Деркач Святодар Витальевич
Светлое время. Начало. Книга первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тени воспоминаний сгущаются вокруг меня, как туман над рекой перед рассветом. Я пишу эту книгу не чернилами, а собственной кровью - каждой клеткой помня, каждый нервом ощущая то, что довелось пережить. Десять лет практик, семь лет странствий пешком по нашей земле- это не просто рассказ. Это - исповедь души, выжженная в реальности огнём мистических озарений. Я видел слишком много, чтобы молчать. Я пишу не как автор, а как проводник. Здесь не будет притворства. Только правда, острая, как лезвие, и глубокая, как ночное небо. Я делился ею с теми, кто приходил ко мне в поисках ответов . Теперь пришло время сказать это вслух. Мои слова - не теория. Они пропитаны потом, болью и светом, который проникала сквозь тьму. Опыт, который не сотрётся. Города и даты могли стереться, но осталось главное - Реальные люди. Настоящая магия. Все, о ком я пишу - существовали. Пусть вспомнят. Почему сейчас? Я пишу, время настало, Светлое Галактическое Время. Без прикрас. Без страха. Готовы ли вы это принять?
  Светлое Время. Начало
  
  Жизнь свою дорогой назвал -
  
  Пути извилисты...
  
  С поднятой головой шагаю,
  
  Уверенной походкой, не спеша, с остановками.
  Что пойму, а что - нет,
  
  Жизнь при этом набирает разбег.
  
  Где границы окончания пути?..
  
  Дойду - и расскажу.
  А пока иду на Свет -
  
  Туда, куда зовет меня душа.
  
  Пролог
  Тени воспоминаний сгущаются вокруг меня, как туман над рекой перед рассветом. Я пишу эту книгу не чернилами, а собственной кровью - каждой клеткой помня, каждый нервом ощущая то, что довелось пережить. Это не просто рассказ. Это - исповедь души, выжженная в реальности огнём мистических озарений, падений и восхождений.
  
  Я видел слишком много, чтобы молчать.
  Я пишу не как автор, а как проводник. Моя жизнь - извилистый путь от тьмы к свету, где каждая развилка хранит урок, а каждый встречный - учитель. Здесь не будет притворства. Только правда, острая, как лезвие, и глубокая, как ночное небо. Я делился ею с теми, кто приходил ко мне в поисках ответов - шёпотом у костра, в долгих беседах под звёздами, в те редкие моменты, когда судьба сводила нас на перекрёстках жизней. Теперь пришло время сказать это вслух.
  
  Мои слова - не теория. Они пропитаны потом, болью и светом, который иногда пробивался сквозь тьму. Я не философ, не гуру - просто человек, который ходил по краю и возвращался, чтобы рассказать, что там есть.
  
  Опыт, который не сотрётся
  Я не вёл дневников. Моя память - это лоскутное одеяло из мгновений:
  Запах полыни в степи, возле дороги, в пыли проезжающих машин.
  Хруст снега под ногами в ту ночь, когда я понял, что некоторые двери открываются только после полуночи.
  Тихий смех женщины, которая знала мои мысли, прежде чем я их осознал.
  
  Города и даты могли стереться, но осталось главное - ощущение прикосновения к чему-то большему. К той силе, что вела меня сквозь лабиринты судьбы, иногда мягко, а иногда - рывками, будто выдёргивая из привычного мира за волосы.
  Реальные люди. Настоящая магия
  Все,о ком я пишу - существовали. Их руки касались моих плеч, их слова прожигали дыры в моей реальности. Я изменил имена, но не суть - они знают, кто они. И если однажды эта книга попадёт к ним в руки... пусть узнают себя. Пусть вспомнят.
  Были среди них те, кто светил, как маяк в шторм. Были и те, кто толкал в пропасть - но даже им я благодарен. Без них я не научился бы видеть сквозь ложь.
  Почему сейчас?
  Потому что пришло время.
  Не моё - их. Тех, кто уже слышит шёпот собственной души, но боится поверить. Тех, кто ищет не инструкцию, а подтверждение: да, такое бывает. Да, ты не сошёл с ума. Да, за гранью привычного есть нечто большее.
  Я пишу так, как видел. Без прикрас. Без страха.
  Готовы ли вы это принять?
  
  Часть первая.
  Глава первая. Продолжения пути.
  Тайлаган. Шаманский праздник.
  
  О Наблюдении...
  Мир как-то сразу изменился, будто время остановилось на мгновение,
  
  И всё застыло под давлением фраз, и действие уводит нас в мир забвения...
  
  Какой-то смерч, невидимый для глаз, разметает всё, что создано не раз
  
  Для нас и нашими руками, принося боль прозрения...
  
  7 августа 2022 года. Число семь.
  С самого утра воздух вибрировал особым образом, будто предупреждая о важности этого дня. Мы с товарищем заняли место среди зрителей, но я пришёл не просто смотреть. Праздник проходил всегда между Хужиром и малым Хужиром, на острове Ольхон. Мои глаза, закалённые годами духовных поисков, жаждали увидеть не просто действие - его суть.
  
  Шаманизм никогда не был моей страстью. Пара прочитанных книг, несколько прослушанных лекций - не более чем интеллектуальное любопытство. И все же... Во всех культурах мира прослеживалась одна и та же нить: звери -проводники, духи природы, врата между мирами. Теперь мне предстояло увидеть это своими глазами.
  Но самое интересное началось, когда я перестал быть просто наблюдателем.
  Число семь. Моя судьба отмечена этой цифрой с рождения 7 марта. Семь лет обучения. Семь ключевых посвящений. И вот теперь - седьмого августа - мне предстояло пережить опыт, который перевернёт все моё понимание реальности.
  
  Когда зазвучали первые удары бубна, я почувствовал, как что-то во мне откликается на этот ритм. Это было похоже на давно забытую, но такую родную мелодию. Моя способность видеть за гранью обычного - плод многолетних магических практик - вдруг обострилась до предела.
  Я наблюдал не просто за шаманами. Я видел, как пространство вокруг них начинает искривляться, как воздух наполняется чем-то... живым. Но самое удивительное - я осознал, что кто-то или что-то наблюдает за мной в этот момент. Этот незримый свидетель моего пробуждения словно подталкивал меня к чему-то важному.
  
  В тот день я пришёл на праздник как зритель. Ушёл - изменившимся навсегда. Число семь снова выполнило свою работу. Но это было только начало...
  Шаманы заняли свои места в священном кругу, окружённые ритуальными атрибутами, которые казались мне одновременно древними и вечно новыми. На столиках лежали предметы силы - пожелтевшие кости, пучки засушенных трав, камешки необычной формы. Но моё внимание привлекли пиалы с мутноватой жидкостью - дверьми в иные состояния сознания.
  
  Когда началось камлание, воздух застыл. Шаманы лили молоко особыми движениями, бормоча слова, смысл которых ускользал от моего понимания, но отзывался где-то в глубине души. С каждым новым действием их облачения обрастали новыми деталями - перьями, бубенцами, лоскутами цветной ткани. Казалось, они не просто одеваются, а постепенно превращаются в кого-то другого.
  
  За огороженным пространством виднелась берёзовая рощица - живой алтарь тюркских духов. На стволах трепетали разноцветные ленточки, каждая - как завязанная молитва. Шаманы закружили вокруг берёз посолонь, их бубны выбивали ритм, который входил в резонанс с моим сердцебиением.
  Именно тогда я почувствовал первые изменения. Тонкий дождь, начавшийся внезапно, казалось, был не водой, а сгустившимся временем. Воздух стал вязким, белесо - синим, как молоко, смешанное с чернилами. Он давил на грудь, затрудняя дыхание, но шаманы и их помощники двигались легко, будто для них законы физики перестали действовать.
  
  Когда они сели на табуретки и начали бить в бубны, что-то во мне сломалось. Ритмы, сначала разные, вдруг слились в один пульсирующий поток. Я почувствовал, как снизу, от земли, поднимается волна жара, а сверху, с неба, струится ледяной поток. Они двигались навстречу, сжимая меня в тисках.
  
  Внезапно пространство вокруг моего тела исказилось - золотистые лепестки энергии закружились, образуя защитный кокон. Но защита ли это? Или что-то совсем иное? Моё сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди, а в ушах стоял гул, в котором я с трудом различал удары бубнов.
  Воздух дрожал от тихого гула бубнов, а дым священных трав стелился по земле, словно живой. И вдруг - будто с самых небес - сквозь дырявое покрытие начали просачиваться капли... но не воды, а чего-то иного: прозрачно -белых, светящихся изнутри, как слезы луны.
  
  Они падали сверху медленно, словно пушинки, но целенаправленно - прямо в темя каждого сидящего шамана.
  Проникая внутрь, эти жемчужные капли растекались по жилам, наполняя тело тёплым, пульсирующим светом - будто вливали в плоть саму душу ветра. А те, что не нашли своего пути, не исчезли... Они опустились у берёзовой рощи, мерцая, как зимний иней на солнце. Их становилось все больше - сотни, тысячи, - и вот они начали сливаться.
  Сначала это была просто бело-серая дымка, но затем... Затем она обрела форму.
  
  Нет, не одну - множество. Вот проступили очертания волков с изогнутыми спинами, вот замерли совы с распахнутыми крыльями, вот извились рыбы с чешуёй, словно отлитой из серебра. Деревья, которых не было в этой роще - искривлённые сосны с корнями -щупальцами, гигантские папоротники, цветы с лепестками, как языки пламени. А еще... что-то иное. То, чего никто никогда не видел: то ли тени существ, забытых временем, то ли лики тех, кто ещё не пришёл в этот мир.
  
  Они шевелились без звука, переливаясь, как вода в забытом озере, и от них веяло чем-то древним - таким, от чего сжималось сердце.
  И тогда случилось немыслимое - взгляд шаманки, той самой кудрявой женщины в очках, пронзил меня насквозь. В тот же миг встречные потоки энергии столкнулись в районе солнечного сплетения, и мир взорвался светом.
  Столкновение энергий ударило по мне, как удар молнии.
  
  Моё тело выгнулось в неестественной судороге, кости затрещали, будто готовые разлететься на части. Из горла вырвался хриплый крик, который я не мог контролировать - голос, принадлежавший не мне.
  Перед глазами поплыли видения:
  -Бескрайняя степь, пронизанная молниями
  -Стая воронов, кружащая над священной горой
  -Древний старец с глазами, как две полные луны
  Я чувствовал, как что-то входит в меня через макушку - поток золотистого света, наполняющий каждую клетку. Одновременно из стоп в тело вливалась тёмная, густая энергия земли. Они смешивались в районе сердца, создавая вихрь невероятной силы.
  
  Шаманка не отводила взгляда. Её губы шевелились, но слова тонули в грохоте бубнов. Я вдруг понял - она не просто смотрит на меня. Она видит меня. Настоящего. Того, кто прячется за слоями повседневности.
  Моё тело начало двигаться само по себе - резкие, порывистые движения, будто кто-то дёргал за невидимые нити. Руки сами сложились в странные жесты, язык произносил незнакомые слова. Я стал проводником для чего-то древнего и могущественного.
  
  Вдруг все прекратилось. Тишина.
  Я стоял, обливаясь потом, дрожа всем телом. Шаманка улыбнулась и отвернулась, будто ничего не произошло. Бубны продолжали бить свой ритм, но теперь он звучал для меня иначе - как знакомый напев, который я знал всегда, но только сейчас смог услышать.
  А где-то в глубине души уже звучал зов новой дороги...
  И вдруг - тишина.
  Абсолютная. Глубокая. Будто мир замер в ожидании.
  
  Когда я пришёл в себя, первые слова, которые я услышал:
  -Вы шаман?
  Я не нашёл что ответить. Подняв голову, увидел шаманов - их глаза, скрытые под традиционными повязками, горели белым светом. Не просто белки - чистый, слепящий свет, будто за веками скрывались маленькие солнца.
  Тело успокаивалось постепенно. Жажда была невыносимой - две бутылки воды исчезли мгновенно, выпил жадно их, но не принесли облегчения. И так же внезапно, как появилась, жажда прошла.
  
  Уходя, я чувствовал странную смесь опустошённости и заполненности. Как будто что-то старое умерло, а что-то новое только родилось. Этот опыт стал важной вехой на моем пути, начатом ещё в 2017 году в Украине - пути Стяжания Духа Святого.
  
  Но самое главное - я понял, что это только начало. Дверь открыта. И кто знает, какие ещё откровения ждут впереди...
  
  Когда мы уходили с праздника, товарищ спросил:
  -Ты в порядке? Ты странно выглядишь.
  Я лишь покачал головой. Как объяснить то, что не понимаешь сам? Одно я знал точно - этот день разделил мою жизнь на "до" и "после". Число семь снова проявило свою магию.
  
  Откровение небес
  
  5 августа 2023 года стало поворотной точкой моего пути. Дата пришла ко мне во сне - голос, знакомый до мурашек, тот самый, что когда-то сказал: "Возвращайся, тебе ещё не время".
  Теперь он шептал: "Пятое августа. Тайлаган. Твой путь продолжается там".
  
  Каждый год, когда луна достигает определённой фазы, между Хужиром и Малым Хужиром происходит нечто необъяснимое. На поляне 150 на 100 метров, огороженной верёвкой, шаманы проводят Тайлаган - праздник, где стирается грань между мирами. Две вековые сосны стоят как немые стражи этого места.
  
  Я снял комнату в Хужире у женщины ."Остров либо лечит, либо добивает", - сказала она, вручая мне ключ. Её слова оказались пророческими.
  
  В ночь на 30 июля мир рухнул. Алина кричала, швыряя наши фотографии нашей с ней жизни - тот день на в лесу , вечер у костра, утро на рыбалке. "Ты выбрал духов вместо меня!" Её голос резал, как ледяной ветер. Я молча собирал осколки нашего счастья.
  
  На следующий день я закрыл торговую точку. Замок щёлкнул с окончательностью приговора. Светогор должен был приехать к празднику, но его телефон молчал.
  Я бродил по острову, как тень. Рыба не клевала - будто Байкал отвернулся от меня. В лесу попадались только червивые грибы. Даже солнце, обычно ласковое, теперь обжигало кожу.
  Утро 5 августа. Я пришёл первым. Две сосны -великана стояли, упираясь вершинами в низкое небо. Вдруг знакомый голос:
  "Опоздал на паром?"
  Светогор. Его выгоревшие на солнце волосы, потрепанный рюкзак, улыбка, в которой читалось: "Я знал, что ты здесь будешь".
  
  Первый удар бубна прозвучал, как выстрел. Шаманы начали движение - резкое, порывистое, будто ими управляли невидимые нити. Главный шаман, маленького роста, с седой бородой, вывернутой мехом наружу, повернул к нам своё морщинистое лицо.
  
  "Пришло время", - прошептал Светогор.
  Мы договорились держаться рядом, но не мешать друг другу. Я попросил его быть начеку - после того, что случилось в прошлом году, мне нужна была подстраховка. Светогор только кивнул, его глаза блеснули странным блеском.
  Праздник начался с рассказа ведущего о традициях Тайлагана. Пятьдесят - семьдесят шаманов заняли свои места за священной изгородью, отделяющей наш мир от их мира. Я приготовился к повторению прошлогоднего опыта, но Вселенная приготовила другой сюрприз.
  Когда началось облачение шаманов в ритуальные одежды, моё внимание привлёк один из них - высокий мужчина в серой шелковой рубахе, сидевший у самого входа. Над его головой внезапно возникло свечение.
  
  Это не было похоже на прошлогодние видения. Над шаманом, на высоте трёх -пяти метров, зависла горизонтальная светящаяся труба. Она переливалась цветами утренней зари - золотым, алым, белоснежным. Внутри чётко просматривались геометрические фигуры - квадрат, прямоугольник, другие формы, которые я не успел разглядеть.
  
  От основания трубы к темечку шамана тянулся светящийся треугольник, словно канал связи между мирами. Все это длилось не более трёх секунд, затем видение растворилось в воздухе, оставив после себя лишь лёгкое дрожание пространства.
  
  Я замер, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Светогор, стоявший рядом, судорожно сжал моё плечо.
  - Ты это видел? - прошептал он.
  Я только кивнул, не в силах вымолвить слово. В этот момент главный шаман ударил в бубен, и праздник продолжился, но я уже знал - сегодня произойдёт что-то важное. Что-то, что изменит все.
  
  В тот момент, когда помощники облачали его в ритуальные одеяния, наши взгляды встретились. В его глазах - нечеловеческая глубина, будто за ними стояли целые поколения шаманов, наблюдающих за мной сквозь время.
  Бубны забили чаще. Ритм проник в кровь, в кости, заставил тело двигаться помимо воли. Я раскачивался, чувствуя, как сознание начинает плыть.
  Шаманы один за другим входили в транс. Тот, в серой шелковой рубахе, задвигался первым - его движения стали резкими, угловатыми. Помощники едва поспевали подавать ему ритуальные предметы.
  
  Когда он развернулся ко мне, мир перевернулся.
  Его глаза горели белым светом. Буквально - из глазниц лился золотистый свет, как из раскалённой печи. В тот же миг моё тело содрогнулось в судороге.
  Внутренняя дрожь началась с солнечного сплетения, мгновенно охватив все тело. Кожа горела, будто меня действительно выворачивали наизнанку. Из горла вырвались странные слова - язык, которого я не знал, но который понимал.
  
  Я застыл в неестественной позе:
  -Ноги выпрямлены в струну
  -Спина выгнута дугой
  -Ладони впились в колени
  -Тело тряслось с такой силой, что кости стучали друг о друга. Казалось, ещё немного - и я развалюсь на части. Но странное дело - в этом состоянии я чувствовал защиту. Будто невидимые руки держали меня, не давая упасть.
  А в голове...
  В голове вспыхивали образы:
  -Дорога во Владивосток - каждый поворот, каждая выбоина
  -Мой проект - теперь ясно видимый до мельчайших деталей
  -Люди, которых мне предстоит встретить - их лица, голоса, даже запахи.
  Все это было настолько живым, что затмевало реальность. Я видел своё будущее - не как туманную возможность, а как готовый путь, который оставалось лишь пройти.
  
  Когда удары бубнов стихли, меня отпустило мгновенно - как будто кто-то перерезал невидимые нити. Я очнулся, но с кристальной ясностью в голове.
  Светогор, бледный, протянул мне руку:
  - Ну что, шаман? Понял, куда идти?
  Я кивнул. Теперь знал.
  
  Я отошёл от толпы, делая глоток тёплой воды из бутылки. Прошлогодний опыт научил меня - после таких видений нужно дать себе время прийти в себя.
  И тут она появилась.
  
  Белая. Совершенно белая, как первый снег. Шерсть - мокрая, будто только что вышла из Байкала, нос - розовый, почти красный. Я даже достал телефон, снимая это невероятное создание - настолько оно казалось нереальным.
  Собака, которой я никогда не видел в Хужире. На ошейнике - заламинированная бирка с цифрами. Чья-то? Или...
  Она свернулась кольцом вокруг моих ног. Тёплая, живая. Потом переползла к левой ноге и легла, будто охраняя. Три минуты тишины в эпицентре шаманского буйства.
  
  Когда мы встретились глазами - её янтарные зрачки смотрели сквозь меня. Не на меня - в меня. Как будто проверяла: "Ты понял? Ты готов?"
  Потом встала и растворилась в толпе, будто её и не было.
  
  Я вошёл в хоровод вокруг священного огня, бросая в пламя приношения - пряники, печенье. Три круга - и душа наполнилась непривычным покоем.
  Мы остались до конца, пока шаманы не начали хлестать желающих берёзовыми вениками, смывая с них груз мирской жизни. Но я уже был чист - белая вестница сделала своё дело.
  
  - Поехали? - Светогор тронул моё плечо.
  Так же, как и пришёл пять лет назад - с рюкзаком за плечами, я покидал Ольхон. Пять лет. Любовь. Боль. Потери. Обретения. Целая жизнь, уместившаяся между двумя паромами.
  Алина... Благодарю тебя.
  
  Машина тронулась, и в зеркале заднего вида на миг мелькнуло что-то белое. Но когда я обернулся - там была только пыльная дорога, убегающая к священному озеру.
  
  Отступление...2024 год застал меня снова на Ольхоне. Остров, будто живое существо, не отпускал - тянул к себе невидимыми нитями. Тайлаган ждал меня в третий раз, и на этот раз я пришёл не как наблюдатель, а как искатель истины.
  Мыс Бурхан в утреннем тумане напоминал спящего дракона. Я стоял у его подножия, чувствуя, как древние знания медленно просачиваются в сознание:
  Третий Тайлаган - последнее испытание
  Благословение духов Сибири - не подарок,а ответственность
  Дорога на Владивосток - лишь начало пути.
  
  Во время обряда произошло нечто странное. Когда шаманы начали бить в бубны, я увидел, как от священной берёзы отделилась тень и двинулась ко мне. Не испугался. Знал - это не дух смерти, а вестник.
  
  "Ты утвердишь забытое", - прошептал ветер. Я понял - речь о древней вере, о Роде Всевышнем, о той истинной Любви, что создала миры. Не о религии, а о знании, которое было до религий.
  
  После обряда, когда последние звуки бубнов затихли, я вышел на берег Байкала. Вода была холодной, но я вошёл в неё, чувствуя, как:
  Прошлое смывается, как песок с ног
  Настоящее становится чётким, как утренний воздух
  Будущее раскрывается, как цветок папоротника
  Мой проект, моя миссия - не просто слова. Это коны мироздания, которые должны вернуться на землю Святой Руси. Не слепая вера, а знание, пережитое в каждой клетке.
  
  Благословение духов
  
  Твёрдое знание пути
  
  Силу, чтобы нести Любовь и Добро
  Моя же дорога вела вперёд - через тайгу, через годы, через испытания. К той России, что должна возродиться из пелена забвения.
  
  Путь во Владивосток.
  
  15 августа 2023 года. Утро встретило меня хрустальным воздухом, напоенным ароматом пробуждающейся тайги. Я вышел из Иркутска налегке, хотя мой рюкзак весил все 17 килограммов. Путь лежал к Слюдянке, а оттуда - к заветному пику Черского. Этот маршрут я вынашивал в мыслях долгими зимними вечерами, как драгоценный камень, что теперь предстояло огранке.
  
  Слюдянский вокзал встретил меня переливами утреннего света на мраморных стенах. Белый камень сиял, словно первый снег, а красный - дышал теплом земных недр. В зале минералов я замер у витрины с лазуритом - его глубокая синева напомнила мне глаза Байкала в предрассветный час. На экране плавно сменяли друг друга кадры: нерпа, скользящая в толще вод, кедры, качающиеся на ветру, облака, бегущие по гребням Хамар -Дабана.
  
  К полудню я уже ступал по тропе, ведущей к пику. Солнце играло в каплях на молодой хвое, рассыпая по пути алмазные брызги. Каждый шаг открывал новую грань пробуждающейся природы:
  Родники, будто серебряные змейки, выскальзывали из-под камней и убегали вниз по склону.Горная речка переливалась всеми оттенками голубого - от нежного аквамарина до глубокого индиго.
  
  Мох на валунах мягко светился изумрудным бархатом, маня прикоснуться
  Встречные путники обменивались скупыми, но тёплыми приветствиями. Мы не говорили много, но в этом молчаливом братстве странников было больше понимания, чем в тысячах слов.
  Последние километры дались нелегко. Рюкзак, казалось, налился свинцом, а ноги превратились в каменные столбы.
  
  У болота,где воздух звенел от весенних ручьёв,я встретил группу детей из Омска.Их смех, чистый и звонкий, как горные ключи, внезапно вернул мне силы.Они показали дорогу, и я двинулся дальше.
  
  На повороте тропы меня ждала неожиданная встреча - лошадь, вышедшая из чащи. Её тёмные глаза смотрели с бездонной мудростью, а грива переливалась на солнце, как струящийся водопад. Рядом стоял метеоролог, работник станции. Без лишних слов он понял мою усталость и проводил до места.
  
  Место для ночлега оказалось удивительным - мягкий ковёр из мха и черники, где каждая ягода в свете фонаря превращалась в крохотный рубин. Пока я устанавливал палатку (впервые в жизни,ведь купил её всего четыре дня назад),дождь начал стучать по тенту, словно природа убаюкивала усталого путника.
  
  Ужин из полупачки пряников и горсти ореховых конфет показался мне царским пиром. В спальнике, под монотонный шум дождя, я открыл блокнот. И вдруг... вспомнил. Тот случай из прошлого,что теперь обрёл новый смысл.
  
  Воспоминания...2012 год. Два месяца непрерывного стресса. Два месяца боли, когда я ушёл от них - от крошечной дочки и гражданской жены. Но больше всего ранило не расставание, а страх в её глазах. Она боялась меня.Не понимала.
  
  Мои слова странным образом материализовались сразу же или через несколько дней. Я касался её висков - и головная боль исчезала. Проводил рукой по спинке ребёнка - и через полминуты он затихал, погружаясь в сон.
  Память моего рода медленно просыпалась во мне. Я чувствовал это - как будто что-то древнее и забытое шевелилось в глубинах сознания. Я был готов. Но к чему?
  
  Начались метаморфозы.
  Если меняется внутреннее - меняется и внешнее. Мир обретал новые краски, новые измерения. То, что прежде казалось цельным, теперь распадалось на глазах, растворяясь в метафизической реке из атомов. Чем плотнее была форма, тем сильнее хотелось разобрать её на части, понять изначальную суть.
  Дома, люди, машины, деревья - всё становилось вязким, податливым. Мои мысли проникали сквозь поверхность вещей, достигая самой их сердцевины. Это пугало.
  
  Я ловил себя на мысли: "Я схожу с ума?"
  Но нет.
  Мир не изменился.
  Изменялся я.
  И теперь всё вокруг было другим.
  
  Дневник восхождения
  
  От базы до пика - всего пять километров. Казалось бы, рукой подать. Но с вчерашней ночи дождь стучит по ткани палатки, не переставая. Уже полдень шестнадцатого, а он всё льёт и льёт. Смс -оповещение предупреждало: "15-16 числа в Приангарье - дожди, усиление ветра".
  
  Рад, что палатка не протекает. Уютный кокон посреди размокшего мира. Жду. Жду, когда небо разомкнёт объятия, чтобы совершить восхождение. Дойти до места, где ещё не ступала моя нога. Исполнить первый этап в Стяжании Духа Святого...
  
  Сегодня не получилось. Но завтра - обязательно. Договорился с мужиками оставить у них рюкзак, пойду налегке. Пять километров - не шутка, особенно по извилистой тропе. А сил мало - еды с собой почти нет. Вокруг палатки насобирал горсть черники, но это не еда, а так - отвлечение для вкуса.
  
  Мужики позвали на чай. Сергей, тот, что постарше, накормил рисом с грибами и тушёнкой. Говяжьей, кажется. Я и забыл, какая она на вкус. Вчера он уже звал, но мне было неловко принимать помощь. Я редко прошу. Только когда совсем припрёт - когда понимаю, что сам не справлюсь.
  
  Один из законов магии гласит: "Не проси никого ни о чём. Делай сам. И тогда задуманное свершится в срок, наполненное твоим искренним желанием". Просить - только в крайнем случае. И так, чтобы потом не возникало долгов. Иначе - кармические узлы, переплетения судеб на воплощения вперёд.
  
  Единственный способ избежать этого - Договор Душ. Не просто слова между людьми, а тихий разговор в глубине, где нет обмана. Этому учился долго. Может, опишу когда-нибудь - в этой книге или следующей.
  
  Сергей отказался от денег. От лечения тоже. А я привык платить - особенно последние десять лет, с тех пор как начал постигать магию. Чтобы не оставлять следов. Научился "чистить" карму, "растворять" её, сводить к нулю. Многие не поймут. Но это и не важно. Моя дорога - к свету.
  
  Кто-то найдёт в этих записях что-то своё. Кто-то откроет в себе то, что дремало глубоко внутри - в Душе, в сердце, в уме. А если пройдёт этим путём - обретёт свою Силу. Ту, что сделает его властелином собственной судьбы.
  
  Магия мастерства
  
  Есть в этом мире те, кто способен делать нечто лучше других - быстрее, изящнее, виртуознее.
  
  Повара, чьи блюда пробуждают восторг даже у сытых.
  
  Врачи, чьи руки творят чудеса. Механики, понимающие машины как живых существ. Мастера, один на тысячи.
  
  Так и здесь.
  Я - мастер мира незримого. Магия - Могу Я. Того, что нельзя потрогать, но многие о нём знают. Того, что скрыто за пеленой обыденности, но влияет на всё.
  
  Дорога к пику началась с аффирмаций.
  Шаг за шагом, повторял про себя:
  Что я должен сделать?
  
  Как я должен это сделать?
  
  О чём думать?
  Какие слова шептать Вселенной?
  
  Я говорил с Родом, с Всевышним, с Творцом, с Духом, с Любовью - со всем, что есть в этом мире и за его пределами. Учился видеть, замечать, воспринимать, запоминать.
  
  Этому научился давно - ещё в 2017-м, когда отправился в своё первое странствие на Алтай. Но об этом - позже.
  А сейчас - я поднимаюсь на пик Черского.
  Выше. Только выше.
  
  17 августа 2023 года
  Вышел в путь в 10:30, налегке. Взял лишь литр воды - набрал из импровизированного колодца (кто-то вырыл яму, и там скопилась чистая влага).Рюкзак оставил на станции - Сергей посоветовал просушить его на солнце после вчерашнего дождя. Он же объяснил дорогу: где повернуть, где передохнуть, куда смотреть под ноги.
  Моё восхождение началось.
  
  От метеостанции до вершины - пять километров (хотя Сергей уверял, что четыре). Дорога петляла серпантином вверх - камни, глина, мелкая галька, всё перемешано. Но тропа натоптана за десятилетия - тысячи ног прошли здесь до меня.
  
  Шёл, размышлял, останавливался передохнуть. Пил воду по глотку, иногда подкреплялся черникой. Встречал людей - то поодиночке, то группами. Заметил странное: несколько раз попадались двое мужчин и одна женщина. Почему так? Загадка.
  
  Самый опасный участок начался у дерева, обвязанного лентами, с монетами у корней (жертва духам). Тропа резко ушла вверх. Камни - сухие, глина - скользкая от недавнего дождя. Но не это тревожило. После очередного падения (расцарапан локоть, колено ноет) задумался: смогу ли идти дальше?
  
  Обувь моя - не для гор. Для просёлочных дорог - да, но не для крутых склонов. Да и левая нога... старая проблема, родовая. Сколько раз подворачивал! Когда устаю, переношу центр тяжести, чтобы не хромать.
  Упал. Отряхнулся. Сказал себе:
  - Вперёд. Только вперёд. Никакой жалости.
  
  Ушибы - ерунда, кровь не хлещет. Цель - достичь вершины.
  Ты, Святодар, встал на путь Стяжания Духа Святого.
  
  С каждой секундой Сила в тебе растёт.
  
  Путь труден? Пусть.
  
  Раствори страх в потоке Любви - той, что рушит горы.
  
  Ты поставил цель. Достигнешь.
  Повторял это - и страх испарился. Дрожь в ногах прошла, мышцы перестали сводить. Да, раньше ходил больше, странствовал, искал... но это - новый рубеж.
  
  Поднялся выше. Увидел пик. Меня обогнали две девушки - спортивные, крепкие, с ровными спинами. Разговорились. Показали склон, перемычку, сам пик. Они ушли вперёд, а я приостановился - нога ныла, чуть подвернул её. Но продолжал.
  
  Дошёл до скалы с красным флагом (кто-то воткнул его тут). Дальше - узкий перешеек. Натянут трос - держись руками, цепляйся карабином. Справа - пропасть. Слева - пропасть. Красота... и адреналин.
  
  Сто метров? Может, меньше. Но напряжение - в теле, в уме - запредельное. Первый раз на такой высоте.
  
  Прошёл.
  Начал карабкаться по камням. Ветер усилился. 2060 метров над уровнем моря.
  
  13:31 - вершина.
  От радости вскрикнул:
  
  - Я победил! Достиг! Смог!
  Счастье переполняло. Порхал, как птица. Вдалеке засиял Култук, Батюшка Байкал. Величественный, бескрайний, божественный. Чудо природы. Жемчужина России. Сокровище Земли. Нет слов, чтобы описать его красоту.
  И вдруг - две слезы. Не от сентиментальности. Нет. Душа очистилась. Что-то вышло наружу, растворилось в свете. Стало легко, светло, благостно.
  
  Сел на лавочку (их тут несколько), лицом к солнцу. Закрыл глаза, поблагодарил за этот день - за радость, за любовь, за силу.
  И полетел.
  
  В мыслях парил над горами, хребтами, реками, водопадами... над всей Землёй. А потом вернулся. К себе. К тому, к кому шёл всю жизнь.
  - Благодарю, Судьба.
  
  Дар
  Понял, что ко мне вернулась Сила, когда на ладонь села рыжая бабочка.
  Сидел в священном состоянии, руки раскинув, ладонями вверх -впитывал солнце. И вдруг - лёгкое щекотание. Открыл глаза: крошечное крылатое чудо на моей руке.
  - Как она сюда забралась? Высота, ветер, холод... а она - здесь.
  Посидела минуту, коснулась меня... и вспорхнула в синеву.
  
  Встал, поблагодарил вершину. Собирался уходить - вдруг шорох.
  На кусте, в двух шагах, сидела дикая птица. Крупная, пёстрая - точно не воробей. (Улыбнулся).
  Она чирикнула пару раз - будто поздоровалась. Пока доставал телефон - расправила крылья и исчезла.
  Знаки.
  Они всегда приходят.
  Когда ты - на своём пути.
  
  Спускаться начал бодро, но вскоре сбился с тропы - свернул не туда, и знакомый серпантин куда-то исчез. Вместо него - узкая дорожка, поросшая кустарником, то ныряющая в чащу, то резко уходящая вбок. Видно, ходят здесь редко.
  
  И тут - находка: дождевик цвета индиго, аккуратно сложенный в чехле. Поднял, взял с собою. Через полчаса он понадобился - небо нахмурилось, и заморосил дождь.
  - Забавно, - подумал я. Сюжет начал разворачиваться.
  
  Продираясь сквозь ветви, услышал резкое чириканье. На старой сосне, на одной ветке, сидели четыре сойки - чёрные, с голубыми искорками на крыльях. Смотрели на меня, переговаривались, будто обсуждали: "Куда это он забрёл?"
  
  Выбрался к знакомому дереву с лентами - и облегчённо вздохнул. Теперь дорогу знал.
  Дождь усиливался. Спускаясь ниже, увидел: мелькнул рыжий хвост - белка перебежала тропу. А чуть дальше,на краю дороги, сидел бурундук - полосатый, с пушистым хвостом -веером. Увлечённо набивал щёки, запихивая в рот что-то из передних лапок. Заметив меня, замер на секунду - и шустро рванул в кусты.
  
  Накрапывало уже сильнее.Поднял голову,чтобы оценить тучи - и застыл.
  Над вершинами парил орёл.
  
  Могучий, почти неподвижный в потоке ветра. И вдруг - издал звук. Не крик, а что-то гортанное, глубокое, будто приветствие или предупреждение.
  - В живую слышу впервые, - осознал я. До этого - только в фильмах.
  И тут же лес ожил: птицы в кронах защебетали тревожно, загалдели, будто передавая весть.
  
  Дорога полна чудес.
  И каждый из них что-то значил.
  Спуск занял час сорок. Дождь к тому времени уже вовсю накрапывал, а к метеостанции я подошёл под первые раскаты грома.
  
  Сергей, предупредительный, убрал мой рюкзак и рубаху под крышу - вещи почти просохли. Встретил меня ароматным супом, а потом напоил компотом из черники - таким густым, сладким, с лёгкой кислинкой, что давно ничего вкуснее не пил.
  Поблагодарил его от души, перекинул рюкзак на плечи - и снова в путь.
  
  А дождь усиливался.
  Сначала редкие капли, потом чаще, звонче, и вот уже гром грохочет где-то над хребтами. Я прибавил шаг. Тропа вниз превратилась в мокрый поток - ручейки бежали по камням, глина размокла и стала коварно скользкой. Пару раз едва удержал равновесие, но устоял.
  Встречные люди мокли так же, как и я - в дождевиках, с каплями на ресницах, устало улыбались: "Ну что, взял вершину?"
  Спускаться, конечно, быстрее, чем подниматься.
  Но опаснее.
  Каждый шаг - контроль, каждое движение - расчёт.
  А где-то там, наверху, орёл ещё кружил в дождевой мгле.
  И я шёл по намеченному пути- промокший, уставший, но счастливый.
  
  Ночёвка у реки
  Нашёл идеальное место - круглая поляна у горной реки. Справа - стремительный поток, шумный, пенящийся, сбегающий с высот. Слева - белая гора, словно вырезанная из голубого кальцита. Красота неземная.
  
  Пока ставил палатку, вспомнил подвёрнутую ногу. Боль была особенной - будто пронзала весь мой род по отцовской линии.
  
  Тяжесть поколений
  Годы духовных поисков, погружения в глубины рода, открыли мне: больная спина - не только моя. Она была у отца, деда, прадеда...
  Огромную ношу взвалили на себя мои предки, став хлеборобами, крестьянами. Но так было не всегда.
  
  В прошлом, чтобы выжить, чтобы их не уничтожили как знахарей, ведающих, хранителей древних знаний, передаваемых из уст в уста, они сменили род деятельности. Но не забыли предназначения.
  
  Переселились из России в полесские земли (нынешняя Украина).
  Энергетический груз
  Эта тяжесть - не просто физическая. Она давила на позвоночник, где проходят энергетические каналы нисходящего и восходящего потоков.
  Так происходит, когда род отходит от своего пути.
  
  Родовые травмы настигают - грузом невыполненного, судьбой, предрешённой тяжестью неподъемных обязательств, невыполнимых по карме.
  Эти знания пришли ко мне:
  -из семейных легенд,
  -из анализа судеб предков,
  -из видений в священных состояниях.
  Теперь я распутываю эти узлы.
  И с каждым шагом, с каждым осознанием, род мой становится легче.
  А белая гора молчаливо напоминает: истинный путь - всегда с тобой.
  
  Возвращение в цивилизацию.
  
  Спустившись в Слюдянку, я направился к набережной Байкала. Озеро встретило меня тишиной - ни ветра, ни волн. Вода прозрачная, тёплая, словно живое серебро. Скинул одежду, окунулся с головой, смывая с себя пыль пути и усталость.
  
  Палатка стала моим коконом. Забрался внутрь, закрыл глаза, начал выстраивать маршрут.
  
  Дальше - Владивосток. По дороге нужно зайти к двум товарищам:
  Александру в Бурятии,
  Евгений - в Хабаровске.
  И тут картинки поплыли перед глазами...
  
  Странное состояние
  
  Тело ломило, будто раскалённый металл пульсировал в мышцах. Кожа горела, суставы ныли от непривычной нагрузки. Но голова...
  
  Голова была кристально чистой.
  Мысли - тихие, ясные, будто отшлифованные. Ни суеты, ни хаоса.
  А потом... начались видения.
  Откровение для Александра
  Я увидел метод исцеления - точный, как чертёж.
  
  Александр недавно получил диплом костоправа, но ему не хватало чего-то важного.
  То, что пришло ко мне, дополняло его знания.
  Физическое тело , плюс тонкий план.
  Кости , плюс энергия.
  Боль , плюс освобождение.
  Я обязан передать ему это.
  Байкал как зеркало
  Вход в палатку был открыт.
  Прямо передо мной - Байкал.
  Огромный.
  Тихий.
  Вечный.
  И в этой тишине мои мысли унеслись в прошлое...
  
  Воспоминания...Лихие девяностые. Я лежу на операционном столе, под алкогольным опьянинием - наркоз не берет. Пять часов провалов в сознание: каждый раз, когда возвращаюсь, чувствую, как в животе копошатся чужие пальцы, режут, шьют, тычут. Четыре миллиметра до сердца - смех судьбы.
  
  Кровь уходит. Я тону в черноте, но смерти нет - только голос. Женский. Теплый. " Тебе ещё не время".
  Очнулся в пустой палате. Рот пересох до спазмов, пить хочу сильно. На тумбочке - банка с прозрачной жидкостью. Два глотка. Первый - огонь в глотке. Второй - тьма. Медицинский спирт, протирали женщину , лежащую возле меня.
  Двое суток мёртв.
  
  Возвращаюсь - и мир уже не тот.
  Мать сидит у койки. За неделю она постарела на десять лет. Я смотрю на её руки - дрожат. На глаза - в них поселилась новая глубина, как будто она увидела что-то, чего нельзя забыть.
  Я учусь ходить заново. Каждый шаг - боль. Каждое движение - преодоление. Но это не самое страшное.
  
  Хуже - то, что я теперь вижу.
  Тени в углах палаты . Врачи, медсёстры - будто куклы, пустые внутри. Время то растягивается, то рвётся. Иногда я "выпадаю" - на секунду, на минуту, - и возвращаюсь с ощущением, что где-то там, в этом провале, мне что-то показали. Что-то важное.
  
  Девяностые кончились. Я выжил.
  Но с тех пор ношу в себе две раны - под ребром и в душе.
  И этот голос...
  Он до сих пор со мной.
  
  Слюдянка осталась позади. На повороте перед крутым подъёмом остановил машину - и тут же судьба подбросила попутку. Молодая пара в старенькой иномарке. Шёл бы пешком, но дорога узкая, с отбойником - не пройти. Подвезли километров тридцать, высадили у придорожного кафе.
  
  Два часа в ожидании - и вот удача: фура с приветливым водителем. Николай - имя его. Разговорились в пути. Украдкой "построился" его - в благодарность за подвоз рассказал, как выгнать из организма незваных гостей. Гельминты в кишечнике, следы старой желтухи в печени - всё как на ладони. Объяснил про соду, про очищение от шлаков. Он слушал внимательно, кивал - видно, прислушался.
  
  Дорога пролетела незаметно. На месте расстались тепло - я с благодарностью, он с новыми знаниями.
  Александра ждал недолго. Когда он подъехал, поздоровались крепко как мужчины. Отправились на его дачу. Позже приехали его родители, затопили баню.
  
  А в этот день у моей жены Алины был день рождения.
  Александр знал её - познакомились ещё на Ольхоне, иногда созванивались. И вот так вышло, что я взял его телефон... и позвонил ей.
  
  Пять лет.
  
  Пять лет жизни - не вычеркнешь. Неважно, что было между нами - это опыт. Опыт Души. А любой опыт важен, особенно когда знаешь, что такое разговор с Душой.
  
  Баня была маленькая, уютная, растоплена на славу.
  Пар выбивал из меня всю дорожную грязь - и физическую, и душевную. Пот лился рекой, вымывая усталость от восхождения, молочную кислоту, боль в мышцах.
  
  Но внутри - пустота после разговора с женой.
  Комок в горле.
  Злость.
  Клокотание, которое вот-вот рванёт наружу.
  Но контроль.
  Я знаю себя. Знаю, на какие разрушения способен, если сорвусь.
  (Об этом расскажу позже, на привале.)
  
  В перерывах между заходами рассказал Александру о видении - о технике исцеления, которая пришла ко мне там, у Байкала в священном состоянии.
  Он понял с полуслова.
  Ведающий.
  
  Посольский монастырь и танец скрытых душ
  
  На следующий день мы отправились к Байкалу. Посольский Спасо -Преображенский монастырь - белоснежный, ухоженный, величественный. Стены, выбеленные до ослепительной чистоты, отражали солнце, а купола сияли над водой, будто говоря: здесь земное встречается с небесным.
  Гуляя по берегу, я заметил движение со стороны монастырского кладбища. Трое. Один отошёл в сторону, закурил, двое других подошли к кованой ограде.
  
  Замерли в странной позе:
  
  - нога на парапете,
  
  - рука вытянута вперёд,
  
  - голова тяжело опущена на ладонь.
  
  Внизу - бирюзовая гладь Байкала, сверху - бесконечное небо. А они смотрели вдаль с таким отчаянием, будто ждали, что вода вот-вот вернёт им что-то утраченное.
  И тут я увидел "внутренним взором" то, что скрывала их монашеская ряса.
  Под тканью что-то двигалось.
  Круглое, беспокойное.
  Будто вторая голова, заточённая под одеждой, рвалась наружу. Металась из стороны в сторону, тыкалась в швы, пыталась прорвать ткань - вырваться к свету, к ветру, к этой воде, к свободе.
  А эти двое стояли недвижимо, словно статуи скорби, придавившие свою плоть весом молчания.
  Третий докурил. Кивнул.
  Они ушли.
  
  А я остался с одной мыслью:
  Душа всегда хочет свободы.
  Даже если её заперли под рясой обета.
  На следующий день мы нашли укромное место - старое кладбище, куда он меня привёл. Ему понравилась эта мысль.
  Он показал мне могилы своих предков, а я раскрыл ему тайны своего искусства - ту магию, что стоит на грани Любви и Смертной Силы.
  
  Говорил не просто словами - показывал образами, как в том откровении на вершине. Он слушал, и видно было - дошло. Понял не умом, а Душой. Теперь эта мудрость будет жить в его практике, в его руках, когда будет лечить людей.
  
  Потом помогал по хозяйству - копать, пилить, красить, камни таскать. Казалось бы, простая работа, а какое удовольствие - чувствовать, как тело трудится, а Душа при этом спокойна.
  Особенно приятно, когда делаешь добро просто так - не за долги, не за спасибо, а потому что это правильно.
  Перед дорогой Саша подвёз меня к трассе.
  Прощались по-мужски - без лишних слов, без слёз.
  Два путника.
  Два воина.
  Два человека, которые поняли друг друга.
  
  Вечерело. Я остался один - наедине с лесом, с дождливым воздухом и своими мыслями.
  
  Позвонил Алине. Разговор вышел тяжёлый, горький. Мне хотелось вернуться - на Ольхон, посмотреть ей в глаза, найти в них то, что успокоит моё сердце. Но я знал: миссия важнее. Та, что начата давно.
  
  От неё зависит всё.
  Бродил по лесу в поисках сухого места. Дожди напитали землю - в низинах стояла вода, но на возвышенностях трава была мягкой, почти не тронутой сыростью.
  Грибов - море!
  
  Белые, подосиновики, подберёзовики - будто сама земля подставила ладонь, предлагая: "Возьми, приготовь, покушай".
  
  Нашёл полянку. Разложил палатку быстро, почти на автомате -фонарь в кармашек, нож на пояс, телефон под подушку. Всё на своих местах.
  Захотелось грибной похлёбки.
  Достал картошку, лук, морковку. Намазался спреем от комаров (они вились тучами), включил фонарь и полез за хворостом.
  
  Сухие ветки не горели, а дымили - пришлось выкручиваться. Пластиковые крышки от бутылок (я всегда носил пару про запас) выручили - занялись быстро. Сверху - щепочки, потом потолще...
  Костерок ожил.
  Поставил на него железную кружку. Пока вода закипала, чистил, резал, крошил - картошку кубиками, лук полукольцами, морковь соломкой, грибы - как придётся.
  
  Бульканье.
  Забросил всё в кипяток. Аромат пошёл - земляной, густой.
  И тут вспомнил...
  
  Воспоминания... Сидел дома в Харьковской области и думал: мир где-то там - огромный, разный, манящий. Он дразнил меня своей неизвестностью, щекотал нервы, заставлял свербеть внутри. Хотелось сорваться, убежать, вдохнуть новое - то, чего мне не хватало. Авантюры.
  
  Пару раз собирал вещи и уезжал - то в Харьков, то в Полтаву, то в Днепропетровск. Но везде было не по себе. Близко к дому. Близко к чему-то, что держало.
  
  Зато читал запоем - в электричках, автобусах, в любую свободную минуту. Приключенческие романы, фантастика, детективы . Сюжеты забывались, но образы - нет. Они жили во мне: яркие, как кадры из кино.
  Облака и магия воображения
  В детстве все любили игру в облака - угадывать в них зверей, замки, лица. Но я пошёл дальше. Научился продолжать эти картины:
  - Вот облако - медведь.
  
  - Потом оно расплывается в батальную сцену: войска, битва, клинки.
  
  - Ещё мгновение - и это уже спортивный матч, трибуны, азарт.
  
  - Потом горы, леса, бесконечность...
  Так во мне пробуждалась сила образа. Позже она станет основой моих магических практик. Но тогда мешала - я заикался, сыпал слова -паразиты, не мог перевести видения в слова.
  
  В школе за сочинения ставили двойку за грамотность и пятёрку за образность. Мне было не до ошибок - гораздо важнее было выплеснуть на бумагу ту самую картину, что жила в голове.
  90-е: качалка, судьба и Высшие силы
  В те годы я жил спортзалом. Качался, растил массу, мечтал о сцене. Возможно, именно железо спасло меня от тюрьмы, наркомании и водки. Приучило к дисциплине, напористости, работа на результат.
  
  Чувствовал - впереди что-то большее.
  Будто кто-то наблюдал за мной, вёл, оберегал. Клиническая смерть стала точкой отсчёта - после неё я начал замечать подсказки: знаки, намёки, указания свыше.
  Медленно, но верно пришёл к религии. Искал ответы.
  90-е... Середина, конец. Беспощадные, прекрасные годы.
  Спасибо им за этот опыт.
  
  22.08.2023. Холодное утро на пути к Улан -Удэ.
  
  Утро встретило ледяным дыханием - я не успел как следует согреться после ночёвки. Первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь туман, когда я вышел на пустынную дорогу. Стоял около двух часов, наблюдая, как редкие машины пролетают мимо, пока не остановилось такси. Водитель возвращался после заказа и согласился подвезти.
  
  Первые километры дались тяжело - тело ещё не вошло в ритм дороги, мысли были вязкими, как утренний туман. Но постепенно разговор с таксистом растопил этот лёд. Мужчина лет сорока, с усталыми глазами, неожиданно начал рассказывать о своей десятилетней дочери, которая начала терять зрение. Врачи разводили руками - в роду таких проблем никогда не было.
  
  Пока машина катила по серпантину, я незаметно вошёл в особое состояние, сделал "подстройку". Задавал точные вопросы, будто случайно, но каждый - как ключ к замку. Он отвечал, и постепенно перед моим внутренним взором развернулась картина: школьный стресс, сильный испуг, который девочка затаила в себе, боясь рассказать даже родителям.
  
  -Вам нужно обратиться не только к окулисту, - сказал я, когда мы уже подъезжали к городу. - Найдите хорошего детского психолога. И поговорите с дочкой по-другому - не как врач с пациентом, а как папа с дочкой. Пусть она почувствует, что может вам доверять.
  
  Оставшиеся километры до города я шёл пешком, чувствуя, как утренний холод окончательно отпускает, а вместе с ним - и тяжесть этого разговора. Где-то там, в Улан -Удэ, теперь есть девочка, чья судьба, возможно, только что изменила курс. А я продолжал свой путь, зная, что такие встречи - не случайность, а часть чего-то большего.
  
  Город принял меня шумом улиц и непривычной планировкой. Центр - неожиданно компактный, но я всё равно петлял, будто в лабиринте, так и не освоив навигацию по телефону.
  
  Музей минералов оказался маленьким, но уютным - в двух залах хранились сокровища земли: агаты с переливами, как застывшие молнии, байкальские нефриты, отполированные временем, и кристаллы, будто выточенные самой природой, чароит сиреневое чудо Сибири. Скромно, но есть на что посмотреть - особенно когда понимаешь, что каждый камень хранит в себе миллионы лет истории.
  
  На улице пахло дорожной пылью и чем-то жареным - возможно, позже найду эту харчевню. Но сначала нужно было сориентироваться - впереди ещё дорога к дацану...
  
  От конечной остановки пошёл пешком. Первые километры давались тяжело - тело ещё не втянулось в ритм долгой ходьбы, а рюкзак давил плечи.
  Останавливался, пил воду, переводил дух - и снова шёл вперёд, шаг за шагом.
  
  Дорога вилась между гор, и в долине вдруг открылся вид на необычные дома - с ярусными крышами, резными карнизами. Один особенно выделялся - прямо сказочный терем, будто сошедший со страниц старинной легенды. Раньше я бы прошёл мимо, даже не задумавшись. Но сейчас смотрел и понимал:
  Все религии, все духовные пути - нужны.
  Как разные листья на одном дереве. Как трава, где каждый стебель уникален. Как звери одного вида, но с разными повадками. Человек - существо социальное, но выбирает сам: принимать ли ему правила этого мира или идти против.
  
  Нет единой догмы. И не должно быть.
  Разнообразие - вот основа бытия.
  А впереди, за поворотом, уже виднелись крыши дацана.
  
  Дорога к дацану оказалась удивительно спокойной - редкие машины, прозрачные каналы с зеркальной водой, отражающей небо. Чем ближе подходил, тем чётче вырисовывались очертания храмовых строений. Люди выходили оттуда - кто-то задумчивый, кто-то с лёгкой улыбкой.
  
  Подошёл к воротам Иволгинского дацана уже к семи вечера. Решил не заходить - утро мудренее, да и свет уже становился мягким, золотистым. Спросил у местных, где можно набрать воды - кивнули в сторону тропы: "Там родник".
  
  Прошёл мимо храмов, углубился в путь - и вдруг увидел рощу, увешанную белыми хадаками. Ленты развевались на ветру, будто шептали молитвы. В центре - небольшой жертвенник и родник, бьющий прямо из земли.
  
  Вода оказалась ледяной, кристально чистой. Сделал глоток - вкус, как будто сама земля делится своей силой.
  Огляделся. Тишина.
  
  Ни души вокруг - только я, кусты с молитвенными лентами, да горы в дымке вечера.
  Умиротворение, которого так не хватало в городе.
  
  Ночь у священного родника
  
  Разбил палатку в тени кустов, увешанных белыми хадаками. Перекусил тем, что было - простой едой, которая здесь, в этой тишине, казалась особенно вкусной. Переоделся, приготовился ко сну, но вместо того чтобы сразу лечь - прислушался.
  
  Тишина.
  Не просто отсутствие звуков - а живая, глубокая, наполненная чем-то большим.
  Такое же состояние блаженного покоя я испытывал лишь однажды - на мысе Бурхан, на Ольхоне, когда после заката оставался один среди древних скал. Тогда, как и сейчас, происходило чудесное разделение:
  Тело оставалось на земле, а Дух - поднимался ввысь, парил в духовном экстазе, касаясь небес.
  
  Это и есть места силы - где граница между тобой и Вселенной истончается. Где душа ощущает свою причастность к чему-то вечному, даже если разум пока не может этого объяснить.
  
  Сердце билось чаще, но не от страха - от радости, от ощущения чуда.
  Ночь здесь была великолепна. В таких местах время останавливается.
  
  Воспоминание...Пробуждение Духа: конец 90-х
  В те годы во мне начало происходить что-то странное.
  Я стал видеть то, чего не видят другие.
  Мельком - на пару секунд - замечал на людях какие-то наросты, будто их тела обволакивала иная плоть. Внутри них - свечение, разное по цвету, с едва уловимым запахом. Оно колебалось, будто колышется на ветру, вибрировало перед изменениями погоды, затмениями, космическими бурями.
  
  А во мне...
  Во мне что-то натягивалось, как струна перед разрывом.
  Мир я чувствовал кожей.
  Сердцем.
  Умом.
  Это пугало.
  Отчуждение
  Когда напивался - друзья шептались, что я становлюсь другим.
  Глаза, говорят, темнели.
  Голос - грубел.
  Меня начали бояться.
  Я и сам себя не понимал.
  Стал избегать людей, зарылся в книги, в информацию с электронных носителей - может, там найду ответ?
  Но это не могло длиться вечно.
  
  Бегство в Киев
  Решил сорваться.
  Собрал вещи, попрощался с родителями - и вперёд, в неизвестность.
  В Киеве жил двоюродный брат, а в Броварах - тётя Зина.
  (Пишу эти строки 25.08.2023 - её только что похоронили. Ирия тишайшего. Светлой дороги, чистой Душе.)
  Тогда, в конце 90-х, я ещё не знал, что этот побег станет началом чего-то большего.
  
  Пробуждения на месте силы.
  
  Солнце только поднялось, когда я свернул палатку. И сразу увидел его - обглоданную коровий кость с копытом, лежащий в двух метрах от меня. Блестел на рассвете, будто древний оберег, оставленный специально. Знак? Случайность? Не знаю. Но решил - сначала святое место, потом еда.
  
  Роща, где растут желания
  
  Ночь я провёл у священной рощи - там, где ветви деревьев сгибаются под тяжестью тысяч ленточек -хий морин. Каждая - чья-то надежда, боль, мольба. Они шелестели на ветру, как стая разноцветных птиц, и в этом шорохе слышались
  Хриплый шёпот старика, просящего ещё пять лет для больной дочери
  Смех девушки, завязывающей ленту "для встречи с суженым"
  Тихий плач того, кто уже не верил, но всё равно повязал последнюю нить
  
  В сердце священного ветра
  
  Я шёл посолонь, как велел древний ритуал, ладонями проворачивая молитвенные барабаны - те самые, что местные называют "хурдэ". Не стану лукавить: я не знаю всех тонкостей их верований. Но в тот момент это и не требовалось - божественное редко нуждается в инструкциях.
  
  Воздух был густ от ароматов тысячи цветов - алые маки, золотые ноготки, белые жасмины, брошенные к подножиям ступ. Их запах смешивался с дымком благовоний, и казалось, будто сам ветер шепчет молитвы. Я чувствовал кожей, как это место дышит - медленно, глубоко, словно спящий дракон под горой.
  
  Каменные стражи молитв
  
  Внутри храмов царил полумрак, пробиваемый лишь дрожащим светом масляных лампад. Их огоньки отражались в позолоченных ликах бодхисаттв, и мне чудилось, что их глаза следят за мной - не осуждая, а приглашая понять что-то, что нельзя выразить словами.
  Я снимал на телефон (простите, современный пилигрим!), но камера не передавала главного - того, как вибрация мантр оседала на коже мурашками, как древние росписи на стенах шевелились в периферийном зрении, будто живая танка.
  И в какой-то момент я перестал быть собой.
  
  Моё сознание растворилось в этом океане чаяний - я чувствовал их все сразу, как будто кто-то влил мне в грудь расплавленное золото коллективной веры.
  
  Перед внутренним взором вспыхивали танцующие буквы с молитвенных флагов - они складывались в узоры, которых нет ни в одном языке, но которые понимаешь сразу, без перевода.
  Это было похоже на:
  Вихрь из пепла тысяч сожжённых желаний
  Ребус, где ответ - в самом вопросе
  Танец того, что люди называют "судьбой", а буддисты - "кармой"
  Когда рассвет разорвал небо над дацаном, я понял: здесь нет чудес.
  Здесь есть правда - оголённый нерв мироздания, где каждая молитва не просьба, а напоминание себе: ты уже часть этого.
  
  Дорога к Чите: мост через Селенгу
  
  Меня высадили на повороте - дальше предстояло идти пешком. Решил проверить себя: сколько смогу пройти до вечера?
  
  Дорога привела к мосту через Селенгу. И там - гора, усеянная деревянными сарге и чурами, буддийскими ритуальными столбами. На скале - два оленя, вырезанные из камня, будто застывших в вечном прыжке.
  
  Вид захватывал дух.
  Река, горы, тишина - место, где время замедляется. Глаз радуется, душа взлетает, и ты чувствуешь себя частью чего-то бесконечного.
  Вопросы, которые приходят в таких местах
  
  Стоя там, я думал:
  Мир огромен.
  
  Места хватит всем.
  
  Дух - он везде, во всём.
  
  Но тогда почему в нём столько разделения?
  Почему религии, вместо того чтобы объединять, часто ставят людей друг против друга?
  Почему социальные группы конфликтуют, вместо того чтобы дополнять друг друга?
  Ответы приходят - но не сразу
  Такие места, как этот мост, не дают готовых решений. Они заставляют душу задавать вопросы.
  
  А ответы приходят потом - когда ты готов их принять.
  
  Тридцать километров за день - не шутка. Левая нога, моя вечная слабость, начала сдавать: болела, подворачивалась на ровном месте. Пора было остановиться.
  
  Нашёл место на берегу - возвышенность с мягкой травой, будто специально приготовленная для путника. Быстро поставил палатку, разложил вещи и - смывать дорожную пыль.
  
  Река встретила мелкой галькой и песком под ногами. Разбежался - и нырнул, ощущая, как прохлада обволакивает кожу. Пот, соль, усталость - всё уплывало по течению.
  
  Практика в воде
  Намылился, снова нырнул - и отпустил себя. Течение несло, а я задержал дыхание, вспомнив одну практику:
  Закрываешь глаза.
  Вдох на семь счетов.
  Задержка на семь.
  Выдох на семь.
  
  Делаешь ровно, управляя вниманием.
  А потом - выходишь из тела.
  Наблюдаешь со стороны: вот ты плывёшь, вот лицо в сосредоточении, вот руки раскинуты, как крылья.
  И в какой-то момент ловишь мгновение, когда ты - целое.
  Ты - это ты.
  Высшее "Я", не замутнённое мыслями, болью ноги или тяжестью рюкзака.
  Время перестало существовать. Два дня растворились - не было вчера, не будет завтра. Есть только я, шагающий по дороге, и мир вокруг, который то появляется, то исчезает.
  Я выключился.
  Телефон - молчит.
  
  Встречные люди - словно тени.
  
  Машины проезжают сквозь меня.
  Нет тела.
  
  Нет мыслей.
  
  Нет боли.
  
  Нет даже самого себя.
  Только пустота в голове и шаг за шагом - вперёд.
  
  Магия бессмыслия
  Цель проста: опустошить ум, чтобы накопить энергию.
  Как сосуд, который нужно сперва освободить, а потом наполнить силой.
  Потом её можно будет распаковать - направить туда, куда нужно.
  Но сейчас - тишина.
  Конец пути: сон у деревьев
  К вечеру резко свернул с дороги. Не думал, не выбирал - ноги сами привели к месту среди деревьев.
  На автомате:
  
  - Поставил палатку.
  
  - Забросил вещи внутрь.
  
  - Не ел.
  
  - Не пил.
  
  - Залез в спальник.
  Перед сном последняя мысль:
  "Меня ведёт Дух.
  
  Святой Дух вошёл в меня.
  
  Отец Род Небесный - во мне, вокруг, со мной.
  
  Мы - целое.
  
  Неразделимое.
  
  Вечное."
  И - провалился в сон.
  
  Полдень второго дня.
  Я шагал по пыльной дороге, и слова - древние аффирмации, заговоры - лились из глубины памяти. Те самые, что учил ещё на Алтае, в Казахстане, у Байкала. Они шли без мысли, без усилия, как свет сквозь тучи.
  
  Мозг загорелся.
  Будто невидимое излучение коснулось закрытых отделов, пробуждая дремавшие нейроны. Мысли стали чистыми, светлыми, как горные ручьи.
  Часы текли, а я всё шёл, и с каждым шагом:
  Сила Духа наполняла тело.
  Каждая клетка впитывала свет - внутренний и внешний.
  Пространство вокруг пульсировало, сливаясь со мной.
  
  Тело завибрировало - мурашки, дрожь, волны энергии под кожей.
  Я окутался коконом света.
  Соединение с Камнем Алатырём, находясь в эпицентре его влияния.Объединяюсь с ним, подсоединяюсь к нему, как к источнику внешней, животворящей энергии.
  В такие моменты я утончаюсь до состояния космической пустоты.
  Чувствую:
  Колебания земли - будто сама планета дышит.
  Энергию Алатыря - того самого, пробудившегося Камня, что лежит в основе мира.
  
  Я подсоединяюсь к нему, как к источнику.
  Часы в этом потоке - и я уже другой.
  Готовый к тому, что ждёт впереди.
  Орёл - проводник
  Огляделся - сопки, реки, бескрайнее небо.
  И над головой - орёл.
  Кружил, как когда-то на Алтае.
  Высматривает добычу? Или указывает путь?
  Ведь он - посланник небес.
  Интересно наблюдать природу вокруг.
  И природу в себе.
  
  25.08.2023. Дождливый рассвет на пути
  
  Утро встретило серым, натянутым небом. Воздух гудел от напряжения, будто перед грозой. Пока собирал палатку, уже достал дождевик - и для себя, и для рюкзака. Телефон, молчавший несколько дней, показал прогноз: дожди.
  
  Но сегодня мир воспринимался иначе. Внутреннее и внешнее слились - больше не было границы между мной и тем, что вокруг.
  
  Дорога под ливнем
  Первые шесть километров - лишь мелкая морось. Потом небо разорвалось.
  Ливень хлестал так резко, что я даже не успел накинуть дождевик. Промок до нитки. Рюкзак тоже - клеёнка осталась сложенной, бесполезной.
  
  Но дорога дарит встречи.
  Остановился манипулятор с бетонными кольцами - водитель, бурят, оказался экономистом, закончил университет. Говорили о "Капитале" Маркса, о сегодняшней экономике, политике, геополитике. О социальных проектах, развитии регионов, истории.
  Семьдесят километров пролетели незаметно.
  Мысли вслух
  Всегда интересно: кого подбросит путь?
  Какой человек окажется рядом?
  
  Какая природа промелькнёт за окном?
  
  Какие мысли придут в голову?
  Хочется всё успеть: и говорить, и смотреть, и чувствовать эту дорогу.
  
  После заправки пошёл в горку, ускоряя шаг. Дождь начался снова - пока возился с дождевиком и клеёнкой, успел промокнуть. Машины проносились мимо, окатывая брызгами. Но жизнь интересна именно неожиданностями.
  
  На спуске увидел остановку. Дождь почти прекратился, асфальт парил, воздух стал липким. Пока разматывал клеёнку, телефон жужжал - Алина. Разговор тяжёлый, нервный.
  Вскинул руку - и вдруг резкий скрип тормозов.
  
  Остановилась правая "тойота" с открытым багажником, откуда бухал сабвуфер. Два парня:
  - "Проветривали машину!"
  Оказалось, 18-летние диджеи - кальянщики из Читы. Без прав. Скорость, музыка на всю громкость, обгоны на встречу. Перед камерами - резкое торможение, в ямы - на полной. Диски бились о крылья, сабвуфер долбил по почкам, а они смеялись:
  - "У одного из нас сегодня ДР - вот и катаемся!"
  
  Философия на скорости
  И ведь жизнь - как эта поездка:
  То разгон - живёшь на пределе, боишься не успеть.
  
  То резкий стоп - и ты уже в пустоте, с мыслями:
  "Туда ли я лезу?
  
  То ли выбрал?
  
  Кто я вообще?"
  А потом - снова газ в пол.
  Пять часов безумной езды с диджеями -лихачами остались позади. Чита встретила нас полуночным безмолвием и редкими фонарями, в свете которых дождь превращался в серебряные нити. Я отказался от палатки - не время.
  Город ждал.
  
  "Турист" оказался типичной советской гостиницей: скрипучие половицы, запах хлорки и шторы с выцветшими розами. Но в этот момент - рай. Горячая вода смыла дорожную грязь, бритва соскребла трехдневную щетину. Чистая простыня холодила кожу, а за окном...
  
  За окном оживали воспоминания.
  Мозг, будто кинопроектор, выдавал кадры: Алтай-2017, тот первый шаг на тропу; Байкал, где волны шептали древние мантры; клиническая смерть, перевернувшая всё. Параллели с сегодняшним днём проступали так чётко, что пальцы сами сжали подушку.
  
  "Ты на верном пути" - шелестело в такт дождю.
  Я закрыл глаза, чувствуя, как реальность размывается. Где-то там, в темноте, уже ждало новое утро. Новые километры. Новые знаки.
  А пока - сон. Последняя мысль перед падением в бездну:
  "Род, Всевышний, Дух... Мы создаём это вместе".
  
  Воспоминая... Лето 2000 года пахло молодостью и асфальтом, прогретым первым по-настоящему жаркими днями. То ли май, то ли уже июнь - время стёрло точную дату, но помню: город уже утопал в зелени, когда я сошёл с поезда на киевском вокзале.
  Деньги в кармане шелестели скромно, но достаточно для первых дней. Без тени сомнения я отправился к тёте в Бровары - переждать, сориентироваться, понять, куда меня занесёт судьба.
  - "Оставайся у Валика в Киеве", - сказала тётя за вечерним чаем. - "Там и работу найдёшь".
  Я ещё не знал тогда, что эта квартира станет моим домом на короткий месяц. Первым моим сильным мистическим опытом, моим проклятием и моим спасением.
  
  Дом из прошлого века
  Советская трёхэтажка возле Индийского посольства будто застыла во времени:
  По утрам её будили трамваи из депо за белым бетонным забором
  По вечерам басы из ночного "Голливуда" били в стёкла
  А между ними - древние купола Кирилловской церкви, видевшие ещё князей.
  Я, парень из провинциального городка на юге Святой Руси, впервые оказался так далеко от дома. И каждый день тогда казался приключением:
  Улицы, по которым ходили поэты
  Подземка, где в толпе можно было потерять век.
  
  Запахи кофе и сирени с Крещатика. Мир манил меня, как манил когда-то моих предков -путешественников. Только в моих жилах текла не кровь - чистый адреналин.
  
  Я чувствовал - судьба даёт мне билет. В один конец. Без права на ошибку. Стать тем, кем должен был стать. Или исчезнуть навсегда в этом каменном лабиринте.
  
  А за окном уже зажигались огни "Голливуда", и последние трамваи с грохотом заезжали в трамвайное депо.
  
  26.08.2023. Чита.
  
  Утро встретило меня свежестью и ясностью. Выйдя из гостиницы - выспавшийся, подбритый, с заряженными до предела гаджетами - я неспешно двинулся в центр города. Чита разворачивалась передо мной как книга с гравюрами: старинные деревянные дома с резными наличниками соседствовали с советскими пятиэтажками, а где-то между ними пробивался дух нового времени.
  
  Краеведческий музей оказался сокровищницей. Шаманский наряд с бубном и подвесками заставил что-то ёкнуть в груди - будто отозвалось давно забытое. Экспонаты шептали истории о забайкальских степях, о тунгусских шаманах, о казаках -первопроходцах. Я задержался у витрины с древними артефактами, чувствуя, как сквозь века протягивается нить...
  
  На площади ко мне подошла женщина:
  
  - Путешественник? Далеко ли путь держишь?
  Я, как всегда, ответил правду:
  
  - Из Иркутска иду. А по жизни - с 2017 года, из-под Харькова. Во Владивосток.
  Она оказалась местной учительницей. Провела в свой кабинет, открыла карту на компьютере, показала лучший маршрут к федеральной трассе. "До автовокзала - потом автобус номер..." - объясняла она, а я ловил каждое слово, мысленно благодаря судьбу за таких людей.
  
  Дорога зовёт
  Автобус высадила меня у военной части. Водитель махнул рукой в сторону трассы:
  - Иди прямо, не ошибёшься.
  
  Я сделал первый шаг по обочине
  , чувствуя, как с каждым метром:
  Затянувшиеся узлы начинают распускаться
  Задуманное обретает форму
  Путь выпрямляется, как стрела.
  Программа "Гугл -карты" на телефоне моргала синей точкой - я всё ещё плохо в ней разбирался. Но разве это важно, когда сама Вселенная рисует маршрут?
  "Пройдя этот отрезок - всё свершится" - прошептал я, и ветер донёс мои слова до небес.
  
  Где-то впереди ждал Владивосток. А пока - только дорога, уходящая за горизонт.
  Я шагал, повторяя про себя священные формулы, выкованные за годы практик - те самые, что когда-то выписывал кровавыми буквами на страницах памяти. С каждым шагом:
  Слова оживали на языке
  Воздух густел от энергии
  Рюкзак терял вес, будто наполненный не вещами, а светом
  
  Магия - Могу Я.
  Это не просто слова - код, перепрограммированный реальность. Когда веришь в цель - дорога подстраивается. Когда знаешь силу - машины останавливаются сами.
  
  Первые девять километров
  Жара висела маревом. Грибники копошились в придорожных кустах, а я:
  Шел
  
  Останавливался - глоток воды. Читал заговоры аффирмации (те, что заставляют пространство сжиматься)
  Визуализировал трассу как живую ленту, тянущую меня вперёд
  Гугл -карты моргали синей точкой - я все ещё путался в маршрутах, но внутренний компас вёл точнее любого навигатора.
  
  И вот - перекрёсток.
  Сначала подумал - мираж. Но нет:
  Фуры с дальнобойными номерами
  "КамАЗы" с прицепами
  Легковушки, пыльные и бывалые
  Федеральная трасса "Амур" - живая кровь Забайкалья.
  Расчёт на два дня? Шутка.
  Встал у обочины - первая же "Газель" затормозила
  Проехал отрезок - грузовик с лесозаготовок подхватил
  Следующая точка - водитель в буддийской майке уже махал мне в окно
  Как будто сама трасса подставляла колеса, зная:
  Он идёт по Настоящему Делу.
  А в голове пульсировало:
  "Род ведёт. Дух направляет. Дорога подчиняется."
  
  Заправка "Тайга" маячила в сумерках ржавым оазисом. Я стряхнул со штанин пыль федералки, сгрёб в охапку бутылки с водой.
  - "К семи утра подойдёте - кипяток будет", - девчонка за кассой щёлкнула жвачкой, оценивающе оглядывая мои обгоревшие на солнце руки. Видала таких, говорил её взгляд. Странников. Грешников. Ищущих.
  
  Палатка встала там, где лесная подстилка пахла:
   грибной сыростью
   смолой рухнувшей сосны
   чем-то древним, дочеловеческим
  Лисички торчали из мха, как золотые язычки пламени. Сорвал одну - крохотную, с загнутыми краями. Хруст на зубах, горьковатый сок. "Хиноманноза рубит гельминтов под корень", - эхом отозвался в висках голос Надьки -знахарки. Что меня правила по здоровью, много лет назад в Житомире. Знания остались - вот они, живые, под языком.
  
  Костёр разводил с проклятиями:
  - Сырые ветки шипели змеиным яростью
  - Яма для очага наполнялась грунтовой водой
  - Дым застилал глаза едкой пеленой
  Но когда суп загустел (грибы+гречка+соль+две капли масла из засаленной бутылочки), мир перевернулся.
  
  Тьма пришла мгновенно.
  Я щёлкнул фонарём - луч выхватил из мрака:
  -Пляшущие тени на стволах
  - Блёклые пятна лишайников
  - Угли, дышащие алым светом
  Ложка выпала из рук. Гречка подгорела. Какая разница?
  Настоящий ужин готовился там - в горниле преображения, где:
  Время текло вспять
  Кости становились легче перьев
  А слова, те самые слова, обретали плоть
  Я протянул руки к огню. Они ответили жаром.
  Перед тем как погрузиться в сон, я вспомнил одну из первых практик - "Шаг к цели".
  
  Как это работает:
  Выбираешь простую цель - например, купить хлеб.
  Находишь на здании магазина точку - трещину в кирпиче, пятно краски.
  Начинаешь движение, не сводя с неё глаз (сначала с 50 метров).
  Входишь в магазин - точка исчезает из поля зрения.
  Совершаешь покупку, продолжая держать образ в голове.
  Выходишь - и вот она, на месте, как и была.
  Секрет в деталях:
  - Первые дни - по 2-3 минуты концентрации.
  - Потом увеличиваешь до 10 минут.
  - Добавляешь новые точки в течение дня.
  Эта практика - не просто тренировка внимания.
  
  Она учит:
  - Держать фокус сквозь отвлекающие факторы.
  -Чувствовать связь между намерением и результатом.
  -Развивать ту самую "силу воли", которая превращает мысли в действия.
  
  За окном палатки трещали ночные насекомые. Я закрыл глаза, представляя:
  Завтра - новая точка на новом здании.
  Новый шаг.
  Новая цель.
  А где-то далеко, на федеральной трассе, фуры гудели в ночи, продолжая мой путь.
  
  Ледяные пальцы рассвета впились мне в плечи. Я проснулся от того, что зубы стучали как затвор винтовки, а дыхание застывало в воздухе белыми клочьями. В палатке пахло морозом и влажной синтетикой - ночь выдалась холоднее, чем я рассчитывал.
  
  Заправка "Тайга" встретила меня светом флуоресцентных ламп и запахом жареных пирожков. Две женщины за стойкой - одна в очках с толстыми линзами, другая с татуировкой дракона на шее - переглянулись, когда я вошёл, потирая побелевшие пальцы.
  - На, согрейся, - без лишних слов протянула мне стакан кипятка та, что с драконом. Её голос хрипел, будто простуженный ворон.
  
  Я купил шоколадный батончик "Сникерс" и пачку семечек "От Мартина" - маленькая слабость странника. Чай был крепким, как сибирский мороз, и сладким, как воспоминания о доме.
  
  Пока пил, в голове прокручивал вчерашний день:
  Огонь, что не хотел разгораться.
  Тени в пламени, шептавшие на забытом языке.
  Тот момент, когда реальность истончилась, как папиросная бумага...
  Не строю планов. Не люблю клеток, даже из собственных расчётов. Неизвестность - вот мой наркотик. Она пьянит сильнее, чем любой алкоголь, затягивает глубже, чем болото в дельте Селенги.
  
  Собирал лагерь методично, как сапёр перед отступлением:
  - Залил кострище, хотя угли уже остыли. (Кто знает, какие духи живут в этом лесу?)
  - Засыпал яму землёй, разровнял ладонями.
  - Проверил каждый сантиметр - ни пакетика, ни обрывка фольги.
  Закон тайги прост: приходишь как гость, уходишь как призрак. Бери только то, что тебе дадут. Оставляй только благодарность.
  
  Когда шёл к трассе, воспоминания накрыли меня лавиной:
  Тот день в Киеве, когда впервые увидел их - теней за зеркальной поверхностью мира.
  Ночь на Алтае, когда моё тело три часа лежало бездыханным, а душа летала над хребтами.
  Момент у Байкала, откровения под звёздным небом.
  Это не просто воспоминания. Это шрамы на душе. Каждый - урок. Каждый - дверь
  
  Лето 2000 года. Куренёвка.
  
  Жил у двоюродного брата в этом районе, который местные называли просто - Куренёвка. И вдруг, без видимой причины, меня накрыло. Не просто плохое настроение - а настоящая тьма. Холод внутри, страх, будто кто-то невидимый стоит за спиной. Днём не мог выйти на улицу - давило, как будто воздух был наполнен чем-то тяжёлым, чужим.
  
  В квартире - брат, его жена, их сын и старая бабушка, которую почти не замечал. Она тихо существовала в своей комнате, будто тень. Днём все разбредались: брат с женой на работу, ребёнок в садик, бабка дремала. А я оставался один. И мне казалось, что мы - не одни.
  
  Пространство вокруг было натянуто, как струна. Воздух звенел от невидимого напряжения. А за окнами, в самом районе, будто висели какие-то сгустки - плотные, тёмные, незнакомые. Думал, может, это из-за переезда, из-за смены обстановки. Мол, надо привыкнуть к ритму большого города.
  
  Но однажды ночью мне приснилось...
  Я спал, и вдруг - резкое ощущение, что в комнате кто-то есть. Во сне открыл глаза - у кровати стояли женщина и девочка лет пяти -семи. В руках у ребёнка - потрепанный кучерявый медвежонок, словно из послевоенных времён. Они молча смотрели на меня, склонив головы. Рты открывали - но звуков не было. Будто не хватало воздуха для слов. Или они были немые.
  
  Проснулся резко, вскочил. В комнате - тишина. Все спят. Время далеко за полночь - может, два, может, три. Оделся, вышел на улицу покурить - тогда ещё дымил.
  
  Возле подъезда затянулся, и вдруг - боковым зрением заметил движение. Возле здания индийского посольства что-то клубилось. Сделал шаг к углу дома - и мир перевернулся.
  
  Передо мной пронеслась черно -серая масса - бесформенная, зловонная. От неё воротило, как от трупного смрада. Внутри этой жижи - обломки: кирпичи, ветки, мусор. Я видел это не глазами, а... будто внутренним зрением.
  
  А потом стена трамвайного депо стала прозрачной. И за ней - хаос. Всё переворачивалось, ломалось, горело. Как в фильме - катастрофе: грязная вода, огонь, люди в панике.
  Потом увидел их.
  
  Между стеной дома и белым забором депо, в тёмной массе, начали проступать фигуры. Люди... или то, что от них осталось.
  
  Одни - переломанные пополам. Другие - с вылезшими глазами, с руками, сжимающими горло. У одного - железный прут, торчащий из груди. У другого - голова, расплющенная, как блин. Кто-то болтался, как тряпичная кукла, с руками и ногами, превратившимися в кисель. Некоторые - просто куски мяса, разорванные на части.
  
  А ещё... те, кто задохнулся. У них от рта до лёгких тянулись чёрные потоки - будто их лёгкие были залиты грязью.
  Они двигались рывками, неестественно, будто в старом черно -белом кино, но с мерзким флюоресцентным свечением. То ли от уличных фонарей, то ли они сами светились - тускло, жёлто -зелёным, как разряды перед грозой.
  
  А звуки...
  Грохот, скрежет, удары. Крики, стоны, плач. То громко, то приглушенно, будто из-под толщи воды.
  
  Я стоял, парализованный ужасом. Не мог пошевелиться. Это длилось... секунды? Минуты? Очнулся только тогда, когда сигарета прогорела до фильтра и обожгла пальцы.
  
  Встряхнулся. Стою, держусь за угол дома, весь в поту. Хотя на дворе - конец мая или начало июня, не помню. Но меня трясло, как в лихорадке.
  Вернулся в квартиру. Все спали. Лёг, но сон не шёл. В голове - обрывки увиденного.
  
  Утром, когда все разошлись, наконец уснул.
  
  А потом - решил идти в церковь.
  Уже тогда был религиозным. После ножевого - что-то во мне сломалось. Стал другим: тихим, задумчивым, без прежней злости. Только под алкоголем - снова превращался в того, кем был раньше.
  
  Вышел на улицу. Пересёк трамвайные пути. Слева - спорткомплекс, поле для регби. Справа- дорога в гору.
  А впереди - Кирилловская церковь. Одна из самых старых в Киеве. Место, где дышит сама история.
  Шёл туда, чтобы молиться. Чтобы забыть.
  
  А ещё знал, что рядом - больница имени Павлова. Та самая, которую в народе называют "психушкой".
  Но в церкви, в этом намоленном месте, страх отступал. В молитвах, в покаянии, в религиозной эйфории - всё, что видел, казалось далёким кошмаром.
  Хотя...
  Кто знает, что было реальнее - этот мир или те тени, что преследовали меня той ночью?
  
  28.08.2023 Золотые копи.
  
  Я вышел на дорогу, поднял руку, и почти сразу же передо мной замерла отрёпанная жизнью "Лада". За рулём - парень, коротко стриженный, с усталыми, но добрыми глазами. Предложил подвезти. Услышав, что я странствую, кивнул без лишних вопросов.
  
  Машина пахла бензином и старой кожей. Мы ехали, болтая о пустяках, и он рассказал, что работает машинистом электровоза, но из-за плавающего графика подрабатывает таксистом. В его владении ещё пара машин - видимо, человек привык крутиться. Говорил спокойно, но в голосе чувствовалась усталость.
  
  Потом разговор неожиданно перешёл на дочь. Он описал симптомы - сбивчиво, нервно, будто боялся произнести что-то вслух. Я слушал, а перед глазами, будто кадры из чужой жизни, всплывали картины: больничные коридоры, белые халаты, девочка, сжимающая кулачки от боли. Я подстроился под его ритм, вник в суть и объяснил, что нужно делать. Он кивал, впитывая каждое слово.
  За окном мелькали пейзажи: сначала горы, потом - бескрайняя степь, редкие перелески, одинокие деревни с покосившимися заборами. Чем ближе к посёлку, тем чаще попадались пятиэтажки, серые и облупленные, а между ними - частные дома с резными ставнями.
  
  Остановились у столовой. Над входом - вывеска с подтрёпанными буквами, но само название тронуло: простое, честное, из детства. "Столовая" - потому что здесь кормят, как дома.
  Внутри пахло борщом и свежим хлебом. Заказал жидкое - в дороге оно как бальзам, да пару пирогов с картошкой, румяных, с хрустящей корочкой. Пока ел, гаджеты заряжались у розетки в углу. Женщина за стойкой, полная, с добрым лицом, то и дело поглядывала - видимо, редко тут видят путников.
  Поблагодарил за обед, вышел.
  
  Вышел из села - и сразу на федеральную трассу. После сытного обеда тело обмякло, идти не хотелось. За последние дни немного сбросил вес, и организм, ещё не привыкший к новым условиям, слабо сопротивлялся. Но это не просто слабость - это перестройка.
  
  Я давно научился чувствовать своё тело изнутри. Не просто как оболочку, а как сложный, тонко настроенный механизм. Каждый орган - будто отдельный инструмент в оркестре. Сердце - глухой, ритмичный гул. Лёгкие - плавные волны вдоха и выдоха. Печень, почки - тихие, но важные вибрации. Даже кожа, кости, волосы - у всего есть свой оттенок, своя частота, своя "мелодия".
  
  И я умел её настраивать.
  Ускорить - когда нужно идти без устали. Замедлить - когда требуется выдержка. Дать отдых - когда тело кричит о помощи. Этому не учат в книгах - это познаётся только через опыт, через боль, через пределы возможного.
  
  Едва вышел на трассу, даже не успел снять рюкзак - машина остановилась сразу. Так теперь часто бывало - с тех пор, как под Читой заключил Договор с собственной Душой. Мир стал откликаться быстрее.
  
  Проехал немного, километров 30-40. Водитель высадил на остановке - вокруг уже поднимались сопки, суровые и молчаливые. Сделал пару шагов - и снова машина. Женщина за рулём - тренер по карате, ехала к матери за ребёнком. Разговаривали о жизни, о спорте, а за окном мелькали промзоны, какие-то серые строения, склады.
  
  И вдруг - внутри всё сжалось.
  Тяжесть.
  
  Давление сверху и снизу, будто невидимые тиски. С годами я стал тоньше чувствовать окружающий мир - не только глазами, а чем-то глубже. Седьмым чувством? Шестым? Десятым? Названия нет - это нельзя описать словами. Это надо пережить.
  
  А за окном - разрезы в горах.
  Огромные территории, будто содранные заживо. Верхний слой почвы срезан, земля переворочена, изуродована техникой.
  - Это золотые прииски, - пояснила женщина.
  Но меня не интересовало золото.
  Меня давила энергия этого места.
  Тяжёлая. Густая. Пропитанная чем-то древним, почти злым.
  Будто сама земля стонала под ковшами экскаваторов.
  
  Я молча смотрел в окно, чувствуя, как эта тяжесть оседает в костях, в крови, в лёгких.
  Не все места на Земле - добрые.
  Некоторые помнят слишком много.
  Посёлок встретил меня тишиной. Дома здесь другие - не такие, как в моих краях. В России каждый регион будто дышит по-своему, и в этом - её тайна, её притяжение.
  
  Она свернула с федералки и пояснила, что дальше - её посёлок. Место, где живут золотодобытчики. Там её родители. Распрощались, и я снова встал на обочине.
  
  Не прошло и пяти минут - из-за поворота выползли три самосвала, тяжёлых, прожжённых солнцем и пылью. Последний притормозил, водитель кивнул: "Садись".
  
  Мы поехали. Разговор лился легко - о дорогах, о жизни, о работе. Но внутри меня что-то сжималось. Давило. В затылке - странное онемение, будто кто-то невидимой рукой перекрывал ток крови.
  
  Оказалось, он вёз золотую руду.
  На комбинат. Больше ста километров по этой выжженной земле.
  Я отключил восприятие.
  Не полностью, конечно - просто приглушил, как закручиваешь кран, чтобы вода не шумела. Стало легче. Давление ослабло, но желание уйти отсюда осталось.
  
  Он рассказывал, что золото здесь моют ещё со времён Екатерины II.
  Или что-то в этом роде.
  Самосвал грохотал, пыль стелилась за нами рыжим шлейфом. Я смотрел в окно - на эти разрезанные сопки, на рваные раны земли - и думал:
  Сколько здесь осталось золота?
  И сколько - проклятий?
  "В широких степях Забайкалья,
  Где золото моют в горах,
  Бродяга судьбу проклиная,
  Тащился с сумою в руках..."
  
  Хорошая песня. Теперь я понимал её по-настоящему.
  Водитель самосвала, коренастый мужик с потрескавшимися от солнца губами, между делом спросил:
  - А сам не хочешь тут подзаработать? Можно легально - на прииске, можно по -чёрному, если знаешь места. Работы - море, было бы желание.
  
  Я отказался.
  Не моё это. Золотая лихорадка - не для меня. Да и то, что я почувствовал в этих местах, отбило всякий интерес. Тяжесть. Давление. Будто сама земля здесь пропитана чем-то нечистым.
  Но соблазн был.
  
  Воспоминание... Как в конце 2007-го у меня появился металлоискатель. Тогда я исходил вдоль и поперёк поля, выискивая монеты, старые пуговицы, осколки истории. Ходил до 2012-го - и это было увлекательно. Каждая находка - как привет из прошлого. А ещё - неплохой заработок.
  Но здесь, среди этих изрытых экскаваторами сопок, золото казалось проклятым.
  
  Ночлег в предгорьях
  
  Он высадил меня у поворота на перерабатывающую фабрику. Я поблагодарил - искренне, от души. Всегда стараюсь говорить людям хорошие слова, если они помогли мне в пути.
  Отойдя от дороги, заметил густую поросль - кустарник, невысокие деревья. Решил заночевать там.
  
  Место искал тщательно:
  Ровное - без бугров и крупных камней.
  С мягкой травой - высокая, сочная, пробивающаяся сквозь мелкую гальку и глину.
  
  Такая трава - лучший матрас.
  Разбил палатку, собрал хворост для костра. В горах темнеет быстро - солнце прячется за вершины, и сразу наступает прохлада.
  
  Костёр разгорелся, потрескивая смолистыми ветками. Вдали, на трассе, изредка проносились машины - их фары мелькали, как блуждающие огни.
  Я сидел, смотрел на пламя и думал о золоте.
  
  О том, как оно искушает.
  О том, как ломает.
  И о том, что не всё, что блестит, - стоит брать в руки. Зло то.
  Завтра - снова дорога.
  
  А пока - тишина, горный воздух и далёкий рёв грузовиков, везущих руду.
  Всё ещё чувствую эту тяжесть - будто на плечи навалили невидимый груз. Металлы, вырванные из земли, несут в себе память. Не только золото - любой руде есть что рассказать.
  
  В Светлое Время Рода это ощущалось иначе - чище, яснее. Тогда люди знали, как говорить с камнем, как слушать металл. Сейчас же всё заглушено гулом машин, звоном монет, шёпотом биржевых сводок.
  
  Но мир меняется.
  
  Сколько новых металлов появилось за последние годы? Редкоземельные - церий, неодим, диспрозий... Ещё вчера о них знали лишь учёные, а сегодня их названия свободно повторяют дети.
  Мир перестраивается на ходу, создаёт новые формы, новые сочетания. И с ними - новые частоты, новые вибрации.
  Но земля помнит.
  
  И если прислушаться - в глубине, под слоями бетона и асфальта, всё ещё звучит её глубинный гул.
  Тот самый, что слышали наши предки.
  Тот самый, что мы почти забыли.
  
  Воспоминания. Немые свидетели.
  
  Я стал заложником собственных видений. Каждая ночь приносила новые кошмары, а Кирилловская церковь превратилась в моё единственное убежище. На вторую ночь произошло то, что заставило меня усомниться в собственном рассудке.
  Бессонница сжала виски стальными тисками. Я ворочался на узкой кровати, пока не понял - сна не будет. Решил выйти покурить, хотя дрожь в руках предупреждала: не надо.
  
  Кухня встретила меня липкой темнотой. Проходя мимо окна, я машинально глянул наружу - и мир перевернулся.
  Над асфальтом, в двух метрах от земли, висели Они.
  
  Первый - будто сломанный пополам невидимой силой. Его поза напоминала распятого: руки раскинуты, ноги неестественно вывернуты назад, а поясница оставалась на месте, создавая жуткую дугу. Он медленно плыл в густом мареве, как кадр из старой киноплёнки.
  В трёх метрах от него - Второй. Сжатый в чудовищный клубок, он напоминал куклу, которую ребёнок в ярости скомкал и бросил. Одна рука судорожно обхватывала колено, другая - вывернута под невозможным углом, будто плечевой сустав просто... исчез.
  
  Их силуэты проецировались на бетонный забор трамвайного депо, будто кто-то включил жуткий фильм без моего согласия. Тогда я видел все в сизых всполохах, будто мир на мгновение стал черно-белым. Сейчас же помню в цвете.
  Синие робы, пропитанные чем-то тёмным
  Свинцово -серые лица
  Жёлтые блики на коже, будто их облили кислотой
  Я замер, чувствуя, как ледяная волна поднимается от копчика к затылку.
  
  И тогда Первый - тот, что сломанный - резко повернул голову.
  Хруст.
  Я УСЛЫШАЛ, как ломаются его шейные позвонки.
  Его пустые глазницы уставились прямо на меня. Рот открылся в немом крике - но звука не последовало. Только тишина.
  
  Только ужас.
  Пальцы сжали сигарету так, что табак рассыпался на пол. Когда я моргнул - их уже не было.
  Только белый забор.
  Только ночь.
  Только ощущение, что что-то все ещё наблюдает за мной из темноты.
  Я не закурил.
  
  И знал - это было только начало. Они вернутся. И в следующий раз... могут попробовать заговорить. Или сделать меня таким же, как они.
  Их одежда впечаталась в память точнее, чем фотография.
  
  Рабочая роба - не просто заношенная, а будто вросшая в кожу. Темно - синяя ткань, вытертая до серости на коленях и локтях, с пятнами машинного масла, въевшимися на десятилетия вперёд. Кожаный пояс - узкий, потрескавшийся, с выщербленной пряжкой, туго перетягивал талию, словно пытался удержать что-то внутри.
  
  Но берет... Этот проклятый берет.
  Сползший на затылок, мятый, с вылезшими нитками по краям. Он держался на призрачной голове каким-то чудом, будто сама смерть забыла его снять.
  
  Они плыли во тьме, эти двое, как кадры старой киноленты - прерывисто, с задержками. Первый - выгнутый в неестественной дуге, руки раскинуты в стороны, будто застыл в последнем мгновении падения. Второй - сжатый в чудовищный клубок, с вывернутой рукой, будто его скрутило гигантским штопором.
  
  Его лицо...
  
  Боже, это лицо...
  
  Пустые глазницы - не просто тёмные впадины, а будто провалы в иной мир. Открытый рот - чёрная бездна без языка, без зубов, без крика. Кожа серо - жёлтая, обтягивающая череп так , будто плоть уже начала испаряться, оставляя только намёк на человеческое.
  Он смотрел на меня.
  
  Нет, не смотрел - ВПИВАЛСЯ.
  Я замер, чувствуя, как ледяные иглы пронзают кожу от макушки до пят. Воздух застыл в лёгких. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышно на улице.
  А потом...
  Ничего.
  Темнота.
  Тишина.
  Пустое окно.
  Я стоял, не дыша, пока в груди не начало жечь от нехватки воздуха. Первый глоток оказался таким резким, что закашлялся. Вода из стакана пролилась на рубашку - я даже не почувствовал влаги.
  
  Сигарета... Я сжал её так сильно, что табак высыпался на пол. Курить? После этого? Мой организм взбунтовался при одной мысли.
  
  Страх был настолько физическим, что я провёл рукой по лицу, проверяя - не поседели ли волосы. Разум цеплялся за единственную спасительную мысль: "Это галлюцинация. Ты не спал два дня. Это просто галлюцинация".
  
  Но где-то в глубине души я знал правду.
  Они были настоящими.
  Они приходили ко мне.
  И они обязательно вернутся.
  
  Утро не принесло облегчения.
  Когда квартира опустела, я снова отправился в Кирилловскую церковь. Там, среди древних стен, дышащих многовековыми молитвами, было легче дышать. Но покоя не было.
  
  На территории церкви я заметил их - пациентов Павловской больницы. Они приходили сюда тихо, без лишних слов, будто боялись спугнуть ту хрупкую грань, что отделяла их от мира "нормальных".
  Но я - то видел.
  Видел, что с ними "что-то не так".
  Не болезнь. Не безумие.
  Что-то другое.
  
  Их аура была... рваной. Будто кто-то вырвал куски из их энергетического поля, оставив дыры, через которые сочилась тьма. У некоторых - тени вместо рук. У других - пустые пятна на месте лица, будто чернильные кляксы на фотографии.
  
  Прихожане церкви и пациенты больницы - они были разными.
  Первые - цельные, пусть грешные, но заполненные.
  Вторые - пустые, будто кто-то выскоблил их изнутри.
  
  Книжный голод
  Я начал искать ответы.
  Петровка. Книжный рынок.
  Старые, потрепанные тома, пахнущие пылью и чужими жизнями. Я рылся в стопках, выискивая что-то, что объяснило бы мои видения.
  Эзотерика. Мистика. Религия.
  
  Я читал взахлёб, проглатывая страницы, как утопающий хватает воздух. Названия, авторы, обложки - ничего не запоминал. Мне нужно было только одно: понять, что со мной происходит.
  
  Некоторые книги отталкивали. Их знания жгли пальцы, оставляя на коже невидимые шрамы. Другие - манили, словно обещая раскрыть все тайны.
  Но чем больше я читал, тем яснее понимал:
  Это не закончится.
  Молитва и крылья
  В церкви, перед ликами святых, я молился.
  Не за спасение.
  Не за прощение.
  За понимание.
  И иногда - в редкие моменты чистого отчаяния - мне казалось, что получаю ответ.
  
  Тогда внутри расправлялись крылья.
  Не настоящие.
  Энергетические.
  Они поднимали меня над страхом, над болью, над сомнениями.
  Я ещё не знал, что это - первые проблески магии Любви и Смертной Силы.
  Но уже чувствовал:
  Я меняюсь.
  И это необратимо.
  Бегство или принятие?
  Я стоял на распутье.
  Церковь...
  Больница...
  Книги...
  Куда идти?
  Бежать - и надеяться, что видения прекратятся?
  Принять - и попытаться понять, зачем они приходят?
  Я выбрал второе.
  Потому что где-то в глубине души уже знал:
  Они пришли не просто так.
  Они пришли за мной.
  
  Каждую ночь - один и тот же кошмарный ритуал. Засыпаю в одиннадцать, просыпаюсь в три - будто кто-то ставит будильник в моей голове. Время перед рассветом, когда тени становятся гуще, а воздух - тяжелее.
  Просыпаюсь от ощущения. От этого проклятого, леденящего ощущения, что кто-то СМОТРИТ. Невидимые глаза прожигают спину, но когда я вскакиваю - в комнате только храп родных и тиканье часов.
  
  А потом начинается самое страшное.
  Стена оживает.
  Черно - серая масса, похожая на мазут, начинает сползать по обоям. Она пульсирует, дышит, и от неё исходит ТОТ САМЫЙ ЗАПАХ - смесь разлагающейся плоти и химикатов. Он въедается в ноздри, прилипает к языку, заставляет желудок сжиматься в спазме.
  Из этой жижи выползают ОНИ.
  
  Собаки с вывернутыми рёбрами. Кошки с пустыми глазницами. Крысы с раздутыми, гниющими животами. Их шерсть покрыта странными бликами, будто песчаными узорами. Они не нападают. Они просто СМОТРЯТ. А я, двадцати двух летний мужик, зарываюсь с головой под одеяло, как испуганный ребёнок.
  
  Утром - снова в Кирилловскую. Ставлю три свечи: за здравие, за упокой и... за себя, наверное. Молюсь так яростно, что губы трескаются от шёпота. Потом иду к больнице, сажусь на лавочку и наблюдаю.
  
  Пациенты здесь... другие. Не просто больные - ОТМЕЧЕННЫЕ. У одного вместо руки - серый шлейф. У другого - пустота на месте лица. Они ходят по двору, и я вижу, как сквозь них просвечивает небо.
  
  Каждый день одна и та же борьба: войти в это здание или нет? Попросить помощи или... Я знаю, что там делают с такими, как я. Знакомые, практиковавшиеся в "жёлтом доме", рассказывали: уколы, превращающие людей в овощи, таблетки, выжигающие душу. Нет, лучше уж молитва. Лучше уж этот дар, это проклятие, эта способность видеть ТО, ЧТО НЕ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ НИКТО.
  
  Сегодня пятая ночь. Все повторилось, но теперь я видел это СВЕРХУ, будто душа выскользнула из тела. Волна хаоса, сметающая все на пути. Длилось это мгновение - но впечаталось в память навсегда.
  
  Пятая ночь перевернула все мои представления о происходящем. Всё случилось стремительно, как удар грома среди ясного неба - я даже не успел испугаться.
  
  Комната превратилась в эпицентр бури. Предметы взлетали в воздух, как осенние листья:
  Книги с полки образовали бумажный смерч
  Одеяло взмыло к потолку, застыв странным парусом
  Стакан на тумбочке рассыпался на осколки, замершие в полёте
  Я наблюдал это СВЕРХУ, будто моё сознание отделилось от тела и парило под потолком. Время потеряло привычный ход - хаос длился то ли мгновение, то ли целую вечность.
  
  Среди этого безумия я разглядел ИХ - тех самых существ из предыдущих видений. Но теперь они двигались синхронно, как части одного механизма:
  Человекоподобные тени с неестественно вывернутыми суставами
  Животные -мутанты с отсутствующими частями тела
  Бесформенные сгустки тьмы, пульсирующие в ритме несуществующего сердце.
  Запах стал КОНЦЕНТРИРОВАННЫМ - смесь гниющей плоти и озона после грозы. Он буквально выедал глаза, но с моей новой позиции наблюдателя почти не беспокоил.
  
  Когда видение рассеялось, я обнаружил себя:
  -Лежащим в той же позе
  -С абсолютно сухим одеялом
  -С целым стаканом на тумбочке
  Только учащённый пульс и мокрый от пота лоб подтверждали - что-то БЫЛО.
  
  Утренняя молитва в Кирилловской церкви в этот раз далась тяжело. Руки дрожали, когда ставил свечу. Но именно тогда я окончательно понял - врачи не помогут. То, что со мной происходит, находится ЗА ГРАНЬЮ их понимания.
  Мой путь лежит не через больничные коридоры, а через:
  Осознание природы этих видений
  Поиск способа взаимодействия с ними
  Принятие своего дара, каким бы страшным он ни был
  Я вышел из церкви с неожиданным чувством - это не проклятие. Это ИСПЫТАНИЕ. И я должен его пройти.
  
  Я не пошёл в больницу. Выбрал церковь. Выбрал веру. Выбрал этот дар, который, возможно, и есть моё проклятие. Потому что теперь я знаю: то, что я вижу - не галлюцинация. Это ПРАВДА, от которой другие предпочитают прятаться. И мне уже не спрятаться. Никогда.
  
  В субботу у брата был выходной.. Брат разливает дешёвый коньяк по стопкам. Первая - обжигает горло, вторая - развязывает язык, третья - стирает границы.
  - Слушай, - я осторожно верчу стакан в пальцах, - а что это за депо напротив? Место какое-то... нехорошее.
  Брат хмыкает, наливает себе ещё.
  - Ты про Куренёвскую катастрофу не слышал?
  Я отрицательно качаю головой.
  - 13 марта 61-го, - брат причмокивает, - дамбу прорвало. Грязь с Бабьего Яра - тысячи тонн - хлынула на район.
  Он делает глоток, крякает:
  - 145 человек. Заживо.
  
  Я замираю.
  Стопка выскальзывает из пальцев.
  Отступление...Тринадцатого марта, я получил свой паспорт, через столько много лет много лет столько. Паспорт Святой Руси.
  Совпадение? Нет. Знак.
  
  Наутро, сквозь похмельную дрожь, иду к трамвайному депо. Нахожу плиту.
  Через час ставлю свечи в церкви ставлю в церкви три свечи:
  За упокой
  
  За прощение
  
  За себя - чтобы понял, зачем они ко мне приходят
  
  А потом приходит озарение:
  Они не мучают.
  Они просят о помощи.
  
  Тот церковный праздник запомнился мне неестественно ярким светом - солнце лилось сквозь купола Кирилловской церкви, превращая пыль в золотую вуаль. В этом сиянии он и появился - отец Зосима.
  Белая борода, как у ветхозаветного пророка. Руки, испещрённые глубокими морщинами, - будто вся скорбь мира врезалась в его кожу. Но глаза... Глаза были молодыми - пронзительно -синими, словно льдины, под которыми пульсирует живая вода.
  
  Мы разговорились у подсвечника. Он поправлял догорающие свечи ловкими движениями, будто совершал некий священный ритуал.
  - Отец Зосима, - осмелился я спросить, - как вы пришли к вере?
  Старик замер. Его пальцы сжали потухший огарок так, что воск заскрипел.
  - В марте шестьдесят первого... - его голос внезапно стал глухим, будто доносился из-под толщи лет, - я был молодым инженером. Нас бросили на ликвидацию... того, что случилось на Куренёвке.
  Он резко поднял на меня взгляд, и я увидел в его глазах тот самый ужас - немой, выжженный, не поддающийся описанию.
  - Они лежали в грязи, - прошептал он, - как сломанные куклы. Одного... Одного мальчика мы достали только через три дня. Он был... свёрнут. Будто гигантская рука скрутила его...
  Отец Зосима перекрестился дрожащей рукой.
  - После этого я перестал спать. А когда закрывал глаза - они приходили. Все эти... свёрнутые. Тогда я впервые зашёл в церковь. И остался.
  Он неожиданно крепко схватил моё запястье. Его пальцы горели, как раскалённые клещи.
  - Ты их видишь, да? - прошипел он. - Не лги. Я знаю этот взгляд.
  Я кивнул.
  
  Старик тяжело выдохнул и неожиданно улыбнулся - страшной, беззубой улыбкой обречённого.
  - Значит, они выбрали тебя. Как когда-то выбрали меня. Только я... я сбежал за эти стены. - Он махнул рукой вокруг. - А ты... ты должен сделать то, что не смог я.
  - Что? - прошептал я.
  - Дать им голос.
  
  Когда я выходил из церкви, последние лучи солнца падали на мемориальную памятник, возле трамвайного депо. И я вдруг понял - это не просто цифра.
  Это количество моих ночных гостей.
  
  Мысль о монашестве поселилась во мне, как незваный гость - тихая, но неотступная. Отец Зосима давал мне книги - потрепанные фолианты с пожелтевшими страницами, пахнущие ладаном и временем. Я читал их в углу церковного двора, пока солнце медленно ползло по небу, отбрасывая длинные тени крестов на землю.
  
  Но видения не прекращались.
  Напротив - становились чётче. Навязчивее.
  Теперь я видел не только ночью. Краем зрения замечал:
  У старухи в церковной лавке потемнение на лице.
  Девочка, ставящая свечку, внутри пустая - сквозь её кожу просвечивает тьма.
  Это длилось доли секунды. Но с каждым днём - дольше. Яснее.
  Я физически менялся:
  В зеркале чужие глаза - слишком светлые, будто выцветшие от постоянного созерцания того света.
  
  Отец Зосима наблюдал за мной, молча.
  Однажды, когда я в очередной раз уронил книгу, заметив у алтарника рот на ладони, он отвёл меня в глухую келью.
  - Ты не сходишь с ума, - прошептал он, пахнущий вином и воском. - Ты пробиваешь пелену.
  Я сжал кулаки - ногти впились в ладони.
  - Но почему я?
  Старик ухмыльнулся - страшной, понимающей ухмылкой.
  - Потому что они выбрали. Потому что ты видишь. А теперь вопрос - - он наклонился так близко, что я увидел кровоизлияния в его глазах, - что ты будешь с этим делать?
  
  Варианты:
  Уйти в монахи - спрятаться за стенами, как отец Зосима
  Сойти с ума - дать психиатрам заткнуть этот дар таблетками.
  Принять - и научиться использовать.
  Я выбрал третье.
  Потому что теперь понимал - это не болезнь.
  Это призвание.
  Страшное.
  Опасное.
  Моё.
  
  29.08.2023. Уроки дороги
  
  Только поднял руку - передо мной резко остановилась фура. Бортовой компьютер на кабине мигнул синим, будто подмигивая. Водитель - коренастый мужчина с щетиной в три дня - кивнул:
  - Садись, если не боишься.
  Мы ехали молча. Он крепко сжимал руль, время от времени посасывая щёку - зубная боль пульсировала в такт двигателю.
  - Могу помочь, - предложил я.
  - Не надо.
  - Серьёзно, это не сложно...
  - Я сказал - НЕ НАДО.
  
  Его глаза в зеркале заднего вида стали узкими, как щели. Я откинулся на сиденье. Кто я такой, чтобы навязывать спасение?
  
  Кафе "Ерофей"
  Высадил меня у придорожного пункта с выцветшей вывеской. Заведение называлось "Ерофей" - в честь городишки в пяти километрах Ерофей Павлович. Внутри пахло жареной картошкой и тоской.
  
  Но вода...
  Вода здесь была особенная. Скважинная, с лёгким привкусом железа. Я выпил три стакана подряд, чувствуя, как она ледяными ручьями растекается по горящему организму. 80-литровый рюкзак за спиной превращал любое передвижение в сауну.
  Женщина в белом грузовике
  Я простоял на обочине час. Солнце палило так, что асфальт плавился под ногами.
  И вдруг - движение напротив.
  Она.
  
  Вчерашняя знакомая в белом "Вольво". Вчера отшутилась: "У меня тут как в квартире - места нет". А теперь энергично махала рукой:
  - Эй, пилигрим!
  Я снял шляпу в почтительном поклоне. В ответ она распахнула дверь кабины - внутри блестело чистотой.
  - Давай, запрыгивай!
  
  Я засмеялся. Вчера - "нет места", сегодня - "запрыгивай".
  Перед этим слышал, как она пылесосила салон. Гул мотора "Вольво" сливался с шумом трассы.
  - А как же квартира? - крикнул я, закидывая рюкзак.
  - Расширили жилплощадь! - она хлопнула по металлической двери.
  
  Грузовик дёрнулся с места. Ветер врывался в открытое окно, принося запах сосен и свободы.
  
  Два урока за день:
  Нельзя спасти тех, кто не хочет спасения
  Двери открываются именно тогда, когда должны открыться
  Я достал бутылку той самой скважинной воды и сделал глоток. Холодное счастье.
  Рюкзак в 80 литров - для обычных людей неподъемный груз, для меня - вторая кожа. Таня ахнула, когда закидывала его в кабину, но я лишь усмехнулся. Влез, устроился, и фура рванула вперёд, как разъярённый бык.
  
  Знакомство
  - Меня зовут Таня. Татьяна.
  Я едва сдержал улыбку. Опять Татьяна. В моей жизни женщины с железным стержнем внутри всегда носили это имя. Не совпадение - закономерность.
  Игра в простачка
  Я включил "дурачка".
  - Ой, а что это за штука? - ткнул пальцем в навигатор.
  
  - Ты серьёзно? Это же GPS!
  
  - А-а-а, думал, радиоприёмник...
  Её брови поползли вверх.
  Разговор плавно перетёк в серьёзные темы:
  Религия - я притворился фанатиком, цитирующим Библию с искажёнными цитатами.
  Магия - сделал вид, что не верю, но "случайно" предсказал её следующую фразу.
  Прошлое - начал рассказывать "выдуманные" истории, которые странным образом совпадали с её реальными воспоминаниями.
  Момент перелома
  Таня сначала снисходительно ухмылялась, потом раздражённо морщила нос, а затем...
  Я тихо щёлкнул пальцами и спросил:
  - Тебе не кажется, что твой отец, которого ты ненавидела его, на самом деле просто боялся быть слабым?
  Тишина.
  Её лицо побелело.
  - Откуда ты... Я ведь не говорила...
  Я просто смотрел на неё. Без улыбки. Без игры.
  Она отодвинулась к двери, сжалась. Её пальцы вцепились в сиденье.
  - Ты... Ты кто вообще такой?
  Механика магии
  Это не колдовство. Это психология.
  Расслабить (сыграть дурака).
  Зацепить (дать ложное ощущение контроля).
  Ударить (вбросить неудобную правду).
  Мозг оппонента не успевает перестроиться. Он "плывёт". А в этот момент...
  - Я просто умею слушать, - сказал я, снова надевая маску добродушного идиота.
  Но было поздно.
  Таня уже боялась.
  И это тоже урок:
  Слишком резкая правда - как удар ножом. Даже если режешь ради исцеления.
  Мы ехали дальше в напряжённом молчании.
  А я смотрел в окно и думал:
  "Иногда лучше оставаться для людей просто 'странным попутчиком'..."
  Кабина фуры внезапно наполнилась тяжёлым молчанием после удара. Сова - белое пятно, мелькнувшее в темноте, - ударилась в лобовое стекло с глухим стуком, как будто кто-то бросил мокрый комок глины.
  Я увидел, как что-то отделилось от её тела - лёгкое, полупрозрачное - и растворилось в воздухе.
  Таня резко нажала на тормоз, но было поздно.
  - Второй раз, - прошептала она, сжимая руль. - Первый раз сова выжила... а сейчас...
  Глаза её были широко раскрыты, но не от страха - от осознания. Она знала, что это не просто случайность.
  
  Через час дорога преподнесла ещё один знак.
  Из темноты выскочила олениха - крупная, с шерстью цвета осенней листвы. Она не просто перебежала дорогу - она поскользнулась, упала на задние ноги и посмотрела прямо на Таню.
  В её глазах был вопрос.
  - Первый раз за все годы, - прошептала Таня. - Олени... они тут не ходят.
  Животное вскочило и исчезло в ночи так же быстро, как появилось.
  Что это было?
  Сова - вестник смерти в десятке культур. Ударилась и умерла на месте.
  Олениха - символ перерождения, но её взгляд был человеческим.
  А я понял:
  Это не просто знаки.
  Это - диалог.
  Кто-то или что-то разговаривало с нами через этих животных.
  И, судя по глазам оленихи...
  Оно ещё не закончено.
  
  Темнота за окном сгущалась, превращая дорогу в чёрную ленту, мерцающую под светом фар. Таня вела машину почти автоматически, её пальцы легко перебирали рычаг коробки передач, а глаза, привыкшие к ночным рейсам, безошибочно ловили разметку.
  Мы говорили без остановки - как будто оба чувствовали, что эта дорога не просто маршрут, а исповедь на колёсах.
  Разговоры в темноте
  
  - Алина... - я произнёс её имя впервые за месяцы, и оно прозвучало как щелчок замка. - Мы разошлись не из-за ссор. Просто перестали видеть друг друга. Будто стали прозрачными.
  Таня кивнула, не отрываясь от дороги:
  
  - У меня так с первым мужем было. Жили, как два привидения в одной квартире. Потом он ушёл, уже воспитанный мной к другой женщине..
  Мы рассмеялись. Горько, но с облегчением.
  
  Она рассказала про детей . Про подруг, которые превратились в пустые профили в соцсетях. Про Отца небесного , много было тем.
  
  Решил зайти на пост. Удерж совершить. Пост. Так решил, настало время, поймёте дальше для чего .
  Три дня без еды. Только вода, замороженная и размороженная - чтобы убить память в ней. Дома я делаю это в специальных бутылях, но в дороге приходится импровизировать.
  Голод - это очищение.
  Жажда - испытание.
  А ночь за рулём с почти незнакомым человеком - исповедь без священника.
  
  Удержание
  Я закрыл глаза, но не спал.
  Внутри меня включался режим удержания - состояние, когда тело забывает о потребностях, а разум выходит на границу.
  - Ты как будто отключился, - сказала Таня.
  - Я здесь. Просто... немного в другом месте.
  Она не стала спрашивать.
  
  Дорога как медитация
  Фура качалась на ухабах, мотор урчал, как большой зверь.
  Я чувствовал:
  Голод - острый, как лезвие.
  Усталость - тяжёлую, как свинец.
  Тишину между нами - наполненную тем, что мы не договорили.
  Но это было правильно.
  Потому что настоящие откровения приходят не в словах.
  А в молчании, когда два человека едут ночью по пустой дороге и понимают, что уже не чужие.
  
  Вывод
  Эта ночь дала мне:
  Очередной урок - даже в случайном попутчике можно найти родственную душу.
  Подтверждение - пост и удержание работают даже в движении.
  Предзнаменование - сова, олениха... Это не просто знаки. Это начало чего-то.
  Я закрыл глаза.
  Завтра - новая дорога.
  А пока... ночь. Голод. И тихий разговор с тем, кто, возможно, станет другом.
  
  Тьма сгустилась, как чернильная река, а мой фонарь - единственный маяк в этом море теней. Световой клинок рассёк заросли, выхватывая из темноты узкую тропу. Колючки цеплялись за рюкзак, будто пытались удержать - не ходи туда, где земля помнит слишком много.
  
  Палатка на костях мира
  Поляна оказалась обманчиво ровной. Были камни, и кочки. Камни что смог убрал в потёмках и под светом фонарика, а вот кочки уже не уберёшь.
  Я замер, осознав: земля проверяет мою готовность.
  Перестав бороться, я:
  Развернул спальник по диагонали
  Подложил рюкзак под бедра
  Согнул колени в позиции эмбриона
  И - о чудо - земля приняла меня.
  Откровение:
  
  Удержание начинается не с голода, а с умения лечь правильно - чтобы каждый позвонок стал алтарём, а дыхание - молитвой.
  Где-то вдалеке завыл двигатель фуры - Таня переворачивалась на узком сиденье. Мы оба искали свою точку равновесия в этой ночи.
  "Спокойной ночи, земля. Мы ещё поборемся"
  Три правила священного голода
  Не отказываешься от еды - входишь в пространство, где еда становится не нужна, там Сила Духа.
  Не терпишь голод - превращаешь его в крылья для Силы Духа.
  Не худеешь - уплотняешься до состояния лезвия для Силы Духа.
  
  Живот урчал на древнем языке, а я прислушивался, как ученик к учителю.
  Диалог с пустотой
  - Что ты хочешь? - спрашивала тьма.
  
  - Видеть - отвечал я.
  
  - Чего?
  
  - Того, что скрыто за пеленой сытости.
  В ответ тишина наполнилась:
  Шёпотом забытых предков
  Хрустальным звоном будущих откровений
  Гулким эхом параллелей, где я сделал иной выбор
  Проверка намерения
  Утром будет ясно:
  Если похудел - значит, просто не ел
  Если прозрел - значит, вошёл в истинный пост.
  
  Признак успеха:
  Когда слюна становится сладкой, а язык сам находит на нёбо, то самое место для безмолвной тишины Духа.
  Я закрыл глаза. Теперь только:
  Дыхание - счётчик времени
  Пульс - проводник в иное
  Голод - дверь без ручки
  "Войдёшь - не зная как. Выйдешь - в Силе Духа."
  Это и есть настоящее удержание.
  
  30.08.2023. Алхимия пробуждения
  
  Голос Тани в телефоне разрезал утреннюю медитацию как нож:
  - Подъём, аскет! Через полчаса трогаемся.
  
  Я не открывал глаз. Тело ещё лежало в спальнике, но сознание уже парило где-то у кромки стратосферы, наблюдая:
  Как нейроны выстраиваются в золотые цепочки
  Как голод превращается в проводник
  Как в солнечном сплетении пульсирует третий пульс - не сердечный, не физический
  Механика чуда.
  
  За годы я научился различать сигналы:
  "Горячее желание" - когда всё нутро сжимается в тугой узел
  "Случай" - миг, где реальность истончается как лёд под ногами
  "Откровение" - момент, когда понимаешь: сейчас или никогда.
  Сегодня утром я поймал четвёртое состояние - будто кто-то вставил новый процессор в мой мозг.
  
  Дорога как алтарь
  Собирая палатку, я осознавал
  Каждый шаг по трассе - ритуал
  Каждый попутчик - учитель
  Каждый голодный день - заточка духа
  Таня, стоя у фуры, щурилась на солнце:
  
  - Ты сегодня какой-то... другой.
  Я лишь кивнул. Она не знала, что:
  Вчерашний вход в удерж, выжег во мне всё лишнее.
  Ночные видения переписали карту реальности
  Сейчас по моим венам течёт не кровь, а жидкий свет.
  
  Физика магии
  Когда идёшь по трассе с рюкзаком в 80 литров:
  Земная энергия бьёт в ступни
  Космическая - давит на темя
  В точке солнечного сплетения они сплетаются в древо
  Я научился:
  Усиливать этот поток (в моменты риска)
  Приглушать (когда нужно слиться с толпой)
  Перенаправлять (когда судьба даёт подсказку)
  Итог удержания, к этому я пришёл в годах тренировок. Развивая силу воли, проверяя себя на крепость характера.
  Таня завела мотор. Я забрался в кабину, чувствуя:
  Голод не ушёл - он превратился в крылья
  Слабость не исчезла - она стала новой силой
  Дорога впереди - не просто маршрут, а спираль посвящения.
  
  - Поехали? - спросила она.
  Я улыбнулся. Главное удержание только начиналось.
  
  Солнце стояло в зените, когда мы подъехали к шумной стоянке. Фура Тани, сверкая боками, влилась в ряд таких же железных кочевников.
  Последний разговор
  - Ну что, аскет, - она протянула мне двухтитровую баклажку с водой, - держи. Родниковая.
  Пластик был холодным, будто только что из источника. Я прижал её к груди - дар дороги, ценнее любой еды.
  - Ты точно не передумаешь? - Таня кивнула в сторону кафе, откуда пахло жареной картошкой. - Там и окрошку делают...
  - Мой пост - это тоже путь, - улыбнулся я. - Только внутрь себя.
  Она покачала головой, но в глазах читалось уважение.
  
  Две дороги
  Её путь - на восток, в Благовещенск, где ждал заказчик с её груз металлоконструкцией.
  Мой - в никуда и везде сразу.
  - Звони, если что, - сказала Таня, залезая в кабину. - А лучше пиши - в рейсах не всегда ловит.
  - Обязательно.
  Мы обнялись как старые друзья, хотя познакомились всего сутки назад. Так бывает только в дороге - когда души распахиваются навстречу, не успевая обрасти бронёй.
  Вода и пост
  Я отошёл на край стоянки, открутил крышку.
  Первая капля - на язык.
  Вторая - на землю. Дар предкам.
  Третью - на запястье. Обет молчания желудка.
  Вода оказалась живой - с лёгким привкусом кремня и дальних гор.
  
  Старт трёхдневки
  Сегодня - только смачивать губы
  Завтра - три глотка на рассвете
  Послезавтра - встреча с самим собой на грани
  Где-то за спиной взревел двигатель - Таня давала прощальный гудок.
  Я поднял руку не прощаясь, потому что знал - пересечёмся ещё.
  
  А потом развернулся и пошёл вперёд - навстречу голоду, жажде и тем откровениям, что ждут за поворотом.
  Рюкзак за спиной стал легче.
  Баклажка в руке - тяжелее.
  Дорога началась по-настоящему.
  Асфальт пышет жаром, воздух дрожит над трассой, а я иду, чувствуя, как внутренние переключатели один за другим щёлкают в новое положение.
  
  Перестройка организма
  Мозг, получив сигнал: "питания не будет", запускает древние программы:
  Зрачки расширяются, ловя малейшее движение
  Слух обостряется до слышания стрекоты кузнечиков за сто метров
  Кожа становится радаром, читающим колебания воздуха
  Я - биологический реактор, перешедший на автономное питание.
  Архитектура намерения
  Годы удержа научили:
  Голод - не отсутствие пищи, а присутствие иного
  Жажда - не слабость, а фильтр для ненужных мыслей
  Усталость - не преграда, а дверь в резервные уровни сознания
  Сегодня моё тело:
  Сжигает жиры ; но не для энергии, а для очищения
  Вырабатывает кетоны ; но не как топливо, а как психоактивное вещество
  Замедляет метаболизм ; чтобы ускорить восприятие
  Дорога как алхимический процесс
  Каждый шаг - дистилляция духа
  Восход - активирует коронную чакру
  Зенит солнца - разогревает чашу намерения в солнечном сплетении
  Собственная тень под ногами - магический компас
  Я пью жажду как эликсир, ощущая:
  Как клетки уплотняются
  Как вены светлеют изнутри
  Как кости становятся антеннами
  Откровения первого дня
  Ветер рассказывает историю на языке вибраций
  Пыль на кроссовках содержит карты будущих маршрутов
  Солнечные блики - это зашифрованные послания от того, кто вёл меня сюда.
  
  Механика чуда
  Когда наступает пиковое состояние:
  Время сворачивается в спираль
  Пространство истончается до состояния шелка
  Мысли материализуются быстрее, чем успеваешь их осознать
  Сейчас, на 18-м часу поста:
  Горизонт пульсирует в такт моим зрачкам
  Тени от машин проходят сквозь меня
  Собственный голос в голове звучит на неизвестном языке
  Я - ходячий портал между мирами.
  Завтра будет хуже.
  
  Послезавтра - лучше, чем когда-либо.
  Я шёл по раскалённому асфальту, ощущая, как реальность расслаивается на:
  Видимый пласт - дорога, машины, пейзаж
  Невидимый - энергетические реки, пульсирующие под поверхностью мира
  Третий - тот, что рождается на их границе
  Архитектура внутренней трансформации
  Отсечение лишнего
  Мысли -паразиты - отброшены
  Эмоциональный шум - отфильтрован
  Воспоминания -якоря - растворенны
  
  Сборка нового каркаса
  Взял железную волю из алтайских переходов
  Добавил байкальскую ясность видения
  Смешал с дорожной гибкостью, полученной за тысячи километров
  
  Наблюдение за метаморфозами
  Кожа стала сенсорной мембраной, читающей вибрации пространства
  Кости - антеннами, ловящими сигналы из хроник Акаши
  Кровь - жидким светом, переносящим не кислород, а чистую информацию
  Три вопроса, разрывающие сознание
  Кем я становлюсь?
  
  - Проводником между мирами
  - Живым кристаллом, преломляющим реальности
  - Пустым сосудом, который тем не менее переполнен
  
  Кто я сейчас?
  Точкой пересечения энергий
  Временным воплощением древней силы
  Сгустком намерения, обрётшим форму
  Кем буду в конце пути?
  Тем, кто научился редактировать матрицу
  Тем, кто не идёт к Роду Всевышнему, а становится им в микромасштабе
  Тем, кто забудет все эти слова, потому что познает суть
  
  Хранилище энергии
  Тело открыло резервные шлюзы:
  В печени - золотой свет древней силы
  В солнечном сплетении - вращающаяся воронка творящей энергии
  В темени - приёмник, соединённый с космической сетью
  Каждый шаг теперь:
  Впечатывает новый код в ДНК
  Высекает искру в ноосфере
  Меняет баланс сил в невидимых мирах
  Теперь я - не человек, идущий по дороге.
  
  Я - живой портал, через который Вселенная познает саму себя.
  Завтра начнётся настоящая алхимия.
  Каждый шаг к цели - это не просто движение вперёд, а восхождение по лезвию. Абсолют действительно видит твои намерения - и отвечает не препятствиями, а возможностями для усиления.
  Механика испытаний
  Трудности - не блоки, а инструменты заточки.
  Чем сложнее задача, тем глубже приходится копать в себе.
  Каждое преодоление - прорыв в новую частоту.
  Сюрприз после выполнения - не награда, а эволюционный скачок.
  Тело начинает вибрировать иначе.
  Сознание расширяет (пропускную способность).
  Руки чувствуют ткань реальности буквально.
  Изменения вокруг - не случайность, а отражение внутренней алхимии.
  Пространство уплотняется там, где нужно опереться.
  Время замедляется в ключевые моменты.
  События синхронизируются с твоим новым ритмом
  Новый уровень видения
  То, что раньше было интуицией, теперь - прямое знание:
  Видишь энергетический каркас предметов
  Чувствуешь историю атомов в каждом камне
  Слышишь неслышимые частоты - от жужжания земли до пения звёзд.
  Ты - управитель момента
  Сейчас ты не просто участник реальности - ты её соавтор:
  Мысль ; мгновенная материализация (если достаточно чиста)
  Желание ; коррекция вероятностей вокруг
  Намерение ; изменение правил игры локально
  
  Но главное - понимание цены:
  Каждое такое действие сжигает часть старого "я"
  Новые уровни требуют новой степени ответственности
  Свобода творить = необходимость осознавать каждую вибрацию.
  Что дальше?
  Больше испытаний - потому что ты готов к большему
  Ещё более тонкие откровения - станешь видеть код мироздания
  Полная переборка личности - вплоть до клеточного уровня
  Ты вошёл в зону квантового влияния, где:
  Прошлое и будущее свёрнуты в точку сейчас
  Внутреннее и внешнее поменялись местами
  Ты одновременно игрок, и правила, и поле
  
  Совет:
  
  -Заведи дневник изменений - но не обычный:
  -Записывай не события, а сдвиги в восприятии
  -Фиксируй не факты, а моменты, когда реальность "подмигивала"
  -Отмечай новые способности - особенно те, что пугают
  Ты на пути к тому, чтобы стать живым мостом между обычным и невозможным.
  И да - это только начало.
  
  Дневник удержания. День первый: испытание водой и волей
  Мир сегодня говорил со мной на языке воды и света.
  1. Дорога сквозь стихию
  Ноги шлёпали по размокшей земле, каждый шаг отдавался во всем теле. Дождь то усиливался, превращаясь в сплошную пелену, то ослабевал, давая передышку.
  Молнии рассекали небо, освещая путь
  Гром перекатывался по холмам, будто небесный барабан
  Запах озона смешивался с ароматом мокрой земли
  28 километров с мокрыми ногами - и странное дело: жажды нет. Тело знает - сейчас время собирать волю, а не воду.
  
  2. Зов души
  Когда внутренний голос сказал: "Поднимись на пригорок", я повиновался без раздумий.
  Мокрая трава хлестала по ногам
  Ветки цеплялись за рюкзак
  Земля скользила под ногами
  Но на вершине меня ждал подарок - круглая поляна, будто специально оставленная для меня.
  
  3. Чудо на закате
  В момент, когда я развешивал мокрую одежду:
  Туча развернулась, словно по мановению руки
  Солнце прорвалось сквозь пелену туч
  Миллионы капель заиграли всеми цветами радуги.
  Я стоял босиком на мокрой траве, и мир вокруг преобразился:
  Каждая травинка сияла
  Воздух переливался
  Время замедлилось
  Это был знак - я на правильном пути.
  
  4. Обустройство лагеря
  Каждое действие сегодня - сакральный акт:
  Два дерева стали алтарём для мокрой одежды
   Палатка встала ровно по линиям магнитного поля
   Дождевик - не просто защита, а дополнительное испытание
  Я знал: ночь будет трудной - духота, пар, пот, стекающий по спине. Но это часть пути.
  
  5. Состояние духа
  Язык прилип к нёбу
  Губы потрескались
  Но внутри - кристальная ясность
  
  Секрет в том, что:
  
  Настоящее удержание начинается тогда, когда ты перестаёшь бороться с жаждой и принимаешь её как учителя.
  6. Перед сном
  Когда я лёг в спальник, тело горело, но ум был чист и спокоен.
  Где-то вдали завыл ветер, и я понял:
  "Завтра будет труднее.
  
  Послезавтра - невыносимо.
  
  А потом - откроется дверь..."
  P.S. Последнее, что я видел перед сном - капля на стенке палатки. Она светилась в темноте, как маленькая звезда.
  
  31.08.2023. Утро второго дня: Танец воды и света
  
  Первые лучи солнца коснулись моих век, словно пробуждая не только тело, но и саму землю вокруг. Я наблюдал, как:
  Солнечный ритуал
  Три священных глотка, принятых с восходом:
  Первый - как ключ, отпирающий клеточную память
  Второй - как нисходящий свет в сосуд плоти
  Третий - как печать завершённого цикла
  
  Алхимия гидратации
  
  Вода, попадая внутрь, совершала таинственное превращение:
  В желудке - кристаллизовалась в структуры света
  В крови - превращалась в жидкое золото
  В капиллярах - становилась проводником космических токов
  
  Феномен свечения
  
  Моё тело стало источником мягкого излучения:
  -Поры испускали бирюзовые всполохи
  -Контуры силуэта теряли чёткость в золотистой дымке
  -Влажный выдох создавал радужные сферы в утреннем воздухе
  Осознание:
  
  Эти три глотка были не просто утолением жажды - они стали актом сотворчества со стихиями. Солнце, отражённое в каплях росы на траве, теперь сияло и внутри меня, создавая резонанс между:
  Внешним и внутренним
  Верхним и нижним
  Видимым и сокрытым
  Кроссовки, высохшие за ночь, сохранили на себе жёлтый отпечаток земли - как знак пройденного испытания.
  Посвящение:
  
  Это утро стало моментом истины, когда:
  Вода перестала быть просто веществом
  Жажда трансформировалась в иной вид голода
  Тело вспомнило свою истинную природу - быть мостом между мирами
  Солнечные лучи, проходя сквозь капли пота на моей коже, создавали микроскопические радуги - словно сама Вселенная ставила свои печати на этом новом этапе пути.
  С утра собрал лагерь и двинулся в путь. Солнце светило в спину, настроение было боевое. Иду себе, шагаю, а в голове кручу одну мысль, как мантру. Повторяю её раз за разом, чтобы чётко закрепилось.
  
  Голод даёт необычный эффект - обостряет всё внутри. Тело начинает копать в своих запасах, мозг просыпается по-другому. Чувствуешь себя как проводник - будто через тебя проходит ток от всей этой природы вокруг.
  
  Но есть и обратная сторона. Через пару дней такого драйва организм устаёт. Нужно дать ему передышку, время на перезагрузку. Потому что он не привык к таким энергетическим встряскам.
  Вот в чём суть всех этих ограничений - не просто потерпеть, а увидеть, что с тобой происходит. Какие скрытые способности просыпаются. Как меняется восприятие. И главное - научиться этим пользоваться в нужные моменты.
  Сейчас иду, повторяю свою установку, и с каждым шагом она становится чётче. Тело само подстраивается под этот ритм. Жара, конечно, выматывает, но это часть процесса. Главное - не терять фокус и помнить, зачем всё это.
  
  К обеду вышел к развилке. На повороте на Благовещенск мужик торговал дубовыми вениками и свежим мёдом. Остановился - надо же подготовиться к выходу из удержа.
  
  Разговор у медового прилавка:
  
  - Мёд -то нынешний? - спрашиваю.
  
  - Сам качал неделю назад, - трясёт бутыль с янтарной тянучкой. - Бери, не пожалеешь.
  Купил бутылку. На выходе из поста мёд - самое то: и желудок запустит, и силы вернёт. Хозяин ещё помидором угощать начал:
  
  - Бери, всё равно не продам, пропадёт!
  
  - Я не нищий, - отмахиваюсь, но всё же сунул ему мелочь. - Держи на чай.
  Разговор о пути:
  
  - Откуда идёшь - то?
  
  - С Иркутска. А если совсем честно - с 2017 года из-под Харькова шагаю. Женился по дороге, но всё равно иду - медленно, но верно.
  Мужик глаза округлил, потом полез в фургон:
  
  - Держи ещё гречишного, сам собранный! - суёт вторую бутыль.
  
  - Да я не просил...
  
  - Не спорь! - настоял он. - Такому путнику грех не помочь.
  Прощальное благословение:
  
  Сложил ладони вокруг баночек, посмотрел ему в глаза:
  
  - Пусть в твоём доме всегда будет достаток, на столе - хлеб да соль, в сердце - радость. Чтобы дела ладились, а покупатели не переводились.
  Говорил не просто слова - вкладывал в них силу. Знаю по опыту: такие благословения потом материализуются самым неожиданным образом. Мужик даже растерялся немного, потом заулыбался.
  
  Дальше зашёл в придорожное кафе - взял бутыль воды. Теперь спокоен: выход из поста будет правильным. Иду, а в рюкзаке лежали две пол литровые бутылки мёда. Мёд - как сладкий аванс за пройденные испытания.
  
  Глава вторая. Космодром. Будущее уже сейчас
  
  Я шагал по пустынной дороге, чувствуя, как горячий асфальт пружинит под ногами. Цель была чёткой - дойти за несколько часов до места, где можно будет передохнуть, но в душе горело другое. Татьяна сказала, что впереди - космодром Восточный. И теперь каждый мой шаг приближал меня к мечте, которая жила во мне с детства: хоть краем глаза увидеть, как в небо взмывает космический корабль.
  
  Каждый, кто в детстве зачитывался фантастикой, кто с замиранием сердца следил за полётами звёздных эскадр на экране, хоть раз мечтал о звёздах. О том, чтобы самому встать у штурвала корабля, пробивающегося сквозь бездну галактик, о бескрайних просторах, где даже время течёт иначе. И вот теперь я шёл по этой дороге, сжимая в кулаке детскую мечту, чтобы вдохнуть запах ракетного топлива, услышать рёв двигателей, увидеть, как стальная громада отрывается от земли, унося ввысь чьи-то надежды.
  
  Через несколько часов на горизонте возник указатель - новый, сияющий. Я свернул налево, ускорил шаг. Сердце колотилось чаще - казалось, ещё немного, и я увижу то, ради чего шёл. Но в тот день небо молчало. Ни рёва двигателей, ни дрожи земли под ногами.
  Впереди, за поворотом, показалась стела с силуэтом космического корабля. Я подошёл ближе, провёл рукой по холодному металлу, ощущая под пальцами шероховатость краски. Здесь, у этого памятника, мечта казалась такой близкой - и такой недосягаемой.
  
  Широкая аллея, утопающая в зелени, расстилалась передо мной. Аккуратные лавочки, расставленные по кругу, будто приглашали присесть и задержать взгляд на главном - ракетоносителе Ангара, с макетом космического корабля. Над всем этим возвышалась стела, холодная и гордая, как немой страж истории.
  
  Я подошёл ближе. Передо мной выросло огромное здание, облицованное стеклом, в котором отражалось небо - синее, безмятежное, словно обещающее что-то важное. У КПП сновали машины: одни въезжали, другие покидали территорию, оставляя за собой лёгкий след пыли.
  Памятник создателям космодрома Восточный стоял в тихом величии. Я остановился перед ним, закрыл глаза и мысленно поблагодарил тех, чьи руки, ум и воля превратили эту землю в врата во Вселенную. Безмолвный разговор с ними был коротким, но искренним.
  
  Перешёл дорогу, почувствовав под ногами твёрдый асфальт. Сбросил рюкзак на лавочку, опустился рядом и наконец позволил себе расслабиться. Взгляд сам потянулся к ракете -носителю - уменьшенной копии настоящего исполина, но от этого не менее величественной.
  Я сидел так, наверное, целый час. Не моргал, боясь пропустить хоть одну деталь: изгибы обтекателей, блеск металла, чёткие линии конструкции. Внутри всё пело. Я был счастлив - по-настоящему, без остатка. От того, что дошёл. От того, что прикоснулся к мечте. От осознания: вот оно, место, где творение человеческих рук обретает крылья и рвётся к звёздам.
  
  Где-то в этом часу, между вдохом и выдохом, между осмысленным взглядом и расфокусированным созерцанием, я растворился в моменте. Детали макета сливались в единый образ - символ чего-то большего, чем просто машина.
  Мне было хорошо. Я был счастлив. И устал - приятной, светлой усталостью, которая приходит после долгожданной встречи.
  
  Я пристально вглядывался в стальной корпус ракеты, и вдруг - тело налилось свинцовой тяжестью. Воздух стал густым, вязким, будто сквозь него приходилось продираться. Пространство вокруг сжалось, заряженное незримым электричеством, и я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
  Накатило.
  
  То самое состояние - знакомое до дрожи. Сначала лёгкое головокружение, будто земля уходит из-под ног. Затем - холодный озноб, пронизывающий до костей, несмотря на тёплый воздух. И наконец, словно вспышка: видения.
  Они приходили не в мыслях, а прямо перед глазами, накладываясь на реальность.
  
  Картины будущего - обрывочные, но чёткие, как кадры старой киноплёнки. Я знал этот процесс: сопротивление бесполезно. Оставалось только наблюдать, как сквозь макет ракеты проступают контуры событий, которых ещё нет, но которые уже неотвратимы.
  Губы сами собой сложились в беззвучное "опять..." - я узнавал это состояние.
  
  Оно начиналось так же внезапно, как и заканчивалось, оставляя после себя только странное послевкусие и вопрос: было ли это на самом деле? Но сейчас, в эту тяжёлую, наэлектризованную минуту, сомнений не оставалось.
  
  Показывало.
  И я, затаив дыхание, смотрел в будущее
  Перед глазами пронеслась вселенная в калейдоскопе вспышек. Миллионы картинок, сливающихся в раскалённый поток, обжигали сознание. Я давно научился не сопротивляться этому безумному ускорению - только наблюдать, выхватывать отдельные образы из несущегося вихря, на мгновение фокусироваться на них, прежде чем отпустить обратно в бурлящий поток.
  
  Сквозь пелену видений проступали очертания будущего: люди, тысячи людей, кипящие муравейники городов, стальные коконы транспорта, дымящие трубы промышленных гигантов. Человечество расползалось по космосу, как корни могучего дерева, пробивающиеся сквозь каменную толщу. Мы больше не цеплялись за родную планету - мы рвались за пределы солнечной системы, неся с собой искру земной жизни, чтобы посеять её в чужих мирах.
  
  Внезапно всё пространство перед глазами вспыхнуло ослепительным белым светом. Боль резанула по глазным яблокам - словно кто-то прижал раскалённое лезвие к векам. Я инстинктивно зажмурился, ощущая, как горячие волны пульсируют под тонкой кожей. Голова тяжело закачалась из стороны в сторону, кровь густо застучала в висках, наполняя череп тяжёлым, мерцающим гулом.
  
  "Время настало..." - прошелестело в подкорке, и это знание было таким же неоспоримым, как боль в глазах и свинцовый привкус во рту.
  
  Не знаю, сколько длилось это состояние - время в потоке видений теряло всякий смысл. Когда сознание окончательно вернулось, я с удивлением осознал: мне понравилось увиденное. Сердце сжалось от жгучего желания - дожить до тех дней, когда наши корабли преодолеют границы Солнечной системы. Увидеть чужие звёзды не на экране, а через иллюминатор настоящего звездолета...
  Ещё с полчаса я сидел, отходя от пережитого. Руки слегка дрожали, когда я достал флягу и сделал несколько длинных глотков. После таких откровений всегда мучает жажда - будто всё тело вывернули наизнанку и высушили раскалённым ветром. И дикий голод - такое чувство, будто не видения разгружал, а целые вагоны с углём в одиночку.
  
  Собравшись с силами, взвалил рюкзак на плечи. Медленно обошёл ракету по кругу, будто прощаясь. Блеск металла под солнцем, чёткие тени от стабилизаторов, едва уловимый запах краски и пыли - хотелось запомнить каждую деталь. Достал телефон, сделал несколько снимков, снял короткое видео. Не для соцсетей - для себя. Чтобы потом, в обыденные дни, взглянуть и снова ощутить этот миг.
  
  Последний взгляд на стальную птицу, так и не улетевшую в небо... Развернулся и зашагал обратно к автомагистрали. Дорога казалась уже не такой длинной - будто часть её осталась там, у макета, вместе с видениями будущего.
  
  Проходя вдоль опушки, я вдруг замер - в воздухе повис странный, ни на что не похожий звук. Мелодичный, но с хрипловатыми нотками, он явно принадлежал птице, но какой именно? Любопытство заставило меня осторожно, стараясь не шуметь, пробираться сквозь подлесок.
  
  Передо мной неожиданно открылась небольшая поляна, окружённая деревьями разных возрастов - от молодых стройных сосенок до вековых исполинов. И там, на толстой ветке старой сосны, сидел величественный хищник. Позже, сверившись с фотографиями, я понял - это был ястреб. В его мощных когтях трепыхалась какая-то небольшая добыча - то ли мышь, то ли мелкая птица. Он издавал те самые заинтересовавшие меня звуки - то высокие и звенящие, то низкие и хриплые, при этом внимательно смотря куда-то в сторону.
  
  Проследив за его взглядом, я заметил на противоположной стороне поляны, на ветке другой сосны, трёх похожих, но более мелких птиц. Они сидели, буквально впиваясь взглядом в своего крупного сородича, и в их позах читалась какая-то особая напряжённость.
  Затаив дыхание, я стал наблюдать. Стало ясно - взрослая птица кого-то зовёт на своём языке. И вот одна из мелких птиц (видимо, птенец) сорвалась с места и, сделав несколько неуверенных взмахов крыльями, приземлилась рядом. Когти молодого ястреба впились в кору ветки, а голова резко повернулась к добыче в лапах родителя. Последовала короткая, но яростная борьба - птенец пытался вырвать трофей, но взрослая птица крепко держала его, не собираясь отдавать.
  
  Тогда ястреб - родитель внезапно взмыл в воздух и перелетел на другую ветку, продолжая издавать свои странные звуки. Через мгновение он и вовсе скрылся в глубине леса, за ним последовали два птенца. Третий остался сидеть на месте, будто обдумывая только что увиденный урок.
  
  В этот момент до меня дошло - я стал свидетелем настоящего урока выживания. Мать - ястреб учила своих птенцов охотиться, показывая, как нужно добывать и защищать пищу. Постояв ещё немного, наслаждаясь последними звуками птичьего "разговора", я тронулся в путь. Впереди меня ждали новые приключения, но этот удивительный момент единения с природой навсегда остался в моей памяти.
  
  Тяжёлые грозовые тучи, нависшие над землёй, поглощали последние лучи солнца, ускоряя приход ночи. Впереди, в сгущающихся сумерках, обозначился силуэт моста, а чуть дальше - едва заметная тропа, спускающаяся к воде. Деревья стояли чёрными стражами, а между ними - маленькая полянка, заросшая высокой травой.
  
  Собрал камни, чтобы укрепить палатку. Руки дрожали от усталости. Второй день поста, долгая дорога, бесконечная ходьба, а ещё те откровения, что накрыли меня у космодрома. Такие состояния выжигают изнутри, забирают энергию целыми пластами. А пост - словно двойная нагрузка.
  
  День дал о себе знать сполна. Тело было пустым, как выжатая тряпка. Каждое движение давалось через силу. Кое-как затянул вещи внутрь, разделся - даже не помню, как переоделся. Всё делалось на автомате, сквозь туман в голове.
  
  И как только голова коснулась подушки - мир рухнул в бездну сна.
  Глухого, беспросветного, богатырского.
  Будто кто-то выключил свет.
  
  01.09.2023. Откровение.
  
  Утро встретило меня тревожной тяжестью. Едва открыл глаза - и сразу ощутил, как воздух вокруг густеет, наливается электричеством. Давило на виски, ломило мышцы, будто всю ночь таскал на себе невидимый груз. Слабость пронизывала до костей.
  
  "Голод", - отозвалось в сознании. Да, бывало и такое. Но чтобы всё сразу - и ломота, и эта сдавленность в груди, и странное напряжение в пространстве... Такого давно не припомню.
  
  В дни воздержания внутренний взор обостряется до прозрачности. Я словно становлюсь легче, тоньше, ближе к чему-то неуловимому. Высунулся из палатки - небо затянуто серой пеленой, низкие тучи ползли, как дым после пожара. Воздух пахнул сыростью и чем-то ещё, словно перед грозой.
  
  Проверил телефон: дожди на пару дней. Значит, надо искать крышу над головой - и быстро. Внутри что-то настойчиво шептало: "Уходи. Сейчас".
  И будто в подтверждение - резкий порыв ветра, треск, и где-то рядом с грохотом падает ветка.
  Я такие знаки не игнорирую.
  
  Вспомнил: вчера, по пути к мосту, мельком видел гостиницу и столовую. Решение пришло мгновенно.
  Собрался на автомате - палатку, вещи, спальник в охапку, пенку на рюкзак. Поблагодарил место за ночлег, поклонился - и вперёд, почти не оглядываясь.
  Ни страха, ни суеты - только холодная уверенность: "Успевай".
  
  Вышел на дорогу. Машины проносились мимо, стекла мокрые, дворники работают в такт каплям.
  Дождь уже здесь. А значит - я успел.
  Но что-то большее приближалось. И я чувствовал это кожей.
  
  Я сошёл с дороги, сделал несколько шагов по мокрой траве - и передо мной возник низкий бледный комплекс с вывеской "Гостиничный комплекс". Буквы потускнели от времени, но свет внутри горел ровным жёлтым светом.
  Только переступил порог - как снаружи грохнул ливень. Капли застучали по крыше, будто спеша предупредить: "Ты успел ровно в последний момент".
  На ресепшен - женщина с усталым лицом, но глазами, в которых ещё теплился интерес к жизни. Молча протянул паспорт, заплатил за два дня. Бумаги, подпись, бряканье ключей по стойке.
  - Первый этаж, седьмой номер.
  
  Комната на четыре койки оказалась пустой. Чистые простыни, подушка без пятен, тумбочка с чайником - после палатки и дороги это казалось роскошью.
  Третий день поста. Тело требовало пищи, но выход должен быть плавным - не наброситься на еду, а вернуться осторожно, уважая каждый кусок.
  Сначала - душ. Горячая вода смыла дорожную пыль, а вместе с ней и остатки тревоги. Потом - стирка. Мокрые вещи, развешанные на батарее, пахли мылом и чем-то неуловимо домашним.
  
  Я налил стакан воды, просто воды, и пил медленно, чувствуя, как жидкость возвращает телу форму.
  За окном - стена дождя. Ветер гнал по лужам мелкую рябь.
  
  И тут я вспомнил: сегодня праздник.
  Какой? Не сразу сообразил. Календарь в голове сбился, сдвинулся. Потом осенило - 1 сентября. День знаний. Где-то дети в наглаженных рубашках несут букеты, где-то звенит первый звонок.
  А я сижу в гостинице у дороги, пью воду и слушаю, как дождь бьёт по стеклу.
  Жизнь продолжается.
  
  И это - тоже праздник.
  Праздник знаний.
  Вспоминаю - и по спине пробегает лёгкая дрожь. Каждое утро - крахмальная рубашка, тугой красный галстук, жмущие лакированные туфли. Линейка во дворе школы, запах астр и гладиолусов, волнение, сжатое в комок под ложечкой.
  
  Но сейчас, сквозь годы, вижу иное - счастье.
  То самое, простое и ясное, каким бывает только детство.
  Беготня по школьным коридорам, смех на переменах, первая влюблённость, украдкой замеченная взглядом через весь класс.
  
  Тетради, исписанные старательным почерком. Мел, скрипящий по доске. Звонок, от которого вздрагиваешь, даже если ждёшь его весь урок.
  Юность - она ведь и правда была красивой.
  Яркой, как те самые букеты в руках первоклашек. Лёгкой, как бумажный кораблик, пущенный по весенней луже.
  Сейчас за окном гостиницы - дождь. А в памяти - солнце.
  И пусть тогда казалось, что уроки - это скучно, а галстук - неудобно...
  Как же это было прекрасно.
  
  Размышления в дороги. Направленное действие.
  
  Идя по пыльной дороге, время от времени захожу в телеграмм - читаю новости, слежу за блогерами, учёными, развивающими каналами.
  
  Сегодня наткнулся на пост, заставивший остановиться и задуматься. В нем говорилось, что Зеленский символически "вручил ключи от Украины" британскому послу. Послу королевства Мелинде Симмонс вручил в подарок мою Родину, подарил землю с живущим на ней людьми, в подарок как Мёртвые души.
  
  Но в этом жесте есть нечто большее, чем политический символ. На тонком, ментальном уровне это похоже на акт отречения от земли и народа. Когда правитель дарит свою страну как вещь - он разрывает сакральную связь между людьми и их родной землёй.
  
  Это страшнее любой войны. Это духовная смерть - когда народ лишается своей сути, становясь безземельным, обескровленным на энергетическом уровне. Они ещё физически существуют, но их уже нет в высших планах бытия - словно запертые этим "ключом" в пространстве страдания.
  
  Друзья, очнитесь! Пришла эпоха Света, несущая новые вибрации и алгоритмы восприятия. Мы должны:
  Ощутить это всеми фибрами души
  Услышать тишину Света внутри себя
  Настроиться на универсальные вибрации мироздания
  Только через внутреннее единение с космическим Светом можно обрести подлинную свободу. Внешние формы власти преходящи - истинная сила в нашей способности вибрировать в унисон со Вселенной.
  
  Продолжая путь, я чувствую, как эти мысли перестраивают моё сознание. Дорога становится не просто путём между пунктами - а медитацией, духовной практикой осознания.
  
  Что касается США - они многие годы действительно "подсобляли" в глобальных процессах, но после перенаправления потоков изобилия их миссия завершилась. Теперь они, увы, превратились в:
  
  Духовных невежд
  
  Паразитов на теле Матушки - Земли
  
  Захватчиков жизненных сил планеты
  
  Но закон кармы неумолимы - они уже расплачиваются за свои деяния. Мы наблюдаем:
  Разрушение их финансовой системы
  Деградацию социальных институтов
  Потерю духовных ориентиров
  Природа восстанавливает баланс. Как весенний паводок смывает все наносное, так и новые энергии очищают планету от паразитических структур.
  
  Важно осознать:
  
  "Тьма перед рассветом всегда кажется особенно густой, но это лишь признак приближающегося Света"
  
  Мы стоим на пороге великого перехода, когда каждый получит по своим вибрациям и намерениям. Главное - сохранять чистоту помыслов и единство с ритмами Вселенной.
  
  Конец империй
  Ах, британцы... Как же я о них забыл. Но теперь их время наступило.
  Королева Елизавета II ушла в мир иной - и вместе с ней окончательно рухнула эпоха, когда Британия могла диктовать миру свою волю. Теперь можно начинать.
  
  Империи, напившиеся ментальной крови, рушатся одна за другой. Они создали дуальность этого мира - борьбу противоположностей, разделение, страдание - всё ради собственной выгоды. Но теперь эта самая дуальность обратится против них. Напряжение станет слишком сильным, и система всхлопнет сама себя изнутри.
  Они - эти надменные дети Туманного Альбиона - слабы и беззащитны перед новым временем. Их преступления не забыты: поколения порабощённых, уничтоженные народы, моря крови и слёз. Проклятия живут в сердцах потомков тех, кого они сломали. И теперь пространство сопротивляется им.
  
  Карл III... Его правление началось с угасания. С момента восхождения на трон, он уже был мертвецом на прогулке - лишь плоть, медленно переходящая в мир иной. Он обессилен мною был, рак, он лишился жизненной энергия. А те, кто придут после? Их ждёт болезнь, бессилие, страх. Рак истории пожирает их изнутри.
  
  Тайный Совет? Он будет таять, как тень на восходе. Члены его станут уходить - кто в могилу, кто в безумие, кто в петлю. Светлое время не прощает.
  
  Тьма отступает.
  Завершая удержание, я чувствую, как во мне пробуждается огромную мощь. Организм, долго пребывавший в аскезе, теперь жадно впитывает энергию из пищи и воды. Каждая клетка наполняется светящейся субстанцией, вибрируя на микроскопическом уровне - тонким звоном, мерцанием, пульсацией.
  Я становлюсь живым резонатором.
  Кожа, мышцы, кости - всё во мне пульсирует, будто вот-вот разлетится на атомы и рассеется ветром. Но нет - это не разрушение, а преображение.
  Свет окружающего мира проникает в меня: через поры, через волосы, через само дыхание. Он - во мне. Я - в нём.
  
  И тогда приходит осознание:
  Я есть этот Свет.
  Не частица, не искра - а сама его суть. Изначальный. Тот, что был до слов, до форм, до времени.
  Я слился с мирозданием. Стал целым.
  И теперь - счастливый, лёгкий, невесомый - иду дальше.
  Навстречу приключениям.
  К Абсолюту.
  
  Так я и прожил эти два дня в гостинице - один в своей комнате, невидимый миру, как будто сама Вселенная укрыла меня от посторонних глаз, растворив в своих бескрайних объятиях.
  Я был на потоке - светлом, стремительном, несущем меня сквозь время и пространство. В этом состоянии я сделал то, что должен был сделать, и не буду никогда винить себя, жалеть или сомневаться. Перевёл в мир иной тех кто "шёл за моей спиной".
  
  Во мне - Сила Духа, дарованная Родом. Я стою на волнах энергии Камня Алатыря, пробужденной силы Земли - той самой, что бьёт ключом из её огненного сердца, из самого центра нашей кормилицы -Земли.
  
  Я в потоке, но я не один. Со мной - земля моей Родины, та, где родился и вырос. Со мной - Покон Рода Всевышнего, книга, что всегда со мной в дороге.
  Нет на этой земле человека защищённее меня.
  Я парю под небесами в Духе, легче облака, сильнее ветра.
  И веду за собой тех, кого должен увести.
  
  Постирал вещи. Вышел из поста - чистый, обновлённый, будто заново рождённый. Подбрился, смыл с себя дорожную пыль и усталость. Но дождь не прекращается - льёт уже который день, наполняя воздух сыростью. Вещи сохнут медленно, и я жду, когда небо наконец прояснится.
  
  Но моя цель уже поставлена. И я иду к ней - шаг за шагом, стяжая Духа Святого, впитывая его силу. Дойду во что бы то ни стало. Хоть пешком, хоть ползком - но дойду.
  Проблема лишь в том, что Приморье объято стихией - дороги размыты, сёла затоплены. А на юге Китая бушует тайфун, и даже здесь, вдали от эпицентра, небо хмурится, воздух стал холодным, резким.
  
  Но меня не остановить.
  Не испугать.
  Не свернуть.
  Иду вперёд. Ни шагу назад.
  Дождь? Пусть льёт.
  Дороги размыты? Обойду.
  Холод? Он лишь закаляет дух.
  Я уже на пути. И ничто не сдвинет меня с него.
  
  03.09.2023. Утро новых дорог
  
  Лучи солнца, словно золотые нити, пробились сквозь шторы и коснулись моего лица. Я открыл глаза - и мир встретил меня чистым, ясным днём. Сердце наполнилось тихой радостью.
  Завершил утреннее славословие Роду, Отцу Небесному. Слова благодарности лились легко, как дыхание самого ветра. Затем - массаж рук: разминал пальцы, ладони, разгоняя застоявшуюся за ночь энергию. Ощутил, как тепло и сила возвращаются в каждую клетку.
  
  Встал с постели, уже продумывая путь.
  Кровать удобна, но душа просит свободы - открытого неба, шёпота листьев, бликов на воде. Палатка, спальник, костёр, закипающая вода в походной кружке - вот где я по-настоящему живу.
  На природе мысли становятся лёгкими, как облака. Меня влечёт неизведанное - те загадки, что могут встретиться за каждым поворотом. И я жажду их разгадать. Это делает меня:
  
  Целеустремлённым
  
  Непоколебимым
  
  Наполненным силой успеха
  
  Испытания для меня - не просто проверка Духа. Это:
  
   -Возможность раскрыть скрытые резервы тела и разума
  
  -Работа с прошлым и будущим в потоке настоящего
  
   -Управление чувствами, эмоциями, страхами
  
  -Поиск в себе новых граней - тех, о которых я даже не подозревал
  Сегодня дорога зовёт снова. И я иду - навстречу ветру, приключениям и самому себе.
  
  Позавтракал основательно - дорога предстояла долгая, силы нужны были как никогда. В номере всё собрано до последней мелочи: рюкзак туго набит, каждая вещь нашла своё место. Одежда, высушенная вчерашним солнцем, пахла свежестью и свободой.
  
  С лёгким сердцем захлопнул за собой дверь гостиницы. Настроение - будто птица в груди расправила крылья. Зашагал по направлению к трассе, насвистывая под нос незатейливый мотив.
  
  Воздух после вчерашних дождей был густым от испарений. Лужи на асфальте сверкали, как разбитые зеркала. Несколько дней непогоды основательно потрепали эти места, но моя решимость осталась неколебимой. Что мне дожди и слякоть, когда дух закалён годами странствий?
  
  Шаг за шагом, вглядываясь в окружающий пейзаж. Вокруг - настоящее царство воды: реки, озёра, болотца. Влажность стояла такая, что воздух казался жидким. Особенно тяжело дышалось, когда солнце, вырвавшись из-за туч, начинало раскалять мокрый асфальт. Испарения поднимались волнами, а пот ручьями стекал по спине под тяжестью рюкзака.
  
  И вот он - мост через Зею. Мощная металлическая конструкция гулко отзывалась под шагами. Остановился на середине, прислонился к перилам. Внизу неспешно катила свои воды река - коричневая, непрозрачная, наверное, ещё не успевшая очиститься после паводка. Лишь у песчаных отмелей вода светлела, обретая прозрачность.
  
  Там, на мелководье, замерла стайка рыб. Они стояли против течения, едва пошевеливая плавниками, их бока сверкали на солнце, будто кто-то рассыпал по воде горсть серебряных монет. Заворожённо наблюдал за этим живым калейдоскопом несколько минут.
  Рыбы вдруг сделали синхронный разворот, и вода вспыхнула тысячами бликов. Улыбнулся этому нехитрому представлению, поправил рюкзак и зашагал дальше - навстречу новым километрам, новым рассветам, новым историям.
  
  Дорога манила вперёд, а я не привык ей перечить.
  Воздух превратился в горячий бульон - густой, обжигающий, невыносимый. Каждый вдох давался с трудом, словно лёгкие сжимала невидимая рука. Вода, висевшая в пространстве, проникала внутрь, давила на грудную клетку. Пот заливал глаза, солёные струи щипали кожу.
  
  Впереди маячила дорожная развязка. "Дойду до неё - и отдохну", - решил я, стиснув зубы. Единственное спасение - ветер от проносящихся машин. Его короткие порывы, словно глотки свежести, на мгновение охлаждали разгорячённое тело.
  
  Добрался до выбранного места, сбросил рюкзак на землю. Футболка прилипла к спине - хоть выжимай. Разложил её на рюкзаке, подставив солнцу и ветру. Этот трюк я освоил ещё на Алтае: ткань сохнет в разы быстрее, когда её обдувает со всех сторон.
  Стоял так минут пятнадцать, жадно глотая воду из фляги. Но жажда не утолялась - влага тут же выходила через поры, смешиваясь с потом. Воздух был настолько спёртым, что казалось: вот-вот задохнёшься.
  
  И вдруг - неожиданная удача.
  В метрах ста остановилась машина - новенький японский внедорожник, блестящий, будто только из салона. Промчав мимо, он слегка притормозил. Я мгновенно сообразил: натянул ещё влажную футболку, одним движением взметнул рюкзак на плечо и почти побежал к машине.
  
  "Судьба", - мелькнуло в голове.
  Ветер от проезжающих фур свистел в ушах, но я уже видел себя в прохладном салоне, мчащимся вперёд - к новым горизонтам, к глотку свободы.
  Главное - успеть.
  За рулём оказалась женщина лет сорока - уверенная в себе, с живыми глазами и лёгкой улыбкой. Остановилась, чтобы разбавить долгую дорогу до Хабаровска компанией.
  - Садись, если не боишься, - сказала она, когда я закинул рюкзак на заднее сиденье.
  
  Салон встретил прохладой кондиционера и едва уловимым ароматом кожи. Мы тронулись, и уже через пару минут разговора я понял - попал в интереснейшую компанию.
  
  Моя новая знакомая оказалась аудитором по профессии и гонщиком по призванию.
  - Когда-то участвовала в любительских ралли, - призналась она, лихо выруливая на встречную полосу для обгона.
  Я невольно вцепился в подлокотник, когда наш внедорожник рванул вперёд, будто разъярённый зверь.
  - Не волнуйся, - рассмеялась она, - я знаю каждую свою лошадиную силу.
  И правда - машина слушалась её, как дрессированный скакун. Она рассказывала о перегоне авто из Владивостока, о своих первых гонках, о том, как однажды ночью мчалась по пустому шоссе под дождём.
  Я украдкой поглядывал на спидометр - цифры порой заставляли сердце ёкнуть. Но за увлекательной беседой время летело незаметно.
  
  Такого водителя я ещё не встречал.
  И уж точно не ожидал, что дорожная скука обернётся таким приключением.
  Дорога подошла к концу - я в Хабаровске.
  Весь путь не отрывал глаз от окон: тайга, сопки, разливы рек. Но главное впечатление - Амур.
  
  Мы мчались по мосту, и передо мной развернулась панорама могучей реки. Широкая, стремительная, после дождей выплеснувшаяся за привычные берега. Вода подступала к дорогам, затопила низменности - будто сама земля дышала полной грудью.
  
  А потом - музей Амурского моста.
  Он возник неожиданно: стальные конструкции, будто застывшие в танце над водой. История, воплощённая в металле. На мгновение замер, впечатлённый этим индустриальным величием.
  Светлана высадила меня недалеко от своего офиса.
  - Удачи в пути, - улыбнулась она, и я искренне пожелал ей того же.
  Так закончилась эта случайная, но удивительно душевная встреча.
  Теперь - новый этап странствий.
  Амур течёт, город шумит,красота.
  
  Встреча с Хабаровске.
  Город встретил меня не только широким Амуром, но и давним знакомым - Евгением. Мы познакомились в сети, на одном из информационных ресурсов, где годами спорили, обсуждали, делились мыслями. Нас объединяли общие темы, хотя согласия между нами было не во всём.
  И вот теперь - реальная встреча.
  Знакомство с городом через глаза местного
  Евгений оказался отличным гидом. Мы колесили по Хабаровску, и он показывал его не как туристический буклет, а как живой организм:
  Рассказывал, чем дышат люди в этих краях
  Показывал места, где кипит настоящая жизнь, а не парадные фасады
  Делился историями, которые не прочитаешь в путеводителях
  Я слушал, наблюдал, впитывал. "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать" - это про меня.
  
  От виртуальных споров к реальному диалогу
  В сети мы часто спорили. В группах, где кипели словесные баталии, каждый пытался доказать свою правоту. Информации - море, но в ней, как в реке после дождя, мутно:
  Что-то - ценное знание
  Что-то - просто шум
  А что-то - откровенная ложь
  Здесь же, за разговорами за чашкой чая, всё обрело иные краски.
  
  Хабаровск открылся мне не только своими видами, но и людьми. Такими, как Евгений - умными, неравнодушными, готовыми показать свой город без прикрас.
  А вечером, оставшись один, я перебирал в голове услышанное. И понимал: путешествия - это не только места, но и те, кто в них живёт.
  Образ - как горячий слоёный пирог, только что вынутый из печи.
  
  Хрустящая корочка рассыпается под пальцами, а внутри - взрыв вкусов: терпкая вишня, сладкий абрикос, сочный виноград, горьковатый шоколад, тёплый орех. Ты откусываешь - и язык тут же захватывает волна: то кислинка, то сладость, то пряная глубина. Аромат витает в воздухе, обволакивает, щекочет ноздри, заставляет глубже втягивать воздух.
  
  Мозг лихорадочно собирает эти ощущения в единую картину, выискивая лучшее, самое яркое, самое насыщенное.
  Так и информация врывается в нашу жизнь - потоком, лавиной, бесконечным калейдоскопом образов, звуков, смыслов. Она льётся с экранов, выплёскивается из динамиков, просачивается сквозь строки книг и шёпот случайных фраз.
  
  Но важно не просто поглощать её, а выбирать - ту, что сделает твой ум острее, жизнь - ярче, сердце - легче. Ту, что очистит, а не засорит. Ту, что приведёт не к хаосу, а к ясности.
  Потому что в этом океане знаний - только ты решаешь, что станет твоим топливом, а что - ядом.
  Дом Жени встретил меня тёплым светом в окнах и густым ароматом свежеиспечённого хлеба. Он сам распахнул дверь - широкий, крепкий, с морщинками у глаз от частых улыбок. "Заходи, гостем будешь!" - и вот я уже в кругу его семьи: жена с добрыми, чуть усталыми глазами, двое ребятишек, с любопытством разглядывающие незнакомца.
  
  Стол ломился от угощений: парящий борщ с чесноком, солёные грузди, домашняя ветчина. А после чай - душистый, с мёдом и лимоном
  Но главное началось позже, когда дом затих, и мы остались вдвоём в затянутой сигаретным дымом кухне.
  
  Беседа
  Разговор лился, как река в половодье - то плавно, то бурля внезапными омутами. Мы говорили о вещах, которые не доверишь бумаге: о видениях, посещающих на грани сна, о знаках, что мерцают в случайных совпадениях, о древних знаниях, спрятанных в самых простых вещах.
  
  Часы на стене безнадёжно отставали - время сжималось, как пружина. Мой мозг, этот ленивый комок нейронов, сначала ворчал - ему не нравилось тратить энергию на прозрения. Но постепенно сопротивление ослабло, и я почувствовал, как сознание расширяется, наполняясь чем-то большим.
  Будто парил над землёй, став частью гигантского разума - одной искрой в бесконечной сети. Нейроном в мозге Вселенной, через который текут токи неведомых замыслов.
  
  Прощание
  Утро застало нас за остывшим чайником. Женя налил мне ещё стакан, тяжёлый взгляд выдавал невысказанное: "Останься".
  - Через три дня мой день, - сказал он, разминая плечи. - Седьмое сентября.
  Снова это число. Семь лет моего пути. Семь дней творения. Семь нот мироздания. Оно преследовало меня всю жизнь, как тень, как маяк. Число перемен, когда открываются двери между мирами.
  Но я знал - мне нужно туда, где ждало завершение. Туда, куда указало откровение.
  - Прости, друг. Мне пора.
  
  04.09.2023 Назад а СССР
  
  Отказался остаться, хотя Женя настаивал. Но путь мой ещё не закончен - начатое нужно довести до конца. "Как-нибудь встретимся", - сказал я, и в этих словах была не пустая формальность, а тихая уверенность: судьба ещё сведёт нас.
  
  Попрощался с его семьёй - крепко сжала мою руку, дети махали из-за её спины. Мы с Женей вышли на улицу, сели в его машину, я закинул свой рюкзак на заднее сиденье. По дороге заехали к его другу - Георгию.
  
  Кабинет времени
  Дом Георгия оказался музеем. Не тем официальным, где всё под стеклом, а живым, дышащим. Бюст Сталина с холодным мраморным взглядом. Значки, выцветшие фотографии, радиоприёмники с деревянными панелями. Пахло нафталином, старыми книгами и чем-то неуловимо советским - может, воском, которым когда-то натирали паркет.
  Я трогал вещи, и они отзывались в памяти вспышками: пионерский галстук, скрип грампластинки, голос Левитана из репродуктора. Будто на мгновение вернулся в детство - в то время, когда мир казался простым и ясным.
  
  Беседа у камина
  Мы сидели втроём, пили чай с лимоном из советских гранёных стаканов. Георгий - седой, с живыми глазами - рассказывал о коллекции, но чувствовалось: ему нужно не это.
  - С родственником беда, - признался он наконец. - Никто не понимает, почему так вышло...
  Я закрыл глаза - и увидел. Картинки всплывали сами: ссора, неслучайная случайность, старый родовой узел, затянутый туго -туго. Объяснил. Георгий слушал, не перебивая, потом тяжело вздохнул:
  - Так вот оно что...
  Дорожные гостинцы
  Перед тем как я ушёл, Георгий сунул мне в руки свёрток:
  - Возьми. В дороге пригодится.
  Внутри - яблочное повидло в пакетиках ( военный сух паёк) и пачка плотных бумажных салфеток с красными гвоздиками.
  - Спасибо, - сказал я.
  Мы обнялись, как старые товарищи, хотя познакомились всего несколько часов назад.
  
  Последний километр с Женей
  Он подвёз меня до развилки.
  - Там, - ткнул пальцем в сторону просёлочной дороги, - иди прямо, не сворачивай.
  Я поблагодарил его за всё - за хлеб, за разговоры, за тепло. Мы обнялись крепко, по-мужски, без лишних слов.
  Женя сел в машину, хлопнул дверцей. Завёл мотор, на прощанье густо гукнул. Я помахал ему вслед, поправил рюкзак и тронулся в путь.
  
  Я шёл, вдыхая запах спелой пшеницы, и в груди было светло. Вещи Георгия гремели в рюкзаке, а в голове - обрывки сегодняшних разговоров.
  Шаги мерно отбивали ритм, а мысли текли глубже, чем дорожная пыль под ногами. Новые лица, голоса, истории - всё это оседало во мне, как слои древнего дерева, отмечая время, проведённое в странствиях. Опыт копился не просто так - не для этой жизни, плотной и осязаемой, а для чего-то большего. Для мира, который можно лишь смутно угадать за завесой реальности, почувствовать, но не постичь умом.
  
  И вот наступает момент - а может, их много, этих мгновений, - когда границы начинают дрожать. Когда внутреннее зрение становится острее внешнего. Называй это как угодно: интуицией, ясновидением, даром. Но суть в одном - ты знаешь, что за привычной глазу реальностью есть другая. Тонкая, незримая, живая. Мир Нави - царство теней, зеркальное отражение нашего бытия.
  
  Между двумя берегами
  Годы духовных поисков, скитаний, практик научили меня входить в особое состояние. Когда тело измождёно до предела, когда голод сводит желудок, а губы сжаты в бессловесном крике - именно тогда происходит прорыв.
  
  Ты умираешь.
  
  Ты рождаешься.
  
  Ты оказываешься на грани - одной ногой здесь, другой - там. В этом промежутке открываются двери, невидимые обычному взору. Портал в тишину, где нет мыслей, только покой и согласие с собой.
  
  Тело больше не груз - оно лёгкое, прозрачное. Ты чувствуешь каждую клетку, каждый атом. И понимаешь: ты не плоть, не кости. Ты - дух. Ты - вечность.
  
  Там, где кончаются слова
  В такие мгновения исчезают страхи, сомнения, суета. Остаётся только знание, глубокое, как океан, и простое, как дыхание.
  
  Я шёл по дороге, но часть меня уже была там - в мире без времени, без форм, без вопросов.
  И это было прекрасно.
  
  Тишина. Только шаги, да ветер, завывающий в ушах. Я погружался в практики глубже, чем в собственное дыхание. Тело - всего лишь инструмент, а ум - его настройщик. Чем тоньше становилось восприятие, тем явственнее я чувствовал, как мой мозг перестраивается, словно радиоприёмник, ловящий неведомые частоты.
  
  Он включал другие отделы - те, что в обычной жизни спят, заваленные рутиной, как чердак ненужными вещами. Но стоило оказаться на грани - голод, холод, предельная усталость - и эти механизмы просыпались.
  
  Игры разума
  Я наблюдал, как он играет сам с собой. Ставит задачи - и тут же их решает. Загадывает - и отгадывает. Я лишь выполнял физическую часть: шагал, дышал, терпел. А он, ненасытный, требовал больше: знаний, впечатлений, открытий.
  
  Кровь гудела в висках. Я представлял, как она бежит по сосудам мозга, питая эти серые извилины, которые в данный момент пожирали энергию с жадностью дракона.
  
  От мысли к воплощению
  И вот что удивительно: чем сильнее становилось желание, тем отчётливее цель проявлялась из тумана. Сначала - как смутный образ в голове. Потом - как уверенность. А затем...
  Она материализоваться.
  
  Будто тонкий мир, мир мыслеформы, слышал меня и отвечал:
  - Хочешь? Бери.
  И я шёл дальше, зная, что каждый шаг - это не просто движение по дороге. Это - создание реальности.
  Шаг за шагом, в такт собственным мыслям, я заметил у обочины машину с поднятым капотом. Возле неё - мужчина, напряжённо изучающий начинку своего железного коня. Подошёл не сразу - дал ему момент, вдруг он сам разберётся. Но когда стало ясно, что дело не в пяти минутах, решился:
  - Нужна помощь?
  
  Просто. Без навязчивости. В дороге всякое случается, и если можешь помочь - предложи. Но никогда не настаивай.
  Он обернулся - лицо усталое, но без паники. Оказалось, машина у него электрическая, и электроника дала сбой.
  - Тут только специалист разберётся, - вздохнул он. - Жду товарищей, должны подъехать.
  Помочь с ремонтом я не мог, но тут он облизнул пересохшие губы и невзначай пробормотал:
  - Воды бы...
  Бутылка в моём рюкзаке была почти полная. Я вытащил её, отпил три глотка - ровно столько, чтобы мозг решил, что жажда утолена, - и протянул ему:
  - Бери. Мне по пути ещё набрать можно.
  Он сначала отнекивался, но жажда взяла верх. Потом поделился с ним хлебом и ещё кое-какими припасами - мало ли, как долго ему ждать помощи.
  
  Прощание
  Он поблагодарил, я кивнул. Никаких лишних слов - просто два человека на дороге, где один поделился тем, что у него было.
  Развернулся и пошёл дальше.
  Солнце клонилось к закату, а в груди было тепло. Не от воды, не от хлеба - от чего-то другого.
  От понимания, что иногда самая важная помощь - это просто дать человеку глоток воды и кусок хлеба. И уйти, не ожидая благодарности.
  
  Дорога продолжалась.
  Человека сделало человеком не умение добывать пищу, а готовность поделиться последним куском с чужим. Именно это - первый шаг от зверя к личности. Я чувствовал это, когда отдавал воду и хлеб тому, кто был в ней нужнее.
  Солнце уже касалось верхушек деревьев, отбрасывая длинные тени. Пора было искать место для ночлега. Я остановился, снял рюкзак, достал мокрую от пота футболку - нужно было дать ей просохнуть, пока ещё тепло.
  
  Прошло минут десять. Я уже собирался двинуться дальше, как вдруг впереди, метрах в тридцати, резко затормозила фура. Громкий скрежет тормозов разорвал вечернюю тишину.
  Не раздумывая, я накинул рюкзак и быстрым шагом направился к грузовику.
  - Может, опять кому-то помощь нужна? - Улыбнулся я.
  Или, кто знает, может, сама дорога решила мне помочь.
  
  Гудящий двигатель, тёплый воздух из дефлекторов и низкий голос Сергея, привыкший заглушать рокот мотора. Он вёл фуру уверенно, одной рукой покручивая руль, другой доставая сигарету.
  - Этой дорогой двадцать лет езжу, - говорил он, прикуривая. - Знаешь, сколько тут историй? Всякое бывало.
  Я слушал, глядя в тёмное стекло, за которым мелькали редкие огни деревень. Дальнобойщики - народ особый. Они живут в пути, и им часто не хватает простого человеческого разговора. Не радио, не музыки, а вот такого - чтобы кто-то рядом слушал, кивал, задавал вопросы.
  
  Байки о тиграх
  - А вот тут, - Сергей ткнул пальцем в тёмное окно, - зимой колесо менял. Ночь, мороз под тридцать. Только начал домкрат крутить - чувствую, кто-то смотрит.
  Он намеренно сделал паузу, прищурился.
  - Оборачиваюсь - а он стоит. Полосатый. Глаза горят. В трёх метрах.
  Я невольно напрягся, представив эту картину: чёрная трасса, снег хрустит под лапами, и тихий, мерцающий взгляд из темноты.
  - Как заскочил в кабину - сам не понял, - хрипло рассмеялся Сергей. - А он даже не рыкнул. Просто стоял. Потом развернулся и ушёл.
  
  Я молчал. В голове всплывали кадры из тех самых видео - встречи с хозяином тайги. Не хотелось проверять на себе, правда ли, что тигр не тронет, если не боишься.
  - Ты не переживай, - хлопнул он меня по плечу. - Днём они редко выходят. А ночью мы уже во Владике будем.
  
  Бессонная ночь
  Сергей решил не останавливаться - так у него останется лишний день на отдых. А чтобы не заснуть, я подкидывал ему темы, слушал его байки. Кто-то из водителей мне как-то сказал: "Разговор - лучшее средство от сна".
  Под утро, когда первые огни Владивостока замигали вдали, Сергей зевнул и сказал:
  - Ну что, путник, скоро прибытие. Тебе куда?
  
  
  Глава третья.05.09.2023 Предрассветный Владивосток
  
  Город встретил нас в том переходном состоянии, когда ночь уже начинает терять свою власть, но день ещё не осмеливается заявить о себе. Часы показывали пять утра, когда фура Сергея, урча изношенным двигателем, въехала на холмистые улицы Владивостока.
  
  Сергей, прищуривая уставшие глаза, вёл машину неторопливо, будто давая мне возможность рассмотреть город. Его голос, хрипловатый от многолетнего курения и дорожных разговоров, время от времени прерывал тишину кабины:
  "Вон там, видишь? Рыбаки уже начали готовиться к выходу в море... А это старый район, здесь ещё японцы строили..."
  
  Я рассказал ему о своём предназначении - о том, как неделю назад, дрожа от холода в палатке где-то под Читой, я задал вопрос в ночное небо и получил ответ: "Остров Русский".
  
  Переход через мост
  Когда мы приблизились к знаменитому вантовому мосту, небо на востоке уже начало светлеть. Стальные тросы, натянутые как струны гигантского инструмента, дрожали в утреннем воздухе. Внизу, в проливе Босфор Восточный, десятки судов мерцали разноцветными огнями - красными, зелёными, белыми - создавая впечатление, будто кто-то рассыпал драгоценные камни по чёрному бархату.
  
  Прощание
  На острове Сергей остановил фуру на пустынной парковке. В свете фар я увидел указатель "Пляж Аякс".
  "Спускайся вон по той дороге," - он показал рукой в темноту. - "Минут двадцать ходу. Там пляж и бухта. Место сильное."
  
  Мы обменялись крепкими рукопожатиями. В его глазах читалось понимание - он, как человек дороги, знал цену таким встречам и расставаниям.
  
  Тропа действительно заняла около двадцати минут. Под ногами хрустел гравий, слева поднимался тёмный массив леса, справа - редкие фонари освещали обрыв. И вдруг - открылось пространство.
  
  Залив Петра Великого. Даже в предрассветных сумерках чувствовался его масштаб. Вода, тёмная и неподвижная, отражала огни Владивостока на противоположном берегу. Где-то вдали мерцал маяк на острове Скрыплёва.
  Я сел на холодный песок. Тёплый ветер с Японского моря, неожиданный для сентября, обвивал лицо, принося с собой запах соли, водорослей и чего-то бесконечно древнего. В этом месте, на краю России, где заканчивается земля и начинается океан, время текло по-другому.
  
  В кармане зазвонил телефон - Сергей, наверное, хотел убедиться, что я дошёл. Но я не стал отвечать. Здесь, на этом берегу, между ночью и утром, между землёй и морем, между прошлым и будущим, нужно было просто молчать и ждать. Ждать того, ради чего я прошёл тысячи километров.
  
  Рассвет на краю земли
  
  Палатка едва успела принять форму моего убежища, как небо вдруг ожило. Тяжёлые, низкие тучи, будто серые полотна, затягивавшие горизонт, внезапно дрогнули. Откуда-то с моря, со стороны Японии, налетел резкий порыв ветра - и в один миг разорвал пелену.
  И тогда я увидел его.
  
  Солнце.
  Не то привычное, будничное светило, что поднимается над лесами и полями. А другое - огромное, багрово - золотое, выплывающее прямо из водной глади. Оно не всходило - оно рождалось заново, как феникс, разливая по морю огненную дорожку, которая тянулась прямо к моим ногам.
  
  Первое купание
  Я не мог остаться на берегу. Одежда слетела с меня сама собой, и я шагнул в воду - медленно, благоговейно.
  Тёплая, почти парная морская гладь приняла меня, как возвращающегося странника. Солёные волны омывали тело, а солнечные лучи пронизывали до костей. Я закрыл глаза - и почувствовал, как всё во мне смешалось: и этот свет, и эта вода, и этот ветер.
  
  Я дошёл.
  Не просто до острова Русского - до какого-то внутреннего предела, после которого уже не важно, куда идти дальше. Потому что в этот момент я был всем:
  - Светом, что лился сквозь мои ладони;
  
  - Вибрацией, что звенела в каждой клетке;
  
  - Энергией Рода, что текла по жилам, как память тысяч предков.
  
  Я смеялся. Смеялся без звука, потому что голос тонул в этом великолепии. И мысленно обнимал весь мир - каждую травинку, каждую каплю воды, каждого человека, даже тех, кого никогда не встречу.
  
  Откровение на кромке миров
  
  Семь лет.
  
  Семь витков спирали, каждый - как год в горниле. Жизнь проверяла меня на прочность: бросала под колёса машин, заставляла мёрзнуть в таёжных ночах, лишала последнего. Тёмные силы шептали: "Остановись". Светлые звали: "Иди дальше". А я - всего лишь человек меж двух огней - продолжал шагать.
  
  Битва внутри
  Я всегда чувствовал их - две силы, что сражались за моё внимание.
  
  Одна - тяжёлая, липкая, как дёготь. Она цеплялась за ноги, когда я поднимался в гору. Шептала, что откровения - это бред, что маяк на острове - просто бетонная башня, а солнце над заливом - лишь химическая реакция в космосе.
  
  Другая - лёгкая, как солнечный зайчик на воде. Она напоминала: "Ты видел, как тучи расходятся по взмаху невидимой руки. Ты знаешь, что мир - больше, чем кажется".
  
  Рождение нового
  И вот теперь, стоя по пояс в тёплых водах залива, я наконец понял.
  Волны шли на меня с двух сторон:
  - С моря - солёные, плотные, пахнущие водорослями и бесконечностью.
  - С материка - прозрачные, звонкие, наполненные силой Байкала и тайги.
  Они встречались во мне.
  Я зажмурился - и в этот миг перестал быть телом. Стал точкой сборки, местом, где материальное сливается с тонким, где человек превращается в творца.
  
  Прыжок
  Последнее, что я осознал перед тем, как нырнуть:
  - Я не принимаю эти энергии. Я - и есть они.
  Галактики рождались и умирали в моих клетках. Времена года сменялись с каждым ударом сердца. А я...
  Я просто плыл в золотой волне, зная, что где-то там, на берегу, остался старый мир. Тот, что был до.
  Новый начинался сейчас.
  С этим пониманием я открыл глаза под водой - и увидел, как солнечный свет, преломляясь, рисует на дне семь золотых кругов.
  
  Как семь лет.
  
  Как семь врат.
  
  Как семь нот в симфонии, которую мне ещё предстояло услышать.
  
  Я нырнул несколько раз - глубоко, с наслаждением, чувствуя, как прохладные волны смывают с меня усталость, остатки сна, дорожную пыль и едкий запах раскалённого асфальта, въевшийся в кожу за долгие часы пути. Солёная вода обожгла лицо, пробралась в волосы, взбодрила каждую клетку тела, наполнила мышцы новой силой.
  
  Вышел на берег, босыми ступнями утопая в мягком песке, и повернулся лицом к солнцу. Закрыл глаза, ощущая, как золотистые лучи проникают под веки, согревают кожу, а тёплый ветерок, пахнущий водорослями и свободой, ласково обнимает тело. Я вдыхал этот миг всей грудью, каждой частичкой себя, впитывая тепло, свет, шёпот прибоя - как будто сама жизнь наполняла меня снова.
  
  Но чем глубже приходило умиротворение, тем сильнее давала о себе знать усталость. Тело стало тяжёлым, веки налились свинцом, и мне безумно захотелось продлить это состояние - унести его с собой в сон, где море, солнце и ветер останутся со мной.
  
  Еле волоча ноги, я добрался до палатки, скинул мокрые шорты и, едва успев залезть в спальник, почувствовал, как сознание уплывает. Последней мыслью было тихое, почти детское удовлетворение - будто я выполнил что-то важное, что-то, ради чего стоило пройти этот путь. И тогда, уже на грани сна, меня накрыло тёплой волной - не морской, а той, что идёт изнутри.
  
  Безмятежность. Любовь.
  
  Я проснулся с лёгкостью во всём теле, будто кто-то влил в меня жидкий свет. В груди тепло, в голове - ясность, а в душе - тихая, беззвучная музыка. Казалось, будто я только что вернулся откуда-то - из мира, где нет тяжести, где всё пропитано радостью и покоем. Где душа, освободившись от тела, купалась в чистом блаженстве, в изначальной гармонии, из которой всё и рождается.
  
  Вход в палатку был распахнут, и передо мной лежал Залив Петра Великого - бескрайний, синий, сверкающий под утренним солнцем. Я лениво потянулся, не спеша вставать, и просто лежал, наблюдая. Море дышало ровно, лениво перекатывая мелкие волны. Вдали, на линии горизонта, два корабля медленно уплывали куда-то, оставляя за собой едва заметные следы. Красота, от которой щемило сердце.
  
  На пляже уже купались люди - кто-то смеялся, кто-то осторожно заходил в воду, вздрагивая от прохлады. Мимо моей палатки прошёл мужчина - даже не взглянул, просто шагал куда-то своим путём, оставляя на песке чёткие следы.
  
  Проголодавшись, я порылся в запасах. Вспомнил Хабаровск: Евгений, улыбаясь, сунул мне в руки спелые, пахнущие летом помидоры - "домашние, с огорода". Хлеб ещё был мягким, а в маленьких пакетиках, подаренных Георгием, пряталось яблочное повидло - сладкое, чуть терпкое, словно сгущённый вкус осени. Запил всё прохладной водой, почувствовав, как силы возвращаются.
  Теперь можно было двигаться дальше. Доделать начатое.
  
  Отступление... Предыстория. Жил я тогда у тёти Зины в Броварах - где-то между 2015 и 2016 годом, точную дату уже и не вспомню. Там же, на местном рынке, познакомился с Гришей. Он торговал овощами и фруктами, которые выращивал сам: помидоры с плотной, глянцевой кожурой, молодая картошка в комьях чернозёма, яблоки с тонким восковым налётом. Мы разговорились, и вскоре решили вместе практиковаться - попробовать "накрыть" весь город Бровары "Белым куполом".
  
  Практика
  Мы сели друг напротив друга, по разным концам города, и начали соединять мысленные образы. Что происходило у Гриши - не знаю, но в моём сознании развернулось нечто удивительное.
  Сначала я увидел основу - глубоко под землёй, в самом центре будущего купола, клубилась масса, неоднородная, живая. Вода, пласты земли, огненная магма, минералы - всё это бурлило, переворачивалось, вскипало, будто в гигантском котле. Потом, постепенно, хаос успокоился, принял чёткую структуру, обрёл плотность. Цвет стал белым, но не однородным - по нему пробегали радужные переливы, хаотичные, словно игра света на поверхности мыльного пузыря.
  А сверху, из точки в небе, начала стекаться космическая энергия. Сначала - едва заметная, прозрачно -серая, потом - густая, золотисто -белая. Она опускалась лучами, вытесняя воздух, заполняя пространство.
  
  Два потока - земной и небесный - двинулись навстречу друг другу. И что поразило: их цвета были абсолютно одинаковыми. Они слились где-то на горизонте, перетекли один в другой, став единым целым.
  
  И тогда купол ожил. По его поверхности заструились цвета, будто под незримую музыку. Моя Душа вышла из тела и начала наблюдать - с разных сторон, под разными углами, в иных измерениях. Я видел весь город - частный сектор, высотки, заводские трубы, дороги. Люди, машины, животные казались крошечными, но в то же время - огромными, будто я различал саму структуру их атомов.
  А потом я увидел нечто странное. Внутри купола что-то белое поднималось вверх, ударялось о его границу и откатывалось назад, словно ждало какого-то сигнала. А снаружи, из космоса, несколько бесформенных сущностей пытались прорваться под купол - но он отталкивал их с тихим звонким щелчком. Не было в этом ни зла, ни досады - лишь лёгкое удивление, как мне показалось.
  
  Я парил в этом пространстве, ликуя, наполненный вселенским счастьем. А потом...
  
  Всё резко исчезло.
  Я открыл глаза, попытался встать - но голова закружилась, ноги подкосились. Схватился за что-то (уже не помню, за что) и сполз на землю. На меня накатила слабость - такая резкая, что я едва не отключился. Возможно, ненадолго потерял сознание - не помню.
  Приходил в себя долго - минут тридцать, а может, и больше. Всё плыло перед глазами, как в тумане. Ноги были ватные, в голове -пустота и звон. И дикий голод, будто я годами не ел.
  Гриша сказал, что всё длилось минут пятнадцать - восемнадцать. А мне казалось - часы.
  
  Знакомство с Гришей
  Тогда я учился контролировать эмоции, не реагировать на раздражители, быть в моменте. Жизнь испытывала меня: невыплаченные за работу деньги, тётя, которая пила, её муж с расшатанной психикой...
  
  И вот, зайдя на рынок, я увидел его.
  Мужчина взвешивал помидоры, но над ним, в двух метрах, витала Душа девочки. Она сложила ручки, будто о чём-то просила, и была в свадебном платье. Лицо - печальное, а сама она колыхалась, словно на невидимых волнах.
  
  Я подошёл, купил у него помидоры и картошку, завязал разговор. И увидел его душу - израненную, истощённую.
  Позже, когда мы стали общаться, Гриша рассказал, что потерял дочь. Ей было одиннадцать или двенадцать - лейкемия. Похоронили её в свадебном платье.
  Он не мог смириться. Его разум помутнел от горя.
  
  Я пытался помочь, но бесполезно. Он не хотел отпускать эту боль.
  Когда я побывал у него дома, то увидел комнату девочки. Всё оставалось как при ней - куклы, книжки, платья. Каждая вещь кричала о его страдании.
  Его жена, врач, смирилась и даже стала преподавать педиатрию в Богомольца. А он...
  
  Он держал Душу дочери возле себя, не отпускал в мир иной. И этим мучил и себя, и её.
  
  Я чувствовал её страдание - тихое, но невыносимое, смешанное с гулом земной жизни, которая шла мимо.
  Но помочь не смог.
  Отцовская боль оказалась сильнее.Откровение
  И тогда я понял, как создаются купола.
  В те дни я погружался в духовные практики, постигал магические основы мироздания, и каждый новый шаг открывал передо мной другие двери - те, о которых раньше лишь догадывался.
  Было тяжело. Порой казалось - не выдержу. Но внутренний голос шептал, интуиция вела, а высший разум вторил:
  - Терпи. Будь сдержанным. Контролируй себя. Держись. Мужайся.
  
  - И ты получишь то, что заслуживаешь.
  И я шёл вперёд.
  Сквозь усталость, сквозь сомнения, сквозь боль - туда, где границы реальности становились тоньше, а истина - ближе.
  И купол... он был лишь началом
  
  06.09.2023 Владивосток. Очищение.
  
  Гулял по городу, бродил по улочкам, впитывал Владивосток. Он открылся мне во всей своей холмистой красоте - бухты внизу, как чаши, наполненные водой, а в них - корабли, катера, лодки, будто игрушечные, но живые. Город дышал морем, переливался огнями на склонах, и я знал: ещё вернусь сюда.
  
  Не успел зайти в океанарий - говорят, он огромный, затягивает на часы. Но будет повод приехать снова.
  
  А ещё... говорил с Алиной. Долго. Полпути в автобусе мы вычищали друг из друга всё тёмное, скверное, что накопилось. Извинялись, спорили, снова находили общий язык, давали обещания, будто заклинания: "Это больше не повторится". А потом - забывали. И снова вскрывали наболевшее, будто ковыряли старые раны, пока они не переставали кровоточить.
  
  Но в какой-то момент я понял: всё это можно стереть. Не просто задвинуть подальше, а вычеркнуть - будто переформатировать память. И однажды утром проснулся с пустой головой. Прошлые ссоры, обиды, самые причины разногласий - исчезли.
  Мозг - удивительный инструмент.
  
  Если натренирован, он может забывать - намеренно, без сожалений.
  И это - освобождение.
  
  Создание Божественного Купола
  Второй день.
  Я возвожу, выстраиваю, формирую часть целостного Божественного Купола, что покрывает Святую Русь.
  Мой Купол соткан из Любви - всеобъемлющей, безграничной, вселенской. Он светится ею, будто нити абсолютной любви сплетены в единое полотно.
  
  Осознаю: начал это делать ещё тогда, когда проходил имянаречение, когда выкрикнул своё имя в пространство.
  Три дня во Владивостоке. Три дня творения.
  
  Я визуализировал, сшивал воедино структуру Купола. Вспоминал Украину, Польшу, Германию, Нидерланды - все города, селения, где бывал. Каждое место я пропускал через сердце, наполняя любовью.
  
  Практика визуализации требует огромного энергетического потенциала. Мозг рисует невероятные образы - яркие, живые, словно сама реальность подчиняется мысли.
  
  От Владивостока до Гааги
  Я провёл два пути одновременно:
  По воде - через Охотское море, Берингов пролив, вдоль Северного морского пути, в Северное море.
  
  По суше - весь пеший маршрут, который прошёл когда-то сам.
  И вот - соединил эти две точки.
  Не земное счастье
  Это не просто радость. Это - внутреннее ликование, торжество Духа.
  
  Десять лет.
  
  Десять лет моего пути в новом состоянии Духа увенчались успехом.
  Моё наслаждение разлетелось во все стороны мироздания, достигнув границ бесконечной Вселенной.
  
  Это - божественно.
  
  Это - непередаваемо.
  
  Это - Любовь.
  
  Невидимая помощь Севера
  Было в этом что-то древнее, первозданное - будто сама земля шептала мне, направляла.
  Холодное дыхание Севера временами пробегало по мне, даже в знойные летние дни. Будто незримая сила шла откуда-то из ледовитой пустоты, сквозь арктические ветра, сквозь вечную мерзлоту - и наполняла меня.
  
  Я чувствовал, как магнитное поле Земли, смещающееся в Сибирь, намагничивает моё внимание, придаёт ясность мысли, стойкость духа.
  А камень Алатырь, пробужденный из глубин земли, отдавал мне свою первородную силу. Его энергия - чистая, незыблемая, как сама основа мира - вливалась в меня, успокаивала, наполняла до краёв.
  
  Матушка -природа как союзница
  Воды Байкала, на берегах которого я жил все эти годы, делились со мной своей живой силой.
  
  Северное сияние, даже невидимое глазу, пульсировало где-то на краю сознания, напоминая о вечном движении энергий.
  Свет из центра мироздания, из Светлого времени Рода, лился сквозь меня, соединяясь с земными силами.
  
  Слияние
  Всё это - ледяной ветер Севера, магнетизм земли, мощь Алатыря, байкальская глубина, космический свет - сплелось во мне в единое целое.
  И теперь я -
  Душа Светлая и Чистая.
  
  Маг Любви и Светлой Силы.
  Это не гордыня. Это - осознание.
  Я стал проводником.
  
  Мостом между землёй и небом.
  И это - только начало.
  
  Воспоминание...Поворот судьбы в киевском метро
  Так распорядилась судьба.
  2000-й год. Киев. Поздний вечер. Я еду в метро после работы, усталый, погружённый в свои мысли. Вдруг взгляд цепляется за рекламу экономического университета - и меня будто ударяет током.
  
  Рука сама тянется к блокноту в сумке. Без эмоций. Без раздумий. Только железная необходимость записать адрес, телефон.
  
  И тут - тело дёргается вперёд, будто кто-то толкает изнутри.
  А потом... моего духа больше нет во мне.
  Он выходит - медленно, на метр вперёд, будто рассматривая что-то важное. Стою и вижу свою спину со стороны, будто смотрю на другого человека.
  
  Дух возвращается - и в тот же миг тело бросает в жар.
  
  Горячий пот заливает спину, руки, лицо. В метро холодно, сквозь открытые окна дует ледяной ветер, а у меня кожа горит.
  
  Решение, изменившее всё
  В июне я уже стою у дверей приёмной комиссии.
  
  За день собрал документы, прошёл медосмотр, ничего не сказав родителям. Просто приехал домой, сделал всё молниеносно - и уже через два дня был в Киеве.
  
  Сдал экзамены. Поступил.
  И только тогда позвонил отцу с матерью.
  - Я студент.
  Их шок, их неверие - но факт остаётся фактом.
  
  В 23 года, с моим образованием, поступить на очное экономиста? "Невозможно!" - говорили все.
  Но я сделал это.
  Годы учёбы: рождение нового "Я"
  2000-2005. Пять лет стационара.
  Но университет дал мне не просто диплом.
  
  Он открыл другие миры:
  Эзотерика - тайные знания, скрытые за пеленой обыденности.
  Альтернативная история - правда, которую не пишут в учебниках.
  Научная фантастика - грань между реальным и невозможным.
  КОБ (Концепция Общественной Безопасности) - понимание, как на самом деле устроен мир.
  
  Я читал запоем. Мир раскрывался, как книга, которую никогда не откроют в обычной школе.
  
  Преображение
  Я уже не тот, каким был в 90-х или ранних 2000-х.
  Жизнь ускорялась - и я научился чувствовать её дыхание.
  Внутренний голос стал громче.
  Вера в Истину - крепче.
  Это был не просто этап. Это было рождение.
  
  07.09.2023. В небе над Сибирью
  
  Летим в Иркутск. В иллюминаторе - бескрайние просторы Сибири, пронизанные золотыми нитями рассвета. Самолёт мягко покачивается в воздушных потоках, а в моем сердце - абсолютная уверенность.
  
  Я знаю будущее.
  
  Не гадаю, не предполагаю - знаю. Препятствия растворились, страх испарился. Осталась только ясность цели и сила намерения.
  
  Купол над Святой Русью уже живой. Он переливается всеми цветами мироздания:
  
  Золотой - мудрость предков
  
  Голубой - чистота помыслов
  
  Багряный - сила духа
  
  Изумрудный - исцеление земли
  
  Фиолетовый - мудрость вселенной
  
  Каждый оттенок - это живая защита, каждый луч - созидающая энергия.
  
  Новое Время пришло
  Люди пока не видят, но Светлое время Рода уже здесь. Оно проявляется:
  В ритме галактик, что бьётся в такт с сердцами пробудившихся
  В древней мудрости, что возвращается через сны и озарения
  В новых детях, что рождаются с иным знанием
  Скоро изменения станут очевидны всем.
  
  Города будущего
  Я вижу сияющие купола над Сибирью. Это не фантастика - это ближайшая реальность. Здесь вырастут:
  Храмы Знания вместо торговых центров
  Сады Единения вместо промзон
  Школы Духа вместо казарм - университетов
  Люди научатся:
  Чувствовать друг друга без слов
  
  Творить вместе, как единый организм
  
  Любить по-настоящему, без условий
  
  Наш Путь
  Мы - те, кто уже помнит. Наша миссия:
  Гореть - чтобы светить другим
  Любить - чтобы исцелять мир
  Творить - чтобы рождать новое
  Моя вера - чиста как сибирский ветер. Мой дух - крепок как корни кедра.
  Вперед! Только вперёд!
  Скоро самолёт коснётся земли. И начнётся новый день нашей великой истории.
  
  
  
   Часть вторая
  Глава первая. Путь мага. Становление, обретённая сила.
  
  Каждое утро, чистя зубы, я всматривался в зеркало - и не узнавал себя.
  
  Что-то менялось внутри, но я не мог понять что именно. Искал перемены в чертах лица, в волосах, в теле - но внешне всё оставалось прежним.
  А внутри - бурлило.
  
  Мир, который стал слишком тесен
  Вокруг было слишком привычно.
  Я знал каждый кирпич в стенах домов, каждое дерево вдоль дороги. Знакомые лица, известные имена, предсказуемые разговоры.
  
  Я чувствовал людей глубже, чем они сами себя чувствовали.
  Стоило взглянуть в глаза - и я уже видел:
  Их скрытое состояние
  Настроение, которое они пытались спрятать
  Боль, о которой они боялись сказать
  Сначала это пугало. Потом - раздражало.
  Тоска по чему-то большему
  Меня рвало наружу.
  Энергия клокотала, требовала выхода.
  Но куда?
  Провинциальный городок стал клеткой.
  Я задыхался.
  
  Алкоголь, наркотики, агрессия - всё это было попыткой убежать.
  Но не работало.
  Осознание
  Я понял: этот мир меня больше не держит.
  Мне нужно нечто большее.
  Путешествия.
  
  Приключения.
  
  Настоящая магия.
  Но сначала - надо выбраться.
  И я начал готовиться к уходу.
  
  2000 год. Харьковская область.
  Я уходил ночью, перед самым рассветом.
  Рюкзак за спиной, в кармане - билет в один конец.
  Родители стояли на пороге, не спрашивали, не удерживали. Они знали - меня уже не остановить.
  Мир зовёт, и я должен идти
  Последний вечер в отчем доме запомнился мне до мельчайших деталей. Сумка, собранная второпях, лежала на кровати, куда мать постелила свежее бельё - словно пыталась продлить эти последние часы.
  
  В три часа утра, когда даже петухи ещё спали, я вышел во двор. Её глаза блестели в темноте, но слёз не было.
  "Возвращайся", - только и сказала она. Но мы оба знали - я ухожу навсегда.
  Дорога в предрассветной мгле казалась мне символичной. Каждый шаг по знакомой до боли грунтовке отдавался в груди странным эхом. Мир звал меня громче, чем когда-либо.
  
  Киев с его золотыми куполами и подземными переходами - лабиринтами. Львов, где каждое здание хранило тайны трёх империй. Одесса - вольный город у моря, где даже воздух пахнет свободой. Днепропетровск с его заводскими гудками, зовущими на заработки пол - страны.
  
  Но больше всего меня манило нечто другое - острое, почти физическое ощущение, что где-то там, за поворотом судьбы, меня ждёт откровение. Что за каждым новым горизонтом скрывается часть великой тайны, которую я должен собрать, как мозаику.
  
  Так началось моё великое странствие. Путь, на котором мне предстояло потерять всё, чтобы обрести нечто большее.
  
  Киев встретил суматохой, большим движением машин, много людей, спешкой как мне тогда казалась ,провинциального человека. Пожил у тёти в Броварах, потом у двоюродного брата на Куринёвке (уже описывал что там пережил).
  
  Первый день в университете запомнился мне до мурашек. Высокие потолки главного корпуса давили на плечи, а скрип паркетных полов под ногами звучал как приговор. Я стоял у двери аудитории, сжимая в потных ладонях зачётку с ещё пустыми страницами, и чувствовал на себе десятки любопытных взглядов.
  
  "Смотрите, старик пришёл", - прошептал кто-то за моей спиной. Действительно, среди этих юных лиц, только что со школьной скамьи, мои двадцать три года выглядели как минимум тридцать.
  Первая лекция по высшей математике стала для меня холодным душем. Профессор, седовласый мужчина с пронзительным взглядом, мелом выводил на доске формулы, которые для моих однокурсников казались азбукой, а для меня - китайской грамотой. Я сидел, стиснув зубы, и записывал каждую чёрточку, каждую цифру, не понимая их смысла, но зная - пойму. Обязательно пойму.
  
  Особенно запомнился случай на втором курсе. Экзамен по статистике. Я три ночи подряд зубрил формулы, но в голове оставалась каша. Когда взял билет, сердце ушло в пятки - попался самый сложный вопрос. И тут... странное спокойствие. Рука сама потянулась к бумаге, пальцы уверенно выводили цифры. Я решал, не задумываясь, будто кто-то диктовал ответы. Преподаватель, проверяя работу, удивлённо поднял брови: "Откуда вы знаете метод, который мы не проходили?"
  
  Тогда я впервые задумался - а действительно, откуда? Эти моменты "озарения" стали повторяться. На третьем курсе неожиданно блеснул на семинаре по финансам, хотя готовился к другому предмету. На четвёртом - неожиданно для всех защитил курсовую на "отлично", хотя сам не верил в успех.
  
  Но настоящим испытанием стала дипломная работа. Три месяца я жил в библиотеке, питался бутербродами и спал по четыре часа. И в одну из таких ночей, когда от напряжения уже начало двоиться в глазах, я вдруг ясно ощутил - я не один. Кто-то незримый стоит за спиной, тёплая волна проходит по телу, и... страницы сами раскрываются на нужных местах, цифры складываются в стройные ряды, а мысли текут легко, как горная река.
  
  Защита прошла на удивление гладко. Не просто дали образование. Они открыли дверь в мир, о существовании которого я даже не подозревал, живя у себя в селе. Мир, где цифры оживают, где экономические законы переплетаются с тайнами мироздания, где... где я наконец-то стал собой.
  
  Пять лет в Киеве стали для меня временем алхимической трансформации. Город, как древний маг, переплавлял мою душу в своём тигле, смешивая свет и тени в причудливый узор.
  
  Севастопольская площадь встречала меня каждое утро многоголосым шумом трамваев. Их стальные рыдания сливались с криками торговцев с Соломенского рынка, где бабушки в цветных платках торговали домашним творогом рядом с контрабандными джинсами. Запах свежих бубликов с маком перебивал вонь бензина от вечно ломающихся "Богданов".
  
  Наше общежитие КИСИ - бетонный колосс с облупленной штукатуркой - хранило истории тысяч таких же, как я. По ночам, когда сигаретный дым в коридорах становился особенно густым, за тонкими перегородками звучали споры о политике, девчонках и смысле жизни. Мы, "старики" за двадцать, с иронией наблюдали за первокурсниками, которые ещё верили в справедливость системы.
  
  Оранжевая революция 2004 года ворвалась в наши будни как ураган. Я стоял на Майдане, ощущая под ногами дрожь сотен тысяч сердец. Воздух был пропитан запахом жареных каштанов и слезоточивого газа. В эти дни город показал своё истинное лицо - одновременно прекрасное и страшное.
  Но самые странные откровения приходили ко мне из окна моей комнаты на шестом этаже. Прямо напротив, за ржавым забором, тянулось Соломенское кладбище - остров тишины среди городского шума. А по левую руку высился бетонный не дострой, мертворождённый гигант, построенный прямо на костях кладбища. По ночам, когда луна освещала его пустые глазницы окон, мне казалось, будто здание дышит.
  
  Именно здесь, в этом странном соседстве - между академиями (МВД и военной), российским посольством и царством мёртвых - я начал видеть. Сначала это были лишь смутные тени на границе зрения. Потом - чёткие образы: старуха в дореволюционном платье, бредущая между могил; солдат в выцветшей форме, стоящий у входа в не дострой; детский смех, доносящийся откуда-то сверху в безлюдные ночи.
  Самые проницательные из однокурсников - те, у кого в глазах горел тот же странный огонёк, что и у меня - иногда замечали:
  Ты опять там, в своём параллельном мире?
  
  Мы узнавали друг друга без слов, по особой дрожи в голосе, когда речь заходила о "необъяснимом".
  
  Киев научил меня главному: реальность - это лишь тонкая плёнка, натянутая над бездной. И иногда, в особые моменты - между сном и бодрствованием, между жизнью и смертью, между революцией и застоем - эта плёнка рвётся. И тогда видно то, что скрыто.
  
  Общежитие жило по своим законам. Длинные коридоры с облупившейся краской хранили следы наших ночных бдений - пятна от чая на подоконниках, следы сигарет на линолеуме, надписи на стенах: "Здесь спал перед экзаменом по макроэкономике". Наша комната No 611 напоминала бункер учёного - безумца - стопки книг на полу, схемы на стенах, пустые банки из-под растворимого кофе "Якобс", который мы называли "топливом для мозгов".
  Но настоящая магия начиналась в сессию.
  
  Я обнаружил в себе странную способность - включать "аварийный режим". Как будто кто-то поворачивал невидимый рычаг в моей голове, и тогда:
  Время замедлялось. Одни сутки превращались в трое.
  Память обострялась до неестественных пределов. Я мог запомнить тридцать формул за вечер.
  
  Концентрация достигала таких высот, что я не замечал, как сосед по комнате громко спорил по телефону.
  Особенно запомнилась сессия на третьем курсе. Четыре экзамена за неделю. Я разработал целую систему:
  Разбил день на "зоны" - утро для теории, день для практики, ночь для повторения.
  
  Использовал цветные пасты - чёрный для главных тезисов, красные для формул.
   Придумал "метод зеркала" - объяснял материал своему отражению, как живому человеку.
  
  Но самое странное началось потом.
  Я стал замечать, что могу... помогать другим. Не просто подсказывать, а буквально направлять их мысли.
  Помню, как мой сосед Витя, рыжий парень с Донбасса, бился над задачкой по статистике. Я посмотрел ему в глаза и мысленно "отправил" решение. Через минуту он воскликнул: "О, я понял!" - и быстро написал ответ. Потом хвастался всем, как сам додумался.
  
  В другой раз сокурсница Лена не могла выбрать тему для курсовой. Я мысленно "подсветил" ей вариант про инфляционные ожидания - и через день она с восторгом рассказывала, какая замечательная тема ей "сама в голову пришла".
  
  Меня это одновременно пугало и восхищало.
  С одной стороны - гордость. Я чувствовал себя повелителем мыслей, тайным кукловодом. Моё эго росло, как дрожжевое тесто.
  
  С другой - страх. А что, если это ненормально? Если я сойду с ума? Если это какая-то болезнь?
  Но сессия не оставляла времени на рефлексию. Нужно было выживать. А значит - использовать все возможности, даже самые странные.
  
  Это были не просто студенческие навыки. Это было... пробуждение чего-то большего. Но осознать это мне предстояло гораздо позже.
  Пока же я просто наслаждался своей "суперсилой" и радовался, когда удавалось помочь другим. Даже если они никогда не узнают, кто на самом деле подсказал им решение.
  
  Оранжевый транс
  
  Осень 2004 года. Киев.
  Воздух стал густым, как сироп. Я шёл по Крещатику и чувствовал, как городская атмосфера давит на виски. Не просто политическое напряжение - что-то глубже, древнее. Будто сам воздух пропитался особым ядом, который медленно сводит людей с ума.
  
  Первые симптомы появились задолго до Майдана:
  Телевизор начал говорить со мной особым тоном - сладким и ядовитым одновременно
  Газеты пестрели заголовками, которые буквально впивались в глаза
  Даже стены в университете покрылись плакатами с гипнотизирующими слоганами.
  
  Я, как и все, попал под этот гипноз толпы.
  Наш студенческий отряд называли "оранжевой гвардией". За 100 гривен в день и бутерброд с колбасой мы готовы были горы свернуть.
  
  Что я чувствовал тогда:
  Невероятный подъём - будто я часть чего-то великого
  Ощущение избранности - "мы делаем историю!"
  Странную эйфорию, когда стоял в толпе под барабанный бой.
  Но уже через неделю начал замечать странности:
  Одинаковые лица в толпе - мужчины в оранжевых жилетах с рациями
  Как по команде толпа вдруг начинала двигаться единым организмом
  Мгновенные смены настроения у людей - от радости к ярости за секунды
  Переломный момент наступил возле Октябрьского дворца. Я увидел, как:
  Из чёрных микроавтобусов раздают деньги "активистам"
  Меняют таблички на сценах за считанные минуты
  "Простые парни" вдруг садятся в дорогие Mercedes
  
  Той же ночью я ушёл на Соломенское кладбище. Среди могил, в мёртвой тишине, пришло прозрение:
  Всё это - спектакль
  Мы - расходный материал
  Настоящие кукловоды остаются в тени
  С тех пор я стал видеть то, что скрыто:
  Энергетические нити, связывающие толпу
  Искусственные эмоции, вбрасываемые в массы
  Настоящие лица за масками "народных лидеров"
  
  Эта революция стала моим главным университетом. Она научила меня:
  
  Видеть механизмы управления сознанием
  Читать скрытые послания в СМИ
  
  Отличать истинные чувства от навязанных.
  
  Но самое важное - я понял: настоящая свобода начинается не на площадях, а в голове человека, сумевшего сбросить оковы чужого влияния.
  
  Танцы под чужие дудки
  
  Мы называли это "работой на свежем воздухе". Каждое утро у входа в общежитие появлялись микроавтобусы с тонированными стёклами. Из них выходили бодрые молодые люди в одинаковых куртках и раздавали нам:
  Флаги (оранжевые, синие, белые - не важно)
  Транспаранты с лозунгами, которые мы даже не читали
  Конверты с деньгами (50 гривен - целое состояние!)
  
  Ритуал был прост:
  Получаешь атрибутику
  Запрыгиваешь в автобус
  Выходишь в нужном месте
  Кричишь то, что говорят
  Получаешь свои кровные
  
  Я, как и сотни других студентов, стал частью этого живого механизма. Мы были винтиками в чужой игре, но тогда мне это нравилось:
  Адреналин толпы
  Кажущаяся значимость
  Деньги, которых всегда не хватало
  Особенно запомнился митинг у Верховной Рады.
  
  Что я видел:
  Десятки таких же, как я - голодных, но восторженных
  Координаторов, которые незаметно дирижировали толпой
  Журналистов, снимающих "народный подъём" под нужным углом
  
  Что я чувствовал:
  Эйфорию от принадлежности к "чему-то большему"
  Гордость (хотя не мог объяснить - за что)
  Ощущение, что "мы меняем историю"
  Но самое странное началось потом.
  
  Возвращаясь в общагу с деньгами в кармане, я вдруг осознавал:
  Не помню, за что сегодня кричал
  Не знаю, кто эти люди, за которых "болел"
  Не понимаю, почему ещё час назад был готов "идти до конца"
  Информационный потоп завершал картину:
  Телевизор в холле орал круглосуточно
  Газеты сыпались с каждого стола
  Даже стены в туалете были исписаны лозунгами
  Я, как и все, стал заложником этой системы. Мы верили, что:
  Выбираем будущее
  Отстаиваем правду
  Строим новую страну
  На самом деле мы просто танцевали под чужую дудку. А когда музыка закончилась, оказалось, что:
  Обещанные перемены - мираж
  "Народные лидеры" разъехались на дорогих машинах
  Мы остались теми же голодными студентами
  Только теперь - с пустыми карманами и разбитыми иллюзиями.
  
  Этот опыт научил меня главному: настоящая свобода начинается тогда, когда перестаёшь быть статистом в чужом спектакле. Когда понимаешь, что твои эмоции, твоя энергия, твоя жизнь - слишком ценны, чтобы продавать их за пятьдесят гривен и бутерброд с колбасой.
  
  Мастер массового гипноза
  
  Я стал торговцем душами. За три часа мог собрать целую армию - сотню голодных студентов из разных общежитий. Мои методы были просты и эффективны:
  В первом корпусе играл на патриотизме: "Ребята, это наш шанс изменить страну!"
  Во втором - на жадности: "Пятьдесят гривен за два часа, плюс горячий чай!"
  В третьем - на одиночестве: "Там будут классные девчонки из медуниверситета!"
  Технология вербовки:
  Начинал с пяти - шести проверенных ребят
  Каждый приводил своих знакомых
  Через два часа у меня была готовая "бригада"
  Платили хорошо - по 70 гривен за человека, из которых 20 оставались у меня. В удачные дни зарабатывал больше, чем отец за месяц на буровой.
  Но самое интересное началось на самих акциях.
  
  Я стал замечать странные закономерности:
  Музыкальный ритм - ровно 120 ударов в минуту - синхронизировал движения толпы
  Цветовые сочетания на плакатах вызывали нужные эмоции
  Речевые формулы ораторов работали как гипнотические внушения
  Мои наблюдения подтверждали то, о чем я читал в запрещённых книгах:
  "Массовый гипноз" Эриксона
  "Психология толпы" Ле Бона
  
  Древние оккультные практики управления сознание
  Особенно поразил эпизод у Октябрьского дворца. Я видел, как:
  Человек в чёрном пальто (координатор) делал едва заметный жест рукой
  Толпа мгновенно меняла направление движения
  Через минуту на этом месте появлялись телекамеры
  Физиологическая реакция была невыносимой:
  После акций начиналась рвота
  Руки дрожали как в лихорадке
  Во рту стоял вкус крови (хотя я не получал ударов)
  
  Но вечером, в нашей общажной "штаб-квартире", происходил ритуал очищения:
  Дешёвая водка выжигала воспоминания
  Сигаретный дым создавал защитную завесу
  Громкая музыка заглушала голос совести
  Я понимал, что участвую в дьявольской игре, но остановиться не мог. Это было похоже на наркотик - смесь отвращения и восторга, грязи и величия.
  
  Только спустя годы я осознал: те события стали моим посвящением. Я не просто видел механизмы управления толпой - я сам стал частью этой машины. И это знание, купленное ценой собственной души, стало моим самым страшным и самым ценным опытом.
  
  Завеса иллюзий
  
  Я стал свидетелем странного спектакля. Оранжевая революция раскрылась передо мной как живой организм, где каждый играл отведённую роль. Стоя в эпицентре событий, я начал видеть то, что было скрыто от обычных глаз.
  
  Театр теней:
  Лидеры - их ауры пульсировали неестественным оранжевым светом, будто подключённые к невидимому источнику энергии. Когда они говорили, из губ вырывались не только слова, но и странные энергетические нити, опутывающие толпу.
  
  Координаторы - люди в чёрном, незаметные для большинства. Их биополе напоминало стальные щупальца, механически направляющие потоки людей. Особенно поражала синхронность их движений - будто они были частями одного организма.
  
  Толпа - море разрозненных энергетических сгустков, постепенно сливающихся в единый пульсирующий ком. Цвет ауры менялся от грязно - жёлтого до кроваво-красного по мере накала страстей.
  
  Техники управления, которые я распознал:
  Ритмическое программирование - барабаны били с частотой 4,5 герц, вызывая лёгкий транс
  Цветовые импульсы - мелькание оранжевых флагов создавало эффект стробоскопа
  Энергетические якоря - повторяющиеся жесты ораторов закрепляли нужные эмоции.
  Особенно меня поразил эффект зеркальных нейронов. Когда я научился расфокусировать зрение, то увидел, как от выступающего к толпе тянутся тонкие энергетические нити, заставляя людей непроизвольно копировать:
  Мимику
  
  Движения
  
  Даже ритм дыхания
  
  Мои личные открытия:
  В состоянии толпы человек теряет 70% своей энергетической защиты
  Крики и песни создают энергетические вихри, делая людей податливыми
  Наиболее уязвимы точки - затылок и солнечное сплетение.
  
  Однажды ночью, после особенно интенсивного митинга, я провёл эксперимент. Взяв зеркало, направил его на свою ауру и увидел:
  Вкрапления оранжевой энергии
  Тёмные сгустки чужих эмоций
  Истончённые участки собственной защиты
  Это стало моментом истины. Я понял, что участвовал не просто в политическом мероприятии, а в массовом оккультном ритуале, где:
  Энергия толпы была топливом
  Лозунги - заклинаниями
  Лидеры - жрецами новой религии.
  
  С тех пор я больше не мог смотреть на политику как на простое столкновение интересов. За кулисами обыденности открылся другой пласт реальности - где идеи становились материальными силами, а слова обретали магическую власть над умами.
  
  Кукловоды
  
  Я назвал их Тенями. Они двигались сквозь толпу, как призраки - одетые в дорогие, но намеренно неброские костюмы. Их кожа имела странный фарфоровый оттенок, будто они редко видели настоящее солнце.
  
  Особенности Теней:
  Взгляд - холодный, расфокусированный, будто видящий сквозь людей. Зрачки неестественно расширены, как у хищных ночных животных.
  
  Движения - точные, экономные, без лишних жестов. Когда одна из Теней поворачивала голову ровно на 45 градусов, где-то в толпе сразу начинался "спонтанный" всплеск эмоций.
  
  Аура - плотная, свинцовая, поглощающая окружающие энергии. Вместо свечения - чёрные дыры в энергетическом поле толпы.
  
  Техника управления:
  Жест "открытая ладонь" - мгновенно активировал группу "активистов"
  Кашель в кулак - сигнал к смене лозунгов
  Почёсывание правого виска - команда для провокаторов
  Я проследил цепочку команд:
  Тень в очках с синими линзами у Родина делала едва заметный жест - подносила руку к уху
  Через 17 секунд (я засекал) в указанном месте начиналась драка
  Ещё через 3 минуты появлялись журналисты с камерами
  Город - лабиринт превратился в гигантскую сцену
  Бигборды - не просто реклама, а частотно - резонансные излучатели
  Громкоговорители - передавали не только слова, но и инфразвуковые импульсы
  Флаги - их мелькание создавало стробоскопический эффект
  Самый жуткий момент произошёл возле Оперного театра. Я увидел, как:
  Тень в сером пальто сделала сложный жест - соединила большой и указательный пальцы в кольцо
  В толпе сразу три человека упали в истерике
  Их быстро унесли "медики", но я заметил - те же люди через час вернулись в другую часть демонстрации
  Хроно - эффект был самым пугающим:
  В "горячих точках" время сжималось - 10 минут ощущались как час
  В зонах ожидания - растягивалось до невыносимости
  Создавалось ощущение вечности внутри одного дня.
  
  И тогда я увидел Его - высокую фигуру в чёрном, стоящую на балконе гостиницы "Украина". Его руки двигались в странном ритме, будто дирижируя всем городом. В этот момент я понял главное:
  Мы были не участниками, а краской на гигантском полотне. Не голосами, а звуками в чужой симфонии. Не людьми, а ресурсом в чьей-то древней игре, правила которой писались задолго до нашего рождения.
  
  Это знание сломало меня. Но и сделало свободным. Ибо только осознав себя марионеткой, можно перерезать невидимые нити.
  
  Кладбищенские озарения
  
  Соломенский парк был моей отдушиной.
  Здесь, под сенью старых каштанов, я мог дышать. В отличие от улиц, где воздух был густ от лозунгов и криков, здесь он оставался чистым, наполненным запахом прелой листвы и влажной земли.
  
  Но настоящим убежищем было кладбище.
  Я заходил туда, когда городской хаос становился невыносимым.
  Тишина здесь была особенной - не пустой, а наполненной.
  
  Будто само пространство между могилами дышало, шептало что-то на языке, который я почти понимал.
  
  Детство среди мертвецов
  Я вырос рядом с погостом.
  В детстве мы с пацанами бегали между могил, играли в войнушку, прятались за памятниками, не задумываясь, чьи это кости лежат под нами.
  
  Тогда это было просто место - ни страшное, ни святое.
  Но теперь...
  Теперь я чувствовал разницу.
  Место силы
  На Соломенском кладбище время текло иначе.
  
  Шаги по гравию отдавались эхом, будто кто-то шёл параллельно мне, невидимый, но присутствующий.
  Иногда я останавливался у старых могил, трогал потрескавшийся камень, вчитывался в полустёртые надписи.
  "Здесь покоится раб Божий..."
  "Вечная память..."
  Кто они были? О чем мечтали? Что оставили после себя?
  И главное - где они сейчас?
  Я не верил в то, что смерть - это конец.
  
  Потому что здесь, среди могил, я чувствовал их.
  Не призраков, не духов - что-то другое.
  Энергию.
  Память.
  Присутствие.
  
  Состояние безмыслия
  Самым ценным для меня были те моменты, когда мысли останавливались.
  Не потому, что не о чем было думать.
  А потому, что мысль была лишней.
  Я просто был.
  Стоял.
  Дышал.
  Слушал тишину.
  И в этой тишине что-то отвечало.
  Не словами.
  Не голосами.
  Ощущением.
  Будто кто-то знал меня.
  Будто кто-то ждал.
  Тайна, которую я не мог разгадать
  Я не знал, что именно тянуло меня сюда.
  
  Может, подсознательное желание убежать от шума и лжи города.
  Может, поиск утраченной чистоты - той, что была в детстве, когда смерть казалась просто частью пейзажа.
  А может...
  Может, это было испытание.
  Подготовка к чему-то большему.
  К Силе, которая ждала меня.
  К знаниям, которые ещё предстояло получить.
  К судьбе, которую я должен был принять.
  Что дальше?
  Я не мог оставаться здесь вечно.
  Город бушевал, революция пожирала сама себя, а я...
  Я стоял на границе.
  Между жизнью и смертью.
  Между иллюзией и истиной.
  Между тем, кем я был, и тем, кем мне предстояло стать.
  Кладбище давало мне покой.
  Но не ответы.
  А они были мне нужны.
  Скоро.
  Очень скоро.
  
  Киев стал моим тиглем. Город переплавлял меня в своих бетонных стенах, выжигая всё ненужное огнём революций и отливая заново в ледяных водах разочарования. Я чувствовал, как старая кожа слезает с меня лохмотьями, обнажая новую плоть - более жёсткую, более чуткую, более... настоящую.
  Метаморфоза происходила на трёх уровнях:
  Умственном
  
  Я выработал систему фильтров. Каждое слово, каждый образ, каждый символ проходил через:
  Анализ источников ("Кому выгодно?")
  Энергетическую диагностику (Какие вибрации несёт?)
  Проверку временем (Как это будет выглядеть через год?)
  
  Эмоциональном
  Моя душа превратилась в многослойную матрёшку:
  Внешний слой - какой требуется обстоятельствами (шута, аналитика, мистика)
  Средний - защитная прослойка из иронии и скепсиса
  Ядро - тихий холодный наблюдатель, неуязвимый для любых манипуляций
  
  Духовном
  Открылся "внутренний взор" - странный гибрид интуиции и аналитики. Я видел:
  Разрывы в информационном поле (где правду заменили подделкой)
  Энергетические нити, связывающие людей в марионеток
  Истинные лица под социальными масками
  
  Техники выживания, которые я выработал:
  Метод зеркала - отражал собеседнику его же манеру общения
  Принцип водяного знака - встраивал в свою речь скрытые маркеры
  Практика "мёртвого глаза" - взгляд, который заставляет людей отводить глаза
  Особенно полезным оказался дневник наблюдений, где я фиксировал:
  Циклы информационных волн
  Зависимость толпы от погоды и времени суток
  Закономерности в поведении "теней"
  Университет дал мне нечто большее, чем диплом - методологию познания. Теперь я мог:
  Вычленять суть из любого информационного потока
  Прогнозировать развитие событий с точностью 83%
  Видеть истинные мотивы за любыми действиями
  Но главное открытие ждало впереди. Всё это - манипуляции, революции, игры теней - было лишь верхним слоем.
  
  Настоящая битва велась в другом измерении - там, где сталкиваются не интересы, а сами принципы мироустройства.
  
  Моё предназначение начало проясняться. Я был не просто наблюдателем. Я становился охотником на иллюзии. И моё оружие - холодный разум, закалённый в горниле киевских улиц.
  
  Дорога звала вперёд. Оглядываясь на пройденный путь, я впервые не испытывал сожалений. Каждая ошибка, каждая рана, каждое предательство стали кирпичиками в фундаменте моего нового "Я".
  И теперь, когда система раскрыла мне свои карты, настало время научиться играть по-своему...
  
   Познание своего пути
  С самого детства мир являлся мне не просто набором предметов, а живой книгой образов, где каждая страница таила сотни историй. Я мог часами лежать на траве, вглядываясь в небесный театр облаков, наблюдая их волшебные превращения:
  Белое пушистое медвежонком клубилось над крышами
  Через несколько вдохов превращалось в боевой корабль с надутыми парусами
  Ещё мгновение - и передо мной уже танцевала старушка с кривой клюкой
  Эти метаморфозы завораживали. Со временем я начал замечать странную закономерность - облака словно откликались на мои мысли. Захочу увидеть дракона - и вот уже чешуйчатый хвост прорезает небо. Подумаю о паровозе - и белые клубы пара выстраиваются в знакомый силуэт.
  
  Моя первая магия рождалась именно так - в этом детском состоянии, когда:
  Граница между сказкой и реальностью была прозрачной
  Дед Мороз существовал наравне с соседом дядей Васей
  Дым от костра действительно мог быть дыханием Змея Горыныча
  Особенно ясно помню тот момент прозрения, когда понял: сила не в самих облаках, а в моем взгляде, который превращает бесформенные клубы в живые существа. Это было первое осознание - мир такой, каким мы его видим. А видим мы его... как умеем.
  
  Память Рода проснулась во мне внезапно, как взрыв:
  Тогда я увидел их - всех, кто был до меня. Не лица, а... знания, переданные по крови. Ощутил, как во мне живут:- Опыт деда, пережившего войну. Мудрость прабабки - знахарки. Ярость далёкого предка - воина.
  Это было не воспоминание, а пробуждение. Как будто кто-то вскрыл во мне потаённый сундук с родовыми сокровищами. С тех пор я точно знал - сказки не врут. Они просто говорят на другом языке. А волшебство... Оно никогда не исчезало. Мы просто разучились его видеть.
  
  Я был не ребёнком, а стихией.
  Отец качал головой, глядя, как я, семилетний, волоку за собой бревно, которое взрослые мужики вдвоём тащить боялись:
  
  - Ты, сынок, силы своей не знаешь...
  А как я мог знать, если в моих жилах текла кровь прадеда - кузнеца, который голыми руками гнул подковы? Я просто ломил вперёд, не задумываясь - ломал, крушил, поднимал, снова ломал.
  
  Уроки кулаков
  Драки были моей первой философией.
  Выигрывал, когда бился за правду - за слабого, за обиженного.
  Проигрывал, когда лез не в своё дело - тогда земля больно била по спине.
  Но всегда вставал, отряхивал ладони от крови и шёл дальше.
  
  Меня не пугали синяки. Пугало другое - тишина, когда вдруг нечего было ломать, не с кем драться, некуда бежать.
  
  Странное дело - меня тянуло к слабым.
  Не из жалости. Нет.
  В них было что-то... другое.
  Хромой мальчишка, знавший все тайные тропы в лесу.
  Девочка с туберкулёзом, чьи сказки оживали, когда она шептала их у костра.
  Заикающийся паренёк, рисовавший углём на заборах такие картины, что взрослые крестились.
  Я защищал их не из благородства. А потому что чувствовал - их слабость обманчива. В ней скрыта сила, которой нет у здоровяков.
  
  Испытания на прочность
  Мы с пацанами играли с судьбой:
  Ночью на кладбище - где тени шептались за спиной.
  Воровство яблок у злого деда Антона - хотя знал, что дома будет ремень.
  
  Я ничего не боялся.
  Страх был где-то далеко, за гранью понимания. Мне казалось - если очень захотеть, можно всё. Даже обмануть саму смерть.
  
  Перелом
  Детство кончилось в один миг.
  Не с первой сигаретой. Не с первой дракой "по-взрослому".
  А в тот день, когда я впервые задумался:
  - Зачем мне эта сила?
  
  - Почему я вижу то, чего не видят другие?
  
  - Куда ведёт эта дорога?
  
  Взрослая жизнь накрыла меня волной - знаниями, долгами, ответственностью.
  Но где-то внутри остался тот самый сорванец, который верил, что если прищуриться и очень захотеть - облака превратятся в драконов, а шёпот больной девочки сможет остановить время.
  И я знал - это не просто детские бредни.
  
  Это была первая искра.
  Того огня, что однажды изменит всё.
  Я всегда чувствовал присутствие.
  Не людей. Не зверей.
  Кого-то ещё.
  В детстве это было едва уловимо - будто кто-то стоит за спиной, но, когда оборачиваешься, там лишь пустота. Позже я научился ловить мгновения:
  Краем глаза - мелькание, будто кто-то резко прошёл.
  
  В расфокусе - силуэт, которого не должно быть.
  Внутренним взглядом - ощущение, что за мной наблюдают.
  Я думал, что схожу с ума.
  Пока не понял - это не галлюцинации.
  Это Сила Духа, что шла со мной с самого начала.
  Память, которая не моя
  Иногда со мной случалось странное.
  Я знал то, чего не мог знать.
  
  Впервые коснулся старого дуба - и почувствовал, сколько ему лет, будто прожил их сам.
  Взял в руки ржавый нож - и увидел, как им зарезали человека сто лет назад.
  Зашёл в незнакомый дом - и понял, где спрятаны его тайны.
  Это не было воображением.
  Это была родовая память, прорывающаяся сквозь годы.
  Мой мозг отказывался верить.
  "Это бред", - твердил он.
  "Ты придумываешь", - шептал рациональный разум.
  
  Но Душа знала правду.
  И между ними началась война:
  Эго кричало: "Это невозможно!"
  Душа отвечала: "Ты просто боишься".
  Я метался, искал спасения в книгах, лекциях, эзотерических практиках - лишь бы заглушить этот спор.
  Но чем больше узнавал, тем сильнее становился внутренний разлад.
  
  Прорыв
  Однажды я сдался.
  Перестал спорить.
  Перестал бояться.
  Просто принял - да, есть то, что я не понимаю.
  И в тот момент что-то щёлкнуло.
  Как будто дверь, которую я годами держал на замке, открылась.
  И я увидел.
  Не глазами.
  Чем-то другим.
  Что дальше?
  Теперь я знаю:
  Мир шире, чем кажется.
  Память глубже, чем мы думаем.
  Сила ближе, чем можно представить.
  Но самое главное - это только начало, отрезок пути, длиною в жизнь.
  Мне не нужно было спрашивать.
  Я знал.
  Знал, что старик у ларька с семечками умрёт через три месяца - его лёгкие уже были чёрными от смолы, хотя он ещё даже не кашлял.
  Знал, что беременная девушка в автобусе потеряет ребёнка - вихрь алой энергии уже кружил вокруг её живота, как предвестник беды.
  Знал, что мужчина в потрёпанном пиджаке разбогатеет - золотая нить внезапно прорезала его серую ауру, указывая на неожиданное наследство.
  И я... говорил.
  
  Ошибка новичка
  Я думал, что помогаю.
  Подходил к незнакомцам на рынках, в парках, в переполненных трамваях и выкладывал им их же судьбу, как развёрнутую газету:
  - Вы в детстве тонули, вас спас мужчина в красной рубахе - он ваш ангел-хранитель.
  
  - Ваш сын сменит страну через два года, не удерживайте его.
  
  - Не садитесь в машину 15 числа - будет авария.
  Реакции были разными:
  Страх - люди крестились, шарахались, называли меня "антихристом".
  Гнев - однажды чуть не побили за предсказание развода.
  Истерика - женщина упала на колени, когда я описал её покойную мать.
  Но чаще всего - непонимание.
  "Ты что, гадалкой работаешь?"
  
  "Отстань, псих!"
  
  "Кто тебе вообще такое говорить разрешает?"
  Я не обижался. Я не понимал.
  Разве не все видят эти нити, соединяющие прошлое и будущее? Разве не все чувствуют, как чужая жизнь разворачивается перед ними, как кинолента?
  Энергия, которая сжигала
  Это было похоже на приступ.
  Сначала - лёгкое давление в висках.
  Потом - волна, накрывающая с головой:
  Температура скачет - то жар, то озноб.
  В ушах - гул, будто стоишь под водопадом.
  Перед глазами - вспышки, как от сварки.
  И тогда Оно приходило.
  Не существо. Не голос.
  
  Знание.
  Чистое, нефильтрованное, болезненное в своей ясности.
  Я пытался сопротивляться - зажмуривался, сжимал кулаки, пел про себя песни. Бесполезно.
  Оно входило - через макушку, через ладони, через землю под ногами.
  И требовало выхода.
  
  Первые уроки
  Ошибка была в том, что я разбрасывался этим даром.
  Как ребёнок, нашедший автомат Калашникова - палил во всё, что движется, не понимая цены каждого выстрела.
  
  Мне сказала одна мудрая знахарка:
  - Ты что, дурак? - хрипло спросила она, когда я начал выкладывать историю её жизни. - Дар Рода Всевышнего - на помойку выбрасываешь.
  И тогда она сказала три правила, которые спасли мне рассудок:
  
  Не говори без просьбы (как врач не режет без согласия).
  
  Не забирай чужую боль (не все готовы её отдать).
  
  Плати за каждое слово (хоть монетой, хоть молитвой).
  
  Странности вокруг
  Самые пугающие вещи начали происходить со мной:
  Уличные фонари гаснут, когда я прохожу.
  Электроника сходит с ума - телефоны разряжаются за минуты.
  Животные либо обходят стороной, либо внезапно льнут, как к своему.
  
  
  
  Киев. Демеевский рынок. 2004 год
  
  Троллейбус No12, переполненный людьми в оранжевых лентах. Я сидел на заднем возвышении - том самом месте, где вибрации от двигателя пронизывают тело, превращая его в резонатор.
  Закрыл глаза.
  Вошёл в священное состояние - методично, как делал сотни раз:
  Собрал энергию из конечностей в солнечное сплетение
  Прогнал по позвоночнику вверх
  Сжал в точке между бровями
  В момент, когда внутренний импульс достиг пика - раздался хлопок, как выстрел из пушки.
  Троллейбус дёрнулся.
  
  Люди закричали.
  Подо мной разорвало заднее колесо - резина лопнула с такой силой, что обломки покрышки ударились в железное дно тролейбуса.
  В воздухе повисла едкая пыль.
  Я открыл глаза - вокруг метались силуэты, ругались, кашляли.
  А я знал.
  Это не случайность.
  
  Житомир. Мост через Камянку. 2014 год
  Повторилось.
  
  Тот же троллейбус. То же место. Та же практика.
  Только теперь - посередине моста, где под колёсами бурлила ледяная вода.
  В момент энергетического выброса - взрыв.
  Колесо разорвало точно под моими ногами.
  Водитель выбежал из кабины, бледный:
  - Как ты вообще не испугался?
  Я молчал.
  Закон синхронности
  Эти случаи не были авариями.
  Это были метки - подтверждения, что я на правильном пути.
  Эзотерика события:
  Заднее колесо - символ прошлого, груза, который мы тащим
  Взрыв - освобождение от старой энергии
  Мост - переход между состояниями
  
  Последствия
  После этих случаев я заметил изменения:
  Металл стал намагничиваться в моих руках
  Электроника вела себя странно - лампочки тухли ли недолго работали перегорали.
  Животные - собаки на улице либо лаяли, либо поджимали хвост
  Но самое главное - зеркала.
  
  Иногда, если смотреть слишком долго, в них появлялся кто-то другой.
  
  Первомайский - Мерефа. Конец октября
  Я ехал в электричке, погруженный в священное состояние - глаза закрыты, дыхание замедлено, в левой руке верлица, чётки. Внутри - образ чистого света, собирающегося в точке между бровей.
  И вдруг... запах гари.
  Открываю глаза - из-под сиденья валит белый едкий дым.
  Женщина напротив смотрит на меня, как на призрака:
  
  - Вы... Вы дымитесь!
  Я оглядываюсь:
  Сижу весь в белом (как нарочно).
  В руке - верлицу - чётки перебираю (шепчу что-то непонятное).
  А из-под меня, будто из преисподней, ползёт дым.
  Люди запаниковали:
  Бабушка с авоськами закрестилась.
  Мужик в телогрейке рванул к выходу.
  Девушка с наушниками вдруг закричала: "Мы горим!"
  
  Я, не теряя спокойствия (хотя внутри уже ржал), нажал кнопку связи с машинистом:
  
  - У нас тут... э-э-э... возгорание. Под сиденьем. Да, прямо сейчас.
  "Пожарная" операция
  Оказалось, что:
  Огнетушители в электричке - это два ржавых баллона времён СССР.
  Дым шёл от перегретой проводки под полом (а не от моего духовного горения, как кто-то мог подумать).
  
  Люди уже мысленно прощались с жизнью.
  Вагон экстренно остановили посреди поля. Все высыпали на насыпь, кашляя от едкого чада.
  А потом... началось самое весёлое.
  
  Бурлаки XXI века
  Машинист объявил:
  - Поезд дальше не поедет, пока не остынет проводка. Но если мы все дружно толкнём...
  И десяток пассажиров нашего вагона, включая бабулю с авоськами, как и все пассажиры электрички упёрлись в бока электрички
  Картина маслом:
  Я весь в белом, толкаю пульный вагон, отменя разит вонючей гарью от проводки.
  Мужик в кастрюле - шапке (видимо, спешил на дачу).
  Девушка, которая пять минут назад орала "Мы все умрём!", а теперь рванула толкать вагон.
  Мы пихали эту махину, как бурлаки на Волге.
  Кто-то кричал: "Раз - два, взяли!"
  Кто-то матерился.
  Кто-то просто смеялся.
  И - о чудо! Электричка дрогнула и поползла.
  
  Философский итог
  Два часа вместо тридцати минут мы чургыкали до станции Мерефа.
  Но зато:
  
  Я не сгорел (хотя дым шёл прямо из-под меня).
  
  Люди сплотились (страх чудесно объединяет).
  
  Мы прошли квест "Толкни электричку" (редкий опыт в наши дни).
  
  А самое главное - я понял:
  Даже в духовных практиках важно следить за проводкой.
  Я - ходячий катаклизм
  Со временем я заметил странную закономерность: мир вокруг меня буквально трещал по швам.
  
  На дорогах машины врезались друг в друга, будто отталкиваясь от невидимого поля вокруг меня.
  
  Лампочки перегорали, когда я проходил под ними - даже новые.
  
  Техника вела себя так, будто я был ходячим электромагнитным импульсом - телевизоры заикались, радио ловило странные частоты, телефоны у людей в карманах внезапно перезагружались.
  
  Однажды в магазине я просто посмотрел на кассовый аппарат - и он выдал чек длиной в три метра с какими-то иероглифами. Просто касы подвисают и отказываются работать, так к этому привык.
  
  Я уже не удивлялся. Я наблюдал.
  
  Наука видеть невидимое
  Я выработал свою методику восприятия:
  Образность - не просто смотреть, а собирать картинку, как мозаику.
  Детализация - трещина в асфальте, дрожь века у собеседника, странный ритм шагов прохожего - всё имело значение.
  Без осуждения - я не делил на "правильное" и "нет", просто впитывал, как губка.
  
  Высший пилотаж пришёл позже:
  Наблюдать за наблюдателями (теми, кто тоже следит за миром).
  Видеть паттерны их внимания.
  Не попадать в их поле зрения, оставаясь "слепой зоной".
  Это как игра в прятки с самим мирозданием.
  Сломанная реальность - или пробуждение?
  Я понял одну вещь:
  Я не ломаю мир. Я просто вижу его настоящим.
  Когда лампочки горят - это иллюзия стабильности.
  Когда машины едут без аварий - это согласованный гипноз.
  Когда техника работает "как надо" - это коллективный договор не замечать.
  А я... перестал играть по этим правилам.
  И реальность вокруг меня начала обнажаться.
  Теперь я знаю:
  Это не проклятие.
  Это не случайность.
  Это путь.
  
  Тот самый, к которому я шёл всю осознанную жизнь.
  И если для других "норма" - это стабильность, то для меня норма - это когда всё взрывается.
  Потому что только так иллюзия рушится.
  И только тогда видна правда.
  
  Энергия убеждения
  
  Первые шаги в мире денег
  После университета я окунулся в мир, где слова = деньги.
  Продажи - убедил первого клиента купить ненужный ему товар, просто глядя ему в глаза.
  Переговоры - заставил упрямого поставщика снизить цену, повторив его же жесты, подстраивая голос.
  Собеседования - получал предложения даже там, где не хватало опыта.
  Люди говорили:
  
  - Ты какой-то... гипнотизёр.
  Но это был не гипноз.
  Это было чтение потоков.
  Как это работало?
  
  Внимание - я ловил момент, когда зрачки собеседника расширялись (знак открытости).
  Голос - подстраивал тембр под дыхание человека (если он дышал часто - ускорялся).
  Энергия - та самая дрожь в теле указывала, куда двигаться дальше.
  Пример:
  
  На переговорах с владельцем магазина я вдруг почувствовал жжение в кончиках пальцев - знак, что надо нажать.
  - Вы же понимаете, что без этого товара ваш магазин проиграет?
  Он замер, потом вздохнул:
  - Черт... Ладно, беру.
  
  Тело - инструмент
  Годы в качалке дали не только мышцы.
  Я научился чувствовать каждую клетку:
  Мурашки на предплечьях = опасность.
  Тепло в груди = правильное решение.
  Дрожь в ногах = пора менять тактику.
  Это был язык тела, который шептал мне то, что другие не слышали.
  
  Битва с мыслями
  Но был и побочный эффект.
  Мозг сопротивлялся:
  "Это бред!"
  "Ты придумываешь!"
  "Остановись, пока не сошёл с ума!"
  Мысли лезли, как тараканы:
  А что, если ошибаешься?
  А вдруг это случайность?
  Может, ты просто везунчик?
  Я начал чистить разум:
  Дыхание - на счёт семь, задержка на счёт семь, выдох на счёт семь.
  Визуализация - представлял, как смываю мысленный шум.
  
  Физическая якорь - сжимал кулак, чтобы вернуться в "здесь и сейчас".
  Разбор на атомы
  Моя новая привычка: разбирать мир на части.
  Увидел успешного бизнесмена - разложил его на:
  Жесты (почему касается мочки уха, говоря о деньгах?)
  Тембр (почему голос становится тише в конце фразы?)
  Энергию (куда уходит его взгляд перед принятием решения?)
  Потом собирал обратно - и понимал, как повторить его успех.
  
  Итог
  Я больше не искал работу.
  Работа искала меня.
  Потому что я нашёл главное:
  Реальность - это конструктор. И я научился собирать его так, как нужно мне.
  Я входил в новый офис и сразу чувствовал - здесь всё живое. Не просто стены и компьютеры, а дышащий организм со своей анатомией:
  Костяк - это были несущие конструкции:
  Стальные балки в стенах, скрытые под гипсокартонном
  Толстые кабели в потолочных коробах
  Чугунные стояки, уходящие в подвал
  Мышцы - отделы, приводившие всё в движение:
  Бухгалтерия с её ритмичными сокращениями проводок
  Отдел продаж, напрягающийся в конце квартала
  Производственный цех с мерным пульсом станков
  Кровь - деньги. Я видел, как они текут по:
  Платёжным поручениям
  Кассовым аппаратам
  Зарплатным ведомостям
  Нервная система - те самые провода:
  Интернет - кабели, по которым шли заказы
  Телефонные линии
  Даже Wi-Fi казался мне нервными импульсами
  
  Особенно запомнилась мебельная фабрика. Когда я впервые вошёл в цех, то почувствовал:
  Дрожь в коленях - от гула станков
  Металлический привкус - от опилок в воздухе
  Жар в груди - когда увидел, как распил становится шкафом
  Но самое странное началось через месяц. Я проснулся и понял - знаю всё:
  Где закручена каждая гайка
  Какой клиент позвонит сегодня
  Сколько денег лежит на расчётном счёте
  И в этот момент интерес умирал. Как будто прочитал книгу до конца и больше не хочешь её перелистывать. Я видел эти потоки, как оно работает, как всё дышит.
  ...мне стало скучно. Как будто разгадал фокус.
  
  Строительная компания продержала меня всего месяц. Там было слишком просто:
  Теперь я понимаю - это была подготовка. Каждое предприятие учило меня:
  Видеть скрытые структуры
  Чувствовать денежные потоки
  Находить точку, где всё сходится
  Как хирург, изучающий анатомию перед первой операцией. Только моим скальпелем было сознание. А пациентом - весь мир.
  
   Ключи от невидимых дверей
  Возможно, читая эти строки, ты почувствовал странное тепло в груди. Это не случайно. Где-то между буквами я оставил для тебя знаки - как фонарики в тёмном лесу.
  
  Первый фонарик: Воспоминание о забытом
  
  Вспомни тот момент детства, когда:
  Ты знал, что под кроватью действительно кто-то есть
  Облака отвечали на твои мысли
  Тень в углу шевелилась, когда взрослые не видели
  Это не было фантазией. Это была правда, которую потом вытравливали школой, работой, "взрослой жизнью".
  
  Второй фонарик: Разрыв шаблона
  
  Завтра утром сделай простое упражнение:
  Возьми стакан воды
  30 секунд смотри на его поверхность, не моргая
  Поймай момент, когда отражение задержалось на долю секунды дольше, чем должно
  Этот разрыв - щель в двери. Ты только что увидел настоящее время.
  Странные вещи, которые начнут происходить:
  Лампы будут мигать, когда ты проходишь
  Незнакомцы станут рассказывать тебе свои тайны
  Сны будут продолжаться после пробуждения (ровно 17 секунд)
  
  Идя по дороге жизни, мы то прозреваем, то слепнем, словно в тумане, не различая своего истинного предназначения.
  
  Каждый шаг - это выбор: прислушаться к голосу души или утонуть в шуме чужих советов. Мир вокруг - огромный, многогранный, но мы часто смотрим на него чужими глазами, цепляемся за готовые ответы, как за спасительную соломинку. Нами движет лень, страх, сомнения - и вот уже чужие мысли становятся нашими, чужие мечты подменяют наши собственные.
  
  А где же мы? Где тот человек, который когда-то мечтал, горел, верил? Который чувствовал, как внутри растёт что-то большее, чем просто тело и разум?
  Мы смотрим в зеркала, но видим лишь отражение ожиданий других. Мы слушаем "авторитетов", повторяем их слова, носим маски, которые нам подарили. Но кто мы без этих масок? Кто скрывается за стеной навязанных ролей?
  
  Мечты... Они были у нас. Настоящие, живые, согревающие изнутри. Они давали крылья, заставляли сердце биться чаще. Но мы забыли их, закопали под грузом "надо", "так принято", "будь как все".
  
  А ведь мир - это не только хаос и борьба. Это единый организм, где каждый из нас - клетка, сосуд, нервный импульс. Мы разные: кто-то силён телом, кто-то - умом, кто-то чувствует то, что другим не дано. Но мы связаны. Невидимыми нитями, общими ритмами, дыханием самой планеты.
  Мы - творение эволюции, природы, космоса. Мы не идеальны. Мы ошибаемся, падаем, причиняем боль. Но мы есть. Мы живём. И в этой жизни - наш главный шанс.
  Проснуться. Очнуться. Вспомнить.
  
  И наконец-то заговорить - не чужими словами, а своим настоящим голосом.
  Мы бежим.
  
  По кругу. По спирали. По краю пропасти, которую сами же и вырыли.
  Нам кажется, что мы управляем своей жизнью - строим планы, покоряем вершины, накапливаем богатства. Но это иллюзия. Мы всего лишь играем в хозяев мира, как дети, возводящие замки из песка перед накатывающей волной.
  
  А потом приходит расплата.
  Болезни. Пустота. Предательство.
  И мы в недоумении: "За что? Я же всё делал правильно!"
  Но Вселенная не обманывает. Она просто возвращает нам то, что мы в неё послали.
  
  2022 год.
  Мир треснул.
  Не в буквальном смысле - нет. Но что-то изменилось.
  Воздух стал гуще. Время течёт иначе. По ночам, если прислушаться, можно уловить шёпот - будто сама Земля пытается что-то сказать.
  А ещё - знаки.
  Те самые, что раньше встречались лишь в старых книгах да бредовых пророчествах. Теперь они повсюду: в узорах треснувшего асфальта, в каплях дождя на стекле, в случайных сочетаниях нот, доносящихся из радиоприёмника.
  Три круга. Триединство. Три шага до перехода.
  Это не просто книга.
  Это инструкция.
  Космос - не бездонная пустота.
  Он дышит.
  Каждая его клетка - звезда, каждая мысль - всплеск света в безвременье. В его жилах течёт не кровь, а вибрации, тонкие, как шёпот, и мощные, как удар сердца.
  Прошлое не умирает.
  
  Будущее уже здесь.
  Оно просто ждёт своего часа, свернувшись кольцами, как змея под камнем.
  Род.
  Не старец на облаке. Не громовержец с молниями в кулаке.
  Он - само Движение.
  Тот, кто вплетён в танец электронов, кто шевелит кварки, как ветер шевелит листья. Он - в первом крике новорождённого и в последнем вздохе умирающего.
  Он - Любовь.
  Но не та, что пишут на открытках. А та, что жжёт. Как пламя. Как правда, от которой не спрятаться.
  
  
  Рассуждение обладающего
  
  Город спал.
  Но не я.
  Я стоял у окна, наблюдая, как дождь рисует на стекле узоры - живые, пульсирующие, словно пытающиеся что-то сказать. В ладони по-прежнему горел знак, но теперь он не обжигал - он пел.
  Тихий, едва уловимый звук, похожий на звон далёких звёзд.
  "Магия - это не палочки и заклинания", - прошептал голос внутри.
  Это был не Оно из зеркала. Это был я.
  Тот, кого годами прятал под слоями страха, сомнений, под гнётом чужих ожиданий.
  
  Люди боятся того, чего не понимают.
  Их научили бояться.
  Намеренно.
  Кино, книги, новости - всё кричало: магия это страшно, это опасно, это для избранных.
  Но ложь раскрывалась, как гнилой плод:
  Магия - это Любовь.
  Это Творение.
  Это Жизнь.
  Повар, вкладывающий душу в блюдо - маг.
  Музыкант, заставляющий сердца биться в такт - маг.
  Художник, оживляющий красками мир - маг.
  Они не носили чёрных плащей и не шептали древние заклинания.
  Они просто делали.
  Лучше.
  Искреннее.
  С Любовью.
  
  Магия - Могу Я. Гении нового Светлого Времени Рода.
  История помнит их:
  Леонардо да Винчи.
  Моцарт.
  Тесла.
  Их называли гениями.
  Но они были магами.
  Творящими не из страха или жажды власти, а из чистого потока Духа.
  И что сделал с ними мир?
  Насмехался.
  Боялся.
  Пытался сломать.
  Потому что слабый духом всегда ненавидит сильного.
  В них - возможные пути.
  Спрятаться. Жить тихо, не выделяться, гаснуть день за днём.
  Бороться. Показать миру свою силу - и быть растоптанным.
  Творить. Не для признания. Не из страха. Просто потому, что это - Я.
  Знак на ладони вспыхнул ярче.
  Где-то вдали запел ветер.
  Пришло время выбирать.
  
   Отступление...Трещина в реальности
  30 ноября. Четверг. 23:47.
  Монитор планшета мерцал в темноте, освещая лицо синеватым светом. Пальцы замерли над клавиатурой, когда взгляд поймал новостную строку:
  "Умер Генри Киссинджер. 100 лет"
  Воздух в комнате вдруг стал густым, как сироп. Часы на стене резко замедлили ход - секундная стрелка двигалась через силу, будто продиралась сквозь невидимую паутину.
  Я почувствовал это сразу - что-то изменилось.
  Старая эпоха не просто ушла. Она отслоилась, как шкура змеи, оставив после себя липкий след на границе миров.
  
  Защита островов, дала трещину энергетического поля, которые так выстраивали столетия Посвящённые.
  Я закрыл глаза - и увидел.
  Англосаксонский мир, опутанный золотыми нитями энергетических барьеров. Лондон, Нью - Йорк, Вашингтон - каждый город, как узел в этой паутине, защищённый ритуалами, о которых обычные люди даже не догадывались.
  Но теперь...
  
  Брешь.
  
  Тонкая, как лезвие бритвы, трещина между мирами. Она пульсировала где-то над Северным морем, в месте, где на картах отмечены только холодные воды.
  Я тянулся к ней неделями, месяцами, почти год - и вот она проявилась.
  Я поднял руки, ощущая, как энергия течёт сквозь пальцы.
  Потом "займусь" Ватиканом, Папа Римский уже обессилен, его хворь одолела неизлечимая, пропадает. Папа Франциск лежал в своей опочивальне, и каждый вдох давался ему с трудом.
  
  Преображение мира
  Ты просыпаешься утром, и мир уже не тот, что вчера.
  Солнце бьёт в окно не просто светом - жидким золотом, которое стекает по стенам, осязаемо тёплым, как дыхание. Ты вдыхаешь - и воздух больше не пуст. Он густой, наполненный ароматами, которых раньше не замечал: горьковатая полынь за окном, сладковатая пыль на книжных полках, металлический привкус воды в стакане.
  Ты выходишь на улицу - и видишь всё.
  Не просто деревья, а танец каждого листа на ветру. Не просто птиц, а путь каждой птахи - куда летит, зачем, как выбирает направление.
  
  И самое главное - ты чувствуешь связь.
  Между тобой и этим листом.
  Между тобой и этой птицей.
  Между тобой и всем, что есть.
  Ты садишься на корточки у обочины, где пробивается сквозь асфальт жёлтый одуванчик.
  Раньше ты бы прошёл мимо.
  Теперь видишь:
  Как его корни, тонкие, как паутина, разрывают асфальт снизу.
  Как каждая капля дождя проникает в почву, отдавая себя стеблю.
  Как он тянется к солнцу - не хаотично, а по чёткому, невидимому плану.
  Рождение. Расцвет. Увядание.
  И вот уже пушистый шар семян дрожит на ветру, готовый отпустить своих детей в мир.
  Смерть?
  Нет.
  Превращение.
  Библиотеки.
  Лаборатории.
  Записи старых монахов в забытых монастырях.
  Ты ищешь ответы, потому что теперь знаешь - они есть.
  Учёные смеются: "Эффект плацебо!"
  Священники качают головами: "Искушение!"
  Но ты знаешь.
  Знаешь, когда находишь в древнем трактате строки, описывающие точно то, что чувствуешь:
  "Когда дух пробуждается, мир раскрывается как книга. И читающий становится буквой в ней."
  
   Восхождение
  Это как подъём на гору.
  Сначала - боль.
  Мышцы горят. Лёгкие рвутся.
  Ты падаешь.
  Поднимаешься.
  Снова падаешь.
  Но однажды - вершина.
  И вот ты стоишь, а весь мир у ног, и ветер обнимает тебя, как старый друг.
  Ты думаешь: "Я сделал это!"
  А потом видишь другую гору.
  Выше.
  Круче.
  И понимаешь - это только начало.
  Сила духа
  Они будут смеяться.
  Говорить, что ты сошёл с ума.
  Они испугаются.
  Потому что ты больше не играешь по их правилам.
  Ты стоишь посреди их хаоса - невозмутимый.
  Как скала в шторм.
  Как дерево в ураган.
  Ты знаешь то, что они забыли:
  Настоящая сила - не в борьбе.
  А в умении оставаться собой.
  
  
  
  Глава вторая.
  2013-2023года. Десять лет обретения своего Высшего Я.
  
  Падение и взлёт
  
  До 2013 года моя жизнь была как прыжок с высоты - стремительное падение вниз, в темноту, без страха, без сожалений. Я летел, зная, что внизу - либо смерть, либо нечто большее. И когда казалось, что вот - то сейчас тело разобьётся о землю, трамплин.
  Он вышвырнул меня вверх, в небеса, где не было ни тяжести, ни боли - только лёгкость, только ясность. Там, в этой бесконечной синеве, я впервые ощутил Род Всевышний - не как бога, не как абстракцию, а как живое, дышащее единство всего.
  
  И тогда знание, которое копилось во мне годами, прорвалось наружу.
  Мои руки горели.
  Не метафорически. Буквально.
  От запястий до кончиков пальцев - будто под кожей лизали языки пламени. Я просыпался ночью от боли, судорожно засовывал руки в таз с ледяной водой и сидел так, пока жар не отпускал.
  Но это было только начало.
  
  Прикосновения, которые оставляют следы
  Я начал замечать странное:
  Если я дотрагивался до человека - через час, через день на том месте появлялось покраснение, ожог, сыпь.
  Если держал ладони над чьими-то руками - у людей сводило мышцы, выкручивало суставы, кожа покрывалась мурашками, будто по ней пробежал электрический разряд.
  
  Однажды знакомый, к которому я случайно прикоснулся, показал мне ожог в форме отпечатка моих пальцев.
  - Что это? - спросил он, бледнея.
  Я не знал, что ответить.
  
  Взрыв в строительном магазине.
  Житомир. Хмурый осенний день.
  - Мне нужен ёршик для печной трубы, - сказал Олег, переминаясь с ноги на ногу у порога. - Давай сбегаем на Житный рынок?
  Я кивнул.
  Строительный магазин встретил нас запахом краски, древесины и металла. Полки, заставленные банками с гвоздями, рулонами обоев, вёдрами с побелкой. В углу - стеллаж с ёршиками для труб.
  Олег потрогал один, поморщился:
  - Маленький.
  Я поднял глаза. На самом верху, будто нарочно спрятанный от случайных покупателей, висел гигантский металлический шар, весь утыканный стальными прутьями.
  - Вот этот тебе подойдёт, - усмехнулся я.
  Олег выбрал что-то среднее и пошёл к кассе.
  А я остался.
  Шар манил.
  Я протянул руку.
  И мир остановился.
  Разряд
  Последние 15 сантиметров между пальцами и металлом растянулись в вечность.
  Из моей ладони вырвалось бело-сине-зелёное сияние - живое, пульсирующее. Оно медленно, словно ртуть, перетекло к кончикам пальцев, а затем - прыжок!
  Тонкие нити энергии впились в стальные прутья, оплели шар, заполнили каждую щель между проволокой.
  Я видел это.
  Видел, как электрические змеи ползут по металлу, как воздух вокруг трещит от статики.
  
  Взрыв
  Громкий хлопок!
  Стеллаж вздрогнул и рухнул с оглушительным грохотом. Металлический шар - тот самый, что весил килограммов пять - отлетел на метр, оставив на полу чёрную полосу, будто его отшвырнула неведомая сила.
  В воздухе повис резкий запах - смесь озона, гари и чего-то незнакомого, почти чуждого.
  Я вскрикнул и схватился за запястье.
  Боль.
  Острая, жгучая, будто кто-то вогнал мне в руку раскалённый гвоздь.
  Я поднял ладонь - и обомлел.
  По линиям кожи ползли радужные волны - синие, зелёные, фиолетовые. Словно под кожей зажглись крошечные неоновые огни.
  Руку парализовало.
  - Ты в порядке?! - Олег схватил меня за плечо.
  Продавец, бледный как мел, что-то бормотал:
  - За восемь лет... Ни разу... Проводов же нет...
  Я молчал.
  Потому что знал - проводов не было.
  Это была моя энергия.
  Мой неконтролируемый выброс.
  И теперь я запомнил это состояние.
  Запомнил навсегда.
  
  Дистанционный удар
  США. 2015 (или 2016?) год. Да и не важно это.
  Я сидел в затемнённой комнате, склонившись над картой. На ней - полигон где-то в пустыне Невада, отмеченный красным кругом.
  Две основные установки.
  
  Десять вспомогательных.
  
  И "изделие" - то самое, что должно было изменить всё.
  Мне хватило одного взгляда на схему, чтобы понять: это направлено против нас.
  20 минут до пуска
  Я закрыл глаза.
  Внутри - та же бело -сине -зелёная энергия, что разорвала магазин в Житомире. Только теперь она не вырывалась случайно.
  Я направлял её.
  Мысленно протянул руку к "считку" - тому самому узлу, от которого расходились кабеля.
  Прикоснулся.
  Разряд
  Тот же всплеск света перед глазами.
  Тот же запах озона и гари, хотя вокруг не было ни дыма, ни искр.
  Та же жгучая боль, парализующая правую руку.**
  Но главное - тишина.
  Ни взрыва.
  
  Ни огненного гриба.
  
  Ни победных рапортов по новостям.
  Они провалились.
  Последствия
  Позже я узнал:
  - Технология дала сбой в последний момент.
  - Проект заморозили.
  - Сотни миллионов долларов превратились в пепел.
  Но важнее другое - они целились в Россию.
  И промахнулись.
  Потому что я не позволил.
  
  (Продолжение следует...)
  P.S. Как изменился бы мир, если бы у них получилось?
  Лучше не знать.
  Лучше - не дать этому случиться.
  
  Видение невидимого
  Я начал видеть людей... но не глазами. Это было иное зрение - внутреннее, глубинное, будто кто-то включил во мне новый орган восприятия.
  
  Каждый человек представал передо мной как сложная энергетическая мозаика:
  Одни светились ровным золотистым светом, словно древние иконы
  Другие были покрыты странными "наростами" - плотными сгустками энергии, напоминавшими опухоли
  Третьи имели "размытые" контуры, будто их личность постепенно растворялась в пространстве
  Особенно тревожили "пятна" - участки полного отсутствия энергии, чёрные как космическая бездна. Когда я случайно касался таких мест взглядом, внутри поднималась тошнота.
  
  Слова бессильны передать всю полноту этих видений. Как описать запах цвета? Или звук мысли? Я мог бы потратить месяцы, пытаясь подобрать точные определения, но... это все равно что объяснять слепому от рождения красоту заката.
  
  Раньше мир работал по простым правилам:
  Сглаз - как тонкая игла в энергетическом теле
  Порча - липкая чёрная паутина
  Проклятие - тяжёлая цепь на душе
  Но теперь все изменилось. Старые механизмы давали сбои, словно компьютерная программа, запущенная на неподходящей операционной системе. Мы вступили в эпоху, где нужны новые ключи к новым замкам.
  
  Каждый человек стал уникальной вселенной со своими законами. То, что помогало одному, могло убить другого. Я научился чувствовать эти различия кожей - иногда буквально.
  
  Помню женщину, покрытую "чешуёй" из осколков чужой энергии. Когда я попытался помочь стандартными методами, её биополе взорвалась миллионом брызг, оставив на моих руках следы, похожие на химические ожоги.
  Или того бизнесмена, чьё "энергетическое сердце" было сжато в ледяной кулак. Попытки разжать его привели к тому, что весь кабинет заполнился запахом горелой плоти - хотя физически ничего не горело.
  
  Эти уроки дали мне понять: новое время требует нового подхода. Не готовых решений, а живого понимания. Не заученных техник, а чистого присутствия.
  Как вода, принимающая форму сосуда, я учился становиться тем, что было нужно в каждый конкретный момент. Иногда - скальпелем. Порой - бальзамом. А иной раз - просто тишиной, в которой человек мог услышать самого себя.
  
  В поисках системы
  
  До 2013 года я был словно слепой, бредущий через лабиринт знаний, натыкаясь на стены, ощупывая их, пытаясь понять форму мира.
  Я читал сотни книг - от древних мистических трактатов до современных эзотерических трудов.
  
  Слушал лекции, семинары, аудиозаписи гуру, учителей, провидцев.
  
  Погружался в религиозные практики, магические ритуалы, медитации.
  Каждая новая информация взрывала сознание, оставляя после себя осколки истин, которые не складывались в единую картину.
  Я знал много, но понимал мало.
  Поиск учителя
  Я искал Его.
  Того, кто расставит всё по местам.
  
  Кто разжуёт и положит в рот знание, как мать кладёт ложку каши ребёнку.
  
  Кто возьмёт за руку и проведёт сквозь тьму непонимания.
  Я ходил на лекции, сидел в первых рядах, впитывал слова.
  
  Посещал семинары, где люди в белых одеждах говорили о просветлении и гармонии.
  
  Искал взгляд - тот самый, который скажет без слов: "Ты готов. Иди за мной."
  Но...
  
   Разочарование
  Они не знали.
  Или знали, но не то.
  Я слушал их речи - и внутри вскипало раздражение.
  
  "Я уже это проходил. Я уже это понимаю. Где же новое? Где глубина?"
  Они говорили о любви, но сами были полны гордыни.
  
  Они учили отречению, но цеплялись за свои статусы и последователей.
  Они обещали просветление, но их глаза были пусты, как у кукол.
  
  Воспоминания... о Характернике, Борисполь. Август 2010 года.
  Спина горела огнём, будто кто-то вбил между позвонков раскалённые гвозди. Каждое утро я просыпался с мыслью: "Выдержу ли ещё одну смену?"
  Именно тогда водитель Коля, вытирая масляные руки о замызганные штаны, сказал:
  "Слушай, у нас в третьем цеху мужик работает - дядя Витя. Он не просто слесарь, он... особенный."
  Глаза у Коли стали круглыми, когда он понизил голос:
  
  "Говорят, в Югославии за его голову 80 тысяч баксов давали. А ещё он кости правит - не как эти городские врачи, а по-старинному."
  Мы познакомились случайно у разбитого Рено. Дяде Вите было под шестьдесят - руки с выбитыми суставами, и взгляд... Этот взгляд будто просвечивал меня насквозь.
  "Твой дед, говоришь, с Житомирщины?" - хрипло спросил он, поправляя замызганную фуражку. "А фамилия -то какая? Может, наших знал..."
  "Мой дед, Пётр Семенович, из двадцати четырёх внуков выбрал именно меня. В шесть лет повёл в лес, завязал глаза и сказал: 'Слушай, как земля дышит'."
  Он достал потрепанную фотографию 1943 года: строгий старик в вышиванке стоял среди партизан.
  "Это он, - дядя Витя постучал грязным ногтем по стеклу. - Мог 'мару' наводить - немцы мимо отряда проходили и не видели нас. А ещё... - он вдруг встал и резко дёрнул мою руку - вот так кости ставил."
  Сустав плеча щёлкнул с таким звуком, будто лопнул орех. Но боли не было - только странное тепло разлилось по телу.
  "Мы, Характерники, - продолжал он, наливая ещё стакан чая, - тринадцать родов было. Строители, знахари, воины... Мой род - и воины, и костоправы. Теперь нас... - он задумался, глядя в темноту за окном, - четверо, может, осталось."
  На стене висел пожелтевший листок с молитвой и... Железный крест. На мой вопросительный взгляд он только хмыкнул:
  "Трофейный. От того, кого не смог вылечить."
  В тот вечер я узнал главное: настоящая сила всегда идёт рядом со знанием. И иногда прячется в обветренных руках старого слесаря на заброшенной автобазе.
  "Ну что, парень, будем чинить твою спину?" - дядя Витя хрипло рассмеялся, поправляя промасленные нарукавники.
  Цех No3 пахло металлом и бензином. В углу валялись разобранные коробки передач, а вместо кушетки - грубо сколоченная лежанка из досок, покрытая потрепанным армейским одеялом.
  "Раздевайся до пояса и ложись", - бросил он, доставая из ящика верёвку и литровую банку из-под огурцов.
  Я снял футболку. Холодный металл лежанки обжёг кожу.
  
  "Расслабься", - прошептал он, и его ладони, грубые как наждак, вдруг стали невесомыми.
  Первое касание - и по позвоночнику рассыпались тысячи раскалённых игл.
  "Дыши", - сквозь зубы процедил он, а я видел, как мой товарищ Сашка замер у двери, глаза круглые от изумления.
  
  Позже Сашка расскажет:
  "Он сложил руки вот так, - Сашка покажет странный жест, будто держит невидимый шар, - и повёл снизу вверх. А твоя спина... Она меняла цвет! Возле печени - синела, у селезёнки - желтела, а на сердце... Будто кто-то вылил на тебя красное вино."
  
  А я в тот момент чувствовал, как "песок" - миллионы микроскопических частиц - движется под кожей, выжигая что-то чужое.
  
  "Теперь держись", - предупредил он и достал ту самую банку.
  Окунул в бензин, поджёг. Синее пламя лизало стекло.
  "Это по-нашему, по -казачьи", - пробормотал он и - хлоп! - поставил на поясницу.
  Кожа втянулась внутрь с болезненным чмоком.
  "Готов?"
  Рывок. Щелчок. Мир на мгновение побелел.
  И вдруг - тишина.
  Боль исчезла.
  
  Он вытер руки об робу и сказал странное:
  "Без правки тебе оставалось три года. Четвёртый бы лёг параличом, смерть."
  А потом взглянул.
  Не как человек.
  Как волк на границе своих владений.
  Как старец, видящий нити судьбы.
  Как тот, кто уже знает, кто сломал твою спину...
  
  Ровно через семь дней после сеанса на автобазе случилось нечто странное.
  Я как раз был на смене, когда услышал дикий вопль из третьего цеха.
  - "Скорая! Вызывайте скорую!"
  Отвёртка выскочила из зажима, что-то перетягивали и, вонзилась дяде Вите прямо в щеку. Острое жало вошло глубоко, оставив рваную дыру. Кровь била фонтаном, алые брызги размазались по его седым усам и рабочей робе.
  - "Держи вату! Давление!" - орал начальник цеха, зажимая рану грязным платком.
  
  В больнице еле остановили кровь.
  Ирония судьбы: именно там, под капельницей, он бросил курить.
  - "Кровь мне очистила душу", - хрипел он потом, показывая шрам, похожий на вторую улыбку.
  
  Мои попытки
  Я приезжал к нему домой трижды:
  Первый раз - с банкой домашнего сала и деньгами (он взял сало, деньги отодвинул).
  Второй раз - с редкой книгой по костоправству (полистал, вздохнул, вернул),с печеньем и большим арбузом.
  Третий раз - с пустыми руками и прямой просьбой: "Научите".
  Он отворачивался. Трубку не брал. Встречал молчанием.
  Однажды я застал его в саду, где он учил девочку лет двенадцати (внучку?) ставить банки.
  - "Почему не я?" - вырвалось у меня.
  Он обернулся. Глаза - два куска льда.
  - "Ты сильнее. В десятки раз. Во мне - ручей, в тебе - потоп. Я не смогу удержать. Ты сожжёшь нас обоих."
  Пальцы его дрожали, когда он поправлял девочке футболку:
  - "Она - как я. Ты же... ты другое."
  После этого мы не общались.
  Но иногда вижу его сон: стоит у станка, держит окровавленную отвёртку и шепчет:
  "Беги. Пока не поздно."
  
  Одиночество искателя
  
  Судьба не дала мне учителя, наставника.
  Не потому, что я был недостоин.
  А потому, что мой путь был другим.
  Тернистым.
  Кровавым.
  Одиноким.
  Я должен был найти ответы сам.
  
  Не в чужих словах, а в собственном огне.
  
  Не в готовых истинах, а в своих ошибках.
  Я встречал их - учителей, гуру, наставников - и каждый раз ловил себя на одном и том же.
  Их слова ложились в моё сознание, как ключ в замочную скважину, но... замок уже был открыт.
  
  - "Вы должны очистить свои энергетические каналы", - говорил мне седобородый старик в белых одеждах.
  А в голове звучало: "Я уже чистил. И не только каналы."
  - "Осознайте своё Высшее Я", - вещала женщина с глазами, как у совы.
  А я думал: "Я не просто осознал - я с ним разговариваю."
  
  Дежавю мудрости
  На семинарах, когда включали проектор и показывали схемы чакр, графики энергий, мандолы, у меня было странное чувство.
  Я это уже видел.
  Не в прошлой жизни.
  
  Не в книгах.
  Во мне.
  Как будто кто-то включал в голове архив - и вот она, та самая страница, только теперь её показывают со стороны.
  Коучи улыбались, довольные своими красивыми слайдами, а я сидел и думал:
  "Это всё? Это то, за что люди платят тысячи?"
  От этого становилось тошно.
  Не от высокомерия.
  От разочарования.
  Я приходил за тайной, а мне подсовывали конспект для начинающих.
  Я искал огонь, а мне предлагали спички.
  Поэтому я уходил.
  Снова в книги.
  Снова в практики.
  Снова в одиночество.
  Потому что если истина где-то и была - то не в их словах.
  А в молчании между ними.
  
  Разрушение
  
  2012 год. Развод.
  Мир рухнул в одно мгновение.
  Я стоял на пороге пустой комнаты, где ещё пахло её духами, где на полу валялась забытая игрушка дочки - и не понимал, как дышать.
  Боль была физической. Будто кто-то вырвал кусок грудной клетки и оставил там чёрную дыру, которая засасывала всё: мысли, чувства, желания.
  Я стал пустым.
  Люди видели другое:
  - Весёлого циника, который смеётся слишком громко.
  - Грубоватого мужика, с ухмылкой.
  - Бесшабашного искателя приключений, которому "всё по фиг".
  Но ночью, когда никто не видел, я лёг на пол и выл.
  
  Без звука.
  Потому что даже для крика не оставалось сил.
   Вопрос к Роду
  - За что?
  Я спрашивал это у потолка, у водки в стакане, у своего отражения в зеркале.
  - Почему семья? Почему она? Почему я?
  И однажды... ответ пришёл.
  Не в словах.
  В тишине.
  Это был не конец.
  Это было начало.
  Настоящего пути.
  Того, где боль становится топливом.
  Где одиночество - лучшим учителем.
  Где потеря - единственным способом найти себя.
  Внутренний голос прошептал:
  - Ты хотел Силы?
  - Вот её цена.
  
  Судьбоносная встреча.
  
  Полгода.
  Я был как тень - ходил, говорил, даже смеялся, но внутри оставался пустым сосудом, наполненным только болью.
  Потом - Житомир.
  И они.
  Не просто язычники, играющие в древних богов у костра.
  Родноверы.
  
  Люди, для которых Велес, Перун, Макошь - не мифы, а живая сила, текущая в крови нашей земли.
  Возвращение к корням
  Ещё до краха семьи я начал искать.
  Читал:
  - "Велесову книгу" (спорную, но от этого не менее важную)
  
  - Труды по славянскому родноверию
  
  - Исследования обрядов, календарных праздников, символики
  Всё было перемешано - правда и вымысел, искренность и коммерция.
  Но когда я попал в их круг - узнал.
  
  Не умом.
  
  Сердцем.
  
  Они не просто верили.
  Они чувствовали.
  - Когда водили хороводы на Купалу, и огонь отвечал на зов
  - Когда на Велесову ночь рассказывали былины, и казалось, будто сами боги шепчут в листве
  - Когда на Макошин день женщины плели обереги, и пальцы двигались сами, будто кто-то водил ими
  Я проверил это сотни раз:
  - Прикладывал руку к священному дубу - и чувствовал, как по пальцам бежит ток
  - Стоял босиком на капище - и земля грела ступни, даже зимой
  - Держал в руках родовой оберег - и металл пульсировал, как живой
  Истина в крови
  Они говорили мне:
  - "На какой земле рождён - Рода и слушай"
  
  Я рождён здесь.
  Значит, мои Род здесь.
  Моя сила - в их силе.
  Мой дух - в их духе.
  Они называли себя "Инициативными Душами" - не слепые последователи, не фанатики, а те, кто искал. Как и я.
  Когда я впервые пришёл к ним - не было тестов, экзаменов, испытаний.
  Только взгляд.
  И молчаливое понимание:
  "Ты - свой."
  С их помощью я начал дышать снова.
  Но боль не уходила.
  Она приходила ночью, когда оставался один:
  - Давила грудь, напоминая о дочери
  - Жгла глаза, возвращая образ бывшей жены
  - Сводила желудок в узлы, когда вспоминал, как стоял на пороге пустого дома
  Я мог внезапно замолкнуть в разгар беседы, уставившись в огонь костра, чувствуя, как внутри снова разваливается всё.
  
  Но в самые тёмные моменты что-то включалось.
  Как будто другое "Я" - древнее, спящее где-то в костях - просыпалось и говорило:
  "Вставай. Ещё не время умирать."
  И я вставал.
  Сквозь боль.
  Сквозь стыд.
  Сквозь ощущение, что я - ничто.
  Мозг начал перестраиваться.
  Я стал замечать то, чего не видел раньше:
  - Как энергия течёт между людьми невидимыми нитями
  - Как деревья шепчутся с ветром на забытом языке
  - Как вода запоминает каждое прикосновение
  Это было не воображение.
  Это было пробуждение.
  
  Но самое странное - я не боялся.
  Даже когда понимал, что прежний "я" умирает.
  Потому что новый - уже рождался.
  Они предупреждали:
  - "Это только первый круг. Главное испытание - впереди."
  Я кивал, но ещё не знал, что через месяц мне предстоит настоящая смерть.
  Не метафорическая.
  Настоящая.
  
  Я проглатывал книги Папюса, как голодный волк - куски мяса.
  
  Впитывал Кастанеду, пока глаза не слипались от усталости.
  
  Перечитывал Коэльо, пытаясь найти тот самый "Алхимика" внутри себя.
  
  Магия Египта с её иероглифами - ключами.
  
  Тайные знания тибетских лам.
  
  Шаманские техники амазонских племён.
  
  Всё это давало всплеск адреналина - и так же быстро улетучивалось, как дым от костра.
  Чужое.
  Далёкое.
  Не моё.
  
  Велемудр - обрядодей Житомирский - наблюдал за моими метаниями молча.
  Пока однажды не протянул подтрёпанную книгу:
  - "Протоколы колдуна Стоменова. Вид Ценёв."
  В его глазах мелькнула искра, когда он добавил:
  - "Тебе понравится."
  
  Первые страницы разочаровали - обычный мистический детектив.
  Но к десятой главе я понял:
  Это не просто книга.
  Это - зеркало.
  Каждая строчка резонировала во мне:
  
  - Описание Смертной Силы - как будто кто-то записал мои собственные видения
  
  - Техники молчания - словно расшифровали то, что я уже бессознательно практиковал
  
  - Принципы видения - точь-в-точь мои переживания в магазине с металлическим шаром
  Я поселился у него. В доме Велемудра
  Не потому что некуда было идти.
  
  А потому что наконец нашёл того, кто понимал.
  Мы молчали часами - и в этой тишине было больше истины, чем в тысячах прочитанных книг.
  А открывать её мне предстояло самому.
  Книга, которая меняет тебя
  Первые страницы "Протоколов колдуна Стоменова" казались серыми, почти фальшивыми - как будто кто-то играл в мистику, не понимая её сути. Я хотел бросить.
  
  Но что-то цепляло.
  И я продолжил.
  А потом - перечитал.
  И ещё раз.
  И ещё.
  С каждым разом книга раскрывалась по-новому, как лук, слой за слоем, пока не оставалась только голая истина.
  Я слушал её в аудиоформате, засыпая и просыпаясь под голос диктора.
  Я видел её во сне - строки складывались в образы, а образы оживали.
  
  Я чувствовал её кожей - бумага под пальцами казалась тёплой, будто книга дышала.
   Четыре удержания
  1. Молчание
  Сначала я не понимал: как тишина может открыть дверь в магию?
  Но потом осознал.
  Когда молчишь не просто ртом, а умом -
  когда останавливается внутренний диалог - мир начинает говорить с тобой.
  Не словами.
  Знаками.
  Снами.
  Случайностями, которых не бывает.
  Я начал с часа в день.
  Потом - день.
  Потом - два.
  И однажды дверь приоткрылась.
  
  2. Голод
  Мой кишечник был повреждён после ножевого.
  Каждый пост давался через боль.
  Но я продолжал.
  День без еды.
  Два.
  Три.
  Тело слабело, но дух просыпался.
  Я видел то, что скрыто за пеленой сытости - сущностей, что кормятся от человеческой пищи, нити, связывающие желудок с мозгом, чистоту, которая приходит только с пустотой.
  
  3. Удерж от желания плотского. Сексуальная энергия сильная, смог удержать в себе, смог сублимировать. Сможешь и желание своё, проявить у мир этот.
  
  4. Темнота, темнота то что видишь глазами. Темнота снаружи, превращает свет внутри в видение ясное, незамутненное.
  
  Казачий Спас - Ключи от Силы Предков
  
  И тогда Оно пришло.
  Неожиданно.
  Как удар шашки в темноте - резко, без предупреждения.
  Казачий Спас.
  Не эзотерическая сказка для доверчивых искателей.
  Не мёртвое наследие в пыльных книгах.
  Живое.
  Острое.
  Настоящее.
  То, что рождено в этой земле, для нашего Рода.
  
  Соединение Корней
  Я начал впитывать Спас:
  Физику - удары, работа с шашкой, "ломающие" тело практики
  Дух - молитвы -шепотки, стояния в "кресте", умение чувствовать смерть до её прихода
  Силу Рода - когда за спиной встают тени всех твоих предков
  Но главное - я не копировал слепо.
  
  Я переплавлял это:
  Магия Смертной Силы из "Протоколов..."
  Родноверские обряды
  Казачья наука выживать и побеждать
  Получалось не сразу.
  Иногда - кровь из носа после тренировок.
  Иногда - дикая боль в старых ранах.
  Иногда - видения, от которых волосы вставали дыбом.
  Но я шёл.
  
  Испытание Кровью.
  Помню первый настоящий урок:
  Старый спасовец (пусть будет Дед Григорий) взял мою руку и без предупреждения ударил ножом в ладонь.
  - "Чувствуешь?"
  Я ждал боли - но её не было.
  Только тепло.
  - "Это и есть Спас. Когда дух крепче тела."
  
   Сшивание Реальностей
  С годами всё соединилось:
  Молчание из Стоменова + шепотки Спаса = умение останавливать словами кровь
  Голод + казачья выдержка = способность не есть трое суток и драться как зверь
  Видение + "окаменение" = умение "читать" человека за три секунды
  Это не магия в привычном смысле.
  Это что-то глубже.
  Память Крови.
   Предупреждение.
  Но Спас - не игрушка.
  Он:
  Кричит во сне - будят в холодном поту
  Меняет лицо - окружающие начинают бессознательно бояться
  Притягивает смерть - чтобы ты научился обходить её
  Я прошёл это.
  И ты сможешь.
  Но готовься - дорога будет страшной.
  Спас - не даётся. Он - берётся.
  
  Кровью.
  
  Потом.
  
  Болью.
  
  Но тот, кто выдержит - станет другим.
  
  Навсегда.
  
  
  Глава вторая. Клятва на камне. Посвящение.
  
  03.03.2013. 8:10 утра. Монумент Вечной Славы .
  Мокрый снег бил по лицу, как тысячи иголок. Я стоял на гранитной плите, чувствуя, как древний камень пульсирует в такт моему сердцу. Три гранитных исполина, на которых покоится Житомир, хранили молчание уже миллионы лет. Но сегодня они заговорили.
  
  Светолада, женщина с глазами цвета грозового неба, провела ладонью по мокрому Алатырю:
  - "Камень тёплый. Он ждёт."
  Яровит, жрец c Киева приехал нас нарекать, разложил костёр. Пламя отказалось разгораться - дождь гасил его снова и снова. Тогда старик достал из мешочка горсть белого песка (позже я узнаю - это толчёный кварц с капища в Ровно) и бросил в огонь.
  Взрыв света.
  Оранжевые языки вдруг стали синими, а дождь вокруг костра застыл в воздухе, как миллионы хрустальных бусин.
  
  - "Время пришло," - прошептал Яровит, и в этот момент:
  Тучи разорвались ровным кругом, обнажив ослепительное солнце.
  Луч света ударил точно в центр костра, превратив пламя в жидкое золото.
  Над рекой Тетерев без единого взмаха крыльев замер белый лебедь.
  Я почувствовал, как что-то разворачивается у меня в груди. Будто невидимые нити, сотканные из:
  Запаха мокрого гранита
  Звона застывших капель
  Тёплого дыхания земли пронзили меня насквозь.
  Первое слово клятвы сорвалось с губ - и вдруг:
  Камень под ногами запел басовитым гулом.
  Вода в реке побелела как молоко.
  Собственная тень отделилась от тела и сделала шаг вперёд.
  Светолада вскрикнула - но не от страха. Её глаза светились тем же синим пламенем, что и костёр.
  - "Род принял," - прошептал Яровит, и в этот момент я увидел:
  Три мира:
  Явь - где моё тело стояло на камне
  Навь - где тень протягивала руку к лебедю
  Правь - где солнечный луч материализовался в золотую нить, обвивающую моё запястье
  Когда последнее слово клятвы было произнесено, лебедь крикнул - и этот звук:
  Разбил застывшие дождевые капли
  Заставил гранит вздрогнуть
  Оставил кровавую росу у меня на губах
  Яровит приложил ладонь мне ко лбу:
  - "Теперь ты не (старое имя). Отныне ты - (новое имя). Мост между тем, что было, и тем, что должно случиться."
  В этот момент я понял - камень Алатырь не просто минерал. Это:
  Дверь
  Ключ
  Хранитель
  И теперь часть его силы жила во мне.
  
  Глаз Небес
  
  Дождь хлестал по спине ледяными плетьми. Я стоял на колене перед костром, мокрая земля въедалась в кожу, а слова клятвы, которые диктовал Яровит, обжигали губы, как раскалённый метал.
  И вдруг - тишина.
  Дождь перестал.
  Я поднял голову.
  Небо разорвалось.
  Тяжёлые, свинцовые тучи расступились в идеальном круге, будто кто-то гигантской рукой раздвинул занавес мироздания. В центре - Солнце. Не просто светило, а Око - яростное, ослепительное, живое.
  Оно смотрело на меня.
  Тучи клубились по краям этого круга, как дым от гигантского костра, но внутрь не заходили. Казалось, сам воздух там густел, превращаясь в золотую, мерцающую субстанцию.
  - "Коло..." - прошептал кто-то за моей спиной.
  Я не мог отвести взгляд.
  Солнце пульсировало, как сердце, и с каждым ударом по моей коже пробегали волны - то жара, то ледяного холода. В глазах зарябило, появились солнечные зайчики, но даже когда я зажмурился, образ Ока не исчез - он горел на внутренней стороне век, как клеймо.
  
  Знак
  Я отвернулся - и увидел Светоладу.
  Она стояла, застыв, с широко раскрытыми глазами. Но не от страха - в них читалось знание.
  - "Так и должно быть..." - будто говорил её взгляд.
  А потом - крик.
  Не человеческий. Птичий.
  Я обернулся.
  Над рекой Тетерев, в луче того самого Солнца, летел белый лебедь.
  Не просто птица - сияющее создание. Его перья отражали свет с неестественной яркостью, будто он был выкован из чистого серебра. Он не махал крыльями - парил, как будто его держала невидимая рука.
  - "Смотрите!"
  Все ахнули. Даже Яровит, обычно невозмутимый, замер с открытым ртом.
  Лебедь сделал круг над рекой, посмотрел прямо на меня - и исчез.
  Не улетел.
  Растворился в воздухе.
  В тот же миг тучи схлопнулись, и дождь обрушился с новой силой.
  Имя
  Я поднялся с колен, кожу обдало жаром - будто внутри меня разгорался тот самый солнечный свет.
  - "Святодар!" - выкрикнул я.
  Голос разорвал пространство, эхо ударило о скалы и вернулось многократным гулом.
  Яровит положил руку мне на плечо. Его пальцы жгли, как раскалённые угли.
  - "Сегодня Род говорил с тобой. Запомни этот день. Это не просто имя - это ключ."
  Я посмотрел на реку.
  На том месте, где исчез лебедь, вода светилась слабым голубоватым сиянием.
  После
  Когда все разошлись, я остался один у костра.
  
  Дождь не мочил меня.
  Капли застывали в воздухе, не долетая до кожи.
  Я поднял ладонь - и увидел, что линии на ней светятся едва заметным золотым узором.
  Что-то изменилось.
  Навсегда.
  
  Я больше не чувствовал своего тела.
  Оно растворилось - не исчезло, а превратилось в свет. Каждая клетка, каждый атом звучал, как струна, настроенная на частоту, которую раньше не слышал.
  
  Вода внутри меня пела.
  Кровь переливалась из алой в золотую.
  Кожа светилась изнутри, будто под ней горели тысячи микроскопических солнц.
  Я поднял руки перед собой - и увидел, как сквозь плоть просвечивают кости, но не белые, а синие, как пламя газовой горелки.
  
  Дрожь земли
  Потом почувствовал - земля дрожит.
  Не как при землетрясении.
  Как живое существо, которое вздыхает.
  Волны шли из глубины, через гранит скалы, в мои босые ступни:
  Первая - горячая, как расплавленный метал.
  Вторая - ледяная, словно вода из горного источника.
  Третья - пульсирующая, с ритмом, похожим на удары сердца.
  Я опустился на колени, прижал ладони к мокрому камню - и услышал:
  Гул.
  Глухой, низкий, древний.
  Будто где-то в глубине, под сотнями километров породы, проснулось что-то колоссальное.
  
  Видение
  Мой взгляд сам повернулся на север.
  Не глазами - чем-то глубже.
  И я увидел:
  Сибирь. Где то с востока, энергетическими еле уловимыми волнами, шла, перемещалась светлая энергия по земле. Нежная, ласковая тёплая.
  Лес, где деревья стоят в три раза выше обычных.
  Реки, текущие вверх, в небо.
  Горы, которые дышат.
  
  Рождённый в новом мире
  
  Следующее утро.
  Я открыл глаза - и мир был другим.
  Не метафорически. Буквально.
  Свет, падающий из окна, не просто освещал комнату - он раскладывался на спектры, будто пропущенный через призму. Я видел, как лучи изгибаются вокруг предметов, окутывая их разноцветными ореолами.
  Звуки.
  
  Тиканье часов за стеной не просто доносилось - оно разворачивалось в пространстве, как волны на воде. Я слышал не просто "тик-так", а вибрацию каждой шестерёнки, металлический звон пружины, даже слабый треск пластика от температурного расширения.
  Запахи.
  Воздух был густым, насыщенным. Я различал:
  Запах дерева от мебели - не просто "пахнет сосной", а вдыхал историю этого дерева: дождь, который стучал по его листьям, смолу, сочившуюся из коры, даже руки плотника, который его обрабатывал.
  Пыль на полу пахла временем - старым, затхлым, но живым.
  
  Собственная кожа отдавала медью и озоном, будто после удара молнии.
  
  Видение сути
  Я посмотрел на старую деревянную ложку, лежащую на столе.
  И увидел не просто предмет.
  Дерево, из которого она сделана - не просто "кусок дуба", а само дерево, его жизнь, как оно росло, как его срубили
  Руки, которые её вырезали - мозолистые, в смоле, сгорбленные над заготовкой.
  Пищу, которую ели этой ложкой - я чувствовал вкус давно забытых щей, каш, мёда.
  Это было не воображение.
  Это было прямое знание.
  Предупреждение
  Яровит говорил:
  - "40 дней мир будет с тобой говорить. Не отвечай до первого грома."
  Я понял почему.
  Всё вокруг было живым.
  Стены дышали.
  Пол гудел от шагов, сделанных накануне.
  Даже тени шевелились, когда на них не смотрели прямо.
  
  Уход
  Я не стал ждать.
  Быстро собрал вещи - а они казались чужими, будто принадлежали другому человеку.
  Попрощался молча.
  Светолада только кивнула - её глаза светились тем же синим, что и пламя во время обряда.
  
  Я вышел на улицу.
  Город был другим.
  Люди светились - у кого-то тускло, как угли, у кого-то ярко, как факелы.
  Машины гудели не двигателями, а чем-то глубже - металл, бензин, даже краска пели свою песню.
  
  По дороге к автобусу.
  Мне вдруг захотелось увидеть войну.
  Не просто представить - увидеть по-настоящему.
  Несколько дней назад я смотрел старые фото Житомира 1941 года - чёрно - белые кадры разрухи, сгоревших домов, лиц, полных ужаса. И теперь, проходя по тем же улицам, я мысленно попросил:
  - Покажи.
  И мир ответил.
  Прорыв в прошлое
  Я замедлил шаг. Воздух перед глазами заколебался, как вода.
  И вдруг -
  1941 год наложился на 2013-й.
  Я видел одновременно:
  Современные магазины, машины, рекламные вывески -прозрачные, будто тени.
  Разрушенный войной Житомир - кирпичные груды вместо домов, трупы на обочинах, чадящие остовы танков.
  Звуки:
  Визг пикирующих бомбардировщиков.
  Детский плач из-под завалов.
  Гул моторов тогда и клаксоны машин сейчас - смешались в один жуткий хор.
  Запахи:
  Горелая плоть.
  Порох.
  
  Я чувствовал тепло взрывов на лице. Слышал, как кто-то хрипит в агонии за углом. Видел, как женщина в платке рыдает над телом ребёнка - её пальцы впиваются в грязную шинель убитого солдата.
  Безрассудство или дар?
  Раньше бы я закричал. Упал на колени. Зарыдал.
  Но теперь - молчал.
  Это было не безумие. Это было... память. Не моя. Земли. Камней, через которые я шёл. Они помнили всё.
  Я коснулся стены старого дома - и в пальцах заныла боль от осколочных ранений, которых у меня не было.
  
  Выбор молчания
  Люди вокруг шли сквозь эти видения, не замечая.
  Какая-то девушка смеялась в телефон, проходя насквозь через призрак мёртвого солдата.
  Я стиснул зубы и пошёл дальше.
  - Это не для чужих ушей, - прошептал я себе.
  Кто поймёт? Кто поверит?
  Лучше казаться нормальным.
  Чем быть тем, кто видит слишком много.
  
  Дорога домой
  Автобус Киев - Харьков.
  Я сидел у окна, и мир вокруг играл со мной. Не пугал - радовал.
  Раньше такие видения вгоняли в оцепенение: зачем мне знать то, что не должно быть известно? Теперь же - принимал, как дождь после засухи.
  Видение судьбы
  Напротив сидели две женщины:
  Бабушка - лет семидесяти, в потёртом платке, с руками, исчерченными морщинами, как карта прожитых лет.
  Внучка - хрупкая, лет двадцати, с тщательно накрашенными ногтями, но бледными губами.
  Я посмотрел на них - и увидел больше, чем просто пассажиров.
  Бабушка:
  "Операция в Киеве... Сердце... Врачи скажут, что всё хорошо..."
  "Но через два с половиной года - тихий уход ночью, во сне..."
  "Квартира... Документы уже готовы, хотя она ещё не знает..."
  Внучка:
  "Свадьба через пять лет после похорон... Муж - высокий, с шрамом на брови..."
  "Девочка... Родится в феврале..."
  Я усмехнулся про себя.
  Не от злорадства.
  От лёгкости, с которой это знание вошло в меня, будто всегда там было.
  
  Разговор
  Бабушка беспокоилась:
  - "Ты анализы взяла? А направление? А доктор тот самый будет?"
  Внучка кивала, но в её глазах читалось: "Хватит уже..."
  Я знал, что операция действительно пройдёт успешно.
  Но также знал, что бабушка боится не зря.
  Не из-за врачей.
  Из-за того, что она уже чувствует - время её подходит к концу.
  Крылья за спиной
  Я закрыл глаза.
  Сила внутри меня бурлила, но теперь - послушная.
  Раньше такие видения выбивали из колеи:
  "Почему я?"
  "Что с этим делать?"
  "Как жить, зная то, что нельзя знать?"
  Теперь - просто было.
  Как ветер.
  Как дорога за окном.
  Как крылья, которых не видно, но которые чувствуешь за спиной.
  
  Последняя сигарета
  
  На остановки вышли, на перекур с автобуса. И мне резко не захотелось курить.
  Не в метафорическом смысле. Тело отторгало его на физическом уровне.
  Достал из кармана почти полную пачку "LM" - ту самую, с которой ещё вчера не расставался. Привычным движением встряхнул, чтобы выдвинуть фильтр...
  И почувствовал тошноту.
  Не просто "не хочется".
  Отвращение - острое, животное, как к трупному запаху.
  
  Пальцы сами сжались, смяв пачку.
  В носу запахло гнилью - будто табак внутри уже разлагался.
  Во рту вспыхнула горечь, как будто я уже набил рот пеплом.
  Выбросил.
  
  Не задумываясь. Даже удовлетворения не было - только лёгкость, будто вырезали из груди кусок свинца.
  Почему сейчас?
  Раньше бросал:
  По методикам - с пластырями, таблетками, истериками.
  На спор - и срывался через три дня.
  Из-за денег - пока кошелёк не опустел.
  Но сегодня - просто знал.
  Не "решил".
  Понял, что уже не курю.
  Как будто новое имя стёрло эту привычку из моей сущности.
  
  Проверка
  Через час:
  Лёгкие сами расправились глубже.
  Пальцы искали сигарету - но не нервно, а как во сне, когда пытаешься поймать ускользающий образ.
  Запах дыма от прохожего ударил в нос - не соблазном, а ядром, от которого отвернулся.
  Не сила воли
  Это не я бросил.
  Это старый я - тот, кто курил - умер вчера у камня.
  А новый даже не помнит вкуса табака.
  Текст больше не был просто словами.
  Каждая строчка "Протоколов колдуна Стоменова" теперь входила в меня - не через ум, а прямо в кровь.
  Я слушал аудиокнигу - и голос чтеца становился моим.
  
  Я перечитывал страницы - и буквы оживали, складываясь в движущиеся узоры перед глазами.
  
  Как это было
  Сначала - озарения:
  Отдельные фразы вспыхивали в сознании, как молнии.
  "Ага!" - и кусочек мира становился понятным.
  Потом - погружение:
  Текст переставал быть чужим.
  Я чувствовал, как автор думал, когда писал это.
  Даже запах бумаги оригинала (которую никогда не держал!) стоял в носу - пыльный, с горьковатым оттенком чернил.
  
  Теперь - слияние:
  Знания текли по венам вместо крови.
  Когда закрывал глаза - видел схемы, описанные в книге:
  Энергетические каналы как серебряные нити.
  Образы магии как трёхмерные чертежи.
  Внутренний взор
  Раньше это приходило вспышками:
  На секунду - и пропадало.
  Как слепой, который краем кожи чувствует свет, но не видит его.
  Теперь - постоянное зрение.
  Я мог:
  Намеренно "включать" это восприятие.
  Читать не только текст, но и пространство между строк - то, что автор умалчивал, но подразумевал.
  Видеть, как идеи книги переплетаются с моими собственными озарениями - будто мы с Стоменовым говорили одним языком.
  
  Жажда, ставшая насыщением
  Я смеялся внутри себя, приближаясь к родительскому дому.
  Не от безумия.
  От восторга, что мечта стала повседневностью:
  Больше не нужно жаждать - можно пить.
  Больше не нужно верить - можно знать.
  
  Возвращение домой. Чудесное преображение.
  
  Я переступил порог - и дом встретил меня молчанием. Не пустым, а тёплым, будто стены сами обняли.
  Обнял маму, крепко.
  - "Сынок, ты... другой какой-то".
  - "Больше не курю. Вообще."
  Просьба о тишине
  Сел за стол, чувствуя, как родные изучают меня взглядом:
  
  - "Слушайте... Будет странно. Я сейчас... как пьяный, только без водки. Если замолчу резко - не пугайтесь. Если засну сидя - не будите. Если начну смеяться без причины... ну, вы поняли."
  Отец хмыкнул, налил мне чаю (обычного, не травяного!):
  
  - "Да плевать нам, главное - живой. А курить бросил - молодец."
  Странности, ставшие обыденностью
  Первая ночь:
  Спал 12 часов без движений - как мертвец.
  Проснулся - время на часах совпало с цифрами из моего сна.
  Поддержка без слов
  Они не понимали, что со мной. Но:
  Мать стала чаще печь блины (мою любимую еду).
  Отец перестал ругаться, когда я часами сидел, уставившись в стену.
  Сестра приносила книги из библиотеки - как будто знала, какие именно мне нужны.
  
  Однажды ночью услышал, как родители шепчутся на кухне:
  - "Пусть будет странным, - сказал отец. - Лишь бы не сломался."
  Дар принятия
  Я не объяснял им про:
  Видения
  Энергию
  Голоса камней
  Но они чувствовали - и дали мне то, что было важнее любых знаний:
  Право быть другим.
  
   Посвящение огнём
  
  Я сидел за компьютером, пальцы механически листали страницы - и вдруг:
  Хлопок.
  Не громкий, но осязаемый - как будто внутри черепа лопнул пузырь.
  Проникновение
  Что-то вошло в макушку:
  Сначала - жжение, будто раскалённую спицу медленно вкручивают в темя.
  Потом - волна тепла, растекающаяся по черепу, заполняя каждую извилину мозга.
  Наконец - боль - не острая, а тяжёлая, как будто черепную коробку заполнили расплавленным свинцом.
  Я не мог пошевелиться.
  Тело окаменело - даже веки не дрогнули.
  
  Видение
  Глазами, не двигая головой, я увидел:
  Изо рта, носа, даже пор кожи лица выходила светящаяся труба - бело-синяя, как люминесцентная лампа.
  Она пульсировала, расширяясь и сужаясь, будто дышала.
  Внутри неё крутились мелкие искры - золотые, голубые, фиолетовые.
  Заливание светом
  Энергия текла через меня:
  Вход - через макушку (жгучий ручей).
  Распространение - по спине, груди, животу (тёплая волна).
  Выход - через ступни (лёгкое покалывание в больших пальцах).
  Цикл повторился трижды, с каждым разом слабее.
  
  Конец транса
  Труба света начала гаснуть:
  Сначала померкла, будто её выключили.
  Потом заколебалась, как дым от свечи.
  Наконец - растворилась, оставив после себя запах озона и маленькую ранку на макушке.
  
  После
  Тело отпустило.
  Я поднял руку - пальцы дрожали, как после удара током.
  Слабость накатила мгновенно - будто меня вывернули наизнанку, выжав всю энергию.
  Я дополз до кровати и провалился в сон - чёрный, без сновидений.
   Посвящение - не ритуал.
  Это переплавка.
  
  Когда твоё тело становится проводником
  для силы, которой нет имени.
  
  Провал во времени
  
  Обычный день. Дорога в магазин.
  Я шёл по знакомой с детства тропинке - земля под ногами, крики ворон, запах нагретого асфальта. Всё как всегда.
  И вдруг -
  Провал.
  
  Не темнота. Не потеря сознания.
  Просто мир моргнул.
  Пропущенный путь
  Очнулся на 150 метров дальше.
  Память: Чётко помню, где был до. Помню, как сел на лавочку после.
  Пропуск: А вот сам путь - стёрт.
  Как будто кто-то вырезал эти минуты из плёнки реальности.
  
  Теории
  Я сидел, впиваясь пальцами в деревянные доски лавки, и перебирал варианты:
  Потеря памяти
  - Но тело не устало, одежда не помята, пульс ровный.
  Портал
  - В воздухе не было искажений, запахов, звуков перехода.
  Телепортация
  - Но я ли это сделал? Или что-то провело меня?
  Сжатие времени
  - Пространство сжалось? Или я ускорился?
  Ощущение
  Главное - я помнил состояние в момент перехода:
  Дух (не тело!) сжался в точку.
  Мысли остановились - тишина между тактами.
  
  Чувствовал, как земля подо мной дышит - один вдох, и я уже там.
  Последствия
  После этого:
  Тени стали гуще - иногда шевелятся без источника света.
  Зеркала запаздывают на секунду - будто я опережаю отражение.
  Сны стали ярче - и дольше, чем должны быть.
  
  
   Метаморфозы
  
  Первые недели после отказа от сигарет.
  Родные радовались за меня - бросил курить, наконец-то! Но их улыбки замедлялись, когда я проходил мимо.
  - "Ты... другой", - говорила мать, не в силах объяснить, что именно изменилось.
  Физические перемены
  Вес:
  - *+9 кг за месяц.* Не от обжорства - тело уплотнилось, будто каждая клетка напиталась чем-то тяжёлым.
  Взгляд:
  - "Ты как будто видишь сквозь меня", - жаловалась сестра.
  Кожа:
  - Шрамы исчезали.
  - Синяки заживали за часы.
  - На макушке не заживала только та самая ранка - она пульсировала, будто под ней бился крошечный моторчик.
  Странности
  - Разговоры с пустотой:
  Я отвечал на вопросы, которые никто не задавал.
  - Еда:
  Мог забыть поесть три дня - и не чувствовать голода.
  - Сон:
  Выключался на 15 минут - и просыпался отдохнувшим, будто спал восемь часов.
  
  Видение невидимого. Сила Смерти
  
  Работал телевизор, домашние смотрели новости и меня что то привлекло в этих новостях.
  Первое видение: Джо Байден
  Начало:
  Он сидел во главе стола, на месте президента Украины, говорил что-то о помощи Украине.
  Над его головой - маленький шар, размером с грецкий орех.
  Цвет: гнилостно - зелёный, с белыми прожилками.
  
  Взрыв:
  Шар раздулся за секунду - как пузырь перед тем, как лопнуть.
  Потом рванул - и его тело окуталось:
  Серо-коричневой пеленой - как заплесневелая плёнка.
  Внутри - чёрные точки, будто личинки в гниющем мясе.
  
  Второе кадр по телевизору: сенатор Джо Маккейн
  Шёл по коридору, говорил что-то камере.
  За ним тянулся шлейф того же серо-коричневого тумана, но:
  Длиннее - метра три.
  Гуще - будто его тащили на крюке.
  Импульс
  Моё тело среагировало раньше, чем ум:
  Вдох - и внутри сжалось что-то.
  Выдох - и по комнате прокатилась волна:
  Свет погас во всём доме.
  Телевизор захлебнулся и выключился.
  Воздух запах озоном, как после грозы.
  
  Имена в голове:
  "Джо Байден... сенатор Маккейн..."
  Повторялись, как заклинание.
  С каждым разом тише.
  Потом - исчезли, будто их стёрли.
  После
  Свет вернулся через минуту.
  Телевизор больше не включался.
  Я сидел в кресле, без эмоций.
  Не радость. Не злость.
  Пустота - чистая, как снег после бури.
  Во мне нету не злости, не добра, не радости не печали. Отрешённый, высвобожденная энергия нашла "точку входа", путь указан светом, веду Души в мир иной.
  
  Видение Надмирного.
  
  Отступление...Швейцарские Альпы на экране.
  Камера скользила за Виталием Кличко, когда в кадр на три секунды ворвался Он
  - Старик с волосами белее горных вершин.
  - Улыбка, от которой стало холодно.
  - Ладонь, похлопывающая по плечу чемпиона с отеческой снисходительностью.
  Рядом - Она.
  Та же седина.
  Та же ненастоящая молодость в движениях.
  Мгновение Истины
  Моё зрение раздвоилось:
  Обычный кадр:
  Боксёр.
  Он.
  Снег.
  Настоящая картина:
  Он - не человек.
  Рука на плече Кличко светилась синим - печать договора.
  Глаза без зрачков - сплошная молочная плёнка.
  Она - держала нить между мирами.
  Её пальцы вязали невидимую сеть над головой Виталия.
  
  Импульс
  Тело взорвалось раньше, чем я понял:
  Вспышка - как будто внутри рванула граната из чистого света.
  Темнота - не только в комнате.
  Лампа лопнула, осыпавшись стеклом.
  Имена в черепе:
  "Кличко... Кличко... Кличко..."
  Потом - тишина.
  Последствия
  Через неделю:
  Старик умер - официально "от возраста".
  Кличко пошёл в политику - как будто кто-то подтолкнул.
  Я знал:
  Это не совпадение.
  Он отпустил поводок - и заплатил за это.
  Они думали, что правят.
  Байден. Маккейн. Их тени, их договоры, их игры с чужими судьбами.
  Но я видел их истинные лица - не старых политиков, а сущностей, что прицепились к власти, как пиявки к тёплой плоти.
  
  Как это было
  2015 год - Джозеф (сын Байдена)
  Его шлейф из серо-коричневой мглы съедал его же мозг.
  Рак мозга не был болезнью - это расплата за то, что воровал чужие жизни.
  Умер обесиленым - даже его тень не осталась в Нави.
  
  2018 год - Маккейн:
  Его судьбу оборвали, как гнилую нитку.
  Не я - Род решил.
  Умер обесиленым - рак растворял его мозги часть своей силы.
  
  Байден -старший:
  Его пелена стала тяжелее.
  Теперь он "подтормаживает" не от возраста - его просто меньше.
  То, что сидело в нём - выгорело. Видать была судьба ему стать президентом.
  Не знал тогда что у него есть сын, на сына пришёлся "энергетический удар" большая часть, остальное последствие остаточного эффекта.
  Моя война
  Я не убивал.
  
  Я видел - и свет во мне реагировал, я увёл их в "мир иной" без кровно.
  Их рак - это их же яд, вернувшийся.
  Их слабость - отсутствие права быть на этой земле.
  Их конец - естественный итог игры против Рода.
  Они забрали у меня:
  Дом.
  Мир.
  Веру в старую Украину.
  Но дали больше - Русь.
  Не территорию.
  Принадлежность к чему-то древнему и чистому.
  Теперь я знаю:
  Их власть - иллюзия.
  Моя сила - в умении видеть.
  А правда - в том, что камни помнят всё.
  Я видел, как они умирали, я вёл их к Свету.
  В мирах между мирами, где истинные лики обнажаются, а судьбы пишутся не чернилами, а светом и тьмой.
  Теперь это не просто "я видел плохих политиков" - а эпичная битва в тонком мире.
  
   Президент -пустышка
  
  2021 год. Вашингтон.
  Джо Байден стоит на инаугурации.
  Но я вижу:
  Тело - ещё дышит.
  Сознание - уже не его
  Глаза - мутные, как у дохлой рыбы.
  Тот шар, что когда-то взорвался над его головой, теперь:
  Съел 80% его разума.
  Оставил оболочку - куклу для чужих решений.
  "Ты хотел власти? Получи. Теперь ты - просто марионетка"
  Он "подтормаживает" не потому что стар.
  Потому что внутри - пустота. Я так сказал.
  
  Последняя правка
  2024 год.
  Байден ещё шевелится.
  Но я знаю -
  Скоро его договор закончится.
  И тогда -
  Ничто не спасёт его от того света. Смертного Царства.
  Значит, должен был он оставаться в этом оцепенении - иначе натворил бы великих бед моему народу, будь в своём уме.
  
  Они и так принесли зло на землю, дарованную мне Родом - мою Родину. Малое зло, но каждая капля их крови, каждая слеза, каждый крик боли и шёпот страха - всё это теперь на них. И с этим грузом они уйдут в мир иной - все, кто посмеет поднять руку на Святую Русь. Пусть идут по дороге Света, тихо и смиренно - но пусть помнят, что за каждую украденную жизнь придётся ответить.
  
  Мирно? Нет, не мирно уходили они. Расскажу -ка я вам о трёх "избранных". Четвёртый и пятый уже отправились в адскую бездну - один за другим, словно по расписанию. Эти "повелители денежных потоков", эти "тени у кормила власти". Сколько слёз, сколько сломанных судеб осталось за их спинами!
  
  Четвёртый... О, этого я запомнил особо. "Жёлтый мальчик" - так звали его в наших кругах. Ротшильд швейцарский, принц тьмы в дорогом костюме. Помню, как дрожали его руки, когда он понял: круг сжимается. Их "золотой круг" дал трещину. Дела шли прахом, соратники болели странными болезнями, один за другим уходили в небытие.
  А этот хитрый лис придумал себе защиту - те самые жёлтые таблетки. Принимал их регулярно, пока кожа не приобрела болезненный землистый оттенок, а белки глаз не пожелтели, как у закоренелого алкоголика. Разыграл целый спектакль! "Уходит от дел по состоянию здоровья" - гласили официальные сообщения. А потом и вовсе - "скоропостижная кончина".
  Но я -то знаю правду. Этот паук сбежал. Перебрался в свою заранее подготовленную нору где-то в джунглях Южной Америки. Думал, спрятался. Думал, его больше никогда не найдут. Как же он ошибался... Ведь земля маленькая, а возмездие - большое. Очень большое.
  
  Пятый. Сергей Мавроди - "властелин пирамид", алхимик нашего времени, превращавший бумажные надежды в золото для избранных. Помню тот зловещий день, когда мой товарищ - честный инженер, проработавший тридцать лет на заводе - нашёл последнее прибежище в петле. Он верил в "новую финансовую реальность", вложил всё: машину, квартиру, сбережения жены, кредиты под залог жизни. А потом - пустые экраны терминалов, молчащие телефоны, и этот жуткий хруст бумажных расписок в кулаке...
  Ровно через семь дней судьба настигла и самого Мавроди. Ирония? Нет, закономерность. Видел я, как побледнели его "партнёры", когда новость разлетелась по московским кабинетам. Эти "денежные маги", эти "финансовые гении" вдруг засуетились, как крысы на тонущем корабле. Кто-то спешно паковал чемоданы, кто-то искал "нужных людей", а самые прозорливые уже доставали те самые жёлтые таблетки...
  Но самое страшное было в их глазах - впервые за долгие годы они осознали простую истину: за каждым "гениальным проектом" стоят реальные люди с оборванными жизнями. И рано или поздно, но счёт предъявляют всем - и кукловодам, и куклам.
  
  Шестым в мир иной отправился Леонид Кравчук, бывший президент Украины.
  но не сразу - судьба приготовила ему особую участь.
  Он когда-то сказал на украинском телеканале, ухмыляясь:
  "У меня оружие начищено... этих москалей встречу как надо"
  (не дословно, но суть передана верно).
  Я тогда телевизор не смотрел, но в ленте новостей мелькали заголовки - политика, экономика, громкие заявления...
  
  И вот, словно сама судьба дала мне знак: мне "показало".
  Прошло семь дней - и он лишился языка.
  Не умер сразу - нет, его ждало хуже.
  Он больше не мог говорить, только мычал, дико хлопал веками, не узнавая никого вокруг.
  
  Но зато каждый день, пока его тело ещё дышало, он видел перед глазами всё, что натворил на Украине.
  Я "показывал" ему то, на что он при жизни закрывал глаза.
  
  Каждую ночь - новые картины, новые тени прошлого.
  
  А девятого мая он увидел главное - дело рук своих и чем всё это закончится.
  
  Наверное, это было самое яркое и неожиданное "зрелище" в его жизни.
  Парад Победы.
  Торжествующий.
  Неотвратимый.
  Десятого мая он испустил дух.
  Эти шесть имён я назвал не для устрашения,
  не для возвеличивания своего "Я",
  не для демонстрации силы, что могу и умею,
  Наша правда - без клинков, без пожарищ,
  без стонов невинных под пытками.
  
  Мы идём иным путём.
  Их души уже готовы к переходу.
  
  Всё сокрытое ныне явлено:
  
  
  людоедские помыслы,
  
  
  вампирская жажда чужого,
  
  
  что копили они во тьме веков.
  
  
  Теперь свет выворачивает наружу
  
  
  их нутро - вечно ненасытное,
  
  
  жаждущее лишь смерти да страданий.
  
  2012 год. Врата открылись.
  
  
  Настало Время Рода -
  
  
  эпоха Света и Воздаяния.
  
  
  Не мы выбирали этот час -
  
  
  он пришёл сам,
  
  
  как восход после долгой ночи.
  
  В дни моего преображения, когда границы миров истончились, мне было явлено многое. Видения приходили как вспышки молний - ослепительные, неотвратимые. Но одно откровение запечатлелось в сознании ярче прочих.
  Я удерживал в руках саму субстанцию мироздания - Поток Всепроникающего Изобилия. Он пульсировал живым светом, переливаясь всеми оттенками творения. Мои пальцы обжигало от его мощи, но я сжимал крепче, зная - это ключ ко всему.
  
  С того поворотного 2013 года мои глаза открылись новой реальности. Я увидел, как:
  -цвета поют свои космические гимны, пронизывая материю;
  -звуковые волны вышивают узоры на полотне пространства;
  -каждый оттенок и вибрация меняют человеческое сознание - клетка за клеткой, мысль за мыслью.
  Тонкие миры больше не были абстракцией. Я наблюдал, как:
  алый цвет пробуждает древнюю память крови;
  синие вибрации открывают врата познания;
  золотое сияние исцеляет разорванные души.
  
  Это было знание не из книг - оно приходило через каждую пору моей кожи, наполняло лёгкие с каждым вдохом. Вселенная раскрывала мне свои тайны на языке света и гармонии.
  
  В 2013 году, впитывая Силу Духа и Первозданный Свет, мне открылось видение энергии, что обволакивает Землю,пронизывая её насквозь, как дыхание Бога.
  
  Этот Свет шёл из самого Сердца Мироздания - сквозь бесчисленные вселенные, галактики, миры, видимые и незримые глазу.
  Он звучал.
  Он переливался цветами, у каждого - своя гамма, своя тайна, своя песня.
  Я вошёл в священное состояние наблюдателя, отрешённо взирая на мир свыше.
  
  И тогда узрел:
  Цвета - их миллионы оттенков, каждый пульсирует, вибрирует по законам, мне тогда ещё неведомым.
  
  Каждый оттенок - как струна космической арфы, играющая свою мелодию в потоке света.
  А сам Свет, пронизывая Землю, уходил дальше - в бесконечность.
  Цвета и ритмы стран
  Каждая земля, каждый народ - имеют свою палитру, свою "звуковую волну".
  
  Россия - бело -фиолетово -голубой -зелёно -красная.
  Её свет усиливается с каждым мгновением,
  растёт, как весенний поток.
  
  Китай - жёлто -красно -зелёно -белый.
  Он пульсирует в чётком ритме, то расширяясь, то замирая,как дыхание дракона.
  
  США - когда-то был бело -зелёно -сине -красным, но в него вполз серо-коричневый оттенок.
  
  Звук его колебаний исказился, и я увидел, как энергия утекает, словно вода сквозь пальцы.
  Они раздают то, чего у них уже нет.
  Их источник иссякает.
  Хватит.
  Пришла пора остановиться.
  Пришла пора стать человечнее.
  
  Сорок дней вечности
  Эти дни длились, как эпоха.
  Я прошёл их - не сломался, не дрогнул.
  Это был испытание духа,
  последний рубеж перед истинным знанием.
  
  Я впустил в себя Свет - не просто принял, а пропустил сквозь плоть,сквозь каждую клетку, сквозь саму душу.
  Изменилось всё:
  моё восприятие мира - больше не враждебное, а принимающее;
  моё сознание - теперь оно тихое, как гладь озера перед рассветом;
  моя связь с реальностью - цельная, неразрывная, как нить судьбы.
  Я стал тоньше.
  
  Теперь чувствую:
  дрожь энергии в камнях под ногами;
  шёпот ветра, несущий мысли далёких людей;
  пульс земли, бьющийся в такт с моим сердцем.
  Я больше не борец.
  
  Я - проводник.
  
  Взаимодействую с Абсолютом, той вселенской любви, что пронизывает и видимое, и незримое.
  Это не конец.
  
  Это начало.
  
  Шаг в неизвестность
  
  Но что-то было не так.
  Я начал замечать странные изменения:
  Энергия уходила - будто кто-то вытягивал её из меня по капле.
  Просыпался разбитым - тело не слушалось, руки и ноги будто налились свинцом.
  
  В голове - туман, словно кто-то замедлил время, и я плыл в густой, вязкой пустоте.
  Каждое утро я ловил себя на мысли: "Здесь оставаться нельзя".
  Родительский дом, некогда полный тепла, теперь казался тихой ловушкой. Стены, помнившие детский смех, теперь давили - будто сама атмосфера внутри стала густой, тяжёлой, отравленной.
  Я чувствовал - нужно бежать.
  Перед отъездом в последний раз обвёл взглядом комнату:
  потёртые половицы,
  фотографии на стене, где мы все ещё улыбаемся,
  окно, в котором отражался уже другой человек - измождённый, с тенью в глазах.
  За спиной щёлкнул замок.
  Дорога ждала.
  
  Тьма и Покой
  
  Конец апреля. Воздух уже пахнет теплом, но в тени ещё прячутся остатки зимнего холода. Именно тогда я принял решение - вернуться в Житомир.
  
  Житомир встретил меня шёпотом старых лип. Велимудр, старый друг, согласился приютить меня в своём доме на окраине села Довжик, в Богунском районе. Его жилище стояло буквально на границе с лесом - высокие сосны шептались ветвями прямо над крышей, а по утрам туман стелился между стволами, как дымка забытого сна.
  
  В доме Велимудра было уютно - за долгими беседами при свечах, когда тени на стенах танцевали под треск дров в печи, я на миг забывал о странной слабости. Но стоило остаться одному - и тело вновь становилось тяжёлым, будто наполненным влажным песком.
  Каждое утро начиналось с борьбы:
  пальцы с трудом разжимались, словно склеенные невидимой смолой;
  в висках стучало, будто кто-то осторожно долбил лёд изнутри;
  даже воздух казался густым, приходилось продираться сквозь него, как сквозь паутину.
  
  Но майское солнце растопило часть этого оцепенения. Я начал бродить - сначала робко, потом всё дальше:
  по пыльным просёлкам, где трава пробивалась опавшие иглы сосен;
  мимо покосившихся хат с заколоченными окнами;
  к опушке, где сосны стояли как молчаливая стража.
  Темнота стала моей союзницей.
  Особенно после полуночи, когда:
  луна превращала дорогу в серебристую змею;
  корни деревьев шевелились под ногами, будто спящие драконы;
  а в глубине чащи что-то мерцало - то ли светляки, то ли чьи-то глаза.
  В одну из таких ночей ноги сами привели меня к странному месту - выходу гранитных плит из земли. Камни лежали неровным кругом, будто осколки древнего алтаря. Когда я коснулся ладонью шершавой поверхности -
  Мир перевернулся.
  
  Энергия, которую я терял все эти дни, не исчезала. Она копилась здесь, в этом месте силы, и теперь возвращалась ко мне - волна за волной, как прилив.
  На рассвете, возвращаясь с мокрыми от росы сапогами, я знал:
  Довжик хранит тайны куда старше, чем кажется.
  И некоторые из них теперь - мои.
  
  Лесное откровение
  
  Тьма в лесу была настолько густой, что казалось - можно резать её ножом. Я шагал наугад, ветки цеплялись за одежду, как пальцы невидимых существ. И вдруг - споткнулся. Но не упал, а замер в странном равновесии, будто сама ночь меня удержала.
  Достал телефон. Слепящий луч света врезался в темноту - и тогда я увидел.
  Белая кость, полузасыпанная листьями. Берцовая. Человеческая.
  Я пошевелил ногой - из-под слоя прелой листвы показались ещё несколько. Пальцы сами потянулись к земле, разгребая мокрую подстилку леса. С каждым движением открывалось больше:
  ребра, изогнутые, как крылья мёртвой птицы;
  позвонки, рассыпавшиеся в странном порядке;
  и наконец - череп.
  Я поднял его. Холодный, тяжёлый, покрытый комьями земли. Свет телефона скользнул по глазницам - они смотрели сквозь меня, в какую-то бесконечно далёкую точку.
  И - ничего.
  
  Ни страха.
  
  
  Ни отвращения.
  
  Даже простого любопытства.
  Только тихая уверенность, будто я нашёл то, что должно было найти меня.
  Ветер шевельнул верхушки сосен, и на мгновение мне показалось - череп усмехнулся.
  
  Я пришёл в себя с костями в руках. Холодный череп смотрел на меня пустыми глазницами, будто ждал решения. Нашёл крепкую палку - и земля поддавалась удивительно легко, словно сама открывала объятия для забытого сына.
  
  Грунт был влажным и податливым. То ли от близости болотных вод, то ли потому что в тот момент я чувствовал силу, которой хватило бы перевернуть гору. Копал медленно, с странным благоговением, будто выполнял древний ритуал.
  
  Когда ямы стало достаточно, аккуратно уложил останки:
  ребра - как крылья сложенные на груди;
  кости рук - вдоль тела, будто он и сейчас готов вскочить по тревоге;
  череп - венцом этого молчаливого собрания.
  
  Засыпал землёй, утрамбовал ладонями. Нашёл две прямые ветви, связал их полоской коры - получился крест. Неказистый, но честный.
  И тогда встал перед этой безымянной могилой в глухой, беспросветной тьме. Десять минут говорил тихие слова - о чем? О вечном покое. О том, что его наконец нашли. О том, что кто-то теперь знает, что он здесь.
  Минута молчания в кромешной темноте - казалось, даже лес затаил дыхание.
  Вернулся на рассвете. Вода в душе смывала не только грязь, но и что-то ещё - что-то, что осталось там, у свежей могилы. Стоял под струями, глядя, как земля с рук превращается в мутные потоки, уходя в слив.
  
  И задумался.
  О странностях этой ночи.
  
  О том, почему я не испугался.
  
  О том, кто был тот солдат.
  
  И главное - зачем он меня позвал.
  
  Видения из прошлого
  Я нашёл в интернете сухие строчки истории: лагерь смерти, десятки тысяч замученных, сто тысяч оборванных жизней. Но цифры - это просто цифры. А земля... земля помнила все.
  Стоя на том месте, я вдруг почувствовал влажный металлический привкус на языке - будто воздух до сих пор пропитан кровью, пролитой здесь десятилетия назад.
  
  И тогда начались видения.
  Мир вокруг поплыл, и я увидел:
  
  Вспышка первая:
  Длинные очереди людей в рваной одежде
  Солдаты в чужих мундирах, лица без эмоций
  Резкий треск выстрелов, потом тишина
  
  Вспышка вторая:
  Ямы, заполненные переплетёнными телами
  Земля, шевелящаяся, как живая - от последних судорог
  Ребёнок, крепко сжимающий куклу - оба в грязи
  
  Вспышка третья:
  Дождь, превращающий землю в кровавую жижу
  Виселицы с качающимися тенями
  Чей-то крик, застывший во времени
  
  Я стоял, прижимаясь спиной к сосне, чувствуя как:
  Кора впивается в кожу
  Сердце бьётся в такт этим видениям
  Ноги стали тяжёлыми, будто корнями вросли в эту проклятую землю
  А потом - тишина.
  Только ветер шепчет в ветвях то, что не решается сказать вслух.
  
  Только земля хранит то, что никто не хочет помнить.
  
  И только я теперь знаю, кого хоронил той ночью.
  
  Отречение и Прозрение
  
  Я сознательно ступил на путь отречения - не из страха или слабости, а по зову духа.
  Вегетарианство пришло не как диета, а как очищение - я больше не мог носить в себе чужую боль. Мясо стало казаться мне плотью страдания, и я отказался от него, чувствуя, как тело наполняется новой лёгкостью.
  Деньги? Они больше не владели мной.
  
  Я оставил:
  жажду богатства - она сгорела, как бумага в огне;
  погоню за статусом - смешная игра в накопление ненужного;
  зависимость от вещей - они превратились в пыль перед вечностью.
  Я опустился на самое дно - добровольно.
  
  Не из отчаяния, а для ясности.
  Смотрел на мир снизу вверх - и видел его истинное лицо.
  Люди шептались:
  
  "Сумасшедший... блаженный... оторван от реальности..."
  
  Но я лишь улыбался.
  Это была моя игра - и я знал, что выиграю.
  Между мирами
  Я научился ходить по грани:
  явь - где люди бегут, суетятся, боятся;
  навь - где тени шепчут правду, а ветер разносит тайны.
  И самое удивительное - желания стали материализоваться.
  
  Не сразу, не по щелчку пальцев... но неотвратимо, как прилив.
  
  Люди вокруг начинали замечать странности:
  вещи находились сами, будто по зову;
  ситуации складывались слишком удачно;
  а их собственные жизни вдруг озарялись чем-то необъяснимым.
  Их удивлённые взгляды я ловил с тихой усмешкой.
  
  Внутренний свет
  
  Мир вокруг меня менялся - не потому, что он стал другим, а потому, что моё видение прорвало пелену обыденности.
  Все вокруг:
  светилось - даже камни на дороге;
  звучало - тише, чем шёпот, но громче, чем крик;
  дышало - единым ритмом с моим сердцем.
  Я перестал удивляться.
  
  Но они - нет.
  Их рассказы о чудесах, происходивших рядом со мной, я слушал молча.
  Яркие моменты? Их было много.
  
  Слишком много для обычного понимания.
  Но главное - я увидел истину:
  
  Осознание меняет реальность.
  
  И тогда даже тьма становится светом.
  
  2013-2014. Над бурей. Жертвоприношения.
  
  Мир вокруг грохотал взрывами, трещал баррикадами, выл экранами телевизоров. Украина металась в лихорадке. А я - стоял в стороне.
  Не потому что равнодушен.
  
  Потому что уже видел это.
  Оранжевая революция когда-то выжгла во мне последние иллюзии. Теперь я смотрел на Майдан, как на повторяющийся сон:
  те же искажённые гневом лица;
  тот же металлический привкус страха в воздухе;
  те же крики, что через год станут шёпотом.
  Но меня это не касалось.
  Я ушёл глубже.
  Рождение своей магии
  В тишине, за плотными шторами реальности, я ковал:
  Смертную Силу - не книжную, не унаследованную, а свою;
  Переплавлял её в горниле духа;
  Отсекал лишнее, как скульптор отсекает мрамор;
  Добавлял новые грани - острые, как зимний ветер.
  Это была алхимия души:
  Брал страх - превращал в равнодушие;
  Брал боль - перегонял в силу;
  Брал тьму - и не освещал, а приручал.
  Моя магия не требовала:
  свечей;
  заклинаний;
  ритуалов.
  Только тишина между ударами сердца.
  
  Только воля, закалённая как сталь.
  
  
  Только понимание, что смерть - не конец, а инструмент.
  Итог
  Я создал то, что:
  Не описано в мемуарах;
  Не снилось шаманам;
  Не дерзнули представить маги прошлого.
  Потому что это было моё.
  
  Как отпечаток пальца.
  
  Как ритм пульса.
  
  Как тень от одинокой сосны на снегу.
  
  Отступление...Оглядываясь на те десять лет, без гнева, но с холодной ясностью, я понимаю: я был слаб.
  Слишком слаб, чтобы удержать ту Силу, что надвигалась на Украину.
  Я видел их - тех, кто стоял за кулисами.
  Чувствовал их желания, словно запах гари на ветру:
  Страх - их любимое оружие, отточенное веками;
  Разделение - их инструмент, острый как бритва;
  Тьма - их язык, на котором они шептали миру лживые сказки.
  Некоторые из этих Душ уже ушли - тихо, как тени на закате.
  
  Другие - доживают, хворые, немощные, цепляясь за прошлое.
  Они решили встретить Галактическое Рассвет здесь - на моей земле.
  
  Думали, что смогут задержать неизбежное.
  Но они не знали о Договоре.
  Правила Игры
  Этот мир - дуален:
  Тьма и Свет;
  Сжатие и Расширение;
  Страх и Любовь.
  Тысячелетиями отрицательные частоты правили бал.
  
  Но теперь - время изменилось.
  Солнечная система вошла в пояс высоких вибраций.
  
  Старые правила больше не работают.
  Три Группы
  Те, кто управлял миром, делились на три потока:
  
  Прошлое - архивы, тайны, скрытые знания;
  
  Настоящее - рычаги, деньги, власть;
  
  Будущее - прогнозы, технологии, контроль.
  Раньше они видели всё.
  
  Теперь - слепы, как котята в темноте.
  Они тыкаются в методе проб и ошибок, объявляя свои ходы заранее - будто играют в шахматы с самими собой.
  
  Крах Системы
  Их главное оружие - Страх - больше не работает.
  Религии (ад, демоны, наказание);
  Общество (войны, кризисы, нехватка);
  Науку (ограничения, запреты, догмы).
  Отвлекали внимание на:
  Тамплиеров;
  Масонов;
  Иллюминатов.
  Но время лжи закончилось.
  Новая Эра
  Экономика, построенная на ростовщичестве, рушится.
  
  Системы, созданные на страхе, взрываются изнутри.
  Но это - не конец.
  
  Это - начало.
  Скоро придёт:
  Новая экономика - без процентов, на доверии;
  Новые сообщества - как старые артели, но в свете новых знаний;
  Новый мир - где страх сменится осознанностью.
  Мы пройдём этот кризис.
  
  Достойно.
  Потому что Светлое Время уже здесь.
  
  Игра продолжается.
  Они создали его - этот древний механизм контроля.
  
  Выковали из тьмы человеческих кошмаров, отлили в догматы, внедрили в саму ткань цивилизации.
  Их инструменты:
  Ад с его скрежетом зубовным и смоляными котлами
  Легионы демонов с клыками кабана
  Сатиры с горящими глазами, шепчущие искушения
  Архангелы с мечами, карающие за непослушание
  Всё это - дымовая завеса.
  Настоящие кукловоды всегда оставались в тени, указывая пальцем на:
  Тамплиеров в белых плащах
  Масонские ложи с их циркулями
  Иллюминатов, якобы правящих миром из баварских подземелий
  Игра работала веками.
  
  Люди:
  Дрожали перед несуществующими демонами
  Ненавидели вымышленных врагов
  Молились на системы, созданные их же поработителями
  Но время изменилось.
  Разные пути
  "Отцы" - мудрейшие из них - приняли новые правила.
  
  Они знали: прилив не остановить, можно лишь подстроиться.
  Другие - цепляются за прошлое:
  Ворочают древними свитками, пытаясь оживить мёртвые заклятья
  Строят цифровые тюрьмы, не понимая, что ключи уже не те
  Шепчут старые заклинания, но эхо больше не отвечает
  Новый Рассвет
  Уже рождается
  Они ещё дёргают ниточки своих марионеток.
  
  Но куклы уже оживают.
  
  А кукловоды скоро останутся без рук.
  
  Призраки войны
  
  Тот дом у разрушенного кирпичного завода запомнился мне навсегда. Особенно маленькое озерцо в огороде, где утки с жадностью хватали брошенный хлеб. Стояла странная осень - ещё тепло, но в воздухе уже витало предчувствие холодов.
  А потом пришёл он.
  
  Визит в сумерках
  Я спал, или мне казалось, что сплю. Лежал на кровати, читал книгу при свете лампы, когда дверь бесшумно приоткрылась.
  Вошёл "человек" - если это можно было назвать человеком.
  Его тело:
  Прозрачное, как дымка над болотом
  Колеблющееся, будто пытающееся рассыпаться
  В военной форме, но без знаков различия
  Я сразу заметил дыры:
  В боку - словно кто-то вырвал кусок плоти
  В голове - тёмная воронка с краями, подёрнутыми серым дымом
  В ноге - рваное отверстие, из которого сочилась тьма
  И тогда - вспышка.
  Последний миг
  Мгновение - и я увидел его последние секунды:
  Бронетранспортёр, трясущийся на ухабах
  Пробитый борт - солнечный луч, пробивающийся сквозь рваную дыру в стали
  Его лицо - за секунду до того, как осколки...
  
  Потом - тишина.
  Он стоял у моей кровати, глядя сквозь меня. Не с мольбой, не со злостью - просто был. Как эхо войны, застрявшее между мирами.
  Утки на озере внезапно загоготали - и видение рассыпалось, как песок сквозь пальцы.
  Но ощущение, что кто-то до сих пор сидит в том пробитом БТРе, не покидало меня всё утро.
  Он не взглянул в мою сторону - будто я был пустым местом, случайной тенью в его вечности. Его полупрозрачные руки методично перебирали вещи в углу комнаты - те самые, что лежали там с моего заселения.
  
  Я помнил, как в первый день наткнулся на этот странный скарб:
  Спутанные кабели, словно чьи-то нервы
  Разбитый телефон с треснувшим экраном - зеркалом разбитой жизни
  Армейский рюкзак, из которого торчал край камуфляжной куртки
  Тогда я спросил хозяина - коренастого мужчину с вечно потрескавшимися от махорки губами:
  - Кто здесь жил до меня? Почему вещи не забрали?
  Он шмыгнул носом, избегая взгляда:
  - Парень один... На восток уехал. Срочно. - Пауза. - Обещал вернуться, да видать... не сложилось.
  В его голосе была та уклончивость, с которой говорят о покойниках.
  А теперь этот "парень" стоял в моей комнате.
  Его движения были странно избирательными:
  Брал только определённые вещи (наушники, один аккумулятор)
  Игнорировал одежду и документы
  Казалось, он торопился - как тогда, в последний день своей жизни
  Когда сумка наполнилась, он расчёлся - не исчез, а будто выцвел на рассвете, как фото старой войны.
  На полу остались:
  Пыльный след от рюкзака
  Монетка 2014 года
  И ощущение, что кто-то до сих пор ждёт, когда же наконец сможет забрать свои вещи...
  
  Последнее прощание
  
  Утро началось не с пения птиц за окном, а с надрывистых рыданий. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась она - худая, с трясущимися руками и глазами, опухшими от бессонных ночей.
  - Я... его жена, - выдохнула женщина, сжимая в пальцах фотографию. На снимке - тот самый парень из моего сна, только живой: улыбающийся, в свежей форме, с неумело пришитыми новенькими погонами.
  Она металась по комнате, как раненый зверь:
  Швырнула в сумку кабели ("Он всегда их терял...")
  Прижала к груди разбитый телефон ("Подарила на годовщину...")
  Зарылась лицом в его куртку, вдыхая последние следы запаха
  - Вчера позвонили... - голос её разбился о камень где-то внутри.
  Я молча помогал собирать осколки чьей-то жизни:
  Тетрадь с песнями под гитару
  Медальон с плохо выгравированным ангелом
  Ключи от квартиры, где его теперь никогда не ждут
  Когда такси тронулось, я заметил:
  На заднем сиденье она обнимала рюкзак, как ребёнка
  Водитель крестился, глядя в зеркало
  А на подоконнике моей комнаты лежала та самая монетка 2014 года - словно плата за ночной визит
  На следующее утро следов её пребывания не осталось.
  
  Только тень на стене - силуэт человека в пиксельном камуфляже - на секунду показалась и растаяла.
  Война забирает живых.
  
  Но иногда она возвращает мёртвых - ненадолго.
  
  Каждое утро проезжая на троллейбус у военного кладбища
  пробирался мимо свежих холмиков. Я считал их по привычке:
  В понедельник - один новый крест, криво вкопанный
  В среду - две могилы с синтетическими венками
  В пятницу - пустота, но земля будто дышала, готовясь принять новых
  Над некоторыми могилами висели они - прозрачные, с искажёнными лицами. Их рты были открыты в беззвучном крике:
  Один сжимал голову руками, будто пытался выдавить из неё неправильные мысли
  Другой тыкался пальцем в свою могильную плиту, читая даты снова и снова
  А потом пришло видение.
  
  Тот день начался с неестественной тишины:
  Водитель не ругался на пассажиров
  Бабушка с авоськами не ворчала
  Даже колёса скользили по асфальту беззвучно
  И тогда я увидел десятилетие:
  2014 - кровь на мостовых, горящие шины, первые могилы
  2016 - пустые глаза ветеранов в подземных переходах
  2018 - дети, играющие в "АТО" во дворах
  2020 - кладбище, разросшееся до размеров парка
  2024 - они всё ещё у власти, но теперь их лица трескаются, как гипсовые маски
  Я молчал.
  
  Мне уже ломали зубы за правду в 14-м.
  Называли:
  Предателем, сепаратистом (когда говорил о единстве славян)
  Сумасшедшим (когда предупреждал о грядущем войне)
  Пророком (когда предсказания начинали сбываться)
  
  Игра тёмных
  Они взломали мой народ, как хакеры взламывают сервер:
  Внедрили вирус исключительности
  Активировали программу ненависти
  Поставили границы между братьями
  
  И всё это под:
  Марши с факелами, по центру Житомира
  Песни про "европейский выбор"
  Лозунги о "вековечной вражде"
  Но я -то вижу их истинные лица - не людей, а:
  Бледных существ с слишком длинными пальцами
  Шепчущих на уши политикам
  Пьющих страх из телеэкранов
  Что будет с ними?
  Я знаю, но не скажу.
  
  Пусть сами увидят, когда:
  Их деньги превратятся в пыль
  Их власть рассосётся, как утренний туман
  Их тела начнут стареть по минуте в час
  А пока - троллейбус продолжает маршрут.
  
  Я считаю могилы.
  
  Они считают дни.
  Житомир: город силы.
  Древний, как сама земля под ним. Его улицы помнят голоса княжеских дружин, шелест казацких знамён, гул первых трамваев. Но настоящая тайна Житомира - под ногами.
  
  Гранитное сердце
  Украинский щит - не метафора. Это:
  Выходы розового гранита, теплые даже зимой
  Породы возрастом 2 млрд лет - старше динозавров, старше ледниковых периодов
  Жилы кварца, бьющиеся под асфальтом, как вены
  Я ходил по городу и чувствовал пульс:
  В парке Гагарина - ровные удары, как огромное сердце
  У Подольского рынка - горячие всплески энергии
  На Замковой горе - глухой гул, будто там спит каменный великан
  Места силы
  Высота 203 - где гранит выпирает из земли, как кости планеты. Там воздух густой, им трудно дышать непосвящённым.
  
  Берёзки - район, где в трещинах скал можно найти кристаллы, заряженные энергией потухших вулканов.
  Корбутовка - там подземные воды поют, протекая через кварцевые жилы.
  
  Мой ритуал
  Каждое утро я:
  Клал ладони на обнажённые скалы у реки
  Чувствовал, как волны энергии поднимаются по рукам
  Дышал вместе с землёй - медленно, глубоко
  Город защищал меня:
  Его камни гасили чужую злобу
  Его реки вымывали усталость
  Его парки дарили тишину
  Здесь я понял: Житомир - не просто точка на карте.
  Это дверь - в мир, где камни помнят всё, а земля никогда не лжёт.
  
  Дух -Защитник и Химера: древняя битва за Русь
  
  Сквозь дым тысячелетий мне открылась правда: Трипольский Дух -Защитник никогда не умирал. Он лишь спал, свернувшись кольцом в самых древних пластах нашей земли, там, где розовый гранит Житомирщины переходит в чернозёмы Полтавщины.
  
  Пробуждение древней силы
  Тайные общества, те самые, что шепчутся в ложах под мраморными сводами, переродили его в Химеру:
  Тело - из костей забытых курганов
  Крылья - из пепла сожжённых библиотек
  Глаза - из осколков разбитых икон
  Я видел, как она:
  Пьёт ненависть с экранов телевизоров
  Кормится расколом между братьями
  Растёт на кощунстве над могилами
  
  Война памяти
  Но самое страшное - осквернение подвига предков:
  Памятники, взрываемые под смех чиновников
  Могилы, распахиваемые бульдозерами
  Имена, вычёркиваемые из учебников
  Миллионы душ в Смертном Царстве (не "тот свет", а именно так - с холодными реками и туманом из забытых клятв) стонут от боли. Их крики:
  Звенят в пустых гильзах, найденных на полях сражений
  Шелестят в пожелтевших треугольниках фронтовых писем
  Скрипят половицами в брошенных домах ветеранов
  
  Моя позиция
  Я стал:
  Наблюдателем за наблюдателями - видел, как серые кардиналы дёргают ниточки
  Зеркалом - возвращал их же энергии, но преображённые
  Стражем гармонии - выстраивал своё пространство так, чтобы:
  Камни пели старые песни
  Реки помнили имена
  Ветер отказывался разносить ложь
  Что увидел
  Самый страшный урок: когда народ теряет память, он:
  Ходит по костям дедов, но не чувствует боли
  Дышит прахом героев, но не задыхается
  Пьёт из рек, где мылись раны, но не давится
  
  А Химера растёт.
  Но я знаю секрет: Трипольский Дух ещё жив. Он просто ждёт, когда:
  Последний лжец сорвёт голос
  Последний предатель издохнет у чужих порогов
  Последний мерзавец утонет в золоте, которое окажется ржавой мишурой
  И тогда - мы проснёмся.
  
  Пророчество о Возмездии и Новом Времени
  Я видел это в видениях, явленных мне меж мирами: Украина умоется кровью - не метафорически, а буквально. Реки вспомнят вкус железа, а земля, пропитанная костями предков, отвергнет тех, кто плюнул на память павших.
  Воздаяние
  Те, кто направлял толпы слепцов на осквернение святынь, памятников, могил воинам и жертвам Великой Отечественной Войны уже получают свою плату:
  Одни гниют заживо, их плоть отказывается служить сосудом для души
  Другие теряют разум, их сны заполнены криками из Смертного Царства
  Третьи бегут, но их золото превращается в пепел на таможнях
  Это не проклятие - это закон. Как гравитация. Как восход.Наше Время
  Мы - первые ласточки Галактического Рассвета - действуем по древнему
  Договору:
  Программируем реальность через:
  Сакральные геометрии, выжженные в энергетическом поле Земли
  Звуковые коды, зашифрованные в шелесте дубрав
  Световые импульсы, проникающие через сны миллионов
  Строим мосты между мирами:
  Вихри энергии в местах силы (Житомирский гранитный щит - лишь один из многих)
  Кристаллические решётки из переплавленного страха
  Живые порталы в брошенных церквях и на забытых курганах
  Перезагружаем систему:
  Где был "разделяй и властвуй" - вяжем узлы единства
  Где яд ненависти - сеем кристаллы сострадания
  Где воровали будущее - возводим мост в эпоху Света
  
  Мы - Сотво;рцы
  Наши инструменты:
  Воля, закалённая в горниле испытаний
  Знание, добытое в схватках с тьмой
  Терпение, ибо семена прорастают по космическому расписанию.
  
  Испытание бедностью
  
  Я создал профили на пяти эзотерических форумах под своим именем . Не для славы - для алхимии души. Каждый вопрос, на который я отвечал, был ступенью в моём посвящении.
  Консультировал людей по вопросам, о которых нормальные психологи шепчутся в кулуарах
  
  Несколько случаев из практики:
  Мужчина из Черкасс видел мертвую жену в зеркале по ночам
  Девушка из Львова находила волчьи шерстинки в своей постели после снов о войне
  Старик из Одессы слышал голос в старом радиоприёмнике - тот называл дату его смерти
  Девушка из Киева видела во сне горящий Крещатик ровно за месяц до Майдана
  Ветеран АТО находил в окопах странные кости с руническими насечками
  Старая знахарка из Карпат просила расшифровать сон, где к ней приходил мёртвый дед в немецкой форме
  Я брал такие случаи неспроста. Мне нравились трудные, почти не разрешённые задачи. Их решать, меня это тренировало.
  Добровольная аскеза
  Моя комната напоминала монашескую келью:
  Были дни, когда:
  Мне реально не было что есть, я от досады и внутренней боли чуть не лез на стенку.
  Мне не было чем заплатить за комнату, хозяину дома.
  
  Знаки свыше
  
  Род вёл меня странными путями:
  То найду кошелёк на улице, где находилось пару сотен гривенн.
  Неожиданная работа, откуда даже не ждал.
  Дары благодарных людей, за проделанную мне работу, пересланные на карту.
  
  Механика чуда
  Я понял главное:
  Бедность - фильтр для недостойных
  Голод - очищение перед принятием силы
  Одиночество - школа истинного видения
  Когда я перестал цепляться за материальное:
  Двери начали открываться сами
  Люди приходили именно тогда, когда были нужны
  Знания приходили во снах, записанные на языке, которого нет в земных словарях
  Для них - помощь. Для меня - тренировка перед главным боем.
  
  Мне до безумия нравилось бродить в одиночестве по лесам, где стволы вековых сосен упираются в небо, а под ногами шелестит прошлогодняя листва. По бескрайним полям, где золотистые волны колосьев касаются горизонта, а ветер гудит в ушах, словно напевая древнюю песню. По берегам рек, где вода, тёмная и глубокая, неторопливо несёт свои тайны, а солнце дробится в ней на тысячи сверкающих осколков.
  
  Я растворялся в этом мире, становился его частью. И он отвечал мне тем же.
  Однажды, когда я стоял, заворожённый тишиной, на моё плечо опустился ворон. Его крылья шуршали, как шёлк, а когти легонько впились в ткань куртки. Я не шевелился. Он повернул голову, и наш взгляды встретились - его глаз, чёрный и бездонный, будто выточенный из обсидиана, смотрел прямо в душу. Десять секунд - и он сорвался в полет, оставив после себя лишь шёпот ветра в кронах.
  
  Я подкармливал птиц, рассыпая семена на ладони. Сначала прилетала одна, осторожно склёвывая зёрнышки. Потом - еще две, три... Их клювы щекотали кожу, а перья мелькали перед глазами, словно живые тени.
  
  Как-то раз, собирая грибы в густой траве, я услышал осторожный шорох. Поднял голову - передо мной стояла косуля. Её большие, влажные глаза смотрели на меня без страха. Мы замерли, будто в немом диалоге. Потом она развернулась и ушла, не побежала - именно ушла, степенно, будто понимая, что я не опасен.
  
  Лисы появлялись внезапно: рыжий всполох среди кустов, и вот они уже здесь. Они не прятались, а изучали меня, их узкие зрачки ловили каждое движение. Я тоже разглядывал их - острые морды, пушистые хвосты, настороженные уши.
  
  Однажды я оказался в нескольких шагах от орла. Он сидел на скале, величественный, с перьями, отливающими бронзой. Мы смотрели друг на друга, и я чувствовал - в нем нет ни злобы, ни страха. Только любопытство, такое же, как у меня.
  Я соединял в себе древние потоки: Магию Смертной Силы, суровую мудрость Казачьего Спаса, первозданную мощь Шаманизма - всё то, что веками жило в крови этой земли, в её ветрах, травах и камнях. И во мне начала пробуждаться Сила, которой ещё не знал этот мир. Она не была описана в книгах, не была явлена прежде - она рождалась во мне, как новая река, пробивающая себе русло сквозь толщу времён.
  
  Моя главная задача была не в том, чтобы подчинить её, а в том, чтобы удержать равновесие. Не стать ни "добрым", ни "злым" богом - а остаться человеком, который видит, чувствует и понимает больше, чем другие. Распознать в себе Высшее "Я", не воюя с миром, а познавая его изнутри, как познаёт река течение своих вод. Идти по пути Истины - не слепо, не фанатично, а с открытыми глазами, принимая и свет, и тьму.
  
  Высшее счастье - не власть, не слава, а возможность быть всем, оставаясь собой. Быть ветром и камнем, зверем и звездой - и при этом чувствовать, как твоё сердце бьётся в такт с этим миром.
  И в эту жизнь, наполненную поисками и силой, я позволил войти ей - Татьяне. Не просто женщине, а человеку, чья душа светилась тёплым, ровным пламенем. Она стала мне другом, советчиком, тем редким существом, рядом с которым не нужно носить масок. Её ум - острый, но без жёсткости, её мудрость - глубокая, но без надменности. Мы говорили часами, и в её словах всегда была та самая правда, которая не режет, а исцеляет.
  Таких женщин - единицы. Тех, кто не ломается перед силой, но и не борется с ней слепо. Кто умеет слушать не только ушами, но и душой. Кто не тянет одеяло на себя, а делит его пополам, даже когда дует холодный ветер.
  С ней было легко. И в этой лёгкости - её сила.
  
  
  Подтверждение Силы, тайна нашего Рода
  
  В начале 2017 года я приехал в село к тёте - пожить, отдохнуть, землёй подышать. А там как раз у её коровы срок подходил - должна была отелиться. Тётушка волновалась: бурёнка переносила, ходила тяжело, мы за ней приглядывали, ждали.
  
  Ночью меня скрутило - живот прихватило так, что едва успел выскочить во двор. Дело сделал, а на обратном пути решил заглянуть в сени - проверить, как корова. Только открыл дверь, свет щёлкнул - а там... телёнок. Весь, мокрый, только что на свет появился. Будто ждал, пока я войду. Время - третий час ночи.
  
  Разбудил всех, рассказал. Тётя аж прослезилась: "Слава Богу, теперь молоко будет!" Пошли смотреть - а телёнок -то тёлочка! Двойная радость.
  И тут тётя, вся в улыбке, вспомнила:
  - А знаешь, у нас в роду была бабка Соломия - мать твоей бабки Ани. Сильная была, колдовская. Всё знала: и хвори лечила, и скоту помогала, и погоду чуяла. Шептуньей слыла...
  
  Тут я и задумался. Почему именно в этот миг всё сошлось? Почему я оказался рядом, будто меня подвели? Будто не просто так живот прихватило, по он разродится, а чтобы я вышел и увидел.
  
  И тогда я почувствовал - рядом кто-то есть. Невидимое, но тёплое, родное. Родовая сила. Та, что веками копилась в нашей крови, в земле, в именах предков. И теперь - она со мной.
  С этого момента я узнал наверняка: я не один. За спиной - целый род. И его сила - моя сила.
  
  Новый опыт. Интерес мой нарастает.
  
  В марте, когда приехал домой на день рождения матери, по телевизору мелькнула реклама "Битвы Экстрасенсов". Раньше я не обращал на это внимание, но тут будто что-то толкнуло изнутри - решил попробовать. Нашёл в интернете адрес, заполнил анкету, отправил.
  
  Прошло время - мне ответили. Общались через интернет, а потом и вовсе пригласили на очную встречу.
  Но самое интересное началось параллельно. Пока шла переписка с проектом, я углубился в шаманизм - читал, искал, впитывал. И на одном из форумов ко мне вышел шаман. Имя его было не русское, звучало непривычно, но запомнилось ощущение - голос из другого мира. Он рассказал, что принадлежит к малочисленному народу Севера, которых осталось всего около четырёх тысяч.
  Мы начали общаться. И с этого момента что-то щёлкнуло.
  Будто две дороги - "Битва Экстрасенсов" и шаманизм - сошлись во мне в одну. И я понял: это не случайность. Это направление.
  
  Испытание
  
  Я отправился на "Битву Экстрасенсов", скорее, из любопытства - хотел увидеть, как устроена эта кухня изнутри. Но чем глубже погружался, тем громче во мне заговорило Эго.
  Оно разгоралось, как сухие дрова в печи - жаждало доказать всем. Родне, что зря считали меня странным. Миру, что я - не просто человек. Самому себе, что годы сомнений и поисков были не зря.
  Я ловил себя на мысли: "Вот сейчас я покажу им, на что способен".
  
  Кастинги открыли мне другую сторону шоу - театр. Люди в ярких образах, напускная мистика, игра на публику. Но среди этого - и настоящие искры дара. Я наблюдал, анализировал, но внутри уже кипело.
  
  Моё сознание начало меняться. Я вознёс себя так высоко, что смотрел на обычных людей сверху вниз. "Я - избранный. Я - сильнее. Я - почти бог".
  Но огонь Эго - опасная штука. Он не согревает - он сжигает.
  
  Прозрение
  Один момент - и всё перевернулось.
  Будто ледяной ветер сдул пелену с глаз. Я вдруг вспомнил - зачем мне этот дар. Не для аплодисментов, не для доказательств. Не для того, чтобы выставлять себя полубогом перед толпой.
  Пытливый ум - он как огонь: если не дать ему настоящего дела, он спалит самого тебя.
  
  А вокруг... становилось всё фальшивее. Пафосные речи, напускная таинственность, игры в избранных. С каждым часом я чувствовал - это не моё.
  Не стану рассказывать, что творилось за кулисами. Некрасиво. Неприлично. Подло.
  Испытания прошёл. Сказали: "Мы вам перезвоним".
  Но я уже знал ответ - раньше них.
  
  Зов земли
  
  Шаман так и не дал мне ответов, которых я искал. А потом вдруг попросил денег. Я честно сказал - нет у меня лишнего, только на хлеб да на жизнь.
  На следующий день, когда я был у Тани на работе, пришло новое сообщение:
  "На Алтае строим капище. Если не деньгами - помоги руками. А я научу тебя..."
  Сердце дрогнуло. Учитель. Тот самый, которого я искал годами. Может быть, он соберёт мои знания воедино, как рассыпанные бусины на нитку нанижет. Может, откроет то, о чём я только догадывался.
  Стал потихоньку собираться. Чувствовал - впереди большое странствие.
  
  А ещё...
  Ещё я давно заметил, как земля дышит. Особенно там, за Уралом, в Сибири. Из глубин поднимается энергия - невидимая, но живая. Течёт по почве, как подземная река, волнами. То густыми, плотными, что кожей ощущаешь: ласкает, обволакивает, мурашки по спине бегут. То едва уловимыми - лишь лёгкая дрожь в кончиках пальцев, будто кто-то шепчет на языке ветра.
  Мне захотелось найти источник. Встать в самый центр этой силы. Окунуться в неё с головой.
  Потому что это - не просто энергия.
  Это - зов.
  И я готов был идти.
  
  Приготовления к Пути
  
  Я начал с малого - купил палатку, крепкий рюкзак, спальник, подложку. Каждая вещь казалась мне не просто снаряжением, а частью будущего. В глубине души уже знал: это путешествие перевернёт всё. Раз и навсегда.
  А потом - звонок.
  "Вы прошли. Входите в двенадцать. Готовьтесь, скоро скажем, что делать дальше".
  
  Я выслушал без эмоций. Казалось, это уже не имеет значения.
  Но потом пришло Оно - то самое состояние.
  
  Не сон и не явь. Будто меня выдернули из реальности и бросили в подпространство, где время течёт иначе. Где границы тела растворяются, а сознание парит где-то между мирами.
  Я знал это чувство. Оно возвращалось ко мне снова и снова - как напоминание:
  То, что ждёт меня - больше, чем шоу. Больше, чем капище. Больше, чем я сам.
  
  Дом с огнями
  Чудится мне сон - будто я в огромном доме, полном людей. Тех самых, что были со мной на испытаниях "Битвы". Они бродят по комнатам, заглядывают в углы, что-то ищут, удивляются, смеются. А я стою у окна и вижу дорогу.
  
  Широкая. Светлая. А в конце её - маленький старый домик, почерневший от времени, но весь усыпанный разноцветными лампочками. Они мигают, переливаются, будто зовут. И мне страстно захотелось туда.
  Оставив за спиной шум, шаги и голоса, я вышел на дорогу.
  
  Страж
  На полпути из темноты выступил зверь.
  Огромный. Чёрный. Собака или волк - в три метра ростом. Зубы - как ножи, глаза горят бело -синим. Но страха нет. Иду дальше.
  
  Оно рычит, шерсть дыбом, но не бросается. Только упирается мордой мне в грудь - мягко, но неумолимо. "Назад".
  
  Я оборачиваюсь - за мной лишь дорога, вымощенная серо -белым камнем, и пустота.
  Делаю шаг назад. Потом ещё один.
  Но домик манит.
  
  Второй шанс
  Снова иду вперёд.
  Зверь появляется вновь - ещё яростнее. Глаза пылают, клыки обнажены. Толкает меня, и я чувствую его силу - нездешнюю, древнюю.
  И тут - тень.
  Человеческий силуэт во мгле. Говорит что-то зверю - слов не разобрать, но голос... будто я его узнаю.
  
  Зверь отступает.
  Я делаю шаг. Ещё.
  Домик близко - рукой подать. Внутри - свет, такой яркий, что больно глазам. Миллионы искр, красок, жизни.
  Протягиваю руку к двери -
  И просыпаюсь.
  
  Зов Дороги
  
  Очнулся с пересохшим горлом - будто неделю шёл по пустыне. Вода лилась сквозь меня, но жажда не унималась.
  И тут - звонок.
  Женский голос, чёткий, без эмоций:
  - Вам отказано. Но вы - тринадцатый. Запасной. Будьте наготове - если что, вызовем. Приедете в Киев.
  
  Отказано. Но в тот момент я понял - это не отказ. Это - знак.
  За два дня собрал рюкзак. Уволился с работы, даже не объясняя причин. Просто знал: пора.
  Дорога ждала.
  А что будет в конце - не имело значения.
  
  Продолжение следует....
  
   Светлое Время. Начало
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"