Аннотация: Не для детей сказочка, однозначно - сцены насилия и все такое. Совершеннолетним - на очень большого любителя. Параллельноавтор истории Джекил И Хайд - http://samlib.ru/b/bondar_b_w/luchsheerozhdestwozoi.shtml, его версия.
Двенадцатилетней девочке не так-то просто сделать самой себе хороший макияж. Особенно, если это мертвая девочка.
Как и у всех зомби у нее была нарушена координация движений. Чтобы выполнить даже самую простую работу, Зомбушке приходилось концентрировать на ней все внимание. Вот и сейчас, она осторожно замазывала тональным кремом трупные пятна на лице и шее, стараясь не испачкать одежду. Могло показаться, что она просто очень медлительна и это служило предметом постоянных издевок со стороны ее сестер. Но насмешки сестер могло вызвать что угодно, это не самая худшая из неприятностей. Гораздо страшнее, если Зомбушка начнет торопиться - тогда она станет совсем неуклюжей и вполне может что-нибудь нечаянно натворить. Ведь однажды она уже
РАЗБИЛА ЧАШКУ
После тонального крема на щеки легли розовые румяна, фиолетово-серые губы покрыла ярко-алая помада, а почерневшая ткань век скрылась за голубыми тенями. Девочка закончила накрашиваться, но не стала казаться живой. Она теперь походила на размалеванную дешевую проститутку, только все равно мертвую - задушенную где-нибудь в подворотне, совсем маленькую шлюху.
В довершение Зомбушка обильно опрыскалась духами с тяжелым густым ароматом, чтобы хоть немного заглушить свой естественный запах - разлагающегося мяса. Так ей разрешалось показаться живым людям. И она успела как раз вовремя - за дверью одной из спален раздался пронзительный возмущенный визг старшей сестры:
-Эй! Падаль! Мне еще долго тебя ждать?!
За другой дверью тут же послышался не менее возмущенный крик средней сестры:
-Эй! Дохлая! Что ты вечно возишься?!
Зомбушка постаралась изобразить на своем бесчувственном лице гримасу, которую с очень большой натяжкой можно было бы назвать улыбкой. Сначала, конечно, комната старшей сестры, Зомбушка медленно вкатила туда сервировочный столик.
-Я уже думала, что ты померла! - в стотысячный раз пошутила старшая сестренка и привычно заржала над своей старой шуткой. - Гы-гы-гы!
Зомбушка отреагировала на остроту как всегда - никак. Она флегматично выставила поднос с завтраком на прикроватную тумбочку, налила из блестящего стального кофейника кофе в чашку. В этот момент она старалась делать все движения крайне осторожно, потому, что когда-то она
РАЗБИЛА ЧАШКУ
как раз, когда наливала в нее кофе.
Средняя сестра приветствовала Зомбушку привычно:
-Давай, шевелись! Что ты ползешь, как неживая?! Ахаха!
Зомбушка и на этот раз ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Она вообще не говорила. Уже несколько лет из ее маленького мертвого горла вырывалось только мычание, но ее родные очень не любили эти звуки и категорически запретили ей их издавать.
Мертвая девочка стояла у дверей сестер и терпеливо ждала. А те завтракали, параллельно болтая по телефону, переписываясь в интернете и поглядывая на экраны телевизоров. После того, как сестры покончили с едой, Зомбушка собрала грязную посуду и покатила ее на кухню, чтобы помыть.
Вслед услышала привычное:
-Иди, работай, падаль!
-Не вздумай бездельничать, дохлятина!
Как будто без этих наставлений она хоть раз не работала, или бездельничала?
Зомбушка уже домывала посуду, когда раздался шум в прихожей - это вернулась мачеха. Женщина стояла на пороге, вцепившись руками в косяки, и раскачивалась вперед и назад. Было сложно угадать - упадет она лицом вниз в прихожую, или вывалится спиной на крыльцо. Ясно было только, что грохнется она обязательно. Обычно мачеха падала вперед, и в этот раз не стала нарушать традицию - на очередном качке ее руки сорвались, и она полетела плашмя на пол, зацепив по пути обувную тумбочку. Матерясь, как пьяный слесарь, мачеха с третьей попытки сумела встать на четвереньки, но подняться на ноги у нее никак не получалось. Тогда она уселась на полу, навалившись спиной на стену. Ее мутные красные глаза некоторое время бессмысленно разглядывали Зомбушку, потом оплывшее лицо сморщилось в отвращении.
-А-а, это ты, гнусная тварь. Ну и мерзость! Аж тошнит!
И она действительно начала блевать, блевала долго и обильно, пока из ее глотки не пошла тягучая зеленая слизь. Издав еще несколько утробных звуков, мачеха вытерла рот подолом шелкового вечернего платья - извержение окончилось. Очевидно, процедура принесла ей некоторое облегчение, она, наконец, смогла подняться и зло зашипела на Зомбушку:
-Видишь, тварь? Это из-за тебя! Поэтому ты и уберешь тут все... - мачеха чуть задумалась. - И еще платье постираешь.
Она кое-как стянула с себя платье прямо тут же и бросила его в лужу блевоты. Следом, полетело и белье. Придерживаясь за стену, голая мачеха поплелась в свою комнату, рухнула там на постель и мгновенно захрапела, мощно и раскатисто.
Так начинался каждый день Зомбушки.
Мачеха всегда отрубалась до самого вечера, и весь день валялась бесчувственным бревном - с ней проблем не было никаких. Зато сестрички, хоть и не думали вылезать из своих постелей, требовали постоянного внимания - им ежеминутно, и главное - срочно, требовалось что-нибудь принести, подать или наоборот - унести. Даже если нужная вещь находилась в метре от кровати, ни одной из сестер не приходило в голову просто подняться и взять ее самой, они начинали истерично визжать и звать Зомбушку. То по очереди, то обе, разом. И Зомбушка бросала дела по дому и отправлялась исполнять капризы сестричек. При этом мертвой девочке как-то удавалось успевать готовить, стирать, убирать в доме, а еще ухаживать за садом. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь она не знала усталости. Так же как и других чувств, кроме всего двух - лютого голода и жуткого страха. Причем страх был куда сильнее голода.
Зомбушка не знала точно, откуда у нее этот панический ужас, но он как-то был связан с тем, что она
РАЗБИЛА ЧАШКУ
Как и когда это произошло, она не могла точно вспомнить, от этого момента остались только обрывки туманных, но жутких, не то воспоминаний, не то и вовсе видений. И страх. Такой СТРАХ, который делал ее совершенно покорной рабыней сестер и мачехи. Однажды с ней уже произошло что-то ужасное, и если она не будет слушаться своих родных, это случится снова. Она этого не хотела и была готова делать все, что ей скажут.
За ужином все собирались в гостиной. Это всегда было самое страшное время.
Мачеха просыпалась вечером ужасно злой, ее все раздражало и она орала на дочерей. Дочери орали на мать и друг на друга. И все они орали на Зомбушку, которая прислуживала им за ужином. Они бросали в нее еду и столовые приборы, и кричали, кричали ей что-то злое, как будто рычали и лаяли три взбесившиеся собаки. Девочку это ужасно пугало, хоть она и была мертвая. Каждый раз на нее накатывала такая паника, что она готова была убежать, но и бежать она тоже боялась.
Спасало Зомбушку то, что бешенство сестер и мачехи всегда быстро заканчивалось. Выпив несколько рюмок водки, мачеха понемногу успокаивалась, у нее уже не так тряслись руки, и ее серое, опухшее лицо слегка розовело. Только после этого женщина начинала хоть что-то есть, но ела все равно мало, зато как следует налегала на водку. Цвет лица постепенно становился багрово-красным, бутылка пустела, и к этому времени ужин заканчивался. Мачеха поднималась из-за стола, заметно покачиваясь, и говорила:
-Ну, пойду немного прогуляюсь перед сном.
Раньше утра она ни разу с прогулки не вернулась.
После ухода мачехи сестры тут же объявляли Зомбушке:
-Эй, падаль! Быстро наводи здесь порядок, а потом немедленно проваливай из дома.
-Да не вздумай появиться среди ночи, дохлая! К нам придут парни, ты их напугаешь, гадина.
Парни действительно ходили в этот дом табунами. Как-то под утро, Зомбушка пряталась в кустах в саду, ожидая, когда уйдут гости. В конце концов, сразу несколько молодых людей вышло на крыльцо, и один из них сказал:
-Спорим, на свете нет двух других таких же шлюх, как эти сестрички! Вся компания тогда дружно загоготала.
Закончив уборку в гостиной, Зомбушка прошла в кладовку за кухней, там разделась и аккуратно сложила одежду. Она всегда гуляла голой, чтобы не испачкаться. Без одежды на ее щуплом теле открылось несколько ран - пять-шесть на животе, глубоких почерневших разрезов. И одна маленькая аккуратная дырочка на груди, под левым соском.
Когда на улице совсем стемнело, Зомбушка вышла в сад через черный ход. Начиналась ночь, лучшее время суток.
Их дом стоял на отшибе, а сразу за их садом начинался смешанный лес с густым подлеском. Там Зомбушка проводила каждую ночь вот уже несколько лет. Торопливо, насколько могла, мертвая девочка пробиралась через заросли в почти полной темноте - дорогу она знала прекрасно. Примерно через час она вышла на большую поляну, заваленную горами мусора. Сюда, вглубь леса, свозят отходы со всей округи - зачем тратить время и деньги, чтобы отвезти их на свалку, если можно бесплатно вывалить в лесу? На этой помойке Зомбушка всегда и гуляла по ночам.
Девочка пробралась в самую середину поляны и легла среди куч мусора. Очень скоро запах ее гниющего тела почуяли крысы. Очевидно, он казался им очень аппетитным, поэтому зверьки начали сбегаться со всех сторон, возбужденно попискивая и совсем забыв об осторожности. Их было так много, что даже Зомбушке, с ее неуклюжими движениями, не составило труда поймать одну из них - крупную и жирную.
Крыса заверещала и попыталась кусаться, но Зомбушка сама тут же откусила ей голову - самое вкусное. Правда голод был так силен, что растягивать удовольствие не было возможности - почти не жуя, девочка проглотила голову крысы и впилась зубами в мягкое брюхо грызуна. Она вытягивала ртом теплые крысиные кишки из тушки и шумно глотала, как будто ела спагетти. Потом рвала зубами все остальное - вместе с костями и шкурой и глотала большими кусками. Последним она съела голый крысиный хвост.
От первой добычи аппетит только разыгрался еще больше, голод стал совсем непереносимым, внутри маленького мертвого тельца как будто открылась бездонная пропасть, которую невозможно ничем заполнить. Зомбушка перебралась к следующей куче мусора и продолжила охоту.
Девочка ловила крыс, торопливо и жадно сжирала их, ловила новых и их сжирала, и все не могла насытиться. Она так увлеклась этим процессом, что совершенно не замечала ничего вокруг, кроме толстых крыс. Поэтому когда совсем рядом раздался сдавленный вскрик ужаса, Зомбушка вздрогнула от неожиданности.
-Господи! Да что же это?!
В паре шагов от Зомбушки стоял живой человек и смотрел на нее вытаращенными глазами.
Девочка узнала его - это был старый, совсем спившийся бомж, который постоянно жил на этой свалке. Зомбушка иногда натыкалась на него во время охоты, но старик всегда просто валялся пьяный где-нибудь среди мусора. Во вменяемом состоянии она увидела его впервые - то ли старик недопил с вечера, то ли успел немного протрезветь, во всяком случае, у него наступило некоторое просветление, и он оказался способен что-то соображать. И, видимо, здорово перепугался. Да и было от чего - синее голое тело Зомбушки уже обильно перепачкалось крысиной кровью, особенно лицо, грудь и руки. Девочка давно не общалась с незнакомыми людьми, поэтому растерялась и просто замерла, сидя на корточках и с недоеденной половиной крысы в руках.
Бомж, однако, не убежал в ужасе и не упал в обморок от страха. В место этого он вдруг жалобно всхлипнул.
-Бедный ребенок! - старик подошел вплотную. - Что же с тобой случилось, бедная девочка?! Даже если ты - моя белая горячка, мне все равно тебя очень, очень жалко! Бомж протянул грязную руку и погладил Зомбушку по маленькой мертвой голове.
В голове Зомбушки как будто взорвалась бомба. В давно умершем мозгу полыхнула белая вспышка и девочка вспомнила. Все и сразу.
Главное, конечно - любовь.
Она вспомнила папу - он гладил ее по голове, когда заплетал ей косы и еще много раз потом, просто так, потому, что любил. И она его очень любила и любила, когда папа гладил ее по голове. Тогда она была живая, и ее звали Зоя. А папа называл ее Зая.
Потом появилась мачеха, а папа пропал. Мачеха сказала, что: "твой папаша сбежал с молодой шалавой, а тебя бросил на мою шею!" Зое тогда было десять лет, и еще два года она была живой. Но уже больше никто с тех пор не гладил ее по голове. А потом она
РАЗБИЛА ЧАШКУ
в свой день рождения. Ей исполнилось двенадцать, и мачеха даже купила торт по этому случаю. Правда, за стол Зою не посадили. Торт ели дочки мачехи, две кобылы - пятнадцати и семнадцати лет, а Зоя им прислуживала. Девочка хотела налить кофе в чашку старшей сестре, но не удержала тяжелый металлический кофейник, тот упал, и чашка разлетелась вдребезги.
-Гадина! Это ты специально сделала?! - заорала старшая сестра.
-Конечно специально! Я все видела! - тут же подхватила средняя.
Обе девицы вскочили из-за стола и принялись избивать Зою. Девочка плакала и пыталась извиняться, те не слушали ее и продолжали бить с двух сторон, сильно, жестоко, руками и ногами. Мачеха наблюдала за этим и равнодушно ела торт.
Зоя уже не пыталась оправдываться, только вскрикивала после каждого удара, но сестры не успокаивались, наоборот - с каждой минутой зверели все больше. В какой-то момент старшая сестра схватила со стола нож, которым резали торт, и несколько раз ударила им Зою в живот. Это было очень, невероятно, непереносимо больно. Девочка схватилась за раны руками и медленно повалилась на пол. Она пыталась, и все никак не могла вздохнуть, только широко открывала рот, как выловленная рыба. Но она была еще жива.
-Ты что, охренела? - мачеха наконец-то отреагировала на ситуацию. - Ты ж ее грохнула, она сейчас загнется!
-А ну и пусть загнется! - заорала сестренка и швырнула на пол нож, перепачканный в крови и взбитых сливках. - Я ее терпеть не могу!
-Туда ей и дорога! - подхватила средняя сестра, - Пусть отправляется к своему папаше!
-А ну, заткнулись обе! - гаркнула мачеха. Она задумчиво посмотрела на Зою, которая корчилась на полу в луже крови, - К своему папаше эта дрянь всегда успеет! Есть у меня одна идея... - она взяла телефон и набрала номер, - Алло! Инесса Ивановна? Да, я. Помните, вы говорили, что хотите попробовать ритуал воскрешения? Ну, про зомби... вы же сами говорили. Да... да... именно! Просто у меня как раз случайно есть мертвая девочка. Когда умерла? Хм... Да вот только что. Хорошо, приезжайте. Жду!
Мачеха отложила телефон и спокойно сказала дочкам:
-Ну, что встали? Кончайте ее! Видите, никак не подохнет? Так помогите!
Зоя действительно еще не умерла. Она даже хотела закричать: "Не надо! Пожалуйста, не убивайте меня!" Но уже не смогла. Только из ее глаз продолжали катиться слезы, когда старшая сестра подобрала с пола нож и замахнулась им. Последнее, что Зоя услышала, были слова мачехи:
-Бей сразу в грудь! С левой стороны!
Все, что было с ней потом, она помнила уже как зомби - мертвая девочка, которая может двигаться. Но сейчас, когда грязный пьяница погладил ее по голове, как когда-то делал папа, память живой девочки проснулась в мертвом мозгу зомби. Теперь она знала не только голод и страх, еще много чего, но главное - любовь.
Зомбушка отбросила в сторону окровавленные остатки крысы, поднялась и пошла прямиком к дому. Рассвет уже приближался, но времени ей еще должно было хватить.
Девочка взяла в сарае лопату и прошла в самый дальний уголок сада. Там, под старой, раскидистой яблоней она начала копать. Зомбушка теперь точно знала, что копать нужно здесь. Она догадывалась, но не могла этого знать, пока была живой. Могла, но из-за вечного ужаса не чувствовала, когда стала зомби. И только когда живая и мертвая части соединились в целое, и сильнее ужаса стала любовь, как зомби она почувствовала здесь мертвое, а живая память подсказала, что это.
Копать пришлось не так уж и долго, вскоре лопата наткнулась на истлевшую брезентовую ткань, Зомбушка принялась осторожно разгребать мягкую садовую землю неуклюжими руками. Она выкопала большой сверток, бережно его развернула и увидела папу.
Папа уже сильно разложился. Губ почти не осталось и от этого казалось, что папа широко улыбается всеми зубами сразу. Височная кость черепа была проломлена, сквозь большую дыру виднелись черви, которые копошились в папиной голове. Но Зомбушка его все равно узнала. И обняла. Ее любви к папе хватило, чтобы разбудить и его любовь к ней, он вздрогнул, а Зомбушка помогла ему подняться. Папа прижал мертвую девочку к себе, погладил по голове как когда-то, и они немного постояли так под старой яблоней, на краю папиной могилы.
А потом они пошли в дом, уже как раз наступило утро.
Зомбушка приготовила завтрак. Она привела себя в порядок - оделась, нанесла косметику. Как всегда, но в последний раз. Папа все это время стоял рядом, время от времени из него на пол падали черви, и он молчал. Как и все зомби, он не мог говорить.
-Падаль! Где ты там!
-Дохлятина! Шевелись!
Наступило время кормить сестер. Зомбушка подкатила сервировочный столик к кровати старшей сестры. Как обычно, не обращая никакого внимания на плоские остроты, принялась накрывать завтрак на прикроватной тумбочке. Мертвая девочка поставила тарелку с омлетом, плетеную хлебницу со свежими булочками, сахарницу и чашку под кофе. Потом взяла со столика блестящий металлический кофейник и с размаху проломила им голову старшей сестре.
В это время из соседней комнаты раздался истошный вопль средней сестры и оборвался на высокой ноте - туда зашел папа Зомбушки.
Мертвая девочка била сестренку по голове тяжелым кофейником долго - пока голова той не стала месивом из мозга, крови, волос и костей. Тогда Зомбушка принялась руками есть этот фарш, и съела все, даже собрала самые маленькие ошметки с подушки. Ей это понравилось.
Зомбушка как раз доела голову старшей сестры, когда в прихожей раздался грохот - вернулась мачеха. Женщина на этот раз умудрилась опрокинуть вешалку и барахталась под грудой одежды. Выбраться из под вороха курток, пальто и плащей ей удалось только при помощи невероятного везенья и самого грязного мата. К тому времени перед ней стояли два зомби - Зомбушка и ее папа.
Как ни была пьяна мачеха, она все поняла мгновенно и дернулась к выходу, но опоздала. Ее уже крепко держали четыре мертвые руки, и их хватка была тоже мертвой. Через секунду в ее тело вцепились мертвые зубы.
Зомби не убили женщину сразу - они ели ее живьем. Отгрызли пальцы рук и ног, уши, нос. Зомбушка и ее папа отрывали от мачехи кусок за куском и жадно глотали, не обращая внимания на ее пронзительные крики. Только в самом начале мачеха орала привычные матерные ругательства, потом ее вопли стали нечленораздельными и наполнились непереносимой мукой. Постепенно крики слабели, превращаясь в надрывные стоны, которые сменились слабым хрипом. Потом мачеха смолкла, но все еще вздрагивала, когда от ее тела отрывали новый кусок. Когда она затихла совсем, папа Зомбушки разорвал шею своей бывшей жены и из сонной артерии ударил горячий красный фонтан. Мертвая девочка и ее мертвый папа пили свежую кровь, пока этот фонтан не иссяк.
Они полностью доели все три трупа, даже костей не оставили. Им не составило большого труда сделать это - у всех зомби очень хороший аппетит, а уж этих покойников они ели с двойным удовольствием.
А после папа и дочь решили уйти из дома - слишком неприятные воспоминания у них были связаны с этим местом. Да и еды здесь не осталось. Перед уходом Зомбушка
РАЗБИЛА ВСЕ ЧАШКИ
какие только нашлись. Она бросала их об пол, а потом еще топтала осколки ногами, превращая в мелкое фарфоровое, или стеклянное крошево.
С наступлением темноты папа взял Зомбушку за руку и повел в лес. Они не могли разговаривать, но мертвая девочка знала, куда они идут - на кладбище, к маме. Мама умерла, когда рожала дочку, они так и не увидели друг друга, но Зомбушка была уверена, что они друг друга полюбят. Вернее, она уже любила свою маму. И, конечно, знала, что маму очень любит папа. Их любви наверняка хватит, чтобы разбудить маму. Тогда они будут счастливы втроем - мертвая девочка, ее мертвый папа и мертвая мама.