...And if you look, you look through me,
And when you talk, you talk at me,
And when I touch you, you don't feel a thing...
U2, "Stay (Faraway, So Close)"
Я всегда обижаюсь, когда некоторые люди все свои несчастья начинают валить на ангелов-хранителей. "Что за ангел у меня такой, - в сердцах скажет какой-нибудь бездельник, всплеснув руками от отчаяния, - лентяй какой-то!" И невдомёк ему, что на самом-то деле не ангел лентяй, а сам он дурак. Или просто слишком толстокожий.
Потому что мы, в общем-то, не в силах отвратить от человека беду, не в этом наша основная функция. Максимум, что мы можем сделать - предупредить, а дальше уже только от смертного зависит, сможет он избежать несчастья или нет. Если у человека есть интуиция, он, скорее всего, прислушается к своим ощущениям, обратит внимание на посланный ему ангелом сигнал. Если нет... На нет и суда нет, как говорится.
К примеру, мой предыдущий подопечный тихо и спокойно умер от старости в возрасте девяноста шести лет, пережив на несколько месяцев свою жену и оставив после себя кучу детей, внуков и правнуков. А мальчишка, который достался мне первым, на заре моей, так сказать, карьеры, злоупотреблял алкоголем и был на редкость толстокожим, не обращал ни малейшего внимания на мои предупреждения, нажил себе цирроз печени и умер, не дожив даже до тридцати. Вот так вот.
Спустя несколько дней после кончины того старичка, чьим ангелом я была последние несколько десятков лет, мой босс вызвал меня к себе, чтобы познакомить с моим новым подопечным.
В общем-то нельзя сказать, что наших земных подопечных назначает нам вышестоящее начальство. Считается, что каждый ангел должен выбрать себе человека сам, только в этом случае его деятельность будет во благо. Функция же начальства состоит в том, чтобы подбирать каждому из нас по несколько кандидатов, которые теоретически могут нам понравиться, чтобы нам проще было сделать свой выбор.
В этот раз Барри, мой начальник, традиционно подобрал мне нескольких молодых ребят, отдалённо похожих внешне - знает, хитрец, какие типажи я предпочитаю. Вообще, у нас всегда так, в большинстве случаев: молодому парню ангелом-хранителем становится девушка, девушке - парень, ребёнку - его ровесник, который мог бы стать ему товарищем по играм, если бы был живым... считается, что так проще. Проще опекать человека, когда испытываешь к нему искреннюю симпатию, даже почти влюблённость. Именно "почти". Ангелы никогда не влюбляются.
- Выбирай,- как всегда, коротко бросил Барри, на мгновение оторвавшись от изучения какого-то документа - по-видимому, резюме кого-то из вновь прибывших. Я же сначала мельком оглядела личные дела моих потенциальных подопечных. Футболист, музыкант, студент университета, шофёр и продавец из книжного магазина. Кто из молодых людей, которых я сейчас обозревала сверху и которые занимались своими делами, не подозревая, что их разглядывают, кем является, я не знала.
И я уже почти приняла решение в пользу голубоглазого блондина в светлых брюках и тонком свитере, красивого и элегантного, по крайней мере, насколько я могла видеть со своего места, как вдруг... Тот высокий и тощий мальчишка в полосатой рубашке-поло, судорожно перелистывавший какие-то бумаги, тот мальчишка, который показался мне самым скучным из всех, вдруг поднял глаза к небу и что-то прошептал. Я не слышала, что, но поняла, почувствовала, если хотите - это он. Я должна выбрать именно его. И не потому, что у него оказались очень красивые глаза, а они и правда были у него просто потрясающие, а потому, что он... он молился. Он верил в то, что у него есть ангел, и рассчитывал на его помощь. А это всегда было очень важно для нас, ведь опекать того, кто не верит в твоё существование, не просто тяжело - бессмысленно.
- Вон тот,- выдохнула я, откинувшись на спинку кресла.-В полосатом поло.
Барри отложил бумаги и удовлетворённо кивнул, и я поняла, что именно на такой исход он и рассчитывал.
- Это музыкант,- сообщил он и придвинул ко мне лист бумаги. Контракт.-Распишись, и я дам тебе посмотреть его личное дело.
Я подмахнула бумагу и приняла у Барри тонкую картонную папку. Внутри оказался документ со стандартным набором сведений - имя, фамилия, возраст, профессия - и фотографией. Изображённый на не очень качественном чёрно-белом фото парнишка с испуганными глазами, прилизанными волосами и слегка оттопыренными ушами весьма смутно напоминал мне мужчину, которого я только что видела внизу. Которого только что выбрала.
Я перевела взгляд на текст, и первое, что мне бросилось в глаза - наляпанный поверх надписи "Профессия: музыкант (пианист)" ярко-красный штамп: "Неудачник".
Я вздрогнула и уронила папку.
- Ты мне ничего не сказал.
Барри пожал плечами.
- Если бы я предупредил тебя, ты бы выбрала того белобрысого с надменной физиономией.
- И что, даже если бы выбрала?
- Этот мальчик в тебе нуждается, Теа. Просто поверь моему опыту. Если и ты не сможешь помочь ему - значит, никто не сможет.
Я только вздохнула.
* * *
Вот так мы и оказались с тобой вместе. И я даже не могу сказать, что так вышло против моей воли - ведь я сама тебя выбрала. Не хотела, но выбрала.
В тот день, когда я подписала контракт, чуть позже я поинтересовалась у Барри:
- А в чём выражается его неудачливость?
Барри лениво потянулся и хлебнул кофе из крошечной чашечки.
- Знаешь, Теа, он ведь музыкант. Молодой. Участвует во всяких творческих конкурсах, но никогда не побеждает, и всегда по какой-нибудь глупой причине. То у него на каком-нибудь пассаже палец соскочит, то инструмент окажется плохо настроен, то ещё что-нибудь... в последний раз он провалился на каком-то очень важном конкурсе из-за того, что кто-то чем то залил его ноты. Он-то знал произведение наизусть, но в одном сложном месте путался и для подстраховки играл его с листа, а тут как раз это место оказалось залито, да так, что ничего не разберёшь. Бедолага, правда, не растерялся, а принялся импровизировать, но жюри инициативу не поддержало.
- Ну и зачем ему эти дурацкие конкурсы?
- Так ведь это ему путёвка в жизнь, считай. Победа в каком-нибудь конкурсе сделает ему имя, принесёт ему славу, ему будет проще пробиться. А пока - что его ждёт? В лучшем случае работа учителем музыки. И потом... он просто неуверен в себе. Ему многие говорят, что у него нет таланта, иначе - цитирую: "он бы хоть раз выступил перед людьми достойно и не позволял себе облажаться".
- Какие добрые у него знакомые.
- Ты ведь прекрасно понимаешь, каково ему.
Я кивнула.
- Помоги ему, Теа. Хотя бы попытайся. Пожалуйста.
И я пытаюсь. Честно пытаюсь - прости, что у меня далеко не всегда получается...
* * *
Первое время мы присматривались друг к другу, нам нужно было пообвыкнуть, притереться. Поначалу я следила за тобой чуть ли не круглосуточно, наблюдая, как ты просыпаешься по утрам, как делаешь что-то по дому, как разучиваешь новые произведения и повторяешь уже выученное. Как по вечерам иногда рисуешь на разлинованных листах ноты - непонятные мне хвостатые закорючки. Я даже не знала, что ты, оказывается, умеешь не только исполнять музыку, но и сочинять её...
С каждым днём ты нравился мне всё больше и больше - своим спокойствием, даже некоторой флегматичностью, которая, впрочем, порой сменялась возбуждением - тогда ты начинал ходить взад-вперёд по комнате, отстукивая какой-то ритм пальцами правой руки на левой ладони; потом ты садился за рояль и начинал вдохновенно строчить в нотной тетради, периодически нервным движением ладони убирая чёлку набок. В эти минуты щёки у тебя почему-то неизменно краснели, а обычно почти незаметные веснушки на твоём носу становились ярче... кроме того, мне нравилась кошачья плавность твоих движений, твой мягкий голос и твой открытый взгляд. Порой я ловила себя на том, что, будь я обычной земной девушкой, я бы обязательно в тебя влюбилась. По уши.
Я привыкала к тебе не очень долго - месяц-два, не больше; с иными людьми и за полгода не удаётся найти общего языка. За это время я успела проникнуться тёплыми чувствами к тебе и благодарностью к Барри за то, что он предложил мне в подопечные именно тебя, а не кого-то другого.
А потом ты всё перечеркнул - за один-единственный вечер.
Это был очередной музыкальный конкурс, первый конкурс, за которым в качестве твоего ангела-хранителя наблюдала я. Прежде мне никогда не приходилось заниматься творческими людьми вроде тебя, и накануне я всё ломала голову, как помочь тебе справиться с волнением, а наутро ты неожиданно сам проснулся ангельски спокойным, и я вздохнула с облегчением. Однако, как выяснилось, слишком рано. Ты невероятно, диаметрально изменился, как только вышел на сцену и сел за рояль.
Бледное создание с трясущимися руками ничуть не походило на парня, за которым я наблюдала изо дня в день весь последний месяц...
Когда ты взял первый аккорд, и он разлился по залу чудовищным грязным звуком, каждый элемент которого диссонировал с другими, я с трудом подавила желание зажать уши и вдруг подумала: как жаль, что Барри переубедил меня и я не всё-таки не выбрала "того белобрысого с надменной физиономией". Наверняка с ним было бы намного проще, чем с тобой.
Когда ты закончил играть и под жидкие аплодисменты зала ушёл со сцены, ты выглядел ещё более жалким, чем в начале. Итог - последнее место - меня ничуть не удивил. А на тебя было больно смотреть.
А я всё равно смотрела. Молча наблюдала, как ты сидишь в своей комнате, обхватив голову руками и глядя в одну точку. И вдруг в голове вместо привычной уже мысли о том, "почему я не выбрала кого-то другого", промелькнула другая.
"Я всё равно тебя не брошу".
* * *
С того дня всё изменилось.
Я честно пыталась помочь тебе. Я посылала тебе сигналы, призванные исполнять роль добрых примет и придавать тебе уверенности в своих силах. Навевала тебе приятные сны, в которых ты неизменно выходил лауреатом самых престижных конкурсов. Пристально следила, чтобы накануне конкурса всё шло хорошо, чтобы тебя никто не беспокоил, не раздражал и чтобы никто ничем не заливал твои ноты. Всё было напрасно. Как я ни старалась, ты выходил на сцену какого-нибудь очередного большого зала бледным, трясущимся, растерянным, допускал ошибки в пассажах, которые безупречно исполнял на репетициях, спотыкался в тех местах, которые не вызывали трудностей даже у школьников.
Словом, ты был классическим неудачником из тех, с кем постоянно случаются неприятности просто так, на ровном месте, без всяких причин. Я наблюдала за тобой и знала, что ты не делаешь ничего такого, что могло бы притягивать к тебе все эти гадости. Они липли к тебе сами, словно ты был магнитом, а они - железной стружкой.
А я хотела тебе помочь и не могла.
* * *
Со временем я стала чувствовать себя каким-то неправильным ангелом. Правильный ангел-хранитель относится к своему подопечному как покровитель, в крайнем случае - как друг, но если бы ангелов и людей размещали на иерархической лестнице, ангелы всегда стояли бы на ступеньку выше. Не потому, что мы лучше людей. Просто мы другие.
Ангел не может быть другом человеку в полном смысле этого слова. Ангел не может любить. Я часто думаю, что я, возможно, и стала ангелом потому, что умерла совсем молодой девушкой и не успела познать, что такое любовь. Будучи земным человеком, не успела, а став ангелом - уже не могла.
Но, став твоим ангелом, я очень скоро начала понимать, что со мной творится что-то не то. Что ты постепенно становишься для меня чем-то большим, нежели просто подопечным. И что тем самым я нарушаю наши ангельские законы.
Я оправдывала себя тем, что просто хочу помочь тебе избавиться от твоей невезучести. Говорила себе, что, как только мне это удастся, всё пройдёт, и ты снова станешь для меня не более чем таким... объектом работы. Таким же, каким был для меня мужчина, умерший от старости в возрасте девяноста шести лет, его предшественник, который жив до сих пор, просто сменил ангела-хранителя - меня заменил очаровательной бабулечкой миссис Генри, - или тот паренёк, умерший совсем молодым от цирроза печени...
Я убеждала себя в этом, но у меня не было возможности проверить, потому что я по-прежнему не могла тебе помочь. Несмотря на то, что работала с тобой вот уже год.
Я видела десятки твоих провальных выступлений. Десятки раз видела твои глаза влажными, наблюдала, как ты тёр пальцами переносицу, как до боли сжимал кулаки. Я знала. Я чувствовала. Всё, что чувствовал и ты тоже.
Это было неправильно, но, знаешь...
* * *
Я всё равно тебя не брошу. И меня не пугает то, чем это может обернуться для меня.
Я буду рядом. Незримо. Всегда. Так близко... и в то же время так далеко.
Я всегда рядом с тобой и в то же время я слишком далеко, чтобы иметь возможность взять тебя за руку в самый напряжённый момент, чтобы прошептать тебе на ухо те слова, в которых ты так нуждаешься.
Но я знаю, я верю, что когда-нибудь - рано или поздно - ты почувствуешь моё присутствие. Поймёшь, что ощущение тепла на руке - это не какие-нибудь там воздушные волны, а моё прикосновение. Что не сквозняк в комнате шевелит тебе волосы, а моё дыхание. Что, когда ручка выпадает из пальцев - это не от усталости, а от того, что я у тебя её отнимаю, желая, чтобы ты хоть чуть-чуть отдохнул и поберёг себя. Что иногда тебе бывает тепло, словно кто-то есть рядом, не просто так, а именно потому что кто-то есть рядом.
И пусть это звучит глупо - мне приятнее в это верить. Мне приятнее хоть на миг почувствовать себя настоящей. Видимой. Осязаемой. Реальной. Нужной.
И ведь когда-нибудь ты улыбнёшься не просто так, в пустоту, не каким-то своим мыслям, а мне - зная, что улыбаешься именно мне, а не кому-то другому.
Но даже если этого и не случится, ничего не изменится. Я всегда буду рядом с тобой.
Чтобы помочь тебе. Жаль, что моих сил для этого недостаточно.
Но я всё равно тебя не брошу. Даже если ты сам никогда об этом не узнаешь.
* * *
...Я не сразу поняла, в чём дело, а когда наконец поняла, чуть не упала со своего кресла, с которого обычно наблюдала за тобой.
Как это раньше не пришло мне в голову?
Ведь ты действительно ощущаешь моё присутствие. Сам этого не осознаёшь, но чувствуешь. И не веришь. Вокруг тебя всегда было столько скептиков, столько недобрых людей, что ты отвык доверять окружающим и не хочешь признавать, что рядом может быть кто-то, искренне желающий тебе добра.
Вот если бы ты мог меня увидеть...
И тут меня пронзила мысль, от которой я вскочила и забегала по комнате. Выход есть. Выход всегда есть. И ты сможешь меня увидеть. Даже прикоснуться ко мне. Запросто.
Есть одно "но"... которое, впрочем, кажется сущей ерундой по сравнению с тем, какого эффекта можно достичь...
Я могу реально помочь тебе. Но это будет последнее, что я сделаю в своей карьере ангела. Последнее, что я сделаю в принципе.
* * *
- Ты точно решила?
Барри нервно мерил шагами помещение.
- Да, Барри. Иначе не пришла бы к тебе с этой просьбой.
- Но, Теа, ты ведь прекрасно знаешь, что...
- Да, я знаю. После того, как он увидит меня, я перестану существовать,- произнесла я так спокойно, что даже сама удивилась.
Барри остановился и пристально посмотрел на меня.
- Ты уверена, что хочешь этого?
- Да. Я обязана, Барри. Я его ангел-хранитель, и я отвечаю за него.
- Ты не обязана жертвовать собой.
- Мне лучше знать.
Мой начальник тяжело вздохнул, опустился в своё кресло и похлопал ладонью по столу.
- Присядь, пожалуйста, Теа. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Я села в кресло напротив Барри. В то самое кресло, в котором сидела в тот день, когда выбрала тебя.
- Во всём виноват я.
- Что?
- Ты знаешь, кто этот мальчик, Теа? Это мой сын.
Он помолчал с минуту, ожидая реакции с моей стороны, но я чувствовала себя так, словно забыла все на свете слова. На всех языках.
- Ты ведь знаешь, что я умер довольно молодым, мой мальчик был тогда ещё маленьким, но он уже учился музыке, причём довольно успешно. Но после моей смерти... видишь ли, мы с ним были очень близки, он очень любил меня, а я - его, он знал, что я мечтаю когда-нибудь увидеть его имя на афишах, прийти на его концерт. Когда я умер, он очень долго не мог прийти в себя, не мог заставить себя снова взяться за инструмент, ему казалось, что с моей смертью всё это потеряло смысл. А когда он всё-таки возобновил занятия, выяснилось, что у него появился страх зрителей, страх сцены. Это я виноват в том, что он стал неудачником, Теа. Это я должен был исправлять свою ошибку. Но я подставил тебя. Сознательно подсунул его тебе, зная, что он тебе понравится. Прости меня.
Я встала, обошла стол и обняла Барри.
- Не казни себя. Знаешь, то, что должно было случиться, случилось бы в любом случае.
- Но...
- Ты ни в чём не виноват. И я на тебя не в обиде. Знаешь, я даже счастлива... наконец я смогу побыть с ним рядом. Хотя бы недолго.
Мы ещё немного помолчали.
- Всё равно я нарушила правила. Я неправильная. Ангелы не могут любить.
Он похлопал меня по плечу.
- Могут. И мы только лишний раз убедились в этом.
- Мне пора, Барри. Спасибо тебе за всё.
- Погоди. Я хочу искупить свою вину. Ты ведь знаешь, что случится после того, как он тебя увидит...
- Я перестану существовать,- терпеливо повторила я.
- Верно. Но, поскольку ты была хорошим ангелом, ты сможешь родиться заново. Обычным земным человеком. А затем, если вдруг тебе повезёт, ты сможешь вернуться сюда и снова стать ангелом.
- Я буду рада, если мне повезёт прожить долгую и счастливую земную жизнь и умереть от старости, оставив после себя кучу детей, внуков и правнуков...
- Дело твоё,- Барри улыбнулся.-Я лишь позабочусь, чтобы ты появилась на свет в хорошей семье.
По мелькнувшим в его глазах озорным искрам я поняла, что он имеет в виду...