Саша Леннон зашел в "Пегас", посмотрел на приоткрытую дверь туалета и медленно поднялся по ступенькам на второй этаж. Свободных мест не было. Он поднялся выше - на третий, и там, за столиком у окна выхватил взглядом один свободный стул, полукруглый, бардовый и мягкий. За столиком сидел пожилой человек в роговых очках и пил сухое вино из фужера. Саша купил себе чашку кофе на найденный в кармане брюк гривенник.
- Свободно?
- Да, - пожилой человек посмотрел на Сашу поверх очков и показал ладонью на свободный стул. Саша сел и уставился в окно. На горке никого не было, темно-зеленый забор, огораживающий реставрируемую церковь, был пуст. По щеке, носу и губам защекотал цепкий взгляд пожилого мужчины. Саша растопырил под столом три пальца правой руки и ткнул ими в сторону соседа: "Йахх!"
- Что, простите?
- Я - х!...- сказал Саша и блеснул своими очками в толстые линзы цепкого соперника. Магический импульс разбился об эти толстые линзы, тревожная складка над оправой очков у мужчины разгладилась, он улыбнулся и сказал:
- А у меня сегодня день рождения! Я угощаю. Хотите вина?
- Хочу, - тут же согласился Саша, но трех напряженных пальцев под столом не расслабил, они все также жестко были направлены прямо в живот пожилому человеку.
- Меня зовут Энном, - представился мужчина. - Я - скульптор.
После продуктивного разговора в "Пегасе" об эзотерической сути искусства Саша Леннон пообещал Энну Роозу показать сакральный магический ритуал оживления пива в пивном ресторане "Карья Кельдер". Как ни странно, профессор приглашение не отклонил и пришел в точно назначенное время на улицу Вяйке-Карья к дверям пивного подвала, где уже стояла длинная очередь. Людей запускали тройками. Саша пришел в кожанке и кепке, как комиссар ЧК, в руках он держал портфель с магическим набором для преобразования пива. Он поздороваося с профессором, прошел мимо тревожно зашумевшей очереди прямо к двери и постучал в нее монетой. Через минуту дверь отворилась.
- Привет, Валера, - деловито поздоровался Саша с рыжим швейцаром.
За черным каменным столом-плитой обычно помещалось от 6 до 8 чеоловек. Клиенту приносили сразу две кружки, по одной не баловали. Как только официант поставил на камень четыре ритуальных сосуда со светло-желтой жикостью, Саша тут же приступил в магическому обряду трансмутации: он расположил на каменном столе вокруг кружек разноцветные листы бумаги с начертанными на них непонятными знаками, достал три круглые железные коробочки и один аптечный пузырек, из пузырька капнул в каждую кружку по три капли подозрительной темной субстанции, из каждой железной коробочки кинул по щепоти мелко истолченного порошка. У соседей по столу перехватило дыхание. Даже гул голосов в ресторане как-то стих, и было слышно, как далеко за кухней гремит пустыми кружками посудомойка. С абсолютно серьезным строгим лицом Саша принялся чертить над заправленными кружками магические пассы двумя пальцами правой руки. Соседи по столу завороженно смотрели на это действо. Никто не притронулся к своим кружкам. Все ждали. Минуты через две Саша сказал профессору, что теперь можно пить, и первым поднял со стола свою кружку.
После второй кружки профессор признался, что именно он является автором Воина Освободителя у Вечного огня на Тынисмяги.
Всё началось в далеком 1943-м году в Ярославле, когда еще молодой 35-летний скульптор Энн Рооз возглавил только что созданное Объединение художников Советской Эстонии. Тогда, холодным январским вечером, все единогласно проголосовали за его кандидатуру, а присланный из Москвы Яков Борисович Белопольский ободряюще похлопал эстонского скульптора по плечу и затянкл потуже ему галстук на исхудавшей шее.
- Вот что, товарищ Рооз, - сказал Яков Борисович вполголоса. - Вы хорошо лепите. Правильно. Именно так сейчас и надо лепить. Скажу вам больше: скоро войне конец, еще год-два, и Гитлеру капут. Именно тогда позовут нас с вами, скульпторов и архитекторов, чтобы увековечить в бронзе великую победу и память о погибших товарищах. Тот, кто поставит главный памятник в главном месте, будет командовать парадом. И я вам обещаю: главный памятник в Эстонии будете ставить вы!
В голове у молодого скульптора вихрем пролетели образы его учителей: Яна Коорта, Антса Лайкмаа и профессора Антона Старкопфа из Паллаской высшей художественной школы. Как мираж. Их зыбкие образы спугнуло четкое и тяжелое видение массивного бронзового монумента с суровым лицом уставшего от крови воина. Он стоял над однообразным тыловым бытом эвакуированной эстонской творческой интеллигенции с ежедневной работой карандашом, глиной, пером, топаньем танцевальных ансамблей и каждодневными хоровыми распевками.
В сорок четвертом из идеологического отдела ЦК партии было прислана рекомендация о поручении создания памятного мемориала погибшим при освобождении Советской Эстонии воинам архитектору Арнольду Аласу, а создание скульптурного монумента Энно Роозу. Энн знал, кто стоит за этой бумагой. Вестой 1945-го на Тынисмяги торжественно захоронили 12 найденных в Таллине и его окресностях красноармейцев, и площадь стала называться площадью Освободителей. В июле архитектурный отдел Таллиннского горисполкопа формально учредил конкурс на возведение монумента на площади Освободителей. Исполком даже выработал конкретные рекомендации, где говорилось, что монумент должен символизировать мужество сынов отечества при освобождении Таллинна от немецко-фашистских захватчиков, что материалом для его изготовления должен быть природный эстонский камень (плитняк, доломит или мрамор), и что высотой он должен быть не выше 5 метров. Всего на конкурс было представлено семь проектов. Среди них и проект Рооза-Аласа "Доломит". Председатель конкурсной комиссии с понимающей улыбкой отложил проект "Доломит" в сторонку. Первых премий не выдавали, чтобы не обижать конкурсантов. Дали две вторые и три третие премии. По авторитетному мнению председателя конкурсной комиссии и молчаливому утверрждающему взгляду товарища из ЦК партии всем было ясно, что победил проект "Доломит". Правда, посоветовали внести в проект изменения: вместо венка и символического пламени украсить монумент орденом Великой отечественной войны, а венок с пламенем разместить на задней стенке монумента, кроме того, в качестве центральной фигуры всей композиции комиссия пожелала увидеть скорбящую мать с младенцем, где мать должна была символизировать скорбящий народ, а младенец - светлое его будущее. Рооз представил два варианта: первый с такой желанной для комиссии матерью, а второй с воином освободителем, держащим на руках ребенка, именно такой, о котором он мечтал вместе с архитектором Белопольским в Ярославле и эскизы котрого тот, впечатлившись, забрал с собой. Тогда он в очередной раз похлопал молодого скульптора-эстонца по плечу и сказал: "Вот есть в тебе, Энн, все-таки что-то наше родное, советское!...Не даром ты из Тамбовской губернии родом!" Позже Яков Борисович вместе со скульптором Вучетичем установит в Берлине грандиозную 13-метровую фигуру Солдата Освободителя с ребенком на руках в Трептов-парке. В композиции Рооза солдат с ребенком должен был символизировать скорбящего о смерти товарищей воина, стремящегося к построению светлого будущего в союзе с подрастающим поколением. На варианте с воином и младенцем уже стоял росчерк красного цековского карандаша "Принять за основу".
После формального утверждения мастер Алас и мастер Роос окунулись в работу. Работу координировал представитель специального засекреченного комитета ЭКП (б) по техническому обеспечению идеологической пропаганды и культам. Проект "Доломит" технически привязывали к холму Тынисмяги. По одной из рекомендаций спецпредставителя Рооз убрал ребенка из композиции с воином, другие рекомендации претворял в жизнь опытный архитектор Арнольд Алас, стипендиат Берлинского университета, повышавший свою квалификацию в России, Франции и Италии, специалист по парковой архитектуре, работавший до войны в управлении государственными парками Эстонии и создавший Оруский парк для первого президента Константина Пятса, а также - секретный агент НКВД по кличке "Хоффарт".
Монумент хотели торжественно открыть уже 7 ноября 1946 года, но Рооз завозился со статуей. Горячие головы из горкома хотели уже поставить вместо бронзовой фигуры ее гипсовую копию, но комиссия категорически отвергла такое предложение и перенесла срок сдачи монумента на 1 мая следующего года. Однако и к маю Рооз не справился с техническими трудностями задуманной конструкции. И только к 21 сентября 1947 года, "ровно 30 лет назад" (как сказал захмелевший профессор, подняв к потолку указательный палец), объект был принят и торжественно открыт на следующий день на годовщину Освобождения Таллина и, как подарок ко дню рождения автора.
- Мой отец всегда мечтал о кратте, - продолжал опьяневший от магически усиленного Ленноном пива профессор. - Он даже сделал одного краття... но, как он работает я так и не увидел.
- А что это такое - кратт? - у Саши язык тоже заплетался. Они сидели рядом так близко, что оправы их очков изредка соприкасались и между массивной оправой Рооза и тоненькой Леннона проскакивала голубая искра.
- Кратт - это такое существо, которое работает на хозяина. Что ему прикажешь, то оно и сделает. Всё добро от соседей к тебе в дом перетаскает. Будет летать по деревне, как ракета, и всё делать.
- Голем, - выдохнул Саша и подался вместе со словом вперед. Оправа его очков опять стукнула о профессорскую. С легким шорохом сверкнула голубая искра.