Есть в средиземном море остров под названием Кипр.
Название это, как предполагают, произошло от слова Купрум, что означает - медь.
В самом деле, на острове в стародавние времена были богатые залежи этого металла, да и теперь земля здесь цвета непередаваемого, медно-красного, а скалы и осыпи серо-зеленого, цвета старинных крыш, крытых медным листом.
Места древние, впитавшие в себя дыхание многих цивилизаций и народов, живших здесь с незапамятных времен.
Кому только не принадлежал остров: и римлянам и финикийцам и венецианцам.
Без малого 100 лет был он английской колонией, да и теперь англичане очень любят эти места, с теплым ласковым климатом, чистейшим морем, самой вкусной в мире картошкой.
Недаром только в районе города Кирении проживает их около тридцати пяти тысяч.
Есть семь международных университетов, английские школы, детские садики и стоимость обучения совсем невелика.
Год от года растет число русской общины, которая уже насчитывает около трех тысяч человек, много людей из Скандинавии, Арабских Эмиратов, Германии, да мало ли откуда.
С 1974 года остров разделен на две части, северную - турецкую и южную - греческую.
В хитросплетениях причин этого разделения пусть разбираются политики, юристы и историки, дело это, на мой взгляд, все равно приведет к финансовым интересам, причинам всех кризисов и войн.
Итак, рассказ о стране Северный Кипр, стране, которой нет.
Краткие туристические обзоры и глубокие исторические исследования нетрудно найти в Интернете, мне же хочется рассказать о людях, с которыми мне довелось познакомиться.
Люди, по моему, самое интересное, что есть на свете, люди лучше всего отражают то место, где они живут.
В самом деле, окружающий мир накладывает отпечаток на наши поступки, мировоззрение, характер, отношение к себе подобным.
Так как страна Северный Кипр с 1974 года живет в изоляции, хотя и очень условна эта изоляция (по тридцать чартеров в день летом прилетают в аэропорт Эрджан из Англии, Германии и прочих европейских стран, в этой самой изоляции участвующих) так вот, из-за этой ли самой изоляции или еще по каким неведомым причинам, а живут тут мирно и дружно очень разные народы и национальности, разных религиозных верований и ни кто, ни кому не мешает.
Народу не много, ни кто, ни кого не подсиживает, не вырывает кусок из рук, нет той бешеной конкуренции, как в Москве или в любом другом мегаполисе.
Конкуренция - двигатель прогресса, скажете вы?
А нужен он, такой прогресс?
Не всем.
Мне - не нужен, как и многим десяткам тысячам, приезжающим сюда людей, и с удивлением видящим, что есть и другие человеческие отношения, когда не обязательно закрывать дом или машину, когда нет страха, пустить к себе слесаря или соседа, когда тебе всегда помогут на дороге. Если кончился бензин - просто привезут канистру, зальют и денег не возьмут, был с нами такой случай.
Нужен ли он, прогресс, ценою человеческих отношений, принесенных в виде платы за.....за что, кстати?
Купив недорого, по московским-мюнхенским-римским итд ценам квартирку у самого синего моря, в центре города, я, естественно, занялся ремонтом.
Строители - особая тема.
По-моему строители - это отдельная цивилизация или национальность.
Есть у меня подозрение, что они - пришельцы из космоса, причем - тайно недружественные пришельцы.
С незапамятных времен пытаются они извести на нет род человеческий.
При чем в любой стране мира они одинаковые, их, по-моему, даже звать всегда и везде одинаково, да и внешнее сходство поразительное.
Тема эта столь благодатна для исследователя, что я просто недоумеваю, почему нет достойных трудов, романов, энциклопедий на эту тему?
Память услужливо подсовывает эпизод из фильма 'Мимино', помните, когда маляр приходит периодически к начальнику аэропорта, колоритный такой, седой грузин и хорошо поставленным голосом спрашивает: а этот колер подойдет, хозяин?
У меня не маляр, а плиточник-облицовщик точь-в-точь такой попался, да еще с мальчиком-подмастерьем.
Не плиточник - министр!
К счастью прорабом у всей этой банды вредителей был наш русский парень, двадцати шести лет от роду, с хорошим именем - Иван Смирнов и, не смотря на возраст, есть у меня ощущение, что и уважают его и побаиваются строители.
Думаю, что благодаря нему все обошлось благополучно, и закончили в три недели, срок небывалый для ремонта помещения площадью в сто тридцать квадратных метров.
Да, слава богу, как и все кошмарное в нашей жизни, ремонт не вечен.
Приходит время, когда стены и двери покрашены, потолки побелены, полы положены, новый кафель блестит, и наступает самое приятное: наполнить дом содержанием.
В поисках мебели, выбор которой, кстати, совсем не беден, несмотря на изоляцию, пришел я к мастеру - краснодеревщику, по имени Рамазан.
Имя очень хорошо отражает сущность человека.
Рамазан - месяц-праздник.
Святой месяц.
Есть в любом мастере, что-то наивное, восторженное, по-детски чистое и бесхитростное.
Средних лет. Обычная внешность, большие, грубые кисти рук, и извиняющиеся глаза, как будто заранее просят прощения, что приходится брать деньги за труд, который и так по душе.
Я бы приложил фотографии его резных столиков и зеркал, стульев а-ля Людовик четырнадцатый или декоративных резных сундуков в старинном киприотском стиле определенной местности, да разве передадут фотографии запах настоящего дерева, лака и всего того, что создает эту ауру чего-то настоящего, не фабричного, не из ДСП.
Как любимую игрушку он показал шкатулку с секретом: если откроешь, говорит - подарю!
Сам секретные запоры придумал, сам сделал.
Вертел, крутил я шкатулку минут десять - так и не смог открыть.
А в ней аж четыре секрета, разные части сдвигаешь - выпадает ключик, только тогда и можно открыть.
Вот хватает у человека времени, сил, желания, а главное - таланта на творчество? И ведь не в рабочее время он это мастерит, не на продажу, для души.
Сделав заказ я периодически заезжаю к Рамазану, хоть и понимаю, что отвлекаю его от работы, но так приятно посидеть с ним под апельсиновыми деревьями, попить кофе по-турецки и поговорить с ним о чем угодно, хоть на русском хоть на английском, вот только по-турецки я еще не говорю, только кофе пить научился.
И ведь он рад мне, вижу, что рад и не из-за денег, не из-за заказа, не с каким-то там дальним прицелом.
То досочку из бука для нарезки хлеба с ним выточим, то о семьях, детях, еще, о чем поговорим.
Жизнь.
Живет человек, работает, счастлив.
Мало ли у нас в России таких умельцев золотые руки? Немало.
Все так, кроме одного: нет тут надрыва, нет загадочной души, с которой так и хочется налить и выпить. Крепко выпить. А еще - нет безысходности.
Вот и общаемся в сухую, под кофеек.
А недавно, десятого декабря посчастливилось мне взять интервью у первого Президента республики Северный Кипр.
Глядя на него, понимаешь - Президенты бывшими не бывают.
Итак - Рауф Денкташ.
Более сорока лет - лидер турецких киприотов, более двадцати лет - Президент.
До сих пор в деле: офис, полит и общественная деятельность, а человеку-то восемьдесят пять лет.
Ну не поворачивается язык назвать его стариком, ни внешне, ни внутренне нет в нем старости.
Недаром его народ любил, любит, и будет любить и любовь эта без примеси дурмана.
Много он жизней спас, когда провозгласил Турецкую республику Северный Кипр, да и потом много хорошего народу сделал.
Не зря он говорит - Мой Народ и это звучит как-то по-настоящему, народ и правда его.
Мне сорок четыре, советских времен года выпуска, вот и лезут в голову аналогии с добрым дедушкой Лениным, да с отцом родным всех времен и народов, но поверьте - совсем другой человек и эпитеты свои хвалебные он заслужил.
Это видимо тлетворное влияние английского журналиста и продюсера Джона меня на сарказм настроило - вот уж кто язва - так это Джон.
Познакомился я с ним в ресторане 'Старая виноградная лоза'.
Ресторан этот - своего рода международный клуб, где ежедневно собираются представители творческой интеллигенции, обсуждают дела насущные, обмениваются новостями, проводят переговоры.
Узнав, что я готовлюсь к интервью с Рауфом Денкташем, Джон с радостью вызвался мне помочь в этом непростом деле, так как я хоть и имею удостоверение журналиста, в полном смысле таковым не являюсь, я, скорее писатель и дело это мне гораздо больше нравиться, да и английским языком Джон как-то изящней владеет, чем я, видимо в школе прилежней учился.
Со свойственным собратьям журналюгам здоровым цинизмом Джон сразу же дал краткую характеристику президенту, не лишенную впрочем, уважения: ' человек он, говорит, замечательный, заслуженный, одна напасть: укололся он граммофонной иглой, так что в интервью у тебя, Андрей, самая большая трудность будет не твой хромой английский, а возможность найти паузу и успеть вставить свой вопрос'.
За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передан верно.
Джон отчасти был прав, но такому человеку как Президент с сорокалетним стажем лидера страны есть что сказать и не грех его послушать, а я, кстати, и не торопился ни куда, так что сорок минут аудиенции пролетели как выдох.
А уж список вопросов, которые Джон предложил задать я бы и после второй бутылки текилы не решился озвучить.
Ну что с него взять - англичанин.
Замечательная кстати нация, ребята давно поняли, что это за место такое, золотое, живут тут себе и не просто живут - много они полезного делают.
Вот фильм документальный снимают о тех непростых событиях тысяча девятьсот семьдесят четвертого года.
Информация-то к нам в основном однобокая идет, с греческой стороны, согласно которой получается, что турки захватчики, а греки - сладкие пушистые зайчата, обиженные злобными янычарами.
Президент Рауф Денкташ в конце интервью подарил мне две свои книги об истории возникновения, развития и текущем состоянии проблемы противостояния северной и южной части острова, в которых я и нашел ответы на многие вопросы, которые не успел задать.
Хотелось спросить у первого Президента: прошло 35 лет с момента разделения острова на две территории, турецкую и греческую, выросло новое поколение, не пора ли забыть те страшные годы и попытаться объединиться и жить в мире и согласии, так, как сегодня живут отдельно две страны, каждая на своей части острова?
В своей книге 'Кипрская проблема - в чем суть, как ее решить?' вышедшей в свет в две тысячи четвертом году Рауф Денкташ пишет:
'меня снова и снова спрашивают, почему я тревожу старые раны, почему не позволяю забыть прошлое? Ответ очень прост: потому что раны не старые...
Если бы они были таковыми, не было бы сейчас матерей в трауре, не было бы оружия, солдат и укрепленных зон вокруг нас. ......
Я больше не боюсь одиночества.
Во сне мою постель окружают дети, ученики начальных классов турецкой школы из Кипрской деревеньки 'Муратага', убитых и закопанных в одной большой яме.
Вместе с ними мы читаем краткие истории их жизни.
Детишки счастливо улыбаются мне, рассказывающему их истории миру, а я плачу, потому что они покидают меня прежде, чем я успеваю сосчитать количество пулевых ранений на их маленьких телах.
Раны не могут быть старыми, потому, что когда я просыпаюсь - я вижу кровавые пятна на простынях моей кровати.
Раны не могут быть старыми, потому что ни кто еще не попросил прощения, не извинился за них'.
Конец цитаты.
Мне нечего добавить к этим словам, видимо и правда должно пройти время, вырастут поколения с той и с другой стороны, которые смогут сказать друг другу: прости.
Идет время, появляются новые люди, новые знакомые, да и о тех, которых я упомянул, есть еще что рассказать, только чуть коснулись, только рябь по зеркалу теплого моря.
Здесь дожди, тепло и по-весеннему свежо, много интересного, а значит, будет и продолжение рассказа.
Скоро новый год, и главный вопрос людей в любой стране мира примерно одинаково звучит: что год грядущий нам готовит?
![[]](/img/d/dolganow_a_n/kipr/2009_1210denktashinterv0001.jpg)