-Палестинские вина конечно, слаще Эллинских. Это скажет Вам каждый, кто побывал в Греции. Много солнца и мало воды,- вот что нужно для того, что бы виноград получился по-настоящему сладким и это, конечно же - Палестина. Но вино, которое мы пьём - урожая самого засушливого года Эллады за последние пятьдесят лет. А каков виноград - таково и вино. Кое - кто скажет, что от него по утрам болит голова - вздор! Голова болит только у слабых женщин и неокрепших юнцов, употребляющих сладкое без меры, да к тому же разбавляющих его горячей водой. Нам же, уважаемый Аппий, это вино придаст живость ума, и ясность мысли, а это, в наше непростое время, согласитесь, крайне необходимо.
Так говорил богатый Римский купец, тайному посланнику Императора, потчуя его в своём большом доме в Иерусалиме.
-Знаете, Люций, в Вашем доме забываешь, что находишься среди дикарей, - ответил Римский посланник, пригубив сладкое вино. - Я всегда рад бывать у Вас. Правда, Вы всё время в разъездах, как, в прочем и я, по тому то и ценен каждый миг наших встреч.
- Торговое дело хлопотное. За всем нужен пригляд, да и в Палестине стало неспокойно. Уже два моих каравана из Персии ограбили эти...как их? Зилоты. Не мне Вам рассказывать, что Риму всё труднее обеспечивать безопасность торговых путей. Приходится содержать личную стражу, а это дело накладное. Но что делать? Без Персидских шелков и пряностей метрополия потеряет свой блеск.
- Возможно, Вы преувеличиваете опасность, уважаемый Люций. Караваны грабят шайки оборванцев, лишь иногда прикрывая грабёж идеями "Великого Израиля". К Зилотам они не имеют никакого отношения.
- Не знаю, не знаю. Идеи независимости очень популярны среди евреев. Да к тому же, - ещё эти "бродячие мессии". Религиозная верхушка уже не имеет никакого авторитета среди народа. Они готовы поверить любому, кто пообещает освобождение от "гнёта Рима".
- Да, это верно. Ненависть к нам огромна. Хотя, то, что мы делаем для этой нищей провинции, должно вызывать хотя бы уважение. Мы дали дикарям самый справедливый и правильный Римский суд, а они всё живут по своим древним законам Моисея, да ещё и режут наших солдат и грабят караваны. Я хорошо понимаю ваше беспокойство, уважаемый Люций. Император то же встревожен ситуацией в Палестине. Наместник уже не в состоянии сохранять мир на этой несчастной земле, но согласитесь, работать при отсутствии поддержки местной аристократии, а уж тем более - священников, - дело неблагодарное. По этому, Пилат, не смотря ни на что, останется Приором Иудеи. Правда он слишком жесток, но, любой другой, вряд ли будет лучше.
- Слава Императору Тиберию! - воскликнул Люций, поднимая вверх свой дорогой кубок. - Я всегда преклонялся перед его мудростью!
- Оставьте этот пафос! - поморщился Аппий. - Доносчиков среди нас, я надеюсь, нет. Мы прекрасно понимаем, что Рим разросся до таких размеров, что им стало невозможно управлять. До Императора не доходит и десятой части того, что твориться в провинциях. Да и недосуг ему, заниматься такой ерундой, как Иудея. Он целиком доверился этому мяснику - Пилату.
- Вы, как всегда правы, мой друг! Мало кто понимает, что Палестина, это котёл, в котором вариться смола, способная сжечь весь Рим. Знаете что...- Люций встал и нервно прошёлся по комнате. - Если движение нельзя победить, его нужно возглавить. Нам надо проникнуть к Зилотам и разрушить их изнутри. В Персии я встречал бродячего иудея, который учился колдовству у магов и факиров Вавилона и Египта. Он очень умён и к тому же ещё честолюбив. Если с ним правильно поработать, думаю, получиться хороший Мессия. А Израиль только и ждёт прихода Царя - освободителя.
- Вы недооцениваете нас, Люций. Среди Зилотов есть наши люди. Однако выбиться в главари, пока никому не удалось. Что толку от простого боевика? Хотя, кое какая информация поступает, правда иногда с опозданием, но всё же, некоторые эксцессы удаётся предотвратить. Так что Зилотов оставьте мне. А вот торговцы на рынках и проститутки - Ваша директория, да и бродячие проповедники то же. Займитесь Мессией сами. Думаю, ни Пилату, ни "нашим еврейским друзьям" в Синедрионе, ни к чему знать об этом. Я полностью полагаюсь на Ваш опыт и мудрость.
- Спасибо, уважаемый Аппий! Мне лестны Ваши похвалы,- сказал Люций, допивая своё вино.- Думаю, пришло время позвать танцовщиц и музыкантов. Танец живота ещё никогда не был скучным зрелищем. А уж Эфиопки, в искусстве любви, превосходят самые смелые ожидания.
2.
В комнату вошёл человек в абиссинском бурнусе. Его лицо было закрыто платком и только глаза, цвета спелого ореха, без страха смотрели на Люция.
- Мы нашли его. Сейчас он в Дамаске.
- Вы уверены? Нет ли ошибки? Это очень важно.
- Ошибки нет. Зовут Иисус. Родился в Вифлееме, жил в Назарете. Мать - Мария. Отец - Иосиф. Про отца говорят, был плотником, неплохим, но умер лет двадцать назад.
- Что наш друг делает сейчас?
- На базарной площади зажигает воду, превращает её в вино и предсказывает будущее.
- Он один?
- Нет. С ним юноша, ещё совсем мальчик. Лет пятнадцать. Помогает во время выступлений и прислуживает по хозяйству. То же еврей. Зовут Иоанн. Живут на постоялом дворе у Ахмеда, за северными воротами. Вот уже полгода. Платит исправно. Откуда появился, выяснить не удалось. Ахмед говорит из Индии, но...
- А сам- то он что говорит?
- Ничего не говорит. Живёт отшельником. Ни с кем не общается. Всё время молчит, думает о чём то. Но этот мальчишка - Иоанн, называет его Рабби и везде трубит, что "мудрость его учителя не знает границ". А ещё, Иисус пообещал взять его с собой на небо.
- Да, похоже, я не ошибся. - Улыбнулся Люций. - Изучение тайных знаний Вавилона и Персидских магов, помноженное на Каббалу и Тору, всегда дают один и тот же результат: человек или сходит с ума, или становится Мессией, что практически - одно и то же. Как Вы думаете, Савл, мы сможем привлечь его к сотрудничеству?
- Напрямую - вряд ли. Слишком уж он поглощён собой. Но, подтолкнуть в нужную нам сторону, думаю, можно. Надо только подумать - как?
- Деньги, женщины?
- Не знаю... На деньги он не обращает никакого внимания. Живёт очень бедно, но не опускается. По поводу женщин, то же не понятно. По весёлым домам не ходит. Подруги нет...
- А он случайно не...
- Да нет. Иоанн слишком живой мальчишка, что бы быть содомитом.
- Иисус нужен мне здесь, Савл. Придумайте, как заставить его вернуться в Иерусалим. Только, заклинаю Вас всеми Богами, не спугните! От того, сможем ли мы использовать этого мага, возможно, зависит судьба Рима.
- Я постараюсь, уважаемый Люций. Но дело трудное - мне нужно много денег.
- В любой из моих лавок в империи, а так же в Персии и Индии, Вы можете взять столько денег, сколько будет необходимо для дела.
Савл поклонился и бесшумно покинул комнату.
- Вот кого надо было сделать мессией!- пробурчал себе под нос Люций и три раза хлопнул в ладоши. В комнату вошёл ещё один человек, одетый в одежду бедного еврея. Прямые светлые волосы и яркие голубые глаза, выдавали в нём варвара из северных племён.
- Говори!
- Мария живёт в Назарете со своими детьми.- С лёгким акцентом заговорил варвар. - Муж умер двадцать, или двадцать пять лет назад. Точнее установить не удалось. Про старшего сына ничего не знает. Говорит, что ушёл с караваном за мудростью. А ещё говорит, что он с детства был странным. Рано научился читать и замучил всех раввинов своими "дурацкими вопросами" о Боге. Однажды, на Пасху, родители потеряли его в Иерусалиме. Нашли только на третий день, в Синагоге. Мальчик даже не заметил, что Иосиф и Мария ушли.
- Сколько ему было тогда?
- Лет тринадцать, не больше.
-Ступай! Не спускайте с Марии глаз. Если Иисус появится - срочно сообщить мне, где бы я ни был.
Варвар поклонился и вышел. Купец задумчиво посмотрел ему вслед. Много лет назад, он купил этого юношу, тогда ещё семилетнего ребёнка, на невольничьем рынке в Александрии и сам воспитал его. Боги не дали Люцию детей. Вернее, его хлопотная работа, не позволила завести семью. По - этому, он любил своего верного раба, как сына и поручал ему самые сложные задания. Вот и теперь, отправляя Германика в Галилею, Люций с тоской подумал о том, что стал стареть и давно бы уже пора на покой. Мысли об уходе, посещали его всё чаще и чаще, что явно говорило о накопившейся за долгие годы усталости. Но он всё - таки любил свою работу, полную интриг, жестокости и риска, и расстаться с ней был ещё не готов. Вздохнув, Люций побрёл в спальню. Солнце стояло в зените, наполняя старый город пульсирующим жаром. Пришло время тяжёлого дневного сна.
3.
Галилейское море было укрыто туманом, который, то сгущался, образуя странные фигуры, то слоился над водой, как дым в ненастную погоду. Треск костра, вокруг которого сидели рыбаки, глухо и неуютно заполнял мрачную тишину, повисшую над озером. Даже плеска волн не было слышно, как будто весь мир обернули мягкой мокрой ватой.
- Ты слышал, Симон,- обратился один из рыбаков к кудрявому, коренастому человеку, перебиравшему старый невод.- Иоанн стал омывать в Иордане, именем грядущего Мессии. Он пророчит приход нового Моисея, который приведёт евреев в Царство Божие. Это что же? Мы все умрём и отправимся на небеса, или сам Бог, со своей святой ратью, спустится на землю и освободит нас от Римлян?
- Это ты у Андрея спроси, если вернётся, - мрачно ответил Симон. - Охота тебе слушать байки этого безумца, Яков! Ребе говорил, что, Иоанн одержим бесами, и те, кто совершил омовение, попадут сразу в ад. Бог наш, не будет говорить устами, выжившего из ума пустынника.
- А Ребе говорит голосом Бога? - спросил незнакомый голос. Симон поднял голову и увидел стоящего рядом человека в недорогой одежде. Никто не заметил, как он появился у костра.
- Ребе говорит словами пророков, - удивлённо ответил Симон, разглядывая незнакомца: среднего роста, довольно худой. В неверном свете костра, нельзя было понять - молод он, или стар. Длинные рыжие волосы пришельца мерцали золотом.
- Лучше ничего не говорить, чем говорить чужими словами, - спокойно произнёс рыжеволосый.
- Я вижу, что ты учёный человек. Скажи нам, как тебя зовут и откуда ты пришёл.
- Зовут меня Иисус. Пришёл издалека. Я тот, кого ждёт Иоанн.
- Иоанн ждёт Мессию! - зашумели рыбаки.- Разве ты - мессия? Ты - такой же, как мы! Одежды твои, как у нас, речи просты... как ты можешь быть Мессией? Не тот ли ты Иисус, что был сыном Марии и Иосифа, что жили в Назарете?
- Иоанн ждёт Спасителя. Я иду к нему, принять омовение и Святого Духа, что бы быть рядом с Отцом моим, - ответил Иисус, медленно обводя рыбаков взглядом. Его зелёные глаза завораживали и успокаивали. Гомон и смех стихли.
- Тогда, спаси нас! - сказал Симон, бросая сеть на землю. - Дважды мы забрасывали сети и дважды вынимали их пустыми.
- По тому ваши сети пусты, что бросали их без веры,- тихо произнес Иисус. - Пойдите, и забросьте их с правой стороны, с верой в Господа Истинного, и будет вам рыба.
Словно повинуясь этому приказу, рыбаки встали и пошли к лодкам. Только Симон, сидел и смотрел, не моргая в зелёные глаза Иисуса. Потом, видимо что - то решив для себя, вздохнул, встал, и, подобрав невод, как и все - молча, пошёл к лодке.
Туман всё ещё висел над озером. Плеск вёсел быстро стих. Иисус остался у костра один. Тишина снова окутала берег. Несколько часов просидел он, почти неподвижно, лишь изредка подкидывая хворост в костёр.
Со стороны воды послышался возбуждённый гомон рыбаков. Лодки причаливали к берегу. В неводах билась рыба. Много рыбы.
- Ты и вправду чудотворец! - Закричали рыбаки, увидев Иисуса, всё ещё сидящего у костра. - Столько рыбы не попадало в наши сети никогда! Спасибо тебе! Теперь не стыдно возвращаться домой к жёнам и детям!
Симон протиснулся сквозь кольцо, плотно обступивших Иисуса людей и спросил:
- Брат мой, Андрей, принял омовение в Иордане от Иоанна и вот уже несколько месяцев, ходит с ним. Попадёт ли он в Царствие Небесное, или будет гореть в аду, за отступление от веры отцов?
- Принявший Духа Святого в сердце своё, недостоин ада. На небеса же, попадёт только тот, кто узнал Бога Истинного, - ответил Иисус.
- Разве Бог наш, не истинный Бог? - удивился Симон. - Разве не Он дал нам Писание, которое толкуют книжники - Фарисеи и Саддукеи? Уж они- то, точно знают, что такое истина. Не зря же, поставлены над нами жрецы. Кто расскажет, когда приносить жертвы и как правильно праздновать Пасху? А Иоанн, только мутит воду, пророча гибель Израилю!
- Не открылись ещё твои глаза, Симон, что бы видеть Бога Истинного... Но, вижу,- твёрд ты в вере, как скала, - сказал Иисус и протянул рыбаку руку. - Иди со мной, Пётр, и будешь ловить не рыбу, а души человеческие.
4.
На постоялом дворе, под навесом, сидели два человека и негромко разговаривали. На столе стоял кувшин с вином и тарелка с дымящимся мясом. Один выглядел по - старше, другой - явно моложе. Со стороны казалось, что это два случайно встретившихся родственника, или давние знакомые, тихо пересказывают друг другу истории, случившиеся с близкими, или знакомыми, за время разлуки.
- Не надоело тебе бегать по пустыне, Симон?- спросил тот, что постарше.
- Я среди братьев, Аппий. И дело, которое мы делаем, угодно Богу.
- Забавно мне слышать эти слова. Не забывай, что ты говоришь с посланником Римского императора.
- Рим падёт, как только придёт Мессия, и все народы склоняться перед Израилем.
- А ведь он уже пришёл, Симон! Неужели до пустыни не дошли слухи об Иисусе из Назарета? Вот уже полгода он проповедует в Галилее и Иудее. Говорят, творит чудеса: ходит по воде, исцеляет калек. Мне рассказывали, что на одной свадьбе, Назарянин превратил воду в прекрасное вино.
- Что с того?- ответил Симон.- Мало ли ходит проповедников по Израилю, да и чудотворцев среди них хватает....
- Я очень боюсь за его жизнь, Симон. Иисус очень смел в речах, а это стало опасно в ваших краях. Синедрион не терпит крамолы.
- Какой Вам интерес, в жизни этого проповедника, Аппий?
- Поверь мне, это тот, кого вы ждёте.
- Как мы узнаем, что это именно он?
- Пойди, и послушай его проповедь. Он говорит о любви. Он говорит, что надо прощать, что только сердце, полное любви к ближнему, приведёт человека в Царствие Небесное.
- В книгах, только Соломон пел о любви. Да и какая любовь может быть сейчас? Иудея готовиться восстать против Рима. И каждый еврей, будет отстаивать свою свободу, даже ценой жизни.
- Сборщики налогов и хозяева постоялых дворов то же? Оставь этот пафос, Симон. Всякое восстание, не приносит ни чего, кроме крови и страданий, - поморщился Аппий.- Иисус, должен стать Царём Израиля. Только, если ему поверит народ, удастся избежать ненужной крови.
- Я всегда верил Вам, Аппий. С тех самых пор, как Вы меня спасли от казни, я Ваш вечный должник. Приказывайте!
- Не могу приказать, могу только попросить: Иисус нуждается в защите. Мне будет спокойней, если ты будешь рядом с ним.
- Где я найду его?
- Скорее всего - в Галилее, или Вифании, хотя он бывает и в Иерусалиме.
- А как стать его учеником?
- За Иисусом постоянно ходит много народу. Евреи любят послушать умные речи. Постоянных спутников пока не много: несколько рыбаков, один мытарь, который записывает каждое слово Учителя, житель Кариота, по имени Иуда,он у них казначеем, да мальчишка - слуга, пришедший с ним из Сирии. Ну, ещё его Мать, и проститутка, которую он спас от побивания камнями.
- Странная компания, но, похоже - этот Иисус - смелый человек, если не побоялся толпы, с камнями в руках. А на что они живут?
- Питаются по домам добрых людей. Сейчас Иисус популярен и многие богатые люди, дают приют и еду, что бы послушать проповедь Галилеянина. Однако есть и недовольные - торговцы в Храмах и священники. По моим сведениям, в Синедрионе хотят осудить Иисуса. Особенно после того, как он выгнал из Иерусалимского храма всех менял.
- Менялы то чем ему не угодили? - Искренне изумился Симон. - Сейчас не у всех есть шекели, а жертвовать Богу языческие деньги - нельзя! Это вам скажет даже самый бедный еврей.
- Иисус пришёл в Храм на Пасху и сказал: "Как можно наживаться в доме Отца моего! Не деньги ему нужны и не жертвенные агнцы и шекели, а души чистые. Души же менял - грязны, ибо поклоняются они не Богу Истинному, а Мамоне!"
- Да. Много мудрости у Галилеянина. Мне уже самому захотелось послушать его речи. А вдруг, Вы, Аппий правы, и этот Иисус - и есть тот Мессия, который спасёт народ Израиля.
- Иисус должен стать Царём Иудейским, как предвещали ваши пророки. Ведь его благословил Иоанн. И ты, Симон, поможешь мне в этом.
5.
Она и вправду была удивительно красива: огненно рыжие волнистые волосы, белая кожа, небольшой, чуть вздёрнутый нос, и глаза... Огромные глаза зелёного цвета. Люций, не скрывая восхищения, смотрел на высокую грудь и гладкие полные бёдра, чуть просвечивающие сквозь полупрозрачную сетчатую одежду. Девушка слегка улыбалась, с удовольствием принимая откровенный мужской взгляд пожилого человека.
- Как же тебе это удалось, Мария?- вдоволь налюбовавшись красавицей, наконец спросил Люций.
- Если бы Он не пришёл вовремя, то всё могло закончиться очень плохо. Просто, я выгнала этого противного, жирного Исака. Он, конечно же, поднял бучу. Собралась толпа. Кое - кто, уже взял в руки камни, но тут появился Он.
- Как же он утихомирил этих баранов?
- Очень просто: подошёл ко мне, взял с земли камень, и протянул его каждому, кто был там, тихо говоря: " Кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень". Как же Он был прав! Больше половины из тех, кто хотел убить меня, хоть раз, да побывали в моём доме... Ну, а дальше - Вы знаете. Хожу с Ним. Помогаю Марии готовить пищу для этой оравы.
- Как то не лестно говоришь ты о своих спутниках.
- Вместо того, что бы работать и кормить свои семьи, они вьются вокруг Учителя, а когда его нет - сплетничают, как бабы. Поверьте мне, Люций, даже самый умный из нас - Матфей, что был сборщиком налогов, не понимает и половины того, что говорит Иисус. Остальные только кивают и надувают щёки. Особенно - Иоанн. Он, почему то считает себя любимым учеником, и иногда несёт такую чушь, что сам Учитель его останавливает.
- А ты - то сама, понимаешь, о чём он говорит?
- Он спас мне жизнь, и этого вполне достаточно. Да, к тому же Иисус говорит о любви, а кто поймёт это, лучше женщины?- лукаво улыбнулась Мария.
- Ты была с ним?
- Нет,- с грустью вздохнула красавица.- Он общается со мной, как с сестрой. Да и вообще - не выделяет никого из учеников. Всех называет братьями.
- Устоять перед твоими чарами невозможно!
- Вам не понять, Люций. Он - другой. Может быть и вправду - Сын Божий...
- А что там за история на свадьбе? Неужели он действительно превратил воду в вино?
- На свадьбе Симона? - весело засмеялась Мария.- Просто, когда кончилось вино, Иисус взял в руки ковш и, зачерпывая воду, подходил к гостям, говоря, глядя в глаза: "Попробуйте, какое вкусное вино приготовил к столу хозяин". Гости пили воду и хвалили Симона: "Хорошее вино подают в начале праздника, а тут - приберегли к концу, что бы уважить гостей!"
- Ты пила эту воду?
- Нет, - снова рассмеялась Мария. - У меня были дела на кухне. А потом, знаете, Луций, у меня ведь то же зелёные глаза.
- Да, в твоих глазах потонуло много мужчин, - вдохнул Люций. - Однако, - будь осторожна. Среди вас - предатель.
- Вы знаете, кто это? - зелёные глаза грешницы потемнели.
- Пока нет, но Синедрион знает о каждом шаге Иисуса.
- Я сажу ему об этом.
- И ещё, - Продолжил Люций.- Не надо ходить в Иерусалим на Пасху. Анна с Каиафой, схватят его и потребуют от Пилата казни, а тот, долго разбираться не будет...
- В чём вина Иисуса? Он же не сделал ничего, за что можно лишить жизни! Разве, слова про любовь, про чистоту души, про Царствие Божие для всех, кому то опасны?
- Иисус опасен для многих: Синедриону, он мешает собирать деньги для храмов, и подрывает их авторитет, как "единственных представителей Бога" в Израиле, Приор Пилат, видит в нём бунтовщика, тайного борца против Рима, даже Зилоты, считают его предателем веры отцов и пособником Цезаря. Так что, Иисусу, есть чего опасаться.
- Симон то же Зилот, - встрепенулась Мария. - Всё время носит под плащом короткий меч. Иисус прозвал его Петром, за невозмутимость, огромные плечи и толстую шею. Рядом с ним, как то не страшно. Пётр справиться с десятком солдат.
- А если их будет двадцать? - грустно спросил Люций. - Не стоит уповать на одного Петра. Слишком грозные силы собрались против вас. Даже, если я дам Иисусу всю свою охрану, боюсь, что и она - не сможет защитить его. Будьте настороже!
- Хорошо. Я скажу ему об этом. - Сказала Мария, поднимаясь с невысокого топчана, на котором сидела.
- Постой! - задержал её Люций. - В эту среду, должен придти караван из Сирии. Заходи в мою лавку в пятницу. Я дам тебе самый тонкий шёлк, из тех, что ткут китайские мастера.
Мария коротко кивнула и быстро выскользнула из комнаты.
6.
Несмотря на жару, уже больше месяца изнурявшую Иерусалим, во внутренних покоях дворца, было прохладно. Анна пребывал в скверном расположении духа. Синедрион, опять не принял ни какого решения о судьбе этого бродяги из Назарета.
- Надо что - то делать, - думал он раздражённо. - Каиафа всего боится. Опять говорил, что, если мы арестуем Иисуса, - народ взбунтуется. Как он не понимает, что, если мы его не арестуем, народ всё равно взбунтуется?! Только заодно с Пилатом, сметёт и нас, да ещё и объявит Назаретянина своим Царём. Бог мой! Дай сил, пережить эту Пасху!
- Он пришёл, - сказал вошедший в комнату Левит, прервав грустные мысли священника.
- Зови, а сам можешь быть свободен до вечера.
Служка поклонился и вышел. Человек, появившийся в покоях, был невысок ростом и закутан в широкий плащ. Капюшон полностью скрывал лицо.
- Он собирается на Пасху в Иерусалим, - произнёс вошедший.
- Тебе это точно известно?
- Мы пытаемся его оговорить, но Иисус непреклонен. Он говорит: "Пусть случится всё, что должно. Это будет день славы моей".
- А ты сказал, что по слухам, Синедрион решил схватить его, и передать в руки Пилата?
- Не только я - все, кто выходит в город, говорили ему про то же. Даже этот громила - Симон, не хочет идти в Иерусалим.
- Неужели он не боится смерти? - удивился Анна.
- Иисус считает, что смерти нет, и говорит: "Отец уже зовёт меня к себе".
- Он уже не хочет стать Царём Иудейским? Зачем же он звал разрушить Храм?
- Учитель говорит не о Храме Ирода. Он упадёт сам. Храм надо строить в сердце своём.
- Да, - пробурчал себе под нос Анна. - Если Храм будет стоять в душе, нам в нём уже не будет места.
Немного помолчав, как бы что - то обдумывая, священник вдруг спросил:
- Ходят слухи, что он накормил на Елеонской горе пять тысяч человек, всего пятью хлебами. Это правда?
- Ну, не совсем, - ответил человек в плаще. - Людям свойственно всё преувеличивать. На горе было человек триста, не больше. Когда учитель закончил говорить, он отломил кусок хлеба, передал его сидящему рядом и произнёс:
-Вот хлеб мой, частичка души моей. Ешьте и будете духом со мною, - люди передавали друг другу хлеб, не смея съесть, и он вернулся к Иисусу. - Знать, сыты души ваши, если не хотите принять хлеб мой, - грустно сказал тогда Учитель.
- Нет, этот Галилеянинн, действительно опасен! - не сумев сдержать себя, воскликнул Анна. - Эти трусы в Синедрионе, бездействием, роют себе могилу! Иисус должен быть мёртв!
- Я тоже так считаю, Ребе, - тихо произнёс незнакомец. - Но, по несколько другим причинам...
- Скажи, если не трудно, по каким?
- Он ненавидит Израиль.
- Ненавидит Израиль? - удивился священник.
- Мы все думали, что он Машиах, предсказанный Иоанном и Пророками. Что он спасёт наш народ от гнёта Рима, а он говорит, что убийство порождает только злобу, что только любовь спасёт мир.
- Но, разве Моисей не дал нам заповедь "Не убий"?
- Это не касается язычников, не верующих в Бога нашего истинного. А он говорит: "Пред Отцом моим - все равны. Возлюби врага своего, и прибудет на земле Царствие Небесное вовеки!". Люди спрашивают: " А как же ненавистная власть Рима? Не уж ли, не надо бороться с нею, и разве не достойны смерти враги наши?"
- Всякая власть от Бога,- отвечает он. - Покорный раб, быстрее попадёт в Царствие Отца моего, чем богатый и кичливый гордец, - многие уходили от него, многое - проклинали.
- Как ты думаешь, будет ли народ защищать Иисуса, если его приговорят к казни?
- Вряд ли. Людям непонятны умные речи Учителя. Разве что, наш Зилот, которого Иисус кличет Петром, встанет на его защиту. Но, мне кажется, что и он то - же разочарован. Да и что один короткий меч, против десятка Римских?
- Ты сообщишь мне, где вы остановитесь на Пасху. Награда будет щедрой.
- Мне не нужны ваши деньги, Ребе! Тот, кто предал, не должен уйти от наказания. Я сообщу Вам, где найти Иисуса.
7.
С самого начала всё пошло наперекосяк. Савл так и не смог понять - где он допустил ошибку. В Дамаске, не смотря на то, что Иисус постоянно находился под наблюдением, филёры проспали его. В одно прекрасное утро, комната на постоялом дворе оказалась пуста. Ни на рынке, ни в других частях города, найти факира так и не удалось, будто кто - то предупредил его о слежке. Сам заметить наблюдение, Иисус вряд ли мог. Савл привлёк к этому делу самых опытных людей, которые прошли с ним не одну операцию не только в Палестине и Сирии, но и в злой Персии. А уж, согласитесь - быть агентом в мире хитрых дикарей, и не быть случайно найденным во рву с перерезанным горлом, - стоит многого. Но Иисус, тем не менее, исчез. Три долгих дня ожидания прошло, пока кривой Хаким не принёс радостную весть: "Иисус в Галилее". Что заставило его покинуть сытый Дамаск, так и не удалось выяснить. Хотели тряхнуть его мальчишку, но, Иоанн исчез вместе с учителем.
Далее события нарастали, как снежный ком. Стали появляться слухи о чудесных исцелениях: слепые - прозревали, хромые - начинали ходить, прокажённые - очищались от язв. Дальше - больше. Иисус уже оживлял покойников. Но, последняя история о воскрешении Лазаря, привела Савла в бешенство:
- Даже Моисей не воскрешал разложившиеся трупы! Он что, больше Моисея? Уж не сам ли Господь спустился на землю? - орал он на своего информатора.
- Он говорит, что чудеса происходят по воле Отца Небесного, - спокойно отвечал шпион, давно знавший крутой характер шефа.
- То есть, получается, что он, в самом деле - Сын Божий? - уже спокойнее спросил Савл.
- Многие верят. Особенно в Галилее...
- Тогда какого чёрта, он попёрся в Вифанию? - опять закричал Савл.
- Марфа послала человека, сказать, что Лазарь умирает. Иисус часто бывал в его доме, и, говорят, любил Лазаря.
- Я тоже любил Лазаря,- тихо сказал Савл. - Много ли народа видело, как он воскрес?
- Я видел это сам, - всё так же спокойно ответил сыщик, не отводя взгляд от горящих глаз своего начальника. - Лазарь долго болел. Очень мучился, вся его спина и ноги покрылись язвами. Под конец, совсем перестал говорить и только выл. Видно, просил у Бога смерти. Всевышний забрал его. Иисус пришёл на третий день. Он попросил отвести его к гробу. Как всегда, собралось много народу. Тогда, Иисус попросил отодвинуть камень, закрывавший вход в пещеру. Марфа и Мария плакали, говоря, что грех беспокоить мертвеца, но он настоял на своём, говоря: "Не могу уйти, не убедившись, что мёртв, друг мой". Камень отвалили и все ощутили гнилой дух из пещеры. Иисус вошёл туда и громко плакал. А потом - вынес Лазаря наружу и сказал: "Что же вы, живого в покойничий саван обрядили?" Весь низ савана был мокрым, и от него пахло разложением. Иисус размотал пелены с лица Лазаря и сказал: "Лазарь, брат мой! Именем Бога всемогущего, заклинаю тебя - открой глаза!". И глаза окрылись. Половина народа убежало, другая - упала ниц, крича: "Чудо!". Симон, именуемый Петром, взял Лазаря на руки и отнёс домой. Неделю был Иисус у Лазаря, смазывал лекарствами его язвы. Потом ушёл обратно в Галилею.
- Коснулось ли тление лица Лазаря? - хмуро спросил Савл, выслушав этот чудесный рассказ.
- Нет. Лицо было чистое, но очень бледное.
- Я должен увидеть всё сам. Мы едем к Лазарю.
У дома Лазаря стояла огромная толпа. Раздавались выкрики: "Марфа, пусти нас. Хотим видеть Лазаря, воскрешённого Иисусом". Из дома никто не выходил он казался пустым. Савл пробился сквозь толпу при помощи двух Римских солдат, взятых в аренду у знакомого Центуриона. Игнорируя осуждающие крики и, вполне приличествующие этому случаю, проклятия, вошёл в плохо освещённую комнату Лазаря. То, что он увидел, заставило его содрогнуться. С топчана на него смотрело перекошенное, исхудавшее лицо с горящими злобой глазами и безвольно открытым кривым ртом.
- Лазарь, друг мой! - сказал дрожащим голосом Савл, глядя на живую мумию. - Узнаёшь ли ты меня? Это я, Савл.
Глаза Лазаря приобрели несколько осмысленный вид, и он заплакал, протягивая Савлу высохшую, похожую на птичью лапку, руку. Марфа и Мария, стоявшие у порога, то же заплакали. Устало и безнадёжно.
8.
На третий день после казни, по городу поползли слухи: "Иисус жив. Сбылось пророчество. - Он воскрес. Кто - то видел Мессию в Синагоге, кто - то на рынке, а некоторые даже говорили с ним".
Рано утром, на заре четвёртого дня, к гробу пришла внушительная делегация: начальник Храмовой стражи, член Синедриона Никодим, посланник Императора Аппий, центурион Марк и ещё с десяток римлян и евреев. Стражники напряглись, почуяв неладное. Внимательно осмотрев Храмовую печать, которой была запечатана могила и, убедившись в её целости, Марк начал допрос:
- Когда заступили в караул?
- Нынче в полночь, - ответил старший из солдат. Младший, благоразумно решил помолчать, покуда очередь не дошла до него.
- Кого вы сменили?
- Антипа и Поллукса. Они заступили в полдень.
- Не передавали ли они ничего странного?
- Нет. Всё, как обычно. Проверили печать и караул ушёл.
- Подходил ли кто ни будь к пещере?
- Нет. Мы всю ночь жжём костёр. Если бы кто - то подошёл, мы бы обязательно заметили.
- А странного ничего не происходило?
- Всё спокойно. Даже собаки не выли, - сострил стражник.
- Поговори мне! - рявкнул Марк на солдата. - Ну что? Будем открывать? - спросил он, оборачиваясь к стоящим рядом Никодиму и Аппию.
- Мы должны убедиться, что все слухи о воскрешении - враньё! Игемон ждёт нашего доклада, - ответил Аппий.
Никодим, только пожал плечами, как бы говоря: "Мы - люди подневольные. Раз начальство решило, значит, и рассуждать не чего. Хотя, лично я, и не в восторге от всего происходящего".
- Отваливайте камень, - приказал солдатам Центурион.
Мария Магдалина стояла в лавке пряностей Люция и грустно смотрела, как пожилой еврей сыплет на чашку весов пахучий перец. Она была так сосредоточена наблюдением за тем, не обвесит ли её этот хитрый и разговорчивый работник торговли, что не заметила, как появился Люций.
- Здравствуй Мария, - произнёс он тихо. - Слышал о твоём горе.
Женщина вздрогнула и обернулась на голос. В её больших зелёных глазах, за секунду промелькнули страх и недоумение. Наконец, узнав старого знакомца, робкая улыбка коснулась её губ.
- Здравствуйте Люций. Я пришла за перцем. Он любил перец...
- Почему любил? Иисус жив!
Глаза Марии потемнели:
- Зачем так жестоко шутить, господин? Я сама пеленала тело, умащала его маслами. При мне Иосиф и Никодим завалили горб камнем.
- Так иди, и посмотри! - резко ответил Люций. - Гроб пуст. Сегодня утром Никодим ходил туда с римлянами. Печать цела, а в гробу - никого. Он воскрес, Мария! Всё, как говорили ваши пророки - на третий день.
Женщина смотрела на купца удивлёнными глазами, не понимая, шутит ли он, или говорит правду. Уж слишком удивительным было то, о чём ей говорил Люций.
- Гроб пуст, - ещё раз не громко повторил он.
Запыхавшаяся женщина подбежала к могиле. Рыжие волосы выбились из - под платка и светились на ярком утреннем солнце. Увидев отваленный камень, Мария остановилась, ноги её подкосились, и она упала на землю, не смея поверить в чудо.
Немного придя в себя и отдышавшись, она поднялась и несмело вошла в пещеру. Гроб был пуст. Не зная, что делать дальше, женщина села на вырубленную в скале скамью, на которой ещё недавно лежало тело Иисуса. Мысли бились в голове тревожной птицей и не могли остановиться:
- Что же делать? - спросила она себя вслух.
- Иди и скажи своим братьям, что Иисус - жив, - произнёс голос с каким - то странным акцентом.
Мария подняла глаза и увидела стоящего у входа в пещеру человека в белых одеждах. Его светлые волосы падали на плечи. В ярком солнечном ореоле, казалось, что он не стоит на земле, а парит в воздухе.
- Куда ты унёс господина моего? - спросила пришельца Мария.
- Иди домой и скоро удишь его живым. Иисус воскрес, что бы спасти этот мир. Вы, ученики его, будете проповедовать. Истины Сына Божия должны узнать все, - ответил человек в белом, чуть более резко, чем надо, выговаривая слова.
- Кто ты, добрый человек? - Мария не смея подняться, вглядывалась в светящуюся фигуру, пытаясь разглядеть лицо.
Ничего не ответив, человек сделал шаг назад и растворился в полуденном свете.
9.
- Ситуация полностью вышла из под контроля. Синедрион, видимо опасаясь беспорядков на Пасху, всё же арестовал Иисуса. Надо было действовать. Убедить Ирода в том, что Иисус не бунтовщик, не составило особого труда - он слишком любит деньги. Естественно, выявить "противоправные действия" со стороны лидера "малозначимой секты", не удалось. Ирод вернул Иисуса Пилату. Волей - неволей, пришлось идти к нему.
Аппий снова сидел в прохладном доме Люция и рассказывал о событиях последних дней.
- И что же Пилат? - подбодрил на минуту замолкшего гостя Люций.
- Вы же знаете этого солдафона! - ответил Аппий. - Вся моя вдохновенная речь "о пользе учения Иисуса и выгодах оного для Рима", разбились о его фразу: "Всё будет по закону. Я не хочу ссориться с Синедрионом". Правда, пообещал по случаю Пасхи, назвать его имя в качестве помилованного. Ну, а дальше Вы знаете - народ прокричал Варраву...
- Да...- протянул задумчиво Люций. - Все мои попытки отговорить Иисуса идти в Иерусалим, тоже окончились впустую. Он как будто бы сам хотел смерти. Ведь прекрасно знал, что Иуда - предатель, знал, что Синедрион уже принял решение о казни, но всё равно пошёл в город.
- Знаете, Люций, он видимо действительно был уверен в том, что должен принести себя в жертву.
- Откуда у него взялись такие мысли? Только сумасшедший, или глубоко несчастный человек, сам ищет смерти.
- Там, в пустыне, когда я беседовал с Иисусом с глазу на глаз, он не показался мне сумасшедшим. Речь была ясна, доводы весьма убедительны. На моё предложение, сделать его царём Израиля, он просто рассмеялся: " Зачем становиться царём маленького кусочка земли, если я могу стать царём всего мира?".
-Как ты собираешься это сделать? - спросил я.
- Эта Пасха покажет,- ответил Иисус.
- Тебя убьют в Иерусалиме.
- Значит, так угодно Отцу моему.
- Да, удивительная убеждённость в своей исключительности, - сказал Люций задумчиво. - 0ткуда у сына плотника столько мудрости? Вы слышали его проповеди? Сколько в них правды! Как просто он говорил о сложном. И какой страшный конец!
- Удивительно, что никто из учеников даже пальцем не пошевелил, что бы защитить его, - так же задумчиво произнёс Аппий.
- А как же Ваш террорист - Симон?
- Вы про того несчастного, потерявшего ухо? Поверьте мне, это глупое недоразумение. Той ночью в Гефсиманском саду, Иисус был в отдалении от всех, когда к нему подбежал раб Никодима, что бы предупредить, что туда уже идут солдаты. Симон же, думая, что Учителя хотят убить, махнул мечом, да промазал и отсёк рабу ухо. Если бы зилот не был ослеплён светом костра, судьба несчастного была бы намного печальней.
- Боги сберегли раба, - улыбнулся Люций.- Жаль, что они не сберегли Учителя.
- Жаль, конечно, - согласился Аппий. - Но его смерть, вполне уложилась в наш замысел. Вы мне расскажете про чудесное воскрешение?
- Ну, это было проще всего. Сложнее было убедить Пилата поставить у гроба караул. Если бы не Никодим, у нас бы ничего не получилось. Никодима не любят в Синедрионе, и когда он рассказал, что ученики хотят украсть тело и объявить, что Иисус воскрес, его подняли на смех: "Эти трусы не смогли спрятать его даже от нас, как же они смогут решиться вынуть тело из гроба? Ни один еврей не сможет сделать этого". Спасла болезненная подозрительность Анна. Он высказался в том духе, что лишние проблемы ни к чему, и лучше "перебдеть, чем недобдеть". Пилат даже не понял, чего от него хотят. Он уже забыл об Иисусе, считая, что вопрос закрыт: " у меня нет лишних солдат, на всякую ерунду. Если хотите, возьмите из тех, что я даю вам на охрану Храма. Всё равно они там сидят без дела".
- Игемон, как всегда проявил мудрость и гибкость ума, - съязвил Аппий.- В умении разруливать сложные ситуации, всегда оставаясь в стороне, Пилату не откажешь. Но куда же делось тело? Когда сняли печать с камня, я, признаться, был сильно удивлён...
- Но ведь с момента похорон, до того, как поставили охрану, прошло не менее шести часов. А перед рассветом все спят так крепко, - опять улыбнулся Люций. - После того, как Иисус вознёсся, об этом надо было сообщить ученикам. Но, как их найти? Все разбежались - кто после казни, кто после похорон. На наше счастье у Марии Магдалины кончился перец, и она пришла в одну из моих лавок. Ну, а дальше... Хотите, познакомлю Вас с Ангелом?
- Вы дружите с Ангелами?
- Увы, - не со всеми, но дин знакомый Ангел у меня всё же есть, - лукаво произнёс Люций. - Германик! Войди!
В комнату бесшумно вошёл юноша с красивыми голубыми глазами и длинными светлыми волосами.
Эпилог.
Тучи сгущались над пустыней. Готовые разразиться грозой, они затягивали белёсое небо тяжёлым свинцом. Савл ехал в Дамаск. Сидя верхом на небольшой лошадке, он думал о грустных вещах: "Опять эти бессмысленные фанатики, которые называют себя Христианами. Сколько ненависти в их словах, сколько мрачных пророчеств о скором конце света. Не удивительно, что их гонят отовсюду. Они ненавидят этот мир. А с какой лёгкостью они идут на смерть, иногда даже становится страшно! А ведь Иисус учил совсем о другом. Он говорил о прощении, о любви, о том, что все равны перед Богом".
Первый удар грома отвлёк Савла от тяжёлых мыслей. Лошадь присела на задние ноги и прижала уши. Савл спешился и взял испуганное животное под уздцы. Тяжёлые капли воды быстро превратились в тугие струи ливня. Гремело непрерывно. Молнии сверкали всё ближе. Ветер рвал бурнус с головы. В грохоте грозы послышался голос: "Савл! Что же ты гонишь меня?". Молния возилась в землю совсем рядом. Оглушённый Савл, упал.
Он пришёл в себя от тёплого дыхания у своего лица. Верная лошадь дышала ему в ухо, стараясь привлечь внимание хозяина. Она хотела, да не могла сказать: "Вставай! Мне страшно, а ты всё лежишь! Всё уже давно закончилось. Нам надо идти дальше".
Гроза ушла. Только отдалённый рокот, да мокрая одежда напоминали о ней. Солнце снова палило над головой. Голос всё ещё звучал в ушах: "Савл! Что же ты гонишь меня?".
Путник встал, взял лошадь за уздечку и пошёл в обратную сторону. Ему уже не нужен был Дамаск. Савл шёл в Иерусалим. Он должен был рассказать людям, что на самом деле говорил Иисус.
Послесловие,которое можно и не читать.
Всякий, кто читает Евангелия без благоговейного трепета "искателя вторых и третьих смыслов", а так, как они написаны, чаще всего находятся в недоумении: как, люди окружавшие Христа, могли поступать таким образом? Почему, при жизни Учителя они не оставили никаких достоверных записей, если то, что он говорил, было так важно и никто не сомневался, что это слова Сына Божия? Почему никто не защитил Иисуса в ту, последнюю Пасху? И откуда последний из Апостолов, настоящий строитель Христианской церкви - Павел, так много знал о Христе? Вопросов - море и каждый, хоть раз читавший Евангелия, может задать свои.
Это не удивительно, ведь самые ранние Евангелия, по общепринятым представлениям, написаны более чем через тридцать лет, после описанных в них событиях, да ещё и со слов сильно постаревших свидетелей. Попробуйте в сорок лет вспомнить, кто был на вашем десятилетнем Юбилее и что сказал тогда ваш отец. Даже если удастся опросить участников этого события, вы с удивлением обнаружите, что каждый помнит только свой небольшой кусок, и сопоставить их вместе никак не получается. Поэтому и существует море, порой абсолютно противоположных толкований Писания. А так же - конфессий, тайно, или открыто ненавидящих друг друга.