Когда она появляется, знакомые стараются сделать вид, что либо очень заняты какими-то служебными делами, либо торопятся по каким-то своим делам, либо делают вид, что просто ее не видят.
Она, виновато улыбаясь, слегка успокоительно машет рукой и весь ее вид говорит:
- Ничего-ничего... еще успеем поговорить...
Человек с облегчением выдыхает воздух и провожает ее взглядом.
Её высокая фигура всегда как-то изогнута, голова на длинной вытянутой вперед шее немного наклонена в бок.
Никто не знает, чем она занимается и на что живет. Все узнают ее не только по характерной походке, но и по экстравагантной одежде.
Ей ничего не стоит надеть длинный, почти по щиколотку, строгий черный костюм с ослепительно белой кофточкой, между мысками воротничка которой прицепить огромную, типа камея, брошь и водрузить на голову кокетливую зеленую шляпку с маленькой вуалеткой и завершить свой наряд видавшими виды кроссовками.
Она давно не молода, но так усиленно накладывает на себя макияж, что никто даже не пытается угадать её возраст.
Если же кому-то вдруг не удается увернуться от разговора, то она, глядя собеседнику в глазах с восторженной улыбкой пятилетнего ребенка будет долго и эмоционально рассказывать что-нибудь бессвязное и непонятное, перепрыгивая с одной темы разговора на другую. При этом собеседник будет кивать головой и, озираясь по сторонам, не слушая ее, глупо поддакивать. И, если ее не остановить, то этот разговор может быть бесконечен, а потому собеседник бесцеремонно прерывает разговор и уходит.
Растерянная, она снова остается одна...
Но, придя домой в пустую большую квартиру, она забывает про все обиды, которые ей днем нанесли люди, забывает их равнодушие и торопливость. Здесь ее настоящая жизнь.
Сменив экстравагантный наряд на скромную домашнюю одежу, она наскоро готовит нехитрый ужин... Почти каждый вечер она садится в удобное старинное кожаное кресло под торшером, обкладывает себя объемными альбомами с фотографиями и... начинает жить.
Пустые комнаты наполняется знакомыми лицами и любимыми голосами...
Вот с одной фотографии смотрит на нее красивая молодая пара. Это родители. Отец стоит в форме инженера железной дороги с залихватски закрученными усами, а рядом, на стуле в красивом длинном платье в широкополой шляпе сидит мать. И, словно, через года слышатся голоса:
- Это мы фотографировались сразу после свадьбы... Очень смешно я тут получилась... - так в свое время рассказывала ей мать.
И тут же подхватывал отец:
- И ничего смешного... Вы у меня красавицы.
И целовал их обеих в макушки
-Зато, доченька, обрати внимание: какие у меня здесь усы!!! - с гордостью продолжал отец, поглаживая гладко выбритое пространство над верхней губой, словно у него до сих пор растут усы.
- Ерунда,- со смехом отмахивалась мать. - Они только целоваться мешали.
И тут же поучительно обращалась к дочери:
- Вот, Танюша! Когда вырастешь, у тебя появится кавалер. Никогда не позволяй ему накручивать усы!
- Почему, мама? - Удивилась тогда она.
- Он будет бояться испортить свою прическу,- улыбаясь, отвечал за мать отец, подкручивая несуществующий ус.
Улыбнувшись воспоминанию, она гладит фотографию.
Она переводит взгляд на другое изображение.
На снимке маленькая, лет трех, девчушка с серьезным насупившимся лицом.
И тут же слышится:
- Танечка.. Ну что же ты? Улыбнись! - уговаривала ее тогда мать.
Чтобы заставить дочь улыбнуться, она улыбалась сама. А за спиной матери отец усиленно строил смешные рожицы. Тане тогда очень хотелось рассмеяться, показать отцу язык и убежать. Но там был суровый толстый фотограф. Он громко недовольно сопел и несколько раз нетерпеливо спрашивал:
- Скоро?
-Да-да...- в очередной раз отвечала ему мать и снова обращалась к дочери,- Ну... я тебе потом игрушку куплю.
Но терпение толстого фотографа лопнуло, и он поставил жирную точку на родительских уговорах.
- Всё! Отходите от ребенка. Снимаю! Смотри сюда, девочка. - его толстый палец показал на черную дыру в коробке,- Сейчас отсюда вылетит птичка.
Только птичку Таня так и не увидела.
А потом, идя домой по заснеженному городу, мать выговаривала ей.
- Ну что же ты такая непослушная. Вот и будешь букой на своей первой в жизни фотографии.
-Но я же не бука! - возражала Таня.
-А кто? - спросила мать, и тут же сама ответила, - Бука и есть. Скажи, папа, ведь у нас Таня бука?
Отец остановился, встал напротив Тани, потом подняв ее на руки, несколько минут внимательно и серьезно смотрел ей в глаза.
Таня испугалась, думала, что сейчас ее будут ругать, и готова была уже заплакать.
- Бука. - После паузы серьезно констатировал отец, а потом рассмеялся, прижал к себе дочку и, расцеловав, добавил,- Зато какая красавица!
Таня рассмеялась и настолько крепко обняла отца за шею, что у него с головы слетела шапка. Мать подняла шапку, отряхнула от налипшего снега и, надевая на голову отца, предложила:
- Ладно, пойдемте.
И они пошли. Мать, рядом отец и она у него на руках.
Маленькая фотография маленькой девочки, но сколько воспоминаний всплывают в памяти, сколько эмоций... И с годами они не уменьшаются, а напротив, обрастают какими-то новыми деталями и прошлое становится ярче, словно это было вчера...
Вчера... Кстати, а что было вчера?
Она отвлекается от фотоальбома и задумчиво смотрит в полумрак комнаты: большой старый письменный стол с зеленым сукном, книжные стеллажи битком забитые книгами...
Так что же было вчера... Она встретила Зойку. Подругу своей молодости.
Они столкнулись с ней случайно на улице.
По Зойкиному лицу она поняла, что та узнала ее. Узнала и отвернулась.
-А она постарела... даже очень... постарела...- Подумала тогда Таня.
Она пролистывает несколько страниц с фотографиями, и останавливается на страничке, где на одном из пожелтевших любительских снимков группа молодых девушек и ребят. Они все в одинаковых спортивных костюмах, веселы и счастливы. А вот и Зойка. На фотографии они стоят рядом, обняв друг друга за талии и улыбаются.
-Зойка...
А ведь какие были подруги?!! Не разлей-вода!
Здесь их фотографировал сокурсник, когда они сдавали нормативы ГТО. А рядом с ними стоит Костя. Красавец. Мечта всех девчонок института. Тогда они только начинали ухаживать друг за другом. Даже здесь видно, как он пытается быть поближе именно к ней, а не к Зойке. Это единственная их общая фотография...
Пройдет несколько месяцев и красавец-спортсмен погибнет из-за Зойкиного легкомыслия.
В студенческие каникулы перед завершающим пятым курсом они вместе поехали на море: она, Зойка, Костя и еще один приятель. Это был первый и последний раз, когда Таня была у моря.
Она помнит этот яркий солнечный день. Они купались, загорали, ели мороженое... и снова купались. После очередного заплыва, уставшие, упав на сухой песок, они сначала со смехом отпыхивались, а потом вдруг Костя при всех выпалил:
-Таня, будь моей женой!
От неожиданности компания притихла, а Таня резко села на песок и с удивлением смотрела на Костю.
-А что? Я серьёзно! -смутился Костя, - Скоро институт закончим... нас распределят ... и я тебя потеряю... А я не хочу...
-И я не хочу - с жаром согласилась Таня.
-Правда!? -обрадовался Костя и вскочил на ноги и помог подняться Тане.
Таня успела заметить, как изменилось Зойкино лицо. Оно вдруг стало холодным и чужим. А дальше все развивалось стремительно.
Счастливый Костя прижал к себе Татьяну и крепко поцеловал. А потом, откуда-то издалека, послышался Зойкин голос:
- Ну, а я иду купаться?! - в этом голосе чувствовались отчаяния и слезы.
- Стой! Куда ты?! - крикнул приятель,- Отдохнуть надо!
Но Зойка его не слушала. Она забежала в море и быстро поплыла, отчаянно разрезая воду руками.
- Вот дура... Утонет ведь... - забеспокоился приятель.
- Вернись! - Крикнул Костя.
Но Зойка продолжала отплывать от берега.
- Сиди здесь. - строго сказал он Тане,-Хорошо?
Таня испуганно закивала головой.
- Мы скоро! - и тут же бросил приятелю, - Поплыли!
И ребята побежали к морю.
Уже перед самым заплывом он снова обернулся к Тане:
- Ни в коем случае не лезь в воду! Слышишь?
- Слышу! - крикнула ему в ответ Таня.
Таня смотрела на все с берега. Она тоже хотела нырнуть, но Костя ей сказал ждать на берегу, и она нервно смотрела в море. Ей хотелось туда, но она обещала...
Вот Косте удалось догнать Зойку...
Вот он пытается ее вернуть на берег.
Вот подплывает приятель, и они уже вместе пытаются вернуть Зойку на пляж.
Но она плывет все дальше и дальше... Наконец, Зойку удалось остановить, и они все возвращаются обратно.
Таня успокаивается и уже от воды возвращается обратно на пляж. По пути она постоянно оглядывается назад. И вдруг видит, что что-то не так... что-то не правильно. Она снова по щиколотку входит в море.
Кто-то из ребят сильно отстал...
И продолжает отставать все больше и больше... Это Костя.
Таня напряженно всматривается в приближающиеся фигуры и вдруг их неожиданно стало две.
- Костя... Костя!!!!
Время лечит... Нет, не лечит.
Она вытирает заплаканные глаза. Закрывает альбом, встает с кресла и убирает альбом на подвесную полку.
Не лечит время. Человеку приходится жить с этой постоянной болью. Жить...
Таня проходит в ванную умывается и, чтоб немного успокоиться, проходит на кухню ставить чайник. Пока греется чайник, она делает несколько бутербродов с недорогой колбасой и кладет их на небольшую тарелку. Но ее мысли далеки от кухни.
Сама того не осознавая, она, нарезая хлеб и колбасу, напевает любимую песню Кости:
- Чтобы сердце и душа были молоды, были молоды
Ты не бойся не жары и не холода!
Закаляйся, как сталь..
Физкульт-ура-ура-ура! Будь готов!
Экспертиза показала: он утонул потому, что не мог больше плыть из-за сильной судороги, которая свела его ногу. Глупая и бессмысленная смерть.
После похорон Кости они с Зойкой больше не общались.
Тане казалось, что ее жизнь закончилась на том морском побережье в теплый летний день...
От кого-то она потом слышала, что после окончания института Зойка удачно вышла замуж, потом овдовела и снова, но уже менее удачно, вышла замуж.
Татьяна тоже один раз выходила замуж. Правда, ее муж был не такой красивый, как Костя, не такой спортивный, как Костя. Но он любил ее... Наверное, как любил бы Костя.
Татьяна наливает себе чай и садится за стол. Пока пьёт чай с бутербродами, она вдруг с удивлением замечает:
А ведь, действительно, где-то в глубине души она всю жизнь сравнивала мужа с Костей. Они были такие разные, но было что-то, едва уловимое, что делало их похожими друг на друга...
- Быть может, любовь? - спрашивает она сама себя и улыбается сквозь слезы.
Ей вдруг нестерпимо захотелось снова увидеть знакомые черты.
Она оставляет на столе чашку и возвращается в комнату.
Выбрав другой альбом, она снова удобно устраивается в кресле и перелистывает страницы.
Вот он... Сережа...
Они встретились через восемь лет после гибели Кости...
Она была в читальном зале библиотеки. Зал был полон народа, а рядом с Таней был свободный стул. Таня с увлечением читала книгу, когда услышала около себя тихий голос.
- Простите... У вас не занято?
Таня подняла глаза и увидела перед собой мужчину с огромной стопкой книг, которую он старательно поддерживал подбородком.
-Не занято? - повторил он свой вопрос.
-Нет-нет, пожалуйста. - Таня убрала с соседнего сидения сумку и поставила ее на пол, между стульями
-Вот спасибо! - обрадовался мужчина.
К удивлению Тани, мужчина, положив книги на стол, тут же куда-то исчез.
Она с любопытством посмотрела на корешки книг. Это были книги по истории о династии Романовых, о России времен правления императора Павла Первого...
Но еще больше она удивилась, когда через несколько минут он вернулся с точно такой же огромной кипой книг. Таня не смогла скрыть улыбку, и мужчина это заметил.
- Я историк, - пояснил он.
Подобрав подбородок, Таня понимающе кивнула головой и снова уткнулась в свою книгу, которую держала в руках.
- Скоро защита, а мне, как студенту перед экзаменом, - словно извиняясь, продолжил мужчина и застенчиво улыбнулся, - одного дня не хватает.
- А вы? - мужчина наклонил голову, чтобы прочесть название ее книги.
- А я просто читаю, - она показала обложку книги,- Джейн Остин...
-Да-да... - словно припоминая, ответил мужчина,- женский роман. Англия, девятнадцатый век. Про любовь и в длинных платьях. Вы любите женские романы?
- А у вас защита через сколько дней?- Глядя в глаза соседу, вопросом на вопрос ответила Таня,
Мужчина смутился.
-Да-да... простите...- и начал разбирать свои книги.
Таня едва заметно усмехнулась и сделала вид, что читает.
Но на самом деле ей было очень интересно посмотреть, как он будет разбираться с этой невероятной кучей книг. Насколько она могла незаметно посчитать: их было штук тридцать.
Мужчина открывал одну книгу, что-то там искал, потом, немного почитав, делал несколько росчерков на большом листе бумаги, затем откладывал раскрытую книгу в сторону, брал другую, снова что-то искал, а потом или записывал или просто откладывал. Все это делалось настолько быстро, что она едва успевала за всем этим следить. В конце концов, ей стало жутко интересно, что же он там пишет...
Сделав вид, что ей что-то надо достать из сумки, она наклонилась, и краем глаза посмотрела на лист бумаги соседа, но кроме нарисованных черточек, палочек, петелечек, она там ничего не увидела.
- Это стенография.- Неожиданно услышала она тихий голос мужчины. - Вы не поймете.
- В смысле? - она сделала вид, что не поняла, о чем говорит сосед.
Таня подняла глаза и их взгляды встретились.
- Не отпирайтесь. Я же видел, что все это время вы смотрели, как я читаю и что пишу.
- А я и не отпираюсь.
Так они познакомились.
Да... Хорошее, беспечное было время...
А вот фотография, сделанная в день, после защиты кандидатской диссертации.
В тот день Сергей был счастлив и у него, как он всегда любил говорить, был вагон планов и маленькая тележка прожектов.
Через год после свадьбы в теплый апрельский день у них родился сын... В тот год вся весна была теплая и солнечная.
Вот любительская фотография около роддома. Даже на черно-белом снимке видно, что уже набухают почки, а двор заливает яркое теплое солнце. Счастливый растерянный отец с маленьким конвертиком на руках... Они назвали сына Костиком.
Точнее, она назвала, а Сергей не стал возражать. Он тогда сказал:
- У Императора Александра Павловича был брат, цесаревич Константин. Красивое русское имя.
Как давно все это было ...
Потом была еще одна диссертация, еще одна защита, а когда Сережа получил профессорское звание, им дали эту просторную трехкомнатную квартиру.
Как они радовались! Эту комнату, Сережа сразу выбрал для своего кабинета. И в скором времени здесь появились большой письменный стол с зеленым сукном, массивные книжные шкафы для научных книг и небольшая пишущая машинка, а чуть позже они купили это кожаное кресло для отдыха и торшер.
А Костик выбрал для себя небольшую светлую комнату, которая очень быстро обросла клюшками, шайбами, футбольными мячами, гантелями и прочими мальчишескими мелочами, включая паяльники, лобзики и прочее и прочее..
Они и сейчас... вот уже много лет, лежат на тех самых местах, куда их положил Костик.
Она часто заходит в комнату сына. Осторожно смахивает пыль с мячей и гантелей.
А когда ей бывает особенно тяжело и невыносимо, она, свернувшись калачиком и укрывшись пледом, засыпает на его диване.
Тяжело вздохнув, она снова перелистывает страницу альбома. На нее смотрит юноша в военной форме с зелеными петличками пограничника.
Костик...
Через полтора года после его призыва в армию они получили извещение, в котором говорилось, что Ваш сын, гвардии сержант пограничной службы, Константин Сергеевич Перовский, выполняя свой воинский долг, геройски погиб при задержании нарушителя государственной границы и награжден медалью "За боевые заслуги" (посмертно)...
Тяжело вздохнув, она нежно гладит и целует фотографию, а потом вдруг неожиданно для себя рыдает как тогда, когда получила известие о смерти.
Тогда она никак не могла понять: как это погиб? Ведь они отцом уже ждали его домой... считали месяцы...
Почему её Костик? Почему именно он? Почему?
Сердце Сергея не вынесло этого известия, а она сказала себе: Держись!!!!
И она держалась.
Держалась, когда хоронила сына, держалась, когда сутками дежурила в больнице у постели разбитого инсультом мужа, держалась, когда через две недели после сына хоронила мужа.
Но по пути с кладбища, осознав, что возвращается в пустую, осиротевшую квартиру, она вдруг устала держаться.
Только тогда Таня вдруг с ужасом осознала, что в этом огромном и запутанном мире она осталась совсем одна.
Ей не с кем будет перекинуться дома словом.
Она не услышит больше шаркающих шагов мужа, он уже никогда не расскажет ей ничего интересного про князей и императоров... И он уже не будет больше по ночам размеренно стучать на своей небольшой механической печатной машинке...Она никогда больше не услышит басок сына, никогда больше не поцелует его на ночь. Никогда... Она больше никому не скажет доброе утро или спокойной ночи... И ЭТО на всю оставшуюся жизнь...
От этих мыслей сердце ее больно сжалось, к горлу подступил тяжелый и острый комок.
Слезы затуманили глаза, она не видела дороги. Тогда она носила туфли только на высоких каблуках.
Она не заметила сточную решетку.
Один каблук застрял в решетке, и она, с силой ударившись коленками о бордюр, плашмя упала на асфальт. С тех пор у нее болят разбитые напрочь коленные суставы, и самой удобной обувью для нее стали кроссовки... А чтобы никто не увидел у нее на лбу отвратительный шрам, оставшийся после удара о камень, она стала пользоваться косметикой и придумывать для себя вуалетки.
Первое время звонили, предлагали помощь. Но она, зная, как тяжело выживают ее друзья, всегда вежливо отказывалась. Она не хотела, и сейчас не хочет, никого обременять своими проблемами.
Телефон в квартире с каждым годом звонил все реже и реже, а вскоре и совсем замолчал.
Она знает, что люди за спиной смеются над ней и называют сумасшедшей...
Она видит, что они специально избегают разговора с ней.
Но разве всем объяснишь? Да и зачем???
У каждого человека своя судьба, своя боль и своя радость.
Она закрывает альбом, поднимается с кресла, ставит альбом на полку, выключает торшер и тихо, словно боясь кого-то побеспокоить, выходит из комнаты.
Завтра она снова прикроет свои небольшие шрамы на лице толстым слоем грима, прикроет большой шрам шляпкой с вуалеткой, наденет старые кроссовки с улыбкой пойдет к людям.