В то время как над капустным полем сгущались сумерки, и толпы насекомых, радостно треща, разбредались по домам, два продолговатых силуэта, при более детальном рассмотрении оказавшиеся гусеницами, отделились от толпы и со вздохом уселись на ближайшем листе. Это были два некогда закадычных друга, назовем их Билл и Сэмюель, которые в силу самых непоколебимых жизненных обстоятельств уже очень давно не видели друг друга.
Билл являл собой довольно крупную особь. Его округлый животик, а также характерный задорный блеск в глазах свидетельствовали о более чем здоровом аппетите, как в еде, так и непосредственно в жизни. Он был неподдельно удивлен, увидев Сэмюеля в этих краях, тем более в одежде проповедника.
- Ну что, Сэм, я, конечно же, рад встретить тебя снова после стольких лет разлуки, однако скажи мне - к чему весь этот маскарад? Что-то не припомню, чтобы в детстве ты тяготился к религии. Неужели все-таки присоединился к театру бродячих актеров? - начал было Билл в так свойственной ему фривольной манере, не забыв, разумеется, подколоть Сэмюеля насчет его юношеского стремления блистать на сцене Большого Гусеничного театра.
- Нет, дружище, я такой же актер как и все прочие в этой жизни, - на удивление спокойно ответствовал "непривычный" Сэм. - И это вовсе никакой не маскарад - я действительно проповедник, я наконец-таки обрел веру. Веру, ты понимаешь?!
Нелишне будет заметить, что Билл вовсе ничего не понимал. А именно: как это такой заядлый атеист и хулиган как старый добрый Сэм мог докатиться до такой жизни.
- Позволь-ка, дорогой мой, поинтересоваться причиной столь кардинального духовного перевоплощения, - настороженно спросил он новоиспеченного проповедника, всерьез опасаясь за здоровье того.
- Все очень и очень просто, - произнес Сэмюель, и взгляд его, преисполненный божественного благоговенья, устремился в небо. - Мне посчастливилось увидеть то, о чем вот уже столько времени говорят все гусеницы от мала до велика, увидеть своими собственными глазами...
- Ты хочешь сказать, что видел Бабочку! - невольно выпалил Билл, сделав особое ударение на последнем слове.
- Ну да, - Сэмюель повернул голову в такой невинной манере, будто увидеть бабочку можно было каждый день, начиная после рассвета и заканчивая закатом.
- Ясненько, - Билл уже поставил про себя диагноз, но ему ужасно захотелось послушать немного того вздора, что с таким усердием несут религиозные фанатики. - И что же она тебе поведала, хотелось бы знать?
- Она полностью подтвердила все то, что я к своему глубочайшему сожалению считал полной чепухой. А именно: что окукливание, которого мы все так страшимся, - это вовсе не конец жизни, а только подготовка к чему-то большему; что все гусеницы, ведущие праведную жизнь, превратятся в бабочек и будут порхать целую вечность в безмятежном мире, именуемом Раем.
- Почему же ты тогда не готовишься к этой второй "безмятежной" жизни, а расхаживаешь по полям, - съехидничал Билл, даже не пытаясь скрыть снисходительной улыбки.
- Твой сарказм порожден твоим невежеством, друг, - Сэмюель был все так же невозмутим. - Сначала я должен искупить свои грехи, выбранным церковью способом, то есть поведать как можно большему количеству гусениц о том, что ждет их впереди, тем самым, наставив их на путь истины.
- Ооо, замечательно. Только скажи мне, почему это твое видение не могло быть галлюцинацией, вызванной паническим страхом перед смертью. Или почему только какая-то жалкая горстка гусениц видела бабочек? Почему те не могли собрать как можно больше народу и рассказать нам всю правду. Тогда бы мы все без исключения поверили и жили бы праведно в ожидании этого священного момента.
- Пути Всевышнего неисповедимы!
- Хорошенький ответ, когда нечего сказать!
- Ладно, тогда может быть у тебя есть лучшее объяснение устройства Мира, чем то, что предложено в Книге книг? - это был коронный вопрос Сэмюеля, поставивший в тупик не одного ретивого спорщика.
- Если ты чего-то не знаешь, не спеши предавать этому сверхестественное значение, Сэм, - не растерялся Билл. - А ваша церковь - это сплошное вымогательство. Да, раньше она была необходима для поддержания порядка и соблюдения законов, а сейчас, извращенная, превратилась в доильный аппарат! Все, мне пора идти, меня ждут друзья, - когда Билл вставал лицо его было хмурым. - Пока, Сэм! Приятно было с тобой пообщаться.
Не оборачиваясь, он покинул Сэмюеля, и в скором времени забыл о нем и думать, потому как жизнь снова затянула его в свой водоворот.
Сэмюель же посидел еще немного на листе, потом пожал плечами и пошел дальше, так как после смерти Жаннет, его возлюбленной, обратной дороги уже не было.