Он любил её без памяти. Она лишь делала вид, что отвечает взаимностью. "Дима и Саша - гордость наша!" - Радовались родители, когда молодые сыграли свадьбу. Ему было уже 35, ей - на пять лет меньше. За плечами несколько лет счастливой семейной жизни. Они жили в простой "однушке", зато отдельно от всех и имели полную самостоятельность. Он работал водителем "скорой помощи" при больнице, где трудилась и его жена в качестве хирурга. Именно здесь и свела их судьба, среди боли и слёз других человеческих судеб. Трагедия развивалась долго и была для Мити (так звали его с детства) фатальной.
Саша-Шура не была красавицей, но прожигающий огонь карих глаз, магическая россыпь тёмных волос и ровные черты лица, безусловно, подводили её к типу роковых женщин, которых трудно не заметить. Женщины её типа проносятся, словно вихрь мимо глаз и надолго оставляют впечатление. Однажды короткая встреча свела её и Диму-Митю по работе, но с тех пор этот образ, никак не выходил из головы и тяжёлое чувство бездействия, лишь прибавляло неуверенности. Те, кто знал Шуру, предупреждали, чтобы не лез в петлю, но древнее чувство предков сделало своё дело. Он решил покорить её сердце.
Жгучее чувство любви, всё-таки смело все препятствия на пути к сердцу Шуры, и Митя был готов взлететь к небесам от счастья. Шура, меняя маски, как опытный лицедей, делала вид, что платит ему взаимностью, соглашаясь стать его женой. Ей всегда нравилось, как её ехидство так щедро вознаграждается вниманием мужчин. Как специалист, она блестяще выполняла свою работу и благодарные пациенты, никогда не забывали отплатить ей за профессионализм. Только в семейной жизни маска любви, всё больше приобретала холодный, безжизненный цвет, сметая яркие краски мнимого счастья. С каждым годом, отдаляясь от мужа, Шура поднималась по карьерной лестнице к лести и славе. Неловкие попытки Мити разобраться в ситуации, приводили её в бешенство и провоцировали скандал.
Всё рухнуло в один прекрасный день, когда Митя встретил Джулию. Эта знойная красавица Востока, разговаривала тихо, но быстро, широко улыбаясь, и часто стреляя глазками по сторонам. При невысоком росте она обладала удивительной шевелюрой, тёмной как смоль. Это произошло в баре, куда любил заглядывать Митя сразу после работы, прекрасно понимая, что дома его не ждут. Оказалось, что Джулия живёт на соседней улице от дома Мити, и родилась она здесь. Восточная внешность досталась ей от отца, который был узбеком, впрочем, как и имя. Митя предложил ей выпить коктейль.
- Я работаю в музее "Искусство Азии" и заканчиваю институт, - продолжала новая знакомая, - хочу стать историком и много путешествовать.
Митя почти не слушал её, он смотрел на неё и отводил глаза. Хотелось кричать от боли, которая переполняла его душу, но смог лишь произнести, чувствуя как лёгкий жар от коктейля, начинает бродить по крови:
- Почему я не видел тебя здесь раньше?
- Я не часто сюда хожу. Просто сегодня такое настроение, когда хочется уединения, спрятаться ото всех и не надолго забыться.
- Странное место для уединения. - Отметил Митя. - Ты хочешь сказать, что я гожусь для твоей компании?
- Просто я увидела, какое у тебя грустное лицо и решила подойти, пообщаться. Когда кому-то плохо, ты и своё плохое настроение пытаешься выбить из себя, но ничего не получается. Поговоришь с посторонним человеком, и на душе становится лучше, плохие мысли вдруг исчезают.
Высказывание незнакомки привело Митю в замешательство. Только сейчас до него дошло, сколько времени они не говорили с женой вот так, просто, сидя где-нибудь вдали от всех. Но глубоко в душе, он понимал, что крепость, когда-то взятая с таким трудом - вновь захлопнула ворота своей души.
Дальше события развивались стремительно. Митя и Джулия стали встречаться и подолгу проводить время вместе. Слабый огонёк любви, вновь начинал теребить разбитое сердце. Ком равнодушия ко всему стал потихоньку растворяться.
Но разгореться новому чувству было не суждено. Шура узнала о новом увлечении своего мужа и пришла в бешенство. Скрывая свою ненависть, она вновь примерила маску любви и стала относиться к мужу теплее, грея в сердце удар возмездия. Митя снова пришёл в замешательство. Он не ожидал, что жена будет проявлять к нему интерес, но вопреки всему, решил ей всё рассказать. Впрочем, он не успел этого сделать. Однажды, Шура выследила их и словно хищник, выскочила из-за засады. Оторопевшие влюблённые побледнели. Митя старался не смотреть жене в глаза, Джулия напротив, - устремила свой взгляд прямо ей в глаза, выражая презрение, в чём Митя увидел какой-то зловещий, невидимый луч, готовый прожечь друг друга. Пауза молчания прошла, и Шура, прошипев только: "Сука!" - быстро развернулась и ушла прочь.
- Это твоя жена? - Неуверенно спросила Джулия.
- К сожалению. - Он отвёл взгляд в сторону.
- Что теперь будет?
- Да я... давно собирался ей сказать... - Стал оправдываться Митя. - Всё уже давно кончено! - выпалил он, схватил Джулию за руку и увёл в опустившийся вечер. Подальше от дома. Туда, где они смогут спрятаться ото всех.
Существует невидимая грань, за которую не следует переступать при любых обстоятельствах. К сожалению, эту заповедь помнят не все и некоторые, в тёмных коридорах своей души - делают первый шаг. Шура входила в их число. Образование помогло ей сделать так, чтобы смерть мужа инсценировать как сердечный удар. Она приготовила ужин, якобы с целью примирения с ним, спрятав приготовленный раствор в кармане домашнего халата. Чаша ненависти переполняла её так, что отдавало в висках, и свято веря в свою безнаказанность, она сделала своё чёрное дело. Митя упал на кухне, тяжело дыша. Позвать на помощь он уже не мог, потому что онемел язык и отекло горло. Шура медленно подошла и сделала решающий укол. Когда приехала "неотложка", он был ещё жив, но последний вздох ему суждено было сделать в машине, на которой работал сам.
Шура вертелась всю ночь. Кошмарные сны, угнетающие мысли не давали ей покоя. Редкая дрожь пробивала всё тело, становилось нестерпимо холодно, и она сильнее куталась в одеяло. Одновременно с ненавистью к мужу, её терзали угрызения совести о совершённом поступке. Она забылась во сне, когда забрезжил рассвет.
Грязные, серые стены помещения сильно давили на глаза. Спёртый запах, стекающие капли воды, и небольшой кусок света в запылённом окошке, заставили сердце затрепетать. Шура осторожно шла вперёд. Под ногами трещали осколки битого стекла. Она вслушивалась во тьму, и пыталась понять: "каким образом её сюда занесло?" Она остановилась и стала оглядываться в поисках дверей. Тусклый свет из окошка слабо освещал пространство, однако его хватало, чтобы убедиться, - что выхода нет! В свете окна мелькнула ворона, что-то взяла в клюв и с опаской посмотрела по сторонам.
- Птицы свободны. - Вдруг прогремел голос, эхом раскатившись по помещению. Шура вздрогнула, и испуганно обернулась. - Они могут летать, не нарушая границ и законов, - жить, не мешая никому.
Чувство страха заставило сердце биться сильнее, и в дальнем углу у стены, стал виден силуэт мужчины. Но по голосу, Шура узнала его - это был Митя! Она впала в оцепенение, во рту пересохло. Впервые в своей жизни, страх и отчаяние, захватили её целиком. Не веря своим гла
зам, она приблизилась.
- Что же ты молчишь, радость моя? - Вновь прогремел голос. - Это же я - твой любимый! Подойди ближе.
Шура подошла, и печать ужаса застыла у неё на глазах. Это было изваяние Мити, впечатанное в стену, которое хлопало глазами, двигало ртом и руками. Она коснулась его носа, и он отвалился, звонко разбившись об бетон.
- Хочешь опять сделать мне больно? - Закричал Митя и вцепился в неё холодными, каменными руками.
В ужасе Шура закричала и отскочила назад. Руки грохнулись на пол, превратившись в груду осколков. Ворона ударила по стеклу крылом и взлетела. Всё, что осталось от фигуры стало медленно стекать по стене, превращаясь в какую-то тошнотворную массу бурого цвета. Она медленно подбиралась к ногам Шуры. Дикий вопль раздался в комнате, и она проснулась.
Было два часа дня. Она проспала на работу. Решила в этот день вообще не выходить из дома. Страшный сон не выходил у неё из головы - настолько он был реален. После похорон прошло уже много дней, но тяжёлый осадок всё ещё терзал струны подлой души. Делая "кислую мину" на работе, внутри Шура была довольна собой, и все соболезнования коллег принимала подобающе. Но всегда по ночам долго не могла уснуть.
В этот раз она сидела на кухне и завтракала. По телевизору передавали новости. Вдруг в качестве журналиста, на экране появился Митя и начал репортаж:
- Несколько недель назад было совершено убийство, но наши оперативники были введены в заблуждение...
Не дослушав, Шура схватила пульт и выключила телевизор. Чашка кофе разбилась вдребезги, оставив на полу тёмное пятно. Она собрала осколки и поднялась с дрожащими руками. За столом сидел Митя и пил кофе.
- Что, не понравились новости? - Безучастным голосом спросил он.
Шура внимательно его, разглядывая, пыталась понять - сон это или нет. Чувство страха вновь сковало её. Осколки чашки выпали из руки, и она тяжело опустилась на стул. В этот раз он выглядел как человек.
- Зачем ты меня убила? - Впился в неё взглядом Митя. - Неужели нельзя было решить это по-другому? Ведь когда-то, мы любили друг друга. И что же произошло? Какую тайну ты скрываешь? - Его голос начинал наполняться злобой. Шура сидела онемев.
- Мы с тобой никогда не говорили по душам. Зато теперь у нас есть такая возможность! Ты могла бы меня просто выслушать и отпустить, но ты решила иначе. - Он вскочил и заметался по кухне.
- Где же я был раньше? Куда смотрели мои глаза? - Митя наклонил голову и глаза выпали из орбит к нему в руки. Он опустил их в чашку, и они медленно закружились в жидкости. - Зачем я тратил на тебя время, чтобы потом ты разбила это сердце? - В руках у него лежали куски сердца, пульсирующие точно в такт...
Это зрелище вызвало приступ рвоты, и Шура выскочила из-за стола, к входной двери квартиры. Трясущимися руками она открыла дверь, и до неё донеслись слова: " Беги, беги, дорогая. Скоро мы встретимся снова". Сделав первый шаг, она полетела в бездну, теряя от скорости дыхание.
Шура открыла глаза от удушья. На потолке одиноко висела люстра. Дневной свет освещал комнату, сквозь прозрачные шторы. В груди бешено колотилось сердце, и дико болела голова. Идти на кухню совсем не хотелось, и она приняла успокаивающее из своей сумочки. Красные от шока глаза, тупо смотрели на своё изображение в зеркале и задавались вопросом: - "Что происходит? Зачем он приходит ко мне в таких чудовищных снах?" Ответа не было.
Из крана текла горячая вода. Шура поднесла руку к струе, её обожгло, и она отпрянула. Мысли путались в голове и отказывались принимать всё это всерьёз. Зеркало запотело, и она протёрла его рукой. В нём отражался Митя и брился, напевая свою любимую песню. Шура коснулась его щеки и почувствовала колкую щетину. Отражение зло улыбнулось. Затем с силой надавило на бритву - правая часть лица, кровавым ошмётком слетела вниз. Шура почувствовала резкую боль в этом месте и схватилась рукой. Скользкая жижа прилипла к ней. Она посмотрела на руку - это было жидкое мыло, которым умывалась. Отражение Мити в зеркале исчезло.
- Наверное, я сошла с ума. - Сказала Шура и вышла из ванной.
Коллеги по работе стали замечать, что Шура ведёт себя неадекватно: то у неё неожиданно начинались истерики, то она уходила в себя, ничего не видя вокруг. На вопросы стала отвечать дерзко, отгородившись от всех. На предложения связаться с психологом, отвечала отказом. Теперь ей было не до лицедейства. Однажды она "провалила" операцию. Пациент скончался. Близкие обратились в суд, и теперь она сидела перед психологом, с закрытыми глазами, отрешённая от всего мира.
- Вы знаете, почему здесь находитесь? - Мягким голосом спрашивал доктор.
- Да. - Выдавила Шура, будто под гипнозом, не открывая глаз. - Я убила своего мужа.
- Нет, ты убила не только меня и ребёнка, сделав аборт - ты погубила себя! - Прозвучал знакомый голос.
Веки тяжело открылись, но удивления уже не возникло - не было никаких чувств. Склонившись перед ней, стоял Митя в белом халате. Он был живой, с прежней свежестью на лице и совсем не злобным взглядом.
- Пришло время раскаяния. - Митя подошёл к окну и отдёрнул штору. Кабинет осветил яркий свет. - Это последний твой шанс вылечить душу, чтобы обрести покой.
Две горячих слезинки покатились по щекам Шуры. В один миг она стала кроткой и слабым голосом произнесла:
- Мы были любовницами. Я любила её больше всех на свете, а она меня предала. Мужская любовь мне была отвратительна, а Джулия сказала, что полюбила мужчину. Я же решила узнать - кто же её избранник, и была вне себя, когда узнала... Двойное предательство, выбило меня из реальности, и я готова была на всё, чтобы она стала такой же несчастной, как я.... Эта тяжесть будет преследовать меня до конца, и нет мне пощады... - Она снова закрыла глаза. Жгучая боль давила где-то в груди. В мыслях пронеслась вся её жизнь и, глядя на себя со стороны, она поняла, что потеряла, что-то очень важное - чего нельзя не вернуть, не создать заново.
Шура открыла глаза. Перед ней за столом сидели два доктора. Среди них не было Мити. Один из них протянул ей лист бумаги. Это было заключение психиатра: "Гражданка находится в крайнем психическом истощении, поведение неадекватно, реакция буйная. Представляет опасность для окружающих. Страдает галлюцинациями и помешательством. Часто заявляет, что совершила преступление. Провела операцию с фатальным исходом. Может скрывать состояние, страдая раздвоением личности. Назначить: принудительное лечение в психиатрической клинике, под постоянным наблюдением врачей. Факты, открытые пациенткой, должны быть подвергнуты проверке и установлены. В случае выявления преступных действий, привлечь гражданку к уголовной ответственности".
Через несколько дней, в доме Джулии, раздался плач новорожденного...