дока экипажи могли отдохнуть и дождаться починки. Два маленьких реконструктора приволокли блюдо с брикетами. Головач и Капля уселись подальше от Докера с Ви под светотрубой. Клещ раскрыл Книгу и начал шепеляво зачитывать Капле журнальные вырезки про жизнь на Земле.
   Нейт ушла. Герберт долго слонялся без дела, пока не остановился возле расписанной мелками стены. Солнца и звёзды на рисунках, как предположил россыпист, изображались неспроста. По теории Герберта, солнца - это число Озарений, пережитых на сухом доке, а звёзды - количество отремонтированных гравипоездов и другой крупной техники; правда некоторые из ста двадцати семи звёзд закрашены всего лишь наполовину. В загадке ополовиненных звёзд Герберт пообещал разобраться, но слушала его одна Капля. Докер вытащил из кармана крупный кусок цитрина и зарядил его в измельчитель Клипса. Дрон подлетел и завис над Ви и перешёл в режим подзарядки. Посыпалась мелкая золотистая пыль. Таймер на плазмойдном дисплее показывал, что на полное измельчение понадобится добрых четыре часа и пятнадцать минут.
   Докер присел возле столика с блюдом и с хрустом открыл брикет. Ви опустила к нему голову на плечо и обняла.
  - Какая тихая всеночь... - вздохнула она, хотя рядом звенел металл и верещали режущие и сварочные инструменты. Но Ви улыбалась на плече Докера, будто звуки ремонта пели ласковую колыбельную.
  - Да чёт громковато, Ви.
  - Нет-нет-нет, Ангел, тут очень темно! Понимаешь, у света есть тихий звук, в ушах постоянно немного звенит, как везде в полисфере, а во всеночи нигде не звенит, нет никаких звуков!
  - Ну да, "нет", как же. Вот нет-нет, а потом как жахнет неками в башке во весь голос!
  - Может быть это не неки, а внутренний голос? - приподняла голову Ви. Золотой песок осыпал ей струящиеся как язычки пламени волосы. - В темноте, в тишине внутренний голос слышно лучше всего.
  - Ты чё голоса слышишь, Ви? Тебя заглючило?
  - Разве я не могу их услышать, как люди?
   Докер пожал плечами. После истории с Агатой он не брался предсказывать саморазвитие Искусственных Интеллектов.
  - Да, что-то я сама на себя не похожая, - легла на колени к Докеру Ви, словно кошка. - Знаешь, Ангел, столько грустных историй вокруг: у Герберта, и у Капли... Поразительно, что у Лу нет своей грустной истории. Может быть есть? А ещё у Шевы...
  - У этой то чё грустного?
  - Она очень боится за Наниха, - шепнула Ви. - Наних - её второй местник. Одного она уже потеряла. Для людей мы, вирусы, всего лишь память-программы. Поменял одну на другую и пусть. Но ведь у нас тоже есть чувства, даже у боевых вирусов, даже особенно у боевых вирусов... такой вот привязанный к людям искусственный интеллект. Я очень-очень люблю тебя, Ангел, и хочу, чтобы мы с Клипсиком всегда были вместе и не только двенадцать часов моего заряда, а всю жизнь! Никогда никуда бы тебя не отпустила!
   Докер вновь вспомнил Агату и поёжился. Если бы только Ви знала: никогда - для боевых вирусов длится гораздо дольше, чем для людей.
  - А что мы будем делать, Ангел, когда прилетим на Землю? Там кому-нибудь нужны цитриновые вирусы?
  - Шплиг его знает... может там и акватроники не нужны. Всё по-другому работает, на электричестве.
  - Если мы там никому не нужны, то давай хотя бы останемся вместе! Хочешь честно скажу? Я вот очень-очень буду скучать по Исиде, по всеночи, по тому, как мы зарабатывали в пустошах на заказах, - мечтательно промурлыкала Ви.
  - Ни чё, Солнце, прорвёмся, - раздумчиво покивал Докер, хотя разговоры об отлёте отбили у него весь аппетит. - Клипс, шплиги тебя обглодай! - выругался он и стряхнул с руки цитриновую пыль. Дрон в режиме измельчения не следил, куда сыплет и обсыпал брикет. Над Докером вежливо кашлянули. Подошёл Герберт, вертя в руках маленький красный диск.
  - О, цитрин! Цитриновый вирус, хе-хе; впервые вижу. Знаешь, сколько бы тебе заплатили за эту технологию в синдикате?
  - Тебе чё заняться нечем, занеканый? - огрызнулся Докер.
  - Как невежливо, Ангел! Присаживаетесь, прошу вас, не обращайте внимания!
  - О, это вы не обращайте на меня внимания, хе-хе. Я просто... - Герберт присел на подушки, положил диск на столик, но передумал и тут же схватил кругляшек обратно.
  - Знаете, я вот всё гадаю, гадаю и понять не могу, хе-хе, какой человек этот ваш Наних?
  - Наних? О, он замечательный человек! Вместе с ним так интересно сражаться и убивать! - дала лучшую свою рекомендацию Ви.
  - Мойрины рога, Ви! Не слушай ты её, занеканый, она боевой вирус: ей лишь бы сражаться! - проворчал Докер. Ви досадливо шлёпнула его по плечу.
  - Наних он... - почесал голову взломщик. - Знаешь, бро, Наних на жука-каменщика похож, ну, которые по пустыне фаларидовые шарики катают. Вот глядишь на него: святый-аментий, у него же башка сзади, он же не видит, кретин, куда накатывает! А жук катит себе и катит, больше твоего знает.
  - Наних, как жук? - уточнил Герберт.
  - Точняк. Наних, как жук-каменщик: в чёрной броне весь такой, ты только его жопу видишь и задние лапки; ну, камушек ещё, который жучара накатывает. Аментий люди добывают из аммат, а жуки-каменщики фаларид раскатывают. Куда-то во всеночи они эти каменюки таскают? И голова у них сзади, - постучал Докер пальцем, словно этим всё и объяснялось.
  - А мойры, значит - это другие жуки, которые хотят камень у Наниха отобрать? - осторожно предположил Герберт.
  - Ну, типа того.
  - Ангел, ты такой интересный! - крепче обняла взломщика Ви. Герберт уставился на свой килограммовик в руках.
  - Хорошо... но я вот ещё о чём беспокоюсь: этот ваш жук - плотоядный? Хочу понять, зачем Наних взорвал Джелу.
  - Не лепи ты одонок! - фыркнул Докер. - Наних тебя на слабо у Герострата взял!
  - Но я не могу забыть, что он говорил, - помрачнел Герберт. - В темноте, когда я раскапывал Нить Ариадны, я очень надеялся, что Эйрин каким-нибудь чудом спаслась и выбралась из полисфера. Я знал, что, если она выжила, то придёт на раскопки. Мы с рабочими бурили штольню за штольней, пока не закончилась россыпь и все не разбежались. Но даже во всеночи, почти что без света я мог бы рыть голыми руками, только бы дождаться Эйрин!
  - И чё, она пришла?
  - Пришла... пыталась увести меня во всеночь.
  - Пошёл?
  - Пошёл. Хотел поговорить.
  - Очень опасно! - заволновалась Ви. - Некам нельзя доверять - любой эрмит знает, даже в моей память-программе заложено!
  - Я тоже знал, что нельзя. Но Эйрин... - уставился в пустоту Герберт. - Она была словно живая, и она рассказала мне, что в её смерти виноват Наних.
  - Чё, прям так и сказала? - недоверчиво нахмурился Докер.
  - Нет, не прямо, но сказала, что во взрыве Джелы виноваты не ликторы, а люди; вернее, один человек; сказала, что он коснулся ядра, что оно существует, как мы с ней и думали; сказала, что тот человек выжил, когда все в Джеле погибли.
  - Это всё самовнушение, свои собственные страхи ты выдаёшь за ответы, - упрямо проговорила Ви. Докер вспомнил, что закладывал в её память-программу алгоритм убеждения на случай, если сам попадёт под проклятье.
  - Так зачем ты попёрся за Нанихом? - всё внимательнее приглядывался он к россыписту.
  - Хочу узнать правду, и не от призрака, а настоящую. Но пока то, что я увидел и услышал... - Герберт нервно усмехнулся. - Наних выбирает, кого спасать, а кого нет, сам убивает фалангитов, своих бывших союзников, хочет мести, расправы над мойрами - значит Наних всё-таки плотоядный жук?
  - Какой же Наних плотоядный? - искренне огорчилась Ви. - По-моему, он спасал всех, кого только мог, а ещё он хочет улететь с Исиды и защитить Землю!
   Докер засмеялся и лукаво глянул на Герберта.
  - Ну и некнутый ты всё-таки, бро! Любой сопливый эрмит знает, что жуки-каменщики не кусаются!
   Герберт тоже засмеялся, кивнул взломщику и подкинул ему килограммовик. Докер ловко поймал.
  - На шплига он мне?
  - Просто на память. В этом диске заряжена тысяча тонн чистейшего аментия: вот такая особенность вскрылась у моего улучшенного кристаллита - хороший сюрприз для отца! Мой кристаллит вмещает столько энергии, сколько захочется, только вот я забыл упомянуть об этом в своих архивах. Пусть великий притан Крез сам разбирается. Может быть сделает новый сверхмощный реактор из парочки килограммовиков?
   Докер с большим уважением поглядел на кругляш.
  - Ты таскал с собой тысячу тонн аментия, и никто тебе не поверил?
   Герберт с грустной ухмылкой кивнул. Взломщик сжал килограммовик в руке.
  - Ну вот, видишь, бро, и у тебя башка сзади, а спереди камень.
  - Башка в темноте, - раздался медлительный голос Нейт. Ночнушница прокралась в шатёр из полумрака аварийных ламп, опустилась возле Герберта на подушки и внимательно вгляделась ему в лицо большими и чёрными как космос глазами.
  - Я помогу. Перевести проклятье в кровь. В амальгаму. Научу тебя словам.
   Докер с сильным сомнением уставился на Нейт.
  - Ой, как интересно! - привстала Ви, для чего ей пришлось словно корону поправлять Клипса над головой. Нейт приобняла Герберта, поднесла к его губам странный склизкий комочек, похожий на шплигово брюшко. Герберт сморщился и не стал открывать рот. Тогда Нейт надавила россыписту между лопаток. Докер думал, что Герберт сейчас отвернётся от ночнушницы, но он вдруг разжал губы, и Нейт вложила комочек в рот.
  - Глотай. Глотай, - шептала она и поглаживала Герберта по горлу. Россыпист проглотил. Нейт прижалась лбом к его лбу. На лице у Герберта проступила испарина, он тяжело задышал. Нейт зашептала, тихо и вкрадчиво. Докер прислушался, но не мог разобрать её слов, пока Герберт не начал ей отвечать.
  - Я здесь не зря.
  - Ты здесь зря.
  - Виноват.
  - Невиновен.
  - Будешь ещё спорить с нами?
  - Буду.
  - Кто ты такая?
  - Исида.
  - Это мы Исида!
  - Чужаки.
  - Мы старше вас!
  - Вы мертвы.
  - Мы будем жить на ваших костях!
  - Никогда.
  - Вы проиграете.
  - Нет.
  - Всеночь вас поглотит!
  - Я и есть всеночь.
  - Нет, это мы всеночь!
  - Я Исида.
  - Это мы Исида!
  - Я аммат.
  - Это мы аммат!
  - Я Хат.
  - Это мы Хат!
  - Я Исида, я аммат, я Хат. Я Исида, я аммат, я Хат... - бормотала Нейт, не меняя ни нажима, ни интонации, в то же время голоса Герберта затихали, он едва шевелил губами, вот сбился и заговорил не "мы Исида", а "я Исида", после чего вены под его кожей сначала посинели, потом залились чернотой. Веки Герберта задрожали, глаза полузакрылись. Нейт опустила его на подушки, поддерживая под затылок, а Герберт всё продолжал бормотать: "Я Исида, я аммат, я Хат...".
  - Он не будет отвечать им, когда проснётся.
  - Голоса замолчали? - вытянула шею Ви от любопытства.
  - Нет. Останутся в крови. В амальгаме. В голове меньше. Станет ночнушником. Немного. Как Наних.
  - Наних тоже ночнушник? - вскинул брови от удивления Докер.
  - Да. Все катафрактарии ночнушники. Немного.
   Нейт подняла голову и прислушалась, затем резко встала, что само по себе при её медлительности выглядело необычным.
  - Идём! - позвала она.
  - Куда идём? - не понял Докер.
  - Идём! Не то пропустишь!
   Весь сухой док задрожал, мелко зазвенели курильницы и запрыгало блюдо на столике, вокруг низко загудело. Нейт бросилась к лестнице, но не поднялась по ступеням, а ловко взобралась по перилам на самый верх.
  - Мойрины рога! - подскочил Докер.
  - Ангел, постой! - жалобно застонала Ви, ведь не могла бежать быстро из-за Клипса. Докер, ругаясь, смёл остатки брикетов с подноса и подсунул его под дрона. Золотая пыль начала собираться в едва видную кучку. Акватроник сцапал Ви за руку и потащил к лестнице. Гудение разрослось и теперь походило на громовые раскаты, весь док ходил ходуном, как при землетрясении. На лестнице Капля помогала Лу с книгой. Докер яростно потеснил их, за что головач оплевал его с ног до головы. Наверху крепостных стен Нейт забралась на прожекторную мачту. Наних, Шева и ликтор стояли тут же у зубчатой кромки и смотрели на подсвеченную красноватым заревом всеночь.
  - Святый аментий... - выругался акватроник, когда разглядел вокруг плывущего по пустыне дока густую карусель из аммат. Большие и малые каменюки вгрызались в песок, прыгали по поверхности, ползали и вышагивали, низко выли, сипели, и на каждом из них сверкал алый гребень, густая щетина из игл или шипов. Колоссальное и ужасающее зрелище. Каждый монстр мог в любой миг напасть и проверить стены дока на прочность.
  - Нек, да у нас в хоппере четыреста тонн цитрина! - побледнел акватроник.
  - Вот и почуяли... - притаилась Ви.
  - Мы Исида. - Странно сказала ночнушница, но ещё удивительнее, что Наних ответил.
  - Мы Исида.
  - Смотри! - указала Нейт в темноту. Докер совсем ничего не видел в туче пыли над кольцом из аммат и потянулся к маске, но Нейт спрыгнула с мачты и остановила его.
  - Нет! Смотри так.
   Аммат вспыхнули во сто крат сильнее и заискрились энергией. Красные гребни и зубы, шипы и пластины засияли маковым цветом. Облако пыли вдруг сдуло и завихрило, и над сухим доком пролетело исполинское чудище. Вместо прожилок на кожистых крыльях сверкали жёлтые молнии, каменная чешуя искрилась аментием. Красный дракон пронёсся над башенными кранами дока, развернулся и оставил алый след в иссиня-чёрном небе. В вышине густо падали звёзды, мерцали огни Колыбели.
  - Как красиво, Ангел, ты только посмотри!
  - Мойрины рога, да я в первый раз такое... - только и смог вымолвить Докер.
  - Это Исида, - улыбался Наних одной из своих очень редких улыбок.
  - Наних любит Исиду. Мы Исида, - шепнула Нейт.
  - Без темноты так кр-расиво бы не получилось, - то ли жаловалась, то ли восхищалась Шева.
  - Свет не имеет значения без темноты, - констатировал ликтор.
  - Никогда не думала, что увижу такое во всеночи. Никогда! - затаённо шептала Капля. Землянка с Лу тоже давным-давно поднялась по лестнице на стену и следила за аммат. Тонкогубый рот головача приоткрылся, гладкое лицо вытянулось.
  - Вот бы Гея увидела это, - глядел Наних, как алый дракон удаляется. - Ей шестнадцать, и она всю жизнь провела на Исиде, но выросла на историях своей матери о Земле. Гея мечтает о Земле больше любого из Детей Солнца или пробудившегося здесь землянина. Она живёт мечтой о далёкой никогда не виденной ей планете, а мечта - много ярче воспоминаний. Какой бы ни была всеночь прекрасной и мудрой, что бы нам не нашёптывала, моя дочь не останется жить в темноте.
   Нейт улыбнулась Наниху тёмными от амальгамы губами.
  - Всеночь принесли на Исиду люди, - продолжил он. - С нашим появлением Око Хата закрылось. Мы восхваляем свет, но несём с собой только тьму. Не Исида прокляла нас, а мы, в чих помыслах много коварства, злодейства, обид - мы прокляли себя. Настоящая тьма прилетела с нашей родной планеты.
   Наних оглядел македонцев.
  - Ни в ком из вас настоящая земная тьма не поселилась. Шева, ты второе поколение сколотовых вирусов, девятая серия, старая разработка. Вас всех обнулили, потому что в вашей память-программе не заложено предательство местников, если те пойдут против мойр.
   Шева гордо выпрямилась на всех восьми лапах.
  - Лу, - повернулся Наних. - Ты единственный книгочей из синтетиков и самый старый головач Дуата, богатейшей шахты Исиды, пусть и сбежал от сородичей. Ты живое доказательство эволюции синтетиков не в лабораторных условиях, потому что обладаешь собственной волей и тягой к знаниям, чего в головачей никто никогда не закладывал.
  - Лу не ступой! - с жаром подтвердил головач.
  - Ты станешь напоминанием людям о ценности вашего вида.
   Наних повернулся к Докеру с Ви.
  - Вы трое, как одна семья. Оки-Докер, ты создал первый цитриновый вирус и миниатюрный дрон для переработки крепчайшей руды. Бандиты ищут самых бездушных, самых безжалостных и дешёвых убийц из холерита, желательно поуродливее, но ты создал яркую золотую бабочку в темноте.
  - Ой, сколько мы таких шипастых, рычащих, клыкастых тварюг обставили! - засмеялась Ви и даже вспыхнула от удовольствия. Нейт опасливо прикрыла глаза.
  - Да, точняк, на рынке нелегальных боевых вирусов мы самые крутые! - горделиво поднял Докер розоволосую голову.
  - Капля... - повернулся Наних, - ты рухнула на Исиду и потеряла память, но научилась жить в темноте. И ты по-прежнему остаёшься землянкой, может быть самой важной из всех, кого десонировали. Рад, что ты с нами, а не с теми землянами, которые позволили себе привыкнуть.
  - Но я ведь тоже привыкла... - потупила взгляд рабыня.
  - Нет, ты научилась, - повторил Наних. - Привыкли такие как Крез, кто сами стали рабами построенных синдикатом порядков. Ты гораздо свободнее притана Россыпного Двора со всеми его слугами и богатствами.
   Капля смутилась окончательно, но под её тёмным капюшоном появилась улыбка.
  - Здесь нет Герберта, - оглянулся Наних.
  - Он спит, - шепнула Нейт.
  - Хорошо. Вместе с Эйрин, Герберт один из немногих пытался понять Исиду, как настоящий земной учёный, пытался донести правду о тёмной планете до всех колонистов. Герберт и Эйрин могли перевернуть все наши представления: рассказать о полисферах, о проклятье Исиды, об аммат, как ещё никто не рассказывал. Герберт и Эйрин были последними исследователями, которые хотели узнать правду, а не просто разграбить Исиду... - Наних умолк. Докер заметил, как внутри местника идёт незримая борьба, глаза его почернели, но вскоре Наних опомнился и продолжил.
  - Жаль, что к ночнушникам прислушались всего только раз, когда катафрактариям понадобилось идти в дальние рейды и они не справились без амальгамы. Ночнушники подсказали династиям, как превращать проклятье Исиды в чёрную кровь и обращать силу неков в своё оружие. Сколько жизней спасено ночнушниками, а эрмиты и метрополики до сих пор продолжают их порабощать, - поглядел Наних на Нейт. Обсидиановые глаза ночнушницы холодно взирали на него, как две выпуклые вселенные.
  - Забыл, с кем встретился первым, Наних? - сипло просипел ликтор.
  - Вы не хозяева этой планеты, - повернулся местник. - Но почему-то у вас есть ключи от Ока Хата. Вы не доверяете людям, и правильно, но неправильно нас убивать.
  - Я тоже всегда говорил это, урук, - растянулось синтетическое лицо Хотепса в жестокой улыбке.
  - Кому это ты там говорил, шплиги тебя обглодай? Чёт не заметно! - поднялся Докер.
  - Вот-вот, ты очень жуткий! - прямо заявила Ви. - Тебе надо бы быть подобрее.
  - Как ваши мойры? - приподнял бровь ликтор.
  - Чё это наши? Они может ваши! - озлобился Докер.
  - Нет, Хотепс прав: мойры - творение людей, - прервал его Наних. - И нам, людям, судить, как поступить с ними. Мойры должны исчезнуть. Только так мы зажжём Око Хата, только так улетим на планету без всеночи, аммат, песков и пирамидионов, только так окажемся дома.
   Наних взглянул на всех, кто был перед ним, и на людей, и на созданий.
  - Вы полетите со мной?
  - Полететь с тобой на Землю? - переспросил Докер. - Нек, да! Я в деле! Интересно поглядеть, как у нас сложится дальше!
  - Можешь не спр-рашивать меня, местник. Я должна подчиняться и ср-ражаться за тебя, хоть пр-ротив мойр-р! - отозвалась Шева.
  - Мы конечно с вами, и Клипсик тоже согласен! - подняла Ви обе руки.
  - Лу не схочет на Землю, - пробормотал головач, но, помолчав пару секунд, добавил. - Но Лу схочет с вами.
  - Как пожелаешь, хозяин... - покорно ответила Капля, но и в её голосе промелькнула искра надежды. - Если уж вспоминать, кем я была, то только на Земле, вдали от Исиды.
  - Нет, Наних, я не с тобой, - глухо проговорил ликтор. - Вы все умрёте.
  - Ты только глянь на эту морду резиновую! - вскипел Докер. - Вот шплиг тебе, а не наша смерть - не дождёшься!
   Ликтор поднял глаза к ночному небу, которое до сих пор расчерчивалось звездопадом, но теперь к его нитям прибавились четыре яркие капли комет. С длинными голубыми хвостами кометы неслись, казалось, прямо на сухой док.
   Кольцо аммат с тревожным гулом и рёвом распалось. Шипы и ребристые гребни погасли, каменюки бежали во всеночь.
  - Плохо. Пришли охотники, - вытянулась Нейт в струну, словно хотела поймать кометы в ладонь.
  - Можешь ускориться? - попросил Наних.
  - Десять минут. Не больше. На полной скорости. Потом схватка, - оглянулась ночнушница чернейшими глазами.
  - Что с гравипоездом и катафрактом?
  - Не готовы. На Македонце нет боеприпасов. Гравидвигатели на замете. У Буцефала низкий заряд щитов. Главный контур повреждён. Броня много где снята.
  - Выиграй нам эти десять минут, все ремонтные ресурсы на Буцефала, гравипоезд реконструируй во вторую очередь.
   Нейт кивнула и ловко спустилась по лестничным перилам к ангару. В тот же миг Исида вздрогнула от четырёх мощных ударов. Над чёрными скалами четырежды вспыхнули короткие зарева.
  - Это местники, бро? - забеспокоился Докер.
  - Да - за мной, из синдиката, - поспешил Наних спуститься по лестнице. - Докер, Ви, Шева скорее!
  - Как, целых четыре врага?! - всполошилась Ви. - У нас и катафракт повреждён и ты один, Наних!
  - Четвер-ро для тебя чер-резчур-р много, дер-ревня? - едко захихикала Шева.
  - Для тебя четверо - восемь, потому что ты глюкнутая!
  - Хор-рошо, будет по одному на каждую лапу!
  - Шева, останешься за главную на Македонце. Защита нужна экипажу и хопперу. Со мной пойдёт Ви, - распорядился Наних.
  - Что?! Только не в этот р-раз, местник! - оторопела паучиха. - Я гор-раздо опытнее в бою!
  - Слопала, глюкнутая? - перепорхнула через неё Ви, да ещё умудрилась показать Шеве язык.
  - Если хотим победить, каждый должен быть на своём месте, - приказал Наних.
  - Вир-русный бак на Буцефале - вот моё место! Тут вр-ражеский пентагр-рам, а не налётчики! Возьми Шеву с собой!
   Наних помедлил, но вовсе не для того, чтобы изменять решение.
  - Ты споришь со мной? Враги могут прорваться мимо меня к Македонцу. Никого опытнее на гравипоезде нет. Без цитрина победа в бою - ничто. Ясно?
  - Да, местник... - поникла Шева и поползла к гравипоезду.
   Катафракт, как и прежде, лежал на ремонтной клинии. Реконструкторы сняли с него часть брони, на правом плече и левом бедре влажно поблёскивала синтетическая мускулатура. Реверсивная слизь с бурлением восстанавливала в груди гибридной машины главный контур. Докер встал к плазмойдному дисплею у клинии и лишь только пробежался глазами по строчкам данных, негромко выругался. После сражения с Чечолой Буцефал еле как восстановился и не мог идти в бой - по законам здравого смысла не мог.
  - Ви, погодь, - перехватил он за руку Ви, спешившую занять место в вирусном баке. - Там четыре катафракта, так что не спеши прыгать под полисфер.
  - О, Ангел, ты такой милый! Ты тревожишься обо мне? Обещаю вернуться! Разбуди Клипсика, когда он перемелет цитрин. Я ведь до конца не зарядилась! Если что, то моя копия у Клипса.
  - Знаю, Солнце. Но лучше вернись сама.
   Ви состроила сладкую гримасу и вспорхнула золотым облаком в Буцефал. Наних остановился перед открытой ячейкой пилота.
  - Докер, мы должны увести пентаграмм подальше от крепости. Неф на ремонте, дадим Нейт время подключить гравидвигатели. Как только Македонец будет готов, открывайте ворота и уходите вместе с хоппером и экипажем.
  - А ты чё?
  - Я должен повредить катафракты противника так, чтобы никто из них не смог за нами погнаться.
  - Ты же знаешь, что это дичь!
  - Ничего, один против пентаграмма - так и тренируются местники.
  - Это ни шплига не тренировка, Наних.
   Он молча вошёл в катафракт.
  - Слышь, бро! - окликнул Докер. Наних задержался у открытого люка. - Тот сигнал с Земли... короче, натрындел ты чуток, ну прям ваще на килограммовик! Мы далеко от Земли, так что сигнал мог только через Око Хата пробиться включённое. Значит сигналу твоему тридцать лет - не меньше. Чё бы там на Земле не случилось, мы уже опоздали.
  - Я верну тебе Ви. Это самый хороший цитриновый вирус, - ответил взломщику местник.
  - И единственный, бро. Единственный цитриновый вирус, - вернулся Докер к дисплею. Люк опустился, загудели сигналы. Докер обмакнул пальцы в палитру и разряды память-программ устремились к шарику гравитона. Клиния приподнялась. Крючья подъёмников подхватили Буцефала и помогли ему встать. Реверсивная слизь клочьями слезала с него, словно старая кожа. Пробитые и содранные пластины брони болтались на одном честном слове, помятый вирусный бак еле держался, но Буцефал отпустил крючья и твёрдо шагнул вперёд. С низким гулом рампа ангара поползла вниз, перед израненным катафрактом открылись ворота в бездонную всеночь. Буцефал спрыгнул на полном ходу самоходной крепости и потрусил глубже во мрак.
  - Задай им там, бро, - пожелал Докер в дорогу и ворота закрылись.
  *******
  - Заряд батареи - семьдесят процентов, сегодня мы немного уставшие! Боекомплект - восемьдесят два процента: хватит пальнуть пару раз. Износ систем и синтетических органов - девяносто один процент: ого, а старичок ещё ходит! Машина не была на техническом обслуживании в колыбели сто девяносто девять земных суток, ну и шплиг с ним, кому вообще нужны эти осмотры? Обращение к оператору отклонено. Машина готова к бою, Наних. Сканирую внешнее пространство. Сегодня на борту лучшая бабочка всеночи! Наслаждаемся прогулкой, вас обслуживает Ви-Ви-Ви!
  - Нейт, как гравидвигатели Македонца?
  - Плохо. Меняю. Баки пробиты. Сняла. Ставлю новые. Тороплюсь.
  "Не успеешь"
  - Сколько тебе нужно времени?
  - Двадцать минут.
  "Слишком долго!"
  - Шева, все на борту?
  - Так точно, местник. Р-рабыня и головач, др-рон, акватр-роник и р-росыписта пр-риволокли спящего.
  "Лучше бросить"
  - Как только гравидвигатели будут подключены вылетай. Скорость крейсерская, без остановки.
  "Чуть больше и двигатели сгорят"
  "Наних, ты же знаешь - не вырваться"
  "За тобой прислали лучших"
  - Поняла, местник. Где мы тебя подбер-рём?
  - Где получится.
  - Наних. Гравипоезд не поможет. В бою.
   - Понял, Нейт. Докер?
  - На связи, бро!
  - Нужен постоянный скан противника и помехи для повторного наведения Колыбели. Новых гостей нам не надо.
  - Всё будет оки-док, бро! Со здешней акватроникой, ясен-аментий, не разгуляться...
  "Давно ты сражался с пентаграммом?"
  "На раненом Буцефале?"
  "Ты же знаешь, за тобой пришёл кто-то опасный"
  "Не новичок"
  "Кто на этот раз?"
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама...
  - Что, Наних? - не поняла Ви. Он лишь продолжал тихо нашёптывать. Буцефал набирал скорость по тёмной пустыне. Мелкие аммат величиной метра два сыпались у него из-под ног. В зелёном фильтре ночного виденья показались три катафракта.
  "Только трое?"
  "Вспышки было четыре"
  - Наблюдаю три цели! Фиксирую.
  - Ви, где четвёртый?
  - Может неудачно упал? Такое ведь бывает, правда?
  - Неполный пентаграмм. Продолжи сканирование и найди его, даже если это обломки.
  - Бро, расширение зоны сканирования выжмет энергию из вторичного контура, а пополнить её через главный нельзя. Реактор и так сосёт через одонок, старые фильтры заменить не успели.
  - Ангел! Не перехватывай мою работу, это я должна говорить!
  - Тебя там вообще быть не должно, дер-ревня!
  "И это твой экипаж?"
  "Кто же против тебя?"
  "Присмотрись..."
  - Ви, приближение и идентификация класса катафрактов.
  - Цербер, Колесница и... не опознан! Сопоставляю данные: размер, скорость, внешние модули...
   Ви затруднилась, но в приближении маски Наних хорошо различил Зевса, пусть весьма изменённого. Тридцатиметровая машина - одна из самых больших и тяжёлых в синдикате, поросла гребнями и шипами, как аммат. Дюжие кулаки покрылись выступами из аментия, острый хребет вытягивался в виде хвоста с шишаком на конце, чего у обычного Зевса, конечно же, не было. Машину нарочно срастили с аммат. И не только внешне.
  - Дарий, - узнал Наних пришедшего за ним местника.
  - Нет, это класс Зевс! - обрадованно доложила Ви.
  - Дур-ра, он о катафр-рактар-рии.
  - Ой...
  - Ха, Наних! Долго бегать не получилось?! - раздался в сонаре незнакомый молодой голос.
  - Сигнал от Цербера! - уточнила Ви. Наних пригляделся к машине с тремя лучевыми орудиями. Обычно на катафракты больше двух не устанавливали: слишком большая нагрузка на реактор и опорно-двигательную систему. Церберов пилотировали настоящие виртуозы. За один укус строенные лучевые орудия могли сбить щиты всего за пару секунд.
  - От вины не уйдёшь, - поддержал Цербера плаксивый голос.
  - Сигнал от Колесницы!
  - Да, это Ксеркс, - кивнул Наних под маской.
  "Детоубийца, погубивший семью"
  "Хотя, в этом нет ничего нового для розария"
  "С опытными местниками порой такое бывает"
  "Правда, Наних?"
   Наних отбросил голоса неков и постарался сосредоточиться на Колсенице: быстрая, но маломощная, за счёт единственного лучевого орудия в груди, да ещё с ячейкой местника прямо над ней, будто катафрактарий оседлал пушку. Буцефал быстрее на коротких дистанциях, но Колесница выносливее на дальних.
  - Ксеркс, Дарий: вас послали за мной - не удивлён. Вы хорошие воины.
  - Поверь, Наних, нам это вовсе не в радость, - стенал детоубийца.
  - Всегда хотел тебя раздавить! - пророкотал Зевс.
  - Заткнитесь! Не разговаривайте с предателем! Мы поставим его на место! - рявкнул голос Цербера. Наних не узнал молодого местника.
  - Кто пилотирует Цербера? Из какой ты династии, кто твой мастер-наставник?
  - Мастер-наставник? Аммат тебя раздави!
   В сонаре зашипели помехи.
  - Цербер разорвал связь, - доложила Ви. - Какой невоспитанный мальчишка!
  - Он чемпион нынешнего турнира, Наних, - то ли жаловался, то ли восхищался Ксеркс.
  - Только потому что тебя не было на арене! - захохотал Дарий.
  - И вы слушаетесь его? С каких пор вы подчиняетесь мойрам? Тебе, Дарий, не было никакого дела до синдиката и до турниров. Тебе, Ксеркс, уж тем более.
   Местник Колесницы скорбно завыл, но стенания в эфире заглушил тяжёлый бас Зевса.
  - Кончай брызгать смесью! Мы здесь ради своей выгоды, и мы размажем тебя с Гуллом или без чемпиона-мальчишки - без разницы! Ты только пыль на нашем пути. Попереть против мойр - станет твоей самой большой ошибкой! Хоппер цитрина так или эдак достанется синдикату. Тебя же, Наних, я с большим удовольствием раздавлю, как десять лет назад чуть весь твой пентаграмм не передавил! И даже этот нытик, хоть сопли жуёт, а охотно, выпустит тебе потроха, как своей розе и детям! За тобой пришли лучшие, Наних, теперь не отвертишься!
  - Лучшие из худших... Ви, оставь канал связи открытым лишь для приёма.
   Буцефал сходился с тремя катафрактами в тёмной пустыне. Вражеский пентаграмм наступал, построившись в клин: тяжёлый Зевс впереди, Цербер и Колесница по флангам - разводка для новичков. Всё внимание должно быть приковано к большому и страшному Зевсу, который кажется ещё ужаснее из-за гребней и шипов, светящихся в темноте. Машины по флангам кажутся не такими опасными, даже менее быстрыми, ведь отстают от Зевса. Но именно от них стоит ожидать главной угрозы. Если они окружат Буцефала, то Наних окажется между молотом и наковальней.
  "Может быть..."
  "Или они ловят тебя на твоём опыте"
  "Пока смотришь на меньших..."
  "...Зевс прикончит тебя"
  - Явно одно из двух.
  - Что? Вообще-то их трое, Наних! - не поняла Ви.
  - Дер-ревня! Слушай, что местник говор-рит!
  - Всю мощность на опорно-двигательную систему. Нам нужна скорость. Сломаем их формацию, уходим вправо, пусть вытянутся!
  - Прокладываю курс. Из-за повреждений главного контура далеко Буцефал не пробежит.
  - Плевать, нам нужно быть быстрее только Колесницы.
   Под ячейкой Наниха загудел реактор. Буцефал рванулся вперёд, забирая гораздо правее в сторону от врагов.
  - Куда же ты, чемпион? Убегаешь?! - насмешливо воскликнул Гулл. - Не думал, что Наних, Наних! Великий Наних, десятикратный победитель арены, лучший из Кериков, гроза Янтарного Дракона и прочих легендарных аммат - жалкий трус!
   Но чем дольше длилась погоня, тем сильнее отставал медлительный Зевс от Цербера и Колесницы. Колесница, как самая быстрая, вырвалась вперёд, за ней бежал Цербер. Клин распался и вытянулся. Катафракты разных классов плохо подходили для совместной охоты. Буцефал набирал ход.
  - Раз убегаешь, трус, займёмся твоими дружками! - озлобился Гулл. - Зевс, поворачивай на ремонтников и разбей их! Можешь размолотить весь сухой док, только цитрин не трогай!
   Исполинская машина повернулась на самоходную крепость.
  - Нет, там же Ангел! - заволновалась Ви.
   Док улетал на всех гравидвигателях, но Зевс всё равно шёл быстрее. Колесница и Цербер разделились и начали обходить Наниха с обеих сторон.
  "Если сражаешься против троих..."
  "Уничтожай первого!"
  - Ви, мощность из Главного контура на лучевые орудия!
  - Слушаюсь, Наних!
   Буцефал на бегу развернулся, поднял облако пыли и ударил в Колесницу двумя лучами. Силы выстрела хватило, чтобы ослабить щит, но не пробить его. И всё-таки от яркой вспышки Колесница ослепла и на бегу врезалась в Наниха. Буцефал выставил меч и насадил Колесницу, как шплига на шампур. Яркая энергосмесь брызнула на серый песок. Единственное лучевое орудие Ксеркса оказалось пробито. Если бы пушка готовилась к выстрелу, то в тот же миг бы и взорвалась. Спасла Колесницу лишь внезапность атаки.
   Наних потянул меч, чтобы не дать вирусу Колесницы переползти на себя, но Ксеркс впился в руку Буцефала и помешал ему выдернуть клинок.
  - Боль! Я заслужил её! Казни меня, Наних! - завизжал местник.
  - Он что, некнутый?! Да я ему сейчас кокон вспорю! - завопила Ви. Колесница и Буцефал крепко сцепились, Цербер подбегал всё ближе.
  - Инфицируй! Скорее! - рявкнул Наних. Он не мог сбросить Ксеркса с меча. Ви вынырнула из вирусного бака, золотым песком овила руку и меч Буцефала и через рану в броне Колесницы проникла внутрь.
  - Заражаю энергосмесь, проникаю во внутренние системы. Опорно-двигательная система захвачена.
  - Что со мной? - растерянно пробормотал Ксеркс и Колесница отпустила клинок.
  - Наних, у него нет боевого вируса! Он пошёл в бой пустым, тут только БэНТ, и я уже взломала его!
  - Проклятый самоубийца! - рявкнул Наних.
  "Лучше так..."
  "Чем убийцей"
  "Он знает"
  - Я Осирис, я амальгама...
   Цербер почти нагнал Ксеркса и Наниха. Внезапно Буцефал с разворота ударил ногой в грудь Колесницы, и та слетела с меча. Ксеркс упал под ноги Церберу. Какого-нибудь неофита столь внезапный удар точно свалил бы, но Гулл за долю секунды перепрыгнул Колесницу и продолжил погоню.
   Наних успел оглянуться на ремонтный док. Зевс настигал крепость, но до стен оставалась ещё добрая сотня метров. По щиту Зевса забарабанили орудия Нейт. По всему телу гигантского катафракта разгорелись шипы и алые гребни. Обстрел Нейт не вредил Зевсу, а лишь заряжал его изменённый корпус и особенно толстый шишак на хвосте. Нейт перестала стрелять из лучевых орудий. По щиту ударила баллистика, гребни вдруг разгорелись как пламя, и Зевс рванулся на крепость. Сотню метров он пролетел всего за один рывок, но через пять-шесть шагов энергия иссякла, гребни погасли, до крепости Зевс не добежал каких-нибудь метров тридцать. Столь непривычная скорость повредила огромной машине. Некоторые гребни треснули и на песок Исиды полетели осколки аментия и светящийся холерит.
  - Шева, как только будет готов гравипоезд, выскакивайте из дока и уходите. Две цели для Зевса - чересчур много. За Македонцем он не угонится. Облегчите вес, тогда и крепость уйдёт.
  - Куда уходить, местник?
  - Куда можешь! - уже готовился встретиться с Цербером Наних.
  - Бр-росить тебя? Это пр-риказ?
  - Да, это приказ, вирус! Что с тобой? Выполнять!
  - Тебя было трудно найти, даже по излучению цитрина, - прорвался в эфир голос Гулла. Дистанция была уже слишком маленькой, чтобы стрелять из лучевых пушек. - Теперь мы узнаем, кто из нас лучший один на один!
  - Это для честной дуэли ты приволок с собой детоубийцу и сумасшедшего реконструктора? Ни один мастер не зачислит их в свой пентаграмм.
  - Но это мой пентаграмм! Они здесь, чтобы притащить тебя ко мне, чтобы ты больше не убежал. Ты позорное прошлое, Наних. Ты убиваешь своих, ты воруешь, ты лжёшь! Я сотру тебя из синдиката! Я - новое будущее катафрактариев!
  - Будущее войны на Земле? Мойры пообещали тебе место в первых рядах убийц и грабителей? Собираете флот рабовладельцев?
  - Нет, мы гораздо больше, старик, - медленно подходил Цербер. - Ты потерялся во всеночи, не видишь всех замыслов, не можешь судить ни меня, ни синдикат. Ты даже до конца не понимаешь, за что предал нас.
  - Потому что не хотел быть заодно с убийцами!
  "Сказал убийца..."
  "Ты убивал"
  "И ты убьёшь ещё"
  "Пока тебя самого не убьют!"
  - Я Исида, я Хат...
  - Что, неки допекли тебя, Наних? - рассмеялся Гулл. - Ты заразился проклятьем Исиды, ты спятил! Всё, что ты представляешь, за что борешься - это всего лишь виденья занеканного. Нет у тебя никаких друзей и никакого плана спасения тоже нет. Ты сумасшедший; такой же, как Ксеркс. Да что говорить, ты ещё более жалок, чем он! Ты убил свою розу и выкрал дочь из розария и сбежал, когда Ксеркс остался ответить за свои преступления. Но ничего, я спасу Гею от её безумца-отца. Кстати, она знает, что ты убил её мать своими руками? Гея знает про Жаклин, Наних?
  "Убей его!"
  "Убей!"
  "Убей за неё!"
   Крик под маской обжёг лицо. Наних набросился на Цербера, но вражеский катафракт выстоял. Более лёгкий Буцефал не смог свалить Цербера с ног, и Гулл воткнул острый конец плети в оголённое плечо без брони. Жгучая боль обдала руку Наниха. "Инфицирован?!" - нет. Цербер не выпустил вирус. Без Ви на борту заразиться для Наниха недопустимо. Конечно, в рукопашную с более крупным противником соваться не стоило! Свободной рукой Гулл ударил ему по ячейке несколько раз.
  - Внимание, повреждение кокона! Потеря энергосмеси из главного контура, - завёл БэНТ. Наних попытался отцепиться от Гулла, но тот вонзал рукоять и бил кулаками в оголённые места без брони, словно это и был его финальный бой на арене.
   Наних ударил локтем по ячейке и заставил Цербера на шаг отступить. Вместо того, чтобы снова напасть, пока Гулл не восстановил равновесие, Наних врубил десантные двигатели и отскочил от Цербера. Гулл взмахнул хлыстом. Три жаркие плети овили ногу Буцефалу в полёте. Цербер дёрнул за плеть и десантные двигатели не вытащили. Буцефал рухнул, так что картинка в маске Наниха содрогнулась и пошла чёрной дымкой и пузырями.
   Цербер занёс плеть, чтобы добить врага, но тут вдали громыхнуло. Всеночь разверзлась сплошной яркой вспышкой. Чуть только зарево поутихло, глазам открылось, как Зевс разваливается на куски, цепочка мелких взрывов выламывает шипастый хребет, а осколки гребней летят во все стороны, как фейерверки.
   Гибель тяжёлого катафракта заворожила Гулла настолько, что он пропустил внезапный удар, но не от Наниха - Колесница врезалась в Цербера и повалила его.
  - Ты что творишь, Ксеркс!
  - Прости, никого нет дома! Тут только призраки, у-у-у! - засмеялась Ви дьяволицей. Она выжгла Ксерксу мозги и захватила контроль над чужим катафрактом. Ви что есть силы вцепилась в Цербера и прижала его к груди.
  - Начинается зарядка основного орудия. Внимание, орудие повреждено! Блокировка выстрела, угроза взрыва! Отмена блокировки, подготовка к выстрелу...
  - Тифон, инфицируй, выжги её!
  - Есть, местник!
  - Мальчики, милые, вы такие горячие, что я сейчас прямо расплавлюсь!
   Тифон спешил перебраться из вирусного бака на катафракт Ксеркса. Гулл не дождался и строенный залп лучевых пушек в упор ударил по Колеснице. От близкого выстрела рухнули оба щита. Тифон с электронным визгом испарился от сверхвысоких температур. Нагрудная броня сильно оплавилась, Колеснице оторвало руки. Тяжёлый двадцатиметровый катафракт отлетел от Цербера метров на сорок и кубарем покатился по серому песку.
   Поверженный Буцефал вновь поднялся. Оплавленный Цербер не мог встать. Оба истерзанных катафракта теряли энергосмесь. Густая светящаяся жижа толчками вытекала на тёмную поверхность Исиды. Лазерный меч Наниха вспыхнул в руке.
  - Не бывает лёгких побед, малыш. Катафрактариям всегда приходится чем-то жертвовать, - побрёл Наних к Церберу.
  - Убьёшь меня, как Чечолу?
  "Улыбка и смех"
  "Восторженные глаза"
  "Наних, ты научишь меня быть местницей?"
  "...как мой папа"
  - Я аммат, я Исида, я Хат; я всеночь, Осирис и амальгама.
   Булькающий смех Гулла запрыгал в эфире.
  - Тебе не избавиться от них, Наних! Я тоже их слышу! Они говорят о тебе. Полгода во всеночи, в одиночку я собирал цитрин, только чтобы сразиться с тобой на арене! Теперь неки влезли в мою башку, в мою кровь и говорят лишь о тебе! И Чечоле они про тебя говорили!
   Буцефал остановился.
  "Не думал?"
  "Он прав"
  "Мы их желания"
  "Мы их страхи"
  "Мы твоё имя, Наних"
  "Мы - это ты, Наних!"
  "Все местники..."
  "Кому ты был важен"
  "Враги и друзья"
  "Умирают с твоим именем на устах!"
  "Сражаются, бьются, стенают..."
  "Лишь бы оно замолчало, Наних!"
  "Наних!"
  "Наних!"
  - Наних, берегись!
   Но на этот раз завопили не неки, а Ви. Он не успел увернуться от двух режущих взмахов. Серпы вскрыли грудь, пинок в тулово свалил Буцефала. Темнота Исиды содрогнулась и рассыпалась серебром, маскировочный щит спал с последнего катафракта из пентаграмма. Икар - малорослая разведывательная машина, легче любого из катафрактов синдиката. Разведывательных Икаров построили очень немного, их щит создавался на основе технологии Айши. И этот чёрный, без знаков различия Икар стоял над поверженным Нанихом, словно жнец с двумя острыми серпами.
  - В моей голове неков нет, голоса не звучат и твоё имя тоже. Признаться, я даже тебя не запомню, - похолодел эфир от замогильного голоса.
  - Астиаг, Призрак Всеночи, - тяжело привстал Наних. - Вот и четвёртый.
   Икар позволил ему подняться. Но как только Буцефал выставил меч, лёгкие быстрые удары серпов вскрыли броню и раскромсали плоть. Наних пытался отбить серпы, но те высекли из лазерного меча искры и рассекли грудь крест на крест. По своему классу Буцефал сильно превосходил Икара в бою, но сейчас ловкая маленькая машина, танцуя, кромсала его, как угодно.
  - Повреждение левого локтевого сустава. Повреждение грудной артерии главного контура, потеря энергосмеси. Повреждение десантных двигателей, потеря манёвренности. Внимание, уровень энергосмеси в Главном контуре падает! Утечка! Повреждение! Опасность!
  - Ви, ты ещё здесь? Срочно нужен ремонт!
  - Голова кружится, Наних... О, а где моя голова? Точно, это же не моя голова. Я сейчас-сейчас, Наних!
   Золотистый песок высыпался из оплавленной Колесницы, юркой змейкой скользнул к Буцефалу, поднялся по ноге и туловищу золотым серпантином и юркнул в вирусный бак.
  - Какой ужас! Что я тут могу починить, Наних? Выходи из боя!
  - Тогда твой Докер погибнет!
  - О, нет-нет-нет, я сейчас починю!.. Попытаюсь что-нибудь починить.
   Клинок Буцефала из последних сил сдерживал удары серпов. Рассечённая плоть озолотилась и начала медленно сращиваться. Икар продолжал резать, но Ви смогла подлатать главный контур и только на этой энергии Наних выстоял.
  - Как ты выдержал против неков? - попытался отвлечь он Астиага разговорами.
  - Взял у ночнушников силу. Я пью их амальгаму, как воду. Знаешь, сколько воды человеку нужно в пустыне?
  - Но они тоже люди!
  - Мутанты, - бросил Астиаг. - Я охочусь на них, как на животных. Целые кланы ночнушников скитаются по всему занаделью и плодятся как шплиги, никто в синдикате не знает сколько их на самом деле. Если они не говорят, как люди, не выглядят, как люди, не думают, как люди, то это - не люди, а значит с ними можно делать всё, что угодно и выжимать из них кровь в экстракторе.
  - И ты сам придумал весь этот бред, без проклятья Исиды?
  - Сказал же, что не слышу никаких неков.
  - Тогда будь ты проклят сам, Астиаг!
   Буцефал ринулся на Икара. Тот лишь высоко отскочил на гравидвигателях, два чёрных крыла раскинулись у него за спиной. Как самый лёгкий катафракт Икар дольше всех гибридных машин мог пробыть в воздухе. Строенный залп Цербера полоснул по Буцефалу. Щит рухнул, Астиаг немедля спикировал и сбил Наниха с ног. Серп глубоко застрял в вирусном баке, внутрь полилась чёрная мгла, Ви завопила не своим голосом.
  - Солнце, что с тобой?! - крикнул Докер.
  - Опасность, заражение систем! - завёл БэНТ.
  - Ви, борись с заражением! - приказал Наних.
  - Жжётся! Жжётся! Жжётся!
  - Да, жжётся, - захохотал Астиаг. - Это высушенная амальгама ночнушников. Из неё я создал свой собственный боевой вирус Нуут! Такого больше нет во всей всеночи!
  - Солнце, ты справишься! Не смей отрубаться!
  - Жжётся! Ангел, так жжётся! Это бионика, я... я...
  - Снижение мощности реактора, аварийный сброс энергосмеси.
   Клапаны открылись, из Буцефала светящимся водопадом потёк холерит.
  - Прекратить сброс! - крикнул Наних. В руках и ногах он ощутил дрожащую слабость. Тело Буцефала стало вялым и непослушным, будто резиновым.
  - Др-рянь, так и знала, что дер-ревня не спр-равится!
   В бионической жидкости в коконе местника появились чёрные хлопья, кислород перестал подаваться в маску.
  - Ви, ты сможешь, - еле как удерживал под контролем ослабевающего Буцефала Наних. - Ты единственная, ты цитриновый вирус, ты победишь даже Нуут. Вспомни, из чего Астиаг сделал свой вирус! Из таких же, как Нейт, из людей! Докажи, что вы, вирусы, сильнее связаны с нами! Сделай так, чтобы этой Нуут никогда больше не существовало! Докажи, что вирусы до конца с людьми, а не против них!
   В маску с шипением поступил кислород.
  - Сброс энергосмеси остановлен, активация главного контура, перезапуск систем, очистка заражения сорок процентов, - отчеканил БэНТ.
  - Вот так, молодец! - радостно задышал Наних.
  - Что?.. - холодно удивился Астиаг.
  - Да, солнце! Ты нагнула эту шплигову Нуут! - счастливо завопил Докер.
  - Др-ряная бабочка, заставила понер-рвничать... - просипела Шева. Но не успел Буцефал толком включиться, как на него накинулся Цербер. Острая рукоятка плети вонзилась в тулово. Цербер выдернул рукоятку и продолжил колоть.
  - Ты умрёшь! Здесь! На Исиде! Наних! Сейчас! - с каждым ударом кричал Гулл от ярости. Астиаг отошёл и глядел на расправу со стороны.
  - Ви, инфицируй его! - болтался в коконе Наних, но Ви молчала.
   - Неки забудут твоё имя!
  - Дурак! Мойры выбирают тех, кто больше всех ненавидит!
  - Гулл! - упреждающе закричал Астиаг. Гулл занёс острый конец плети для решающего удара в ячейку, но вой гравипоезда наконец-то достиг его сонаров.
  - Не тр-ронь! - взбешённо завыла Шева в эфире. Македонец влетел в Цербера со страшным хлопком, скрежетом и ударом. Цербер попал под гравидвигатели. Все четыре прицепа и неф прокатились по нему. Неф задрался, перевернулся, треснул надвое и покатился. Реакторный вагон разорвало, светящаяся вода хлынула во все стороны. Лучевую пушку сорвало с креплений, тяжёлое орудие чуть не влетело в Астиага. Хоппер лопнул и четыреста тонн цитрина яркими звёздами осыпали темноту.
   Нервно-визуальный блок Буцефала отключился, изображение в маске погасло. Наних тяжело дышал, система ещё накачивала кислород, но биотическая смесь вытекала. Кожу щекотал свежий воздух. Наних услышал, как журчит и струится вода. Ячейка и кокон оказались пробиты.
  - Ви, доложить о повреждениях.
   Ответа нет. Буцефал тоже не откликался. Если БэНТ не отвечает, значит всё кончено. Наних попробовал шевельнуться и охнул от боли. Он содрал маску. Уровень биотической жидкости опустился до пояса. В светящейся воде Наних увидел красное облако - свою кровь. Кривой кусок металла засел под рёбрами, но, кажется, неглубоко. Наних стиснул обломок перчаткой и вытащил осколок длинной с половину пальца. Кровь густо побежала из раны и потекла под доспехи. Зажимая бок, Наних дотянулся до рычага аварийной эвакуации и дёрнул. Люк поддался и с шумом вытекающей наружу воды откинулся вверх. Наниха выволокло в прохладную темноту. Он упал с высоты пары метров и шлёпнулся боком в жидкую грязь. Перед глазами запрыгали искры.
  "Больно, Наних?"
  "Это конец"
  "Буцефал мёртв"
  "Вирус тоже"
  "Ты тяжело ранен"
  "Они победили"
  "Ты знал, они всё равно достанут тебя..."
  "...и убьют"
  "Но находится тот, кто сильнее тебя, тот, кто круче тебя, кто моложе. И ты мог бы его победить, но ты слишком стар, твоё дело не выиграть, а проиграть - так красиво, чтобы поражение свергнутого чемпиона стало лучшим мгновением славы для того, молодого, кто перешагнёт через тебя наверх", - зазвенел в голове голос Рынду.
  "Ты слишком стар, чтобы бороться"
  "Да, старость - это не возраст"
  "Старость - это сломленный дух, Наних"
  "Твой дух сломился..."
  "...когда умерла она"
  "Когда ты её убил"
  - Я аммат, я Исида, я Хат...
  "Не пытайся"
  - Я всеночь, Осирис и амальгама...
  "Мы не уйдём"
  - Местник! - проскрипел голос. Наних поднял замутнённый двоящийся взгляд. Сквозь жёлтое зарево цитрина к нему подбегала Шева. Почему цитрин так ярко горит? Под лапами паучихи звонко хлюпала грязь. Реакторный отсек повреждён, из Македонца вытекает вода и заливает кристаллы. Трещат жёлтые разряды энергии. Всеночь разгорелась и стала немного похожа на Озарение.
  - Местник!
   Но вдруг Шеву схватила рука и вздёрнула вверх. В мерцающем воздухе спала серебряная накидка Икара. Шева завыла и зашипела, задрыгала лапами, но не могла инфицировать катафракта. Может быть из-за лёгкого чёрного дыма, обволакивающего кисть Икара.
  - Сколотовый вирус. Двадцать лет не видел таких. Отбракованная девятая версия: плохо подчиняется, не подключается к Айнету, невозможно создать резервную копию в мнемо.
  - Я тебе башку отгр-рызу! - дрыгала Шева всеми паучьими лапами.
  - Нет. Нуут!
   Вирус из чёрной высушенной амальгамы окутал Шеву. Злое шипение превратилось в отчаянный скрип. Лапы Шевы отваливались одна за другой сколотовыми кусками.
  - Наних, пр-рости! Я тоже хотела стать твоей стр-рункой!.. - воскликнула Шева до того, как её тело рассыпалось на сотни осколков. Икар сжал кулак, послышался хруст.
   Наних стиснул зубы и застонал.
   Пустыня тяжело содрогнулась. Навстречу Наниху и разбитому Буцефалу под золотой свет аментия вышел Цербер. Он подволакивал ногу, левая рука с лазерным орудием оказалась оторвана, из-под содранных бронепластин блестела влажная от энергосмеси синтетика. Не всякий уцелеет под гравипоездом, разве что катафракт. Цербер тяжело припал на колено, люк ячейки с шипением поднялся и из кокона вместе с потоком воды на песок вывалился Гулл.
   Наних впервые видел молодого чемпиона-катафрактария, лет двадцати, на правой стороне черепа выбриты волосы. Да, правое полушарие отвечало за рефлексы и ярость. Озлобленный взгляд Гулла поднялся на Наниха. Астиаг не вмешивался. Гулл встал и заплетающимися шагами подошёл к Наниху, рухнул перед ним на колени и схватил его за ворот доспехов. Бледное лицо чемпиона уставилось в пре-патриарха.
  - Лучший катафрактарий Кериков, герой Джелы. Ты плевал на меня свысока, хотя я во всём лучше тебя! Я не вор, не предатель, не трус! Я подчинялся, а ты сбежал с кучей цитрина.
  - Да, ты кое-в-чём лучше меня. Твоя кровь чернее моей, - просипел Наних сквозь зубы. Гулл с вымученным азартом осклабился.
  - Значит я сильнее!
  - Нет, ты безумнее.
  "Безумнее?"
  "Безумец"
  "Безумие..." - колоколом отдалось в голове.
  - Зачем ты это сделал? - пялился Гулл будто пьяный. - Ответь! Ответь! Хочу знать! Мечтаешь улететь на Землю? Если бы правда мечтал, тогда бы полетел с нами! Не хочешь связываться с нами, тогда бы нашёл другую лазейку, но не крал цитрин мойр, не пытаться убить их. Что ты задумал? Что ты всем пообещал? Почему тебе верят и идут за тобой?
   Из амальгатора Гулла выскочил короткий клинок, чёрное острие прижалось Наниху к горлу.
  - Ну же, поделись, что ты задумал? Может быть ты примкнёшь к Чёрному Пентаграмму? Устроим ад на Земле, выпотрошим все колонии, убьём мойр, если хочешь! А после... сделаем, что ты задумал, но так, как я хочу!
  - Иди ты к аммат, занеканый.
  - А ты нет?! Восемьдесят тысяч людей, "герой" Джелы! Голоса кричат тебе об умерших, "герой"? Ты их слышишь?!
  "Каждый день"
  "Убийца"
  "Ты знаешь"
  "Слушай"
  "И отвечай"
  - Я аммат, я Исида, я Хат...
  - Смотри на меня, Наних! - встряхнул его Гулл. На песок выпала самодельная шкатулка, обшитая бисером и украшенная розовыми камнями. Треск нарастал, вода всё больше заливала цитрин. - Отвечай сейчас, другого шанса не будет! - напирал Гулл. - Ни Ксеркс, ни Дарий, никто с нами не сравнится. Мы покорим всю вселенную или я прикончу тебя сейчас! Прикончу того, кто хочет прикончить мойр. Разве я не стану самым сильным катафрактарием на Исиде?!
  - Хватит их слушать, - трудно выдохнул Наних. - Они не дают тебе забыть об ошибках, тянут во тьму ещё глубже, чем всеночь. Ты молод, найди спасение с цветком.
  - С цветком?! - яростно заглянул ему в глаза Гулл и схватил выпавшую шкатулку. - Знаешь, спасусь! Есть у меня один цветок на примете. Найду твою дочь, расскажу ей, как умер её отец. Она никогда не увидит Землю!
  "Убей!"
  "Убей его!"
  "Сейчас!"
  "Убей!"
   Наних ринулся на Гулла, глаза заволокла тьма. Чёрный копис выскочил из амальгатора, но Гулл врезал Наниху в лицо и отбросил.
  - Приятно слышать, что меня не берут в расчёт и хотят убить мойр, - обмолвился Астиаг.
  - Какое тебе дело? - тяжело дыша, поднялся на ноги Гулл.
  - Никакого. Я давно выбрал всеночь. Мне нравится на Исиде и я не хочу улетать.
  - Значит уйдёшь в свою любимую всеночь, как только мы разберёмся.
  - Ты прав, не причисляй меня к своему пентаграмму, хотя от всего пентаграмма остался лишь ты. Поклянчишь себе сумасшедших у мойр, и они соберут тебе новый. Я ухожу.
  - Сначала возьми Наниха. Без добычи ни ты, ни я не получим обещанного.
  - Он сгодился бы мойрам и мёртвый.
   Гулл приподнял шкатулку в руке.
  - Нет, Астиаг. Пока он жив - я сильнее.
   Икар молча протянул руку к Наниху, но вдруг куча цитрина особенно громко вспыхнула на песке и затрещала. Потоки воды из реактора добрались до её основания. Цитрин засверкал особенно ярко, как Хат при дне Озарения, и жёлтая вспышка поглотила всех, кто был возле нефа. Золотые искры дождём падали над пустыней. Куда делись Наних, Гулл, Астиаг и их катафракты - не видел никто. Сухой док на полном ходу мчался к месту сражения.
  *******
   Докер искал вирусный бак, тулово Буцефала - хоть что-нибудь от рейдерского катафракта, но не мог найти ничего и никого в серой пустыне, даже привычной глазу темноты. Цитриновые осколки воткнулись в песок, засели в обломках нефа, ярко оседала золотая пыль.
  - Ви, Солнце, где ты?! - закричал Докер и поймал искру пальцами. - Ай, нек! - обжёгся он.
  (VＯV) - громко звал Клипс.
  (っ˘̩╭╮˘̩)っ
  - Не хнычь, Ржака, найдём! Если чё, копия Ви у тебя в мнемо... Да где же Наних? - огляделся он на месте битвы: пятна крови, энергосмесь, размокший песок, ошмётки брони и синтетики, тёмные развалины нефа, повсюду осколки, осколки, осколки - цитрин, как щетина истыкал всё, куда его разметало взрывом. Но сильнее всего пострадали капсулы с кадрами.
  - Скапля, тут намёртвый! - постучал головач по одной белой крышке. Капля и россыпист вместе с Лу осматривали выброшенных на песок кадров. Спасательная капсула могла рухнуть с орбиты и уцелеть, но кадры Наниха давно извлекли из защитной оболочки, как семена из мякоти. К тому же, больше всего они пострадали не от удара, а от разрядов энергии и осколков. Даже внешне неповреждённые капсулы отключились и спящие внутри них погибли.
   Под подошвами Докера захрустело. Он нагнулся и подобрал чёрный камушек. Тёплый сколот рассыпался у него в руках будто шлак.
  - Чёткая ты, чувиха-паучиха... - обмолвился Докер. В те минуты, когда Зевс почти настиг крепость, Шева приказала всем выйти из Македонца и связалась с Нейт. Паучиха попросила ночнушницу по её команде ударит из всего лучевого оружия по щиту Зевса, покинула крепость, инфицировала катафракт, расправилась с аморфным вирусом на борту и направила всю лучевую энергию на взрыв. В момент критического накопления заряда, Шева взломала БэНТа и взорвала Зевса. Только так можно было спасти сухой док, гравипоезд и... Наниха.
   Докер опять огляделся. От всего Буцефала осталась лишь половина ноги.
  - Цитрин для Хата, - остановилась рядом ночнушница. Тёмные глаза Нейт щурились от золотого света. - Для Озарения.
  - Для телепортации! - понял вдруг Докер.
  - Наних куда-то... - подошла Капля робко. - Он где-то не с нами, но...
  - Живой! - закричал Герберт. Россыпист ощупывал капсулу среди груды других, истыканных цитриновыми осколками. Кадру повезло трижды: он выжил при крушении флота, удачно упал на Исиду и уцелел при катастрофе. Докер, Капля и Нейт поспешили к Герберту. Сквозь оконце виднелось лицо молодого землянина. Дисплей состояния показывал извилистую строчку пульса.
  - Надо же! Живой! - торопился Герберт, не зная, что предпринять дальше. Он ощупывал капсулу и приглядывался к дисплею. Но вдруг из темноты, куда свет цитрина не дотягивался, их окрикнул Лу - он тоже нашёл живого. Катастрофа с нефом зашвырнула капсулу дальше всех и из-за этой счастливой случайности цитриновые осколки и разряды энергии не задели её. В капсуле спала женщина с рыжими волосами. Удивительно, что Лу принял её за живую, ведь капсула измазалась запёкшейся кровью, лицо землянки давно срезали. Македонцы все, как один, не сговариваясь, подхватили металлический ящик и подтащили его к первой капсуле.
  - Чё, это все? - отёр пот со лба Докер. - Клипс, ты другие датчики пикнул?
  [Х _ Х]
  - Тридцать восемь капсул, а выжили только двое, - печально закивал Герберт.
  - Не повезло. Триста тридцать один год проспали. И сегодня умерли. - Выдала Нейт. Капля тихо заплакала. Герберт успокаивающе обнял рабыню.
  - Пусть эти двое окажутся самыми нужными, самыми полезными из всех! - проговорил он.
   Нейт приложила руку ко лбу и запела размеренно.
  "Что делать? Спят, брат Анубис. "Очисти их, как Осириса, от земного. Для жизни, будущей"".
   Докер присел перед капсулами и смахнул с крышки песок.
  - Лучше нам уходить, - предостерёг Герберт. - Синдикат отправит сюда фалангитов, наверняка взрыв заметили с Колыбели. И теперь у нас нет ни хоппера, ни гравипоезда...
  - Ни Наниха! - всхлипнула Капля.
   Докер выпрямился и повертел головой.
  - Слышь, а куда эта морда резиновая делась? Где, шплиги его сожри, ликтор?
  ┐("～` )┌
   Нейт перестала петь и открыла чёрные, как всеночь глаза. Цитрин глубоко отражался в её выпуклом взгляде.
  - Хранитель ушёл. Во всеночи много путей. У каждого свой. У меня тоже. И вы свободны. Что будете делать дальше?
   Македонцы переглянулись. Докер заметил в их лицах не только страх, но и надежду. Надежду, какой ни в одном из них прежде не было.
  - Оки-док, - подкинул он килограммовик в руке. - Нам с Клипсом надо бы Ви пикнуть. Заодно отыщем и Наниха. Кто со мной?
  Конец 1 части
  Руслан Дружинин
  "Озарение Исиды"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"