Мы ставим человека в центре мироздания. Мы пишем о человеке и для человека. Изображая идеал героя благородного, мы дарим ему верных спутников - товарищей, оруженосцев, слуг. Мы вручаем ему лучшее имущество: безгласное - то есть оружие и деньги, и полугласное - то есть коня, и пса, и сокола, и кого ещё заблагорассудится взять в путешествие истинному дворянину.
Тем не менее предыдущая глава явила доказательства, что имущество это и есть самый верный друг. Коню незнакомо предательство и корыстолюбие. Да, он хочет есть и пить, но берёт у вас еду и питьё, потому что вам доверяет, а не наоборот - разве за исключением первого раза.
И если бы конь Эрве наделён был мыслями и голосом человеческим, он долго делился бы своими тревогами с обитателями монастырской конюшни.
Сперва их с хозяином остановили посреди жуткой, вязкой дороги. Копыта утопали во вчерашнем ливне, и чувство болота нисколько его не радовало. Затем вместо знакомых лошадей, которые лихо умчались в неведомую даль, унеся заодно своих всадников, явились какие-то безлошадные. Коню даже стало обидно, что собратья напуганы теми, кого легко могли бы затоптать. Но скоро он увидел: у людей было оружие, которого боятся все, потому что оно причиняет боль. Конь всё же решил не бояться и остался с хозяином. Он звался Жоди - Четверг (в тот день ожеребилась его матушка) и выражение "семь пятниц на неделе" к нему не относилось: если уж взялся везти своего человека в монастырь, то довезёт. А если тот выпадет из седла - посторожит, пока не поднимется. Поэтому конь не двигался с места, охраняя внезапно упавшего Эрве и немного волнуясь от знакомого солёного запаха. Он чуял его у кобыл, но кобылы не видел и даже сомневался, волноваться.
Запахло другим зверем: откуда вылез он, защекотав Жоди ноги, Жоди так и не понял. Эрве же было всё равно, и конь решил всё-таки беспокоиться. Беспокойство росло, потому что из темноты доносился и конский дух - вот, верно, та дама. Из темноты же вырос покинувший спутницу шевалье. Жоди знал: некоторые всадники называются шевалье и считаются лучше других - наверно, потому что реже расстаются с конями, чем обычные. Но, говорят, коню шевалье не обязательно живётся лучше.
Пока Жоди пытался всеми силами постичь загадку разницы меж шевалье и не-шевалье, тот новый человек подрался с другими и подбежал к хозяину. Эрве его не слышал, и Жоди, запутанный в конец поведением и привычками человеческими, впал в отчаяние. Он не умел, как приятели-гончие, брать зубами за шиворот и нести - он только толкал хозяина, и сопротивлялся как мог, и звал на помощь, влекомый незнакомцем к какому-то дереву и привязываемый за уздечку.
Тщетно его успокаивала сделавшаяся такой близкой и осязаемой красавица. Она интересовала его гораздо меньше, чем её хозяин, который всячески толкал его хозяина, махал над ним руками и посыпал неведомой травой. Запах травы достиг ноздрей, но не понравился. Жоди не стал бы её есть, хотя голод уже просыпался. Ах, если б не эти дурацкие люди, он давно бы ужинал в тепле, под крышей...
Красотка тыкалась в него носом, подмигивала и подавала прочие знаки, как будто бы не возражала против их соседства, а очень даже ждала.
Жоди тоже ждал. Не её.
Стало совсем уже темно, но он различил, как двое подходят сюда. Эрве и шевалье. Он был какой-то маленький, тот шевалье, и походил на малого зверька, что копошатся вечно на пороге леса и так вот нагло путаются под ногами, как недавно... Неважно. Эрве был здесь. Ему было явно нехорошо, потому что шагал он медленно, как во сне, и забраться на спину коня ему помогал хозяин соседки. Он будто бы потяжелел, навалившись на холку - как этот... мешок... ну которые возит Белянка на мельницу. Только не на спине, а в телеге.
И он не разговаривал, как прежде, когда делился своими мечтаниями или просто выдумывал что-то. Люди часто рассказывают то, чего никогда не было, им это почему-то нравится. Жоди нравилось, что у хозяина хорошее настроение, поэтому он слушал выдумки и тоже радовался... А теперь - совсем тихо. Очень. Никто не смеётся, не чихает в гриву, не сопит. Не дышит.
Жоди загрустил. Настолько, что чуть было не забыл идти.
На помощь пришёл шевалье - поговорил, не так, как Эрве, не придумывая - просто тихо сказал: "Не грусти. Будет твой хозяин как новенький".
Набрал травы в сумку и снова погладил коня. Красавица из кустов не ревновала - она понимала.