Узкая тропка, припорошенная свежим снежком, огибая черные валуны, резво виляла по краю обрыва и выводила на небольшой выступ-карниз. С него дальше путь шел меж редких небольших елочек в ущелье, затерянное в этих суровых северных горах, на границе мрачной Гипербореи и Бритунии. Высокие черные пики, редко обласканные солнечным светом, украшенные шапками вечных снегов и ледниками, вздымались высоко в серое небо, касаясь острыми вершинами тяжелых облаков. Часто сыпал пушистый снег, иногда сменяясь ледяной порошью, ветер ярился в разломах скал и щелях, и по утрам здесь бывало достаточно холодно. Страна снегов и темных гор, сокровищница древних тайн и скрытого колдовства.
Зима хоть уже и подходила к концу, но дыхание весны еще не достигло этих суровых мест, да и будет это не скоро, и то, если так велят северные боги. Бывало в этих землях и летом не отступали холода, так что до смерти замерзали путники, не нашедшие себе на ночь хоть какого-нибудь укромного ночлега.
Одинокая фигура медленно брела по еле видной тропинке, кутаясь в шерстяную накидку. Взгляд внимательных синих глаз зорко осматривал окрестности, скользил по вершинам скал и сугробам. Путник всегда был начеку. Под мышкой он нес скатку плохо выделанных шкур мехом внутрь. Из нее выглядывала резная рукоятка древнего меча.
Совсем еще юноша, странник выглядел, как человек, уже достаточно повидавший на своем пусть и коротком еще веку - суровое лицо, уверенная походка, шрамы от кнута и стали, что покрывают его сильное тело, едва прикрытое залатанной одеждой.
Звали его - Конан, уроженец далекой горной страны Киммерии. Последние несколько лун были достаточно тяжелы для него, но он смог перебороть страх, боль и жалость к себе за совершенные ошибки, приведшие к поражению.
Сначала он был вынужден покинуть родные земли. Изгнанником он отправился на север. Примкнув к банде мятежного ярла, ходил в походы на Ванахейм и дальше на север, терзая дикие племена саваров и тулхов. Веселые пирушки, азартные охоты, погони, а затем в один из черных дней преследование отряда работорговцев, похитивших единственную дочь ярла. Следы привели в Гиперборею. К мрачной Халоге, крепости ведьмы, повелевающей мертвецами, жаждущей крови и жертв. Затем было дерзкое похищение пленницы прямо из-под носа врага, отступление и хвалебные песни героев.
А после - орда мертвецов, черной волной возникшая на горизонте, смертельный бой с выходцами с Серых Равнин и бесславный плен. Далее юношу ждали грязные застенки Халоги. Битвы и кровь. Много крови. Как человеческой, так и иных жутких и уродливых существ. Море крови, льда и темного колдовства.
Лишь с помощью несгибаемой воли, силы, смелости и удачи, он смог покинуть те черные, пропитанные магией и смертью стены, обманув костлявую, и ни за что не захотел бы вернуться обратно. Несколько дней бежал он на юг. Целью его был город Шадизар, прозванный Проклятым. О нем он узнал от пленников подземелий Халоги и загорелся страстью увидеть этот далекий и знаменитый город. Но в пути на заснеженной равнине его выследила стая волков. На покрытой льдом реке держал он бой и волки отступили. Но ненадолго. Погоня продолжалась. Конан нашел укрытие в склепе древнего правителя, давно превратившегося в мумию. Там он обрел оружие - меч из седых легенд. Но хозяин оружия даже после смерти не захотел отдавать свою вещь и с завидным упорством попытался вернуть ее. Мумия ожила и едва не отправила юношу в Серые Земли, но Конан победил ее и отвоевал свое право жить и владеть старинным клинком.
Затем снова был бой - волки далеко не ушли, не отступили и вновь упрямо преследовали свою жертву. Но на этот раз сила была на стороне киммерийца. Зарубив семерых волков, он отпугнул остатки стаи, отбив у них напрочь желание продолжать свою кровавую охоту. И больше он их не видел.
Конан снял шкуры с поверженных врагов, очистил их, как смог в таких условиях, и приспособил под плащ и мешок для меча.
И теперь он держал путь все дальше на юг по тропам и перевалам Граскаальских гор в Бритунию.
Сильный ветер холодил тело, но он не обращал на него внимания, Конан родился среди снегов и вьюг суровой Киммерии и привык к обжигающим ласкам снегопада. Но он все же уверенно спешил вперед, стараясь поскорее пересечь горы. Эти места разительно отличались от его родины. Высокие скалы, что окружали его, казалось, впитали в себя страх, мрак и тоску, и видом своим нарушали привычные мысли путника, заставляя его ежиться от легкого холодка страха, скользящего по позвоночнику. Все здесь было пропитано серостью, хмуростью, окутано туманом и снегом, наполнено темным дыханием бездн и чего-то еще, что по молодости своей Конан еще не знал, да и не горел желанием узнать. И поэтому стремился как можно быстрее покинуть эти столь безрадостные места.
Вдруг юноша остановился. В вое ветра он различил далекий, приглушенный расстоянием и погодой, крик. Возможно, ему лишь показалось, в горах ветер может и чудить, ревя в ущельях на все голоса, напоминая крики стенающих демонов, цепляясь за пики и скалы, и обмануть даже самый чуткий слух.
Пушистый снег все так же сыпал с небес.
Но нет, вот явственно Конан расслышал далекий крик, полный боли и отчаяния. Вытащив из шкур свой меч, он поспешил вперед, оглядывая ближайшие скалы. Тропа вновь вильнула, обогнула выступ и вывела на засыпанную снегом площадку. Конан присел рядом с одинокой елочкой, прильнувшей к телу скалы, и осмотрел представшую его взору небольшую долину внизу.
Там, занесенные снегом, высились руины древнего сооружения. Толстые, истерзанные временем и морозом колонны из черного камня с выщербленными, расколотыми краями, испещренные странными символами и полустертыми рисунками, вырастали, словно персты, из сугробов, образуя достаточно большой, но немного неровный круг. В центре его, среди снегов и груд камней, находилась каменная квадратная хижина шагов двадцати в ширину - крыши нет, одна стена обрушилась. А посреди нее расположился плоский черный камень, гладкий, обтесанный при помощи инструментов - дело человеческих рук. Или не человеческих?
Но кто же кричал?
И тут с другого конца долины показалась странная процессия. Несколько крепких статных воинов в черных матовых доспехах, укрывающих грудь и конечности, с непроницаемыми шлемами на головах, тащили, видимо находящегося в беспамятстве, человека в серых рваных одеждах. Лицо его, скрытое длинными волосами, покрывала кровь. Кровавый след стелился за ним по снегу ярким пятном на фоне окружающей белизны. Двое волокли его за руки, трое прикрывали сзади, не снимая рук с рукоятей мечей. Еще двое несли извивающуюся, бьющуюся девушку в деревенском платье, растрепанную и раскрасневшуюся. Судя по всему, это ее крики услышал Конан. Она и сейчас изредка вскрикивала и не переставала биться в руках своих пленителей. Ее обреченные вопли сейчас были очень хорошо слышны.
За странными воинами шли двое. Один - великан больше шести футов ростом, косая сажень в плечах, тоже одетый в черный доспех и носящий черный шлем, выполненный в виде головы кобры. За его спиной развевался багровый плащ и на поясе висел огромный меч, внушающий трепет и уважение к его владельцу. Если этот человек привык свободно пользоваться им - он был очень опасным противником.
Рядом с ним семенил сухонький старичок в каких-то шкурах, увешанный странными амулетами, в руке он сжимал крепкий деревянный посох, украшенный связкой маленьких почти детских черепов. Его лицо было скрыто под разрисованной черными и белыми полосами стальной маской без прорезей для рта и глаз. Грива спутанных седоватых волос водопадом свешивалась на сухие плечи. Скорее всего - шаман, колдун, раб черного колдовства.
Конана передернуло от этой мысли. В далекой Халоге он достаточно насмотрелся на магию во всех ее немыслимых проявлениях. И с тех пор ненавидел ее и колдунов больше всего в этом мире.
Тем временем первые воины достигли двух ближайших колонн и привязали к болтающимся на них цепям своего пленника. Мужчина безвольно повис на вытянутых руках, он до сих пор находился без сознания. Это не понравилось его палачам - последовал резкий удар сильного кулака в челюсть, приводя беспомощного пленника в чувство.
Мужчина, наконец, очнулся и медленно огляделся вокруг, видимо, еще не до конца понимая, где он и что происходит вокруг.
Остальные воины тем временем привязывали извивающуюся девушку к алтарю посреди разрушенной хижины. Она уже не кричала, а как-то по-дикому выла.
Кровь все сильнее вскипала в венах Конана, глядевшего на все эти приготовления, но пока он сдерживался, не выдавая своего присутствия. Уроки тяжелой жизни и природная осторожность удерживали его от безумного шага, но возможно их он слушать будет не очень долго.
Вот мужчина-пленник наконец полностью пришел в себя и понял, кто это перед ним, осознал, где он очутился. Он бешено забился в путах, что-то оглушительно крича, брызжа слюной. Но путы, хоть и достаточно долгое время терзаемые временем и суровой погодой, выдержали и держали крепко.
Черные воины даже не обратили на его крики внимания, они словно немые изваяния замерли в двух шагах от приговоренного и ждали дальнейших распоряжений от командира их отряда.
В это время пленник различил раздающиеся у него за спиной крики девушки и понял, что в плену он не один. Его крик, наполненный болью и обреченностью, казалось, расколет низкие небеса, столько в нем было гнева и злобы. Он молил о чем-то великих богов севера, сыпал проклятия на головы врагов, но те были невозмутимы.
Подошедшие шаман и вождь придирчиво осмотрели путы, гигант некоторое время молча стоял и смотрел на беснующегося перед ним человека. А затем просто взял и пнул его, что было силы, в живот. Мужчина захрипел, закашлялся от боли и упал на колени, харкая кровью на снег.
Шаман тем временем переместился к девушке, проверил ее цепи, убедился, что они достаточно крепки. Затем разорвал на ней одежду, явив на свет хрупкое белое тело. Вот он что-то крикнул на странном шипящем наречии своим спутникам, замершим за периметром колонн, и тихо запел, вытащив из складок одежд черный флакон. Приглушенные маской слова медленно падали, словно тяжелые камни, на снег, неся в себе отзвуки древних заклинаний и энергию темных веков. Вот шаман вылил содержимое флакона девушке на обнаженный живот. Густая жидкость растеклась по ее коже. Шаман осторожно размазал ее и вновь что-то прокричал, взметнув тонкие руки к небесам. Вторя ему, мрачные горы огласил бычий рев вожака, от его мощи содрогнулись все окрестные скалы и снег повалил с небес еще сильнее.
И тут с вершины одной из скал раздался ответный призыв. Конан взглянул туда и увидел что там, на выступе замерли еще два закованных в черную броню воина. Один из них держал черного козла, другой - обнажил меч и резко перерезал животному горло. Козел дернулся и рухнул на ледяную корку, содрогаясь в конвульсиях, орошая все вокруг себя горячей кровью. Зеленоватый пар заклубился над его трупом, и там, где кровь растопила снег и лед, обнажив часть древней каменной плиты, испещренной полустертыми символами и знаками давно забытых эпох, в стылом воздухе закружились горячие синие искры. Воины поспешно отскочили в сторону, не касаясь их и следя, чтобы клочья тумана не дотронулись до их одежд.
Радостно вскричал шаман, не прекращая свои песнопения, он потряс над замершей в испуге девушкой связкой амулетов, а затем поспешил прочь, дав знак своим спутникам следовать за ним. И воины спешно покинули долину, исчезнув за пеленой снегопада в узком ущелье, из которого некоторое время назад и появились.
Тишина осторожно опустилась в долину с ближайших вершин, нарушаемая лишь слабыми стонами мужчины да тихим поскуливанием испуганной женщины.
Несколько мгновений ничего не происходило. Все та же тишина да зеленоватый дымок, парящий над скальной плитой. И ничего. Странно! Конан решил больше не ждать и спуститься вниз, узнать, что же здесь такое происходит. Шаман и воины убрались, но их действия и поспешный уход настораживали. Тем не менее, не выпуская из рук меч, Конан начал осторожно спускаться вниз, утопая в снегу по пояс.
Но когда он едва преодолел половину пути, высокие горы вздрогнули от дикого рева - словно гигантский дракон огласил окрестности своим мощным криком. Юноша замер, вглядываясь в дальний конец долины, но ничего не увидел - лишь снег да камень.
Вдруг безумно закричала девушка, остервенело забившись в путах, в ее громком крике слышались животные страх и боль. Конан взглянул на нее, не понимая, что же так могло ее напугать. Он по-прежнему ничего не видел, но продолжал вглядываться сквозь снег, и тут волосы на его голове встали дыбом. Он различил, как огромная белая фигура скользнула по сугробам и пересекла кольцо колон, метнувшись к беспомощной девушке.
Сердце Конана похолодело, но воля не дала возобладать страху. Гигантский белый медведь направился к обреченной пленнице, предвкушая обильную трапезу. Откуда он появился, Конан не успел заметить, белую фигуру на фоне заснеженной долины было не просто разглядеть. Но понял, что мгновения промедления могут стоить девушке жизни. Кем бы они ни были - эти пленники - их ждала страшная участь, а такой смерти Конан не разделял. Он верил, что каждый волен отстаивать свою жизнь с оружием в руках, смело встречая врага, стоя на ногах, а не дергаясь в стягивающих конечности оковах.
Недолго думая, Конан рванул вниз по склону, зацепился ногой за камень и едва не кубарем слетел в долину, упав в сугроб, из которого торчал острый обломок скалы, о который он едва не расшиб себе голову. Выбравшись из сугроба, стряхивая с лица налипший снег, поминая всех богов своей родины, он понял, что не успел. Громкий протяжный крик девушки вдруг резко оборвался, послышался страшный хрип, а затем все стихло. Зверь настиг свою жертву.
Сквозь проломы в стенах Конан разглядел, как медведь, пачкаясь в остывающей крови, разрывает тело девушки, раскидывая окрест куски мяса и костей.
Тут же раздался полный боли и муки стон человека. Конан почти забыл, что пленников было двое. Понимая, что девушке уже ничем не помочь, он бросился к мужчине, обреченно повисшему в цепях. Он уже не кричал, а словно в забытьи что-то шептал и выл. Видимо, нахлынувшая душевная боль терзала его гораздо сильнее телесной.
Конан подскочил к нему, занося меч.
- Держись, - выдохнул он в глаза удивленно взглянувшего на него незнакомца. Стальной клинок разрезал холодный воздух и с силой обрушился на цепь. Она не выдержала такого натиска и лопнула. Следующим ударом киммериец перерубил вторую.
Мужчина рухнул головой в снег, не удержавшись на ногах. И Конан еще успел услышать его тихий шепот: 'Берегись!', как огромная белая туша, взметая лапами снег, возникла перед ним. Гигантский медведь, сверкая голубыми глазами, оскалив страшную пасть, полную острых зубов, испачканную в крови, словно демон черной бездны атаковал человека.
Конан инстинктивно метнулся в сторону, уходя с линии атаки, и жуткая смерть пронеслась мимо. Зверь обернулся, медленно обходя врага по дуге, грозно ревя. Конан не спускал с него глаз, следя за каждым его движением, крепко сжимая в руках меч, поминая Крома и его суровых братьев, и медленно отступал к каменной колонне.
Странным был этот зверь, хозяин заснеженных седых вершин. Белоснежная шкура, настолько однотонная, что издалека медведя невозможно заметить на фоне окружающих снегов, белые зубы и белые когти, словно выточенные из мутного хрусталя, лишь пылающие жаждой крови синие глаза хоть как-то разбавляют это однообразие цветов.
Вот зверь, громко взревев, вновь бросился в бой. Словно снежный ураган он мчался к Конану. Киммериец был готов к схватке, он внимательно следил за движениями медведя и в нужный момент вновь ускользнул в сторону, уходя от удара сильной лапы, но не совсем успешно. Острые когти впились в плащ из шкур волков и сдернули его, разорвав словно гнилую тряпку. И ледяное дыхание мрака коснулось горячей плоти человека. С ужасом Конан обернулся назад, разглядев, как застрявшая в когтях зверя шкура превращается в лед и опадает на землю белоснежными осколками и кристалликами. И только сейчас он обратил внимание на то, что зверь совсем не дышал - облака пара, как было бы у любого живого существа на морозе, не вырывались из его страшной пасти.
Демон, нечисть, тварь из лабиринтов ледяных бездн. Вот кем был этот удивительный и смертельно опасный зверь. Это был сгусток льда, принявший облик лесного царя - подвижный, сильный, способный одним прикосновением превратить плоть в лед, уничтожив саму жизнь.
Конан встречался уже в своей жизни с чудовищами в Асгарде и Гиперборее, но этот зверь был опаснее их всех в сотни раз. Он был создан нести гибель, быструю и неотвратимую, и смерть была его жизнью.
Медведь вновь ринулся на человека. И началась безумная пляска смерти. Юноша всеми силами избегал атак колдовского зверя, спасая свою жизнь, а бешеный зверь, громко ревя, все бросался и бросался на него, не ведая усталости.
И как не искал выхода юноша из этой ситуации, исход был один. Рано или поздно оживший лед победит горячую плоть, силы покинут тело человека, его реакция замедлится и страшное существо убьет его.
'Что же делать? Кром, что же делать?' - билось в мозгу Конана. Но древний бог молчал.
Конан не собирался сдаваться, но умирать так нелепо в когтях демона, который уничтожит его плоть, не очень радостная перспектива. Пусть у него на родине среди окутанных туманом скал Киммерии смерть от когтей разъяренного зверя не считалась позорной, но перед Конаном был не живой организм. Нет, это был демон, порождение какого-то древнего колдовства. Ничтожная тварь, оскверняющая своим поганым дыханием чистый воздух гор. И так сложно избежать его смертельных объятий...
Конан несколько раз пытался достать зверя мечом, но от одного лишь прикосновения к шкуре монстра клинок промерз настолько, что его стало трудно держать, и он вырвался из замерзших рук и отлетел в сторону.
Теперь все стало еще безнадежнее. Медведь гонял Конана меж колонн, не давая ни единой возможности отступить к скалам, где можно было бы спастись, поднявшись на каменную стену. Взобраться же на колонны тоже не было ни единой возможности - на это нужны были время и силы, которые катастрофически таяли.
И вдруг Конан с громким криком упал на землю. Он запнулся об скрытый под снегом камень и оступился. Ледяной медведь тут же навис над ним, и в голубых провалах его бездонных глаз разлилось пламя победы над юркой жертвой. Он грозно и яростно зарычал и обрушился на юношу. Но тут что-то черное мелькнуло за спиной медведя. Обломок скалы с силой обрушился монстру на спину, вызвав приступ гнева у и так разъяренного зверя. Возможно, этот колдовской медведь мог чувствовать и боль, что было достаточно странно.
Зверь в гневе развернулся, выискивая опасность. Конан в пылу схватки совсем забыл о спасенном им человеке. Тот стоял у дальней колонны рядом с обрушившейся стеной домика и забрасывал зверя камнями разной величины, которые смог поднять, и криком отвлекал демона на себя от его жертвы. Но что может противопоставить израненный человек этому порождению иных миров? Ничего!
Пока медведь на миг отвлекся, Конан, громко пыхтя, выскользнул, ползя на спине, из-под нависшей над ним туши, и тут, хвала богам, его рука случайно и совсем неожиданно наткнулась на лезвие меча, сейчас уже не такого ледяного, как раньше. Вот он шанс!
Конан перевернулся, схватив меч двумя руками, и, поднимаясь на ноги, с разворота от земли нанес сильный удар, пришедшийся прямо по шее монстру. Острая сталь древних эпох с трудом, но пробила плоть демона, отделив голову от туловища. Меч вмиг покрылся инеем и вновь покинул руки хозяина, отлетев в сугроб.
Конан упал в снег. А рядом, не издав ни единого звука, медленно осело тело жуткого зверя, рассыпавшись на мелкие ледяные осколки, смешавшись со снегом.
Кошмарная тварь, наконец, нашла свою смерть.
Конан тяжело дышал, лежа в сугробе, пытаясь согреть руки, которые нестерпимо жгло от холода, спина ныла, и ноги дрожали от перенесенного напряжения. А пышные снежинки осторожно ложились ему на лицо, остужая разгоряченное тело.
Вот над ним замаячил темный силуэт, и словно с небес протянулась рука, призывая подняться.
- Как ты, друг? Жив? Во имя Одина, это была славная схватка!
А дальше все потонуло в тумане, в голове зашумело и сознание покинуло измученного воина.
* * *
Двое сидели у зажженного в небольшой пещерке костерка, на огне жарилась тушка зайца, и манящий аромат мяса разливался вокруг, терзая голодные желудки уставших мужчин.
Конан и его неожиданный товарищ, воин из племени акхат, оставшиеся в живых после встречи с колдовским существом, готовились ужинать. День, наполненный событиями и веяниями смерти, подошел к концу, снег все продолжал падать с потемневших небес, но угроза больше не разливалась в стылом воздухе.
- Кто были эти люди в черных доспехах, что приволокли тебя на смерть? Что ты сделал? - спросил Конан, привалясь спиной к стене, всматриваясь в пляску огня.
- Я расскажу. Но начну немного не с этого. Мое имя - Малачи. Я из племени акхат, наша деревня расположена на берегу Синего озера, в полудне отсюда в долине за следующим хребтом. Мое племя - воины гор, издревле обитает на этих землях.
Однажды в буран к нам в деревню пришли мужчины. Это были шаман Нгарр и его спутник - воин Тхай. Они несли с собой Слово. Вера в бога Змея, не ведомая в наших землях.
- Змея, Сета?
- Нет. Я слышал, что Сет - это древний демон, которому поклоняются безумцы, живущие далеко на жарком юге. Их же божество звалось по-другому. Великий Дхам-балла, Владыка миров. Они долго беседовали с вождем Керном и советом старейшин, и те, что было довольно неожиданно, разрешили им остаться в селении.
Шаман через некоторое время отправился в снега вглубь гор, его долгое время не было, и многие было подумали, что он погиб или решил не возвращаться, но они ошибались. Однажды утром он вернулся, и с ним было уже Знание. Он поведал, что древние боги земли выбрали нас своими последователями и вершителями их воли, и что скоро весь мир изменится по их желанию. С этого момента все и началось.
Шаман Нгарр, а вернее жрец Дхам-баллы, захватил верховную власть в племени, потеснив нашего вождя и старейшин. Вождем стал Тхай, безумец и жестокий убийца. И все в деревне следовали его приказам, выполняя их с особой страстью и рвением.
Нгарр установил в хижине Дарны алтарь и возложил на него странный череп неведомого существа, что обрел в своих странствиях. И он приказал - Приказал! - всем молится ему. Видимо это достаточно могущественный колдовской предмет, потому что с его помощью Нгарр смог подчинить себе умы бывших вождей и старейшин, а слабых волей околдовал, сделав слепыми рабами. Лишь горстка воинов не попала под его влияние.
- Что же вы не сражались с ними?
- С кем? С соплеменниками и родственниками, утопив весь наш род в крови, - это не выход. Я искал ответы, чтобы предъявить их совету и открыть им глаза, я искал то, что смогло бы разрушить чары и вернуть разум племени. Но не успел. Меня обнаружили и схватили мои же друзья; те, с кем я провел все свое детство, напали на меня и пленили, передав воинам в черных доспехах - личной охране проклятого небом жреца. Я узнал, кем были они, эти воины - мои сородичи, лишенные души, и подчиняющиеся непосредственно Нгарру. Я наблюдал тот ритуал и едва верил своим глазам, тогда меня и поймали. С помощью Лисы, моей невесты, я смог бежать. Мы несколько дней уходили малоизвестными тропами на юг, но не учли, что Нгарр маг и ему подвластны многие незримые силы. В ущелье Ангхар он устроил нам ловушку.
Шаман долго и противно смеялся а напоследок сказал странную фразу: 'И богу тоже нужно есть'. Затем они притащили нас в эту долину, многие поколения считавшуюся запретной. Дальше ты видел.
- Я благодарен тебе за помощь. Жаль бедняжку Лису уже не вернешь - ее душа, я верю, уже далеко в чертогах Фрейя и пирует вместе с предками в залах победы. - Боль утраты наполнила его голос, и слезы заискрились в уголках глаз. - Моя любовь умерла вместе с ней.
Они похоронили превратившийся в кристаллы льда разодранный труп девушки там же в долине в стороне от круга колонн, сложив над ней высокий курган из камней.
- Она была всем для меня. И теперь ее больше нет. Лишь огонь гнева горит еще в сердце. - Он замолчал, склонив голову, тяжело переживая потерю.
- Что будешь делать теперь? - спросил Конан, поворачивая вертел над огнем. Воин племени акхат поднял голову, гневно сжав губы, и выдавил:
- Мстить! Это единственное, что дает еще жизнь моему телу. Нгарр и его прихвостни должны получить по заслугам. Я был слеп раньше! Если нужно, мои соплеменники, обманутые его колдовством, вставшие у меня на пути, умрут, но я отомщу!
- Рад слышать такой ответ. Я готов помочь.
- Помочь? Ты уже и так мне помог. Почему?
- Ну, я безумно не люблю колдовства, нагляделся на него на севере. К тому же этот медведь, я никогда не слышал о таком.
- Это древний страж гор. Создан века назад, во времена темных империй, о которых и памяти не осталось. Говорят в этих горах множество тайных ущелий, где до сих пор дремлет магия, и спят такие вот стражи. Видимо Нгарру повезло отыскать одного такого и заставить служить себе.
- Это тоже мне не по нутру. И что-то здесь не чисто. Слишком много древнего колдовства. Магия вызывает у меня нестерпимый зуд. И успокоить его можно лишь кровью, кровью колдуна, мага или их демонического слуги.
- Значит, ты отправишься со мной?
- Да, давай ужинать и спать, завтра наведаемся в твою деревню и там решим, как дальше быть. Это будет долгий день.