Проклятые
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Оказавшись по воле рока в одном отцепленном вагоне, несколько человек вынуждены были отвечать за свои грехи, которых они, по большей части, и не помнили.
|
Проклятые.
" Будь ты проклят! Пропади ты пропадом! Господи, за что ты меня так наказал: вместо нормального ребёнка послал этого недоумка?" - эти слова отца всегда всплывали в памяти Смольского Андрея, когда он походил к вокзалу. И вот сегодня он снова подходил к вокзалу, и слова его отца всё громче и громче гудели в его голове. Прошло уже двадцать лет, как он ушёл из дома и больше никогда туда не возвращался. Вскоре после того, как его выгнал отец, умерла его мать. На похороны он не приехал, так как узнал об этом спустя две недели. Где он тогда жил, знала только его мать. Отцу она не говорила о местонахождении сына. Он так бы ничего и не узнал, если бы не встретил случайно в городе свою соседку, которая рассказала ему о смерти матери. Позже он побывал на кладбище, но домой не заходил. А через год умер и его отец. Но проклятия его остались, и они никогда не покидали Андрея. Смольский был ниже среднего роста, коренастый, с русыми волосами. Его маленькие карие глаза были глубоко посажены под ровными бровями. Нос с небольшой горбинкой и широкий подбородок придавали его лицу мужественность. И никто из окружающих не сказал бы, что у такого человека может быть уязвимое место. Знакомые тоже не знали о его уязвимости. Чёрный костюм, сшитый по последней моде: двубортный пиджак и широкие брюки безупречно сидели на Смольском. Чёрные итальянские ботинки на тонкой подошве шлёпали по небольшим лужицам на асфальтированной дорожке, ведущей к вокзалу. В одной руке у него был портфель, а в другой зонтик. С каждым шагом, когда он приближался к вокзалу, проклятия отца всё сильнее проносились в его голове: " Будь ты проклят! Пропади ты пропадом! Не ребёнок, а недоумок! Будь проклят!" Андрей знал, что слова будут утихать, как только он купит билет; так бывало уже не раз, вернее, всегда, когда он подходил к вокзалу. Поэтому он старался как можно реже бывать на вокзалах.
Мелкий дождь продолжал моросить, когда Андрей купил билет и вышел на перрон. Голос отца утихал и таял вдалеке, растворялся в его мозгу, чтобы потом снова вернуться, когда он будет подходить к вокзалу. Андрей достал сигареты и закурил. Теперь, когда проклятия отца утихали, он начинал слышать окружающий мир. Сделал небольшую затяжку и посмотрел на кислые облака, а потом посмотрел на восток, куда он собирался ехать. Над горизонтом появилась тоненькая голубая полоска неба. " Там, наверно, хорошая погода", - подумал Смольский и перевёл взгляд на поезд, стоявший на первом пути. " Это мой", - он пошёл к своему вагону.
Медведева Анна вышла на перрон, открыла зонтик и пошла к своему вагону. " Вот двенадцатый, следующий мой", - подумала Анна и пошла вдоль вагона. Не глядя на номер вагона, она протянула билет проводнице, которая что-то объясняла мужчине.
- Это не ваш вагон, ваш в конце поезда, - раздражённо сказала проводница и вернула Анне билет.
- Почему не мой? - недоумённо спросила Анна и глянула на номер, висевший на окне. "Действительно, четырнадцатый... Но ведь должен быть тринадцатый. Что они там, те, которые составляют поезда, считать не умеют?" - с этой мыслью Анна взглянула на мужчину в чёрном костюме, который улыбался ей. Улыбка его была слегка иронической.
- У вас тоже тринадцатый? - спросил мужчина.
- Да, - ответила Анна.
- У меня тоже, но почему-то вагон оказался последним. Но это нередко у нас бывает, такая уж у нас страна. Пойдём, - мужчина кивнул головой в конец поезда. Они молча прошествовали до последнего вагона - он, действительно, был тринадцатый. Анна показала проводнице билет и вошла в вагон. Андрей проделал то же самое и вошёл следом. Он отыскал нужное ему купе, в котором должно быть его место. " Может, и место окажется не в этом купе", - Андрей усмехнулся про себя.
- Оказывается, и купе у нас одно, - сказал Андрей, открывая дверь. Женщина улыбнулась.
- Да, выходит так, - засунув сумку под полку, женщина села и стала смотреть в окно. Андрей закинул портфель на вторую полку и тоже сел.
- Я думаю, нам не мешало бы познакомиться, - предложил он.
- Давайте. Меня зовут Анна.
- А я Андрей, - он глянул на неё, потом перевёл взгляд на перрон. Сгорбленная старушка с клюкой в одной руке и небольшим саквояжем в другой медленно подходила к вагону. Она исчезла из поля зрения Андрея, а через некоторое время он услышал, как стукнула палка. Он посмотрел в коридор через открытую дверь. Старушка посмотрела на них и прошла мимо. Андрея поразили её большие зелёные глаза. Это были глаза молодой девушки; они никак не гармонировали с дряхлым морщинистым лицом. Андрей и Анна недоумённо переглянулись.
" Наверно, и Анну поразили эти глаза, - подумал Андрей, но заводить разговор о глазах старушенции он не хотел, - Может, и я таким буду, но это ещё не скоро: мне всего тридцать семь. Но глаза такие у меня точно не будут", - промелькнуло у него в голове. Больше думать об этом он не хотел. Сейчас он был занят другим. Он вкрадчиво смотрел на Анну и изучал её внешность. Ему нравились такие женщины, как она, но жениться он не решался. Отец часто говорил, что самую большую глупость он сделал тогда, когда женился. Андрей так не считал, но эти слова отца всегда всплывали в его памяти, как только он начинал серьёзно подумывать о женитьбе, и, всё взвесив, он избегал этого шага. Женщины у него были, и не надо было их уговаривать; иногда они сами предлагали ему, чтобы он на них женился. Но пока он не жалел, что не имеет семьи.
Смольский любил разглядывать женщин медленно и с наслаждением. Полные женщины нравились ему потому, что его первая женщина была полненькой и намного, почти в два раза, старше его. Та женщина любила мужиков, и те отвечали ей взаимностью. Даже его отец крутил с ней Шуры-муры, но Андрей этого не знал. А когда та женщина и его отец поругались, она и рассказала, что переспала с его сыном, вот тогда отец и выгнал Андрея из дома. И вот, сейчас он сидит и смотрит на полную соседку по купе. Женщины были у него разные, но такого наслаждения, как с полными, он больше ни с кем получить не мог.
" Анна... Хорошее имя, - размышления его текли медленно, будоража его воображение. Из-под серой юбки выглядывают полные коленки, интересно бы посмотреть, что там, дальше... Грудь высоко вздымается, большая, пышная. Кофточка застёгнута на все пуговицы до ворота. На шее морщинки, по которым можно судить, что она примерно моего возраста, ну, может, немного моложе, самую малость. Пухлые губы, слегка вздёрнутый нос, серые спокойные глаза. В их глубине притаилась печаль". Такую печаль он замечали в своих глазах, когда подолгу разглядывал себя в зеркале. Брови домиком, и рыжие волосы большими завитками до плеч, скорей всего, крашеные. Лицо ухоженное. " Да, с такой женщиной я бы не отказался поваляться пару деньков в постели!"
По перрону эхом покатился громкий приятный голос. Невидимая леди объявила отправление поезда. Донёсся гудок паровоза, и поезд тронулся.
- Погода сегодня скверная, - начал разговор Андрей. - Но, может, там будет лучше.
- Наверное, - безразлично сказала Анна и посмотрела на уплывающий назад вокзал.
- В командировку или в гости? - Андрей продолжал представлять, какая она в постели.
- В командировку, - она спокойно глянула на него. - А вы?
- Тоже. Но я даже рад: надоело сидеть в конторе и ругаться с рабочими.
- Вы правы, надо немного развеяться.
- А вы где работаете? - его интересовало, где может работать такая женщина.
- В одной фирме, инженером.
- Инженером? - переспросил Андрей.
- Давайте не будем о работе и перейдём на "ты".
- Давайте, не будем о работе и перейдём на "ты", - Андрей хотел сделать их разговор теплее. И это ему удалось - она улыбнулась. В купе к ним никто больше не заходил, и Андрея это радовало. До следующей большой станции было далеко, и у него был шанс неплохо провести время, если, конечно, она не окажется слишком верной. Ему даже нравилось, что города в Сибири так далеко друг от друга, а на маленьких станциях в купе никто не сядет. В крайнем случае, он уговорит проводницу, и та никого не подселит к ним, но всё зависит от того, как на это посмотрит его попутчица.
- Может, попьём чайку? - предложил Андрей. - У них, наверно, есть, они едут издалека, - он кивнул в сторону проводников, которые находились через купе от них.
- Да, я хочу пить и буду благодарна тебе, если ты и мне принесёшь.
- Какой разговор, с удовольствием! - Андрей вышел.
Он обратил внимание на то, что в первом купе нет пассажиров; дверь там была открыта. В сердце закралась тревога, в голове, очень далеко, вспомнились проклятия отца. " Будь ты проклят..." Он поспешил в купе проводников, и голос отца растаял. Когда он возвращался с чаем, то помимо воли он снова глянул в пустое купе, и тревога усилилась. Но, не давая всплыть словам отца, он вошёл в купе, где его ждала Анна.
- Спасибо! Я так хочу пить! - Анна заглянула в карие глаза Андрея. Он понял, что она заметила в них тревогу.
- У меня есть коньяк, может, выпьем?
- А почему бы и нет? - с улыбкой согласилась Анна. Она подумала, что тревога в его глазах появилась из-за того, что он не знал, как предложить выпить, и успокоилась. Анна выложила огурцы, как сказала она, со своего огорода, копчёную курицу, тоже своего приготовления, помидоры и хлеб. Они выпили по четверти стакана.
Андрей вышел в коридор. Третье купе, которое находилось за ними, было закрыто, и он не решился заглянуть туда. Следующее - тоже. Он даже выругал себя за то, что выпал такой шанс отдохнуть, а его посещает тревога. В пятом купе. Дверь была открыта, и он заглянул туда. За столиком сидела старуха в цветастом платке, болоньевой фуфайке, в руках её были чётки. Длинные худые пальцы перебирали их, а синие, как у мертвеца, губы шевелились. Она не посмотрела на него - глаза её были устремлены в окно. В купе, кроме старушки, никого не было. " Куда едет эта карга? Что ей дома не сидится?"
Он заглянул в следующее купе - никого. Ещё одно - опять пусто. Его тревога нарастала, слова отца всё громче гудели в его голове: " Будь ты проклят! Пропади ты пропадом!". У него ещё не было такого, чтобы эти слова преследовали его в поезде. На вокзале, да, но не здесь... Это произошло впервые. Когда он выскочил в тамбур, всё внезапно исчезло. Он слышал, как ритмично постукивают колёса, видел, как мелкие капельки дождя задерживаются на стёклах дверей. И это, и запах прокуренного тамбура - всё было настоящим, и никаких отцовских проклятий. Андрей выкурил сигарету и вернулся в купе. Когда он шёл обратно, его уже не пугали пустые полки в купе, и он не почувствовал тревоги, когда проходил мимо старушки с молодыми зелёными глазами.
- Покурил? - спросила Анна. Она уже успела принести себе бельё и переодеться в халат. Андрей глотнул слюну, когда увидел её в домашнем одеянии. Из-под халата местами выглядывала грудь.
- Да, покурил. Я, пожалуй, тоже принесу себе бельё, - он вышел. На этот раз он не стал заглядывать в первое купе, чтобы не спугнуть возбуждение.
- Пошли в восемнадцатый вагон пить чай, - сказала одна проводница другой, подавая Андрею бельё.
- Пойдём. Остановок скоро не будет, и все пассажиры уже взяли бельё, - они уже разговаривали между собой, словно Андрея не было. Он остановился возле окна около купе проводников, словно увидел что-то интересное за окном. Но там только убегали взад деревья, а на небе висели кислые облака. Он стоял, словно мальчик, и ждал, когда уйдёт из дома мама, и он останется один. Такое бывало с ним в детстве, и он хорошо помнил своё тогдашнее состояние. Так и сейчас. Ему казалось, что, если проводницы уйдут, то он будет испытывать такой же страх, как и в детстве. Тогда он боялся, что может прийти отец и снова без причины его проклинать, и ему придётся ждать маму на улице, несмотря на то, день на улице или ночь.
" Но почему теперь я думаю, что испытаю тот же страх, что и в детстве. Отец мой не может сюда прийти. Или может? Даже если это и так, я теперь всё равно сильнее его". Проводницы закрыли на ключ своё купе, весело переговариваясь и не обращая никакого внимания на мужчину, одиноко стоявшего возле окна, вышли из вагона. Да, он почувствовал себя одиноким и беззащитным, как и в детстве. Андрей пошёл к своему купе и заставил себя не заглянуть в первое пустое купе. Ему казалось, что за открытой дверью ничего нет, а то, что он видит - это обман зрения, и стоит только туда ступить, как ты исчезнешь.
- С проводницами заболтался? - с иронией в голосе спросила Анна.
- Нет. Они ушли, - и он не узнал свой голос. Он был какой-то детский, испуганный.
- Что-то случилось?
- Нет, они ушли пить чай, - спокойно ответил Андрей.
- Ну и пусть, тебе-то они зачем?
- Нет, ни за чем, просто... - он налил коньяка в два стакана и один протянул Анне.
- А за что теперь будем пить? - у неё явно было хорошее настроение.
- За любовь, - Андрей с трудом выговорил эти слова, но после того, как он их сказал, вся тревога рассеялась, и он снова был настоящим мужчиной, а не испуганным ребёнком, которого оставили ночью дома одного.
- У меня такое ощущение, что вагон почти пустой. Тебе так не кажется? - настороженно спросила Анна.
- Да, я выходил покурить и заметил, что, кроме нашего купе, ещё только в двух закрыты двери, а ещё в одном сидит старушка. Есть ли люди в тех купе, мне не известно, так как я туда не заглядывал, но думаю, что есть, так как проводницы говорили при мне, что бельё пассажирам раздали.
- Это тебя тревожит? - спросила Анна.
- То, что мало людей? Понимаешь, на улице лето, и люди обычно ездят в это время года, причём немало.
- А мне показалось странным, что наш вагон оказался последним, и в нём очень мало людей.
- Ерунда всё это, давай лучше ещё выпьем, - он хотел скорее убедить себя, что это всё чушь. Он чувствовал, как на него наваливалась тревога, и тут же исчезала. Даже спиртное не помогало ему - внешне он был спокоен, но внутренне беспокоился. Правда, это накатывало на него волнами, и он, как мог, отгонял от себя наплывающие страхи. Он заставлял себя думать об Анне и представлять себе, как всё будет дальше, но его воображение плохо работало в эту сторону. Оно больше рисовало неизвестную картину, и краски той картины были враждебные и неизвестные ему. В голове проносилось: " А вдруг что-нибудь произойдёт? Но что? Ничего не может произойти! Ты просто сегодня слышал голос отца, на этот раз громче, чем обычно, вот и всё. Не забивай голову глупостями и лучше думай, как найти правильный подход к этой женщине. Какая у тебя внешность, ты прекрасно знаешь; далеко не всем женщинам она нравится, так что надо работать умом. Это-то понятно... Ну, а вдруг? Нет, не надо было ехать в эту командировку... Опять ты за своё. Думай о женщине. Она, наверно, ждёт твоей решительности, а ты думаешь о каких-то глупостях"...
Вагон покачивало, а мелкий дождь бился об оконное стекло, мокрый лес убегал назад. Голубой полоски на востоке больше не было видно. Теперь всё небо было в серых облаках. За окном начали сгущаться сумерки.
- Андрей, о чём ты задумался?
- Кто, я? Да так, ни о чём, - он оставил свои размышления и вернулся в купе. Он посмотрел на Анну: она лежала, прикрытая простынёй.
- Интересно, есть ли люди в тех двух купе?
- Если тебе так интересно, сходи и посмотри, - в её голосе слышались нотки раздражения.
- Я схожу, покурю, - он встал и вышел в пустой коридор. Быстро темнело. Он постоял возле купе, которое находилось рядом с ними, но заглянуть не решился. Возле следующего тоже остановился и услышал женские голоса, доносившиеся оттуда. " Их там две, не больше, и, судя по голосам, они не старые", - Андрей почувствовал облегчение и двинулся дальше. " Если что-то и случится, то мы здесь с Анной не одни". Он глянул в купе, где сидела старушка. Она по-прежнему смотрела в окно и перебирала свои чётки, еле заметно шевеля губами. Остальные купе всё так же пустовали. И каждая следующая открытая дверь наводила на Андрея страх непонятной пустоты. Когда он оказался в тамбуре, страх исчез. Он закурил и посмотрел в окно двери, выходившей в другой вагон. Но поскольку их вагон был последний, он смог увидеть только тянувшиеся до горизонта рельсы, где они сходились в одну точку, и мелькающие шпалы. По обе стороны железной дороги тянулся лес, окутанный сумерками. Он выкурил сигарету и пошёл обратно. Проходя мимо открытых дверей, он ощущал тот же необъяснимый страх. " Нет, ночью я не решусь пойти покурить. Мне придётся проходить мимо этих пустынных полок, на которых никого не будет. А может, будет кто-то? Нет уж, в коридор до утра я больше не выйду. Но что это сегодня со мной? Мне кажется, что в этих пустых купе едут невидимые твари. Быстрее к Анне!" Он резко открыл дверь.
- Андрей, что с тобой? За тобой кто-то гнался? - она хитро прищурила глаза.
- С чего ты взяла?
- На тебе лица нет. Может, тебе плохо оттого, что ты выпил?
- Нет, всё в порядке. Тебе показалось, - он сел и снова налил обеим одинаково.
" Стоп, а почему я не заметил бабушки, когда возвращался? Куда она делась? Её точно не было на месте. А может, я не обратил внимания?"
- Андрей, о чём опять ты думаешь?
- Ни о чём, - он мельком глянул на неё и перевёл взгляд в окно. - Куда делась старушка? А может... Схожу, посмотрю, - он поднялся и снова вышел в коридор. Свет не горел, а ночь продолжала заползать в вагон. Он немного прошёл и заглянул в то купе, где раньше сидела старушка - там её не было. Он пошёл дальше, но и в других купе он не нашёл её. Заглянул в туалет - пусто. Зачем она ему понадобилась, он и сам не знал. Он только знал, что она не могла сойти с поезда. " А может, она в другой вагон перешла?" Когда он возвращался, то заглянул в первое купе. Там сидела старушка точно так же, как раньше она сидела в пятом, а в руках мусолила свои чётки. " Но когда я проходил мимо купе проводников к туалету, её там не было. Это точно. Так, возвращайся на своё место, а то Анна точно подумает, что ты ненормальный. И будет права, если так подумает", - с этими мыслями Андрей вернулся и сел на своё место.
- Андрей, с тобой всё в порядке? - озадаченно спросила Анна.
- Не знаю.
- Что-то случилось? - настойчиво спрашивала она.
- Я не знаю.
- Ты толком можешь сказать что-нибудь? - она села, и её ноги показались намного выше колен. Но она не прикрыла их. Андрей тупо смотрел на них.
- Мне кажется, что мы не случайно оказались в этом поезде. Тебе так не кажется? - Андрей оторвал глаза от колен Анны и посмотрел ей в глаза. Она снова заметила в его глазах ту тревогу и растерянность, которую уже видела, когда он предложил ей выпить. Это её насторожило.
- С чего это ты взял?
- Эта странная старушка...
- Что - старушка?
- Когда я покурил и шёл обратно, её не оказалось на месте. Потом я вспомнил об этом и вышел посмотреть - её действительно нигде не было. В туалетах я её не нашёл. Туалеты оба были открыты, вот я и заглянул. Когда я шёл обратно, она почему-то оказалась в первом купе. Но, когда я шёл в ту сторону, её там не было. Ты понимаешь, о чём я?
- Если честно, то нет. Причём тут старушка и то, что мы оказались в одном поезде?
- Ты видела, какие у неё глаза? Таких глаз у старух я не видал.
- Да, глаза у неё молодые, - согласилась Анна и задумчиво посмотрела в окно на наступающую ночь.
- Почему она пересела в другое купе? Вот что меня интересует.
- Ничего в этом плохого я не вижу, - Анна говорила немного раздражённо. Андрей понимал, что ведёт себя как капризный мальчик, и Анне это не нравится. " Она, наверно, думает, лучше бы другим заняться, а не глупой болтовнёй о старушке".
- Ладно, давай не будем говорить о старушенции, плевать на неё, - он с трудом пересиливал себя: ему как раз хотелось говорить именно о бабушке.
- Ладно, подожди меня, схожу, посмотрю на эту загадочную старушку, - Анна встала, поправила халат и вышла.
" Почему мне в голову лезут какие-то идиотские мысли? В глазах Анны я выгляжу полным идиотом. Подумает: ну и мужик..."
Минут через пять Анна вернулась. Из-за сумерек увидеть выражение лица Анны Андрей не мог. Но, когда она заговорила, он понял, что она взволнована.
- Почему-то свет не горит, - заговорила Анна. - Ты представляешь, её нигде нет! А в закрытые купе я не заглядывала. Купе проводников тоже закрыто. Насколько я поняла, наш вагон обесточен.
- Ты уверена, что её нигде нет?
- Нигде, - она с опущенными руками стояла у двери.
- Пошли, посмотрим вместе, - предложил Андрей.
- Угу.
Они вышли в коридор. Заглянули в первое купе - пусто. Прошли своё купе и ещё два закрытых, заглянули в пятое. Теребя свои чётки, глядя по-прежнему в окно, сидела старушка. Сумерки скрывали её лицо.
- Но её же не было! - громко сказала Анна. Старушка даже не пошевелила головой. Андрей и Анна переглянулись.
- Вернёмся в своё купе, - сказал он. Они сидели молча. Вагон покачивало. Сумерки ушли, и теперь уже была ночь. Свет не зажигался.
- Может, пойти в тот вагон, что впереди и спросить, где проводницы?
- Не знаю, - безразлично ответила Анна. Глаз её он не видел.
- Я пойду, - Андрей встал и помедлил, словно ожидая, что Анна предложит идти с ним. Но она молчала. - Ты закройся на всякий на всякий случай. Когда я буду под дверью, только тогда и открывай. Понятно? - он хотел придать твёрдость своему голосу, но он у него дрожал.
- Хорошо, я закроюсь.
Андрей вышел в уже тёмный коридор. За окном деревья, убегавшие назад, слились в одно тёмное пятно. Небо было ещё немного сероватым. Дверь за ним закрылась, и он медленно пошёл вперёд. С трудом удержался, чтобы не заглянуть в первое купе, дёрнул обе двери, ведущие в купе проводников - они не поддались. Он вышел в тамбур.
В тамбуре слышался громкий стук колёс. Откуда-то дул ветер тоненькой струйкой. Вагон сильно качнуло. Андрей ухватился за ручку двери, ведущей в другой вагон. " Осталось только открыть эту дверь, и я окажусь между вагонами, потом ещё две, и я буду среди людей, где есть свет. А Анна? Но я же потом вернусь, конечно, с проводниками, если найду их". Вагон снова качнуло. Он видел свет в тамбуре переднего вагона, и ему показалось, что он смотрит туда из другого мира. Этот переход между вагонами казался ему непреодолим. Вагон качнуло в третий раз, сильнее, чем в предыдущий. Андрею показалось, что вагон, в котором он стоит, швырнуло в сторону на полметра, а потом настолько же в другую. Он еле удержался на ногах. Андрей не хотел выглядеть испуганным мальчишкой, когда будет искать проводниц из своего вагона, поэтому он медлил и не открывал дверь. Наконец, он надавил на ручку. Вагон словно ударился о бетонную стену и замер на месте. Андрей лицом влип в стекло, но оно не разбилось, только сильная боль разлетелась по всей голове от носа и лба. Он почувствовал, как из носа хлынула кровь и коснулась его губ. Вагон, следовавший впереди, отдалялся. " Ну, вот и всё, произошло то, чего я боялся. И, наверно, это ещё не всё". Стук колёс отдалялся, и вскоре впереди идущий вагон растворился в темноте. С разбитого лба стекала на глаза тёплая жидкость. " Это кровь", - подумал Андрей и сполз по двери на пол тамбура. Больше он не слышал стука колёс: кругом стояла зловещая тишина. Их вагон стоял как вкопанный, словно прирос к месту; на него не действовала инерция. " Надо вернуться к Анне, она же боится одна", - он попытался подняться, но вдруг услышал голос Анны и ещё какого-то мужчины.
- Он живой, - дрожащим голосом говорила Анна.
- Занесём его обратно, - ответил мужчина, - там остановим кровь.
" Это, наверно, мужчина из соседнего купе", - эта мысль кружила в голове Андрея, пока его волоком тащили по коридору.
- Принеси воды, - сказал мужчина Анне, затаскивая Андрея на полку.
- Откуда?
- Ты что, сегодня родилась? Из туалета. Быстро! - голос мужчины был твёрдый и жёсткий.
- Я боюсь, - сквозь слёзы еле слышно выговорила Анна.
- Тогда держи полотенце, - он взял её руку и положил на полотенце, что лежало на носу Андрея. Схватив два стакана со стола, он вышел.
- Потерпи, всё будет нормально. Потерпи немного, - причитала Анна.
Вернулся незнакомый Андрею мужчина с водой и стал промывать ушибы. Андрей всё слышал, но сильная боль не давала ему пошевелиться.
- Нам нужно собираться и выходить из вагона, - говорил незнакомец. - Следующий поезд будет проходить не скоро, так что у нас есть время. Если они обнаружат, что один вагон отцепился от поезда, то вернутся за нами.
- А если нет? - спросила Анна.
- Большая станция далеко, но вы говорите, что проводницы вышли, значит, они увидят, что их вагона нет. Собирайтесь, а я предупрежу остальных, - мужчина вышел.
Анна торопливо переодевалась, не обращая внимания на лежавшего рядом Андрея. Он попытался открыть глаза; они подчинились ему, но он ничего не увидел. " Я, что, ослеп?" - подумал он, но потом вспомнил, что он не может ничего увидеть из-за темноты. Андрей сел. Голова гудела.
- Где старушка? - первое, что спросил Андрей.
- Ой! - вскрикнула Анна. - Ты жив? Не знаю, где твоя бабушка. Собирайся быстрее, нам надо выходить на улицу, а то, если налетит другой поезд, от нас ничего не останется.
- Мне не нужно собираться, я готов, - он вытер мокрым полотенцем свои ушибы и отшвырнул его в сторону. - А кто этот человек?
- Я не знаю. Он сказал, что он из соседнего купе, - Анна тоже была готова. - Пошли, - она вышла на коридор. Андрей взял портфель и вышел за ней. В коридоре были две женщины; они оживлённо переговаривались между собой.
- Ну что, готовы? - спросил незнакомец, выходя в коридор. - Нас в этом вагоне было только шестеро? Или нет?
- Бабушка ещё была, - отозвался Андрей.
- Да, она была, - подтвердила Анна.
- Я не видел никакой бабушки, - сказал незнакомец.
- Я тоже, - раздался голос ещё одного мужчины.
- И мы не видели, - почти хором залепетали два женских голоса.
- Как не видели? Была бабушка! - повысил голос Андрей.
- Я тоже видела её, но потом выходила, и уже не нашла её, - растерянно говорила Анна, - но я видела, как она заходила в вагон.
- Бабушка, надо выходить! - закричал в темноту вагона незнакомец. В ответ последовало молчание. Все затаили дыхание, прислушиваясь. Никакого звука.
- Бабушка! - крикнул незнакомец и пошёл в пятое купе, потом дальше, в следующее. Он переходил из купе в купе и кричал: " Бабушка!"
Дойдя до конца вагона, незнакомец вернулся. Все молча ждали его возле второго купе. Он протиснулся между них и зашёл в первое купе, где он снова позвал:
- Бабушка, ну где же ты, чёрт тебя подери!
Все поиски не увенчались успехом. Тогда он вернулся к ожидавшим его людям и сказал:
- Нет никакой бабушки, давайте, будем выбираться на улицу, а то может налететь какой-нибудь поезд, и тогда... - он подхватил свой чемодан и первым пошёл к выходу. Все молча последовали за ним. Они почти наощупь дошли до тамбура и остановились, ожидая, когда впереди идущий откроет дверь.
Дмитрий нажал на ручку и потянул дверь на себя. Она открылась, но не потянуло ночной прохладой, словно он и не открывал дверь. " Неужели на улице воздух точно такой же, как и в вагоне? - пронеслось у Дмитрия в голове. - Этого не может быть. Должен же дохнуть ветерок". Он хотел выглянуть и посмотреть, удобно ли будет выйти из вагона в этом месте, или, может, лучше с другой стороны? Одной рукой он ухватился за поручень с правой стороны и, наклоняясь вперёд, хотел выглянуть, но его голова наткнулась на что-то невидимое. Он резко отдёрнул её. " Это что ещё за хреновина такая? Такое чувство, будто вагон снаружи оклеили прозрачной плёнкой". Дмитрий вытянул вперёд левую руку. Действительно, было что-то похожее на плёнку, но только очень твёрдую. Он посмотрел вверх. Небо было немножко светлее, чем всё вокруг. Он повернулся и пошёл к левой двери тамбура. Она тоже легко открылась, но, когда он протянул руку, его рука наткнулась на то же самое, что и с правой стороны. Он сильно ударил ладонью в невидимую плёнку. Но она оказалась очень крепкой и не поддалась его удару; даже не пошевелилась. За его спиной зашумели: " Что такое? Что случилось? Давайте, быстрее сойдём! Хочу на улицу!" - они говорили все разом, и их голоса были взволнованы. Дмитрий ударил ногой, но нога ушла не дальше двери. " Чёрт! Что это такое? Мы словно упакованы в полиэтиленовую плёнку". Дмитрий подошёл к средней двери и рванул её на себя. Она открылась так же легко, как и две предыдущие, но и за этой дверью было то же самое. Дмитрий повернулся к остальным. Они гудели: " Давай выбираться отсюда. Что ты там медлишь? Быстрее, на улицу!"
- На улицу нам не выйти, по крайней мере, через эти три двери, - взволнованно сказал Дмитрий.
- Что значит - не выйти? - Андрей протискивался к Дмитрию.
- Надо попробовать ещё в другом тамбуре. Здесь не выйти, - повысил голос Дмитрий.
В вагоне царила ночь. Дмитрий, растолкав столпившихся в проходе, пошёл в другую сторону вагона. Возбуждённые голоса кричали ему что-то в спину, словно он был виновен в случившемся: " Открывай быстрее, мы хотим отсюда выбраться!" Он не слушал их и шёл наощупь ко второму тамбуру. Ему и самому хотелось выбраться из вагона. Он вышел в тамбур и бросился к правой двери: она оказалась закрыта. Потом к левой - та тоже не поддалась. Он покрылся потом. Рубашка прилипла к телу. " Если и третья окажется закрытой, нам конец" - пронеслось у него в голове. Он влажной рукой схватил ручку вагона посреди поезда. Дверь открылась, но свежий воздух не ворвался в тамбур. " Здесь тоже нет выхода", - он протянул руку вперёд. Она наткнулась на невидимую преграду. Преграда походила на полиэтилен и не казалась сильно прочной. Дмитрий ударил ногой - безрезультатно. Потом он сделал два шага назад и бросился на неё всем телом. Его отбросило, словно он столкнулся с туго надутой резиновой подушкой. Он прислонился и смотрел в открытую дверь. По обе стороны тянулись две тёмные полосы леса, только маленький просвет между ними определял путь, по которому ехал их поезд, потерявший среди леса вагон. Небо было полностью серое: ни звёзд, ни луны на нём не было. Тёмно-серые облака сплошной пеленой тянулись над лесом.
Дмитрий увидел, как за открытой дверью появились зелёные глаза. Они то исчезали, то появлялись, будто моргали. Вдруг вокруг глаз появился тусклый свет, и в этом свете появилось морщинистое лицо. Голова старушки с зелёными глазами покачивалась из стороны в сторону, словно сочувствуя ему. Дмитрий почувствовал, как его потное тело мгновенно похолодело; по всей коже забегали мурашки, а волосы поднимались дыбом. Лиловые губы на дряхлом лице слегка растянулись, беззубый рот улыбался. От улыбки на старом лице появилось ещё больше морщин. Зелёные глаза торжествовали. Из-под цветастого платка вылезла прядь седых волос.
Дмитрию захотелось убежать, но его рука не могла найти ручку двери, ведущей в вагон. Лицо старушки с противной улыбкой продолжало покачиваться из стороны в сторону, и Дмитрий ничего не видел, кроме этого мерзкого лица. Ноги его стали ватные, и ему казалось, что они вот-вот подкосятся, и он рухнет. Во рту пересохло, язык стал толстым и шершавым, и Дмитрию казалось, что он не может дышать. Ему сильно не хватало воздуха. Он чувствовал, как в его глазницы упираются глазные яблоки и вместе с глазами хотят вырваться из тесных глазниц.
Он услышал, как что-то зашуршало, будто в мешок набрали маленьких камней и трясут ими. Это шуршание доносилось со стороны старухи. Он увидел, как дрожащая рука с худыми пальцами поднимается перед её лицом, а в ней болтаются из чёрных небольших бусинок. Шуршащий звук издавали они. Чётки трещали, рука тряслась и тянулась к Дмитрию. Наконец, его рука нашарила дверную ручку, он нажал её, и дверь открылась. Он, с трудом переставляя ватные ноги, вошёл в вагон и закрыл за собой дверь. Шуршание прекратилось. Он пошёл по вагону к людям. Они возбуждённо шумели и требовали выпустить их. Он дошёл до своего купе и завернул в него, никак не реагируя на требования пассажиров. Дмитрий подошёл к окну, уцепился за его ручку обеими руками и открыл его. Изменения воздуха не было. Он протянул руку и потрогал. Он уже знал, на что он там наткнётся, и он не ошибся. За окном было то же самое, что и за дверями.
- Как нам выбраться отсюда? - спросил Андрей, входя в купе Дмитрия.
- Я бы тоже хотел это знать,- Дмитрий опустился на полку. У двери столпились остальные. Между ними протиснулся со своими вещами второй пассажир, который ехал с Дмитрием. Он опустил чемодан и сел на своё место.
- Что будем делать? - спросил вошедший и тяжело вздохнул. - Я так полагаю, нам не выбраться.
- Надо придумать, как отсюда выйти, - подала голос Анна. - Если пойдёт поезд, от нас останется мокрое место. Я надеюсь, вы это понимаете?
- Да, понимаем. Только как это сделать? - Дмитрий посмотрел на говорящую женщину, но не увидел её. - Мы будто в полиэтиленовой плёнке, которая очень крепкая. Я проверил все двери, и окно тоже. Я думаю, что не только за окнами и дверьми это что-то непонятное, но и над крышей, и под нами.
- Что вы глупости говорите, такого не может быть, - запротестовала одна из двух женщин, ехавших в соседнем купе, та, что повыше ростом.
- Я тоже так думал, но... Я видел ту старушку, - Дмитрий повернул голову к Андрею, - о которой вы говорили.
- Где она? - отшатнулся Андрей.
- Она за дверью, надо полагать, на улице.
- Как на улице? - вмешался сосед Дмитрия.
- Может, и не на улице, но она находилась на одном уровне со мной, но по другую сторону вагона.
- Вы снова говорите глупости, - снова встряла в разговор вторая женщина. - Как она могла оказаться на улице, если вы не можете выйти из вагона? И вообще, я не видела никакой бабушки. Говорите какую-то ерунду, а ещё взрослые люди.
- А почему бы вам не сходить и не посмотреть самой? - с иронией сказал Дмитрий.
- Конечно, если мужики не могут найти способ, как отсюда выбраться, то за это дело придётся браться женщинам.
- Я ни за что не возьмусь! - запротестовала Анна.
- А вы поможете мне? - высокая обратилась к той женщине, с которой она ехала в купе.
- Я... не знаю, - еле выговорила та.
- Как хотите. Я пойду сама, - с этими словами высокая женщина пошла по коридору.
- Вам не показалось странным, что наш вагон встал как вкопанный? - начал Андрей. - Если бы он отцепился, то некоторое время двигался бы по инерции по ходу. А он словно наткнулся на бетонную стену. Но, если бы он на что-то наткнулся, то его бы отбросило назад.
- Да, - задумчиво сказал Дмитрий. - Может, колёса заклинило, или ещё что-нибудь случилось?
- Может быть, - спокойно проговорил третий мужчина. - Вот только почему мы не можем выйти на улицу?
Наступила долгая пауза. Высокая женщина не возвращалась. Андрей сел рядом с Дмитрием, Анна рядом с ним. Вторая женщина протиснулась в дверь, так как не хотела оставаться одна в коридоре, и села на полку, где находился третий мужчина.
Лида Петрова шла по коридору, и в ней росла ненависть. Она презирала людей, которые выдумывают всякие глупости. "Кстати, эти тоже что-то придумали. Если двери здесь окажутся закрыты, вернусь в первый тамбур и сама попробую выйти. Почему я сразу не попробовала и понадеялась на этих мужиков? На этих беспомощных кобелей... Они только с бабами могут воевать. Но почему бы мне сразу не пойти к тем дверям? Ну ладно, раз пошла сюда, то попробую выйти тут. Хотя, почему попробую? Выйду, а потом вернусь за вещами". Она открыла дверь в тамбур, прошла, и закрыла её за собой. Средняя дверь была открыта. Лида протянула руки и шагнула вперёд, но руки её на что-то наткнулись. Температура невидимой преграды была такой же, как и в вагоне. " Что за чёрт? Кто мог заклеить вагон снаружи? И где эта чёртова бабушка?" - она повернулась и хотела уйти, чтобы проверить второй тамбур. " Неужели там тоже все двери заклеены? Нет, выход должен быть!" На двери, ведущей в вагон, внезапно появились светящиеся зелёные глаза. Вокруг них Лида увидела тусклый свет, потом вместо него появилось старческое лицо. Лида очень хорошо видела его, словно оно освещалось изнутри. Лида вслух произнесла: " Не может этого быть", и сделала шаг навстречу старческому лицу с зелёными глазами. Но тут же её остановил странный шум, будто кто-то шуршит сухарями, и тут она увидела перед лицом старушки руку, в которой были чётки из чёрных бусинок. Старушка дрожащей рукой трясла чётками перед носом Лиды. Лида отступила назад. Но дрожащая рука с чётками тянулась к её лицу. Она сделала ещё один шаг назад и прижалась спиной к невидимой преграде. Отступать было больше некуда. А рука с худыми пальцами тянулась и трясла чёрными бусинками на шёлковой нитке. В памяти Лиды внезапно всплыло её детство. Она вспомнила о чётках, принесённых однажды какой-то бабушкой.
Лиде было тогда шесть лет. Она играла во дворе со старшим братом, которому было восемь. Мама с отцом ушли на сенокос, а их оставили одних дома. Это и неудивительно: на время сенокоса в деревне оставались только старики, старухи и дети. К ним во двор вошла бабушка с зелёными глазами. Лида, хоть и была тогда маленькая, но отчётливо запомнила странные глаза той старушки.
- Дети, вы одни дома? - спросила она. Брат Лиды посмотрел на бабушку и от удивления ничего не мог сказать. Он знал всех старушек в их деревне, но эта была явно не местная. Он схватил Лиду за ручку и хотел увести в дом, но бабушка поймала вторую руку девочки и остановила их.
- Я принесла вам чётки. Вы будете молиться, и бог будет всегда с вами. Он всегда будет помогать вам, - старушка протянула двое чёток и потрясла ими перед лицами детей.
- Нам ничего не нужно, отпустите нас! - дрожащим голосом проговорил мальчик. - Мама будет ругаться, если мы возьмём!
- Девочка, возьми ты, если он не хочет! - старушка убрала одни чётки в рваную матерчатую сумку.
- Не бери! - закричал брат. - Мама говорила, что незнакомые могут давать вещи со страшными болезнями! Нельзя притрагиваться ни к чему!
- Не слушай его, бери, и бог поможет тебе. Бери, детка!
Лида лукаво посмотрела на брата, вырвала у него свою ручку и взяла чётки.
- А теперь слушай, как надо молиться. На этой ниточке есть семьдесят семь бусинок. Десять на одинаковом расстоянии, а потом одна идёт подальше от десятка. Которая бусинка подальше - это " Отченаш". А десять на одинаковом расстоянии - это Богородица. Когда держишься за ту, которая подальше от других, говоришь " Отченаш", а после десять раз Богородицу. Ты умная девочка, всё запомнишь, - бабушка повернулась и пошла.
- Выкинь их, - сказал брат. Бабушка, услышав это, обернулась возле калитки, посмотрела на детей своими зелёными глазами и сказала:
- Если ты выкинешь, ты будешь проклята. Запомни, ты будешь проклятая! Будешь проклята, - старушка растворилась.
Через неделю её брат утонул. О чётках они маме не рассказывали, и Лида прятала их на улице под доской сзади дома. Лида тайком ходила каждый день за дом и просила бога, чтобы он вернул ей брата. Через месяц она рассердилась на бога и выкинула чётки в навоз. Взяла палку и затолкала их глубоко, чтобы никогда больше не видеть. Она решила, что бога нет, раз он не может ей помочь. Она больше не думала о боге и стала привыкать к мысли, что её брат уже никогда не вернётся. Со временем она полностью забыла о чётках и о бабушке, которая их принесла. Она твёрдо знала одно: бога нет. Через пять лет она с родителями переехала в город. Когда она слышала разговоры о боге, они её раздражали, и она избегала их.
И вот теперь перед её лицом старушка трясла чётками, а её морщинистое лицо покачивалось из стороны в сторону. Лида вспомнила слова, сказанные старушкой, когда они с братом видели её возле калитки: " ты будешь проклятая. Ты будешь проклята". Лида хотела закричать, но не могла выдавить ни одного слова. Крик застрял в груди и обжигал её. " К людям можно вернуться, если оттолкнуть старушку, но я не смогу дотронуться до неё. А может, нет? Может, это моё воображение? Но я никогда не вспоминала об этой старушенции, больше двадцати лет! Почему именно сейчас Я о ней вспомнила? Может, она действительно есть? Хоть бы кто-нибудь пришёл мне на помощь, но нет, они сидят там, в купе и трясутся".
- Я не боюсь тебя, старушенция! - громко сказала Лида и двинулась на старушку.
- Ты будешь проклята. Ты проклята, и все вы тут проклятые, - эти слова слетели с лиловых губ старушки. Лида выставила руки вперёд и сделала ещё два маленьких шага. Старушка исчезла. Лида нащупала ручку двери, ведущей в вагон. Только она хотела нажать на неё, как на её шее появились маленькие бусинки. Она схватилась руками за чётки, но они впивались в её шею, поворачиваясь влево и вправо. Будто пила пилила её шею, а острые зубья впивались всё глубже. Лида почувствовала, как потекла кровь; она стекала по груди, по спине. Руки ослабли и разжались, ноги её уже не держали, и она почувствовала, как сваливается на пол. " Я должна открыть дверь и закричать. Они помогут мне, обязательно помогут", - её рука потянулась к ручке и ухватилась за неё; дверь открылась. Обжигающий грудь комок крика вырвался наружу. " Помогите!" - и она свалилась на пол.
Все в купе услышали крик. Дмитрий вскочил и побежал к тамбуру, Андрей последовал за ним. Остальные продолжали безмолвно сидеть. Андрей с трудом переставлял ноги. Он лучше бы остался в купе, но так поступить он не мог. Он много раз в жизни переступал через себя и, в конечном итоге, чувствовал себя мужчиной. " Может, и на этот раз обойдётся", - думал он.
- Что с вами? - спросил Дмитрий, наклонившись над телом женщины. Она издавала только глубокие прерывистые вздохи.
- Что с ней? - Андрей старался говорить как можно бодрее.
- Не знаю. Давай, отнесём её в купе, - Дмитрий взял женщину за ноги. Андрей подхватил её под мышки, и они медленно двинулись.
- Давай её на место, - сказал Дмитрий.
- Угу, - ответил Андрей. Они положили её на полку.
- Давай воду! - приказал Дмитрий. Андрею не очень понравилось, что с ним разговаривают таким тоном, но дана ситуация не давала повода для раздора. Он подчинился. Андрей забежал в своё купе, схватил стаканы и вышел в коридор. Перед ним встала дилемма: в какую сторону идти. Решать нужно было быстро. " В том туалете может быть старушка. Там её видел Дмитрий и эта женщина, как она ни храбрилась". И он пошёл направо. Он совсем забыл, что воду можно набрать не только в туалете, но и возле купе проводников. Андрей вошёл в туалет и, не закрывая за собой дверь, нащупал кран и повернул его. Зажурчала вода. Он набрал в оба стакана воды и повернулся, чтобы выйти. На него из темноты смотрели зелёные глаза. У него перехватило дыхание. Глаза появлялись и исчезали. Андрея сковал страх. Пальцы его ослабли, и стаканы грохнулись на пол, разлетевшись на осколки в разные стороны. Вода обмочила ему ноги. Он попятился и сел на унитаз, даже не попытавшись встать. В его голове вертелась одна мысль: " Кричать я не буду, а то меня потом засмеют; нет, не буду". Вокруг зелёных глаз появилось старческое лицо. Это была та самая старушка, которую он видел, когда она садилась в вагон. Её губы шевелились. Старая дряхлая рука держала чётки и тянулась к лицу Андрея.
- Вспомни! - говорил хриплый голос старушки, словно из-под земли. - Вспомни, куда ты спрятал. Я говорила, что ты будешь проклят. Вспомни.
- Я... я не понимаю. Что мне вспомнить? - еле выдавил из себя Андрей.
- Куда ты дел чётки? Я говорила, что ты будешь проклятый. Говорила? Вспомни, говорила? - морщинистое лицо надвигалось на Андрея.
- Чётки? Я не знаю, где они. Я их не помню. Я... - и тут он, словно в тумане, увидел себя маленького. Рядом стоял отец с чётками в руках. Мама плакала и говорила:
- Их выкидывать грех. Эта женщина дала сыну чётки, чтобы он молился и не забывал бога, а ты хочешь их выкинуть, - она вытирала кончиком платка слёзы, а другой рукой прижимала к себе сына.
- Почему ты разрешила этой старой карге давать что-то сыну? - отец вышел на улицу с чётками, а вернулся уже без них. Андрей больше их не видел. Отец с тех пор проклинал его каждый день.
- Я не знаю, куда их дел отец, - сказал Андрей.
-А ты вспомни, - протяжно говорила старушка. - Вспомни. Ты должен вспомнить, - она трясла перед носом Андрея чётками.
- Ты где, чёрт подери! - раздался в коридоре голос Дмитрия. Старушка исчезла.
- Я... - тихо начал Андрей, но понял, что его не услышат, и крикнул: Я тут! - он закричал громче, чем хотел.
- Неси воду! Какого чёрта ты там делаешь? - орал Дмитрий.
Андрей встал, но мышцы его так ослабли, что он снова опустился на унитаз. Он снова нащупал кран, открыл его и протянул под струю воды ладони. Холодная вода придала ему сил. Он умылся, сидя на унитазе, и попил воды из ладони.
- Давай воду! - доносилось из вагона. Он встал и поплёлся на крик.
- Я не принёс воды, - сказал Андрей, когда подошёл к купе. Дмитрий не спросил, почему, он понял, что случилось. Женщина на полке дышала ровно, только изредка всхлипывая. Дмитрий похлопал её по щекам и потряс.
- Я жива? - спросила женщина. - У меня перерезано горло. Я не могу быть живой.
- Жива ты, и горло твоё целое, - устало проговорил Дмитрий.
- Не может этого быть. Она же перерезала мне горло чётками.
- Выходит, ты тоже видела её? - спросил Андрей. Он забыл обо всех приличиях и обратился к женщине на "ты".
- Да. Она хотела перерезать мне горло, - Лида потрогала свою шею. К её удивлению, там ничего не было. " Неужели это мне почудилось? Но я же чувствовала, как по телу стекает кровь", - она ощупывала шею.
- А где остальные? - спросила она.
- В купе, за стенкой, - ответил Дмитрий.
- Может, и они уже видели старушку? - тихо спросил Андрей.
-Чёрт их знает, может быть, раз так тихо сидят. Пойду, посмотрю, что там с ними? - Дмитрий собрался выходить, но Андрей остановил его.
- Подожди. Давай поговорим, - задумчиво начал Андрей. - Старушку уже видели трое из нас ночью. Днём её видела и Анна. В этой ситуации мы оказались не случайно: нас что-то объединяет. Насколько я понимаю, это чётки. Она хотела, чтобы я вспомнил, где чётки, подаренные мне какой-то старушкой в детстве.
- Да, я тоже вспомнила, когда она трясла чётками перед моим лицом, - сказала женщина.
- Я не вспомнил ни о каких чётках. Да, она трясла передо мной этими проклятыми чётками, но я не помню, чтобы они когда-либо были у меня. Давайте, перейдём к то купе, где сидят остальные. Вы можете встать? - спросил Дмитрий.
- Да, конечно, - женщина поднялась. - Пойдём.
- Подождите! - сказал Дмитрий Калинчук, когда они вышли в коридор.
- Что случилось? - спросила Лида.
- Я сейчас, - сказал Дмитрий и пошёл в сторону купе проводников. Он вышел в тамбур и подошёл к двери. Далеко впереди он увидел свет. " Ну, слава богу, за нами возвращаются!" - он протянул руку вперёд, чтобы убедиться, не исчезла ли невидимая преграда. Она не исчезла, и он знал это заранее; притока свежего воздуха в вагон не было. Рука его снова наткнулась на не очень с виду плотный полиэтилен. " Теперь всё будет в порядке: они увидели, что вагона нет, и возвращаются за нами". Свет приближался, и сейчас он уже мог различить три фары. Одна большая вверху и две внизу. Шум приближался, но почему-то в душе Дмитрия росла тревога, он не мог понять, почему. " Всё в порядке, сейчас подъедет локомотив, подцепит наш вагон, и всё будет позади", - и тут он понял, почему его мозг подавал сигналы тревоги. Паровоз не сбавлял скорости. " На такой скорости он не сможет быстро затормозить. Неизбежен сильный удар", - с этой мыслью он рванулся в вагон.
- Цепляйтесь за что угодно, сейчас будет сильный удар! - закричал Дмитрий и бросился в первое купе. Он лёг на правую полку и прижался к стенке, чтобы удар не оказался слишком сильным.
Андрей толкнул Лиду в купе и повалил на пол, а сам лёг на полку. Стук колёс угрожающе приближался. Дизеля локомотива работали на всю мощь, не сбрасывая оборотов. Анна с незнакомой женщиной сползли на пол, только один мужчина сидел неподвижно. Казалось, то, что происходит вокруг него, его ничуть не волнует. Он словно находился за пределами вагона, и столкновение поезда с вагоном никоим образом не могло повредить ему. Металлические колёса ритмично выстукивали по рельсам. Груда железа мчалась во всю мочь. Остались считанные секунды о столкновения, а поезд не сбавлял хода. В эти секунды все они думали об одном: неужели машинисты не видят их? Уснули они там, что ли? Всем казалось, что над каждым из них стоит смерть и ждёт, когда поезд столкнётся с вагоном - тогда она и заберёт их души. Все почему-то представляли смерть в облике той странной старухи с зелёными глазами. Она уже показывалась им, и они хорошо знают её. На этой картине художницы смерти осталось поставить последний штрих. И она его поставит, обязательно поставит!
" Говорят, что перед смертью в одно мгновение вспоминается вся прожитая жизнь", - думал Андрей и крепче прижимался к стенке. Он понимал, что шанса остаться в живых после такого удара нет. " Главное, чтобы сразу на смерть. Но почему я не вспомнил свою жизнь? Может, я останусь жив? Нет, лучше смерть, чем остаться калекой. Наверно, неправду говорят, что вспоминается вся прожитая жизнь, и с подробностями. Кто может знать об этом, ведь с того света ещё никто не возвращался и не рассказывал. Ещё мгновенье - и от нас останутся куски мяса, если, конечно, останутся. Больше не буду думать ни о чём", - Андрей почти вжался в стенку.
Дмитрию казалось, что время, оставшееся до столкновения, словно остановилось. Если даже и не остановилось, то слишком медленно тянется. Он слышал, что гул находится метрах в десяти от их вагона, но их вагон словно удирает от зловещего нападения, и расстояние между ними не уменьшается. Остаться в живых он не рассчитывал, да и надеяться на это было глупо. Но чувство самосохранения делало своё дело: у Дмитрия напряглись все мышцы, и он приготовился к удару.
Анна неуклюже лежала на полу и обнимала незнакомую женщину. Женщину била крупная дрожь, и она, как ребёнок, прижималась к Анне, ища защиты. Анна с трудом выговорила:
- Может, всё ещё обойдётся?
- Угу, - выдавила незнакомая женщина и залилась слезами. Мужчина, сидевший рядом с ними, даже не пошевелился, словно он находился не в вагоне. Здесь было его тело, а сам он был где-то далеко и не мог дать своему телу команду, чтобы оно приняло меры предосторожности. Хотя зачем это было делать, когда смерть неизбежна? И какая разница, в каком ты будешь положении, когда она наступит?
Лида лежала на полу, и в её голове бился один вопрос: " Неужели нет выхода?" Она так и не могла что-либо придумать. Оставалось мало времени, тем более что все выходы были залеплены. " Нет, они не заклеены, а залеплены. И залепила их эта старая ведьма, которая обещала, что она будет проклята. Она так и сделала, сдержала своё ведьминое слово. Осталось совсем немножечко - и жизнь оборвётся", - это была последняя мысль Лиды.
Рёв дизелей неумолимо приближался. Всех находившихся в вагоне окутывал один страх; они чувствовали его одинаково. Они ощущали себя муравьями, над которыми нависла нога прохожего. Бежать было некуда, и это было самое страшное. Они были заперты каким-то чудом в оторвавшемся вагоне, из которого только один выход - смерть. " А говорят, что из любого положения есть выход, - с досадой подумал Дмитрий. - Конечно, если брать во внимание Итакой выход, как смерть", - он с горечью улыбнулся.
Дмитрию показалось, что грохот проносится над ним, а он был словно тараканом, спрятавшимся в щель от своих чистоплотных хозяев. "Нет, этого не может быть! Я должен был почувствовать удар. Надо мной не может сейчас находиться куча железа, гудящая и скрежещущая своими шестерёнками. А может, я умер ещё до того, как произошло столкновение?" Дмитрий теперь вжимался в полку, ему хотелось быть как можно дальше от этого зловещего грохота. Стальные колёса, словно по его голове, отстукивали и уносились, на смену им приходили другие и с новой силой стучали по его голове. Слуховые перепонки, казалось, разрывались. Физической боли он не чувствовал, но он ощущал себя будто внутри гигантского механизма, который превращает его в порошок, а крупицы его тела рассыпались по всем шестерёнкам. От того, как они попадали между зубьями, шум становился невыносимо едким.
Лида уже ничего не чувствовала, её тело неподвижно лежало на полу.
Андрей приподнял голову и в недоумении прислушивался к ужасному грохоту, в голове его вертелись мысли: " Неужели рядом есть ещё один путь? Поезд проносится мимо, а они зря паниковали, потому что он не сбавлял скорость", - после такого логического рассуждения он поднял голову и посмотрел в окно. Если бы рядом проезжал поезд, то он увидел бы свет в его окошках, может, и тусклый свет, но увидел бы. " Вот дурак. Он, наверно, проходит с другой стороны". Не поднимаясь с полки и не обращая внимания на лежавшую на полу Лиду, он посмотрел в открытую дверь, но и там он увидел только темноту. " Что за чертовщина? Должны же мелькнуть огоньки!", - он ничего не увидел и сел. Его ноги коснулись чего-то, и тут он вспомнил, что на полу должна лежать Лида, по крайней мере, он её повалил сюда. Тревожить он её не стал, так как сам ничего ещё не понял. А грохот колёс раздавался прямо над его головой, так ему казалось.
Анна, обнявшись с незнакомой женщиной, ничего не могла думать и предполагать. Её мозг отказывался работать, а к нему через уши доносился ужасный грохот и стук металла о металл. Лежавшая рядом с ней женщина только всхлипывала и сильнее прижималась. Она слышала рёв и грохот, но она даже не понимала, почему она ещё слышит? Она давно должна быть мёртвой. И, если этого ещё не случилось, то обязательно случится. В этом она не сомневалась.
Мужчина, сидевший рядом с Анной, не подавал никаких признаков жизни. Выглядел он, словно скульптура, сидящая на полке и глядящая куда-то в ночь, а у его ног на полу лежали две женщины. Его разум был далеко, очень далеко. Нет, он не думал о спасении и о том, почему у него над головой или в голове такой грохот. Окружающий шум дальше его ушей не доходил. Выход из ушей в мозг был заблокирован воспоминаниями.
Моросил мелкий дождь послеобеденным сентябрьским днём. Десятилетний Саша Кунин возвращался домой. Позади оставался город и ненавистная ему школа. Он в душе радовался тому, что его дом находится на окраине города. На автобусе он ездил только в школу, домой всегда возвращался пешком. Его братья и сёстры не разделяли его мнения и пользовались городским транспортом. Автобус шёл почти до их дома. У Саши было ещё два брата и две сестры. Несмотря на то, что он был самым младшим в семье, его никто не баловал. Отец его братьев и сестёр давно умер, а мама вышла замуж, и Саша родился уже от другого отца. Братья и сёстры звали его папу по имени-отчеству, но к этому он привык, так как слышал такое обращение с самого рождения. Мама почти не обращала на Сашу внимания, а братья и сёстры смеялись и издевались над ним, когда отца не было дома. Папе он ничего не рассказывал, потому что знал: он не сможет за него вступиться. Когда папа пытался вразумить своих приёмных детей, всегда вмешивалась мама:
- Не трогай моих детей, ты им не отец! - начинались скандалы, и они потом подолгу не разговаривали. Саша не хотел, чтобы родители ссорились, и все обиды и оскорбления принимал как должное. Дом у них был большой, но он спал в одной комнате вместе со своими братьями. Он старался появляться в спальне как можно позже, когда братья уже уснут; он делал вид, что допоздна засиживается за уроками. Отец радовался такому рвению сына, а мама не обращала на это внимания.
Идя под моросящим дождём, Саша думал, как продлить дорогу, чтоб не скоро попасть домой. Правда, желудок напоминал о себе, поэтому он выбрал не самый длинный путь. Дождь его не беспокоил; ему было всё равно, вымокнет он или нет. До дома оставалось ещё километра два, и он решил свернуть налево и пройти мимо старой свалки, которой теперь никто не пользовался. Почему, этого Саша не знал. Он много раз проходил мимо неё и в хорошую погоду играл на ней. Домой оттуда ничего не тащил, так как знал, что потом будет.
" Сегодня плохая погода, может, пойти домой?" - подумал Саша, но ноги сами свернули на свалку. Сначала он хотел просто пройти мимо, но потом почему-то решил зайти. Он много раз думал, чтобы найти какое-нибудь укромное место, где можно было бы спрятаться от всех и от всего. Он знал, что волноваться будет только папа, а все остальные обрадуются, даже мама. Осторожно ступая по разному хламу, он двигался к середине свалки. Ноги иногда проваливались, иногда натыкались на разные твёрдые и скользкие предметы, но он удерживался на ногах и не падал. Меньше всего ему хотелось упасть и запачкать одежду. Тогда досталось бы и ему, и его отцу за его неуклюжего сына.
Саша ничуть не удивился, когда увидел перед собой горбатую старушку. Как ему показалось, она взялась ниоткуда, просто появилась посреди свалки. Но это его ничуть не испугало. В бабу-ягу и других сказочных персонажей он давно уже не верил. Разговаривать с ней он не собирался. Он посмотрел на старушку с клюкой и хотел обойти её. Он сделал два шага в сторону, но старушка снова оказалась перед ним. Он без страха посмотрел на неё. Саша не боялся, что она заберёт его или съест. " Может, так будет даже лучше", - подумал Саша.
- Мальчик, пойдём со мной, - предложила старуха с зелёными глазами.
- Вам нужно чем-то помочь? - спросил Саша.
- Да, сынок, надо помочь. Иди за мной, - она повернулась и пошла вперёд. Саша заметил, что она легко идёт по свалке, словно по асфальту. " Ей потому так легко идти, что у неё есть клюка", - почему-то подумал Саша, когда шёл за ней. Но, когда он оказался на том месте, где была старушка, то действительно почувствовал под ногами твёрдую поверхность, хотя под ногами он видел разный хлам: торчащие железки, гнилые доски, консервные банки и всякую дрянь. Это немного обеспокоило его, но он продолжал идти. Убегать ему не хотелось просто потому, что ему было всё равно. Старушка остановилась. Саша подошёл и встал рядом.
- Чем я могу вам помочь? - спокойно спросил Саша.
- Милок, у меня там внизу корзина, - она показала на дырку возле ног своей клюкой. - Ты бы достал мне её.
- Сейчас, - Саша бросил возле ног старушки сумку, опустил ногу в яму, нащупывая ногой ступеньку на верёвочной лестнице. Спускаться пришлось метра два. Кругом было темно, только в неровное окошко над ним пробивался свет. Он посмотрел вверх. Старушку в окошке он не увидел. Саша хотел было крикнуть, чтобы спросить, где корзина, но вдруг услышал за спиной хрипящий старческий голос. Это говорила старушка, но наверху её голос был более приятный.
- Милок, я тут, - прохрипела бабушка. Саша обернулся и, действительно, увидел старушку в полумраке. За её спиной тянулся длинный, тускло освещённый коридор; свет падал откуда-то из потолка, но никаких лампочек Саша не видел. Свет будто пробивался сквозь ржавчину и освещал тусклый коридор.
- А где корзина? - спросил Саша, когда бабушка повернулась и поковыляла. Он хотел спросить другое: "Как она тут оказалась?", - но почему-то не спросил. Он и сам не знал, почему. Где-то внутри проснулся страх и сковал его до оцепенения. Но тут же Саша вспомнил о доме и о том, что его всё равно некому защитить; страх стал отступать, и он поплёлся по глиняному полу. В руке старухи была его сумка. Из стен торчали разные предметы. Ржавая проволока, словно большие черви, вилась по стенам; казалось, что коридор не выкапывали, а выкусывал какой-то зверь с прямоугольной мордой. Спустя немного времени они подошли к двери. Старуха толкнула её, и они вошли в комнату, в которой были такие же стены, как и в мрачном коридоре. С потолка падал тот же ржавый свет. Комната оказалась небольшая, пол ничем не отличался от коридорного. В левом углу стояла железная кровать с гнутыми спинками, на ней валялся грязный тюфяк. В правом углу находился стол на трёх ножках, прислонённый к стенке, а возле него была табуретка.
- Садись, милок! - старушка показала на кровать, бросив туда сумку Саши, а сама с трудом усадила своё горбатое тело на табуретку. Та заскрипела. Саша сел на грязный тюфяк и упёрся взглядом в стенку слева: ему не хотелось смотреть на старуху. Не то, чтобы она была противна ему, он просто не хотел смотреть, и всё. " Мне бы такую комнату, я бы ушёл из дома и жил тут", - подумал Саша. Старушка словно прочитала его мысли.
- Хочешь, живи тут.
- А можно? - он посмотрел в зелёные глаза старушки, и они показались ему приятными добрыми.
- Если хочешь. Домой будешь приходить, когда захочешь. Но никогда в жизни ты не должен никому рассказывать об этом месте.
- Я никому не скажу, - он немного подумал и добавил: Даже папе.
- Я тебе верю, - прохрипела старушка и полезла рукой в карман своей грязной и рваной куртки. Александру её голос показался снова таки, как там, наверху. Он отвёл глаза от старушки, но ему уже хотелось смотреть на неё. Но пока он решил так: вот ещё немножко не посмотрит, а потом он привыкнет, и она будет совсем не страшная. Старушка вытащила чётки и потрясла ими перед лицом Саши. Он посмотрел на них.