Хотела доказать Хозяину что я давно не маленькая девочка, что меня не достаточно погладить по головке и задвинуть в угол. Что со мной надо СЧИТАТЬСЯ! Подумаешь, несовершеннолетняя. Да я со своим несовершеннолетием за весь отдел работаю. Работала. Я ему кучу новых идей подкинула. Я для Него... Я за Него...
Ненавижу слово "Любовь" христианская доктрина превратила его в проститутку, а эстрада и любители розовых соплей сделали еще более потасканным. Нет, я не люблю Его. Просто если передо мной встанет выбор - существование вселенной или одна, хотя бы секундная улыбка на Его лице, я выберу улыбку. Сотни миллионов жизней за мгновение Его счастья, это так мало. Даже если моя жизнь будет одной из этих ста миллионов, мне все равно. Вот только не надо смотреть как на ребенка. Я же Женщина, черт возьми. И, как говорят Илья и подаренное им зеркало, женщина вполне симпатичная.
Спокойствие, Лилит, нужно упорядочить мысли. Иначе ты действительно не стоишь внимания своего Господина.
Тот день, когда на горизонте моего восприятия мелькнул Пятый Вестник Апокалипсиса, был одновременно полон и траура и радостного ожидания. Траура потому, что у людей больше не осталось шансов самостоятельно себя спасти, чего так желал Хозяин, а ожидания потому, что наконец-то у нас были развязаны руки. Больше можно было не ограничиваться отслеживанием, и мелкими, почти ничего не значащими вмешательствами. Теперь я могла сделать этот мир таким, каким хотел его видеть Мессир. Может быть хоть это заставило бы его отнестись ко мне как к равной, а не как к шальному подростку. Ради этого я даже была готова расстроить Его, хотя, видит бог, тянула до последнего.
Хозяин не обрадовался моим словам, ведь они значили что он ошибался, наделяя людей разумом и что в мире остался лишь один двуногий без перьев которому под силу все исправить. Мессир просто кивнул головой, потрепав меня по волосам и отправился знакомиться с Пятым Вестником.
Любопытно было наблюдать как этот обалдуй, куда больше похожий на медведя, чем на значимую фигуру в истории рода человеческого, безумными глазами смотрит на недавно подписанный им контракт, не веря в происходящее и пытаясь всеми силами отделаться от "занимаемой должности". Была бы я чуть злее или чуть глупее, не преминула бы ему рассказать, о том, что он был предназначен нашему ведомству и всему этому миру с самого рождения. О том что контракт - всего лишь ненужная формальность, необходимая для адаптации человеческой психики к новым условиям. О том, что в час, когда он родился, на небе зажглась новая звезда...
Странно было осознавать что этот, не слишком умный и, по сути, ничем не примечательный дядька - последняя надежда человечества. Хотелось бы мне оказаться на его месте. Нет. Я не тратила бы зря время и силы на глупые эмоции, пустое любопытство и похождения в четвертое измерение, а вывернулась на изнанку, и совершила невозможное. Изменила суть человеческую и сделала мир совершенным.
Услышав мои соображения по этому поводу, Хозяин грустно покачал головой, и провел меня за дверь.
Мы шли по пустыне, над головами раскинулось выжженное солнцем добела небо, ветер гонял песчаные барханы и не было здесь ничего живого. Песок не тревожили следы варанов, кусты перекати-поля не кувыркались под порывами ветра, клекот стервятника не настигал нас с небосклона. Бескрайняя пустота, и только песок, казалось, обрел здесь жизнь, окрыленный дыханием ветра. Мы шли долго, очень долго. Когда я начала спотыкаться и падать от усталости, Мессир подхватил меня на руки. Наверное я заснула, убаюканная теплом и уверенностью Его тела, а когда открыла глаза, увидела, что мы сидим на вершине горы, рядом с каким-то человеком. Человек был неподвижен, он не замечал того, что время и ветер превратили его одежды в полуистлевшие лохмотья. Лицо его было мне смутно знакомо. Потемневшее от ветра и солнца, оно выражало безграничную скорбь. В огромных карих глазах плескалась бесконечная, абсолютная боль. Взгляд человека был направлен в пропасть. А там разыгрывалась история. Вся и сразу.
Римляне скармливали христиан львам, а рядом с ними на костре корчилась ведьма. Горели в огне древние знания, ради которых Арон Робертович отдал душу Дьяволу. Армии Крестоносцев вырезали города мусульман и тут же палестинцы сражались с иудеями за право на Иерусалим. Святой Петр требовал распять себя на кресте вверх ногами, и православный батюшка, получив в карман положенную мзду, благословлял зенитно-ракетный комплекс "град".
Страшная участь того, кто сидел на вершине скалы, ударила по моим нервам раскаленным ножом. Судорожно сглотнув, я вцепилась в рубашку, не выпускающего меня из рук Хозяина, и прошептала.
- Давно?
- Две тысячи лет, - последовал ответ. - Он хотел того же что и ты. Отрезать все лишнее и сделать идеальных людей в идеальном мире.
- Я не хотел Этого...
У человека не могло быть такого голоса. Голос принадлежал Страданию.
- Помогите ему, - прошептала я. - Помогите. Вы же можете.
- Увы. Здесь я бессилен, - с грустью отвечал Мессир. - Свобода воли.
Он легко дунул мне в лицо, и мир перестал существовать, растворившись в сладкой истоме.
Очнувшись в кабинете Хозяина, я вцепилась руками себе в волосы и глубоко задумалась. Что же делать? И как?
- Не понимаю, Мессир. Кому понадобилось взваливать все на плечи одного человека, зная что в случае провала он сам себя засунет в ад? Зачем шифровать возможную историю в неясные пророчества? Зачем нужны эти дурацкие предвестники апокалипсиса?
- Наверное затем, что Творец все-таки любит своих детей, даже если они не послушны. И, не имея возможности прямо влиять на события, дает им максимум шансов на выживание, даже если тебе эти шансы кажутся не слишком гуманными, - улыбнулся Сатана.
- Хорошо, я поняла. Природу человеческую менять мы не можем. Божий замысел тоже. А что мы вообще можем?
- Чтоб менять божий замысел, надо его знать. Но Мир безропотно примет все, что бы не пожелал сделать Пятый Вестник. А последствия его действий можешь предвидеть только ты, Лилит. И только ты можешь удержать его от непродуманных поступков и направить силу этой стихии в нужное русло. Я верю в тебя, девочка моя. Твой гений практически лишен чувств, желаний и эмоций. Ты справишься.
- Да, Мессир. Но как я заставлю прислушиваться к себе мужчину, который не только вдвое старше меня, но и избранник судьбы к тому же?
- Он воин, а значит будет подчиняться тому, на кого я укажу. О сущности Пятого Вестника знаем только мы с тобой и некоторые высшие инквизиторы. Илье об этом знать не нужно. По крайней мере до тех пор, пока это не станет совсем необходимым. Ты понимаешь?
- Да, Мессир.
- Ты осознаешь всю важность этого человека для будущего?
- Да, Мессир.
- Тогда, ты должна понимать, что необходимо временно усыпить Сеттеша, - он глубоко вздохнул. - Я не могу позволить ему убить Пятого Вестника.
Сеттеш был Моим демоном... или я была Его душой. Мы до конца не разобрались в этом сложном вопросе, и из-за этого периодически возникали проблемы. Не то чтобы мы конкурировали, просто в некоторых случаях Сеттеш был твердо уверен, что именно для меня будет лучше и самостоятельно брал контроль над телом, а так как человеческая мораль и прочие условности для демона пустой звук... В общем, иногда было весело. Но не настолько чтоб усыплять демона. В конце-концов, он еще не убил никого из своих, а парочка поломанных ребер не считается. Что я и не преминула сказать Мессиру.
- Девочка моя, демон может любить, демон может ненавидеть, но он никогда не станет тебе подчиняться, как бы к тебе не относился. А сегодня он чуть не прикончил Илью и ты не смогла его сдержать.
- Он больше не будет!!!
- Ты это говоришь не в первый раз. И пытаешься обуздать его бешеный темперамент не первый год. Столы и стулья прикрученные к полу... разгромленная больница... с завидной регулярностью попадающие в реанимацию обожатели. Ты не можешь его контролировать. Не потому что ты плохая ведьма, а просто потому, что это не возможно.
- Но другие как-то справляются! Даже вызывают демонов специально. У нас в библиотеке фолиант на две тысячи страниц по ритуалам вызова пылиться.
- И много ты живых одержимых знаешь?
- Ну... - я порылась в кладовках памяти и с тоской призналась. - Ни одного.
- Я знаю, ты не любишь тратить время на развлечения, но настоятельно рекомендую посмотреть фильм "Исполнитель желаний". Это наш проект. И, хотя режиссера так и не удалось убедить показать правдивую концовку, в целом, фильм очень правильно описывает отношения человека с демоном, если тот пришел не по своей воле.
- Но Мессир...
Я готова была пасть ему в ноги и на коленях умолять не трогать демона. Сеттешу было страшно. Впервые в жизни. Раньше я ощущала либо его ласковое тепло, либо огненную ярость, но боялся демон впервые и этот страх перед неизбежным и неизменным ледяными волнами накрывал мое сердце.
Сон для демона - трагедия. Они приходят в этот мир для того чтоб познавать, учиться, испытывать то, чего были лишены от рождения - эмоции. То что для людей является простым и обыденным, для демонов сродни чуду. Умение желать, умение мечтать, умение радоваться и горевать, любить и ненавидеть - все это им недоступно, по крайней мере напрямую.
Прибывание в человеческом теле (если конечно демона туда впихнули не насильно и если душа приняла его с радостью) порождает у них что-то сродни эйфории. По меркам бессмертного существа, человеческая жизнь непростительно коротка и, учитывая тот факт, что соединяться с душой человеческой демоны могут не чаще, чем раз в тысячелетие, лишиться хотя-бы нескольких секунд этого праздника жизни для них невосполнимая потеря. Не удивительно, что решение Мессира повергло нас с Сеттешем в панику.
Хозяин коснулся моей головы и в душе поселилась тянущая ледяная пустота. Друг, согревающий мое одиночество с самого детства, уснул крепким сном.
На подгибающихся ногах я вышла из кабинета не попрощавшись и не спросив разрешения. Мучительно хотелось расплакаться, и это значило что Сеттеш действительно спит. В противном случае у меня возникло бы неудержимое желание устроить погром, снести все до основания, раскатать мир по камушку.
***
Может быть Илья и был хорошим парнем, спасителем человечества в том виде в котором оно есть и прочее "Бла-бла-бла", но простить ему то, что сделал с Сеттешем ради него Хозяин я не могла. Наверное, мне было бы проще, будь он каким-нибудь суперменом, или наоборот, заносчивой сволочью. Но пятый вестник по всем параметрам был "человеком хорошим, обыкновенным", и даже, вроде-как, неплохо ко мне относился. По своему. Без подхалимства и попыток влезть в душу, без хамства, но и без уважения. Я для него была всего лишь неизбежным довеском к необходимой работе. Маленьким и несчастным довеском, который надо беречь и защищать. Не усни Сеттеш, мы бы еще поспорили, кто из нас маленький и несчастный, но увы, мой демон спал крепко.
Некоторое время мне удавалось удерживать позиции за счет знаний и магии, все-таки я глубинная ясновидящая, ведьма не из слабых и ученый не последний. Но наукой Илья не интересовался в принципе. Он просто начинал дремать, когда спор заходил о совсем уж высоких материях. Ясновидение воспринимал не как дар, а как третью ногу. Ну есть и есть. А вот летающие по лаборатории стаканы, в которые сам по себе наливается чай его впечатляли... До тех пор, пока он, подчиняясь не понятно каким инстинктам, не переделал мне лабораторию. Сделал бы себе новую - я бы не удивилась. Но взять и переделать Мою, да еще так, что бы я ничего изменить не смогла... Да стены просто отказались со мной разговаривать! Им видите ли так больше нравиться! Это была пощечина. Хуже. Просто плевок в лицо.
Права я была, считая что эмоции - исключительно вредная вещь. Илья, как нашкодивший кот, просто удрал по каким-то своим делам, оставив мне испоганенную лабораторию и кучу осколков на полу. И неважно, что осколки принадлежали швыряемой мною посуде.
Два дня я сидела, кропотливо разбираясь в плетении его заклинания и пытаясь вернуть себе свое жилище. Безрезультатно. Зато пропустила несколько сеансов ясновидения и чуть не нарушила планируемую вероятность. Ну кто же знал, что у этой тетки ученой столько гордости? Пять лет под стервой-начальницей проработала, а за три дня до получения более выгодного предложения и перехода на исторически-необходимое место, устроила скандал, ушла с работы, чуть не сорвав двери с петель, и еще кончать с собой вздумала. Вот дура!
Только я от этого не умнее, раз засекла переход на другую ветвь реальности всего за пол часа до этого самого перехода.
И снова плюха. Илья не только дело спас, так еще и сам придумал как это сделать. Арон бы сказал: "Порадуйся за него, какой воспитанник толковый растет", и прав бы был. Абсолютно прав. Но только рядом с его толковостью я потихоньку начинаю чувствовать себя обузой.
***
Лапша, которую Илья вешал тетке на уши меня просто очаровала. Поймав себя на абсолютно несолидном и недостойном ухахатывании, я раздраженно фыркнула, открыла фаерфокс и отправилась на мейл ру. Давно не проверяла почту, так хоть займусь чем нибудь полезным. Падать в транс все равно нельзя, пока этот лицедей в свое тело не вернулся.
Увидев первое, то есть последнее письмо в списке, я поняла почему мне так захотелось зайти на почту. Писала Анька, а она у нас ведьма слишком слабая, чтоб связаться со мной напрямую, только на то, чтоб внушить неясное желание что-то сделать силенок и хватает.
В письме было несколько слов: "Лиля, позвони мне, СРОЧНО".
Схватив мобильник, я выскочила в реальный мир и нажала кнопку вызова. Трубку взяли сразу, Аня явно сидела у телефона.
"Аня?"
"Лиля, приезжай, срочно, - слова сменились рыданиями. - Леночка попала в беду".
Леночка это любимая племянница Аньки. Девица примерно моих лет, быть может чуть старше, наделенная очень слабым даром. Настолько слабым, что мы с Анькой решили что будить его до тех пор, пока девчонка не отгуляет свою законную бурную молодость просто нет смысла. Тем более что характер у нее вполне "Мери-Сьюшный" уж больно любит всех вокруг строить и внимание к себе привлекать. Пока этот юношеский максимализм ее не отпустит, доверять девушке таинства магии просто опасно.
"Анна. Спокойно. Говори по существу", - я постаралась скопировать самый уверенный тон Ильи (тон Хозяина у меня копировать не получалось, хоть ты тресни).
"Лиля, Леночка связалась с сатанистами, я ее предупреждала, я ей говорила, а она... Ты же знаешь эту дурочку, ей все экзотику подавай".
Да уж... поступок весьма в стиле взбалмошной девицы.
"И сейчас они под землей, явно в месте силы. Лиля, я боюсь что они принесут ее в жертву, ты же знаешь какой сегодня день!"
Ламмас. Праздник в который земля дарит свою силу небесам. Лучший день для инициаций, танцев вокруг костра и катания по травке. Вот только некоторые, отдельно взятые кретины, думают что и для жертвоприношений тоже.
Связь с Леночкой у Анны была стопроцентная, я сама давным давно помогала ее вешать, чтоб заботливая тетушка, не доставая шебутную племянницу своей опекой, всегда могла знать где та находится. Понятно, почему Анна первым делом связалась со мной, сама она разве что успокоить может, легчайшее внушение сделать. Не с ее силой в героев играть. А вот мы с Сеттешем в том, что касается размазывания преступных элементов по твердым поверхностям лучшие. Были. Пока он не заснул. И что мне теперь делать? Ждать, пока Илья закончит цирк устраивать, и падать ему в ноги? "А помоги ка ты мне, великий и ужасный, личные проблемы порешать, ведь сама я, разве что, чай тебе подавать гожусь". Ну уж нет. Пусть демон спит, но моей собственной магии вполне хватит чтоб превратить нескольких спящих в покойников.
А зрящие жертвы приносить точно не полезут по причине абсолютной бессмысленности сего процесса.
Телефон разрывался от надрывных рыданий Аллы.
Силой мысли заставив компьютер написать объяснительную записку Илье и отключив электричество от системника, я с толикой злорадства пожелала подопечному самостоятельно справиться с возвращением в тело. Простенькая задачка, так что пусть помучается.
"Ты где?" - гаркнула я в трубку, оставив попытки успокоить подругу. Поймала такси и отправилась по указанному адресу.
Хорошо быть ведьмой. Околдованный водитель даже не вспомнил о деньгах.
Зареванная Анька стояла возле бетонной трубы с маленькой дверцей, и трясущимися руками подкуривала мокрую от слез сигарету. Земля вокруг была усеяна бычками.
- Т-т-ам, - указала она на дверь.
Да, в реальном мире тяжело колдовать. Да, категорически противопоказано. Но не настолько тяжело, чтоб я не смогла ударной волной вынести дверь, и не настолько противопоказано, чтоб не выручить подружку. Схватив, изрядно располневшую Анну за талию, я вместе с ней прыгнула в воздуховод, мягко слевитировав на бетонную поверхность.
- Куда?
Она указала на оскалившийся рваной арматурой проем.
До сих пор не могу понять, справедливо или не справедливо устроен мир. Дело в том, что у каждой ведьмы своя сила. Мне доступны телекинез и глубинное ясновидение, а вот мысли читаю я на два с минусом, лечить не могу вовсе и чужие связи вижу крайне отвратительно. Алла - великолепный лекарь, а во всем остальном ноль без палочки. Стелла - псих (то бишь специалист по психологическим воздействиям и телепат), но силой мысли даже чашку сдвинуть не может. Что вырастет из Ильи, я даже не догадываюсь. Но ни одного человека, который бы владел всеми сторонами магии в реальном мире я не знаю. Это в четвертом измерении мы почти боги, а тут приходиться раздражаться от непонятного ощущения, левитировать Анну сквозь проем, прыгать за ней и все это с чувством что я что-то не так делаю. Хуже всего то, что не возможно остановиться и подумать, проанализировать, заставить работать самую слабую сторону магии и понять, что конкретно мне здесь не нравится? Стоит мне хоть немного притормозить, и Алла впадает в истерику.
Мы бежали по покинутому руслу реки и эхо насмешливо играло с нашими шагами, превращая двух женщин, одну миниатюрную, другую не очень в стадо беснующихся бегемотов. Русло повернуло, стену его "украсила" бетонная стена, обрушенная по центру. То что было за ней вызывало у меня не просто опасение. Все инстинкты визжали: "не иди туда"
- Там! - почти радостно крикнула Анна и бросилась в провал.
- Твою ма-а-а-ть, - обреченно протянула я.
Останься она здесь, можно было бы поспорить, перестраховаться, придумать что-нибудь но не идти. А теперь... такая подлость как бросить подругу в месте, где мне даже дышать страшно, увы, не допустима.
Запихав инстинкты в... то самое место, я шагнула внутрь. Темно, хоть глаз выколи. Если природные образования имеют свою жизнь и ауру, и в магическом спектре весьма активно светятся, то о человеческих строениях такого сказать нельзя, если, конечно, там не было пролито несколько ведер крови. Тут кровь не проливали. Скорее, судя по запаху, долго хранили соленые огурцы и квашеную капусту.
Был бы он один я бы справилась. Даже с двумя справилась бы. Но пятерка инквизиторов-экзорцистов, замкнутых на пентаграмму способна удержать даже дьявола. Я чувствовала ярость разбуженного Сеттеша. Он и так парень не самый уравновешенный, а когда тебя вытряхивают из глубокого сна и пытаются силой выдрать из тела...
Инквизиция при экзорцизме не утруждает себя сохранностью демонов. Зачем? Для них демон - абсолютное зло. Жестокая и кровожадная тварь, которой нет места в этой жизни. Им демоны не поют колыбельных, их не гладят по голове перед сном, не защищают, не вытирают заплаканных носов, не одаривают материнской лаской в моменты глубочайшего одиночества.
Они вытягивают демона из тела одержимых насильно, и чаще всего по частям, не спрашивая мнения ни первых ни вторых. Лишают бессмертное существо жизни. Это в лучшем случае. В худшем, из тела извлекается обезумевший от ярости и боли калека, не способный вернуться домой, на бескрайние просторы вселенной и навсегда посвятивший остаток своей жизни горькому делу мести. Он отыскивает своих мучителей, терзает их по ночам, не давая дышать и навевая запретные мысли. Сводит их с ума до тех пор, пока его не вычислят и не превратят в поток чистой, бессмысленной энергии.
Сеттеш бился во мне, пытаясь разорвать оковы молитвы, разметать наглых посягателей на его жизнь и свободу. А я пыталась сдержать его, не выпустить, сохранить ему жизнь во что б это ни стало. У нас не было никого ближе и родней друг друга.
Хоть бы один из проклятых инквизиторов сбился. Хоть бы один потерял ритм молитвы. Хоть бы на долю секунды. Боже, неужели я так много прошу?! Я ведь никогда и ничего у тебя не просила. Так помоги мне сейчас, если ты есть. Помоги уйти от тех, кто так пошло искажает твою волю. Просто уйти. Я не буду убивать их, я просто уйду, унося и отогревая под сердцем того, кто все эти годы был мне и отцом и матерью и братом. Боже... Пожалуйста...
Не знаю, сколько это продолжалось. Бог не ответил на мои молитвы. Наверное, Хозяин прав, и он не может вмешиваться в происходящее напрямую, как, впрочем, и сам Хозяин. Обидно. Наверное. Но голос все равно сорван и больше звать нет смысла. Все равно не дозовусь. Нет сил даже держать глаза открытыми. Нет сил удерживать внутри Сеттеша. Прости, мой демон, я не смогла защитить тебя. Простите, Хозяин, я проиграла имея все тузы на руках. Больше не будет у Пятого Вестника подстраховки. Он сильный человек, он справится, я верю. А мне пора уходить и больше я не буду час за часом видеть как рушиться мир в пропасть и вглядываться в беспросветную тьму, в поисках конского волоса, через эту пропасть перекинутого. Единственной дороги, по которой сможет прокатиться маленький голубой шарик.
Кровь плеснула в лицо. Один из пяти умолк. Пентаграмма разрушена. Сеттеш!!!
Монахов разметало по стенам пещеры. Грудь разорвало болью, взбесившийся демон не рассчитал мои силы. Ничего, не страшно, милый, сейчас мы развернемся и уйдем домой. Луч света, падающий в проем выхватил русую вихрастую голову. Илья. Ты пришел за мной, дубина стоеросовая. Ну, сейчас мы им всем...
Луна скрылась за горизонтом. Магия покинула реальный мир. Демон уснул. Я со стоном опустилась на землю. Господи, ну почему так поздно?!
***
"Надо меньше пить" - подумала я, приоткрывая один глаз. Потом все вспомнила, и подскочила с кровати. Нога отозвалась резкой болью. Точно, в меня же стрелял этот... Илья его как-то называл... Не помню... будет просто Гадом. Значит так... инквизиторы пытались выгнать Сеттеша, потом Илья одного из них убил, потом Сеттеш убил остальных. Потом Гад в меня стрелял и они о чем-то говорили с Ильей... потом... А что было потом? И где я сейчас? Боже, как-же все-таки глаза болят. Словно кувалдой по ним треснули.
- Лилит, ты в себя пришла? - раздался хорошо знакомый женский голос.
Анна? Нет не она. Сделав нечеловеческое усилие, я заставила себя посмотреть вверх. Где-то высоко в тумане плавало черное пятно. Нет... синее. Но почему так высоко? Похоже я сказала это вслух. Пятно резко приблизилось, но я снова смежила веки. Смотреть было больно.
- Потому, что ты лежишь на полу, дурочка, - ласково ответил женский голос.
- Стелс, ты?
- Угу, - отозвалась она.- С глазами что? Совсем нехорошо?
Я только кивнула. Странная она ведьма, Стелла. С чужими людьми, особенно с мужчинами, задиристая и вредная. Красится и одевается так вульгарно, что бедняга Арон Робертович, воспитанный как-никак в семнадцатом веке, после первого общения с ней получил культурный шок. За то среди своих, когда выпендриваться не перед кем, превращается в тихую, заботливую девушку. Я как-то спрашивала, зачем такие кульбиты. Она рассмеялась и сказала, что если кто-то сквозь слой штукатурки покрытой матом ее полюбит, то будет ему приятный сюрприз. А если нет, то эпатировать население все равно весело.
Заботливые прохладные руки ощупали мое лицо.
- Да... печально, - вздохнула Стелла. - И чего ты упиралась? Ну позволила бы им экзорцизм провести. Что тебе, демонической силы жалко, которой ты раз в три года пользуешься? Чуть на тот свет себя не отправила. Вот подумай своей больной головой, стоит оно того?
- Да. И сила тут не причем. Сеттеш мой друг.
- Он демон. У них весьма своеобразные понятия о дружбе.
- Хорошо, он весьма своеобразный друг и меня это полностью устраивает, - я раздраженно дернула ногой и тут-же взвыла от боли. - Где Анька и Леночка?
- Какая.
- Тю на тебя. Лазарева, конечно. Какая еще у нас Анька есть?
- А, Святоша, - брезгливо выплюнула Стелла. - Я ее с последнего шабаша не видела и видеть не жажду. С чего это ты о ней вспомнила?
- Она меня привела в ту пещеру. Говорила, Лена в опасности. Странно, Ленка вроде ни с какого боку не одержимая, зачем на нее пятерка инквизиторов? Или они таким отрядом на сатанистов охотились? Так эти придурки вроде вне сферы их интересов. Ничего не понимаю. Стелс, позови Арона пожалуйста.
- Лиль. Мы все еще у инквизиторов. В камере заперты.
- А... как-же... а Илья? Он нас что, не спас?
- Его самого спасать надо, учитывая что, с тех пор как его увели, часов пять прошло.
- Вот черт! А я думала... - мой нос обиженно дернулся, словно у ребенка отобрали конфету. Проигравший бой каким-то там инквизиторам Илья, никак не желал укладываться в привычные мне рамки стереотипов. - Я думала он сильный.
- Дура ты, - горечь в голосе Стеллы больно ударила по ушам. - Он этих козлов одним пальцем разбирал, пока Борис в тебя стрелять не начал. Только ради тебя и сдался. Сейчас за твою беспечность отдувается, а ты... Да если бы такой мужик меня спасать стал, я бы...
Краска стыда залила мне щеки, подступившие слезы сдавили горло. Действительно, а чего я ждала? Чтоб Пятый Вестник в новолуние всех одним взглядом под землю провалил? Или позволил нам с Сеттешем умереть, а потом жестоко отомстил? Чудес на свете не бывает, увы.
- Как думаешь, что с нами будет? - спросила я подругу.
- Ну, насколько я могу судить о людях, меня убьют как только ты придешь в себя. Это если не удастся залезть Борису в трусы. А если удастся, то отправят к праотцам на исходе новолуния. Так что, наверное, пусть сидит без женской ласки. Над тобой провернут экзорцизм, как только в мир вернется магия, а то, что после него останется, запрут и будут всеми силами поддерживать в нем жизнь. Чтоб не пришлось искать новую Глубинную Ясновидящую Сатаны. А вот Илья... С чего в него Борис клещом вцепился, даже не представляю. Скорее всего - личные счеты. Эти двое, вроде как, давненько друг друга знают.
***
С тихим щелчком открылась бронированная дверь, и на пол камеры было брошено что-то бесформенное.
Лилит прикинулась мертвой. Тяжелые но мягкие шаги прошептали по бетону, затихнув у ее ложа. Грубая, мозолистая рука схватила девушку за подбородок, приподняв ей голову. Отпустила. Голова безвольно скатилась на подушку. Уже, куда более нежно, мужская ладонь скользнула по шее девушки, забралась в вырез маечки, огладила упругую девичью грудь.
"Только бы не закричать... только бы не закричать, - думала девушка, содрогаясь от отвращения. - Боже, ну пусть этот грязный педофил уйдет, или я не выдержу и дам ему пяткой в глаз".
Рука, наконец, прекратила свое путешествие, оставив Лилит в покое.
- Чем такие как вы лечат жар и сердцебиение? - раздался голос Бориса.
- Девственной лягушкой, замоченной в молоке черной коровы, оплодотворенной в полнолуние, - зло выплюнула Стелла.
Она смотрела на то, во что стараниями Бориса превратился Илья, и клокотавшая в ней злость готова была разнести пол мира без всякой магии. Звонкая пощечина отбросила ее к стене, напомнив, кто здесь заказывает музыку. Ненавидящий взгляд ведьмы столкнулся с насмешливым Бориса. Тот вопросительно поднял брови.
- Анальгин с димедролом внутримышечно и строфантин внутривенно подойдут, - опустив глаза и держась за горящую щеку, ответила она.
- Умница. Наверное нам с тобой стоит познакомиться поближе, - Борис сделал шаг вперед. Перепуганная Стелла шарахнулась назад. - Но это после того, как я поем и высплюсь. Готовься, солнышко.
Он "нежно" потрепал ее по щеке и ушел, оставив перепуганную ведьму считать оставшиеся минуты жизни. Никаких иллюзий относительно близкого знакомства с Борисом она не питала.
Дверь скрипнула еще раз, пропуская щуплого монаха с двумя шприцами в руках. Тот прошептал молитву, перекрестился, быстро вколол Лилит лекарство и убежал из их тюрьмы с такой скоростью, словно за ним Сеттеш гнался.
Стелла склонилась над Ильей. Погладила пальцами русоволосую голову. Мужчина был в ужасающем состоянии: Все тело покрыто синяками порезами и ожогами, из груди уродливо торчали обломки двух ребер, в заплывших глазах отражалось безумное, синтетическое веселье, почерневшие, разбитые в кровь губы пытались что-то напевать.
- Стел, как он? - раздалось с лежанки все еще не прозревшей Лилит.
- Ужасно, - ответила ведьма дрожащим голосом и разрыдалась.
***
Двумя часами ранее
Лицо Бориса расплывалось в уродливый блин. Голоса то и дело норовили слиться в сплошной неясный гул.
"Похоже, сотрясение мозга" - мелькнула на задворках сознания мысль.
Ледяной водопад обрушился на голову Ильи, в глазах прояснилось.
Он уже почти не чувствовал своего тела. Чувствительность организма к боли имеет свои пределы, если ее слишком много и долго, мозг просто выключает раздражающие рецепторы. Илья чувствовал себя мягкой, безвольной, обездвиженной тряпкой, словно по венам вместо крови тек новокаин.
- Ну что же ты такой упрямый, Илюша, а? - печально покачал головой Борис. - Ну прямо таки вынуждаешь меня на крайние меры. Или думаешь, что если я тебя убью, Сатана простит? На теплое место в аду пристроит?
- И почему тебе, Борис, чужие теплые места так жить мешают? Неужели божественная любовь не греет?
Говорить было странно. Язык еле ворочался во рту, выплевывая жесткие, неповоротливые слова сквозь непослушные, покрытые кровавой коркой губы.
- Греет, Илья, греет. Вот я и хочу с тобой теплом поделиться. Поцелуй крест, отрекись от своего хозяина, помоги мне в священной войне, будут тебе за это и тепло и любовь.
- Иди в ад.
- Ну что ж, мальчик. Запомни, ты не оставил мне выбора, - вздохнул Борис. - Саня, заводи.
Скрипнула дверь и в пыточную зашел Саша, пропуская впереди себя невысокую симпатичную женщину. Ладу.
- Что б ты здох... - прошипел Илья.
- Я вас оставлю, - хмыкнул Борис.
Они с Сашей покинули комнату, оставив в ней лишь прикрученного к стулу Илью и стоящую перед ним жену.
- Лада...
Женщина размахнулась и отвесила ему неожиданно тяжелую пощечину.
- Как ты мог? Как ты мог нас бросить?! - закричала она ему в лицо.
Закричала... она же никогда не кричала. Илья всегда думал что она вообще не умеет кричать.
- Я не бросал... Я пытался... - в голосе Ильи послышались просящие нотки.
- Что мне до твоих попыток? Ты нас бросил, оставив кучу неприятностей.
- Откуда... неприятности?
- Ты исчез бесследно, оставив меня одну в холодной постели, а сына без отцовского воспитания и это не неприятности?
- Борис... помог... вспомнить? - слова походили на дикообразов, их приходилось долго и мучительно выплевывать по одному.
Удар пришел в цель. Губы женщины побледнели, рот сжался в узкую полоску.
- Это ты во всем виноват, Илья, - прошептала она, опустив голову. - Ты и твой грех. Отрекись от скверны и я обещаю, все будет как раньше.
- Нет...
- Если нет, то воспитанием твоего сына займется Борис. Как единственный достойный мужчина, встретившийся мне на пути. Я не подпущу к ребенку пособника дьявола, - она посмотрела на него, молитвенно сложив руки. - Зачем ты это сделал, любимый? Господи, ну зачем??? Что сатана дал тебе взамен? Вечную жизнь? Власть? Силу? Деньги? Зачем тебе это проклятие, муж мой любимый? Умоляю, прими причастие, вернись в семью, все будет как раньше, клянусь. Пожалуйста!!!
- Твою... жизнь... Вашу...
- Тебе промыли мозги, Илья. Все куда хуже, чем я думала. Намного хуже. Прости. Я ухожу. Помни, ты всегда можешь вернуться, но только с крестом на груди и с богом в сердце.
Она повернулась и ушла, оставив Илью в одиночестве.
Лучше бы его продолжали бить, пусть даже ногами по лицу.
***
"Ля-ля-ля, три рубля, и копейка, тра-ля-ля"
Этот по всем параметрам идиотский мотивчик вот уж как вечность крутился в голове Ильи и не было ничего его важнее и приятнее. Мотив был гласом господним, абсолютным откровением и песней ангелов в одном флаконе. Его простота скрывала в себе сотни смыслов и тысячи трактовок. Не уставая удивляться тому, что все то, над чем он когда-либо задумывался и о чем не думал никогда, содержалось в этом, таком простом и изящном наборе звуков, Илья продолжал петь.
"Ля-ля-ля, три рубля, и копейка, тра-ля-ля".
"Обязательно надо Арону Робертовичу рассказать. Обязательно надо. Это же именно та истина которую он искал всю свою жизнь".
"И чем ты тут занимаешься?" - резкий, неприятный голос заполнил его голову, внося диссонанс, разрушая мировую гармонию.
"Ты кто? А, Андрас. Иди ты на х*й, Андрас" - Илья раздраженно мотнул головой, прогоняя нарушителя спокойствия, но красота мотива была непоправимо разрушена, райская вечность переставала быть таковой, превращаясь в оставшиеся до пробуждения минуты.
"Приходи в себя кретин, Быстро!!!" - зарычал Андрас.
"Тело тебе... хе-хе... ну на, забирай, мне оно не нужно. Можешь обосноваться в нем хоть насовсем".
***
Илья (вернее Андрас, занявший его тело) открыл глаза, повернул голову и увидел забившуюся в угол, тихо хнычущую Стеллу.
- Что... что случилось? - прохрипел он.
Казалось, наркотик высосал из его тела всю влагу. Пересохший, опухший язык отказывался повиноваться. Руки, заломленные за спину, практически утратили чувствительность, но ноги, вроде, были свободны.
- Пока ничего, - раздался слабый голос Лилит.
- Почему она плачет?
- Умирать страшно. За ней Урод обещал явиться когда выспится. Устал, собака. Хоть бы он и не проснулся вовсе.
- Хрен ему по всей харе. Воды дай.
- Не могу. Я ничего не вижу. Совсем.
- Хватит реветь, ведьма, - обратился он к Стелле. - Я сказал, дай мне воды.
Девушка вздрогнула и вытерла слезы, хриплый голос Ильи, словно кнутом, стегнул по ушам. Поднявшись на ноги, она взяла початую баклажку с водой и поднесла к губам израненного товарища. Илья залпом опустошил емкость и удовлетворенно вздохнул, тут же скривившись от боли, пронзившей грудь.
- Хрен ему... - еще раз повторил он, поднимаясь на ноги. - Пока я здесь, Борису будет не до вас.
Немного пошатываясь он отошел к стене, разогнался и изо всех сил впечатался плечом в дверь. Та отозвалась низким гулом. Стелла вскрикнула, зажав рот ладошкой. Лилит попыталась приподняться на кровати. Илья снова отступил, разогнался и... Дверь открылась и он упал, сбив с ног кого-то щуплого и костлявого. Поломанные ребра устроили в организме настоящий фейерверк.
- Юноша, я тоже рад вас видеть, но если вас не затруднит, не будете ли вы любезны с меня встать, - прохрипел из под него Арон Робертович.