Аннотация: Раздел моего соавтора: http://zhurnal.lib.ru/w/wasilxew_s_w/
Фламенко
День первый
Считаю до двенадцати.
Сегодня без обеда. Спина болит, руки еле слушаются, каблуки настойчиво выбивают ритм, словно пытаясь достучаться до самых потаённых глубин сцены.
Танцую фламенко.
Щелкаю пальцами. Никаких кастаньет - классика!
Красно-чёрная юбка шелестит по полу. Вижу себя в зеркалах. Я похожа на перевёрнутый, полураскрытый, слегка привядший цветок розы.
Музыка будет только завтра. Сегодня мне нужно прожить танец самой. Каждый фрагмент.
Кружатся стены, прожектора, зал, мой хореограф Сергей Петрович. А я пытаюсь угнаться за компасом. Но не могу взлететь.
- Мария!
Останавливаюсь. Хореограф подходит, смотрит внимательно и слегка сочувственно.
- Ты устала. Нельзя столько работать, под тобой уже дымится пол.
Он берёт меня за руки, говорит что-то ободряющее, а я чувствую, что из глаз вот-вот хлынут солёные ручьи. Я не устала. Просто - не получается.
- Переодевайся. Сегодня обедаем вместе, и ты мне всё расскажешь.
Голос у него тихий, почти ласковый, успокаивает. Расскажу, конечно.
Ранний ноябрь. Город умыт и как будто присыпан пудрой. Хорошо, что надела пальто - мороз. Идём под ручку, каблуки моих сапог мерно выстукивают ритм. Фламенко...
В кафешке тепло и совсем мало посетителей. Люблю это место. Приглушённый свет, стены под дерево, между столиками - решетчатые перегородки с искусственным "плющом". Не фламенко. Венский вальс.
Заказываем салат из крабов и что-то ещё. Мне сейчас безразлично, что есть и что пить. Я рассказываю сон.
Я не помню картин. Помню ощущение чёрной бездны, расколотой пополам. И луч, струящийся из провала. Нет, я ошиблась, это не луч. Дождь.
Золотой дождь.
Чернота уходит, сон светел и прозрачен.
Увлекаюсь, память оживляется, с готовностью прорисовывая изображение.
Тяжёлые сверкающие капли вырываются из-под небесного купола, и прожив короткую, но оттого ещё более страстную жизнь, исчезают в пустоте. А между небом и пустотой - птица. Красная с чёрным, как моё платье для выступлений. Да это уже и не птица, это я. Танцую фламенко. Танцую под дождём. С дождём. Золотым дождём.
Всё быстрее и быстрее стучит дождь, всё быстрее и быстрее двигаюсь я. Я слушаю дождь. Следую за ним. Отдаюсь ему. Нет, не я. Девушка в красно-чёрном платье. Птица в пустоте. В черноте.
А может, это не сон. Может, я только что сама это придумала.
Сергей Петрович смотрит на меня странным взглядом. Мы работаем вместе два года и неплохо знаем друг друга. Но то, что он говорит, для меня неожиданность.
- Маруся, ну вот и приехали. Тебе нужен партнёр.
Я люблю фламенко с восемнадцати лет. Сейчас мне двадцать семь.
Это танец для одного. Песнь о неразделённой страсти. Компас любви и смерти. Красное и чёрное. Вихрь, уносящийся в облака.
А теперь мне предлагается стать не вихрем, а осенним листом, кружащимся на ветру. А ветром должен быть кто-то другой. Не ветром. Дождём.
Который прибьёт этот лист к земле.
Сегодня больше не репетирую, Сергей Петрович отправил меня домой.
Иду через парк. Тихо и холодно, на лавочках тонким слоем намазан снег. "Как паста на щётку", - почему-то думается мне.
В жизни все поделены на пары. Щётка с пастой. Клюшка с шайбой. Иголка с ниткой. Смычок со скрипкой. Муж с женой. Байлаора и... байлаор?
Возле выхода из парка - парень в мешковатой длинной куртке. Перед ним - мольберт. Художник стоит ко мне спиной, повернувшись в сторону низкой чугунной ограды, за которой по выложенной брусчаткой дорожке непрерывно спешат в сторону метро прохожие. Что же он здесь рисует?
Осторожно подхожу.
Он пишет волнистыми линиями. Фон - припорошённые белым деревья, дорога и силуэты машин. Всё это туманно, как сквозь дымку. А на переднем плане...
Люди, идущие по дорожке к метро. Их немного, но очень чётко прорисованы лица. Будто карандашом. Не пойму, как он добился такого эффекта. С окружающим пейзажем каждое изображение человека образует довольно сильный контраст. Но картину, почему-то, это не портит.
Художник оборачивается. Оказывается, он вовсе не так молод, как я решила. А может, это кажется из-за бороды? Я улыбаюсь и иду дальше. Странный художник.
День второй
Ищу партнёра.
Фламенко достаточно популярен. Особенно сейчас, когда психологи объявили его лучшим средством разрядки. Лучшим способом отдышаться, посмотреть в себя, набраться сил перед новым рывком.
Прекрасная возможность выразить свои мысли, никого не задев. Палочка-выручалочка.
Для бизнесменов. Для людей, трудящихся в коллективе. Для начальников, регулярно взваливающих на себя чужую ответственность. Для врачей, работающих с людьми. Для дипломатов, для учителей, для системщиков, для инженеров, для юристов.
Для всех.
Меня ждёт первый кандидат. Сергей Петрович включает фонограмму, смотрю на танцора в деле.
Антон. Высокий, светловолосый, широкоплечий, с полуобнажённой мускулистой грудью. Движения резкие и какие-то грубые. Больше напоминает викинга, нежели испанца. Не только внешне.
Слишком неуклюж, не подходит. Следующий!
Слава. Темноволосый и черноглазый, с высоким лбом и смоляными бровями. Похож на известного актёра.
Гибкий и страстный, как пантера. Попробовать?
Вскидываю руки. Двигаюсь к нему навстречу с противоположного края сцены. Неспеша, постепенно вписываюсь в ритм. Чуть покачиваю бёдрами, наклоняю голову, совершаю повороты и наклоняю корпус, непрерывно стуча каблуками.
Фламенко - это не танго, не румба, не ча-ча-ча. Здесь нет прикосновений, нет объятий. Здесь нет пары в классическом смысле. Здесь вообще нет пары. Но отныне я и сама чувствую, что мне нужен партнёр. Компаньон. Второй голос. Да, это вернее всего: два солиста - двухголосие. Если есть музыка и есть желание выразить свои чувства, почему не сделать это вместе?
Но Слава считает иначе. Он прекрасный танцор, но меня не видит и не слышит: слишком занят собой.
И в партнёры не годится.
Но я не отчаиваюсь, приглашены ещё три человека.
Марат. Мысленно обзываю его "джигитом". Он и похож на горца.
"Фламенко" означает "огненный танец". И Марат - тому подтверждение. Носится по сцене, словно пылающий факел, а я смотрю на его красную рубашку, словно бык на красную тряпку.
Стремительный и безжалостный. Откуда-то приходит на ум выражение "бреющий полёт". Боюсь приближаться к такому. Зарэжет и сожжёт. Следующий!
Шурик. Школьник какой-то, ещё и в очках. Но говорит, что на выступление может надеть линзы. Белобрысый, коротко стриженный, и вообще не похож на танцора. Ну и чудо!
Попросил начать меня. О, Господи! Небось освоил только самый простой компас, боится сбиться.
Выхожу на сцену, присоединяюсь к музыке. Руки сами подхватывают мотив, ноги задают шаг. Ритмичный шаг, танцующий шаг.
Шурик появляется где-то после четвёртого такта. Я даже не заметила, как он оказался рядом. Да нет, всё в порядке с его чувством ритма. Манера у него не самая замысловатая, но во фламенко это вовсе не обязательно.
Он живёт в движении. Он словно что-то рассказывает. Не просто танцует, а... ведёт! Ведёт меня. Я чувствую, как уже подстраиваюсь под его партию.
Музыка тел, музыка разумов, музыка голосов. Ещё немного, и я запою.
Руки лёгкие и быстрые, ноги ловкие, ступаю мягко и неслышно, будто по зелёной лужайке. Или шёлковому платку. Вслед за партнёром, как волна за луной, как пчела над цветком, как пальцы по струнам...
- Ребята!
Голос Сергея Петровича отрывает от грёз.
- Вы что, индийских фильмов насмотрелись? Что это вы такое танцуете? Да нет, красиво, очень гармонично, но это совсем не фламенко! Мария, я не слышу питас, и что с твоим сапотеадо?
Шурик растерянно хлопает ресницами. Они, оказывается, у него длинные и какие-то кудрявые.
Сергей Петрович прав. Я не щёлкала пальцами и перестала стучать каблуками. Да и вообще отвлеклась от замысла.
Этот мальчик прекрасно ведёт. Но ведёт не туда.
Последний кандидат. Виктор. Внешне - ничего особенного.
Пробуем сразу вместе. Он очень техничный и старательный, сразу видно, что подошёл к делу серьёзно. Внимательно следит за каждым моим движением, не забывая, однако, и о своей партии. Не ведёт - аккомпанирует. Но, в конце концов, это тоже неплохо.
У нас получается слаженно и, думаю, мы неплохо смотримся. Но радости, почему-то, никакой. Должно быть, я просто устала.
- Хватит!
Сергей Петрович громко хлопает в ладоши.
- Неплохо. Спасибо, Виктор, мы ждём вас завтра в это же время.
Виктор раскланивается, целует мне руку и уходит. Ах, какие церемонии...
Пора домой.
Шеф провожает меня до парка. Дальше мне прямо, а ему - налево через мост.
Снег на дороге совсем стаял, но за оградой на траве ещё держится. Останавливаемся перед воротами.
- Сергей Петрович, - спрашиваю я, - вам понравился Виктор?
Он вздыхает и морщит лоб.
- Ты знаешь, Маруся, не разобрал. Вроде и тебя чувствует, и индивидуальность есть, и движения отточенные. Но что-то... Не пойму я. Самой-то тебе как?
- Вот и мне так же, - усмехаюсь, - не разобрала.
- Не переживай, завтра разберём.
Он слегка похлопал меня по руке.
- Отдыхай, набирайся сил. Новый танец - это всегда тяжело. Словно образ мыслей меняешь.
Он распрощался и ушёл, а я побрела по дорожке. Образ мыслей? Возможно...
Пытаюсь представить картинку из сна.
Пустота. Танцующая девушка. Птица. Золотой дождь.
В танце с Виктором не было золотого дождя.
В этом всё дело.
Но, может быть, это с непривычки. Попробую завтра объяснить ему.
Подхожу к выходу.
Художника на месте нет, должно быть, закончил работу. А жаль. Мне так хочется увидеть картину целиком.
День третий
Мы танцуем час, и два, и три.
Наконец я резко останавливаюсь.
- О чём ты думаешь? О чем?!
Виктор опускает глаза.
- Я же просила!!
Негодование мое так сильно, что Виктор начинает оправдываться:
- Не получается. Отвлекаюсь всё время...
- Да на что тут отвлекаться?! О танце думай!
Я топаю ногой, поворачиваюсь к нему спиной и спускаюсь со сцены. Не годится. И он тоже.
Виктор был последним вариантом. Уж как я его упрашивала, наобещала невесть что - и всё насмарку. Без толку с ним разговаривать. Не получится танец.
Я думала полночи. Представила золотой дождь и себя в нём, обрисовала компас, почувствовала интонацию и приблизительно поняла, что мне нужно. Осталось лишь изобразить это движением. И донести до партнёра.
Начала репетировать, полная решимости и веры в победу. Но споткнулась на первом же этапе.
Я так надеялась, что с Виктором можно будет добиться лучших результатов, но оказалось, вчера он выложился по максимуму. На большее не способен. А в ответ на моё упоминание о золотом дожде вытаращил глаза и промолчал.
Не проникся. Не почувствовал ни страсти, ни волшебства.
А на одной технике далеко не уедешь.
- Мария!
Оборачиваюсь. Сергей Петрович держит в руках плоскую чёрную коробочку с проводками.
- Пойдём.
Он усаживает меня на диванчик за сценой, включает магнитофон.
- Слушай.
Сначала идёт только музыка. Простая, незатейливая, на два голоса. Сергей Петрович кивает и подсоединяет к магнитофону "коробочку".
Неясно тренькнула струна разбившейся о фарфоровую тарелку каплей. Вторая, третья, и вот уже ливень бьет по тарелкам, и по столу. Барабанит, то затихая, то усиливаясь, не давая выбежать, схватить оставленную посуду и занести обратно в дом...
Внезапно музыка прекращается. Я открываю глаза. Ничего такого, конечно, не было. Сидела на диванчике, слушала непонятную музыку, вызывающую реальную картину, и всё. Сергей Петрович довольно улыбается:
- Еще раз?
Конечно.
"Ритмизатор" включается сразу. Слышится заунывный вой ветра, врывающегося в раскрытую форточку, стук капель по раме и стеклу, шелест мокрых листьев. Вот побежали ручейки...
Сергей Петрович выключает магнитофон.
- Что это?
- Эту штуку подарил мне мой учитель. Давным-давно. Но она не годится для пары - только для одного. Я подумал, если ты как следует настроишься сама, сможешь подстроить и партнёра. Держи картину в голове. А теперь сделай что-нибудь.
Я встаю, сгибаю ногу в колене, осторожно пристукиваю носком о пол, будто испытывая на прочность. Ещё раз, ещё и ещё. А теперь - другой ногой, так же осторожно, носком. Как-кап. Медленно поднимаю и, как бы раскрывая бутон, развожу в сторону руки. Ритм внутри меня откликается. Сначала с каким-то скрежетом, будто проворачивается колесо тяжело груженой телеги. Делаю шаг, он отзывается, всё точнее подстраивается под меня. А я - под него. Кружусь быстрее, ноги сами несут моё лёгкое и такое послушное тело. Достаточно закрыть глаза, и я вижу, как струи дождя хлещут по лужам на асфальте, выбивая воздушные пузырьки. Чтобы танцевать, надо всего лишь стать дождем, слиться с ним.
И всё же чего-то не хватает. Ах, да, партнера.
Подходит Сергей Петрович. Я останавливаюсь.
- Мария, твой "Золотой дождь" - уже не тот фламенко, который ты до сих пор танцевала в одиночку, заставляя публику млеть от восторга. Это танец для двоих. И партнёр тебе нужен не просто владеющий техникой, не просто артистичный, и так далее, а ещё и с определённым образом мыслей. Понятно?
Опять он про эти мысли. Нет, непонятно.
Вздыхаю и иду переодеваться. Надо ещё зайти сегодня к подруге. Она ведёт группу танго, работает с парами. Может, что-нибудь посоветует.
Поднимаюсь на второй этаж. С открытой площадки хорошо видно Наташиных танцоров - две пары. Один парень сидит в углу на лавочке. Наверное, его пара не пришла.
Наташа, в чёрном трико похожая на какую-то длинноногую козявку, останавливает одну пару и занимает место партнёрши, показывает резкий наклон, старательно что-то объясняя обоим. Пышнотелая длинноволосая девушка разводит мощными руками и мотает головой. И как такую кариатиду вообще взяли танцевать?
Наташа объявляет перерыв, и все разбредаются. Спускаюсь в зал.
- Муська, привет! Решила перейти на танго? - смеётся Наташа, тряся чёрными кудрями.
- Привет. Ты почти угадала. Пытаюсь танцевать с мужчиной, но не получается.
- Ты серьёзно? - тоненькие Наташины брови ползут вверх. Мы усаживаемся на скамейке.
- Серьёзно. Понимаешь...
Рассказываю ей про золотой дождь, про вчерашние пробы, про сегодняшнюю неудачу. Она то хмурится, то хихикает, то понимающе кивает.
- Значит, никто фишку не просекает? С дождём.
- Нет, - вздыхаю, искоса поглядывая в угол. Парень, сидевший а одиночестве, до сих пор прислушивался к нашему разговору.
- Кто это? - шёпотом спрашиваю я, не глядя в его сторону.
- Вовка-то? - так же шепчёт Наташа, - Новичок, второй раз приходит. Загонял вчера партнёршу так, что больше мы её не видели. Ему бы не танго танцевать, а коней на скаку...
Парень поднимается и подходит к нам. Не такой уж и парень, впрочем. Ему лет тридцать - тридцать пять. Тёмные волосы, серые глаза, в лице... как это называется... Одухотворение, вот. И спокойный, как танк. Не верю, что он замучил партнёршу.
- Здравствуйте, меня зовут Владимир. Извините, я случайно услышал ваш разговор... Дело в том, что я немножко танцую фламенко...
Наташа качает головой, переводя взгляд с него на меня.
Мы встаём в пару - попробовать. Выясняется, что у Наташи нет подходящей музыки - танго не очень-то подходит. "Ничего", - говорит мой нежданный партнёр и начинает отбивать ритм ладонями. Сразу задаёт сложный, ломаный компас. Я не успеваю удивиться, мне хочется тут же выполнить рисунок. Это для меня новое и оттого чуть захватывает дух.
Ходить по этажам всегда холодно, поэтому я взяла с собой шаль. Как она мне сейчас пригодилась! Сделаю вид, что это мантилья...
Сразу улавливаю настроение, сливаюсь с ритмом в одно. Ноги, кажется, живут самостоятельно, руки разворачивают мантилью. Я выгибаю спину и бросаюсь в водопад байле - танца. Музыка не нужна, я и так её слышу. Владимир начинает сапотеадо, устремляясь за мной. Он уже не хлопает, его руки, словно внезапно обретают упругость, ловят ветер, несут его в прозрачную бездну за мной, за мной, за мной... Во фламенко тангос.
Он - чёрная птица, а я - вихрь, кружащий лёгкую шаль. А теперь мы оба - птицы, и небо, расколотое пополам, зовёт нас к себе. Наконец, птица только я, а он - что-то стремительное, сверкающее и странное, какая-то сущность, наполненная смыслом. И я уже знаю, что это за сущность. Я чувствую её смысл и устремляюсь туда, где кантаор Золотой дождь шепчет свою странную песню...
"Люди делятся на две категории. По времени, затраченному на подбор слов для ответа.
Мало или много.
Сложно. Вежливо, чтоб не обидеть. Корректно, с учётом психологического портрета.
Коротко или длинно, ёмко или пространно - но всегда обдуманно.
Или же - просто. Без подтекста. Без оглядки на ситуацию, на личность, на последствия.
Люди делятся по количеству полутонов. Мягких и резких, сплошных и мазками. Люди - это рисунки на полотне познания. Моего познания жизни.
Люди разные энергетически. Лидеры и сочувствующие. Водопады и озёра. И есть ещё течения, турбулентные потоки. Их я боюсь больше всего.
Как отличить силу от слабости? Страх от смелости? Чуткость от равнодушия?
А я умею рисовать лица.
Наносить штрихи - черты, что каждый прячет, но они неизменно вылезают наружу.
Дай мне руки, я закружу тебя в этом ритме.
Не надо ждать, не надо притворяться.
Просто иди за мной. Вторь мне. Танцуй со мной.
Я - пульс. Я - фламенко. Я - Дождь золотой"...
Дождь увлекает меня в свой золотой танец, и мне кажется, я слышу в его шелесте все песни старой Андалусии...
Мы танцевали бы, наверное, до вечера, но внезапно я вспоминаю о времени и оглядываюсь. Владимир тоже останавливается. Вся Наташина группа, да ещё куча народа наверху на смотровой площадке взрываются аплодисментами.
Подходит Сергей Петрович - он, оказывается, тоже был здесь и видел танец.
- Да, это то, что нужно, - тихо говорит мне хореограф и протягивает руку Владимиру. - Добрый день...
Иду домой счастливая. Ветер в небе, оставшиеся листья на деревьях, мерзлая слякоть под ногами - всё поёт и вторит мне. Фламенко тангос...
Художника нет и сегодня, но теперь меня это не огорчает.
На завтра назначена репетиция, хотя, думаю, она не нужна. Танец во мне, и теперь я его не забуду.
День выступления
Просыпаюсь, будто от толчка. Сегодня!
Неделя пролетела, как один миг. Каждое утро я бежала в танцзал в предвкушении чуда. Мой танец! Лёгкий, как искристое вино, обжигающе-опасный, как низвергающаяся лава, ослепительный, как молния, нежный, как...
Как мужчина. Зачем искать более подходящее сравнение, если это так?
Сергей Петрович больше не включал ритмизатор. Мне казалось, что теперь он встроен у меня внутри. Владимир ли тому виной, или так удачно сложились обстоятельства, но фламенко неожиданно повернулся новой, не знакомой ранее стороной. Танец одиночества становится танцем-для-двоих, при этом не теряя прежнего горьковато-кофейного привкуса...
Зал полон, билеты раскупили ещё накануне. В последний раз расправляю перед зеркалом оборки нового, специально сшитого платья - чёрного с зелёным и золотым. В отличие от традиционного красно-бело-чёрного, сочетание цветов очень необычно, даже вызывающее. Но это на первый взгляд.
Цветовую гамму предложил Владимир.
- Мы не можем танцевать "Золотой дождь" в обличии огня! Зелёный - цвет весны, символ нового, возрождённого мира. Чёрный - сама земля, на которой растёт всё живое. Ну, а золотой - то, что связывает первое и второе.
Я с удивлением поняла, что соглашаюсь.
Наш выход.
Владимир выглядит спокойным, но чувствую: волнуется. Тереблю край мантильи. Сергей Петрович как всегда ровным голосом произносит последние наставления. Или просто желает удачи? Не слышу слов. Понимаю: переживает не меньше нашего. Он неизменно присутствовал на всех репетициях, подсказывал и поддерживал, замечал ошибки и находил решения.
Это и его танец. Тоже.
Занавес открывается, и нас приветствуют зрители.
Владимир слегка наклоняется ко мне и шепчет: "Не бойся"!
Мы начинаем...
От репетиции к репетиции мы всё больше узнавали друг друга, а танец всё лучше узнавал нас. Но каждый раз всё оказывалось немного иным, новым, хотя и знакомым, и близким. Мыслей Володи, поразивших меня при первой встрече, я больше не слышала. И от этого становилось немного грустно, даже слегка щемило в груди. Но не настолько, чтобы перестать радоваться Золотому дождю.
И всё-таки я надеюсь, что сегодня, во время выступления снова услышу...
Я вхожу в танец.
Льётся музыка. Кап. Кап.
Разверзлись небеса. Я поднимаю руки и лечу.
Исчезает сцена, свет, зрители, даже Владимир.
Остаётся лишь шум дождя.
Кто заставил тебя верить
Этой быстрой воде?
Оставляя свой берег,
Плыть навстречу беде?..
Тревожно поет дождь, и я пою вместе с ним, пытаясь найти ответ. А вокруг разбиваются брызги, струятся потоки, собираясь в одну бурную реку, и вот уже не дождь, а целый водопад несёт меня за собой...
Мантилья в руках тонка и прозрачна, словно паутина.
Тело - гибкое и послушное, как стебель травы, тянется к небу, к свету, к золотому дождю...
Доверься воздушным потокам,
Не бойся быть одиноким...
Звенит невидимая гитара.
Кружится мир.
Танцую фламенко...
Сквозь пелену дождя пробивается ритм. Сначала робкий, но вот всё увереннее и громче. Палмас - Владимир хлопает в ладоши. Ах да, он ведь тоже танцует со мной...
Мы выходим из танца. Последний "шаг цапли", поворот с вращением. Остановка.
Миг, а затем...
Рёв зала и шквал аплодисментов.
Девочки за кулисами чуть ли не разом бросаются мне на шею - того и гляди, задушат. Откуда-то берутся цветы. А, это Сергей Петрович... Когда только успел?
- Я в тебя верил, Маруся. Ты - лучшая.
Да, сегодня это так. Всё понимаю - когда я уйду со сцены, он скажет это другой. Но сейчас мне приятно. Улыбаюсь, и остальные - тоже.
Только Володя не улыбается.
- Мне пора.
- Ага. До завтра.
- Нет. Вряд ли мы встретимся завтра, - и, предупреждая мой вопрос, - послезавтра тоже.
Люди делятся на две категории.
- Как это? - я в растерянности и недоумении.
По времени, затраченному на подбор слов для ответа.
- У меня есть дело. Его нужно исполнять, - Владимир говорит спокойно, как о чем-то естественном.
Мало или много.
- Да, дело - это хорошо, правильно, но при чем здесь танец? У всех же есть работа, я понимаю. Не понимаю другого - как можно уходить, когда всё так прекрасно?
Сложно.
- Я буду не здесь. Это совсем иное место, - Володя пытается что-то объяснить.
Вежливо, чтоб не обидеть.
Смешные попытки. Разве можно объяснить предательство? О чем он вообще говорит? Какие-то пространства, далекие миры, неведомые танцы - господи, как наивно. Что только не придумает мужчина, чтобы бросить женщину в момент счастья...
Корректно, с учётом психологического портрета.
Вот и всё. Закончился танец. Едва начавшись. Можно опять, как и до этого, приходить в зал, танцевать одной на радость Сергею Петровичу и нескольким почитательницам фламенко. Пустое. Пусто там, где должна находиться душа. Словно Володя что-то вынул из нее.