Задавались ли вы вопросом: что получится, если соединить женскую "чернушную прозу" а-ля Петрушевская с голливудскими триллерами о маньяках? Получится повесть "Шип". Автор щедро отсыпает разнообразной жути: тут тебе и отказной младенчик, и мертвое дитя, и мохнатая новорожденная, и гвоздь в матке, и лесбиянка в схватке, и педофил-директор, и групповые насильники, и смерть под колесами, и душевные страдания - короче, каравай, каравай, кого хочешь выбирай. Как ни странно, особых эмоций вся эта жуть не вызывает, ибо автор пренебрег основным правилом подобных текстов: чтобы читатель затрепыхался, он должен подсознательно отождествить себя с кем-то из персонажей (искренне надеюсь, что ни одна беременная "Шип" не читала).
В "Шипе" ассортимент героинь разнообразием не отличается: автор предлагает нам "женщину-зверя" (1 штука) и "серую мышь" (1 штука). Первая употребляет гвозди не по назначению, озадачивая местную милицию, вторая занимается телепатией. В финале выясняется, что телепатия-то была не просто так: не гора родила мышь, а "мышь" родила гору, т. е. "женщину-зверя". Ну и с кем здесь среднему читателю отождествить себя? С практиканткой с юрфака Фимочкой? (К слову, автор крайне смутно представляет себе статус студентов-практикантов в органах МВД - иначе в качестве подсадной утки изобразил бы молоденькую лейтенантшу. На самом деле студенты и практикантами там не бывают, практику в органах проходят курсанты, но это так, реплика в сторону).
Не назовешь запутанным и сюжет повести; похоже, для автора не крутые повороты действия были главными. Зато очень много места уделено "психологизьму", то есть подробному описанию превращения детдомовки в маньячку. Вообще-то женщины - серийные убийцы - чудо невиданное, величайшая редкость, но, с другой стороны, кто сказал, что редкость не интересна? Не стану анализировать правдоподобие психологических трансмутаций: я не эксперт-психиатр, автор не эксперт-психиатр, а смысла в анализе одним дилетантом фантазий другого дилетанта немного. Да и не в них дело. Дело в том, что "Шип" - самозванец, точнее, повесть-самозванка, назвавшаяся благородным именем детектива без всяких на то оснований.
Да, есть такой прием: преступник известен заранее, и интерес сконцентрирован не на поисках разгадки, а на ходе расследования. В этом случае автор должен делать акцент не на "кто?", а на "зачем?", "каким образом?" или "как его найдут?". На первые два вопроса - зачем и каким образом - автор отвечает сразу. Ответ на третий мог бы спасти повествование - но увы. Безуспешно поработав "спинным мозгом", старший лейтенант Штефогло пользуется подсказкой руководства ("завлечь чем-то надо, живца запустить") - вот и все расследование. Нет даже самой простенькой интриги: поймают - не поймают. Ясно, что поймают, и что Елена Васильевна имеет непосредственное отношение к Лизе. Гибель маньячки под колесами к числу оригинальных сюжетных решений тоже не отнесешь. На более-менее свежую идею тянет лишь развязка. Хотя что-то подсказывает, что дебют хрупкой библиотекарши в роли серийного убийцы будет не слишком успешным.
Самое любопытное, что из этого странного текста вполне мог получиться детектив - мрачный, хмурый, черно-серый, но детектив. Достаточно было не раскрывать личность убийцы, а вместо демонстрации телепатических способностей позволить библиотекарше оказаться под подозрением. А заодно и третьего подозреваемого предъявить (разумеется, мужчину). И пусть бы читатель вместе со Штефогло поскрипел мозговой извилиной.
Эх, автор, автор... Ты разочаровал меня. Что бы такое с тобой сделать? Гм. А это что у нас? Металлическая струна? Отлично. Осталось по ip вычислить адрес, и тогда... (Здесь, разумеется, должен быть смайлик).
РЕЦЕНЗИЯ 2.
Ни разу не детектив. Психологический триллер - это да; и, возможно, весьма неплохой. Но - не детектив... (Кое-кто эти жанры путает).
Личность преступника раскрывается, в общем-то, сразу. А загадка... Загадка - не в том, кто убивает, и даже не в том, почему. Загадка - в таинственной ментальной связи пожилой библиотекарши и дворничихи-маньячки-лесбиянки. Но решается она, извините, "на раз". Так что - не де-тек-тив!.. И это само по себе уже "минус".
Впечатление от повести Чароита - как от "чернушных" фильмов покойного Алексея Балабанова: "все ужасно, а будет еще хуже", что-то типа того.
Героиня, вдоволь настрадавшаяся в период пребывания в детдоме, вступает во взрослый мир уже ожесточенной донельзя. Отличный полуфабрикат для превращения в маньяка-убийцу (хотя женщина-маньяк - это редкость). Достаточно было лишь небольшого спускового крючка... А тут - и неудачная беременность, и невозможность больше иметь детей. И - финал: беременность акушерки Жанны...
Вспоминается неплохой жизненный пример: мальчишка, который кидается яйцами в прохожих, не видит связи между своим поступком и своими надранными ушами. Вот так же и Лиза - ей невдомек, что виновата-то во всем не Жанна, а она сама: кто ее просил, беременную, крышку от канализационного люка тягать?..
Такое впечатление, что автор задался целью не детектив на заданную тему написать, а поднять остросоциальную проблему современного общества - ранние беременности, аборты, брошенные дети...
А вдобавок - еще и старушка Елена Васильевна (впрочем, не такая уж и старушка, судя по всему), которую в дурдом упекли почем зря.
Всех в этой истории жалко. И библиотекаршу, и пострадавших девушек, и психиатра Веселова, и даже саму убийцу. У следователя - тоже какая-то странная фамилия (цыган, что ли?). Дальше - нет четкого различия между языком, используемым в диалогах, и языком описательным ("Идея показалась Штефогло стоящей, и он стал обсасывать(!) ее дальше". Это не прямая речь героев, заметьте...)
Текст явно не "вычитан", немало стилистических промахов ("Одно убийство - это просто убийство. Два несколько схожих убийств - настораживают...")
Два - убийств?.. Или все же - "Два убийства"?
"Между делом накрыли при поликлинике незарегистрированную религиозную секту..." А что, бывают и зарегистрированные?..
"Угрызений совести о содеянном она не испытывала.." Может, правильнее - за содеянное?
Финал также немного предсказуем - следователь ловит преступницу "на живца". Ну, и в чем тут интрига?
Порадовало описание природы. Но в детективе это - далеко не главное.
Порадовали познания автора в области психиатрии. Почему-то "Полет над гнездом кукушки" вспомнился.
С оценкой я затрудняюсь. Если это все же детектив, то на "два балла" (см. выше). Ну, а если - просто психологический триллер, то... Весьма достойный жанр, между прочим. Ладно, пусть будет "три с плюсом" - за оголенный нерв повествования, за острую социальную направленность.
Удачи автору!
РЕЦЕНЗИЯ 3.
Единственное в своём роде произведение на СД, которое выглядит не детективом, а криминальной историей с элементами ужастика или хоррора.
Почему "с элементами"? А потому, что повесть не отвечает главному критерию остросюжетника, ведь в основе хоррора, триллера ли должны лежать события страшные и загадочные, сопряженные с непосредственной опасностью для главных действующих лиц.
Жаль, что автор не читал литературу, рекомендованную вот тут (http://samlib.ru/d/detektiwklub/sh_rez-1.shtml) или хотя бы одну работу из перечисленных, а именно: Остросюжетные жанры и их специфика. Увы, принципиальная ошибка, допущенная при планировании повести, обесценила её, как остросюжетник и как детектив.
Увы, повторю я, увы, поскольку события в "Шипе" описаны хоть и страшные, но совершенно не загадочные и тем более не опасные для главных действующих лиц. Так стоит ли удивляться, что через пару-тройку дней после прочтения, большинство эпизодов, посвященных безумию главного персонажа - выветрились из памяти. Осталось общее впечатление: бывшая детдомовка сошла с ума и кровельным гвоздём убивала беременных. Банальная маньячка, отличие которой от прочих - выбор орудия убийства и жертв. Пришлось перечитать, вникая и запоминая, как жила и как сходила с ума героиня.
Прошу прощения за некоторое отступление от темы рецензии, но в спектакле "Одни, без ангелов" есть момент, где персонаж, которому все остальные жаловались на свои беды, срывается. Он говорит, что легкой жизни нет ни у кого, вот у него тяжко больна единственная родственница, но он же не ноет и не жалуется на свою жизнь.
Повесть "Шип" воспринята мною как расчётливое битьё на жалость к двум женщинам. Увы, со мной этот расчёт не сработал - я знал многих людей, которым пришлось гораздо хуже Лизы и Елены, однако они не позволили себе рехнуться на почве обиды. Вместо этого появилось недоумение - чего от меня хочет автор? Зачем он мне это рассказал? Я-то каким боком к этой истории? Что, я должен испытать чувство вины или жалости к героине и её родительнице? Нет, не возникло оно. Неприязнь к героиням - да, есть. И мне за неё не стыдно.
Примерно так я себя ощущал, когда сердобольные старушки требовали уступить место в автобусе для пьяного в хлам мужичонки. Положа руку на сердце, признаюсь, что в такой момент меня совершенно не волновало, из-за чего бедолага нализался, какая драма разыгралась в его жизни. Повесть "Шип" воспринята мною как рассказ "сердобольной старушки", совершенно искренней в собственной добродетели. Но разве я обязан получать удовольствие от её нудения об очередном несчастненьком?
Вернусь к повести.
Построена она линейно, с несколькими реминисценциями. Две темы ведутся параллельно - история немолодой женщины, обуреваемой внезапными кошмарами, и история молодой дворничихи, сходящей с ума после потери ребенка и способности рожать.
Затем автор вплетает побочные, менее значимые линии, третью и четвёртую - это милиционер и врач-психиатр. Эпизодические персонажи, Зойка, Жанна и Фимочка, удостоены нескольких абзацев. Кульминацией становится момент гибели почти пойманной Лизы под колёсами автомобиля. Затем автор раскрывает тайну сверхчувственной связи второй героини с первой - они оказываются парой "мама-дочь". Драматический момент отказа от ребенка обусловлен не менее драматическим фактом изнасилования с нежелательной, естественно, беременностью. Вместо точки автор ставит многоточие, намекая на готовность матери мстить мужчинам, похожим на насильника.
Претензий к композиции у меня нет, всё сделано довольно складно и логично. Слог показался неровным. Идет-идет простое, лёгкое для чтения, повествование, как вдруг встречается громоздкий, с заявкой на глубину, блок. Например:
"Теперь она была почти уверена, что эта женщина-убийца и была её выросшим нежеланным ребёнком. Их жизненные валы давно вращались самостоятельно, шестерни были независимы и не задевали друг друга, но временами некий выступ попадал в подходящий паз и их судьбы на мгновение закорачивались, устанавливая нестабильную связь. Заклинившее соединение бывало недолгим и непрочным. С гибелью маньячки шип выскочил окончательно, и сцепление исчезло навсегда"
Кто как, а я воспринимаю такие красивости - инородными телами. Описательно-сравнительные блоки среди обычного текста воспринимаются помехой. Они несвойственны общему стилю повести, выглядят чужеродно и негладко, словно автору самому неуютно в таких речевых конструкциях и он недоделывает их, недошлифовывает.
Я далёк от утверждения, якобы, автору привычен более простой стиль письма. Скорее, изначально выбранный, суровый стиль - был позднее "украшен" упомянутыми дописками. Возможно, это моё персональноё заблуждение, но, выбрав строгую простоту холщовой косоворотки, не стоит цеплять на шею клубный шёлковый галстук.
И раз речь зашла о стиле, то и о внимательной вычитке, о грамотности тоже надо высказаться. Попадаются корявые предложения или досадные ошибки.
Скоропись, когда молотишь по клавишам, внося в файл обуревающие тебя мысли - обычное дело для вдохновлённого автора. Муза - особа капризная, если уж она причиняет добро, то медлить не стоит, согласен. Однако вычитывание и правка лихорадочно написанного - обязательна! Чехов предупреждал, что образчики вида: "подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа" - смешны, по меньшей мере.
Обратите внимание на ваш анаколуф, автор:
"А теперь, увидев в своей лучшей подруге потенциального пациента, нуждающегося в опеке и лечении, от Зойки можно было ожидать чего угодно, но только не спокойного созерцания и безучастия"
И на пропущенный слог в чудовищно длинном и без того слове непременно гляньте : "... современные молодёжные технопримочки раздражали Елену Васильевну, разбалансиро(ВЫ)вали её душу". Он почему выпал? От чрезмерной длины, ведь такое словечище и выговоришь-то не вдруг! Посложнее будет, нежели "выкарабкивающимися", из анекдота Льва Успенского.
Об интриге в криминальной истории говорить странно, поскольку маньячка осуществляет свои планы мщения открыто, а противодействие со стороны милиции выглядит малоосмысленным следованием по уже известным читателю следам. Детективной фабулы здесь нет, весь конфликт Лизы с обществом известен заранее, а вместо расследования "загадочных" для милиции смертей автор занимается исследованием причин и отслеживанием траектории падения героини в безумие. Вторая героиня и вовсе ни с кем не конфликтует - она страдает от кошмаров. Поэтому сюжет выглядит набором последовательных эпизодов, равных по значимости и необязательных. То есть, большинство из них, кроме описания Лизиного детства и потери плода, да последнего, с историей изнасилования Лизиной родительницы, можно без осложнений выкинуть и заменить другими. На мой взгляд, этим и объясняется скучноватость рецензируемого произведения.
Можно ли сделать на таком материале подлинно детективное произведение? Можно. Достаточно добавить ещё одну подозреваемую или подозреваемого, а также изменить раскладку эпизодов - для придания уже страшной истории о серийных убийствах беременных отсутствующей ныне загадочности. Например, в такой последовательности:
Нормальная Лиза-дворник, выбрасывающая найденный гвоздь в мусорку - Елена, страдающая от одиночества и случайно залетевшая Зойка - Жанна, начинающий акушер - Штефогло, мечтающий о карьерном взлёте - Лиза и ее беременность, как грядущая радость, как избавление от одиночества, и упоминание о сантехнике, трусливо смывшемся при беременности - переживания Жанны о Лизе, потерявшей ребенка и о неудачном аборте, сделанном Зойке, после которого та тоже не может иметь детей - первый кошмар Елены - первые телодвижения милиции, отлов пьяного сантехника, грозящего всем встречным беременным женщинам - Лиза, постоянно гоняющая в мыслях потерю ребёнка - второй кошмар Елены - психиатр узнает её историю (насилие, беременность и отказ от ребёнка) - милиция подозревает Елену, Зойку и сантехника - Лиза, подбирающая гвозди, которые нечасто, но падают с ремонтируемых крыш - третий кошмар Елены - психиатр и милиция сходятся на Елене - засада, смерть Лизы - Штефогло озвучивает психиатру историю детства Лизы, тот поддакивает, вспоминая историю Елены и связывая мать с дочерью - Елена подбирает гвоздь.
Тогда криминальная история превратится в загадочное убийство беременной Жанны, с несколькими подозреваемыми, с плохоньким, но расследованием, когда тайна сумасшествия маньячки вскроется в финале.
А в сегодняшнем виде повесть не является детективом. Так, пространная и складно изложенная жалоба о личной драме одной женщины, что обратило жизнь второй в трагедию. В точности по Чехову - сюжет для небольшого рассказа.
РЕЦЕНЗИЯ 4.
С одной стороны, тут и критиковать-то нечего. Повесть написана гладко, без бросающихся в глаз огрехов. Автор не сделал из своего детектива загадки, а сразу показал, кто преступник и почему он такой бяка. В принципе, тоже вариант. Взять, к примеру, фильм "Видок", когда преступник в самом начале показывает своё лицо, или детективы "от противного", где главным героем выступает не сыщик, а преступник.
С другой стороны, сильно перехваливать автора оснований я тоже не вижу. Да, повторюсь, написано хорошо, автор явно не новичок и свою работу сделал хорошо, но сама по себе повесть выглядит пустовато. Нет в ней того, что меня бы зацепило.
Главные персонажи - преступница, сыщик, мать преступницы - сочувствия не вызывают. Автор создал живых персонажей, со своими слабостями и тараканами в голове, но никто из них не вызвал желания посочувствовать ему. Да, жизнь у героинь не сложилась, но жизнь у многих не сложилась. Увы, мир суров. Почему я должен сочувствовать именно этим персонажам? Чем они уникальны? Они боролись, не сдавались? Нет, они плыли по течению, а оно несло их по кочкам и корягам.
Ситуацию, на мой взгляд, могла бы спасти мистическая составляющая. Сейчас она только намечена: между матерью и дочерью существует некая астральная связь. Мать чувствует преступления, совершаемые дочерью, а в финале сама закупается гвоздями. Судя по всему, хочет разобраться с вредными продавцами шаурмы. Этого, прямо скажем, маловато.
Я бы добавил отдельную мистическую силу. Персонализировать ее не обязательно, но проявить - и пораньше - было бы желательно. Делать эту силу положительной тоже не обязательно, я бы вообще не акцентировал внимание на ее моральной составляющей. Просто есть некая сила, которая избрала героиню в качестве выразителя своей воли, и эта сила направляет и наставляет героиню в деле сурового маньячества.
Тогда, как вариант, можно малость перетасовать жертв героини. В нынешней версии первой жертвой оказывается невинный доктор. При участии внешней силы такой выбор сразу указывает на "темную сторону силы". Я бы переиграл, и угробил "невинную жертву" под финал.
Мол, героине надоело быть марионеткой в чужих руках и она сама решила найти подходящую жертву, но, с подачи силы, ошиблась. После чего сила подбрасывает ей доказательства ошибки. Понимая, что убила невинного человека, героиня впала в депрессию, и плохо подготовилась к следующему убийству, тогда как полиция уже расставила свои сети. Героиня попадается и, как и в оригинальной истории, погибает, пытаясь сбежать.
После гибели героини можно углубить мистицизм. Душа героини, и без того связанная с матерью астральной связью, переселяется в новое тело. Мать показана куда более слабой и безвольной, и более сильная душа дочери без труда захватывает власть. Либо же, мистическая сила, направлявшая героиню, находит себе по этой связи нового носителя-исполнителя, более слабого и послушного. Возможно даже эта сила с самого начала присматривалась к матери, но та была слишком осторожна с мистикой и к ней было не подобраться. А через связь с дочерью сила в итоге добилась своего. В этом плане библиотека вполне может стать отправной точкой как хранилище некой мистической книги, неосторожное чтение которой и пробудило мистическую силу.
Разумеется, это не единственный вариант. Возможны и другие пути улучшения этого произведения, но лично мне мистическая составляющая представляется наиболее оптимальной. Автор отказался от традиционной загадки - кто преступник - и новая загадка вполне компенсировала бы читателю эту потерю.
РЕЦЕНЗИЯ 5.
К сожалению, как ни старался, я так и не сумел написать рецензию на повесть "Шип". Это произведение настолько противоположно вектору моего мировосприятия, что сколько-нибудь объективной критики от меня добиться было бы невероятно сложно. Общее же мнение, несмотря ни на что, у меня сложилось, и я им поделюсь.
В комментариях автор оговорился, что относит свое произведение к жанру "чёрного хоррор-триллера". Все эти жанры, безусловно, очень близки и часто именно они составляют единое целое, но сами по себе ни чернуха ни ужастики, а они здесь сами по себе, не имеют отношения к детективу. Кроме того, на корню убивая детективность более или менее подробным жизнеописанием Лизы Неведкиной, автор наносит серьезный ущерб и триллерности, и хоррорности своей повести, ибо пока жертвы подкарауливает некто неизвестный, собственно, только и возможен настоящий ужастик. Пока читатель не догадывается о детской психотравме и дальнейшей жестокой судьбе героини, несчастных растерзанных в подворотне или даже в собственной квартире может подстерегать как обычная с виду дворничиха с гвоздем в руке, так и Чужой из "Чужого" или Хищник из "Хищника". Неизвестность - это ли не главный ужас в истинном триллере?
О детективе, в смысле игры с читателем, так его нет по определению при таком композиционном решении. Относительно же интеллектуального противостояния сыщика и убийцы, трудно представить более бесхитростного преступника и более прямолинейного сыщика.
На счет нуара, тут, на первый взгляд, вроде все в порядке. С помощью этакого сермяжного эпатажа автор рассчитывает вызвать у своего читателя сильные эмоции. Мне трудно разобраться какие именно и для чего. Трудно, потому что не возникает эмоций. Неправда мешает. Вон, Бабка-Угадка отказалась верить в реальность психоневрологического диспансера, а я не поверю в интернат во главе с практикующим педофилом. Я немного, зато не понаслышке знаком с работой детских реабилитационных учреждений. Поверьте, там все и все про всех знают, и "доброжелатели" или просто адекватные люди обязательно нашлись бы, и первый же такой противоправный эпизод для директора стал бы последним. В подробности работы дворников и библиотекарей я не посвящен, тут мне сказать нечего, но может другие рецензенты что добавят?
Повествование, живописующее этапы становления психически нездоровой личности маньяка, преподносится монотонно, от третьего лица. Автор последовательно подвергает свою героиню жестоким испытаниям и в итоге получает серийного убийцу, столь необходимого для сюжета. Сами же эмоции, видимо, предполагалось извлечь из читательского сознания не реалистичным и ярким описанием кровавых расправ, а, как бы это сказать, что ли "народностью" главной героини. Еще, как мне представляется, свою роль должна была сыграть в повести окружающая среда.
Автор хоть сколько-нибудь близко не знакомит нас ни с одним положительным, обаятельным или хотя бы чуточку симпатичным персонажем. Таким образом читатель должен убедиться в типичности и закономерной обоснованности нарисованной картины. Изо всех сил читателю втолковывается: посмотри вот, мол, какие они люди, буквально каждый из людей.
И все же, для чего автору будоражить читательскую психику? Для чего - это вообще отдельный вопрос, и та же Бабка-Угадка уже задавала его автору, без какой-либо надежды получить на него (на вопрос) сколько-нибудь ясный ответ. Впору на форуме в "одноклассниках" спросить.
Есть у меня один знакомый - добряк, совершенно маниакальный книголюб, под гитару классно поет, а еще он охотник, и четверо детей у него (двое из них приемные, не смогли они с женой взять пацана, а сестру его оставить в детском доме), словом, не нужны ему никакие характеристики ни из профкома, ни с места работы. При этом в печатном виде Саня километрами поглощает чтиво про кровавые реки, зомбаков, отрубленные конечности и выпущенные кишки. Вот такой человек. Уж не знаю, понравится ему "Шип" или нет, главное, чтобы он не стал пересказывать этот сюжет в нашей компании, как пересказывает разных "Кровавых мертвецов". Если станет, спрошу у него про охоту, пусть лучше про охоту что-нибудь наврет.
РЕЦЕНЗИЯ 6.
1. Сюжет и композиция
С библиотекарем Еленой Васильевной начинают происходить необъяснимые припадки.
Параллельно рассказывается печальная история жизни молодой дворничихи Лизы, брошенной матерью. Покинув ненавистный детдом, Лиза благодаря дюжему сложению устраивается на незавидную работу. Затем она встречает мимолетного сожителя, беременеет и теряет ребенка при родах. Выясняется, что Лиза больше не сможет иметь детей. Девушка винит в случившемся врача Жанну, в которой она испытывает смешанные чувства. Наконец, когда Лиза узнает, что врач и сама ждет ребенка, такая "несправедливость" оказывается для нее последней каплей. Вооружившись ржавым гвоздем, она убивает будущую роженицу и плод.
Спустя некоторое время Лиза находит следующую жертву - женщину, забеременевшую в отсутствие мужа, которая собирается бросить ребенка, и убивает ее.
Между тем Елена Васильевна с новым приступом попадает в психиатрическую клинику к доктору Тимофею Гордеевичу, а старший лейтенант Штефогло начинает расследование.
Обходя свои "владения", Лиза замечает расклеенные объявления с предложением хорошему человеку усыновить нежелательного ребенка. Девушка находит безответственную мать и, та становится следующей жертвой. Но это дает следователям зацепку - на новый телефон жертвы звонила только дворничиха. Однако, встретившись с Лизой, стражи порядка не вносят ее в число подозреваемых.
Гордей Тимофеевич видит по телевизору передачу о появившемся маньяке, связывает это с припадками своей новой пациентки и вызывает следователей.
Штефогло решает заманить маньяка в ловушку, расклеив подобное объявление, но это настораживает Лизу. Девушка не отваживается зайти в квартиру, но кружит неподалеку, и, дождавшись, когда подставная развратница выйдет на улицу, пытается убить ее, но безуспешно. Поняв, что попалась в ловушку, Лиза бросается прочь и умирает под колесами машины.
2. Язык, стиль, слог, грамотность
"Что-то резко вонзилось ей в живот и стало проникать вовнутрь" - "вовнутрь" - просторечие
" - Вы ни с того, ни сего закричали, осели на пол и забились в конвульсиях. - Врач продолжал внимательно рассматривать женщину, держа её руку и нащупывая пульс, - И часто с вами происходит нечто подобное?" - вместо первой точки нужно запятую
"На столике теснились две чашки, электрочайник и вазочка домашнего печенья." - имхо, предметов недостаточно, чтобы они "теснились"
"Зойка из читального зала отхлебнула горячего чая и поморщилась," - возникает впечатление, что она из читального зала чай отхлебнула
"Метну приплод на свет" - трудно именно девочку-подростка (пусть даже непутевую) представить автором этой реплики
"Она провела незваного долгожданного гостя, усадила за стол с сушками и поставила чайник.
- Вы, наверное, хотите меня спросить, где я была двадцать первого ноября вечером? - как ни в чём не бывало, задала вопрос хозяйка, разливая чай.
Старший лейтенант, грызший бублик, закашлялся." - так все-таки сушки или бублики?
"А вот не рожавшие ещё малолетки, неоперившиеся студенточки или лимита без крова над головой, шлюшки и женщины со спившимися физиономиями, не желавшие делать аборт только ради получения материнского капитала " - какая-то фраза выпала из этого предложения
"... да потуже затянули ремнями к носилкам..." - притянули
А вот эта фраза мне очень понравилась: "Лиза собрала это вяло мурчащее чмо в охапку, и отнесла к себе. Так у неё появился Сергей"
3. Игра с читателем.
Отсутствует, так как убийца известен заранее. О том, что Елена Васильевна - мать Лизы, я догадалась на середине.
4. Психологическая достоверность
Мне показалась непоследовательной личность Тимофея Гордеевича. С одной стороны, он потворствует тираническому режиму, избавляя страну от "врагов народа". И сам, кажется, прекрасно понимает, чем занимается. С другой стороны, его вдруг радует тот факт, что пациентка показалась здоровой. Да еще он верит в то, что она обладает сверхъестественной способностью устанавливать контакт с маньячкой.
5. Общее впечатление
Пожалуй, самым обидным стало то, что личность маньячки, как и ее мотивы, были известны заранее.
Ход с расклейкой объявлений с целью заманить преступницу в ловушку показался мне слишком наивным (все-таки такие листовки не часто увидишь).
Еще мне кажется, что тут лучше ограничиться реализмом, а то фантдоп с видениями кажется лишним.
В целом повесть напоминает "Офелию" Киры Муратовой.
РЕЦЕНЗИЯ 7.
Маньяк по кличке Шип
Какие ассоциации вызывает у меня слово "шип"? Колючка на стебле нежной розы. Обида, воткнувшаяся в сердце и вызывающая боль при каждом вздохе. Применительно к детективу на ум приходит колющее орудие убийства.
Что в рассказе с одноимённым названием, собственно, происходит? Женщину убивают колющим предметом в живот. Притом, судя по тону разговора, жертва знает убийцу. В то же время у другой женщины в автобусе случается приступ. Далее параллельно идёт описание жизни немолодой одинокой библиотекарши Елены Васильевны, с которой этот самый приступ случился, и дворничихи Лизы. Последняя выросла в детдоме, где подверглась изнасилованию со стороны заведующего. После, уже работая дворником, имела недолгий роман, в результате которого забеременела. Но беременность закончилась выкидышем и приговором: детей больше не будет. Озлобившись на весь свет и завидуя беременной врачихи, что не сумела спасти её ребёнка, Лиза убивает её случайно попавшимся под руку гвоздём в живот. По прошествии некоторого времени она случайно слышит о решении одной беременной девицы сдать своё дитя в детдом, и покупает гвозди. С тех пор она планомерно высматривает новую жертву у женской консультации. Третьей становится жена моряка, изъявившая намерение бросить своего ребёнка после родов, дабы скрыть от мужа факт измены.
Каждый раз, когда Лиза совершает очередное убийство, у Елены Васильевны случается приступ. После автобуса - в библиотеке, потом в психиатрической больнице, куда её помещают.
Милиция тем временем занимается поисками серийного убийцы беременных женщин. Сообщение о происшествиях передают по телевизору. Лечащий врач Елены Васильевны после просмотра новостей сопоставляет время убийств с приступами у своей пациентки и сообщает правоохранительным органам. Елена Васильевна попадает под подозрение как сообщница маньяка.
В процессе работы Лизе на глаза попадается объявление: отдам ещё неродившегося ребёнка в хорошие руки. Автором оказывается пьющая женщина. Лиза убивает её привычным способом.
Милиция решает устроить засаду, задействовав Елену Васильевну. В качестве приманки выступает студентка юрфака, играющая роль больной СПИДом будущей матери. Лиза пытается убить её, но неудачно. Предпринимая попытку бегства от милиции, маньячка попадает под машину и погибает.
Выясняется, что Лиза - брошенная дочь Елены Васильевны, родившаяся от насильника. Движимая желанием отомстить мужской половине человечества за свою искалеченную жизнь, она покупает гвозди.
Теперь о впечатлениях. Скажу сразу, не понравилось. Во-первых, это скорее не детектив, а психологический триллер. Сначала автор как-то пытается сохранять интригу, заставляя читателя думать, кого же всё-таки убили, и какова роль Лизы в этом действии. Затем просто указывает читателю: вот она - убийца. Ход мыслей преступника с первых же страниц доступен для читателя. Единственное - остаётся до конца неизвестным, какое отношение имеет к этим убийствам Елена Васильевна? Во-вторых, когда становится ясной родственная связь между ней и Лизой, читателю настойчиво предлагают пожалеть Елену Васильевну. Однако она сама так хорошо себя жалеет, что вместо сочувствия вызывает осуждение и брезгливость. Не за то, что в семнадцать лет была изнасилована, а за то, что покорно согласилась быть сломленной, за то, что ровным счётом ничего не сделала для того, чтобы, пережив боль, как-то наладить свою жизнь, и конечно же, за то, что малодушно и эгоистично предала собственную дочь. И что хуже всего, в конце Елена Васильевна так и остаётся малодушной эгоисткой - вместо того, чтобы осознать свою ответственность и попытаться загладить свою вину перед Лизой, заботясь о других брошенных детях, она выбирает самый простой вариант - мстить всем подряд, включая невиновных.
В-третьих, обидно, что гвозди в живот получили от Лизы только те, кто ни в чём перед ней не провинились, в то время как сама бросившая её мать-кукушка избежала мести.
Единственное, за что могу похвалить рассказ - за верно подмеченную мысль о том, как становятся на скользкий путь насилия и душегубства. Первое - и самое главное - это уверовать в свою исключительность, сказать себе: я избран Богом, и всяко моё действие есть Суд Божий. А ещё - за наглядное свидетельство того, как стремление сделать свою жизнь проще толкает порой на самые чудовищные предательства.
Остальное, увы, оставляет желать лучшего.
РЕЦЕНЗИЯ 8.
Девушка ржавый гвоздочек нашла -
Вот и возникло исчадие зла...
(по мотивам народного)
Повесть "Шип" представляет собой нереалистическую криминальную историю с элементами полицейского детектива. Расследование серии трех убийств беременных женщин поручено старшему лейтенанту Штефогло из убойного отдела.
Интрига повести заключается в интеллектуальном поединке сыщика с убийцей, почти сразу известной читателю - мужиковатой дворничихой сложной судьбы Лизой Неведкиной, а также в установлении природы таинственной экстрасенсорной взаимосвязи убийцы с библиотекарем Еленой Васильевной (впрочем, догадаться читателю о причине этой взаимосвязи несложно).
Завязка хороша: "... А я вас узнала. Как... Женщина не успела договорить. Что-то резко вонзилось ей в живот и стало проникать вовнутрь..." И следом странное озарение-видение библиотекаря в автобусе - немолодая женщина заочно испытала ощущения убийцы. Интрига вроде бы налицо - но быстро исчерпывается. В знаменитом телевизионном цикле "Следствие ведут ЗнаТоКи" по сценарию Лавровых подобных фильмов было достаточно: зритель прекрасно знал преступников, о которых рассказывалось параллельно расследованию. Интрига для зрителя заключалась в том, когда же, наконец, Пал Палыч и Ко нападут на след и раскрутят очередное дело. Это тоже очень интересно (если сделано качественно), но не детектив в его классическом понимании.
Сюжет повести "Шип" распадается на три параллельные линии: история жизни Лизы (самая подробная и совершенно логичная), история "болезни" Елены Васильевны (та чувствует каждое убийство, словно сама его совершает), милицейское расследование старшего лейтенанта Штефогло со товарищи. Понятно, что рано или поздно все эти линии должны сойтись в одной точке - так и произошло. Врач-психиатр узнал про серию убийств беременных женщин и сопоставил даты с приступами пациентки (Елены Васильевны). Доложил куда следует. Наконец-то милиция после года бесплодных усилий взяла след и устроила убийце засаду. И Лиза, спасаясь от погони, погибла под колесами автомобиля. И вот следующий виток - эстафету у погибшей дочери приняла несчастная Елена Васильевна, у которой раскрылись глаза: поняла, что Лиза - ее брошенная в роддоме дочь. Только теперь начнется охота с гвоздями на мужиков-козлов...
Итак, налицо житейская драма Лизы: детдом, жизнь во мгле - ничего, кроме лопаты и метлы. На этом мрачном фоне отчетливее видится внезапно обретенный и быстро погасший лучик простого женского счастья: потеря ребенка и утрата способности к деторождению. Это сильнейший стресс для Лизы, которая перестает адекватно воспринимать действительность и превращается в хладнокровную машину убийства. Лизу это ничуть не оправдывает, но психологически картина представляется убедительной и достоверной. А вот Штефогло и Ко показались несколько шаржированными: этакие люди-функции - добросовестно рыли землю традиционными способами, но так ничего и не выяснили. Только объявление о маньяке сдвинуло расследование с мертвой точки. При этом правоохранители так и не вычислили убийцу логическим путем и даже не смогли арестовать ее. Разобрались с мотивом лишь после гибели Лизы. Это существенно обедняет и без того куцее расследование внутри криминальной истории. Не хватило в повести, думается, и крошечных намеков-штрихов на прошлое библиотекаря. Читатель догадывается, что Елена Васильевна мать Лизы, раз между ними экстрасенсорная связь, но история с изнасилованием и отказом от ребенка предъявляется постфактум в готовом виде. Хотя можно было и такую повесть превратить из криминальной истории в полноценный детектив. Хороший пример - роман А.Марининой "Чужая маска". История сложных судеб нескольких пар двойников рассказывается на фоне расследования загадочной смерти известного писателя. Интрига сохраняется до конца, пока расследование не выводит на роддом, где в прошлом совершались преступные комбинации с детьми.
Литературный уровень произведения очень даже приличный, о женских судьбах рассказано убедительно. И читать было интересно. Однако недодетективность вынуждает значительно понизить рейтинг данной повести.
Резюме. Как детектив повесть "Шип" малоинтересна. Как житейская криминальная драма вполне убедительна и читабельна. Рекомендовать к прочтению - обязательно, но с предупреждением, что собственно детектив в повести в дефиците.
РЕЦЕНЗИЯ 9
Тягостное впечатление оставило сиё произведение: сплошные маньяки с гвоздями и никакого просвета. Да и на детектив оно не тянет: всё расследование заключается в ловле на живца, преступник известен с самого начала, мотивы тоже объясняются где-то в начале. Даже связь между преступником и приступами Елены Васильевны становится очевидной уже на втором эпизоде. В общем, никакой тайны, которую хотелось бы разгадать, сплошные голливудские страсти-мордасти.
Теперь детально:
Название: Понравилось, что название оправдывается сюжетом: полицейский выдвигает версию ритуального убийства и проводит параллели между орудием убийства - гвоздём и шипами, при помощи которых распяли Христа.
Жанр: Это не детективное произведение. В детективе есть тайна, которую расследуют. Здесь никакой тайны нет, более того и расследования как такового нет. А есть некий психологический триллер, где читателю описываются ужасы бытия сначала в детском доме, потом в психбольнице. Причём ужасы штампованные: изнасилование в детстве, потеря ребёнка. Создалось такое впечатление, что автор слишком хорошо усвоил правило голливудских фильмов "главный герой должен испытывать трудности и страдать", и поэтому навешивает на Лизу одно испытание за другим. Но только все испытания по-голливудски штампованные, и ещё автор забыл, что трудности у героя должны возникать на пути к цели, а без цели это выглядит как попытка выдавить из читателя эмоции. И да, автор выдавил эмоции, но эмоции раздражения: зачем мне рассказывают про все эти страдания? Я должна проникнуться жалостью к убийце?
Сюжет. Спонтанное первое убийство выглядит достаточно убедительно. Мотив же для второго убийства - ни в какие рамки не лезет. Почему Лиза вдруг стала лесби? Вообще, все эти сексуальные метания: то она спит с мужиками, то вдруг хочет переспать с бабой, то ей вообще никто не нужен - выглядят довольно странно и ни к месту. Если мотив Лизы - спасти мир от алкоголичек, наркоманок и прочей швали вместе с их отпрысками, зачем нам знать про её сексуальные потребности или отсутствие оных?
Странной и бессмысленной выглядит и мистическая связь между Лизой и её матерью. Я бы даже сказала не странной, а такой же по-голливудски штампованной, как страдания Лизы.
Идея: и главная идея сего произведения тоже штамповка: не бросайте своих детей в детских домках, а то из них вырастают монстры. Показалось немного нелогичным то, что Лиза не стала мстить своей матери, бросившей её на произвол судьбы, или директору, покалечившему её психику, а стала убивать посторонних беременных женщин. А если она маньячка, которая и не собиралась мстить, то зачем нам в таких подробностях рассказывали про её детство и юношество? В чём связь между изнасилованием и её маньячеством?
Главные герои. Главная героиня Лиза - штамповка. Всё, как и ожидаешь: крупная, сильная, независимая. Для полноты картины не хватает упоминания о её низком, похожем на мужской, голосе и загрубевших руках.
Язык. Повесть читалась легко. Хороший, грамотный язык. Даже жалко, что таким языком написано откровенно посредственное произведение.
В целом, я бы дала автору два совета: 1. не нанизывать на сюжет один штамп за другим, а придумывать что-то свое, 2. на детективный конкурс присылать детективное произведение, а не психологический триллер.
РЕЦЕНЗИЯ 10.
Трудно писать о таком произведении, особенно в разрезе детектива как развлекательного жанра. Развлекательного - не значит легкого, и рецензенту пришлось напоминать себе об этом неоднократно.
Вероятно, многие рецензенты скажут то же, что и я сейчас - это не детектив, это триллер. Причем, триллеры тоже бывают разные, и рецензенту пришлось поломать голову, к какому виду триллеров отнести повесть "Шип". Наверное, к триллеру психологическому, во всяком случае, основания для такого определения имеются. Загадки, которая в детективе является краеугольным камнем, основой всего произведения, нет совсем. Но есть некое исследование морального... Не могу сказать "падения", но некоего пути, который приводит героиню к маниакльным действиям.
С точки зрения литературного стиля не стоит, наверное, упрекать автора - он выбрал наиболее подходящий для воздействия на читателя варинат. Может, местами имеется все-таки пережим, слишком явная "игра на нервах". Хотя опять-таки, судим мы с точки зрения стилистики чистого детектива, а для такого триллера, возможно, и самое оно...
У меня есть некоторые замечания по литературной части. На мой взгляд (который не является единственно правильным), размещение ряда эпизодов не совсем удачное. Заметна авторская работа по распределению частей. Заметно, что автор старался делать эти эпизоды короткими. Сцены в сумасшедшем доме перемежаются с рассказоми о Лизе и сценами с полицейскими, ведущими расследование страшных убийств. Не знаю, скорее всего, эта претензия не к автору, а исключительно проблема рецензента, но такая быстрая смена действия оказалась тяжела для чтения, хотя обычно бывает наоборот. Если бы соединить несколько таких коротких, отрывочных эпизодов между собой в одном направлении: "Елена Васильевна и Тимофей Гордеевич - Лиза - старший лейтенант Штефогло", то читать было бы легче. Сейчас же показалось больше похоже на вариант синопсиса, сценария для фильма (или так и есть?:)).
Не могу сказать, что финал меня разочаровал - всегда надо быть готовым к тому, что автор распорядится сюжетом по собственному усмотрению. Но мне показалось, что он снижает те социальные наметки и намеки, которые в первой части повести произвели сильное впечатление. Вероятно, все же авторская мысль тяготела к мистической (фантастической) части сюжета, но в полной мере это не реализовалось. В результате, как мне кажется, в середине повести произошла замена одной идеи на другую. Сказать, что это плохо - язык не поворачивается, но и без того не самый светлый сюжет окончательно тонет во мраке безнадежности.
Для литературы любого жанра задача показать хоть какой-то вариант победы светлых сил над злом - важная часть. В детективе это проявляется в разоблачении преступника и его грядущем наказании. Поэтому в случае в повестью "Шип" сам собой возникает вопрос: а что, собственно, автор хотел сказать? Нет, многое понятно, и за многое автора можно поблагодарить, но вот тот самый финал...
И все же получается так, что большинство замечаний рецензента относятся скорее к проблеме его восприятия повести, чем к проблеме авторского изложения. Читать было тяжело, а ведь написано довольно качественно, литературно. Возможно, другие произведения этого автора, что называется, больше лягут на душу и на сердце.
РЕЦЕНЗИЯ 11.
Рассказ не понравился. Не понравился до отвращения, поэтому рецензия, извините, будет исключительно негативной.
Детектив, как правило, предполагает разоблачение зла и манифестацию (опционально - торжество, победу) нравственного начала.
Чему нас учит эта история? Не оставляйте детей в роддоме? А то вырастут они и станут маньяками? Держитесь подальше от девочек с тяжёлыми судьбами?
Детектив даёт возможность, как вызвать отвращение к насилию, так и использовать описание убийства или иного преступления, чтобы "пощекотать нервы" - по сути, для развлечения читателя.
В "Шипе" нет ни изобличения зла, ни интересного расследования, ни достоверно показанной эпохи или бытовых подробностей, ни интересной информации о том, как работают следователи, нет психологической глубины. Только лёгкое чтиво, притом на "пощекотать нервы" читателю предлагаются описания (даром, что недостоверные) убийства беременных женщин.
Некоторые моменты разберу.
В каком "приюте" росла Лиза? Если мать бросила его в роддоме, она должна была успеть сменить несколько заведений.
Потом, сцена, где мальчишки глумятся над Лизой. Откуда у них знание, как правильно расставлять охотничью ловушку? А знание узлов? А умение поднять, не уронив, брыкающуюся тяжёлую девочку? (Быстро поднять. Они что уже на ком-то уже успели натренироваться?) И наконец, где взяли подходящую верёвку? Бельевая не подойдёт.
Как можно отбиваться в такой ситуации? Чем? На что будет точка опоры, если у девушки нет хороших гимнастических навыков (желательно, навыков воздушной гимнастики), чтобы мастерски использовать для этого свою спину и пресс. И как можно с привязанной за ногу девочки "сорвать трусики"?
Какая у ребёнка может быть "отборная ругань"? "Отбирать" - выбирать мат - это сначала его понимать и чувствовать, что доступно взрослому человеку.
Зачем директор интерната массировал повреждённую лодыжку? Чтобы девочке стало больнее? Чтобы вернее потребовалось показывать её хирургу, а потом отчитываться перед вышестоящим начальством за происшествие с подопечной?
Каким образом Лиза превратилась в "неоспоримого лидера детдомовской ватаги"? Читатель видит, как её безнаказанно унижают и совращают. Таким образом не формируются лидерские качества, а другие эпизоды её детства не показаны.
Почему читателю - читатель в отличии от директора интерната не педофил - сообщается о "фригидности" девочки-подростка? Если даже автор не одобряет то, что она предпочитает брюки юбкам, то здесь максимум может идти речь о недостатках женской социализации. А вообще-то драться в брюках удобнее, а интернат (или таки приют?) подан автором таким, что в нём без драк не выжить.
Об описанных убийствах.
Откуда у Лизы такой поставленный удар и знание куда нужно бить, чтобы жертва быстрее умерла от кровопотери? Почему ни одна из жертв - ведь Лиза не добивает их, а протыкает гвоздём и уходит - не доживает до того, чтобы выползти в нужное место или позвать на помощь? Время до развития геммороического шока у женщин есть. Более того, Лиза бьёт в живот - на пути гвоздя до кишечника матери или крупных сосудов - плодный пузырь с растущим ребёнком. Лиза не разбирает строение человеческого тела на предмет, куда нужно бить, чтобы убить наверняка. Цель покушения, вызванная её безумием, как раз - живот беременной. То есть, наиболее вероятный исход её нападения - выжившая беременная женщина или же погибшая, но умиравшая долго.
Ваш злой Самоцвет