Много лет назад мне посчастливилось участвовать в подготовке одного из научных космических экспериментов. Мы вдвоем с товарищем прибыли на полигон в точно указанный срок, однако предполетные испытания спутника все откладывались и откладывались. Появилась возможность спокойно, пешком обследовать ближайшие окрестности. Эти прогулки многому научили меня. Окрестности, скажем прямо, были не слишком разнообразными - на сотни километров вокруг простиралась выжженная безжалостным солнцем казахская степь. Редкие сухие былинки, высохшие на корню цветы. Лишь рано-рано утром или поздним вечером можно увидеть одинокого варана или шелестящую в песке змейку. С одной такой змейкой я решил побегать наперегонки. Змейка малюсенькая, сантиметров пятнадцать, лениво извиваясь, ползла по песку. Я, молодой здоровый парень, в очень неплохой спортивной форме, решил проверить, как скоро я ее догоню. Сначала быстрым шагом. Змея - от меня. Я перешел на бег. Змея четко держала дистанцию. И тут я разозлился. Спортсмены знают, как это бывает. На тебя накатывает жуткий коктейль из пьянящего азарта, невиданного притока сил и чудовищной уверенности в себе. И тогда неодолимые ранее препятствия легко покоряются и самые грозные противники с недоумением признают твою силу. Я нажал изо всех сил, так что в глазах побежали красные круги, а ветер засвистел в ушах. Через полкилометра такого спурта подошвы ног загорелись как опущенные в кипяток, в голове загрохотал паровой молот, а сердце стало биться где-то у самого горла. Змейка по-прежнему рассекала песок в полутора метрах передо мной. Тогда я остановил этот безумный бег. Змейка резко сбросила скорость и, грациозно изгибаясь, удалилась в пески. И я сообразил, что хоть я и царь природы, но не царское это дело соревноваться со скороходами.

   В отсутствии работы занять себя было совершенно нечем и однажды, приметив на горизонте некую красноватого цвета возвышенность, мы с товарищем решили сходить к ней. День был привычно жаркий, собрались с утра по прохладце, воды и оружия не взяли и - пошли. Время в пути мы решили выбрать как дальние бомбардировщики, наметили точку возврата через четыре часа, чтобы успеть к ужину. Примерно через два часа быстрой ходьбы все привычные ориентиры исчезли, лишь далеко позади темнела громадина монтажно-испытательного корпуса. Когда дорога опускалась в лощины, исчезал и этот ориентир, вызывая отчетливое чувство беспокойства. Еще через пару часов стало ясно, что выбранная нами цель нисколько не приближается, она лишь слегка изменилась в видимых очертаниях. Жара все возрастала, пить хотелось ужасно. К нашей радости, мы вдруг вышли к некоему подобию водопоя. Большое бетонное корыто было наполнено водой, в которой плавали дохлые вараны и останки еще каких-то животных. Пить мы, конечно, побоялись, я рискнул умыться, мой спутник не посчитал возможным даже этого. Стало очевидным что идти дальше не следует, и мы не солоно хлебавши повернули обратно. Обратный путь помнится как-то плохо, вспоминается лишь самый конец. Жажда стала невыносимой, песок скрипел на сухих губах, глаза слезились от яркого солнца. Появилось отчетливое сожаление о том, что мы двинулись в путь безоружными, желание покончить со ставшей невыносимой жизнью было очень сильным. Где-то, за пару километров от нашего жилья, я в отчаянии, во весь голос обратился к небу: "Господи, если Ты слышишь меня, пошли нам дождь и прохладу!". Сразу, однако, ничего не изменилось и мы продолжили путь. Дальше, видимо, что-то произошло с нашими головами, поскольку мы почему-то изменили маршрут, разделились и вышли к нашей гостинице по разным дорогам. Помню, подойдя к крану с водой, я сам не стал пить, а долго мыл холодной вожделенной влагой бедную пойманную по дороге черепаху. Следует отметить, что в этих местах и в это время года обычно стоит устойчивая жара, однако на следующее утро все с удивлением увидели серые тучи, температура резко упала, пошел дождь. Это дало возможность предположить, что Всевышний откликнулся на мой отчаянный призыв. Последнее, в свою очередь позволило, учитывая задержку с изменением погоды и принимая гипотезу, что мой запрос распространялся со скоростью света, а исполнялся мгновенно по получении, оценить расстояние до Божественной Канцелярии. Получилось 12 световых часов или около 13 миллиардов километров. С известной долей юмора можно считать, что это был первый научный результат нашего космического эксперимента.

   Тот дождь был сильным, но к утру закончился. И мы увидели сколь удивительно стойка жизнь в этой прокаленной степи. Из невидимых норок полезли какие-то жуки, распустились цветы, над цветами запорхали маленькие бабочки, появились мошки, мухи и комары. Степь зазеленела и ожила. Но к обеду тучи рассеялись и солнце огненной рукой принялось наводить порядок. К вечеру окрестности приняли свой обычный вид - в сухом песке торчали сухие былинки, никакой видимой жизни.

   Старожилы полигона рассказали нам, что всего в нескольких километрах когда-то упала одна из первых ракет советской лунной программы. После недолгих поисков мы вышли к огромной неровной яме в земле. Чудовищной силы взрыв много лет назад разметал тяжелую каменистую почву на десятки метров. И, стоя на краю этой воронки, я с особой отчетливостью понял, за что тем, кто работает на полигоне, даются специальные надбавки к зарплате.

   Безделье наше скоро кончилось, начались технические испытания и проверки. Однако, еще через пару недель и эти работы были завершены и настал долгожданный день запуска спутника. Ракета уже стояла на стартовом столе, окруженная монтажными мачтами. Всех нас, непосредственно не участвующих в стартовых операциях, отвезли на безопасное расстояние, на несколько километров в степь. Отсюда было видно что громадная вблизи ракета в общем-то невелика по сравнению с поистине циклопическими стартовыми сооружениями. Но вот - старт! Вспышка пламени, все заволокло огромным облаком дыма. Я в первый раз наблюдал подобное зрелище и готов был услышать любой шум, свист, вой реактивных двигателей, но звуки, которые издавала ракета поразили меня. Как будто невидимый гигант, царственный лев прочищал горло. Откашливался. Ракета уже взлетела, набрала приличную высоту, а по степи еще катались чугунные шары царского рыка. И тут я в очередной раз задумался, сколь же велики, сильны и опасны игрушки, которыми мы с такой беспечностью играем.