Ему здесь не выжить. Строительство этой дороги должно было вдохновляться энтузиазмом. Мороз и вечная мерзлота, здания побеленные известью так же, как белились они в пустыне в его детстве. В пустыне было много света и жара. Здесь был холод, стремящийся к абсолютному нулю. Холод обострял жестокость. Ему здесь не выжить.
Сегодня он увидел человека, который знает средство выжить. Человек говорил, что этот пустяк его спасет. Он лег лицом вниз на стол. Острая боль между лопаток. Теперь все, он абсолютно свободен. Гвоздь в миллиметре от сердца. Отсроченная смерть. Это единственное, что может дать выжить здесь. Теперь ему не кажется эта дорога адом. Он правит дорогой.
Человек пришел к нему, он сказал, что есть еще другая дорога, она строилась до войны. Она идет в царство смерти. Гвоздь добирается до сердца, надо готовиться.
Они нашли эту дорогу. Старая дрезина. Много народу, ждущих в большом бараке. Многих он видел, когда отправлялся на запад. Он проходил через их владения. Теперь и они здесь. Ему хотелось спросить, почему тогда они не нападали на него, считали ли они его Самым. Но подумал, что теперь это не важно.
Перевозчик вынимал гвоздь. В бараке было жарко. Человек, который привел, ушел. Надо было как-то убивать время. Его очередь только через две недели. Прибывали и новые. Люди спали на корточках, другие лежали на полу. Перевозчик находил человека и они отправлялись. Наступил и его день. Удивительно, он думал, что все будет происходить иначе.
Перевозчик говорил лежать на маленькой платформе перед локомотивом. Когда поезд разгонялся, платформу отсоединяли. И он мчался, укутанный в морозный день. Лицо еще теплое мокло от падающего снега. Он был запеленут, как младенец. Двигаться он не мог, и так сердце, поврежденное гвоздем, не обеспечивало движение кровью.
Перевозчик на прощание сказал, что это его последняя дорога. Платформа уходила вглубь снова становящейся девственной тайги в страну смерти