Мне лично, когда доводится слышать комплименты, думается, что больше всего в жизни мне повезло в раннем детстве, когда я в нашей семье был окружен людьми, говорившими на самых разных языках, няньками с их сочным просторечьем, мамой, говорившей на сугубо интеллигентском жаргоне, бабушкой с немецким и французским и отцом, который развлекался декламациями из Шекспира на английском. Со временем я понял, что ему в антисоветчину могли вменить только речь Антонио над трупом Цезаря: Frend, romancecountrimen, lendmeyourear! Я пришел хоронить Цезаря, а не восхвалять. Вот Брут сказал, что он амбициозен был. Пожалуй! А Брут во всем - прекрасный человек и т.д.
Это можно очень широко применить ко всему, о чем тогда разговаривали.
Когда от тебя, Лев, пришли тома Марселя Пруста, я сначала просто умилился, потому что со мной никто так деликатно не обращался. Я, конечно, не помню, откуда они взялись. Потом я попробовал шутить: вот как Лев швыряется такими ценностями - или он недооценил, надоело ему читать Пруста - может быть. Этот многотомник нудноват и затянут, автор растянул претенциозно даже название своих мемуаров; потому что это ведь именно мемуары сентиментального оттенка, а не какой-нибудь портрет эпохи. Утраченное время, - говорит он, а имеет в виду несколько времен, соответственно прожитых в разных возрастах. Но можно учесть, что роман начал выходить еще до войны и в основном писался после окончания Прекрасной эпохи, то есть в изменившейся ситуации.
Тут я вспоминаю, что начал говорить о многоязычии в моей семье. Попытка перевода четкой фразы на другой язык вызывает грамматические сложности даже метафизического характера. Возникает совокупность представлений об интеграции времен и соответственно интеграции эмоций, то есть о математических образах из гомологической алгебры и даже о параметризации времени различными средствами и освоенными во времена оные прустовские и бергсоновские.
На сложное строение времен еще только намекали римляне, поговаривая temporamutantur,etnosmutamurinillis.
Спасибо тебе, что ты напомнил мне, сейчас в наше время все те же катастрофы назревают то тут, то там. Целую неделю у нас было безумствование вокруг футбола после победы над голландцами. Миллионы вообразили, что 11 наших лучших футболистов потрясут весь мир, ошеломят и т.д. Когда это не удалось, в Москве опасались попыток погрома испанского посольства. Ничего подобного. Сотни болельщиков побегали, крича: Все равно мы лучше всех! Воистину болельщики - переболели.
Милая Нина Владимировна!
В первую очередь - не по важности, но чтобы не забыть, заверить Вас обещаю больше никогда с Вами не спорить, не начинать же нам в наши зрелые годы (и мои перезрелые) взаимное переобучение, хотя бы и по предметной социологии французской живописи, - я так бы назвал ту советскую науку, в которой мы достаточно начитаны. По замыслам ее творцов она должна была быть в полном согласии с нашей идеологией (как говорил Маяковский, "правдив и свободен мой вещий язык и с волей народною дружен") и она же должна была избавлять нашего ученого от тревог по поводу отдаленности его от парижских галерей вроде Лувра и т.п. Репродукции в альбомах так лучше читаются, как подсказывает нам наша идеология и мемуаристика. Допуская прощание с нашей давешней академической наукой, я склонен утверждать только одно обобщение: люди ХIХ века не знали настоящего голода, как знавали его мы, т.е. в контексте короткого знакомства и близости. Люди XIX века уже начинали сознавать, что несчастны они не от бедности, но от того, что не только они, но даже и их мамы плохо соображали, зачем они их на свет Божий родили. Ко времени Вашей ранней молодости у нас на Урале самой ходовой была поговорка "мама, роди меня обратно!" В ХIХ веке еще додумывались своим умом до смысла своей жизни, поэтому художники и поэты, даже такие как А.Рембо, не погибали на баррикадах, а выезжали весьма далеко. А если и погибали в Париже, то такие как Рудин, мало одаренные свыше, а не такие, как Герцен или Маркс, великие соперники, хотя им и представлялось много разных возможностей.
Мне тоже представлялось. И сейчас, на самом исходе, я осознаю, что упустил только одну важную вещь - дополнить свою элегию об Археологии Петербурга главой о петербургском лете, о зрелище его на самом интересном месте, о зрелище из-под стен крепости, в которой я проработал полтора десятка лет в музее и во всякую хорошую погоду, выходя под стены на пляж, видел свое любимое человечество в образах сотен и сотен студенток соседственного к нам университета; почему-то парни-парни, о которых еще недавно пели... в этом наша сила! таскались куда-нибудь за город, наверно, растрясти избыток сил. А бедные зубрилочки выбредали сюда под стены отдохнуть от чтения напряженного, слушания, бормотания, лепетания, просто прогреться и поспать. И я был рад обстановке отдыха от моих вокальных упражнений и тоже погружался в прострацию, несмотря на всю умилительность окружающего. Лежат как тюленочки-тюлянки, расслабив плавнички, ручки за ножки; и все это в обрамлении, которого фоном не додумался взять, наверно, никто из современников Пуссена или Веласкеса. И сам Ватто в таком контексте не посмел раздеть своих натурщиц и жеманниц, j'aime...
Так жил и я, жмурясь брезгливо на все остальные свои заботы, очень досаждавшие мне по всему контексту петербургского центра, где я до того был в основном занят размышлениями о том, что я здесь особенно люблю. Главное здание Университета (Двенадцать Коллегий) или Публичную библиотеку с памятником Екатерине Второй и всем ее содеятелям (она была отличным кадровиком!), даже в том жестоком веке, когда и Пушкин прославлял бы нам свободу. Женщины ХУ111 века думали, что обречены рожать всех этих недоумков в наказание за свои удовольствия или, как говорили тогда, грехи. Я остерегусь судить о наших современницах, кажется, им просто не во что было вкладывать капиталы-инвестиции, но тогда не стоит и мыслить себя инвестиционным банком, если не веришь, что твои игры продолжатся в потустороннем.
Вот Вы уже, наверно, рассердились на мой фривольный монолог или еще по какому-нибудь "тонкому" вопросу. Но я никак не имел в виду шокировать Вас якобы порнографией таких многофигурных композиций на пляже, какие не удались бы и Марселю Прусту "под сенью девушек в цвету". Я был не под их сенью, а под более оригинальной сенью солнца и загара, то есть в игре колорита, необычного для Петербурга и стены розового кирпича у нас за спиной (как бы тоже загара) и блеск окон Зимнего за Невой - все было как бы подарком. В ловко ограненных призмах было под чем обогреться на этом песке, тем более, что тогда моим любимым романом была книга Кобэ Або "Женщина в песках", я подумывал нередко, проходя здесь, как это все наглядно, как много радости и новизны можно извлечь из этого всего посредством самых несложных действий - радости себе и каждой. А что такое радость? Ничто другое. А то еще, пожалуй, работа пером или кистью, когда она тебе угождает.
Я очень рад, милая Нина Владимировна, что Вы так хорошо поняли мой замысел спровоцировать образование кружка собеседников, не слишком замкнутого перед пользователями интернета, но украшенного такими стилистами, каких я еще не нашел, кроме Вас. Вот мой старейший друг Лев довольствуется в основном комплиментообменами и не замечает, что просто хочу слегка поиронизировать, призывая не говорить о нас "Разговоры", но скорее называть наши эссе "Светскими беседами". Я иронизирую по поводу моды на всяческий гламур, как будто мы у дядюшки Антуана Ватто собрались на Киферею в знаменитый вуайяж, а не живем на тысячекилометровых расстояниях.
А еще я обрадовался сообщению того, что Вы полжизни прожили в Свердловске. Уральские города я знаю примерно как предметный социолог. В Перми три года я преподавал в вузе, но о Челябинске мне всего не перечислить. Одну Уфу я не видывал никогда.
Лена, моя жена, напомнила мне сейчас, что я что-то должен был сказать о содержании книги Н.Кононова о нижневолжских эффектах искривления пространства под вкусы экспрессионистов. Я всю книжку не читал, ее мне подсовывала теща этого автора, она очень любит мои отзывы о зяте, хотя плохо их понимает, но ценит мой сарказм. Я думаю, что пространство там в степи надовражно, а мозги у жителей изрядно помяты еще со времен Стеньки Разина; отсюда и такая экспрессия отдельных мгновений.
Возвращаюсь к нашему, мечтаемому мной, сотрудничеству. Готов смиренно просить Вас поддержать сей прожект . Я от комплиментообменов испытываю легкий стыд. Вы же замечательный мастер автоматического письма, и я совершенно уверен, что печатаете совершенно не задумываясь, потому что давно у Вас уже все продумано в подсознании.
Я промедлил с этим письмом, стараясь понять, что в Вашей прозе особенно ценю, как в Петербурге, разглядев целую историю архитектуры, я понял, что больше всего ценил девочек на солцепеке, образующих почти мифологические композиции на фоне совершенно театральной декорации Невы, Эрмитажа и крепости. Кажется, все здесь театрально и абсолютно романтично и естественно. И только свободно от оперного беспокойства, что, глядишь, начнется традиционный вокальный скандал с пушечной пальбой и вердиевскими воплями, и прибегут кричать и корчиться наши рокеры в жестяных доспехах.
Я не хочу больше портить свое сугубо частное приватное письмо пестротой преследующих меня тем и карнавальных костюмов. Купальщицы в центре современного мегаполиса - это ли не карнавал, каких не бывало, пожалуй, в Венеции. Поэтому я стараюсь закруглить мой текст, и с Вашего великодушного позволения предложить еще и Льву с запросом на публикацию.
Ю.С.
ИЗ ПИСЬМА Н.В.Матвеевой (Повод - обсуждение её эссе на её странице в СИ)
Fin de siecle ...
К письму Л.В.
...Этосложно. Что тут скажешь. Все мы вышли из советской эпохи.Как, впрочем, и Ю.С. со всеми вытекающими последствиями. Признаюсь, мне чрезвычайно претила м.-л. интерпретация социальных катаклизмов независимо от географии итематики. Поэтому, вуалируя небольшими ссылками на "классиков" свой текст, использовала, в основном, более-менее доступную литературузападных философов и, предпочтительно, до начала второго десятилетия двадцатого века. Кроме того, ещё раз обращаю Ваше внимание, Лев Вл.,что текст, приводимый мною в СИ содержит очень большие купюры, как правило, именно философского содержания, которые освобождают эссе оттяжёлых для обычного читателяпассажей. Не чувствую за собой греха:то, о чём я веду речь, в ТЕ времена вообще не подлежало обсуждениюиз-за несоответствия советской марали. В связи с этим были трудности в работе над текстом. Доступ к фондам зарубежной (кап.) литературы, чтобы иметь возможность собрать иллюстративныйматериал, приходилось выбивать, используя знакомства и пр. Впрочем, всё это к слову...
--------------------
К письму Ю.С.
>... словечко "декаданс", служившее синонимом конца века...
Да, ох уж это "словечко "декаданс""! Ну и ну! Не стоит его упоминать всуе. Я его произнесу где-то ближе к концу и только один раз:к декадансу, как таковому, в прямом смысле, описываемые мноюживописные произведения не имеют никакого отношения, так как ПОСТИМПРЕССИОНИЗМ, заявленный мною в самом начале, никакого (или почти никакого?) отношения к декадансу не имеет. Под декадансом в первую очередь принятопонимать ветвь СИМВОЛИЗМА, который начал развиваться несколько позже, чемпостимпрессионизм, (или почти одновременно, но вошел в силу позже). Да, придётся в тексте назвать кое-какие имена художников,которые тематически близки к рассматриваемой мною струе в живописи (и - как предтече -литературе) Западной Европы и - в основном! - Франции. Кстати, есть попытки причислить Мунка, зачинателя экспрессионизма, к символистам и, таким образом, к декадансу, с чем я не могу согласиться.
>...после 71-го года через несколько лет уже никто не вспоминалКоммуны и всего, что она спровоцировала.
Как сказать... Да, некоторые авторы отмечают, что после 1892 годавпрямую никто во Франции ШИРОКО не обсуждал и не вспоминал этогособытия. Сравним с нами: ну, случился у нас 1991-1993. Кто сейчас об этоммного говорит? Это при наших-то СМИ! А в те времена? Что обсуждать-то: да, было дело:поражение в войне, совпавшее с восстанием. Ну и что? - скажете Вы.Можно бы забыть, наладить, как говорит Ю.С., индустрию развлечений и т.д. Но куда деть ощущение национального стыда, связанного с унизительныммиром, потерей Эльзаса и Лотарингии, контрибуции в 4 или 5 (точно невспомню сейчас) млрд. франков? 4-5 млрд. - по тем временам деньги немалые для, не сопоставимой по территории с нашей, страны. Народ обнищал, крестьянство бедствует, уходит в города, рабочие неимеют обеспечения в старости, растёт количество домов терпимости (девушки ищут способ заработать на жизнь), трагически быстро падаютнравы, растёт коррупция. Дефицит бюджета составляет, если не ошибаюсь,224 млрд. франков. Кстати, Вы не находите, что ситуация напоминает что-то очень нам близкое? Чуть не забыла: а чего стоит двенадцатилетнее дело Дрейфуса, держащее всёобщество в возбуждённом состоянии, приведшее даже к его расколу! О какомбезоблачном веселье может идти речь на таком фоне? В жизни всемунаходится место,но нельзя же так передёргивать. Сколько лет минуло со времени освобождения Ю.С. из ГУЛАГА, апоследствия видны и сегодня. Не говоря уже о всей искалеченной жизни. Память сознательная и подсознательная характерна, на мой взгляд, нетолько отдельной личности, но и обществу в целом. Да, так к нашим баранам: все сведения мною были почерпнуты из изданийпо истории Франции, примерно, 1902 или 1910-17 гг. издания. О какой советской подоплёкеэтих сведений может идти речь?
Однажды один из моих оппонентов (не могу не улыбаться, вспоминая) попенял мне, что я не привожу высказываний М. и Э. по данному вопросу. На что пришлось отвечать, что их жизни были, к сожалению, ограничены временными рамками, и они к счастью или несчастью не имели возможность авторитетно высказаться по данной проблеме. Все мои построения основаны на биографиях художников и литераторов,художественной литературе и живописных произведениях. И, прошу, заметить, мною выбран очень короткий отрезок времени отПарижской Коммуны до начала Первой мировой войны, т.е. 1871 -1914. И всё!
>...и быстро перешла в беззаботную belle epoque, которую живописал как раз Марсель Пруст.
Хорошее замечание! Даже скажу: БОЛЬШОЕ СПАСИБО! "Прекрасная эпоха" -да не совсем. Вспомним, когда появилось это название последних двухдесятков лет перед Первой мировой войной? Название ПОЯВИЛОСЬ после ОКОНЧАНИЯ войны как "ностальгия" (скорее, романтическая грусть) по ушедшему времени расцветаискусства, науки,великих достижений промышленности.А мир в политических отношениях? А расцвет культуры не только во Франции(!), но и Великобритании,Австро-Венгрии, Германии, Италии, Бельгии и пр.? Но!- всё это - после упадка 1870--1880-х годов,согласна, но не надо забывать, что воспоминания о belle epoque носили ностальгический характер. Как, кпримеру, сейчас многие, очень многие ностальгируют по советским временам. :) Марсель Пруст, писавший свою трилогию в первые годы нового века, вспоминает-то как раз свою юность, пришедшуюся на 90-е годы. Да, это правильно, новспоминает ностальгически, старательно и безуспешно превозмогая это чувство.
...Расставлять всё по местам мы будем после того, как я поставлю точку в своих рассуждениях на заданную тему, что случится очень не скоро. Скорее всего, осенью. Пока, как я Вам уже писала, мы (я)топчемся вокруг импрессионизма,отыскивая в этом направлении живописи сюжеты, которые получат развитие в творчестве постимпрессионистов. (Кажется, яповторяюсь)
------
Приветствую Вас, Юрий Семёнович! Без Ваших писем уже и неделя какая-то пустая, скромно замечу. Ну что ж, давайте немного поговорим. :)
> В первую очередь,..чтобы > не забыть,...обещаю больше никогда с Вами не спорить,...
Юрий Семёнович, дорогой, ну право же, Вы ошибаетесь: отнюдь: я неспорю с Вами, нет-нет-нет! Мне кажется, что я просто напросто делюсь с Вами своими соображениями по обсуждаемым вопросам. Именно в руслеобсуждения, и ни в коем случае не спора. Я не могу быть Вашим оппонентом, так какмоих знаний недостаточно, для равноправного "беседования". С большиминтересом читаю и письма Ваши и Ваши РАЗГОВОРЫ, помещённые в Самиздате. Пока не комментирую. Как кажется, они не нуждаются вкомментариях. А писать просто отклик - стоит ли? Посмотрим...
Да, так вот, мы не спорим с Вами по, как Вы выразились, "социологиифранцузской живописи". Мы делимся с Вами своими мыслями по данному вопросу. Не более. Когда пойдут и станут доступными для чтенияследующие части моего, скажем так, эссе, Вы увидите, что разговор-то идёт совсем о другом: о том, как на смену импрессионистам, ставившимперед собой задачу передавать впечатления от окружающей жизни через изображение игры света (увлечение научными открытиями тоговремени), приходят постимпрессионисты (и не только известная четвёрка), стремящиеся передать новыми изобразительными средствамиФАКТУРУ и СОДЕРЖАНИЕ, СМЫСЛ того или иного изображаемого объекта.А покажу я всё это на конкретных примерах, которые, к слову сказать,весьма специфичны...
...Да, так о истории искусства и о недоступности зарубежных музеев всоветский период. Что тут сказать. Кто-то из историков искусства имел возможность посещать Лувр и прочие музеи мира. Другое дело, ЧТО они там длясебя находили и ЧТО об этом писали. Фокус в том, что официальноеискусствознание несколько отличалось от личного (камерного?) суждения. Не вина, а беда наших учёных, что им приходилось вести "двойную бухгалтерию". К великому счастью последние двадцать лет сделалидоступными многие исследования: опубликованы извлечённые из личных архивов монографии и статьи корифеев нашего искусствознания. Активнопечатаются работы их учеников. Как показывает опыт,рукописи, коль онине сожжены, находят своих читателей. Чему и порадуемся...
Так, теперь о том, что
>...люди ХIХ века не знали настоящего голода, >как знавали его мы,т.е. в контексте > короткого знакомства и близости.
Ну, не знаю, не знаю что сказать.В массе своей, миллионами, - да.Имею в виду последние два столетия. А вот персонально... Бедность несусветная, нищета - увы, имели место. Очень многие молодые и не очень художники, поэты, писатели, не сломленные жизненными невзгодами,слишком рано умирали. Умирали, лишь только заявив о своём таланте. ПЕРЕЧИСЛЯТЬ НЕ БУДУ! В этом нет необходимости. Знания мои основаны на биографиях европейских художников, написанных их соотечественниками,скрупулёзно изучавших архивы. В отличие от России, там не случилось таких разрушительных катаклизмов, уничтоживших вещественныедоказательства существования того или иного человека, личности, творца (как, впрочем, и обывателя, хранившего в сундуках на чердаках своихдомов случайные свидетельства жизни их семей).
>... В ХIХ веке еще додумывались своим умом до >смысла своей жизни, поэтому художники и > поэты, даже такие как А.Рембо, не погибали на >баррикадах, а выезжали > весьма далеко.
...Артюр Рембо - "путник в башмаках, подбитых ветром"... Может быть, Юрий Семёнович, Вам покажется интересным прочитать здесьпару цитат из стихов Рембо, этого мальчика, одержимого поэзией. ...О, Обездоленные! Вы, кому с рассвета Под солнцем яростным гнуть спину, вы, кому Работа тяжкая сулит лишь боль и тьму... Снять шапки, буржуа! Эй, поклонитесь Людям! Рабочие мы, сир! Рабочие! И будем Жить в новых временах, несущих знанья свет. Да!... -------- ... Завороженные
Из снежной мглы в окно подвала Они глядят на отблеск алый И чуда ждут.
Пять малышей - о доля злая! - Сидят на корточках, взирая, Как хлеб пекут.
Глаз оторвать нельзя от места, Где пекарь мнет сырое тесто, И, ухватив Его покрепче, в печь сажает, И сыто жмурясь, напевает Простой мотив.
А дети, затаив дыханье, С могучих рук его в молчанье Не сводят глаз;
Когда же золотой, хрустящий Готовый хлеб из печки тащат В полночный час,
Когда сверчки под сводом темным Заводят песнь в углу укромном, Когда полна
Дыханьем жизни яма эта, Душа детей, в тряпье одетых, Восхищена;
Она блаженствует, а тело Не чувствует, как иней белый К лохмотьям льнет.
Прилипли мордочки к решетке, И словно чей-то голос кроткий Им песнь поет.
И тянутся так жадно дети К той песне о небесном свете И о тепле,
Что рвутся ветхие рубашки, И на ветру дрожат бедняжки В морозной мгле.
[20 сент.1870] Ну, это - к слову. Всё в духовном мире неоднозначно...
> А если и погибали в Париже, то такие, как >Рудин, малоодаренные свыше, ...
Возможно. Но, мне кажется, каждый волен заблуждаться, и все народы схожи: все мы - люди, все - человеки.:)
ШАРЛЬ ЖИЛЬ:
...Вперёд, ребята, бог нас не оставит! Уже три раза нечисть истребя, Сметём лжецов, которые нас давят, Республиканцев корча из себя. Довольно карликам владеть страною И тормозить грядущего размах! Мы право - право жить - добудем с бою Или умрём с оружием в руках! и т.д..... ГЮСТАВ НАДО (1820-1893) (Привожу полностью):
МОЕМУ ВНУКУ
Мой внук, когда тебе придётся прочитать О нашем времени забавном, В иные мелочи ты можешь не вникать, Но думай лишь о самом главном:
О том, что нам растлили души Пустопорожние врали, Они нам лесть вливали в уши И к чёрной пропасти влекли; О том, что все живые страсти Им попросту смешны, Их опьяняла жажда власти За счёт ограбленной страны;
О том, что, меж собой условясь, С улыбкой наглой на устах, Они насиловали совесть И культивировали страх; Что в мире подкупа и гнили, Средь этих гнусных прощелыг, Мы не свидетелями были А попустителями их,
О том, что все имели долю Все, как один, в родной семье - И император на престоле, И депутаты на скамье;
И если к злодеяньям этим Привыкнем мы в конце концов, То отвечать придётся детям За поведенье их отцов!
Мой внук, когда тебе придётся изучать То, что считалось нашим срамом, В иные мелочи ты можешь не вникать Но думай лишь об этот самом! ***** И так далее - их много, поэтов, которых нам не переводили и которых мыне читали из-за недоступности. Но обратите внимание - это лежит на поверхности - МЫ ИДЁМ ПО ЧУЖИМ СЛЕДАМ И НИЧЕГО-ТО НАМИ НОВЕНЬКОГО НЕ ПРИДУМАНО (может быть только усилено).
Увы...
Ничто не ново...
>... И сейчас, на самом исходе, я осознаю, что > упустил только одну важную вещь - >дополнить свою элегию об Археологии >Петербурга главой о петербургском лете, о >зрелище его насамом интересном месте,....
Да, это было бы великолепно!!! Вы очень вкусно описали своёвоспоминание. Представляю, как роскошно было бы это в стихах!
>.... и все это в обрамлении, которого фоном не >додумался взять, > наверно, никто из современников Пуссена или >Веласкеса.
Изумительный контраст фактур: тяжёлых стен и нежных тел, по контрасту.
> И сам Ватто в таком контексте не посмел >раздеть своих натурщиц и жеманниц, j'aime...
Пожалуй, в этом таится глубокий смысл. Нужно чувствовать мрак и силукрепостной стены, чтобы хотя бы мысленно, сопоставить с живой плотью. Это наше, кровное. Кровавые эпохи генетически закрепились вподсознании.
>... Вот Вы уже, наверно, рассердились на мой >фривольный монолог... >... Но я никак не имел в виду шокировать Вас >якобы порнографией таких многофигурных >композиций на пляже, какие не удались бы и Марселю Прусту"Под сенью девушек в цвету".
Юрий Семёнович, это - чудесная лёгкая эротика, ласкающая воображение. :)