Перечитаный рассказ - становится тускл и неопрятен. Отовсюду топорщатся несвязные предложения, из-за углов сквозит предсказуемость. Тут приходят на ум розы. Обычные розы. Чересчур обычные розы... Тысячи влюблённых, неизменно всучивающие их под гарниром слов, которым тысячи лет и миллионы ртов - сделали их несусветно пошлыми и пахнущими обыкновенностью...
Я дарю вам эту мысль, чтобы больше её не думать.
А куда лучше пойти в ПКИО имени Максима Горького, этот полупридушеный клаптик зелени среди индустриального гротэска. Нарвать одуванчиков. Жёлтых таких, знаете? Обычных одуванчиков. Со слабыми трубчатыми стёблями, из которых сочится белая кровь сока - и нет в ворохе ассоциаций никакого страдания.
...я принесу ей охапку жёлтых цветов, вспоминая Маргариту и чёрную шапочку с буквой М. А она сплетёт из них венок, словно пастушка и выйдя в нём на балкон - можно будет на миг ощутить себя римским патрицием...
Согласись, от венка из роз во всю разит только лишь опошлённым христианством.
А хорошо ещё проснуться по утру, поймать губами чужое дыхание и замереть. За окном - матерятся дворники, утюжат воздух заунывные троллейбусы и чирикают воробьи. А ты лежишь, замер, чувствуешь себя глупо-глупо и губам тепло.
...как-то неудобно потом пихать в жадную руку с вульгарно-заострёнными ногтями бумажку с насмешливым франклином - плату за прошедшую ночь.
Да.
Самое сладкое, наверное - это спрятаться от правды. Занавесить её чем-то, чтобы не резала глаз, чтобы молчала себе там в платочек. Тогда, играя в прятки с сознанием - остановившись у колонады над морем ты уже что-то среднее между Пушкиным и Чайльд Гарольдом.
А затем прогулочный катер даёт вспомнить свои детские забавы - сядь на корме, да смотри на кильватерную струю... и вот... За спиной уже - не ржавый, облупившийся катер с кучей праздного народа - нет, парусник несёт меня вдаль от ненавистного города, и дешёвая бейсболка на голове превращается в видавшую виды треуголку. Сейчас подойдёт мой первый помощник, хлопнет по плечу, и...
Я оборачиваюсь и вижу перед собой пьяненького мужичка с тревожными глазами. Небритая щетина скомкана в редкозубое подобие улыбки.
- Огоньку не найдётся? Зажигалку купить забыл, брат... а погодка нынче ничего, а? - продолжает он цеплятся раскуривая цыгарку. - к вечеру правда дождь будет, во-о-он, видишь тучи? - пошатываясь мужичонка тыкает нетвёрдым пальцем куда-то вдаль.
Туч в упор не видно, зато с особой гадливостью я подмечаю желтоватый налёт на внутренней стороне воротника у невольного собеседника. Впрочем - мой наверняка не лучше.
Под вечер, возвращаясь домой с остановки - вдруг останавливаюсь у витрины цветочного магазина. В глаза бросаются ромашки, удивительно детские и чистые цветы, скромно приютившиеся где-то в углу витрины. И ноги уже сами несут меня внутрь. Благообразная старушка-продавец поднимает на меня усталые глаза.
- Можно мне вон тооот букет? - приподнимаюсь на носках и радостно тычу пальцем в сторону ромашек.
Старушка улыбается, кивает и вытащив ромашки из вазы начинает их заворачивать.
- Кому берёте?
- Жене, - радостно сообщаю.
- Ромашки? - старушка удивлённо вскидывает брови.
- Именно их... знаете, она просто обожает их, ромашки эти.
- Да... - старушка удивлённо, но благожательно качает головой. - Это у вас праздник какой-то?
- Нет... знаете, просто так решил. Шёл, знаете, мимо... и вспомнил, что уже сто лет не дарил ей цветов. Грех не воспользоваться случаем... Правда ведь?
Лицо старушки преображается, светится лёгким удивлением и благожелательностью. И сам вдруг - наполняюсь внезапной радостью и восторгом, как-будто...
Переломленый пополам букет летит в третью урну, встретившуюся по дороге. Вместе с куплеными по дороге женскими перчатками, которые я полчаса выбирал с какой-то болезненной тщательностью и заботой...
А мне не для кого было их покупать. Просто... просто захотелось вдруг, чтобы люди вокруг поверили, будто действительно - есть у меня кто-то, кому я могу это всё подарить. Чтобы этой верой - заразился я сам... Когда нежные стебли с лёгким хрустом складываются пополам - я ощущаю какое-то особое, мазохистское удовольствие. В конце концов - это тоже красивая сцена.
Просто... просто если у тебя в жизни нет настоящих чувств - в них остаётся только играть.
Или, как я запоздало замечаю на ценнике, налепленном на торчащий из мусорника ярлык от перчаток - приобретать на распродаже уценённых товаров.