Все мы когда-то были подростками, мечтали о чем-то, диктуемом максимализмом, протестом и бушующими гормонами. Все это казалось красивым в своих то мрачных, то ляповато- кислотных тонах. И не было ни плохо, ни хорошо, мы верили, что сможем одновременно жить вечно и умереть молодыми. Если есть границы - их нужно сломать, если правила - нарушить, а если видишь лицо - то плюнуть в него, даже если это твое собственное.
И ради лирического отступления я хочу вспомнить историю об икаре. Хотя, я надеюсь, вы уже поняли, что я имею в виду..
Все мечтали. О разном. Например, я хотел стать кем-то выдающимся, не так уж и важно, в какой сфере, а потом написать автобиографическую книгу, такую, какой зачитывались бы последующие поколения и хотели бы повторить мой жизненный путь.
Смешно звучит, не правда ли? Вот сейчас, ровно сейчас, я могу радоваться, я воплощаю мечту в жизнь. Только книжечка выйдет не крупнее иеговистской брошюры. Но вернемся к повествованию. Тот возраст, самый проблемный и самый неприземленный уже далеко позади. Сейчас я старик, хотя нумерологически это и не верно.
И в те далекие-далекие годы мы мечтали стать рок-звездами. Как Моррисон или Вишес, кто-то как Джоплин. Хотели и старались подражать им, и верили, что бог просто забрал их к себе так рано из-за их крутости.
Все началось с Бетси, Гримма и кислоты. Они смеялись, говоря, что это их маленький элитарный клуб и клали марку под язык, вскоре становясь и правда как по волшебству более яркими.
Кто-то тоже пробовал, кто-то опасался. Так потихоньку наша компания поредела, плавно перетекая в кислотную тусовку. Город наш был сравнительно небольшим, и так неоновые улыбки привели бетси и гримма в большой мегаполис, где цвета были острее и чувства ярче. Я тоже пробовал тогда, но мне не понравилось, точнее, это не было на сто процентов моим. Пестро, безумно, чуть позже еще более сюрреалистично под ЛСД, дивный-дивный мир и ты в нем герой просто потому, что смотришь за грань. Но я хотел смотреть в сердце.
Иногда приходили весточки от рэйв-компании, они нашли себя в этом, я здесь даже завидовал и не всегда по-доброму, жизнь набирала обороты. Но все это безумное веселье не выглядело для меня лакомым кусочком, в конце концов, я уже начинал в глубине души отчаяваться, что найду что-то свое. А это значило провал, крах, проигрыш, фиаско, конец.
У всех наших кумиров был свой допинг, и в те годы мы были уверены, что именно в этом заключается их путь к успеху. Мне стукнуло восемнадцать, когда я перепробовал уже дюжину разнообразных колес и порошков. Но как бы я ни любил Хаксли, лсд не вводили меня в такой экстаз, Курт Кобейн воодушевлял меня куда больше.. Вообще, я те три года просто использовал все это, но в моей душе оно ничего не оставляло.
Но дождь не может идти вечно. Как же это было?... Я же говорил, я старик. Всего не помню.
В компании, где я тогда водился, почти каждый что-то употреблял, и мое внимание тогда привлек обычный с виду паренек, довольно тихий, худой, с темными кругами под глазами. Взгляд был осмысленным где-то в глубине, но больше казался пустым. В нем не было ни веселья, ни грусти: спокойствие и еще что-то, чего я на тот момент еще не мог понять. Я разговорился с ним, это получилось на удивление легко. Джимми, Джерри.. Кажется, его звали как-то так. Тем же вечером я попробовал коаксил.
Думаете, в этом всем есть своя романтика? Как, например, в этом "Реквиеме по мечте"? Конечно есть. Я до сих пор помню издевательски ярко: узкая и не самая чистая туалетная кабинка, я в состоянии экстазирующего ожидания смотрю, как мой новый знакомый, перетянув мою руку выше локтя каким-то шнурком, вводит в мою вену содержимое инсулинового шприца, я чувствую одновременно восторг, возбуждение, трепет, а в мозгу панически стучит мысль: о боже, я теперь стану наркоманом!
Ведь так же, как и наши кумиры умерли из-за нереального успеха и зависти бога, так и пока ты глотаешь таблетки и куришь траву, ты не наркоман.
Что я почувствовал в первый раз? Толком ничего. По крайней мере, ничего особо приятного, так как мне казалось, что организм пытается любым способом выдворить вторженца. Мой знакомый тогда сказал, что с первого раза всегда так, дальше будет лучше.
Была ли здесь та решающая развилка? Нет, в общем-то. Я хотел увидеть сердце мира, а не его грани и многоцветия, и я просто пошел дальше по нужной мне дороге, наконец, найдя ее.
И вскоре я понял, что.. Это сложно обьяснить. Я не был прав, но я и не ошибался. Я перешел на какой-то иной слой существования, иной уровень мышления. Вскоре время стало делиться на сон и бодроствование, причем последнее происходило благодаря коаксилу.
Здесь все было сложнее: опаснее и интереснее. И это затягивало. Особенно остро я осознал опасность, когда тот паренек, мой знакомый, умер от передоза. Я стал осторожнее, параноидальнее..
Гримм сказал, что хочет жениться и завести здоровых детей, а потому завязал с колесами, бетси, накачавшись, чуть не спрыгнула с крыши и тоже притихла. Гримм говорил, что мы взрослеем. Я ответил, что даже сид вишес был чуть старше нас, и при этом вовсе не был взрослым. Гримм заявил, что сид вишес был придурком и чтобы я его теперь называл не Гримм, а Марк Оусли. Тогда я не стал ничего говорить больше, но стало ясно, что теперь мы окончательно и бесповоротно из разных миров. Больше мы не созванивались.
Еще несколько месяцев прошло, пока я пытался соединить в гармоничное трио творчество, работу и коаксил. Личная жизнь была случайной и необязательной. Все равно, одиночкой мне было весьма комфортно. Я старался следить за собой и за организмом. Время от времени, сперва более стабильно, потом уже когда вспоминал. Когда левая рука стала постоянно болеть и немела, что почти не двигалась и походила на тряпичную, я испугался.
К сожалению, все справочники давали прогнозы, соревнующиеся с историями на Хэллоуин. В самолечении я понимал мало что, еще разум пугал меня всплывающими в голове заключительными кадрами "Реквиема по мечте", но никаких внешних повреждений у меня не было.
Кропотливым трудом созданный треугольник норовил рухнуть. Я не мог терять работу. Это была моя немногая связь с реальностью и с коаксилом.
помните, я упоминал в начале о легенде об Икаре? Как он мечтал летать, получил искусственные крылья и, несмотря на запреты отца, полетел к солнцу? И тогда крылья не выдержали.
Я проходил реабелитацию какое-то время назад. Руку пришлось ампутировать, вена из-за образовавшихся тромбов была почти убита. И что, думаете,я когда-нибудь скажу: "Посмотрите на меня! У меня нет одной руки, я бывший наркоман, но теперь у меня счастливая жизнь без наркотиков, красивая жена и двое маленьких здоровых детей"? Нет. Я урод. Я однорукий урод. Мой организм дохнет.
По моим подсчетам, я умру в возрасте Сида Вишеса. Иронично, он никогда не был моим кумиром. Но зато я пишу автобиографию, как и мечтал, а Гримм и Бетси отказались от своей мечты. Я закончу писать и позвоню гримму. Уже год прошел же.. Всего лишь год? Поговорю с ним и снова вмажусь коаксилом, нет руки, зато есть еще вены в паху. Все равно у урода с культей уже не будет никакой личной жизни.
Я позвоню Гримму и скажу: "Вы с Бетси молодцы, вовремя завязали. Зато книга обо мне будет на прилавках магазинов. Или хотя бы в интернете. Как я и мечтал.".
И я скажу это искренне.
Спасибо моему знакомому, чье имя я так и не вспомнил.
Следуйте за мечтой.