- Ты помнишь, что происходило с тобой в тот день? Нет? Значит, ты так просто выкинула его из жизни? Не молчи, я назвал дату. 30-го марта 1997-го года. Отвечай.
- О, господи. Это не реально! - женщина умоляла, едва не срываясь на крик. - Я не знаю, что тогда случилось. Это было восемь лет назад. Я не помню. Пожалуйста, верни мне дочь. Верни дочь, скотина!
- Тише, тише. Тебя услышат, и тогда мы закончим разговор. Ты ведь этого не хочешь? Подумай. Вспомни. Это так просто. 30-ое марта. Год 97-ой, - голос, чуть хрипловатый, мягко нашептывал слова. - Вспомни. Вспомни, что с тобой случается каждый день; чем ты занималась вчера, позавчера, на прошлой неделе. Это не так много - восемь лет назад. Самый обычный день из твоей жизни. Хочешь, подумаем вместе. Скажи, например, с чего началось сегодня?
- Я проснулась.
- Ты проснулась. Правильно, ты проснулась. Что затем? - спокойный вкрадчивый голос в телефонной трубке лишал способности ясно мыслить.
- Завтрак. Н-нет. Сначала душ, потом завтрак. Господи, да какое имеет значение, позавтракала ли я восемь лет назад!
- Никакого, - согласился голос. - Важно, помнишь ли ты это. Итак, завтракала ли ты 30-го марта в 1997-ом году?
- Д-да. Нет. Завтракала, - дрожащие пальцы вцепились в трубку, будто собирались вытрясти из нее говорящего. - П-правильно?
- Я не знаю. Это же твоя жизнь, - похоже, человек на том конце провода улыбнулся. - Давай вернемся в сегодняшний день. Что ты сделала дальше?
- Отвезла Патрисию в школу, потом приехала сюда.
- Значит, и в тот памятный день ты отвозила ребенка в школу?
- Да. Н-нет. Она была совсем еще крошка. Я отвела ее в детский сад.
- Ты уверена, детка?
- Господи, да откуда я знаю! Верни мою дочь!
- Да или нет? - без тени эмоций настаивал голос. - Да или нет?
- Да.
В трубке раздался сдавленный хохот, похититель помолчал, с причмокиванием облизнулся:
- Бедная Пэтти. Ты отвела ее в детский сад на уик-энд? - шутник засмеялся. - Я так не думаю. Ты проиграла.
Звонок раздался полчаса назад. Подходил к концу обычный рабочий день: недельные отчеты, совещание, встреча с потенциальным клиентом. Элизабет Томпсон открыла ежедневник.
"15-ое апреля, 2005-ый год.
Встреча с мистером Уилтоном немного утомила. Он дотошный старик, придирается к каждому пункту, но мое личное обаяние помогает справиться с ним.
Патрисия снова не предупредила, что будет у Джесики. Не забыть ее отругать.
Погода классная".
Элизабет отложила ручку и, следуя давно укоренившейся привычке, пролистала старые потертые ксерокопии из нижнего ящика стола.
Раздался телефонный звонок.
- Да... Да... Слушаю вас.
- Поиграем?
- Нет. Пожалуйста, нет. Я сделаю все, что ты хочешь. Только верни мне дочь.
- Сделаешь. Конечно, сделаешь. Ведь ты проиграла. И теперь должна выполнить то, что я скажу, - похититель наслаждался властью. - Возьми стул, малышка.
- Что? - не поняла она. - Что тебе надо?!
- В твоем кабинете есть стул, темный высокий стул. Просто возьми его и поставь точно по центру комнаты.
- Сделала. Что дальше? - руки по-прежнему тряслись.
- Это всё, - успокоил нарушитель покоя.
- Всё?! - из глаз полились слезы. - Ты псих. Ты украл мою дочь только для того, чтобы сменить интерьер!?
Одиноко стоящий стул на новой позиции был явно ни к месту.
- Хорошо, ты выиграл, я проиграла. Стул останется стоять здесь, как ты этого хочешь. Теперь отпусти мою дочь.
Неизвестный задумался:
- Хм-м. Я не могу так. Я должен дать тебе шанс отыграться. Нет-нет, не возражай, - поспешно добавил он. - Итак, продолжим?
Игральные кости покатились по столу. Звук приглушенный - дерево, стекло или пластик. Откуда он звонит?
- Четыре и шесть, - сообщил хрипловатый голос. - Десятый месяц, детка.
Элизабет молча слушала и соображала.
- Я мог бы сам придумывать даты, - голос продолжил, - но это игра. Объясню правила: я беру карту. Тройка бубен - значит двадцать третье число. Теперь еще карту - пика. Выходит, год девяносто шестой. Четыре масти - всего лишь четыре года. Как видишь, не так уж много вспоминать. Итак, двадцать шестое октября.
- Отвяжись от меня! Я не помню.
- Я подскажу - ты проснулась. Давай, сосредоточься, малышка. Вспомни о Пэтти.
Элизабет напряглась.
- Хорошо, я вспомню. Я проснулась. Душ, потом завтрак, потом детский сад, - не может же снова выпасть выходной.
- Все верно, - предположение подтвердилось. - А как там погода?
Невинный вопрос стал злой шуткой. Женщина разревелась.
- Чего ты от меня хочешь? - донеслось сквозь всхлипывания. - Не знаю я, не помню. Послушай, это все в прошлом. Это можно забыть.
- Нет, ты послушай. Здесь я устанавливаю правила и я решаю, что важно, а что нет. Ты отводила ребенка в садик, а перед этим выглядывала окно и проверяла, не моросит ли дождь.
- В то утро шел дождь, - решилась Элизабет. - Осенью часто шел дождь.
- Я думаю, ты ошиблась. Был ясный, солнечный день.
- Откуда ты знаешь?
- Я знаю, - голос был уверенным, и его обладатель продолжил философствовать вслух. - Если ты утверждаешь, что на улице шел дождь, значит, ты надела на Патрисию куртку и натянула на голову капюшон, но это был теплый день, и девочке было жарко. Это важно, не так ли? Ты должна помнить, как чувствовал себя ребенок в тот день, но ты не помнишь. Ты плохая мать, и ты проиграла, - говоривший повысил тон, чуть помолчал, успокаиваясь. - Не расстраивайся. Ты плохая мать, но у тебя красивые ноги. Ты меня слышишь? Принято благодарить за комплимент.
- Спасибо, - сквозь зубы процедила Элизабет.
- Вот и умница. Включи громкую связь, - миссис Томпсон нажала кнопку на телефоне. - Подойди к стулу. Чуть повернись. А теперь немного задери юбку, - лицо Элизабет залила краска. - Немножечко, совсем чуть-чуть. Я просто хочу увидеть твою ножку. Поставь ее на стул.
Элизабет огляделась по сторонам. Этот подонок ее видит. Как? Установил скрытые камеры в ее кабинете, разглядывает сквозь оконное стекло? Хорошо хоть от коллег ее закрывают жалюзи.
К черту, у него ее дочь. Элизабет сняла туфельку и выставила ногу на обозрение. Тесная миниюбка предательски задиралась.
- Очаровательная коленка, - восхитился ценитель женских ног. - Ты подожди, детка, я выберу новую дату, и мы продолжим.
В трубке раздались слабые звуки тасуемых карт.
- Миссис Томпсон. Джереми просил вам передать... С вами все в порядке, миссис Томпсон? - Бадди всегда врывался без предупреждения.
- Да, все нормально, - быстро одергиваясь, произнесла Элизабет. - Я просто... Я...Я, наверно, задержусь, сегодня, Бадди. Ты что-то хотел?
- Джереми просил передать, что завтра его не будет. И еще вам посылка. Вот.
- Спасибо, Бадди, - Элизабет сделала несколько шагов в сторону двери и приняла из рук сослуживца коробку в бумажной упаковке.
- Я на сегодня буду закругляться, - Бадди замешкался. - Точно все хорошо?
Черт, тушь, наверное, потекла.
- Да, да, спасибо. До завтра.
Дверь за Бадди закрылась. Элизабет отнесла ящичек к столу, задумалась, стоит ли трогать упаковку.
- Разве я разрешал смотреть, что внутри? - поинтересовался похититель ребенка. - И я не вижу твою коленку.
Элизабет покорно вернулась в центр.
- 17-ое февраля 1998-го, - без прелюдий проинформировал странный тип.
- Я проснулась, приняла душ, приготовила завтрак, - монотонно выдала Элизабет.
- Оставим мелочи, детка. Расскажи-ка лучше, чем ты занималась весь день?
Женщина задумалась. Какого ответа ждет псих в телефонной трубке?
- Работала, - твердо отрезала Элизабет Томпсон.
Ее собеседник недовольно поцокал и, судя по всему, покачал головой:
- Как жаль. Ты понимаешь, что проиграла и эту попытку?
Чтобы не разрыдаться, Элизабет сцепила зубы и тихо произнесла:
- Я, правда, не помню.
У противника на этот счет мнение было похожим:
- Я понимаю, детка, тяжело вспоминать прошлое, особенно, когда оно не твое.
Элизабет попыталась внешне остаться спокойной.
- Да кто ты, черт возьми, такой, чтобы ломиться в мою личную жизнь и заставлять откапывать призраков из прошлого.
- Тебе и вправду интересно? Ну, тогда подойди к компьютеру и набери адрес. Диктую.
Пальцы забегали по клавишам ноутбука, ушел запрос во всемирную сеть, открылась веб-страница с заголовком "живое видео", показалась картинка.
С экрана улыбалось забытое вместе с прошлым лицо.
- Ты? - впрочем, Элизабет не удивилась.
- Я, конечно же, - лицо не теряло жизнерадостности. - Или ты еще кому-то задолжала?
- Я ничего тебе не должна, - Элизабет снова разревелась. - Мне просто нужна была нормальная жизнь. Разве в этом я виновата?!
- Только не за мой счет, Джуди.
- Мое имя Элизабет.
- Нет Джуди. Чертова Джуди. Это Джуди бросила меня, Джуди обчистила меня до нитки и забрала мою дочь. Это она за мои деньги купила себе чистое прошлое, богатенького мужа и уютный рабочий кабинет. Это по ее наводке в мой дом приехали легавые. Так ведь?
Элизабет растерла окончательно поплывшую тушь:
- Я знала, что ты не отпустишь меня, знала, что будешь искать.
- Если так, тебе следовало пристрелить меня в далеком 99-ом.
- Дик, ты же знаешь, я не смогла бы.
Тот, кого миссис Томпсон назвала Диком, неопределенно мотнул головой.
- Пожалуй, что да. Ты всегда была слабой, слишком мягкой, сентиментальной. Может, за это я тебя и любил?
- Прости, я не могла так больше. Ты приходил и уходил, когда хотел. Ты использовал меня как игрушку. После каждой удачной ходки, ты спускал все деньги в казино и тогда приходил снова. Ты убеждал меня, что нужно рискнуть еще раз, ты обещал, что все это закончится, и я, дура, верила, что мы сможем жить, как нормальная человеческая семья. Дик, я поняла, что не могу так больше. Я просто забрала Пэтти и ушла из твоей жизни...
- Прихватив кучу денег, - закончил мысль Дик, - и подложив вместо них свои паршивые дневники.
Дик, разозлившись, швырнул в камеру пачку исписанных мелким почерком тетрадей. Изображение на экране дернулось, пропало, через какое-то время восстановилось.
- Я просто хотела все это забыть, - заскулила Элизабет.
- Захочешь выиграть - придется вспомнить.
Элизабет прорабатывала варианты.
- Дик, послушай, сейчас у меня есть деньги. Сколько ты хочешь?
- Не так быстро, Джуди. Ведь мы играем. Ты же знаешь, я играю не ради денег, а ради самой игры. Хочешь выкупить свои дневники? Нет, Джуди, нет. Это мой самый старший козырь. В этой игре он ценнее пачки хрустящих зеленых купюр.
Уговаривать Дика бесполезно. Элизабет молчала.
- Красивые ноги.
- Что?
- Ноги у тебя красивые. Обе. Стань-ка на стул, дорогая, я рассмотрю их получше, и мы продолжим.
Элизабет повиновалась. Человек на экране монитора принялся раздавать.
- Август, 14-ое число, 96-ой.
В соседней комнате гаснет свет. Счастливо, Бадди. Остальные разошлись еще раньше. Элизабет осталась одна.
Привела себя в чувство, сосредоточилась.
- Я поднялась, позавтракала.
- А как же душ? - Дик хохотнул.
- Дик, иди к черту. - Джуди снова задумалась. В памяти проплывали обрывки мутных воспоминаний, без имен, названий и дат. - Я не видела тебя с начала июля. Потом, когда ты вернулся, ты рассказывал, что решал проблемы с долгами, но от ребят я слышала, что ты завеялся в Вегас, - Элизабет грустно улыбнулась. - 14-ое. Ровно две недели, как я не платила за квартиру. Этот жирный боров грозился выселить меня. Дик, мне очень нужны были деньги, - Элизабет замолчала. - А потом я приняла душ.
- Тебе было плохо без меня? - посочувствовал бывший любовник. - Вот видишь, малышка. Всё не так уж сложно. Мне все-таки удалось расшевелить твою память. Ты выиграла, детка. Браво.
- Теперь я могу загадать желание? - робко поинтересовалась Элизабет.
- Увы, нет. Но мы должны быть в равных условиях. Таковы правила игры.
С этими словами Дик прошелся к дальнему краю комнаты, притащил и поставил по центру стул. Стандартная гостиничная обстановка. Как раз напротив офиса гостиница "Централь". Вероятно, он там, в одном из номеров. А где же Пэтти?
- Где Пэтти? - Джуди осмелилась спросить.
- В 346-ом. Здесь рядом. Ты не волнуйся, я ее запер и попросил тихонечко посидеть, пока за ней не придет дядюшка Дик или мама. Она послушная девочка. И я сделаю все, чтобы она выросла не такой стервой, как ты. Но я отвлекся, а вот и наша новая дата - 15-ое мая, 98-ой год.
Прошло пять минут. Элизабет молчала.
- Детка, время идет. И Пэтти, наверное, хочет кушать. Не помнишь - так и скажи: "Не помню" и не тяни - у нас и без того долгая игра, - Дик не давал вставить ни слова. - Позволь, я зачитаю. "Попросила Кэтрин отвести Патрисию в садик. Просто не хочу, чтоб моя девочка была здесь. Боюсь выйти на улицу. Целый день сижу дома и курю. Дик снова исчез и правильно сделал. Черт бы побрал тебя, Дик. Где ты?". Это про меня, - Дик улыбнулся. - Жаль, что ты не помнишь. И жаль, что ты доверяла мою дочь своей наркоманке-подруге. Ты очень плохая мать, но красивая. Детка, ты извини, я пропустил твои последние пять дней рождений. Не по своей вине, но я хочу искупить этот промах. Позволь в качестве компенсации предложить маленький подарок. Можешь пока спуститься со стула и заглянуть в коробку, которую тебе принесли.
Элизабет втиснулась в узкие туфли, подошла к столу, разорвала и смяла бумажную упаковку. Довольная физиономия на экране монитора ухмыльнулась шире, Элизабет стала действовать осторожней. На вес коробка легкая; чуть примятая, значит, при доставке не слишком церемонились с ней. Но мало ли, что там. Медленно двумя руками женщина чуть приподняла крышку, заглянула в щель и тут же, до молочного цвета побледнев, отшатнулась.
- Тебе понравилось? - загоготал Дик. - Не хочешь примерить? Я долго не знал, что выбрать. Что-нибудь из модных тряпок или косметики, но ты же знаешь, я не разбираюсь в этом. А потом я подумал, что для такой леди нужно что-нибудь дорогое. Кольцо или серьги, а лучше, ожерелье. Ведь это почти как ожерелье, только вместо замочка надо завязать узелок. Я научу, как правильно делать. Возьми веревку, Джуди, - Джуди не шевелилась. - Возьми веревку, Джуд.
- Н-нет, я не могу, - пролепетала Элизабет. - Я не буду.
- Очень жаль. Мы так весело проводили время. Пойду, скажу Пэтти, что мы с тобой закончили играть.
- Стой, Дик. Подожди, я всё сделаю, - Элизабет протянула руку.
Свернутая змеиными кольцами, словно только и ждущая прикосновения человеческой руки, веревка, расслабленно повисла.
- Умница, малышка. Я знал, что ты справишься. Теперь давай расскажу, как этим пользоваться. Возьми в левую руку, чуть протяни, придержи большим пальцем и перекинь на себя, оставь небольшую часть свисать свободно и перекинь обратно. А теперь короткий конец намотай на то, что вместилось в руке. Ты не спеши, Джуди, не нервничай.
Пальцы не слушались, петля разваливалась, норовила выскользнуть из рук. Теперь Элизабет и не пыталась сдерживать слезы.
- Ровнее наматывай, Джуди, ровнее. Это так же важно, как и прошлое, которое ты успела забыть. Петля должна двигаться свободно. Иначе, если она не затянется, ты провисишь час или два прежде, чем отправишься в ад. Подумай обо мне, Джуди, мне будет больно на тебя смотреть. Ладно, сойдет. Теперь просунь вот этот хвостик в колечко и потяни с двух сторон. Затяни хорошо, смотри, чтоб не выскользнул. Если узел, не дай бог, развяжется, тебе трудно будет повторить материнский подвиг во второй раз.
- Спасибо за сочувствие, Дик. Ты всегда был заботлив.
- Твоя правда. Я часто оставлял тебе денег, но тебе всегда не хватало. Ой, Джуди, совсем забыл. Там есть еще мыло, твое любимое, с запахом розы. Я сам выбирал. Стоило сразу смазать веревку, ну да ладно, оставим на следующий раз. И прекрати реветь. Вернись на стул и не забудь веревку. Я вытащу карту.
Зашуршали карты, с веселым перестуком покатились по столу кости.
- 6-ое ноября, 99-ый год. Вспоминай, детка.
Небоскреб. Стеклянные стены. В большинстве окон погашен свет. В центре комнаты на постаменте молодая заплаканная женщина.
- Ноябрь, - сквозь слезы произнесла она, - а в декабре мы расстались. Я думала... я надеялась навсегда. Ты заглядывал через раз, но толку-то - денег у тебя не было. Я не помню, но, кажется, это было тогда. Ты снова отругал меня за то, что я припрятала товар Кэтрин. Да. Это было именно в тот день, потому что три дня спустя ее взяли. Вот тогда я и поняла, что надо уйти.
- Я смотрю, последние месяцы перед расставанием особенно дороги для тебя, - Дик выглядел серьезней. - Мне это льстит. Я даже зачитаю отрывок из дневника. "6-е ноября. Дик обнаружил сверток, который просила припрятать Кэтрин. Естественно, очередной скандал. Он говорит, что нас из-за нее посадят, но, господи, у нее же кроме меня никого нет". Очень трогательно. И?
Оба молчали.
- Давай, я почти засчитал эту попытку. Твоя очередь, Джуди. Закончи мысль, и я поставлю ногу на стул.
Элизабет презрительно скривилась:
- И она обещала удвоить мою долю.
- 97-ой, третье число, декабрь.
Воспоминания. Голос в повисшей тишине.
- Я помню...
Не знаю зачем, но мы с Диком устроили праздник. Просто так, без повода.
Кажется, я была счастлива в тот день.
P.S. А Кэтрин говорит: "Все мужики - гады".
На лице Элизабет скользнула тень улыбки.
- Ты ошиблась ровно на два дня, - с безразличием отозвался Дик. - Сходи за мылом, Джуди.
Стук каблуков гулко раздается в полупустом помещении. Обертку долой. Комната наполняется благоуханием лепестков розы. Скользкий комок во вспотевших ладонях. Неторопливые шаги назад.
"Господи, снова карабкаться на стул. А если прямо сейчас развернуться и бежать. Просто бежать без оглядки. Я почти уверена, Патрисию он не тронет".
Элизабет залазит наверх.
- Смажь хорошенько.
Тросик нещадно вгрызается в мыло. Резкими движениями Элизабет дергает петлю вперед и назад.
- Пожалуй, достаточно, - равнодушно замечает Дик.
Руки продолжают ритмичные движения,
- Ну, всё, хватит, Джуди, хватит... Как знаешь. Я пока раздам.
Женские пальцы по-прежнему натирают веревку.
- 99-ый снова.
Изрезанные в хлопья остатки просачиваются сквозь пальцы. От дурманящего запаха розы тошнит. Послушная ритмичным движениям петля скользит как по маслу.
"Я справлюсь. Всё хорошо".
- 4-ое февраля. Бинго, детка! Ты не могла забыть эту дату. Это было весело, разве не так? Ну, давай. Это твой шанс, Джуди.
Пальцы теребят намыленный канат. В отдаленном прошлом они нервно выстукивали ритм по ободу баранки. Будто в первый раз.
Машина припаркована за углом. Три минуты. Если через минуту Дик с ребятами не вернется, уеду ко всем чертям. Брошу их и уеду. Ладно, через две...
- Ты задержался на восемь с половиной минут, - пожаловалась Элизабет. - Я чуть с ума не сошла.
Холодной волной накатили воспоминания.
Из-за угла вся троица показалась одновременно - Дик, Чарли и малявка Бэн. Дик чуть замешкался, закидывая сумку на сиденье.
- Жми на газ, сучка, - Чарли запаниковал. У всех нервы ни к черту на такой работе.
- Это моя Джуди, - в кубическом метре салона выстрел прозвучал особенно гулко. - Поехали, Джуд.
В остальном всё прошло гладко. Денег Дику хватило на месяц, у Пэтти появился новый медвежонок, а Джуди долго благоухала, как роза, смывая с себя вывернутую наизнанку плоть. Одно она поняла точно - выстрелить не сможет.
Дик распихал дневники по карманам и за пазуху, прихватил карты и, не разуваясь, двумя ногами взгромоздился на стул.
- Оставим кости. Будем гадать на картах. 29-ое июня, 98-ой.
Лето 98-го. Джуди почти каждый день таскали в участок и всякий раз задавали одни и те же вопросы. Часто спрашивали про Дика. Иногда она знала, где он, иногда нет. Черт с ним, с Диком. Только б не отобрали Пэт.
А потом пришла осень, и сразу всё прекратилось. Осень сметала былые грехи. Осень ей нравилась больше.
- Мы с Пэтти гуляли в парке, - прошептала Элизабет. - Был чудный день. Я и Пэтти в гурьбе ребятишек. Мы просто были семьей - мама и дочка.
- Ты забыла про папу, - съехидничал Дик.
- Пэтти ни разу не назвала тебя отцом.
- В любом случае мимо, детка, совсем мимо. Похоже, ты забегаешь вперед, - Дик говорил спокойно, но внутренне он был зол. - Вешай веревку. Выше. Примерь так, чтоб ноги по полу не волочились. Запомни, если быстро не сдохнешь, мне придется прикончить Пэт.
Элизабет намертво сжала скулы.
"Ничего ты ей не сделаешь".
Раздался телефонный звонок. Элизабет вздрогнула, не шелохнулась.
В кабинете звонил телефон.
- Джуди, ты что не слышишь, тебе звонок по второй линии. Можешь ответить. Ты же умная девочка и не будешь делать глупостей. Ты же знаешь, когда легавые доберутся сюда, трупик Пэтти будет еще теплый.
Твердым шагом Элизабет подошла к столу.
- Слушаю.
- Привет, милая. Ты еще на работе?
Элизабет медлила, обдумывала, что сказать:
- Да, задержалась немного. Скоро буду.
- Приезжай, я соскучился. Ты не знаешь, где Пэтти? Дома ее нет.
- Всё в порядке. Она у подружки.
- А ты как? Голос у тебя странный.
Элизабет покашляла, скрывая нервозную интонацию.
- Немного устала, вот и всё.
- Приезжай поскорей. Целую.
- Джек! - всплакнула Элизабет, но тут же образумилась. Только без истерики. - Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, - в трубке завыли прерывистые гудки.
- 17-ое апреля, 98-ой год.
Перед глазами стояла малышка Пэтти.
- Папа, папа! Смотри, какой жук, - девочка сразу назвала Джека отцом, чуть позже он стал для Элизабет мужем. Джуди заслужила такую жизнь.
- 17-ое апреля, Джу-у-уди. Джуд!
- Я не могу.
- Что?
- Не могу я... Всё... Я не помню. Больше не могу.
Из стороны в сторону раскачивается петля. В ноздри бьет едкий цветочный аромат.
"Запах, который возненавижу".
Дик, казалось, чуть огорчен.
- Могла хоть бы попытаться. Ты всегда была слабой, Джуд. Ну, ты знаешь, что делать, а я пока почитаю.
Двигаясь словно в киселе, Элизабет обхватила петлю обеими руками. Старый приятель перебрал пачку дневников, прокашлялся:
- Вот оно. "Дик притащил меня в казино. Завтра снова будем без гроша в кармане, но я понимаю его. Здесь теряешь чувство реальности, забываешь, что есть другая, мерзкая жизнь".
Элизабет с надрывом тянется в петлю. Высоковато. Встает на цыпочки.
- "Здесь я забываю, кто я. И пусть. Всё к черту. К черту Кэтрин, к черту Пэтти, вся жизнь напропалую из-за нее". Ну, Джуди, зачем же ты так о ребенке?
Хочется выть. Глаза слезятся. Петля узкая - не пролезть.
- "Банкроты и шулеры, бритоголовые братки и элегантные ловеласы. Пьяные дамочки, спускающие состояние своих ухажеров. Сегодня это относится и ко мне".
Элизабет растягивает петлю, приглаживает волосы назад.
- А вот тут интереснее, - Дик продолжает декламировать, - "С наслаждением наблюдаю за Диком. Он хищник, который чует наживу. Нет, не наживу - игру", - голос набирает силу.
Высоко. Джуди встает на кончики пальцев, балансирует на краешке стула. Только бы не сломаться, только не сейчас.
- "Дик упивается игрой, дышит игрой, живет ею. Для него жизнь - нечто меньшее, чем игра".
Петля почти надета. Еще чуть-чуть.
"Дик в игре - это нечто безумное, фантастичное, феерическое. Он одержим, бесподобен. Он фанатичен". Он фанатиче-э-эн!!! - задребезжали стекла, гулким эхом отозвался безлюдный кабинет.
Голова протискивается в петлю.
- Фа-на-ти-чен!!! - безумец воздел руки к небесам.
Элизабет резким движением затягивает петлю.
- "В игре он бог", - игрок закончил проповедь. - Это снова про меня, Джуди.
Элизабет тихо плачет.
- 19-ое ноября, 96-ой.
Элизабет закашлялась - слишком сильно затянула петлю. Тайком ослабила.