После вечера в честь своего 50-летнего юбилея Михаил Юрьевич сел в своем кабинете за дорогой письменный стол из красного дерева, вынул из ящика наградной пистолет и стал его разбирать.
"Вот и полтинничек стукнул, а как будто еще вчера мы с Ларочкой поженились, а уже сколько, как она погибла? - загибая пальцы, считал он. - Пять лет, как Нина замуж вышла, плюс два... семь лет получается..."
Разобрав пистолет, Михаил Юрьевич достал из того же ящика масло и, смазывая каждую деталь, продолжал:
"В Бога верила, в церковь ходила, как будто это спасло ее от этого пьяного придурка на "Газели"... Где же Божья справедливость, о которой так много говорят, все ищут ее, ищут и не находят? Если Он есть, почему позволяет, чтобы люди погибали так бессмысленно и глупо? И почему Христос, которому все так яро поклоняются, не остался на земле, а вознесся на небо? Да нет и не было никакого Христа и уж тем более Бога! - говорил он. - А зачем тогда жить? Все равно все умрут, все! Кто вспомнит обо мне через сто лет? Ну, был такой Михаил Юрьевич, ну, был генерал-майором и все... Внуки? Внукам будет на меня наплевать - они даже на могилу мою не придут!"
Тем временем Михаил Юрьевич собрал пистолет...
"Вот оно, истинное божество - оружие! Сами его создали, от него и страдаем... Да почему же только страдаем? Оно избавляет нас от бессмысленной жизни!"
C этими словами Михаил Юрьевич взял чистый листок бумаги и, написав на нем "В моей смерти прошу ни кого не винить", приставил пистолет к виску и выстрелил...
Очнувшись, он заметил, что лежит на чем-то белом. Михаил Юрьевич, сам не зная почему, захотел посмотреть вниз и, не напрягаясь, увидел себя, лежащего на столе...
-- Это я? - спросил он.
-- Да! - Ответил чей-то голос.
-- Кто тут? - спросил Михаил Юрьевич.
-- Тот, в кого ты не веришь, - ответил голос.
-- Бог, что ли...? - Михаил Юрьевич хотел сказать матерное слово, но не смог: у него почему-то, именно, в тот момент онемел язык.
-- Да! - снова послышался голос. - Мне придется тебя отправить в ад - ты сильно нагрешил.
-- Чем? Я же не убивал, не воровал, с женой всю жизнь прожил, пока Ты ее не убил.
-- Ты согрешил тем, что хулил на Меня, Троицу, а я этого не могу простить, да и других грехов у тебя много, как капель в море. А Ларисе Я даровал Вечную жизнь в раю, тебе же будет лучше в аду.
-- Почему?
-- Ты не будешь чувствовать Меня.
-- Ясно. Ну, мне идти?
-- Ничего не хочешь попросить или спросить? - Спросил голос, и в нем послышались доброта и любовь, которые бывают в голосе матери, ругающей за маленькую провинность своего ребенка.
-- Нет. - Сухо, не замечая этого, ответил Михаил Юрьевич.
-- Тогда можешь идти. До свидания!
-- Прощай! - сказав это, Михаил Юрьевич, повернувшись к Нему спиной, пошел по белому полю облаков. Он хотел материться, поскольку его обуяла страшная злоба, но не мог. Куда он шел - Бог знает...