Довгай Николай Иванович : другие произведения.

Дочь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Дочь

  
  
   Они сидели в креслах, наклоненными на бок под одинаковым углом.
   Он был мужчиной 28 лет, в кофейного цвета костюме. Она - красивой молодой женщиной.
   Она смотрела в иллюминатор - на уменьшающиеся крыши домов, на узкие, как на макете, улочки с неспешно дви­­жущимся транспортом. Под ними проплыл стоящий на набережной, у сверкаю­ще­го зеркальной гладью вод Днепра, фрегат "Товарищ".
   Женщина отвела взгляд от иллюминатора, и ее спутник, мило улыбнувшись, спросил:
   - Красиво, не так ли? Как в сказке.
   - Да,- сказала она. - Красиво.
   На ее крашенном, тонкой лепки лице, блестели ясные би­рю­зовые глаза; они смотрели на него с чувством симпатии.
   - И часто вы летаете самолетом? - спросил он.
   - Не очень.
   - Я тоже,- ее спутник говорил сладким доверчивым бари­тоном, немного растягивая слова, и это ужасно нравилось ей. - Лечу в командировку. А вы, наверное, к морю?
   Она кокетливо улыбнулась:
   - Допустим...
   Самолет лег на курс, и стал набирать высоту. Он то прова­­ли­­вался в воздушные ямы, то вновь, натружено гудя мото­рами, взмывал к пушистым облакам, и тогда им казалось, что они катают­ся на гигантских качелях.
  
   На станции Раздольная неторопливо рас­ха­живал по перрону плотно скроенный человек с крас­ным лицом. Заметив узкоплечего мужчину с крохот­ными щеточками усов, он двинулся ему навстречу. Рядом с узкоплечим, стояла маленькая девочка в золотистом сарафанчике, крепко держась за папин палец пух­ленькой ручонкой.
   - Борис, ты? - радостно хохотнул краснолицый.
   - О! Чемодан! - обрадовано откликнулся Борис. - Пр-ривет!
   Мужчины с размаху ударили друг друга в ладони.
   - Ух ты, змей! - добродушно прорычал Чемодан и толкнул Бориса в плечо.
   - Ах ты, Барбос! - весело взвизгнул Борис и нанес Че­мо­дану ответный шуточный удар в живот кулаком.
   Он заблеял мелким, очень довольным смешком, заиграл плечами, присел, обхватил Чемодана за колени, прижался щекой к его ноге и попытался оторвать от земли, но не сумел: его приятель был чересчур тяжел. Покрасневший от натуги, Борис встал. На его высоком, морщинистом лбу с глубокими залысинами, блестели капельки пота.
   - Ну-с, и куда держим путь, товарищ майор? - весело осведомился Борис. - В поездку?
   - Так точно! - по-военному четко отрапортовал Че­мо­­дан, щелкая каблуками и козыряя Борису. - А вы-с?
   - А мы-с,- многозначительно поднимая палец и мигая маленькими маслянистыми глазками, сказал Борис,- едем в гости!
   - Понятно, понятно,- сказал Чемодан.
   Борис присел на корточки перед дочкой:
   - А ну, доца, скажи дяде Леше, куда мы едем?
   - К бабуске,- пролепетала малышка.
   - Ах, ты, моя хорошая! Вот умничка,- отец доволь­но за­смеялся. - А теперь скажи дяде Леше, где наша мамка? А? Ну? Скажи: наша мамка улетела на море. Да! Она полетела на самолете, а папку с доцей бросила, такая нехорошая наша мамка, да, доца? А мы поедем к бабушке на паровозе! Ту-ту к бабушке на паровозе! Хочешь ту-ту на паровозе?
   - Хоцу,- сказала девочка.
   - Вот умничка,- отец с нежностью погладил дочь по головке.
   Он выпрямился, порылся в карманах брюк и, выудив конфетку, протянул дочери:
   - На, зайка!
   - Да ты, я вижу, уже успел где-то причаститься? - строго хмуря брови, заметил Чемодан.
   - Грам-мулечку,- сказал Борис, прижимая ладони к груди.- Одну только грам-мулечку... Для тонуса.
   Он поднял руку и изобразил пальцами зазор величи­ной в граммулечку.
   - Нехорошо, нехорошо, товарищ гвардии капитан,- с притворной строгостью пожурил Чемодан, когда-то служив­ший на подводной лодке, а теперь, как и Борис, работавший механиком в рефрижераторном депо,- придется сообщить о вашем недостойном поведении в политотдел штаба!
   - Ну, вы меня извините, и простите, пожалуйста, если можете,- сказал Борис, с трудом ворочая языком. Он сделал шаг назад и покаянно приложил к груди ладони. - Может быть, я и не прав... Но, вы же знаете, как я живу со своей коброй?
   - Да, знаю,- печально вздохнул Чемодан. - Об этом в штабе округа известно...
   - И вот я сегодня выпил! И завтра выпью, если она этого хочет!
   - Ясно, ясно...
   - Но пусть она не надеется,- сказал Борис, строго пома­хи­вая пальцем у своего орлиного носа. - Я не полезу в пья­ную драку, и не брошусь под поезд, как ей бы того хоте­лось!
   - Что ж, похвально.
   Чемодан одобрительно поки­вал головой.
   - Главное - головы не терять,- сказал Борис. - Верно я рассуждаю? И все будет чин-чинарем.
   Дочь в это время стояла в двух шагах от отца, пытаясь раз­вернуть слипшийся фантик.
  
   Самолет летел над полями, расчерченными на зе­лене­ю­щие четырехугольники серыми лентами дорог. Поля были сочно-зелеными и очень свежими, а воздух, пронизан­ный искрящимися снопами солнца, был необык­но­вен­но про­зрачен и глубок.
   За полями показалась Раздольная.
   Черными струйками коптили небо трубы кирпичного за­во­да; по холмам, словно брошенные рукой сеятеля, рассы­па­лись дома-лилипуты; за поселком блеснула речка, ярко зеле­не­ла роща. Чернел мост. К мосту неспешной гусеницей полз железнодорожный состав; за плоской синей крышей локомо­ти­ва тянулись маленькие вагон­чики, груженные штабелями леса. С высоты нескольких сотен метров поезд казался краси­вой игрушкой, пыхтя­щей в сонной степи.
   Когда они пролетали над речкой, мужчина спросил:
   - А как вас зовут?
   Она заулыбалась, зарделась как мак:
   - А что?
   - Валя? - попробовал угадать ее попутчик.
   - А что? - глупо хихикнув, спросила она.
  
   В теплом небе плыли пушистые облака. По перрону бежа­ла рыжевато-белая собачка.
   - Ы! Абака! - указала на нее пальчиком девочка.
   Собачка деловито затрусила через железнодорожные пути.
   А поезд мчался к станции, громыхая на стыках рельс, и шпа­лы, облитые маслом, впивались в землю, надсадно ухали, словно живые существа - вблизи он отнюдь не был похож на иг­руш­ку, пыхтящую в сонной степи.
   У моста машинист чуток сбавил ход; мелькнули конструк­­ции ферм, свежо блеснула лазурь воды. Укатан­ные тысячами ко­лес, рельсы сверкали, сужаясь вдали.
   За мостом вырос светофор, на нем горело два зеленых глаз­ка - путь открыт!
  
   - Кстати, слыхал свежий анекдот? - сказал Борис. - Спят ночью муж и жена. Вдруг жена спросонок закри­чала: "Вставай, муж пришел!" Муж вскочил, вы­­­­­­­­прыг­­нул в окно и убежал!
   Не дожидаясь, когда до Чемодана дойдет соль анекдо­та, Бо­рис раскатисто захохотал.
  
   Закричал, пронзительный, гудок!
   На железнодорожном полотне - девочка в золотис­том са­­ра­­фане. На нее, отчаянно скрипя тормозами, надвигается бле­стящий локомотив.
   Девочка трет кулачком глазки и испуганно плачет; между пальчиков у нее зажат слипшийся фантик.
  
   Мама девочки прибыла в пансионат к одиннадцати часам утра. Рядом с ней, увязая остроносыми туфлями в прибреж­ный песок, шел мужчина в кофейном костюме.
   Пахло йодом. Море искрилось на солнце.
  
  
   Я дописал этот рассказ, и мне стало не по себе: я ни­как не мог смириться с такой ужасной смертью ребенка.
   Как-то мальчишкой, мне довелось увидеть зарезан­ную поез­дом старуху. Старуха лежала у железнодо­рожного полот­на - очень маленькая, хрупкая и желтая, точно восковая кукла. Как старушка попала под поезд, я не знал. Бросилась ли она под его колеса намеренно, по каким-то своим причинам, или же это был просто несча­ст­ный случай?
   Как бы там ни было, зрелище было не из легких. И все-таки, вид мертвой старухи в реальной жизни не вызвал во мне такого внутреннего протеста, как бессмы­сле­н­ная смерть девочки из рассказа: ведь старуха прожи­ла долгую жизнь, девочка же была совершенно невинна, и ее гибель казалась мне противоестественной и неспра­ведливой. И, главное, я, автор, нес личную ответствен­ность за ее судьбу!
   С точки зрения развития сюжета, гибель девочки, конечно же, была оправдана: она обуславливалась цепью причин, приведших к трагическим последствиям. Но девочка не знала ни этих причин, ни железной логики событий и уж, во всяком случае, не имела ни малейшего представления о жестоком авторе, уготовившем ей такую жуткую смерть.
   Неужели для того только, думал я, чтобы понять нечто в этом мире, нам непременно нужно увидеть изрезанное тельце невинного ребенка на железнодорожном полотне? Да и поймем ли мы что-либо даже и по­с­­ле того, как нас по­стиг­нет такое страшное горе?
   Я чувствовал, что девочка, несмотря на железные рам­ки рас­сказа, должна жить. В ней была заключена некая божест­венная сила, способная сломить любые рамки. И еще: меня не покидало ощущение того, что эта девочка реаль­но существует - и притом не только в моем рассказе, но и в каком-то неви­ди­мом для наших глаз мире.
   И вот я, автор этого рассказа, решил послать ей спасителя, как посы­лает его провидение чистым невинным душам.
   Спасителем девочки стал ученик 5-Б класса Смирнов Саша. Несмотря на свой юный возраст, Саша был отважным человеком, быть может, даже отважнее многих взрослых, хотя сам он об этом и не подозревал.
   Итак, Саша прохаживался по перрону в новенькой кур­точ­ке с блестящей змейкой, ощупывая в кармане жест­кий картон билета.
   Он ехал к бабушке в гости, совершенно один, без роди­тель­ского надзора, и ему стоило немалых усилий убедить взрослых в том, что в пути с ним не случится никакой беды.
   В ожидании поезда Саша подошел к газетному киос­ку. Там сидела толстая тетя с сонным бульдожьим лицом. Маль­чик стал рассматривать значки. Затем заглянул в урну и, не обнаружив в ней ничего стоящего, побрел по перрону.
   Гомонили женщины в цветастых платках; парень нашеп­ты­вал что-то на ухо миловидной девушке и она, прикрыв гла­за, улыбалась.
   В конце перрона о чем-то радостно толковали двое мужчин - один с лицом Кощея бессмерт­ного, а другой - с физиономией Карабаса Барабаса, но только без его знаменитой бороды. Рядом с ними стояла маленькая девочка в золотистом сарафанчике, из-под которого выглядывали белые трусиш­ки; ножки же девоч­ки были такие нежные, что Саше поне­во­ле захотелось при­тронуться к ним.
   По перрону бежала собачка. Она соскочила с плат­формы и озабоченно затрусила через железнодорожные пути. Девочка показала на нее пальчиком, затем уселась на ас­фальт, свесила ножки и стала сползать с перрона.
   В ясном небе летел самолет. Девочка указа­ла пальчиком на убегавшую собачку:
   - Ы! Абака!
   Теперь она уже стояла на путях, по которым мчался поезд.
   К этому-то времени ее отец как раз заканчивал рассказывать свой анекдот о неверных супругах. Когда он захохо­тал, как гром с ясного неба, раз­дал­ся гудок.
   Дело решали секунды.
   Девочка смотрела на надвигающийся поезд. Она терла кулачками глазки и испуганно плакала.
   Люди на перроне застыли, как пригвожденные. Белое лицо машиниста похоже на маска­рад­ную маску. Немо кричат глаза!
   Саша ринулся к малышке, подхватил ее и стремительно выскочил из-под самых колес. Прыгая через рельс, он упал и больно ударился плечом о насыпь.
   Когда поезд, отчаянно скрипя тормозами, остановил­ся, лю­ди бросились к детям. Они были живы. Лишь новенькая курточка на плече у Саши была порвана.
  
   Мама девочки прибыла в пансионат по расписанию. Полет прошел замечательно - если не считать того, что ее слегка укачало.
   Вечером она стояла на берегу моря с пассажиром из само­лета, и они любовалась чудесным закатом.
   Дул легкий бриз, и волны тихо плескались у песчаной отмели. Над морем блестели жемчужные звезды.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"