Dr Riddle : другие произведения.

За все грехи твои отвечу... (весь рассказ)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь - коварная дама. Она преподносит тебе сюрпризы, сама скрываясь под тёмной вуалью. Ты строишь грандиозные, тщательно продуманные, планы, а она легко и изящно рушит их, играя с тобой в самые непредсказуемые игры. Никогда не знаешь чего от неё ожидать и кому верить. Враг может скрываться всюду: будь это добродушный сосед, близкий родственник, человек, который долгое время прятал своё лико под маской друга или же... ты сам. Это история о мальчике, что был марионеткой в спектакле жизни. И вот однажды любовь указала ему нелёгкую дорогу...
  Глава I
  Тёмное прошлое
  
  6 ноября 2009 года
  После сна...
  Сегодня мне снилась мать... Мама... Она так смутно выглядела во сне, что мне не удалось увидеть её полностью... Я так и не вспомнил досконально её внешность. Я бы даже не подумал, что это она, просто сознание упрямо мне подсказывало, что это именно она. Она стояла у обрыва. Её чёрное платье и длинные каштановые волосы небрежно трепал ветер. Я подошёл ближе... Хотел схватить её за руку... Едва не хватило трёх шагов... Жалких трёх шагов... Она сказала мне: "Не подходи". И в тот же момент развернулась, на её лице виднелась еле заметная улыбка под алой помадой, губы прошептали: "Я тебя не ждала" и она ринулась вперёд... Так резко... Я долго не мог понять происходящее, будто тело парализовало и кто-то в наглую забрал мои мысли, а новые так и не поступали... Секундами спустя, я снова овладел своим телом и побежал к краю. Снизу на меня глядела пустота. Мне стало холодно и больно. Я проснулся. Осталось такое броское чувство, что мать покинула меня. Она действительно бросила меня во сне. А в реальности... Чёрт побери, я ничего не помню...
  
  "Ну что ж... пора распахивать ворота очередному бессмысленному дню моей жизни... А не пошёл бы он?..."
  Я небрежно кинул свою старую чёрную тетрадку и ручку куда-то в сторону. Меня нисколько не волновала их посадка. Не до них. Тётке явно это не понравилось, она что-то буркнула и дальше завалилась спать. Взгляд упал на старинные часы. Даже не столько старинные, просто древние. Одного слоя пыли бы хватило, чтоб ослепить шайку мошенников. В темноте я попытался разглядеть время на них. Было что-то около шести. "Скоро в школу. Сегодня я могу стать поводом для возмущения у некоторых учителей, если до урока что-нибудь не придумаю. Фокс не сделал домашнее задание! Кошмар какой..." Сейчас читать учебники мне просто не хотелось. Совсем. Я ещё пособирал пыли, лёжа в потели, и, спустя какое-то время, уговорил себя встать. Утро прошло как обычно: тётка только полчаса бегала по кухне и жаловалась на всё, что можно пожаловаться, а я закинул в желудок её фирменную овсяную кашу, сваренную в большом количестве воды, и поплёлся в школу.
  Ноябрь вовсю ставит свои правила погоде. Тётушка кричала на весь подъезд, чтоб я оделся теплее, и настырно уговаривала меня надеть шарф, но это не помешало мне одеться так легко, чтоб я мог в полной мере почувствовать суровость старушки-осени. Путь до школы не самый близкий, да и я не торопился. Я шёл дорогой, которая, наверное, была наиболее длинной к этому адскому месту. Ветер холодил мне лицо и с неким садизмом обмораживал руки. Он так же нагло тушил огонь в зажигалке и мои усилия - зажечь сигарету - накрылись медным тазом. Я со злостью сунул их обратно в карман и прибавил шаг в сторону школы.
  С немалым трудом я отсидел в школе свои восемь уроков. "Садисты." - думал я, как всегда, проклиная про себя школу. Хотя сегодняшний урок истории заставил меня снова задуматься о смысле моей жалкой жизни. "В 13 лет Иван IV был правителем Руси... Иван Грозный в 16 лет женился и стал полноправным царём... Он был великим..." - эти мысли мне просто не давали покоя, впрочем, как и другие об Иване Грозном. Мне было как-то тоскливо и зависть просто пожирала меня. В свои 15 я допустил слишком много ошибок...
  Я жил с отцом, который был на работе не то, что бы часто, а, как я всегда думал, он жил на работе и изредка меня навещал. Потом же мне стало известно, что он просто отъявленный бабник. Каждое его возвращение домой оборачивалось криком, упрёками и очередной дозой боли для меня. Он всегда находил за что меня упрекать. Я пытался быть хорошим и слушаться его, пытался быть таким сыном, о котором он бы мог мечтать. Я терпел постоянную боль: моральную и душевную. Думал, когда он мне снова разбивал лицо или бил так, что потом у меня внутри всё разрывало, а изо рта и носа лилась кровь, что я это заслужил. Я соглашался с тем, как он унижал все мои интересы и разбивал все детские мечты. Он часто приводил домой женщин и выгонял меня на улицу, чтоб я не мешался. Холодными ночами я, маленький и беспомощный, бродил по улицам, пока не нарвался на "монстров", которые избили меня и забрали почти всю одежду, кроме трусов и майки, а потом сожгли её. Я помню их язвительный смех и издёвки. Тогда я думал, что заслужил, что так и должно быть, а сейчас я просто думаю - какой же я дурак... После этого инцидента я перестал гулять и просто поднимался на этаж выше в подъезде. Там я ждал когда отец позволит мне вернуться в квартиру. Порой он любил выпить, а пустую бутылку ожидала тёплая встреча с моей головой. После этого часто я терял сознание. Возможно, и память. Я пытался подстраиваться так, чтоб угодить отцу, но почему-то у меня всегда не получалось. Позже я понял, что он просто ненавидел меня как и мою мать. Она ушла от него, оставив меня с ним. Признаться честно, я её тоже ненавижу за это. Я задавался вопросом - почему отец не выгонял меня навсегда? - и получил ответ у себя же - ему просто нужна домработница, которая будет прибирать квартиру, и неплохая груша для битья. И вместе с ответом я получил "нового друга". Моё "я" представилось мне как Макс, а я робко назвал своё имя - Майк.
  Когда мне предоставлялась возможность побыть в обществе без отца - это просто была сказка. Мы с Максом вместе убирали в квартире, составляли стратегические планы, играли, да и просто общались. Он познакомил меня со всем миром. Учил меня, упрекал, помогал и даже жалел. Я стал общаться с предметами, рассказывать им всё, говорить, советоваться. Кажется, они меня понимали и я их тоже. Ведь Макс не всегда мог быть со мной. Он уходил и приходил когда ему вздумается. Однако и старое, доброе одиночество очень часто оказывалось моим верным спутником.
  Каждая оценка в школе ниже "5" отцу предоставляла весомый повод выплеснуть на мне свою ненависть. Не смотря на это, у меня не были только отличные оценки, но я делал так, чтоб их было как можно больше. В 11 лет я продумывал некий план и попытался реализовать его. Я страстно желал убить отца. Но моя попытка потерпела провал. И я бежал. К сожалению, "вторая" часть плана, то есть провал - не предполагался, но, всё же, я заранее собрал в свой школьный рюкзак какие-то вещи, ещё некоторые разложил в мешок, поэтому мой побег осуществлялся в их компании.
  Пока была возможность - я умудрялся ходить в школу и не вызывать каких-либо подозрений. Обитание на улице мне казалась гораздо слаще, чем та, которой я жил. Но я озлобился. Я возненавидел весь мир. Жизнь меня изрядно обдолбала об углы, я возненавидел и её. Я стал подворовывать по магазинам. Несколько раз попался и моё лицо чётко запомнили продавцы некоторых заведений. Другие магазины были снабжены видеокамерами и я оставил несколько актов охранникам, заполненные под выдуманными именами. Я сидел полгода в колонии за то, что нахамил и ударил полицейского, когда тот составлял на меня акт. После меня отправили в приют, где успел завести врагов больше, чем за всю жизнь.
  Однажды приют посетила пожилая женщина, у которой, странным образом, не сложилась жизнь. У неё недавно погиб муж, а детей так и не было по состоянию здоровья, насколько я понял. Воспитательница успела её осведомить информацией о каждом ребёнке. Все пытались ей понравится, чтоб она забрала кого-то из них к себе домой, а я сидел вдали от всей этой суеты и смотрел в окно. Мне было всё равно. Поговорив со всеми, она подошла ко мне и села рядом. С неподдельным любопытством и будто бы ноткой сожаления в голосе, она обратилась ко мне:
  -А что ты сидишь тут, молодой человек? - на её старом морщинистом лице заиграла улыбка, полная доброты. На вид ей было лет 60. У неё были зелёные, подкрашенные черными полосами сверху и снизу, глаза, которые как-то по-детски смотрели на меня. Тонкие, немного ссохшие губы были намазаны тёмно-красной, почти коричневой помадой. Щёки были как-то неестественно розовые. "Краска." - подумал я, ведь мне не известны все эти тонкости косметики. Лоб закрывала желтоватая чёлка, а волосы аккуратно были собраны большой коричневой заколкой. Она мне тогда показалась лапой злого дерева, цепляющегося с последних сил за волосы старухи. На её теле довольно свободно и раскованно устроился ярко-красный свитер, своим длинным воротником он прятал от моих глаз её шею и немного выдавался вперёд. Под свитером расположилась длинная серо-коричневая юбка, из-под которой робко выглядывали кожаные чёрные сапоги, скрещённые между собой. Правая рука старухи лежала на колене, то ли держась за него, чтобы не упасть, то ли с намерением оторвать, а левая упиралась на кровать. Я же немного повременил с ответом, пока изучал своего собеседника. Её вопрос ведь звучал так мягко, довольно нежно и ненавязчиво. Мне было не очень знакомо это от живых людей.
  -Куда посадили, там и сижу... - я отвёл взгляд и принялся изучать скомканную бумажку на грязном полу. Я мысленно поздоровался с бумажкой и спросил - что нужно этой женщине? Она мне посоветовала самому узнать. Предательница...
  -У тебя нет родителей? - немного сочувственно спросила она. Я не посчитал нужным отвечать на этот вопрос, так как не желаю их просто знать.
  -С какими намерениями Вы подошли ко мне? - я спросил напрямую и посмотрел ей в глаза. У меня не было намерения вести с ней задушевные беседы или подлизываться к ней. Она наклонила ко мне голову, улыбнулась и сказала полушепотом:
  -Пойдём, прогуляемся? Я угощу тебя мороженым. - У неё денег много? Или план какой? Или она меня мороженым вздумала подкупить? Я даже озадачился.
  -Что такое "мороженое"? - я правда не знал. Мне подумалось - отрава. Но если угощать, то не ядом ведь, не так ли? Однако всякое бывает. Видимо, этим вопросом я сам озадачил старуху. Её глаза стали больше и на лице появилась некая грусть. Наш разговор продолжался ещё не так долго, но каким-то образом ей удалось меня вытащить на улицу.
  Солнце обливало тёплыми лучами, но, всё же, было довольно прохладно и ветер порой давал о себе знать. Старуха рассказывала истории из своей жизни и отвела меня в заведение, которое назвала "кафе". Она мне купила сок из фруктов и обещанное "мороженое", а себе взяла кофе. Я долго осматривал это место и с некой опаской поглядывал на еду, которая стояла на столе.
  -Ну чего же ты? - спросила она, после чего отпила кофе. -Пить, вроде, можно. -посмеялась она. Это было не убедительно. Я отвёл взгляд сторону. Я снова чувствовал себя "не в своей тарелке". Старуха потянулась к своей сумке, которая висела на вешалке возле окна. В моей голове проскользнула мысль, что сумку она сшила сама и из своей юбки. Но тогда какой же длины юбка должна была быть? Повошкавшись немного, она достала пачку сигарет и зажигалку. Затем старуха перевела на меня взгляд. -Ты куришь? -я не спешил ответить. Если скажу правду - хорошо, молодец. Если скажу "да" - может отказаться от меня.
  -Да. -ответил я как-то резко и нагло, неожиданно даже для себя. Старуха достала сигарету и протянула мне. Этим она ещё больше загнала меня в тупик. Я взял сигарету и положил её на стол. Она открыла окно, закурила и дала мне зажигалку.
  -Я тебя не съем же. - улыбнулась она и затянула сигарету, затем она выдохнула в окно и из его рта вывалил клубок дыма. Ему явно не понравилось гулять по её внутренностям. Она стала рассказывать о своём муже - таким он был хорошим, красивым и так далее, что трудно верилось, что такая персона вообще могла существовать, правда, и бабка была странной для меня. Она продолжала свой яркий рассказ и, в последствии, стала клонить к сегодняшнему дню. -Мой муж умер только неделю назад. Мне так его не хватает. Но -тут она сделала паузу, затянулась и с выдохом продолжила -жизнь продолжается. -старуха снова сделала паузу - Он так мечтал о ребёнке. А я не смогла ему подарить его. Я решила осуществить его мечту и посвятить всю свою оставшуюся жизнь ребёнку. -"Как трогательно. Сейчас заплачу." - подумал я. -Я обратила внимание на тебя. Те ребятки тоже хорошие. Они добрые и милые. Да и совсем ещё дети. Но ты... ты так напомнил мне Джона... -"Впервые за два часа её монолога она назвала мне имя своего мужа. Так это я, что ль, какого-то старика ей напоминаю? Обидно даже."-Когда я увидела его впервые - он так же сидел на последней парте, прям в углу класса и заметно отличался от других. Когда я узнала его поближе - он тоже был робок и груб. Странное сочетание, не так ли? - она улыбнулась и посмотрела на меня, ожидая ответ. Старуха несколько раз втянула сигарету и, так как уже поняла, что ответа не проследует, продолжила -К чему я это говорю? В общем - я думаю тебя усыновить, Майки. Что скажешь? - теперь я был полностью зажат. Как я мог ей понравиться? Ей, случайно так, сегодня ничего тяжёлого на голову не падало? Я, наверное, от неожиданности, поменялся в лице, но я этого видеть не мог.
  -Мне нужно подумать.
  -Я понимаю, конечно. Я оставлю тебе свой номер, когда решишь - позвонишь мне. Ладно? Ты кушай, кушай. Сейчас растает всё и будет не так вкусно. - старуха говорила как-то улыбчиво, она стала копаться в своей авоське. Её будто обрадовал мой неоднозначный ответ. Я осторожно попробовал её хвалёное кушанье. "Холодное..." - подумал я, но вкус мне был не знаком и я решил ещё попробовать. Моё "попробовать" закончилось тем, что миска опустела и я начал покашливать. Бабка написала мне свой номер на листке и положила на стол, возле меня. Затем я выпил сок, собрал в карман листик, зажигалку, сигарету и нацепил куртку, пока старуха расплачивалась с официантом и собирала свои пожитки. Она проводила меня до приюта своими рассказами и ушла. Последние её слова были: "Жду твоего звонка. Я тебе всегда рада, дорогой."
  Я полночи обсуждал этот вопрос с Максом. Мы решили идти к ней. И уже два года я живу с тётушкой Терезой. Пенсия у неё маленькая. Она часто бурчит на меня, а потом невзначай говорит с улыбкой:
  -Ну ты не обижайся. Я пожалуюсь, пожалуюсь и легче станет. -да я и не обижался. Я её не слушал даже.
  
  Глава II
  Ночной бродяга
  
  На улице уже вовсю царил вечер. Блеклым светом мерцали фонари, пытаясь осветить хоть какую-то часть дороги. Я шёл медленным шагом в самую глубь темноты, скрываясь от света или полутеней. Ранее Тереза меня чуть ли не силой держала, чтоб я не ушёл гулять так поздно, а потом просто смирилась. Я достал из кармана слегка помятую сигарету и зажигалку. Живя у тётушки, я стал курить. Много и часто. Каждый раз, когда мне было грустно, а грустно мне почти всегда. Мне совсем это не нравится. Я пробовал бросить, но потом ещё больше хотелось. И я смирился. Вот и сейчас мне грустно. Я бы не назвал свою жизнь обычной. Нет, она далеко не обычная. Она хуже. Но жить обычной жизнью я не хочу. Я не умею и даже не знаю о чём вообще можно с людьми говорить. Тётушка часто со мной говорит, рассказывает что-то. Даже то, как у неё нога болит уворачивает в целый рассказ часа на два. Даже немного завидую. Ладно, много. Я завидую всем, кто лучше меня хоть в чём-то, а лучше меня, пожалуй, каждый.
  Обмёрзшими руками я судорожно зажёг сигарету. Это было нелегко, но тяга к курению была сильнее. Клубок дыма вдоволь пошарил по моим лёгким и вывалился на улицу вместе с характерным для полу-зимы дымком тепла. Мои мысли направились на моих приятелей. На данный момент - бывшим. Я не помню - как мы познакомились, но, как факт, это было ещё в детском саду. Мы общались, проводили время вместе. По мере взросления всё больше гуляли, стали заниматься уличным спортом и у всех неплохо получалось, так что потом нам умудрялись завидовать. Приятно, но я не тот, кому можно хоть в чём-то завидовать, в отличии от Фреда, Криса, Алекса или Рика. Было больше лиц, но с ними я меньше знаком. Рик - на год младше меня. По сравнению с ним я чувствовал себя просто стариком. Фред не так давно начал представлять себя рэпером и пытался соответствовать этому образу. Я тоже как-то пытался, но из меня рэпер определённо не вышел. Да и просто перестало интересовать. Крис - замкнутый в себе. Он часто говорил загадками и сам по себе имел много тайн. Но Алекс... Алекса я считал главным соперником. Он буквально во всём превосходил меня. Я хотел быть как он. Потом я понял, что я могу быть лучше, но ничего для этого не делал. И так и остался просто мечтателем. Сегодня после школы мы просто шатались по улицам и общались обо всём да сразу. Как-то прикалывались, как-то дурачились. Порой думается - как странно, что они проводят и хотят проводить со мною время. Я умел их обводить вокруг пальца, так что они думали, что я жил с отцом, потом его матерью, хотя Крис всё время меня в чём-то подозревал и вёл себя так, будто больше всех осведомлён.
  Я выкурил сигарету и затушил об дерево, оставив ему на память окурок, который безжизненно рухнул вниз, придавив тонкие телеса хрупких травинок. Я снова задумался - кто я? И чего я хочу? Эти вопросы мучили и продолжают так же садистски мучить. Как я только не пытался на них ответить, так и не осилил их. Я спрашивал у Макса, но он ответил, что ответ должен искать сам. Казалось бы - такие простые вопросы. Что на них отвечать-то? Но я не могу. Мои ответы были неверные и ложные. И, принимая за истину то, что ею не являлось, это послужило отличным предлогом для целой массы глупостей и ошибок. Люди гордятся своим прошлым. "Прошлое - это наше настоящее и будущее", "прошлое нужно знать и чтить его", "только зная прошлое себя и своей семьи можно познать себя" и прочее мне доводится слышать то от учителей, то от тётушкиных подруг, то от самой тётушки, то ещё от кого. Они с таким упоением рассказывают о том, что было в их жизни, явно подтверждая высказывание - "прошлое - это наше настоящее и будущее". Они только этим и живут. Но не я. Я опровергаю это. Я не хочу знать и всеми силами стараюсь забыть это злосчастное прошлое. Что было, то прошло. А вообще... если время бесконечно, то как его можно отсчитывать? Кто-то однажды сказал - времени нет, как и прошлого, и будущего, и настоящего. Его придумали люди. Но моё время текло, как вода из старого крана. Так же медленно и протяжно. И так же действовало на нервы. Не имея в арсенале какого-либо счётчика времени, я не имел возможности за ним следить. Поэтому я просто шёл по улице. Я поднял глаза к небу. Оно было таким синим... Я бы даже сказал - чёрным. На нём стали появляться белые точки в виде звёзд, будто небо было закрыто огромной чёрной тканью. По ту сторону огромный прожектор. Ткань немного рвётся и просвечивает, а эти просветы мы зовём звёздами. "Забавно..." - подумал я. Луна была явно дырой в этой ткани. Она так сияла, так радовалась собой, что она смогла прорваться и показать себя. Молодец, ничего не скажешь.
  -А, может, поменяемся? Я буду висеть на небе и иногда крутиться вместо тебя. Буду сиять чисто белым светом. Буду в одиночестве и при этом познакомлюсь с твоими сожителями-планетками. Я увижу солнце и не ослепну. По мне будут ползать людишки и будут упорно изучать меня. Я назло им буду прятаться и скрываться. А ты будешь тут вместо меня. Ходить, страдать, жить, мучиться и умирать. Идёт? - я даже не говорил этого. Я почти беззвучно шевелил губами. Но, уверен, Луна поняла меня и я наивно улыбнулся, когда закончил свою трогательную речь. "Как жаль, что это невозможно..." - думал я с явной досадой и смирением. Я всегда мечтал родиться в другой семье, в другом месте или хотя бы начать жить сначала. А ведь это не игра, где всё можно начать сначала. Сама мысль об этом звучала уж слишком печально. Ах если бы, ах если бы... Родиться бы мне талантливым или просто другим человеком, существом, предметом, материей... Если бы в той ситуации я поступил бы иначе и там бы сделал так вот... Конечно, глупо процеживать то, что уже давно прошло, когда сейчас и потом грядут новые разочарования, а я - их главный инициатор, несчастный кукловод, у которого руки запутались в нитках, а одежда заляпалась краской. Он знает как исправить это и сделать великолепное шоу, но вместо этого смотрит на свои куколки, жалуется им на жизнь и плачет - как всё плохо. Даже вся эта картина выглядит так смешно, что слёзы сами наворачиваются от жалости. Если бы я был художником - я бы обязательно нарисовал эту картину во всех красках. Ну вот. Опять мечты и два досадных слова "если бы"... Кого я обманываю? Я не умею рисовать. Я ничего не умею, кроме как жаловаться и мечтать.
  В школе я создавал образ круче того, которым я являюсь на самом деле. Постепенно это вошло в привычку. Я умел хитрить и изворачиваться, пользовался слабыми сторонами людей и просто нагло врал. Мне нравилось дурачить людей. Я не позволю им знать правду. Это только моя правда. Я не хочу ею делиться. Ни с кем. Людям поверишь, а они сыграют на этом доверии и в определённый момент воткнут нож спину.
  Улицы всё пустели и пустели. Всё ярче горели фонари. Зачем они так стараются? Их труды никто не оценит. Ветер одиноко шуршал остатками листьев и покачивался на ветках деревьев. Становилось холоднее. Старушка-зима всё пытается выдворить осень, но у той не получается одержать победу и та не сдаётся. Получается что-то среднее между ними. У меня стало неметь лицо от таких побоищ. Руки, привычным образом, нежились в карманах, но холод и туда норовил просочиться. Изредка кто-то появлялся, а потом так же исчезал. Вдали виднелись несколько групп, так называемых "шаек", я сразу сворачивал курс в другую сторону. Перспектива - быть такими же, как они, либо инвалидом - меня нисколько не радовала. Правда, я бы так легко не дался им да ещё я бегать умею, но их-то численно больше. Кем же я стану? Мне думается либо никем, либо чудовищем. Вариант чудовища мне больше нравится. Буду приходить людям в кошмары и пугать их, преследовать, мучить, заставлять бояться. Тут мой "шарм" и всё моё "обаяние" как раз придётся к месту. А потом на меня будут охотиться, ловить с радарами, искать, преследовать и запугивать дубинами, пробитыми гвоздями. Затем исследовать, изучать, проводить эксперименты, исследования и, в конце концов, сами "жертвы" и замучают "несчастного" охотника. Что-то мне это тоже не очень так нравится. Существующие профессии и работы меня не особо привлекают, а тётушка уже сейчас пытает меня вопросами - на кого я буду учиться? Куда поступлю? Кем стану? Я как-то не задумывался об этом. А надо?
  Я решил в очередной раз составить компанию моим подругам - сигарете и зажигалке. Я скрепил их союз, убрал мини-источник огня в карман и стал страстно целоваться с сигаретой, вытягивая из неё душу.
  -Понимаю. Тебе тоже не легко сейчас. Когда-то ты лежала спокойно на прилавках магазинов вместе с другими сигаретками. Вряд ли ты задумывалась о своей участи, о смерти. Твои подруги тоже об этом не знали. Сейчас ты умираешь и в этом моя вина. Я избавил тебя от участи лежать бездвижно в коробке, в тесноте, задумываясь о смысле жизни, как и я часто задумываюсь. Кремирование - лучшая смерть, чем смерть от загниения, так и не почувствовав сладкий ночной воздух и мои мерзкие губы. Не переживай, мне, всё равно, тебя жаль. - я разговаривал медленно и протяжно, соприкасаясь периодически губами с сигаретой и поглядывая на свою слушательницу. После её контакта становилось как-то легко и тяжело одновременно. Но лучше от этого точно не становилось, только хуже и хуже. И я бросил свою кратковременную подругу на произвол судьбы.
  Я чувствовал себя одиноко и обречённым на вечные страдания. Может, кто-то так хотел? Кто-то уже заранее уготовил мне их и я просто пешка уже законченной партии игры. Я продолжал медленно скитаться по переулкам и затерянным просторам. Ночью будто всё меняется. Хотя утро мне нравится больше. Тогда в полной мере чувствуешь прилив энергии, ощущение нового дня, когда, будто бы, жизнь начинается сначала и солнце так приятно слепит глаза, но ночь в моих глазах не теряет от этого привлекательности. Она загадочна и черна. Под своей вуалью она хранит множество тайн. Вместе с этим и ночных маньяков, извращенцев и тех, кто пытается походить на вампиров. Жаль я не вампир. Хотя вид крови и вкус этой тёмно-красной жидкости мне приятен. Бывает, я прокусываю губу по привычке - сдирать кожицу, которая мешается и висит без дела, чтоб ощутить этот вкус, чем-то напоминающий морскую воду, только вязкую и не столь солёную.
  Раздался жалобный вой. Моё сердце судорожно сжалось. Стало совсем не по себе. Затем проследовало попискивание, не так далеко я увидел силуэт собаки. Мне было просто больно видеть как она прихрамывала. Если б я был более чувствителен, то без слёз бы не обошлось. Я подбежал к ней. Она пугливо отсторонилась от меня. Я медленно стал приближаться.
  -Тихо, тихо. Я не причиню тебе вреда. - я протянул руки к ней. Наверняка от меня несло дымом и собака это чувствовала. Она была совсем молодая. Года два, не больше. Бойцовская такая. Я не очень разбирался в породах. На шее виднелся на вид дорогой ошейник. На серебряной косточке, свисающей с ошейника, было выгравировано - Стейси. Судя по внешнему виду - с домом она простилась буквально сегодня. Не ранее утра. Возможно, днём. У меня не было никакой еды с собой. Впервые мне подумалось: "Ну почему я не ношу с собой еду, как это делают жиронакопители?" Я попытался завоевать у собаки доверие и не делать никаких резких или пугающих движений, старался говорить с ней как можно нежнее. -Стейси, иди ко мне, девочка. Мне нужно посмотреть твою лапу... -мне, всё же удалось её коснуться. Она была довольно ласкова, но кто-то её хорошо запугал. Мне совсем не хотелось думать о возможных этому вариантах. Я осторожно погладил её и осмотрел. Я снял с неё ошейник и швырнул со всей силы в сторону. -Ты будешь со мной. Я не дам тебя обидеть, Джеси. - "Ты больше не будешь "Стейси"" - продолжил я мысленно и улыбнулся ей, взял аккуратно её на руки и направился в сторону дома. Я далеко от него отошёл, но страдать собаке я не позволю. -Ты не рассчитывай, что я тебя всегда буду на руках таскать. - сказал я, снова улыбнувшись. Она как-то благодарно лизнула меня в ухо.
  
  Глава III
  Незнакомка
  
  Учительница по английскому с важным видом разгуливала по классу и отдавала приказы. Как ещё с её телосложением и возрастом она так двигается? Её голос просто бил по ушам. Казалось, после того, как она заканчивала речь, барабанные перепонки ещё несколько секунд судорожно дрожали. Она разделила весь класс по парам. Я категорически отказывался куда-то пересаживаться со своего тёплого и нагретого места, а точнее - стула, поэтому девчонка, которая попала ко мне в пару, пересела сама. Она уселась рядом и довольно нагло расположилась возле меня. Я не обращал на неё никакого внимания. Ну или, во всяком случае, делал такой вид.
  -Let"s start? - сказала она как-то грубо. Я ничего не ответил, ибо просто ужасно владел английским. Кого я обманываю? Я просто имел представление о том, что такой язык есть. Он мне не хотел даваться. Да я и не уговаривал. Больно надо. Видимо, она поняла, что я отвечать не собираюсь и послала меня чёрт-знает-куда. Сам факт - очень далеко и явно надолго.
  -Отвали. -огрызнулся я.
  -Смотри сам. Тебе двойки не украсят аттестат. А мне - всё равно. -вообще-то она права... Хотя я бы и под пытками этого не признал ей. Обойдётся. По-английскому "два" мне будет трудно исправить. И совсем не хочется.
  -Что делать надо? - хладнокровно спросил я, так и не повернувшись в её сторону. Я с безразличным интересом изучал свою чёрную ручку и думал о Джеси. Хорошо, что она у меня есть. Сейчас она стала для меня практически смыслом жизни, частью меня. С момента, как я её взял домой, прошёл уже примерно месяц. Тереза, конечно, сопротивлялась и говорила, что мы не можем её содержать, но потом и сама приласкала Джеську. Мы показали её ветеринару, бабка купила для неё то, что ей требуется, я обустроил ей всё. Я ещё не совсем привык с ней спать, но одной ей не хочется. Ну и я не против. Правда, когда она обижается на меня - спит в своей постеле с гордым видом. Лапку ей залечили и теперь спокойно может бегать. А гуляю уже не один, а с ней. В своей чёрной тетрадке я сделал рисунок ручкой на весь лист с надписью - День Рождения Джеси - 06.11.09. Я записываю туда всё, чему придаю какое-то значение.
  -То, что училка сказала. - ответила она.
  -Как логично. - ручке я придавал куда больше значения, чем ей.
  -Давай делать?
  -Давать тебе муж будет.
  -У меня не будет мужа.
  -Трагично.
  -Так что давай ты. - она улыбнулась, я мог с уверенностью об этом говорить, ибо уже повернулся к ней с неким пафосом и гордостью. Она придерживала левой рукой голову и надменно на меня смотрела, я же обеими руками тискал ручку и смотрел на неё взглядом ака "ты меня в конец достала". Её "так что давай ты" звучал как вызов.
  -Я жадный. Попроси кого другого. - тем временем Рик, который сидел за другой партой справа от меня, спросил - как будет по-английски "дубина с гвоздями". -Эм... Дьюпина с квастями. - я попытался произнести это с английским акцентом и улыбнулся. -С кем ты так жестоко?
  -С соседом. - Рик тоже улыбался.
  -Он на тебя топор точит?
  -Хуже, он сам не знает - как будет "дубина с гвоздями". - мы начали посмеиваться.
  -Напиши английскими буквами. - теперь стало гораздо смешнее.
  -Не, я лучше, всё-таки, топор использую. - в этом месте вмешалась Мисс Браун и своим ораторским голосом приказала вернуться к своим заданиям, наши убеждения, что мы обмениваемся важной информацией - ей были по боку. Я неохотливо повернулся к учебнику.
  -Так... на чём мы остановились? - спросил я как бы невзначай.
  -На том, что ты мне должен. - улыбнулась она.
  -Как нагло. Я к книге обращаюсь. - я размазал на своём лице ухмылку и посмотрел на свою временную соседку.
  -Тебе со мной надо работать, а не с книгой.
  -Я ещё успею в жизни наработаться.
  -Со мной? Или с книгой?
  -Ты кто вообще?
  -Ты выпил что-то?
  -Я не пью. -я серьёзно думал - как её зовут? И почему ранее я её не замечал. Но совсем дураком выглядеть я не собирался. Я стал вспоминать как её называли, звали. Мне так показалось, что она учится в этой школе или, во всяком случае, классе только сегодняшний день.
  -Как тебя зовут? - так... уже что-то. Судя по голосу она действительно не знала. Я обвёл взглядом класс. Было ещё человек семь мне неизвестных. Что-то я отстал от жизни.
  -Махмудахмадинеджад. - в газете как-то вычитал это имя. Оно мне понравилось. Девчонка улыбнулась. Я стал думать - Как бы так спросить - почему я её ранее не видел? И одновременно с этим гипнотизировал её, чтоб она мне сама сказала.
  -А серьёзно?
  -Неужели ты не знаешь? - я изобразил удивление на своей гримасе.
  -Ну да. Я же только сегодня пришла сюда. -кажется, мой гипноз начал действовать.
  -А до этого ты где куковала?
  -У нас сегодня день экскурсии во всей школе. Ну эти две школы сотрудничают. Директора - друзья прям. И всех, кто не поехал - сплавили сюда. У нас англичанка - добрая тётя. А у вас монстр какой-то. Где вы её нашли? -она играла всячески мимикой лица и от этого её рассказ казался более интересным, чем он являлся на самом деле.
  -Мы её таааак искали, не поверишь.
  -Две минуты и спрашиваю. -объявила ходячая сигнализация.
  -Ну что, делаем? -она немного поменяла позу, приблизившись ко мне, и пододвинула на середину парты учебник.
  -А что надо-то? -я стал солидарно изучать учебник.
  -Да ответить на вот эти вопросы. Потом ты рассказываешь обо мне, а я о тебе. -она провела пальцем вокруг нужных вопросов. Мы договорились что, кому и как отвечать. Она мне написала в тетрадке свои ответы, а я ей свои. Но нас так и не спросили. К тому же - это был последний урок.
  Шторы робко стояли в стороне, прячась за стол, который на их фоне выглядел более нуждающимся в защите. Сквозь белую вуаль из кружевных занавесок пробивался слабый свет, искрящийся от луны. Город спал под белым покрывалом из толстого слоя снега, а тишина угрюмо хранила в нём покой и оберегала сон. Её угрюмость можно было объяснить ночной сменой. Она бы не против, если б кто-то так же оберегал её покой и посыпал лёгким пеплом снов. Ветер усмирил свои развлечения и в гордом одиночестве побрёл гулять. Джеси клубочком свернулась возле меня и уже отправила свою душу в царство сновидений. Толстое одеяло лениво расположилось на мне, а его уголок укрывал собаку. Я попытался выпытать у часов время и, насколько мне удалось разглядеть, было около часу ночи. Зрение подводило меня. За свою жизнь я успел и его испортить. Тётушка купила мне очки и когда надо покупает линзы. С ними так хлопотно. Очки я одеваю дома, а линзы - в школу. Я бы с великой радостью избавился от этой обузы. Но ранее я не так ценил зрение, как сейчас. Вернее - вообще не ценил, а воспринимал как должное. Мысли заполнили мой разум. Ни с того, ни с сего - я думал о той незнакомке в школе. А думал, как раз таки, ничего определённого. Будто бы ничего и не думал, а казалось, что о ней. Может, поэтому не смог до сих пор уснуть. Я с улыбкой подумал: "Кажется, завтра я либо не высплюсь, либо просплю, либо сегодня не усну с таким успехом."
  
  Глава IV
  Неожиданная встреча
  
  "И долго ты так капать будешь?" - сидел я на кухне и с удручающим видом глядел на кран. Может, у него работа такая? Или просто не хватает внимания? "Ну... Я обратил на тебя внимание. Судя по тому, что ты не прекращаешь - оно тебе и даром не нужно. Хм... Ты тоже есть хочешь? Бедный, голодный кран... Как тебя кормить-то?" Вслух говорить я не мог, ибо ждал, пока Тереза что-нибудь приготовит. Джеси сидела возле меня и виляла хвостом. Она высунула язык в предвкушении чего-то получше того, что лежало в её миске. Я стал гладить Джеси, она поднялась на задние лапы, а передними упёрлась мне на плечи и лизнула меня в щёку.
  -Ну полно вам дурачится. - сказала, улыбаясь тётка, и накладывала уже что-то, что зовётся в простом народе "едой", в тарелку. Пёс слез с меня и расположился возле стола. -Джесь, у тебя вон в миске лежит. Чё не ешь-то?
  -Да вот, Джесь. В самом деле.
  -Чё ты дразнишься, а? -тётушка встала в строгую позу и при этом улыбалась. - Ну ладно, ешь давай. Не буду тебе мешать. -она направилась в комнату. Тереза уже привыкла, что я ненавижу есть с кем-то в компании. Не люблю, не хочу и не буду. -Собаку не корми! -крикнула она уже из комнаты.
  -Ладно. -громко ответил я, подкармливая подругу.
  Мы стояли в коридоре. Джеси прыгала и крутилась возле меня, а я застёгивал куртку, нахлобучил шапку и принялся надевать на неё поводок.
  -Ну щас, щас пойдём уже. - улыбнулся я собаке и потеребил её за ухом. -Тёёёть!
  -А? -раздался голос их комнаты.
  -Закрой дверь.
  -Да-да, сейчас. -пошаркивая вышла она из комнаты. Я уже начал открывать дверь.
  -Дай несколько сигарет. -тётка вздохнула так, что это было больше похоже на покрякивание больной утки, достала из кармана пачку сигарет и дала мне три штуки.
  -А ещё одну дашь? - взял я те три и ухмыльнувшись спросил. Тереза цыкнула и покачала головой, протягивая мне ещё одну.
  -Погубишь ты себя, если не бросишь вовремя.
  -Я знаю. - с этими словами мы с Джеськой побежали вниз по лестнице.
  Хрустящий слой снега развалился под ногами и поглощал мои ноги по самые щиколотки. Холодный воздух морозил лицо. Мне подумалось, что мы прогуливаемся по какой-то большой морозильной камере. "У Терезы в холодильнике много людей уже поселилось, интересно? Наверное, там уже целые колонии образовались." Деревья все нашли альтернативу своей зелёной летней листве и попрятались в белоснежные шубы. Казалось, здесь присутствуют только два цвета - белый и какой-то другой. Джеси озабоченно вынюхивала что-то и мчалась вслед за своим носом. Мы прошли несколько улиц. Некоторые дома уже вовсю пестрили разноцветными огнями. В окнах виднелись различные свечи и декорации. У других уже гостила дома нарядная ёлка. Витрины магазинов украсились игрушками, лентами и прочей мишурой. Весь город уже готовился к Рождеству, хотя до него вклинивалась как минимум - неделя. Какие же странные эти люди. Всё время пытаются найти повод для праздника. А празднование у них - это повод для поесть и выпить. Времени на это нужно немного ведь, а на суету уходят уже недели. Бывает, месяца. Я остановил Джеси, чтоб выкурить сигарету. Я, наверное, озабочен этим. Это бессмысленное пристрастие делает из меня уже начинающего туберкулёзника. Поубавив скорость, мы продолжили наше отчаянное скитание. Мне вспомнилась одна песня и она стала играть где-то у меня в мыслях, будто маленький злобный домовой поставил работать пластинку. Такую чёрную, похожую на большой пластмассовый блин. По ней царапала иголка старого граммофона и непринуждённо зазвучало: "Иду, курю..." Странным образом она воспроизводила все слова песни, хотя я в них не вслушивался. А тёмный эльф забился в угол и стал нервно посмеиваться от своей проделки. Пусть играет. Так даже лучше. Я стал немного подражать песни назло домовому, но скорее это делал мысленно. Привлекать внимание мне хотелось меньше всего. Оно мне не нужно. Я медленно пропитывал свои лёгкие дымом, стараясь растянуть "удовольствие". Ведь сигарет и так мало. Даже если б их было пачек сто. Всё равно, мало. Я остановился. Джеси крутилась в одном месте, вынюхивая что-то. Может, она представляла себя собакой великолепного сыщика? Или она сыщик, а я собака. Я же за ней бегаю, а не наоборот. Она стала вырывать поводок и вместе с ним тянуть меня вперед.
  -Ну хорош. Набегаемся ещё. -улыбнулся я. Джеси громко гавкнула на меня. -Сама такая.
  -Привет. -неожиданно раздалось где-то сбоку от меня. Я б в штаны наложил, только пока ещё не такой нервный. И мультиков меньше смотреть надо бы. Нет, не надо. Я сделал вид, что ничего не слышал. Пытался вспомнить голос. Он был девчачий. Меня определённо с кем-то перепутали, да... Во всяком случае, меня это не волнует. У меня есть собака-поводырь и полувыкуренная сигарета. Что ещё нужно для счастья? Однако какое тут счастье? Я по жизни несчастный неудачник. -Эй. -я лениво обернулся. Возле меня стояла какая-то девчонка. Я стал пролистывать свою вымышленную картотеку в поисках её. Где же я видел её? Почему она была так знакома мне?
  -Ну? -пренебрежительно спросил я. Джеси любопытно начала вынюхивать подозреваемую. Я потом спрошу у неё - нашла ли она того самого преступника, которого искала или же это не то.
  -Ну... Как дела? -я припоминал эту мимику и голос. Неужели это та временная соседка на уроке? Не ожидал её увидеть ещё когда-нибудь. Да и не горел желанием.
  -Никак.
  -Мы как-то на английском сидели вместе, помнишь? Я так и не узнала твоё имя. -"На кой чёрт тебе моё имя?"
  -Как ты меня вообще узнала? - в мультипликационном варианте у меня глаза должны быть как две большие удивлённые монеты. Но в действительности же я пытался не выдавать каких-либо эмоций.
  -В тот раз я примерно запомнила твою одежду. Ну... увидела тебя вдали. Подумала - ты или не ты? Решила проверить.
  -И как успехи?
  -Ну вроде ты.
  -Я очень рад, что я - это я. -Джеси перестала интересовать эта "жертва". Видимо, не то. Собака потянула вперед. Я послушно пошёл за ней. Девчонка пошла в такт со мной.
  -Ты куришь? -спросила она, увидев меня в процессе курения. Я осмотрел сигарету, затем перевёл взгляд на неё.
  -Что, правда, что ль?
  -Тебе видней.
  -А ты?
  -Что я?
  -Куришь?
  -Нет. А должна?
  -Смотря сколько задолжала.
  -Имя скажешь?
  -Барак Обама
  -А своё?
  -А откуда ты знаешь, что это не моё? -я втянулся в последний раз. Сигарета кончилась. "Чёрт." Я печально стал осматривать её.
  -Маловероятно просто. Где чёрт? -улыбнулась она. Я это сказал вслух, что ль?
  -Там. Проходил. А тебя как звать?
  -Алекс. Твоя очередь. -Алекс... Сокращённо от Александра? Симпатичное имя. И девиц с таким именем очень много. Кто-то даже гордится тем, что его зовут так же как и кого-то ещё. Мне совсем не хотелось говорить ей своё имя. Я не из числа тех, кому нравится своё название.
  -Я не занимал её.
  -А имя? -кроме имён своих приятелей на ум больше ничего не приходило. И я выбрал первое попавшееся.
  -Рик.
  Было уже совсем темно, только снег не позволял утонуть в этой бесконечной тьме, освещая всё вокруг. Мы продолжали шататься по "большой морозильной камере". Проходили множество домов и зданий. Общались о чём-то конкретном и не конкретном. О ней я узнал немного, ибо об абстрактном мы общались больше. Вернее - говорила в основном она, а я отвечал, когда нужно, наигрывая некий образ и скрывая свою жалкую сущность. Слушать её было как-то приятно. Она говорила легко и плавно. Голос хорошо воспринимался на слух и укладывался в памяти. Я б даже сказал, что мне довольно приятно её слушать. И её манера речи, и мимика, и жестикуляция - добавляли всевозможные краски к разговору. Для меня это было довольно странно общаться с человеком противоположного пола и моего возраста. Как выяснилось - ей тоже 15. Но старше или младше - мне было неизвестно. Я часто наблюдал за людьми. Анализировал их поступки, психологию. Затем они мне стали скучны и типичны. Я понял насколько примитивны их интересы. Нередко слышал, что каждый человек - особенный. Для меня каждый человек был предметом ненависти и куском серой массы людей. Каждый себя пытается считать уникальным. Это и есть очередной признак "типичности людей и каждого человека в общем". Но Алекс... Она как-то сильно отличалась. Я даже не могу объяснить чем. Мои мысли и чувства можно было охарактеризовать просто - я хочу с ней ещё встретиться. Мы с Джеси обычно не гуляли так долго и она стала подмерзать. Её тело набилось дрожью. Я сильно встревожился и поспешил попрощаться с Алекс.
  
  20 декабря 2009 года
  23.02
  Сегодня я встретился с девчонкой, которая была мне знакома только с урока английского. Её имя - Алекс. Я понятия не имею - почему я решил о ней написать, но по какой-то причине пишу. Я видел её два раза, а внешность так и не запомнил. Я старался почти не смотреть на неё. Но когда уходил, она погрустнела и спросила:
  -Увидимся ещё?
  А я ответил:
  -Да.
  Как же мы увидимся? Я не знаю ни фамилии её, ни где живёт, ни когда увидимся и она ровно так же относительно меня. Даже школы не знаю, в отличии от неё. Но... Я не буду её искать. Слишком гордый. Если встретимся - хорошо. Нет - тем лучше.
  Самое ужасное из всего этого - после прощания с ней мои внутренности заполнил, без какого-либо моего разрешения на это, вакуум. Пустота... Кажется, я скучаю...
  
  Глава V
  Покинутый мыслями
  
  Каникулы придумал какой-то злодей. Очень жадный человек. Сегодня официально первый день свободы, а кажется, что последний. Каждый день я таскал с собой Джеси чуть ли не по всему городу. Я не мог её не взять. Просто не мог да и она бы обиделась. Хоть и понимала меня лучше, чем кто-либо. Замёрзнуть ей не давал, поэтому мы почти бежали и периодически забегали в подъезды на отдых. Как дурак надеялся на встречу... Но встреча так и не состоялась. От этого мне становилось тяжелее. Я стал курить как паровоз.
  В квартиру без всякого стыда врывался ветер из раскрытого настежь окна. Джеси упиралась передними лапами о подоконник и, высунув язык, с интересом наблюдала за потусторонними событиями и иногда демонстрировала свой голос. Я сидел возле неё и нервно покуривал, хладнокровно выбрасывая клубки дыма в окно, посыпая пеплом воздушные пространства. Тётка поехала на День Рождения к своим знакомым, оставив нас наедине. Включённое радио пыталось удивить нас последними новостями, разговаривало с нами или показывало нам самую различную музыку. Оно больше служило фоном, не смотря на его старания, я его почти совсем не слушал. В последнюю неделю в школе я жадно нахватал двоек. Я читал тексты, делал домашнее задание, но совершенно не понимал смысл. Забывал, терялся. Постоянно я сначала совершал глупость, а потом только думал о ней, о возможных вариантах. Просветление меня озаряло только после. Сейчас особенно. Мысли колдовали надо мной и проводили мистические обряды. Они, бывало, обманывали меня, были настроены против меня, а, бывало, и вовсе бросали на произвол судьбы. Мне так их не хватало. Даже просто хотелось подумать о чём-то, но я не мог. Алекс оставила мне в подарок пустоту и, видимо, я берег её как мог. Даже своим подсознанием. Уже давно я не общался с Максом. Как он там? Жив вообще? Он бросил меня, что ль?
  Я вырвал душу из объятий бесконечного отчаяния. Вернулся в действительность. Я даже не заметил, как у меня онемели руки и лицо. Холод разместился как у себя дома. Я закрыл окно, выкинув в него остатки сигареты. Мне хотелось курить ещё больше. Любой бы подумал или сказал мне в лицо, кто хорошо меня знал - Майк, дружище, какой же ты жалкий болван. -А я бы несчастно ответил -Помоги мне! Я сбился с пути... -Но это невозможно по нескольким причинам:
  Первая - меня никто не знает хорошо. Нет, меня вообще никто не знает. Даже тётушка думает, что я самый обычный мальчик, просто робкий и грубоватый.
  Вторая - мне бы просто никто так не сказал.
  И третья - я в жизни не попрошу никого о помощи.
  Я взглянул на Джеси, сел на корточки возле неё и приобнял.
  -Джеси... Как здорово, что ты у меня есть. Я б просто умер без тебя. Так приятно осознавать, что ты так же нуждаешься во мне. - как же я ненавидел себя за слёзы, которые последовали во время и после этих слов, но я ничего не мог сделать. Собака почувствовала это и попыталась успокоить меня, лизнув в ухо. Я отклонился и, улыбнувшись, погладил её. Затем поднял свою тушу на ноги, с соответственной мимикой и жестикуляцией сказал: -Пошли, пошарим в холодильнике? Может, тётка оставила что-нибудь вкусное для тебя. -Джеси весело гавкнула, я схватил пару сигарет да зажигалку и мы помчались на кухню. Ничего особо вкусного не нашлось, кроме замороженных котлет. Джеси нравились они. Я совершенно не умел готовить. Мозг самым наглым образом отказывался работать. От попыток его сподвигнуть на это дело разболелась голова. Мысленно я пытался вспомнить как работает плита. Я набрал в какую-то кастрюлю воды, бросил туда котлету и развёл под ней ярко-синий огонь. Не знаю что из этого получилось, но минут через десять собака с ней разобралась по-мужски так. От моего кулинарного детища осталось только название. И я снова принялся за сигарету. И, промерзая до костей, снова стал курить в открытое окно.
  Я уже совсем забыл как выглядит Алекс, как звучит её голос. Даже примерно. Я стал как псих рыться в папках и файлах отдалённых участков своей памяти, чтоб найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку. Внутри меня трясло. Будто органы дружно решили в буквальном смысле "встряхнуть стариной". Я стал "пережёвывать" всё с самого начала. С самого первого раза, как увидел её. "Школы сотрудничают... Директора - друзья..." -произнёс мне далёкий голос. Может, вот она? Зацепка-то... Я с особым садизмом мучил эти фразы, прокручивая вновь и вновь. До меня с трудом доходило. Крис, вроде, был в паре с кем-то из той школы, в которой училась Алекс. В общем - я быстро докурил, захлопнул окно и стал носиться по квартире в поисках телефона. От какого-то неподдельного волнения я даже забыл его номер. В безысходности я стал спрашивать нужный номер у Джеси. Конечно, было предельно ясно, что это просто паранойя. Как она мне скажет номер? Да и откуда собаке знать? Я услышал активное цоканье от её когтей и через некоторое количество секунд она бросила мой школьный дневник на пол возле меня.
  -Зачем он мне? -спросил я, нервничая. Собака гавкнула и высунула язык. Она явно гордилась тем, что принесла. Затем я вспомнил, что там действительно записаны номера одноклассников. "Вот тормоз." -подумал я с облегчением. -Спасибо, Джеси. -улыбнувшись, коротко погладил её и стал быстро набирать номер.
  -Слушаю.
  -Ты чё, упился, что ль? -по голосу создавалось именно такое впечатление. Либо он спал, а я, такой наглец, разбудил его.
  -Ты за этим позвонить решил?
  -И за этим тоже. Помнишь, к нам в начале месяца в класс на день перевели учеников из другой школы? -мне было не до церемоний, так бы я спросил банальные - как дела? Что делаешь? -даже если мне это было не очень интересно.
  -Вроде.
  -Из какой они школы притащились?
  -Из восемьдесят второй, кажись. Зачем тебе?
  -Точно из восемьдесят второй?
  -Не уверен. Туда перейти решил?
  -Нет, интересно. Мне стало известно, что наш директор дружит с каким-то ещё директором.
  -Ну?
  -Ну.
  -Я уже ответил.
  -Ладно, пока.
  -Завтра идёшь гулять?
  -Во сколько?
  -В одиннадцать.
  -Посмотрим. Пока
  -Бывай.
  Я бросил телефон примерно на его место и начал заставлять работать мой заплесневевший мозг. "Где находится восемьдесят вторая школа? Где же? Чёрт. Я же мог спросить. И не спросил. Дурак. Ладно. Спрошу завтра у него." Я уже отправил свою гордость к чёртовой матери. Я решил найти Алекс и ещё хотя бы один раз встретиться с ней. Я не мог усмирить свою трепетную душу. Оставалось лишь следовать её зову. Идти вслед за прихотями души.
  
  Глава VI
  Новые страдания
  
  "Засранец. Тебе это так не пройдёт." -в сопровождении с этой хитроумной мыслью я собирал руками горсть подмороженной воды, чтоб отомстить отправителю запущенного в меня снежка. За ночь навалила новая порция хрустящего снега, но, к его несчастью, мы не оставили ему ни капли покоя, небрежно затаптывая, подавляя самые нежные его чувства прямо в землю и метая по воздуху то в друг друга, то в плакаты, которые улыбались нам с щитов. Думаю, если бы проходящая модель увидела это издевательство над её красотой - она б обязательно обиделась на наши ребячества. Мы разбились на две группы по четыре человека и разыгрывали небольшую войну, вырабатывая планы с выходящими к ним стратегиями по поражению врага. Наша маленькая игра расползлась на большие просторы. Пока мы носились по улицам, запуская боевые, снежные ядра друг в друга, я украдкой спросил у Криса, который являлся моим союзником, где находится эта злосчастная восемьдесят вторая школа. Последующий его ответ меня немного опечалил. "В другом конце города... Поэтому мы с Джеси её так и не застали в наших обречённых поисках..." Я узнал более точное местонахождение и поставил себе на заметку. Буквально представился такой жёлтый кусок листа, красной канцелярской кнопкой прибитый к доске вместе с другими заметками. Но на этой нарисовалась целая схема местонахождения этой школы. Жаль, это только представление, о котором я наверняка могу вскоре забыть. Я стал говорить с Крисом на отвлечённые темы и пытался всячески его дурачить. Мне прекрасно знакома его феноменальная память, на то, что ему лучше бы забыть.
  Вскоре мы перестали мочить друг друга заснеженной водой, правда, когда уже влага стекала с нас и одежда была пропитана ею насквозь. Мы стали просто скитаться по улицам и без того замученный снег озабоченно тискал кто-то из нас. В этом числе был и я. Проказник-холод был, несомненно, виновен в том, что мои руки лишились чувств. Вместо них он приказал своим верным слугам, искусным мастерам по деланию бесплатного наркоза и ради своего удовольствия тыкать в кожу сотнями мелких иголочек, приступать к своему любимому делу. И этими руками, в пользу сладостного наслаждения подчинённым князя холода, я пытался небольшой массив снега превратить в кусок льда идеально круглой формы. У меня слишком требовательный вкус. Он предпочитает лишь уникальное и идеальное. Но его прихоти мне выполнять не так-то просто. Ведь в мире практически нет чего-либо этакого, чтоб угодить Его Величеству. Ежели ему хоть мелкая деталь не нравится - вся вещь уже потеряла свою ценность в его глазах. Исключений мне видеть пока не доводилось. Так что живётся мне с ним и тяжело, и, по-своему, весело. Но бывают и те, кто заслужил такой чести как остаться в его царстве. Но они периодически подвергаются проверке самого царя. У него самого как развлечение убирать ненужное или даже то, что хоть немного надоело. Скромный он, да... И при этом тот, кому сей мелкий царёк принадлежит, далеко не идеален. Ему и похвастаться нечем. Уж таким меня родили. А зачем? Я ведь не просил этого. Мне пустотой гораздо приятнее быть, нежели чем-то, кто хранит с недавних пор её в себе. И скучно, и грустно жить мне на этом свете. Вернее я не живу. Я просто существую.
  Солнце освещало и без того светлый город. Оно так искренне и добродушно делилось своими длинными лучами, которые отлынивали от своих обязанностей и будто не грели, а холодили земные просторы. "Солнце... Огромный шарик, который вечность горит в адских муках. Какая же тяжёлая ноша тебе выпала. Своими страданиями ты даришь тепло всей солнечной системе, а земные жители так и вовсе рады твоим мукам. Для них ты хорошее, но твоя участь никого не волнует." -с какими ещё планетами не побеседовали мои старцы-мысли? Они уносили меня в какую-то даль, отрывая от реальности. Я даже был им благодарен, что они удосужились хоть немного уделить мне своего драгоценного времени.
  После этого они снова ускользнули от меня, как кусок мокрого мыла. Мои глаза так резко накрылись блеклой пеленой, будто линзы запотели. В ушах раздался пустой и столь далёкий звон, который напоминал скорее тихое шуршание фольги. Я стал чувствовать себя просто каким-то камнем, которого с силой отбивают молотком отъявленные заключённые. В метрах семи от меня прошло то, что старые бабушки называют "молодой парочкой". Моё собственное дыхание просто плавило мою кожу. Парень и девушка прогуливались перпендикулярно нашей траектории, держась за руки. Эта девушка была мне хорошо знакома, хоть я о ней ничего толком и не знал. Она повернула ко мне лицо и адресовала мне еле заметную улыбку. Всё вокруг было как в фильме, который прокручивали с заниженной скоростью на старом проекторе. Я совершенно не вникал в суть этого фильма. Да и не успел, даже с его черепашьей скоростью он длился всего секунд десять, а больше я не имел права его смотреть. Крис подтолкнул меня локтём в бок, будто бросил со скалы в овраг действительности, и шепотом спросил:
  -Чего ты? -я коротко мотнул головой и ответил:
  -Да ничего.
  Голова заполнилась свинцом и щедро расплёскивала его по всему телу. Моя пустота заметно поправилась и сильно отяжелела. Носить её в себе мне стало трудно и мои ноги просто были готовы меня бросить утопать в протоптанном снегу. Где-то в отдалённых мыслях моё "я" вслепую бежало по чёрному тоннелю. Оно хотело кричать и кричало бы так, как никто никогда не смог бы, если подали бы сил. По телу без всякого стыда и совести начал разливаться просто вулканический жар. Неужели я заболел? Я просто доигрался в снежки. Я утерял даже элементарный контроль над своими действиями, но в компании приятелей старался этого не показывать. Я старался не думать об этом, но моё ожесточённое подсознание просто тешило своё самолюбие и прокручивало, прокручивало этот фильм.
  -Господи! Сынок, что с тобой? Ты не заболел? -перед глазами всё расплывалось, голос тётушки был досыта наполнен тревогой. Я добрался до дома. Интересно, как? Ведь я ничего совсем не помню. Было чувство, что сейчас, прямо перед ногами Терезы, я без сил и сознания расположусь на бетонном полу. Я в жизни не терял сознание. И сейчас не потеряю. Хотя с рассудком я уже, наверное, попрощался.
  Не в меру упитанное одеяло своей тушей согревало меня и подливало раскалённое тепло в моё тело, где жара уже было более, чем достаточно. Джеси сидела возле нашей кровати и озабоченно лизала мне руку уже как минут пять. Бедная... Она не устала? Я откинул с половины себя одеяло, приподнялся и погладил Джеси. Я не знал что ей сказать. Я растерял весь свой скудный словарный запас. Но она понимала меня и без слов.
  Память отказывала мне. Предательница... Мысли были чем-то заняты. Как всегда. Никак не могу с ними собраться. Я до них ещё доберусь, так что волноваться им нечего. Кто-нибудь мне мог объяснить происходящее? Боюсь, что нет. Я должен был сам разобраться. Пальцы правой руки схватились за голову и затерялись где-то среди моей гривы, а сама голова податливо немного спустилась за ними. На секунду мне показалось, что я - дворовый кот, ибо создавалось впечатление, что я нализался шерсти, а клок волос у меня застрял в горле, как Винни Пух в норе у кролика. Из носа вытекала какая-то жидкость, которую я успешно обтёр об рукав. "Хорошо погулял." -подумал я и неспешно поднял себя с кровати. Чтоб избавить себя от навязчивых вопросов - Где на мне шерсть растёт? И точно ли я не кошак? -я просто поплёлся на кухню выпить стакан воды.
  -Как самочувствие? -я застал тётку за трапезой.
  -Как танком сбило. -улыбнулся я и осушил стакан воды из-под крана.
  -Ты посиди дома, ладно? Нечего тебе в праздник сопли подтирать.
  -Да не ладно... С Джеси надо гулять.
  -Собаку я сама выгуляю. Посиди дома. Чего не хватало - получишь ещё осложнение.
  -Я оденусь потеплее. -Тереза недовольно цыкнула.
  -Какой же ты упрямый. Пущу тебя при условии.
  -Ну?
  -Не больше десяти минут. Лично засекать буду.
  -Ладно. -похлюпывая носом я дошёл до комнаты и уселся на кровать. Взгляд остановился на чёрной тетрадке, которая валялась на полу. Я поднял её. Листы у неё были измяты как крылья у бабочки. Я попытался их выпрямить и сложить подобающим образом. Когда, вроде как, задача было выполнена - я пролистал всю тетрадку и остановился на странице, рядом с последней. Я не помнил этого. Как оглушающий взрыв разнёсся по телу. Жар, довольно потирая свои ручки, снова принялся отягощать моё тело. Участилось дыхание. Лёгким не хватало воздуха и они стали ускоренно работать. Ручкой, продавлено и прорывая последующие листы, было написано большими буквами моей когда-то дрожащей рукой, одно слово. Всего одно слово, которое ввело меня в состояние последнего алкоголика. Сердце набралось мужества и стало зверски стучать по рёбрам, глумиться над мышцами, разгонять кровь, как ребёнок гонит голубей, и подавлять другие органы своей силой. Откуда она? Казалось, и сердце сейчас покинет меня. Оно уже встало на этот путь и решительно двинулось к цели. Я б и сам его вырвал, лишь бы оно не стучало так. Оно никогда меня так не терзало. Сердце уже добралось каким-то чудным образом и к моим барабанным перепонкам, безжалостно стуча по ним. Я не знал что со мной происходит. Кто-то внутри меня кричал: "Я требую объяснений!" Мне вспомнился момент как убили отца Симбы. Мне нравился этот мультик, но сейчас я чувствовал себя так же. Так же одиноко. Так же беспомощно. Так же загнанным в угол и обманутым неизвестно кем. Я сам себя загнал в угол. И ведь совсем не сентиментален. Откуда это? Почему какое-то имя, написанное моей же рукой, могло так просто бросить в дрожь и заставить страдать? Какое оно имеет право? Я пялился как ненормальный на это имя. Оно будто впечатывалось в сетчатку глаз. Сборище букв образовывало это имя. Это была целая банда из пяти букв, беспощадная шайка маньяков-садистов. А вместе их звали - Алекс.
  
  Глава VII
  Зеркальный враг
  
  Жизнь шла своим чередом. Она таскала за собой каждый божий день.... О каком боге идёт речь? Его не существует, как и много чего другого. Родители призывают верить своё чадо в Деда Мороза, а потом жалеют, когда те узнают горькую правду о лжи их создателей. Людям просто необходимо во что-то верить даже если это будет просто абсурдным. А я перестал во что-либо верить, продолжая влачить своё жалкое существование на этом свете. Я не достоин даже жить, но почему-то продолжал. Глупо на что-то надеялся. Но на что? Ответа никто не подсказал. А сам я знать не мог. Только выскальзывали предположения, но они были так же абсурдны, как и людская вера.
   Всё вокруг пыталось меня удивить. В последнее время я смотрю на часы, когда они показывают четыре двойки или просто - 22:22. И так практически каждый раз, при каждой возможности. Как-то я пытался их обмануть: не смотрел на часы, выходил на улицу с Джеськой или заставлял себя уснуть. Но это было тщетно. Эти цифры самым наглым образом преследовали меня и, когда я о них забывал, вновь настигали меня. Может, они решили так подшутить? Но тогда их шутка не ограничивалась единственной цифрой, сдублированной несколько раз на экране циферблата. Когда я шёл в школу один старый фонарь, видя меня, то загорался, то угасал. У меня было подозрение, что моя рожа до смерти его пугала и от страха у него отходили контакты. Ради эксперимента я прикрывал от него лицо. Это не помогло и упорно доказывало, что я сам по себе ужасен. Быть может, ему не хватало внимания? Или он так здоровался со мной? И вот однажды, когда он снова зажёгся, я сказал ему:
  -И тебе привет.
  Однако от этого он не переставал откровенно издеваться надо мной. Ну, а я мысленно делал то же самое с ним. Да... Я стал мстительным. Я мстил всем и каждому, кто хоть что-то сделал не так, как мне нужно. В том числе и себе. Я отвернулся от Макса, показав ему свою безобразную и надменную спину, хотя знал, что общение с ним имеет для меня некоторую ценность. А он мне порой подливал масла в огонь, чтоб я стал себя принципиально считать врагом. Когда мысленно я позволял себе встретиться с Алекс - я осознанно выносил себе жестокое наказание. Затем моё подсознание тоже приняло это как должное. Я выворачивал себе пальцы, больно хрустел костяшками, вытаскивал себя на холод, который я так ненавижу. Когда тётушка покидала моё общество, я брал её нож и с каким-то особенным наслаждением прорезал им кожу, слизывая кровь. Затем я позволял Джеси зализывать рану. Ей тоже нравилась кровь, но меня она жалела. Она действительно хотела, чтоб мне не было больно, но понимал я это лишь потом. Будто бы не я это делал, а кто-то другой меня заставлял это совершать. Ведь душевная боль гораздо сильнее. Рана на теле заживёт и ты забудешь о ней, когда она перестанет давать о себе знать. А душевная... Душевная будет преследовать тебя вечно, как насморк зимой. Однажды я заставил себя посмотреть в зеркало. Наверное, это показалось бы кому-то весьма странным, но я почти никогда не смотрю в зеркало. Я всем сердцем ненавижу то, что оно мне предлагает видеть. На меня оттуда смотрит какой-то худощавый вурдалак, который скрывает себя в одеждах спортивного уклона. Его блекло-серые глаза, которые немного прячутся за тенью русых волос, смотрят на меня как на врага, я его понимаю. Я б на себя тоже так злобно глядел, если бы мои глаза не расплавились раньше от такого душераздерающего зрелища. Шерсть на голове длиною сантиметров пять-семь, не больше, а вот рост этого монстра колеблется от ста семидесяти до ста семидесяти пяти сантиметров. Где только нашли это существо? Я чувствовал его ненависть. Казалось, что меня ненавидят все и всё вокруг. Скорее, я был в этом просто уверен.
  Школьные приятели меня настырно звали гулять, а я стоял на своём. Не соглашался. Стал относиться к ним грубо, но, тем не менее, в школе мы продолжали общение, как и раньше, не смотря на то, что я стал с новой силой всё больше и больше врать да скрывать. Крис заметил мои мазохистские уклоны. Их руки, не стесняясь, выдавали во всей красе. Он справедливо счёл меня больным, а потом на его коже красовалось что-то подобное. Я был предан своему одиночеству. Кажется, я накапливал мнимых врагов не только внешне, но и создавал их себе сам. Я копировал образы людей и внутри меня образовался мир, целая толпа, которая ненавидела меня. Я пытался быть кем угодно, только не собой. Порой обижал тётку и даже доводил её до слёз. Самое ужасное из всего этого являлось то, что я приносил боль Джеси. Своей любимой собаке я делал душевно больно, но когда я понимал это - было слишком поздно. И никто не мог меня одёрнуть. Кто-то внутри разрывал на части изнутри мою душу и тело. Они командовали мной, а я не мог сопротивляться.
  В итоге я оказался в западне у самого себя. Я был и охотником и жертвой. Прятался от всех и всего, что можно. Моё положение было плачевно да настолько простым, что становилось даже смешно от своей глупости и податливости. Как я умудрился запутать себя? Это же каким балбесом надо быть, чтоб попасть в такую ситуацию? А главное - я не понарошку не мог выпутаться из этой адской паутины. Каждый день представлял собой мучения и разного рода страдания. Казалось, я как заядлый наркоман просто не мог без каждодневной дозы боли. Даже во снах мои проекции истезались надо мной как только могли. Они преследовали меня, пытались пугать и управляли мной как только можно. У меня появились новые спутницы - мании преследования; навязчивые мысли, что все меня хотят убить, но просто ждут, пока я сам наложу на себя руки; ощущение, что за мной постоянно кто-то следит и многие другие психические странности.
  Вот так и жил. День за днём. И пытался бороться, но терпел поражение. Я привык проигрывать. Я уже проиграл в этой жизни пожалуй всем. Даже себе - такому идиоту, которому, как я ранее думал, невозможно проиграть...
  
  19 февраля 2010 года.
  21.53
  Я услышал музыку где-то внутри себя. Она была наполнена гнетущей тоской. Я был уверен, что её не существует, ибо на моих попытках - найти источник - можно было поставить печать с надписью - Провал - и бросить в окно. Мой внутренний голос медленно и ненавязчиво читал стихотворения, будто всем этим спектаклем в открытую намекал мне -"Приятель, ты обречён"... Я записал некоторую часть его поэзии, чтоб мог ещё раз подчеркнуть себе и всему миру свою ничтожность:
  Сам себе я главный враг,
  Сам себя порой боюсь,
  Сам себя гоню во мрак,
  Сам себе тогда сдаюсь,
  Сам себе плохой я друг,
  Сам себе ничтожней пуха,
  Сам себе простой паук,
  Сам себе простая муха...
  
  20 февраля 2010 год
  00.08
  Я знаю, что ты есть... Алекс...
  
  Глава VIII
  Звонок
  
  Второй день рабочей недели... Даже из этой фразы можно вынести, что неделя должна работать, при чём тут тогда я и моё обучение? Понедельники меня даже больше привлекали. Пока были каникулы я начинал утро с мысли, что сегодня понедельник, но угадывал лишь раз на семь случаев. Странно немного. Ведь как раз он - главный первооткрыватель новой недели. А сейчас ожидание предвещало мне очередные сорок минут школьной смерти. Последний урок... И мне совсем не хотелось его посещать. Тем более этот урок мне особо не нравился. Да и не особо тоже. Как и все остальные. Я мысленно подготавливал себя к столь скучному занятию, которое язык не поворачивался назвать уроком или даже полезной работой, как печатание текста на компьютере. Неужели не ясно, что за несколько лет так называемого обучения даже самый отсталый уже бы понял - что нужно, чтоб появлялись буквы на экране и как этому посодействовать? Я продолжал занудничать и что-то себе беззвучно бубнить, пока школьный звонок не дал знать, что пора переваливать кости в кабинет информатики. Я покорно проследовал в соответствующую комнату вместе со стадом других баранов. Единственная радость, которая не исполняла своих обязанностей, была, что это последний урок, а за ним проследует долгожданная свобода. Но так лень было просиживать это время здесь. Полный отчаяния, я занял своё место, которое само было бы не против обойтись без моей задницы, и стал злобно пялиться в монитор, предвкушая изнурительную предстоящую работёнку и перекидываясь словами со своими соседями.
  Преподаватель стоял у порога, завёрнутый в пальто и держа в руках сумку, похожую на мягкий чемодан. Он диктовал какие-то инструкции и собирался уходить. Из всей аннотации я услышал только нужные мне два слова - свободный урок. Я с облегчением вздохнул, а потом опять озлобился. "Мог бы отпустить с урока..." Меня одолела некая досада и обида. Я взглянул на стоящую передо мной аппаратуру. "Что ж мне с тобой делать-то? Скажешь?" Я погрузил свою лапу с правой стороны на старую мышку и стал шоркать ею в компьютере в поисках чего-нибудь этакого. "Ну удиви меня..." Я облазил всевозможные папки и закоулки на нём по несколько раз, всё же, надеясь, что найду хоть что-то интересное. Затем бросил это неблагодарное дело и обратил свой взор на всемирную паутину. Что мне там смотреть - я не знал. Ничего и не хотелось. Поэтому проглядывал всё подряд и что получится. Вскоре мне это надоело. Я решил узнать - чем заняты одноклассники. Кто-то с особым возбуждением и эмоциями играл, кто-то картинки искал, но на большинстве экранов присутствовала практически идентичная страница. Я приставил морду к экрану одного из соседей и запомнил название.
  -Что ты там интересного нашёл? -поинтересовался я у него.
  -То же, что миллионы людей. -ответил он и раздавил на своём лице улыбку.
  -А именно?
  -Ну это как сайт знакомств. Тут люди находят друг друга, выкладывают информацию о себе, фотографии или что им там ещё приспичит и общаются с другими. Кто-то находит новых знакомых.
  -Каким образом они находят?
  -По информации, которую ввели. Ну, например: место работы, интересы, школа, имя, фамилия, дата рождения и так далее. Смотря что тебе нужно. -признаться честно, он меня заинтересовал и я ввёл в своём браузере нужный адрес. До конца урока оставалось буквально минут десять. И, как назло, интернет стал работать просто со скоростью старой и еле живой черепахи. Сидящий рядом заметил, что я немного заинтересовался. -Зарегистрируйся. Может, понравится. -сказав это, он как кувалдой разбил мою хрупкую надежду, что десяти минут мне хватит.
  -А без регистрации никак? -в своём голосе я сам заметил интонацию, заряженную злостью.
  -Никак. Разве что на главную страницу сможешь посмотреть.
  "Чёрт." Я открыл нужное окно и быстро ввёл данные наугад. У меня было желание отобрать кувалду Чарли и разбить этот несчастный компьютер. "Я успею." В поиске набрал всё лишь имя. Результат просто поразил. За две минуты я бы просто не успел просмотреть 3 092 824 страницы. "Они там издеваются, что ль? Сколько же их там развелось..." Затем я ввёл всё, что мне было известно - Алекс, 82 школа, 15 лет, 9 класс, Город рассвета. Он мне выдал четыре человека и среди них по фото выбрал знакомую мне Алекс. С информацией она пожадничала. Её было довольно мало. В глаза мне вовремя, как голодный волк, бросился номер её телефона. На душе было какое-то облегчение, но и волнение решило проявить себя. Я схватил ручку и коряво записал его на запястье. "Успел."
  "Какой безрукий балбес писал этот номер?" Я пытался разобрать наполовину стёршийся номер на своей левой руке, держа телефон в правой. Дважды мои звонки попадали куда-то не туда. Будто и без того косой снайпер целился не в мишень, а дерево, на котором она висела. Я ввёл цифры в третий раз и стал надеяться, что хоть сейчас я верно их разобрал. Трубку кто-то поднял. И на том конце провода мне грубо ответил какой-то мужик. Я бы точно испачкал штаны от удивления, родившись трусливой курицей. Словарный запас покинул меня. Я стал думать -"А зачем и кому я позвонил?" Затем, собрав всю свою отсутствующую солидность, спросил Алекс.
  -Да. Щас. -ответил мне тот, кому, наверное, недавно кто-то в ботинок уже до меня опорожнил свой кишечник. Раздался отдалённый крик, который звал кого-то с таким именем. Я задумался: "Чёрт. Зачем я звоню? Я совсем не знаю что говорить." Едва ли я успел закончить мысль, как девичий голос произнёс:
  -Да? -во рту у меня пересохло. Я сглотнул.
  -Привет.
  -Привет. -в её голосе чувствовалась улыбка. После небольшой паузы голос продолжил: -Кто меня спрашивает? -легко ей было говорить, не то, что мне. Я даже не был уверен до конца - та ли это Алекс, но продолжал по-детски возлагать надежды, что я не ошибся. Кто же её спрашивает?
  -Рик. -сухо ответил я. Проследовала пауза. Каждая её задержка мне казалась невозможно долгой.
  -Мы с тобой тогда на английском увиделись впервые? -неужели, это она?...
  -Да.
  -Ии... у тебя ещё собака есть. Джеси, так? -да, это было хорошим моим описанием: Привет! Меня зовут Рик и у меня есть собака Джеси. Давай дружить? - Хотя только ею я и гордился, но она никак не могла быть описанием меня.
  -Ты много знаешь пятнадцатилетних пацанов, которых звать Риком, с которым ты виделась впервые на английском и у него ещё имеется в наличии существо вида собаки с именем Джеси? -вот это я выдал...
  -Пацан, у которого имя - Рик, мне знаком только один. Этого уже достаточно, чтоб узнать тебя, просто я хотела убедиться. -значит, она...
  -Понятно.
  -Только как ты узнал мой номер?
  -Нахаляву кнопки тыкал.
  -А если честно?
  -Случайно узнал.
  -Яяясно. Нуу... Как жизнь? -свою жизнь я бы назвал всеми мне известными словами с отрицательным значением.
  -Никак. А твоя?
  -Наверное, тоже.
  -Почему так?
  -Не произошло ничего такого, чтобы было "плохо" или "хорошо". -её голос звучал приятнее музыки. Я даже не до конца понимал что она говорит. Но её ответы порой просто поражали меня и моё скудное воображение.
  -Что так?
  -Ну как-то так вот.
  
  23 февраля 2010 года
  19.41
  Мне так не хватает её голоса... О чём же мы говорили? У неё есть парень. Она рассказывала о нём. Спрашивала - есть ли у меня кто-то. Мой ответ был - да. Я на ходу придумал имя, некоторые факты биографии, отношения между мной и моей воображаемой девчонкой. Я так долго общался с Алекс... Наверное, часа два, не меньше, пока тётка не принесла своё тело домой. Наспех прощаясь, она спросила мой номер телефона и я назвал ей номер тётки. Чёрт... Нужно предупредить свою сожительницу на случай если кто-то спросит существо по имени "Рик"...
  
  Глава IX
  Раскрытая тайна
  
  -Эм... Мэри тебя любит, да?
  -Ага...
  -Как это проявляется?
  -Ну говорит, что любит. Заботится вроде.
  -Часто говорит? -в её голосе, как мне показалось, появился грустный мотив. Видимо, она пыталась его спрятать от моих ушей.
  -Да нет. Изредка.
  -Понятно... А ты не говоришь?
  -Отвечаю скорее.
  -Как вы время проводите?
  -Гуляем просто. Звоним друг другу. В школе видимся.
  -Давно вы вместе?
  -Лет с семи.
  -Ого...
  -Много, да?
  -Ну да... Ты... женишься на ней?
  -Я пока не думал об этом. Наверное, да.
  -Она у тебя хорошая. Надеюсь, вы всегда будете вместе. -она посмотрела на меня и будто выдавила улыбку. Её глаза полны печали.
  Недавний дождь лежал на сырой земле. Где-то кусками валялся порванный в клочья снег, который так и не соизволил растаять до конца. Солнце неохотно подогревало воздух. Щебетали птицы, сидя на обнажённых телах деревьев. Мокрая трава сгибалась под тяжестью воды. Мы гуляли уже несколько часов в неизвестном направлении. Просто следовали за принципом - куда ноги отведут. Они порой и сами не знали куда идти и просто двигались вслепую, настроенные на автоматическую работу. Мы стали проводить много времени вместе. Часто названивали друг другу и, совершенно не следя за временем, говорили обо всём, за что я потом получал от тётки отличную порцию жалоб, что её пенсии не хватит на оплату моей болтовни. Гуляли, когда нам подворачивалась возможность. Жаль, что эта дамочка возможность всячески увиливала. Я заполучил её доверие и изо всех сил старался его сохранить. Ни за что не отпускать и не терять. Меня тревожила моя уже плотно закрепившаяся ложь. Что если я скажу правду? Она бросит меня. Не поймёт. Зачем ей такой лицемер? Я всего лишь хотел ей понравиться и не мог сказать правду... Чувство, что я давно её знаю. Будто мы когда-то давным-давно были знакомы длительное время. Хорошо друг друга знали. Были лучшими друзьями. А потом забыли это каким-то чудным образом. Я задавался вопросами - зачем я ей? Что она во мне нашла? Я ведь никаким образом не был достоин её внимания. Но без всякого стеснения присваивал его себе. Я жадно брал его любыми способами и она не против была его давать. Однако мне было не достаточно. Я нуждался в большем. Но сам не показывал - как она была мне нужна, боясь, что ей это и даром не нужно. Казалось, что Алекс уделяет мне больше времени, чем своему Дину. Мне доводилось его видеть несколько раз. Видел как Алекс предана ему. Она так часто говорила о нём, оставляя кровоточащие раны в моей душе раскалённым мечом. Она говорила, что любит его и это взаимно. А я, такая жалкая тварь, всем сердцем завидовал ему. Ведь ему принадлежало, по моему мнению, самое дорогое, что в мире этом есть - любовь Алекс... И даже желал, чтоб он разлюбил. Или на него самого случайно рояль упал средь бела дня. А потом ненавидел себя за такие желания. Что если они сбудутся? Тогда я бы винил себя до гробовой доски, если не вечность. Я заметил, что она стала более грубой, жестокой, безразличной... Может, она впитывала это из меня? Ведь она столько времени проводит со мной. Чувствовал, как она меняется вместе со мной. У нас поразительно много было общего. Меня радовала каждая новая общая черта, общий интерес или даже мысль. Самое странное было из всего этого, что мы родились практически в один день. Я был всего на сутки старше. Мне было интересно с ней и я не представлял другой жизни. Я просто эгоист, который ужасно себя ненавидит. Больше, чем что-либо и кого-либо.
  И вот сейчас она была со мной, она была рядом. Если бы я был эмоционален - я бы прыгал от счастья выше и дольше всех с улыбкой последнего психа. Меня радовал даже просто факт, что Алекс считает меня своим другом. Это очень многое значило для меня. Сам же не видел лучшего друга, чем она.
  -Знаешь...
  -Смотря что.
  -Ты мне больше, чем друг... -ну же... продолжай... я весь во внимании... не знаю, чем закончится, но любопытство просто стало нервно грызть меня своими огромными зубами где только можно. -Ты так близок мне... -я не смел нарушить хоть малейшим звуком разговор, даже позволить себе не услышать хоть одну букву, выходящую из её губ. -Такой родной... -ну же? Господи, я сейчас от ожидания умру. Понимаю, она волнуется, такое трудно сказать... Я бы не смог, наверное, если б было что сказать этакое. Так что я просто замер в ожидании. Вернее, само ожидание меня заставило замереть. Зараза... -Как брат... -теперь я в ступоре. Что же мне думать? Радоваться или огорчиться? Как брат... Я бы до смерти ненавидел своего брата, будь он у меня. Я бы просто не считал его родным и всячески стыдился связи с ним. Но слышать это от Алекс... Вроде приятно очень, а вроде и навязываются мысли, что я ей так же отвратителен как брат. Она считает меня своим братом. Но я не верю в искренность её слов. Не могу верить... Алекс, скорее всего, шутит. Чувство юмора ей позволяло это делать. Но я должен ответить... Что-то ответить, причём быстрее... Как это у людей? Братья и сестры помогают друг другу, заботятся друг о друге, держатся вместе. Как говорят - нет никого ближе и роднее брата иль сестры. Значит, полагаю, надо думать, что это очень хорошо. Она вогнала меня в замешательство.
  -А тебя я чувствую сестрой... -я не знаю, правильно это или нет, но, всё же, лучше, чем молчание. Я бы просто обидел её своей неопределённостью и глупостью. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Теперь её зелёные глаза не излучали печаль. Наверное, я двигался в верном направлении. Во всяком случае, я на это надеялся. Ведь ранее я не имел, в общем, никакого дела с девчонками.
  Весенние сумерки прогуливались вместе с нами, плавно переходя в царство вечернего мрака, уводя нас за собой. Кроссовки безобразно хлюпали, оказавшись в луже грязи. Алекс шла рядом, а я просто боялся коснуться её, даже немного задеть. Мне казалось это просто невозможным и поэтому шёл на расстоянии от неё. Грусть распространялась по моему телу, будто вдыхалась вместе с воздухом, но в отличие от него - она не покидала меня, а осталась погостить, чувствуя себя так нагло и надменно, как у себя дома. Так сильно хотелось открыть ей дверь из моего тела, задрав нос, указать пальцем на улицу и так оглушительно и пискляво приказать ей - Вооон! Но вместо этого я остался вместе с ней и даже содействовал её правлению. Как всегда как раб я слепо подчинялся. Я шёл как на каторгу будто заключённый, смирившийся с несправедливым приговором. Ведь я так долго ждал этой встречи с Алекс, а сейчас я добровольно провожал её домой, чтоб вытянуть последнее из внимания, которого она может мне уделить. Только она не согласилась, чтоб я провожал её до самого дома и предложила разминуться нам на середине пути, дабы было честно. И я покорно согласился, как ни в чём не бывало.
  Мы дошли до условной середины. Я изучал свою обувь, не решаясь поднять свои никчёмные глаза на неё. Присутствовало такое навязчивое чувство, оно просто издевательски злорадствовало и подталкивало меня трезубцем дьявола к мыслям, что мы будто прощаемся навсегда. Что я не скоро её увижу. Глаза стало сильно щипать и жечь, можно подумать, что я резал лук и при этом смотрел, не моргая, на огонь. Меня сжимало изнутри. Короткими волнами это ощущение поднималось по всем моим внутренностям как по ступеням. Сейчас я был в полной мере благодарен темноте, что Алекс не увидит моих слёз. Она сама стояла как-то робко возле меня, не решаясь сказать это адское, прощальное слово, которое уже вовсю ждало возможности разорвать в клочья мою душу, а потом эти обрывки будут жить, благодаря надежде, что Алекс когда-нибудь позвонит. А позвонить сам просто не мог. Ведь больше, чем уверен - я просто ей не нужен. По телу била мелкая дрожь. Нет, совсем не от холода. Я не знал - что этой садистке от меня надо и почему меня выбрала жертвой? Разве что я был самой жалкой, скучной и наиболее доступной куклой.
  -Ну... пока... -произнёс неуверенно голос её. К моей грусти и навязчивым мыслям присоединилась старушка тоска. Я просто выдавил из себя эти четыре буквы:
  -Пока... -и мой голос заметно дрогнул. Я упрекал себя за это проявление слабости. Алекс уже двинулась в сторону дома. Она медленно сделала несколько шагов на этот путь, а я продолжил беспомощно стоять, смотря ей в след. Слёзы уже были готовы скатиться по моим щекам, как зимой с заснеженной горки катаются дети, но я изо всех сил не отпускал их. Неожиданно, она резко развернулась и буквально бросилась на меня. Я не понял происходящего, как последний тормоз, но знал одно - Алекс обнимала меня. Я просто ни под какими пытками и уговорами не мог поверить в происходящее... Это было так странно... Она мне говорила, что даже Дина не обнимала и самое большое, что между ними было - так это пару раз они держались за руки. Что же я такого сделал? "Кто-нибудь... ну хоть кто-нибудь... объясните мне! Я совсем ничего не понимаю..." И интуитивно, и с огромным страхом прижал её тело к себе, но боялся её раздавить. Она заставила мои слёзы просто ринуться ей на куртку как отчаянным самоубийцам. Теперь мне было ещё больнее её отпустить.
  
  Глава X
  Порыв души
  
  Словно отчаянный бродяга складывал боль в свой старый мешок из-под картошки. Собираясь вместе, капли боли набирались сил и безграничного могущества. Они стали выплёскиваться в злость и порой мне ничего не оставалось, как вымещать её на предметах, на себе и на чём угодно. Слёзы стали часто пеленить мои глаза, оставляя шлейф на щеках как от ласк холодного ножа и пропитываясь в одежде. С упоением я слушал голос Алекс, но этого было мало. Я хотел большего. Наверное, слишком многого, но даже сам не понимал чего именно. И однажды просто стал тонуть в собственной боли. Я разбил радио Терезы, когда оно стало напевать: "Я не буду с тобой..." Понимаю, радио-то было совсем ни при чём. Тётка поверила, что разбил его случайно, увлёкшись игрой с Джеси. Я стал просто умирать душевно, и физическое состояние вело себя солидарно. Мои мысли подкинули мне дурацкий план, но боль ослепила меня, и я стал его воплощать в реальность... Я позвонил Алекс и уверил её, что Мэри погибла. Наигрывать мне не пришлось, голос и так был замученный, так что она поверила.
  С тех пор она стала мне больше доверять. Делиться со мной, пыталась быть ближе ко мне, утешать. Мне необходимо было знать - что для неё представляю. И получал эту информацию самыми изощрёнными способами. Как-то она сказала, что не сможет уделять мне время по случаю предстоящих экзаменов. И в тот же вечер я сообщил ей, что принял таблеток больше, чем мог выдержать мой организм, умело разыграв это. Алекс долго пыталась до меня дозвониться, а когда я ответил полумёртвым голосом - она заплаканно и дрожа упрашивала, чтоб я больше так не делал, сказала, что страшно волновалась, я очень нужен ей и она собиралась уже прощаться с собственной жизнью по моей выходке. Я всерьёз задумался - какая же я тварь. Практически убил то, чем больше всего дорожу. Причинил столько страданий ей и каждый день делился с ней новой порцией боли. А она терпела и нисколько не отказывалась от неё. Наоборот принимала и делила со мной мои же мучения.
  На улице со строгим видом уже вовсю топталась поздняя весна и, скрипя зубами, раскрашивала Город рассвета в самую яркую палитру. Прекрасно её понимаю. Кто бы согласился на такую бесплатную работу со стажем в вечность? Вечер лениво менялся со днём на свою смену. Тереза уже как полчаса уехала ночевать к своей сестре. Вообще она не часто оставляла меня и Джеси одних. Её присутствие как голодный цербер просто угнетало. Телефон стал наигрывать писклявую, но такую долгожданную мелодию. Я поспешил ответить на звонок, но в следующий момент едва ли не выронил трубку вместе с рукой. Столь несчастный голос Алекс сообщил мне, что Дин разлюбил её. Теперь я в полной мере хотел лично дать ему лопатой по черепу настолько сильно, насколько мне позволила бы злость. Как он мог? Я просто отказывался в это верить, ведь упрямо был уверен, что это у них навечно. Мне искренне было жаль. Будто это меня бросили, а не её. Сейчас больше всего хотел оказаться рядом с Алекс и разделить её боль. Мне самому как лопатой ударили - вспомнил, что дома тётки нет.
  Вскоре мы встретились в заранее условленном месте. Она сразу обняла меня. Это было нечеловечески приятно. Я безмолвно гладил её по спине. В её слезах было заметно немного фальши, но потом уверял себя, что это просто показалось. Мы пошли в квартиру, которой я живу. "Чёрт... Ведь я живу в альтернативе убежища бомжей!" И стало жутко не по себе от мысли как вскоре буду демонстрировать перед ней этот ужас. Но было уже поздно.
  Разложенный диван прогибался под тяжестью наших тел, вернее я поленился его сложить. Мои руки обвивались вокруг Алекс, пока она старалась побольше показать мне слёз. Знаю, что они были искренние, но она мне их никогда не показывала. Даже мысли не было, что она на такое способна. Ощущение будто в раю, где бесы жарят душу на костре. С одной стороны - Алекс со мной, вот она, в моих братских объятиях и ничуть не вырывается. С другой стороны - её слёзы просто рвали мне душу, прожигали как кислота, я переживал вместе с ней, а моя голова стала просто раскалываться от безысходности. "Что ж мне сделать для тебя, чтоб душевная боль покинула тебя? Отдай её мне..." Я никогда не ставил свои чувства и желания выше её. Искренне желал ей счастья. Если б я верил в бога, как это делает тётка и пытается меня подбить на это дело, я бы целыми днями только и молился, чтоб с ней всё было хорошо, максимально возможно и невозможно хорошо. Пусть даже мне не хотелось видеть Дина без наличия у меня бензопилы.
  Алекс отклонилась назад, плавно ложась на скомканную неубранную постель, руки просто сами сползли с неё, когда я отдал её в объятия цветастых тканей, зато взгляд приклеился намертво. Как загипнотизированный, не хотел отрывать взора и даже на секунду отводить его от своего психиатра.
  -Так здорово, что ты рядом... -говорила она довольно спокойно. Что же мне ответить? Я находился в шоковом состоянии и слова сглотнулись вместе с пересохшими слюнями. Алекс послала мне свою улыбку, она явно ожидала ответ.
  -Мне так же относительно тебя... -по голове кто-то словно продолжал кувалдой бить. Ей ведь не "здорово", далеко не так. Это волнение поглощало меня, как котлету на палочке.
  -Я не хочу тебя потерять... -это звучало так... искренне... без малейшего намёка на фальшь. Я скороспешно ответил:
  -А я тебя. -потом робко отвёл взгляд. Глаза предательски стали слезиться. Сердце готово было порваться на куски. Оно снова подняло бунт, восстание. Душа печалилась вместе со мной. Не знал - что думать. Что вообще можно думать... И сгоряча выпалил: -Я не нужен тебе! -затем резко встал и так по-девчачьи направился ванную. Едва ли закрыл дверь как слёзы тонкими ручьями пробегали по лицу. Моё тело рухнуло на стену и медленно сползло на пол. За слезами стали лезть жалкие всхлипы. Я пытался их глушить, убирать, но они, как назло, делали наоборот. Руки прижимали колени к себе и мой нос затерялся где-то среди них. Раскрылась дверь... Это была Алекс. Она сейчас увидит - насколько я несчастен. Что чувствую к ней - предательски написано на лице. В данный момент больше всего хотел под землю провалиться, спрятаться, убежать. Но вопреки своему желанию остался просто сидеть на полу. Она встала на колени возле меня и аккуратно стала гладить по спине.
  -Ты дурак... -произнёс её дрожащий голос. Она была права. Абсолютно права. Мне только в цирке выступать, попрыгивая по сцене и во всю глотку крича: "Эге-ге! Я - единственный в своём роде дурак! Да, люди, я - самый настоящий дурак!" Но я даже цирка не достоин. Разве что орать это посреди улицы и ждать, пока меня убьют местные маньяки. Хорошо если они нормальной ориентации. Ответить Алекс я не решался. Мой голос бы звучал как у лучшего в мире алкоголика с пароноидальными психическими отклонениями. -Ты нужен мне, ясно?.. Больше, чем кто-либо... -я не верил своим ушам. Они мне нагло лгут. "Это невозможно! Она врёт!" -упорно истезался кто-то изнутри.
  За окном уже померкли краски и становилось по-готически темно, а мы снова напрягали старый диван своим присутствием на нём. Алекс лежала и, загадочно улыбаясь, смотрела на меня, будто что-то замышляла, а я находился на таком же расстоянии от неё, как и она от меня, и делал примерно то же самое. Я смотрел на неё как на предмет искусства, как на шедевр, в котором нет ни одного изъяна. Я, наверное, бы так бесконечно мог только на неё смотреть. Она первая полностью угождала моему надменному вкусу. У неё было красивое, не длинное тело, хотя у других девчонок такое сочетание мне бы вряд ли понравилось, которое прятали бесформенные одежды. Я изучал её как экспонат, как достопримечательность. Даже выглядела она необычно. На её лице не было ни грамма краски, удивляло, что без неё женщины могут обходиться. Казалось, они как маньяки озабочены раскрасить свою морду лица. Но очертания лица были ярко и привлекательно выражены, а передние пряди светлых волос прикрывали её тёмно-зелёные глаза, хотя задние были собраны, как на очень важную конференцию. Она единственная была и идеальна, и уникальна. Сердце, будто накачалось в спортзале, и стало ещё сильнее стучать по рёбрам. Чувствовал, как дреблется кожа от него. Как волнами пробегают неизвестные мне ощущения и заливают собой тело. Как утяжелилось дыхание и я перестаю держать себя в руках...
  Не ведая, что творю, я приближался к Алекс. Я чувствовал её дыхание, она заворожено глядела на меня в предвкушении. Мой собственный страх просто насиловал меня, но даже он не в силах был остановить разыгравшиеся гормоны. Мои губы медленно прижались к её губам. Внутри тела будто разлилась канистра с бензином и кто-то, злорадствуя, бросил спичку, с уверением, что это было случайно. Я аккуратно полулёг на тело Алекс. Она меня не отпихивала, не отталкивала... Наоборот даже содействовала... Её руки давили меня к ней. А моя свободная рука верна была ей и невинно расположилась на правой груди Алекс. Я стал сильнее целовать, впиваясь в её нежные губы. Где-то внизу меня стало жестоко пульсировать. Я не мог оторваться, не понимал - что со мной и что я делаю, но и прекращать не хотел. Её сердце тоже билось из последних сил, а сил у него было в большом запасе, я чувствовал это. Кажется, это затянулось... И кто-то шепчет в отголоске души:
  Мои глаза слепы тобой,
  Им сердце сулит идеал.
  Гонимый вечною мечтой
  Порок любви бессмертным стал...
  
  Глава XI
  Любовь и муки
  
  Сентябрь скребется веткой в окно, как нищий просит денег на еды, а на самом деле он обычный человек, которому не хватает на очередную бутылку алкоголя. На улице было пасмурно, капли дождя стекали по стеклу, не в силах больше цепляться за жизнь. А в моей душе тоже было пасмурно и тот же самый дождь, только алого цвета, гулял где-то внутри. Я вечный горе-пессимист. Казалось бы - откуда грусть, зачем пришла тоска и печаль всё скрежёт мысли? Ведь, вроде бы, всё замечательно. У меня есть любимая собака, в которой я души не чаю. Есть место, где я могу жить и фактическую мать в придачу, которой уже за шестьдесят. Я успел в жизни потерять всё, но обрёл то, что и цены не имеет - любимую девчонку. Разве кто-то ещё может похвастаться тем, что у него есть любимая, самое лучшее в мире существо, которое безумно сильно его любит, ровно как и он? А можно ей верить как лучшему другу и считать столь близкой как сестра? Покажите мне этого счастливца, я лично пожму ему руку.
  Утро... Сейчас оно мне стало гораздо больше нравится. Я наслаждался как мог спокойствием Алекс, любовался ею, пока она разрешает, пока её душа скитается по миру снов... Надеюсь, ей снится что-нибудь приятное. Как же здорово, что она рядом, я могу безнаказанно трогать её тело, чувствовать себя её ангелом-хранителем... А потом ведь я всё испорчу, буду злиться из-за мелочи, делать больно ей, а она будет отвечать мне тем же. Нет... Это не семейная жизнь, просто мы злились не друг на друга, а самих себя. Алекс была практически такой же как я. Но с ней у меня началась новая жизнь. Другая. До этого я не жил и старался всячески забыть своё прошлое. Начать с чистого листа. Вместе мы переживали лучшие моменты нашей жизни. Однако между нами царило недопонимание, глупости... Мы не обменивались достаточным вниманием, а потом обижались на себя и жалели о содеянном. Только она закрывала себя от меня, часто была недоступной мне, но рядом... И когда она хоть немного давала мне ласку - это было что-то неописуемое. Банальный сценарий, не так ли? Мы сами не могли определиться в своих желаниях, нарисовать план будущего. Это удручало. Мне так хотелось гармонировать с ней, быть одним целым. Она хотела того же. Но что-то вечно мешало. Этот элементарный вопрос мы всячески пытались решить, но так и не решили. Я не мог верить ей и мучил своими навязчивыми мыслями наши души. Мы скоропоспешно что-то решали, а потом вместе платили за ошибки. Бросив всё, перевелись в другую школу. Во всех ошибках я винил только себя. Это был очередной тупик в моей шестнадцатилетней жизни. Если бы я написал книгу обо всех моих ошибках - это было бы самое длинное литературное издание за всю историю человечества. Но я бы скорее умер, чем успел бы её закончить. Какое же я ничтожество... Я готов был убить себя за то, что сам утопаю в своих проблемах и тяну за собой Алекс. Я обещал ей невозможное, говорил, что сделаю всё для неё... И не сделал даже элементарного. Спрашивал - как доказать любовь, а она просила лишь ласки. Я обделял. Просто потому что до сих пор не поверил до конца ей, из-за собственно навязанных мыслей, злости на себя... Бывало я становился кем-то другим и говорил совершенно не свои мысли или нёс полный бред. Откуда он? Мне неизвестно. Чувствовал себя дешёвой куклой. А потом это мне в упрёк цитировала Алекс, а я ничего не помнил. Порой бывало так, что я боялся буквально всего. Мне казалось, что стены давят на меня, слышат каждый мой шорох или же ручка, которую держал в руках страдает, готовясь ударить по самому больному месту - Алекс, боялся и касаться её, ведь мне кто-то посторонний внушал, что ей противно. Это не единственные примеры, а перечисления хватит на романс. Я выкуривал множество сигарет в день, а потом ненавидел себя за это. Обещал себе бросить, но лишь создавал иллюзии. Я просто проигрывал самому себе. То, что я создал когда-то продолжало жить во мне, давить меня и я делился с Алекс всем, даже этим, хотя искренне этого не хотел. Меня трудно будет понять тому, кто никогда не сталкивался с подобным. Не терялся в себе... Знаю, обогащённые жизненным опытом бабушки, зная меня досконально, начали бы с возмущением кричать, махать клюшками и говорить, что на войне людям было гораздо тяжелее и хуже. Но какое мне дело до того, что сейчас много инвалидов и уродов, а я должен радоваться? Я рад, по-своему. Мне ужасно хорошо с Алекс и адски плохо, по своей милости. Я пытался исправиться, но, видимо, плохо пытался. Ибо если постараться можно совершить невозможное, не так ли? Главное верить в себя, не забывать ответов на два важный вопроса - Кто ты? И чего ты хочешь? А мне этого не достаёт. Трудно бороться с собой и ещё с кем-то... Я сам себе дурак. Совершенно не контролируя себя, поддаваясь своей необузданной и искусственно созданной злости, я успел причинить не мало боли Алекс... Как душевной, так и физической. Как я мог? Каким же зверем и тупым надо быть? Я разочаровывал её, ломал её хрупкие мечты, извинялся перед ней, а она меня снисходительно жалела и продолжала верить, что всё получится, всё будет хорошо. Слова, нежно выходящие из её уст, как "Люблю тебя", "я с тобой" и многие другие были просто как бальзам на душу, но часто, слишком часто, я их не слышал. Всё, что мне нужно было - сделать Алекс счастливой, делать для неё всё, защищать её, оберегать, любить и проводить с ней каждую секунду в течении бесконечных лет. Я знал, что она тоже этого хотела, поэтому я имел полное право на это желание. И мне всё равно, что я такой жалкий, не верю в себя, не получается ничего и просто удача отвернулась от меня, но я сделаю это.
   Всё... ради тебя...
  
  Глава XII
  Другая сторона
  
  Приближается ночь. Становится темнее. Чувство одиночества не покидает меня. Всё вокруг напоминает о Майке. Это неудивительно, ведь я нахожусь в его квартире. Но самого Майка рядом нет... Убеждённый в том, что меня не достоин, он заперся в ванной и сидит там уже минут пятнадцать. Эта четверть часа кажется такой длительной, как если бы прошло два часа. Без него время тянется неимоверно... Он не верит мне, скрывает... Слишком много скрывает... Видимо, я просто не заслужила его доверия. Майк часто злиться и обижается, чтоб привлечь внимание, которого так не достаёт ему. Я делаю то же самое, но он начинает меня жалеть, когда происходит что-то действительно плохое. Ему удаётся меня сразу успокоить, а мне его нет... "Я пытаюсь быть хорошей для него, но получается только хуже. Не знаю делать что... Очень скучаю. Такое чувство... Пустота... Всё вокруг не имеет значения, когда нету тебя... Майк... Так с тобой быть хочется, ужасно сильно. Я люблю тебя. Мне так плохо, когда ты не рядом... Что ты сейчас делаешь там... в ванной? Не знаю как состояние твоё. Надеюсь, всё в порядке. Боюсь за тебя. Волнуюсь. Что же делать? Моё собственное бездействие и беспомощность убивают меня. Постоянно повторяю, что люблю тебя, что всё будет хорошо. Надо просто пережить этот переломный момент. Мы ведь сможем вместе? Мы сильнее... Хочу чтоб ты был счастлив. Ладно, чтоб было очень хорошо, ибо в счастье ты не веришь. Чувство, что умираю без тебя... Знаю, что любишь и тебе трудно... Мне тоже трудно и тяжело за тебя. Я ощущаю и понимаю твою боль. А как помочь - не знаю. Совсем. Ты ведь не говоришь, а мысли твои читать не умею. Я не знаю на какой козе к тебе подъехать. Боюсь что-либо сказать не так... Не знаю - что с тобой. Ты говорил, что не можешь справиться с собой... Понимаю... Хоть никогда не сталкивалась с этим. Но твои проблемы - это мои проблемы. Жаль, это произошло и происходит с тобой, а не со мной... Я так ничтожна. Даже ничего не могу сделать для тебя. Так уже длительное время. Пытаюсь сделать как лучше, получается как всегда. Только хуже. Что же должно произойти, чтоб ты смог разобраться в себе? Самое худшее? Что же? Вред здоровью должен быть? Очень сильным, чтоб дошло. Или что? Сделать что-то непоправимое? Серьёзное там... Убить кого?...Я лучше сделаю это, сделаю всё, что нужно лишь бы помочь тебе! Лишь бы тебе было хорошо!... Я согласна на любые мучения, лишь бы избавить тебя от них!" - мне становилось очень плохо от этих мыслей. Будто кошки скребут на душе. Стали слезиться глаза. Майк злобно вылетел из ванной. Судя по звукам - он пошёл на кухню и открыл окно. "Опять курит..." Я аккуратно подошла к нему.
  -Майк... - сказала тихо и встала рядом. Он продолжал курить, не замечая меня. -Прекрати, пожалуйста... Я волнуюсь... -с этими словами приобняла его. -Ну пойми меня... А если я буду курить? -Майк отсторонился и со злостью посмотрел на меня.
  -Хочешь плохо сделать, да?
  -Нет... Обнять тебя хочу...
  -Обними кого другого. -я знала почему он так отвечает... Просто из-за неверия в то, что мне приятно и действительно хочется его обнимать. Я сдерживалась как могла, чтоб не сделать совсем плохо.
  -Успокойся...
  -Нет! С чего бы?
  -Пожалуйста... Ты не хочешь этого.
  -А иначе не могу.
  -Ты ведь сильнее... милый... -я никогда его ранее так не называла, но это слово само выскочило. Надеюсь, хоть это успокоит его... -Сильнее, чем то, что внутри тебя...
  -Это не так... -сказал он менее злобно.
  -Так... Я верю в тебя. Неужели ты позволишь злости разрушить любовь? Неужели она сильнее? -мне оставалось только предполагать, что эти слова дойдут до него. Что смогу помочь ему... Майк отвернул от меня взгляд. -Ты справишься... Не сдавайся только. Я с тобой. -мне остаётся только догадываться что за борьба происходит в его сознании... Майк выронил сигарету и медленно сел на пол, обнимая свои колени. Кажется, будто я убиваю его словами, а не делаю лучше...Лишь бы это было не так. Я подошла ближе к нему, погладила по спине со словами: -У нас всё получится. Не сдавайся только. Верь мне... Хоть раз поверь...
  
  Глава XIII
  Размышления
  
  Прохладный ветер, вечный странник, с любопытством осматривал маленькую кухню, залезая в распахнутое окно. Старая добрая привычка тосковала по недостаточной дозе никотина, брошенному на произвол судьбы близ меня. Она была крайне недовольна, что я обделил её. А мне было всё равно. Я смотрел в свои колени, но видел там лишь пустоту. Алекс, как волшебница, что-то сказала такое... что дало мне силы, какой-то толчок в сознании, будто чайником огрели. Её голос записался на воображаемом диктофоне, лента прокручивалась снова и снова минут двадцать, а я с забвением вслушивался и эти фразы просто впивались мне в мозг. Что же она сделала? Я чувствовал, как плывёт её ладонь по моей спине. Так приятно... Успокаивающе действует. Но ведь я уже не злюсь. Могу спокойно осознавать свои мысли, общаться с ними, приходить вместе с ними к логическому рассуждению... так... чаёк попить. За многие годы моей жизни это было чрезвычайно редко, но признаться - мне нравится это состояние. Состояние полного контроля над разумом и телом. Я чувствовал себя самым настоящим богом. Осуществлял самое настоящее правление над целым своим маленьким мирком. "Алекс... что же ты сделала?" Я поднял свои глаза, наполненные высушенными слезами, и так медленно и податливо обнял её, как бы говоря "Спасибо... Я хочу сохранить это состояние... Постараться, ради тебя...", а она с любовью прижала к себе. Она вытащила меня из этого ада своей верой и словами. Но я болся снова подвести её, разочаровать, потерять контроль...власть над своим небольшим мирочком. И снова повторять эти глупые ошибки...
  Осенний вечер окутал город и приготавливал его жителей посыпать порошком различных снов. Каждому свои. В его запасе имелись и плохие, и хорошие, и даже пустые. Тётушка, как обычно, хлопотала на кухне. Видимо, что-то готовила. Она говорит, что крутиться как белка в колесе целыми днями, хотя она просто принимает лекарства, смотрит телевизор и изредка готовит да ходит в магазин. Кого она пытается одурить? В магазин-то мы с Алекс ходим. Джеси часто обижалась за это. Она ревновала меня к Алекс. Я старался не обделять собачку вниманием, но понимал, что ей нужно больше и она тоскует по тем дням, когда всё своё время давал лишь ей. Алекс говорила, что ей не по себе, что она не нравится Джеси. С чего она взяла? Джеси к ней хорошо относится... Но Алекс была убеждена в своём. Может, это просто ускользало от моих глаз, как слизняк на свету. Какой же я невнимательный. Благодаря словам Алекс я уже держал себя в руках два полных дня и сегодняшний. Было немного грустно, но если грустили, то вместе, но быстро переставали, ибо жалели друг друга приятными способами. Вот это настоящая гармония. Так здорово и легко. Она говорит, что счастлива, ей хорошо со мной. И не радоваться было невозможно, разве что моё хорошее состояние не проявлялось так уж ярко, а скромно таилось внутри меня. Мы могли спокойно общаться если пока не совсем обо всём, то, по крайней мере, о большей части, стали ещё больше верить друг другу. Сейчас Алекс сидела рядом со мной на скромном участке деревянного пола, который недовольно поскрипывал, когда давили на определённые его места. Полагаю, там его личные слабости. Она так мило смотрела на меня, что я бы, наверное, растаял сейчас, будучи мороженным куском мяса. Мы что-то рассуждали о будущем. К чему нам стремиться и что же делать? Вариантов море, но тех, которые хоть немного приходятся по вкусу -было мало. Ведь зачем жить вопреки своим желаниям? Зачем жить как придётся? Или просто плыть по течению? И зачем тогда попу гармонь? Мы обсуждали недавно просмотренный вместе фильм, а после плавно перешли на игру актёров. Да... играли они действительно впечатляюще. И снова зависть загрызает меня. Дать ей по зубам, что ли? Зависть, ко мне. Иди к дядюшке Майку. Думаю, топор, который я бы умело прятал за спиной, она бы, всё равно, увидела. Странно, что я решил топором зубы кому-то выбивать, не так ли? Зато экзотично. Уже время коварно близилось к ночи. Прям подкрадывалось с намерением запугать до смерти. А мы, всё ещё, перебирали возможные варианты. Мы часто задумывались о будущем и часто меняли показание, перерисовывая карту намеченной судьбы. То, что мы пробовали осуществить, терпело полный провал и неоднократно оба получали больно по шапке. Для чего нам нужны мозги? Думать, наверное. И хорошо думать, а не раскидывать мыслями где и как попало. Может, когда-нибудь мы придём к верному решению? Алекс и я искренне верили, что всё получится и всё будет хорошо, но этого мало. Нужно делать. Бездействие порой било по самым неприятным местам, просто откровенно добивало. Как же ему не стыдно? Имел бы совесть... Да совесть только дамочка порядочная.
  -Тебе нравится профессия актёра? -спросила Алекс.
  -Ну так... Нормально. -улыбнулся я. -А тебе?
  -Тоже. А... хотел бы быть актёром?
  -Можно. А ты?
  -Тоже. Просто что-то подумала вот...
  -Что?
  -Профессия актёра вроде интересная...
  -Ну да. Денег много заработать можно. И ещё много бонусов.
  -Как слава, популярность, мировое признание, множество возможностей?
  -Ага. Толпа злых фанатов, озабоченные фотографы...
  -Ну хорош издеваться. -да я не издевался, а любовался её улыбкой.
  -Нельзя? -затем всерьёз подумал, что актёрами быть интересно, но... -Есть один такой мааааленький вопрос.
  -Задавай.
  -Как мы, допустим, сможем ими стать? Тем более, учитывая мои отсутствующие, бездарные таланты.
  -Ну хватит. -немного злобно сказала она. Алекс всегда обижалась, когда унижал себя в её глазах. Однако я это прекрасно понимаю, ибо она делала то же самое.
  -Серьёзно. Я даже с людьми общаться не умею. Какой из меня актёр? -ответ так и напрашивается - "плохой или просто самый ужасный, которого можно вообразить", но я решил смолчать.
  -Это ведь можно исправить. Я тоже не идеальна. -ошибаешься... ещё как идеальна. Ладно, так уж и быть, продолжай. -Мне нужное многое исправить.
  -Что же?
  -Характер откорректировать, внешность, может.
  -А разве с ними что-то не так?
  -Немного.
  -Что же?
  -Там... мелочи. Хочу ещё больше нравиться тебе. -видимо, она в своё время взяла на заметку некоторые мои слова и упрёки в её сторону. Как-то выразился косо, может. Но мне было известно к чему она клонила.
  -Ладно. А меня как исправить? На пути моего исправления чёрт ногу сломит. Я безнадёжен. -Алекс сделала немного злое выражение лица и, как бы не слыша моих слов, ответила:
  -Ну... мы потренируемся. Я попробую помочь тебе. Придумаем что-нибудь.
  -Как потренируемся? Что придумаем?
  -Да хоть с людьми на улице общаться.
  -Я не могу.
  -Можешь.
  -Нет.
  -Да. -я закатил глаза. Ненавижу споры. Я бы, всё равно, проиграл.
  -Ладно, посмотрим. А зрение? Я слепой, как крот.
  -Никакой ты не крот.
  -Ладно, земляной червь. Они вроде тоже не видят. Им видеть нечем.
  -Хватит.
  -Ладно.
  -Мы узнаем как его можно исправить. Ведь можно же как-то, не так ли?
  -Не знаю.
  -А мы узнаем, не волнуйся.
  -Я скорее волнуюсь, что ничего не получится.
  -Почему это? У нас руки не из того места растут?
  -Может, кому-то не нравится, что руки из плеч растут.
  -Ну вот мы исправимся...
  -Допустим. Хоть с моей стороны это будет просто чудом. А потом что?
  -Узнать и узнавать что нужно чтоб стать актёрами.
  -Ты знаешь?
  -Кажется, не трудно. Просто узнавать где проходят кастинги. Пробовать себя. Хоть в рекламе. Разными способами пытаться прославиться.
  -В Городе рассвета?
  -Да и не только. По другим городам.
  -Деньги нужны.
  -Заработаем. Подрабатывать где-нибудь будем.
  -Это... -с кем бы поспорить, что сейчас Алекс произнесёт - Ну?
  -Ну? -я же говорил. Даже приятно.
  -Ты серьёзно думаешь?
  -Почему бы и нет? Мы ничего не теряем.
  -Мы всегда что-то теряем в поражениях.
  -Тут-то мы не проиграем. -я задумался. Она говорила так настойчиво и уверено. Может, стоит попробовать? -Только...
  -Что?
  -Знакомые нужны. -я скривил физиономию. -Ну чего ты?
  -Как мы их достанем? У нас нету знакомых. Мы оборвали с какими-то нам знакомыми лицами всевозможную связь.
  -Наладить попробовать. Вернуть... -кажется выражение на моём лице было ещё более кривым. -Ну что такое?
  -А если не получится?
  -Хоть попытаемся. Попытка - не пытка.
  -Попытка - это унижение.
  -Ну ты попробуешь наладить со своими приятелями отношения. А я с какими-то из своих.
  -А с Дином?
  -Ну...
  -Чего ты?
  -Я не знаю.
  -Отомстишь ему. Он разлюбил великую актрису. -Алекс улыбнулась.
  -Посмотрим.
  -Единственный, с кем я могу наладить отношения, это Крис. С остальными дело иметь не хочу. Пошли они...
  -Хорошо... В интернете можем там выложить резюме. Пробовать знакомиться на улице и в интернете со всеми подряд. Тоже своего рода популярность. -я не поспешил ответить. Наступила некоторая пауза.
  -Меня гнетёт одно...
  -Говори.
  -У нас разве получится? -Алекс приблизилась к моим губам и коротко поцеловала. Улыбка сама предательски вылезла. Не мог не улыбаться.
  -У нас всё получится. Мы вместе. Мы сможем. Главное - верить, по-настоящему хотеть и ни за что не сдаваться.
  
  Глава XIV
  День Рождения
  
  И день за днём шагали строем... А мы вслед за ними встали на путь исправления. Мы достали некоторую часть информации у биологических родственников Алекс, у моей тётушки, в интернете да и просто черпали её откуда только могли - в телевизоре, по радио, выуживали как маленьких рыбок из пруда собственных домыслов и наш план будущего уже имел приблизительные черты. Кстати, никто, кроме нас не знал о наших планах и мы давали ложную информацию о нашем будущем. Я пробовал наладить контакты с Крисом. Но Алекс отказывалась с ним встречаться, пока полностью не исправиться. С одной стороны - я её понимаю, а с другой - она и так великолепна. Она общалась с Дином через свой ноутбук и одновременно пытались искать новых знакомых. Из-за этого приходилось тратить деньги на интернет-карточки, которых у нас и так не было. А источник дохода мы так и не нашли. Город рассвета вместе с его жителями переживает не самые лучшие времена. В нём и так полным-полно бомжей с высшим образованием. Но мы тратили слишком много времени и на безделье. В этом была моя вина. Меня порой хватала в свои цепкие лапки грусть и обматывала нитью отчаяния. Но я изо всех сил пытался поверить, что всё будет хорошо, что у нас получится. Несколько раз мы делали друг другу очень больно, будто прокручивали снова ошибки, переживали прошлое в настоящем. И казалось бы - из-за чего? Да как обычно... Из-за какой-нибудь мелочи и меня. Мои внутренние монстры не хотели так просто отпускать меня. Они боролись за это право владычества над миром, который в полном праве принадлежал мне и форма управления как "власть народу" меня не устраивала. Но стоило хоть на мгновение поддаться им, забыв те волшебные слова Алекс, как я попадал в их распоряжение. И снова злость, и снова боль, кровь, замешательство и слёзы. Но радовало одно - мы, спотыкаясь и отклоняясь с курса, медленно, но шли к намеченной цели. На машине бы доехать до неё или хотя бы на автобусе. Но, увы и ах, транспорт там, почему-то не предусмотрен. Я старался меньше курить. По правде говоря, не хотел вообще, но организм настырно требовал. Алекс просила меня заботиться о себе ради неё поэтому делал так, как она просила и просто каждый день уменьшал дозу, хоть даже это давалось мне с великим трудом. Бывает, вроде бы, держусь, всё хорошо, но хоть немного поддался какому-то лешему и скурил всю пачку. Из такого состояния меня вряд ли что-то вытащить может. Это как находиться в яме. Могу подняться, мне кидают лестницы и веревки, но подняться ведь должен сам, а в этой ситуации мои воображаемы друзья, которые читают меня сумасшедшим, перегрызают эти верёвки, преграждают путь к ним, хитрят, лукавят, преподносят ложную информацию, она сама меня сбивает с ног, а они бросают меня в грязь. И я поддаюсь. Весело, однако. Но мне не смешно, эта обыгранная ситуация - моя жизнь. И я ею живу уже почти семнадцать лет. И, всё ещё, периодически совершаю такие глупые ошибки. Уже пора бы... без них обходиться. Это уже наркомания какая-то. Если дозу ошибок не принял, значит, день прожит зря. Для полного счастья нужно алкоголиком только заделаться и петь опьянённые песни под окнами соседей, пока не полетит в меня старый башмак.
  Скоро к нам в гости придёт самые лучшие двадцать четыре часа в моей жизни. Их звать - двадцать шестое июля, но для меня это День Рождения Алекс. По задумке мы соберём деньги, которые нам подарят и потратим их на то, чтоб съездить в Красный город. Для Терезы и родственников Алекс - мы поедем в гости к сестре моей тётки, но на самом деле там проходит кастинг на неплохой фильм. Надеюсь, у нас получится. Должно же получиться. Как же иначе? Хоть что-то у нас должно получиться.
  "Уже утро?..." -неохотно подумал я, настраивая резкость в глазах, которые потом повернул к Алекс. Она лежала рядом со мной на спине, немного повернув голову в мою сторону. Я немного приподнялся, оперевшись на локти, и стал ею самым наглым образом любоваться. Уже минут пятнадцать ушло к одному из моих любимых занятий. А тревожить её сон так не хотелось. Поддавшись искушению, ещё несколько минут решил на неё посмотреть. Затем с неохотой и огромным желанием одновременно я медленно приблизился к ней, стараясь не задеть, и поцеловал. Алекс улыбнулась и какое-то время не открывала глаза.
  -С Днём Рождения. -сказал я.
  Я так хотел этот день сделать лучшим для неё. Во всяком случае надеялся на это. Но, как дурак, поддался навязчивым мыслям, которые мне внушали некоторые мои личности, что я не могу ей сделать хорошо и порчу только этот день, как и всю жизнь. Чувство, что Алекс плохо со мной, просто пудрило мне мозги так, что пудра уже горками ссыпалась. Понятия не имею - откуда это всё? Я позволил себе задуматься - хорошо ли ей со мной? И далёкий голос из темноты ответил мне горькое - нет. А я поверил. Повёлся на его удочку, которую он так удачно спрятал. Ближе к вечеру злость окутала меня в своё чёрное одеяло, искрящееся огнём. Вечерняя прогулка не удалась. Я не мог остановиться и бежал, оставив Алекс одну. Надрывая свои бесценные мне связки, она кричала из последних сил:
  -Стой! Прекрати, пожалуйста!
  Но я будто не слышал. Кто-то сделал так, что я не мог слышать то, что мне необходимо слышать, а память работала только на плохое. Оно ей платит больше, что ли? Старые дома помогли мне скрыться, а я ломал их стены. Вернее, они ломали мне руки и ноги. Стены-то из бетона, а я из мяса. Немного протухшего. Уже семнадцатилетней давности.
  -Что же мне делать? -едва слышно, подавленным собой голосом повторял я. -Что же мне делать? Что же мне делать?... -руки впились мне в голову и колени отчаянно рухнули на асфальт. Боль разъярённо устремилась прямо в мозг и голова солидарно приняла этот сигнал, но мне было всё равно... Глаза отказались видеть и внешние рецепторы предали меня, работая на полставки.
  -Что ты творишь? -произнёс дрожащий голос.
  -Ничего!
  -Хватит, пожалуйста... -я резко поднялся и отскочил на расстояние, как агрессивный цербер.
  -Тебе плохо со мной!
  -Ясно.
  -И мне ясно! -я попытался вылить своё негодование, пнув старое дерево. Не повезло же ему родиться именно в этом месте. Вряд ли оно думало, что какой-то нервный придурок будет его ни за что лупить. Я б сам в шоке был. Алекс это ужасно обидело. Её глаза наполнились слезами и она сама сейчас убежала, по дороге выливая эмоции на окружающие предметы. Чёрт... Чёрт! Почему я ничего не могу сделать? Я понимаю, что хочу к ней, обнять, рядом быть... Но почему-то не могу. Что-то держит меня на привязи за шею и оковы прибиты к полу. И так же я стоял, не имея возможности сдвинуться. Взгляд стал мутнеть, пока не стал омрачился полностью. От меня будто оторвался кусок души и встал передо мной в виде старца, от которого отливало белоснежное сияние. Я не желал смотреть на него.
  -Не позволяй кому-то быть сильнее тебя. -сказал старец непривычным для ушей голосом. Окружающий мир ещё не успел подстроиться под меня и почти вслепую помчался в сторону, где скрылась Алекс.
  -Что же ты наделала?? -кровоточащая рука Алекс, которую я сильно сжимал, просто выжигалась на сетчатке глаз. Внутри меня будто лава разлилась. Я не мог остановиться смотреть, специально делая себе больно тем самым. Глаза наполнялись слезами. Она вырвала свою часть тела у меня.
  -Ну хватит. Успокойся...
  -Нет! Я сделаю хуже! -Алекс меня аккуратно обняла. Её тело било сильной дрожью, сквозь одежды чувствовалось сильное сердцебиение.
  -Пожалуйста... Я люблю тебя... -она обняла меня, а я делал усилие чтоб хоть начать пытаться бороться с собой и в отчаянии повторял слова неизвестного мне старца. Я был готов убить себя, страдать и мучиться самыми страшными способами за каждый миллиметр её прорезанной кожи. Да чтоб я сдох! Чтоб меня разорвали собаки! Чтоб черви жадно поглощали мои останки! Чтоб я вечность в аду горел и дьяволы издевались надо мной наиболее изощрёнными способами! А сейчас, наверное, кто-то умирает. И не один человек, а масса. Они бы наверняка согласились поменяться со мной, чем отправляться в мир умерших. Кто-то сейчас где-то радуется чему-то. А кому-то хорошо. Как же я ненавижу всех и всё... Но это всё не то... Как я мог? Как? А как она посмела вообще вытаскивать кровь из своих жил? Я где-то слышал, что в крови живёт душа... Но на мой риторический вопрос, адресованный Алекс, ответить-то не трудно, ей так же как и мне нравится собственная боль. И это был для неё единственным способом перестать злиться, ибо терпеть уже была не в силах более.
  И снова вечер, и снова тёплая постель греет нас. Но больше всего меня грела любовь Алекс, а её моя. Как же здорово, что кто-то придумал ночь и людям нужно спать. Зачастую это была единственная возможность быть рядом с ней, трогать её. Я осмысливал весь прожитый день. Переживал его с самого начала. Густой слой ненависти полностью покрыл мою душу. Что же я наделал? Как я мог каким-то глупостям одержать надо мной верх, как над последним дряхлым мулом, которого легко оседлал какой-то мужик. Я прижался к Алекс, забрав к себе в объятия. Капли слёз падали на её кожу и съезжали на простынь.
  -Прости, милая... Я испортил твой День Рождения... -эти слова буквально выдавил из себя, за которыми последовал ещё больший поток печали с глаз. Алекс прижала меня к себе и одной рукой стала гладить по спине.
  -Это был лучший День Рождения в моей жизни.
  -Почему?... -после всего того, что я натворил? Она издевается...
  -Потому что ты был рядом.
  
  Глава XV
  Первый шаг
  
  Август уже оформил справки и получил полные права на тридцатидневное мировое господство, а в подарок ещё один день он мог погреть своё царское место. Он вообще очень теплолюбивый, поэтому солнце никак не могло отказать ему в отоплении. Я уже сдался одному из своих принципов и попросил помощи Алекс, чтоб она любыми способами вразумила меня, если я в очередной раз буду прислуживать своей злости. Хоть я сам пытался втирать в свои мысли слова Алекс и того седого мужика в белых одеяниях. Вроде получалось. Но грусть и отчаяние порой добивались моего внимания. У Алекс тоже прогрессы были небольшие. Она искренне старалась и ей это было, как мне думалось, гораздо проще, ибо я в жизни не старался и понятия не имею - как себя заставить. А напрягаться никто из меня не хотел. Вот и ищи коню подкову. Мы, всё же, решились не упустить шанс и попробовать свои силы на кастинге к фильму в Красном городе. Алекс уверяла меня, что всё получится. И я ей верил. Мы собрали в наши школьные сумки какие-то свои пожитки, ведь путь предстоял не самый близкий. Поезду по маршруту Город рассвета - Красный город предстояло приютить нас на две трети суток у себя под крылом. Однако крыльев я у него так и не нашел. Ладно, я не искал. Но это ведь не важно. Крыльев-то, всё равно, нет. Признаться честно, я волновался. Причём довольно сильно. Мне предстояло демонстрирование своего великого и грациозного ничтожества перед целой студией. А моя задача была понравиться им. Я в жизни никому не нравился, даже приятен не был. Как же я смогу произвести впечатление? Волшебные слова Алекс и её поддержка немного помогала мне, но и прибавляла вагон и маленькую тележку неимоверной тяжести. Что если я разочарую её? Я должен был не подвести её. Нет. Просто обязан. В поезде мы пока провели меньше часа, но это место мне уже изрядно надоело и порой возникало желание просто выпрыгнуть в окно и дойти пешком. Сначала эта суетня на вокзале, а теперь три мужика ведут задушевные беседы о том какие плохие люди нынче, какое ужасное правительство и вкусное пиво. Они трепались без умолка. Как так можно? Они так же как и Тереза ни о чём толком не говорили, но беседа затягивалась часами. Распивая пиво и привязываясь к девке, которая была с нами в одном купе. Она как-то попросила у меня помощи и немного вела со мной беседу, в которых я ей не отказывал, после чего Алекс грустила и заметно обиделась на меня. Она наверняка чувствовала себя не в своей тарелке. Может, она ещё завидовала такому вниманию к нашей соседке. Алекс стала злиться и редко, но язвительно со мной говорить, обделяя своим вниманием меня. Я снова себя невозможно сильно ненавидел. Ведь девчонка, именуемая Сарой, меня совсем не интересовала, а решил воспользоваться ею как предметом тренировки. Ну, и пытался хоть ей понравиться. Мне это, кажется, удалось, но не совсем так, как хотелось бы. Стало докуче немного жаль. Дядьки стали своими беседами охватывать и нас. Они то интересовались, то обвиняли нас, что мы принадлежим некой секте, то желали добра от всего сердца, то проклинали. Даже склероз у них был отменный из-за большого количества алкоголя на каждое лицо. Раза четыре только Алекс им объясняла, что мы не сектанты. Мне поезд уже совсем не нравился, а перспектива использовать его услуги на обратном пути - совсем не радовала. Потом и мне стало как-то очень не по себе, ибо мужики уже просто стали надоедать, а их угрозами я был сыт по горло. Если стошнило, было бы весело. Вернул бы их отправителям. Да ещё какие-то подозрительные личности представили себя органами власти (почками, что ли?) и стали обшаривать наши вещи, документы. Совсем страх потеряли. И стыд, и совесть. И что там ещё можно потерять? А, может, они сбежали от них. Я бы тоже сбежал. Они явно не внушали доверия. Одиночество стало ко мне клинья подбивать, ибо Алекс всё ещё обделяла меня лаской. Представился котёнок, который жалобно мяукает, просит, чтоб его взяли на руки и погладили. Что-то мне котёнка жаль стало. Мысли просто садистские. Не могли чего получше представить? Время тянулось как кусок резины. Так долго и скучно проходило оно между купе, как тётки, которые торговали пирожками. Только у времени пирожков не было. Вот бомж. Оно медленно уже стало приближаться к прибытию поезда. Я просто ждал - не дождался пока наступит этот злосчастный момент своим мощным башмаком. Сидения просто беспощадно мучили различные части тела и они периодически ныли от тупой боли. Бывает ли умная боль? Я сильно волновался за Алекс, ведь ей тоже было неудобно, ни сколько не меньше, чем мне.
  Здравствуй, долгожданный вокзал. Неужели прибыли? Едва ли ступили на землю Красного города - сразу помчались к сестре Терезы - Маргарет, которая ждала нас возле небольшой пристройки. Она была так рада нас видеть, что сразу же стала задавать глупые вопросы. Вообще это было удивительно, что она относилась ко мне как к родному племяннику. Странная у них семья... Она и Алекс хорошо приняла, на что я и надеялся. Маргарет отвезла нас к себе домой на электричке. Электричка, разумеется, ей не принадлежала, но за проезд платила. Она угостила нас варёной картошкой с различными пряностями, мы оставили сумки и отправились по нужному адресу. Новый для меня город не хранил в себе ничего примечательного и особенного, хотя Тереза расписывала его как картину великолепного художника. По-моему, этого художника либо покинул талант, либо всего лишь никогда не посещал. Волнение всё более имело надо мной власть. Вдали уже виднелось здание, в котором проходил кастинг. "Вот оно... Не допустить бы ошибок... Хоть раз бы получилось..." Алекс не вымолвила ни слова в мою сторону. Я схватил её и отвёл куда-то в сторону, даже неожиданно для себя.
  -Чего ты? Нам в другую сторону. -говорила она немного злобно, немного безразлично, пытаясь вырваться. Я завернул в какой-то двор, резко остановился и погрузился в её глаза. Алекс вырвала руку из моей. -Что тебе нужно??
  -Это. -крепко сжав её предплечья своими руками, сильно прижал губы к её губам. Мне это было очень нужно. Просто жизненно необходимо. Я знал, что Алекс тоже этого страстно желала, но гордость не позволяла. Она не отвечала мне взаимностью. Стало как-то не то, что тоскливо, а просто больно. Мне так не хватало хоть немного её внимания. -Ну поцелуй меня. Я не могу без тебя...
  -Сару попроси.
  -Ты ревнуешь меня к какой-то старой кошёлке? -Алекс отвернулась от меня, стараясь скрыть улыбку. -Обижаешь прям. Послушай... Сейчас у нас будет один из важных моментов нашей жизни. Понимаешь? Мы должны постараться. Должны вместе быть. Иначе нельзя. Так ты... дашь мне хоть немного своего внимания? -я пробовал изобразить ангельское лицо, хотя ангел из меня как из бомжа балерина. На щеках её показались слёзы.
  -Ты не любишь меня.
  -С чего ты взяла, глупая? Раз целую - значит, не люблю?
  -Вот Сару и целуй.
  -Ты издеваешься просто. Она мне не нужна. Мне никто не нужен кроме тебя. Поверь мне...
  -Не могу...
  -Что же мне сделать, чтоб поверила? -я уже сам был готов заплакать, как ребёнок, у которого отняли леденец. -Скажи... я сделаю...
  -Ты уже говорил это.
  -Я пытаюсь ведь. Буду лучше пытаться, обещаю! -Алекс не отвечала. Я её уже наверняка достал... Кто бы согласился делить жизнь с психом, с человеком, который даже с собой справиться не может, даже разобраться в себе? Может, она уже устала? Может, я сделал ей ужасно больно и не заметил этого? Правильно... Я не заслуживаю твоего внимания, твоей любви... Ни капли не заслуживаю. Я сам себе противен и с радостью бы бросил такого как я, будь на месте Алекс. Слёзы уже приняли боевую готовность. -Ты... бросаешь меня? -после этих слов больше не мог их держать в загоне век и они, как стало диких лошадей, устремились на свободу. Ответ не проследовал. "Господи... что же я наделал?... Неужели это конец? Кто-нибудь заткните мне рот, я сейчас закричу! Я правда закричу!" И действительно... Опустил голову и прохрипшим голосом еле слышно стал кричать, пытаясь скрыть эмоции, скрыть слабость свою, но я не мог. Как тринадцатилетняя девочка-истеричка стоял я перед девчонкой, которую люблю. Я ни за что на свете не хотел её потерять. Кажется, своим состоянием просто напугал её. Почему я всегда понимаю ошибки, только когда они уже прошли, но при этом снова и снова их повторяю? Почему?? От напряжения голова была готова порваться на куски, оставив кругом кровавое месиво. Внутренности нервно дрожали, готовясь повторить судьбу головы. Почувствовалось тепло Алекс, она крепко стискивала меня, жалела, как мать жалеет дитя, шептала слова... Я пытался успокоиться, но истерия не стремилась особенно поддаваться. Поэтому Алекс пришлось затратить на это некоторое время.
  -Я никогда тебя не брошу, не оставлю, не разлюблю... Запомни это или напиши на сетчатке глаз большими буквами. Я с тобой... Не плачь... Прости меня... Пожалуйста, прости... Я... я не хотела этого... Люблю тебя... -продолжая всхлипывать и греться в её объятиях, пытался настроить свой несчастный голос. Через какое-то время тихо произнёс:
  -А я тебя люблю...
  Через полчаса мы решительно в компании со страхом пошли в студию. А такого желанного поцелуя так и не получил. Может, ей не нравится? Противно, наверняка... Надоело... Кто бы хотел вообще касаться такого монстра, как я? Алекс в этом плане просто великий храбрец. Мы вошли в студию. Там было наполовину темно, будто денег на электричество не хватает. Мы встали в хвост очереди из небольшого количества людей. Видимо, большая часть уже попробовала свои возможности, но никто так и не пришёлся к месту и по вкусу. Что ж... Значит, Алекс и я имели хорошие шансы. Я пытался собраться с мыслями, найти их, договориться, что ли... Но они куда-то девались от меня. Это как ловить медведя голыми руками. Ещё сам поужинает тобой. С нами пробовали общаться другие участники процесса, новые подходили ещё. Вот и наступила наша очередь. Первой пошла Алекс, хотя уговорить её было не так просто. Теперь время-бомж ещё медленнее тянулось. Каждая секунда равнялась минуте, а минута - часу. Это просто как издевательство. Сейчас я больше волновался и всей душой переживал за Алекс. Что у неё всё получится. Часов через пятнадцать (то есть спустя 15 мин.) я дождался её. Она не улыбалась, а скорее наоборот была безразлична и грустна.
  -Чего ты? -спросил я.
  -Да ничего. -улыбнулась она. Давай, иди.
  -Всё в порядке?
  -Ага.
  -Ну хорошо.
  И я проследовал за дверь. Там было ещё темнее. Как в мавзолее ночью. За длинной партой сидело человека четыре, которые не совсем поддавались, чтоб различить - как они выглядят. Мои глаза, всё ещё, меня подводят. Однако сейчас без линз я вижу немного получше, чем когда-то ранее. Мужской голос то ли прокуренный, то ли пропитый, то ли просто больной спросил моё имя. "Ещё бы вспомнить его..."
  -Майк. -произнёс, пытаясь выглядеть спокойно.
  -Хорошо, Майк. Прочитай какое-нибудь стихотворение. -где читать? Я немного огляделся. Нигде никакого стихотворения написано не было. Я чувствовал себя ребёнком, который сидит на коленях у Деда Мороза, неудачно загримированного, и должен рассказать стишок, чтоб получить конфетку. Со мной такого не было, но в телевизоре и такие чудеса бывают. Чёрт... Я думаю не о том. Какой бы рассказать? Перед глазами встало стихотворение, будто отсканированное глазами, которое я где-то недавно видел.
  -Я камнем буду под скалою,
  Влекомым блудною судьбою.
  И реки смоют все моря
  И вместе с тем возьмут меня.
  -Хм... А с выражением?
  "Издеваетесь, что ли?" -чуть не выдали губы. Как это с выражением? Я повторил стихотворение, пытаясь выразиться так, чтоб запомнилось. В общем, чересчур эмоционально и наигранно. Даже сам не ожидал такого фокуса.
  -Так... представь дуэль. Тебе выстрелили в грудь. И покажи это.
  Нет... Ну точно садист. Может, сам покажет пусть, когда достану настоящий пистолет? Я попробовал представить - как это должно выглядеть. Повернулся в полупрофиль. Наклонил голову и правую руку сложил так, будто она смертельной хваткой держит револьвер. Я поднимаю медленно голову, смотрю на противника, которым являлся стул, стоящий у стены. Затем мгновение, поднимаю резко руку, собираясь выстрелить, но другой рукой попытался изобразить дрожь и приблизить к ране. Я буквально представил, что мне прострелили. Кровь струится по одежде, перекрашивая в ярко-красный цвет, а я, неверующий своим глазам, пытаюсь остановить течение. Колени перестают держать, и я падаю. Силы покидают меня. Револьвер выпадает из моей ослабевшей руки. Моё тело, пошатываясь и прощаясь с жизнью, вскоре падает.
  -Молодец. Вставай. Оставь свой номер, я, может быть, позвоню. -он не говорил так, будто нашёл нужного актёра. Как одному из многих, но чтобы не расстраивать, мол старался, скажу - "Может быть, позвоню" Это означало твёрдое "нет". Ведь пытался сделать как надо... Что же было не так? Я оставил номер мобильного телефона Алекс и с мыслью - "Прости, Алекс... Я подвёл тебя..." - вышел из зала. Меня заливало не воображаемой кровью, а негодованием. "Я не гожусь на роль актёра" Сердце судорожно сжалось. Сейчас выйду и не смогу посмотреть в её глаза...
  
  Глава XVI
  Дивный сон
  
  У Маргарет мы пробыли неделю. Как раз тогда закончился кастинг. Звонка так и не было. И мы отчаявшись поехали домой. Сестра Терезы нам дала немного денег с собой, а большую часть, которую так долго берегли и добывали, мы потратили впустую. Как на ветер бросили. Досада самый наглым образом лезла и приставала ко мне. Поражение просто убило меня, но Алекс говорила, что мы не должны сдаваться, ибо всё обязательно получится. Первый блин комом, но он не последний. Мы будем пробовать и пробовать. В последствии я даже был рад этому поражению, так как оно сплотило нашу гармонию. А она бесценна, ведь при обычных условиях она редко посещала нас, но теперь вот она. Пришла сама и обязала нас огромной цепью, объединённою с неудачей. Может, так должно было быть? Просто судьба начертила такую карту, а мы - её рабы двигались по намеченному маршруту, как подопытные крысы за сыром. Когда уже приехали - только тогда подумали, что можно было другие кастинги посмотреть. Но пелена отчаяния ослепила нас. Снова глупость... Однако мы стали больше стараться, пытаться и продумывать, чтоб не повторить столь нелепых ошибок. Словно дополнительная энергия появилась из ниоткуда, доселе скрытая, чтоб мы её не израсходовали так же бессмысленно, как и деньги. Мне часто стала сниться сцена, а мы в спектакле - ведущие артисты. Воплотить бы это в реальность... Желание разгоралось как от спички огонь, брошенный в бензин. Больше усилий мы тратили на нужное дело, узнавали, делали, пытались и меньше позволяли допускать отдых. Из того, что мы делали процентов восемьдесят не получалось как задумывали, но ради тех двадцати имело смысл не сдаваться.
  И вот уж близится сентябрь со своими правами и будет выселять август с нагретого им места. Но ещё три дня он будет сопротивляться и впивать корни в свой законный трон. За этот месяц мы с Алекс совершили невозможное. Она изменила свою внешность так, что другие девчонки просто нервно грызут ногти и рвут волосы в стороне, проплакивая весь многочасовой макияж. Я не мог не наслаждаться ею снова и снова, как околдованный не упускал ни единую возможность хоть секунду полюбоваться. Но не только я. Много кто стал на неё не смотреть, а просто жадно пялиться. Даже распирало от гордости, что это моя девочка. И ранее, разумеется, гордился, но сейчас просто особенно. Мне и в голову не приходило, что она может быть такой... Наверное, кому-то ноги оторвало, вот оно и не приходило. А до моей жалкой головы попробуй доберись. И чёрт ногу сломит. Но я нисколько не ревновал её, а наоборот разрешил свободу, а она мне. Даже помогали друг другу в этом. Ведь между нами царит, пожалуй, самая могущественная королева любовь. И ничто, и никто не сможет сломить её могущество. Мы поделились ещё своими тайнами друг с другом и высыпали в общую кучу, храня как драгоценные камни, и действительно стали понимать друг друга. А душа Алекс... Душа и так была совершенна, а теперь она довела до божественного состояния. Слова, что надо ещё досовершенствовать звучали особенно странно и совсем не могли к ней относиться. Я же наконец-то бросил курить. Сейчас сигареты просто вызывают отвращение. Тётушка долго расхваливала меня перед своими знакомыми, что я такой молодец, бросил, а она не может. Теперь она даёт вместо них денег. Немного, правда, но они не лишние. Я обрёл долгожданное зрение и до сих пор не мог поверить, что могу нормально видеть без очков, линз, каплей и прочего барахла. Моя душа практически полностью подчинялась мне. Вёл себя так, как хотелось мне. Это просто что-то необыкновенное. Быть сильнее, чем целый мир, пусть даже небольшой и знать это, ощущая в полной мере - уже по-своему здорово. Непривычные мне лёгкость и свобода не покидали меня. А в их компании чувствовал себя уверенно, как царь. "Здравствуйте. Царь. Царь. Очень приятно. Царь."
  Мы стали всевозможно развиваться, читать и светиться в обществе с хорошей стороны, как мелкие звёзды, которые блекло загорались в небе и снова угасали. И вот однажды на телефон Алекс стал звонить некто с неизвестным ей номером. Тот режиссёр, который нас когда-то отшил, звал на съёмки какого-то сериала, где бы мы имели весьма неплохие роли. Голос на той стороне телефонной связи сказал, что он принимает нас без кастинга и ждёт в течении недели. Это было просто потрясение. Разумеется, не думая, мы сразу же собрались и поехали "снова гостить у Маргарет", ибо так соскучились по ней... К счастью, накопленных денег нам почти хватило на билеты и тётушка нам ещё дала как говорится "по сусекам поскребла", так что монеток даже было больше, чем требовалось.
  Наша жизнь значительно менялась, а мы - её верные помощники, активно в этом содействовали. Мы стали знакомиться с неплохими актёрами, нас звали на различную рекламу и мероприятия, а самое интересное - этот сериал, в котором мы снимались, был самым знаменитым в стране и на окрестностях. Наши роли со временем практически приравнивались к главным. И вот тут всё покатилось своим чередом. Как такое возможно? Я и сам не верил. "Кто-нибудь, ударьте меня со всей мощью, чтоб я проснулся и перестал себя обманывать." Но это было правдой. Порой я переспрашивал у Алекс - Это действительно не сон? А она отвечала мне с улыбкой -Это суровая реальность.
  И вот сейчас нам почти уж восемнадцать. Только недавно Тереза узнала правду и была дико счастлива, после того как пообижалась вдоволь на то, что не сказали ей ранее. Школа более не тревожила нас. Мы довольно неплохо разделались с заключительными экзаменами и, проклиная эту детскую тюрьму, больше не ступали на её злосчастные пороги. А бывшие знакомые и одноклассники нервно принялись искать и добывать наши номера. Кому удавалось - вспоминали былое, извинялись и говорили - какими же хорошими друзьями мы были. Когда это мы были друзьями? Шутить изволите? Не трудно догадаться - на что они надеялись. Но поезд ушёл, быстро перебирая ногами, дабы поскорее от них. Я б тоже так... помчался. Будь у меня ноги механические. Поезд - нехороший человек. Не поделится ведь.
  На этой ноте можно было бы оставить печать - "счастливый финал", но на этом лента не кончается...
  
  Глава XVII
  Выдуманное предательство
  
  Огромная студия ютила целую толпу людей-лицемеров в своих просторах. Искусственные солнца освещали её внутренности, в которых скрывались целые просторы, такие разные участки помещений и бесконечное множество декораций на всевозможные случаи. Я наблюдал как тётя стилист хлопотала над внешностью Алекс. Говорила что ей одеть, а потом стала её как куклу разукрашивать. Затем этой куклой должен был быть я. Алекс читала сценарий только там, где есть её роли, мою же игру интереснее было наблюдать, поэтому заранее она не заглядывала и просила не рассказывать.
   И вот теперь я в роли зрителя. К сожалению, по сценарию наши персонажи ещё не знакомы друг с другом, поэтому играть вместе не выходит. Оказывается, на кастинге Алекс не очень проявила себя и боялась ещё больше, чем я. Шварски не оценил должным образом её и сделал замечание, что настоящий актёр никогда не показывает волнения. Она мне долго не хотела этого рассказывать и только когда нас обоих приняли в сериал - призналась. А Саймон же был приятно поражён - как она изменилась, и часто хвалил её. Она играла так реалистично и не поддельно, что не оставалось ни тени сомнения в сцене. Не переигрывала и доигрывала полностью свою роль. Любой бы мог ей позавидовать и, уверен, завидовали если не все, то очень многие. Каждая сцена с ней снималась с первого дубля, если её не подводили напарники, которым до её мастерства далеко. Я же втихомолку восхищался Алекс. Она - моя любимая актриса, моя любимая девчонка.
  Когда же меня загримировали как последнего клоуна, отправился на нужную локацию. Теперь Алекс будет за мной наблюдать. А если я смущаюсь? Но даже если так - это никто не должен знать. Разве что... кроме Алекс. Только у неё были на меня все полномочия и законные права. Там, куда я должен направиться, уже стояло всё оборудование, и ждали только меня. Я стал обыгрывать должным образом свою роль. Затем режиссёр сказал в свою кричалку:
  -Так, Майк. Теперь ты должен показать чувства Сицилии. -так звали одну из героинь сериала. Его слова пролетели мимо моих ушей, пока я улыбнулся Алекс и скрытно послал ей поцелуй, она ответила взаимностью. Так приятно... В такой обстановке невозможно работать. Мозг активно думал лишь о ней. -Майк! -неожиданно рявкнул режиссёр, что меня аж передёрнуло.
  -А?
  -Земля Майку, приём. Ты меня слышишь?
  -Вроде.
  -Что ты должен сделать?
  -Я забыл. -на лице Алекс расплылась улыбка солидарно со мной. Это бы выглядело как издевательство над старым дяденькой, который безуспешно пытался до меня докричаться.
  -Чтоб сходил к врачу и избавился от склероза. Визит оплачу. Итак. Ты должен показать своё неравнодушное отношение к Силиции так, чтоб каждый зритель поверил в это. Ну, ты справишься. -и снова его фразы мои локаторы-уши не воспринимали. Алекс просто нагло отрывала меня от работы. А мне это нравилось... -Майк! -теперь я действительно чуть в штаны не наложил. Зато очень звучно крикнул от неожиданности. -Кто-нибудь скажите этому дереву что нужно делать.
  Ко мне подбежал ассистент режиссёра и полушепотом сказал, что так старательно мне орал тот дяденька, который сейчас пил кофе, сидя на стульчике. Затем робко добавил:
  -Ну... в общем ты должен поцеловать её. -эти слова просто врезались мне в душу. Я отказывался верить своим ушам.
  -Ты шутишь, что ли?
  -Нет, Майк. Так Саймон Шварски распорядился. -да-да, именно так звали этого дядечку. Мне стало не по себе, будто в меня кирпичей набросали. Хотя мы с Алекс договаривались уже на этот счёт...
  -Ясно.
  -Уже ушёл. -тот скромный мужик маленькими шажками отбежал прочь из кадра и передал всё Саймону.
  -Майк, ты готов? -я с трудом сглотнул.
  -Да.
  -Неужели ты меня услышал? Кто-нибудь запишите этот волнующий момент. Лилит, готова?
  -Да. -сказала она, находясь за кадром.
  -Ииии... Свет. Камера. Звук. Мотор. Начали!
  Мы сыграли эту сцену на обычном уровне, но когда дело дошло до поцелуя... Я что-то отошёл и как пьяный ляпнул:
  -А красивое у тебя платье! Где ты только его отрыла? -Лилит явно этого не ожидала, как и все остальные.
  -Стоп! - гаркнул режиссёр. -Майк, чёрт тебя подери! Ты из какой задницы сегодня вылез?? -да, речь у него была далеко не литературная, но это уже было привычно.
  -Не помню.
  -Ты и мёртвого достанешь! Сегодня же к врачу чтоб пошёл! Ты белены обожрался, что ли?? Давай нормально! Так... Ещё раз. Начали!
  Мы снова обыграли сценку, затем я, ужасно сморщившись, быстро поцеловал Силицию. Как говорят - чмокнул. Чмо...
  -Майк!!! -удивительно, как у меня барабанные перепонки не треснули? -Я тебя щас убью, скотина!!! -затем он перевёл дыхание и продолжил. -Представь. Рядом с тобой любимая девушка. У тебя к ней большие чувства. Ты просто жаждешь её. Ты должен вложить все чувства в этот поцелуй, а не чмокать как осточертевшую бабушку. Понял?
  -Да... -негромко ответил я, потупив взгляд.
  -Не слышу.
  -Да!
  В очередной раз мы стали разыгрывать этот момент. Я пытался проникнуться в роль. Заставить себя полюбить это создание. Вообще она ничего... Симпатичная. И как персонаж ничего. Понимаю в какой-то мере своего героя. Сейчас я постарался сыграть и вложил реальные чувства в этот поцелуй, немного импровизируя. Саймон, кажется, был удовлетворён.
  -Снято! Молодцы. Хорошо. Майк - дурачьё. Нельзя было так раньше? -с улыбкой произнёс он. -Ну молодцы, молодцы. Даже я поверил.
  Лилит, улыбаясь, позволила себе погладить меня по щеке и сказала:
  -Это было здорово. Повторим?
  -Отдых! -проорался режиссёр.
  -Посмотрим - как карта ляжет. -мягко ответил я с улыбкой. Затем меня как молнией поразило. "Алекс!" Я немедленно побежал к ней.
  -Всё в порядке? -обеспокоенно спросил я.
  -А что должно быть не в порядке? -её ответ был очень груб, а интонация прекрасно мне знакома. Я попытался её обнять.
  -Прости... -она резко вырвала себя от моих рук.
  -Всё в порядке.
  -Тогда обними меня.
  -Лилит проси.
  -Не в порядке, значит...
  -В порядке.
  -Прости, пожалуйста... Милая, прости... Тупее меня только валенки...
  -Я же сказала - всё в порядке! -её глаза были наполнены злостью. На мгновение даже показалось, что в них горит огонь, а дужка стала красной, как кровь.
  -Я люблю тебя. -взаимного "люблю" я не дождался. Она лишь огрызнулась:
  -Молодец.
  -Мы же договаривались... Разве нет?
  -Договаривались. И что мне с этого?
  -Никто не может быть лучше тебя... Ты разрешила мне иметь что-то с девками, а я тебе разрешил с пацанами... Ты уже забыла?
  -А на меня сегодня дом упал.
  -Если нашим договором можно растопить печку - я согласен. Лишь бы не потерять тебя. Мне только ты нужна.
  -Нельзя.
  -Ну, так что же? Давай поговорим... Прошу...
  -Нам не о чем говорить.
  -Это не так...
  -Тогда мне не ведома правда.
  -А правда такова - я люблю тебя и только тебя. Ну поверь мне... Или я умру, но остановить ты меня уже не можешь, ибо будет слишком поздно...
  -Удачи. -Алекс после того взгляда ака инферно, больше не смотрела на меня, уткнувшись глазами в пол.
  -Ладно. Я пойду... Прости за всё... Прости, что таким родился. Прости, что вообще родился. Прости за любовь и за то, что отравил каждый день твоей жизни... Надеюсь, так тебе будет лучше. Пойду сделаю всем лучше, а главное - тебе. -я стал медленно идти, проговаривая строку из одной песни: -И ты поймёшь только потом, что сейчас произошло, но будет поздно... И наше время прошло...
  Алекс мёртвой хваткой вцепилась мне в руку.
  -Никуда ты не пойдёшь.
  -Почему же?
  -Не пойдёшь и всё.
  -Тогда объясни мне.
  -Что?
  -Тебе нравиться жить прошлым?
  -Нет.
  - Повторять ошибки и создавать новые, непоправимые?
  -Нет.
  - Ностальгия, что ли?
  -Нет...
  -А что тогда? Что мне сделать?
  -Ничего... Просто... прости. -ну вот так всегда. Сначала не подпускает, провинится окончательно, доведёт практически до предела, а потом сама лезет обниматься. И я так же... Это ещё раз доказывает - мы просто два сапога пары. Мы просто созданы друг для друга. И сейчас она подошла и так беззащитно попросила нежности, обняв меня. Конечно, я её тоже обнял да ещё и прижал к себе.
  -Глупенькая моя... Я с тобой. -и кофты предательски озвучивали стуки наших слёз...
  
  Глава XVIII
  Письмо
  
  Долгожданная цифра совершеннолетия, установленная законом, плотно втеснилась в наш возраст. На следующий день, после официального восемнадцатилетия Алекс, Саймон дал денег и отправил нас за двумя банками пива, понимая всю важность события, а мы с гордостью притащили их ему. И даже после этих доказательств - всё равно, не верилось в наши возможности. Шварски устроил в честь этого совсем не скромный праздник, на котором присутствовали различные знаменитости: начиная от великих музыкантов, кончая известными артистами. А в качестве подарка от него был небольшой двухэтажный собственный дом недалеко от студии, о котором уже знали все, даже наши поклонники, кроме нас. Неудивительно, ведь мы отсталые. И чего это он так расщедрился? Алекс потом поинтересовалась у него, на что он, хрипло посмеявшись, сказал, что выплачивал нам не полную зарплату. Но, всё равно...Нет... это точно просто сказка злого писателя. Однако после этого мероприятия мы домой так и не попали, ибо фанаты, уже поджидая нас, потащили куда-то ещё. Мы им, разумеется, не отказали и даже наоборот практически с каждым перекинулись несколькими словами, а руки в последствии просто жаждали отвалиться, подписывая их листки. Но это было здорово. Еле живые мы добрались до дома. Особо преданные фанаты проводили нас. Но и дом хранил в себе сюрпризы в виде непроходимого количества писем и различных подарков у порога, ещё другое множество лежало во дворе, находясь в творческом беспорядке. Беспорядок просто адский, так что творческим его назвать было трудно. На одни только разборки ушло несколько недель. Зато приятно. Мы ведь ещё не привыкли к такому количеству внимания... Но теперь его было больше, чем достаточно. Каждый день нашей жизни стал невозможно насыщенным, и мы просто много чего не успевали. Знаменитость росла как на дрожжах. Плохое из него тесто.
  Я так скучал по Джеси. Она ведь, всё ещё, оставалась частью моей души. Мысли часто позволяли мне быть с ней. Я звонил Терезе каждый день, она была рада и думала, что очень дорога мне, но истинной целью было узнать - как там моя собачка. Если хоть раз в день не проверил - как она - тогда проследовала в обязательном порядке длительная злость, сильная ненависть к себе и просто позволял своим старым приятелям работать надо мной, а они всегда рады стараться. Им, конечно, это не очень удавалось, ибо я их попрятал по клеткам, хоть они отчаянно боролись за свою жизнь и пытались выбраться. Алекс же не звонила родителям ни разу, она просто предпочла забыть о их существовании, а наши номер они не знали. Думаю, многим это покажется просто вычурным - как это так? Забыть о тех, кто тебя родил, растил, воспитывал? Но...
  Во-первых, с самого её рождения они вели себя как кошка с собакой. Хотя нет... по сравнению с этими двумя - кошка и собака были лучшими друзьями. Отец пил и этим всё сказано. А Алекс доставалось от обоих, она была как слабое звено, соединяющее две раскалённые цепочки. Так что можно сказать, что Алекс родилась и жила не в любящей семье, а на поле войны. Уж о ласке родительской не могло быть и речи. Её никто не воспитывал, только старушка жизнь вводила её в курс дела да учила лучше всех преподавателей.
  Во-вторых, все беды, злость и негодование списывали на счёт Алекс, а потом просто незаконно обвиняли в том, что она не совершала.
  В-третьих, детства-то у неё и не было. С малых лет приходилось следить за двоюродной сестрой, которая не слушалась и просто выводила Алекс из себя.
  В-чётвёртых, а как я должен реагировать, если эти люди так относились к той, которую люблю? Думаю, это и без объяснений понятно. Я старался не думать, но прошлое просто преследовало меня, как послушный полицейский, старающийся получить благодарность от начальника и, в конце концов, настигало меня.
  Уж вечер пристроился за окном. Стали мерцать фонари, принимаясь к своим обязанностям. Старый почтальон каждый день на машине завозил нам мешки писем. Наверное, вскоре он стал до смерти ненавидеть свою работёнку. И сейчас мы полусидели-полулежали, как жуки-навозники ковыряясь в стопке писем, не смотря на их изобилие - это дело казалось нам интересным и даже не думало надоедать. Нахал... То есть.. Нахалко. Да вот. И мы не выбрасывали эти письма, а наоборот одну комнату как раз под это подстроили. Это была почти самая большая комната в доме после гостиной. Там были аккуратно разложены и рассортированы по шкафам письма с различными подарками. Мы ходили по самым обычным магазинам, где настигали люди, почитающие нас. Когда разминались с ними - принимались за шорканье по своим делам, как двое долгожителей пансионата в тапочках. Мы проглядывали различные газеты, журналы и покупали их, если хоть слово говорилось о нас. Это скромностью назвать не удастся, но эти газетки коллекционировать было весьма интересно. Сами себе фанаты.
  -Хочешь удивлю? -спросила Алекс, держа в руках очередное письмо.
  -Ну попробуй. -я же погрузился с головой в другое. Забавное зрелище, не так ли?
  -Дин пишет. -увлёкшись другим письмом, я не очень вникал в сказанное или услышанное.
  -Здорово.
  -Гоблин. Ты меня не слышишь даже. -Алекс недовольно и игриво подтолкнула меня.
  -А? Где? -улыбнулся я.
  -Здорово, бабуля.
  -Чего тебе надобно, старче?
  -Дин, говорю, пишет.
  -Да ты чё? На бумагу и ручку деньги наскрёб? Аа... он у соседей одолжил. -что-то мне смешно стало.
  -Видимо.
  -Что пишет?
  -Дорогая, Алекс. Уже прошло немало времени, с того момента, как мы виделись в последний раз. Так вот. Великий художник из меня не получился, и я остался просто любителем. Сейчас я учусь в высшей военной школе на офицера. Кое-где подрабатываю, так что не жалуюсь. Я видел тебя по телевизору. Сначала не узнал. Значит, богатой будешь. Мне стало известно, что ты - знаменитая актриса. Я очень рад за тебя. У меня на столе фотография с тобой, каждый день смотрю на неё, вспоминаю прошлое и жалею, что тогда сказал те обидные слова. Мне не хватает тебя. Насколько знаю - ты не замужем. Надеюсь, ты найдёшь того, с кем будешь проводить свою жизнь. Жаль, это буду не я. Если бы мне дали второй шанс - исправил всё, какую бы цену ни пришлось заплатить. Хотелось бы верить, что ещё не поздно. Жду твоё письмо. Слюбоди... -Алекс немного замешкалась, проглотив слова. Они вкусные, что ль? Что-то мне не очень понравилось эта летопись и я сделал вид, будто ничего не слышал, уткнувшись в свою недочитанную бумажку.
  -Чего-чего? -как бы просто так спросил.
  -С любовью, Дин - закончила она.
  -Вау... Любовь зла. -я стал сыпать сарказмами. Алекс кинула в меня лежавшей возле неё бумажкой и сделала недовольное выражение лица.
  -Ну хорош. -а ответила с улыбкой. Я и сам улыбался, гордясь своими насмешками над Дином. После некоторой паузы продолжила: -Он всё ещё любит меня?..
  -Пф... Ты богата, красива, знаменита. А он несчастный бомж, который разыгрывает трагедию. -а меня одолевало ощущение, будто колдуна послал.
  -Думаешь? -Алекс говорила немного неуверенно. По правде говоря, письмо, которое держал в руках, меня на данный момент перестало интересовать, но перед ней я делал обратный вид.
  -Нет, я читаю.
  -Ну, оторвись... -представил как меня листок обволакивает, а я пытаюсь его оторвать от себя.
  -Ну?
  -Просто подумала...
  -Что?
  -Может, Город рассвета посетить? Ты увидишь Джеси, я с Дином встречусь, если не против. -Джеси очень хотел увидеть... Я нередко думал, чтоб забрать её к себе. Но мы дома проводим слишком мало времени и она бы просто страдала. Этого допустить я не мог.
  -Убедила.
  -Ты не против?
  -Не против, конечно. -улыбнулся я, прогнав все левые и задние мысли.
  Саймон, немного повозмущавшись, дал добро на наш недельный отпуск. Мы купили коробку сладостей для Терезы, несколько больших мешков лучшего собачьего корма, симпатичный поводок с ошейником, миску, игрушки и три огромных пакета самого разнообразного мяса, которое так любила Джеси. В общем - столько, сколько могли сами унести. Всё было строго по её вкусу, за который на нас с каким-то недоверием смотрели соседи по самолёту. Уже через пару часов, благодаря авиационной службе, прибыли в город, который таил наше не самое лучшее прошлое. Теперь мы с Алекс разделились. Она пошла с Дином встречаться, когда я успел забрать у неё честное слово, что она всё расскажет мне потом. А сам побрёл в место, которое когда-то являлось мне домом. Тётка и Джеси были и мне, и подаркам ужасно рады. Первым делом - я обнял собаку со словами:
  -Я тоже очень скучал, дорогая моя. -её шершавый язык активно зализывал мою щёку.
  А вторым - сказал Терезе, что всё, кроме конфет для Джеси и только для Джеси. Тётушка принялась расспрашивать меня. Она хорошо помнит меня робким, грубым и немногословным, поэтому сама рассказывала, как в старые добрые времена, различные истории, которые пролетали мимо моих ушей. Чудеса в перьях... У меня было занятие поважнее и всё своё внимание уделял Джеси. Теперь она стала взрослой собакой... Печаль меня охватывала в свои, леденящие душу, объятия. Я очень хотел забрать подругу к себе. Но рассудок убеждал меня, что ей так только будет хуже. С тётушкой ведь она не умрёт от недостатка внимания... Джеси весело юлила вокруг меня и звала гулять, а я, поддавшись на её уловки, вскоре побежал с ней на улицу.
  Вот так и прошла наша неделя. Я выгуливался с Джеси, а Алекс с Дином. Каждый вечер она рассказывала всё дословно, словно отчитывалась перед придирчивым боссом. Бывало - не каждый, ибо по моему разрешению она оставалась у Дина. Она говорила как, где и зачем проводили время. Цитировала его и себя. Докладывала чуть ли не о каждом поцелуе, объятии, прикосновении и чём-то большем, а я, развесив уши по всем углам, некоторые даже на шкаф положил, внимательно слушал. Она пофлиртовала с ним, наигрывая к нему чувства и сильное влечение, а перед нашим отъездом - с особой жестокостью и садизмом бросила. Она наслаждалась его страданиям, совершая месть за её разбитое сердце когда-то, даже если это была полнейшая ложь. Терезе мы вешали лапшу на уши (так... медленно по штучке и ещё обматывали несколько раз), что Алекс коротает время у родителей. Думаю, Дин не очень похож на то чудовище, именуемое мистером Блэком, которое помогло в рождении дочери на свет. И самое интересное из всего этого - я нисколько не ревновал. Просто не позволял себе, беспрекословно и полностью доверяя Алекс, и отгонял огромным опахалом всевозможные мысли. Кыш... кыш... праааативные... Кыш... Как говорится, будь, что будет, а наша задача - встретить достойно. И, нападая на свои мысли, как разъярённый индеец, одновременно старался гулять с Джеси вечерами, ибо дневные прогулки не очень удавались из-за наплыва поклонников. Когда же пришёл момент прощания, стараясь сдержать слёзы, пообещал Джеси, что скоро снова приеду к ней, а мысленно и вовсе не расстаёмся. Пусть это выглядело глупостью. Да как бы оно не выглядело, хоть Матрёной Ивановной, но я-то знал, что пёс понимает меня. Мне было особенно тяжело с ней расставаться, как и ей со мной. Но иначе просто нельзя. Совсем. Ей будет только хуже со мной. Благо, тётка хорошо к ней относится и заботиться как может. Мы взошли на самолёт. Мои глаза просто намертво приклеены были к Джеси. Тереза еле держала собаку при себе. Слёзы залепляли мне глаза. И взглядом прощался с ней до тех пор, пока иллюминатор позволял видеть их с тёткой силуэты...
  
  
  
  Глава XIX
  Первая награда
  
  -Ну, детки, хотите обрадую? -басистым и таким довольным голосом спросил Шварски, потирая свои пухлые ладони.
  -Ага. -в один голос ответили мы. Даже такая мелочь была приятна. Что нас объединяет одно слово... Саймон подошёл к нам, медленно переставляя свои массивные ноги, и стиснул нас в свои объятия.
  -Надевайте свои лучшие костюмы.
  -Прям сейчас? -полузаглушенным голосом выдавил я и старик перестал нас душить, оставив просто лапы на наших плечах.
  -В честь чего торжество? -спросила Алекс, глотнув свежего воздуха по случаю получения свободы.
  -В общем. Завтра я жду вас обоих в студии в одиннадцать ноль-ноль. И ни секундой позже. Всё ясно?
  -А объяснить? -Алекс не любила сюрпризы, как и я. Так что её любопытство было очень хорошо мне знакомо.
  -Завтра всё узнаете. -режиссёр развернул свою тушу и поплёлся к своему месту. Затем как бы невзначай добавил: -И чтоб красиво оделись.
  Мы долго гадали, как неудачные прорицатели, что же такое нас ожидает завтра? Перебрали всевозможные варианты: начиная с праздника какого-то, кончая чьими-то похоронами. На следующий день в студию мы явились за двадцать минут, чтоб Шварски не применял свой массивный голос. Я одел чёрную рубашку, на её спине красовался белый дракон, как татуировка, чёрные брюки и туфли. Алекс с сарказмом мне утром сказала, что точно на похороны собрался, а потом так мило обняла, погладила как котёнка и добавила: -Красиво, красиво. Не волнуйся, милый. -как же мне нравится её улыбка. Почаще бы её показывала... Жадничает, однако. А сама она была великолепна... Просто слов не было. На теле её красовалось чёрное, довольно открытое мини-платье. Ярко-красные тонкие ленты плавно стекали по нему. Ноги закрывали чёрные колготки, а на ступнях расположились ярко-красные, как ленты, туфли открытые, как платье, на высоком каблуке и платформе, высотою в сантиметр. С ушей спадали тонкие серебряные цепочки. Блондинистые волосы свободно стекали по груди. А глаза были изящно накрашены чёрным. Чёрт... я просто самый счастливый пацан. Уверен, больше ни у кого нет такой замечательной душой и телом девчонки. В студии было ещё несколько хорошо нами знакомых актёров, которые тоже были наряжены, как новогодние ёлки, и тоже не ведали - что задумал этот умалишённый старикан. Ровно в одиннадцать подкатил белый лимузин и Саймон с широкой улыбкой на лице позвал нас расположиться в нём. И мы, как дети, наивно и без оговорок его послушали.
  Лимузин останавливается после получасовой нагрузки. Открывается дверь и друг за другом, как неандертальцы, вылезают наши коллеги. Мы с Алекс выползли в последнюю очередь, не считая режиссёра. Он гордо взгромоздил на нас свои лапы и весело добавил:
  -Ну-с. Идём, ребятки? -после этих слов он убрал руку и немного подтолкнул нас.
  Вспышки камер пестрили повсюду. Мы медленно двигались вперёд, а я втихоря шепнул Алекс:
  -Они нас ослепить хотят?
  -Ага, запаслись фото-ружьями и отстреливают нас как кроликов.
  Потом нам стало известно, что мы присутствуем на церемонии награждения, а Алекс и я - номинанты. И сейчас мы сидим рядом с Саймоном в приятном ожидании. Он, кстати, относился к нам как к своим детям. Может, потому что ему своих не хватало? Все его актёры были как его собственные дети. Он и сердился на них, и любил самой настоящей отцовской любовью. Но Алекс и я хоть и "самые младшие", но самые любимые. Невольно и мы прониклись в его семью. Ветер где-то прогуливался неподалёку. Это мероприятие проходило на открытом воздухе. Рядом летали влюблённые бабочки, щебетали птицы. Романтика. Я так невинно гладил Алекс по ноге, что вызывало её неслезаемую улыбку, и шепнул:
  -Хочу тебя. -а она мне ещё тише:
  -А я тебя хочу, солнышко. -солнышко... Как мило... Я сейчас растаю как эскимо под этим "солнышком".
  И вот назвали название нашей студии, имя Саймона Шварски и далее поимённо всех актёров, которые прибыли вместе с ним. Мы были в списке первых. Даже от гордости распирало. Мы медленно хвостом за нашим "папочкой" проследовали на сцену. Саймон стал толкать речь. Он был признан лучшим режиссёром года. Его проект, то есть сериал, в котором мы до сих пор играли, был признан самым удачным и популярным. А мы по очереди награждались как самые юные и быстро прославившиеся актёры. Я оглядел публику. Тысячи выдающихся людей, фанатов, проходимцев и зевак наблюдали за нами в этом пространстве, и за высоким забором виднелось столпотворение во множество раз превосходящее, которое находилось подобно овцам в загоне. По разным углам стояло множество человечков с камерами. Знаменитый какой-то дядька, который был в качестве ведущего, раздал нам небольшие кубки, которые походили на золотые. Мы с Алекс, как самые любопытные белки, стали их изучать. На ножках были выгравированы наши имена и причина, по которой выдана награда. Алекс, не очень привлекая внимание публики, шепнула:
  -Умничка. Я горжусь тобой.
  Я попробовал так же незаметно ответить:
  -А я тобой. Ты - самая лучшая.
  -Нет, ты.
  -Я самая лучшая?
  -Ага.
  Френк слегка подтолкнул меня в бок и довольным голосом сделал замечание:
  -Ну, хватит вам перешёптываться.
  -Сам шепчешься. -после этого он не стал что-то добавлять. "Ха!" -злорадно подумал я и устремил взгляд на Алекс. Вернее, я не прямо смотрел на неё, а искоса поглядывал. Она была со мной. Рядом. Так здорово. Мечты сбываются. Я часто спрашивал у неё - счастлива ли она и ответ был - да. Лучше ничего быть не могло. Ничто не могло помешать или испортить эти мысли, этот момент.
  Неожиданно зелёные глаза Алекс застыли, как у марионетки, зрачки резко расширились. Из губ бездыханно вырвалось:
  -Дин...
  Её тело начало дрожать, она медленно опустила голову и её ужасно трясущаяся рука стала приближаться к груди. Из груди, примерно там, где сердце, билась с жил ярко-красная кровь. Это был секундный момент. Я не мог ничего понять. Душу стало разрывать, будто её жгли на костре при температуре пять тысяч градусов. Я не верил в происходящее. Это ведь сон. Это просто сон. Затем я почувствовал, как разрывает изнутри грудную клетку. Как что-то горячее пронзило моё тело. Кровь выбивалась наружу, силы покидали меня. Я взял за руку Алекс, пытаясь держать её до последнего. Глаза отказывались видеть. Пронзительная боль заполнила тело. Смутно уши чувствовали панику, массовую истерию. Последнее, что удалось услышать - это чей-то далёкий крик:
  -Ищите снайпера!
  ***
  Всему когда-то приходит конец. Ведь мы живём для того, чтоб завтра умереть. Саймон никогда не проявлял чувства, но сейчас слёзы просто душили его. Сердце кололо, а душу бесы развращали. Прошло уже много времени с того рокового момента. Но, всё ещё, он не может в это поверить, ведь это никак не может быть правдой. Никак не может быть правдой. Он поднял глаза и с особой болью смотрел на серебряную банку, которую невозможно было открыть, до краёв наполненную пеплом. Кто бы мог поверить, что этот пепел когда-то был двумя людьми? Молодыми людьми, между которыми теснились самые высшие чувства. Любовь не покидала их до самого последнего момента. Их сожженные тела теснились в одном месте. Они стали одним целым в этой маленькой баночке, которую Саймон хранил у себя дома как самую важную ценность. Он не доверял своих детей никому. Своих любимых детей и после смерти он продолжал держать у себя. Каждый день он зажигал две свечи по обе стороны от Майка и Алекс и молился за их души, надеясь, что в другом мире они тоже будут вместе. Тоже будут одержимые любовью столь светлой и кристально-чистой. Тоже будут одним целым. Ведь даже смерть не посмеет разлучить их...
  Закрой рукой мои глаза,
  За все грехи твои отвечу
  В том мире, где лоза
  Свой плод заведомо калечит.
  
  Слова твои милее песни,
  Я сердцем чую и молю -
  Мы скоро будем вместе,
  А губы ждут заветное "люблю".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"