Аннотация: В память о Федоре Кирилловиче Долгом, моем свекре и замечательном человеке.
Чудной человек!
Утро выдалось мрачное. Тучи висели прямо над головой, готовые вот-вот разродиться дождем. Федор прибавил шагу.
"Как бы успеть глянуть на поле да землицы натаскать к огороду", - беспокоился он, поглядывая на небо.
Рядом притормозил старый "ЛАЗ". Передняя дверь съехала в строну, сложившись гармошкой. Выглянула Нюрка, кондукторша - крупная баба, пышнотелая. Кондукторская сумка висела у нее разве что не под мышкой, наискось лямкой оградив друг от друга необъятные груди.
- Дядь Федь, залазь!
- А вы куда направляетесь?
- Тю! А то ты не знаешь?! На семнадцатую!
- А! Тогда по пути, благодарствую!
Федор хитрО подмигнул, улыбаясь.
- Вечно вы со своими шуточками, - Нюрка тоже заулыбалась, поторопила, прижимаясь поясницей к поручню, - давайте ужо, проходите.
Федор протиснулся бочком, больше наигранно, чем на самом деле.
- Мимо тебя пройдешь!
По салону автобуса прокатился смешок.
- А ну, тебя, - Нюрка повернулась задом, нарочито внимательно вглядываясь в лобовое окно.
Проехав лесок, автобус выкатился на широкую площадку перед чулочной фабрикой. Пассажиры, кто, перекидываясь шуточками, кто, молча, высыпали из автобуса и разошлись кому куда. Женщины гуськом поспешили на фабрику, пожилая пара с авоськами свернула на улочку, уходящую двумя разбитыми колеями к поселку.
Поселок - это громко сказано, так, с десяток домов да большой туалет на лобном месте. Дома старые - одна-две комнаты, да сени, - такие же старые, как и жильцы - некогда все шахтеры, теперь - пенсионеры, доживающие свой век в старых халупах. Пока шахта работала, жизнь в поселке не сказать, чтоб кипела, но чувствовалась, а теперь... молодежь разъехалась, старые люди остались. Занимались своим хозяйством, да промышляли в лесочке то грибами, то ягодами. Фабрику построили, чтоб молодежь удержать, а все равно разъехались. Пришлось администрации района автобус пустить от города, чтоб работников на фабрику возить.
Федор Кириллович - отставной офицер, педагог по второму образованию - как ушел на пенсию, так и ходил сюда каждый день, словно на работу. В поселке жили его родители: отец - Кирилл, и мать - Полина. Старые уже - почитай к восьмидесяти возраст подошел! - но неугомонные, подвижные, в них и Федор - ни дня не мог просидеть без дела. Да что там "ни дня!" - ни часу!
Жил Федор Кириллович с женой Раисой в городском доме со всеми удобствами неподалеку, в поселке городского типа с завораживающим названием "Снежное". А на Семнадцатой (так называли село, по номеру шахты) с отцом хозяйствовал. Коз пас, коих у них было двадцать семь штук, готовил для них силос на зиму, да и вообще по хозяйству родителям помогал. А на днях затеял Федор разбить огород на терриконе, что от старой выработки остался и теперь возвышался остроконечной горой неподалеку от фабрики.
Долго приглядывался к месту. Почва там никакая. Нет ее! Только остатки выработанной породы - камни попросту! - что на них вырастишь?.. Но рядом ручей бежит, опять же, камни разгрести можно, клумбу для клубнички соорудить, какую в журнале "Наш огород" видел. Очень понравилась Федору Кирилловичу идея! Клумба пирамидой устроена, с ярусами. Ярусы землей наполнены. И сажай что хочешь! Земли натаскать не проблема: в лесочке рядом землица хорошая, с перегноем, и за лесом, в поле, где топинамбур посадил - чернозем. Только далековато...
Федор, прежде чем к родителям идти, к будущему огороду свернул. Вчера разгреб площадку у ручья, прикинул планировку всего огорода - тут огурчиков пару грядок, тут помидорчики, синенькие, болгарский, рядом укроп, там хрен можно посадить. Рае, опять же помощь, не с базара, а прямо с грядки - бери, закатывай! И деревце хилое поднять можно - абрикосовое...
- Ты, че, Федь, тут второй день высматриваешь? Нашел чего али как? - сосед Василий поднялся с лавки у автобусной остановки и подошел, интересуясь.
- Да тут, понимаешь, какое дело, - Федор достал несколько камней, оставленных вчера на расчищенной площадке, кинул их в кучу, - земля простаивает...
- Да где ж земля?.. Шлак, мусор от шахты...
- Э-э, Василий, захламили землю, и что ж теперь, пусть так и остается? Нет, не гоже так! Камни убрать можно, землицы подсыпать...
- А-а, ну-ну, убирай, коли делать нечего! - усмехаясь, протянул сосед.
- Уберу, не сомневайся!
- Убирай, убирай, а мы посмотрим!
Федор тоже ухмыльнулся.
- Глазами дел не сделаешь, тут руки приложить надо.
Василий отмахнулся и вернулся на свое любимое место. Но недолго посидел. Первые капли упали на землю. Влажные плюхи яркими черными пятнами расползлись по сухой породе. Они бы высохли на теплых камнях, но капли объединились в струи; дождь забарабанил по мостовой. Василий быстренько убежал, а Федор еще раз окинул взглядом огород и, подняв воротник пиджака, поспешил в родительский дом.
День за днем Федор расчищал место под огород, расчищенное засыпал землей, грядки наладил, с Раей уже рассаду высадили. Пришлось и ограду мастерить, не то коровы, приметив зелень, все вытопчут, пожуют. Люди сначала посмеивались над "горе-огородником", подшучивали, а как абрикосовое деревце зацвело, поднялась рассада, да посреди огорода выросла клумба, языки прикусили и уже с завистью стали посматривать на бывшую свалку у подножия старого террикона.
- Настырный ты, дядь Федь, - глядя, как в распахнутой рубахе, подтянутый, на зависть своим одногодкам, тащит Федор два ведра земли из леса, заметила знакомая девушка Миланя, возвращаясь с фабрики.
- Так, упорство и труд все перетрут! - широко улыбаясь, ответил Федор. - Слыхала?
Миланя кивнула.
- Подь сюды, я тебе вот клумбу свою покажу.
Федор высыпал землю, утер взмокший лоб.
- А я автобус жду... - Миланя оглянулась на дорогу.
- Все равно, его пока нет, иди посмотри.
- ЧуднО, - Миланя обошла клумбу, - и что посадил, дядь Федь, никак клубнику?
- Клубнику! Как вырастит, приходи с мальцом, угощу!
- Спасибо на добром слове! А что, молоко продаете от коз-то?
- Продаем, это к Рае, ты к ней зайди... Ване что ли?
- Ага, болеет что-то часто, говорят, козье молоко лечебное.
- Верно говорят, ты заходи, я Рае сегодня скажу, приготовит.
- Спасибо, дядя Федя, ну я пошла, автобус вон.
- Иди, Миланя, иди...
К середине лета поспели у Федора на огороде и огурцы, и помидоры. Абрикосов набрали с полведра, ягоды клубники разных сортов гроздьями свешивались с ярусов, алея в зелени листьев, как цветы. Федор охотно делился с соседями опытом, угощал ребятишек. Рая уже сама управлялась на огороде, пока муж пас коз или укладывал длинные стебли топинамбура в силосную яму.
Большое хозяйство требовало немало труда, но и награда за него была щедрая. Рая баллон за баллоном ставила в кладовку маринованные огурцы и помидоры, варила баклажанную икру, молоко козье заквашивала - и себе в удовольствие, и на продажу.
В загоне у родителей подрастал хряк - годовалый боров, как верный пес, любивший хозяина. Федор брал его с собой на выпас вместе с козами. Те разбегутся по лесочку, жуют траву на полянках, а Борька - так звал Федор хряка - рядом идет с ним по тропе, голову держит гордо, по сторонам посматривает. Федор присядет где на поваленное бревно, Борька рядом корешки выкапывает: пятачок в земле, глазенки маленькие по сторонам зыркают, похрюкивает, довольный.
Федор его подзовет, погладит по белесой морде, жалеет:
- Эх, Борька, и как же нам с тобой быть? Сала вон сколько нарастил, к зиме резать надо... А как мне тебя резать, а, Борька?
Тот хрюкнет в ответ и снова за корешки.
- То-то же! А ведь придется...
Миланя с сыном в лесу прогуливалась. Увидела Федора, подошла.
- Дядь Федь, а ведь жалко Борьку? Неужто и впрямь зарежете?
- Зарежу, Миланя. Жалко, как не жалко?! Тоже привык, привязался к нему. Но от всех польза должна быть. От свиньи, от человека, само собой, от собаки. Вон, смотри, как Букет старается! Не важно, что породой не вышел, ростом мал, а за козами смотрит, отрабатывает свою похлебку.
Букет - маленький гладкошерстный песик каштанового цвета, с белыми ушками и таким же белым пятном вокруг хвоста, загнутого к спине, - понимая, что о нем речь, вытянулся, прислушиваясь, гавкнул погромче, глядя на хозяина, будто подтверждая: "Таков я, бдительность не теряю, стерегу добро хозяйское!"
Миланя присела рядом, сынишка - мальчонка лет четырех, кудрявый, светлый, как солнышко - с интересом наблюдал за Борькой.
- Дядь Федь, вот, сколько вас знаю, всегда вы что-то делаете, ни разу не видела, чтобы вы, как мой папаня, на лавочке сидели...
- А сколько ты меня знаешь? - как всегда шутливо, переспросил Федор.
- Да всю жизнь!
- О как! Тогда много!
Миланя заулыбалась.
- А сидеть... вот тут посидеть можно, если устал. Вроде как и отдыхаешь, и делом занят.
- Не, серьезно, дядь Федя, у вас и козы, и Борька, и огород...
Федор брови свел и пальцы загибает.
- Ну, чего замолчала, что у нас еще?
- Вас кулаками зовут, знаете?
Федор руки опустил, вздохнул.
- Так мы и есть кулаки, потомственные!
- Вы все шутите...
- Да не шучу! Отца моего раскулачивали. У нас и трактор был, и батраков нанимали - всем работы хватало. Потом все отобрали, отправили в Казахстан. Там мы снова хозяйство подняли. У отца нас пятеро было сыновей и дочка одна. Рук хватало! Как зажили лучше других, нас опять раскулачили и назад на Украину вернули. Вот теперь не знаю, как огород поспеет, куда нас опять отправят, - Федор снова улыбнулся.
- Да никуда! Уже давно никого не раскулачивают! - Миланя отмахнулась, не понимая, шутит дядька или серьезно. - Чудной вы, ну, не такой, как все. Я понять хочу. У меня вон Ванька растет, безотцовщина... Вырастет, как жить будет?..
Федор посмотрел на мальчонку. Тот гриб нашел, Борьке протягивает.
- А как воспитаешь, так и будет жить! Но, Миланя, скажу тебе: отец парню нужен. Пример ему мужской нужен, чтобы было на кого равняться...
- Равняться! - Миланя взяла сына за руку, отвела от хряка. - Да вы Сашку видели? Не хуже моего папани: что ни день, с утра готовый! Лучше никакой отец, чем такой пример!
- Эх, молодежь! Так что ж ты с таким связалась? Эх, девка...
Миланя потупилась.
- Да ладно, чего уж теперь, расти, воспитывай. А раз интерес такой есть, я тебе вот что скажу. Каждый человек делом должен заниматься. Нет дела - пропал человек, бесполезным стал обществу.
- А дело, где его искать?
- Везде! Вот ты говоришь, я всю жизнь что-то делаю. Так оно и есть. Служил в армии - курсантов воспитывал, демобилизовался, пошел учиться на гражданскую профессию, стал педагогом, детей в школе учил. На пенсию ушел, хозяйством занялся. Опять же, родители старые, им помощь нужна. Огород... Так кто мешает другим огороды городить?! Таких мест, как мой террикон, в округе полно - только потрудиться надо, чтобы земля к тебе с благодарностью, нате вам, получите за свой труд, что заслужили!
Миланя слушала внимательно. Видно, не праздно спросила, на самом деле задумалась, как сына не пьяницей и пустым человеком вырастить, а настоящим мужиком, опорой себе на будущее, таким, как дядя Федор...
... День к вечеру склонился, в лесу темнеть стало. Федор поднялся, пошел коз собирать. Борька сразу к нему, идет важно, на Букета свысока поглядывает. Миланя сыну сидеть на месте наказала, тоже пошла дядьке помогать. В поселок все вместе вернулись. Распрощались.
Уходя, Миланя на дядьку оглянулась. Как ни старалась, до конца не поняла, как жить правильно, а слова его в сердце запали: "Польза от человека должна быть обществу!"
- А какая польза обществу от того огорода?.. Чудной человек!