Аннотация: написан в мае 2012. Опубликован в антологии "Пенальти иных миров" (2012)
Вечернего разбора полётов я ждал с нетерпением: "Рысаки" никак не могли выбраться из чёрной полосы, а у меня наоборот игра шла. Второй месяц забивая за дубль по полтора мяча за игру я небезосновательно рассчитывал выйти в основе. Хотя бы на замену. Пусть даже на пять минут под занавес. Главное - выйти на поле, а там посмотрим.
Игроки сидели вокруг лужайки и, хмуро разглядывая траву, ждали нагоняя. Лишь Клусиндо вертел головой и по обыкновению улыбался во все зубы. Тренер команды, Расул Абаевич Акаев, называемый игроками за глаза Басмачом, примостился на возвышенности, яростно жевал ус и время от времени бросал косые, полные бешенства взгляды на ведущего.
- Команда проиграла третий матч подряд, - вкрадчиво шептал тот в камеру, - вчерашний лидер чемпионата не выигрывал семь игр и скатился в середину турнирной таблицы. Что скажет ребятам тренер, какие слова найдёт для возвращения им боевого духа? Вы смотрите реалити-шоу "Футбол изнутри". Не переключайтесь, мы продолжим после рекламы.
Не выдержав напора рвущихся изнутри чувств, Басмач витиевато выругался. Отдышался, успокоился и, дождавшись кивка ведущего, продолжил:
- Оборона - ни к чёрту. Петя, ты чего опять вечно спишь? Сказано - дальше двух метров от подопечного не отходить. А ты?
- А чо сразу я? - обиженно протянул Дубко. - Горыныч зону не страховал.
- Какую зону, твою дивизию? Я бровку утюжил точно по схеме, - взвился Дима Горелов. - Совсем с ума съехал, тля дихлофосная?
- Не ссорьтесь, девочки, - желчно прервал их тренер, - обе хороши. Вечером в комнате обсудите. Вы, конечно, красавицы, но лучший сегодня, разумеется, Ромочка. Ты, звёздочка наша, хотя бы в унитаз струёй попадаешь? Тебе Клус четыре такие шикарные передачи сделал! Как можно было не забить? Хоть раз. Мы его зачем покупали? Чтобы ты всю его работу коту под хвост пускал?
Клусиндо, услышав своё прозвище, завертел головой ещё активнее. Придя на послематчевый разбор без переводчика, он старался компенсировать недостаток понимания жизнерадостностью. Улыбка прямо-таки искорёжила его лицо. Даже удар саблей обошёлся бы с ним не так жестоко.
Впрочем, это его проблемы. Беседа подобралась к самому интересному. Я наклонился вперёд, чтобы лучше слышать.
- Это, наверное, от переутомления. Тяжело по пять казино за вечер обходить, - гнул своё Басмач. - Отдохни в дубле, а ты, Гриша, с завтрашнего дня тренируешься с основой.
Я молча кивнул. Внутри всё пело. Вот и дождался. А были, признаться, опасения. Некоторые так и не пробиваются наверх. Выгорают и тухнут на задворках праздника жизни. Катают в дубле до тридцати пяти, а потом уходят в школы вымещать на детях обиды и разочарование.
Тренер ещё полчаса, под самоуверенный шёпот ведущего, песочил всех вместе и каждого в отдельности. Я его почти не слушал: это часть шоу, настоящий, обстоятельный разбор будет позже.
Думалось о разном. С приходом камер в команду жизнь необычайно осложнилась. Они подстерегали игроков в самых неожиданных местах. Отвлекали, мешали, раздражали. Находясь на тренировочной базе, ты постоянно помнил, что тебя снимают. Писалось всё: от тренировок до задушевных разговоров перед сном. Расслабиться нельзя было ни на минуту. Неужели директор клуба не понимал, на что шёл с этим треклятым шоу? Или возможность купить на вырученные деньги пару высококлассных футболистов перевесила в его мыслях все неудобства?
- Гляди ты, он ещё тренироваться не начал, а уже спит на поле. Вот какая у нас ушлая смена растёт. На лету схватывают.
Я стремительно зарделся. Облегчённо заржав, ребята немного расслабились. Сегодня крови больше не будет. Понял это и ведущий.
- На этом мы прервёмся, дорогие телезрители, - жизнерадостно объявил он в камеру. - Смотрите вечером выпуск "Футбол после заката" и ночной дайджест "Нарезка моментов".
Дав сигнал оператору, ведущий поднялся со своего барного стула и подошёл к тренеру.
- Отлично, Расул Абаевич. Накал пошёл правильный. Живой и жизненный. Рейтинг на пять пунктов скакнул. Мне прямо во время передачи сообщили.
- Так стараюсь, Кирилл Лейбович, - язвительно отчеканил Басмач. - Общее дело делаем.
Телеведущий предпочёл не заметить сарказма, пожал тренеру руку и стремительно ушёл с площадки. Вполголоса обсуждая нагоняй, ребята начали потихоньку расходиться. Как на крыльях я полетел к себе в комнату. Для меня начиналась новая жизнь.
И началась она даже раньше, чем я думал. Часов через шесть, ещё до рассвета.
- Подъём, бычий цепень. Ночной кросс, - вполголоса сообщил Горыныч прямо в ухо, сорвал с меня одеяло и вывалился из комнаты. Спасибо хоть на пол не сбросил.
Ничего не соображая, я кое-как натянул форму и выполз из домика.
Впрочем, сон улетучился мгновенно: заботливый помощник тренера обдавал всех вступивших на дорожку ледяной водой из шланга.
Вбежали в небольшой лесок у базы, немного попетляли по тропинкам и оказались на ровной полянке. По её углам на деревьях высели мощные прожектора, и было светло как днём.
Началась напряжённая полуторачасовая тренировка. Отрабатывали выход из зоны, сложные тактические взаимодействия, действия при стандартах. Все сосредоточенно трудились в поте лица. Лишь раздавался время от времени задорный матерок Горелова и вечные "А чо я?" Дубко.
А я всё думал, как ребята при круглосуточном наблюдении умудряются противнику сюрпризы преподносить! Теперь всё стало на свои места. И неожиданные распасовки, и кроссы два раза в неделю по ночам, и сон после них до обеда. Вспомнилось, что на первых пробежках телевизионщики даже присутствовали, но, не найдя ничего интересного, охладели к ночным бдениям. Провёл, стало быть, их хитрый азиатский лис. Усыпил бдительность и устроил секретные занятия прямо под носом.
Тренировки, кстати, оказались исключительно полезными. В первой же игре я смело пошёл на наигранную скидку и открыл счёт своим голам в высшей лиге.
- Как у вас это получилось? Только вышли - и сразу отличились.
Шоумен сверлил меня пытливым взглядом. Чувствовалось, что он что-то подозревает, но не может пока сформулировать что.
- Ну, почувствовал что-ли. Как видение какое, что именно сюда мяч пойдёт. Да и Клус очень грамотно спасовал. Девяносто процентов гола - его заслуга.
- Ну, Григорий, не скромничайте. Удар был бесподобен. Ваша девушка, наверное, рада, что вы так легко вписались в основной состав?
- Нет у меня девушки.
- А парня?
Увидев смятение на моём лице, ведущий быстро добавил:
- Но родители-то следят за вашими успехами?
- Следят. Они и в спортшколе ни одного матча не пропустили. Чаще, конечно, отец ходит, но на важных матчах и мама обязательно присутствует.
- Вот и здорово. Желаю вам дальнейших успехов. Спасибо за интересный и содержательный разговор.
После выключения камер шоумен оттащил меня в сторонку и уже не так жизнерадостно просветил:
- Плохо это. Ни девушки, ни парня. Родители живы, здоровы, футболом интересуются и помогают всячески. Внешность - не будем о грустном. Так ты, Гриша, телезвездой не станешь, как ни играй на поле. Чтобы запомниться зрителям, нужна фишечка, отличающая тебя от других.
- Да не надо мне телеславы, - насупился я. - Я футболист, а не лицедей.
- Не скажи. - Ведущий прижал меня к стене и жарко шептал в лицо: - А ну как завтра Рома-нарцисс одумается и начнёт усиленно тренироваться, а у тебя, напротив, игра перестанет идти. Ведь у каждого бывают спады, правда? Что делать будешь? Опять в дубль? А зрители могут дать тебе иммунитет, если приглянешься. Предусмотрительный человек использует все шансы.
Я насуплено молчал. В его словах было зерно истины. Но что придумать? Крыть всех матом, как Горыныч, или тупить, как Дубок? Сколько, кстати, в их поведении наносного, а сколько настоящего? Что идёт от души, а что - игра на публику? Ведь, и с ними, наверное, были подобные разговоры.
- Ну, я придумаю что-нибудь.
- Придумает он. Есть беспроигрышный вариант: камера. Закрепим её на тебе, и ходи весь день, веди непрерывный репортаж. Зрители с тобой свыкнутся, отпускать не захотят. Железный иммунитет на пару месяцев. Потом пресытятся, конечно, но поначалу - лучший вариант. За два месяца что-нибудь придумаешь. Главное - пробуй, экспериментируй.
- Но как...
Шоумен прочно держал меня за майку и увлечённо продолжал, не слушая возражений:
- У тебя ухо проколото? Вот и здорово. Вставим миникамеру-серьгу. Она практически не заметна и обзор хороший.
А что я теряю? База, включая душ с туалетом, и так нашпигована аппаратурой по самое не балуйся. Куда не плюнь - обязательно в оператора попадёшь. А тут хоть какая-то польза. О секретных тренировках я в тот момент и не вспомнил.
Прочитав на моём лице сомнение, телеведущий выложил последний козырь:
- А мы тебе ещё и заплатим. По операторской ставке. Сам оклад, конечно, не большой, но со всеми переработками и надбавками за ночные и тяжёлые съёмки сумма кругленькая получится. У тебя контракт далеко не звёздный, деньги лишними не будут.
Этим аргументом он меня и добил. Почему нет, если никому не вредит?
Ударили по рукам, а уже назавтра он притащил маленькую, аккуратную серьгу и толстенный контракт, который я подписал, лишь бегло пролистав.
Такое ощущение, что я в те дни вообще не думал. Меня накрыла волна эйфории. Паровоз жизни неудержимо летит в гору, всё получается легко, будто играючи. Кажется, что так будет всегда. Тревоги, волнения, боль прошлого ушли на второй план. Воспоминая о них поблекли.
Я был самоуверенным, самовлюблённым идиотом, купающимся в первых, ещё неуверенных лучах славы. Хорошо, хоть, хватило ума снять перед "кроссом" камеру и оставить её в тумбочке.
Назавтра шоумен кипел как забытый на плите чайник. Он почти пинками загнал меня в туалет, удостоверился, что вокруг никого нет, и принялся орать, прыгая по комнате и махая руками:
- Что это ты себе позволяешь? Сказано носить не снимая - значит носи не снимая.
- Но я только на ночь, чтобы не раздавить ненароком дорогую аппаратуру.
- Ты не о камере заботься, а о себе. Ты контракт вообще читал? Пункт семнадцать точка двадцать пять гласит: "Иметь камеру постоянно при себе, путём вдевания в специальное отверстие уха...". А сумму неустойки видел? Да ты мне все свои будущие контакты уступишь, дом родителей продашь да ещё должен останешься. Понятно?
Остановившись, шоумен слегка приглушил громкость, но экспрессии не сбавил. Капли слюны, слетая с его губ, освежали моё лицо. Ветер, поднятый руками, ерошил короткие волосы.
- Попробуй её ещё раз снять. Я тебя в бараний рог скручу. Ты у меня в судах жить будешь. Футбольный мяч только в телевизоре после этого увидишь. Ясно?
Куда уж ясней. Снимешь - долговая яма и испорченная карьера, не снимешь - клеймо предателя и тоже испорченная карьера. Не сразу поймёшь, что хуже.
Поначалу я хотел признаться во всём Басмачу. Ну, отругает, ну сошлёт в дубль, но будет же ещё и второй шанс, и третий. Жизнь только начинается.
Взяв талмуд контракта, я весь вечер посвятил его изучению.
Тяжёлый, зубодробильный язык, от которого клонило в сон. Казуистские формулировки. Путанная система перекрёстных ссылок. Но, вроде, на тайне ношения договор не настаивает. Хоть табличку на грудь повесь "вас снимает скрытая камера". Но чем дальше, тем менее привлекательной казалась идея рассказать всё тренеру. От клейма предателя избавлюсь, но репутацию идиота приобрету надолго. А зачем в команде второй придурок? Дубка не перетупишь - профессионал. Эта ниша в клубе занята прочно и надолго.
Что ещё остаётся? Разве что сломать.
Я пошёл в душ и принялся лить на голову тонны то холодной, то горячей воды. Постепенно во мне зрело сомнение. Не может быть, чтобы всё было так просто. Кровопийца предупредил бы, если бы камеру нельзя было мочить.
В этом момент в помещение вошёл Горелов. Повинуясь едва мелькнувшей в голове идее, я хлопнул его по голой заднице.
- Ты что, писькин хрящ, совсем края потерял?
- Ну, говорят, в жизни всё надо попробовать.
- Иди, твою налево, где-нибудь в другом месте пробуй. А то я тебе всю пробовалку оттопчу. Понял?
- Да ладно тебе. Один раз...
Я демонстративно потянулся рукой и едва успел повернуться нужным ухом, когда прилетело. Удар был сильный и как раз туда куда нужно. Отлетев к стене, я больно ударился об неё плечом. Серьга впилась в челюсть. Что-то хрустнуло. Интересно, удалось или нет? Повторить желания не возникло. Пусть будет, как будет.
- Ты что, Горыныч, совсем шуток не понимаешь?
- Задолбали своими шуточками, пёсьи дети. С этими камерами все как с ума посходили.
А может и не притворяется. Может, такой и есть. Прямой резкий и не сдержанный. Но получилось или нет? Как узнать?
Вечером, после ежедневной итоговой сходки ведущий подскочил ко мне, схватил за локоть и уволок в тень. Его лицо сияло как медный таз. Видимо, всё-таки, не удалось.
- Вот это, Гриша, другое дело. Так держать. С камерой да со смелыми экспериментами ты полгода из топа не вылетишь. Только почему ты к Горелову полез? Он же открытый гомофоб. Шепнул бы мне - я б тебе мигом парочку имён подбросил. Да ты их и без меня знаешь.
Знаю, конечно. Но цель-то другая была.
- Обязательно спрошу, когда ещё раз надумаю. Камера в порядке?
- А что ей сделается? Противоударная, огнеупорная, водостойкая. Она и аду работать будет. Знаешь сколько стоит? А над предложением подумай.
Разумеется, подумаю. Над тем, как всё-таки вывести из строя это вражеское устройство. Значит, в печку голову можно не совать. Бесполезно. Впрочем, не очень-то и хотелось.
Тогда что делать? Раз сломать камеру нельзя, можно попробовать сломать носитель. То есть, меня. Я мягкий, болезненный, сломать такого - раз плюнуть. Но что это даст? Поврежу, допустим, ногу - на тренировку не пойду, но и из состава вылечу. Просто скажусь больным - лишь отсрочу неприятный выбор.
Идея опять пришла в голову неожиданно. Перед самым отбоем. Чтобы не смалодушничать и не передумать, я тут же бросился её исполнять.
У умывальников уже никого не было. Светлый кафельный пол и зеркало во всю стену. Как раз то, что нужно. Пусть полюбуются в последний раз.
Став вплотную к зеркалу, я достал из кармана нож, аккуратно прицелился и решительно резанул по уху. Боли почти не было. Хлынула кровь, заливая объектив камеры. Что ж. На этом - баста. Больше они ничего не увидят. Это был прощальный, самый великолепный мой кадр.
- Что это с тобой? - раздался за спиной голос Пети Дубко.
- Порезался во время бритья, - ответил я, зажимая рану ладонью.
- Ухо порезал во время бритья?
- А ты что уши не бреешь? Разве у тебя на них волосы не растут?
Дубко принялся озабоченно изучать своё отражение, поворачиваясь к зеркалу то одним, то другим боком.
- Нет, вроде.
- Это, наверное, потому, что ты думаешь мало. Только у работников умственного труда уши волосатые. А у гениев и академиков волосы и внутри ушных раковин растут.
Петя недоверчиво покосился на меня, пожал плечами и пошёл по своим делам. Похоже, поверил. Хотя какой с него спрос? Опорник.
Даже не представляю, как многоуважаемый телеохотник за сенсациями сдержался и не прилетел на разборки тут же, на ночь глядя. Наверное, его отвлекла информация о внезапно скакнувшем рейтинге. Но ровно в шесть тридцать он был у дверей столовой и молча проводил меня взглядом, не спуская глаз с залепленного пластырем уха. Оно выглядело заметно короче другого. Я не зря пять раз наощупь переклеивал.
Поговорить мы смогли только после утренней тренировки. На этот раз телеведущий проследил, чтобы вокруг не было ни одной камеры. Значит, задело, и разговор пойдёт без дураков, без всякой игры на публику.
- Ты что творишь? - засипел он мне в лицо, опять орошая его капельками слюны. Что у него за привычка такая - плеваться? А если я харкну в ответ, понравится ему?
- В контракте ни слова не сказано о том, где должно находиться ухо. Мне удобнее носить его в кармане. И ещё, попробуете хоть на день задержать мои операторские - по судам затаскаю. Вы у меня из зала заседаний только на итоговые выпуски шоу выходить будете.
Потерявший дар речи телеведущий постоял какое-то время, хватая ртом воздух, развернулся и молча ушёл.
О том что ухо, в которое вдета камера, всего лишь захваченное с ужина печенье "Свиные ушки" я предпочёл умолчать. Сам потом увидит, когда я повязку сниму. А пока пусть помучается, кровосос. Будет знать, как людей ради жареных фактов плющить. Тем более, в договоре ни слова не сказано, в чьём ухе должна находиться камера. Так что и этой стороны тоже полный порядок.
Хотя на месте надреза останется шрам, я был крайне доволен собой. Похоже, я нашёл своё место в команде. Буду штатным юмористом. Эта ниша пока свободна. Теперь за шутками, подколками и весёлыми розыгрышами исключительно ко мне. Надо только заявить о себе как можно громче. Чтобы ни у кого сомнений не возникло. Чем там, кстати, Басмач свои кавалеристские усы бриолинит? В ближайшие дни его ждёт большой сюрприз.