|
|
||
Версия 07.10.07
*Петафлоп - миллион миллиардов вычислений в секунду
Полиход Тяпа - большой, серый, похожий на кошку-многоножку. Мы и дразнили его, как кошку: "Мя-яу, мя-яу...". Поэтому клон сначала назвали "Мяу!". Эм-клон, "мяу" - очень подходит. Однако дразнилками никому полихода не сдвинуть. Тут надо действовать сообща. Ног у Тяпы как раз столько, сколько нас в клоне. Мы сперва решили, что каждый будет управлять одной ногой. Одной-то мы уже умели, научились еще в младшей группе. Но ничего не вышло, Тяпа быстро запутывался и потешно валился на бок. Приходилось его всем вместе поднимать и чистить - воспитатели очень ругались, когда полиход грязный. Мы попробовали укладывать Тяпу вверх ногами на песок, в прыжковую яму. Песок легко счищать, а на спине полиход лежал спокойно, можно было долго упражняться. Потом придумали копать в песке глубокие ямки и засовывать туда Тяпины ноги. Полиход смешно рычал и двигался медленно, зато мы успевали исправлять ошибки. Так, потихоньку, научили Тяпу ходить и даже немножечко прыгать. Другие клоны тренировались на ходунках, но с ходунками неинтересно. Очень важным был итоговый турнир. Требовалось быстрее всех провести полиход между башенками на футбольном поле. Мы упорно готовились, даже несколько раз сбегали после отбоя и учили Тяпу ходить без света. В прошлый раз перегорел прожектор, поднялась кутерьма, все сталкивались и падали. Тогда Тяпу сильно помяли, пришлось отдавать в починку. Теперь, даже в темноте, мы сумели бы направить наш полиход к забору. Там расчищено место и написано: "Мяу!". На соревнованиях каждый клон хочет быть первым. Поэтому мы учились поднимать площадки почетного пьедестала. Они длинные, чтобы все помещались. А поднимаются на специальных трубах. Управлять ими намного легче, чем Тяпой. Хотя и это не сразу вышло. Поначалу не все трубы двигались одинаково, некоторые стукались об упоры раньше, раскачивали площадку так, что девочки визжали. Потом мы научились, но заметили, что от ударов пьедестал может немножечко повернуться. Пришлось долго тренироваться, пока площадка не стала уверенно крутиться по нашему желанию. Турнир оказался трудным, но Тяпа прошел маршрут лучше всех! Директор торжественно объявил о нашей победе и пригласил клон на пьедестал почета. Тут мы и откололи номер. Сначала, как положено, подошли строем, стали шеренгой на площадке и принялись поднимать ее на законное, первое место. Затем медленно повернули пьедестал и показали воспитателям, директору и зрителям наши спины с прикрепленными заранее полосатыми хвостами. Это бы еще сошло. Но, желая поточнее изобразить кошек, клон "Мяу!" встал на четвереньки. От этого хвосты поднялись, а членам попечительского совета были продемонстрированы круглые зады победителей. Когда площадка развернулась обратно, перед нами была толпа орущих от восторга воспитанников и красные, злые лица воспитателей. Выступление клона не засчитали. Дальше потянулись долгие выяснения того, кто именно это все придумал, педагогические собрания и совещания. На одно из таких сборищ пришел Юрий Семенович, генерал в отставке, почетный глава совета. Он сначала молчал, слушал других, а потом встал и сказал твердо: "Не трогайте бойцовых котов!". С этого момента клон сменил имя. "Бойцовые коты", иначе нас теперь никто не называл. Всем объявили выговор, но признали победу. Даже свозили на военный полигон. И мы впервые вошли в командный отсек настоящего бронированного октапода. Посидели в креслах, застегнули и расстегнули ремни. Правда, вступить в контакт с боевой машиной нам так и не разрешили.
Октаподы, октаподы... Они появились, когда земляне столкнулись с особым противником. Противником, столь отличным от человеческой природы, что людской разум просто спасовал. Человечество оказалось не в состоянии понять, ни каков облик врага, ни чем он воюет. Пришлось полностью положиться на умные машины. Впрочем, ведь это не впервой. Давно наши жизни в руках врачей и пилотов, поваров и водителей. Бойцы доверяются оружию. Теперь вот суперкомпьютеры... Октапод способен разобраться в ситуации, недоступной человеку. Не только разобраться, но и выразить все в понятных образах. На экранах - танки, самолеты, ракеты, хотя применяется совсем другая техника. В контакте с могучей машиной, сидя в креслах командного пункта, люди могут вести бой привычными методами. Впрочем, не совсем люди и не совсем привычными. Одиночка или даже группа - не поймут октапода, а он не поймет их. Это по силам только специально обученному человеческому клону. Мощь октапода и объединенная воля клона превращают боевую бригаду в почти непобедимого воина. Правда и плата за это оказывается немаленькая. Даже если броня командного пункта устоит под огнем, даже если враг будет повержен или обращен в бегство - может не выдержать хрупкий человеческий мозг, перегореть, как тоненькая проволочка под током. Вот и получается, что основные потери в этой необычной войне - боевые блоки октаподов и лишившиеся разума бойцы. Хотя, признаться, командные пункты бронируют тоже не зря...
К октаподам нас приучали наверное раньше, чем к горшку. Ведь и Тяпа из той же породы. Сколько раз, набегавшись с утра, мы засыпали между его лап, обнимали эти шершавые ноги, шептали им детские наши тайны. А сколько слез было пролито, когда Тяпа не слушался. Требовались особые сплоченность, сосредоточенность, а где их взять мальчишкам и девчонкам? Головы раскалывались, накапливалась злоба на всех, на весь мир. Мы даже дрались друг с другом, стараясь так отыскать виновных в неудачах. В ночных кошмарах без конца куда-то шли, опаздывали, перебирали многочисленными ногами, а следовало быстрее, точнее, не так, не так... Мы здорово уставали. Занятия и тренировки, тренировки и занятия. Турниры и соревнования как отдых. Уже старшим курсантом я часто ловил себя на мысли все бросить, убежать и отоспаться вволю. А однажды узнал, что Димон с Галкой задумали настоящий побег. Я был в ужасе. Как мог, стал отговаривать, взывал к долгу, к здравому смыслу, наконец: - Вас же опознают на первом рубеже. Там сенсоры, сигнализация, высокое напряжение... - Мы все обдумали, сигнализацию можно обмануть. - Но зачем? Нас ждут на позициях, идет война. Нужно защищаться! - Защищаться? - Димон аж взвился. - А может мы сами хотели драки! Когда Димон сердится, на него интересно смотреть. Рыжие вихры встают дыбом, лицо наливается краской, веснушки выцветают, а глаза - прямо мечут зеленые молнии: - С чего это ты решил, что на нас напали? Октапод показал агромаднейший танк? Так ему только на зуб попади! Дюжина ученых придурков измерила аномалию в сколько-то там в минус какой-то степени? Так другая дюжина говорит обратное. Все? Или еще что-то есть? - Подожди, - парировал я, - вспомни, с чего началось. До всяких октаподов пропала "База 13" вместе с вахтой. "Дискобол" с экипажем. И куча зондов в придачу. - Ага. И ты, умненький, конечно знаешь, куда они все подевались. С утра, что ли, вражеский склад раскопал? Это уже Галка подключилась. Я судорожно искал убедительные слова: - Ну, не могли ж они исчезнуть сами по себе... - Ты морскую статистику погляди! - не унимался Димон. - Не в космосе дальнем, а тут, под боком. Между прочим, испаряются не галоши дырявые, а современные штучки, отлично оснащенные. Что, тоже октаподов пошлешь? Ага, боишься. Правильно - они тут наворотят! И главное - всем видно. - Но есть проблема с базами, надо же ее решать... - Может и есть. Вот и решай. Только нечего свои проблемы перекладывать на чужие плечи! А если переложил, потом не удивляйся последствиям. Почитай историю - союз с дьяволом никогда к хорошему не приводил! - Почему ж с дьяволом? Это наши проблемы и наши решения. Ну, не справились, призвали помощников - человечество всегда так делало. Домашние животные, машины. Теперь вот октаподы, компьютеры... - Что-то ты в этом славном списке про рабов забыл! - наносила свой укол Галка... В общем, я тогда никого не переубедил. Затея с побегом провалилось по совсем другой причине: почему-то закрылась та единственная лазейка, которую ребятам удалось обнаружить. Но диссидентами в клоне Димон с Галкой так и остались. Галка смеялась, что всему виной Карл Эммануэль, из-за него мы такие разные. Ведь первые октаподы управлялись близнецами. Нет, вообще одиночками. И "управлялись" - это громко сказано. Своенравные устройства изредка снисходили до выполнения команд и вечно заполняли экраны всякой белибердой. О боевом применении в те времена мог говорить только безумец. Сначала нужно было научиться ездить на этих капризных лошадках. Первыми, кто справился с задачей, оказались офицеры-близнецы Ганс и Майкл Беннеты. Военные на радостях тут же объявили поголовный призыв близняшек Земли. А пригодных наскребли едва на несколько бригад. Тогда подключили генетиков, вырастили специальные клоны. У клонов дело пошло лихо, но оказалось, что особых находок в бою от них не дождешься, уж слишком все одинаковы. Тут-то и вспомнили о давних работах биолога Эммануэля, о псевдоклонах. И появились мы - команда полублизнецов, эм-клон. Галка смеялась не зря. Но и эм-клону требовалось обучение. На старших курсах жили боевыми сутками, по тридцать шесть часов. Одиннадцать часов сон, двадцать пять - на все остальное. А полтора последних года вообще просидели на полигоне, считались курсантами, но распорядок был, как у бойцов. Хотя, где-то в середине, случились две недели шикарных каникул. Тогда на Изиде как раз нашли протеру, ужасно хотелось посмотреть. Попасть туда сразу не вышло, и мы почти три дня провели в неожиданном безделье. Гуляли по еле заметным тропкам вокруг космодрома, собирали степные цветы, искали черепах и вели нескончаемые разговоры: - Димон, что ты предлагаешь? Чем тебе не нравится то, что есть? За долгие годы конфликта - это лучшее. Вроде, подобрали ключи, научились воевать... - Ага, и как водится, загнали себя в угол. Компы в штабах, чипы в башках, октаподы на позициях. А что они делают, о чем думают, как этим управлять? Вроде, даже лучшие умы понаделали в штаны. Единоначалие, палка-выручалка всех генералов да диктаторов - и та не сработала. - Так коллективное управление... - Ой, не надо мне про коллективный разум. Собирается куча дураков и принимаются дурацкие решения! А клоны - просто тиражирование отборных дураков. Нужно-то тысячу умных... - Ну и что? Да, ты прав - управляют только клоны. Да, коллектив лишь сумма, а большие клоны не годятся. Да, интуиция у клонов хромает. Но системы-то работают. Согласись, найдено решение... - Это не решение. Это тупик! - Так мы и есть выход из тупика. "Клон Эммануэля". Почти близнецы. Это "почти" все и решает. Различий мало, можно объединяться, а интуиция не задушена... - Ни черта это не решает! Подумаешь, в шахматы он ловко играет, октапод его слушает. Мелкая удача. Да и не считаю я это удачей. Вот ты, чудо генной инженерии, ты вообще-то, кто? Откуда есть-пошел? Какие твои родители? Вот-вот, приди к директору и спроси: "Разрешите обратиться, господин генерал. Желаю всенепременно знать, кто моя мамочка?!". Он тебе и выдаст список: полтора процента у вас - Марья Петровна, полпроцента - Женевьева Патри Лурье, четверть - Ли Фа Минь и так далее, на семи листах. А в конце - кошка Мурка для живучести и овечка Диди, чтоб волосы курчавились. Я еще не уверен, что там каких-нибудь кактусов или лягушек не подмешали... Неполноценность клонов - любимый конек Димона, тут его не переспоришь. Я уже не наступал, лишь слабо отмахивался: - Ладно тебе. Будто у одиночек родственное дерево только из палки и мочалки состоит! Все люди родственники, у всех мешанина в крови... - Да не о чистоте кровей речь! Истории у нас нет! Памяти о предках. Род наш не имеет протяженности. Геометрическая точка! Уроды мы все. Если не ироды. - Почему ироды? "Дети из пробирки", да. Но таких и без нас миллионы. Обучены воевать? Да. А ты б предпочел рядовых необученных?.. Споры шли до самого отлета. А мест оказалось всего два, мы кинули на пальцах - Димону выпало остаться... - Галя, внимание, садимся! - Поняла, садимся. Индикаторы медленно налились зеленым, движок отгрохотал последний аккорд и смолк. Заслонки иллюминаторов уехали в пазы, в кабину ворвался оранжевый свет. На Изиде было утро. Я подождал, пока осядет пыль. - Внимание, контакт с наружной атмосферой. - Поняла, контакт с атмосферой. С шипеньем открылся перепускной клапан, вентилятор погнал внутрь кабины воздух чужой планеты. Защипало в глазах, во рту почувствовалась горечь. Мы знали, что через полчаса все пройдет. Расстегнули ремни и стали готовиться к выходу. У спущенной аппарели взглянули друг другу в лицо и улыбнулись. Были здесь впервые, но уже любили это место... ...Шли долго, пришлось карабкаться на скалы, искать обход оврагов. Тяготение на Изиде слабее земного, так что двигались легко. В середине пути устроили привал. Уселись на рюкзаки спиной к спине и, по традиции, прислонились друг к другу головами. На секунду помутилось в глазах, сжало горло - счастье близости захватывало целиком... После привала шли еще часа два. Наконец, желто-оранжевые холмы раздвинулись, в воздухе почувствовался новый запах. "Наверное, это пахнет море", - тихо сказала Галка. Я молча кивнул. На Изиде мы говорили мало и только шепотом. Не хотелось тревожить торжественное безмолвие чужой земли. Широкий залив лениво плескался почти черной водой. Посреди, словно остров, лежала протера. Очень старая. Плоская голова погрузилась в воду почти полностью. Гигантский хвост зарос какими-то кустами и, изогнутый, образовал небольшую заводь. Три могучие лапы вывернулись наружу, когти забились морскими водорослями и стали похожи на груды валунов. Спинные шипы раскрошились, между их остатками росли деревья. Шерсть вылезла пятнами, словно побитая молью. Голые участки светились желтым, там гнездились птицы. Вблизи кромки воды, на брюхе видны были полосы отложений. Видно, уровень моря здесь колеблется от сезона к сезону и каждый период оставил свою метку. Даже в глубокой старости протера была красива. Волнистый хвост плавно переходил в могучее тело. Изгиб спины дополнял рисунок хвоста, а поворот шеи гармонично завершался полукруглым затылком со слуховыми наростами. Жаль, нельзя было разглядеть погруженную в воду голову. Наверное, она тоже прекрасна. Вид старой протеры вызывал восхищение, но как-то не гармонировал с пейзажем вокруг. - Ей здесь слишком просторно, - прошептала Галка. - Похоже,- отозвался я. - Давай-ка, поищем некрополь. Мы пошли вдоль берега и вскоре увидели каменное городище. Огромные валуны самых причудливых форм были аккуратно обточены так, что плотно прилегали друг к другу. Легенды говорили, что камни обрабатывались пилами из волос протеры, а в цемент добавлялась ее слюна. Как бы то ни было, но сооружение простояло сотни лет, пережило и зимние штормы, и летние суховеи. Городище известно давно, но исследовалось только автоматами. Археологи полагают, что это ритуальное захоронение вымерших жителей Изиды. Я откатил в сторону большой камень и освободил обнаруженный зондом вход. Пришлось снять рюкзаки и ползком пробираться в узкую нору. Потолок внутри был покатым и низким, на полу - слой мелкого ракушечника. В стене, обращенной к морю, оказались треугольные окна с небольшими постаментами прямо под ними. Считается, что здешних покойников сразу после смерти было принято растворять в специальном составе, а затем заливать раствор в приготовленные формы. Со временем состав твердел, образуя постаменты-саркофаги. А проемы, вроде, нужны для вентиляции. Галка пыталась пройти к внешней стене, но мешал постамент. Я кивнул ей и осторожно забрался на возвышение. Известно, что ростом жители Изиды походили на наших карликов, почти на метр ниже среднего человека. Возможно, они смотрели в окна стоя, нам же пришлось сесть на камень, подогнув ноги. Протеру было очень хорошо видно. Треугольный вырез идеально ограничил вид, и реликт вписался в окно, словно картина художника в золоченую раму. Нет, похоже, археологи ошибались в своих теориях. Это не захоронение, а древний храм. Храм изидян, поклоняющихся протере. Мы переглянулись и устроились на постаментах в позе лотоса. О лучшем месте для совместной медитации нельзя было даже мечтать... Второй раз нам удалось вырваться лишь перед самой отправкой в войска. Целую неделю провели в горах. На одном из восхождений, уже на спуске, наша с Галкой пара чуть отстала от группы. Пришло штормовое предупреждение, все спешили укрыться в щели под Козырьком. Пройти осталось совсем немного, уже было видно, как курится снег на скальном выступе. Но буря оказалась проворней, мы еле успели закрепиться. Пришлось ночевать на крюке. Титановые костыли и композитные тросы надежно расчалили кокон на почти отвесной стене. Ветер бесновался вовсю, укрытие дрожало и билось о лед, тросы гудели на все голоса. Галка не спала, молча терпела удары и шум непогоды. Шквал улетел также внезапно, как обрушился. Кокон лег на скалу, ветер стих, снаружи пошел снег. И тут Галку прорвало: - Все!.. Надоело... устала... не могу я бойцом... хочу, как все... чтоб меня любил... один... и я любила... и чтоб добивался меня... чтоб тосковала... три подушки по нему проревела... чтобы дети... чтоб мы растили их... и ухаживали... чтоб дом... чтоб я... чтобы... Она плакала в голос, как когда-то в детстве, когда мы были в младшей группе интерната. - Аля, - я назвал ее тем, детским именем, - перестань. Ведь мы клон. Близнецы. Ты, Пашка, Димон, Серый... Нам надо вместе. Ты же знаешь, идет война. И без нас ничего не выйдет. Мы ж эм-клон, мы лучше всех. Вон Кузя - гений в технике, Димон - стратег, каких нет, Пашка в воздушном бою король. Ты ж сама - прирожденный разведчик. Помнишь, как нас в том водовороте спасла? Кто б еще так смог?! Вот вернемся из отпуска, соберемся вместе, сядем в кресла и станем бригадой. Октапод поймет нас, и мы пойдем в бой. И враг получит то, что ему полагается и будет драпать без задних ног. И весь флот будет нам салютовать. А мы поднимем тебя на руках, чтобы все могли видеть, как здорово ты салютуешь в ответ! Ну, Аленька, ведь ты такая хорошая, мы все тебя так любим... Я говорил что-то еще и еще, пока Галка не перестала рыдать, затихла и лишь по-детски изредка глубоко всхлипывала. А я? Я - осторожно, кончиком языка подбирал влагу с ее ресниц и думал: "Господи, наверное в кущах Твоих цветы дают - точно такой нектар...".
Галка была самой маленькой из нас. Не по возрасту - тут мы все сделаны под копирку - по росту. Когда Пашка ласково прижимал ее к себе, то милая курчавая головка оказывалась где-то в области Пашиного живота. Во время восхождения на Гальмегу Галке было труднее всех. Она мужественно отвергла все предложения о помощи и все-таки одолела маршрут. Потом стояли на вершине, Галка тяжело дышала, кислородный аппарат свистел, а защитные очки были под цвет ее угольных глаз. Мы радовались и шутили, что Галка-маленькая покорила Галю-огромную. По рации поймали какую-то песню в ритме сиртаки, все стали в круг и сплясали на покоренной вершине танец общей победы... Свободные дни пролетели быстро, остались лишь во снах да воспоминаниях. Мы готовились к отправке в боевую часть. Времени не было ни секунды, но оно и не требовалось - все действия известны, все движения заучены. Говорят, октаподы нового поколения будут стартовать прямо с бригадой в креслах и вступать в бой еще на подлете. Мы действовали по старинке. Наш октапод ждал на позиции, а бойцы прыгали через Пространство на транспортном челноке. Прыжка и инверсии никто не заметил, значит все прошло, как надо. Автоматы сделали свое нелегкое дело, сработала катапульта, последний рывок, удар - и все в командном отсеке. Тридцать секунд на размещение, десять на фиксацию, двадцать на адаптацию пульта. Справились быстрее - клон "Бойцовые коты" всегда перекрывал жесткие нормативы воинских наставлений. Я уж и забыл, когда мы прибыли. Кресло срослось с телом, ремни и шланги словно растворились, экран стал продолжением глаз. Дежурство, сон, дежурство, сон. Во сне питание и лечение, а иногда и реанимация. Многим уже нет пробуждения, они ничего не чувствуют, ничего не понимают - в глубоком анабиозе ждут отправки на Землю. Лающий вой ревуна. Просыпаться мучительно трудно. "Внимание, бригадир на мостике!". Это чисто ритуальная формула, ведь в октаподе нет мостика, а я даже не покидал кресла. Просто настало время моей боевой вахты. Для начала пришлось некоторое время "петь в унисон" - в точности повторять то, что делает клон. Затем, в какой-то момент, все стали ощущать меня, а я - понимать всех. Тогда я "дал голос", подключился к работе, как будто подхватил эстафету, побежал по своей дорожке все быстрее и быстрее. А дальше произошло то, для чего клон и предназначен. Часть меня исчезла и переродилась. "Каждый стал каждым и каждый стал всеми". Это означало, что октапод принял меня, а клон - многорукий и многоголовый воин - готов к бою в новом составе. Сражение шло практически без перерывов. Враг серьезно потрепал оборону, резервы исчерпаны. Каждая наша атака вызывала яростную контратаку противника. Хотя упорства клону не занимать, фронт почти не сдвигался. Бойцы предельно устали, положение становилось опасным. Видимо, пришло время использовать последний шанс и навалиться полной бригадой. Взвыла сирена, ребятки резерва зашевелились в креслах. Господи, какой у них сейчас кавардак в головах! Лекарства восстановления все еще шепчут: "Тихо... тихо... не шевелись... расслабься... спи...". А компоненты введенного по тревоге огненного коктейля гнут в другом направлении: "Тревога!!! Проснись! Соберись! Срочно действуй!". Эта гражданская война внутри самого себя способна разорвать неподготовленного на куски. Но в своих бойцах я был уверен - они выкованы из лучших сортов стали и закалены на славу. Во всяком случае те, кто еще остался в креслах... В напряжении боя я пытался уловить какую-то идею, мысль, постоянно пульсирующую на периферии сознания. Не сумев даже толком ее понять, начал действовать и чуть ослабил железную хватку батальонов бригады. Враг среагировал мгновенно, перестроил ряды, ввел в действие резервы (откуда только они взялись!) и попытался вырваться на оперативный простор. Тут я и ударил сдвоенным бэксвингом с отражением. Секретное оружие, маневр, известный только нам с Димоном. Когда-то мы вместе разработали этот финт и долго радовались, что от него нет тактической защиты. Хотя, почти через год, Димон принес вариант достойного ответа. Он нашел его случайно, нащупал, отточил и воплотил в жизнь. Тогда же и договорились запомнить трюк, чтоб использовать в критическом случае. Сейчас случай, похоже, был подходящий. Бригада еще не закончила маневр, когда враг применил защитный вариант. К несчастью, очень похожий на тот - Димонов. Противник с легкостью пробил оборону, и вскоре на обзорном экране развернулась четкая картина нашего полного краха. Редко кому удается видеть подобное, в такой ситуации у клона не больше минуты: примерно столько времени испаряются бронещиты командного пункта. Я отдал приказ немедленно прекратить огонь и отвести боевые машины. Противник поступил так же. Вражеский огонь стих, боевые порядки свернулись и откатились в глубину. Скоро на поле сражения не осталось ничего, кроме сполохов светящегося от радиации газа и светлячков догорающих броневых монстров. "Бригаде - спать! Всем, включая боевое охранение!". Этот приказ был непонятен, точно так же, как предыдущий, но измученным бойцам требовалось именно это. Спать, спать, спать... От усталости путались мысли, но я оттягивал желанный сон. Пытался сформулировать для себя, что же произошло. Впрочем, формулировать было нечего: Димон оказался прав, доселе безотказные октаподы подложили-таки нам свинью! Я судорожно листал сводки сражений: хотелось понять, когда все это случилось, когда сломалась картина боя. Но попадалось все не то... Наконец, вот оно! Сто шестьдесят два часа назад. Противник был почти смят, победа уже чувствовалась на кончиках пальцев. Но враг вдруг перегруппировался так хитро, что даже октапод замешкался. Пришлось в жутком режиме воевать всей бригадой, пока положение не выровнялось. Потом - еще больше недели изнурительных боев, необратимые потери бойцов и горы сожженной техники. Силы сторон казались примерно равными. Теперь ясно, что они были и впрямь равны. На самом деле тогда, сто шестьдесят два часа назад, наша бригада разгромила и полностью уничтожила противника. Но октапод нашел нового врага. Специалистам еще предстоит поломать голову над случившимся. Ведь все эти долгие часы мы с ребятками - бились сами с собой. Теряли друзей. А уж техники угробили, не счесть. Да если б не секретный финт, черта с два я бы понял, что воюю против Димона Рыжего, моего боевого товарища! Так бы и сгубил всю бригаду... Я еще раз вгляделся в обзорный экран. Завораживающая красота чувствовалась в этой, в общем-то жуткой картине. Величественные холмы, некогда поросшие густым лесом, - почернели и дымились пожарами. Долина реки, где шли бои, была перепахана воронками. Свет низкого солнца просвечивал сквозь дым и раскрашивал окружающее в самые невероятные тона. Все кругом затянулось тонкой кисеей мерцающего газа. Бурый туман клубился у самой земли и лениво наползал на склоны. Громады разрушенных машин медленно остывали, перебирая палитру от желтого к темно-вишневому. Когда быстро бегущие облака закрывали солнце, пейзаж менялся, освещенные разноцветьем пожаров холмы становились выше, а долина почти целиком погружалась в темноту... Я вдруг разозлился, сорвал пломбу и с силой вдавил клавишу реальной информации. Экран сразу налился чернотой, побежали строчки цифр с данными.
Так я и знал, сражение шло в огромном секторе, в космической пустоте. Ни холмов, ни долин, ни воронок. Ни-че-го. Ну и фантазия у нашего октапода. Да, это вам не Тяпа-многоножка. Полтораста петафлоп - не баран начхал! Правда, эти-то петафлопы и натравили нас друг на друга. Я старался гнать от себя черные мысли, но ничего не получалось. Ведь мы стреляли по своим, пусть невольно, но загубили столько ребят. Господи, может и Галка перегорела от моего огня? Я устал, измучился и чувствовал, что теряю над собой контроль. Контакт с клоном давно прервался, сейчас я был простым одиночкой, одиноким человеком наедине со своим горем. И тут осветилась полоса группового вызова. Мои ребятки... Они нарушили приказ бригадира. Не спали, пытались разобраться, а когда поняли, что произошло - пришли на помощь. У меня перехватило дыхание. Я был один в тесной командной капсуле, но вдруг почувствовал, как прикасаются ко мне головы друзей, как тепло близости заливает каждую клеточку тела. Мы были вместе, в круге и снова - плясали на вершине греческий танец сиртаки...
- Комментарии: 61, последний от 09/04/2014.
- © Copyright Плюс Дмитрий (DmitriPlus@Yandex.ru)
- Размещен: 01/01/2007, изменен: 29/02/2020. 28k. Статистика.
- Рассказ: Фантастика
Связаться с программистом сайта.