Аннотация: Воспоминания... часто это приятно, иногда больно. Но куда нас ведут воспоминания?
Илья шел домой.
Мерные шаги впечатывали в асфальт секунды. Капли дождя смывали в грязь воспоминания. Разъяренная ночь била молниями, пытаясь достать его шляпу, гремела, требуя остановиться. Ему было плевать на ночь.
Из-за угла начали выныривать тени. Одна, другая, третья... много:
- Эй, мужик, дай закурить.
Невнятная речь, искореженный алкоголем или наркотиками голос. Илья всмотрелся. Безликая серая масса. Пьяные клоны. Полупустые, как забытая в углу недопитая бутылка пива. Странно... Он всегда считал, что под воздействием растормаживающих средств человек становится более индивидуальным, сбрасывает с глаз шоры условностей. Но у этих не было глаз, одни шоры.
- Не курю.
- Ты что, Сука? Меня на хуй послал?
- Да.- голос Ильи оставался ровным и безучастным. А какое участие могут вызвать живые покойники?
Агрессор дернулся как от удара. На секунду отступил в темноту, готовый поспешно ретироваться, но за ним стояло стадо, ошибочно считавшее себя стаей. Наглый чужак - одиночная опасность. Бывшие подхалимы - множественная. Приняв решение, живой покойник, подбадривая себя криками, бросился на человека. Рука Ильи, вместе с зажатым в ней титановым цилиндриком Ключа Времен, метнулась навстречу мягкому и податливому телу, ошибочно считавшему себя сильным и тренированным. Ключ без усилия прошел между пятым и шестым ребрами, и живой труп стал мертвым. Остальные замерли на мгновение, глядя на кучу тряпья, в которую превратился их лидер, и побежали, оставив Илью наедине с ночью и покойником.
Илья перешагнул через тело, окрасившее ночь в багровые тона и снова принялся втаптывать в асфальт секунды. Все неважно, ему надо домой.
С каждым шагом город терял объем, превращался в паршивенький муляж дешевой съемочной площадки. Ничего, за что следовало бы зацепиться взгляду. Лишь дождь барабанит по слуху. Даже запахи выцвели вместе с чувствами. А когда-то...
Яркое солнце заливало зеленую лужайку под домом, свежевымытый гоночный автомобиль (непозволительная роскошь для русского человека, если он конечно не "новый русский") радовал глаз серебристым блеском капота. Только-только научившийся самостоятельно ходить сын спотыкался о сплетения травы, падал на четвереньки, вставал снова и заливался радостным переливчатым смехом. Ему вторило мягкое контральто жены, Лады. И белые пушистые облака лишь на секунду прикрывали солнышко, даже не думая проливаться дождем. Счастье, безусловное абсолютное счастье. Почему он это понимает только сейчас? Зачем ушел из Дома? Ушел, поцеловав на прощенье жену, подкинув сына "до небес" и ответив на вопрос "куда ты?" "По делам, я скоро вернусь".
Сколько лет она ждала его? И ждала ли?
Это тоже не важно.
Расчет не мог быть ошибочным, это было бы слишком не справедливо. Но насколько мертвый ублюдок задержал его? На минуты? Сутки? Столетия? Надо ускорить темп.
Секунды под ногами Ильи сливались в часы и дни, пластиковый город молодел на глазах. Ничего, Илья придет вовремя, и город снова станет живым. Главное, прийти вовремя. Не опоздать ни на один год, что уж там говорить о столетиях. Именно в тот ясный день, когда он ушел. Не опоздав ни на минуту. Лада... светлое воспоминание, которое он нес сквозь века.
Дождь хлестал ему в лицо, ветер сбивал с ног. "Что ты творишь!!!- выла ночь.- Никому не дозволены шутки со временем!" - "Я всего лишь хочу снова быть счастливым".- мысленно отвечал он и шел дальше, продираясь сквозь бурю и тысячелетия своей чудовищно долгой жизни.
Лада... Реальность взбесилась, муляжи стали зыбкими тенями, земля слилась с небом и била его по ногам, кидалась в лицо, сотрясаясь судорогами. Остановить! Не допустить! Никто не вправе менять прошлое! Никогда!!! Плевать. Он полз на четвереньках, так было удобнее. Порванный измазанный костюм? Невозможно испачкаться, когда идешь сквозь время. Синяки и царапины? Они исчезали быстрее, чем появлялись. В прошлом не бывает синяков, место для них есть лишь в настоящем и будущем. Боль. Ну и что? пусть даже она реальна. Мелочь, не стоящая воспоминания.
Он дошел. Поднялся на ноги, превращая вероятностную зыбь в реальность. Засмеялся хриплым каркающим смехом, над отступившей ночью и грозой. Топнул по вынужденно застывшей земле. Он хозяин. Он прав. Он дома.
На крыльце показалась женщина, которая была его женой.
- Милый, ты долго, ужин стынет.
Он даже не опоздал!
Но почему? Почему нет того самого ощущения счастья? Почему краски съедены? Почему сквозь реальный полный жизни мир проступает пластиковая картинка? Опустив глаза, он увидел непонятно каким чудом прошедшее сквозь века пятно крови на руке. Крови того самого, еще не родившегося ублюдка. Быстро отер руку о траву, понимая, что это уже ничего не изменит, постоял и сделал шаг.
Илья вошел в дом, подхватил на руки сына. Теплое, маленькое, доверчивое, заливающееся радостным смехом, счастливое тельце. Не настоящее.
Он оставил сына заниматься своими делами, прошел в столовую, где суетилась, накрывая на стол жена, обнял ее, припал губами к тонкой нежной шее. Женщина с готовностью откликнулась на ласку, но это не вызвало в нем никаких чувств.
Отстранившись от растерявшейся Лады, Илья пошел в свой кабинет. Каждая ступенька под его ногами скрипела голосом Наставника "в одну реку не войти дважды" "время необратимо" "в одну реку не войти..."
Илья вошел в комнату, запер за собой дверь, открыл верхний ящик стола и долго-долго смотрел на пистолет почти забытой им марки "ТТ". Минуты тихо оседали с пылью на пол