Аннотация: Снова Краков и частично Гданьск, Польша. Одна из самых статичных и дурацких историй, пожалуй.
THE LONGEST NIGHT
Я захлопываю крышку моего ноутбука за пять минут до того, как часы на башне костёла на соседней улице начинают бить шесть часов. Складываю свои словари и справочники аккуратной стопкой на краю стола, выключаю вентилятор, кормлю Касю, которая уже трётся о моё кресло... и выдвигаюсь в сторону вокзала.
"Выдвигаюсь" -- самое подходящее для меня слово.
Я давно научился не обращать внимания на сочувственные взгляды прохожих; жалость мне не нужна. И у меня давно перестало щемить в груди при виде парка, где мы когда-то совершали утренние пробежки вместе с Агнешкой. Я давно не видел Агнешку. Наверно, теперь она совершает утренние пробежки с кем-нибудь другим.
До вокзала я добираюсь сравнительно быстро. На площади перед зданием с гордой вывеской "KrakСw GlСwny" обгоняю стайку девушек, ковыляющих в, надо думать, жутко неудобных босоножках на шпильках в сторону торгового центра. Когда оборачиваюсь, ловлю завистливый взгляд одной из них. Тьфу, нашла кому завидовать!
В здании вокзала я останавливаюсь на своём обычном месте, рядом с будочкой девушки, которая предлагает приезжим недорогие ночёвки в хостеле тут неподалёку. Мы с этой девушкой, по сути, конкуренты, но отношения у нас дружеские - кажется, она тоже меня жалеет и иногда отправляет кого-нибудь из туристов ко мне. Девушки, которых она ко мне отправляет, смотрят на меня сначала с опаской - парень всё-таки. А потом замечают, где я сижу, и тотчас взгляды у них становятся жалостливыми. Наверно, думают: надо же, такой молодой парень, симпатичный блондин... и вдруг в инвалидной коляске.
И часто соглашаются переночевать в моей квартире, справедливо рассудив: ну что я, калека, могу им сделать плохого?
Я бы и так не стал делать ничего плохого. Но моя коляска почему-то вызывает у них доверие, и я молча проглатываю их сочувственные взгляды и сдержанно отвечаю на бестактные вопросы о том, как я дошёл до жизни такой.
Сегодня девушка из хостела, как обычно, кивает мне в знак приветствия, вежливо расспрашивает, как у меня дела. Я прекрасно знаю, что на самом деле ей это безразлично, по большому счёту, но мне приятно, что она уделяет мне внимание, поэтому я вежливо отвечаю. Да, всё в порядке, нет, лучше мне не стало. Как-то так.
Она всё так же привычно качает головой и, видимо, в знак сочувствия отправляет первую же подошедшую к ней девушку ко мне.
Эта девушка маленькая, жгуче-рыжая, с круглым лицом, усыпанным веснушками - словом, красавицей её не назовёшь, но меня сразу поразило то, как она на меня посмотрела. В её взгляде не было ни капли жалости, только какой-то немного непривычный мне живой интерес.
-- Вы сдаёте комнату? -- спросила она.
-- Да.
-- И сколько?
-- Пятьдесят злотых за ночь.
По тому, как она нахмурилась, я понял, что цена ей не нравится.
-- Я понимаю, что дорого. Но поймите и вы меня... -- начал было я, сам этому удивившись, потому что я давно взял себе за правило не спорить с туристами. Не хотят ночевать у меня - пусть ночуют в хостеле, там действительно дешевле, но и комфорта меньше.
-- Нет, я не собираюсь с вами спорить, -- торопливо заверила девушка. -- Цена меня устраивает. Просто... ладно. А вы далеко живёте?
-- За несколько кварталов отсюда. Примерно пятнадцать минут пешком.
-- Отлично.
Она не стала спрашивать, можно ли добраться до моего дома каким-нибудь транспортом, и я мысленно поставил ей за это плюс. Конечно, от вокзала к моему дому ходят трамваи. Но мне на коляске жутко неудобно в них заезжать, и я предпочитаю ими не пользоваться. Какая, по большому счёту, разница - трястись в тесном, битком набитом пассажирами трамвае и торчать в пробках, или проехаться через парк и подышать воздухом? Второе лучше, как по мне.
Хотя стоял ещё не очень поздний мягкий тёплый вечер, в парке было не особо много народу. Периодически оглядываясь на свою спутницу - не отстала ли, - я выехал на свою любимую тенистую аллею, по которой лежал кратчайший путь до моего дома. И вдруг снова вспомнил Агнешку. Именно по этой аллее мы с ней чаще всего гуляли после своих пробежек - уставшие, измотанные, потные, но тем не менее весёлые и безумно влюблённые друг в друга. Эти воспоминания были на удивление реальными: я снова как будто наяву увидел, как мы идём в обнимку, хохоча над рассказанным Агнешкой дурацким анекдотом. Одетые в похожие спортивные костюмы и одинаковые кеды, со стороны мы казались братом и сестрой, близнецами. Мы и были ими в какой-то степени: в то время у меня не было никого ближе Агнешки.
Я не смог сдержать тяжёлый вздох, а покорно шедшая за мной девушка, к моей досаде, не смогла этого не заметить.
-- Нет, -- отрезал я сквозь зубы. -- Спасибо, не стоит. Я сам. Здесь уже недалеко.
Не рассказывать же ей, в конце концов, про то, что я, как последний дурак, до сих пор влюблён в девушку, которая бросила меня в самый тяжёлый период моей жизни, не захотев, по её собственным словам, возиться с калекой...
Разозлившись на самого себя, я стал крутить колёса с удвоенной силой, и вскоре мы с моей спутницей очутились на улице, где я жил. До моего дома оставалось всего ничего, и я снова снизил скорость.
-- Ну вот и прибыли, -- сообщил я, остановившись у тяжёлой деревянной двери одного из старых домов в центре Кракова. Девушка, не заметившая, что я уже не еду и успевшая пройти по улице чуть дальше, остановилась и торопливо вернулась назад. Она немного покраснела.
-- Простите. Я не увидела двери.
-- Ничего страшного. Помогите, пожалуйста, открыть.
Оказавшись в просторном подъезде с круто уходящей вверх, эффектно изогнутой лестницей, девушка не смогла сдержать восхищённого вздоха. Пока я возился с ключами от своей квартиры, расположенной, на моё счастье, на нижнем этаже, она жадно оглядывалась по сторонам.
-- Красота какая!
-- Да, впечатляет, -- согласился я и толкнул дверь своей квартиры. -- Ну, проходите.
Однако не успела дверь открыться до конца, как в образовавшуюся щель проскользнула Каська и сломя голову понеслась по лестнице вверх. Девушка вздрогнула и отпрянула.
-- Что это?
Я в сердцах стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла.
-- Кася! Чёрт возьми... как же её теперь искать? -- пробормотал я, ни к кому, в общем, не обращаясь. Понятно было, что подняться наверх, чтобы найти кошку, я не смогу - лифта в нашем старом доме нет. А ждать здесь, в подъезде, пока она нагуляется и вернётся, тоже как-то глупо. Вероятно, придётся снова, как несколько раз до этого, звонить соседям и выслушивать их ругань в адрес "чёртовой животины", которая "постоянно сбегает"...
-- Как выглядит ваша кошка? -- вдруг спросила девушка.
-- Что?
-- Как выглядит ваша кошка? -- терпеливо повторила она. -- Я не успела её рассмотреть.
-- Каська? Обычная трёхцветка. Пятна белые, чёрные и рыжие. Говорят, это к счастью... Видите, какой я счастливый, -- я криво улыбнулся и провёл рукой по подлокотнику.
-- Не беспокойтесь, я попробую найти её, -- бросила девушка и, оставив на моё попечение свой багаж, резво побежала вверх по лестнице. Я остался в тёмном подъезде один. А если точнее, то наедине со своими мыслями, которые, смею заверить, отнюдь не были радужными. Я беспокоился за Каську, но мне неудобно было перед своей будущей постоялицей из-за того, что ей пришлось помогать мне ловить непослушную кошку. Она, в конце концов, платит мне за то, чтобы я ей предоставил возможность переночевать, а не за то, чтобы делать для меня что-то... Да и вряд ли она сможет найти Касю, которая обладает невероятной способностью забиваться в самые узкие щели и прятаться в самых невероятных местах, если ей не хочется, чтобы её тревожили.
Однако я ошибся. Уже через несколько минут девушка спустилась ко мне, держа на руках довольную мурлыкающую кошку.
-- Такая красивая, -- восхищённо сказала девушка, почёсывая Каську за ушком.
-- И вредная, -- буркнул я. -- Давайте её сюда. Я, к сожалению, не могу помочь вам нести вещи...
-- Ничего страшного, они не тяжёлые, -- беззаботно отозвалась девушка.
...Я провёл её в квартиру, показал комнату, где можно переночевать, вручил чистое постельное бельё. Она взамен сунула мне смятую купюру в пятьдесят злотых. Мне почему-то неловко было брать у неё эти деньги.
-- Может, чаю? -- предложил я.
-- Спасибо, -- она кивнула. -- Помочь?
-- Не стоит. Пойдёмте в кухню.
За то время, что я провёл в инвалидной коляске, я успел научиться довольно сносно управляться с основными домашними делами: мог прибраться в квартире, приготовить еду, постирать одежду. Только с некоторыми процедурами вроде глажки возникали трудности - приходилось просить помощи у соседки, которая, к счастью, никогда мне в этом не отказывала. С завариванием чая же я справлялся на раз-два. Собирая на стол, я краем глаза наблюдал за своей гостьей и уловил в её взгляде нечто похожее на смесь удивления и восхищения. Мне стало приятно.
...Она сидела на табуретке, подвернув одну ногу под себя и обхватив горячую кружку обеими руками. За окном уже стемнело, и я зажёг лампу - теперь комнату заливал мягкий жёлтый свет, по углам копошились странные тени, а в сплошной чернильной тьме за окном мерцали, то загораясь, то затухая, мелкие огоньки - свет в далёких окнах.
Ева взяла кусочек сахара и медленно опустила его в чашку.
-- Извини, что я спрашиваю, -- сказала она. -- Но всё-таки... как это получилось?
-- Что? -- не понял я.
Вместо ответа она кивнула на моё кресло.
-- Авария, -- коротко ответил я. -- Повредил позвоночник, отнялись ноги. Это сравнительно недавно было... я просто быстро освоился. Не удивляйся - когда живёшь один и помогать тебе некому, хочешь - не хочешь, а научишься управляться с домашними обязанностями, даже сидя в инвалидном кресле. Вообще-то ещё год назад я был в порядке.
-- И неужели ничего нельзя сделать?
Я взял конфету из вазочки на столе и стал разворачивать фантик.
-- Я понемногу собираю деньги на операцию. Совсем немножко осталось. Потом, если всё пройдёт хорошо, можно будет попытаться снова учиться ходить. Мне, по крайней мере, хочется в это верить.
Она покачала головой.
-- Не могу представить себе, как ты живёшь с этим совсем один. Это же должно быть невероятно трудно.
-- Но я ведь справляюсь... не считая случаев, когда Каська от меня сбегает - вот так, как сегодня.
Дремавшая у меня на коленях кошка вытянула одну лапу и впустила когти в мою коленку. Мне было всё равно. Я погладил Касю и снова повернулся к Еве.
-- Расскажи лучше про себя. Ты откуда?
-- Из Гданьска.
-- А сюда на экскурсию приехала? Вавель - Сукеннице - Мариацкий костёл?
Девушка не смотрела в мою сторону. Она машинально размешивала сахар в уже изрядно остывшем чае. Наконец она выдавила:
-- Вообще-то я к парню приехала.
-- Тогда почему...
-- Почему я не ночую у него? -- она криво улыбнулась уголком рта. -- Потому что я не нужна ему. Он меня выгнал.
Я поднял бровь.
-- Что ж это за парень у тебя такой?
-- Да это не то чтобы мой парень... это вообще глупая история, -- щёки Евы налились румянцем, и веснушки стали почти неразличимыми. -- Даже рассказывать стыдно.
-- Ерунда какая. Думай, в конце концов, о том, что ты меня больше никогда не увидишь, -- сказал я, беря себе ещё одну конфету.
Девушка нерешительно поболтала ложечкой в чашке, собираясь с духом. Но всё-таки решилась.
-- Мы с ним в интернете познакомились. В каком-то дурацком чате. Сначала просто разговаривали, потом обменялись мейлами, стали переписываться. С ним было очень интересно общаться: у нас всегда находились какие-то темы для разговоров, мы могли полночи спорить о каком-нибудь явлении, обсуждать какую-нибудь книгу или фильм... Обменивались фотографиями... Устраивали виртуальные чаепития...
Она бросила недоверчивый взгляд на свою чашку и продолжала:
-- Потом стали созваниваться. Он пригласил меня как-нибудь к нему приехать. Адреса, правда, не оставил... но это мелочи - я знала его фамилию и без проблем нашла его в справке. Сейчас вот решила сделать ему сюрприз и приехать в гости. Купила подарок, взяла билет на поезд до Кракова... А когда нашла его дом...
Ева замолчала. Я не стал торопить её. Мягко забрал у неё чашку, вылил остывший чай, заварил свежий. Подсыпал ещё конфет в вазочку...
-- Всё было, как в дешёвой мелодраме, -- наконец резко произнесла Ева. -- Он открыл мне дверь, сделал квадратные глаза, а потом стал на меня орать. Зачем я приехала, кто меня звал, где взяла адрес... Я была в таком шоке, что не могла с места сдвинуться. А потом рядом с ним на пороге появилась какая-то девушка с огромным животом, видимо, на последних месяцах беременности... в общем, я сбежала оттуда куда глаза глядят. Думала, что переночую на вокзале, а утренним поездом вернусь домой, в Гданьск. А на вокзале мне посоветовали лучше снять у кого-нибудь комнату на ночь - мол, так безопаснее, чем всю ночь тусоваться в зале ожидания. В хостеле мест не было, и меня отправили к вам.
-- Если бы я мог, я бы набил морду этому парню, -- сказал я.
Ева молча смотрела на меня.
-- Не стоит, -- наконец сказала она. -- Он того не стоит.
Я легонько погладил её по руке. Её ладошка была очень горячей.
...Ева уехала ещё до того, как я проснулся. Поднявшись около семи часов утра, я обнаружил, что в квартире никого нет, кроме меня и Каси. Постель в комнате, где спала Ева, была убрана. А на столе в кухне обнаружилась записка, придавленная вазочкой с остатками конфет.
"Спасибо за всё, -- было написано на вырванном из блокнота листке в линейку. -- Желаю тебе поскорее встать на ноги".
Под запиской лежали деньги. Несколько аккуратно сложенных крупных купюр. Ровно та сумма, которой мне не хватало на операцию...
* * *
Я оставила позади всё, что случилось со мной в этом городе. Вокзал, на который впервые приехала, полная радужных надежд и на который позднее вернулась совершенно разбитой и уничтоженной. Маленький аккуратный домик на окраине, где жил сладкоголосый предатель со своей глубоко беременной подружкой. Исчерченный узкими дорожками парк, где солнечные лучи путались в густых кронах деревьев. Старый дом с огромным тёмным подъездом с круто уходящей вверх широкой каменной лестницей. Небольшую, но очень уютную квартирку в этом самом доме.
И её обитателя - тоже.
Я не понимала, почему мне было так плохо после того, как я сбежала оттуда, по сути, не попрощавшись. Ведь, вроде бы, я всё сделала правильно: по крайней мере, я, как могла, отблагодарила доброго парня-калеку за то, что он помог мне. Даже не столько за то, что он дал мне крышу на эту ночь, как за то, что он заставил меня выговориться и не держать боль в себе. За то, что выслушал меня.
Я надеюсь, что ему всё-таки удалось сделать операцию. И что она прошла успешно. Он этого заслуживал.
...Со временем боль притупилась и накатывала только временами, когда что-то напоминало мне о той ночи. С той памятной поездки в Краков прошёл год, и теперь о причине этого путешествия я не вспоминала вообще, а вот о парне в инвалидном кресле периодически думала. Мне даже хотелось его увидеть. Может быть, я даже снова поехала бы в Краков ради этого - если бы помнила точно, где он живёт. А адреса я не помнила. И фамилии его не знала. А разве можно найти точный адрес человека, зная только его имя? Да в Польше сотни тысяч парней по имени Януш.
Чаще всего я вспоминала Януша, выгуливая в парке Чарли. Наш парк был чем-то похож на тот парк, который мы проходили по пути от вокзала к Янушу домой. Иногда мне даже казалось, что я вот-вот увижу вдалеке на узкой дорожке знакомую немного неуклюжую фигуру в коляске...
Чарли носился вокруг моей скамейки, нарезая восьмёрки между кустами. Я лениво следила за ним, греясь под первыми тёплыми весенними солнечными лучами. Впервые за последний год я чувствовала себя вполне счастливой и размышляла, как бы продлить это состояние. Ничего лучше, чем оставаться на месте и продолжать наслаждаться солнцем, я не придумала и, заметив в дальнем конце аллеи человека, прихрамывающего и опирающегося на палку, расстроилась: наверняка это какой-нибудь вредный дед, который сейчас подойдёт и прогонит меня со скамейки.
Однако чем ближе человек подходил ко мне, тем явственнее я видела, что никакой это не дед. Это был достаточно молодой мужчина, худой, светловолосый, в бело-голубой полосатой рубашке с короткими рукавами. Его походка казалась какой-то неуверенной, словно он недавно научился ходить, и на каждом шагу он тяжело опирался на трость. Лицо этого человека показалось мне смутно знакомым.
Он добрёл до моей скамейки и осторожно присел на краешек. Прислонил трость к стоящей рядом урне. Погладил подбежавшего к нему Чарли...
-- Януш?
Я не могла поверить своим глазам. Человек, о котором я вспоминала весь последний год, жалея о невозможности снова увидеть его, был здесь, в Гданьске, сидел на скамейке в парке рядом со мной. Он смог приехать сюда. Он пришёл сюда своими ногами. Без всякой коляски.
Януш улыбнулся.
-- Я специально приехал, чтобы сказать тебе спасибо. Ты не должна была отдавать мне эти деньги - я мог бы заработать их сам, но я должен сказать, что благодаря тебе я смог сделать операцию гораздо раньше, чем планировал. И всё прошло прекрасно. Ты ведь видишь...
Я кивнула.
-- Этого бы не было, если бы не ты. Знаешь, мне самому до сих пор не верится... Спасибо тебе. От всей души.
Он сжал мою руку в своей - как тогда, в Кракове, когда я сидела у него на кухне и изливала ему душу. От этого жеста внутри становилось теплее, как будто я выпила чашку горячего вкусного чая... Однако ощущение продлилось лишь мгновение - Януш выпустил мою ладонь и стал медленно, неловко подниматься со скамейки.
-- Ты куда? -- растерянно спросила я.
-- Не стану отнимать у тебя время, -- отозвался Януш, нащупывая трость. -- Ты ведь не ждала меня.
Он медленно повернулся и побрёл по дорожке обратно.
Я подозвала Чарли, прицепила к его ошейнику поводок и бросилась за Янушем. Догнать его было легко: он всё ещё передвигался медленно. Я мягко, но решительно взяла его за руку.
-- Я тебя ждала, -- просто призналась я, глядя ему в глаза.
И он улыбнулся. И снова, как тогда, сжал мою руку - только теперь больше не отпускал.
-- Пойдём... -- сказала я, делая небольшой шаг вперёд и тем самым принуждая его шагнуть вслед за мной. -- Я покажу тебе Гданьск.