Происхождение албанского языка весьма сложное. В современном виде без особых изменений он существует с четырнадцатого века, так называемый новоалбанский период. Это язык индоевропейской семьи, входит в группу сатем.
Языки группы "сатем" проявляют характерное изменение созвучных праиндоевропейских палатовелярных звуков (*ḱ, *ǵ, *ǵʰ) в аффрикаты и фрикативные согласные, произносимые в передней части рта. Например, *ḱ стал в санскрите ś [ʃ], в авестийском, русском и армянском языках - s, в в литовском š [ʃ] и в албанском th [θ]. В то же время характерные для праязыка велярные (*k, *g, *gʰ) и лабиовелярные (*kʷ, *gʷ, *gʷʰ) слились в этих языках и позднее потеряли сопровождавшее их округление губ.
Группа сатемных языков являются потомками промежуточного праязыка, назовём его праязык сатем. В пользу существования этого праязыка говорит и правило РУКИ, он же закон Педерсена, переход *s в *x. Фонетический закон, распространяющийся на все сатемные языки.
Условия этого фонетического изменения можно определить так: *s после *ī, *i, *i̯, *ū, *u, *u̯, *r, *k изменился в велярный спирант *х, если за ним не следовал взрывной звук *p, *t или *k. Сочетание *kx в дальнейшем упростилось в *x. Переход не происходил перед звонкими согласными, где выступал другой аллофон фонемы /s/ - [z]. По звукам r, u, k, i, обусловливавшим переход, этот фонетический закон также называют правилом "руки".
Ещё одной особенностью албанского языка является вхождение его в балканский языковой союз. Албанский и румынский языки в этом союзе занимают так сказать центральное место. Если языковая семья формируется в процессе дивергенции праязыка, то языковой союз формируется в случае наложения языка на субстрат, в результате чего происходит частичная ассимиляция с различной степенью сохранения языковых структур субстрата.
Албанский язык пережил существенную романизацию, но смог сохраниться, образовав отдельную албанскую группу. В то же время в румынском от субстрата уцелело намного меньше, но достаточно, чтобы можно было образовать языковый союз.
Ещё одной особенностью албанского языка является существенная деформация индоевропейских стандартов, что говорит о сложной судьбе сложения албанского языка.
Кроме того албанцы, имея сатемное прошлое, проживают в зоне распространения иллирийских языков, кентумной ветви, что наводит на мысли об их инородности и более восточном происхождении.
При реконструкции истории албанцев необходимо учитывать эти особенности албанского языка.
Среднеалбанский период албанского языка приходится на время массового переселения славян на Балканы, начавшегося с шестого века, и сложение южнославянских народов. Где проживали предки албанцев и на каких языках они говорили? Вопрос конечно интересный. Скорее всего продвижение славян оттеснило предков албанцев в горы, где они смогли пересидеть славянскую колонизацию.
Римский период начался с приходом Империи на Балканы. Началась романизация региона в границах империи, однако она была сильнее на торговых маршрутах, в городах и вокруг военных городков. Вряд ли население албанских гор интенсивно участвовало в этом процессе. К тому же это население ещё не перешло на среднеалбанский, сохраняя скорее всего иллирийские или другие неиндоевропейские языки. Южнее находится Этолия, с территории которой Грецию заселили дорийцы, по соседству обитали македонцы. Все эти языки относятся к ветви кентум, населявшие западную часть Балкан, в то время как восточные Балканы были заняты сатемоязычными фракийцами.
В 101-106 годах императором Трояном была захвачена Дакия, на территории которой образовалась римская провинция, просуществовавшая там до 272 года. Не смотря на столь короткий срок население Дакии было успешно романизировано, пережило трудные времена Великого Переселения Народов в Карпатах и ставшее основой для валашских племён.
В конце этого периода скорее всего и произошло переселение части недороманизированного гето-дакского населения из провинции Дакия в период смутного времени Великого Переселения Народов к месту современного проживания албанцев. Здесь они смешались с местным населением, передав им свой язык. Об этом говорят гаплогруппы мужского населения, имеющие в основном местный состав, в то время как пришлых гаплогрупп намного меньше.
Точную дату такой миграции наверное установить не удастся, как вариант это могло произойти в процессе вывода войск из провинции Дакия в 272 году. Так что третий век может считаться временем сложения древних албанцев в результате наложения недороманизированного языка даков, потомков сатемоязычных фракийцев, на местный кентумный субстрат. Переселение славян на Балканы ограничило территорию их обитания албанскими горами.
Албанский язык имеет несколько диалектов, из которых северные - так называемые гегские - в общем, более архаичные. Это проявляется в сохранении звука "n", тогда как в других наречиях он перешёл в "r", хотя в то же самое время существующее уподобление "nd" и "mb" звукам "nn" и "mm"; часто встречающаяся назализация гласных "y" и "а" также носит на себе отпечаток позднейшей эпохи. Наречия, употребляемые к югу от р. Шкумб, носят общее название тоскских; тем же характером в существенных чертах отличаются албанские наречия Греции и Италии. До начала XX в. литературный албанский язык основывался на тоскских диалектах; с XX в. преобладание получают гегские диалекты, распространённые на севере Албании и в Косове.
Различия между этими диалектами не настолько велики, чтобы затруднять взаимопонимание, однако они ощутимы в целом ряде явлений. Например, в ротатизме: тоскское название Албании - Shqipëri, гегское - Shqipni; тоскскому ё в ударном слоге в гегском соответствует назализованное а: zëri (опред. им. п.) - za, zani (zâ, zâni) "голос"; тоскскому дифтонгу ua в гегской письменной норме соответствует дифтонг ue: (grua - grue "женщина") и др. Существенные расхождения двух диалектных форм литературного языка проявляются также в морфологии глагола.
Протоалбанский язык принадлежал к палеобалканскому лингвистическому ареалу, примыкавшему к древнегреческой языковой области. По мнению ряда лингвистов, на родственном албанскому языке говорили древние иллирийцы. Однако не разрешено противоречие, выдвинутое ещё Г. Хиртом, о расхождении между сатемным характером протоалбанского и предполагаемой принадлежностью иллирийского к лингвистической области кентум). Предположение о родстве албанского и дакского с последующим переселением из проблемной Дакии, оказавшейся на пути переселенцев, в труднодоступные албанские горы снимает это противоречие.
Албанский язык является отдельным членом индоевропейской языковой семьи, хотя историческое изучение его очень трудно́ по причине того, что очень сложно отделить коренные албанские слова и формы от огромного количества заимствованных слов из греческого, латинского, романских, славянских языков и турецкого.
Албанский язык по своим лексическим и грамматическим элементам имеет индоевропейский характер. Средние, имевшие придыхание, звуки праиндоевропейского языка утратили его в албанском языке (g, d, b вместо gh, dh, bh) и сближают его, таким образом, с германскими, кельтскими, славянскими языками, а усиление одним из рядов гортанных звук придыхания - с балто-славянскими.
Установленно наличие особых связей албанского с языками северной части индоевропейской общности, а именно - с балтийскими, славянскими и германскими.
Например: алб. ligë, лит. ligà, лат. liga "болезнь"; алб. mal "гора", лат. mala "побережье". Многие слова, не имеющие индоевропейской этимологии, принадлежат, возможно, языку, на котором говорили древние иллирийцы до переселения на Балканы. Многие подобные лексемы свойственны и румынскому языку, имеющему с албанским родственный субстрат.
Система унаследованных от общеиндоевропейского состояния именных и глагольных флексий в албанском языке подверглась существенной перестройке, и, тем не менее, общая структура языка в целом по-прежнему сохраняет синтетический флективный характер.
Особую роль в развитии протоалбанского языка сыграло мощное латинское влияние: хотя за века римского владычества полной латинизации (как это было, напр., в Галлии, Испании и других римских провинциях) в Иллирии так и не произошло, латинский след заметен на уровне не только лексикона, но и флексий, словообразования и синтаксиса, так что современный албанский язык можно назвать "наполовину романским" языком.
Слой латинской лексики, закрепившийся в древнеалбанском языке в эпоху римского господства на Балканах, пережил коренные преобразования, сходные с процессами так называемой креолизации. Так, помимо морфологической усечённости, обусловленной отпадением окончаний, латинские по происхождению лексемы в албанском довольно сильно меняют свой фонетический облик: ср., напр., гег. алб. ranë, тоск. алб. rërë "песок" и лат. arēna; гег. алб. vner, тоск. алб. vrer "желчь" и лат. venēnum; алб. kal "лошадь" и лат. caballus; алб. gjel "петух" и лат. gallus; алб. ar "золото" и лат. aurum; алб. kofshë "бедро" и лат. соха; алб. pus "колодец" и лат. puteus; алб. kushërí "кузен" и лат. consobrīnus; алб. mik "друг" и лат. amīcus; алб. fqi "сосед" и лат. vicēnus; алб. ferr "ад" и лат. infernum; алб. gaz "радость" и лат. gaudium; алб. fe "вера" и лат. fidēs; алб. lter "алтарь" и лат. altare и др.
Латинское происхождение имеют многие суффиксы; производные глаголы образованы по латинским образцам; частично латинское происхождение имеет повествовательный претерит, а категория оптатива - вполне латинского происхождения. Таковы же и некоторые формы множественного числа в склонениях; оттуда же заимствовано, по всей вероятности, и употребление артикля после имени существительного, как в румынском и болгарском языках.
Впоследствии в албанский язык проникли также многочисленные славянские и греческие элементы, но их присутствие затрагивает только лексикон; любопытно, что значительная часть таких новшеств свойственна для всех албанских наречий, а не только для земель, сопредельных этим языковым ареалам.
Балканизмы
Албанский язык входит в так называемый балканский языковой союз. Особенно много древних схождений в фонологии и грамматике у албанского языка с южно-славянскими языками: с сербским, македонским и болгарским.
В албанском консонативизме нет противопоставления по твёрдости и мягкости, но имеется самостоятельный медиопалатальный ряд согласных. Это - характерная черта, объединяющая албанский язык с соседними македонским и сербско-хорватским (а за пределами Балкан - со словацким и чешским, а также с латышским и венгерским языками). Подобно болгарскому и македонскому (а также некоторым южно-сербским говорам), в албанском вокализме есть особая редуцированная гласная фонема - ё [ъ], [ă].
Для морфологии албанского имени характерен постпозитивный артикль подобно македонскому и болгарскому (интерес вызывает возникновение постпозитивного артикля в балканских, скандинавских, армянском). Наибольшие схождения у албанского с македонским и болгарским языками обнаруживает структура глагольных имён и наклонений. Так же, как в балкано-славянских языках, формы албанского сослагательного наклонения образуются путём подстановки особой безударной частицы (алб.: të, болг.: да): të shkruaj (болг.: да пиша) "чтобы я писал"; 2-л.: të shkruash (болг.: да пишеш); 3-л.: të shkruajë (болг.: да пише); мн. ч.: të shkruajme, të shkruani, të shkruajnë (болг.: да пишем, -ете, -ат); эти конструкции по значению могут соответствовать сочетаниям с инфинитивом (dua të shkruaj "хочу писать" (болг.: искам да пиша)).
*******
А. В. Десницкая
О ПРОИСХОЖДЕНИИ АЛБАНСКОГО ЯЗЫКА (Сравнительно-исторический и социально-исторический аспекты)
(Вопросы языкознания. - М., 1990. - Љ 2. - С. 5-12)
Албанский язык перестает, наконец, быть пасынком исторического языкознания. Проблема его происхождения начинает входить в круг вопросов индоевропеистики, по крайней мере в той степени, в какой это затрагивает родственные связи албанского с другими и.-е. языками. Не может остаться в стороне и типологически ориентированное балканское языкознание.
Прежде чем перейти к рассмотрению вопросов, относящихся к происхождению албанского языка, необходимо уточнить значение используемых ниже терминов. В свое время мной была предложена следующая периодизация истории албанского языка [1, 2]:
I. Протоалбанский период (= праалбанский язык). Имеется в виду и.-е. язык, некогда составивший основу позднейшего албанского. Основной круг исследований в области протоалбанской, или праалбанской, проблематики составляют вопросы: родственные связи праалбанского с расходившимися членами позднеиндоевропейской языковой общности; древние (добалканские) места расселения протоалбанцев и их миграция на Балканский п-ов; положение протоалбанского внутри палеобалканского лингвистического комплекса. Terminus ad quem - римское завоевание балканских областей, иначе говоря, начало I тыс. н. э.
II. Древнеалбанский период охватывает I тыс. н. э. Это было время албано-римских, албано-ранневизантийских и албано-раннеславянских языковых контактов. Внутри этого значительного временного отрезка могут быть выделены раннедревнеалбанский и позднедревнеалбанский периоды.
III. Среднеалбанский период. Этот этап албанской языковой истории, как и древнеалбанский, не документируется текстами. Хронологически он может быть приурочен к первой половине II тыс. н. э.- ко времени существования дотурецких феодальных княжеств на территории Албании.
IV. Новоалбанский период - с конца XV в. по настоящее время. Внутри этого периода, относительно хорошо известного как по письменным текстам, так и по результатам сравнительно-исторического изучения диалектов, может быть дополнительно выделено ранненовоалбанское состояние - с XV до конца XVIII столетия.
Эта периодизация не встретила возражений. Однако предложенные термины, особенно применительно к двум более ранним ступеням, последовательно не применялись. Даже автору указанной периодизации случалось иногда употреблять термин "древнеалбанский" вместо терминов "протоалбанский" или "праалбанский" именно в тех контекстах, где шла речь о собственно доисторическом этапе языкового прошлого албанцев. В настоящее время я считаю принципиально важным четко различать понятия и термины "протоалбанский" (= "праалбанский") и "древнеалбанский".
Это представляется необходимым в связи с тем, что вопрос касается здесь не просто хронологического различия между двумя периодами развития одного и того же языка, но качественного различия двух его состояний, изучение которых составляет две совершенно различные области исследования. Можно говорить о двух качественно различных уровнях исследования, каждому из которых соответствуют различные ряды фактов. Вопрос этот имеет непосредственное отношение к решению проблемы происхождения албанского языка.
На уровне протоалбанского состояния предметом изучения является его унаследованная индоевропейская основа, довольно ясно выявляющая его принадлежность к древнеевропейской языковой области. На древнеалбанском уровне изучается становление собственно албанского как новоиндоевропейского языка, наделенного своеобразными особенностями языков балканского лингвистического ареала. Иначе говоря, предметом исследования является образование нового языка, происходящее на древней основе в условиях языковых контактов в романизированном языковом пространстве Балканского п-ова на протяжении первой половины I тыс. н. э.
Протоалбанский был, по всей вероятности, языком, сохранявшим еще индоевропейскую систему древних флексий. Формы его подлежат реконструированию путем сравнения с другими и.-е. языками, а также на основе применения методики внутренней реконструкции.
В сравнении с системой древнеиндоевропейских форм собственно албанская морфология предстает в сильно измененном виде и выглядит модернизированной. Такое ее состояние обнаруживается уже в самых ранних письменных источниках (XV-XVI вв.). С тех пор албанская языковая структура уже существенно не изменялась. Ко времени начала письменной традиции период коренных преобразований в языке лежал уже в далеком прошлом. Преобразования совершились в древнеалбанскую эпоху - в I тыс. н. э. Направление фонетических и морфологических процессов, которые в тот период разрушали и видоизменяли унаследованный облик индоевропейской структуры албанского языка, прослеживается средствами внутренней реконструкции. Так, можно видеть, что система индоевропейского основообразования в целом оказалась разрушенной, а унаследованные флексии оказались по большей части редуцированными. Отдельные их остатки, включенные в новые морфологические структуры, не всегда могут быть однозначно идентифицированы. Внешнее сходство некоторых албанских формативов с древними индоевропейскими флексиями часто оказывается иллюзорным, особенно если принять во внимание характерную для албанской морфологии омонимию окончаний.
С полным основанием можно утверждать, что албанский принадлежит к тем и.-е. языкам, которые довольно рано утратили древнюю систему флексий. Однако его особенность состоит в том, что, несмотря на все потери, дальнейшее развитие его не пошло по линии усиления аналитизма. Основным принципом внутренней организации албанской языковой структуры стала регенерация флективного строения, но с элементами аналитизма. Обновленная система флексий, образовавшаяся в древнеалбанский период, существенно отличается, однако, от унаследованной и не должна рассматриваться как возникшая в результате "склеивания" сохранившихся обломков старого. Сохранившиеся элементы индоевропейской системы флексий и системы индоевропейского основообразования оказались в албанском языке включенными в новые морфологические ряды, организация которых подчинена требованиям нового структурного целого. Таким образом, ни сохранения, ни восстановления унаследованной морфологической системы в албанском языке не наблюдалось.
Фонетические процессы древнеалбанского периода с наибольшей разрушительной силой действовали в системе именного формообразования. В этой области потери особенно чувствительны - полностью разрушенной оказались унаследованная система индоевропейских именных основ, большая часть падежных окончаний подверглась редукции. Обновленная система именных форм, очень сходная с восточнороманской (собственно с румынской), выглядит сильно упрощенной по сравнению с индоевропейской. Различаются (притом только в единственном числе) всего два типа склонения, распределяющиеся в основном по грамматическим родам. Заметная вариабельность флексий (только в мужском роде) зависит от фонетического характера конечного звука основы. Для флективного формообразования как в системе албанского имени, так и в системе глагола особенно релевантным оказалось противопоставление гуттуральных и негуттуральных исходов основы.
С семантической стороны одним из основных различий, определивших в албанском языке всю систему именного формообразования, оказалось специфически "балканское" противопоставление определенных и неопределенных форм имени.
Как и во многих флективных языках, в албанском новые формы иногда создавались путем агглютинации. Однако своеобразной особенностью албанского формообразования явилось особенно широкое применение морфонологических процедур. Морфологизация фонологических оппозиций играла очень большую роль в процессе регенерации флективной системы, осуществившейся в древнеалбанский период. В качестве формообразующих элементов часто оказывались согласные, появлявшиеся в интервокальном положении при ликвидации зияния, что содействовало усилению и тем самым сохранению вокалических окончаний. Фонетические явления, возникавшие на границах слогов, а также на стыках слов, вообще играли очень большую роль в процессе исторического развития албанской морфологической структуры.
Временем действия указанных здесь процессов был древнеалбанский период. Именно поэтому недопустимо отождествлять и смешивать понятия "древнеалбанский" и "протоалбанский". Древнеалбанское состояние не может рассматриваться как одна из ступеней процесса последовательной эволюции языка, но как решающий период коренной ломки, коренного изменения языковых традиций, результатом которого явилось создание нового языка на почве романизованных областей прежней Южной Иллирии.
Таким образом, изучение протоалбанского (или праалбанского) и древнеалбанского языковых состояний относится к двум различным областям историко-лингвистического исследования. Протоалбанская проблематика относится к сфере индоевропейского сравнительного языкознания. Проблема древнеалбанского языка входит в круг вопросов исторической балканистики, и ее исследование не может быть изолировано от проблем истории романской речи на Балканах.
Само собой разумеется, что при изучении албанской языковой истории протоалбанское и древнеалбанское языковые состояния не могут рассматриваться в отрыве одно от другого. Реконструкция протоалбанского возможна лишь при опоре на исторически засвидетельствованные албанские языковые факты. С другой стороны, история собственно албанского языка получает свои исходные данные в индоевропейской сравнительной грамматике, через посредство реконструируемого протоалбанского состояния. Однако теоретически оба указанных уровня изучения истории албанского языка должны быть строго разделяемы.
В связи с предложенной периодизацией ниже рассматриваются некоторые вопросы, непосредственно относящиеся к изучению ранних этапов албанской языковой истории.
1. Протоалбанский принадлежал к палеобалканскому лингвистическому ареалу, примыкавшему к древнегреческой языковой области с северо-запада и с северо-востока. Было много споров о том, является ли албанский язык продолжением иллирийского или фракийского. Как от иллирийского, так и от фракийского не сохранилось текстов, и поэтому ни одна из этих гипотез не может быть с полной достоверностью верифицирована с помощью строго лингвистической аргументации. Отдельные глоссы и довольно богатая ономастика, хотя и не дают однозначного ответа на поставленный вопрос, позволяют, однако, существенно подкрепить одну из предложенных гипотез, а именно, иллирийскую, как это стало очевидным в последнее время. Э. Хэмп показал, что в ее пользу говорят также скудные данные мессапского языка, который, по всей вероятности, относился к иллирийским.
Для решения указанной проблемы имеют определенную значимость экстралингвистические аргументы. Так как историческая область поселения албанцев соответствует южной части ареала расселения иллирийских племен, можно предполагать, что протоалбанский был одним из южноиллирийских диалектов. Такое предположение в свое время высказывалось Фр. Миклошичем, Г. Мейером, П. Кречмером и Н. Йоклем. В первой половине нашего столетия заметно преобладала, однако, гипотеза о фракийском происхождении албанцев и албанского языка, особенно после выхода в 1927 г. полемической статьи Г. Вейганда. Решительным противником иллирийской гипотезы о происхождении албанского языка был Вл. Георгиев.
В последние десятилетия теория иллирийского происхождения протоалбанского снова получила довольно широкое признание. Э. Чабей, В. Цимоховский, Э. Хэмп, В. Пизани подкрепили ее новыми аргументами. С исторической точки зрения специалистам-албановедам не стоило большого труда опровергнуть одно за другим большую часть возражений, выдвинутых против этой теории в 1927 г. Г. Вейгандом. Остался в силе лишь один чисто лингвистический аргумент, дающий основание сомневаться в принадлежности протоалбанского к иллирийским языкам. Речь идет о подчеркнутом еще в свое время Г. Хиртом расхождении между сатемным характером протоалбанского и предполагаемой принадлежностью иллирийского к лингвистической области centum. Однако с распространением и утверждением в современной компаративистике идей и методов ареального языкознания преодолимым оказывается и это противоречие.
Протоалбанский, как и протобалтийский, с которым у него были общими некоторые важные индоевропейские изоглоссы, отличался "непоследовательной сатемностью". Ассибиляции иногда не возникало там, где ее можно было ожидать. Такая непоследовательность может рассматриваться как результат депалатализации, возникавшей при некоторых фонетических условиях (например, в соседстве с сонантами l, r). Так происходило в словах, образованных от индоевропейского корня *kleu- "слышать": ранненовоалб. (и диалектн.) kluhet "он зовется, слывет" (= "слышится"), ср. литов. klausýti, др.-прусск. klausīton, лтш. klausīt "слышать", но ст.-слав, sluti, русск. слыть, русск. слышать. Ср. мессап. императ. klaohi "услышь!", лат. clueō "я зовусь, слыву", др.-в.-нем. hlosēn "слышать" и др. Ср. также алб. mjekrё "подбородок, борода", литов. smakràs, smakrà "борода", хет. zama(n)kur "борода", но др.-инд. smaçru "борода".
Н. Йокль показал, что в албанском ассибиляция индоевропейских палатальных смычных произошла сравнительно поздно. Тождественность развития и.-е. *k' (палатальный) и *k (велярный) перед t позволяет допустить, что в албанском индоевропейские палатальные довольно долго сохраняли эксплозивность.
"Непоследовательная сатемность" может служить признаком переходной зоны, простиравшейся в центральной части индоевропейского языкового пространства. В этой переходной зоне могли локализоваться, помимо протоалбанского и протобалтийского, также иллирийский (с мессапским) и, возможно, фракийский. Тенденция к ассибиляции, будучи мощной инновацией позднеиндоевропейского периода, распространявшейся с востока на запад, постепенно ослабевала в переходной зоне. Непоследовательность в реализации этой тенденции давала картину смешения признаков satəm и centum.
Миграция иллирийцев из древнеевропейской области на Балканский п-ов может быть приурочена на основе новейших археологических исследований к периоду энеолита, примерно к III тыс. до н. э. Непрерывность пребывания албанцев в их историческом ареале с греко-римских времен хорошо подтверждается данными топонимики, как это убедительно показал Э. Чабей. Связь раннеалбанской культуры с южноиллирийской доказывается археологически.
Собственно ничто не противоречит тому, чтобы считать протоалбанский южноиллирийским диалектом. После длительных размышлений я нахожу возможным принять это в качестве рабочей гипотезы.
2. Отнесение протоалбанского к иллирийскому лингвистическому комплексу внутри протобалканского языкового ареала находится в полном соответствии с давно установленным фактом особых связей албанского с языками северной части индоевропейской общности, а именно с балтийскими, славянскими и германскими. Эта связь была впервые обнаружена Г. Мейером в конце прошлого столетия. Позднее И. Йокль, детально исследовавший албанскую лексику в ее историко-генетических и ареальных связях, развил и углубил наблюдения Г. Мейера. Йокль полагал, что специальные соответствия албанского, охватывающие, в частности, особую лексическую сферу (прежде всего это обозначения понятий, относящихся к примитивной обработке земли в лесных областях), свидетельствуют о том, что праалбанцы некогда проживали в соседстве с праславянами, прабалтами и прагерманцами в лесных областях северо-восточной части средней Европы. К этому можно добавить, что это соседство должно было существовать в пределах древнеевропейской языковой общности.
Уместно привести здесь также мнение В. Пизани, который интерпретировал ареальные связи протоалбанского в аспекте относительной хронологии. Албано-германские, албано-балтийские и албано-славянские древние лексические соответствия восходят к наиболее раннему периоду; соответствия с фракийским, фригийским, армянским и греческим относятся к относительно более позднему времени.
В результате специального исследования албано-германских и албано-балтийских древних языковых связей значительно расширилось количество фактов, относящихся к этой проблеме. Особенно впечатляющими представляются протоалбанские и протобалтийские связи, привлекшие к себе в последнее время особое внимание. Не говоря о важнейших фонетических изоглоссах, многие лексические соответствия выделяются своей характерностью. Например: алб. ligё -a f. "болезнь" "праалб. *ligā), i ligё "больной; плохой" (< праалб. *ligas), i lightё "бессильный, слабый" (< праалб. *ligustas), ср. литов. ligà, лтш. liga "болезнь", литов. ligustas "больной"; алб. mal, -i m "гора" "праалб. *malas), ср. лтш. mala "берег"; алб. mot, -i m "год; погода" (< праалб. *mētas), ср. литов. *mētas "время", мн. ч.: mētai "год"; алб. i thjermё "серый, пепельно-серый" "праалб. *sirmas), ср. литов. širmas, širvas "серый".
Яркие соответствия отмечаются также в суффиксах деривации. Таким образом, на уровне протоалбанского могут быть расширены наши представления об иллирийской ветви индоевропейского, что открывает еще один источник сведений о древнеевропейской языковой общности.
3. Возникновению древнеалбанского я посвятила недавно опубликованное специальное исследование [19]. Вопрос этот рассматривается в связи с местом, занимаемым в албанской лексике латинскими элементами.
В словарном составе албанского языка укоренилось со времени римского завоевания балканских областей большое количество слов латинского происхождения. Положение их в лексической системе равноправно с положением унаследованных ею протоалбанских элементов. И те и другие в одинаковой мере подверглись действию фонетических процессов, морфологических и семантических преобразований. И те и другие принадлежат к основной части албанского словаря.
Латинское происхождение имеют не только многочисленные албанские имена существительные, но также многие прилагательные, наречия, глаголы, отдельные числительные, предлоги, союзы, некоторые словообразовательные элементы. Отсутствуют, однако, морфологические заимствования. Все попытки обнаружить среди латинских элементов, проникших в албанский язык, грамматические форманты (такие попытки предпринимались Ф. Боппом и Г. Мейером) закончились неудачей.
Как уже было сказано выше, слой латинской лексики, закрепившийся в древнеалбанском языке в эпоху римского господства на Балканах, пережил коренные преобразования в рамках языковых процессов, которые привели к созданию на протоалбанской (собственно южноиллирийской) основе нового и.-е языка - древнеалбанского. Латинские элементы приняли участие в этих процессах, которые, вероятно, носили в известной мере характер креолизации. Именно этим определилось характерное отличие латинских элементов в сравнении с другими иноязычными элементами албанской лексики. Помимо морфологической усеченности, обусловленной отпадением окончаний, их отличает также часто наблюдаемое полное изменение фонетического облика, делающее их почти неузнаваемыми. Например, гег. ranё, тоск. rёrё "песок" < лат. arēna; гег. vner, тоск. vrer "желчь" < лат. venēnum; kal "лошадь" < лат. caballus, gjel "петух" < лат gallus; ar "золото" < лат. aurum; kofshё "бедро" < лат. соха; pus "колодец" < лат puteus; kushёrí "кузен" < лат. consobrīnus; mik "друг" < лат. amēcus; fqi "сосед" < лат. vicēnus; ferr "ад" < лат. infernum; gaz "радость" < лат. gaudium; fe "вера" < лат. fidēs; lter "алтарь" < лат. altare и др.
Второй характерной особенностью латинского лексического слоя в албанском является его необычная семантическая широта, исключительное многообразие составляющих его элементов. Здесь можно лишь бегло перечислить отдельные сферы охватываемых им значений. Сюда входят: обозначения социально-исторических понятий, отношений родства; круг понятий, охватывающий человека, его части тела, его физические и духовные проявления; лексика, обозначающая природные явления; поселения и хозяйственную жизнь; домашнюю обстановку; орудия труда; флору (культурные и дикие растения); фауну (домашних и диких животных, птиц, насекомых); наименования абстрактных понятий; элементов духовной жизни; языческой мифологии; христианской религии и др. Глаголы и прилагательные латинского происхождения передают, по большей части, элементарные, повседневные действия и общезначимые качественные характеристики.
При непредвзятом рассмотрении качественной и количественной, семантической и формальной сторон латинского слоя албанской лексики совершенно закономерным является вывод о том, что этот слой принадлежит к основным, конституирующим элементам языка. Его проникновение в протоалбанский находилось в связи с известным историческим процессом романизации некогда иллирийских областей. В ходе этого процесса и образовался древнеалбанский язык, который приобрел свои собственные своеобразные черты и сменил разрушенный в результате креолизации иллирийский.
Процесс образования собственно албанского (древнеалбанского) языка можно представить в виде построения, имеющего в известной мере гипотетический характер. Основу древнеалбанского составили два иллирийских языковых слоя.
A. Сильно романизированный язык южноиллирийского населения тех частей современной албаноязычной территории, которые принадлежали к области интенсивной римской колонизации (преимущественно равнины и плодородные долины).
B. Лишь поверхностно затронутый римским влиянием язык полунезависимых горных иллирийских племен.
Ко времени падения Западноримского государства племена эти могли консолидироваться и вместе с полуроманизованным населением равнинных' земель образовать древнеалбанскую народность. В результате слияния двух иллирийских языковых слоев - А (полуроманизованного) и В (относительно мало затронутого романизацией) - образовалась основа собственно албанского языка. Таким образом может быть объяснен субстратный характер латинских элементов албанской лексики.
Остается добавить, что процесс образования древнеалбанского языка должен был в основном завершиться в середине I тыс. н. э., т. к. славянские элементы, проникновение которых в албанскую лексику началось во второй половине I тыс., морфологически приспосабливались к уже сложившейся языковой системе, а в фонетическом отношении не претерпевали тех изменений, каким ранее подверглись латинские.
*****
В. Георгиев К ВОПРОСУ О БАЛКАНСКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЮЗЕ
Языкознанию знакомы лишь два основных процесса развития языков: дифференциация и интеграция. Основная задача изучения языковой семьи, возникшей вследствие дифференциации некоего общего языка, заключается в том, чтобы показать, как та или иная форма языка-основы представлена в языке современном: например, и.-е. *(е-) рек^ (3 л. ед. ч. наст. вр. действ, зал. изъяв, накл.) > > болг. пече. Основная цель изучения языков, входящих в состав данного языкового союза,- установить, каким образом различные по происхождению формы были сведены к одной модели: примером может служить будущее время, образуемое с помощью частицы, выражающей будущее,+ + настоящее время изъяв, наклонения спрягаемого глагола.
Главной причиной возникновения языкового союза является языковая интерференция (контакт языков), т. е. различные формы двуязычия, обязанные своим происхождением субстрату, адстрату и суперстрату.
Следовательно, языковой союз есть остановившееся на полпути движение языков к интеграции. Этот факт объясняет все: общие специфические черты, неравномерность их географического распределения (разная степень в различных районах), одинаковое или различное их происхождение.
Интенсивность процессов конвергенции, которые вели к интеграции, не слишком велика. Центром, ядром конвергирующих потоков были албанский, румынский и болгарский языки; греческий, сербохорватский и турецкий оставались на периферии.
Следовательно, термин "языковой с о ю з" с о-вершенно необходим для обозначения сходного развития различных языков, которое охватывает не только лексику, но и фонетику, морфологию, синтаксис и словообразование.
Балканские языки дают нам типичный пример сходного развития языков, являясь конкретной иллюстрацией понятия "языковой союз". Для балканского союза языков характерны следующие черты:
1. Большое сходство артикуляционной базы (которая иногда почти одинакова). Одинаковая артикуляция основных гласных: a, e, i, о, и 6. Отсутствие фонологических оппозиций: краткие/долгие, закрытые/открытые, чистые/носовые и т. д. В болгарском, румынском и албанском имеется также типичная гласная а (= ъ = а = ё). В румынском, болгарском (на востоке страны) и в северных диалектах греческого гласные е, о в безударном слоге редуцировались в i, u. Артикуляция большинства согласных - p/b, t/d, k/g, k7g\ c/dz, f/v, s/z, h, j и др.- одинакова.
2. Многочисленные одинаковые лексические элементы по большей части заимствованы из греческого или турецкого. Много языковых калек. Так, болгарский и румынский, не являясь по происхождению близкородственными языками, имеют в своем словарном составе 38% одинаковых или сходных слов. Приводимые нами статистические данные почерпнуты из словарей, отражающих письменную форму языка: в разговорной речи (и в диалектах) этот процент еще выше. С другой стороны, контингент турецких (и греческих) слов в остальных балканских языках почти тот же.
3. Сохранение одинаковых или сходных морфем.
4. Развитие одинаковых, сходных или параллельных морфологических и синтаксических элементов.
Пункты 3 и 4 отражают наиболее типичные черты языкового союза. Примеры:
Исчезнувшая в остальных романских языках латинская звательная форма на -е сохраняется в румынском под влиянием той же морфемы в болгарском и греческом.
Хотя в процессе исторического развития в болгарском языке исчезла система склонения, однако дательный падеж на -и в мужском роде (човек-у) и на -е в женском (майц-е) в общенародном языке сохранился (правда, как архаизм), во многих же диалектах он фигурирует в качестве живой формы; его существование поддерживается наличием в румынском языке дательного на -ui, -и (муж. р.) и -е (жен. р.), а в греческом - родительного на -и в той же функции.
В греческом, албанском, болгарском и румынском языках родительный и дательный падежи выражены одной и той же формой (синтетической или аналитической). Смешение родительного и дательного засвидетельствовано для фригийского языка 7.
В греческом, болгарском и румынском языках имена мужского рода во множественном числе (им. пад.) оканчиваются на -i: греч. -oi^i, болг. -и, рум. -i, -1. Рум. -i (указывающее на палатализацию предшествующего согласного) представляет собой результат недавнего развития -i; точное соответствие этому находим в албанском. Окончание множественного числа -е (им. пад. жен. р.) встречается в румынском и (изредка) в болгарском.
Средний род, существовавший в латинском, исчез во всех романских языках, кроме румынского, где он сохранился благодаря влиянию болгарского, албанского и греческого, имеющих эту категорию.
Формы дательного-родительного и винительного падежей у личного местоимения первого лица почти одинаковы:
греч. |ieva |iod, болг. мене ми, рум. mie mi греч. |ieva |ie, болг. мене ме, рум. mine mä.
Древние синтетические формы различного происхождения, использовавшиеся в балканских языках для выражения сравнительной степени, заменены сходными аналитическими конструкциями: греч. nio, болг. по, алб. тё, рум. mai + прилагательное.
В румынском 1-е лицо настоящего времени изъявительного наклонения глагола a aveâ "иметь", а именно ат "я имею", имеет окончание -m, которое нельзя объяснить исходя непосредственно из латинской формы habeo, но которое вполне соотносимо с албанским kam и болгарским и(м)ам "я имею".
В романских языках II и III латинские спряжения довольно рано теряют продуктивность. На западе романские языки сразу же отдают предпочтение I спряжению (с основой на -а-), тогда как в румынском, напротив, широкое развитие получает IV спряжение (с основой на -i-), используемое как в отыменных новообразованиях, так и (особенно) при заимствовании глаголов и даже суффиксов из славянских, венгерского и греческого языков. В средние века к IV спряжению относилось более половины всех румынских глаголов. Есть основания считать это результатом влияния славянских языков, где глаголы на -i- составляют значительную группу 8.
Под влиянием греческого будущее время образуется при помощи частицы, которая по своему происхождению является краткой формой глагола "хотеть": греч. ûà va урафсо, болг. ще да пиша, алб. do të shkruaj, рум. о sa scriu "я буду писать"; возможны и еще более краткие формы: греч. Ы урафсо, болг. ще пиша, макед. ke pisam, алб. do shkruaj, румын, va scriu "я буду писать".
Угасание инфинитива9, пролептическое употребление личных местоимений и т. п. также являются характерными чертами балканских языков.
Вопрос о балканском языковом союзе тесно связан с проблемой происхождения балканских народов, их принадлежности к той или иной этнической группе. Чтобы выяснить их происхождение, следует обратиться к прошлому, к эпохе создания на Балканах первых цивилизаций. Вот почему я должен сделать краткий обзор этнической ситуации на Балканском полуострове начиная с античной эпохи.
Недавние изыскания, проводившиеся на разнообразном языковом материале - причем большое внимание было уделено топонимии Балканского полуострова,- дают нам возможность выделить здесь уже в глубокой древности семь основных этнических районов, т. е. семь языковых групп, каждая из которых представляет собой некое языковое единство.
В этот период южную часть полуострова, т. е. примерно территорию, лежащую к югу от Пинда, занимало доэллинское население. Язык этого народа давно уже исчез: он сохранился лишь в греческой топонимии и в качестве субстрата греческого языка. Такие названия мест, как Лариса (ЛарЬаа, Коринф (KoplVôoç), Парнас (ITapvdoraoç) и т. п., или такие слова, как àoràpivdoç "бадья, ванна", ябруос "башня", rupavvoç "властелин, повелитель" и т. п., свидетельствуют сегодня о существовании языка, условно называемого нами "языком пеласгов".
Долгое время считалось, что язык пеласгов доиндо-европейского происхождения, но недавнее изучение субстрата греческого языка показало, что речь идет скорее о языке, родственном, с одной стороны, хеттскому и лувийскому языкам Малой Азии, а с другой - фракийскому языку.
В III тысячелетии до н. э. греки жили где-то в северовосточной части современной Греции. В конце III тысячелетия (или в начале II) греки начали продвигаться к югу. Постепенно они заняли всю южную часть Балканского полуострова и ассимилировали местное население.
Во II тысячелетии до н. э. греки создали собственную цивилизацию в Микенах. Лет десять назад расшифрованы написанные слоговым письмом тексты, оставленные этой удивительной культурой.
Во II тысячелетии микенская культура начала распространяться на северные районы полуострова и почти по всему побережью Средиземного моря.
Восточная часть Балканского полуострова, т. е. район, занимаемый в настоящее время южной Болгарией, европейской частью Турции и северо-восточной Грецией, была населена фракийцами. Для топонимии древней Фракии характерны такие названия мест, как Bessapara, Bendipara, Tranupara, Köbria, Mesambria, Poltymbria, Orudiza, Ostudizos, Tyrodiza. В IV и III тысячелетиях до н. э. язык и культура Фракии были близки языку и культуре северо-запада Малой Азии и доэллинской культуре побережья Эгейского моря.
На севере полуострова - приблизительно в Дакии и в обеих Мёзиях (т. е. на территории современной Румынии, северной Болгарии, северо-восточной Югославии и восточной Венгрии)-жили дако-мизийские племена. Их язык -• дако-мизийский, или просто дакский,- был оригинальным индоевропейским языком, отличным от фракийского и иллирийского. Реликтами, наилучшим образом характеризующими дакский язык, являются дошедшие до нас названия мест типа Aiadava, Dacidava, Dausdava, Patridava, Thermidava и т. д.
Очень рано дако-мизийские племена начали перемещаться к югу. Во II тысячелетии до н.э. они занимали уже центральную часть полуострова. Они проникли в Иллирию и частично в северную Грецию и ко второй половине II тысячелетия, проидя Фракию, обосновались на северо-западе Малой Азии, где они известны под названием мизийцев и дарданайцев.
Самый факт существования самостоятельного дакского (или дако-мизийского) языка дает нам возможность лучше понять субстрат румынского языка и отношения между румынским и албанским языками. Прежде считали, что однородный фракийский, фрако-дакский, или же фрако-дако-фригийский язык был распространен на территории от Северных Карпат до центральной части Малой Азии. Придерживаясь этой точки зрения, невозможно было составить себе ясное представление об особенностях субстрата румынского языка и о родстве древних языков на Балканах. Часто, пытаясь доказать, что дакский -этот тот же иллирийский или, на худой конец, его диалект, ссылаются на географа Страбона или на иных древних авторов. Но понятие языкового родства возникло лишь в XIX в. и древние авторы не имели представления об этой категории современной сравнительной грамматики. Если принять это их утверждение, то придется согласиться с ними и в том, что латынь - всего лишь эолийский диалект греческого языка (Тираннион Амизский, Варрон).
Западную часть полуострова населяли иллирийцы. Еще лет двадцать назад считалось, что иллирийский и фракийский - близкородственные языки; говорили даже о фрако-иллирийском языке. Недавние исследования в области фракийской и иллирийской ономастики показали, что иллирийский и фракийский - языки совершенно различные. Наиболее типичные для западной части Балканского полуострова древние топонимы -такие, например, как Delmi-nium, Scardona, Ulcinium и т. п., абсолютно отсутствуют на востоке, и наоборот.
Совершенно различны также иллирийские и фракийские антропонимы. Неодинаково и их образование: если во фракийском преобладают двухосновные собственные имена - Aulouzenes, Mestikenthos, Rescotozme, Roimetalkas и т. п.,. то в иллирийском они почти исключительно одноосновные - Aetor, Aplo, Bato, Ceunus, Plator и т. п.
Впрочем, в этническом отношении западная часть Балканского полуострова не была совершенно однородной. Югославский языковед Р. Катичич показал в своих недавних работах, что иллирийский язык был распространен лишь в юго-восточной части этого района; родственные же ему далматинский и либурнийский являются самостоятельными языками, отличными от иллирийского.
В центральной части полуострова говорили на бригий-ском (= фригийском) и македонском языках. Фригийские племена очень рано стали перемещаться к востоку: уже к концу II тысячелетия до н. э. они пересекли южную Фракию и пришли в Малую Азию, где основали свое царство. Фригийская составляющая участвовала в формировании армянского языка.
Недавние исследования многочисленных фригийских надписей убедительно показали, что фригийский - самостоятельный язык, отличный от фракийского 12. Фригийский и фракийский языки родственны в такой же степени, в какой родственны, например, греческий и албанский, т. е. так же, как два любых совершенно самостоятельных индоевропейских языка, а не два диалекта одного и того же языка. К тому же фригийский ближе к греческому, чем к фракийскому.
Что касается древнемакедонского, то о его происхождении существуют четыре гипотезы. 1. Македонский является диалектом греческого. 2. Македонский язык произошел от иллирийского. 3. Македонский произошел от фракийского. Новейшие исследования в области фракийского и иллирийского языков доказали, что македонский не имеет ничего общего ни с фракийским, ни с иллирийским. С другой стороны, расшифровка микенских надписей убедила в том, что он не является и диалектом греческого языка. 4. Македонский очень близок к греческому; их языковое родство можно объяснить следующим образом. В конце IV или начале III тысячелетия до н. э. существовало некое протогрекомакедонское единство. Но позднее македонский и греческий разделились, что произошло еще до образования греческих диалектов классической эпохи.
Во II-I тысячелетиях население большинства районов Балканского полуострова было очень пестрым, и можно предположить, что языки различных племен, населявших полуостров, испытывали взаимное влияние. Возможно, это и было отдаленным началом современной балканской общности.
Однако действительная основа языковой однородности Балканского полуострова создавалась в эпоху греческой колонизации, затем в период македонской экспансии, а позднее - во времена Римской и Византийской империй. Греческий и латинский - языки, обладавшие огромным культурным престижем,- оказывали влияние на местные языки и даже частично замещали их.
Римское завоевание разделило полуостров на две различные по языку части. Линия раздела шла от Дурреса (Dyrrhachion) на Адриатическом побережье через Скопле (Scupi), и минуя на востоке Сердику (Serdica, ныне София), пересекала Гемус (Haemus) и выходила к Черному морю (так называемая линия Йиречека (Jirecek). После того как римские легионы покинули Дакию (275 г. н. э.), на южном Дунае были созданы новые римские провинции: Дакия Задунайская (Dacia ripensis) - между Дунаем и Балканами, и Дакия Средиземноморская (Dacia mediterránea) - на юге этой территории, со столицей в Сердике (София). В 379 г. (при императоре Грациане) Дакия, Македония и Южная Далмация отошли к Восточной Римской империи. Западная Иллирия была объединена в один административный район с Италией. С V века Восточной Римской империи стали принадлежать Паннония, южнодунайская Дакия, Дардания, Мезия, Превалитания и Македония. Раздел Римской империи и возникновение Византийского государства во многом способствовали распространению влияния греческого языка на север и северо-запад от линии Йиречека.
Весьма вероятно, что уже в ранний античный период под влиянием греческого и латыни сложился языковой союз, в состав которого входили фракийский, дакский, фригийский, македонский и иллирийский языки, причем первые три образовали ядро этого союза.
Югославский романист и балканолог Г. Барич показал, что к концу эпохи римского владычества на Балканах латинский язык, на котором говорило население полуострова, делился на два диалекта: восточнобалканский (к которому восходит румынский язык) и западнобалкан-ский, давший начало далматинскому (велиотскому)13. Этот факт имеет большое значение для решения проблемы происхождения румынского и албанского языков.
На этот полуэллинизированный, полулатинизированный этнический пласт позднее добавились славянские, а затем турецкие наслоения.
С этого момента начинается активное взаимопроникновение балканских языков, которое особенно усиливается во времена Оттоманской империи. Двумя-тремя языками владели почти все.
Исключительно важным и весьма характерным для населения Балкан был кочевой образ жизни, связанный с неизменным перегоном скота на летние пастбища.
Так в течение трех тысячелетий сложилось то замечательное языковое объединение, которое мы называем балканским языковым союзом. Все балканские языки, живые и мертвые, в той или иной мере способствовали созданию этого союза.
Конвергенция языков - явление исключительно сложное, вызываемое подчас множеством причин. Но основной причиной, как правило, служат конвергентные потоки, исходящие из разных центров. Отличной иллюстрацией этого явления может быть история развития постпозитивного артикля, который мы детально рассмотрим как типичный пример конвергенции в языках балканского языкового союза.
Постпозитивный артикль
Наиболее сложной проблемой балканского языкознания является образование постпозитивного артикля. Данный вопрос изучали многие авторы, но до сих пор не найдено сколько-нибудь убедительного объяснения этого явления.
Известно, что в греческом уже в первой половине I тысячелетия до н. э. существовали препозитивный (6 агдрсояос; "человек") и "копулятивный" (о агдрсолос; о ауа-Осд "хороший человек", 6 8щос, 6 тсог 'АФг^а^ом "народ Афин, афиняне") артикли. Следовательно, вполне вероятно, что исходный толчок был дан именно греческим языком, откуда могла прийти, прямо или косвенно (т. е. через субстрат, суперстрат или адстрат), модель употребления данной грамматической категории. Даже если признать за румынским языком "латинские традиции", нельзя отрицать, что румынский подвергся - прямо или косвенно - гораздо более сильному влиянию греческого, чем другие романские языки.
Это, однако, не объясняет постпозиции артикля и особенностей его употребления. Кроме того, следует учесть, что в общеславянском языке постпозитивный артикль имели прилагательные.
В древнеболгарском прилагательные имели своего рода определенный артикль, образуемый элементами -\ (муж. р.), -]"а (жен. р.), -]"е (ср. р.) в постпозиции. Этот постпозитивный артикль унаследован от общеславянского языка и имеет точные соответствия в балтийских языках: например, лит. (муж. р.), -}\ (жен. р.). Следовательно, он имеет балто-славянское происхождение, т. е. восходит к глубокой древности.
Постпозитивный балто-славянский артикль происходит от относительного местоимения *уо- (а частично и от указательного местоимения *ь), которое служило для подчеркивания аппозиции прилагательного по отношению к существительному и, следовательно, для определения группы существительного и прилагательного или указывало на самостоятельное употребление прилагательного. Например, др.-болг. добры-и чьловЪкъ, букв, "bonus-ille homo". "Это [...]самый настоящий артикль,- писал А. Вайан ("Grammaire comparée des langues slaves", II, 1958, 428),- хотя он употребляется не так, как в греческом, и определяет не существительное, а прилагательное". Иранские языки, где встречается такое же употребление артикля, раскрывают нам пути его эволюции: ср. др.-перс, kâra hya bâbai-ruviya (прилагательное с артиклем) "армия, которая (есть) вавилонская" > "армия, вавилонская"; авест. caratam y^m dar9Y^m (вин. пад.) "дорога, которая длинная" > "длинная дорога" (с артиклем перед прилагательным); авест. уэт angram (вин. пад.) "тот, который враг" > "враг" (с артиклем). Это относительное местоимение превратилось в современном персидском языке в "копулятивный" артикль (изафет) "i". Ср. mord i xüb "хороший человек", буквально "homo qui (= ille) bonus".
С другой стороны, в древнеболгарском встречается и энклитическое употребление указательных местоимений тъ исбв качестве постпозитивного артикля; ср. рабъ тъ, рабъ сь > рабо-тъ, рабо-сь (с артиклем). Развитие этого артикля для всех именных категорий происходило в период между IX/X-XIII/XIV вв. 15. Этот период включает два века пребывания Болгарии под властью Византии. Несомненно, в это время развилось двуязычие, полное или частичное, что создало благоприятные условия для влияния греческого языка на болгарский.
Однако постпозиция болгарского артикля не может быть объяснена влиянием греческого; можно лишь предполагать, что в эту эпоху постпозитивный артикль образовался по модели определенного артикля в греческом, но средствами самого болгарского языка.
Эта особенность болгарского артикля вполне объяснима, если учесть энклитический характер указательных местоимений в славянских языках, наличие постпозитивного артикля при прилагательных в общеславянском языке и, возможно, также влияние субстрата. Греческие формы о àvdpcottoç и о àyaûbç avdpcottoç в известной мере обусловили появление болгарских образований човекът "человек" и добрият човек "хороший человек". Но средства для выражения определенности - исконно славянские, и они-то и породили особенности артикля в болгарском языке.
Кроме того, во многих болгарских диалектах существует тройной постпозитивный артикль, образованный при помощи указательных местоимений-------------- 1, -s, -n в родопском диалекте (центральная часть южной Болгарии) и -t, -v, -n - в болгаро-македонских говорах и трынском говоре на западе Болгарии. Эти три артикля используются следующим образом: -t выражает общую идею определенности, -s (или -v) употребляется для указания на объект, расположенный вблизи от говорящего, -п - для указания на удаленный объект16. Например: родоп. сино-т "сын", сино-с "сын (который здесь)", сино-н "сын (который там)" 17.
Но эти три артикля имеют разительные соответствия в армянском языке, где артикли -s, -d, -n употребляются по отношению к объектам, расположенным: вблизи от говорящего (-s), немного дальше (-d) и в удалении от говорящего (-п)18. Например: mard-s "человек (который здесь)", mard-d "человек (возле тебя)" и mard-n - "человек (который там)". Уже давно ученые (V. В о g г e a, E. L e w у) предполагали, что это не случайное совпадение, а результат влияния общего бригийско-фригийского субстрата19. Теперь, когда мы установили, что в армянском имеются мизийская и фригийская составляющие 20, это предположение становится еще более вероятным.
Итак, к созданию постпозитивного артикля в болгарском языке привело действие нескольких конвергентных потоков, а именно: славянский постпозитивный артикль при прилагательных, энклитическое употребление указательных местоимений в древнеболгарском, наличие постпозитивного артикля в субстрате и влияние одной из форм греческого определенного артикля 21.
В албанском имеется постпозитивный артикль -i или -и (муж. р.), -а (жен. р.), -t (ср. р.) 22 и, кроме того, артикль препозитивный или "копулятивный", который ставится между существительным и определяющим его прилагательным (или существительным в родительном определения): i (муж. р.), е (жен. р.), te (косв. пад.), se (мн. ч.)23. Например: mal-i "гора", букв, "mons-ille"; - mal (-i) i larte "высокая гора", букв, "mons (-ille) ille altus".
Что касается его происхождения и употребления, то следует заметить, что албанский артикль на i (-i) имеет удивительные соответствия в славянских, балтийских и иранских языках. Это означает, что и постпозитивный, и препозитивный артикли в албанском языке (очень) древнего происхождения 24. С другой стороны, нет сомнения, что артикль среднего рода -t и формы косвенных падежей te, se восходят к указательным местоимениям *to, *кЧ и имеют соответствия в армянском и болгарском 25. Очень возможно, что еще в протоалбанский период три (или четыре) местоименных основы - *уо (и *i-s), *to-, *k'i-(и *owo-) образовали систему склонения артикля.
Употребление двух артиклей в албанском языке имеет точное соответствие в румынском. Например:
алб. njeri-u i mire "хороший человек",
рум. om-ul cel bun "хороший человек".
Албанское словосочетание sistem-i i edukim-i-t "система воспитания" построено так же, как румынское cutea сеа de piatra "каменный оселок".