Гиммлер подождал, пока охранники выбегали один за другим на улицу и рассредотачивались. Потом запахнул длинный кожанный плащ и шагнул в темноту сентябрьской ночи. Прямо перед зданием Ревельской полиции безопасности на Антонисберге (Тынисмяэ),16 за двухэтажными деревянными домами шумела густой листвой дубовая роща. Наверное, та самая роща, подумал Гиммлер, где принимали кровавые ванны нордические берсерки. Он посмотрел налево вверх по улице, но из-за водонапорной башни Карловой церкви не увидел.
"Шайзе! - подумал рейхсфюрер. - И почему мне, магистру черного ордена и хранителю тайны Мьёлльнира так трудно погасить пентаграмму гроссмастера Сталина?! Как сын простого башмачника стал хранителем истоков пан-идеи интернационала, а я - сын Учителя, спаливший в лучах черного солнца всю Европу, лихорадочно ищу корм для панидеи рассовой чистоты социоза коренных европейцев. А тут еще этот саботажник Моммсен!..."
Гиимлер вспомнил, как на вопрос секретаря о дальнейшей судьбе Моммсена у него опять заскрипела шея, как он дико посмотрел сквозь очки на секретаря, и тот принес через две минуты приказ о назначении с 4 октября уполномоченным по архивам при рейхскомиссариате и главным организатором эвакуации архивов Армина Туулсе.
Кормом для рассовой панидеи национал-социализма были пропиаренные духом времени артефакты Религии крови. Мистический авторитет смерти и ужас перед морем несущих рассовое единство эритроцитов должен был гнать потусторонним ветром черные волны несгибаемых воинов к несуществующим рубежам магических битв за рассовое обновление неполноценного человечества. Для этого нужно было добывать реально авторитетные артефакты. Однако ни магическая война, ни добыча артефактов не могли осуществиться без привлечения векселей на право это сделать. Только много таких векселей на гербовой бумаге с магическими и водяными знаками, арабским шифрокодом в виде единицы и множества пустот, привлеченные из глубоко законспирированных авуаров, могли поддержать Великое делание магистра черного ордена. Для этого нужно было экспортировать всемирную битву и привлекать инвестиции от рассово неполноценного материала. Гиммлер исступленно кромсал герметично замкнутую сферическую массу, пожирал оторванные куски и снова кромсал, а масса искромсанной материи утробно урчала и становилась еще более бесконечной, метафизически увеличиваясь и восстанавливая свое энтропирующее вещество. Более того, она с удовольствием подставляла под рубящий меч Гиммлера то один бок, то другой, как для чесания.
Его черное рыцарство со средневековой романтикой войны и крови, где душа принадлежит богу, а тело и кровь светскому господину, вождю, который обладает правом на казнь и правом на кровь, жило по идеалам средневековой идеи кровавой валюты. И чем выше посвятительный ранг фюрера, тем больше крови он может пролить, используя ее в своих магических целях. В средневековье герцог мог выстроить виселицу с шестью столбами, барон с четырьмя, шателен с тремя, а простой сеньор только с двумя. Гиммлер построил себе виселицу из миллиона столбов. Построил потому, что такое право давала ему пан-идея фюрера, вскормленная и подпитываемая артефактами древних кровавых мифов. Именно поэтому он искал корм на холмах Ревеля. Потому что черное воинство всё время хотело есть. А тут... Облом под Сталинградом, капут на Курской дуге, шайзе в Италии... Вместо 1000 лет великого рейха, несколько лет боевой жизни.
Что ж, жизнь настоящего героя должна быть подобна удару молнии. Экономика пока еще может прокормить 10 миллионов солдат, и эти 300 дивизий магическим образом привлекут и засосут в воронку нашего аккумулятора еще немало энергетических потоков. Настало время, когда солдаты приобрели отчаянье смертников. А это начало рождения реального мифа. Мифа крови. Розенберг прав: колдовская сила крови способна пробудить дух предков и наполнить силой расу. Жаль, что пропитанные кровью предков жертвенные камни Антонисберга достанутся именно Розенбергу, а не мне. Я бы тоже с большим удовольствием вцементировал их в пол северной башни Вевельсбурга.
Слева из-за угла здания полиции безопасности вырулил черный автомобиль и плавно остановился у подъезда. Так закончился один сентябрьский день пребывания Генриха Гиммлера в Таллине. Сначала он посетил резиденцию Хьялмара Мяэ в Кадриорге, где рисовал карандашом под восхищенное цоканье языком специалиста по финно-угорской истории эмблему для эстонской бригады СС, потом заехал в полицию безопасности, где так и не получил обещанный Туулсе Даннеброг. Теперь надо было лететь в Мюнхен к Виллигуту с пустыми руками, без эзотерического подарка. Гиммлер представил себе, как "прямой потомок Тора" будет нервно кривить губы и недовольно прижимать ими снизу усы к носу. Что поделаешь. Придется подождать с оформлением госпитальерского зала.
Специальная группа "ДН" (или Доктор Нэтти) была создана по секретному указанию Сталина. После того, как была ликвидирована промасонская группа Бокия-Барченко "Единое трудовое братство", эксперименты по воздействию энергополя на психику с помощью универсальной кодировки посылаемых сигналов были возложены на специальную группу ученых из Института изучения мозга под руководством академика Бехтерева, также разработкой кодировок занимался всесоюзный институт экспериментальной медицины и Институт высшей нервной деятельности. Вопросами структурирования и интеграции сигналов занимался нейрофизиолог Петр Кузьмич Анохин. Однако согласно рекомендации Политбюро стержнем ислледований группы должна была стать Теория крови Александра Александровича Богданова. Изотерическую доктрину связывания "узами кровного родства" всего человечества продвинул ученик близкого друга Богданова масона Ивана Иваныча Скворцова-Степанова, директор Института Ленина Л.Б.Каменев. Специальные сеансы гемотрансфузии регулярно посещала вся партийная элита, а члены Политбюро делали обменное переливание по завещанию Ильича в обязательном порядке. Не смотря на крайне нелестное замечение Ленина о большевистских врачах-экспериментаторах, которое он сделил в свое время в письме к Горькому ("упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи "ослы""), его соратники особенно полюбили эту процедуру после смерти товарища-кумира, которого вероятно можно было спасти регулярными переливаниями или, по крайней мере, отсрочить кончину, если бы Ленин публично не выступал против Богданова, как философа, а поэтому и не участвовал, из-за боязни компромата, в его гемотрасфузиях. Бывшие соратники стали постоянными клиентами Богданова сразу после декабря 1925 года, когда Сталин лично дал добро на организацию института крови и взял гематолога-эзотерика под личное покровительство. Для партийной элиты подбирались исключительно здоровые, идеологически подкованные и с заранее выбранной биографией молодые доноры. Эти опыты по "укреплению каждого организма по линии его слабости" были почерпнуты из фантастического романа Богданова "Красная звезда", где проводником этих идей бвл марсианский масон-утопист Доктор Нэтти. Именем этого доктора и была названа специальная группа "ДН", работавшая под контролем НКВД.
Помимо чисто практических сеансов гемоконъюнкции, опыты развития жизненной энергии путем "физиологического коллективизма" и поиск универсального кода энергополя крови разрабатывали ученые-нейрофизиологи и психологи группы "ДН". Особенно актуальными становились такие опыты в предвоенный и собственно военный периоды, когда искривление психополя целых народов, участвующих в конфликтах, основанных на идее цементирования эгрегоров энергией "единой крови народа", становилось наиболее рельефным и осязаемым. Управление искривлениями этого поля, их фокусировка и контрмеры по дестабилизации психического поля крови противника могло быть осуществлены с помощью специальных усилителей, энергитическим импульсом служили вобравшие в себя силу крови предков древние артефакты.
Вопросами привязки артефактов к методике кровавых мистерий занимался специальный отдел музея религии и атеизма в Ленинграде. Координатором отдела был патриарх российской и советской энтографии, воинствующий атеист Владимир Германович Богораз-Тан (настоящее имя - Натан Менделевич Богораз). Богораз специализировался на шаманизме и обрядности северных народов, конкретно чукчей, был учеником и товарищем другого специалиста по первобытным религиям Льва Яковлевича Штернберга. Так называемая "этнотройка" (Богораз-Йохельсон-Штернберг) плотно занималась шаманизмом, детальным изучением шаманских мистерий и особенно инициатическими возгласами, в которых невозможно было найти семантической доминанты, но которые магическим образом воздействовали на поведение слушателей. Результаты этих исследований (в то время музея антропологии и этнографии) передавались еще активной в начале 30-х годов группе Бокия-Барченко. В конце 20-х Барченко предпринял экспедицию на Кольский полуостров и попытался привязать собранный им лапландский шаманский фольклор к материалам Богораза, а Бокий, в свою очередь, к информационным кодам энергополя. С помощью психического пракода, спрятанного в глубинах Арктики - гиперборейской родины северных цивилизаций, Барченко хотел получить доступ к шаманской практике магического воздействия на второсигнальную систему с помощью вызывающих дипластию звуков и звукосочетаний. Для этого он подробно изучал причины полярного массового психоза "мерячения", когда все члены большого или малого эгрегора зомбически выполняли одни и те же действия в течение нескольких суток, а то и недель в интересах закодировавшего их суггестора (шамана).
Опыты по действительно массовым психозам, способным охватить определенные географические районы, а то и целые континенты, выросшие из революционно-митинговой практики и религиозных мистерий, разрабатывались специальной группой "ДН" и социально опробировались отделами пропаганды и агитации центральных комитетов партии на местах. Сведения о наличии излучателя "импульса крови" в Эстонии поступили о группу "ДН" в 1942 году, сразу после провала с опытным усилителем излучения в Узбекистане, где вместо деформации психического энергополя с искривлением в сторону периферии евразии в конце 30-х годов, поле неожиданным образом получило сильное отрицательное искривление с тенденцией к схлопыванию к середине, результатом чего стало немотивированное интровертное притягивание агрессии к энергетической точке схлопывания. Началась вторая мировая война. Точку в Гур-Эмире пришлось законсервировать. Донесение агента "Мюллера" из столицы Эстонии только подтвердило информационные сводки из Берлине о разработке города Таллина и в частности холмов Домберг и Антонисберг в качестве древних обрядовых центров, связанных с культом крови. Начальнику штаба эстонского партизанского движения генерал-майору Николаю Георгиевичу Каротамму (второму секретарю ЦК компартии Эстонии, а с 1944 года - первому секретарю) было поручено изучить вопрос и предоставить соответствующие материалы в группу "ДН". Так правоприемники советских розенкрейцеров подобрались к Карловой церкви.
У Розенберга на фуражке наверное был самый большой орел, даже у франтоватого Геринга был меньше. Розерберг был главным идеологом национал-социализма, поэтому его орел должен был быть тоже главным и трудиться больше других, вскармливая птенцов национал-социалистической пан-идеи. Птенцы кормились мифом крови, или самой кровью национал-социализма - душой героического нордического мифа, которая была воплощена в сохранена в многочисленных исторических фактах чести и воли, служивших героическим примером для сражающихся за свободу птенцов новой империи. Несгибаемая воля древних была образцом для героев настоящего, расширяющих геополитическое пространство свободы для дыхания и пахоты. Мистически законсервированная в местах концентрации нордической воли она возрождалась новым импульсом в новом эгрегоре рассовой и национальной чистоты. Розенберг написал в своей главной книге: "Кровь, которая умерла, начинает оживать. В ее мистическом символе происходит новое построение клеток души германского наќрода. Современность и прошлое появляются внезапно в новом свете, а для будущего вытекает новая миссия. История и задача будущего больќше не означают борьбу класса против класса, борьбу между церковныќми догмами и догмами, а означают разногласие между кровью и кровью, расой и расой, народом и народом. И это означает борьбу дуќховной ценности против духовной ценности".
Религия крови для Розенберга была прежде всего магически преобразованная в духовную пищу целевого военного союза героическая история клана ("расовая история является, поэтому историей природы и мистикой души одновременно, а история религии крови - наоборот, это великое мировое повествование о подъеме и крушении народов, их героев и мыслителей, их изобретателей и художников"). Поэтому одним из критериев сохранения чистоты "крови нации" было и чисто физиологическое сохранение чистоты "крови нордического человека". Если идеальные черты гиперборейца (крутой морщинистый лоб, сильный прямой нос с угловатым остовом, крепко сомкнутый узкий рот с глубокой щелью губ, молча говорящих о напряженной воле, широко открытые глаза смотрят прямо перед собой, сознательно в даль, в вечность) вдруг приобретали искаженные черты интернационального метиса, Розенберг знал, что в бой со вскармливаемым им эгрегором вступила пан-идея физиологического коллективизма коммунистических стервятников и шакалов. "Трупный запах исхоќдит от Парижа, Вены, Москвы и Нью-Йорка, - писал Розенберг. - Foetor judaicus перемешиќвается с отбросами всех народов. Ублюдки являются "героями" времеќни, распутные ревю и стриптиз, под управлением негров, стали форќмой искусства..." Поэтому вперед были брошены дивизии новых героев, чтобы уничтожить шакалов и выветрить трупный запах ледяными ветрами гиперборейского севера. Воины севера должны были стать послушным телом клана, мгновенно выполняющим волю носителей идеологии. Телом клана, его функциональной частицей можно было стать только через инициатическое посвящение, когда умирает прежнее"я" и рождается новое "всё", движимое мечтой о героической судьбе освободившихся предков. "Рядом с мифом о вечной свободной душе стоит другой миф - о религии крови. Одно соответствует другому, и мы не знаем, имеются ли здесь причина и следствие. Раса и "я", кровь и душа находятся в теснейшей связи..." - Розенберг воплощал в жизнь пан-идею обновления и очистки крови, с раздражением пользуясь любезно предоставляемыми Ялмаром Шахтом деньгами на материальное содержание дивизий. Прощупывая свой карманный наугольник и циркуль через сукно пиджака, он думал, что использует этого рейхсбанкира с длинной шеей, торчащей из накрахмаленного высокого воротничка. Ялмар Горация Грили Шахт загадочно улыбался проглаживая дома свой масонский фартук, он в точности выполнял директивы Монтегю Нормана и гроссмастеров из "Справедливой жизни" с Бродвея,120. Всё шло по плану. Розенберг проводил в центре мифического ордена абсолютную прямолинейность, которая иррадировала из артефактов героического прошлого.
Жертвенные камни его родного города Ревеля должны были стать очередной порцией энергетического корма для воюющих на фронтах героев нового времени, для немецких солдат, приносящих себя в жертву ради новой пан-идеи, как приносили себя в жертву на Антонисберге-Домберге древние берсерки и получали новую свободную сущность в свите могущественного Тора. Способность пожертвовать своей жизнью ради идеи - сущность нордического мужчины.
Однако этот Гиммлер... Он всегда вмешивался, всегда хотел быть рядом и влиять, как и он, Розенберг, на направление идеологической мысли нового рейха. Еще в феврале 1939 года Розенберг написал в своем дневнике: "Недавно меня посетил Гиммлер. Я пригласил его для серьезного разговора, поскольку он, насадив своих людей сверх всякой меры в различных министерствах, вторгся в сферу моих интересов".
Вот и сейчас, в 43-м, куда-то пропал Моммсен и вместе с ним в Берлине растворился профессор Кох. А ближе к зиме к Розенбергу на Унтер ден Линден приехал Гиммлер и, сверкая стекляшками очков, предложил свою помощь в возможной эвакуации артефактов экспедиции RR-2 из Ревеля силами спецотрядов "Бранденбург".