Дмитриева Наталья Владимировна
Путь дракона. Часть третья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
Глава четырнадцатая
О свободе слагают стихи и поют песни. За нее сражаются и умирают. Но, почему-то, никто толком не может сказать, что же это такое.

Пушистик донес меня до ближайшей к Каляве заставы, где мою светлость ожидал шикарный жеребец рыжей масти. На поясе бренчал набитый гульдами и серинами кошель, за спиной болталась в чехле из кожи виверна гитара, на шее, увы, аллор. По легенде, я - бродячий менестрель, взбалмошная, не способная на военные действия и до жути талантливая каэрская дамочка. Талант этот во мне, как ни странно, открыл лорд Дейсвинг. С тех пор, как моя династия пала, и до момента поселения в драконьем замке, петь мне было откровенно некогда, а играть не на чем. Да и не до песен, когда вокруг тебя рушится мир и умирают леоды, так я думала. Оказалось, ошибалась. Драконий лорд, как выяснилось, был изрядным знатоком и ценителем музыки. Узрев мою способность складывать песни налету, которая, вкупе с эмпатией, позволяла спеть именно то, что было необходимо услышать присутствующим, он три часа возносил дифирамбы моему таланту и еще столько же вываливал в помоях мой чахлый интеллект, чтоб не расслаблялась. По его словам, и перед боем, и после битвы, и даже во время оной, хороший менестрель куда ценнее сотни жрецов, ибо способен излечить не тело, но душу, вселить надежду в сердца целой армии и нагнать страху на врагов. Пока Дейсвинг, вышагивая по кабинету, менторским тоном излагал свои взгляды на музыку, я делала вид, что внимательно его слушаю, а сама вспоминала огненные пасти и рычание на грани ультразвука. Ох, сенсей, сенсей, не знали вы действительной войны на уничтожение, только вот рисковать здоровьем и говорить Вам об этом я не собираюсь. В общем, менестрель так менестрель. Эта роль, по крайней мере, дает мне полную свободу передвижения и возможность посещать злачные места. А что еще надо, чтоб найти старых друзей? Мужской костюм, сменивший привычную сутану, правда, неудобен (и зачем мужики придумали эти штаны?), но ничего, как сказала, горестно вздохнув, Ониксия, красоту ничем не испортишь. Даже разлука с Хаккаром меня уже не так гнетет. Привыкла. Согревает знание того, что ему хорошо, он сыт, занят делом, и время от времени поглядывает на меня своим заботливым отческим взором. А что еще надо? Разве что его вечных, язвительных реплик и критики в мой адрес не хватает, но без этого я как-нибудь переживу, не маленькая уже.


* * *


Так свободна я или нет? И что же она есть, эта свобода?


Раннее детство: ...'Изволит ли госпожа откушать?' 'Наследной принцессе не подобает брать хлеб руками, извольте магией', 'Ваше высочество, слезьте с дерева, вы ведете себя как последний эледар'...


Юность: ...'Дорогая, во время танцев обрати внимание на Лорда Элистана, весьма достойный молодой человек', 'Госпожа, зачем вы взяли в руки этот плебейский инструмент? Вас ждет арфа', 'Дочь моя, что ты нашла в этом огороднике? Во дворце есть куда более интересные мужчины'...


Да уж... судя по воспоминаниям, в детстве я и спать ложилась по чужой воле. Тяжеловато быть наследной принцессой - няньки и воспитатель, желая угодить матери, контролируют каждый шаг, а мать только и думает, как выгоднее разменять тебя в своей шахматной партии. А что потом?..


Третья война, время вольных отрядов, основные армии Даркорра уже разбиты на голову, мы, как умеем, ведем партизанскую борьбу с демонами, пытаясь, если не вернуть назад потерянный мир, то, как минимум, испортить жизнь оккупантам: ...'Уходим!' - 'Айзек!!!' - 'Уходим, я сказал!' - 'Да подожди ты. Воскрешу, и вместе пойдем', - 'Нет времени, сейчас нас всех накроет', - Сильная рука подхватывает орущую меня на плечо и уносит от тела орка, с которым еще вчера мы до беспамятства надирались пивом.... 'Я поеду в Огран, искать родных', - 'Никуда ты не поедешь, там сейчас кровавая каша', - 'Ты не понимаешь, там может быть моя семья', - 'Значит, им не повезло...' На следующий день после этого разговора, Огран исчез с лица земли...


На войне немного свободы. Есть приказ вожака, и его надо исполнять. Свободолюбивые и непокорные умирают в первую очередь, но это не страшно. Куда хуже то, что по их вине часто умирают товарищи.


Сейчас: 'Ты будешь делать то, что мне от тебя нужно', - 'А если я не хочу'? - 'Будешь делать через не хочу'. - 'Не буду'. - 'Придется, у тебя нет выбора'.


А у меня хоть когда то был выбор? В голове прошелестел насмешливый голос подружки-ассасинки: 'Выбор есть всегда, даже если тебя съели'. Ирония судьбы. В конце концов, ее действительно съели. Что-то изрядно туго у меня с выбором. Почему-то, всегда приходится выбирать между молотом и наковальней. Даже сейчас. Теоретически, я обеспечена всем необходимым, за меня есть кому заступиться, и у меня интересная, я бы даже сказала, захватывающая работа. А практически - я в рабстве у тирана. Выходит, моя свобода - это всего лишь право выбирать себе наиболее комфортные условия рабства? Да уж... Мечта... А как же остальные? Неужто только я отличаюсь таким глобальным 'везением'? Вряд ли. Ремесленник, ведущий тихую спокойную жизнь, железными цепями привязан к своей мастерской. Пока работает, есть еда, а значит жив. Крестьянин в рабстве у своего поля. Даже орки-разгильдяи из той хижины в Пылевых Топях, где я так весело развлеклась, кажется, целую жизнь назад, и те в рабстве у собственного страха да у бутылки с самогонкой. Кто же из нас свободен? Да и есть ли она, эта свобода? Или это всего лишь очередная иллюзия, позволяющая не бояться рабства? Да, сейчас плохо и больно, зато потом... Мысль о том, что 'потом' не наступит никогда, мы старательно гоним от себя поганой метлой. Об этом думать запрещено. Смертельно опасно.


Что-то позитивизма во мне осталось не слишком много. Сказывается отсутствие положительного влияния друзей. Поправим.


* * *


Угостив коня морковкой и потрепав по холке, я добилась благосклонного позволения влезть на спину. К слову сказать, каэры ездят без седла, уздечки и шпор. Зачем насиловать животное, если с ним можно полюбовно договориться? За это скакуны платят нам самой искренней благодарностью: не пытаются сбросить, не кусаются, да и прочие проявления лошадиного характера держат при себе. Рыжий без приключений довез меня до Калявы. С тех пор, как я ушла охотиться на дракона, прошло чуть больше года. Городок претерпел существенные изменения. Стены вытянулись ввысь и обросли дрекольем, народу на улицах заметно поубавилось, зато строительного мусора стало куда как больше, не слышно было детских голосов, смеха, болтовни досужих кумушек. Весь вид Калявы кричал о военном положении. На стене городской ратуши висел огромный плакат:


'Разыскивается!!! Только живой. Исчадье другого мира, жрица ложного бога Хаккара. Любому предоставившему информацию о местонахождении этой бестии награда в сто гульдов. Предоставившему саму жрицу - награда десять тысяч гульдов. Каждому, кто посмеет оказать проклятой помощь, или скроет информацию о ней - смертная казнь. Особые приметы ...'


Ого. Хорошо же я у них поперек горла торчу. Одно утешает, рожа, намалеванная на плакате, ничего общего с моим личиком не имеет, а значит, пока на шее болтается Аллор, я в полной безопасности.


Покачав головой, я зашла в ближайший трактир, поесть и узнать последние новости.


В трактире было многолеодно, но не шумно и не весело. Сидящие за столами мрачные воины молча наливались самогонкой. Я присела за чудом оказавшийся свободным столик и заказала обед.


Не успела я проглотить содержимое тарелки, как на стол с треском бухнулась полная до краев кружка.


- Эй, девка, ты гитару для красоты таскаешь, или что-нибудь слабать можешь? - Спросила нависшая надо мною орочья фигура.


- Что-нибудь могу, - спокойно ответила я.


- Ну, так слабай подушевнее - и выпивка твоя.


Такие правила. Кто заказывает музыку, тот ставит выпивку. Ох, сопьюсь я на такой работе. Точно сопьюсь.


Я взяла гитару, тронула струны, принюхалась. Злость, отчаяние, безнадежность. Кого ты потерял, дядька? Кто из тех, кто дышал с тобою в унисон, теперь стынет на погосте? Не знаю, да мне и не надо этого знать, что бы спеть для тебя.


Тропою нечестной, звериной тропой,


Идем мы бездумно как скот на убой.


Мелькают зарницы, сливаются лица,


А мысль лишь одна - как вернуться домой.


Вы все порешали за нас, что могли,


Заранее в жертву богам принесли.


А мы что хотели? И что не успели?


Не зная что завтра споет горн войны.


Мой друг улыбался вчера, а сейчас


Слепой командир отдал страшный приказ.


Теперь его тело лежит уж без дела,


А богу плевать, он решает за нас.


Тихие переливы струн тонули в омуте молчания. Тишина дышала, тишина ждала, тишина внимала. И осталась в одиночестве в тот миг, когда угас последний аккорд. На бесконечно долгую секунду. Потом тишина взорвалась звоном разлетевшейся о стену кружки.


- Суки! - рявкнул орк. - Бездушные суки. Мы для них мясо, они давным-давно нас похоронили заживо, а теперь бросают в пекло и плевать, сколькими трупами завалена их дорога. Из всего моего отряда выжил только я. Понимаешь? Из десяти хороших парней, только я умудрился сохранить свою шкуру. Кому до этого есть дело? Спасибо, подруга. Полегчало мне. Жаль, тем, кто лежит, уже легче не станет.


- Заткнулся бы ты, Раг, - Донеслось с дальнего столика. - Или хочешь проблем с жрецами? Чтоб из вашей десятки выживших не осталось вовсе?


- Уж не ты ли меня сдашь, Грег?


- Фильтруй базар, парень. Здесь крыс нет, но и у стен есть уши. Да и ты, менестрелька, думай, о чем поешь. На жертвеннике кувыркаться не так весело, как с мужиком в постели.


Я сделала большие глаза.


- С каких пор жрецам есть дело до песен?


- С тех самых, как в мир пришло зло, и богам для победы над ним нужно много мяса. Леоды у нас, видишь ли, бесплатные, этих в жертву принесут - новых бабы нарожают. Блин, нужно или меньше пить, или больше затыкаться. Спой-ка нам, менестрелька, что-нибудь веселенькое, для снятия депресняка. Много хороших парней вчера к богам отправилось, но мы-то живы.


Я улыбнулась, залихватски перехватила гитару и выдала серию веселых, чуть пошловатых частушек, на всеми излюбленную тему баб. Зал расслабился, кое-где послышались смешки, временами переходящие в дружное ржание. Действительно, как бы ни было плохо, какой бы задницей ни повернулась жизнь, сколько бы ни потеряли мы друзей - главное, что воздух все еще проходит в легкие, и ноги чувствуют землю. Остальное приложится.


Постепенно обитатели трактира стянулись поближе к моему столику. Градус медленно, но верно полз вверх. Новости текли бурным потоком. Я узнала, что конклав Дарии потребовал у Альтии в ультимативной форме принять 'истинную веру'. Альтийский конгломерат согласился, потребовав от Дарии взамен огромный кусок плодородной земли, мотивируя свою просьбу тем что 'Должен добрый сосед разделить свое поле с несчастным ибо боги едино глядят на обоих'* выдержка из книги Хороса. Возмутившись то ли продажностью альтийских жрецов, то ли их непомерными аппетитами, Дария вышла на тропу войны. Войска прошли пол континента, не встретив сопротивления, и наглухо застряли в одном горном ущелье. 'Добрые' соседи наглухо завалили камнями проход между скал, что сделало продвижение вперед невозможным. Вздохнув, генералы прокляли страну горных козлов и скомандовали отступление. Но на обратном пути дарийцев встретил еще один завал, с которого мило улыбалось лицо его величества Августа тринадцатого, дедушки нынешнего короля Дарии. То ли альтийские маги были не такими уж козлами, то ли их горы искренне любили покойного короля, но завал дарийцы разбирали долго. Сами же альтийцы, пробравшись по горным тропам, благополучно напали на практически пустую Дарию. По всем известному закону подлости, одновременно с ними островные пираты решили за счет Дарии слегка подправить свое материальное положение. Так что страна сейчас чувствовала себя примерно как карась на сковородке, народ хором молился всем богам подряд, о возвращении домой регулярных войск. А войска, с помощью лома и такой-то матери, расчищали завал.


- Да уж... Печальная история, - давясь от смеха выдавила я. - А откуда вы все это знаете, если Альтийцы нашим магию заблокировали?


- Дык, - подмигнул мне орк. - Не всем кайлом махать по душе, кто-то предпочитает по горным тропкам домой вернуться.


- А среди этих вернувшихся, случайно не было одного весьма импозантного дэвирза? Курит сигары, специализируется на проклятиях.


- А что у тебя за дела с этим шухером? - угрожающе спросил абсолютно лысый таурен (явление для леодов их вида совсем не свойственное).


- Та денег он мне должен, - небрежно бросила я.


- Что, за ночь не расплатился? - ухмыльнулся таурен. Зал заржал.


- А с тобой, я погляжу, он расплатился сполна? Неужели за ночь? - хохот стал громогласным.


- Ах, ты дрянь мелкая!!! - таурен рванулся через стол, размахивая кулаками, явно намереваясь настучать мне по лицу. Один из его товарищей ловко выдал ему подсечку, отчего тот грузно рухнул на печально звякнувшие тарелки.


- Попустись, Ивась. Сам нарвался. А на бабу копытами махать, то вообще дело не наше. Прости его, менестрелька, он как выпьет, совсем дурак становится.


- Та ничего, бывает, - улыбнулась я. - По мне еще попасть надо.


- Та да, - буркнул, выходя из состояния аффекта, лысый Ивась. - Такую как ты в кровати потерять можно. Не баба - привидение. А дружок твой - падла еще та. Взял и проклял меня ни за что. Теперь ни одна порядочная тауренка в мою сторону даже не посмотрит.


- Так-таки ни за что?


- Ну, нельзя же проклинать за правду? Всем ведь известно, что у дэвирза между ногами все что могло, отсохло, и не мужик он, а так, одно название. Тем более, что даже меч держать не умеет, всякими проклиналками балуется.


- Конечно, нельзя. Убить гуманнее, - хохотнул кто-то из толпы.


- И где состоялась эта эпохальная встреча? - изо всех сил стараясь не хихикать, спросила я.


- Та в Коростени. Это деревенька в десятке переходов отсюда на запад. Я там... по делу был. Она в стороне от главного тракта находится, настолько в стороне, что война туда не доходит. Каляве не повезло в переходе от океана стоять, ее штурмуют постоянно, а про Коростень и не знает никто, наверное. Вот и ездим... за чем боги послали. Там я твоего дэвирза и встретил, на свою голову.


- А послали боги за самогонкой... Спасибо, парни, помогли. Держите за это песню, последнюю на сегодня, зато бесплатно, - я снова взяла гитару в руки.


- Ты, это, подруга, попроси своего товарища, чтоб он проклятье снял. За мной не заржавеет.


- Попрошу, хотя ты мне и лысым нравишься.

Глава пятнадцатая
Женщины - создания хрупкие и нежные. Как случилось, что скалка и сковородка стали ночным кошмаром женатых мужчин всех времен и народов?

На следующий день мы с Рыжим направили свои стопы в сторону Коростени. Я втихую молилась Хаккару об удаче мероприятия. Харз с ним, что не услышит, да если бы и слышал, помочь не смог бы, просто так спокойнее и привычнее как-то. Приятно осознавать, что твой путь в руках Бога, пусть это и самообман.


А путь, к слову сказать, был усеян не цветами и пряниками. Скорее, камнями и кактусами. Гуляющие туда-сюда армии напрочь вытоптали все посевы, что не вытоптали - скормили лошадям и ездовым ящерам. Ласковое летнее солнышко палило так, что от боков моего многострадального коняшки валил пар, а мечта о купании в прохладной речке превратилась в навязчивую идею. Затоптанная и прожженная солнцем до костей земля, превратилась в пыль. Пыльные облачка взлетали из под копыт коня с каждым шагом. Пыль забивалась в нос, в уши, оседала на коже и в складках одежды. Степи грозили превратиться в пустыню. Вот что получается, когда с бездумной жестокостью уничтожается растительность. А ведь скоро осень. Чует мое сердце, ту жатву, что не досталась богам, соберет зимний голод. Так, лорду Дейсвингу и завоевывать станет нечего. Все сами умрут. Хотя, есть еще Альтия. Неприступные горные массивы, поросшие непроходимыми лесами и кустарниками, родина Хильд и еще более диких горных народов. А горы, они сами по себе, их чтоб погубить, много надо.


Мои размышления прервал тонкий запах влаги. Рыжик вскинул голову и запрядал ушами. Я отпустила повод, позволяя коню самому выбирать кратчайший путь к вожделенному оазису. Как оказалось, зря. Конь понесся, не разбирая дороги, и не заметил на своем пути тщательно замаскированной ловчей ямы. Бедное животное покатилось вниз, ломая ноги, напоролось на колья, которыми было усеяно дно ловушки и, жалобно вскрикнув, погибло. Мне повезло больше. За недолгое время нашего пути я настолько привыкла доверять лошади, что практически не держалась за нее коленями. Из-за этого, когда Рыжик потерял равновесие и начал соскальзывать в ловушку, я слетела с его спины и упала на противоположный край ямы. Коня было жалко до слез. Проклиная создателей сего сооружения, я кинула на круп погибшего животного горсть земли, вытерла слезы и поплелась дальше в сторону оазиса.


Оазис встретил меня перешептыванием плакучих ив, шелестом осин и журчанием кристально-чистого родничка, вода из которого, собираясь в заботливо вырытом кем-то котловане, образовывала небольшое озеро. Что называется, все блага жизни: и ледяной водички хлебнуть, и в теплой, до дна прогретой солнечными лучами, искупаться. Я скинула с себя порядком запыленную одежду, благо рядом никого живого не было, выстирала ее, раскинула сушиться на ветвях ивы и нырнула в ласковые объятия водной глади. Хорошо-то как.


Вода переливалась золотистыми солнечными искорками. Мальки, чей покой я случайно потревожила, с любопытством исследовали ладони. Охранявшая выводок, самка асхи, обеспокоено вползла мне на грудь и, чуть приподняв голову над водой, предупреждающе зашипела. Я улыбнулась ей. Эта разновидность водных змей совершенно безопасна и абсолютно не съедобна. Зато обладает удивительной способностью очищать водоем, в котором живет. Чего ей бояться? Асха, поглядев на меня, пришла к тому же выводу и, сохраняя чувство собственного достоинства, поплыла по своим делам. А я откинулась на спину и блаженно прикрыла глаза.


Мою дремоту прервал резкий неприятный звук. Поросенка режут что ли? Ан нет, приняв вертикальное положение и оглянувшись, я увидела двухметровую девицу с необъятной грудью, мужскими бицепсами, жесткими рыжими волосами, забранными в толстую косу, и узкими, раскосыми, льдисто - голубыми глазами. Сие недоразумение стояло на берегу, наставив на меня арбалет:


- Ты! Вылезать! Быстра! - На корявом всеобщем рявкнула она, поводя арбалетом.


- Неа, - Слегка ошалев, я рассматривала девушку. Шапка, безрукавка мехом наружу, сапоги, холщевые штаны. И все это при тридцатиградусной жаре. Неужто передо мной хильда?


Арбалетный болт вспахал воду в сантиметре от моего плеча. Следующий прыгнул на ложе с весьма впечатляющей скоростью.


- Ладно, ладно, сейчас освобожу тебе купальню, все равно уже помылась, - я миролюбиво подняла руки и полезла на берег.


Но девица не опустила арбалета. Поведя ним в сторону, она рявкнула:


- Итить передо мной, быстра.


- Одеться можно? - задрав бровь, поинтересовалась я.


Хильда окинула меня взглядом, который громче слов кричал: 'а что тебе прятать?', скривилась и произнесла.


- Одетца бегом.


- Вот спасибо, - жаль, что я не умею истекать ядом. А еще жальче, что слово 'сарказм' этой бабе неизвестно вовсе, ибо она приняла мое 'спасибо' за чистую монету и скривилась еще презрительнее.


По-быстрому, пока хильда не передумала, я натянула на себя уже основательно подсохшую одежду, подхватила поясную сумочку (гитара и большая часть моих вещей остались в ловчей яме вместе с Рыжиком) и поплелась в указанном направлении. А что делать? Драться с этой бабищей мне не с руки, пытаться удрать, когда тебе в шею уставился арбалетный болт - подписать себе смертный приговор. Она же сначала выстрелит, а потом будет думать, как была не права. Одна надежда, что путь будет долгим, и я смогу смыться на привале, когда эта мадам уснет. Не может же она вечно бодрствовать.


Оказалось, может. Первые два часа хильда пыталась подталкивать меня в спину, стараясь ускорить темп ходьбы, но вскоре поняла всю бесполезность этой затеи, плюнула, выругалась в три этажа, повесила за спину арбалет и, закинув меня на плечо, побежала по степи легкой рысью.


Болтаться мешком на плече у бегущего леода не просто неудобно, местами даже больно, о чем я и сообщила хильде. Но в ответ на мои гневные тирады, девица только покрепче прижала меня к себе и ускорила бег. Через несколько часов я прокляла все на свете, включая собственную бесполезную жизнь, и мечтала только об одном - чтоб похитившая меня женщина остановилась. Но останавливаться она не собиралась. Зашло солнце, звезды высыпали на небосклоне, холод стал прокрадываться под одежду, мои ребра онемели, а сумасшедшая баба все продолжала бежать легкой рысью, не обращая внимания на окружающий мир. И только с рассветом, когда упавшие из-за горизонта лучи солнца вызолотили крышу маленького домика, выросшего на нашем пути, хильда сбавила темп. Она донесла меня до сарая, одной рукой сняла тяжелый засов с петель, бросила мое, уже почти совсем бесчувственное, тело на стог сена, заперла дверь и ушла.


Пока я отходила от 'путешествия', тихо матерясь и пытаясь научиться дышать заново, за дверью раздавались странные звуки, грохот, рев хильды, и... странно знакомые мужские голоса. Потом дверь сарая распахнулась, на пороге возникла худая, высокая мужская фигура, растрепанная, в семейных трусах, потягивающаяся и почесывающаяся. Лица против света было не разобрать.


- Ну и кого ты притащила, Найда? Это же каэра, а нам для экспериментов человеческие бабы нужны, - сказала фигура до боли знакомым голосом.


- Знать я ваш эксперимент, алкаши хреновы. Сказать спасибо, что такой баб нашла.


Это я-то баба??? Да пусть на себя посмотрит!!! Не веря в свое везение, я севшим голосом позвала:


- Войд?


- А? - отозвался мужик. - Ты кто?


- Войд, это же я, Итинь.


- Тинька?! - он буквально вскочил в сарай, схватил меня за руку и выволок на свет. - Точно Тинька!!! Совсем на себя не похожа, но ты. Длинз!!! Иди сюда!!! Смотри, что нам Хильда приволокла.


- Что? Куда? - Лорд Де Линз пошатываясь вышел из дому, протирая заспанные глаза. Вслед за ним в дверной проем вылетела бутылка с остатками самогонки. Дэвирз слегка наклонил голову, позволяя бутылке пролететь мимо, и направился в нашу сторону. - Ничего себе, Малая. А я уж думал, что мы совсем тебя потеряли. Ну, рассказывай, как докатилась до жизни такой.


- Ох, расскажу, мальчики, обязательно расскажу. Только потом. Я даже не знаю, чего больше хочу: пить, есть или спать. Ваша подружка - чистый садист.


- Это да, Найда, она такая, - ухмыльнулся Длинз. - Пошли в дом, там со вчера жареная картошка и огурчики осталась, поешь, а потом на боковую.


Мы зашли в дом, и мне стало ясно, почему хильда орала благим матом и швырялась бутылками. В помещении царил свинарник. Весь стол в объедках, на полу штабель бутылок, постель выглядит так, словно на ней взвод солдат кувыркался, чайник сгорел, плита залита чем-то подозрительным, весь пол в осколках, на подоконнике скучает одинокая сковородка.


- Ну, - застеснялся Войд, - погуляли вчера маленько. И позавчера... И три дня назад тоже... Найдочка, дорогая, хватит бить посуду, - умоляюще произнес он, уворачиваясь от летящей в голову кружки. - Ей богу, железную покупать придется.


- Какого хрена жертва делать в доме? - хильда стала посреди комнаты и уперла руки в бока.


- Дорогая, это не жертва, это наш старый боевой товарищ.


- Эта пигалиц товарисч? А может старый шлюх?


- Чтооо???


Моему терпению и нервам пришел конец, с яростным воплем я подпрыгнула и вцепилась поганке в волосы, она, на несколько минут забыв, что является воином, ответила мне тем же. Мы с визгом катались по полу портя друг другу прически, кусаясь и царапаясь, до тех пор, пока на наши головы не обрушился водопад. Ведро ледяной воды за шиворот - не самое приятное, что может случиться с леодом. Мы с Найдой расцепились и откатились друг от друга, фыркая и отряхиваясь как две кошки. Над нами с уже пустым ведром в руках возвышался Длинз.


- Ну, товарисч так товарисч, - буркнула хильда. - Моя итить на охота. Прийти через два дня. Сделайте так, чтоб в доме не быть никаких товарисч, бутылок, шлюх и срача.


Она повернулась и с царственным видом выплыла из дома. Хоть картину 'подмокшее величие' пиши.


Проводив хильду взглядом, мы все облегченно вздохнули. Войд сгреб со стола все, что там было, водрузил туда сковородку с картошкой, вытащил откуда-то сравнительно чистую вилку и с торжественным видом вручил мне.


- Рассказывайте, - с набитым ртом пробурчала я. - Что вы делаете в этой Мухосрани и откуда взялся этот огр с сиськами.


- Эх... - начал Войд. - В общем дело было так... Горы Альтии хороши, если ты поехал отдохнуть на горячие источники. Или поохотиться в предгорьях на саблезубых тигров. Или... В общем, они прекрасны в том случае, если ты не солдат на марше. А уж если ты солдат, и ваш отряд форсированными темпами штурмует Зуранский Хребет* сравнительно невысокая горная гряда в Альтии, место обитания клана Хильд, горы могут вызвать только ненависть. Столетние кипарисы, переплетенные колючими кустами ежевики вперемешку с буреломом. Видят боги, мы бы выжгли этот лес дочиста, если бы там не было так влажно. Постоянные сумерки, сырость, пробирающая до костей, запахи гнили и тысячи, миллионы кровососов, каждый из которых размером с хорошего голубя. На третий день пути обоз безнадежно отстал, увязнув в буреломе. Мы продвигались вперед, прорубаясь сквозь кустарник и мечтая о том, чтоб эти горы провалились сквозь землю. Но всему рано или поздно приходит конец, Зуранский Хребет не был исключением. Чем выше мы поднимались, тем легче становилось идти, и, в конце концов, проклятый лес отступил. Когда, наконец, над нашими головами засияло небо, весь отряд, включая капитана, рухнул на травку и, позабыв вознести благодарственную молитву, захрапел. Несколько дней мы провели в ожидании обоза. Понемногу охотились, помногу спали, купались в горных ручьях и благодарили богов за предоставленный отдых. Обоз не появился ни на третий день, ни на девятый. Капитан принял решение продвигаться дальше. Целью нашей была горная крепость Альдара, прибежище клана дурных баб, - с этими словами Войд боязливо оглянулся, потом, вспомнив, что Найда уже слишком далеко, чтоб его слышать, облегченно вздохнул и продолжил. - Которые держат своих мужиков в подземных пещерах и используют в качестве не то рабочего скота, не то еще чего-то. Матриархат, в общем. Командующие армией разработали план, по которому мы должны были освободить мужчин из-под бабского ига. Преисполнившись благодарности, те с величайшей радостью вступили бы в ряды дарийской армии, пополнив их высококачественным фаербольным мясом. Вот так все изящно. На пергаменте. А на деле тетки оказались весьма несговорчивыми, а стены крепости внушающими уважение. Здесь, в Дарии, принято считать альтийцев полуграмотными дикарями, но не хотел бы я встретиться с тем магом земли, что вырастил эти стены, - Войд умолк, прикуривая сигарету.


- Ну, продолжай, - недовольно потеребила я его. - Что дальше то было?


- Любишь ты сказки, Тинька, - улыбнулся он. - А вот возьму, и не буду рассказывать


- Я тебе нос откушу, - шутливо оскалилась я.


Войд изобразил на лице крайнюю степень паники и поднял руки.


- Ладно, ладно, сдаюсь, слушай дальше. Мы разбили лагерь неподалеку от крепостной стены. Двадцать локтей в высоту и ни намека на ворота. Маг земли, откомандированный с нашим отрядом, только руками разводил. Сломать сей монолит ему было не под силу. Заставить базальт скал вздыбиться, образовав путь на стену тоже. Эта земля свято хранила свою свободу и не собиралась поддаваться на угрозы какого-то там равнинника. Несколько дней мы пытались 'осаждать' крепость, обстреливая ее горящими стрелами. Девицы отвечали нам тем же. Мало того, демонстрируя свое полное пренебрежение к противнику, они выходили на стену одетые только в лук и колчан со стрелами. Это 'слегка' действовало на нервы. Наши маркитантки потерялись вместе с обозом. Через несколько дней, поняв всю тщетность подобного штурма, мы решили действовать хитростью. Если в крепостной стене нет ворот, значит, где-то есть обходной путь. Нас с Длинзом и еще несколько групп отрядили искать этот путь. Попетляв несколько дней по горам, мы наткнулись на пещерку. Небольшой горный карман, который, судя по всему, служил хильдам запасным складом. По крайней мере, выпивки и закуски там было, огого. Справедливо рассудив, что за пару часиков крепость никуда не убежит, а уставший воин это плохо, мы покидали шмотки на пол и принялись за дегустацию местной кухни, - Войд блаженно прикрыл глаза. - Умеют эти стервы вино делать, нечего сказать. Да и мясо коптят неплохо. Вторая бутылка уже посверкивала донышком, в желудке уютно устроился балычок, и для полного счастья нам не хватало только одного, вернее одной, а лучше двух или трех. Вдруг в пещере резко потемнело. Взглянув в сторону прохода, я обнаружил как на пол пещеры, открывая путь солнечному свету, падает хильда.


- Это чтоб не дергалась лишний раз, - вставил Длинз. - А то на сытый желудок драться лениво.


- 'У тебя совесть есть? - ответил я. - Я ж не дэвирз, чтоб на трупы залазить' - 'Можешь не залазить, со спящей бабой я сам справлюсь, даже в таком умиротворенном состоянии' - 'Что значит сам'??? Не тратя больше времени на разговоры, мы принялись за дело. Ничего так, девка попалась, крепкая, упругая, гладенькая и, на удивление без шрамов. А потом она пришла в себя. Я заметил это только тогда, когда меня перевернули на спину и нагло оседлали...


В общем, когда мы втроем выбрались из пещеры, крепость уже была захвачена.


- И что дальше? - я с грустью уставилась на опустевшую сковородку.


- Дальше... Подруги Найды оказались еще несговорчивее, чем выглядели со стены, и, к концу дня, в крепости не осталось ни одной живой хильды. А еще через сутки из пещер выбрались их мужики и перебили весь наш отряд. Идею превосходства мужского пола над женским командир донести до них так и не успел. Длинз, чтоб не объяснять Найде что самоубийство это плохо, усыпил ее на пару дней. Мы с ним наблюдали все действо через кристалл, допивая хильдарское вино и доедая балык. Все равно нам эти парни никогда не нравились, а лезть в чужой огород со своей лопатой не этично. Когда оставшиеся в живых убрались обратно под землю, мы разбудили Найду, вместе с ней посокрушались о павших в бою и отправились домой.


С тех пор и отравляет она одна жизнь нам обоим. Прикинь, выпить нельзя, надолго из дому нельзя, ревнивая как кошка.


- Так что же вы ее не того... - я многозначительно провела ребром ладони по горлу.


- Жалко. Ты бы видела, что она по ночам в постели вытворяет. Я такого в жизни не пробовал и, если ее порешим, не попробую. Если б только в мире не было дней. И скучно, и делать нечего, и террор дурной бабы поперек горла стоит.


- Какая поучительная история, - я блаженно откинулась на спинку стула. А зачем вам человеческие женщины?


- Ты Вилку помнишь?


- Вилку? Его забудешь, - я улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям.


* * *


Пир во время чумы. Наверное, то, что творилось на Даркорре, в тридцать седьмом году от пришествия демонов можно было назвать именно так. Странно. Все мы смертны. Леод рождается со знанием того, что рано или поздно ему все же придется умереть. Смерть неизбежна. Почему же тогда осознание того, что смерть стала внезапной, так меняет нас? Какая по большому счету разница, завтра или через триста лет? Наверное, разница все же есть, ибо с пришествием демонов, наш тихий насквозь регламентированный мирок изменился. Толку беречь невинность до свадьбы, если свадьбы может и не быть? Толку печься о потомстве, если ему не суждено дожить до зрелости? Чего стоит чужая жизнь, если ежедневно на твоих глазах гибнут тысячи? Своя жизнь бесценна всегда, ведь если ты ее утратишь, уже не важно будет, сколько миров во вселенной и кто победил в этой войне.


Редко Даркорр радовал нас передышками, но тот, тридцать седьмой год был исключением. Армия рогатых, парнокопытных и пылающих бестий то ли ушла в отпуск, то ли решила посмеяться, наблюдая за делом рук своих. А смеяться было над чем. Куда делись все наши 'моральные ценности'? Мир разделился на стаи 'волков', безжалостно истреблявших последних 'овец'. Нет, наверное, я сгущаю краски, ведь на богатой органическим удобрением почве войны расцветали и отвага, и благородство, и мужество, и, что случалось куда реже, милосердие. Но, вот настал короткий момент затишья, и все эти добрые качества потерялись в тени злобы, трусости, жадности. Военные отряды, которым было некуда возвращаться и нечем заняться, превратились в разбойничьи банды. Мы шли, куда глаза глядят и брали что хотели. Благо никто не смел нам в этом препятствовать, а если и смел... Мир его праху.


Трусость отражалась в глазах хозяина придорожного трактира, в его масляной улыбочке, раболепных поклонах, дрожании толстых мягких колен. В елейном голоске, которым он нас приглашал пройти в зал и занять 'лучшие' места. 'Проходите дорогие гости, я так рад, так рад'. 'Еще бы он был не рад', - хмыкнул Андер, глядя на выставленный нам счет. Жадность пересилила трусость, заставив этого жирного червя потребовать с нас плату вперед. 'Ведь для благородных господ это такая мелочь'. 'Может, прирезать эту жирную свинью? - предложил Войд. - Из принципа' - 'Угу, и зажарить, для большей сытности обеда, - поддержал его Длинз' - 'Я вам в кухарки не нанималась. Так что если зарежете, готовить будете сами, и подавать тоже, - отозвалась из дальнего угла я' - 'Аргумент, - вздохнул Андер. - С другой стороны, денег у нас больше чем мы сможем за всю жизнь потратить, учитывая ее среднюю продолжительность'. Шутка имела успех, парни заржали. Андер швырнул под ноги трактирщику горсть золотых монет. Тот настолько обрадовался своему счастью, что даже перестал бояться, и бодро посеменил на кухню, дабы не заставлять 'благородных господ' ждать.


Все время пока мы отдыхали и веселились, лакая весьма хорошее вино и обгрызая кости пусть и не молочного, но вполне приемлемого поросенка, в зале крутился маленький, тощий до прозрачности, лохматый мальчишка. Ползая под столами, он мыл деревянный пол. С такими посетителями как мы, это занятие теряло всякий смысл. Нельзя сказать, что мы специально мусорили, чтоб усложнить мальцу жизнь, скорее просто не замечали его и не заботились о чистоте помещения, в котором нас ободрали как липку. То один, рассказывая анекдот, так махнет своей кружкой с вином, что все ее содержимое веером алых капель разлетится по залу, то другой, хохоча выронит огрызок свиной ножки, и, естественно не поспешит ее поднимать. Ну, и дальше в том же духе. А малец, обращая на нас внимания еще меньше, чем мы на него, все драил и драил полы. Когда градус уже набрал обороты, но еще не зашкалил, Аристарх Петрович, наш отрядный маг и кузнец по совместительству, завел с Войдом спор, о качестве стали необходимой для ковки зачарованного оружия. Спор становился все горячее. Войд утверждал, что чаруй не чаруй, а чтоб мечем можно было не только в заду ковыряться, сталь нужно брать хорошую. Аристарх же снисходительно похлопывал его по плечу и утверждал что все это 'юношеский максимализм' и, если где-то можно сэкономить, то экономить нужно. Войд раздраженно скинул с плеча руку нашего мага, немного не рассчитал сил, и ладонь Петровича смела половину того, что стояло на столе, на пол, прямо под нос упрямому уборщику. В этот момент в зал вошел хозяин с очередной сменой блюд и порцией выпивки, увидев какой бардак мы устроили, он аккуратно поставил под нос на стол и дал мальчишке такого пинка, что тот улетел в дальний угол. 'Ты что ж это, сучий сын делаешь? - заорал он. - Зазря мои харчи переводишь, щенок? Я кому сказал убрать здесь все, чтоб благородным господам комфортно было?' Мальчишка попытался встать, но поскользнулся на пролитом соусе и шлепнулся на пятую точку. Ребятам это показалось забавным, и стол затрясся от хохота. 'Мать шлюхой издохла, и ты судя по всему ни на что больше не годишься', - рецензировал трактирщик с 'достоинством' удаляясь назад в кухню. Не знаю, хотел он нам угодить, подкинув жертву для забавы, или просто решил показать, что крут, но последние его слова были явно лишними. Мне в нос ударил запах настолько чистой, незамутненной ярости, что перехватило дыхание и сразу стало не до смеха. Парни, не смотря на свою твердолобость, тоже что-то почувствовали, смешки стали затихать. В следующий момент, мальчишка взвился на ноги, схватил с пола вилку* на Даркорре, вилка представляет собой двузубое приспособление с достаточно длинными и острыми зубцами и изо всех сил швырнул ею в хозяина трактира. Вилка попала в основание черепа. Зубцы вошли на всю длину, хозяин рухнул как подкошенный. В трактире воцарилась тишина. И в этой тишине стоял затравленный щенок, прямо и даже с вызовом глядящий на стаю матерых волков. 'Поди сюда, малец', - слегка растягивая слова с ленцой сказал Петрович. Мальчик подошел. Страха в нем не было. Наверное, он уже вычеркнул себя из книги жизни. Петрович грубо ухватил его за подбородок и несколько секунд смотрел в глаза. 'С нами пойдешь, Вилка'.


Передышка закончилась быстрее, чем мы рассчитывали. Всего через месяц после этого происшествия демоны вновь прорвали тонкую ткань между мирами и мы кидались от одной точки к другой, не спасая мир, все понимали, что спасти его в принципе не возможно, просто продлевая свою жизнь. Хоть на день, хоть на час. Вышло на семь лет. Петрович взял Вилку под свою опеку, хоть и не было в нем ни силы, ни магических способностей. За то была отчаянная храбрость, врожденная ловкость, практически полная нечувствительность к боли и гибкое худое тело. Много старания, сытной еды и абсолютная безжалостность Петровича за несколько месяцев превратили пацана в идеального лазутчика, коим он и оставался до того момента, как нас развела судьба. А еще Аристарх Петрович в кои-то веки наплевал на свои принципы, что дешевле значит лучше, и отковал для Вилки фисты из лучшей стали, что можно было найти в этом мире, с примесью аперита. Сам же их потом и зачаровал, не сказав на что, даже будущему хозяину. Всю любовь и нежность, которую Вилка никогда не смел высказать Петровичу (засмеяли бы, а то и подумали что не хорошее), он обратил на фисты. Все равно высмеивали, но, пожив с нами годик, Вилка научился смеяться над другими и, что не маловажно, над собой.


- Вилка? Здесь? - я не на шутку обрадовалась, всегда приятно встретить старого товарища.


- Ну... частично.


- Это как? - опешила я.


- Ну, вот, - Длинз выложил на стол стальные когти, любимые Вилкины фисты* оружие, представляет собой кастет с наращенными на него клинками.


- Мда... - я разглядывала оружие, - это же каким психом надо быть, чтоб после смерти в собственный кастет переселиться?


- Чего сразу психом? Всего лишь Вилкой.


- Ладно, каждый сходит с ума по-своему. Но тело женское зачем?


- Ммм... - покраснел Войд, а Длинз опустил глаза. - Ну понимаешь... Такое дело... Короче, он все равно будет рад, если его воскресят, а нам приятно.


- Рад? Он же парень!!!


- Был парень - станет девка, какая ему теперь-то разница? Да и все равно нихрена не выходит, душа из клинков в тело переселяться не желает, хоть ты тресни, - пожал плечами Войд.


Я сочувственно вздохнула.


- Пресветлый паладин, а с каких это бодунов ты некромантией балуешься?


- А я уже не пресветлый. Меня из академии выперли. Со второго курса.


- Боги, за что? Ты же отличник круглый.


- Директору академии морду набил.


Я расхохоталась.


- А чего он раскомандовался? - обиженно пробурчал Войд.


- Он же директор, вроде. Ему командовать по должности положено.


- Ну, раз директор, пусть сидит и не звиздит в своем кресле в директорском кабинете, и не рассказывает мне, что делать и какой щеткой плац драить. В общем, бросил я это грязное паладинское дело, ушел в некроманты.


- А чего тогда здесь делаешь?


- Сбежал.


- А оттуда чего?


- У них экзамены дурацкие. Совсем. Потребовали Длинза развоплотить.


- Зачем? - я окончательно запуталась.


- У истинного некроманта не должно быть привязанностей в этом мире. Вот, первый курс учат развоплощать умертвия, а вторые три - их создавать. Экзаменационный практикум проводится на родных, близких и друзьях. Я смылся с фазы друзей.


- Ох, и везет тебе с обучением. И кто ты теперь такой? Рыцарь смерти?


- Где-то рядом. А мне, кстати, название нравится, пафосное немного, но, за неимением лучшего... Вот только Вилку поднять не выходит. Упирается, гад. Столько материала уже перевели. У-у-у...


- Девочек не жалко?


- А чего их жалеть? Жизнь - жестокая штука, не мы так кто-то другой прихлопнет.


- Девушки все-таки.


- Ну и что? - пожал плечами каэр. - Я ж некромант, мне положено.


- А Длинза и маму с папой не положено? - хмыкнула я.


- Мама с папой и друзья - это святое. Вот тебя я препарировать не буду, если сама не попросишь. Блин, ну почему же не получается?!


- А в чем заминка то?


- Откуда я знаю, я ж в трансе все это время. У Длинза спроси.


- Спрашиваю, - повернулась я к Длинзу.


- Ну, первая стадия проходит идеально. Душа жертвы из тела вылетает просто со свистом. Вторая фаза хорошо, тело реагирует на близость Вилкиной души, и даже как-то пытается дергаться, стараясь ее в себя принять. А вот третья фаза - полный отстой. То ли эти долбанные фисты не желают выпускать душу, то ли ей и в них неплохо, но переселения не происходит, хоть головой о труп стучись.


- А если не пытаться переселять душу, а приделать фисты напрямую к телу? - увлеклась я решением проблемы.


- Беспрецедентно! - поднял палец Войд.


- И это говорит та самая женщина, которая только что жалела безвинно погубленных дев? - хмыкнул Длинз.


- Ой-ой-ой. Только не говорите, что у вас нет запасного трупа. Все равно не поверю. С твоим-то запасливым характером, у вас весь чулан должен быть телами набит.


- Угадала, труп есть, - криво ухмыльнулся Длинз. - Я начинаю верить всей той чуши, что про тебя говорят. Ибо, даже стирая мир с лица вселенной, ты вырядишься в белоснежную сутану.


- Неправда. В гламурно-розовую, - в тон ему ответила я.


Мы спустились в подвал. Там на леднике лежало тело симпатичной, невысокой молоденькой девушки.


- Тело принадлежало циркачке. Идеальный вариант для ассасина, даже мышцы докачивать и переучивать Вилке не придется. Хороша?


- Ничего так, - я нагло соврала. По человеческим меркам, девушка была прелестна, да и каэрские не находили изъяна.


- Ну что? Отритуалим мамзель по полной? - Войд ухмыльнулся так сладострастно, словно хотел не вселить в тело душу, а заняться чем-то непотребным.


Мы перенесли тело на, как ни странно, чистый, выскобленный чуть ли не до бела стол, который, заменял моим недоделанным некромантам жертвенный алтарь.


- Давай, ритуальщик. Покажи, на что способен, - я надела фисты на руки девушки.


Наверное, пришло время немного задержаться на описании сего уникального оружия. Фисты представляли из себя скобу, одевающуюся на ладонь, от которой шли крепления на четыре кольца, по кольцу на все пальцы, кроме большого. К кольцам крепились коготки, в спокойном состоянии коротенькие, не длиннее первой фаланги пальца, и широкие, способные защитить сжатый кулак от прямого попадания двуручного меча. При активации они удлинялись и, сужаясь, превращались в четыре треугольных обоюдоострых стилета. Изготавливая их, Аристарх Петрович превзошел самого себя. В нашем мире аналогов им не было, как в этом - не знаю.


* * *


Войд начал свое ритуальное песнопение-бормотание, мы с Длинзом создавали необходимую серьезно-зловещую атмосферу - он усиленно старался не зевать, я - не крутить головой.


Вторая фаза - успешно, третья... С телом стали происходить какие-то метаморфозы. Раздувались суставы и фаланги пальцев, Кожа поглощала сталь фистов. Плечи ширились, а бедра, наоборот, сужались. Длинз отчаянно взвыл, увидев, как сглаживаются округлые холмики девичьей груди. Я покраснела и накинула на будущее Вилкино тело плащ, заметив растущий холмик в совсем другом месте. Переселение прошло удачно. Через несколько минут новоиспеченный дэвирз открыл глаза, улыбнулся, подмигнул Длинзу и сказал:


- Превед, кросавчег, иди ко мне, я тебя поцелую-у, - и сладострастно облизнулся.


- Калаведрыть его в три этажа левым загибом, - прошептал Длинз, шарахнувшись к стене. - Слыш, Вилка, не балуй. Я не ахтунг* мужчина нетрадиционной сексуальной ориентации, я честный натурал!!!* мужчина традиционной сексуальной ориентации


- Точна-а-а-а??? - тоненьким голоском протянул Вилка. - А кто мне пытался сиськи приделать? Нет, парень, облажался ты по полной и вскрыл свою гнилую, точнее, голубую сучность. Теперь я от тебя не отстану, - Вилка выпустил когти, нежно облизнул один из них, гибким движением соскользнул со стола, не забыв, впрочем, обернуться плащом и танцующей походочкой направился к Длинзу.


- Вилка, не сходи с ума!!! - в один голос рявкнули мы с Войдом и заступили ему дорогу.


- Не-не-не. Я в добром здравии и абсолютном порядке. Честное слово. Никогда не чувствовал себя так замечательно. Только вот женская сущность моя, сами понимаете, требует любви и ласки. И хватит меня лапать, извращенец, а то хорошо подумаю, не на тебя ли направить свою праведную страсть, - он плотоядно оскалился на Войда.


- Не надо на меня ничего направлять. Я хороший.


- Ты тоже в этом непотребстве участвовал.


- Я из чисто научного интереса!!! Честное слово, блин, хоть у Тиньки спроси! Она тоже, кстати, в этом участвовала, и весьма активно! Вот к ней и приставай.


- Ко мне нельзя, я жрица. Вилочка, родной, понимаешь, просто не было другого тела. А душа из фистов готова была вот-вот вылететь (да простит мне Хаккар эту ложь). И вообще, посмотри, какой ты симпатичный получился, лучше, чем был.


- Точно? - подозрительно стрельнул он глазами.


- Да!!! - хором ответили мы.


- Зеркало есть?


Зеркало было. Не слишком чистое и местами треснутое, но было. Вилка вертелся перед ним минут пять, потом хмыкнул, поправил плащ и, немного смущаясь, попросил меня выйти. Я фыркнула и выполнила его просьбу, не без удовольствия, надо сказать. На улице дышалось куда как легче и приятнее, чем в помещении.


Растянувшись на травке, я закинула руки за голову, прикрыла глаза, и уж было думала задремать, пока парни решают в доме свои смешные мужские вопросы, но, видать решение они нашли весьма оперативно. Через пять минут все трое составили мне компанию. Вилка уже был одет и весьма доволен жизнью, наверное, отражение в зеркале его удовлетворило. Ребята попадали рядом со мной, позадирали носы к солнышку и облегченно вздохнули.


- Кстати, Тинька, что-то ты не сильно на жрицу похожа, - как бы, между прочим, сказал Войд.


- Ты тоже не сильно похож на паладина, да и на некроманта не тянешь.


- Сравнила. Бросить институт или Бога. Колись давай.


- А я и не прячусь, просто до этого момента пока не доходила беседа. Только имейте терпение, история будет долгой.


- За сутки справишься? А то нам еще убрать до возвращения Хильды надо.


- За сутки? За сутки справлюсь.


Я вдохнула поглубже и неторопливо, в духе менестрельской баллады повела рассказ. На удивление ребята даже не заснули. Когда затих последний аккорд моего повествования, Войд хмыкнул и изрек:


- Душевненько. Только у нас тут распространена немного иная версия происходящего. Мол, явился пришлый бог в этот мир, нарушил равновесие сил, решил весь пантеон по женской половой линии пустить, совратил для этого род черных драконов, теперь у них кровь супер-волшебная: один флакон, если с собой носить, удачу дает, а если выпить, от всех болезней лечит. Но все равно этот бог сволочь, а черные драконы - грязные предатели, которые с каждым днем толкают наш прекрасный мир все ближе и ближе к погибели, ибо нарушают мировое равновесие. Но, мол, выход есть, если уничтожить 'проклятую' которая, собственно и протащила бога в этот мир, то он отправится прямиком в гадес, драконов призовут к порядку, и все станет на свои места. Что скажешь? - он испытывающее на меня посмотрел.


- Ты действительно веришь в то, что папа собрался свергать местный пантеон?


- Нет, конечно, твой бог раздолбай, похлеще всей нашей гоп-компании. На харза ему этот гемморой?


- По поводу всего остального - не знаю. Лорд Дейсвинг кто угодно, но не идиот, и не самоубийца, а этот мир его дом. И что-то мне подсказывает, что существо, рожденное одновременно с изменением мира, знает о равновесии чуть больше, чем жрецы. Но утверждать не стану.


- Кто угодно? - хмыкнул Длинз. - А кто?


- Ну... Сволочь редкая, грубиян, и жестокосердный ублюдок, это точно, но не дурак.


- А что ж ты на него работаешь, если он такая сволочь?


- Я на него не работаю. Честно говоря, я у него в рабстве, а вам предлагаю на него работать.


Еще минут пять с застывших физиономий ребят можно было смело писать картину маслом 'изумление на лужайке'.


- Ты предлагаешь нам работать на мужика, за которым гоняется весь цивилизованный мир. Дракона, который взял тебя в рабство, и который, по твоему же описанию, редкая сволочь? Дорогая, ты здорова? - поинтересовался Вилка


- Более чем.


- Ставлю вопрос иначе, а нахрена нам это нужно?


- Во-первых, деньги. Много-много денег. Во-вторых, власть, если захочется. В-третьих, работая на него, вы будете от него защищены. А это очень много для меня значит. И в-последних, парни, это же самое настоящее приключение.


- Я что-то не понял, ты его любишь или ненавидишь? - спросил Длинз


- Я его... уважаю. Этот леод никогда не лжет, не кривит душой и не лицемерит. Он часто говорит и делает ужасные вещи, но эти вещи всегда правдивы. Всегда. Он убивает столь легко, что его смело можно назвать маньяком, но рядом с ним я чувствую себя спокойно и уверенно.


- Понятно, наше чистое солнышко влюбилось, - хихикнул Войд.


- Извращенец хренов, - я в шутку кинулась душить Войда, мы кубарем покатились по траве.


- Так, народ, харе бузить, - Длинз закурил сигару. - У нас что-то вроде серьезного разговора, вообще-то. Тинька, а чего он хочет, этот твой Дейсвинг?


- А харз его знает. На данный момент прижать Алекстразу к ногтю и разобраться с кучей жреческой мелочи, которая жаждет получить мою ушастую голову и шкурки его потомства.


- А потом?


- Власти над миром. Точнее передо мной не отчитывался.


- М-да, работать на кровожадную сволочь, желающую получить власть над миром, за большие бабки. Стать персоной нон гранта в среде нормальных леодов... Какое соблазнительное предложение... - Длинз затянулся и выпустил колечко дыма.


- Наконец-то поиметь возможность навалять по шее всем тем, кто меня так раздражал все это время... И в доме убирать не придется... и истерики Хильды терпеть... И выпить можно будет в свое удовольствие... - Войд почесал затылок. - И никто орать и кидаться тарелками не будет... Блин, как же она все-таки успела меня достать, несмотря на... Короче, я согласен.


- Приключение, настоящее, веселое, а тело, если что, вы мне новое сделаете, только, чур, больше бабское не брать, - Вилка погладил фисты. - Я с вами.


- Хорошо. Ждите меня здесь, вот вам подъемные, за принципиальное согласие, - я отстегнула кошель и высыпала на ладонь половину. - Мне нужно остальных отыскать. А потом будем общаться с работодателем. Кстати, вы не знаете где их найти? Элтона, Ляську, Андера, Реста, Кухля.


- Ну-у-у. Когда я последний раз видел Ляську, она в очередной раз вышла замуж, за очередного 'замечательнейшего из мужчин'. Жили они на тот момент в Дариссе, - стал загибать пальцы Вилка, который всегда и все обо всех знал. - Элтона тебе соблазнить вряд ли удастся, он дослужился до командира элитного подразделения, и ему от жизни, по-моему, больше ничего не надо, на нас, простых смертных, даже не смотрит. А Андер и Рест увлеклись боями без правил на арене, тоже в Дариссе.


- Здорово. Все почти в одном месте, далеко бегать не придется. Кстати, Длинз, ты там одного таурена слегка облысел... Починить можешь? Он парень неплохой, помог мне вас найти.


- Я подумаю, - пожал плечами дэвирз, брезгливо отряхивая с пальцев пепел догоревшей сигары.

Глава шестнадцатая
Есть вещи, при мысли о которых тошнит даже самого злобного подонка. Осуществить их может лишь исключительно высокоморальная личность.

Я решила не откладывать путешествие в долгий ящик. Немного отдохнула, и на рассвете двинулась в путь. Ребята отдали мне лошадь Де Линза, кобылку старенькую, но еще весьма резвую. За каких-то пол дня она довезла меня до станции дилижансов, в Коростени. За небольшую плату, животное принял на постой хозяин местного трактира, клятвенно пообещав отдать ее Длинзу или Войду, буде таковые за ней явятся.


По военному времени, дилижансы ходили плохо, ждать мне пришлось чуть-ли не до глубокой ночи. Сидя на неудобной деревянной скамейке и ожидая прибытия заветного экипажа, я перебирала в уме портреты тех, на встречу с кем готова была отправиться.


Высокородная Алиссиень Ванн Дер Дагген, урожденная каэра из мира Ардален... Она же просто Ляська, была блондинкой, полной и осознанной. Главным интересом ее жизни была она сама и то, как она выглядит. Стрелка на чулках или сломанный ноготь превращались в катастрофу мирового масштаба, малейшее нарушение этикета в ее присутствии сопровождалось картинным выгибанием идеальной бровки, что, по ее мнению, должно было привести нарушителя в благоговейный трепет. Правда, наши 'нарушители' в трепет не приводились, скорее наоборот, завидев тень недовольства на прекрасном личике Ляськи, начинали изысканно... материться, периодически доводя нашу высокородную до обмороков. То ли они пытались научить ее быть попроще, то ли она не отчаивалась привить им благородные манеры, но все те годы, когда мы сражались плечом к плечу, борьба этикета, ногтей и условностей с матерными выражениями продолжалась. На Даркорре Алиссиень оказалась по глупости - поссорилась с родителями, желающими заключить ее в политический брак, и напрочь игнорировавшими девичью влюбленность чадушки, объектом которой был отнюдь не предполагаемый муж. В результате, дочь, прямо на глазах у изрыгающей угрозы и требования матушки, открыла портал куда придется, нырнула в него и исчезла в потоке вероятностей, через несколько секунд появившись в моем родном мире. Поскитавшись пару дней по незнакомой земле, встретившись с демоном и чудом уцелев, девушка поняла, что замужество все же лучше, чем смерть, и попыталась вернуться, но было поздно, наш мир был объявлен карантинным, и все исходящие из него порталы были заблокированы. Банально, но факт.


Ляська в любой передряге умудрялась сохранить идеально чистыми свои платья, уложенной волосок к волоску сложную прическу, совершенный маникюр, безупречный макияж и регламентированное выражение лица. А еще она была магом и, надо сказать, магом великолепным. Лучшим из тех, кто воевал на Даркорре, что, впрочем, не помешало ей смыться в Дайэлун первым же подвернувшимся порталом.


Мои размышления прервал начинающийся дождь. Я поплотней запахнула плащ, ежась от проникающей под одежду сырости, в который раз посетовала на нерегулярность транспорта, в который раз задумалась о неблагоустроенности жизни в военное время и в который раз представила себе маленький домик в глуши вечного леса, где до меня не будут долетать шум и суета больших и малых городов. Эти идиллические размышления прервал стук колес подъехавшего дилижанса.


Дилижанс был грязен, разболтан и изрядно перегружен. Беженцы из разоренных окраин стекались в столицу. Все сидячие места были заняты, стоячие, впрочем, тоже. Я приткнулась в уголке на куче мешков с чем-то мягким. Старая орчанка, хозяйка этого скарба, поначалу принялась что-то бурчать о наглой молодежи, но моя виноватая улыбка и извинения исправили положение. Как же все-таки сильно меняются леоды в зависимости от того, на каком языке ты с ними говоришь... Всего пара изысканно-вежливых фраз способна превратить старую ворчунью в пожилую даму, а грубое ругательство сделает из нее абсолютную мегеру. Если бы всех леодов с детства обучали магии слова, сколько войн и конфликтов угасло бы в зародыше? Если бы... К сожалению, детей предпочитают учить куда более материальным вещам, счету, боевым искусствам, рукоделию, магии, на риторику не остается ни времени ни сил. Вот и воюем по глупости. А может и нет, может, война это расплата за победу разума и магии над силами природы, за отсутствие естественных врагов, способных сокращать стремительно размножающееся поголовье разумных. Одному богу известно. Кстати, нужно будет как-нибудь его об этом спросить.


Под мерное раскачивание дилижанса я задремала, а когда проснулась, в окошко уже вовсю светила луна, пассажиры мерно посапывали носами, копыта лошадей отбивали по дороге мерную чечетку. На меня снова нахлынули воспоминания.


Рест, таурен-воин, редко встречающееся сочетание. По большей части эта мирная раса состоит из шаманов, друидов и охотников. Рест был изгоем из клана, что встречается еще реже. Никто не знал, за что его изгнали, эта тема стоила любопытным ни одного десятка выбитых зубов и порванных глоток. В результате, глупые любопытные кончились, а умные держали свое любопытство в кулаке и никак его не проявляли. Хотя, проявляли, конечно, пока Рест не видит и не слышит. Как мы ни старались, выяснить что-либо об этой, в полном смысле слова темной личности, ничего не удавалось. Имя после изгнания он сменил, а тауренов черной масти пруд пруди. Основной чертой Рестова характера было ослиное упрямство. Для того, чтоб заставить его что-либо сделать, необходимо и достаточно было попросить его этого не делать. Для гарантированного результата, требовалось приказать, но приказывать было опасно, кулаки у него думали куда быстрее и продуктивнее, чем голова. Пользовались этой его чертой характера все, кому не лень. В такие передряги втягивали, что у кого другого давно рога поотлетали бы, но тут на помощь Ресту приходила вторая его особенность - чудовищное везение. Из каждой, даже казалось бы абсолютно безнадежной ситуации, он умудрялся вылезти целым и невредимым, мало того, вытащить тех, кто был с ним. Мимо него пролетали стрелы, об него ломались дубины, по нему не попадали клинки, хотя, это, скорее, было данью его воинскому искусству, чем везению. Рест был надежен как скала и честен до хамства, общаться с ним было исключительно тяжело, а не скучать по нему - практически невозможно. Я не видела его уже давно, в Дайэлун его забрали, категорически запретив прыгать с основным отрядом в портал, а после прибытия меня в этот мир, свидеться нам так и не удалось. Если мне повезет, удастся.


Так прошло еще трое суток, дни сменялись ночами, выжженное разнотравье степи - редкими подлесками, потом лесами, покачивание дилижанса - долгожданными остановками, дарящими сладостную возможность размять затекшие ноги. Да уж... воздушный транспорт этому миру не помешал бы.


* * *


Мы ехали через лес, когда дилижанс основательно тряхнуло, раздался хруст, треск, и стало ясно, что дальше придется идти пешком, если конечно удастся выбраться из-под груды тел, посыпавшихся друг на друга. Слава богам, пассажиры восприняли аварию стоически. Вместо того, чтоб орать и впадать в панику, тихо переругиваясь, народ начал выкарабкиваться. Верхние повыбивали окна, выбрались и теперь помогали вылезти наружу тем, кому повезло меньше. Освободив повозку и удостоверившись, что ремонту она не подлежит (провалившееся сгнившее дно и сломанные оси - это печально), мы со вздохами похватали свои вещи и потопали по дороге в сторону Дариссы. Благо до города оставались от силы сутки пути.


Как ни странно, никаких неприятностей, кроме стертых ног, дорога нам не принесла. Ни тебе засад Альтийцев, ни разбойников, ни вербовщиков, аж удивительно стало. На третий день пути, (сама добежала бы быстрее, но большой толпой безопаснее, да и привалы на ночь делать надо), горизонт закрыли каменные стены столицы. Магический контроль, контроль ауры, контроль еще чего-то. В общем, стража как всегда в своем репертуаре, пока денег не дашь, в город не пустят, а за гульд впустят даже демона, и всем будут доказывать, что это переодетый бог. Нехорошо, конечно, но в некотором роде приятно, потому что за второй гульд мне рассказали все, что я хотела знать. В частности, о том, что Ляська живет в большом доме недалеко от центра, а подразделение Элтона как раз занято на охране Дариссы, и в боях на арене лидирует странная парочка, огромный черный таурен и маленький юркий ассасин, едва достающий макушкой ему до пояса. Море полезной информации всего за одну золотую монетку. Весело насвистывая, я вприпрыжку побежала к Ляське.


* * *


Двери особняка Ванн Дер Дагген мне открыл старенький слуга. Минут двадцать мы с ним препирались по поводу - стоит ли ему меня впускать или гнать в шею. Я настаивала на старой дружбе с Ляськой, он на моем непрезентабельном виде. В конце-концов, сошлись на том, что я иду в гостиницу, принимаю ванну, переодеваюсь и ровно к шести часам вечера прихожу на чай к 'госпоже'. Хотелось, конечно, вывалить на голову этого цербера как минимум половину известных мне нехороших слов, которые так раздражали Лорда Дейсвинга, но я решила, что до шести Ляська никуда не денется, а после я с куда большим удовольствием опрокину водопад своего красноречия за пазуху щепетильной подружке. А пока... вкусный обед и горячая ванна мне действительно не помешают.


Улицы Дариссы были верхом магического совершенства. Город стоял в предгорьях. Маги подняли на поверхность твердые породы земли, разгладив их в дороги. Ровное, местами шершавое, местами гладкое полотно из яшмы, базальта, обсидиана, мрамора, малахита, сплетавшееся в чудный неповторяющийся узор. Если идти по дороге, опустив глаза, то начинает казаться, что узор оживает, душа камня высвобождается, восстает из своего плена и путь становится объемным, манит, завлекает, обещает что-то неведомое, то, что до сих пор было сокрыто о леодов.


Я врезалась лбом в кирасу. Больно-то как. Обернувшийся на меня стражник что-то пробормотал о растяпах, которые не смотрят куда идут. Я обиженно отвернулась, потирая лоб. Стал посреди дороги, и обходить его все должны. Дурак.


Взгляд зацепился за витрину магазина, боги, какая красота. Бархатный, серебристо серый лиф платья был расшит жемчугом. Глубокое, на грани приличий, декольте приоткрывало грудь, узкие рукава в три четверти заканчивались ассиметричным водопадом белоснежного кружева, подчеркивающего совершенную красоту рук. Тяжелая, длинная, бархатная юбка кокетливо приоткрывала нижнюю, кружевную. Я внимательно пригляделась к иллюзии. Как любой плод фантазии, она была безупречна. Мои пропорции не столь совершенны, но, думаю, этот шедевр портняжного искусства мне все же пойдет. Спустя час я спешила в гостиницу, прижимая к груди заветный, чуть шуршащий, пакет.


Распахнув двери гостиницы, я окинула взглядом обеденный зал. По дневному времени, народу было немного. За столиком в углу сидел орк весьма потрепанного вида и за обе щеки уминал суп, недалеко от него пожилая орчанка задумчиво потребляла мороженое, а за стойкой бара... Черный как смоль таурен в весьма знакомой мне манере заливал в себя пиво. Это не мог быть не Рест. Во всей вселенной больше не было леода, имеющего привычку надираться с утра и трезветь к вечеру. Кружка с грохотом опустилась на стойку, знакомый бас рявкнул 'еще' и перепуганный насмерть служка, низко кланяясь, опрокинул над кружкой бочонок.


- Уважаемый, можно с вами познакомиться? - игривым тоном проворковала я, подкравшись к Ресту сзади.


- Нельзя, - раздалось в ответ.


- А если осторожно? - добавила я в голос томности.


- Я же сказал, нет. Совсем шлюхи обнаглели. Вали отсюда, пока по шее не получила.


- Рест, ты хамом родился - хамом умрешь, но зачем же жить хамом? - уже нормальным голосом насмешливо спросила я.


- А ты не нарывайся, и хамства не будет, - повернулся он ко мне. - Уезжай отсюда, сейчас.


Вот и все. Ни тебе здравствуй, ни до свидания, ни как дела. Словно и не было пяти лет расставания. Словно и не спасали мы друг другу жизнь много-много раз. Чужие леоды. Демоны!!! Когда же я перестану на него, такого, обижаться?


- Я тоже до безумия рада тебя видеть. И тоже чудовищно соскучилась. И даже угостила бы тебя пивом, но не так поймут...* на Дайэлуне женщины угощают выпивкой только мальчиков по вызову - я выжидающе уставилась на него.


- Тинь, - вздохнул он. - Ну почему ты такая вредная? Если я сказал тебе уезжать, значит собирай свои манатки и вали из этого города к харзовой матери.


- Ах, рада бы, но не могу, - притворно вздохнула я. - У меня на шесть вечера встреча с Ляськой.


- Не вздумай.


- Что?


- Не вздумай туда идти! - прошипел он, схватив меня за локоть и притянув к себе. - Ляська знает о том, что ты в городе?


- Д-да, - ошарашено прошептала я, пытаясь вырвать руку из его цепких пальцев. - Пусти, дурак, больно.


- А будет еще больнее, если не уедешь отсюда. Хотя... я тебе не нянька, и на руках носить не буду. Так что решай сама. Пока.


Обиженно пожав плечами, я заказала комнату на два дня и пошла приводить себя в порядок. Вот такие дела. Конечно, я не настолько оптимистична, чтобы ожидать, что Рест бросится мне на шею и начнет петь от радости при встрече, но и такого откровенного посыла я от него не ожидала. Тоже мне друг. В общем, минус один. Остались Ляська, Кухль, Элтон и Андер.


Через шесть часов, сменив пыльный и грязный дорожный костюм на платье своей мечты, уложив волосы в сложную прическу и благоухая как весенняя лилия, я стояла на крыльце особняка Ван Дер Дагген. На сей раз дверь распахнулась практически мгновенно, и старенький слуга, низко кланяясь, провел мою разряженную персону в гостиную на второй этаж.


Ляська встала мне на встречу, распахнув объятия.


- Дорогая, я так рада, так рада, столько лет прошло. Тебе очень идет этот стиль.


- Итинь... ты... поседела.


- Ну, дорогая, - умиротворяюще улыбнулась я. - Пережить конец света не так весело, как казалось бы. Хорошо, что только волосами отделалась. Как ты? Я соскучилась.


От Ляськи ощутимо веяло страхом и каким-то странным беспокойством. Хаккар, ох она и впечатлительная стала. Всего-то цвет волос у меня поменялся, а трясется как осиновый лист.


- Лясь, ты меня поить чаем будешь? - снова улыбнулась я и плюхнулась за столик.


Надеюсь, хоть вопиющее нарушение этикета ее в себя приведет.


- Конечно буду, дорогая, прости за задержку. Ну, расскажи мне, как твои дела? Где пропадала этот год? Что делала? - она засуетилась, наливая мне чай.


Это на Ляську было не похоже. Совсем не похоже. Настолько не похоже, что мне резко расхотелось откровенничать с ней на тему своей жизни и живого участия в ней лорда Дэйсвинга.


- Да как... пою, вот, играю по кабакам. А ты как? Мне говорили, что вышла замуж. А где наш муж? - игриво подмигнула я ей.


- В городском совете сидит. Война, работы много, - отмахнулась она. - У меня скучная и однообразная жизнь. Ну а ты как? Как твой бог? Что-то у тебя с аурой нынче не то.


С аурой? Ляська никогда не умела читать ауры. Она не в состоянии даже отличить ауру ребенка от ауры старика. А это значит... Значит, меня читает кто-то другой. Или прочел раньше и счел нужным сообщить ей. И то и другое плохо. Зачем такие сложности ради давно забытой подруги? Или... Алиссиень это не Ляська вовсе?


Я принюхалась, обострив восприятие по максимуму. Да, Алиссиень Ван Дер Дагген собственной персоной. И еще трое, нет четверо. Четвертый - профессионал, маскируется от любого сканирования, так, на всякий случай. Все четверо на первом этаже. Мы чаевничаем на втором, значит выйти, как все нормальные леоды, через дверь, мне не удастся. Говоришь 'высоты боюсь', да, леди Итинь? А палачей ты не боишься, нет?


- Ну, дорогая, что с тобой? Нехорошо себя чувствуешь? - взволнованный голос Ляськи прервал мои размышления.


Я еще раз окинула ее взглядом. Красивая, статная, на голову выше меня. И в полтора раза тяжелее. Предательница. Вряд ли я смогу рассчитывать на перевес в драке. Мило улыбнувшись в ответ, я поднесла чашечку с чаем к губам.


- Нет, дорогая, все хорошо. Ты сменила духи?


- Всегда завидовала твоему обонянию перворожденной, - покачала головой она. Я действительно перешла на 'Чайную розу', вот только душилась в последний раз три дня назад.


- Небось, для любимого? - подмигнула я ей.


- Опять угадала, - она окончательно расслабилась, откинувшись на спинку кресла.


- У тебя большой дом, - встав с места, я пошла вдоль стен из комнаты в комнату, слегка касаясь картин, словно прибывая в восторге от увиденного. - И безупречно декорирован. Это работы местных художников или?..


- Некоторые работы привезены из других миров. Стоят безумно дорого.


Она всегда была самодовольна до невозможности. Самодовольством лучилась и сейчас, давая мне напоследок полюбоваться роскошью, достойной Высокорожденной Алиссиень ван Дер Дагген. И не сильно беспокоясь о том, что я прошла в другую комнату, окна которой выходили на улицу. Большие, широкие окна. А с чего бы это Ляське опасаться за меня? Меня, всю жизнь панически боящуюся высоты. Меня, чьи эмоции всегда были на поверхности. Есть ли в мире более безопасная жертва, чем я? Теперь есть.


Стремительным прыжком я запрыгнула на кресло, с него перескочила на стол, стоящий у окна, и, прикрыв голову руками, бросилась на стекло. Звон падающих на мостовую осколков. Жалобный треск ткани, платье было таким красивым. Теплые ручейки крови, сбегающие по рукам. Разъяренный вопль Ляськи. Топот ног. Треск вылетающей двери. Сейчас в эту какофонию звуков вмешается стук моего тела о мостовую. Сейчас...

Глава семнадцатая
От купания в нечистотах еще никто не умер. Эта мысль изрядно согревает душу, когда жизнь превращается в полное дерьмо.

Огромные руки Реста поймали меня в объятия. Слегка крякнув и рыча сквозь зубы, друг перехватил меня поудобнее и ринулся в переулок. Выскочил на улицу, пробежал немного, свернул в другой переулок, путая следы. Заскочил в какую-то лавку через парадный ход, чтоб выйти через черный, но там нас уже ждали. Толпа стражи запрудила помещение. Рест отскочил в угол, поставил меня, себе за спину, достал два длинных кинжала и оскалился. Положение было аховое. Нас двое против нескольких десятков стражников. С учетом того, что я теперь разве что петь могу, один Рест против нескольких десятков стражников. Нет. Так не пойдет. Стоять и смотреть, как его убивают, я точно не буду.


- А говорил, 'на руках носить не стану', - язвительно шепнула я, сдергивая с шеи аллор.


- Я тебя убью. Сам. Потом, - рыкнул он в ответ.


Тоже мне, напугал. Во времена наших совместных странствий он обещал убить меня столько раз, что я приучилась воспринимать эту фразу как своеобразное объяснение в любви.


Драка завязалась, первый труп упал к ногам Реста, заплатив своей жизнью за длинный порез на предплечье воина. Кровь брызнула мне на ноги, разлилась темной скользкой лужей. К горлу подкатил знакомый ком. Прошептав заклинание, я впала в боевой транс. Божественная энергия лилась нескончаемым потоком, раны на теле Реста затягивались быстрее, чем успевали появляться, гора трупов у наших ног росла с чудовищной скоростью. Рест всегда дрался беспощадно, считая, что если уж леод взял в руки оружие, ни о какой жалости и сострадании не может быть и речи. Хочешь, чтоб тебя щадили - не воюй. Моря крови, реки крови, лужи крови... ненавижу кровь. Если бы не транс, меня б стошнило. Полчаса? Час? Три? Мы бы могли стоять так вечно, если бы были богами. Но, увы, тела у нас были вполне смертными. Ночь набросила на город свое покрывало, когда Рест упал. Не от ран, от усталости. Поток божественной энергии иссяк. Опускаясь в пучину блаженного забытья, я успела увидеть, как вяжут моего друга и ощутить прикосновение веревки к собственным запястьям. Ну и что? Все равно. Все не важно.


* * *


- Ох и бардак... - Лорд Де Линз обвел глазами комнату. - Это что? Все мы сделали?


- Угу, - печально подтвердил Войд. - Не пойму только, зачем было вышибать двери и разбивать окно.


- А как по мне, так славно погуляли, - потянулся Вилка. - Даже бодуна нет, на удивление.


- Привыкай, у дэвирзов бодуна не бывает. Гриппа, расстройства желудка и детей тоже, - пожал плечами Длинз. - Не просто так мы высшая раса, одни плюсы, ни одного минуса.


- Эээ... говоришь детей не бывает?


- Детей? Нет.


- А... это... ну... того... женщины в общем?


- А, женщины, - с притворным равнодушием вздохнул Длинз. - Женщины, это, брат, индивидуально. У меня, например, с этим проблем нет, а как с тобой будет - одним богам известно.


- Я вас поубиваю, если будет как-то не так.


- Войда убивай, а меня бесполезно. Тело новое возьму и всех делов.


- Народ, если мы сейчас не приведем дом в порядок, то проблемы с потенцией будут у всех троих. Хильда на подходе, - глубоко вздохнул Войд.


- А вы что, к черным драконам с ней собрались? - полюбопытствовал Вилка.


- Ты что? С ума сошел? Мы к черным драконам от нее собрались, - Хмыкнул Длинз. - Более зловредной бабищи в природе нет. Хотя, что тебе рассказывать, сейчас заявиться, и сам все увидишь.


- Так если вы все равно эту тетку кинуть собираетесь, чего нам ее сейчас ждать? Валим в Дариссу за Тинькой и все. Хотя... я б с ней познакомился, люблю горячих штучек. Баба она должна быть с характером, чтоб не скучно было.


Де Линз и Войд просветлели лицами.


- Точно! Собираем манатки и драпаем. Войд, как думаешь, может лучше дом поджечь, чтоб бардак в глаза не так бросался? - с жизнерадостным выражением маньяка на лице поинтересовался Длинз.


- Сто процентов! И Хильдочка нас тогда искать не станет, подумает, сгорели к харзям. Прям сейчас и подожжем, - он метнул заклинание священного огня в соломенную крышу домика.


- Хм... а ничего, что там были наши вещи? - почесал затылок Длинз.


- Та пофиг, ограбим кого-нибудь по дороге. В первый раз что ли?


И трое героев, вооруженных семейными трусами, фистами Вилки и замечательным настроением отправились в сторону Коростени, распевая уже не пьяные, но еще и не бодунные песнопения.


* * *


Я пришла в себя связанная по рукам и ногам, лежа в стогу сена в какой-то изрядно вонючей каморке. Что-то попадать в плен, в последнее время, стало моей не очень хорошей привычкой. Или уже традицией? Рядом в не менее связанном состоянии валялся Рест. Что, впрочем, не мешало ему храпеть во всю глотку. Это ж надо было так вымотаться. Скрипнула дверь, на пороге показалась каэрская нога, обутая в кованный сапог сорок пятого размера.


- Эл, тебе не жарко? - лениво полюбопытствовала я.


Элтона я знала давно. Когда-то мы вместе с ним выбирались из замка, в ярком пламени которого сгорало наше прошлое. Ему повезло чуть больше, чем мне. На момент революции, он уже был вполне взрослым мужчиной, паладином, но не успел дослужиться ни до одного, сколь-нибудь значащего, поста, а титул 'высокорожденный' мог светить разве что его детям, и то, если папочка вознамерится совершить подвиг. Его просто не заметили, дали уйти спокойно. Я же, сопливая девчонка королевских кровей, не имеющая ни малейшего представления об окружающем мире и не способная себя защитить, попала в оборот по полной программе. Но мне тоже повезло. Не повезло тем, кто жаждал моей крови.


- Итинь, как ты могла так низко пасть? Я разочарован, - в свойственной ему пафосной манере начал Элтон.


- Эм... а что конкретно я смогла и куда пала? С этого места можно поподробнее? Что ж я такого сделала, что ты натравил на меня стражу, а потом засунул своих боевых товарищей, которые не один раз прикрывали твой каэрский зад, в эту вонючку?


- Ты стала погибелью этого мира, несчастная!!! - взвопил он.


- Это как? Наверное я долго училась на курсах погибелей, потом тащилась по служебной лестнице на самый верх, прям как ты. И все для того, чтоб добиться великого ранга 'погибели этого мира'? А то, что тебе жрецы местного пантеона просто мозги запудрили, в твою многомудрую голову не приходило?


От Элтона пахнуло возмущением. На лице читалось: 'Это мне-то мозги запудрили? Да я сам кому хочешь, что угодно запудрю!'


- Понятно. Карьерист ты, Эл. И ничего больше, - я отвернулась.


- А что ты хотела? Чтоб я ради девчонки, которую пять лет не видел, всем рисковал? - взвился он. - У меня тут, между прочим, семья, налаженная жизнь, положение и уважение. Всего я добился сам. И должен отказаться от этого только потому, что ты со своим дурацким богом, как всегда, влезла в неприятности? С какой стати?


- Пошел ты на хрен, со своим положением и уважением. Всего добился, а честь и совесть потерял. Когда меня казнить собираешься? Эх, жаль, что лежа на полу до лица не доплюнуть, а на ботинки плевать как-то не солидно.


Элтона от моих слов аж перекосило. Мелочь, а приятно.


- Не Вам рассуждать о совести и чести, Леди. Для всякого нормального леода, безопасность его мира, прежде всего, - гордо выпрямился он и аж живот втянул от осознания своей значимости.


- О да, именно поэтому ты свалил из СВОЕГО мира, как только жаренным запахло. Герой, трижды герой, - скривилась я.


Как же все-таки приятно быть эмпатом. Вот стоит перед тобой предатель, спинка ровненькая, подбородок задран кверху, в глазах отражается вся скорбь каэрского народа, хоть статую с него ваяй, а эманации-то какие... Была б его воля, не просто убил бы на месте меня маленькую, на кусочки б разорвал. Ярость чуть ли не из ушей капает, и под толстым слоем ярости тихо-тихо скулят чувство вины и презрение к самому себе. Он сам о них не догадывается, наверное, а я чую. И от этого чувства, собственная злость как-то на донышко укладывается, стихает, а на замену к ней приходит жалость. Но Элтон, к счастью, не эмпат, и о моей жалости он не узнает никогда.


- Леди Итинь, - ледяным голосом проговорил мой бывший друг. - Вас приказано доставить в покои всеблагой и всемогущей Леди Алекстразы, ибо велико ее милосердие даже к таким павшим существам, как вы. Выдвигаемся поутру, рекомендую отоспаться.


Отоспаться не получилось. Мало того, что связанные руки и сладкие сны вещи мало совместимые, так еще и богатырский храп Реста покою не дает. Да и жесткая солома вперемешку с вонью - не лучший антураж. Стоило немного приспособиться к храпу, вони и соломе и таки задремать, как помещение взорвалось громогласным басом:


- Какого буя?


'Проснулся, красавчик, - подумала я, разлепляя тяжелые веки. - Ох, что сейчас будет...'.


- Тинька, мать твою, развяжи меня, - нежно пнул он меня в бок. - Сколько можно дрыхнуть?


- Благодаря твоему храпу, не много, - проворчала я. - Как прикажешь тебя развязывать? Зубами? Или не видишь, что у самой руки связанны?


- Да хоть бы и зубами. И, кстати, я не храплю.


- Точно, мне все приснилось. А развязываться смысла нет, за нами придут утром. Повезут к вашей 'всеблагой', той, которая собственных дочерей проклинать горазда.


- Глупая женщина, развязываться всегда есть смысл. Чтоб завязаться потом так, что от одного движения веревки слетят, и свалить, пока эскорт не очухался. Грызи, давай, - он сунул связанные руки мне под нос.


- Может лучше ты? - печально протянула я. - У тебя зубы крепче.


- Угу. И больше. Ровно настолько, чтоб тебе вместе с веревками ненароком руку откусить. Грызи, давай, а не звизди.


Доводы Реста всегда убедительны. По крайней мере, для тех, кто предпочитает сохранять свои конечности в целости и сохранности. Поэтому я, не тратя времени на долгие препирательства, вцепилась зубами в веревку, не преминув, правда, вместе с веревкой прихватить и кусочек волосатой лапы. Ох, как он здорово ругается... просто виртуозно. Через некоторое время веревка поддалась, лопнула и кольцами спустилась на пол. Рест, мстя за укушенную руку, нарочито долго развязывал себе ноги, потом сжалился и таки освободил меня от пут. Счастье длилось недолго, минут через пять он снова спеленал меня по рукам и ногам. А потом связался сам, показав предварительно, как и за что дергать, чтоб освободиться.


- Рассказывай, во что ты меня в очередной раз втянула.


- Прошу заметить, ни во что я тебя не втягивала, ты сам втянулся.


- Хм, если ты не забыла, я достаточно внятно порекомендовал тебе валить из города.


- Угу, не соизволив при этом назвать причин.


- А нафига? Сказал 'вали' значит вали. Какие тут могут быть причины? А теперь из-за твоего дурацкого упрямства мы тут сидим в полной жопе.


- Мы сидим в сарае, причем не из-за моего упрямства, а отчасти из-за твоего хамства и отсутствия привычки что-либо объяснять.


- Ах из-за моего...


- ХВАТИТ!!! Мне надоело с тобой спорить, - очень хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым.


- Значит, сидим из-за твоего упрямства, - продолжал настаивать он.


- Да хоть из-за Леди Алекстразы. Кстати, из-за нее мы тут и сидим.


- Тогда рассказывай и не переводи стрелки, неудачница, - довольный своей победой в споре, проворчал он.


Ресту свою историю я рассказала кратко и лаконично, петь баллады не было никакого желания, да и не перед кем. Максимально близким Ресту языком был орочий-матерный. Витиеватые обороты классической речи его не впечатляли, что уж говорить о ямбе с хореем.


- Хм, так чего ж ты не позовешь своего дракошку, раз уж он такой всемогущий? Пусть бы прилетел и спас нас.


- В перенаселенный город? Ты это здорово придумал. Вот бы боги невинными жертвами насытились. Или ранг святого за хорошую идею получить хочешь? - как-то излишне бурно возмутилась я.


- А если честно? - странно серьезным тоном спросил он.


Я на минуту задумалась.


- Если честно, то Его я боюсь куда больше, чем Элтона в обнимку со всей его стражей. И на помощь буду звать только тогда, когда мне больше ничего не останется.


- Хм, мужик стоит того, чтоб с ним познакомиться, - почесал лохматую голову Рест.


- Кстати, Рест, а где Андер и Кухль?


- Андер там, где ему надо, а тебе знать не положено. А Кухль... кончился Кухль. Арбалетным болтом в сердце.


- Ничего не понимаю. Это же пустяковая травма, воскресить - раз плюнуть.


- Травма-то может и пустяковая, тебе виднее. Вот только воскрешать у нас уже давненько запретили.


- С каких пор тебя волнуют какие-то там запреты? - опешила я.


- Меня не волнуют, только тут вера такая. Все умершие на поле боя вроде как автоматически попадают в рай, а значит воскрешать их незачем. Единственные, кто это сейчас умеет - храмовые жрецы и только для очень избранных. И в процессе воскрешения вовсю этих избранных оплакивают. Типа 'вот бедняга, ему бы в райских кущах загорать, а он нам так сильно нужен, что снова выдергиваем в ад грешной земли'.


- Абсурд. Столько нелепых, никому не нужных смертей. И какой, к харзу, рай? Это в желудке у бога, что ли рай? Как вы это терпите вообще?


- А как нам это не терпеть предлагаешь? Боги жрецам силу дают. Не захотели - не дали. Что теперь делать? С ножом на богов лезть? Или может с кувалдой? Что посоветуешь, а, жрица?


- Вот гадство. Но есть же еще друиды и шаманы, они не через богов работают, им сама Мать Природа помогает.


- Душа леода принадлежит богам, попытки воскрешения объявлены святотатством. Самые непонятливые шаманы и друиды сгорели на жертвенных кострах в первую очередь, остальные приняли правила игры.


- С ума сойти. С такими темпами бате свергать местный пантеон не придется, мир сам к нему в руки упадет.


- А что? Есть желание свергнуть пантеон? - прищурился Рест


- Какое, к демонам, свергнуть? Ты что, охренела? - раздалось в голове разъяренное шипение Хаккара. - Я Дейсвингу скажу, чтоб он тебя по мягкому месту свергнул как следует и из замка не выпускал больше. Революционерка недоделанная.


- Спокойно, пап, я пошутила.


- Пошутила она. За такие шутки знаешь что бывает? Еще раз услышу - прокляну.


- Тинь, не делай такую одухотворенную физиономию, а то подумаю, что ты обсуждаешь с родителем методы свержения пантеона.


- Ты не далек от истины. Родитель только что на меня наорал. Ему эта идея почему-то не слишком нравится.


- Чтоб подобные идеи нравились, надо быть полным кретином.


- Это еще почему?


- А ты подумай. Огромный мир, толпа верующих, которые постоянно друг с другом дерутся и от твоего имени проклятья раздают, а ты один за все в ответе. Это же свихнуться можно. И что делать богу, если его Альтийский жрец с его Дарийским жрецом дерется? За уши растаскивать? Или обоим помогать? Так это хуже чем самому с собой в покер резаться. Кому такой бог нужен будет?


- Та да. Один бог на весь мир, это та еще несуразица, - прыснула я со смеху, представив, как Хаккар одновременно растаскивает за уши передравшихся жрецов, мечет громы и молнии в провинившуюся деревеньку и взращивает какое-нибудь особо редкое деревце. - Особенно если он такой лентяй, как мой папаша.


- За лентяя мы с тобой потом поговорим, - шипение в голове стало не столько яростным, сколько обиженным. - А сейчас заткнитесь оба, сюда идут.


Я приложила палец к губам, и мы с Рестом приняли самый что ни на есть безвинный и спящий вид.

^p
* * *
^p

- Тебе не кажется, что идти в Дариссу пешком было не лучшей идеей? - печально спросил Длинза Войд, любуясь кровоточащей пяткой.


Вся компания расположилась в шикарном густом поросшем малиновыми зарослями лесочке, через который шла дорога на Дариссу. Лучшее место для отдыха представить себе было сложно. Тенек, птицы заливаются, малина как раз вызрела, сладкая как мед, еще и ручеек журчит шагах в ста от дороги. Истинный рай, вот только натертые ноги Войда добавляли темных красок к пасторальному пейзажу привала.


- Не лучшей идеей было бросать академию. Глядишь, и портянки научился бы мотать нормально, курсу эдак к пятому, - пожал плечами Длинз.


- Я не на портянки жалуюсь, а на отсутствие транспорта.


- Жалуйся лучше на голову, ведь это она подсказала тебе гениальную идею спалить дом, где были наши деньги, - хихикнул Вилка. - Да и вообще, хватит ныть. Так путешествовать куда веселее, чем в душном дилижансе.


- Вам может и веселее, у вас ноги не болят, умертвия ходячие, - буркнул Войд, перематывая портянку.


- Скажи спасибо тому мужику, что сапоги и одежку тебе подарил, а то пришлось бы босиком топать, с замерзшей задницей к тому же. Эх, хороший был человек.


- А почему был? Он же убежать успел, вроде. Или я что-то пропустил, пока одевался?


- Успел. Какие же все-таки добрые леоды в этом мире. Только завидев мою очаровательную улыбку, раздеваются, а потом убегают, даже 'спасибо' не дождавшись, - мечтательно сказал Вилка. - Вот, что я называю истинно хорошим воспитанием.


- Ты уверен, что он раздеваться начал, увидев твою улыбку, а не фисты? - скривился не то от боли, не то от вредности Войд, пытаясь встать на больную ногу.


- Ну, причем тут фисты к моему божественному очарованию? - искренне удивился Вилка.


- Конечно ни при чем, - 'поддержал' его Длинз. - От них польза есть.


- Тихо, парни, - шепнул Войд, навострив уши, - кажется, я что-то слышу.


Компания затаилась.


- Топот копыт... две... нет, четыре лошади... и с ними пешие... несколько.


- Ура, транспорт! - шепотом крикнул Вилка.


Длинз шикнул на него, и наша троица затаилась в придорожных кустах. Через несколько минут их взглядам открылась странная процессия. Впереди верхом ехали два паладина в полном боевом облачении, за ними, связанные попарно, плелись леоды. Такими связками обычно водили военнопленных, но эта вереница состояла сплошь из орков, троллей и тауренов.


- Совсем пираты оборзели. В десяти круговых переходах от Дариссы народ в табуне* построение, при котором пленные связаны таким образом, что попытавшись убежать передушат друг друга . гоняют, - возмутился Вилка. Давайте проучим козлов?


- Не наше дело, - пожал плечами Длинз.


- Наше, - возразил ему Войд. - Нам лошади нужны.


- Ну, наше, так наше. Мой дальний, твой ближний, Вилка, ты распускаешь табун. Начинаем, когда кони поравняются с нами, - роздал ценные указания Длинз.


Через несколько минут печальная процессия приблизилась к кустам, в которых притаились наши герои. Длинз махнул рукой, и началось...


Один из всадников бросил поводья и начал размахивать руками, пытаясь отогнать от лица видимых только для него ос. Ко второму подскочил Войд, резким рывком выдернул из седла, бросил на землю и так шарахнул кулаком по опущенному забралу шлема, что оно смялось. Сквозь прорези забрала показалось костляво-кровавое месиво, когда-то бывшее лицом рыцаря, а противник дернулся и затих.


Пока первый всадник безумно махал руками, непонятно какой силой удерживаясь в седле, а второй умирал на земле, Вилка полосовал связывающие пленников веревки. Освобожденные леоды не спешили убегать. Часть из них стащила с лошади обезумевшего рыцаря и стала выковыривать его из доспехов, а вторая успешно помогала Вилке развязывать своих товарищей.


Тем временем, поняв, что дело пахнет чем-то неприятным, закрывающие табун рыцари обнажили мечи и бросились в атаку. Хотя, бросились - это громко сказано. Дорога была запружена разъяренными пленниками, по бокам ее росли весьма и весьма густые кусты, а кроны деревьев сплетались над головами в довольно низкую арку. Не самая удачная позиция для конного сражения, и двуручным мечом особо не помашешь.


Поняв, что рискуют оказаться погребенными под телами сломавших ноги скакунов, рыцари спрыгнули наземь, устрашающе грюкнув доспехами. Убивать своих пленников им явно не хотелось, да и ярость толпы основательно поутихла, чему способствовала пара-тройка оплеух, нанесенных рукой в латной перчатке, и удар навершием меча по зубам особо бойкого орка. Одно дело - пинать оглушенного проклятием и неконтролирующего себя рыцаря, и совсем другое - драться с вооруженным и сосредоточенным врагом, с головы до ног закованным в железо.


Толпа, ворча, расступилась. Рыцари мерным шагом подошли к Войду, который уже успел экспроприировать оружие убитого паладина и теперь ласково оглаживал двуручный меч. Ни те, ни другой нападать не спешили. Лорду Де Линзу были необходимы еще несколько минут для восстановления необходимого для проклятья запаса апейрона, а рыцари опасались головореза, непонятно каким образом за считанные секунды разгромившего их неудачливых собратьев. Длинза и Вилку они не заметили. Первый, не смотря на свой громкий титул, предпочитал не высовываться из кустов, а второй предусмотрительно затерялся в толпе.


- Как ты посмел напасть на святой обоз, бандит? Знаешь ли ты, что отныне и вовеки веков душа твоя обречена на вечные муки? - пафосно проговорил один из паладинов.


- Слушай, пират, ты не оборзел? Устроил беспредел на чужой территории и еще муками какими-то пугаешь? - пренебрегая всеми тонкостями этикета, плюнул Войд ему под ноги.


- Какой я тебе пират? Совсем спятил, чмо необразованное? - принял предложенный тон общения рыцарь и стянул шлем. На свет показались длинные каэрские уши.


- Так с какого бодуна ты своих в табун сгоняешь, крыса позорная? Или все мозги прокурил, не можешь человека от орка отличить? - слегка округлил глаза от удивления Войд.


- Ты в какой заднице сидел все это время, глухомань лесная, что нихрена не понимаешь? - удивился в ответ рыцарь. - Это, к твоему сведению, святой обоз, предназначенный в жертву богам. Все эти души после ритуала очищения от бренной плоти попадут прямиком в райские сады.


- Какие такие сады? Новый эксперимент демиургов по установлению всеобщего счастья что ли?


- Идиот, забудь о бренном и материальном. Теперь души праведников после смерти раз и навсегда возвращаются в лоно богов. А души грешников, таких как ты, обречены на вечные муки в гадесе.


- Так в сады или в лоно? Вроде уже большой мальчик, разницу понимать должен, - хмыкнул Войд. - Хотя, в лоне у Элуны я бы побывать не прочь. Красивая, говорят, баба. Правда, оставаться там навсегда - увольте. Так что, я как-нибудь без ваших садов, лона и вечных мук перебьюсь. По старинке.


- Ах ты, святотатец! - воскликнул паладин и занес меч.


Но тут его напарник дико закричал и упал на колени. Паладин зацепился мечом за куст и на секунду замешкался. Этой секунды хватило Вилке, чтоб вонзить коготь фиста в основание незащищенного шлемом черепа. Рыцарь умер мгновенно.


- Ну вот, а мне ничего не оставили, - обиженно вздохнул Войд, проламывая череп, корчащемуся на земле в агонии, паладину. Чтоб не мучался.


- Не боись, - ответил ему Длинз. - чует мое мертвое сердце, что намахаешься ты еще от души.


Вилка любовно чистил от крови фисты.


Спустя несколько часов, в почти новой одежде, верхом на великолепных лошадях, сытые, довольные, правда, немного грязноватые, и с деньгами, наши герои продолжали свой путь в Дариссу.


- Парни, вы помните, чтоб мы кого-нибудь убивали и грабили, а нам за это 'спасибо' говорили и в ноги кланялись? - спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, Войд.


- Неа, - промычал Вилка, с аппетитом уплетая кусок трофейной солонины.


- Может нам того, в герои податься? И выгодно и приятно, - помечтал вслух Войд.


- Мы уже во всемирное зло подались, вместе с Тинькой, забыл? - приоткрыл один глаз, дремавший в седле, Длинз. - Да и предпочитаю я, чтоб передо мной поверженные враги на коленях ползали, а не новообретенные друзья. От таких друзей тошновато становиться. Толпа здоровых мужиков не смогла с четырьмя неудачниками справиться. Чмо, одним словом.


- Я бы сказал, что ты слишком требователен к леодам, - подражая тону недавно убиенного паладина произнес Вилка. - Но, в данной ситуации, я абсолютно с тобой согласен, поэтому подобную чушь говорить не буду. Да и вообще, народ, позволяющий себя гнать, как скотину, на убой, скоты и есть, следовательно, ничего кроме легкой смерти не заслуживают.


Ночь и весь следующий день они провели в седлах, когда погоняя лошадей, а когда и переходя на шаг, дремая на ходу. А на следующую ночь из придорожных кустов выскользнула тень и повисла на поводу у коня Войда, ехавшего впереди. Тот попытался двинуть наглеца ногой, но тень ловко увернулась, завернув в процессе трехэтажный фирменный Даркорровский загиб.


- Андер, - констатировал Войд.


Юркого, удивительно подвижного и практически невидимого во время драки ассасина он недолюбливал. Тот исповедовал стиль 'победа любой ценой' и в бою, и в жизни. Если на счет боя Войд был абсолютно согласен (когда жизнь поставлена на кон, тут уж не до реверансов), то привычка Андера мухлевать в карты его, мягко говоря, слегка раздражала, а точнее бесила до невозможности. А еще, Андер был намного старше Войда и никогда не брезговал возможностью это подчеркнуть. Хотя, какой смысл в возрастном старшинстве во вселенной долгоживущих, где детство это всего лишь малая часть жизни, а жизнь - бесконечная цепь из смертей и воскрешений? Особенно если ты дэвирз. Но, тем не менее...


- Привет, мелкий, как учеба? Из какого вуза выперли? Привет Длинз, - поздоровался Андер с друзьями, намертво проигнорировав Вилку в незнакомом теле.


На лице Войда заходили желваки.


- Привет, мешок костей, когда ты уже в прах рассыплешься? - вежливо поинтересовался он.


- И не мечтай. Зло бессмертно, в отличие от парочки неудачников, которые попали в лапы к страже и скоро попадут в еще одно развеселенькое местечко.


- Превед, пративный, - выдвинулся вперед Вилка, выпуская когти. - Ты чего старых собутыльников не узнаешь?


- Хе! Хорошо ты замаскировался, дурилко, моя слава спать мешала? - заулыбался Андер.


- Так... - мрачно промолвил Длинз. - И кто второй?


- Наш упрямый друг Рест, конечно.


- А первый тогда кто?


- Некая жрица со скверным характером.


- Это нехорошо. Совсем нехорошо, - Длинз почесал в затылке.


- Ну, не так плохо как могло бы быть. Они отстают от меня часа на три. Едут этой дорогой. Думаю, с довесочком из вас троих освободить их будет легче, чем в одиночку.


Все трое многозначительно хмыкнули. К проявлениям мании величия Андера они давно привыкли и воспринимали их как неизбежное зло. Сейчас было некогда его подначивать, куда важнее - выдрать из лап стражи двух попавшихся неумех.


- Я подслушал разговор Элтона со стражей, - продолжил Андер. - Реста с Тинькой повезут не в сам Драконий Покой, а на Коготь Гарпии, - ткнул он пальцем в сторону высокого горного пика, возвышавшегося к западу от того места, где они находились. - Оттуда ребят заберут драконы.


- Надо успеть перехватить их до этого... - начал Длинз


- Но в степи кидаться на стражу это полный идиотизм... - продолжил Вилка.


- А вот на горном серпантине они растеряют все свое преимущество, - Закончил мысль Войд.


- Ну, так какого хрена вы жопы отсиживаете? - поинтересовался Андер, без спросу забираясь в седло четвертой лошади, которая шла в поводу у Вилки, - Галопом туда, нам еще засаду устраивать.


Можно конечно и галопом. До Когтя Гарпии около пяти часов пути, если загнать лошадей, доберешься за четыре, но издеваться над несчастными животными нужды не было, тем более, что галопируя в темноте, слишком легко лишиться ног, рук, лошади и прочих полезных вещей, вроде головы и жизни. Поэтому поехали шагом, внимательно глядя под ноги и на ходу продумывая план действий


...А если проклясть лошадей... карета с пленниками тут же улетит в пропасть... завалить камнями дорогу... подмогу позовут... жаль, стрелкового оружия нет... главное - остановить карету... вчетвером ломиться на два десятка - глупость... так они ж растянутся по серпантину в нитку... дурак ты... сам дурак... от дурака слышу... короче, полководцы-недоумки, делать дело будем так... сам ты недоумок, так нельзя, нужно иначе... яма на горной тропе? ты что? головой ударился?..

Глава восемнадцатая
Месть - это совсем не весело, но иногда необходимо.

Караван, везущий пленников, продвигался по горному серпантину. Еще пара часов и у Элтона будет все, о чем он мог бы мечтать. Положение при дворе сильнейшей из властительниц этого мира, ее вечная благодарность, а может, она сделает его величайшим из полководцев современности и именно он поведет армии добра и порядка навстречу врагам этого мира. Воображение рисовало Элтону его, в сверкающем доспехе чистого золота, попирающего ногами труп Лорда Дейсвинга, и держащего на вытянутой руке голову перводракона. То, что Дейсвинг бессмертен, а золото мягкий и тяжелый металл, паладина не слишком волновало.


Эл смотрел на два, скорчившихся на полу кареты, тела. Ну, надо же быть такими толстокожими неудачниками? Тут вершиться судьба мира, прямо сейчас, а эта парочка дрыхнет, как ни в чем не бывало. Скоты бесчувственные.


Карета остановилась. Элтон, удиввившись незапланированной остановке, вылез наружу и увидел свое войско, в недоумении почесывающее затылки. Прямо перед ними на дороге были крестом перевязаны два бревна, а к ним примотана доска с надписью 'Осторожно, обвал. Путь закрыт'. Объявив привал, Эл отправил одного из своих солдат проверить дорогу впереди, поглядеть, что там за обвал. Сам же вернулся к карете и остолбенел от удивления. Лошади спали стоя. В этот момент на голову первым рядам стражи посыпались камни, несколько солдат упало с обрыва, остальные метнулись кто вперед, кто назад, но путь назад надежно перегораживала карета, мимо которой мог просочиться от силы один леод, и то, прижимаясь к скале. А на пути вперед, за поворотом, поджидали Вилка и Андер, с самодельными пращами из поясов и небольшими аккуратными кучками камней под ногами. Булыжник по лбу - это не слишком приятно, заставляет всерьез и надолго предпочесть нирвану бренному миру. А для самых твердолобых у нас особый приз - ножиком по горлу и райские сады обеспечены. Эл решил было укрыться в карете, пока его бойцы будут разбираться с неожиданной неприятностью, но дверца резко распахнулась, чуть не сломав будущему генералиссимусу войска добра и порядка нос и опрокинув его на землю. Медленно и неотвратимо, разминая кулаки и улыбаясь во все семьдесят четыре белоснежных и острых, как бритва, зуба, из кареты показался Рест. Элтон метнулся в сторону злополучного знака, перегораживающего дорогу, но Войд, решив, что на сегодня план по сбрасыванию со скалы тяжестей перевыполнен, кошачьим движением спрыгнул со скалы на тропинку прямо перед ним.


- Привет, дружок, давно не виделись, - Широко улыбнулся он.


Улыбка отразилась в зеркале начищенного до блеска двуручника. Элтон шарахнулся назад, к Ресту, который был хотя бы без оружия. Последней каплей был плавно спустившийся с небес, переступающий по воздуху как по ступенькам, Длинз.


- О, здравствуй, старый друг! - Воскликнул он, распахивая объятья. - Хм, а ведь действительно, ты состарился за это время, вот, и морщинки вокруг глаз появились, непорядок, а давай-ка это исправим.


Сложный пасс мертвых рук, и лицо Элтона обожгло огнем гадеса. Потеряв ориентацию, он закружился по дороге и был отправлен в пропасть могучим пинком Реста. Длинз снова быстро взмахнул руками, падение паладина замедлилось, стало плавным.


- Левитация длиться всего тридцать секунд. С такой скоростью падения он не успеет достигнуть дна и снова сорвется, - печально сказала Итинь, подходя к Длинзу и выглядывая с обрыва, где в туманной дымке, вопя не своим голосом, покачивался Элтон.


- У меня всегда было плохо с математикой, - пожал плечами Длинз. - Но ты же видела, я честно пытался помочь.


- Да уж... не помогай мне никогда, пожалуйста.


К ним подошли Войд, Рест, Вилка и Андер. Замерли, любуясь медленным падением своего бывшего товарища. Прошли обещанные тридцать секунд, заклинание утратило силу, и последний вопль Элтона оборвался глубоко внизу гулким шмяком.


- Может, воскресить его? - подумала вслух Итинь.


- Чтоб полюбоваться, как он делает себе харакири* ритуальное самоубийство, лишь бы только не нарушить закон? - прищурился Длинз. - Дорогая, да ты просто изверг! Я не могу допустить такой жестокости в своем присутствии.


- Ребята, у нас проблемы, - махнул Войд рукой в сторону запада.


Там на горизонте виднелся с десяток быстро увеличивающихся точек. Умирая, Элтон все же успел вызвать красных драконов, и теперь они стремительно приближались. Итинь схватилась за серьгу. 'В чем дело?' - прозвучал в голове голос Лорда Дейсвинга. 'Срочно нужен портал на шестерых, Мой Лорд, у нас проблемы, приближаются красные драконы'. - 'Готовьтесь к телепортации через две минуты', - ответил Лорд Дейсвинг и прервал связь.


- У нас две минуты, - выдохнула Итинь. - Хватайтесь за руки.


* * *


Взявшись за руки, друзья смотрели в небо, и нельзя сказать, что увиденное им нравилось. Драконы приближались со скоростью, казавшейся ирреальной. Минуты превратились в вечность. На скалу обрушились струи огня, превращая ее в стеклянную посадочную площадку для драконов. Скала тряслась, билась в судорогах, роняла камни, а портала все не было. Длинз разорвал кольцо рук, набросил на Войда заклинание левитации и потерял сознание от истощения. Войд подхватил его подмышку и с воплем 'Йо-хо-хо и бутылка рома' шагнул на тот путь, по которому за несколько минут до этого прошел Элтон. Остальные, не размыкая рук, прыгнули за ним. Цепочка из шести тел плавно скользила по воздуху. Коготь Гарпии плевался камнями, рассыпаясь. Красные драконы, заметив самоубийственную попытку бегства, бросились ловить непокорных. И в этот момент что-то перехватило Итинь поперек поясницы, закружило, изломало и вновь собрало в покоях Лорда Дейсвинга. Рядом, отплевываясь и кряхтя, поднимались с пола ее товарищи. В кресле, покуривая сигару, восседал перводракон в человеческом обличьи.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"