Буратино был в шоке. Сегодня утром вместо приветствия
Мальвина, эта девочка с голубыми волосами, спросила его:
- Ты что, член проглотил?
Последний раз ему задавали этот вопрос в прошлом году, когда
он пытался без билета попасть на представление театра кукол.
Но стражники у ворот в город были пьяны, хотя и в трезвом
состоянии, если, конечно, такое когда-нибудь могло случиться (какое
емкое слово, блин: случка, случится, не случится), они не
отличались приличными манерами. Да и тогда был ясный день,
солнце светило, птички пели, кузнечики, этого, скакали.
А сейчас была глубокая ночь и они лежали на жесткой подстилке,
тесно прижавшись друг к другу. Рядом похрапывали Пьеро и верный
пёс Джульбарс. Буратине не спалось. Перед его внутренним взором
проплывала вся его короткая, непутевая жизнь. Вдруг вспомнилось,
как мама папы Карло укачивала его на руках и ему не спалось также
как и сейчас. А его длинный нос каждый раз цеплялся за занавеску,
когда мама папы подходила к окну, чтобы посмотреть: на месте ли
их старая копейка? И ему каждый раз хотелось крикнуть, что её
украли ещё в прошлом году. Но он не мог себе этого позволить,
потому что любил её. Кого он любил Буратино никак не мог вспомнить,
поэтому решил, что любил он обоих. А теперь он любил Мальвину.
От этой мысли Буратино вдруг начал громко смеяться. Но это ему только
казалось, что он смеется. А на самом деле раздавались всхлипывания
и из его глаз текли сладкие слезы. Буратино задумался. Почему
его слезы сладкие? Что он пил сегодня на ужин? Но вспомнил, что он
давно уже ничего не ел и не пил. Он мучительно хотел похудеть.
А из его глаз тек березовый сок. И он понял, что уже наступила весна.
Что скоро опять начнутся гастроли. И опять каждое утро придется
мучительно долго приводить себя в порядок, отрезая набухшие почки
и побеги.
И вдруг он понял и всё остальное. И про жизнь, и про украденную
копейку, и про вопрос Мальвины. И про то как в прошлую весну
неожиданно для себя ответил на приветствие Пьеро:"Салам-Алейкум".
"Да, с маникюром по весне надо быть осторожнее",- писклявым
фальцетом подумал про себя Буратино.