Дожук Василий Николаевич : другие произведения.

Кладбище

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Три души, мечтающие вернуться в свой мир, устроили настоящий ад для живущих.

   Кладбище.
   Врата в рай.
   Мало есть на земле людей, которые могут шагнуть в мир страхов. Таких людей называют безумцами и сумасшедшими, что одно и то же. Здравомыслящий человек шагнёт только по нужде туда, откуда обратной дороги нет. Но, как бы мы ни боялись и не хотели идти туда, приходит время, когда туда попадают все без исключений. Многим удаётся прожить жизнь, не зная страха, но, когда их жизненный путь заканчивается, они переступают черту, где царит страх, о котором они только слышали. Смерть забирает каждого в царство страхов. Ещё ни одному человеку не удалось избежать смерти. Многие люди тратили свою жизнь на то, чтобы найти эликсир молодости и никогда не умирать, но никому это сделать не удалось. Столкнувшись со страхом однажды, в следующий раз мы становимся более внимательны и осторожны при встрече с ним. Это похоже на то, как мы стараемся не споткнуться дважды об один и тот же порог. Время стирает всё, в том числе и наш накопившийся опыт. Это время - самое жуткое для нас. Детей оно делает взрослыми, взрослых стариками, а стариков - мертвецами.
   Наше сердце рвётся на куски, когда мы теряем близких, и эти раны всегда кровоточат, и в то же время мы понимаем, что смерть неизбежна. Нам кажется, что, когда мы уйдём в мир иной, по нам никто не будет плакать. Те, которые умерли, тоже так думали, но оказалось, всё не так. Есть и такие, по которым не плачут. Вот они-то и создали мир страхов. Их не оплакивали, и они напоминают о себе.
   Старик.
   Солнце стояло в зените. Безоблачное бледно-голубое небо, казалось, потеряло свой сочный оттенок от палящего солнца. Деревенские дома приютились на обоих берегах тихой реки. По весне она разливалась и добиралась почти до дверей домов. Дальше за деревней по берегам тянулся лес. С западной стороны деревни, на холме, окружённом лесом, находилось кладбище. В этой деревне в дождливую погоду старались не хоронить, так как забраться на кладбище по глиняной дороге с гробом было сложно. Те, которые собирались уходить в мир иной, тоже это понимали и старались умереть в солнечный день. Внезапных смертей тут не было.
   В такой жаркий день трудно было поверить в то, что наступит ночь, и кто-нибудь умрёт. Казалось, что время остановилось, и день будет всегда: никто больше ночью не умрёт, и никто больше не испытает страх.
   Из перекошенного бревенчатого дома вышел старик. Его называли "дед из кладбища". Его так называли потому, что его дом был у подножья холма, и от него было ближе до кладбища, чем до соседнего дома. Сутулый старик с длинной седой бородой, в лохматой шапке-ушанке, поднял глаза к небу. Его серые глаза, теперь уже почти бесцветные, долго всматривались в бледное небо. Острый орлиный нос вдыхал тёплый воздух. Свои руки он держал в карманах рваной фуфайки. Галифе на худых ногах шевелил ветер. Чёрные валенки в калошах завершали гардероб старика. После долгого разглядывания небес старик опустил глаза, плюнул, повернулся и с трудом опустился на завалинку.
  - Эхе-хе, - простонал старик, когда мимо его развалившегося забора прошла молодая парочка.
  - Странный дед. Кто он такой? - спросила Надя Виктора, когда они прошли развалившийся забор.
  - Ещё бы, - двусмысленно протянул Виктор. - У нас в деревне про него ходят разные слухи. А почему ты о нём спросила? - Виктор посмотрел на свою молодую жену. Он был от неё без ума. Рост выше среднего, чёрные, как смоль, глаза, такие же волосы, брови, ресницы. Она никогда не красилась, и это тоже нравилось Виктору. Её толстая коса доходила до пояса. Чуть вытянутый вперёд острый подбородок, полные губы, высокие скулы и нос, слегка напоминающий орлиный. Её неестественная красота всегда заставляла нервничать Виктора. Он испытывал странное чувство, когда смотрел на теперь уже жену. Нервничал он оттого, что на Надю смотрят другие мужчины; ему всегда хотелось набить им морды. Но запереть её дома и никуда не выпускать он тоже не мог. Он ни в чём не мог отказать ей: каждая её просьба была для него как для солдата приказ командира.
  - Какие слухи? Ты мне расскажешь? - она слегка подняла правую бровь.
  - А зачем тебе? - удивился Виктор.
  - Мне просто интересно, - спокойно ответила Надя. Такой тон всегда ставил Виктора в тупик, и ему приходилось только соглашаться.
  - Ну, если ты так хочешь, то я расскажу. Но, я думаю...
  - Думать не стоит, - оборвала Виктора Надя. - Если мне не понравится, то я скажу, и ты не будешь продолжать. Хорошо?
  - Как хочешь, - он глянул в чёрные глаза, но увидел в них только слабое своё отражение. Иногда это его пугало. Она словно меняла глаза на зеркало, когда не хотела, чтобы заглянули в глубины её души.
   Надя шла на два шага впереди, когда они поднимались на кладбище. Виктор любовался её фигурой, и в который раз за последние два года не верил своим глазам. Он не мог понять, почему она согласилась выйти за него замуж. Он знал, что он хорош собой и недурно сложен, но его характер никак не походил к характеру Нади. Она говорила ему, что любит его, всего два раза, и то, когда была выпившая. По трезвости она уходила от ответа, когда он спрашивал: " Ты любишь меня? А если да, то почему так редко говоришь об этом?" Надя отшучивалась, но слово "люблю" не произносила даже в шутку. Это сильно беспокоило Виктора, но он думал, что придёт время, и она полюбит его так, как он этого хочет. Но мечта его не сбывалась. И вот сегодня его прямо затрясло, когда она спросила: "Ты расскажешь мне об этом дедушке?" Ревновать к дряхлому старику было просто глупо, но Виктор почувствовал, как ревность кольнула его прямо в сердце.
  Надя остановилась, сняла босоножки и пристально посмотрела на Виктора.
  - Витя, можно, я пойду босиком?
  - Босиком на кладбище? - он поднял бровь и скривил губы. - Я думаю, моему отцу не понравилось бы, чтобы его пришли навестить босиком. Такой аргумент показался Виктору неубедительным, и он понял, что придётся согласиться.
  - Если кого-нибудь увидим, я обуюсь, - настаивала Надя.
  - Для меня не важно, что подумают другие. Я просто из-за отца. Но, если ты так хочешь, то... - он одобрительно кивнул головой. Надя разулась и пошла вперёд, Виктор последовал за ней. Сквозь короткое голубое платье просвечивал белый лифчик и такого же цвета трусики. Длинная чёрная коса доходила до пояса. У Виктора проснулось страстное желание овладеть Надей прямо на дороге. Такое происходило с ним часто. Он был уверен, что она не отказалась бы, но Виктор умел сдерживать свой животный инстинкт. Бывали случаи, когда Надя хотела заняться любовью среди людей, но Виктор думал о последствиях, и старался в таких случаях найти безлюдное место.
   Они остановились перед воротами кладбища. Кирпичный побеленный забор был высотой метра полтора. Над железными воротами сверкала цинковая крыша. Калитку, покрашенную в синий цвет, слегка шевелил ветерок. Почти неслышный скрип калитки словно напоминал, что за ней другая жизнь, ещё не известная живому человеку. Виктор не один раз был на этом кладбище, но почему-то именно сегодня он подумал, что такие врата должны вести в рай, и когда люди попадают туда, то и погода должна быть такой же безоблачной и солнечной. Им овладело странное чувство, будто он находится не в реальной жизни, а уже умер, и стоит перед вратами в рай.
  Виктор посмотрел на небо, и его представления о другом мире растворились. Над лесом с западной стороны показалась чёрная туча. Она медленно надвигалась.
  - Пошли, а то нас вымочит, если мы не поторопимся! - сказал Виктор.
  - Ну и что? - Надя расхохоталась во весь голос. Её смех разлетался над могилами. Виктору показалось, что все могилы застонали оттого, что над ними хохочут.
  - Надя, не надо! - Виктор прикоснулся к её плечу. Она дёрнулась и захохотала ещё громче, сквозь смех она спросила:
  - Ты что, боишься? Они же мёртвые! - и снова засмеялась. Её глаза стали словно два маленьких круглых зеркальца, в которых отражалось кладбище. Виктор смотрел в её глаза. Впервые ему захотелось ударить её, чтобы она замолчала, и чтобы больше её смех не осквернял могил, среди которых есть и могила её отца. Он со всей силы ударил ладонью её по щеке. В это мгновение из чёрной тучи вырвалась кривая стрела и воткнулась в середину кладбища. Кривая молния сверкнула и в глазах Нади. Виктор увидел, как её лицо на долю секунды превратилось в большой клюв. Виктору показалось, что гром раскроил землю у него под ногами, и он падает в бездну, а рядом с ним любимая женщина с орлиным клювом. В это мгновение он возненавидел её, она была для него уродлива и отвратительна.
   Гром эхом раскатывался по небу. Надя с босоножками в руках бежала прочь от кладбища. Виктор пустился вдогонку. Теперь для него было главное - остановить её. Он не был на могиле отца, но это могло и подождать. " Нет, я не смогу без неё! Я должен догнать её и остановить, а если понадобится, то буду просить прощения на коленях, только бы она осталась со мной!" - он не смотрел и не заметил камень. Запнувшись за него, он замахал руками в воздухе, потерял равновесие, и его лицо уткнулось в тёплый шершавый песок.
   Виктор с трудом поднялся, отряхнул с себя песок и тыльной стороной ладони вытер себе лицо. Нади нигде не было. " Куда она делась? Домой, что и, ушла? Навряд ли: с матерью они не нашли общий язык. Уехать, не заглянув домой, она не может: у неё же нет с собой денег", - с этими мыслями Виктор проходил мимо дома старика. Смотреть на этот дом у него не было желания. Он смотрел во все глаза вперёд в надежде увидеть Надю. " Не могла же она, чёрт подери, так быстро убежать!" Повернуть голову налево его заставил знакомый тихий смешок. Возле старика на завалинке сидела Надежда; на её лице играла ироническая улыбка. Старик смотрел на молодую женщину и что-то шептал.
   У Виктора перехватило дыхание. Он даже представить себе не мог, что его жена когда-нибудь будет разговаривать с этим дряхлым стариком. Ходили слухи, что этот дед легко соблазняет любую женщину, стоит ему того захотеть. Виктор, конечно, не верил в такую чушь, но слухи ходили, а дыма без огня не бывает. И вот, его любимая женщина сидит рядом со старым козлом и смеётся. " Как она посмела променять меня на старого хрыча? Ну, нет, не бывать этому! Я задушу его, и ей немало достанется!" - Виктор подошёл к сидящим. Они его будто не замечали.
  - Эй, ты, старый пень, ты что себе позволяешь? - спросил Виктор и потянулся правой рукой к шапке деда. Он хотел сорвать её с лысой головы, а в том, что она лысая, он не сомневался, и бросить её на землю. Дед перехватил его руку и так сжал запястье, что Виктор вскрикнул. Надя подняла на него глаза, и он снова увидел в них своё отражение. Второй рукой дед ударил Виктора в живот. От сильной боли тот согнулся и, попятившись, повалился на землю. Дед медленно поднялся с завалинки и встал возле Виктора. Надя с той же иронической улыбкой на лице, сидя, наблюдала за происходящим. У Виктора гнев и ненависть к старику слились воедино. Он собрал все свои силы, чтобы вскочить и прибить старика. Но, только он успел поднять голову, как тупой носок валенка прилип к его лицу. В ушах загудел, в глазах засверкали искорки, и Виктор словно куда-то провалился. Им уже не овладевали ни гнев, ни ненависть.
   Первое, что почувствовал Виктор, очнувшись, это то, что лежит лицом вниз на чём-то твёрдом, а руки за спиной крепко связаны. Он услышал тяжёлое дыхание двух людей. Вскоре он понял, что лежит на деревянном полу, а дыхание такое бывает тогда, когда занимаются любовью. Последнее, что он помнил перед тем, как потерять сознание, это то, как к его лицу прилип грязный валенок. Он приподнял голову и посмотрел на постель, возле которой он лежал. Худое дряхлое тело лежало на другом голом теле, приподнималось и опускалось. Его любимая женщина, держась обеими руками за седую бороду старика, извивалась и блаженно стонала. Виктор попытался подняться, но его ноги тоже оказались связаны, и он не смог даже перевернуться на спину. Больше всего он хотел, чтобы увиденное оказалось сном. Он закрыл глаза, но уши заткнуть он не мог. Дыхание двух голых тел снова участилось, он открыл глаза. Но теперь он увидел, что на кровати были тела не двух людей, а двух волосатых монстров. Из их обезьяньих морд вытянулись и переплелись красные языки; из ртов вытекала белая слюна. От увиденного Виктор снова стал проваливаться в бездну. Он ненавидел себя за бессилие.
   Первое, что увидел Виктор, когда пришёл в себя, это бледно-голубое небо. Распластавшись, он лежал на земле. Руки его были не связаны. Он слегка пошевелил ногами. Убедившись, что на них нет верёвок, хотел подняться. Но тут же до его ушей донеслись чьи-то голоса, и он решил немного подождать. Голоса показались ему знакомыми, и вдруг он узнал голос Нади. Он медленно повёл глазами в ту сторону, где шла беседа. На завалинке сидел старик в фуфайке, галифе и валенках. Он внимательно смотрел на Надежду и кивал дряхлой головой. Надя пристально всматривалась в глаза старика и говорила: " Я пойду туда обязательно, когда ты позовёшь". Словно почувствовав на себе взгляд Виктора, Надя резко повернула голову; её чёрные глаза встретились с его глазами. Он успел заметить, как её бездонные глаза снова словно затянулись чёрной лентой, делая защиту, чтобы он не смог увидеть в них то, что она разрешала видеть дряхлому старику. Её расслабленные черты лица снова приняли жёсткий и угрюмый вид. Она с презрением посмотрела на лежавшего на земле мужа, который осмелился посмотреть в их сторону и тем самым прервал интересный разговор. Виктор приподнялся на локтях и перевёл взгляд с Надежды на старика. Тот недовольно крякнул, посмотрел на небо, глянул ласково на Надежду и пошёл в дом. Сейчас Виктор не мог точно сказать, был ли он связан и видел ли, как старик занимался любовью с его женой, или это ревность нарисовала в его разуме такую картину. Но он понял, что с того времени, как старик ударил его валенком в лицо, прошло, по крайней мере, часа три, если судить по солнцу. Он вспомнил всё, что произошло возле кладбища. Он помнил, что шёл дождь, но земля была суха, он ощущал это локтями и ладонями. " Что произошло? - думал Виктор. - Может, действительно ничего не было? Но почему старик меня ударил? Я точно знаю, что он ударил меня, но то, что я увидел в доме и то, что я был связан - об этом я сказать наверняка не могу. Надо будет самому разобраться во всём. Спрашивать Надежду, а тем более, старика, я не буду".
   Надя поднялась с завалинки и подошла к Виктору. Её лицо успело принять то выражение, которое он привык видеть. Именно привык, так как не знал, какое у неё настоящее лицо. Ему показалось, что он его ещё не видел и, наверно, никогда не увидит. Ему пришло в голову, что он женился на Наде только потому, чтобы увидеть её настоящее лицо, разгадать её, прочитать, как книгу. Бывали времена, когда он гнал подобные мысли, потому что был уверен, что этого никогда не случится. Он презирал себя за то, что он так слаб в этом отношении. Конечно, были и такие мгновения, когда ему казалось, что он вот-вот доберётся до истины. Но это были только краткие мгновенья. Та ниточка, за которую он ухватывался, обрывалась, и он оставался ни с чем. Проходило время, и снова всё повторялось. Вот и сейчас: она стоит над ним, и ему кажется, что ещё секунда - и он узнает её настоящую. Но нет. Она заговорила с ним и снова стала неприступной.
  - Пойдём.
  - Куда? - недоумённо спросил Виктор и догадался, что она зовёт его домой. Он поднялся и пошёл за Надей, которая выходила со двора старика. Как ни в чём не бывало, она взяла его под руку, и они неторопливо пошли по улице.
  
   Надя.
   На другой день Виктор проснулся поздно. Жаркое солнце заливало комнату. Мелкие пылинки летали в лучах солнца и блестели, словно это были золотые песчинки. Нади рядом не было. Вскоре до Виктора донеслись голоса с улицы: мать о чём-то разговаривала с невесткой. Разговор был оживлённый, но о чём шла речь, он не разобрал. Внезапно голоса утихли, но после недолгой паузы Надежда снова принялась что-то объяснять. Изредка вставляла слово и мама. Виктор понял, что у них идёт вполне мирный женский разговор. О том, что произошло накануне, они с женой не говорили, матери тоже не стали ни о чём рассказывать, хотя и не договаривались об этом. Всё оставалось, как и прежде. Виктору не хотелось вспоминать вчерашние события. Проснувшись, он поначалу подумал, что это был сон, но, ощутив боль в груди, понял, что это не так. Был удар валенком этого мерзкого старика, которому он почему-то не смог дать сдачи. Злость и нервная дрожь пробежала по его телу. Но тут он вспомнил, что у него ещё осталось две недели отпуска, и утешил себя тем, что сможет отомстить старику. Но то, что со стариком будет очень трудно справиться, он тоже понимал. Потянувшись, Виктор медленно повёл глазами по комнате. " Да, убогая деревенская изба, - подумал он, - а ведь это моё родовое гнездо. Наде оно не понравилось, но она, проявив тактичность, не сказала ни слова. Да, странная она женщина. А может, и не женщина" - от этой мысли его передёрнуло. Он удивился тому, что себе представил. В ведьм и разную глупость он давно не верил, но сейчас его что-то насторожило. " Да нет, всё это глупости. Но что произошло вчера? Доказательство этому - моя больная губа. А этот дед: откуда у него такая силища? Не укладывается у меня в голове всё это, может, я заболел и увидел галлюцинации? Но разбитая губа доказывает, что меня ударили".
   День прошёл как обычно: завтракали, обедали, а после ужина Виктор и Надя сидели в саду под яблоней за столом, который сделал ещё отец. В саду было четыре яблони, черешня и груша, а между деревьями - кусты смородины и крыжовника. На улице становилось прохладно, но после жаркого дня эта прохлада казалась райской. На безлунном небе сверкали звёзды. За целый день Виктор и Надя перекинулись всего несколькими словами; они старались больше разговаривать с мамой. Таким образом, мать не могла заметить, что между ними произошла ссора. Дыша прохладным вечерним воздухом, Виктор старался не смотреть на жену. Она это заметила и тоже делала вид, что её интересует ночное небо, яблони и всё то, что их окружало. Мать, набегавшись за день, прилегла отдохнуть. Они остались одни, и затянувшаяся пауза давила на Виктора. Он считал Надежду виноватой в том, что произошло вчера, и хотел, чтобы она первая начала разговор. А поговорить было надо. Нужно было объясниться и разобраться во всём. Если оставить всё как есть, то как потом жить? Но между ними стояла невидимая преграда, которую можно было преодолеть, объяснившись. И первой должна протянуть руки навстречу примирению она - так думал Виктор. Но он очень сильно ошибался.
   Надя всматривалась в темноту в то место, где сидел Виктор. Она не могла в безлунную ночь видеть его лицо, но прекрасно помнила его черты. Слегка заметные залысины, которые Виктор не скрывал, так как носил короткую стрижку. Наде казалось, что его русые волосы с нарастающей поспешностью с каждым днём покидают его голову. Его веки всегда немного прикрывали глаза, и Наде по первости казалось, что он не высыпается. Полный нос соответствовал его полным губам, а широкий подбородок делал его лицо уверенным в себе. Но Надя прекрасно знала, что внешний вид его обманчив: душа его мелкая и трусливая. Так же она знала, что в нём хорошо развито чувство самосохранения; таким образом, окажись он в какой-нибудь опасной ситуации, прежде всего он будет бояться за свою шкуру. Но, даже если ему и не будет ничего угрожать, на помощь он не придёт, даже если в ней будет нуждаться та, которую он называет любимой. Так думала та, вторая, которая жила в ней. Но была ещё и другая, которая подавляла её размышления, как только наступала ночь. Раньше Надежда легко справлялась с той, буйной, которая хотела чего-то другого, неизведанного. Она старалась рано ложиться спать, чтобы не дать разгуляться той, даже ей неизвестной. Но тому, что произошло вчера возле кладбища, она не могла дать объяснение. Почему проснулось неизвестное ей существо среди бела дня? Что могло его разбудить? Какие на то были причины? К тому же она почти ничего не помнила. Как прошло время, и почему они оказались во дворе деда? А может, было что-то ещё?
   Надя почувствовала, как её второе существо начинает наступать на здравомыслящее. Она почувствовала, как ночная "она", или та, что владеет её разумом ночью, уже отдаляет её настоящую, но ждёт чего-то ещё. " Ещё немного, и ты сможешь прочитать свои жалкие мысли. Вспомни, как вчера было хорошо". И тут же возникал вопрос из дневного её существования: " Почему Виктор так себя ведёт? Что произошло? И почему ты пытаешься его удержать? Ты ведь знаешь хорошо, что он не стоит тебя, а даришь ему свою любовь". Надя пока ещё осознавала, что она полностью будет зависеть от себя ночной, и решила, конечно, с трудом, ласково обратиться к Виктору.
  - Володин, - она называла его по фамилии тогда, когда хотела обмануть. Такую позицию ей посоветовали выбрать её подруги, говорили, что действует безотказно. - Слышь, Володин, иди спать, а я ещё посижу, а потом присоединюсь.
  - Надя, но я ещё не хочу спать, и потом, нам бы стоило поговорить.
  - Иди спать, - она почувствовала, что, если он не уйдёт, её маска доброжелательницы скоро слетит, и она обматерит его на чём свет стоит. Но, собрав последнюю силу воли, она почти сквозь зубы сказала:
  - Володин, поговорим завтра. Мне нужно подумать, - она благодарила ночь за то, что она безлунная, иначе он увидел бы в её глазах жгучую ненависть. Ей нужна была эта ночь, чтобы она поняла себя и разобралась, что с ней происходит. Она была уверена: этой ночью, как только появится луна, всё встанет на свои места.
  - Ладно, я пошёл, а ты тоже не задерживайся, - Виктор пошёл в дом.
  - Да, - с трудом выдавила Надя. Если бы ей пришлось сказать хоть ещё одно слово, она бы сорвалась.
   Когда дверь за Виктором закрылась, Надя почувствовала такое облегчение, что ей хотелось закричать: " Сейчас я свободна! Я принадлежу ночи!" - но и тут она ещё нашла в себе силы и промолчала. Той Надежды, здравомыслящей, больше не было. Теперь за столом сидела другая женщина, которая сохранила только внешность прежней. Глядя на тёмный горизонт, она молча ждала, когда появится луна. Нет, это была уже не жена Виктора Володина, это была дочь ночи, развратной ночи.
   Луна медленно поднималась, выглядывая из-за вершин деревьев. Иногда небольшие облака закрывали её, и на время становилось темно. Лёгкий ветер слегка шевельнул листья яблонь, словно напомнив, что пора. Он слегка коснулся чёрных волос Нади, и руки её потянулись к волосам. Она развязала сиреневую ленту, стягивающую волосы. Чёрные, как смоль, локоны волос рассыпались по её плечам. Не моргая, она смотрела на полную луну, которая поднялась над лесом. Чёрные глаза её насыщались жёлтым светом луны и жадно пили его. Надя поднялась, сняла с себя лёгкое платье, бросив его возле ног. На пол полетел лифчик, за ним и трусики. Не отрывая взгляда от золотого диска, она босыми ногами беззвучно двинулась навстречу неизвестному и до боли родному.
   Виктор прислушивался, ворочаясь в постели. Лёгких шагов, которые так нравились ему, он не слышал. Прошло не меньше часа, а Надя не возвращалась. Он ещё никогда в жизни так не хотел, чтобы она появилась! Почему-то именно сегодня ему так не хватало её. Лунный свет заливал сквозь тонкие шторы комнату. Когда он открыл глаза и увидел лунный свет, ему показалось, что на этом свете есть что-то плохое, неестественное, что может отобрать у него любимую женщину. "Она, наверно, задумалась, сидя под яблонями, и ей страшно сейчас одной на улице при таком жутком свете", - с этой мыслью он поднялся и хотел выйти, но в ту же секунду подошёл к окну и отодвинул шторы. Из этих окон он не мог видеть сад, и он выругал себя за то, что выглянул в окно. Он не сразу понял, что происходит и почему он смотрит в окно вместо того, чтобы выйти к Наде, которая, наверно, хочет, чтобы он вышел. На пороге возле дома он увидел голую женщину, по плечам которой развевались длинные чёрные волосы. Виктору показалось, что он где-то видел её, и очень близко, может, даже обнимал её. Её длинные босые ноги почти не касались пыльной дороги, но то, что из-под них выскакивали небольшие клубы пыли, говорило, что она всё ж таки касается земли. В его затуманенное, с трудом соображавшее сознание дошло: " Это же Надя. Моя Надя. Куда это она в таком виде?" В одних трусах бросился он на улицу, ещё не раздумывая над тем, что он ей скажет. Когда он выскочил на крыльцо, дверь громко хлопнула, и он понял, что она его не слышит, и вряд ли услышит, если он её позовёт. Его взгляд упал на то место, где сидела Надя, и он увидел её одежду. На мгновение ему показалось, что он видит Надю на том месте, где он её оставил, но это была лишь доля секунды. Он не видел её - он просто так хотел. Виктор снова посмотрел на дорогу. Надя, казалось, парит над землёй, отдаляясь от него и оставляя его в ночи, такого одинокого. Догнать её он никогда не сможет, вернуть - тем более. Он побежал за ней.
   Дойдя до последнего дома в деревне, она свернула направо. Спустя несколько минут Виктор уже был на том месте, где она свернула. Трава скрывала Надю до пояса; Виктор видел только, как чёрные волосы развеваются и блестят в лучах жёлтой луны. Убедившись, что она не оглядывается, он двинулся за ней. Сейчас она была в поле его зрения, и он мог всё обдумать и решить, как ему действовать дальше. Виктор знал, что есть люди-лунатики, и в таком состоянии их лучше не трогать. " Да, это всё так, но для того, чтобы ходить во сне, нужно уснуть! Она, что, сидя уснула? Нет, что-то тут не так". Трава неприятно касалась его ног, а подошвы натыкались на острые камешки. " Если бы она спала, то, наступив на острый камешек, проснулась бы. От такой боли проснулась бы точно! Всё-таки что-то здесь не так", - твердил себе Виктор.
   Обойдя деревню, Надя направилась к подножию холма, на котором находилось кладбище. Сначала Виктор подумал, что она идёт к старику, но она миновала его дом, даже не взглянув на него. Ночная прохлада прогнала жару, и Виктор чувствовал, как кожа его покрывается пупырышками. Лёгкий ветер становился всё холоднее, и он удивлялся, почему Надя не чувствует этого холода.
   Перед воротами на кладбище Надя остановилась. Виктор, тяжело дыша, остановился тоже метрах в пятистах от неё. " Неужели она не устала? - пронеслось у него в голове. - Откуда у неё столько сил? Что-то странное тут", - он не находил никакого объяснения. Но, так как однажды он уже был неосторожен, то решил только понаблюдать. Окликнуть её он не решался. " Если она пойдёт на кладбище, то навряд ли я смогу следовать за ней. Может, она ведьма? Нет, этого быть не может; это просто мои глупые мысли. Но что тогда? Хотелось бы узнать".
   Тени крестов рисовали жуткие фигуры. Деревья, будто гигантские чудовища, возвышались над могилами и слегка шевелили ветками, которые напоминали колючие щупальца, и Виктору показалось, что эти противные щупальца тянутся к нему. Но сначала они обнимут его Надю, и она с удовольствием отдастся в их лапы, и будет наслаждаться и блаженствовать, а он не сможет отвоевать её. " Как отобрать её у ночи? Она сама пришла сюда - она только и ждёт, когда её позовут. Она этого жаждет. Я могу сделать только одно: убежать отсюда и забыть всё, что я видел", - он хотел повернуться и уйти, но тут Надя резко обернулась, и он увидел её злорадную улыбку. Она словно говорила: " Ну, что, пойдёшь меня отвоёвывать, или струсил? Я знала, что ты трус, просто хотела убедиться в своей правоте". Она медленно повернулась к нему, и теперь он видел в свете луны все её прелести. Он вспомнил тот день, когда она стояла на этом же месте и хохотала. Он снова почувствовал ненависть к ней; тело её было противно ему, словно перед ним стоит не женщина, которую он любил, а ядовитая змея, которая в любую минуту может прыгнуть и ужалить своим смертельным укусом. В эту минуту в нём пропало желание отвоёвывать её у этих страшных чудовищ. Ему хотелось, чтобы они поскорее обняли её своими колючими щупальцами, забрали её к себе, и чтобы он больше никогда не увидел её. Ему хотелось убежать отсюда и никогда больше не помнить об этой противной ему женщине. И он сделал бы это, но какой-то голос, едкий, мерзкий, которого он никогда не слыхивал, остановил его.
  - Я знала, что идёшь за мной, но так же я знала то, что ты не пойдёшь со мной. Ты трус, и боишься за свою ничтожную шкуру, которая никому не нужна.
  Только по шевелению губ Виктор понял, что это разговаривает голая женщина, которая стоит перед ним. Он даже не заметил, что она подошла к нему так близко. Нет, это была не Надя. Не та женщина, которую он так любил. Тело её, а в него вселилась ведьма. " Да, именно ведьма, - с горечью подумал Виктор. - Всё ж таки они есть".
  - Куда с тобой идти? - не узнавая своего голоса, спросил Виктор. Фраза вырвалась помимо его воли.
  - Куда? Ха-ха-ха! - её смех эхом разлетался над кладбищем и исчезал где-то в вершинах деревьев. Она откинула голову назад, и волосы слетели с её груди, обнажив её. Виктор увидел её упругую грудь и набухшие соски. " Какие же они омерзительные! Как я мог их целовать?"
  - Замолчи! - изо всех сил закричал Виктор. - Молчи, ведьм, а то я тебя задушу! Слышишь, задушу! - он кричал, но голос его почему-то был не слышен, хоть он и кричал, сколько было мочи. Надя замолчала, тряхнула головой; волосы снова закрыли её грудь. Чёрные глаза, в которых отражалась луна, уставились на Виктора.
  - Здесь ты не можешь кричать - тебя никто не услышит. Здесь хозяйка я. Я хозяйка этой ночи и всех последующих. Отныне ты всегда будешь испытывать страх, как только будет наступать ночь. Хотя ты и так всегда боишься, ты же трус, а не мужик, - её губы словно ковали железные слова и выкидывали их прямо в уши Виктору, где они и застревали навеки. Ему казалось, что эти слова навсегда останутся в его памяти, и даже днём будут его преследовать.
  - Я не боюсь тебя! - закричал он, но почувствовал, что его тело протестует против того, что он сказал, и покрывается теперь уже большими бугорками, не такими, как тогда, когда он ощущал на своём теле прохладу ночи.
  - Ты не боишься меня? А почему дрожишь, как осиновый лист?
  - Я... Я... Не дрожу, - его голос дрожал, как у провинившегося мальчишки.
  - Не ври. Если ты хочешь доказать мне, что ты не трус, ступай за мной, - Надя повернулась и шагнула к калитке кладбища. Раздался жуткий скрип, но тут же смолк. Надя ступила на территорию кладбища, словно вошла в освещённый дом из тёмной ночи. Не спеша и не оглядываясь, она свернула налево и пошла между могил. Всё существо Виктора протестовало, чтобы он последовал примеру Нади, но он двинулся за ней. Всё тело его дрожало, и он попытался обхватить себя руками, чтобы унять эту дрожь, но ощутил под руками гусиную кожу. Его тело можно было сравнить теперь с кожей лягушки; оно было такое же холодное, противное и шершавое. Он отдёрнул руки, чтобы не касаться больше своей омерзительной кожи.
   Когда он шагнул за калитку, то услышал тот же жуткий скрип. Оглянувшись, он увидел, что калитка закрыта. Ни о чём больше не раздумывая, он бросился назад к калитке и ухватился за холодный металл. Ему хотелось вырваться отсюда и бежать, бежать, пока есть силы, бежать, пока не наступит утро. Но холодный металл не поддавался ему.
  - Выпусти меня отсюда, - сквозь слёзы просил Виктор.
  - Выпустить? - стальной голос прозвучал у самого его уха. Он вздрогнул и, боясь увидеть что-то ужасное, не решался повернуть голову.
  - Выпусти меня отсюда, - уже шёпотом сказал Виктор.
  - Нет. Ты сам вошёл сюда, сам и выбирайся, - Надя засмеялась, и Виктор понял, что она стоит рядом с ним. Виктор начал осознавать, что выбраться отсюда он сможет только хитростью. Страх потихоньку отступал, а его место занимала одна мысль: " Я должен её обмануть, только так я смогу спастись", - эту фразу он беспрерывно повторял про себя. Как обмануть её? Ответа не было, но он был почти уверен, что мысль эта правильная, и он ухватился за неё, как утопающий за соломинку.
  - Вставай, ничтожество! - с насмешкой сказала Надя. Она была уверена, что сейчас он полностью в её власти. Она хотела растоптать его, уничтожить; та, которая живёт в ней, презирала его и его трусливую душонку. Да, она прекрасно понимала, что наступит день, и эта сильная женщина, которая живёт в ней, куда-то уйдёт, и её телом будет владеть другая, ничтожная, так похожая на этого слизняка, который распластался, почти голый, у кладбищенской калитки.
  - Зачем? - голос его ещё дрожал, чтобы она догадалась о том, что он ищет выход, и почти его нашёл. "Да, я обману её, обязательно обману!"
  - Сейчас увидишь. Ты будешь очень доволен, уверяю тебя! - она снова громко расхохоталась. От её жуткого смеха Виктор снова начал сомневаться, сможет ли её обмануть, не прочитает ли она его мысли? Не глядя больше на Виктора, Надя медленно пошла между могилами. В начале кладбища были старые могилы. Крестов на них не было, вместо них стояли каменные плиты, верхняя часть которых была полукруглая. Некоторые плиты были сверху не ровные, а косые. Плиты, лежавшие на земле, тоже были не одинаковые. На одних могилах было две плиты, а на других три. Виктор знал, что на этом кладбище были похоронены не христианской веры люди. Кто-то говорил, что тут хоронили евреев, и могилы не одинаковые потому, что это зависело т состояния умершего. Но говорили ещё и другое, что тут староверы хоронили своих собратьев; вера их была немного не похожая на христианскую. Ни на одной могиле не было даты ни рождения, ни смерти. Имён и фамилий тоже не было. Эти могилы наводили на Виктора необъяснимое чувство ещё в детстве, когда они с ребятами заглядывали туда. Правда, заглядывали они только днём и только в те дни, когда на кладбище было много народа. От того, что на могилах не было ни дат, ни имён, Виктору почему-то казалось, что они вечны и, если раскопать такую могилу, то там ничего не будет, потому что они вечны, как и вселенная. Иногда он думал, что, если суметь проникнуть в них, то можно попасть в вечность. Вот и сейчас примерно с такими же мыслями он плёлся за Надей, иногда касаясь босыми ногами холодных камней и вздрагивая, словно коснулся мертвеца. На прохладу ночи Виктор уже не обращал никакого внимания. Сейчас ему принадлежал только мозг, а тело его, как кукла на ниточках, подчинялось невидимой руке, которой управляла Надя, такая теперь ему омерзительная.
   Она остановилась возле одной из таких могил. На могиле было пять плит. Каждая верхняя плита была намного меньше нижней. Странная могила напоминала пирамиду, сантиметров примерно тридцать в ширину и высотой в метр. В изголовье могилы стояла ещё одна плита. Нигде никакой надписи не было: в лунную ночь это можно было легко разглядеть. К тому же, на эту могилу не падали тени деревьев, она хорошо была освещена лунным светом. Почерневшие от времени камни могил, казалось, дышат холодом, и Виктор ощутил, как его окутал ледяной ветер. Он обхватил себя руками, но, вспомнив, каким омерзительным совсем недавно он ощущал своё тело, снова опустил руки. Медленно оглядевшись, Надя вытянула руки вперёд, параллельно лежавшей плите. Она стояла в ногах могилы, и её руки немного не дотягивались до стоявшего чёрного камня. На шаг позади от неё стоял Виктор и недоумённо смотрел на свою обезумевшую голую жену. Он понимал, что это существо - не его жена; от прежней Нади осталось только тело, которым завладело какое-то чудовище. Плита медленно, бесшумно наклонялась. Руки Нади оставались неподвижны, и только ладони её клонились так же, как и плита. Когда плита улеглась на землю, Надя прижала руки к себе. Её ладони находились горизонтально, и она медленно отодвинула руки от себя. Верхняя плита бесшумно сползла со своего места и легла на ту, которая уже лежала на земле. Надя сделала ещё четыре таких движения: теперь могила была открыта. Надя некоторое время стояла неподвижно, вглядываясь в темноту могилы. Виктор с большим усилием тоже заглянул туда. Хотя светила луна и тени не падали на могилу, Виктор ничего там не увидел; только чёрный мрак прямоугольником смотрел на него. Все мышцы Виктора стали каменные. Он хотел моргнуть, но веки не подчинились ему. Он даже не мог повернуть глаза, попытался пошевелить пальцами, но и они не подчинились ему. " Если я закричу, может, выйду из оцепенения?" - пронеслось у него в голове, но и язык был свинцовым и не пошевелился. Виктор ничего не слышал, тело его не ощущало дыхание ветра, а уши не ощущали тихого шума веток деревьев.
   Надя ступила вперёд. Её ноги без труда нащупывали в чёрном мраке ступеньки, и она легко опускалась в могилу. Когда из могилы было видно только голову жены, Виктор шагнул за ней. Он ничуть не удивился тому, что отправился за Надей. Точно так же без труда его ноги находили ступеньки, и безо всяких опасений он шагал вперёд, во мрак. Надю он больше не видел. Он думал о том, что хорошо, что его ноги так легко находят ступеньки. " Вот, ещё одна, ещё, хорошо, ещё одна..." - и вдруг его нога не нашла, не почувствовала твёрдой холодной опоры. Тело его наклонилось вперёд, и он упал.
  
   Расставание.
   Виктор очнулся, когда солнце поднялось высоко над горизонтом. Он лежал на животе, а руки были вытянуты вдоль туловища. Левая щека его ощущала что-то холодное и липкое. Не открывая глаз, он попробовал представить себе, где он находится. В голове смутно, будто в тумане, всплывали ночные видения. Он не мог назвать то, что произошло с ним ночью иначе, как похождения. Словно в густом тумане, он видел голую Надю, идущую по пояс в траве, и её чёрные волосы, хвостом тянущиеся за ней. Потом он оказался за холодной железной калиткой. Сразу же его воспоминания перенесли его к могиле, и он почти реально ощутил, как Надя исчезла во мраке, а он последовал за ней. Чтобы больше не вспоминать и не переживать того кошмара, он открыл глаза. Он не понимал и не осознавал, как это могло произойти, но до него дошло, что он лежит на глине. Виктор рывком вскочил на ноги. Тёплые лучи солнца коснулись его головы.Он повернул голову, и яркий свет ослепил его. " Слава богу, что уже день! Но где это я лежал?" - Виктор огляделся. Над землёй возвышалась только его голова, а вокруг виднелись могилы. До его сознания медленно начало доходить понимание того, что он видел вокруг себя. " Я на кладбище и спал в свежей могиле, в которую наверняка сегодня зароют какого-нибудь покойника". При этой мысли он ощутил, как тело его покрывается большими пупырышками, такими, как оно покрывалось ночью. Ему стало омерзительно своё тело под тёплыми лучами солнца так же, как и под прохладным светом луны. Сейчас он снова не желал касаться себя.
   С трудом он выкарабкался из могилы, хватаясь руками за буйно растущую траву, а ногами упираясь в глиняные стенки, и пустился бежать среди могил. Он бежал всего несколько секунд, а казалось, что он бежит уже несколько часов, и что он заблудился среди бесчисленных могил, откуда нет выхода. Его глаза метались из стороны в сторону в поисках калитки, но не натыкались на неё. Не зная, куда бежать, он бежал, запинаясь за могилы, задевая своим телом кресты и падая. Но он тут же поднимался и, не обращая внимания на боль, продолжал бежать. Наконец, он увидел синюю, из железных прутьев, дверь своего спасения. На его глазах появились слёзы, но он не решался даже моргнуть, чтобы не выпустить из виду выход, за которым ждало его спасение. " Я спасён", - с детской наивностью пролепетал Виктор. Но его радость тут же омрачило ночное воспоминание и, с ужасом застыв на месте, он подумал: "А если она закрыта, и я не смогу выйти отсюда?" Но эту мысль сменила другая, радостная, и он снова побежал. " Я же могу перелезть через забор, почему ночью я об этом не подумал?" Виктор добежал до калитки и дёрнул её. Не рассчитывал, что она откроется, но на всякий случай дёрнул. К его удивлению, она была не заперта. Когда он бежал вниз по склону, он был бесконечно счастлив, что наступил день. Без всякого размышления он направился по тому пути, которым ночью пришёл сюда. Теперь он думал только об одном: " Скорей бы добежать до реки и смыть с себя всю грязь, потом можно будет и подумать. Главное, добежать до воды".
   Не останавливаясь, он с берега прыгнул в ещё не нагретую солнцем воду, так, как любил делать ещё мальчишкой. Мать всегда ругала его, что он купается в холодной воде. Но такая ругань только ещё больше подстрекала его окунуться пораньше. Так он и делал. Вот и сейчас он чувствовал себя мальчишкой, на которого будет кричать мать и грозить розгой. Забыв обо всём, он отдался объятиям холодной воды. Она приняла его и сомкнулась над его грязным телом.
   Когда Виктор вошёл во двор своего дома, Надя сидела на том же месте, что и вечером. На ней был купальник, иона подставляла своё тело под тёплые солнечные лучи. Её веки лениво открылись, а чёрные глаза скользнули по Виктору. Ему показалось, что лицо её сейчас такое же, как было ночью. Она оценивающе смотрела на Виктора, словно колебалась, какой ей быть: как на кладбище или какой она бывает днём. Будто поколебавшись, она приняла вид обычной женщины, которую любил Виктор. Такую быструю перемену в лице, Виктор, конечно, заметил. Но, когда она заговорила, он снова потерял уверенность в том, что ему пришлось что-то пережить этой кошмарной ночью. Он снова задал себе вопрос: " А было ли это? Может, мне приснилось? Может, я сам лунатик?"
  - Володин, где ты гуляешь? - ласковым голосом спросила Надя.
  - Гуляю? - удивлённо спросил Виктор, словно его спросили о чём-то неестественном.
  - Куда-то ушёл утром, оставив жену в одиночестве. Так нечестно.
  - Честно? - Виктор поразился наглости жены.
  - Почему у тебя такой испуганный вид, Володин?
  - Ну, ты даёшь, - с тяжёлым вздохом произнёс Виктор. У него не нашлось других слов. Его просто колотило от злости. " Как она может так спокойно вести себя? А может, он ничего не помнит? Но нет, не может этого быть", - подумал Виктор, но сказал другое:
  - Хорошо, что ты первая заговорила об этом.
  - О чём, Володин? - веки её задрожали, но лицо оставалось удивлённым. - О чём, Виктор? Давай, рассказывай!
  - Не делай вид дурочки, - он сел напротив Нади. С большим трудом он сдерживался, чтобы не заорать и не высказать всё про её ночные похождения и издевательства над ним. Но в то же время он старался успокоить себя, потому что прекрасно понимал: криком ничего не добьёшься, а наоборот, можно всё испортить, и он окажется в дураках, как тогда, возле дома старика. Возвращаясь с реки, он обдумывал и представлял, каким примерно будет разговор, и то, что они должны расстаться, он решил твёрдо. Но он даже предположить не мог, что Надя будет такая спокойная и так удивится. Это поставило его в замешательство. Нужно было придумать другой путь выяснения их отношений. И придумать нужно было быстро, чтобы не дать ей возможности повернуть их разговор в нужном ей направлении. Ничего подходящего он не придумал, как говорить спокойно и наблюдать за реакцией своей любимой супруги.
  - Хорошо, - сказал Виктор, не поднимая глаз на жену, - если ты ничего не помнишь, то я вкратце расскажу тебе, где и с кем я провёл сегодняшнюю ночь.
   Он рассказывал медленно, стараясь не упустить мелочи. О том, что испытывал сильный страх, он не говорил. Лицо Нади оставалось неизменным. Она делала удивлённый вид, иногда её брови ползли вверх от удивления. Когда Виктор закончил повествование, он быстро глянул в чёрные глаза жены. Он надеялся, что она не сумеет быстро переключиться, и он увидит в её глазах замешательство или растерянность. Но этого не произошло. Его взгляд наткнулся на непроницаемые чёрные очи. В них не было и удивления, хотя лицо вытянулось, словно от внезапного испуга. Маска её не дрогнула.
  - Ты уверен, что это была я? - взволнованным голосом спросила Надя.
  - Уверен ли? Конечно. Более того, я убеждён и думаю, что нам надо расстаться. Он сам удивился, что так легко произнёс слово " расстаться". За два года совместной жизни он ни разу вслух не произносил это слово и даже не мог себе представить, что его так легко можно сказать в глаза. Виктор почувствовал облегчение, и теперь был готов повторять это слово до тех пор, пока она не исчезнет с его глаз навсегда.
  - Ну, если ты так хочешь, то пожалуйста, - спокойно заговорила она, будто это касалось не её, - но ты ошибаешься. Ночью я спала, а тебя не было. Я ещё удивилась, куда это ты мог подеваться, но заснула. Утром проснулась, а тебя нет. Не знаю, может, у тебя что-то не в порядке. А если насчёт меня, так я в норме, - она спокойно поднялась и пошла в дом. Виктор хотел окликнуть её и попросить прощения за то, что наговорил глупостей, но что-то сковало его язык, и он не мог им пошевелить. Когда она подходила к двери, ему показалось, что он всё это выдумал, а она права. И ночью она спала, а он бродил чёрт знает где, может, и на кладбище он не был. Кстати, она не спорила, и так легко согласилась уйти без скандалов и упрёков. Но, когда дверь захлопнулась, всё изменилось. Он снова ненавидел её за все её проделки. Теперь между ними была преграда: дверь. Он больше не могла действовать на него своими чарами. Сейчас он думал о другом. " Как я мог хоть на секунду поколебаться, подумать, что она ни при чём? Во, остолоп! Теперь мне всё ясно: она действует на меня своими чарами. А если она меня не видит, то я остаюсь самим собой. Всё верно: нужно прогнать её и не поддаваться её влиянию на меня. Ещё немножко - и она бы снова победила меня! Нет, больше этого не будет. Она должна исчезнуть из моей жизни раз и навсегда.
   Дверь скрипнула. Виктор посмотрел на неё и увидел Надю, выходящую с чемоданом из дома. Его снова охватило желание остановить её. Он разрывался на две части. Внутренний голос шептал ему: " Прогони её, пусть уходит! Если сейчас ты её остановишь, то погибнешь. Она ведьма, и ты хорошо это знаешь. Не поддайся снова её чарам! Посуди сам: когда она была в доме, она не имела власти над тобой, а ты сейчас колеблешься. Когда вас будет разделять расстояние, ты перестанешь думать о ней". На смену этим мыслям приходили другие: "Как ты будешь жить без неё? Ты больше никогда не сможешь наслаждаться ею; кто-то другой, а не ты, будет ложиться рядом с ней в кровать. А запах её тела - как тебе будет его не хватать! Останов её! Если она исчезнет из поля твоего зрения, ты никогда не сможешь её отыскать". До слуха Виктора донёсся далёкий голос Нади. Он вздрогнул и переспросил:
  - Что ты сказала?
  -Так я ухожу, - она внимательно посмотрела на Виктора, словно ожидая, что он скажет " останься". После долгого молчания Виктор ответил:
  - Да, конечно, так будет лучше. Надя направилась к калитке. Виктор смотрел на её грациозную фигуру и пожирал её глазами.
  - Подожди! - неожиданно крикнул Виктор. Надя медленно обернулась, и её чёрные непроницаемые глаза встретились с взглядом Виктора. Он почувствовал себя растерянно и неловко, вскочил на ноги и добавил: Я провожу тебя, только оденусь.
   Не замечая пристального взгляда матери, он надел брюки и накинул рубашку. Мать смотрела на его суету, но вопросов не задавала. Наученная жизнью, она понимала, что в своих отношениях они разберутся сами. Она только тяжело вздохнула, когда Виктор выскочил на улицу.
  - Давай, донесу! - Виктор протянул руку к чемодану. Надя отдала ношу и пошла вперёд, покачивая бёдрами, назло дразня его, словно подчёркивая этим, что он больше не будет касаться их. Виктор снова захотел как можно дольше оттянуть расставание, но то, что оно неизбежно, он твёрдо был уверен.
  - Почему ты пошёл меня провожать?
  - Не знаю, - буркнул Виктор, - просто так.
  - Ну-ну! - хихикнула Надя.
  - Может, погуляем? - он не знал, каким путём задержать её хотя бы до вечера. Нет, потом он с ней, конечно, расстанется, но днём она не такая, как была прошлой ночью. Ему это нравилось, хоть он прекрасно знал, что она притворяется. Ещё его взбесило то. Что она вот так, безо всяких расспросов, уходит, будто ей всё равно.
  - С чемоданом? - она искоса глянула на Виктора.
  - Да, с ним.
  - Ну, и где мы будем гулять?
  - В лесу, - он помолчал. - А ты где хочешь?
  - На кладбище.
  - Нет, туда я не пойду.
  - Ладно, пошли в лес, - безразлично сказала Надя.
   Обойдя деревню по тому же полю, где утром бежал Виктор с кладбища, они зашли в лес. Прогулка их была молчаливой. По правую руку от них находилось кладбище. Они шли у подножия холма. Лес был старый, и вся земля в нём была покрыта бледно-рыжими иголками сосен и елей. Под ногами иногда похрустывали сухие сучья. Между Надей и Виктором расстояние было примерно десять метров. Она иногда заходила за деревья, и Виктор терял её из вида. Затаив дыхание, он ждал, когда она снова появится. Ему казалось, что она зайдёт за дерево и больше никогда не выйдет. Комары и другие насекомые бились Виктору в лицо, глаза, уши и нос, он отдувался и обмахивался свободной рукой. Это мало помогало. Они вышли на небольшую поляну.
  - Посидим тут, - предложил Виктор. Он бросил чемодан на землю и сломал две берёзовые ветки. Одну протянул Наде. - На, может, поможет, обмахивайся!
  - Спасибо, - Надя сделала неумелый реверанс и хихикнула. Виктор опустился на зелёную траву и устремил глаза в небесную даль, словно хотел найти ответ, что ему делать дальше, там, где, говорят, живёт бог. Ответа он там, конечно, не нашёл. На небе не было ни единого облачка, лишь только раскалённая бледная голубизна смотрела на него невидимыми глазами.
  - Ты зачем меня сюда привёл? Хочешь убить, чтобы я больше никому не досталась? - она сидела рядом и смотрела на вечнозелёные кроны елей.
  - Чего? - переспросил Виктор, и тут его посетила идея. Она так бесцеремонно ворвалась в его сознание, что расстаться с ней было бы большой глупостью. Выход ему подсказала сама Надя. " Нет, она не могла прочитать эту мысль в моём мозгу, потому что её там не было. Я не думал об этом. А может, думал, и сам не знал об этом? Убить, чтобы не досталась никому - именно так я должен поступить. Вот и ответ на мой вопрос. Она никому больше не достанется, никогда. Только на том свете будет, может, не моя, если, конечно, существует загробный мир. Только как это сделать? Я могу убить её только днём, потому что я сильнее её, а ночью нет. Ночью она меня убьёт. Да, убьёт, и шанс такой у неё был, но она им не воспользовалась. Возникает вопрос: почему?"
  - Ты мне не ответил, зачем привёл меня сюда, Володин? - она подчеркнула фамилию.
  - Хочу побыть с тобой в последний раз, - он хотел сказать не это, но его слова прозвучали двусмысленно. А про себя он подумал: " Да, именно в последний раз. Тебя больше никто не увидит. Только я буду знать, где ты, тварь, находишься. Я убью тебя. Недолго тебе осталось любоваться красотами природы. Ты, наверно, и не подозреваешь, что живёшь последние минуты", - он глянул на Надю, боясь, что она прочитала его мысли и попытается убежать. "Ну, нет, ты от меня не убежишь", - он снова перевёл свой взгляд на выжженное солнцем небо.
  - А может, ты хочешь и насладиться мною в последний раз? А? - она не смотрела на него, а голос её звучал равнодушно.
  - Может, и хочу, - как-то неуверенно ответил Виктор.
  - Так что теряешься? Я вся ваша! - она громко захохотала. Этот смех привёл Виктора в бешенство. Смех так напоминал тот, который он слышал ночью, но тогда он боялся его, а сейчас нет; он его ненавидел. Именно смех побудил Виктора броситься на Надю. Она сидела и смотрела на деревья, когда Виктор бросился на неё, как голодный волк из своей засады бросается на жертву. Она не сопротивлялась и даже не попыталась оттолкнуть его от себя. Она была похожа на куклу, с которой можно делать всё, что захочешь. Виктор повалил её на землю, сел на её живот и руками обхватил тонкую белую шею Нади. Она, словно под гипнозом, подчинялась ему, и спокойно закрыла глаза. Изо всех сил Виктор сжимал пальцы на тонкой шее своей любимой женщины. Он ещё больше разозлился из-за того, что она не сопротивляется. Но в то же время он ощущал превосходство над ней. " Теперь ты больше никогда не поведёшь меня на кладбище и не оставишь там в могиле ночевать", - сквозь зубы шипел Виктор. Ему почему-то вспомнился один фильм, где маньяк душил женщин, но у всех глаза были открыты и закатывались вверх так, что видно было только глазные яблоки.
   Губы Нади слегка раздвинулись, когда Виктор отпустил её шею, словно из неё вышло последнее дыхание. Он ничего не увидел, лишь подумал, что это её душа покинула тело. За всё время, пока Виктор сжимал её шею, веки её ни разу не дрогнули. Но для него это было лучше, потому что, если бы она открыла глаза, он бы этого не сделал. Надя будто хотела, чтобы её задушили. Виктор сполз с её тела и снова упал на спину, разглядывая небеса.
   Виктор проснулся. Длинные тени деревьев укрывали его. Сквозь ветки пробивались лучи заходящего солнца. Лёгкий ветерок шумел в кронах сосен и елей. Всё кругом казалось таким мирным, родным и вечным. Небо, казалось, остывало после дневной жары и будто наливалось влагой. В памяти Виктора проскользнуло имя "Надя". Он вспомнил её, вспомнил, как познакомился с ней. Что-то ему подсказывало, что её больше нет. Он напряг память и вспомнил, что он с ней сделал. Он скосил глаза вправо. Неподалёку лежала Надя. Она лежала на спине, руки вытянуты вдоль туловища, глаза закрыты. С первого взгляда казалось, что она спит, только синие подтёки на шее показывали Виктору то, что именно он лишил её жизни. Слегка приоткрытый рот словно хотел сказать: " В моей смерти виновен ты. Ты уничтожил мою красоту, и не будет тебе прощения". Всё то, что совсем недавно казалось ему таким родным, близким и вечным, вдруг потускнело, поблёкло и стало теперь противным, отвратительным и невыносимым. Виктору казалось, что лёгкий ветер зловещим тихим шёпотом говорит с деревьями: " Это всё он сделал, он её погубил". Где-то недалеко закаркала ворона, и Виктор вздрогнул. Он растерянно поискал глазами ненавистную птицу, но она будто играла с ним в прятки и не показывалась. Таким образом, она становилась свидетелем убийства. "Будь ты проклята, - процедил Виктор. - Ты всё равно не сможешь давать показания". Близилась ночь, и страх возрастал. Виктор думал, что скоро зарычит. Он пытался подавить страх, преследовавший его ночью и так ненавистный ему. " Надо её спрятать, - лихорадочно думал он, - но у меня нет лопаты. Как я смогу выкопать яму? Пойду за лопатой, а с ней ничего не случится, если она полежит тут одна". Он шёл по лесу словно пьяный, спотыкался о корни, наступал на шишки, отчего отпрыгивал в сторону, голова задевала ветки. Когда он вышел на поле, сумерки уже скрывали деревню - это его немного успокоило. " Хоть останусь незамеченным", - подумал он и пошёл ещё медленнее.
  - Отправил её? - спросила мать, когда он вошёл во двор.
  - Да, - быстро ответил Виктор и только сейчас осознал, о чём его спрашивают. - Она уехала, так будет лучше.
  - Тебе виднее, - буркнула себе под нос мать и как-то устало побрела в дом, будто у неё на плечах был тяжёлый груз.
   Под покровом ночи Виктор с лопатой на плече вошёл в лес. Луна ещё не взошла, и он с трудом пробирался между деревьями. У него не было сомнений, что он найдёт то место, где оставил мёртвую Надю. " Я только тогда смогу быть спокойным, когда её закопаю", - думал он. Помахивая перед собой палкой, чтобы не наткнуться на дерево, он продвигался вперёд. Он был сосредоточен на ходьбе, и страх его немного отступил. Через некоторое время он вышел на поляну. Надя лежала на прежнем месте, он отыскал её по светлому платью. Белое пятно виднелось посреди поляны. В метре от мёртвой Виктор начал копать. Земля, к счастью, оказалась песчаная, и лопата легко справлялась с ней. Не следя за тем, чтобы могила была ровная, он прикладывал все силы, чтобы побыстрее закончить эту ненавистную работу. Солёный пот стекал по его лицу; пересохшие губы он облизывал языком. Очень хотелось пить, но он даже мысли не допускал, чтобы отвлечься, и солёный пот, попадая на язык, утолял его жажду. В лесу становилось светлее, и минут через десять он заметил жёлтый свет и в недоумении повёл глазами. Из-за деревьев выглядывала луна-злодейка. Посмотреть на Надю при лунном свете он не рискнул, и продолжал копать. Когда яма была вырыта до пояса, Виктор остановился, выбросил лопату и собрался вылезти. Сзади себя он услышал металлический голос, такой, как он слышал прошлой ночью. Он был не похож на голос Нади, но Виктор понял, что это говорит она. Его тело оцепенело, и от ужаса он не смог повернуть голову.
  - А не мала будет? Ты бы по себе померил, ведь тебе придётся тут разлагаться.
  - Мне? - еле слышно выговорил Виктор и представил себе, как его закопают живым. Он чувствовал, что тело не принадлежит ему; он не сможет им владеть.
  - Ну, повернись! - снова заговорил противный голос. Виктор подчинился приказу. Он поднял глаза и увидел перед собой в лунном свете голую женщину. Она откинула голову назад, её чёрные волосы рассыпались водопадом по спине, и она захохотала.
  - Теперь попробуй, задуши меня! - сквозь смех сказала Надя.
  - Я так и сделаю. Сделал один раз, и ещё сделаю! - Виктор попытался опереться на руки и выскочить из ямы, но белая, длинная женская нога ступнёй ударила его в лоб, и он рухнул на спину на дно ямы. Пошевелиться Виктор не мог: тело снова не подчинялось ему. Собрав всю мощь, он хотел закричать, но крик угас, так и не появившись. Надя взяла лопату и начала скидывать землю на ноги Виктора. Вскоре всего тело было под землёй, только его глаза ещё могли наблюдать, как голая женщина закапывает могилу. Он увидел, что на лопатке оказалось много земли. Лопата задержалась над его лицом, и земля засыпала ему нос, рот, глаза.
   Виктор очнулся от холода. Когда он открыл глаза, то сразу вспомнил, что произошло. " Но почему на мне нет земли? Я же точно помню, что она меня закопала!" Сегодня он уже не торопился покинуть могилу. Он испытывал даже какой-то комфорт. " Неужели я привыкаю спать в могиле? Если бы здесь было немного теплее, то ничуть не хуже, чем на кровати, а может, и лучше", - он сел, и эти мысли сменили другие: " Господи, о чём я думаю? Неужели мне действительно понравилось спать в могиле? Да, у меня, наверно, едет крыша". Он поднялся и осмотрелся. Надя лежала там, где он её оставил, когда задушил. " Странно. Я же помню, как она хохотала и как ударила меня ногой в лоб", - он потёр то место, куда пришёлся удар вчера вечером. " Всё это могло мне почудиться, но шишка на лбу подтверждает, что удар был. К тому же она болит. Надо закопать Надю поскорее, и тогда она не сможет приходить ко мне по ночам", - с этими размышлениями Виктор вылез из ямы и подошёл к мёртвой. Она лежала точно так же, как вчера: закрытые глаза, чуть приоткрытый рот и вытянутые вдоль туловища руки. Виктор взял её за ноги и потянул к могиле. Ноги были холодные, и тело походило на каменную статую. Руки её не раздвинулись в стороны, голова тоже не пошевелилась. "Она окоченела", - понял он. Он спрыгнул в яму, чтобы положить её на спину, потом схватил её за талию и свалил к своим ногам. Она упала на бок, и ему пришлось ещё раз коснуться её и повернуть лицом вверх. Одобрительно кивнув головой, он повернулся, чтобы вылезть из ямы... С ужасом он ощутил, как холодная рука коснулась его спины и схватил аза рубашку. Виктор дёрнулся так, что рубашка затрещала. Резким рывком он сорвал все пуговицы и хотел скинуть с себя то, что его держало. Он быстро обернулся, но руки Нади продолжали лежать так же, как и прежде; за рубашку его никто не держал. Не помня себя, он выскочил из ямы, схватил лопату и быстрыми движениями стал сваливать землю в могилу. Он сначала завалил её тело, оставив голову напоследок. Когда из-под земли выглядывало только её лицо, Виктор набрал как можно больше земли на лопату и занёс над головой покойницы. Напоследок он всмотрелся в её лицо: всё подтверждало, что она мертва. Вдруг веки Нади дрогнули, и на него уставились два чёрных глаза. По его коже побежали мурашки, и он поскорее скинул с лопаты землю на голову жены. Впопыхах он скидал в яму всю землю и разровнял. Огляделся. В конце поляны была большая куча сухих веток. Вскоре все ветки оказались на том месте, где была могила. Довольный собой, он отряхнул руки. Но тут его взгляд упал на чемодан. " О, чёрт!" - выругался он. Виктор снова оттащил ветки немного в сторону и стал копать ещё одну яму рядом с могилой. Вскоре и чемодан был похоронен рядом с его женой. Ветки снова легли на свежевскопанную землю. Когда всё было закончено, он несколько раз обошёл кучу сухих веток, подхватил лопату и, не оглядываясь, пошёл прочь.
  
   Новая любовь.
   " МАЗ" шёл на предельной скорости, но кузов, гружённый арбузами, не давал развить большую скорость. Виктор вдавливал акселератор в пол, но машина ехала не так быстро, как ему бы хотелось. До города оставалось примерно пятьдесят километров. Он уже проскочил ту дорогу, которая вела в его деревню. Он возвращался из командировки, и ночь застала его в пути. Пережидать до утра ему не хотелось и, поборов в себе страх, он рискнул продолжать путь. Шли последние дни августа, и дожди часто поливали и без того мокрую землю. Пустынное мокрое шоссе выглядело жутковато. С тех пор, как он убил Надю, Виктор не решался ехать ночью, и тем более неподалёку от своей деревни. Воспоминания того вечера были так свежи, словно это было вчера. Прошло ещё немного времени, и воспоминания были слишком яркими. С того времени как он остался один, он никогда не выключал ночью свет в своей однокомнатной квартире. Он горел у него везде: в ванной, на кухне, в туалете и в комнате. Даже днём в пасмурную погоду он включал свет, только так он чувствовал себя в безопасности. Поначалу он пробовал тушить свет, но в темноте ощущалось присутствие Нади. Ему казалось, что она где-то рядом и ждёт, когда он расслабится, нападёт на него и начнёт душить, как это когда-то сделал он. Больше всего Виктор боялся услышать тот зловещий смех, такой жуткий, металлический. Сейчас, когда он проскочил дорогу в деревню, у него отлегло от души. Он почувствовал прилив бодрости и уверенности. " На этот раз пронесло", - удовлетворённо подумал он.
   " Дворники" с трудом справлялись с налегающим на лобовое стекло дождём. В свете фар поблёскивали крупные капли. Прошло уже больше часа, но навстречу не попалась ещё ни одна машина. В Викторе нарастала надежда, что с каждым километром город становится всё ближе. С обеих сторон дороги тянулся лес. Пустынная местность настораживала и завораживала его, но приближение конца пути отгоняло тревогу. Дальний свет высветил впереди силуэт человека: в руках его был зонт. " Что, интересно, он делает в такую погоду да ещё в таком месте?" - подумал Виктор. Человек поднял руку, но лицо его нельзя было рассмотреть, так как мешал зонт, но, даже если бы его и не было, то дождь и расстояние не позволили бы ему рассмотреть, кто это.
   " Останавливаться не буду: никакие силы не заставят меня сделать это", - он был твёрд в своём решении. Нога продолжала вдавливать педаль газа в полик. Виктор, убедившись, что нет встречных машин, свернул на встречную полосу. Человек, прикрывавшийся зонтом от дождя, держал руку поднятой, но с места не сходил. Расстояние между грузовиком и ночным голосующим сокращалось. Виктор внимательно следил за человеком на обочине. Выжать большего из " МАЗа" он не мог, но и не собирался тормозить, если тот бросится к машине. Между ними оставалось не более пяти метров, когда человек отвёл зонт в сторону, и Виктор увидел, что это была женщина лет двадцати с небольшим. На мгновение ему показалось, что на него из ночи глянули чёрные глаза, хотя волосы её были не такие, как у Нади. " Не может это быть она, я же своими руками закопал её", - хотя он и убеждал себя в этом, но сомнения в душу закрадывались. Он не думал убирать ногу с акселератора, но она, словно по чьему-то приказу, отпустила газ и коснулась тормозов одновременно с левой ногой, которая надавила на сцепление. Двигатель облегчённо загудел. Виктор плавно крутанул руль вправо, и машина, сбавляя скорость, прижалась к обочине. " Зачем я это делаю?" - задал Виктор себе вопрос, но ответа не находил. Когда машина остановилась, открылась правая дверца. Виктор удивлённо поглядел в открытую дверь. Глядя на Виктора снизу вверх, стояла женщина. " Как она могла так быстро подбежать? Это не под силу ни одной спортсменке!" - его размышления прервал голос стоявшей под дождём. Каштановые волосы мокрыми локонами беспорядочно разметались по её плечам. Виктора насторожило то, что голос её, звонкий и приятный, не был запыхавшимся. По её чёрной кожаной куртке барабанил дождь, капли стекали на короткую светлую юбочку, а потом продолжали свой путь по длинным упругим ногам.
  - До города не возьмёшь? - не дождавшись ответа, она снова спросила: Подбросишь до города?
  Виктор внимательно разглядывал её и как будто не слышал. Он искал в ней сходство с Надей. Если бы он увидел хоть что-то похожее на его бывшую жену, он нажал бы на газ, и она снова осталась бы под дождём на мокром шоссе.
  - Можно, - буркнул Виктор. Женщина легко забралась в машину и бросила мокрый зонт возле своих ног.
  - Ну и погодка! - каким-то радостным и весёлым голосом прощебетала незнакомка, словно её подобрали не в лесу на пустынной дороге, а возле ресторана.
  -Да, погодка хуже не придумаешь, - протянул Виктор. Грузовик медленно набирал скорость. " Дворники" продолжали трудиться над своей задачей, с которой с трудом справлялись. Дождь, казалось, усилился. Теперь Виктор выжимал из своего "МАЗа" последние возможности.
  - Ну, и что ты делала посреди леса ночью? - не глядя на женщину, спросил Виктор. Он знал, что поблизости нет ни сёл, ни хуторов.
  - Заблудилась! - беззаботно ответила она.
  - Не понял? - он удивлённо оглядел её одежду и решил про себя, что в таком виде не ходят по грибы или ягоды.
  - Да, заблудилась. Тебя, что, удивляет мой вид?
  - Не только.
  -А что ещё?
  - Сам не знаю. Так далеко от цивилизации такая девушка, - Виктор сделал лёгкий комплимент.
  - А ты думаешь, такие девушки только мужчинам нравятся? Они могут нравиться и зверям мужского пола, - она засмеялась. В её смехе проскользнуло что-то знакомое, неприятное и отталкивающее. Виктор недоумённо глянул на неё и снова стал смотреть на дорогу. Встречных машин по-прежнему не было, их тоже никто не обгонял.
  - И долго ты стояла на дороге?
  - Да часа два.
  - А почему ты не шла пешком?
  - Я не знала, куда идти.
  - А что, за два часа никто не проезжал?
  - Проезжали, но не останавливались.
  - Ясно. И всё ж таки, как ты заблудилась?
  - Ты бы тоже не остановился? - женщина, словно не услышала заданного ей вопроса.
  - Но становился ведь, - внутри Виктора снова шевельнулось что-то непонятное. Похоже, этими словами она хотела испугать его или намекнула на своё превосходство над ним.
  - Ты остановился потому, что я так захотела, - с натиском начала ночная попутчица. - Да, так захотела я. А заблудилась я очень просто. Мы были с друзьями на природе, и я отошла в сторону, - она сделала паузу, словно придумывала, что врать дальше, и продолжила: Да, я отошла в сторону и не смогла вернуться. А потом я вышла на дорогу.
  - Неужели нужно было так далеко отходить в сторону?
  - Я недалеко отошла.
  - Но, если недалеко, то почему не закричала?
  - Закричала? - задумчиво переспросила женщина, - да, могла бы и закричать, но мне этого не хотелось. Точно, не хотелось, - её голос снова стал весёлым, как будто она нашла правильный ответ на трудную задачу.
  - И в какой город тебе надо? - Виктор сделал вид, что не заметил её переменившегося тона.
  - В какой ты едешь, туда и мне надо, - дипломатично ответила попутчица. Виктор, не ожидавший такого ответа, ещё раз вгляделся в её лицо. Она не смотрела на него, а внимательно вглядывалась вперёд, будто ожидая увидеть на дороге ещё кого-то. Виктор заметил про себя: " Нет, внешнего сходства с Надей нет, но в её разговоре, в манере поведения есть что-то похожее. Как ни печально, но это так". После этого размышления последовало другое: "Ну и глупости же мне приходят в голову! Теперь в каждой женщине буду искать сходство с той, что лежит в земле. А может, не лежит? Чушь, она там, и думать об этом больше не следует, а крыша может поехать, если уже не поехала, вот именно! Скоро город, и я буду дома. Да, дома, где я не могу спать без включенного света", - Виктор тяжело вздохнул.
  - Что, устал? - сочувственно спросила ночная гостья.
  - Да, устал, немного.
  - Давай, я поведу машину? - настойчиво предложила женщина.
  - Чего? - удивился Виктор, но почувствовал, что её слова словно магические и, если бы она сказала их понастойчивее, то он не смог бы ей отказать. И тут он понял, в чём её сходство с Надей. Она могла спокойно приказать ему, и он будет не в силах не выполнить приказа.
  - До города осталось недалеко, и я доеду сам, - твёрдо сказал Виктор, но он-то понимал, что его настойчивость может разлететься на мелкие кусочки, скажи она ещё хоть одно слово.
  - Пусть будет так, жми на полную катушку! - со смешком и как-то ехидно произнесла попутчица.
   Вдалеке замаячили первые огоньки города. Лес расступился, и вдоль дороги теперь простирались поля. Дождь почти прекратился, и стеклоочистители легко справлялись со своей работой. Попутчица откинулась на спинку сиденья и спала, или сделала вид, что спит. Виктор взглянул на неё и даже почувствовал облегчение оттого, что не надо разговаривать со странной девушкой. Не то чтобы она не нравилась ему, но она чем-то напоминала ему Надю, а ему не хотелось бы разговаривать с той, которую он задушил. Он прекрасно понимал, что это не она, но сходство было, и это пугало его и настораживало. Нет, он не жалел о том, что сделал со своей женой. Он избавился от неё, но какой-то необъяснимый страх преследовал его. Он тешил себя тем, что скоро он расстанется с попутчицей, которая так напоминала ему его жену.
   Грузовик проскочил пост ГАИ, но никто их не остановил. Виктор, хотя и знал, что у него в порядке и машина, и документы, но с того времени, как исчезла его жена, старался избегать встреч с милицией, будь то даже гаишники. Он сам заявил в милицию, что его жена пропала. Там его долго расспрашивали, и он с трудом выдержал все допросы. Вскоре его оставили в покое.
  - Тебя где высадить? - спросил Виктор, слегка толкнув девушку в плечо. Она лениво открыла глаза, глянула на дорогу, освещённую уличными фонарями, а потом посмотрела на Виктора. В её глазах промелькнуло какое-то знакомое Виктору выражение. Но тут же всё исчезло, и она, хлопая ресницами, удивлённо вытаращилась на шофёра. Её глаза спрашивали, что, мл, ты меня разбудил? Вези уже до конца! Она отвела взгляд и стала всматриваться в лобовое стекло, потянулась, слегка зевнула и спросила:
  - А ты куда едешь?
  -Тебе-то какая разница? - раздражённо ответил Виктор.
  - Ты поставишь машину в гараж? - спросила девица, пропустив мимо ушей вопрос Володина. Тот зло зыркнул на неё.
  - Допустим.
  - Ну, вот и хорошо, там я и сойду, - не глядя на шофёра, лениво протянула попутчица. До автобазы они больше не разговаривали. У ворот Володин остановился и посигналил. Девушка неторопливо открыла дверцу и выпрыгнула, подхватив свой зонтик, и захлопнула за собой дверцу. " Ну и наглая, даже спасибо не сказала!" - подумал Володин. В окошко выглянул сторож. Убедившись, что машина с этой автобазы, открыл механические ворота. Когда машина въехала, ворота встали на прежнее место.
   Володин пожелал старику спокойной ночи, выходя из проходной, хотя уже давно было за полночь. Старик что-то буркнул, обидевшись, что потревожили его сон, хотя он должен был за всем смотреть и охранять, а не спать на стульях. Недовольство старика не задело Виктора. Он огляделся: девицы нигде не было. Володин облегчённо вздохнул и направился домой. Он не смотрел перед собой, так как прятал лицо от мелких холодных капель дождя. Перепрыгивая через лужи на тротуаре, он мечтал поскорее добраться до постели. После того, как девица вылезла из машины, напряжённость куда-то исчезла, и на него начал наваливаться сон. Сейчас он думал только о том, как бы побыстрее оказаться в тёплой кровати.
   Володин дошёл до своего дома и зашёл в подъезд. На свой четвёртый этаж он поднимался не спеша. До постели оставалось совсем близко, и он почти засыпал. До его квартиры оставался последний пролёт, как вдруг он услышал знакомый голос. Он сразу даже не понял, откуда он доносится: сверху или снизу. Усталость и сон внезапно улетучились. Он замер на месте и посмотрел вверх.
  - Привет! - слегка улыбаясь, сказала попутчица. Она сидела на последней ступеньке. Руки её были засунуты в рукава куртки, словно она замёрзла. Сложенный зонтик лежал рядом. Ноги были слегка раздвинуты, и взгляд Виктора упёрся в белые трусики. С тех пор, как он занимался любовью со своей женой, у него ни разу не возникало желание овладеть женщиной. Он был так далеко от этого, и после пережитого у него и мыслей таких не было. Ему казалось, что на роль его женщины годилась только Надя, а так как её нет, значит, и этого больше не будет. А теперь он стоял и не мог оторвать взгляд от белых трусиков. Он понимал, что ведёт себя как мальчишка, который подсматривает за девушками в школьном туалете. Виктор почувствовал, как сладко заныло в паху. Девушка поняла, куда устремлён его взгляд, и ещё больше раздвинула ноги. Виктору захотелось наброситься на него, сорвать с неё белые трусики и поиметь её прямо на лестничной площадке, но он с трудом прогнал эту мысль и перевёл взгляд на её лицо. Её пухленькие губы были приоткрыты и искривлены в иронической улыбке. Они словно спрашивали: " Ну что, хочешь?" Глаза её лениво смотрели на Виктора.
  - Ты как тут оказалась?
  - Просто пришла и стала ждать.
  - Но откуда ты узнала адрес?
  - А он написан у тебя на лбу, - она засмеялась, но тут же прервала смех и добавила: Это не важно.
  - Чего тебе надо? - спросил Володин и стал подниматься дальше, стараясь не смотреть больше на её трусики. Она поднялась и раньше, чем он, подошла к двери.
  - Чаем напоишь? - она облокотилась о косяк.
  - Неужели ты думаешь, что я впущу тебя в дом? - Виктор достал ключи и сунул в скважину.
  - Уверена, даже ещё просить будешь, - она снова хихикнула.
  - Ладно, заходи, всё равно от тебя не отвяжешься, - Виктор открыл дверь и пропустил девушку вперёд. Она вошла в тёмную прихожую. Виктор пошарил рукой и зажёг свет.
  -А где твоя жена? - спросила попутчица, увидев висящее на вешалке пальто Нади.
  - Жена? - переспросил Володин и, увидев, как она смотрит на пальто, понял, почему она задала этот вопрос. - Исчезла, - с досадой обронил он.
  - Куда? - девушка сделала удивлённые глаза, и он увидел в них насмешку. - А может, она тебе надоела, и ты её убил? - она скривила губы в улыбке.
  - Ты чё мелешь? - у Виктора на какое-то мгновение появилось желание схватить её за горло и сжимать его, пока она не перестанет дышать. От его лица отхлынула кровь. Он понял, что она может прочитать по его лицу, что именно это он и сделал. С трудом он отвёл от неё глаза. Она тут же заговорила извиняющимся тоном:
  - Не злись, я пошутила. Но ведь такое бывает? Я читала про такое и фильмы видела.
  Виктор ничего не сказал, прошёл на кухню и включил там свет. Девушка, не снимая куртки, прошла за ним и села возле стола. Поставив чайник, он подошёл к туалету и включил там свет, затем зашёл в ванную и проделал там то же самое. Зашёл в комнату и включил свет и там. Он делал всё машинально, словно это давно уже вошло у него в привычку. Попутчица молча наблюдала за ним.
   Когда они попили чаю, Виктор поднялся и снова спросил:
  - Всё-таки как ты узнала мой адрес?
  - А у тебя на лбу он написан, - так же, как в первый раз, ответила она. Эти дурацкие наглые ответы задели Виктора.
  - Знаешь, милочка, давай-ка топай отсюда, пока я тебя не вышвырнул! - зло сказал Виктор и опять понял, что, стоит ей сказать хоть слово в своё оправдание, и он не выгонит её, более того, если она прикажет ему извиниться жёстким голосом, то он это сделает. Он ненавидел себя за свою слабость. Он был такой же беззащитный перед этой девушкой, как и перед Надей. " Но я же нашёл в себе смелости убить её! Неужели не сумею выгнать эту?" - думал Виктор. А девушка тем временем встала, пристально глядя ему в глаза, и медленно двинулась в комнату. Виктор последовал за ней.
  - Ты что, не слышала, что я тебе сказал?
  - Но ты же хочешь, чтобы я осталась? Ведь так?
  -Нет! - резко ответил Володин, но, поколебавшись, почти шёпотом пробормотал: Да, хочу.
  - Ну вот! А поговорим завтра.
  - Мне негде тебя положить, Виктор искал причину отправить её.
  - Не волнуйся. Ты ложись на диван, да не забудь его расправить, а я приму ванну. Когда ты уснёшь, я лягу возле тебя, и ты даже не почувствуешь моё присутствие. Трогать тебя не буду, - она снова хихикнула. На Виктора снова навалилась усталость, и ему стало всё равно. Он хотел лишь положить голову на подушку и уснуть, уйти в мир снов, где он будет другим, и все окружающие его проблемы отпадут сами по себе. Так он и сделал. Попутчица возилась в прихожей, потом послышался равномерный шум воды, который постепенно отдалялся. Веки Виктора отяжелели, и он перестал сопротивляться сну.
   Впереди Володин увидел приближающиеся фары. Двигатель его машины работал на предельных оборотах. "МАЗ" нёсся по левой стороне шоссе. "Дворники" с трудом успевали стирать капли дождя с лобового стекла. Ещё ничего не понимая, Виктор не убирал ногу с педали акселератора. Он крепко держался за руль и старался плавно вывести машину на свою полосу. Первое, что он понял после какого-то непонятного оцепенения, это то, что в данный момент не избежать аварии. Идущие навстречу фары приближались.
  " Почему я снова посреди дороги? Я же был уже дома и лёг спать! А эта девица пошла мыться..." Виктор быстро глянул на сидение пассажира: там никого не было. " Неужели я заснул, и всё мне приснилось? Такого не может быть, я никогда не засыпал за рулём. Чёрт знает, что со мной происходит", - более размышлять он не мог. Машина более ему не подчинялась. Все водительские навыки покинули его. На помощь ему пришёл далёкий голос инструктора: " В такой ситуации первым делом скинь ногу с педали газа". Инструктор всегда повторял эту фразу, когда Виктор обучался вождению. "Почему я сам не догадался?" - возмутился Виктор. Эта фраза запала в его память и теперь пришла ему на выручку. Встречная машина неумолимо приближалась. Виктору показалось, что встречный транспорт движется с какой-то бешеной скоростью; его же машина почти не слушалась. Резко дёрнуть рулём он боялся, что его занесёт, и он легонько нажал на тормоза. Грузовик Виктора был посреди дороги, а встречная машина двигалась прямо на него. Её фары ослепили Виктора. Нервы у него сдали, и он изо всей силы нажал на тормоза.
  " Вот чёрт!" - успел он выругаться до того, как произошёл удар.
   Виктор пришёл в себя от воя сирен. Он лежал на обочине дороги в грязи. Вся его одежда была перепачкана мокрым песком, а сверху его поливал дождь, словно из ведра. Виктор открыл глаза и увидел свой грузовик, который лежал на боку в кювете. Первое, что увидел Володин, это то, что весь кузов был залит кровью. Фары милицейского "УАЗика" и "скорой помощи" освещали место катастрофы. До Виктора доносились голоса людей. " Наверно, они только что подъехали, раз ещё не подошли ко мне, - проскользнуло в его голове. - Но откуда столько крови? Неужели я столкнулся с пассажирским автобусом? Если это так, то меня ждёт "вышка".
  - Ты живой? - спросил подошедший сержант.
  - Угу, - буркнул себе под нос Володин.
  - Как ты умудрился перевернуться посреди ровной дороги? - с какой-то злорадной иронией допытывался сержант. - А может, ты пьян? Если так, то несладко тебе придётся!
  - Он живой - спросил у сержанта подошедший врач.
  - Вроде, - неопределённо ответил милиционер.
  - Носилки! - крикнул врач и наклонился над Виктором.
  - Со мной вроде всё в порядке, - сказал Виктор и стал подниматься. - Сколько людей погибло? - с трудом выдавил он из себя.
  - Каких людей? Вы о чём? - с недоумением спросил доктор.
  - Как это - каких? Ведь столкнулся с какой-то машиной.
  - Кроме вашего грузовика, никаких машин больше нет, - доктор показал в сторону кювета и побежал к "скорой" под проливным дождём.
  - Садись в машину! - недовольным голосом сказал сержант Виктору. - Поедем в участок, там и разберёмся. Виктор ещё раз внимательно посмотрел на свою машину, и до него дошло, что кузов не в крови, а красный от арбузов. " Придётся платить за них и за ремонт машины. Но где та машина, что ехала навстречу? Может, её не было? Что-то не в порядке с моей головой, придётся идти лечиться", - с этими мыслями Виктор залез в милицейскую машину сзади, где возят арестованных. Теперь он уже знал, что его не посадят, но увидел решётки на окнах, и ему стало жутковато.
  
   Дом.
  - Распишись здесь, и ты пока свободен, - сержант протянул лист бумаги Виктору. Не глядя, тот расписался и отложил ручку.
  - Я могу идти? - спросил он, боясь, что его не отпустят. Сейчас у него было одно желание: побыстрее убежать отсюда. Он хотел домой, закрыться и остаться наедине с собой, не видеть никого и не слышать, всё обдумать и переосмыслить. " Как я мог перевернуться? И где эта встречная машина? Я же видел её, а оказалось, что никакой машины и не было! Да, дела..."
  - Когда понадобишься, мы тебя вызовем, - голос сержанта вывел Виктора из размышлений.
  - Понял, - Виктор повернулся и вышел.
   Солнце уже поднялось высоко. Следы ночного проливного дождя исчезли. Воздух был свежий и приятный. После душного полицейского участка улица казалась раем. Прохожие с ухмылкой осматривали Виктора, и на их лицах можно было прочитать: дескать, напился и вывалялся в грязи. Как теперь жене покажется? Некоторые мужчины сочувственно кивали, мол, и с нами такое было. Виктор не обращал на это внимания. Он взглянул на небо, где проплывали белые облака, тяжело вздохнул и направился в сторону дома.
   Закрыв за собой дверь, Виктор сбросил на пол в прихожей одежду, на которой была засохшая грязь. Оказавшись голым, он пристально посмотрел на кучу одежды, валявшуюся у его ног: ничего особенного он не увидел. Что-то в квартире было не так, но что? Его взгляд выцепил что-то знакомое, но почему-то не остановился на том, что увидел. Виктор медленно перевёл взгляд на кухню, и по его телу пробежала мелкая дрожь. Глаза его расширились, тело стало тяжёлым и каким-то чужим. " Не может этого быть! - протянул Виктор. - Это ведь мне снилось!"
   С трудом переставляя ноги, Володин подошёл к столу на кухне. На нём стояло две чашки, и в них были остатки чая. На одной из чашек Виктор увидел красное пятнышко. Он взял чашечку и пальцем правой руки провёл по красному пятну. Оно стёрлось. " Это же губная помада! Значит, она была здесь! Это был не сон!" Виктор бросился в ванную, не выпуская чашку из рук. В ванной горел свет. На дверях висело большое полотенце. Виктор потрогал его: оно оказалось влажным. . " Она вытиралась им", - нервно сказал Виктор и бросился всё осматривать. В комнате, в туалете никого не было. Он даже заглянул под диван и в шкаф. Никого. Виктор медленно побрёл в прихожую. Руки его повисли как плети, чашка выскользнула из рук и ударилась об пол, осколки её разлетелись по всей комнате, но Виктор этого не заметил. Он стоял в прихожей и тупо разглядывал её. Его глаза снова вспыхнули: на вешалке висел зонт. " Такого зонта у меня не было, это её зонт. Она была здесь. Была", - Володин пошёл в ванную. Помылся, вытерся влажным полотенцем, затем вошёл в комнату, порылся в шкафу, отыскал спортивные брюки, купленные ещё Надей, майку с какой-то английской надписью, надел кроссовки и ещё раз посмотрел на кухню. В голове у него появилась новая мысль: " Схожу на автобазу и спрошу у сторожа, заезжал я этой ночью на базу или нет?"
  - Здорово! - поприветствовал сторож Виктора, когда тот подошёл к проходной.
  - Здорово! - ответил Виктор. Он не знал, как его спросить, был он здесь этой ночью или нет.
  - Ты когда свою колымагу вывел? - расплываясь в улыбке, поддержал разговор сторож, буравя Виктора своими маленькими старческими глазками.
  - Я... - Виктор запнулся. Он хотел это узнать, но думал, что такого не может быть. - Вывел? Как вывел?
  - Ты вчера ночью пригнал машину, но утром я не видел, как ты вывел её из гаража. Хотя, конечно, тебе помогла та девица, что слезла неподалёку. Я видел! - сторож потёр свой морщинистый лоб и захихикал. В его глазах проскользнула зависть.
  - Ты и девицу видел? - удивлённо спросил Виктор.
  - Я всё вижу, такая моя работа, - бывший водило, а ныне пенсионер, снова хихикнул.
  - А чё ж ты не увидел, как я машину выгнал?
  - Задремал маленько, - с досадой сказал пенсионер и добавил: Наверно.
  - Ну, спи дальше, - сказал Виктор, давая понять, что разговор закончен.
  - Что ты такое говоришь? - возмутился сторож. - Не вздумай никому это ляпнуть! - пригрозил пенсионер. Виктор его уже не слышал.
   Войдя в квартиру, Виктор ещё раз посмотрел на уцелевшую чашку на кухне и побрёл в комнату. Опустившись на диван, он закрыл глаза и призвал все свои силы, чтобы хоть как-то дать объяснение происшедшему. " Получается, что у меня произошло раздвоение личности. Да, такое может произойти с человеком, но этого никак не могло произойти с машиной. Скорее всего, это разыгралось моё воображение, и на каком-то отрезке времени я находился в дороге, в тоже время другой "я" вырвался вперёд на такой же машине, подсадил к себе девицу. Потом доехал до города, оставил машину на базе и пошёл домой, где на лестнице уже ждала девица, получается так. Но этого не может быть потому, что быть не может. А та машина, в которой ехал другой "я", в то же время ехала сзади. Для одного меня время было нормальное, а для другого оно почти остановилось. Но после того как первый "я" заснул, а девица мылась в ванной, всё снова вернулось к тому "я", который в это время находился на дороге, и машина с автобазы тоже снова перенеслась обратно. Тогда-то я и очнулся. Но куда делась эта девка? И потом, была же ещё встречная машина, из-за которой я перевернулся. Всё так, но всё это чушь: я сам в это не верю. И никто не поверит".
   Солнечный свет заливал комнату. Виктор посмотрел на включенный свет в комнате и подумал, что надо бы его выключить. Вместо того чтобы встать и подойти к выключателю, он, глядя на лампочку, завыл, как волк в лунную ночь.
  
   Совет.
   В город заползали сумерки. Улицы становились шумными. Для одних людей начиналась ночная развлекательная пора, для других людей наоборот. Многие спешили по домам и не подозревали, что за ними кто-то наблюдает со стороны. Но те, которые наблюдали с кроны дерева из листьев, не интересовались входящими в дом. Наблюдавшие за подъездом дома ждали, когда выйдет один знакомый им человек. В очередной раз дверь подъезда раскрылась, и появился элегантно одетый мужчина. Он глянул по сторонам, будто вор, и зашагал прочь от дома.
  - Свет в квартире не выключил, - раздался еле слышный голос среди листьев.
  - Почему он не выключает свет? Сколько мы следим за ним, я бы не сказало, что он забывает его выключить. Он довольно щепетилен и предусмотрителен, - сказал другой голос рядом с первым.
  - Я тоже это подметило, - зашептал третий голос. Шевельнулся листок там, где раздался третий голос. - Он уходит к женщине на всю ночь, а свет оставляет для того, чтобы думали, что он дома, те, которые хотят забраться в его квартиру. Но мы можем идти туда спокойно, мы знаем, что он будет делать дальше, - листочки на деревьях тихонько зашуршали и зашевелились.
   Три облачка размером примерно десять сантиметров проскользнули в подъезд и поднялись на второй этаж. Остановились возле двери, из которой недавно вышел человек.
  - Пошли! - тихо предложило одно облачко и, вытянувшись в струйку дыма, проскользнуло в замочную скважину. За ним последовало второе, а за ним и третье.
  - Почему мы зашли именно в эту квартиру? - спросило последнее проскользнувшее облачко.
  - Здесь нам никто не помешает всё обговорить и принять правильное решение, - ответило первое облачко и проскользнуло в комнату на кресло, - а вы садитесь напротив. Два других маленьких клубочка дыма расположились на втором кресле. Все три облачка отличались между собой цветом. Серое то, которое называло себя первым, посветлее было вторым, а почти прозрачное - третьим. Расцветку их различить было трудно, но она была.
  - Итак, начнём всё сначала, - сказало первое облачко и пошевелилось в кресле. - Для того чтобы нам снова вернуться назад, мы подготовили трёх человек. Только с их помощью мы сможем вернуться в свой мир обитания. Для нас не имеет значения, какого пола эти люди, но то, что среди них есть женщина, упрощает ля нас многое.
  - А кто третий? - спросило третье облачко.
  -Третий тот мужчина, которого мы подготовили три года назад, в тысяча девятьсот девяносто четвёртом году.
  - А этот точно готов? - спросило второе.
  - Водитель? Да, я в этом уверено, - подтвердило третье. - Все они готовы, я в этом уверено. Мы убежали из своего мира по глупости, многое не зная. Уже четыре года мы скитаемся в мире живых тел. Все мы уже бывали в этом мире, но нас отправляли не по своей воле, и мы ничего не помним, так как после смерти человека шли на очистку и становились стерильными. Меня, видимо, не полностью стерилизовали, и я кое-что запомнил о жизни на земле. Для того чтобы вернуться, мы подготовили всё, а так как я подбило вас и увело за собой, то я и должно вернуть вас назад. В самого трудного поселюсь я само.
  - А кто поселится в девушку? - спросило второе.
  - Третье, - ответило первое и снова пошевелилось в кресле. - Для нас не имеет значения пол, я это уже говорил, но женским воображением управлять легче, и третьему будет это под силу.
  - А куда денутся те, которые живут в людях от рождения? Я имею в виду тех, которые были посланы из распределителя, - спросило третье.
  - Те умерли и никогда не вернутся назад. А умереть помогли им мы.
  - Те, которые потеряли рассудок, то есть, такие, как мы, никогда не смогут обрести его? - с интересом спросило третье.
  - Бывает, что и приобретают, - заговорило второе, - но это очень редко. Таких, как мы, бродит немного в мире живых тел, и в одиночку освободить живое тело от себе подобного довольно трудно, почти невозможно.
  - Да, это так, - протяжно проговорило первое и снова пошевелилось, словно нервничая. - Водитель, которого мы готовим, вернее, тот, кто жил в нём, долго сопротивлялся, но втроём мы справились с ним. Мы забрались в него и атаковали его воображение со всех сторон. Мы сумели нарисовать в его воображении встречную машину, а до того посадили к нему девушку.
  - Но она ведь была на самом деле! - возбуждённо сказало третье облачко.
  - Да, она была, но она проехала с ним до дома, они попили чаю, и он снова вернулся, не заезжая на базу. А потом встречная машина, ну, и авария.
  - В то время, когда я работало с воображением сторожа? - спросило третье.
  - Всё правильно. И ещё нам помог дождь, - сказало второе.
  - Как? - спросило третье и тоже пошевелилось.
  - В то время, когда он подъезжал к городу, дождь уже заканчивался, но он об этом не вспомнил, а когда он вернулся и оказался на том месте, где он подсадил девушку, дождь снова усилился, и он подумал, что ему всё приснилось.
  - Куда делась девушка? И ещё. Откуда помада на чашке, и почему полотенце было влажным? - любопытствовало третье.
  - Всё просто, - спокойно отвечало первое. - Не было ни помады, ни влажного полотенца Он вошёл в дом и достал две чашки, положил на стол, а потом вернулся в прихожую. И тут ему пришло в голову, что он что-то увидел, когда вошёл. Тут-то я было подумало, что он вспомнит, что это сделал он сам только что. Но нет, этого не случилось. Помады не было, ему показалось, то же самое с полотенцем. Девушка вышла из машины и тут же забыла, что ехала на грузовике, остановила другую машину и благополучно добралась домой.
  - Ну, а зонт? - не унималось третье.
  - И зонта не было. Теперь это уже ничего не значит. Они теперь просто живые существа без нам подобных. Теперь они наши. Сейчас они засыпают, а когда сон их станет крепким, мы спокойно поселимся в них и вскоре устроим встречу. Потом с помощью нас они умрут, и мы снова будем в своём мире.
  - Может, дождёмся, пока они умрут своей смертью? - предложило третье.
  - Нет, это исключено, - возразило первое и снова пошевелилось. - Я больше не хочу находиться здесь, хочу обратно, и теперь постараюсь избежать стерилизации, чтобы снова не попасть сюда, - первое умолкло.
  - Я тоже так считаю, - поддержало третье.
  - Ну, а теперь отдохнём, - предложило второе. А на рассвете - в путь.
  
   Встреча.
   Катя, проснувшись, зевнула и с удовольствием потянулась. Её ленивый взгляд скользнул по комнате. До боли знакомый шкаф, стол, к которому она привыкла с детства, и два обшарпанных стула стояло на месте. Вся эта убогая мебель была давно противна Кате. " Сменить эту обстановку в ближайшую пятилетку не получится, - с горечью подумала Катя, - конечно, если не пытаться что-то сделать". Она качнулась на пружинах кровати и иронически хмыкнула: " Скрипишь, старая! Сюда страшно и мужика привести: испугается такого скрипа", - вполголоса сказала девушка.
  - Мам, ты дома? - громко спросила Катя. - Мам, ты где?
  - Иду, - послышался усталый голос женщины. Вошла мать и хлопнула в ладошки. - Я знала, что ты поправишься, знала! - она торопливо подошла к кровати.
  - Поправлюсь? Ты о чём это, мама?
  - Как о чём? - удивилась женщина, которая больше смахивала на бабушку.
  - Что со мной было? - девушка удивлённо открыла глаза; вся сонливость улетучилась.
  - Доченька, ты что, ничего не помнишь? Я просила бога, и он смиловался над нами; он любит тебя, и помог тебе избавиться от недуга. Ой, как ты болела! Ты была не похожа сама на себя, будто это была не ты, а другая чужая девочка, - женщина краем фартука вытирала слёзы.
  - Мам, перестань причитать, как возле покойника! Расскажи, что было? - девушка села.
  - Сейчас расскажу, доню, сейчас, - женщина села рядом с девушкой и взяла её руку.
  - Не надо, мам! - Катя вырвала руку из морщинистых рук матери. - Я не маленькая, мне уже двадцать!
  - Хорошо, не буду, - женщина отдёрнула руки и заёрзала ими по коленям, словно не знала, куда их деть.
  - Рассказывай, что было после того, как я вчера вечером пришла домой.
  - Не вчера ты пришла домой, а позавчера, а дома тебя не было пять дней. Пришла мокрая, грязная и всё смеялась. Соседка говорила, что надо в больницу, но я не захотела. Я знала, что бог поможет.
  - Ты о чём это говоришь, мам? - Катя вытаращенными глазами смотрела на мать. Вдруг глаза её прищурились, и в памяти что-то проснулось.
  - Не волнуйся, доню! - запричитала женщина, увидев, как меняется выражение лица дочери. Но Катя её не слышала. В её голове мелькнула картина, словно наяву: проливной дождь и приближение грузовика. Потом следующая картина: она сидит в кабине и вроде бы разговаривает с водителем. Вдруг всё исчезло, и глаза Кати снова приняли удивлённое выражение.
  - Что ты сказала? - обратилась Катя к матери.
  - Я говорю: ты успокойся, доченька, полежи денёк-другой, и всё будет в порядке, - мать снова взяла её за руку и начала гладить.
  - Что ты ещё знаешь? - строго спросила Катя.
  - Больше ничего.
  - Ты в милицию не заявляла, что я пропала?
  - Нет. А что, надо было?
  - Правильно сделала, - Катя рывком скинула одеяло и встала голая с постели.
  - Ты куда, доню? - с трудом поднимаясь с постели, спросила женщина. - Ты мне расскажешь, что с тобой случилось?
  - Нет! - грубо ответила девушка и стала искать в шкафу своё бельё, выкидывая оттуда разные тряпки. - Не потому, что не хочу, а потому, что сама ничего не помню, и хочу разобраться в этом сама. Катя снова замерла и вспомнила сон, который видела этой ночью. Она была уверена, что этой ночью, но не знала, откуда такая уверенность.
  - Сон... - вслух протянула девушка. Она видела себя на своей кровати; ей что-то мешало уснуть. Потом над ней появилось маленькое облачко; оно прикоснулось к макушке и будто влилось в её голову.
  - Ну и сон! - громко сказала Катя.
  - Ты о чём, доню? - от двери спросила мать.
  - Ни о чём. Лучше приготовь мне ванну! - не глядя на мать, Катя снова стала рыться в тряпках.
  
   В то же утро, двадцать девятого августа тысяча девятьсот девяносто седьмого года, Кириллов Кирилл Кириллович проснулся под грязным ватным одеялом без пододеяльника.
  " Надо же такому присниться!" - прокуренным, хриплым голосом сказал Кирилл. Он всегда говорил вслух, так как привык к одиночеству, а чтобы его скрасить, разговаривал сам с собой. Продолжая лежать на постели, он бормотал себе под нос: " Я курил трубку вместе с каким-то богатым человеком. Он, видать, богатый, раз курит из золотой трубки, и мне дал покурить. Если бы я разбогател, то тоже бы давал беднякам покурить трубку. Надо же, я курил золотую трубку! Расскажи кому-нибудь, так не поверят. Скажут, что тебе не то что курить из такой трубки, а и видеть, как это делается, не доведётся. И они будут правы. Но я видел, хоть во сне, но видел. А тот маленький клубочек дыма был какой хороший, когда вырвался из общего клубка дыма и стал кружить над моей головой, будто живой, ей-богу, живой! А потом он поплыл над моей головой и прилип к макушке, ещё долго щекотал меня там, а потом как будто влился в меня. Да, приятно, очень, вот бы ещё раз такой сон приснился! Но нет, такие сны снятся только один раз". Кирилл умолк, натянул на голову одеяло, из которого сквозь дыры торчала вата, словно в него выпустили обойму автомата, поёрзал и снова высунул голову. " Я должен начать новую жизнь", - вставая с постели, твёрдо заверил себя Кирилл Кириллович.
   Двухкомнатная квартира, оставшаяся Кириллу по наследству от папы, выглядела хуже некогда. Вторая комната служила ему и кладовкой, и гостиной. В неё он заходил очень редко, только в исключительных случаях, а сегодняшний как раз был таковым. В семейных трусах и рваных носках, Кирилл толкнул дверь в большую комнату. Дверь скрипнула и открылась, ударилась обо что-то и возвратилась на прежнее место. Но Кирилл уже успел сделать шаг, и дверь ударила его по лбу. " О, чёрт!"- буркнул он и схватился за ушибленное место. " Решил начать новую жизнь, и сразу набиваю себе шишки". Среди разного хлама он с трудом добрался до шкафа с оторванной дверцей. В углу шкафа под разным барахлом Кирилл отыскал полиэтиленовый мешок. Пробираясь, словно сквозь джунгли, он вернулся в комнату, которая служила ему спальней. Скинув с постели рваное одеяло, он вытряхнул содержимое мешка. " Хорошо, что я сберёг одежду, купленную ещё матерью. Как она гордилась, когда я в этой одежде шёл на выпускной! Ой, как давно это было, прошло уже семнадцать лет. А как она гордилась мной, сколько надежд возлагала на меня! Хорошо, что ты, мама, не дожила до сегодняшних дней и не видишь ты своего сына-алкоголика. Хорош твой сын, даже на кладбище ни разу не был! А в последние три года и вовсе дошёл до ручки", - бормоча себе под нос, Кирилл надел белую нейлоновую рубашку с большим воротником и призадумался. " Ах, да, помыться же надо!" После душа он тщательно выбрился, рыжие кудрявые волосы зачесал назад. Глядя в зеркало, он удивлялся себе: " Почему это меня не тянет похмелиться? Я ведь вчера нажрался до чёртиков. Но это и к лучшему - начинать новую жизнь лучше трезвым". Из зеркала на него смотрели голубые глаза, моргали веки с рыжими ресницами. Такие же рыжие брови хмурились, а на лбу были глубокие морщины. Вертикально, словно речка на карте, пересекала его лоб вена. Нос с небольшой горбинкой, с расширенными ноздрями, казалось, принюхивался к каким-то запахам. Губы. Кириллу не нравились его губы, вернее, верхняя. Её середина выступала над нижней губой своим острым уголком. Широкий подбородок делал лицо почти круглым. Кирилл глянул направо и налево и плюнул, но верхняя губа помешала слюне вылететь, и та, как всегда, упала на голое плечо. " Ещё одна глупая привычка, надо от неё избавиться. Сколько раз я оконфуживался из-за неё!" - с досадой подумал рыжий мужчина.
   Тёплый воздух дыхнул Кириллу в лицо, когда он открыл дверь подъезда. Коричневый кримпленовый костюм сидел на нём прекрасно, как тогда на выпускном вечере. Пуговица воротника была расстёгнута на белой нейлоновой рубашке. Брюки клёш лёгкой складкой ложились на коричневые туфли с жёлтыми пятнами. Платформа и высокий каблук подняли Кирилла примерно на шесть сантиметров. И, как все люди ниже среднего роста, он ощущал себя довольно высоким, когда надевал обувь на высоком каблуке. Не знал он одного: мода сильно изменилась за семнадцать лет, и в этом одеянии он будет выглядеть как белая ворона. Но этого он не знал, да и не мог знать, так как всё время он тратил на поиски пищи и выпивки. Когда его нога в коричневом ботинке ступила за порог подъезда, все старухи, сидевшие под кронами деревьев на скамейке, словно по команде, обратили свои любопытные взоры на скрипнувшую дверь. Без тени смущения они разглядывали вышедшего из подъезда. Их старческие глаза помолодели, но, признав знакомое лицо соседа-алкаша, они потупили взгляд. То, что с соседом произошла перемена, они поняли, но то, что произошло Кирилл остановился, изучающее посмотрел на сидевших, и сказал:
  - Здравствуйте, бабуси! - глянул по сторонам и захотел сплюнуть, но, вспомнив, что решил избавиться от дурной привычки, глотнул слюну, а про себя подумал: " не придётся вытирать слюну рукой с одежды при людях. Да, видать, умею, да жаль, поздно!" - он хмыкнул.
  - Здравствуй, Кирюша! - писклявым голосом поздоровалась одна худенькая бабушка. - Никак, жениться собрался, так вырядился?
  - Пора, Кирюшенька, пора! - поддержала другая.
  - Жениться? - задумчиво протянул Кирилл. - Может, и жениться, - он пошарил в карманах и достал сигареты " Прима", положил одну в рот и стал искать спички, но глянул на старушек и понял, что они не одобрят, если он закурит при них. Не сказав больше ни слова, он отошёл, чиркнул спичкой и поднёс к сигарете. Тут ему снова вспомнилась золотая трубка. Лёгкий ветер потрепал ему рыжие кудрявые волосы, чем напомнил то маленькое облачко из сна. По всему его телу разлилась приятная истома. " Ну, что, вперёд!" - сказал он про себя и сплюнул. Верхняя губа, как всегда, помешала слюне, и та повисла на рукаве пиджака. Кирилл быстро стёр её рукой и пошёл прочь от дома за своим счастьем. Он был уверен, что непременно найдёт его.
  Володин налил в чашку горячего чая, и над чашкой образовалось едва заметное облачко пара. Оно напомнило ему что-то из сна. Он напряг всю свою память, чтобы вспомнить, что ему снилось, но усилия его были напрасны. После крепкого сна то, что произошло с ним, не казалось таким уж важным и значительным. Что-то изменилось в Викторе за эту ночь, и он прекрасно осознавал это, но, как он ни пытался понять, что, всё равно никакого выхода сделать не мог. " Будь что будет! - подумал Виктор, вставая из-за стола. - Пойду наслаждаться последними деньками лета, а там зима, можно будет и подумать".
   Джинсы, кроссовки и клетчатая рубашка хорошо сидели на Викторе. В такой одежде он чувствовал себя легко и раскованно. День был уже в разгаре, когда он слился с толпой. Безо всякой цели он брёл по улице. На противоположной стороне дороги так же шастал народ. Машины неслись в разные стороны. Не понимая, почему, Володин всё всматривался в прохожих на другой стороне дороги. Деревья, стоявшие там, бросали свою тень на тротуар. Народ в разноцветной одежде утопал в тени и снова выныривал. Лёгкий ветер шевелил их ещё летнюю одежду. Солнце ещё светило по-летнему, но в воздухе уже пахло осенью. Откуда-то из-за города доносился запах скошенного сена.
  Володин чувствовал себя хорошо, и то, что приключилось с ним, казалось ему прошлым из чьей-то другой жизни. Он не хотел думать, что ему придётся отвечать за совершённую им аварию. Он хотел жить сегодня, сейчас, и наслаждаться окружающей его средой. Почему-то ему казалось, что всё это, что окружает его, подарено ему на прощание. А впереди недалеко, где-то за несколькими днями, а может, часами, его ждёт холод, сырость и темнота. Ему хотелось взять от этих последних часов всё, что есть лучшее в этой жизни. " В земной жизни наилучшее - это женщины", - буркнул про себя Виктор и быстро оглянулся, не услышал ли кто, как он разговаривает сам с собой. Убедившись, что на него никто не обратил внимания, он снова устремил свой взгляд на противоположную сторону. " Или девушки", - снова вслух сказал Виктор. Его глаза буквально прилипли к девушке, нырнувшей в тень дерева, и казалось, прошла вечность, прежде чем она снова появилась в лучах солнца. Её лёгкое, короткое голубое платье шевелил ветер. На какой-то миг Виктору показалось, что та девушка - это его жена. У неё было такое платье, или очень похожее. Но, повнимательнее присмотревшись, к русым волнистым волосам, слегка касающихся голых плеч девушки, Виктор с облегчением вздохнул. " Ну и дурак же я! Я же сам закопал её в землю своими руками! Надо же такому привидеться!" - взгляд его не отрывался от тонкой стройной фигуры. Стройные, в сиреневых туфлях, ножки уверенно ступали по залитому солнцем тротуару.
  - Куда прёшь? - крикнул Виктору в лицо нервный голос толстой женщины.
  - Ой, извините, - вымучил улыбку Виктор, не зная, за что извиняется.
  - Мне твои извинения не нужны! Смотреть надо, а не ворон ловить! - продолжала ворчать толстуха, но Виктор её уже не слышал. Он прибавил шаг и выжидал, пока проедут машины, чтобы перейти на другую сторону. Девушка снова нырнула в тень дерева. Боясь потерять её из вида, Володин перед самым носом машины перебежал дорогу. Он шёл за ней метрах в десяти. Девушка, не оглядываясь, вышла на площадь. Все скамейки в тени были заняты. Она направилась к скамейке, стоявшей неподалёку от постамента, на котором когда-то стоял памятник Ленину. Виктор приотстал и посмотрел на то место, где раньше стоял памятник.
  Он вспомнил, как однажды они сидели с Надей на той скамейке, на которой теперь сидела девушка. Тогда Ленин ещё стоял на своём месте. Он спросил тогда Надю:
  - Почему ты садишься на эту скамейку?
  - А я хочу смотреть ему в лицо! - она показала на Ленина и засмеялась.
  От этих воспоминаний голова Виктора загудела, и всё вокруг стало темнеть. Не понимая, что происходит, он оглянулся. Ночь ложилась на землю. В его ушах раздался металлический голос его жены. Сверкнула молния, и осветила кладбище. Перед ним стояла Надя и смеялась. Он снова был возле кладбища, но теперь было темно. Над кладбищем появилась большая голова того старика с длинной седой бородой. Она содрогалась от смеха. Прищуренные старческие глаза светились зелёно-красными огнями. От противного хриплого смеха старика содрогались могилы. Внезапно всё исчезло, и Виктор видел только ночь. Словно на рассвете, уходила темнота. Он снова увидел людей, но они вели себя как обычно, словно не замечали внезапного прихода ночи. Тут Виктор понял, что это произошло только с ним. Он увидел едва заметную светлую фигурку, сидевшую на скамейке. Словно пьяный, он побрёл к девушке.
  - Вам плохо? - спросила девушка, вскакивая с места.
  - Уже лучше, - Виктор присел. Девушка села рядом. Виктору захотелось рассказать всё о том, что он натворил, и что происходит с ним в последнее время. Ему было без разницы, кому рассказывать, только бы избавиться от тяжёлого груза. И хотя бы маленькую частицу переложить на чьи-то плечи. Он снова почувствовал подъём настроения. Он удивился такой перемене. Ему снова захотелось жить настоящим. Он осознал, что сидит возле той девушки, за которой бежал: это ещё больше приободрило его. Его глаза видели залитую солнцем площадь. Ночь ушла полностью, не оставив даже следа.
  - Бывает и такое, - сказал Виктор и перевёл взгляд с площади на девушку. Что-то знакомое увидел он в её лице. Чёлка русых волос закрывала лоб и брови. Большие серые глаза смотрели на Виктора, и он видел в них недосягаемую глубину. Накрашенные ресницы изредка моргали. Нос ровный, немножко заострён. Верхняя губа чуть-чуть короче нижней: такие губы говорили об сексуальности. Нижняя чуть подрагивала, словно девушка собиралась что-то сказать. Симпатичное овальное лицо казалось простым и открытым.
  - А вы красивая! - выпалил Виктор, удивившись сам себе, что сделал комплимент незнакомой девушке.
  - Спасибо, - смущённо поблагодарила девушка. Она улыбнулась, и Виктор увидел ровные белые зубки.
  - А как вас зовут? - Виктор продолжал в том же духе. Лицо девушки вытянулось от неожиданности. Поколебавшись, она ответила тихим спокойным голосом:
  - Катя.
  - Екатерина, значит? - не отрывая глаз от девушки, неразборчиво протянул Володин.
  - Нет, Екатериной меня не нужно звать, я Катя, я и "Катя" не люблю. И вообще, я не люблю своё имя, - в её голосе слышалась нервозность.
  - Извините, не знал, на будущее запомню.
  - А почему вы решили, что у нас будет будущее? - Катя пристально смотрела на Виктора, и что-то подсказывало ей, что оно обязательно будет.
  - А можно на "ты"? - спросил Виктор. - Я не могу разговаривать с девушками на "вы" - чувствую себя школьником и сразу вспоминаю себя маленьким, когда стоял перед школьной учительницей, не зная, что соврать, когда не сделал домашнего задания.
  - Конечно. Я тоже чувствую себя на равных, если обращаюсь на "ты".
  - Катя, а почему ты села на эту скамейку? Хотя все скамейки в тени и заняты, но для тебя нашлось бы одно местечко.
  - Когда пьедестал не пустовал, я садилась тут и смотрела вождю в лицо, - девушка засмеялась. Смех её снова напомнил металлический смех Нади на кладбище. По телу Виктора пробежали мурашки, заныло под ложечкой. Чтобы не выдать себя, он вымучил улыбку, но его гримасу Катя не заметила. Она смотрела в ту сторону, где когда-то в снег и дождь исправно нёс свой пост великий Ленин. На мгновение Виктор увидел, как на пьедестале появилась большая голова старца. Длинная седая борода развевалась в воздухе. За обнажёнными гнилыми зубами появилась чёрная дыра. Перед глазами Володина всё поплыло. Площадь, выложенная квадратными плитками, уменьшилась и округлилась. В ушах Виктора гремел ненавистный ему хохот. Он закрыл руками глаза, а тело его, казалось, оторвалось от земли и парит в воздухе.
  - Что с тобой? - спросила Катя. - Может, скорую вызвать?
  Услышав голос девушки, Виктор мгновенно перенёсся из округлённой площади на прежнее место. Оглядевшись, он снова почувствовал себя в порядке.
  - Ты бы хоть сказал, как тебя зовут, прежде чем умирать, - иронически сказала девушка.
  - Витя я, Витя, - сказал Володин и, сделав руки в замок, опустил их на колени. В него как будто влился свежий поток бурлящей жизни. Сидящие на скамейках люди и торопливые прохожие показались более приятными, чем были тогда, как он вышел из дома. Его душа снова пела и хотела праздника. " Я хочу жить и любить!" - чуть не крикнул Виктор. Бурлящее настроение просилось наружу. " Странные вещи происходят со мной", - подумал он.
  - Виктор, ты не здоров? - настороженно обратилась Катя. Что-то притягивало её к нему. Было мгновение, когда ей показалось, что она уже встречалась с ним, но эта уверенность тут же исчезала, и появлялось противоположное чувство: возникала необъяснимая настороженность.
  - В каком смысле? Что ты имеешь в виду? - Виктор обиженно посмотрел на девушку. " И вправду она мила, - подумал он. - Но почему я заметил у неё сходство с Надей? Может, смех похожий? Но это сейчас не важно. Мне будет с ней, наверно, хорошо, если она согласится провести со мной какое-то время. Может быть, может быть"...
  - Я не имею в виду ничего плохого, то есть, не думаю ни о чём плохом. Ты понимаешь меня? - фразы девушки были вымученными, и она заёрзала. Ей захотелось убежать. Бежать и не видеть больше этого человека. От него исходил ужас. Его лицо напоминало мёртвого человека. Катя почувствовала, как что-то надвигалось на неё, невидимое и страшное. Хоть она его и не видела, но знала, что это нечто тут, рядом, и хочет её смерти. Она почувствовала себя маленькой девочкой, которая хочет к маме. Только мама смогла бы спасти её от надвигающейся смерти. Но её второе существо твердило: " Глупости всё это, что ты ещё выдумала? Средь белого дня никто не решится причинить тебе зло". " Да, но я же это чувствую", - и снова приходило на выручку второе её существо: "Не выдумывай, всё это чушь собачья".
  - Наверно, это от солнца, - спокойно сказал Виктор. - Я думаю, что со мной всё в порядке.
  - Да? - спросила Катя и окончательно отогнала от себя дурные предчувствия. - Может, пойдём куда-нибудь в тень?
  - Лучше в кафе, хоть пивка попьём. Ты пьёшь пиво? - Виктор поднялся.
  - Да, иногда, - её охватил прилив нежности к этому незнакомому человеку. Её захотелось пойти с ним туда, куда он её позовёт. " И что это за чушь лезла мне в голову? Нормальный парень! - девушка посмотрела на Виктора, поднимаясь, - нет, не парень, а мужчина. Да, мужчина, это ему лучше подходит", - она решительно шагнула рядом с Виктором.
  Лёгкий ветер невидимой рукой подгонял их в спину и будто шептал им вслед: "Вы будете счастливые, идите!"
   Многие прохожие задерживали свой взгляд на Кирилле Кирилловиче; он даже несколько раз оглядывал себя - всё ли с ним в порядке? Вроде всё было как надо. " А может, на спине что-нибудь? - подумал про себя Кирилл. - Нет, они осматривают меня со всех сторон. Интересно, почему?" Он пока не догадывался, что привлекает к нему внимание. Хоть одежда на нём была чистая и хорошо сидела, смотрелась она довольно странно. Время беспощадно и к одежде. Поскольку он столько лет не обращал внимания на то, как одеваются люди, ему и в голову не приходило, что внимание прохожих будет привлекать его одеяние. " Это и к лучшему, легче будет зацепиться за ту ниточку, которая приведёт меня к богатству. Только бы не оборвать её прежде времени! Но нет, я буду осторожен, как никогда. Только так я смогу изменить свою жизнь. Да, только так", - подвёл итог Кириллов. Он посмотрел по сторонам, вознамерившись сплюнуть, но, вспомнив, что он решил избавиться от дурной привычки, сглотнул слюну. Он понял, почему на него оглядываются люди, но решил не акцентировать на этом внимания, чтобы сосредоточиться на самом главном. По улицам проносились машины разных цветов и разных марок. Советскую машину от иномарки он отличить не мог. Да и то, что советской власти давно нет, он тоже не знал. Впереди замаячила вывеска кафе " Встреча". Кириллов остановился, сжал губы и вслух проговорил: " Это знак судьбы". Проходившая мимо бабушка спросила его:
  - Чего, сынок?
  - Ничего. Ступай, бабушка, своей дорогой, и не стой у меня на пути, - твёрдым голосом сказал Кирилл и уверенно шагнул к вывеске.
   Дверь легко поддалась толчку. Нога в коричневом ботинке, с жёлтым пятном на носке, ступила на территорию кафе. Думать Кириллу было не надо; что делать дальше, он знал заранее, словно кто-то в нём поселился и теперь руководил дальнейшими его действиями. Он направился к стойке.
  - Сто грамм! - сказал Кирилл девушке за стойкой. Немного подумав, он изменил своё решение: Нет, лучше бутылку пива.
  - Вам какого? - с ухмылкой спросила девушка: то ли глазки ему строила, то ли ещё что-то было там в её красивенькой головке. Кириллов так и не понял.
  - Жигулёвского.
  - А это что за явление? - спросила Катя у Виктора, кивая в сторону стоявшего возле стойки. - Он, что, из прошлого?
  - Не знаю, - пожимая плечами, ответил Виктор и, чтобы не продолжать больше обсуждение незнакомого ему человека, пригубил стакан. Ему почему-то не хотелось потешаться над вошедшим.
  - А ты бы тоже ничё смотрелся в такой одежде! - Катя громко засмеялась, видимо, представила Виктора в кримпленовом костюме.
   Кириллов взял бутылку и стакан и направился к столику, за которым сидел мужчина и хохочущая девушка.
  -Возле вас не занято? - спросил Кирилл, положив свою покупку на стол. В кафе пустовали все столики, ожидая, когда за них кто-то сядет и начнёт молоть всякую ерунду. Но Кириллов пренебрёг ими и подошёл к столику, где сидела парочка. Катя от неожиданности замолкла и подняла свои серые глаза на человека, который стоял рядом. Не зная, почему, Виктор сказал:
  - Садись, раз пришёл.
  - Ну, спасибо за гостеприимство, - Кириллов отодвинул стул и опустился на него. Девушка в недоумении смотрела на Володина, что ты, мол, разрешил помешать нашему уединению? Ещё Виктор прочитал в её глазах: " Тебе, что, плохо со мной одной? Ещё барыга какой-то нужен? Виктор опустил глаза и снова стал цедить пиво из стакана.
  " Ну, вот и встретились, - проскользнуло в голове Виктора. - Странно, почему я это подумал? И у меня такое чувство, вроде как быть нам закадычными друзьями до самой смерти. Ну и чувства у меня!" - он покачал головой.
  - Тебе снова плохо? - спросила девушка.
  - Нет, всё в порядке, не обращай внимания, - успокоил Катю Виктор.
  - А что, ему уже было плохо? - внёс свою лепту в разговор Кирилл, будто они были друзьями. Он наполнил стакан пивом, и пена перелилась через край. Кириллов сделал большой глоток.
  - Не лезь не в своё дело! - грубо сказала девушка. - Пьёшь своё вонючее пиво, и пей!
  - Девушка, вы почему на меня кричите? - спокойно спросил Кирилл. - Между прочим, вы тоже пиво пьёте. А я просто поинтересовался, - Кирилл глянул по сторонам, но, опомнившись, сглотнул слюну.
  - Всё нормально, Катя, не нервничай! - Виктор положил свою руку на тонкие пальцы Кати.
  " И эта девушка, - думал Виктор. - Как-то уж очень легко получилось знакомство с ней. Безо всяких усилий и без всяких свиданий. Если это знакомство было уготовано судьбой, то и этот человек из прошлого появился не зря. Да, если чему-то суждено быть, то изменить это человек никак не может. А если бы мы пошли в другое кафе, интересно, и там бы появился этот человек? Скорее всего, да. Что толкнуло его на то, чтобы он подсел к нам? Может, задать ему такой вопрос? Это будет выглядеть слишком грубо. Да и Катя что подумает? Я хочу, чтобы она не думала плохо обо мне, хотя и знаю её такое короткое время. Ну да ладно, пускай думает, что ей взбредёт в голову, а я этого козла порасспрашиваю".
  - Как тебя зовут? - убирая свою руку с пальцев Кати, спросил Виктор.
  - Кириллом, - человек в старомодной одежде ответил с такой интонацией, будто все люди обязаны знать его имя.
  -Так вот, Кирюша, катись отсюда, пока я тебе не поцарапала твоё личико, - сквозь зубы сказала девушка и глянула на свои ногти. Но, убедившись, что они у неё не такие уж и большие, глянула на Виктора. Её глаза говорили: " Если что, ты мне поможешь!"
  - Катя, не надо! Ты зачем человека обижаешь, можно ведь и по-хорошему поговорить! - спокойно сказал Виктор. - И потом, может, он сам расскажет, зачем к нам пожаловал, может, дело у него?
  - Действительно, Катя, зачем человека обижаешь? - перехватил инициативу разговора Кирилл. - А насчёт дела, это ты правильно заметил, - Кириллов посмотрел на Виктора. - Дела как такового пока ещё нет, но...
  - Что значит "пока ещё нет"? - спросил Володин.
  - Ну, ты должен меня понять, - ответил Кирилл, сам не зная, о каком деле он хочет поговорить. Чего-то определённого на примете у Кириллова не было, да и быть не могло, если человек отстал от жизни на семнадцать лет. - На самом деле, дело тут вот в чём, - Кирилл тянул лямку. - Дело в том, что вы мне понравились, - он весь засиял оттого, что нашёл, как ему показалось, ниточку разговора.
  - Слушай-ка ты, мудило, чеши-ка отсюда! - прервала Кирилла Катя.
  - А что, разве это не может быть делом? - Кирилл бросился защищать свою позицию разговора. - Это ведь тоже может быть делом! Ну, правду я говорю? - обратился он к Виктору.
  - Не знаю, к каким ты относишься сексуальным ориентациям, но мы нормальные. А просто так подойти к незнакомым людям и говорить им комплименты может показаться не слишком вежливо, - Виктор говорил без эмоций, но давал понять, что им с Катей хотелось бы остаться одним.
  - Ты прав, конечно, но я не имел ничего такого, что бы выходило за рамки приличия, - Кирилл подумал: "Да как я складно говорю", и продолжил: В этом и заключалось моё дело. Вы мне симпатичны, и поэтому я пришёл высказать вам свои симпатии. Но а вообще-то, это не главное. Главное заключается в другом. - Кирилл где-то слышал, что к началу разговора нужно подходить дипломатически.
  - Слушай, ты, чучело огородное, говори, что тебе надо, и чеши отсюда! - Катя плеснула в лицо Кириллу остатки пива. Кириллов тыльной стороной ладони вытер лицо и глянул на Виктора.
  - Она дикая кошка, и её надо обуздать, но она мне нравится! - сказал Кирилл и глянул по сторонам. На этот раз он не сдержался и сплюнул. Препятствием, как всегда, была губа, и слюна повисла на правом плече. Он торопливо вытер её.
  Со стен кафе смотрели люди в старинных одеждах. У бородатых мужиков в руках были кружки с пенящимся пивом. Женщины в длинных платьях держали бочонки и ласково улыбались. Их лица сияли от счастья, что они угощают хмельным пивом своих мужчин. Кириллова так привлекла картинка на стене, что он полностью переключил своё внимание на неё. Ему казалось, что это он один из тех богато одетых мужчин, подносит деревянную кружку к губам.
  - Ты долго будешь ещё тут сидеть? - недовольно спросила Катя.
  - Чего? Простите, я засмотрелся, - Кириллов оторвал взгляд от картины и сделал последний глоток.
  - Мужик, иди лучше отсюда, а тоя за свою девушку не ручаюсь! - спокойно сказал Виктор.
  - Ну ладно, пусть будет так. Но вот что ещё хочу сказать: это не последняя наша встреча, - Кирилл Кириллович поднялся, глянул по сторонам, потом перевёл взгляд на девушку и сглотнул слюну.
  " Наверно, не последняя", - подумал Володин. Уверенной походкой Кириллов вышел из кафе.
  - Ну и тип! - возмущённо произнесла Катя.
  - Да, бывают и такие, - задумчиво сказал Виктор. - Ну, да бог с ним. Слушай, Катя, а может, ко мне пойдём?
  - А с кем ты живёшь?
  - Один.
  - А где твоя жена?
  - Жена? - Виктора передёрнуло. Он почувствовал, как к его лицу хлынула кровь. Он был уверен, что оно у него сейчас красное.
  - Я подумала, что у такого мужчины должна быть жена или, по крайней мере, сожительница.
  - У меня была жена, - осторожно начал Виктор. Он подбирал слова, чтобы в них не было ничего двусмысленного. - Но обстоятельства сложились так, что нам пришлось расстаться. Но я об этом не жалею. Всё, что ни делается, делается к лучшему.
  - Ты сейчас скажешь, что, если бы ты был сейчас женат, то мы бы не встретились?
  - Да, я так думаю, - ответил Виктор.
  -Давай лучше уйдём? - устало сказала девушка. - Я хочу на улицу.
  - Пойдём, - Виктор поднялся.
  На улице их окутал тёплый воздух. Лето было на исходе, но последние свои деньки оно делало такими, чтобы они запомнились надолго. " Да, это лето я буду помнить долго", - подумал Володин и огляделся по сторонам. У него было предчувствие, что тот человек, который подходил к ним в кафе, следит за ними. Вот, что ему было надо от них, Виктор так и не понял. Ему казалось, что, если бы напрячь свой ум, то он бы смог понять или хотя бы предположить, зачем незнакомцу понадобилось подходить к ним. Виктор догадывался, что подошедший и сам точно не знал, для чего он решил посидеть с ними за одним столиком. Наверно, им тоже руководило желание побыть с незнакомой парой, так же как и Виктору хотелось побольше узнать незнакомца. " Нет, теперь я его уже знаю. Кирилл Кириллович Кириллов. Да, но он не говорил полностью свою фамилию, имя и отчество. Тогда откуда мне это известно?" Володин шёл рядом с Катей и почти забыл о её существовании. Он пристально посмотрел на неё и словно очнулся.
  - Катя, а куда мы идём?
  - Что? - она глянула на Виктора и опешила. - Что ты спросил?
  На её лице Володин прочитал недоумение. Её мысли были далеко: она пыталась понять, почему ей был так неприятен тот человек. "Ещё и пиво плеснула ему в лицо. Он вроде ничего не сделал дурного. Раньше я не была такой агрессивной. Что это на меня нашло?"
  - Ты о чём думала?
  - А знаешь, я думаю, что глупо поступила в кафе. Ты как считаешь?
  - Не стоило... я имею в виду пиво, - с каким-то огорчением произнёс Володин.
  - Я тоже так считаю. Но теперь поздно. Я не такая. Ты веришь мне? Я не знаю, что со мной произошло. Внутри у меня всё кипело; я понимала, что делаю что-то не так, но остановиться не могла. Мне показалось, что именно этот человек может сделать что-то недоброе. А вторая моя половина говорила, что он хороший, но она была слабее, и та, другая, победила. Теперь она затаилась, и я снова такая, как была раньше. Если я его ещё раз встречу, то извинюсь перед ним. Ты хочешь, чтобы я так сделала? - Катя подняла свои серые глаза на Виктора, и он увидел в них раскаянье. Она искренне сожалела.
  - Я понимаю тебя и думаю, ты правильно сделаешь.
  
   ПРИЗНАНИЕ,
   Виктор проснулся и, не открывая глаз, пошарил рукой возле себя. Так оно и есть. Рядом с ним лежала женщина. Он слегка приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что это именно та девушка, с которой он познакомился вчера. Да, это была она. Из-под одеяла виднелись русые волосы, раскинувшиеся по подушке. Она лежала к нему спиной; он слышал её ровное дыхание. Убедившись, что это ему не приснилось, он стал вспоминать, что произошло вечером. Почему-то его не мучила совесть из-за того, что он так ничего и не смог. После Нади у него не было женщин и, как ему казалось, уже появилось желание обладать какой-нибудь, но что-то помешало ему. " Может, теперь я вообще больше не смогу никогда? Должна же быть какая-то причина или объяснение этому? А вдруг она меня заколдовала? Она же ведьмой была! Всё это так и может быть, но... Но что "но"? Или я стал импотентом? Катя, вроде, не обиделась, а может, просто не хотела меня огорчать. Перед ней я не чувствую себя виноватым. Сейчас мы расстанемся, и поминай, как звали. А если когда-нибудь и встретимся, то я её просто не замечу. Хотя навряд ли это произойдёт".
   День был пасмурный, и в комнате было как-то неуютно. Виктор подумал, что впереди зима, а зимой будет очень тоскливо засыпать и просыпаться одному. "Конечно, лучше, чтобы она осталась, но это зависит не от меня".
  - Ты проснулся? - не поворачиваясь, спросила Катя.
  - Да, - спокойно ответил Виктор, хотя и вздрогнул, когда услышал голос девушки.
  - А о чём думаешь?
  - Думаю? - Володин глубоко вздохнул и заложил руки за голову. - О вчерашнем, - он не соврал.
  - Ну, и что придумал?
  - А что я могу придумать? Видать, выдохся как мужчина.
  - Нет, физически ты ещё здоров как бык. У тебя, наверно, была сильная психологическая травма, и она кровоточит, поэтому ты не можешь направить свои мысли куда надо. А без приказа твоего мозга твоё тело действовать не может, - она не поворачивалась к нему.
  - А природный инстинкт?
  - Я думаю, человек чуть выше животного.
  Успокоение Кати не сильно обрадовало Виктора. Но в её голосе он услышал какую-то обнадёживающую нотку. Похоже было, что она не собирается уходить, и её не смутило то, что у Виктора ничего не получилось.
  -С такими мужчинами женщины, как правило, не живут, - Володин хотел знать точно, что она решила предпринять дальше. Где-то в глубине души что-то щемило и, хоть он и заставлял думать себя, что не будет жалеть, если девушка уйдёт, но всё равно ему хотелось, чтобы она осталась.
  - А у тебя это впервые? - девушка лениво повернулась на спину.
  - Да, но... - Виктор замолчал, так как его подмывало высказать всё то, что его мучило. Но страх перед тем, что она выдаст его, побуждал его не спешить. Доказательств, конечно, нет, но милиции не трудно будет проверить, тем более что его жена находится в розыске.
  - Мне кажется, что тебя что-то мучает, - Катя посмотрела своими распахнутыми серыми глазами на Виктора.
  - Почему ты так решила? - он бросил на неё колючий взгляд и перевёл глаза на потолок.
  - Я думаю, что у тебя произошёл какой-то психологический срыв.
  - Слушай, ты что, хочешь стать моим психиатром? - в его голосе послышалось раздражение. Хотя он и хотел кому-то открыться, но он не желал, чтобы из него вытягивали признания, словно жилы из живого организма. Если он решит выплакаться, то это будет по собственной воле и без всяких на то понуканий другими.
  - Ты что, обиделся? - Катя потянулась рукой к его волосам.
  - Это не важно, когда надо будет, сам расскажу, - Володин грубо оттолкнул руку девушки и встал, нервно начал напяливать на себя одежду.
  - Извини, я не хотела тебя обидеть, - она приподнялась на локти. Катя сверлила спину Виктора каким-то едким взглядом. У неё вертелось на языке: " Ну, что, нашла ниточку, за которую дёрну - и всё посыплется?" - но она промолчала. Она понимала и то, что это не она думает, и такие мысли появились откуда-то извне. Нет, она очень хотела быть с этим мужчиной, и она не обижалась, что в первую ночь он ничего не смог. Но в ней словно просыпалась другая, злая и коварная, которая хотела раздавить его, как клопа, а потом смеяться и потешаться над ним. Смотри, мол, сумела тебя растоптать и вытянуть из тебя то, что ты скрываешь! Виктор почувствовал её колючий взгляд и резко повернулся.
  - Ты чего это? - спросил он. Он почувствовал, как она на него смотрела.
   После того как Виктор вышел на кухню, Катя встала и накинула рубашку Володина на голое тело. Пройдя на кухню, она остановилась и молча смотрела, как Виктор возится с чаем. Он не сразу услышал, как вошла Катя. Обернувшись, он увидел девушку: на ней была его рубашка, которая доходила ей почти до колен. Из-под незастёгнутой рубашки выглядывали все женские прелести. Девушка без тени смущения широко открытыми глазами смотрела на Виктора и видела, как он пожирает её глазами. Но мужская плоть Виктора так и не дала о себе знать. Он с досадой подумал: " Фигурка у неё, конечно, хороша, и всё остальное тоже, но, увы, мой организм её не возжелал". Катя присела на табуретку возле стола.
  - Чай будешь? - хмуро спросил Володин.
  - А кроме чая, у тебя ничего нет?
  - Нет, ты же сама знаешь, вчера ещё спрашивала.
  - Ах, да, я забыла, - девушка глубоко вздохнула, и грудь её высоко поднялась. Розовые набухшие соски, как бутоны, выскочили из-под рубашки. Катя сделала гримасу, стесняюсь, мол, и запахнула рубашку.
  - Только чай, и есть кусочек сыра, хлеб, правда, старый. Надо в магазин сходить, - Виктор старательно наливал чай.
  - Спасибо и за это, - равнодушно сказала Катя и принялась отхлёбывать горячий чай. Приятный запах ударил в нос, и она блаженно прикрыла глаза. Виктор молча пил и изредка бросал взгляд на прекрасное создание, сидевшее перед ним. " Да, подвёл меня мой организм, - размышлял Володин, - не смог я насладиться таким прекрасным телом. Теперь уж одному богу известно, когда ещё доведётся прикоснуться к таким прелестям. Интересно, а если бы на её месте была другая? Наверно, произошло бы то же самое. Если ещё раз выпадет такой случай, то, наверно, попробую, а к этой прикасаться больше не буду". Эти мысли, словно ураган, вырвались из головы Виктора и, если бы он попытался вспомнить, о чём думал секунду назад, то ничего бы не вышло. Словно снежный ком, всё увеличивались и сметали всё на своём пути другие мысли. И вот вскоре они заполонили всё то пространство мозга, где бродили другие думы. Виктор опомнился только тогда, когда произнёс фразу:
  - Я убил свою жену, - он не испытал никакого страха и никакой неловкости за своё признание. Ему даже стало как-то легче, и по всему телу разлилась приятная истома. Он смотрел в глаза Кати и видел, как они наполняются страхом и ужасом от услышанного. Её передёрнуло, и она поперхнулась горячим чаем.
  - Ты? - еле выговорив сквозь удушающий кашель, спросила Катя.
  - Да, и ничуть не жалею. Она была ведьмой, и я рад, что сделал это. Она мучила меня: трахалась на моих глазах с дряхлым стариком. Я не смог выдержать и перенести всё то, что она творила, отвёл её в лес и задушил, а потом своими руками закопал, - слова лились из Виктора, и он не хотел останавливаться. Его глаза тупо смотрели на чашку, но ничего там не видели. Казалось, что он смотрит вглубь себя и помогает своим взглядом выгнать из себя страшную тайну. - Ты слышишь, я не жалею, что убил её! И я не боюсь, что ты заявишь в милицию! Тебе, конечно, этого не понять, но мне плевать! Просто я давно хотел кому-то рассказать, что я натворил. Но я не жалею, а если ты пойдёшь в ментуру, то давай, дуй прямо сейчас! - Виктор поднялся, схватил девушку за плечо и рывком поставил на ноги. - Топай отсюда и зови своих ментов!
  - Витя, подожди! - дрожащим голосом умоляла девушка. Её тело покрылось гусиной кожей; вся она дрожала. Из больших серых глаз покатились слёзы. Виктор толкнул её, и она упала на табуретку. Её колени и руки дрожали, иона старалась унять дрожь.
  - Ты хотела знать, какой у меня был психологический срыв, вот, теперь знаешь, - сквозь зубы процедил Володин и подошёл к окну. Его взгляд блудливо шастал по улице. Там бродили мерзкие людишки, вонючие жестяные банки на колёсах ездили в разные стороны. Даже ещё зелёные деревья вызывали в нём предблевотное состояние. Его тошнило от жизни, и хотелось побыстрее закрыть навеки очи, чтобы не видеть этого вонючего мира. Немного оправившись от потрясения, Катя заговорила дрожащим голосом:
  - Почему ты решил, что я заявлю в милицию? Ты даже не спросил меня, что я думаю о том, что услышала. Ты набросился на меня, будто я виновата в случившемся.
  - Заткнись, - буркнул Виктор. - Я и сам не знаю, что со мной происходит, а тут ещё ты скулишь. Убирайся отсюда, и попробуй сделать так, чтобы я тебя никогда больше не встретил!
  - Зря ты так, Витя! - еле слышно сказала девушка, поднялась и вышла. Она не хотела уходить от этого человека, хотя и сама не знала, почему. Ей казалось, что она знает его целую вечность, и роднее человека у неё нет. Даже мать казалась ей какой-то чужой и далёкой. Да, она её родила, но, если бы и не родила, то Катя была бы больше ей благодарна.
  Опустошённая и обессилевшая, девушка сбросила с себя рубашку и упала на кровать. Накрывшись с головой, она дала волю слезам. Шмыгая носом и вытирая пододеяльником слёзы, она думала, почему же она такая несчастная, и за что ей всё это. " Почему он меня выгоняет? Я не хочу уходить! Я больше не хочу оставаться без него, и не останусь!" Она сосредоточилась на этой мысли и приняла решение: " Я не уйду, пускай даже убьёт!" Слёзы перестали катиться, дрожь прошла, и Катя почувствовала какой-то приятный уют под чужим одеялом. Но ей казалось, что скоро это одеяло будет её, и ей всегда будет так приятно под ним засыпать. На неё нахлынула слабость, и она уснула.
   В какую-то нелепость превращалось всё, что видел Володин из окна. Люди теряли свой нормальный лик, затем фигуры их съёживались и становились похожими на муравьёв. Дома теряли ровные очертания и сминались, как пластилиновые. Деревья по-змеиному выгибались и сворачивались в длинные гнутые стебли. Машины уже не ехали, они смеялись и, как разноцветные мячики, катились в разные стороны. Вскоре весь этот отвратительный пейзаж перемешался и поблек, словно невидимые гигантские руки сгребли всё это грязное месиво в кучу и смяли в чавкающий комок. Грязно-тёмный комок взлетел вверх и прилип к солнцу. Перед глазами Виктора предстала чёрная ледяная пустота. Володин наблюдал, как это тёмное чудовище движется в его сторону. Он слышал дыхание и невыносимый смрад, которые двигались на него. Но страха он не испытывал. Приложив руки к оконному стеклу, он хотел соприкоснуться с тем невидимым и отвратительным, чего так боятся люди. По правде сказать, он ещё недавно боялся. На нём волосы вставали дыбом, когда он представлял нечто похожее. Но это время пришло, и наступил момент, когда он был готов драться, не зная, с чем. А ещё он знал, просто был уверен, что скоро увидит свою драгоценную жёнушку. Он жаждал теперь увидеть её, схватить за смолянистые чёрные волосы и оторвать их от головы. Он чувствовал, что это жуткое дыхание пустоты исходит от его Наденьки, и вскоре он её узрит. Темнота ударялась об оконное стекло, превращалась в чёрные куски, разлеталась в сторону. Он не ошибся: вдалеке появилась женская фигурка, обнажённая и какая-то бронзовая. Она находилась боком к Виктору; чёрные волосы напоминали змей, вылезших из головы. Они рвались в разные стороны, но концы их крепко были зажаты или приклеены к черепу ненавистной Виктору женщины. Голова была слегка повёрнута в сторону Володина, и на него смотрели два чёрных уголька. На бронзовом мёртвом лице виднелась уверенность в себе и непобедимость. Руки, как плети, свисали вниз. Но Виктор знал, что, когда она окажется на расстоянии вытянутой руки, то ухватится своими мёртвыми руками за его шею, и металлические пальцы не разожмутся, пока он не отдаст богу душу, а потом она снова будет ржать, как необъезженная кобылица. Тело Нади не шевелилось; она плыла по чёрной пустоте, и расстояние между ними уменьшалось. Внезапно Виктор пожалел, что выгнал Катю. Он не слышал, как она ушла, но он её выгнал, и помощи от неё ждать было бессмысленно. В то же время он смутно понимал, что он ещё находится в реальной жизни и, еси сделает то, что нужно, то избавится от жуткого видения. Но что ему надо сделать, он так и не мог придумать. Он забыл, что находится в своей квартире, и под его ногами реальный пол, но также ему чудилось, что он находится в мерзко пахнущей чёрной пустоте. И он жаждет оторвать ведьме голову. Бронзовое тело Нади увеличивало скорость и, вытянув руки вперёд, она ударилась об оконное стекло. В одно мгновение она разлетелась на мелкие кусочки и исчезла куда-то из поля зрения Виктора.
   Нехотя, с трудом отрывая глаза от ледяной ночи, Виктор повернул голову. Перед глазами была его родная кухня. Оцепенение отпустило его, и он глянул в окно. Сгорбившись, пряча свои головы в плечи, люди спешили покинуть прохладную улицу. После такого видения они показались Виктору чудными и близкими. Всё стало на свои места, и даже мрачная погода казалась Виктору раем после того, что он видел.
  Володин обвёл кухню пустым взглядом. Хоть она и казалась ему родной, но в то же время была какой-то опустошённой. Он побрёл в комнату. Его окутывало одиночество, и наваливалась пустота. Где-то в глубине мозга маячила живая мысль: "Катю-то надо было не выгонять". Подойдя к кровати, он отбросил одеяло, и в это время на него нахлынула радость. Словно груз, который он так долго нёс на плечах и от которого мечтал избавиться, свалился с его плеч. Ему захотелось схватить Катю на руки и носить её по комнате, покрывая поцелуями до тех пор, пока бы она не сказала ему: "Я никогда от тебя не уйду". Виктор даже наклонился, но что-то остановило его, и он замер в такой позе. " А стоит ли это делать? Если она поймёт, что я в неё втюрился, то наверняка будет вытворять то же, что и Надя". Такой ошибки он больше допустить не мог. Он опёрся на руки и сел на кровать, наблюдая за мирно спящей девушкой. Дыхание у неё было ровное; он ничуть не сомневался, что она спит. " Интересно, что творится в её красивенькой головушке? Какие черти или, наоборот, ангелы, бродят там?" - как-то отрешённо подумал Володин.
   Катя проснулась оттого, что ей стало холодно. Не пытаясь найти одеяло, она стала вспоминать, что ей снилось. Сон был хороший и весёлый; она даже смеялась, но что конкретно ей снилось, так и не вспомнила. Глаза открывать не хотелось потому, что она ощущала на себе чей-то взгляд. Кому он принадлежит, догадаться было нетрудно, но открывать глаза она боялась: он сразу начнёт её выгонять. " Как хорошо вот так лежать и знать, что тебя разглядывают, - подумала девушка, - но всю жизнь так не пролежишь". Веки её дрогнули, и Катя посмотрела на Виктора. В её глазах было столько преданности и жалости, что Виктор отвёл взгляд.
  - Проснулась? - мягко спросил Володин.
  - А долго я спала? - вопросом на вопрос ответила девушка, так как поняла, что сейчас он её не прогонит. - Укрой меня, я замёрзла, - ей хотелось подольше понежиться в кровати, которая так ей нравилась. Даже в своей кровати она не чувствовала себя так прекрасно.
  - Угу, - буркнул Виктор и натянул на неё одеяло.
  - Спасибо.
  - А ты, что, не собираешься уходить? - с какой-то жалостью спросил Виктор.
  - Я не хочу уходить и не уйду, если ты меня не выгонишь.
  - Не выгоню. Ты извини меня за то, что я вспылил, ладно? Если хочешь остаться со мной, в чём я сомневаюсь, то ты должна меня понять. Я не хотел тебя обидеть - ты ни в чём не виновата.
  - Я понимаю тебя и не обижаюсь, а если хочешь, мы можем поговорить о том, что случилось с тобой, - Катя поудобнее зарылась в постели.
  - Поговорим, - Виктор не осмеливался посмотреть на девушку.
   Блуждая взглядом по комнате, Виктор стал рассказывать подробно с того момента, как они летом с Надей пошли на кладбище. Катя слушала, не шевелясь, и будто сама присутствовала там, где Виктору пришлось пережить так много жутких моментов. По коже у неё бегали мурашки, и она боялась пошевелиться, чтобы не прервать рассказ Володина. Он рассказал и о той девушке, которую подобрал на дороге в дождливую ночь. В Катиной памяти снова всплыла картина, которую она как бы уже видела, но ей казалось, что то был сон или ещё что-то, чему она не могла дать объяснение. Но теперь, когда Виктор подробно описал тот случай, она точно поняла, что это была сама она. Не зря её мать говорила, что её несколько дней не было дома, но, кроме той картины, которую она вспомнила тем утром, она больше ничего не могла выкопать из своей памяти. Теперь она прекрасно понимала, что их что-то связывает с Виктором, и руку к этому приложили какие-то нечистые силы. " Теперь, тем более, что расставаться нам не надо, необходимо разобраться во всём", - подумала девушка и заговорила, когда Виктор закончил свой рассказ.
  - Виктор, а ты не помнишь лица той девушки, которая подсаживалась к тебе в машину? - Катя села и закуталась в одеяло так, что только лицо было открытым, словно она хотела спрятаться в своеобразный кокон, где она будет чувствовать себя в безопасности.
  - Нет, лица я не помню, - не отрывая глаз от грязного пола, ответил Виктор. - Хотя поначалу, когда я увидел тебя, мне показалось, что ты чем-то похожа на неё, но потом больше сравнивал тебя с Надей.
  - Ты знаешь, со мной тоже что-то произошло, чему я не могу дать объяснение. Я тогда ещё не знала тебя. Проснувшись утром, я вспомнила картину, похожую на то, что рассказывал ты: я была в машине в дождливую ночь, - Катя рассказала о том, как она пропала на несколько дней, и ничего не помнила. После услышанного Виктор перестал разглядывать пол и уставился на девушку.
  - Так, выходит, это была ты? - удивлённо спросил Виктор и впился глазами в девушку. - Почему ты мне раньше этого не сказала?
  - Когда? Ты же не давал мне и рта открыть! И потом, я не знала, что за рулём этой машины был ты! Я думала, что это был сон, и не более.
  - Да, ну и дела, - с вздохом протянул Володин и опустил глаза.
  - А ты знаешь, у меня в последнее время бывают ещё какие-то видения, словно я заглядываю по ту сторону реального мира, - неуверенно продолжал он. Он не хотел, чтобы Катя подумала, что у него едет крыша. Он даже сам не был уверен, не так ли это? - Только пойми меня правильно и не думай, что я сошёл с ума.
  - Я понимаю тебя. Не бойся, я не подумаю, потому что и со мной что-то не так.
  - Вот, слушай, как я всё это понимаю. Этот мир, в котором мы живём, дышим, любим и так далее, он есть такой, каким мы его воспринимаем. Но, когда мы заходим в кинотеатр, на экране мы видим совсем другой мир, не похожий на нас потому, что его создали люди. В нём идёт речь или о прошлом, или о фантастическом будущем, но только не о том, что творится в этот момент за стенами кинотеатра. Если убрать экран и стену, на котором он висит, то мы из того же кинотеатра увидим совсем другую картину, настоящую, реальную. Ты понимаешь, о чём я говорю?
  - Если честно, то не совсем, - Катя хотела вникнуть в то, что он говорил и посмотреть на мир его глазами.
  - Так вот, те видения, которые я вижу, они как будто на экране или, если сказать по-другому, то наша жизнь нарисована на стекле, а мы принимаем её за реальную. Если её стереть, то на этом же месте мы увидим другой мир, потусторонний. И вот сегодня, когда я стоял у окна и смотрел на улицу, то реальный мир стёрся, и я увидел черноту и жутко дышащую пустоту, в которой находится моя жена и, по всей видимости, ждёт меня. И то, что я видел тогда на кладбище в ясный день и ночью, это примерно то же самое: реальный мир стирается, или это стирала его она, и я видел то, что видел. По-другому объяснить не могу, - Виктор повернулся к Кате спиной.
  - Теперь я понимаю, - после долгой паузы еле слышно сказала девушка. - Но можно это расценивать и по-другому, - чуть громче продолжила она. - Может, и не было в реальной жизни ни старика, который спал с твоей женой, ни всего остального? Всё то, что ты видел, это там, за реальным миром?
  - Но жена-то у меня была настоящая! Друзья её видели, мать видела, и я же её тоже обнимал живую!
  - Да, - глубоко выдохнула Катя и положила подбородок на колени и обвила их руками. - Мне кажется, чего-то ещё во всём этом не хватает, так сказать, одного действующего лица.
  - Какого именно? - удивлённо спросил Виктор. - Что, ещё какое-то лицо должно быть?
  - Не знаю, не знаю, всё может быть. Слушай, а этот мудак, который к нам подходил, никогда не встречался в твоей жизни, той или этой?
  - Нет, - после долгой паузы ответил Володин. - Ты думаешь, он имеет к этому какое-то отношение?
  - Не знаю, но можно бы с ним и поговорить, только вот где его теперь найти? - как бы сама себе задала вопрос Катя.
  - Если он имеет к этому хоть какое-то отношение, то он появится, - Виктор прямо в одежде лёг рядом с сидящей Катей. После этого разговора на него навалилась усталость, и ему захотелось закрыть глаза и больше ни о чём не думать, пока.
  
   Встреча с Кириллом.
  
   На следующий день Кириллов уже с меньшим оптимизмом вышел из дома. Похмельный синдром слегка мутил его, но он старался об этом не думать. Кирилл пошарил по карманам и нашёл бумажные деньги, сосчитал их и с досадой подумал: "Эх, только на бутылку пива!" Мелкий моросящий дождь колол лицо, словно иголками. Ветер придавал каплям скорости, и они ещё больнее впивались в кожу. День клонился к вечеру, и торопливые прохожие не обращали внимания на человека в старомодной одежде. Он точно знал, куда направляется. Кириллов был почти уверен, что встретится с той парочкой и именно в том кафе, где они встретились вчера. Была это случайная встреча или кем-то заранее предусмотренная, Кирилл над этим не задумывался. Что-то подсказывало ему, что с этой парочкой ему нужно встретиться и, может, именно они помогут ему достичь того, о чём он так сильно мечтает со вчерашнего дня. " Я должен подружиться с ними, и крепко!" - мелькнула в голове Кирилла мысль, и он толкнул дверь кафе.
   Виктор проснулся и сел. Хороший сон так далеко увёл его от реальной жизни, что сначала он не понял, где находится. Но вскоре всё приняло свои очертания и стало до боли реальным. Катя молча смотрела на Володина. Желание заняться любовью с Виктором становилось у Кати всё сильнее. Но, опасаясь быть отвергнутой, она не решалась коснуться его.
  - Вставай, пойдём! - нервно обратился Виктор к девушке, встал и направился к двери.
  - Куда? - испуганно спросила Катя. Рассказ о том, что он задушил свою жену, глубоко запал в её мозг, и повторить судьбу Нади ей не хотелось. "А вдруг он какой-нибудь маньяк?" - подумала Катя и накинула на голову одеяло.
  - Пойдём в кафе, может, там этого мудака встретим, я имею в виду, вчерашнего, - уже с порога сказал Виктор.
  - Ладно, - неохотно согласилась девушка.
   Кирилл сидел возле бара, за столиком в углу. Пустынный зал давил на него. Барменша куда-то исчезла за маленькой дверью. Кирилла посетила интересная мысль: " Сейчас выгребу деньги из кассы, и сделаю ноги, - он обвёл взглядом зал и сделал кислую мину. - При таком посещении деньжат тут маловато, и потом, касса может оказаться закрытой". Входная дверь открылась, и Кириллов увидел знакомую пару. По его телу пробежала лёгкая дрожь. В глубине души он обрадовался такому стечению обстоятельств, но, увидев мрачное лицо девушки, подумал: " А стоит ли радоваться? Она снова что-нибудь выкинет". Катя куталась в джинсовый пиджак, а под ним было лёгкое голубое платье, то, что Кириллов видел на ней вчера. Мокрые русые волосы локонами ложились на плечи. Серые глаза блуждали по залу, пока не упёрлись в физиономию человека из прошлого. Кириллу показалось, что глаза её вспыхнули, то ли от радости, что было маловероятно, то ли от досады, что было вполне естественным. Молодой человек с еле заметными залысинами, в большом свитере, джинсах и кроссовках, подхватил девушку под локоть и повёл к столику, где цедил своё пиво Кириллов. Словно из воздуха, за стойкой появилась улыбающаяся барменша.
  -Что будете заказывать? - спросила девушка за стойкой, когда подошли Виктор и Катя.
  - Пива и водки, - ответил Виктор и посмотрел на Кириллова. На лице у Кирилла проскользнуло какое-то смятенье, но он тут же взял себя в руки и предложил:
  - Пожалуйте ко мне, буду очень рад! - Кириллов широким жестом указал на стулья.
  - Спасибо! - принял приглашение Виктор и усадил на стул Катю. Вскоре бутылка водки, три бутылки пива и тарелка с колбасой и кусочками хлеба стояли на столе.
  Виктор налил по полстакана и поставил возле каждого. Кириллов взял стакан с водкой и понюхал. Катя пока ещё не дотрагивалась. На её лице проскользнуло недоумение. Виктор приподнял стакан с какой-то неохотой, покрутил его, глядя на содержимое. Он искал подходящие для этого случая слова, но пока не знал, что будет говорить. То, о чём он бы хотел сказать, выходило из ряда вон. Предложить такое требовалось много мужества, а его у Виктора не было.
  - Выпьем за наше дело, - Виктор поднёс стакан к губам и опрокинул. Катя захлопала глазами, не понимая, о чём речь. Ни о каком деле они не говорили.
  - За дело можно! - не вникая в суть, сказал Кирилл и проделал с водкой то же, что и Виктор. Когда выпил, поморщился и глянул по сторонам. Казус, которого он так избегал, случился. Выплюнутая слюна повисла на правом рукаве. Катя хихикнула, а Володин сделал вид, что ничего не заметил. Кирилл Кириллович недовольно зыркнул на девушку и вытер слюну. В его взгляде можно было прочитать, что именно девушка виновата в том, что сделал он сам.
  -За какое дело пьём? - поинтересовалась Катя, всё ещё не решаясь выпить.
  - Выпей, потом скажу, - глядя в пустой стакан, сказал Виктор. Девушка последовала его совету.
  - Давайте ещё по одной! - Виктор взял бутылку. - Легче пойдёт разговор. Выпили и по второй.
  - Если хорошее дело, то я всегда готов услужить, - причмокивая губами после съеденной вкусной колбасы, сказал Кириллов.
  - Ну, хорошо, - Виктор остановил свой взгляд на Кирилле. - Теперь слушайте меня внимательно. Мы почти не знаем друг друга, и это хорошо. Поможете сделать мне одно дело, и я рассчитаюсь с вами очень хорошо, - Володин и понятия не имел, где он будет брать деньги, но что-то подсказывало ему, что он их найдёт, или просто потом сбежит, и ищи-свищи.
  - Я знал, что вы именно те ребята, которые мне нужны. Я готов на любое дело, только бы мне хорошо заплатили, - распылялся Кириллов. От выпитого глаза Кати блестели, но, услышав о каком-то деле, она старалась внимательно слушать, а глаза её просто прилипли к Виктору.
  - Ты скажи, в чём дело? Какое дело? - тихо спросила девушка, не обращая никакого внимания на раскрасневшегося человека из прошлого.
  - Дело вот какое, - задумчиво произнёс Виктор, - мне нужно захоронить мою жену по-человечески. Он удивился сам себе, как легко произнёс то, о чём боялся и думать. Но слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Он не жалел, что сказал правду, даже почувствовал какое-то облегчение. Что произошло с Кириллом и Катей, Виктор видеть не хотел. Он опустил глаза в пустой стакан и ожидал. Но любопытство увидеть их лица оказалось сильнее, и он поднял глаза на них. На лбу Кирилла вздулась синяя вена, и казалось, что она вот-вот лопнет, и вся его глуповатая кровь выскочит из него вон. Челюсть отвисла, а из уголков рта тонкой струйкой выкатилась слюна. Виктор даже увидел во рту пережёванную колбасу, которую Кирилл не успел проглотить. Такую рожу Виктору ещё не доводилось видеть, и он перевёл свой взгляд на Катю. Лицо её стало бледным как полотно, а из-за приоткрытых век выглядывали мутные серые глаза, которые показались ему ещё более прозрачными, словно потеряли от услышанного цвет. Её алые губы потускнели и слегка дрожали. Правая рука, в которой она держала вилку, обмякла, и пальцы разжались. Раздался звук битого стекла. Она походила на большой пробитый мяч, который медленно уменьшался и морщился. Она сползла по стулу и мягко приземлилась на каменный пол. Барменша издала какой-то вопль, но ни страха, ни отчаяния в нём не было. Такие сцены ей приходилось видеть, и не раз, и они, как правило, заканчиваются все одинаково. Скоро все помирятся и перепьют это дело.
  - Вам помочь? - завопила барменша за стойкой, но выходить не собиралась.
  - Подай воды! - через плечо кинул Виктор и опустился возле Кати, чтобы её поднять. Губы у Кати продолжали дрожать, и она что-то невнятно бормотала. Виктору удалось услышать только пару слов: " И меня это ждёт". Он ещё не вникал в суть сказанного девушкой. Подбежала барменша и протянула стакан с водой, но даже не потрудилась наклониться, чтобы помочь Виктору. Одной рукой он придерживал голову Кати, а второй пытался влить ей в рот воду. Через пару минут он посадил Катю на стул. Руки её висели, но сидеть она могла. Володин видел, что она приходит в себя. Володин сел на свой стул и посмотрел на Кирилла. Тот сидел и тупо смотрел перед собой. Из уголков рта текла слюна, и челюсть ходила, как у жующей коровы. Барменша уже снова стояла за столиком и с лукавой улыбкой смотрела на странную троицу.
  - Странная у вас реакция, - сказал Виктор, ни на кого не глядя.
  - Такое не каждый день услышишь, - продолжая жевать, выдавил из себя Кириллов и с ещё большим усердием принялся чавкать, словно колбаса была резиновая. Катя отмалчивалась.
  - Я же сказал, что хорошо заплачу, а большие деньги просто так не дают. У Виктора снова проскользнула мысль: " Где я возьму деньги?" Но она тут же погасла, и появилась другая: "Как закопать её на кладбище, чтобы никто не знал?"
  - Пойдём отсюда, - еле слышным голосом сказала Катя.
  - Я даю вам сутки на размышление, - Виктор обвёл взглядом обоих и продолжи. - Это дело надо сделать как можно скорее.
  - Я согласен, - с какой-то отрешённостью пробормотал Кирилл и, продолжая смотреть в пустоту, закивал головой в знак того, что он согласился.
  - Я тебе дома скажу о своём решении, - Катя поднялась и, придерживаясь за спинку стула, чтобы не упасть, встала.
  - Завтра здесь же и в это же время, - сказал Володин, поднимаясь и беря девушку под руку. Когда за странной парочкой закрылась дверь, Кириллов словно проснулся. Всё вокруг него ожило и было каким-то реальным, настоящим и нужным ему. Пустое кафе будто нуждалось в нём и не хотело оставаться одиноким. Кириллов ещё немного посидел, а когда вошло два посетителя, поднялся и направился к двери. Теперь он не чувствовал себя обязанным разделять одиночество с кафе, и он мог покинуть его, оставляя для других.
   Катя, не проронив ни слова, разделась до трусиков и юркнула под одеяло. Виктор присел на краешек кровати, опустил голову и всё пытался придумать подходящие для разговора слова. В голову ничего не лезло, и он ненавидел свою закомплексованность. Такие случаи с ним уже бывали, когда он в нужный момент не мог отыскать слов. Из задумчивости его вывел голос Кати. В первый раз в жизни он понял, что в таких случаях ему нужен помощник. Пусть даже скажет глупость или какую-нибудь ерунду, но только пусть первым заговорит. Что сказала Катя, он не разобрал и переспросил, но разговор был начат.
  - Что ты сказала? - Виктор повернул голову в сторону девушки. Она была полностью укрыта одеялом. Через несколько секунд она повторила:
  - Я спрашиваю, ты меня тоже убьёшь?
  Наступило долгое молчание.
  - Нет, тебя я не убью, - он немного подумал и добавил: Может быть. Если не будешь вести себя так же, как она. И вдруг у него возник странный вопрос: " А действительно, как она себя вела?" От того, что спросила Катя, Виктор вздрогнул, словно она читала его мысли.
  - А как она себя вела?
  - Катя, я не хочу больше о ней говорить. Мне сейчас хорошо, я имею в виду, хорошо с тобой. А если я её похороню как положено, то тогда полностью избавлюсь от того угнетения, которое сейчас давит на меня. Сегодня, когда я сказал в кафе, что я собираюсь сделать, мне стало намного легче и, если я сделаю то, о чём я говорил, то я смогу полностью вернуться к нормальной жизни. Я же тебе уже говорил, что сейчас я словно заглядываю в потусторонний мир, где смрад, холод и пустота. А мне хотелось бы ещё пожить нормально в этом мире. Я хочу любить и быть кому-то нужным. Я даже не говорю, что быть любимым, мне бы хватило, чтобы во мне нуждались, - Виктор говорил и чувствовал, как та угнетённость, давившая на него, растворялась, и становилось легче. Он подумал про себя: " Я, наверно, правильно делаю, что всё рассказываю. Хотя могут быть и последствия, если об этом узнает милиция. Но я решил идти таким путём, и уже поздно поворачивать. Верить, конечно, никому нельзя..."
  - Ты говоришь правду? - перебила его Катя и высунула голову из-под одеяла. Её серые глаза были широко открыты, и они умоляли Виктора в том, чтобы он не солгал. Виктор видел перед собой детские, наивные глаза. Она уже давно была взрослой девушкой, но в её глазах ещё не успела потухнуть детская наивность. Соврать он не мог, и был убеждён, что никогда этого не сделает. Но где-то в глубине мозга притаился некто, подкидывающий иногда ложку дёгтя в бочку с мёдом. " Говори ей правду, что потом помешает тебе сделать по-другому, и то тоже будет правда, только другая, но правда".
  - Я никогда не буду врать тебе, - с трудом выговорил Виктор и понял, что говорит неправду. Катя высунула свою тонкую руку и нежно коснулась его щеки. Её пальцы с лёгкой дрожью пробежали по его лицу, потом коснулись его шеи и напряглись, давая понять, что ему пора наклониться и поцеловать алые губы, которые давно этого ждут и нуждаются в его прикосновении. Вынырнула вторая её рука, и теперь уже обе её руки обвивали его шею. По всему телу Виктора пробежала мелкая дрожь. Он наклонился и коснулся влажных губ Кати. Все беды и гнёт, которые так давили на него, улетучились. Он ощутил себя лёгким и желанным. Такие смешанные чувства возбуждали его, и вскоре он ощутил, что всем телом желает эту прекрасную и почти незнакомую девушку. Барьер, существовавший с тех пор, как он убил Надю, оказался позади и с большой скоростью удалялся в темноту и мрак, а может, это Виктор приближался к свету, к прекрасным запахам, земным и настоящим, которые он давно позабыл, к настоящей прекрасной жизни, которая его ждёт, и в ней всегда будет Катя, такая ему желанная.
   Катя расстегнула рубашку и сняла её, а потом помогла ему снять брюки. Руки её дрожали, а всё тело горело и ждало. Она спешила, так как понимала, что он будет желать её до тех пор, пока об этом не проведает его бывшая жена. По словам Виктора, она мёртвая, но она осталась живой в его мыслях и не хочет уйти, хотя он и пытается её прогнать. Не понимая, почему, Катя хотела помочь Виктору избавиться от злой женщины, которая прочно поселилась в его сознании. Виктор, дрожа всем телом, обнимал Катю и покрывал её горячими поцелуями. Постепенно его губы добрались до набухающих сосков. Катя наслаждалась его ласками, не забывая о том, что его нельзя остановить ни на долю секунды, и помогала ему во всём.
  - Это было прекрасно, - томно прошептала Катя, положив голову на плечо Виктора. Виктор лежал на спине, заложив одну руку за голову, а другой нежно обнимая Катю за плечо, и ещё тяжело дышал.
  - Ты мне, может, и не поверишь, - медленно начал Виктор, - но с Надей мне не было так хорошо. А если честно, то такое я испытывал, когда это было у меня в первый раз в юности.
  -Верю, и всегда буду тебе верить, - Катя поудобнее положила свою голову Виктору на грудь и закрыла глаза.
  
   Врата в рай.
   Осень не спешила, словно заблудилась где-то, идя в эти края. Вчерашние серые и тяжёлые облака развеялись за ночь, и на улице стоял прекрасный солнечный день. Было далеко за полдень, когда двое мужчин и девушка вышли из кафе. Сумма за работу была обговорена с Кириллом. Катя согласилась помогать бесплатно, хотя и не понимала, в чём будет заключаться её помощь. Тогда Виктор назвал сумму, которая будет принадлежать Кате, если согласится быть с ними. Виктор сказал, что Катя получит два миллиона. Кирилл подумал про себя: " Интересно, за что ей нужно платить такие деньги? Это же в два раза меньше, чем мне!" Возмущения он не высказал, только бросил колючий взгляд на девушку и задержал его чуть дольше, чем положено. Девушка, казалось, немного смутилась и даже покрылась лёгким румянцем.
  -На чём поедем? - равнодушно спросил Кирилл, когда они остановились у обочины дороги. Он не ждал быстрого ответа и рассеянно смотрел на входящих в кафе. Он думал, что скоро и он сможет заходить с гордостью не только в такие кафе, но ив престижные рестораны. " С такими-то деньжищами я себе и красотку подыщу, примерно такую, как Катя, а может, и лучше".
  - На машине, - ответил Виктор и поднял руку, чтобы остановить проезжающий " Жигулёнок". Катя чувствовала лёгкий озноб. Ей пока не было холодно в лёгком голубом платье и джинсовом пиджаке Виктора, но приближение ночи настораживало её. Она не сходила домой, чтобы переодеться, и немножко жалела об этом. Но расставаться с Виктором даже на короткое время ей не хотелось. " Неужели это любовь с первого взгляда? - думала она. - Может, и так, только никакой романтики в этом я не вижу. Ехать хоронить какую-то женщину, да ещё втихаря - это никак не похоже на романтический отдых. Да ещё и этот человечишка, который даже плюнуть по-хорошему не умеет, всегда оплёвывает себя. Нет, это явно не романтика".
  - Куда? - спросил водитель, когда они влезли в машину. Виктор назвал деревню.
  - Заплачу, сколько попросишь, - продолжал Виктор.
  - Э, нет, братцы, так дело не пойдёт. Я вас туда отвезу, а вы кокните там меня и зароете где-нибудь в лесу. Платите вперёд! - после сказанного водитель внимательно осмотрел троицу. По телу Кати пробежала лёгкая дрожь. " Почему я раньше об этом не подумала? Может, Виктор маньяк, и не только водителя, а и нас с этим придурком убьёт? Да нет, это глупости", - Катя попыталась успокоиться.
  - Ладно, - Виктор достал бумажник и заплатил сумму, которую потребовал водитель. Кирилл с любопытством заглянул в портмоне, чтобы убедиться, есть ли там такие деньги, как он обещал. Ничего похожего он не увидел и немного заволновался. Но тут же успокоил себя: " У него же есть ещё сумма, деньги, наверно, там", - он глянул по сторонам, но не сплюнул, вовремя опомнившись.
   " Жигули со скоростью сто километров в час отдалялись от города. По обе стороны дороги тянулся лес. Над ним сгущались сумерки. Далеко над горизонтом появлялись бледно мерцающие звёзды. Встречные машины попадались редко. Вдали деревья уже теряли свои правильные очертания, смахивая на большие неуклюжие тени. Прозрачные вечерний воздух, казалось, пробирался и в салон, окутывая сидевших в нём и подготавливая их ко сну. Монотонно гудел двигатель, и так же монотонно шуршали шины по асфальту. В машине все молчали, но никто из них и не думал о сне. Слишком уж странная миссия была у троих, находившихся в салоне, а водитель отрабатывал свои деньги и поэтому не мог думать о мягкой постели. Ночь сгустилась ещё сильнее, и шофёр включил фары. Дальний свет освещал небольшие бугорки на дороге, но вскоре они исчезали под колёсами машины, и появлялись другие. Виктор покрепче прижал Катю к себе. Она настороженно посмотрела на него. Она увидела на его лице какую-то рассеянность, сквозь которую проскальзывал страх. Веки его нервно подрагивали. У него был вид, словно он хотел что-то вспомнить, но боялся, что испугается того, что вспомнит.
  - Виктор, тебя что-то беспокоит? - еле слышно спросила Катя.
  - Беспокоит? - переспросил Виктор. - Нет, скорее... Я даже не знаю. У меня такое предчувствие, что я скоро что-то увижу, что очень боюсь увидеть. Ну да ладно. Всё это ерунда, постарайся уснуть, ехать ещё далеко, - он легонько стиснул её плечо.
  - Хорошо, я постараюсь, - Катя подавила зевок и прижалась к его груди. Виктору было приятно оттого, что Катя рядом с ним, но какое-то странное чувство вырывалось наружу. Он не хотел его выпускать потому, что ему казалось, что такое он уже испытывал и, хотя оно уже было ему знакомым, оно пугало его.
   Виктор смотрел через лобовое стекло вдаль на небо. Звёзды стали ещё ярче и словно манили его. Ему хотелось оставить всех и лететь туда, далеко, к неизвестности, которая пугала его и звала. Но какой-то невидимый груз вжимал его в кресло автомобиля и не давал пошевелиться. Виктор почувствовал, что всё его тело оцепенело. Он попытался пошевелить пальцами, но ничего не получилось. Ноги тоже не слушались его; он не мог даже повернуть голову. Осознавая, что сейчас он увидит что-то ужасное, он попытался закрыть глаза, но и это ему не удалось. Тело отказывалось подчиняться приказам его мозга. Далёкие звёзды продолжали без устали манить. Желание вырваться из оцепенения росло, но тело ещё больше тяжелело.
   Далеко над горизонтом появилась чёрная полоса. Она была темнее ночного неба. Её приближение пугало Виктора. Она разрасталась в ширину и в высоту. Она поглощала мерцающие звёзды и, казалось, пожирала всё на своём пути. Виктор хотел закричать: " Неужели вы не видите?", но язык его стал как кусок плотного олова, которым он не мог пошевелить. Он упирался в нёбо и нижнюю челюсть, даже зубами Виктор чувствовал его ледяной холод. Закричать и пошевелиться Виктор не мог. Водитель и Кирилл зачарованно смотрели на пустынное ночное шоссе. Виктор думал, что они бы должны увидеть приближавшуюся тьму. Водитель что-то бурчал себе под нос; его мычание напоминало какую-то мелодию. Кирилл с приоткрытым ртом смотрел вперёд, не моргая, и Виктор понял, что они ничего не видят. Это только для него стёртый реальный мир, и только ему суждено заглянуть, словно через стекло, в потусторонний мир, чего ему так не хотелось. Теперь он не видел Катю, так как не мог пошевелить ни головой, ни глазами. Но он ощущал её голову на своём плече, и это придавало ему сил для того, чтобы он снова смотрел туда, куда смотреть не хотелось. А с другой стороны, у него просто не было выбора. Виктор с ужасом наблюдал, как приближается тьма. Вот до неё осталось сто метров, пятьдесят, и вот она остановилась у капота машины. Теперь Виктор был убеждён, что непроглядную мглу видит он один. Водитель продолжал мычать себе под нос какую-то мелодию, а Кирилл с открытым ртом смотрел вперёд. Машина двигалась вперёд, темнота будто отступала перед ней. Время словно остановилось, Виктор слышал только монотонный гул двигателя и шум колёс. Виктор увидел, как где-то далеко вспыхнула маленькая искорка, но вскоре она исчезла. Виктор пожалел о том, что она так быстро затерялась во мгле. Он надеялся, что это та маленькая надежда, за которую можно уцепиться и вырваться из противного окаменения. Снова шло время, а может, оно вообще не двигалось. Вторая искорка упала откуда-то сверху, замерцала, вспыхнула, и её поглотила мгла. У Виктора появилась надежда, что, если появится третья, то он сможет надёжно уцепиться за неё взглядом и больше не выпустит из поля своего зрения... И, действительно, вскоре замерцала новая искорка. Она взялась из неоткуда, прямо вспыхнула среди темноты. Виктор сосредоточил на ней всё своё внимание и не отпускал её. Она стояла на месте и как будто хотела вырваться. Виктор понимал это и всё сильнее держал её своим взглядом. Понимая, что маленький огонёк в его власти, Виктор как бы стал манить его к себе, чтобы разглядеть его получше. Это ему удалось.
  Огонёк стал увеличиваться с такой скоростью, с какой приближалась темнота. Вскоре он заполонил всю тьму, а его мерцание больно пронизывало глаза Виктора. Но он по-прежнему не мог их ни отвести, ни закрыть. Постепенно мерцание померкло, и яркая вселенная перед глазами Виктора потускнела. Всё, что было перед глазами Виктора, приняло бледно-серый цвет. Долгое время, как ему показалось, всё оставалось без изменений. Внезапно посередине появилась чёрная дыра. Она была не круглая, а с какими-то волнистыми краями, словно тяжёлый серый цвет хотел ворваться в чёрную дыру, а она с трудом отталкивала неугомонную бледную мглу для того, чтобы Виктор мог разглядеть то, что вскоре должно появиться. Долго ждать ему не пришлось. В чёрной дыре внезапно появилась Надя. На ней было длинное белое платье, сильно расширенное внизу. Распущенные чёрные волосы еле заметно шевелились. Чёрные, как смоль, глаза, смотрели прямо на Виктора. Он попытался было отвести свои глаза, но это, как и раньше, оказалось ему не под силу.
  - Иди ко мне! - нежными мелодичным голосом, не открывая рта, позвала Надя.
  - К тебе? - переспросил Виктор и удивился тому, может разговаривать, не открывая рта. Но голос свой он услышал, и он был настоящим, так как он заглушал шум двигателя машины.
  - Иди, не бойся, я жду тебя, и я знала, что ты вернёшься ко мне, - её голос стал ещё более нежным.
  - Я не хочу к тебе, - возразил Виктор, не шевеля губами, но понял, что его тянет туда, где Надя. Ему вдруг захотелось к ней, к своей любимой, без которой ему никогда не будет хорошо.
  - Ну, так иди же! Ты ведь соскучился без меня, я знаю! - глядя Виктору в глаза, продолжала звать Надя.
  - Я иду к тебе! Я лечу к тебе, ты только не уходи, подожди меня, я скоро приду! - взволнованно говорил Виктор.
  Ему хотелось туда, в темноту, где он приобретёт покой и вечную любовь. Она ждёт его, он был в этом уверен, и им будет хорошо вдвоём там, где нет никого, кроме них двоих. Непроглядная тьма манила его, и он летел туда. " Только там я приобрету покой", - подумал Виктор, и в тот же момент всё исчезло. Фары машины освещали пустынное шоссе и небольшие бугорки на дороге, вскоре исчезающие под колёсами автомобиля.
  - До нужной вам деревни осталось два километра, - нарушив тишину в салоне, сказал водитель. В какой-то миг Виктор пожалел, что не ушёл к Наде. Он бы ушёл, да не сумел.
  Спустя некоторое время, когда они оказались на конце деревни, Виктор сказал:
  - Высади нас здесь.
  - Лады! - с приподнятым настроением согласился водитель и затормозил.
  " Он, наверно, доволен, что остался жив, - проскользнула мысль в голове Кати. Но тут же она одёрнула себя: Опять глупости думаю".
   Лёгкий прохладный ветер окутал троих человек, стоявших у обочины дороги. Два красных фонаря автомобиля отдалялись, словно лодка отплывала от берега острова, на котором оставила трёх человек. Катя чувствовала себя именно так. Нервная дрожь у неё усиливалась, а искать успокоение она могла только рядом с Виктором. Но он стоял молча, глядя на сонную, спящую деревню. На улице не горел ни один фонарь, и ни в одном окошке не было света, словно все вымерли или убежали от тяжёлой деревенской жизни.
  - Вы меня подождите, а я схожу за лопатой, - спокойно сказал Виктор. Катя хотела что-то возразить, но Виктор положил сумку у её ног и чмокнул её в щёку. - Всё будет в порядке, я скоро! - он торопливо ушёл. Его приглушённые шаги удалялись, а страх внутри Кати нарастал. Она не знала, чего бояться больше: ночи и неизвестности, или того, что осталась с неприятным ей человеком. Кирилл внимательно сматривался кругом. Бесшумно гулял лёгкий ветерок, на небе мерцали звёзды, а лес стоял чёрной стеной. Кирилл вспомнил, как однажды в такую ночь он провожал девушку и желал её. Признания в любви не помогли, и тогда он решил взять её силой, но ничего не вышло: она сумела убежать. От этих воспоминаний он почувствовал, что возбуждается. До ближайшего дома метров двести, Виктора не видно и не слышно, а рядом с ним стоит девушка, которую он хотел бы поиметь, более того, ему захотелось, чтобы она всегда принадлежала ему. Он вспомнил, что его ждёт большой куш после этого дела, и решил начать разговор.
  - Катя, я вот что подумал. Когда получим деньги, мы можем повеселиться, и неплохо, - от этих слов он почувствовал, что его желание развлечься с женщиной увеличивается, причём сильно.
  - Что ты имеешь в виду? - она сделала шаг назад.
  - Я всегда что думаю, то и говорю, - он тоже сделал шаг в её сторону. Катя оглянулась в надежде, что увидит Виктора, но кругом была только ночь. Она пожалела, что не пошла с Виктором.
  - Не приближайся ко мне! - решительно сказала девушка. Сработал инстинкт самосохранения. Она поняла, что на неё надвигается что-то страшное, с чем или с кем ей придётся драться.
  - Пока он вернётся, мы успеем! - он медленно двинулся на неё.
  Её наигранная твёрдость ещё более взбудоражила кровь. Она сделала ещё один шаг назад и свалилась в кювет. Под её телом зашуршали камешки. Кирилл был совсем рядом. Когда она падала, её платье задралось, и он увидел её белые трусики. Теперь остановить свой животный инстинкт Кирилл уже не мог. Как коршун на добычу, бросился он на Катю. От ушибов она застонала, но он не прислушивался к её бормотанию. Правой рукой он схватил и разорвал её трусики. Кровь в нём кипела от желания, а маленьких худых ручек, которые колотили его, он не ощущал. Резким движением рук он разорвал все пуговицы на своих брюках и сдёрнул их до колен. Ему казалось, что плоть его вот-вот разорвётся, если он не войдёт в неё. Катя извивалась и вырывалась, но она очень быстро теряла силы. Вырваться она не могла. Кирилл широко раздвинул её ноги и со стоном раненого медведя вошёл в неё. После нескольких движений он почувствовал, что ещё одно - и он будет на вершине. Из Кирилла вырвался вулкан страсти в тот же миг, когда лопата раскроила его череп. Кириллу стало легко и свободно, и как бы со стороны он увидел, как из его раскроенной головы вынырнуло белое облачко, немного повисело над ним и растворилось в прохладной ночи.
   Кровь ручьями стекала с головы Кирилла на Катю. От липкой тёплой жидкости Катю вытошнило, на голову, лежавшую у неё на груди. Откинув в сторону окровавленную лопату, Виктор схватил Кирилла за ноги и стащил его с девушки.
  С трудом присев, сквозь слёзы Катя спросила:
  - Что ты наделал? - она разрыдалась. Виктор молча сел рядом. После недолгого молчания Володин вскочил на ноги и подбежал к сумке. Порылся в ней, достал какую-то рубашку, подбежал к девушке и стал тщательно её вытирать.
  - Ты что наделал? - плача, бормотала она.
  - Не знаю, - Виктор продолжал вытирать её. - Не знаю... Я не мог на это смотреть, - у него из глаз потекли слёзы. Перепачканной кровью рубашкой он вытирал свои глаза. Его лицо тоже окрасилось кровью.
  - Что будем делать? - уже спокойнее спросила Катя.
  - Я не знаю, понимаешь, не знаю! Но думаю, что мы с тобой справимся с этой бедой.
  - Мы? Это ведь ты его убил. Я тут ни при чём, и отвечать придётся тебе одному, - она закрыла руками лицо и снова зарыдала.
   Постепенно Катя успокоилась. Виктор сидел рядом и мял в руках окровавленную рубашку. Он взял её с собой, чтобы переодеться, если придётся задержаться. " Теперь уж точно задержусь", - подумал Виктор и швырнул рубашку в сторону. Далеко на шоссе показались огни машины. С их приближением у Виктора появилась тревога и обеспокоенность. " Надо спрятать труп. Но куда? До леса далеко, а здесь негде". Мысли его путались, и он не мог принять решение он просто сидел и смотрел на приближавшиеся фары. Они, как назло, двигались очень быстро. Катя успокоилась полностью, но рук от лица не отрывала, потому и не видела того, что видел Виктор. Когда уже стал слышен шум двигателя, девушка оторвала ладони от мокрого лица и уставилась своими серыми глазами на приближающийся свет.
  - Его надо прикрыть, - твёрдым голосом произнесла Катя. Виктор удивился, что ещё совсем недавно эта девушка рыдала, а сейчас так трезво оценивает ситуацию.
  -Как? - недоумевая, спросил Володин.
  - Иди сюда! - Катя схватила Виктора за руку и повела за собой. Она села в изголовье Кирилла так, что он оказался за её спиной, а Виктора усадила рядом. Фары автомобиля осветили их, и машина немного притормозила, видимо, водитель разглядывал сидящих на обочине, но тут же двигатель загудел сильнее, и машина рванула вперёд.
  - Как ты думаешь, он заметил его? - Катя кивнула головой в сторону Кирилла.
  - Не думаю, - спокойно сказал Виктор. Он был водителем и знал, что они сидят достаточно далеко от дороги, чтобы их можно было увидеть из машины ночью.
  - А нас?
  - Нас - да, потому и притормозил, но, увидев парочку, двинулся дальше.
  - Виктор, что будем делать? - голос Кати был спокоен и сосредоточен, словно она уже приняла решение, а вопрос задала для того, чтобы услышать ещё какое-нибудь предложение.
  - Не знаю, - Виктор выдержал паузу, а потом добавил: Я думаю, надо сообщить в полицию, может, и оправдают.
  - Не дури, там сумеют добиться признания, зачем мы приехали сюда. Если меня прижмут, я не смогу утаить правды, - девушка глубоко вздохнула. Её взгляд был устремлён куда-то далеко в звёздное небо.
  - Я так больше не могу, - с хрипотцой в голосе сказал Виктор, будто собирался заплакать. - Пойду в милицию и обо всём расскажу, и о жене и о том, что случилось сегодня.
  - Это не выход. Не знаю, как твоя жена, но этот подонок заслужил такой смерти!
  - Всё это так, только сюда привёл его я, и в том, что произошло, виноват только я.
  - Виктор, а как ты думаешь, там, далеко, на звёздах, есть жизнь? Может, наши души туда улетают после смерти, или вообще нет никаких душ? - Катя так внезапно поменяла тему разговора, что Виктор поначалу даже не понял, о чём она спрашивает.
  - Там? Не знаю, - задумчиво протянул Володин. - Может, и есть, но мне туда не попасть. После того, что я натворил, мой удел вариться в смоле. А там будут продолжать свою жизнь такие, как ты, которые испытали на себе унижения и обиды.
  - А разве не было унижением то, что твоя жена делала с тобой?
  - Может, и так, но я сумел отомстить ей ещё на этой земле.
  - Тогда и это тоже не твоя вина, что ты сделал с ним: ты отомстил за меня, - девушка посмотрела Виктору в глаза. Но ночь не дала разглядеть, и она не увидела, убедила она его хоть чуть-чуть или нет.
  - Может быть, ты и права, - Виктор поднялся.
  - Закопаем его прямо здесь, - предложила Катя и тоже поднялась.
  - Как, здесь? - Виктор непонимающе взглянул на девушку и еле сдержал себя, чтобы не сказать: " Ты, что, дура?"
  - В кювете никто никогда в жизни не найдёт его. И под носом, а никто не догадается. Когда я читала детективы, то всегда думала, что, если бы я была преступником, то прятала бы труп под самым носом.
  - А вдруг проедет машина, а мы тут роемся?
  - Я уверена, что не проедет, - Катя взяла лопату и подала Виктору: Копай.
   Всё было так, как предсказывала Катя: машины не проезжали. Через полчаса Виктор вырыл яму глубиной примерно полметра. Копать было легко, так как земля была песчаная. Катя посмотрела на глубину и сказала:
  - Копай ещё примерно столько же.
  Володин подумал про себя: " Говорит так, будто всю жизнь только и делала, что могилы копала". Ещё через полчаса главная работа была сделана.
  - Что ж, давай хоронить, - сказал Виктор и вылез из ямы.
  - Давай, - поддержала его девушка. Виктор схватил Кирилла за ноги и потащил к яме. Тело с грохотом рухнуло вниз. Яма оказалась маловата, и Кириллов лежал как-то неестественно: лицом вниз, а ноги торчали наружу. Виктор лопатой попытался втолкнуть их в яму. Ему пришлось сползти в яму и поправить тело так, чтобы оно поместилось. Когда он вылез из могилы, то поймал себя на мысли, что такая работа его не очень коробит. Он откинул все мысли и машинально, как робот, закидал землю в яму с человеком. Катя принесла окровавленную рубашку и тоже бросила в придорожную могилу. Они не разговаривали, и это помогало быстрее справиться с вынужденными похоронами. Когда всё было сделано, Виктор сказал:
  - Надо ещё присыпать песком то место, чтобы не было видно свежих следов.
  - Конечно, - согласилась Катя и руками принялась сгребать песок на свежевзрытую почву.
  - если бы пошёл дождь, то было бы лучше, - сказал Виктор, помогая Кате.
   Они снова сидели рядом и смотрели на звёздное небо. Ветер усиливался. Воздух наполнялся свежестью, и доносился запах дождя.
  - Скоро пойдёт дождь, - поднимаясь, сказал Виктор. - Тут неподалёку есть сарай, там мы сможем спрятаться. Виктор с детства помнил сарай неподалёку от деревни; в нём всегда было сено.
  - Мне бы помыться, - сказала девушка.
  - Пойдём на реку. Правда, холодно, но...
  - Ничего, главное, смыть с себя грязь, - Катя пошла за Виктором.
  Он подхватил лопату и сумку. До реки дошли быстро и молча. Виктор оглядел лопату и заметил кровь на ручке. Его передёрнуло, словно он только сейчас понял, что натворил. Он размахнулся и бросил орудие убийства почти на середину реки. Раздался шлепок, будто чайка ударилась об воду, поймав очередную рыбу, и снова наступила тишина.
  - Разведи костёр, - попросила Катя.
  - Зачем? - спросил Володин и, не дожидаясь ответа, стал собирать палки обломки досок, выброшенных водой. Катя молча стояла и смотрела на тихую гладь реки. Маленькие волны еле слышно плескались о берег. Ветер стал ещё свежее и холоднее. Затрещал костёр, и пламя нарисовало уродливую фигуру Кати на песке. Девушка молча сняла джинсовый пиджак и бросила в костёр вместе с рваными трусиками, которые она сунула в карман. Потом сняла платье, выпачканное в грязи, и проделала с ним то же, что и с пиджаком. Оглядев себя, она увидела кровь на лифчике. И его она тоже выбросила в костёр. Огонь освещал её голое прекрасное тело, и Виктор, не моргая, смотрел на неё. Катя отрешённо смотрела на языки пламени, которые охватывали одежду и вырастали, а потом снова становились маленькими. Почувствовав на себе взгляд Виктора, девушка ощутила, что на ней толстый слой грязи, который надо смыть. Не поднимая глаз, она медленно пошла к реке. Берег был пологий, и Катя медленно погружалась в холодную воду. Виктор, не открывая глаз от девушки, думал: " Она больше не вернётся". Но заставить себя окликнуть её или догнать он не решался. Он чувствовал, как теряет её. С каждым шагом она становилась всё бело недосягаемой и невозвратимой. Над водой осталась только одна голова, и она продолжала отдаляться. Вскоре исчезла и голова, даже не послышался всплеск воды. Виктор всматривался в ночь. Кругом царила тишина.
   Когда Володин открыл глаза, перед ним стояла голая Катя. По её телу стекали тоненькие струйки воды. Мокрые волосы падали на лицо.
  - Тебе плохо? - спросила Катя.
  - Не знаю, - Виктор попытался понять, стоит перед ним настоящая девушка, или привидение. И ещё одно хотел он понять: задремал он или куда-то провалился?
  - У тебя есть ещё одежда?
  - Да, после паузы ответил Виктор.
  Вскоре Катя была в брюках, которые были на несколько размеров больше её собственных, и в лёгкой тёмной курточке.
  - Ты тоже искупайся, не помешает, - сказала девушка, закутываясь в курточку и садясь возле костра.
  - Да, пожалуй, - согласился Виктор, поднимаясь и оглядывая свою одежду, нет ли на ней крови. Крови не было, и Виктор ничего не выбросил в огонь.
  После купания Виктор быстро напялил на себя одежду и присел на корточках возле костра, который давно уже проглотил окровавленную одежду и теперь приятно потрескивал. Пошёл мелкий дождь.
  - Давай уйдём отсюда? Я устала, - медленно проговорила Катя.
  - Пошли, - Виктор принялся тушить костёр.
   Дверь сарайки скрипнула. Виктор открыл её пошире и вошёл внутрь. Катя оставалась на улице. Она замёрзла и переминалась с ноги на ногу. Виктор чиркнул спичкой, и маленький язычок пламени осветил помещение. Сена было много, на стене справа висела коса и серп. Язычок пламени скользнул по ним, и внутри Виктора что-то ожило, проскользнула подленькая мысль: " Вот они и есть наше спасение".
  - Зайди, - позвал Володин. Катя, пригнувшись, вошла, но спичка уже догорела, и глаза наткнулись на кромешную тьму. Она ощутила пробежавшую по ней дрожь.
  - Тут темно. Зажги спичку, - возмутилась девушка.
  - Сейчас.
  Спичка вспыхнула и осветила мрачное помещение. Взгляд Кати почему-то задержался на косе, а потом её внимание привлёк и серп. Она почувствовала и облегчение, и необъяснимый страх. Свет снова погас. Но Виктор уже сориентировался и забрался на сено.
  - Залезай ко мне! - сказал Володин.
  - Я же ничего не вижу! - возмущённо сказала Катя. " Надо же, - подумал Виктор, - ещё совсем недавно она хладнокровно решила избавиться от трупа, а сейчас снова капризничает, словно её подменили".
  Катя наощупь забралась к Виктору.
  - А ты знаешь. Я в первый раз на сеновале! - призналась девушка. - Всю жизнь мечтала поспать, но никак не получалось.
  - Вот видишь, твоя мечта осуществилась, - Виктор, лёжа, обнял её и прижал к себе. Она не сопротивлялась и всем телом прижалась к нему. Запах сухого сена щекотал нос Виктору. Сколько раз он лежал в детстве на сеновале, а потом и подростком, и думал о том, как было бы хорошо, если бы с ним оказалась девушка. " Вот и мои мечты сбылись", - подумал он. Дождь усилился, и большие капли барабанили по крыше. Всё напряжение отступило, и Виктор почувствовал приятную истому под ложечкой оттого, что рядом с ним Катя. Не кто-то другой, а именно Катя. Он губами коснулся её лба. Её мокрые волосы коснулись его щеки и напомнили о том, почему ей пришлось их помыть. Он отогнал от себя все тяжёлые мысли и стал думать только о Кате и её прекрасном теле и о том, что она рядом с ним. Катя почувствовала прикосновение губ Виктора и ещё сильнее прижалась к нему. Когда Кирилл насиловал её, она думала, что больше никогда в жизни больше не допустит к себе мужчину. А сейчас ей было хорошо и приятно, что она снова может принадлежать мужчине, который рядом с ней. Желание появилось внезапно и такое сильное, что она пролепетала: " Я хочу тебя". Виктор неторопливо целовал её лоб, глаза, щёки, а затем коснулся своими губами её дрожащих губ. Её возбуждение было сильное, и заставлять её ждать он не хотел.
   Содрогаясь от полученного наслаждения, они прижимались друг к другу. Виктор нащупал снятую одежду её на себя и Катю. Они согрелись, и их усталые тела расслабились, а мысли поплыли плавно, и они предались сну.
   Виктор проснулся, не понимая, отчего, но что-то помешало ему спать. В щели сарая закрадывалось утро. Катя продолжала спать, обнимая его. Чтобы не потревожить её сон, он старался не шевелиться, а только осматривал место их ночлега. Почему-то он снова остановил свой взгляд на косе и вспомнил свою вчерашнюю мысль: " Это наше спасение". " Почему я так подумал? - продолжал размышлять Виктор. - Наше спасение, наше спасение... Что бы это могло означать? Странно, почему спасение? Может, действительно спасение?" Виктор перестал удивляться своему размышлению, и его мысли потекли в совсем другую сторону. " И действительно, это спасение: в этой жизни я уже не увижу больше ничего интересного. Но слишком жестоко, она этого не заслуживает, - Виктор покосился на спящую Катю. - Я смогу перерезать себе горло косой, а вот ей нет, и оставлять её живой тоже не хочу, хочу, чтобы она была со мной. А Надя? - возник новый вопрос. - Там тебя ждёт Надя. Нет, Катю я не оставлю". Он шевельнулся и услышал, как в кармане перекатились спички. Катя не проснулась. " Выход есть, - подумал Виктор. - Чиркнуть одну спичку, и конец будет таким, как нужно". Он достал спички и, не раздумывая, зажёг. Бросил горящую спичку рядом с собой, лёг и закрыл глаза. Сухое сено разгорелось быстро, и в нос Виктора ударил едкий дым. Дыма становилось всё больше, и Володин почувствовал жар на свом теле. Катя поёрзала, но не просыпалась. С закрытыми глазами она стала что-то бормотать и откашливаться. В голове Виктора торжествовала одна мысль: " Я сделал это, сделал, и теперь всё позади!" Но посмотрел на спящую ёрзающую Катю, и ему стало жаль её. Она не могла дышать и не могла проснуться. Виктор почувствовал, как что-то лопнуло в его голове и отогнало злорадствующую мысль. Его голова прояснилась. Ему стало жаль Катю и себя. " Почему это мы должны сгореть заживо?" Он схватил её на руки; до двери оставалось более метра, а едкий дым выедал глаза, жаркое пламя жгло его кожу. Он собрал все свои силы и с девушкой на руках ударился об дверь. Она открылась, и на улицу вместе с Виктором и Катей вырвался большой клуб дыма. Сделав ещё несколько шагов, Виктор упал и придавил собой девушку. Катя проснулась и, не понимая, что происходит, закричала: Помогите! - утреннюю тишину разрезал голос молодой женщины.
  - Не кричи, - с трудом выговорил Виктор. Пламя полностью охватило сарай. Катя поднялась. Виктор тоже с трудом поднялся, схватил её за руку и поволок подальше от огня.
  - Там же одежда! - снова закричала девушка.
  - Не ори! - Виктор хотел ударить её, но сдержался. Даже в такой ситуации он видел правильные и великолепные изгибы её тела. Они отошли на безопасное расстояние и упали на мокрую от дождя землю.
   Дождя уже не было, только серые облака нехотя ползли по небу. Виктор прикрыл глаза и почувствовал, как от него отдаляется тяжесть, та, которая так долго не давала ему спокойно жить. Катя лежала рядом и не могла понять, что с ней происходит. От неё словно отделилась какая-то её часть. Она ощущала себя легко и прекрасно, хотя и лежала голая на мокрой земле рядом с голым мужчиной. Со стороны такое зрелище могло показаться странным. Виктор приоткрыл глаза и увидел, как над ними появилось два облачка. Они расходились в стороны, а потом соприкасались, теряя свой округлый вид, снова расходились и снова сталкивались. Виктор следил за ними, как они поднимались вверх, продолжая сталкиваться, и, в конце концов растворились в серых облаках.
   Виктор не знал одного, что трое, сбежавшие из рая в этот мир, который надоел им, хотели вернуться обратно, но вернулось только одно, а им предстоит снова кого-то искать и готовить для себя, чтобы через смерть подготовленного попасть обратно. Человеческая смерть для них - это ворота в рай.
   Виктор с горечью понял, что Надя была ни в чём не виновата. Всё то, как он думал, что она вытворяет, был плод его воображения, и не более. Он убил двух людей, и с этим ему придётся жить до самой смерти. Его разум кто-то мутил и хотел вытеснить его из головы Виктора, но не получилось. Виктор подумал: "Те два облачка - это были два разума, которые хотели занять места наших, моего и Кати".
  - Пойдём к моей маме, - поднимаясь, сказал Виктор.
  - Она, что, в этой деревне живёт?
  - Да, я же тебе рассказывал. Ты, что, забыла?
  - Ну, пошли, - не ответив на вопрос, сказала Катя.
  
  
   Июнь-октябрь 1997 года. Дожук В.
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"