Впервые она увидела свет в конце тоннеля. Слабый свет вдалеке. Вокруг темнота. Она сделала пару шагов во тьме навстречу ему. Почувствовав холод, она на секунду остановилась. Еще пара шагов и кончики пальцев покрылись инеем, а свет оставался так же далек. Может там мороз? Но свет был теплым, желтоватым, а не белым, будто она шла навстречу лету. В ее мыслях возникали образы того, что она сможет увидеть и почувствовать, выйдя из этого темного тоннеля, и она ускоряла шаг. И чем быстрее она шла, тем сильнее ощущала холод своим обнаженным телом, а свет все отдалялся, и ей стало страшно, что она совсем потеряет эту надежду на спасение. Она на миг остановилась. Долго находиться без движения было еще холодней, и она буквально сорвалась с места и бросилась бежать навстречу свету, теплому свету, излучающему холод. Ноги прилипали к чуть влажному полу, и она чувствовала, что с каждым движением их все сложней отрывать от него, и каждое движение отдавало болью. Через несколько минут она поняла, что оставляет на полу куски кожи со ступней. Кровь замерзала мгновенно. Она всё продолжала бежать, только свет всё отдалялся. И тогда ей показалось, что это конец. Она упала на колени. Колени тут же примерзли к полу, и сил подняться больше не было. Она издала нечеловеческий крик и сама испугалась, услышав свой голос.
Вдруг она дернулась и поняла, что находится в постели. Медленно открыла глаза и увидела, что уже утро. Свет, такой же желтоватый как во сне, входил в комнату через раскрытое окно. Рядом, лицом вниз, лежал он. Если девяносто девять процентов людей называют это счастьем, то она из того одного процента, которому все равно. Она больше не любила того мужчину, который спал рядом. Более того, она понимала, что не любила его никогда. Теплые слова, поцелуи под дождем - это все игра. Она играла в любовь, потому что так и не нашла ее настоящую. Они никогда не ссорились. Она не доставала его вопросами почему он задержался на работе и почему проводит выходные с друзьями а не с ней. Ей было всё равно, но он не чувствовал того холода, который испытывала она. Он приходил с работы, целовал ее в лоб, за ужином рассказывал о том, что произошло за день. А она мило улыбалась и кивала головой. Иногда ей хотелось, чтобы он не вернулся с работы, чтобы он оставил ее страдать. Ведь страдания - это жизнь. Никогда она не ощущала себя более живой, чем в моменты горя и боли. Она давно не могла позволить себе страданий. После того как они поженились, все только и твердили о том какая она счастливая, какой ей достался порядочный, заботливый муж.
Она коснулась кончиками пальцев его руки. Рука была холодной. Настолько холодной, что ей захотелось отдернуть пальцы, но она почувствовала, что сделать это не так легко. Пальцы, будто намазанные клеем, прилипли к его коже. Боль пронзила ее тело. Она со стоном отодрала пальцы и увидела, что на его руке остался кровавый след. Но это не его кровь, а ее собственная. Она вскочила с постели и с удивлением обнаружила, что ее тело обнажено. Она медленно ступала по холодному полу босыми ногами и чувствовала боль. Добравшись до ванной комнаты, она закрыла за собой дверь и присела на край ванной. Пальцы на руках и ногах болели. Она подняла голову и уставилась на свое отражение в зеркале, висевшем напротив нее. Волосы растрёпаны, синяки под глазами, кожа, в некоторых местах, покрылась волдырями. Что это? Это страдания, которых она так ждала? Да, она часто думала и говорила о боли, но никогда в жизни она не испытывала потребности в физической боли. Душевная боль прекрасна, а в физической нет ничего завораживающего. В дверь ванной постучали. Конечно, это был он, кроме их двоих в доме никого не было. Она медленно открыла дверь, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. Больше всего ей хотелось сказать, чтобы он убирался к чертовой матери и оставил ее в покое, но она продолжала играть свою роль. Роль любящей жены.
-Что с тобой?- он испуганно смотрел на ее покрасневшее, изможденное тело - ты не здорова?
Она молчала
-Милая, иди сюда - он притянул ее к себе и крепко сжал в объятьях.
Она почувствовала, что он причиняет ей боль, прижимая ее слишком сильно. А он всё твердил: "Милая, милая".
-Нет, нет - вырвалось у нее - Хватит.
Она только успела вымолвить это и закричала не своим голосом. Крик перешел в звериный рев, а он держал ее всё крепче, и она чувствовала, как по ее спине бежит кровь. Всё вокруг закружилось, а потом вообще исчезло и стало темно. Темнота, узкий коридор, обнаженное тело, холод, кровь на пальцах и свет вдалеке.
***
Осознание того, что случилось что-то плохое, не давало ей лежать спокойно. Она била ногой о спинку кровати. Так она пыталась успокоиться и привести мысли в порядок. Маленькая темная комната, в которой девушка лежала, скорее походила на тюремную камеру, нежели на больничную палату. Окно располагалось высоко под потолком, и она даже при желании не смогла бы из него выглянуть. Кровать была жесткой и холодной. Руки почти не слушались. Не только руками, но и всем телом управлять было сложно. Она посмотрела на свое туловище. Его покрывали эластичные бинты. Все тело, руки, ноги и даже голова в бинтах, лишь глаза были свободны. Она начала предполагать, что уже мертва. Ну не может это быть палатой, разве что палата в доме для душевнобольных. Может ее рассудок помутился? Она помнит, что кричала, помнит, как потеряла сознание и как потом опять упала в этом длинном коридоре. На этом воспоминания обрывались. Каким-то образом она очутилась здесь. Шли минуты, часы, а может быть и дни, девушка не знала сколько времени прошло с тех пор, как она оказалась тут. Крик о помощи оставался без ответа, встать с кровати у нее не было сил, и она продолжала молча лежать. Если бы сейчас ее муж был рядом, все было бы по-другому. Почему его нет именно тогда, когда он так нужен? Ей нужно поесть. Где он? Слишком часто он раздражал ее своим присутствием, а именно сейчас его нет. Погрузившись в размышления, она поняла, что ее тянет в сон. Девушка закрыла глаза и не стала сопротивляться этому приятному, волнами накатывающему чувству. И она заснула.
В следующий момент она снова оказалась в своей постели, у себя дома, где уютно и тепло. Было утро. Окно нараспашку, свежий воздух. Она почувствовала спокойствие. Наверное, все было дурным сном. Она посмотрела на своего мужа, который спал рядом. Он лежал лицом вниз. Тут девушка заволновалась. Ситуация показалась ей знакомой, будто она уже переживала это ранее. Она коснулась его локтя. Даже мысль о том, что прикоснувшись она почувствует боль, не остановила ее. Его рука была холодной, и она быстро отдернула пальцы, но ни крови, ни боли не было. Она вздохнула с облегчением. Ей захотелось обнять мужа, поделиться с ним своей радостью. Она коснулась его плеча и тихо позвала по имени. Он не реагировал. Позвала чуть громче и постучала по плечу. В ответ тишина. Девушка забеспокоилась. Она много раз представляла, как будет оплакивать свое одиночество, но не думала о том, что с ее мужем может что-то произойти. Она перевернула его на спину и сразу отпрянула, взглянув на лицо, точнее на то, что от него осталось. Оно было в волдырях, губы потрескались, кусок кожи на правой щеке отсутствовал. В целом это было кровавое месиво, а никак не лицо. Но даже при таких обстоятельствах проглядывались красивые черты, женские черты и до боли знакомые. Она поглядела на тело трупа снова и поняла, что это уже не ее муж. Перед ней лежало женское тело, ее собственное, все в язвах, волдырях и крови.
***
Он заснул, лежа на животе, как это часто бывало. Ему снилось лето, солнце, бабочки и любимая. Он уже полгода встречался с женщиной втайне от жены. Жена стала совсем чужой. Она никогда его не любила, но поначалу, хотя бы старалась делать вид, что это не так. Но с каждым днем делала это все более неумело и лениво. Она думала, что он ничего не замечает. Она думала, что он настолько глуп.
Ночь пролетела мгновенно. Наступило утро, и жена начала ворочаться в постели, вырывая его из теплых объятий сна. Он сделал вид, что не слышит. Не хотелось встречаться с ней взглядом с утра. Ему не хотелось улыбаться и говорить: "Доброе утро, любимая". Она коснулась его локтя, и он почувствовал, как по руке разлилось тепло. Жена отдернула руку, вскочила и ушла. Тогда он медленно перевернулся на спину. Посмотрев на свою руку, он ужаснулся. На ней были пятна крови, но хуже того, что кровь была везде - на простынях, на полу. Капли алой крови. Он направился вслед за женой, чтобы посмотреть, что с ней произошло. Что-то пошло не так. Она умалишенная, никому не нужная женщина и избавиться от нее было бы счастьем, что он и собирался сделать накануне вечером, вылив пузырек яда ей в чай, но ничего не произошло, ни вечером, ни ночью, а эти пятна крови напугали его.
Он постучал в дверь ванной, она открыла. Ее тело было в волдырях и ссадинах, местами сочилась кровь. Синяки под глазами, желтый цвет лица и спутанные волосы. Он не узнавал свою жену. Он попытался ее успокоить, прижал к себе, а она все кричала, чтобы он отпустил ее. Жена начала биться в его объятиях как птица в клетке и вопить как раненый зверь. Он прижимал ее все сильнее, чтобы успокоить. И она успокоилась. Тело резко обмякло, вопль прекратился, и голова откинулась назад. На ногах она уже не стояла, а просто безжизненно висела на его сильных руках. Все произошло так быстро, что он даже не успел запаниковать. Он отнес ее на кровать, а сам принялся ходить по комнате взад вперед. Что дальше? Первая мысль, пришедшая на ум, была о том, что жене нужен врач. Потянувшись к телефонной трубке, он на секунду остановился, снова взглянул на нее. Жива ли она еще? Прослушав слабый пульс, он снова направился к телефону. Но набирать номер скорой ему показалось неразумным. Они найдут следы яда, которого он добавил ей в чай. Она последние пару месяцев почти не выходила из дома, скорее всего подозрения падут на него. Конечно, можно предположить, что во всем обвинят саму жертву, учитывая ее нестабильное психическое состояние, но даже один процент риска заставил бы его подумать трижды. Тот у кого он взял яд уверял, что следов яда в ее организме не найдут, но так же он уверял, что смерть наступит тем же вечером, а этого не произошло и слепо доверять этому человеку теперь было бы глупым.
Он поднял ее на руки. Вид ее был еще ужаснее, чем пару минут назад. Лицо совсем пожелтело и сморщилось в тех местах, где было свободно от волдырей и язв. От любого прикосновения возникали новые раны. Особенно напугали его отпечатки собственных рук на ее спине. Ее тело превратилось в пластилин. Его можно было мять пальцами, и оно принимало ту форму, которую ты пожелаешь ему придать. Он перекинул ее через плечо и понес к машине. Уложил на заднее сидение, а сам сел за руль и помчался туда, куда ему казалось разумнее всего ехать. Вперед, за город, к человеку, который мог помочь и объяснить, к тому, с кем он познакомился еще в институте, кому доверял безоговорочно еще до вчерашнего вечера и к тому, кто собственно дал ему яд.
***
Утро. Машина. Он даже забыл включить музыку, открыл окно и наслаждался свежим воздухом. Думал лишь о ней и постоянно оглядывался на заднее сидение, где она лежала. Как он хотел, чтобы это скорее закончилось. Пусть умрет, если пришло ее время, лишь бы больше не докучала ему. Скорее, скорее... он гнал все быстрей и оглядывался все чаще. Ему казалось, что она очнется и бросится душить его своими окровавленными руками. Ему было страшно и хотелось постоянно смотреть на нее, чтоб каждую секунду быть уверенным, что она без сознания. Начинался дождь. И чем дальше от города он уезжал, тем сильнее лил дождь и бушевал ветер. Пришлось закрыть окно в машине. Он услышал шорох на заднем сидении и сразу оглянулся. Сердце ушло в пятки. Она начала шевелиться и стонать, затем хрипеть и подниматься. Он не мог оторвать от нее взгляд и застыл от страха, забыв о дороге. Она открыла глаза. Ее зеленые глаза поменяли цвет, они стали белыми. Он смотрел в них и не мог пошевелиться. Машина на большой скорости вылетела на встречную полосу. Это был конец. Резкий удар и темнота. Он ничего не понял и не почувствовал. Лишь очнувшись в каком-то помещении понял, что попал в аварию. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Комната была странная, похожая на палату, только окно высоко под потолком и добраться до него не было возможности. Он повернул голову направо, на соседней кровати лежала она, вся в бинтах.
-Где мы?- услышал он ее голос?- Где ты был? Я лежу тут целую вечность. Как ты тут оказался? Тебя же не было.
И он все понял. Еще раз осмотрел комнату. В ней не было ни входа, ни выхода. Не надо больше никуда спешить. Впереди целая вечность. Вечность рядом с ней.