Robert Howard: The Purple Heart Of Erlik (Nothing to Lose) 1936
- Вы сделаете то, что я вам говорю, - и никак иначе! - Дюк Тремейн жестоко улыбался, произнося свой ультиматум. Через стол от него Арлин Эллис стиснула белые руки в бессильной ярости. Дюк Тремейн, известный авантюрист, был высоким, стройным, черноусым красавцем, и многие женщины смотрели на него с интересом. Но Арлин ненавидела его, и тому было определенное обстоятельство, она боялась его.
Но она все же рискнула пойти против него.
- Я не стану этого делать! Это слишком рискованно!
- Не в половину так же рискованно, как бросать вызов мне! - напомнил он ей. - Я держу тебя за одно место, упрятанное в твои симпатичные штанишки, моя дорогая. Ты хочешь, чтобы я сообщил в полицию, почему ты покинула Кантон в такой спешке? Или рассказать им мою версию произошедшего той ночью в апартаментах барона Такайями...
- Тише! - взмолилась она. Она дрожала, испуганно выглядывая из маленькой занавешенной ниши, в которой они сидели. Это был скрытый зал кабаре Бордо, и сюда даже музыка местного оркестра доносилась только слегка. Они были одни, но слова, которые он только что произнес, были динамитом, их не безопасно было произносить, ибо даже у голых стен имеются уши.
- Вы же знаете, я не убивала его...
- Так говоришь ты. Но кто поверит тебе, если я поклянусь, что видел, как ты это сделала?
Она склонила голову, признавая свое поражение. Это была цена, которую она должна заплатить за час безумия. В Кантоне она была достаточно неосторожна, чтобы посетить апартаменты одного важного японского чиновника. Это была только безобидная выходка девушки, ищущей острых ощущений. Она нашла там гораздо больше этих ощущений, чем хотела, когда чиновник был убит, почти на ее глазах, своим слугой, который, как она была уверена, был русским шпионом. Убийца сбежал, и она тоже, но ее увидел выходящей из дома Дюк Тремейн, друг убитого чиновника. Он промолчал. Но убийца забрал с собой важные документы, что вызвало адскую панику в дипломатических кругах.
Это был международный эпизод, который почти привел к тому, чтобы на Востоке заговорили большие военные пушки. Убийство и воровство остается до сих пор неразгаданной тайной для всего мира, раной, которая все еще будоражит столицы Востока.
Арлин покинула город в панике, понимая, что никогда не сможет доказать свою невиновность, связанную с этим делом. Тремейн последовал за ней в Шанхай и выложил свои карты на стол. Если она не будет исполнять его пожелания, то он пойдет в полицию и поклянется, что видел, как она убила Япончика. И она знала, что его показания отправят ее на встречу с расстрельной командой, правительствам разных стран нужен был козел отпущения, который усмирит японский гнев.
Испугавшись, Арлин поддалась шантажу. И сейчас Тремейн назвал ей цену своего молчания. Это было не то, что она ожидала, хотя, судя по выражению его глаз, когда он пожирал ее стройную фигуру со светлыми волосами на французских каблуках, она чувствовала до чего дойдет в конечном итоге. Но здесь, в Бордо, на тайной встрече в темном пограничье между европейскими и местными кварталами он поставил ей задачу, от которой она вся задрожала.
Он приказал ей украсть знаменитое Сердце Эрлика, фиолетовый рубин, принадлежащий Вун Юэню, китайскому торговцу, влиятельному человеку, имеющему дурные связи.
- Так много людей пытались сделать это, - возразила она. - Как я могу надеяться на успех? Я отправлюсь на дно Янцзы с перерезанным горлом, как все они.
- У вас все получится, - возразил он. - Они использовали силу либо свое ремесло; мы воспользуемся стратегией женщины. Я узнал, где он держит камень, - был шпионом у него на службе и знаю многое. Он прячет его в стенном сейфе, который выглядит как голова дракона, во внутренней комнате своей антикварной лавки, где он держит свои самые редкие товары, и куда не допускает никого, кроме богатых женщин-коллекционеров. Он развлекает их там один, что упрощает дело.
- Но как я смогу украсть его, когда хозяин будет там вместе со мной?
- Легко! - рявкнул Тремейн. - Он всегда предлагает своим гостям чай. Вы воспользуетесь моментом и отправите его в нокаут, добавив эти таблетки в его напиток.
Он раздавил крошечную, едва пахнущую сферу в руке.
- Он отключится еще не прогорит свеча. Тогда вы откроете сейф, возьмете рубин и исчезните. Это как отобрать конфету у ребенка. Одна из причин, по которой я выбрал вас для этой работы, у вас есть природный дар распутывания китайских головоломок. Сейф не имеет циферблата. Нужно нажимать на зубы дракона. Комбинации я не знаю. Вы должны это выяснить.
- Но как мне попасть во внутреннюю комнату? - требовательно спросила она.
- Это самое простое в данной схеме, - заверил он ее. - Вы когда-нибудь слышали о леди Элизабет Уиллоуби. Ну, каждый антиквар на Востоке знает ее желания и ее репутацию. Она никогда не была в Шанхае, однако, я не верю, что Вун Юэнь когда либо видел ее. Это позволит его легко обмануть. Она молодая английская женщина с экзотическими идеям, и она проводит все свое время в путешествиях по миру, собирая редкие восточные сокровища искусства. Она имеет миллионы, и она большая транжира.
Ну, в общих чертах ты выглядишь похожей на нее, чтобы подойти под любое описание Вун Юэня, которое он слышал. Ты примерно такого же роста, с таким же цветом волос и глаз, такой же фигурой, - его глаза горели восхищением, когда останавливались на округлостях ее груди и бедер. - И твои манеры тоже. У тебя превосходный английский акцент, что обманет даже принца Уэльского, и манеры знатной дамы со вкусом королевы.
Я видел документы леди Элизабет и, прежде чем покинул Кантон, заказал себе копию, чтобы соответствовать. Видишь, я принял это во внимание уже тогда.
Он передал ей любопытный листок тонкой бумаги желтоватого цвета с резными каракулями китайских иероглифов.
- Ее имя, конечно, на китайском языке. Она тратит большие суммы на документы, такие как эти. Теперь возвращайся в свою квартиру и переоденься, я уже послал туда - алое шелковое платье, желто-зеленую шляпку, туфли с каблуками из слоновой кости и нефритовую брошь. Обычный наряд леди Элизабет. Эксцентричный? Вот именно! Отправляйся в магазин Вун Юэня и скажи ему, что хочешь увидеть фигурки из слоновой кости. Он держит их во внутренней комнате. Когда ты войдешь туда, выполни задуманное, но будь осторожна! Говорят, Вун Юэнь поклоняется рубину и окуривает его фимиамом. Но ты пустишь ему пыль в глаза, разумеется. И будь осторожна, чтобы он не влюбился в тебя! Хотя, не смогу винить его в этом.
Он наклонился к ней, и его рука легла на ее колено. Она вздрогнула от ощущения его блуждающих пальцев. Она ненавидела его ласки, но не смела дать ему отпор. Он был надменным собственником, и она не сомневалась, что когда - и если - она вернется с желанным драгоценным камнем, он будет требовать полной капитуляции. И она знала, что не посмеет отказать ему. Слезы навернулись на глаза от безысходности, но он проигнорировал их. Неохотно он убрал руку и встал.
- Тебе пора идти. Когда добудешь рубин, встретишься со мной в комнате номер 7, в Крысиной Аллее - ты знаешь это место. В Шанхае станет слишком жарко для тебя, и мы в спешке должны будем покинуть город.
- И помни, дорогая, - его голос стал жестким, в глазах мелькнул хищный блеск, и его рука обняла ее за талию, неся больше угрозы, чем ласки. - Если ты обманешь меня или провалишь дело, увидимся перед расстрельной командой Япончика, это будет последнее, что я сделаю. Я также не приму никаких оправданий. Понятно?
Его пальцы коснулись ее подбородка, проскользили по мягким белый изгибам ее горла к ее плечу, и, как только он озвучил свою угрозу, он впился в него ими, словно когтями, подчеркивая этим свой приказ с жестокостью, которая заставила Арлин прикусить губу, чтобы не закричать от боли.
- Да, я поняла тебя.
- Вот и отлично. Иди. - Он шлепнул ее слегка и толкнул к двери напротив занавешенного входа, за которым гремела музыка.
Дверь открылась в длинный узкий переулок, который в конце выходил на улицу. Когда Арлин спускалась по этой аллее, кипящая от возмущения и испуганная от поставленной перед ней задачей, какой-то человек вышел из соседней двери и остановил ее. Она посмотрела на него с подозрением, хотя и скрыла трепет восхищения от взгляда на прекрасную мужскую фигуру.
Он был большим, широкоплечим, с тяжелыми кулаками, с тлеющими голубыми глазами и копной непокорных черных волос под сдвинутой набок шапкой моряка. И это был Дикий Билл Клантон, моряк, контрабандист, торговец черной костью, браконьер и великолепный боец.
- Вы пропустите меня? - спросила она.
- Подожди, детка! - он преградил ей дорогу тяжелой рукой, и глаза его засверкали, когда его взгляд пробежал по гладким мягким изгибам ее прекрасного тела. - Почему ты всегда отталкиваешь меня? Я встречал тебя в десятках портов, и ты всегда вела себя так, словно я чума.
- Вы такой и есть, насколько я могу судить, - возразила она.
- Ты, кажется, думаешь больше о Дюке Тремейне, - прорычал он обиженно.
Она вздрогнула, услышав имя своего хозяина, но задорно ответила:
- Что я думаю о Дюке Тремейне, не ваше дело. А теперь позвольте мне пройти!
Но вместо этого он схватил ее за руку и сжал больно, словно в тисках.
- Черт побери твою дерзкую маленькую душонку! - выдавил он, гнев боролся с яростным желанием в его глазах. - Если бы я не желал тебя так сильно, я бы оторвал твои уши! Черт возьми! Я такой же хороший человек, как и Дюк Тремейн. Но я устал от твоего высокомерия. Я приехал в Шанхай только потому, что услышал, что ты здесь. Давай мы сейчас поступим по-хорошему, или ты хочешь, чтобы я вел себя грубо?
- Вы не посмеете! - воскликнула она. - Я закричу...
Большая рука, заткнувшая ей рот, остановила рвущийся крик.
- Никто не станет вмешиваться в происходящее в переулках позади такой дыры, как Бордо, - прорычал он, заключая ее в тюрьму своих рук и сбивая с ног, пинающуюся и брыкающуюся. - Любая женщина, пойманная здесь, прекрасная добыча.
Он пнул приоткрытую дверь, через которую вышел в переулок, и перенес Арлин в тусклый коридор. Пройдя по нему с судорожно бьющейся пленницей, он толкнул дверь на другом конце. Арлин, распластанная по его широкой груди, чувствовала громкие удары его сердца и испытала мгновенный трепет тщеславия от того, что она смогла вызвать такие бурные эмоции в Диком Билле Клантоне, чьи подвиги с женщинами сотни портов были широко известны так же, как его многочисленные кровавые бои с мужчинами.
Он вошел в пустую, затянутую паутиной комнату и поставил ее на ноги спиной к двери.
- Выпусти меня отсюда, скотина! - Она энергично пнула его по голени.
Он проигнорировал ее атаку.
- Почему бы тебе не прекратить это? - попросил он. - Я не хочу быть грубым с тобой. Честно, детка, я достаточно хорош для тебя - и вероятно лучше, чем Тремейн...
Вместо ответа она наклонила свою светловолосую голову и злобно укусила его за запястье, хотя благоразумие предупредило ее, что это было, вероятно, худшее, что она могла сделать.
- Ты - маленький дьявол! - ругнулся он, хватая ее. - Это меняет дело!
С насмешкой он сломил ее сопротивление и прижал ее извивающееся тело к своей груди. Он целовал ее красные губы, ее яростные глаза, пылающие щеки и белое горло до тех пор, пока она не замерла, затрепетав и затаив дыхание, не в состоянии противостоять сильным рукам, что сжимали ее все крепче и крепче.
Она извивалась и стонала от нахлынувших эмоций, когда он склонил голову, нетерпеливо, как человек жаждущий пить, и прижался горящими губами к нежной впадине ее горла. Одна рука его спустилась ниже, до талии, несмотря на ее запреты и борьбу.
В каком-то странном оцепенении она оказалась на грязной койке, с юбкой закатанной до бедра. Блеск ее собственной белой плоти, так щедро обнаженной, привел ее в чувство, вывев из лабиринта поражения, в который ее силой загнали. Ее верткий ум работал быстро. Едва она откинулась назад, как вдруг судорожно закричала.
- Моя спина! Что-то ранило меня! Нож в матрасе...
- Что за черт? - он схватил ее на руки и мгновенно перевернул, но ее маленькие руки были прижаты к спине, и она корчилась и стонала, хорошо имитируя боль.
- Прости, детка, - он начал рвать на куски матрас, пытаясь найти то, что причинило ей боль, и когда он повернулся к ней спиной, она схватила тяжелый кувшин, служивший умывальником, и разбила о его голову.
Даже Дикий Билл Клантон не смог встать после такого удара. Он рухнул вниз, словно зарезанный буйвол - или скорее бык, - а она бросилась через дверь и дальше по коридору. За спиной она услышала яростный рев, который словно подарил крылья ее маленьким каблучкам. Она выскочила в переулок и побежала по нему, не останавливаясь, чтобы привести в порядок свою одежду.
Когда она выскочила на улицу, позади шатаясь в переулок вышел Клантон, - истекающая кровью, разъяренная и грозная фигура. Но она была на полу-респектабельной улице, полной прогуливающихся мимо людей и сикских полицейских. Он не посмеет выйти из переулка за ней. Она пошла степенно дальше, поправляя свое платье по пути. Несколько бездельников видели ее бегство из переулка, но они лишь молча улыбнулись в тихом развлечений и ничего не сказали. В этом квартале было не в новинку видеть девушку, выбегающую из глухого переулка с открытой грудью и задранной юбкой.
Но несколько ловких движений изменили ее внешний вид, и спустя мгновение, глядя холодно, невозмутимо и скромно, будто только что вышла из салона красоты, она направилась к своей квартире, где ее ждали одежды, в которых она должна отправиться на маскарад.
Через час она вошла в знаменитый антикварный магазин Вун Юэня, который был словно прекрасная роза посреди убогого местного квартала, как гроздь ювелирных изделий в куче мусора. Снаружи все выглядело просто, но внутри, даже в главной комнате с выставкой, предназначенной для интересующихся туристов и случайных коллекционеров, магазин был наполнен буйством красок старинного искусства.
Сокровища из нефрита, золота и слоновой кости выставлены совершенно открыто и, по-видимому, без охраны. Но жители квартала не были обмануты этой видимостью. Ни один не посмел бы ограбить Вун Юэня. Арлин подавила холодок страха.
Неслышно ступающий китаец поклонился ей, руки его были спрятаны в широкие шелковые рукава. Она посмотрела на него с вялым безразличием аристократа и сказала с акцентом, услышав который любой британец мог бы поклясться, что она родилась с ним:
- Скажи Вун Юэню, что леди Элизабет Уиллоуби хочет увидеть фигурки из слоновой кости.
Узкие глаза бесстрастного китайца расширились, когда он услышал имя. С еще более низким поклоном он взял листок желтой бумаги с китайскими иероглифами и, кланяясь, предложил ей черное кресло с когтистыми драконьими лапами, прежде чем исчез в складках большого темного бархатного гобелена, который занавешивал дальнюю часть магазина.
Она села, глядя равнодушно вокруг, в соответствии с ее ролью. От Леди Элизабет не стоило ожидать интереса к мелочам, выставленным на обозрение для широкой общественности. Она считала, что сейчас за ней наблюдают через скрытый глазок. Вун Юэнь был таинственной фигурой, подозреваемый в занятиях странной деятельностью, но до сих пор не пойманный ни его многочисленными врагами, ни представителями власти. Он вошел так тихо, что стоял некоторое время перед ней, прежде чем она заметила его. Она взглянула на него, маскируя свое любопытство за скучающим видом английской дворянки.
Вун Юэнь был достаточно крупный мужчина для китайца, приземистый, но все же выше среднего роста. Его квадратное, лимонного цвета лицо было украшено тонкой струйкой висячих усов, а его бычьи плечи, казалось, готовы разорвать по швам вышитый черным шелком халат, который он носил. Он пришел в Шанхай с севера, и в нем было больше монгольского, чем китайского, что подчеркивали массивные предплечья, выделяющиеся даже под его широкими рукавами. Он поклонился, вежливо, но не подобострастно. Он, казалось, был впечатлен, но не в восторге от присутствия известного коллекционера в своем магазине.
- Леди Элизабет Уиллоуби оказывает моему скромному учреждению большую честь, - сказал он на прекрасном английском языке, глядя прямо на нее, не пытаясь скрыть свой жадный интерес к ее спелым формам. Это было его естественное высокомерие, гарантия его власти. Он имел дело с богатыми белыми женщинами и раньше, и странные истории шептали о его отношениях с некоторыми из них. Окруженный тайной и властью, он казался романтической фигурой для некоторых европейских женщин.
- Фигурки во внутренней комнате, - сказал он. - Там же и мои настоящие сокровища. Эти, - он указал презрительно вокруг, - лишь развлечение для туристов. Миледи, это честь для меня.
Она встала и двинулась через комнату уверенной походкой женщины ее уклада, вызывающей уважение во все времена. Он отодвинул атласные занавески, на которых извивались позолоченные драконы, и, шагнув следом за ней, задвинул. Они шли по узкому коридору, где стены были укрыты черным бархатом, а пол был устлан толстыми коврами из Бухары, в которых ее ноги утопали.
Мягкое золотое сияние исходило от бронзовых фонарей, подвешенных к инкрустированному золотом потолку. Она почувствовала, как участился ее пульс. Она была на пути к известной, но таинственной внутренней комнате Вун Юэня, недоступной для всех, кроме богатых и красивых женщин, и в которой, по слухам, Вун Юэнь совершал странные сделки. Он не всегда продавал свой антиквариат за деньги, и там побывало много женственных коллекционеров, готовых отдать свою добродетель за желанную реликвию.
Вун Юэнь открыл бронзовую дверь, украшенную золотом и черным деревом, и Арлин вошла в просторную комнату, шагнув над серебристой пластиной из стекла, установленной в порог. Она видела, как Вун Юэнь взглянул вниз, когда она перешла через нее, и поняла, что он наслаждается увиденным зрелищем. Это зеркало, размещенное таким образом там, где женщины должны проходить по нему, прежде чем войти в комнату, было типичным китайским трюком, чтобы хозяин заведения мог получить более близкое представление о прелестях своих прекрасных клиентов, которые отражаются в зеркале. Ей было все равно, но ее позабавила его изобретательность. Даже Вун Юэнь вряд ли осмелится флиртовать с леди Элизабет Уиллоуби.
Он закрыл дверь и поклонился ей, придвинув богатое кресло из красного дерева.
- Пожалуйста, простите меня, миледи. Я вернусь мгновенно.
Он вышел в другую дверь, и она оглянулась вокруг, разглядывая богатство, сравнимое с шахской сокровищницей. Здесь действительно были настоящие сокровища Вун Юэня, - это выглядело как награбленное тысяч султанских дворцов и языческих храмов. Идолы из нефрита, золота и слоновой кости улыбались ей, и менее утонченная женщина покраснела бы, взглянув на фигуры, изображающие восточных богов и богинь в различных любовных позах. Она могла представить себе какой эффект эти вещи оказывали на некоторых из женских посетителей этой комнаты.
Даже ее глаза расширились при виде безделушки в виде ухмыляющегося, пузатого чудовища - фигурки из слоновой кости, это божество известно только в безымянном монастыре, укрытом высоко в Гималаях. Каждый нерв ее закололо, когда она увидела золотую голову дракона, выступающую дальше из стены. Она быстро перевела взгляд обратно к Богу, так как вернулся хозяин, тихо ступая одетыми в бархат ногами.
Он улыбнулся, увидев, как она глядит на идола и женскую фигурку в его руках.
- Это только одна из концепций тибетского бога. И ценность для любого коллекционера, но давайте немного отложим наш деловой разговор, а пока выпьем чай. Это будет честь для меня.
Они сели за маленький столик черного дерева, монгол ударил в бронзовый гонг, и чай был подан тощей, неслышно ступающей китайской девушкой, одетой только в тонкую куртку, которая спускалась лишь немного ниже ее бедра и не скрывала ни ее гладкой кожи, ни лимонного оттенка прелестей.
Эта демонстрация, как знала Арлин, была в соответствии со своеобразными китайскими поверьями, что женщина стает восприимчивой для настроения, нужного для любовных достижений, при виде доступных прелестей другой женщины. Она задалась вопросом, если, в конце концов, это был замысел Вун Юэня, почему он не проявлял никаких признаков этого.
Рабыня смиренно поклонилась в последнем низком поклоне, что выставило ее полные груди в декольте куртки, и нервы Арлин сжались. Теперь настало время. Она прервала Вун Юэня вежливо, но банально.
- Эта маленькая нефритовая фигурка, вон там, на полке из слоновой кости, - сказала она, указывая пальцем. - Разве это не одна из работ Джум Шаня?
- Я понял!
Когда он поднялся и подошел к полке, она добавила порошок в его чайную чашку. Он растворился мгновенно, без изменения цвета жидкости. Она лениво потягивала свой чай, когда монгол вернулся и поставил перед ней крошечную фигурку воина из нефрита.
Он поднял чашку и выпил ее залпом, а она смотрела на него с напряженностью, которую не смогла полностью скрыть. Он поставил пустую чашку, слегка нахмурившись и скривив губы на вкус.
- Я хотел бы обратить ваше внимание, миледи, - он наклонился вперед, дотронувшись до нефритовой фигурки, - и рухнул на стол, словно мертвый. В одно мгновение она была в другом конце комнаты, и ее белые, тонкие пальцы скользили по зубам резной головы дракона. В этих пальцах был инстинкт, супер-чувствительность, которой обладают иногда лишь высококвалифицированные взломщики.
Через несколько мгновений челюсти внезапно раскрылись, открывая обитое бархатом гнездо, в центре которого, как яйцо легендарной райской птицы, горел и тлел большой, гладкий, круглый драгоценный камень.
У нее перехватило дыхание, когда она осторожно взяла его в руки. Это был рубин, такого глубокого малинового цвета, что казался темно-фиолетовым, как оттенок старого вина или кровь, что течет рядом с сердцем. Это было похоже на материализованный фиолетовый кошмар. Сейчас она могла поверить в дикие истории, что слышала, - будто Вун Юэнь поклоняется ему, как богу, высасывая безумие из его зловещих глубин, что он приносит страшные жертвы ему...
- Прекрасный, не так ли?
Низкий голос разрушил напряженную тишину, заставив замереть сердце, как после взрыва. Она повернулась, тяжело дыша, и замерла, словно парализованная. Вун Юэнь стоял перед ней, хищно улыбаясь, его узкие глаза пылали черным огнем. Безумный взгляд скользнул по чайному столу. Там все еще лежала громоздкая фигура, полностью идентичная Вун Юэню в каждой детали.
- Что? - выдохнула она слабо.
- Моя тень, - улыбнулся он. - Я должен быть осторожным. Давно мне пришла в голову мысль иметь слугу, полностью похожего на меня, чтобы обмануть своих врагов. Когда я вышел из комнаты некоторое время назад, он занял мое место, а я наблюдал через глазок. Я предполагал, что вы пришли за Сердцем.
- Как вы догадались? - Она чувствовала бесполезность отрицания.
- Почему нет? Разве не каждый вор в Китае пытается украсть его? - он говорил тихо, но глаза его сияли красным, и вены вспухли на шее. - Как только я понял, что вы притворяетесь, я сообразил, что вы пришли, чтобы что-то украсть. Почему бы не рубин? Я установил ловушку и позволил вам шагнуть в нее. Но я должен поздравить вас за вашу ловкость. Ни один из тысячи, возможно, не смог бы так быстро найти способ, как открыть пасть дракона.
- Так вы знаете, что я не леди Элизабет? - прошептала она сухими губами, большой рубин, казалось, жег ее ладони.
- Я понял это, когда вы шли через зеркало, тогда я увидел ваши нижние конечности, отраженные в нем, я никогда не видел леди Элизабет, но все дилеры нефрита знают особенности ее репутации. Одним из них является такая страсть к нефриту, что она всегда носит нефритово-зеленые шлепанцы. Ваши же лавандовые.
- Что вы собираетесь делать? - она затрепетала, когда он двинулся к ней.
Свет сродни безумию горел в его глазах.
- Вы осквернили Сердце своим прикосновением! Он должен выпить всякого, кто коснется его, оберегая меня, своего первосвященника! Если мужчина - его кровь! Если женщина - ...
Не было необходимости ему завершать свое отвратительное решение. Рубин упал на толстый ковер, покатился по нему, вращаясь, словно глаз демона. Она отпрыгнула, визжа, когда Вун Юэнь, больше не казавшийся спокойным, с перекошенным лицом, словно маской зверя, схватил ее за запястье. Против его мускулистых рук ее усилия были напрасными. Как в кошмарном сне, она почувствовала, как он поднял ее и понес, пинающуюся и царапающуюся, сквозь тяжелые парчовые шторы, скрывающие нишу. Ее глаза охватили беспомощно комнату, она увидела, словно сквозь туман, как фигурка из слоновой кости искоса смотрит на нее. Казалось, она издевается над ней.
Альков был обнесен стеной с зеркалами. Только китайская жестокость могла бы разработать такой механизм, где, в зависимости от того, как она повернет свою голову, она все равно столкнулась бы со зрелищем своего унижения, отраженного от каждого угла. Она была одновременно актером и зрителем этой жестокой драмы. Она не могла избежать позора от вида собственных страданий, и грубые жестокие руки Вун Юэня безжалостно пресекали ее безнадежную, отчаянную борьбу.
Когда она почувствовала жадные желтые пальцы на своей съежившейся плоти, она увидела в зеркалах свои дрожащие белые груди, свое разорванное платье - растрепанную, алую юбку в поразительном контрасте с белыми бедрами, и только струйка шелка защищала их, как они отчаянно согнуты, скручены и скорчены, - тогда со страстным вздохом, просочившимся между его отшлифованных зубов, Вун Юэнь разорвал нижнее белье в клочья на ее теле...
На чайном столике по-прежнему лежал без чувств китаец, глухой к неистовым, отчаянным крикам, что наполняли снова и снова внутреннюю комнату Вун Юэня.
Час спустя открылась дверь, выходящая в узкий переулок позади антикварной лавки Вун Юэня, и Арлин грубо вытолкнули на улицу, ее груди были почти голые, платье разорвано в клочья. Она упала от сильного толчка, и дверь захлопнулась с жестоким смехом. Изумленная, она поднялась, распустила остатки юбки, расправила платье и, шатаясь, пошла по переулку, рыдая в истерике.
В комнате, из которой ее только что выбросили, Вун Юэнь обратился к худому, угрюмому человеку, косичка которого была плотно намотана на его голову, и у которого за широким шелковым поясом торчала рукоятка легкого топора.
- Яо Чин, возьми Юн Канга и проследи за ней. Всегда существует какой-то человек за кулисами, когда женщина крадет. Я отпустил ее, потому что знаю, что она приведет нас к этому человеку, сразу отправь Юн Канга назад ко мне. Ни в коем случае не убивайте его сами. Я, и только я, должен накормить Сердце их мерзкой кровью - ее и его.
Китайский убийца поклонился и вышел из комнаты, его лицо не отражало его тайного убеждения, что Вун Юэнь безумец, не потому, что тот считает, будто Сердце пьет человеческую кровь, а потому, что он, богатый купец, настаивает на убийстве, которое люди его класса всегда оставляют для наемных убийц.
В устье небольшого кривого переулка, что выходил на гниющий заброшенный причал, Арлин остановилась. Ее лицо было изможденным и полным отчаяния. Она достигла конца пути. Она потерпела неудачу, и Тремейн не примет никаких оправданий. Впереди она видела только черные дула ружей расстрельной команды, к которой он доставит ее, но сначала будут пытки, бесчеловечные пытки, чтобы узнать ее секреты, которыми, как будут думать похитители, она обладает. Мир никогда не узнает полную историю обработки подозреваемых в шпионаже.
С тихим стоном она прикрыла глаза рукой и, спотыкаясь, слепо побрела к краю пристани, когда сильная рука схватила ее за талию, и она взглянула в удивленное лицо Дикого Билла Клантона.
- Что, черт возьми, это ты делаешь?
- Отпусти! - всхлипнула она. - Это моя жизнь, и я могу закончить ее, если захочу!
- Не рядом со мной, - проворчал он, взял ее на руки и отнес обратно в сторону от пристани. Он сел на штабель и усадил ее к себе на колени, как ребенка.
- Хорошо, что я нашел тебя, - ворчал он. - У меня было чертовски много времени, пока я выслеживал тебя после того, как ты ударила меня и побежала по переулку, но я, наконец, увидел, как ты нырнула сюда. Ты выбираешь отвратительные места для прогулок. Сейчас ты расскажешь мне в чем дело. Такая шикарная дама, как ты, не должна прыгать с доков.
Он, казалось, не держал на нее зла за тот кувшин. Было нечто похожее на собственничество в кольце его сильных рук, обхвативших ее гибкое тело, но она нашла утешение в твердости его грудных мышц, на которых улеглась ее льняная головка. Дикая мужская сила сулила безопасность. Внезапно она поняла, что уже не возмущается его упорным стремлением к ней. Она нуждалась в его силе, ей был необходим мужчина, который будет бороться за нее.
В нескольких словах она рассказала ему все - как удерживал ее Тремейн, какую задачу он поставил, и что произошло во внутренней комнате Вун Юэня.
Он ругался, слушая ее рассказ.
- Я проучу этого желтопузого за это! Но сначала мы пойдем к Аллее крыс. Попробуй упросить Тремейна, чтобы он дал тебе еще один шанс. Тем временем я займусь этой 'евразийской девкой', я знаю, что он может многое рассказать мне о себе, и он расскажет, иначе я сдеру с него живого кожу. Он был замешан в достаточном количестве грязных дел. Если мы получим что-нибудь горячее на него, то сможем закрыть ему рот, все в порядке. И мы получим это что-нибудь, могу поспорить.
Когда они вошли в Аллею Крыс, в полузаброшенный складской район в местном квартале, они не заметили две фигуры, украдкой крадущиеся за ними следом, не услышали горделивый шепот:
- Юн Канг, возвращайся и расскажи нашему хозяину, что она вывела нас на нужного человека! Я буду наблюдать за переулком, пока он не придет.
Клантон и Арлин оказались в темном дверном проеме и пошли по коридору, который был совершенно безлюдным. Двигаясь на ощупь в сумерках, она нашла комнату, к которой стремилась, и привела Клантона к ней. Она зажгла свечу, огарок которой стоял на полке, и обратилась к Клантону:
- Он скоро будет здесь.
- Я буду ждать в соседней комнате, - сказал он, скрепя сердце, неохотно убирая свою руку с ее талии. - Если он будет вести себя грубо, я нападу.
Оставшись одна в освещенной светом свечи комнате, она попыталась успокоиться и взять себя в руки, ее сердце билось в бешеном ритме, громом отдаваясь в тишине. Где-то шуршали крысы. Время тянулось невыносимо. Вскоре быстрые, легкие шаги зазвучали в зале, и Дюк Тремейн ворвался в дверь, его глаза сверкали от жадности. Они покраснели, когда он прочитал поражение в ее глазах, лицо его исказилось.
- Будь ты проклята! - острыми, словно когти, пальцами он схватил ее за плечи. - Ты не справилась!
- Я ничего не могла поделать! - взмолилась она. - Он знал, что я мошенница. Пожалуйста, не бей меня, Дюк. Я попробую еще раз...
- Еще раз? Ты маленькая дурочка! Думаешь, этот китайский дьявол даст тебе еще один шанс? - Учтивость Тремейна исчезла, он стал похож на сумасшедшего. - Ты потерпела неудачу, как и все мои планы! Все хорошо! Я возмещу часть потерянного с тебя! Снимай платье...
Уже и так превращенная в клочья, одежда ее легко порвалась в его руках, обнажая белые груди, трепетавшие под его взглядом.
Внутренняя дверь распахнулась. Тремейн повернулся, выхватывая пистолет, но прежде чем он успел выстрелить, кулак Клантона встретился с его челюстью, и Тремейн упал без чувств. Клантон наклонился и поднял пистолет, затем развернулся, когда открылась дверь за его спиной. Он напрягся, когда спокойный голос проговорил:
- Не двигайся, друг мой!
Он заглянул в дуло пистолета в руке Вун Юэня.
- Так вы и есть тот человек? - пробормотал монгол. - Хорошо! Сердце напьется...
Он мог выстрелить в Клантона, мог отнять пистолет, который тот держал. Но вдруг неожиданно за спиной американца рассмеялась Арлин.
- Это сработало, Билл! - воскликнула она. - Наш человек заберет рубин, пока мы задержим Вун Юэня здесь! Дурак! Он еще не догадался, что мы обманули его, чтобы выманить из магазина после того, как я нашла тайник, где он прятал камень.
Лицо Вун Юэня стало бледным, словно у мертвеца. Поперхнувшись, он выстрелил, но не в Клантона, а в девушку. Но его рука дрожала, как осиновый лист. Он промахнулся, и как эхо после его выстрела громыхнул пистолет Клантона. Вун Юэнь упал с простреленной головой.
- Но нас повесят за это! - захныкала девушка. - Слушайте! Кто-то бежит по коридору! Они услышали выстрелы!
Быстро нагнувшись, Клантон вложил в руку Дюка Тремейна еще дымящийся пистолет, а затем пнул его сильно по голени. Тремейн заворчал и явил признаки возвращения сознания. Клантон увел Арлин в другую комнату, и они вместе наблюдали сквозь щель в двери.
Дверь в зал открылась, и Яо Чин вошел крадучись, как пантера, сжимая в руке топор. Его глаза заблестели при виде Вун Юэня, лежащего на полу, Тремейн нетвердо стоял на ногах, сжимая пистолет в руке. Китайский убийца шагнул к шатающемуся шантажисту. Сверкнула обнаженная сталь, раздался неприятный хруст, как в мясном магазине, и Тремейн упал, его череп был расколот. Яо Чин бросил дымящийся топор на пол рядом со своей жертвой и отвернулся.
- Вон отсюда, быстро! - пробормотал Клантон, встряхнув Арлин, которая, казалось, была на грани истерики. - Вверх по переулку - затем свернем в другом направлении.
Она вернула себе свое самообладание, и они почти на ощупь побежали по темному переулку, Клантон тихо пробормотал:
- Мы совершенно чисты сейчас. Тремейн с пробитым черепом уже не проговорится, а этот китайский убийца скажет своим приятелям, что это именно Тремейн застрелил их босса.
- Нам лучше убраться из города! - Они вышли на узкую, освещенную фонарями улицу.
- Почему? Мы сейчас вне подозрений.
Легкая дрожь желания пробежала по ней, когда Клантон остановился в дверном проеме и заговорил с ухмыляющимся старым китайцем, который проводил их в небольшой уютный номер с занавешенными окнами и диваном.
Когда дверь закрылась за старым китайцем, Клантон притянул ее жадно к себе, нашел ее алые губы, теперь не оказывающие сопротивления. Ее руки обвились вокруг его толстой шеи, когда он оторвал ее от пола. Она охотно ответила на его страстные ласки.
Она вновь поменяла хозяина, это была правда, но сейчас все было по-другому. Сейчас она ощущала комфорт и безопасность, исходившие от сильного человека, который может сражаться за нее и защищать. Были приятны прикосновения его сильных жаждущих ладоней. С блаженным вздохом она удобно устроилась в кольце его могучих рук.