Везде, постоянно. Думаю, что схожу с ума -- ведь другие не слышат. К докторам идти боюсь, залечат, а, может быть, и закроют. Музыка не помогает -- пробиваются.
Хорошо помогает радио, новости, например. Но меня от них в больших дозах тошнит. Алкоголь заглушает, но нельзя, я каждый день за рулем.
Перестал спать. Просыпаюсь посреди ночи и не могу уснуть, лежу, слушаю и боюсь. Если сойду с ума, признают психом, тогда прощай все: работа, семья, друзья. Кому нужен рядом идиот? Еще слюни начну пускать...
Начал с подозрением смотреть на встречных -- а вдруг они в курсе? А может, в заговоре? Вон как глаза-то отводят, не смотрят! Сговорились и ждут, пока съеду с катушек и попаду к ним в лапы.
Не дождетесь, голубчики! Уж лучше я по собственной воле избавлюсь от этих кошмаров.
Но чем воспользоваться? Оружие, яд -- слишком пошло. Попасть под машину -- фу, мерзость какая! Нет, нужно что-то красивое. Вот, нашел! С крыши. И чем выше, тем лучше.
Торговый центр, да. Пятьдесят этажей, хватит с запасом. Приехал ночью, стоянка пустая, оставляю машину у самого лифта. Поднимаюсь в торговый центр. Охранник смотрит ошарашенно, но куртка с лого Секьюрити и чемоданчик ремонтника успокаивают его.
Объясняю, что меня вызвали починить видеокамеру на крыше, он верит. Еду до самого верха с ветерком, скоростным лифтом. Спасибо другу, специалисту по лифтам -- рассказал, как обходить блокировки.
Наверху, на смотровой площадке, никого. Ресторан тоже закрыт -- да, удачное время я выбрал, хоть и по наитию. Последнее препятствие, последняя дверь, последний замок -- и я на крыше.
Здесь холодно, ровный сильный ветер продувает куртку насквозь, задувает в микрофон, наверное, трудно будет потом расслышать, но это неважно. Я даже не знаю, зачем записываю все это. Есть только одна причина -- пока говорю, почти не слышу их, птичек.
Скоро рассвет. Чернота неба на востоке уже выцветает в предрассветную серость. Вот и все. Хорошо, что уже ничего не надо делать, и ничего не надо бояться. Я почти счастлив.
Присесть на холодный бетон, прислониться спиной к ребристому ограждению. Послушать в последний раз пение этих сволочей. Смотри, как распевают! Будто сказать пытаются что-то, раз за разом, на непонятном языке.
Сказать? Погоди, что значит -- сказать? Неужели я их понимаю?
Да, понимаю. Сначала по одному слову, потом все сразу.
"Взлететь. Устремиться, поверить всем сердцем. Не вниз, а вверх. К свету. Там встретимся, поговорим."
Хорошо. Понял. Иду, уже иду...
Одетый в синий рабочий комбинезон человек, широко раскинув руки, медленно и неуверенно летит в сторону моря. Он хорошо виден на фоне блёклого предрассветного неба. А вокруг него вьются быстрые птичьи силуэты. При этом они поют так громко, что кажется - это их пение помогает лететь человеку.
Телефон, включенный на запись, лежал на чемоданчике с инструментами. Охранник, делавший обход крыши, поднял аппарат, повертел, проверил. Китайская дешевка, такие за гроши продаются в киосках. Ещё и экран с трещиной...
Он бросил телефон в карман -- авось, пригодится, не себе, так знакомым. Только отключить запись, без сохранения аудиофайла. К чему загромождать память?
Охранник поднял чемоданчик, выпрямился, прислушиваясь. Никогда он здесь такого не слышал. В предрассветной тишине громко, победно пели птицы.