Зк-11. Homo homini lupus est
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Клим Петрович Перепелкин не любил двоюродную сестру Светлану. Неприязнь зародилась ещё в детстве, когда родители отправляли их на все лето в деревню к бабушке.
Вредная Светка была пронырой, и постоянно докладывала пожилой женщине обо всех проделках внука, а потом с видимым наслаждением слушала, как его ругают. Как-то Клим случайно подслушал разговор бабушки с подругой:
- Злопыхательницей внучка растет, - жаловалась она. - Хотя сколько раз ей говорила - доносчице первый кнут.
- Уродилась Светка в твою свекровь, Кузьминична. Такой же ненавистницей и та была - сколько раз людей друг с другом ссорила.
И женщины торопливо перекрестились, вспомнив покойницу.
Много лет с тех пор прошло. Детские обиды забылись, хотя дружбы между двоюродными братом и сестрой так и не завязалось. Возможно, потому что виделись они со Светланой редко, и то в основном на похоронах родственников. Однако связь все же поддерживали: сначала открытками обменивались, потом поздравительными СМС-ками перекидывались. Светлана рано овдовела и в одиночку растила дочь. А Клим после армии уехал на Крайний Север. Проработав необходимое количество лет в горячем цеху крупного металлургического комбината, он рано вышел на пенсию.
Оставив квартиру сыну, Клим с женой Полиной осуществили давнюю мечту - купили дом в одной из краснодарских станиц, где и поселились в компании двух собак и кота.
Сразу же после переезда им как-то позвонила Светлана. Спрашивала: можно ли с дочерью Соней приехать в отпуск - с родней повидаться? Однако, узнав, что станица находится далеко от моря, сразу же передумала.
- Огородом мы и дома полюбуемся.
Не сказать, чтобы Перепелкины сильно огорчились, наоборот, облегченно выдохнули. И все же неприятный осадок остался.
И вдруг в один из жарких августовских дней супругам позвонила незнакомая женщина, представившаяся Зоей Федоровной. Скорбным голосом она сообщила, что Светлана умерла, и соседи ищут родственников, чтобы распорядиться относительно имущества.
- Так у Светланы дочь есть, - удивился мужчина.
- Убили Соню-то, ну а у Светланы, как увидела дочь мертвой, сразу же инсульт приключился. Через три дня умерла, так и не приходя в себя. Мы в её телефоне покопались и нашли ваш номер. Вы уж приезжайте, пожалуйста, потому что других родственников Носовых мы не знаем.
Для того чтобы добраться городка, где жила Светлана, Перепелкиным понадобилось два дня. Приехали как раз к похоронам.
В аккуратном домике с завешанными зеркалами их встретили несколько угрюмых женщин в черных платочках, сообща готовившие поминальный обед.
- Это я вам звонила, - сразу же подошла к супругам суровая худощавая старушка. - Вот!
И она выложила на стол исписанный лист бумаги, кипу чеков, несколько банковских карточек и стопку купюр.
- Здесь карточки Светланы и Сони. Паролей не знаю. Но мне было известно, где они прячут наличные деньги. Уговор промеж нами был - Светлана тоже знала, где я деньги храню на всякий случай. Надо ведь было, не мешкая, заплатить и за вскрытие, и похоронному бюро, а также продукты на поминки закупить. Так что, извиняйте, пришлось немного растратить ваше наследство. Я всё здесь записала и чеки приложила. Мне чужого не надо - грех на душу брать не собираюсь. Самой вслед за ними скоро отправляться.
- Спасибо большое, - поспешила поблагодарить её Полина.
- Не стоит, - резко ответила Зоя Федоровна. - Не чужие нам Светлана с Соней - ближайшими соседями были - у них Усенко, дом 18, а у нас 20. А вот Мизулины Клава и Инночка живут в 16 доме.
И она кивнула головой на двух женщин лет под сорок. Видимо, сестер. Клим рассеянно отметил: та, что помладше - скорее всего, Инночка - была посимпатичнее, а вот старшая - высоченная и сухопарая - глаза отнюдь не радовала.
"Что же все-таки с Соней-то произошло?" - всё время хотелось расспросить соседок Климу, но как-то было неловко отвлекать их от кастрюль.
Полина тотчас нацепила фартук и присоединилась к женщинам, а он принялся раздвигать столы и расставлять посуду.
Вскоре привезли гроб с телом и поставили во дворе. Следом пришли попрощаться ещё какие-то знакомые Носовых. Возникнувшая при этом неизменная суматоха и последовавшие скорбные обряды отвлекли супружескую пару от мыслей об убийстве племянницы. Надо же, какая трагедия: совсем ещё молодая девушка - едва тридцать исполнилось, и вот... рядом со свежим холмиком над могилой дочери дюжие мужики споро кидали землю на гроб матери.
В подавленном настроении вернувшись с кладбища, все приступили к поминкам, и вот тут, выпив под ритуальную лапшу и кутью пару стопок, Клим вернулся к интересующему его вопросу.
- Ну, со Светланой всё понятно, а что же приключилось с Соней? - спросил он у тихо переговаривающихся между собой соседок.
Воцарилась непонятная, но ощутимо напряженная пауза. Наконец, неохотно заговорила Зоя Федоровна:
- Убили её неделю назад. Ночью зачем-то Соня вышла во двор, - она смущенно кашлянула, - в одной ночнушке. Какая-то сволочь её задушила, да так и бросила лежать на дорожке. Светлана труп дочери только утром обнаружила.
- Может, по надобности выходила? - предположила Полина.
- У них дом к центральной канализации подключен - незачем под кустики бегать.
- А что полиция говорит?
Женщины пожали плечами.
- С чего бы они откровенничать-то стали? - подала голос Клавдия Мизулина. - Кто мы Носовым? Даже не родственники. Облазили здесь всё - под каждую травинку заглянули - улики, видать, искали. Или подумали, что убивец там до сих пор прячется. Ну и нас, конечно, допросили - но мы по ночам спим, и по дворам в ночнушках не шаримся.
Её замечание было не к месту едко - не говорят так о покойниках добрые соседи.
После окончания обеда женщины принялись за уборку, а Клим вышел во двор и огляделся. В детстве мужчина здесь не раз бывал, но с тех пор немало воды утекло, и он с трудом вспоминал вроде бы знакомые места.
Вымощенная плиткой дорожка от порога заворачивала за угол дома - к калитке с выходом на улицу. Двор был в изобилии засажен цветами. Здесь же находился сарайчик, раскидистая яблоня и увитая виноградом небольшая беседка: уютно, чистенько, красиво. Утоптанная тропинка вела в огород.
Мужчина подошел ближе и окинул взглядом грядки с помидорами и картофельные кусты. Здесь царил такой же идеальный порядок, что и во дворе. От огородов домов N16 и N20 участок отделяли низенькие ограды из кусков шифера. Зато от усадьбы на задворках Носовы, наоборот, отгородились глухим, кое-как сколоченным из разномастных досок, высоченным забором. За ним шла стройка трехэтажного дома. День был в самом разгаре, и бригада, вскарабкавшись на леса, штукатурила стены. Рабочие громко перекрикивались на незнакомом языке.
- Ох, Светка не слышит! Она бы им устроила.
Клим ошеломленно оглянулся. Возле него стояла Клавдия Мизулина с пачкой сигарет.
- Угостите даму огоньком?
- Не курю.
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, - хмыкнула та, извлекая из кармана и зажигалку.
"Какая странная женщина..."
- Вы что-то сказали про Светлану? Кому и чего она устроила бы?
- А вот узбекам. Они тут подрядились местному олигарху дом построить, а Светку дико раздражало, что не понимает, о чем рабочие разговаривают. Покойнице всё время казалось, что её или Соню обсуждают, - Клавдия закурила. - Любила ваша сестра во всё свой нос совать. Вон, заставила нас всех заборы укоротить - крик подняла, что тень на грядки падает.
Клим удивленно посмотрел на собеседницу.
- Что же можно увидеть в огороде?
- Не скажите. Что посажено, много ли сорняков - до всего ей было дело. А потом каждому встречному поперечному тоже ведь надо что-то рассказывать. Вот, мол, среди каких нерях и лентяек они с Сонечкой живут... жили.
- Люди разные... - неопределенно протянул Клим и присмотрелся к работающим узбекам.
Молодыми парнями управлял пожилой мужчина. "Надо бы с ним поговорить. Конечно, по ночам они вряд ли работают, но вдруг что-то дельное смогут сказать в отличие от этой настырной сплетницы".
Между тем та топталась рядом, дымила сигаретой и продолжала говорить гадости про покойниц:
- Светка и дочери жизнь, можно сказать, испортила. Сначала говорила, мол, мужикам в их доме делать нечего, и все они, пардон, сволочи и гады. Не давала девчонке из дома лишний раз нос высунуть. Зато когда Соньке за тридцать перевалило, за голову схватилась, а поезд уже ушел.
- И позже девушки замуж выходят.
- Да кому могла понадобиться наша звероватая Сонька? Она с людьми разговаривать вообще не умела. Ещё та хамка.
Они немного помолчали.
- А где в последнее время работала Светлана? Если мне не изменяет память, она была поваром?
- Ушла на пенсию по инвалидности из-за диабета, но вообще-то её попросили уволиться. Светка работала поваром в школьной столовой, но кидалась в детей тарелками и орала матом. Родители начали жаловаться, ну и всё такое. Кстати, Сонька в последнее время также сидела дома.
- А почему? Болела?
- Ну, разве что головой, - хихикнула собеседница. - В последний раз работала на базаре в ларьке у Кати Ким. Так терпения у той хватило только на три дня.
К ним подошла Инна.
- Всё, - робко отчиталась она перед сестрой. - Убрались.
Клавдия кинула быстрый взгляд на часы.
- Долго же вы провозились. Наверное, опять ртом мух ловила, а не помогала людям?
Инна смущенно покраснела, кинув быстрый взгляд на Клима.
- Я старалась.
- Ладно, пойдем домой, горе ты моё.
"Какие странные отношения", - подумал Клим, провожая недоуменным взглядом сестер.
Причину такого непонятного поведения Клавдии объяснила жена, когда они остались наконец-то одни.
- Мне тут женщины во время уборки тишком рассказали, что Инна - инвалид детства, но пенсия очень маленькая, поэтому всю жизнь её содержит Клавдия. Говорят, что даже из-за этого замуж не вышла. Зато и помыкает сестрой, как хочется. Инна её боится до заикания!
- А кем она работает?
- Юристом на местном маслозаводе.
- Властная дама.
- Да, люди о ней отзываются плохо, - Полина обескураженно улыбнулась. - Здесь вообще народ ещё тот. О ком не спросишь, все принимаются, перебивая друг друга, говорить гадости. Клубок змей. Даже Зою Федоровну называют помешавшейся святошей, дескать, из церкви не выходит, а сама всех осуждает и жизни учит.
Клим ещё раз оглядел комнату, отметив только что вставленные стеклопакеты и новые обои.
- Откуда деньги, если мать и дочь жили только на Светланину пенсию? Глянь, даже после двух похорон, изрядная сумма наличных осталась.
- Может, это сбережения с более сытных времен.
- Не исключено. И всё же хочу покопаться в этой истории.
- Оно тебе надо? - встревоженно вскинулась Полина.
- Какие ни есть, а все же родня, - возразил Клим. - Не будет мне покоя, если не узнаю, почему убили Соню. Так что... не мешай!
- Какой смысл мешать, если ты все равно по-своему сделаешь?
На следующее утро супруги сходили на кладбище, а потом Клим навестил следователя Кобзева, который занимался смертью Софьи Юрьевны Носовой.
- Хотя орудие убийства мы так и не нашли, криминалист считает, что удушили вашу родственницу чем-то похожим на бельевую веревку, - сказал тот, убедившись, что Клим ничего полезного об убитой сказать не может. - Мы ещё только проверяем различные версии. Но, будьте уверены, сделаем всё, чтобы найти убийцу вашей племянницы, поэтому можете возвращаться домой.
- Повременю - слишком много дел с наследством.
Выйдя из полиции, мужчина направился на рынок.
Местный базар не мог похвастаться ни размерами, ни особым ассортиментом. Ряды прилавков с различной снедью сменяли палатки с одеждой, носками и обувью, возле которых толклась немногочисленная публика, незатейливо мерящая обновки на куске картона, брошенного на землю.
Киоск Кати Ким с корейскими разносолами находился недалеко от выхода. Торговала сама хозяйка - пожилая женщина с характерными чертами лица. По-русски она говорила разве что чересчур правильно.
- Слышала, как не слышать. Значит, Соня была вашей племянницей? Жаль, очень жаль и её, и Светлану.
- А почему вы не сработались?
Женщина недовольно поморщилась - говорить на эту тему ей явно не хотелось.
- Торговать - это ведь не просто за прилавком стоять. Людям надо улыбаться, товар нахваливать, попробовать предлагать - иначе ничего не купят. Знаете, какая у меня вкусная капуста-чимчи...
- Обязательно куплю на пробу, - сразу же согласился Клим, зная по опыту, что иначе Катя не успокоится и не вернется к нужной теме. - А Соня, значит, помалкивала?
- Э, - отмахнулась кореянка. - Если бы просто молчала, а то грубила людям. Одной старушке посоветовала очки купить, когда она про цену спросила, а потом ещё огрызалась в ответ на замечание. Другой женщине сказала, что такой лошади только овес есть надо. Говорил мне Гусейн, чтобы не связывалась с Соней, но мне позарез понадобилась помощница: в больницу на капельницы ездила. Но после всего этого сразу её уволила - пусть лучше ларек закрытый стоит. Так на прощание как только меня не обозвала, бессовестная. Я ей в матери гожусь.
- А что имел против Сони этот самый Гусейн? - заинтересовался Клим.
Кореянка занервничала.
- Знаете, - приглушенным голосом призналась она, - не люблю я сплетнями заниматься. Вы лучше с ним поговорите. Модным двориком его магазин называется. Как с рынка выйдите, сразу направо поверните. Там вывеска ярко-красная. Ну, сколько вам чимчи наложить? Попробуйте, какая вкусная.
Закуска оказалась настолько острой, что у осторожно откусившего кусочек Клима загорелся язык и выступили слезы. Пока он хватал воздух, довольная произведенным эффектом Катя наложила щедрой рукой в пакет несколько больших кусков чимчи.
Мужчина отправился на поиски "Модного дворика". Найти его оказалось действительно просто - огромная красная вывеска бросалась в глаза. Но когда Клим зашел внутрь здания, то оказался в миниатюрном помещении, с пола до потолка в три яруса завешанном одеждой. В центре тоже находился полукруглый прилавок, сплошь заваленный грудами одежды. Было настолько тесно, что два человека разойтись не могли, поэтому покупателям предписывалось двигаться в одном направлении по часовой стрелке. У входа стояла касса, за которой восседала с вязанием пожилая женщина в хиджабе.
- Мне бы хозяина.
- Гусейн, - громко позвала та, - к тебе пришли.
Откуда-то из кип висящей одежды вынырнул низенький пожилой крепыш. Разговаривать в магазине было невозможно, поэтому мужчины вышли на улицу. Узнав, зачем пришел посетитель, Гусейн разозлился.
- В чем вы меня обвиняете, уважаемый? Платьем хорошим торгую, носки могу дешево предложить - чтобы это делать, не надо глупых девчонок душить! Я всё уже полиции рассказал.
- Я вас ни в чем не обвиняю, - попытался успокоить Клим разошедшегося торговца, - но представьте себя на моем месте. Кто-то убил племянницу, сестра умерла от горя - разве я не должен разобраться, что случилось? Знаю, что Светлана и Соня были не идеальными...
- Ты уж прости, уважаемый, но дрянь людишки были твои родственницы, - энергично перебил его Гусейн. - Крикливые как бешеные вороны!
- Путана она! - вдруг высунулась из магазина, оказывается подслушивающая их женщина, и гневно добавила, видимо, что-то ругательное на своем языке.
- Уйди, Фатима! - рявкнул Гусейн. - Не лезь в разговор мужчин! Совсем распустилась!
Когда женщина ушла, он обескураженно развел руками.
- Женщины - что с них возьмешь? Жена очень ревнивая.
Клим немного подумал.
- Соня заигрывала с вами?
- Да я зачем ей - старый, женатый. А вот с другими мужчинами... - он вздохнул. - Не знаю, как это сказать по-русски... нелепо, что ли? Так предлагать - только отпугивать. Хотя, скажу вам, на любой даже самый завалящий товар рано или поздно найдется покупатель.
- Вы из-за этого её уволили?
- Э, нет! Нос она совала, куда не следует, понимаешь?
Клим слегка кивнул головой. У каждого предпринимателя есть тайная бухгалтерия. Без неё в нашей стране не прожить.
- Всё накапливалось-накапливалось, а потом застал Соню, копающейся в моих накладных. Ну, погорячился немного - сказал лишнего. Так примчалась её мамаша: орала, угрожала, чуркой обозвала! А я ответил, что когда мои предки города возводили, русские по лесам в шкурах с копьем бродили. Тут она вообще вышла из себя: мол, заявление на меня напишет, что изнасиловать дочь хотел. Едва дело замял.
- Сколько заплатили? - прямо спросил Клим.
Гусейн болезненно посмотрел на собеседника, помялся, а потом пальцами показал толщину стопки.
- Со всеми живу в мире, и всё равно: бизнес у меня местным отжать - раз плюнуть. Зачем лишний повод давать? Она, конечно, замахнулась! - мужчина воздел руки к небу. - Но я цену людям знаю.
Клим вернулся домой в глубокой задумчивости. На кухне Полина кормила Зою Федоровну оставшимся от поминок борщом.
- Вот соседка пришла акафист по новопреставленным прочитать, - пояснила она мужу.
- Вы-то, небось, не знаете, как толком и лоб перекрестить? - сухо полюбопытствовала та.
- Ну... как-то...
- Не оправдывайтесь. Лучше в церковь зайдите - свечки за упокой поставьте.
Клим покладисто пообещал обязательно зайти в местный храм. После разговора с Гусейном у него появились вопросы к этой женщине.
- Мне сказали, что Светлана и Соня в последнее время не работали, а откуда у них было столько наличных денег, что на похороны хватило да ещё осталось?
Зоя Федоровна тяжело вздохнула и, тщательно облизав ложку, положила её на стол.
- Вкусный борщ. Спасибо, Полина. А насчет денег... на приданое дочери Светлана копила - по рублику собирала. Банкам с начала 90-х не доверяла. Уж больно много денег её родители потеряли - на две машины хватило бы. А Светлане хотелось, чтобы Соня ребеночка родила. Говорила, мол, боюсь, что умру, а доченька моя совершенно одна останется. Царство ей Небесное!
.Женщина перекрестилась на иконы в углу, а потом вышла в зал, зажгла лампадку и, раскрыв молитвослов, принялась монотонно читать акафист. А Клим, сунув жене пакет с чимчи, отправился на соседнюю улицу, чтобы поговорить с узбеками.
Стройка была в самом разгаре. В разгороженном, заваленном стройматериалами дворе работала электрическая бетономешалка. Кто-то из рабочих сеял песок, кто-то подавал раствор, ну и кто-то ловко орудовал шпателем. За всем наблюдал пожилой бригадир в выцветшей тюбетейке.
- Здравствуйте.
- Салам алейкум.
- Мне бы с вашими парнями поговорить, уважаемый...
- Карим, - представился мужчина. - Ты со мной говори. Они по-русски не понимают.
- Я хотел бы узнать об умерших родственницах, - и Клим объяснил, кого он имеет в виду.
- Знаю этих женщин, - угрюмо отозвался Карим. - Больные они были... с головой чего-то.
Столь несвойственная обычно восточным людям категоричность удивила Клима.
- Что так?
- Ямон апа... женщина кричала очень много, угрожала.
- Деньги вымогала? - обреченно вздохнул Клим.
- Не любила нас, - брезгливо поморщился узбек. - В полицию пожаловалась. Однако мы здесь уже пятый месяц работаем. Всё у нас в порядке: и разрешение на проживание, и медкнижки, и трудовой договор. Участковый проверил и ушел.
- А вашим парням девушка глазки не строила?
Лицо Карима словно затвердело.
- Молодые они - некоторые ещё только на калым зарабатывают. Может, иногда и кинут взгляд куда не надо. А эта бемани вон какой забор нагородила да всё время орала.
- Может, кто-то из парней всё же...
- Нет, - резко оборвал его Карим. - У нас всё строго: молимся вместе, плов варим, отдыхаем и работаем тоже вместе. Так сразу договариваемся. Мне неприятности не нужны, потому что Нодир, Жасур, Темир и Умид домой вернутся, а я здесь постоянно живу. Дети в школу ходят. Гражданство оформил. Так что, ничего такого не думай - неправда это.
Ещё раз окинув взглядом мокрых от пота усердно трудящихся парней, Клим попросил разрешения подняться на стройку.
Из окна второго этажа в малейших деталях просматривались участки всех прилегающих домов с соседней улицы. И что это ему давало?
- Ночью никого на стройке нет?
- Тоже спать хотим. Никого не выпускаю из дома. У нас, в отличие от русских, старших слушаются.
Клим неторопливо возвращался восвояси, когда его догнала Клавдия. В легком ярком сарафане она выглядела лучше, чем траурном платье и старушечьем платке.
- Чего это вам в такую жару дома не сидится? - поинтересовалась она.
- Вы тоже, как погляжу, от солнца не прячетесь, - ушел от ответа Клим.
- Я-то другое дело! В аптеку ходила. Всё и везде сама. Инке ничего нельзя доверить, а лекарства дорогие. Специально ей карточку сделала, куда скидывала немного денег на самое необходимое. Так пару недель назад эта дурочка зачем-то без спроса взяла другую, на которой были наши сбережения. Мало того, что у неё карточку украли, ещё и умудрились код подсмотреть. Я как увидела, что СМС-ки посыпались, сразу в банк позвонила, чтобы карточку заблокировали, но было уже поздно - крупную сумму сняли.
- Да... неприятность. Что же это она так неосторожно?
- Ну что с неё взять? С рождения дурочка.
- По внешнему виду не скажешь.
- Так сколько обучающих центров и санаториев было пройдено. Особые упражнения по индивидуальной программе до сих пор делаем. Как вспомню, какое количество зерна перебрали, чтобы моторику разработать, мороз по коже. Всё это было не зря, конечно, но слабоумие неизлечимо. Как бы сказала Зоя Федоровна, тяжкий крест несу. Другая бы на моем месте сдала сестру в интернат и устроила личную жизнь, но родители перед смертью заставили слово дать, что Инку не брошу.
- Может тогда не стоит ей банковские карточки доверять?
- Это я сейчас в отпуске, а обычно с утра до ночи на работе пропадаю. Городок маленький. Порой после семи часов и хлеба не найдешь Хотя теперь, конечно, все банковские карточки с собой ношу.
Клим вернулся домой в глубокой задумчивости. Зоя Федоровна ещё дочитывала молитвы, и мужчина решил пообедать, хотя царящая в доме духота отбивала аппетит.
- Не хочу борщ. Дай картошечки и чимчу, - устало попросил он жену.
Полина обескураженно развела руками.
- Заходила Инна. Увидела пакет на столе и, не успела я глазом моргнуть, так листик за листиком всё схомячила!
- Чего?! Да как она себе нёбо не сожгла?
Жена в раздумье наморщила лоб.
- Может, конечно, я ошибаюсь, - осторожно заметила она, - но на месте Клавдии сводила бы сестрицу к гинекологу. Впрочем, та ведь тоже замужем не была, может, поэтому и не сообразит, от чего так Инне острого и соленого хочется.
Клим замер. Мысли его заработали. Всё вдруг стало удивительным образом складываться. Работающие на стройке молодые узбеки, и если со двора у Носовых был непреодолимый забор, то у Мизулиных его перелезть ничего не стоило. Клавдия дни напролет на работе - дом свободен.
Как ни убеждал собеседника Карим, что не сводит глаз со своих подопечных, бывало ведь, наверняка, что и отлучался. А тут прямо перед носом у парней ходила по двору не особо умная, симпатичная, к тому же засидевшая в девицах Инна. Почему бы и не случиться тайному роману? Светлана или Соня (а, скорее всего, обе разом) выследили любовников и принялись шантажировать Инну, что расскажут о её похождениях сестре. Вот бедолага и вынуждена была снять большую сумму с карточки сестры, даже не подозревая, что вскоре Клавдия и так всё узнает.
- Карим, наверняка, о чем-то догадывается, - тихонько, чтобы не услышала молящаяся соседка, поделился он с женой предположениями, - поэтому и сказал мне, мол, неправда это.
Полина пожала плечами.
- Но ведь если Инна все-таки заплатила Носовым, зачем ей убивать Соню? И зачем бы она её выманила ночью из дома?
- Может, чтобы деньги отдать?
- Ещё девяти дней нет, как убили твою племянницу, а деньги пропали две недели назад. Значит, приблизительно в это время Инна требуемую сумму шантажисткам и передала. Да и не думаю, что именно Соня вымогала деньги, скорее всего, этим занималась её мать.
В соседней комнате, наконец-то, воцарилось молчание.
Вскоре на кухне появилась Зоя Федоровна.
- Уморилась. Горло пересохло.
Полина налила гостье компот.
- У меня вот не выходит из головы вопрос: зачем Соня вышла ночью во двор? - вопросительно посмотрел на соседку Клим.
- И почему на поминках и вы, а потом Клавдия упоминали, что девушка была в одной ночнушке? Да ещё таким... странным тоном, - проявила любопытство и Полина. - Разве в этом есть что-то удивительное? Всё-таки лето, жара, опять же ночь...
Зоя Федоровна пожевала губами, прежде чем ответить.
- Клавка - заноза ещё та. Но здесь я с ней согласна. Порядочная девушка всё равно накинула бы халатик, потому что не в каждой ночнушке можно даже ночью во дворе показаться. Я первая на крик Светланы прибежала и увидела, что Соня лежит у беседки в абсолютно прозрачной только в кружавчиках рубашке, без трусов и бюстгальтера - считай, голая. Тьфу! Срам один!
Супруги быстро переглянулись, пряча улыбки. Они не считали такого рода неглиже "срамным".
- Люди нынче полностью потеряли стыд и страх, - между тем продолжала с горечью вещать Зоя Федоровна. - А все потому, что всё смешалось, как в Вавилоне. Раньше-то мы знали всё не только про соседей, но и про их предков в пятом колене. Выйди тогда в огород в прозрачной рубашонке-то! Заплюют, сживут со свету - зато честь и порядок были. А сейчас кого только не встретишь на улицах! Здесь тебе и весь Кавказ, и гуцулы, и вьетнамцы, и корейцы. У всех свои обычаи, своя вера и свой взгляд на жизнь - в этом столпотворении уже и цыган вроде бы как за своих принимаешь! А девчонки вконец распустились и как безумные пустились во все тяжкие - никаких границ не соблюдают!
Рассуждения старухи были дремучими, путанными, но преисполненными такой выстраданной боли, что Клим даже головой помотал: "Что-то у меня совсем ум за разум зашел! Какое отношение имеют мигранты к блудням девчонок, как будто местные с этим не справились бы? Нравится нам это или нет - время сейчас такое. Как это... сексуальная революция".
А вот Полина гневное ворчание пожилой женщины поняла лучше мужа.
- Зоя Федоровна, вы намекаете, что у Сони был кавалер из мигрантов? И ради него она так скандально вырядилась? - спросила она.
- Ни на что я не намекаю! Прямо скажу: у Светланы, скорее всего, инсульт приключился, потому что увидела дочь в таком непотребном виде.
- Ну уж, - усомнился Клим. - Убийство, уверен, потрясло её гораздо больше. К тому же вы сами говорили, что Светлана о внуках мечтала.
- Прежде нужно замуж выйти, а потом детей рожать, да не снюхиваться с кем попало, как собаки за углом, - отрезала Зоя Федоровна, поднимаясь с места. - Ладно, пойду. Мне ещё к вечерне надо поспеть.
Суровая старуха ушла, а озадаченные супруги посмотрели друг на друга. Отправившись в комнату Сони, они распахнули шкаф и проверили полки с бельем - все ночные рубашки погибшей девушки были скромненькими, целомудренными изделиями из дешёвого трикотажа, которыми не погнушалась бы сама Зоя Федоровна.
"Выходит, Соня специально купила ту "срамную" рубашку для свидания" - подумал Клим.
- Может, это Зоя Федоровна Соню придушила, так сказать, в рамках борьбы с распутством? - предположила Полина.
- Ну, это вряд ли. Хотя теперь абсолютно ясно, что от глаз соседей на улице Усенко скрыться невозможно, - заметил Клим. - Наверняка, старуха знает, кто задушил Соню.
- Думаешь, она к своему будущему убийце на свидание бегала? Тогда почему Зоя Федоровна полиции о нём не сообщила?
- Мне кажется, это или женатый человек, или кто-то из мигрантов, связь с которым старуха считает постыдным и не хочет, чтобы после смерти люди осуждали Светлану и Соню.
Жена задумалась.
- Тогда логичнее и безопаснее для девушки было бы уйти куда-нибудь. Сейчас практически у всех есть машины. Соня могла тайком выйти на улицу, а ближе к утру вернулась бы. И не надо опасаться ни соседской старческой бессонницы, ни внезапно появившейся матери - как говорится, и волки сыты...
- Улица хорошо освещена. Соседи, как я понял, тут в любое время суток подглядывают друг за другом.
- Да, - согласилась Полина. - Попробуй на Усенко тайно выскользнуть или, наоборот, кому-то войти в дом к Носовым незамеченным - мышь не прошмыгнет. Если только кавалер не пробрался к девушке через огород.
- Карим заверил меня, что ночью следит за парнями. А у них там всё строго.
- Да разве за молодыми людьми уследишь?
- Ладно, допустим, Соня всё-таки с кем-то из команды Карима шуры-муры крутила, и тот пробрался к ней через огород. Убил-то он девушку зачем?
- Может, шантажировала его?
- Чем? Документы в порядке. А на любовные интрижки в далекой России вряд ли обратят внимание на его родине. Многие из мигрантов вообще живут на две семьи.
Супруги вернулись на кухню, решив пообедать. Но не успел Клим взять в руки ложку, когда в прихожей раздались женские голоса.
"Это не дом, а проходной двор! Я же вроде бы калитку закрыл на засов"
Но появившемся в комнате сестрам Мизулиным не нужна была калитка, чтобы попасть к соседям - они просто перешагнули через забор.
- Чего она у вас наелась? - весело спросила Клавдия. - Тошнит то и дело.
- Чимчи почти полкило сжевала, - тяжело вздохнула Полина. - Может, не в свои дела вмешиваюсь, но я тут с Инночкой поговорила...
Она бросила озабоченный взгляд на младшую сестру.
- ... есть кое-какие признаки. Вам надо бы к гинекологу.
У побледневшей Клавдии подкосились ноги, и она тяжело опустилась на табуретку.
- Что вы такое говорите?
Но Полину больше интересовала безмятежно улыбающаяся Инна.
- Инночка, скажи нам честно - не бойся - любовь у тебя с мужчиной была?
Девушка виновато съежилась и закрыла лицо руками.
- Да какой же гад мог такое сотворить? - взвилась с места разгневанная Клавдия. - Это совести вообще не иметь - Инка ведь дитя дитем!
- Скорее всего, - тихо заметил Клим, - он не знал об этом. Инна, кто это был - Нодир, Жасур или другие... не помню имен?
- Не знаю, - всхлипнула та. - Он подарил мне цветок, что-то сказал, ну и...
Клавдия нервно рассмеялась.
- Висел у меня на шее один ребенок, теперь два кровь пить будут. Чем же я так Бога прогневила?
Супруги одновременно кашлянули.
- Что-то ещё? - догадалась Клавдия.
- Мы тут подумали и пришли к выводу, что банковскую карточку у Инны не крали - она её отдала либо Соне, либо Светлане, чтобы те не рассказали вам о шашнях сестры с узбеком.
- Ещё и это! - взвыла женщина. - Инка, это правда?
Неожиданно младшая сестра принялась яростно защищаться... на свой лад.
- А чего они? Я, значит, плохая - все на меня пальцами показывать будут, а у самой доченька вон что выделывает. Значит, ей можно, а мне нет? Я сказала: деньги верни, а она, мол, заткнись, дура, то - ты, а то - я! Дебилкой обозвала.
Супруги и старшая сестра недоуменно смотрели на запальчиво говорившую Инну, пытаясь понять, что именно она имеет в виду.
"Если Полина права, и кто-то из блудливых подопечных Карима направился на свидание с Соней, он ведь должен был зайти со стороны Мизулиных. От Носовых стройку защищает непреодолимый забор. Следовательно, если Инна не спала, то вполне могла его увидеть".
- Инна, ты заметила, что кто-то ночью прокрался на усадьбу Носовых?
- Видела! Всё видела! Значит, ей можно, а мне нет?
Клавдия замерла. Она была умной женщиной, поэтому догадалась, к чему, в конце концов, приведет этот допрос.
- Хватит, - резко поднялась она с места. - Моя сестра - больной человек, тем паче теперь ещё и беременная - не надо её расстраивать. Ну отдала и отдала деньги! Я уже смирилась с их потерей. Не последнюю корову со двора свела. Пошли, Инна!
И она, с силой схватив сестру за руку, быстро утянула её за собой, хотя та сопротивлялась и силилась ещё что-то сказать.
Муж и жена остались вдвоем.
- Мне, наконец-то, дадут сегодня пообедать?
- Дома обедать будешь! - на полном серьезе заявила Полина. - Завтра же уезжаем отсюда. Кто знает, что в голову Инне после сегодняшнего разговора взбредет? Что-то не хочется ходить да оглядываться.
- Думаешь, это она удушила Соню?
- Похоже на то. Все, кто сталкивались с твоей племянницей в голос говорят, что она была на редкость грубой хамкой. И если возмущенная Инна решила воззвать к справедливости, увидев шантажистку с любовником, Соня могла так обидно ответить, что выведенная из себя девушка напала на неё. Говорят, сумасшедшие очень сильные.
- Следователь сказал, что Соня была удушена бельевой веревкой.
- Но мы же не знаем, где она хранилась у Носовых? А Инна знала. Может, веревка висела где-то во дворе и в нужный момент как раз оказалась под рукой? А спрятать её после убийства проще простого - например, выкинуть в контейнер с мусором подальше от дома. Времени у Инны было достаточно.
Клим покачал головой.
- Это всего лишь наши догадки. Улик-то нет. Если только следователю об этом рассказать, а он на допросе прижмет Инну к ногтю?
Полина в задумчивости ещё раз протерла абсолютно чистый стол.
- Нет. Не будем мы этого делать. Всё же больной человек, а вдруг оговорит себя? Да и Клавдию жалко. Её жизни и так не позавидуешь.
- А если Инна ещё кого-нибудь убьет?
- Вряд ли ей ещё раз встретятся такие же сволочи, как твои покойные родственницы. Да и сестра теперь в разы строже будет смотреть за ней. К тому же ты верно сказал: улик у нас нет - одни догадки. Не хочу клеветой на старости лет заниматься. Пусть полиция делает свое дело.
Супруги уехали через два дня. Когда через полгода они вернулись на улицу Усенко, чтобы вступить в наследство, Инна лежала в роддоме, а взволнованная Клавдия готовила детскую для племянницы.
- Врачи говорят, что девочка здоровенькая, - поделилась она радостью с Перепелкиным. - Да и Инка хорошо себя чувствует. Счастливая такая. Думаю, из неё выйдет хорошая мать.
Полина и Клим нервно улыбнулись. Они до сих пор не были уверены, что поступили правильно, не сообщив следствию о своих догадках.
- Спасибо вам, - сказала им Клавдия на прощание.
- За что?