Чжоу Цяньлинь уставился на Лан Цзюе. "Скажите мне, что мы теперь будем с этим делать?" Лан Цзюе сделал глубокий вдох. "Что сделано, то сделано. Это была моя вина. Все это потому, что я принял тебя за кое кого другого. Я не знаю, как я могу компенсировать это. Вы скажите мне, что я могу сделать, и я это сделаю". Ошибка была совершена. Он был мужчиной, и должен мужественно встретить свои ошибки, делая все от него зависящее, чтобы сделать это правильно. Чжоу Цяньлинь смотрела на него, в ее глазах был целый клубок эмоций. Лан Цзюе преобразился, больше не одетый в одежду которую он носил, когда похитил ее.
Он был одет в белую рубашку и темно-синего покроя брюки. Его аккуратные одежды, и его взъерошенные волосы придавали странное слияние порядка и хаоса. Опасный блеск, что был раньше в его глазах пропал, и он принял более примирительную позицию, как ребенок, который сделал что-то неправильно. Покусывая нижнюю губу, Чжоу Цяньлинь встала с кровати. "Найдите мне какую-нибудь чистую одежду".
"Прямо сейчас". Лан Цзюе развернулся на каблуках и ушел без колебаний. Он прошел всего несколько шагов перед паузой, а затем пошел прямо к самому дальнему шкафу внутри квартиры. Он остановился перед шкафом, как будто неуверенно, открыв его после минутного момента рассматривания. Он быстро схватил несколько предметов одежды и вернулся к Цяньлинь. Цяньлинь смотрела на него с холодом. "Вы, кажется, специализируетесь на привлечении женщин к вам домой". Вернувшись к ней, он аккуратно положил одежду возле нее. Искра печали светилась в ее глазах. "Твоей сестры".
Чжоу Цяньлинь смотрела на него, уловив, что выражает его взгляд. Хотя Лан Цзюе хорошо это скрывал, его внутренняя боль была слишком глубокой, чтобы полностью ее скрыть. Подняв одежду рядом с ней, она уловила запах и освежающий аромат. Каждая деталь была тщательно сложена. Лан Цзюе смотрел, на одежду так, будто это были драгоценные украшения. Даже на Аллее Небесного Огня, даже близкие друзья, никто не знал, что в сердце Мастера Драгоценностей шкаф одежды был дороже всего его акций. "Эй!" Лан Цзюе вытряхнули из его задумчивости. Он поднял голову, глядя прямо на тяжелый взгляд Чжоу Цяньлинь.
"Мне жаль". Он прижал руку к груди, в бессознательной привычке своих родовых манер. Он отвернулся и отошел в сторону. Тихий шелест был слышен позади него, но не было никакого волнения в сердце Лан Цзюе. На самом деле, он был утоплен в разочарование и печаль. Она не Цзинь Ю, даже если она похожа на нее. Она не моя Гера. Если бы не печаль в его сердце, и тот факт, что она ее сестра, Лан Цзюе никогда бы не открыл гардероб. Конечно, он открыл его, лишь для того, чтобы загладить свою вину. Шаги приблизились, и Лан Цзюе неосознанно повернул голову.
На ней было надето длинное платье, белое, как снег, и немного тонкое. Облегающее, но скромное, без лишней ткани. Хотя платье было безупречно и без украшений, покрытое драгоценными камнями платье, которое она носила на свадьбе, заставило это выглядеть совершенно простым. Однако, эти черные как вороново крыло волосы красиво сочетались с белым платьем. Эти бездонные синие глаза походили на самые привлекательные драгоценные камни на планете. Ее красота была почти потусторонней, прекрасной в каждой детали. Такая красота, что это сбивало дыхание.
"Цзинь Ю..." его голос дрожал.
Она поднялась и двигалась к нему. В одно мгновение она оказалась обернута в устойчивом, теплом, дрожащем объятии.
Объятие походило на оттепель, и, хотя она должна была рассердится, она вместо этого нашла себя почти машинально возвращающей объятие.
"Цзинь Ю, моя Гера, я так тоскую без тебя," Лан Цзюе, его глаза были закрыты как если бы он пробовал удержать дыхание прошлого. Он казался не осознающим, что его тело стало настолько лихорадочным.
Чжоу Цяньлинь попыталась вразумить его несколько раз, она открывала рот, но слова не выходили. И в конечном итоге, она не смогла заставить себя разрушить то, что увидела перед собой.
То, что она увидела, было его близостью, факт, что он все еще помнил ее любимый цвет, незапятнанный белый. Вопреки большинству женщин она не имела никакого вкуса к причудливым драгоценностям, фактически полностью отличаясь от Лан Цзюе. Более того он продолжал говорить, что она была самым драгоценным камнем, что у него был. Если бутылку Romanee-Conti рассматривать неким великим сокровищем, то она может быть описана только как самый ослепительный драгоценный камень в короне богов.
Лицо Чжоу Цяньлинь смягчилось, холод оставил ее черты. Перед лицом сегодняшним событий у любой девушки ее гнев ясно выражался бы на лице.
Но то горящее объятие, как будто по волшебству, растопило ее холодную внешность. Ее напряженное тело расслабилось, и так же произошло с ее сердцем.
Как правило, один мужчина любит одну женщину, но неожиданно было увидеть такой уровень преданности.
Холодность исчезла из ее выражения.
Одна из его рук покоилась на ее талию, а другая нежно поглаживала ее растрепанные волосы. Его нежная опека помогла вернуть спокойствие.
Это было заботой, заботой, полученной из глубин сердца. Преклонение, дороже жизни.
"Гера, Гера..." шептал он. Она никогда не даст ответ. Такое знакомое тело, с таким знакомым запахом, но без ее нежного голоса.
Лан Цзюе взял себя в руки, внезапно выпрямившись, и глядя на женщину в его объятиях.
Чжоу Цяньлинь выглядела как испуганный кролик, быстро высвобождаясь из его объятий. Она прижала руки к груди, покраснев от смущения.
Лан Цзюе выглядел так, словно он был в трансе. Его одежда была такой же, он казалось не отличался, но человек изменился. Женщина перед ним выглядела для всего мира так же, как Гера. Но у нее не было ее глаз, глаз, которые могли бы растопить самое холодное сердце.
Тишина окутала комнату. Лан Цзюе не издавал ни звук, Чжоу Цяньлинь ни разу не открыла рот. Сердца обоих были заполнены противоречивыми эмоциями, но эмоции в них отличались так же, как день и ночь.