Тэхар едва касалась туфлями гладкого пола храмового дворика. Она ступала мелко и осторожно, и все ее внимание было сосредоточено на шагах. Один, второй, третий...
Вкрадчивый, но настойчивый голос нарушил ее сосредоточенность.
- Госпожа...
Подняв голову, она увидела перед собой носик кувшина. Увидела и удивилась. Кувшин?.. Зачем? Тот же голос объяснил:
- Испей, и к тебе вернутся силы.
Да, силы оставили ее, и в самый неподходящий момент. Голос прав: их надо вернуть!
Она потянулась к кувшину, сжала ладонями его крутые бока и пригубила зовущий носик. Жрец наклонил кувшин, и напиток потек прямо в рот принцессы. Глоток, еще... Питье показалось кисло-горьким... Еще глоток. Носик попытался убежать. Тэхар потянула кувшин на себя. Но носик оказался сильнее - он вынырнул из ее рта и уплыл вместе с кувшином. Тэхар решила было заплакать, но раздумала.
Жрецы довели ее до суфы, протянувшейся вдоль стены слева. Закругляясь, она уходила к другой стене, тоже защищенной от неба широким навесом, который опирался на красные колонны. Стены над суфами украшала широкая кайма с узорами, начертанными красной и черной краской. А над каймой светлые пятна ниш чередовались с портретами, заключенными в черные рамки. В нишах горели светильники. Свет от них лишь касался ликов, изображенных на портретах. "Предки! - догадалась Тэхар и заволновалась. - Как пронзительны их взгляды!"
Стало не по себе. Зачем она сидит здесь? Ей же следует сделать подношение Богине Светлых Вод!
Проход в следующий зал храма был за широким проемом в дальней стене. Сверху его окаймляла арка, снизу - ступень.
Тэхар встала. Жрецы в длинных рубахах тут же оказались рядом.
- Госпожа готова идти? - тот же вкрадчивый голос.
Но теперь принцесса рассмотрела того, кто умеет так мягко и настойчиво говорить. Это высокий маг, с прямыми плечами, с которых балахоном до самого пола свисает белая рубаха. Волосы убраны под колпак, хотя сзади болтается хилая косичка. "Как у моего наставника", - отметила Тэхар. Жрец молча, но пристально вглядываясь в ее лицо, ожидал ответа. Тэхар кивнула. После дурмана голова отяжелела, но теперь мысли стали легкими. Да и силы появились! Поистине, божественный напиток! Теперь ничего не страшно!
Тэхар сняла с запястья заветный мешочек и сжала его тонкими пальчиками. В сопровождении двух жрецов она вернулась на дорожку, террасами ведущую от внешней стены храма к проему с широкой ступенью. Дорожка оказалась узкой - только для одного человека. Два ряда красных, подогнанных друг к другу кирпичей окаймляли ее. Встав на дорожку, Тэхар увидела храмовый двор иначе. Путь был только один - к святилищу! Все остальное - лишь его обрамление!
Трепетное желание увидеть Богиню Никшапайи повело юную принцессу к заветной цели. Жрецы шли рядом, держась на шаг позади. Их роль заключалась в том, чтобы в нужный момент подсказать путь или действие, если принцесса вдруг растеряется. Но она не растеряется! В родном городе она участвовала во всех праздниках и соблюдала все ритуалы поклонения богам-покровителям. Они почитали Просветленного, но к Богу Огня и Богине Всех Вод было особое отношение! От них зависел урожай, благополучие царской семьи и народа, процветание государства!
Дойдя до ступени, отделяющей закрытую с трех сторон террасу от двора, Тэхар припала на колени и приложилась лбом к возвышению. Струи тонкого шлейфа фимиама, источаемого курильницами, стоящими в углах двора, дарили наслаждение, успокаивая и баюкая. За спиной послышалась монотонная песня жрецов. Они восхваляли Богиню Светлых Вод, благодарили ее за хороший урожай и просили о благосклонности к принцессе, чья жизнь теперь неразрывна с судьбой царского наследника.
Тэхар погрузилась бы в транс, но бдительный маг тронул ее за локоть и шепнул:
- Ты можешь войти...
Торжественность обстановки произвела на Тэхар сильное впечатление. Бывшая кушанская принцесса вдруг осознала в себе будущую царицу Никшапы! Щупленькая, она выпрямилась, расправила плечи, подняла голову. Даже ее небольшой рост не помешал жрецам увидеть преображение - принцесса выросла на их глазах, обрела твердость шага. Она уверенно ступила в священный зал. Теперь лишь десяток шагов по гладкому желтому полу разделяли ее и Богиню Светлых Вод.
Жрецы не торопили. Тэхар тоже не спешила. Глухие стены, подсвеченные снизу огнями светильников, уходили в темнеющую высь и служили опорой для ряда балок такого же темного, как беззвездное небо, потолка галерей. По четыре колонны поддерживали его с каждой стороны. У стен, как и во дворе, находились суфы. Свет позволял рассмотреть на стенах, у самых суф, полосу орнамента из сакральных знаков: диагональных решеток, выполненных черной краской по красному фону, и полосы полукругов, расположенных так, что, сливаясь, они походили на волны. В ячейках решетки выделялись маленькие крестики - охристо-желтые, они золотом мерцали в полутьме. Над поясом орнамента виднелась нижняя часть картины, заключенной в двойную черную рамку. Но издали, да в неярком свете не разглядеть, что там изображено. Тэхар вошла под арку, пригляделась и отпрянула, ахнув. Огромный белый конь мчался прямо на нее! Уже занесена над головой левая нога, уже тянется к ней осклабленная морда...
Жрецы успели подхватить принцессу, не дав ей упасть.
- Не бойся, - вкрадчивый голос втекал в ухо, как ручей в реку, - Тиштрия наказывает только ведьм...
- Тиштрия?! - принцесса опасливо взглянула на коня и только теперь заметила красно-желтый бант на его ноге, разглядела золотистую гриву и такие же уши.
Тиштрия - посланник Ахурамазды, властитель небесных вод, целитель и страж будущего! Тэхар припала к ногам Белого коня, облокотившись на суфу, и прошептала:
Помолимся мы Тиштрии
Благому и блестящему,
Дающему спокойствие,
Хорошее житье,
Светящемуся, светлому,
Целебному и яркому,
Летящему в пространстве...
С другой стены навстречу белому коню мчался всадник на красном коне, но жрецы, помятуя о чувствительности юной принцессы, провели ее дальше по залу и оставили у ступеней, ведущих в сердце храма - Святилище Богини Светлых Вод.
Проход в святилище был предварен узким, не шире размаха рук, коридором, и тремя разновеликими ступенями, последняя из которых - самая широкая, находясь еще в зале Тиштрии, плавно переходила в пол коридора святилища. По обе стороны от прохода в стенах темнели две низкие, но широкие ниши, трехарочный свод которых поддерживали массивные колонки. Росписи в нишах тонули в темноте, взгляд выхватывал только светлые пятна побелки, но арки, выполненные послойно, одна за другой, словно уводили за горизонт, и только красные колонки, встав на страже, как Тиштрия на рассвете нового дня, остерегали путника духа от неверного пути.
Жрецы растворились в тягучем воздухе храма. Тэхар не видела их, не слышала, не ощущала их присутствия. Все ее внимание было направлено на кажущуюся парящей женскую фигуру в конце коридора. Стены узкого прохода отливали красным. Черные линии центрального пояса узоров волнами плескались в белом омуте безбрежного океана. Красное, черное, белое... золотистый пол как поле, колосящееся спелым зерном. И над всем этим она - Богиня Светлых Вод! Сильная, мощная, справедливая! Руки сложены под грудью, их и не видно, только по складкам длинных рукавов, сомкнувшихся на животе, можно догадаться, что руки там - у щедрого чрева, родящего все живое на земле и в воде. Просторное платье богини скрывает ее ноги бордово-красными фалдами, оттененными по низу черной каймой. Верх его - гладкий, выложенный по горловине золотыми шнурами, приоткрывает шею и часть левого плеча. Сверху накинут белый хитон. Розовая кожа сияет молодостью! Богиня всегда молода и желанна! Она дышит женской силой и здоровьем! Но более всего живителен ее взгляд! Свет от невидимых напольных светильников отражается от черной радужки, зажигая в ней светящийся блик - как на воде! - и оторвать глаз от этого сияющего зрачка невозможно! Богиня смотрит издали, но ее взгляд проникает в сердце, будоражит кровь и мысли.
Тэхар легла на ступени, выпростав руки с подношением вперед и коснувшись лбом пола. Даже не глядя на богиню, она ощущала мелкую дрожь во всем теле, и все ее мысли собрались в одну, выразить которую она могла одним словом: "Благослови!" Оно пульсировало в виске звуками, подобными тем, которые создает музыкант, ударяя рукой по натянутой коже бубна.
Благослови! Благослови! Благослови!
Тишина.
Тэхар подняла голову. Лик богини дрожал в тягучем воздухе. Алые губы тронула улыбка, взгляд стал мягким, на щеках зардели красные розетки с каплями семян по кругу. Такая же - на лбу. Вместе с тонко очерченными черными бровями, она походит на раскрывшийся тюльпан с расправленными в стороны листьями. Воздушные черные локоны убраны за уши и кокетливо выглядывают из-под высокой желтой шапочки с колосовидным рисунком по ободу. Женственность и мудрость, спокойствие и уверенность, красота и недоступность! Как бы тебя ни называли в разных землях и городах, ты есть Мать, Женщина, Гармония! Ты есть начало всех начал, роса мирозданья!
Благослови!
Тепло побежало по жилам. Принцесса шумно вздохнула. Соки ее молодого тела, жаждущего открытия сути женской природы, вспенились, заиграли молодым вином, обожгли сердце.
Тэхар сползла со ступеней. Вездесущие жрецы помогли подняться и через только им открывающиеся двери отвели принцессу в дворцовые покои.
В своей келье, вдали от людской суеты пел мантры Просветленному Вангьял - наставник кушанской принцессы. Он не просил, он дарил любовь сердца своей царственной наставнице и всему миру - щедрому к тому, кто щедр сам.
Магупат подошел к ступеням Святилища и поднял дары. Золотой пояс звякнул резными башенками. Несколько линий, начертанных на плече фигурки Богини с младенцем в руках, составили слово: "Светловолосая". Маг пошлепал сухими губами и тягуче произнес: "Тэ-хар". Затем шагнул в Святилище.
Несколько шаркающих шагов по коридору, и обитель Богини Светлых Вод приняла старого служителя, окружив его аурой благовоний и великолепием убранства.
Если в храмовом дворе, в зале Тиштрии связь с внешним миром была осязаемой - слышались голоса людей, виднелось небо, ветер приносил с реки запахи прибрежных трав - то здесь господствовала тишина. Тишина во всем. Ничто не мешало ни Богине, ни ее жрецу размышлять о мире и о людях.
Старый маг прошел меж двух массивных колонн, каждую из которых едва мог обхватить взрослый мужчина; остановился перед нишей, в которой стояла статуя богини; постоял и, кряхтя, опустился на колени перед широким постаментом, на котором лежали подношения от просящих и почитающих. Среди них были терракотовые фигурки богини, украшения с драгоценными каменьями, бронзовые зеркала, отражающие мир, как ровные блюдца заводей у реки. Жрец положил дар принцессы на алтарь. Постоял. Одобрительно похлопал морщинистой рукой по желто-красной фигурке, которая теперь несла в себе дух просительницы.
Рисунок в нише, за фигурой богини, расплылся в глазах, затуманенных дымом чадящих светильников. Красные линии полукружий, сплетенных в волнующийся орнамент по белому фону, поплыли рекой; цветы и травы, изображенные над ними, заскользили по светлой глади.
С картины, изображенной на левой стенке ниши, на мага вечным взглядом смотрел Митра. В конической шапке, в ореоле нимба он, как и его спутник - Варуна, изображенный на противоположной стенке ниши, хранил Нихшапайю от бед. О связи с Богиней Плодородия напоминал цветок в правом углу картины, о величии - царский наряд из красной ткани, по всему полю которой разбросаны черные кольца. Яркий, как заря, Митра смотрел, пристально вглядываясь в того, кто перед ним олицетворял людей, чьи молитвы поддерживали его силу, власть, саму его суть.
Жрец восхвалил богов словами, которые подтверждали, что люди помнят их благие деяния и, как и прежде, поклоняются им:
Вы удержали Землю и Небо, О Митра-Варуна, о два царя, своими силами!
Устав, убеленный сединами магупат присел в углу, на суфу у самой крайней правой ниши, вполоборота к изображенному на ее голубоватой стенке богу в красном кафтане с белой каймой.
Во всех тринадцати нишах святилища, как в маленьких домиках, обитали боги. Каждому люди посвящали молитвы и оставляли подношения. Боги любят подарки! Кроме жертвенных животных, аромат жареного мяса которых доходит до их обоняния, приглашая на трапезу, кроме вина и сомы, первые капли которых отправляются в их божественные рты, боги любят золото и камни, искусно обработанные руками человека. Вон сколько даров лежит в нишах! Главный жрец храма следит за тем, чтобы никто из богов не был обделен. Он знает, кто из них что любит! А чтобы боги тоже не забывали их, люди приносят простые терракотовые фигурки, на которых писарь острой палочкой выводит их имена.
Тэхар... Светлая голова! Пусть так! Пусть она будет светлой не только кудрями, но и помыслами!
Маг окинул взглядом стены святилища. Украшенные богатым орнаментом, они приводили в восторженный трепет даже его старое сердце. Кроме диагональных решеток с золотистыми крестиками в ячейках, вдоль всей стены над суфами шла кайма полукружий - красных и черных на белом фоне. Простенки между нишами украшали прямоугольники. Заключенные в двойную рамку темно-красного цвета, они оттеняли белоснежность стены. Концентрические круги другого орнамента приковывали внимание живостью узора - он дышал, как водная гладь, потревоженная каплей.
Но главным в этом царстве красоты и святости были колонны! Они несли и особую функцию - поддерживали центральную часть потолка, настеленного шестью бревенчатыми блоками от стены до стены.
Маг встал, подошел к курильнице, стоявшей в углу. Керамическая, украшенная веточками с листочками, она опиралась на суфу ободком перевернутой чаши. Верх ее был оформлен такой же чашей и в ней дымились травы. Жрецу показалось, что они погасли. Он подсыпал в чашу еще сухой травы, зажег лучину от светильника и воскурил травы вновь. Пусть ублажают обоняние Богини! А сам прошаркал к западной колонне. Всей своей мощью она опиралась на каменный постамент, доходящий жрецу до колена. Валик многослойной обмазки соединял квадрат опоры с самой колонной. Пояс замысловатых рисунков, выполненных черной краской, украшал колонну на уровне груди жреца. Выше, над ним, прямо перед глазами тянулось вверх Древо Жизни. Растет оно на мировой горе, основание которой уходит в море Воуракша. Орел о четырех головах на гибких змеиных шеях распустил хвост по верхушке горы и распластал крылья над ней.
На дереве том, где вкушающие мед орлы Селятся, размножаются все, На вершине его, говорят, - ягода сладкая, До нее не доберется тот, кто не знает отца.
Жрец обошел колонну. Рисунки Древа жизни чередовались с квадратным изображением алтаря огня, и лишь одна пагода из трех зонтикообразных крыш, понизу увитая красной лентой, вверху законченная полукругом с наложенным на него прямоугольником, нашла себе место среди них.
Не видимые от входа в святилище, рисунки на колоннах несли еще одну тайну: две мойры, прядущие нити судеб и символизирующее прошлое и настоящее, одна за другой шли в священном обряде, держа в левых руках символ Богини Светлых Вод - лилии, а в правых - одна - царский венец, а другая веретено с клубком пряжи. Третья мойра, символизирующая будущее, шла отдельно от своих сестер по красному полю второй колонны.
Черноволосые, в длинных белых рубахах, год за годом, век за веком, они молча хранили тайны судеб. Даже царей...
Жрец провел ладонью по рисунку. Часть штукатурки отошла от основания колонны, обнажив край треугольного кирпича, из которого она была сложена. Жрец покачал головой. Давно уже он говорил царю о необходимости реставрации храма. Что ж, пришло время! Если не начать сейчас, к наврузу храм совсем обветшает. Зимняя сырость повредит рисунки. Да, надо готовиться к восстановительным работам. Не только стены города нуждаются в укреплении, но и Храм - обитель его покровительницы, Богини Светлых Вод!
Жрец поднял кувшин с сомой и вылил немного в углубление у ног богини. Белая жидкость, переполнив его края, вытекла по едва заметному желобку в стене алтаря и растеклась паутиной по желтому полу.
Прими Богиня, священный напиток! Пусть он веселит тебя, отвлекая от суеты людских забот. Все наши помыслы о тебе, но не зря боги даровали нам не только голову, но и руки - для того, чтобы строить тебе храмы, украшать их в твою честь и славу, заботиться о хлебе насущном, возделывая поля и виноградники!
Город Образа Светлой Воды живет благодаря покровительству Богини, вобравшей в себя образы всех богинь, когда-либо известных в этом крае. Кушанская Ардохшо, персидская Ардвисура, греческая Афродита, индийская Сарасвати - от каждой получила Богиня Нихшапайи дар или символ, а ее полный образ нес людям заботу о богатом урожае и приплоде скота, о полноводности Светящейся реки, о благополучии женщин и детей.
Выполнив свои обязанности, старый жрец удалился на отдых. Город уже спал после сытного и веселого праздника. Только бдительные воины несли службу у его ворот, да несколько человек во дворце не смыкали глаз в эту темную ночь.
Принц и принцесса купались в счастье обладания друг другом.
Биришим страдала от тоски по ласкам Харбалана.
Замира кусала губы от обиды, клянясь богам отомстить отвергшему ее принцу.
Ночь принимала все: и радость, и слезы!
Авеста, Яшт 8, стих 2. (В первой строке стиха автором заменено слово "же" на "мы")
Магупат - главный жрец
Ригведа (V, 62, 3).
Сома - священный напиток, приготовляемый из конопли, молока, ячменя, эфедры.