Долгая Галина Альбертовна. Озеро Бахманкуль и психологическая несовместимость

Озеро Бахманкуль и психологическая несовместимость

Не забыть мне того похода, нет, не забыть! Да и забывать незачем - прошло уже столько лет, а вспоминаю его не то что с улыбкой, а прямо-таки с хохотом, и не только я.

Озеро Бахманкуль малюсенькой каплей застыло на топографической карте предгорий Южного Тяньшаня у истока одного из притоков реки Угам. Река Угам впадает в Чирчик сразу у плотины Чарвакского водохранилища и несет свои воды к Ташкенту.

Места выше впадения Угама в Чирчик весьма живописны и не раз были нами хожены, но в пределах двух выходных дней. А вот дальше... всегда хочется заглянуть за поворот - дороги, реки - и посмотреть, а что же там дальше.

Вот и собрались мы - я, моя подруга Вероника, давний друг детства Валерка и его друг Алексей.

Дело было летом, году в 1986, все мы были молоды, азартны и не сильно покладисты. Последнее качество приобретается, как правило, с годами. А тогда нам в среднем было лет по двадцать-двадцать пять - пора самоутверждения как раз в самом разгаре. Наша секция спелеотуризма почти в полном составе укатила в пещеру Киевская. А мы - те, кто по разным причинам не смог туда отправиться - решили устроить себе утешительный поход дней на пять.

Собрались мы правильно, как положено, все при нас - две палатки, спальники, всякая необходимая утварь, провизия, - и пошли. С самого начала похода у всех было замечательное настроение, потрясающий подъем эмоций от того, что пыльный и жаркий город остался где-то там позади и ближайшие пять дней рядом будут только шум реки, запахи трав, синее небо и звезды ночами.

Часть пути по Угаму мы прошли быстро и без приключений: шли себе и шли. Шутили, подтрунивали друг над другом, беседовали ночами у костра на умные темы, пили чай и шли дальше.

Угам бежал навстречу и через день мы вышли на простор, где река непривычно широко растеклась по долине. Но по карте как раз в конце этой долины в реку впадал тот сай, на который нам и надо было свернуть. Так и вышло! Местность снова стала холмиться, и впереди показались теснины, в которые где-то там за высоким берегом впадает тот самый приток, бегущий от озера Бахманкуль. Скальные жандармы преградили дорогу на обоих берегах реки, как бы предупреждая всем своим грозным видом: "Здесь пути нет!". В наши планы и не входило преодоление теснин Угама. Но как-то перебраться на левый берег грозной реки и выйти на ее приток было надо. По мосту мы перешли Угам, а вот дальше - не пройти. Мы издали видели, как тот сай с рокотом впадал в Угам, а сам был скрыт от глаз глубоким каньоном. Действительно - не подойти. Оставался лишь один путь: сначала забраться на холм, круто уходящий от Угама вверх, а потом ближе к озеру Бахманкуль спуститься к саю. Мы не сомневались, что есть какая-то тропа в ущелье и мы на нее обязательно выйдем. Вверх так вверх! Мы так и пошли.

Балагурство закончилось, как только под кедами зашуршала щебенка. Мелкие камешки на крутых участках становятся как шарикоподшипники - ставишь ногу на тропу, а нога-то едет. Но идем, пыхтим - за плечами килограмм по 15 у каждого. А вот у Валерки на восемь-десять больше. И характер у него вредный. Почему вредный? Да потому, что из-за него, этого вредного характера, из-за принципа какого-то брал он собой не просто спальник, как все - смерть туриста назывался, - а геологический! Геологический спальник толстый, ватный, естественно - тогда все спальники были ватными! - и тяжелый. И еще любил и любит до сих пор мой друг Валерка варить кавардак. Кавардак - это густой мясной суп с картошкой. Вкусное блюдо, что и говорить, но Валерка готовит его исключительно в казане. А казан - это чугунная кастрюля литров на пять-семь. Сколько весит? А представьте себе, сколько может весить чугун! Вот это добро ко всему прочему и нес Валерка.

Пока шли по относительно ровной тропе, он шел легко, а как пошли по крутяку - смотрю, дышит наш повар, как паровоз. Я иду сзади и, как положено женщине, выговариваю: такой, мол, сякой, какого черта таскаешь с собой этот спальник и казан (казан, кстати, мой, мне его, как это не смешно, на свадьбу подарили, а я его на время презентовала Валерке, да так он у него и остался). А Валерка молчит, пыхтит только. Я понимаю, что у него нет сил отвечать мне. Ну, так это его беда! У меня-то силы есть! И продолжаю его пилить.

В конце концов, Валерка не выдержал (трудности пути или моей пилежки?) и рухнул на тропу. Прямо на живот. Рюкзак вместе с казаном и геологическим спальником придавил его сверху. Вот в этот момент я сама себя превзошла в красноречии. Наверное, от того, что сильно беспокоилась за здоровье товарища. А ему было совсем плохо. Это я поняла, когда мы разгрузили Валерку и перевернули его на спину. Стало понятно, что дальше ему с таким грузом идти нельзя. Я взяла свой казан, а Алексей - спальник, и пошел дальше Валерка, уже легко и свободно.

Путь наверх мы начали во второй половине дня и выбрались на холм уже ближе к вечеру. Сай бежал где-то внизу каньона. Скальные сбросы почти вертикально уходили вниз метров на восемьдесят, а дно ущелья уже тонуло в темноте. Спускаться надо было быстро, пока солнце не село, и мы начали искать спуск. Но вниз уходили только козлиные тропы (это нам так казалось - когда шли назад, то вышли на нормальную тропу). Примерились мы в одном месте, вроде спуск по силам, веревка у нас есть, решили, будем подстраховываться. И пошли. Один спускается, ему передают рюкзаки, затем следом идут все остальные. Так по очереди и шли.

Где-то на середине спуска оказалась я одна с тремя рюкзаками. Сижу, жду, когда четвертый передадут. А мой рюкзак ближе всех ко мне лежит. Смотрю я на него и ... что на меня нашло, не знаю, устала, наверное, сильно, но пнула я его. Он и покатился, по пути сбил другие. Мне стало смешно. Сижу, хихикаю. Вижу все как в замедленной съемке. Смотрю, как из карманов рюкзаков выпрыгивают вещи. Тут Вероника спустилась. Смотрит на меня, на прыгающие рюкзаки, и дар речи потеряла. А у меня хохот истерический. Мужики только спросили, зачем я это сделала. А мне и ответить нечего - не знаю.

Тем временем солнце закатилось. Мы спустились в темноте, буквально на ощупь. Как оказалось дно каньона устилали большие валуны, заросшие высокой травой и кустами. Идти практически невозможно. Нащупаешь камень, придерживаешься за него и шаришь ногой в поисках опоры. Стало холодно. Одеть нечего. Рюкзаки где-то в траве валяются, не видно их. Где и как ночевать непонятно. Разбились мы на пары - у парней фонари были с собой. Смотрю, Валерка Веронике под ноги светит - она перейдет по свету, остановится, Валерка следом. А Алексей обо мне вообще не думает - идет сам по себе впереди, а я только чертыхаюсь за ним. Сказать, злая - ничего не сказать. Не помню, сколько мы так ползали по тем камням, это казалось бесконечным! но нашли более-менее ровное место и устроились на ночевку. У Алексея остался рюкзак - тот четвертый, который до моей истерики еще не спустился ко мне! В нем, к нашему счастью, оказалась маленькая одноместная палатка и Валеркин геологический спальник. Воды нет. Котелка, чтобы скипятить чай, нет, вещей - только Алексея.

Разобрали мы его вещи, поставили палатку. С Вероникой вдвоем залезли в спальник, а парни так улеглись на те вещи, что на себя не надели.

Спим. Просыпаюсь от того, что трясусь. Не пойму от чего, будто кто-то толкает. Сама не мерзну - спальник теплый. Вероника тоже спит нормально. Парни в палатке. Лежат по струнке вытянувшись - тесно. Прислушалась. А то Валерка трясется, дрожит от холода, и все мы от него трясемся. Но что делать? Только утра ждать.

Утром, как только солнце заглянуло в каньон, сразу потеплело. Мы согрелись, поели, что опять же у Андрея было, водичкой из сая запили и ... за рюкзаками. Но тут меня осенило - пока мы рюкзаки будем искать, то да се, время опять к ночи подойдет, а нам уже назад идти надо. Сроки поджимают. А как же Бахманкуль? Вот так тащиться черти-куда, столько трудностей преодолеть и назад не солоно хлебавши? Я делюсь своими мыслями с остальными, а они возражают, мол, рюкзаки - это главное. Но меня не переубедили, и пошла я искать Бахманкуль. Одна.

Шла долго. Вокруг никого. Природа первозданная. Тропа плавно поднимается по дну ущелья, идти комфортно. Настроение - высший класс! Только озера все нет и нет. Забеспокоилась я. Ведь назад идти потом столько же, а время уже тоже порядком ушло. Как вдруг слышу под ногой плеск. Пригляделась, даже наклонилась, чтоб потрогать - и оказалось, что я стою в воде! А передо мной озеро! Тропа прямо в него ушла. Настолько прозрачное озеро Бахманкуль, что я его не отличила от неба. Подошла я к нему снизу, а с других сторон оно окружено горами, посередине небольшое скальное понижение и тонкоструйным водопадом стекает в озеро ручей. Я поднялась по нему наверх и увидела снежник. Июль месяц, а снег все лежит и тает потихонечку, наполняя озеро. Места красивые. Тишина. Гармония. Я искупалась в озере, поплавала. Обошла его, где рельеф позволял, и буквально возрожденная пошла назад.

Еще издали я увидела наш лагерь, учуяла запах кавардака. Ребята нашли все рюкзаки и все вещи, которые из них выпали при падении. Я понимаю, что некрасиво получилось, но, честно говоря, и сегодня не испытываю угрызений совести. Спустя годы, я слышу тот всплеск воды под ногой и вижу прозрачную гладь высокогорного озера.

А тогда наши приключения еще не закончились!

На следующий день мы пошли назад. По плану, нам надо было выйти к поселку за Угамом, от него пройти километров тридцать до автострады и дальше добраться до автостанции города Чимкент. Ну, а там уже на автобусе в Ташкент. Но не тут-то было! Поселок мы нашли. И дорогу от него, проселочную, как и полагается. Когда мы пытались расспросить местных жителей о пути, они странно на нас смотрели. В ответ кто-то неопределенно махнул вверх, куда уходила дорога, кто-то сказал, что у них автобус до Чимкента ходит, а кто-то сказал, что сегодня уже ушел. Что делать, не знаем. Парни настаивают на автобусе, а мы с Вероникой - на пешем ходе. Домой охота, у меня сынишка маленький, и соскучилась, и беспокоюсь. Не хочется в поселке ночевать. Ну, не сошлись мы во мнениях и разделились. Скорее всего, к тому моменту мы друг другу так все надоели, что видеть никто никого не хотел. Опасности уже никакой вроде. Вместе держаться будто и незачем. Вот мы с Вероникой и ушли.

Вспоминать тот переход нелегко. Жарко. Воды нет. Жилья вокруг никакого. Холмы, холмы, холмы... В то время еще не было пластиковых бутылок. Стеклянных у нас тоже не было. Фляжек почему-то тоже не было. Мы с Вероникой в одном из последних домов набрали воды в литровую кружку и несли ее по-очереди. Под рюкзаком шаг неровный, вода так и норовит выплеснуться из кружки на каждом шагу.

Сначала от поселка шла одна дорога, потом она, как в той сказке - разошлась на три. Мы с Вероникой встали у перепутья и задумались - где Чимкент? Вокруг, насколько хватает обзора, только желтые холмы. Но выбрали одну дорогу и пошли. Позже оказалось, что это совсем не та дорога была.

Вода у нас быстро закончилась. Еды никакой. Видим, вдали стоит юрта. Пошли к ней. Залаяла собака. Навстречу выбежали детишки, а как мы подошли ближе, так они назад забежали. Женщина вышла и застыла, глядя на нас. Потом, уже дома, я поняла, почему. Вероника метр семьдесят пять ростом, я - метр шестьдесят. Резинки у трико, чтоб не упали, нам пришлось затянуть сантиметров на пятнадцать. Весу в нас в каждой и пятидесяти килограмм не было. И рюкзак сзади горбом. И нос облупленный.

- Дайте водички попить, пожалуйста, - прохрипела Вероника, собачьими глазами глядя на женщину.

Та, как услышала ее голос, побежала в дом, нас зовет за собой. А мы с рюкзаками срослись, снять - это ж какой труд надо приложить! Так и стоим перед входом. Женщина вынесла ковш воды. Вероника взяла его, начала пить. "Бульк, бульк", - слышно, как вода по глоткам в нее проваливается. Я снизу на нее смотрю и вижу, как эти глотки по горлу прокатываются. Женщина и ее дети так и стоят бессловесные. То ли по-русски не говорят совсем, то ли дар речи потеряли. Напились мы водички, с собой в кружку набрали. Женщина нам вдогонку еще курт дала и пол лепешки. Дорогу показала. Только не на Чимкент. Та дорога уже далеко от нас была.

Ну, идем мы с Вероникой дальше. Слышим чье-то пыхтение сзади, оглядываемся, а то Валерка нас догоняет. Не скажу, чтобы мы сильно обрадовались. Догнал он нас, выпил всю воду. Спрашиваем, чего за нами пошел, руками разводит. А друг его остался в поселке автобус ждать. Позже Валерка рассказывал, что он в своем дневнике приблизительно так написал: "Меня все бросили. Остался я один среди чужих".

Да, так оно и было. Но Алексею повезло, что он остался. Вскоре приехал автобус, и он благополучно автотранспортом добрался до Ташкента. А мы...

Мы, в конце концов, отпахав тридцать километров, вышли на дорогу. Сил нет. В какую сторону идти не знаем. Валерка остановил жигуленок, спросил. Оказалось, что еще километров через тридцать будет поселок Майский, от него можно доехать до Чимкента, а там уже до Ташкента рукой подать. Водитель жигуленка за некоторую плату согласился подбросить нас до Майского. Подбросил. Но не до самого поселка, а до его окраины. Высадил у какого-то сада. В саду бежал сай. Яблоки росли. Зеленые еще, правда. Ну и решили мы немного отдохнуть, себя в порядок привести. Расположились под яблонями. Пока Валерка чай грел, мы с Вероникой умываться пошли. А сами рассуждаем о странности нашего похода и поведении каждого члена команды. Я зачерпываю воду, чтобы умыться, и вижу: плывут помидоры. Сама молчу. Думаю, галлюцинация. Умываюсь. Снова смотрю - помидоры плывут! Тут я уже, не думая, кидаюсь за ними в сай. Вероника орет. Прибегает Валерка меня ловить. А я уже помидоры поймала, сколько смогла, им показываю. Тут мои друзья поняли, что я в порядке и тоже давай нырять за помидорами. Не знаю, кто их в воду запускал и где, но мы наловили с пару килограмм. Наелись, конечно, и с большим удовольствием.

К вечеру добрались мы до автостанции. Валерка в кассу. Узнает - последний автобус уходит. А денег на три билета не хватает. И много не хватает. Тому жигуленку мы заплатили пятнадцать рублей, это были деньги на билеты от Чимкента до Ташкента. Прикидываем, что делать. У нас две банки тушенки осталось, книга у Вероники и клубок шерсти у меня (я с собой вязание брала, чтобы зря время не терять на отдыхе). Предлагаем кассирше, а она говорит: "Зачем мне ваше добро, да и билетов уже нет!".

Пока Валерка кассиршу охмурял, мы с Вероникой вышли на крыльцо автостанции. Прямо у крыльца стоит автобус - не тот, на который билеты продавали. Водитель зазывает: "Ташкент, Ташкент!".

В общем, мы залазим, орем Валерке, он тоже успевает. И денег сначала никто не спрашивает. Приехали мы в Ташкент поздно ночью, около двенадцати. Выходим из автобуса самые последние. Протянули водителю те копейки, что у нас на троих были, тушенку и клубок шерсти с книжкой. Водитель на нас так посмотрел, головой покачал. Мелочь взял, остальное вернул. До сих пор я этого человека добрым словом вспоминаю.

От автостанции до моего дома идет метро. Мы с Вероникой бегом к нему, пока еще не закрыли. Куда пошел Валерка, я не знаю. Расстались мы холодно.

В вагоне метро мы с Вероникой ехали одни. Приехали на мою станцию, а там на скамейке сидит парочка. Мы с Вероникой проплываем мимо, как корабли потрепанные, а та парочка от смеха зашлась. Вероника не выдержала: "Чего ржете?" - как рявкнет. Двое вообще на скамейку рухнули. У меня сил нет смеяться, до дома бы дойти.

Поднялись мы на третий этаж, звоню. Мама открывает. Как вошли мы с Вероникой в коридор - а он у нас просторный был! - так мама тоже от смеха по стенке сползла.

- Пат и паташонок! - на нас говорит, а сама и смеется, и смотрит с такой жалостью.

Дальше уже не интересно. Мы тоже посмеялись и поплакали. А как на борщ накинулись, да на пирожки...

Когда мой муж с остальными ребятами из нашей секции вернулся из экспедиции, мы все встретились и Валерка тогда сказал: "Я с твоей женой два раза в поход ходил - первый и последний! Ты вот женился на ней, сам с ней и ходи!"

Так и ходим. А с Валеркой хоть и ругаемся периодически, всю жизнь дружим и даже скучаем иногда друг по другу, редко, правда.

Карта, очерчен бассейн реки Угам [из интернета]

P.S. Я написала эти воспоминания давно, лет десять тому назад, уже в двухтысячных. Недавно, 11 октября 2017 года, на дне рождения Валерки - дне рождения, которое уже не отсчитывает время - оно остановилось для моего друга 9 июня 2017 года - мы вспоминали все, что вспоминалось в связи с Валерой, и я вспомнила этот поход. Нашла свои записи и, перечитывая вновь и вновь, погружаюсь в то замечательное время, когда мы были молоды и полны сил, как и азарта, и странностей, которые не мешали нашей дружбе, а становились поводом для шуток при каждой встрече. Валера читал этот рассказ и сказал тогда, что я уж очень хорошо сгладила все наши перипетии. Да, эмоции со временем остаются только улыбкой, а передать остроту ощущений можно лишь сразу по завершении события. Но эти воспоминания теперь дороги как никогда. Мы с Валеркой еще раз за всю нашу жизнь ходили вместе в дальний поход - по озерам и перевалам Киргизии, но тогда со мной был мой муж, сын, с Валерой - его дочери. Так что он уже не нес за меня груз ответственности, с которым он с честью справился в тот наш поход на озеро Бахманкуль.

Валера на соревнованиях по технике спелеотуризма, восьмидесятые годы []

Валера в восьмидесятые.

Комментарии: 1, последний от 16/10/2017. © Copyright Долгая Галина Альбертовна (DolgayaGA@yandex.ru) Размещен: 16/10/2017, изменен: 16/10/2017. 18k. Статистика. Эссе: Мемуары Мемуары Иллюстрации/приложения: 2 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Один из походов в горы, который запомнился необычным поведением его участников, а также красотой гор Угамского хребта и берегов норовистой реки Угам.

Долгая Галина Альбертовна : другие произведения.

Озеро Бахманкуль и психологическая несовместимость