Обычно у семейных мирских горожан, день выходного дня проходит с особой пользой. Такие, казалось бы, не обремененные дни предназначены для субботников, дачных поездок на сбор колорадского жука и даже оклейки обоев. Так как совсем юная семья Камышовых, ещё пока не имела дачи, а субботник уже был в прошлую субботу, они решили заняться косметическим ремонтом, а именно - оклейкой обоев в гостиной. Ведь стены предназначены не только для того, чтобы вбивать в них гвоздики, раздражая соседей, но и для превращения бездушной штукатурки в орнаменты, вензеля и разные цветовые гаммы.
Камышовых считали странными соседями. После переезда они ни разу не сверлили перфоратором и не громыхали молотком в пять утра. Ведь, как известно, любой ремонт всегда равен четырём пожарам, трём цунами, двум торнадо и как минимум одной психологической травмы. Был и ещё один общеизвестный факт - нет на свете ничего вечного, ничего кроме ремонта. Поэтому длился он уже целый год, так толком и не начавшись. За этот год Камышовы поняли одну, но значительную истину, ремонтом нужно заниматься по-отдельности. И дело не в том, что качество работы требовало лучшего результата, ведь клеить обои дело не хитрое, а именно в их 'вежливых' отношениях во время самого процесса. Бить тарелки уже не модно, Камышовы, как и все современные семьи выплескивали недовольство друг на друга словесно. Но последнее время приклеенный рулон терпения супругов стал отклеиваться от стены вежливости и отпадать.
А дальше, всё по сути...
Решили как-то Алексей и Анфиса провести государственный переворот в их не ласковых взаимоотношениях и заключить пакт перемирия. Главным аргументом соглашения было то, что ни одна из склочных сторон не имеет право проявлять негативные эмоции во время клейки обоев до самого победного финиша. Иначе, проигравшему спор, грозит дикий штраф. А самым диким семейным штрафом Камышовых являлось мытьё посуды в одиночку на полно-объемный месяц. Всё просто. Идея - решение - поступок!
Перед стартом Камышовы изрядно помедитировали, с азартом поупражнялись, и настроились на полное игнорирование друг друга. Сначала, молодожены отодвинули великанский шкаф на середину комнаты, чтобы он не мешал, а затем они приступили к обдирке старых обоев.
Словив нирвану, Алексей всё никак не мог её отпустить. Он изредка поглядывал на Анфису, а она чуть чаще поглядывает на Алексея. Вскоре девушка не сдержалась и пошатнула застывший воздух легким нагоняем:
- Глубокоуважаемый Алексей, не соизволите ли мне объяснить, почему вы обрываете обои медленнее, чем я? Иль может вас, поработил страшный недуг именуемый инфекция тунеядства?
- О, провокация! Нет, что вы госпожа Анфиса, я бы не осмелился вас обременять лишней заботой. Видимо, я сегодня плохо позавтракал,- с лицемерием подстегнул парень, страдающий трудофобией.
- Простите господин Алексей, но я не смогла вам ничего приготовить из-за мужа, который забыл купить пельмени,- проязвила девушка.
- Может он думал, что его жена умеет готовить не только то, что уже кем-то почти приготовлено,- продолжил паясничать ответчик,- Собственно, пельмени на завтрак, как-то мне не гармонируют.
- А вчерашняя манная каша с изюмом, разве она продается в готовом виде?- привела неудачный пример оппонент.
- Да уж! Как я мог забыть о манке? Кстати! Можно будет найти ей новое применение, если вдруг не хватит клея для обоев,- вроде бы похвалил, но в тоже время и задел несгибаемый соперник.
Внезапно Анфисе захотелось бросить в Алексея шкафом, но нежелание мыть посуду восторжествовало над эмоциями, и Анфиса гордо промолчала (1:0) в пользу соперника.
Сделав по-умному, а именно ободрав обои до братской половины, девушка присела отдохнуть, чтобы воспрянуть духом.
- Если бы я был на твоем месте, я бы помог своему мужу побыстрее закончить работу,- заискивающе промямлил Алексей, надеясь, что Анфиса его услышала.
- Если бы ты был на моём месте, ты бы смочил обои тёплой водой, как это сделала я, и они быстрее бы отдирались. Совет понятен или тебе картинку на лбу нарисовать?- ответила девушка, совершив странное движение бровью.
- Рисовать не обязательно. Понял, не дурак, дурак бы не понял,- промямлил семейный антагонист.
- Вот и чудненько.
На языке у Алексея много чего вертелось на тот момент, но он выдал только:
- Хм...
Нет слов, одни эмоции. Парню нечем было крыть (1:1) ничья.
После словесной дуэли, супруги перешли к делу. Отыскав табуретку-беглянку, они сварганили клей-зелье, и состыковали первый ритуальный лист рулона. Этот момент был очень величин, потому как от первого листа зависела вся остальная параллельность и перпендикулярность.
Табуретка у Камишовых была семейной реликвией и передавалась из поколения в поколение, но сегодня она диверсионно треснула, приведя закон Ньютона в действие. А так как закон подлости работает чуть лучше любых других законов физики, сначала Анфиса накрыла собою мужа, а затем их вместе накрыл с головой пропитанный клеем первый лист обоев. Пузо-батут Алексея смягчил посадку, но его жене от этого легче не стало.
- Что будим делать? Табуретка была одна,- лежа спросила девушка, даже не интересуясь самочувствием насупившегося супруга.
- А что тут поделаешь, не стану же я вместо стула на четвереньки,- отшутился приваленный рулоном подельник, и только Анфиса со взглядом, не терпящим возражений, отсеяла слова мужа как шутку, восприняв идею всерьез.
- А чего это ты приутихла?- с не беспочвенным опасением спросил парень, протирая запотевшие очки.
- А тебе что, тяжело? Я же лёгонькая, ты сам называл меня своей Дюймовкой. Ты мужчина или где?- подстегнула хитрая девушка.
Мужские амбиции безнадёги Алексея, признать себя слабаком не позволили, поставив в тупик комплексы неполноценности мужественного пола. И супруги Камышовы наконец-то скооперировались, перейдя к тандему.
Через миг, на компактно сложенном муже в позе бумеранга, расположилось дюймовое тело Анфисы, которая продолжила рабочий процесс. Девушка вверху морщины разглаживает, парень доглаживает пузыри до самого низа. Всё мирно протекает, двенадцать часов мира и согласия. Шумят финальные свистки. Но воздаяние не дремлет, настигнув молодоженов врасплох, оно приготовило им новую подлянку.
После многочасовой тишины Анфиса озвучила вопрос, с загадочной улыбкой:
- А давай ты заодно и розетку починишь, ведь всё равно её придется раскручивать?
Алексей, у которого на пальцах почти образовались бицепсы, уже нервно вздрагивал, слыша радушный голос супруги, но всё же, находил в себе силы ей отвечать.
- А давай, без давай?
- Давай. Но розетку почини,- ответила Анфиса, напоследок кольнув мужа острым языком.
- Мужик сказал, что починит розетку, значит починит. И не надо напоминать ему об этом каждый год.
Клей из щетки Анфисы, стал раздражительно капать на родничок Алексея, пробудив забытое негодование. Во рту появился не только привкус клея, но и отчаяния. А под вечер жена ему казалась не такой уж и Дюймовкой. Негатив дошёл до своего апогея. А тут ещё и Алексей про раскуроченную розетку забыл, угадав безымянным пальцем на оголенный медный провод.
'Бьет - значит - ток' - промелькнуло в голове у парня, получив бодрящий заряд энергии.
На лице образовалась идеальная улыбка. То, что Алексей улыбался, это ещё не значило, что он был счастлив. Скорее это было больше от нервов.
- Может меня кто-то сглазил,- оправдался контуженый человек-табуретка, но всё же продолжил процесс.
Осталась последняя капля клея у терпения. И капля не заставила себя долго ждать. Когда Алексей спустил жену и наклонился, чтобы доклеить обои за батареей, Анфиса решила незаметно приоткрыть окно, для глотка свежего воздуха. Даже кактус, что сторожил окно от сквозняков, не помог её остановить. Именно этот эпизод и стал непосредственной причиной завершения их двенадцатичасового мира и согласия.
Не ведая о нависшей над головой угрозе, Алексей резко распрямился, протаранив макушкой уголок открытого окна, словно ледокол 'Ямал'. Да так, что очки с носа слетели.
Далее Алексей куда-то летел. Летел тихо, мирно и плавно. Мимо полей хризантем и над стадом пасущихся овечек, молочных рек и чайных озёр. Летел вместе с белыми лебедями навстречу свободе, прямо сквозь сахарные ватные облака.
Потыкав в мужа кисточкой, чтобы узнать, жив ли он, Анфиса обнаружила признаки жизни, когда Алексей начал приплямкивать. Затем его привёл в чувства пробуждающий голос любимой супруги.
- Вставай! Перекур окончен!
Очнувшись, Алексея накрыла боль, но больше всего его напрягало место нахождения боли. Вдогонку по закону позлости с подоконника вниз спикировал кактус, но Алексей машинально поймал его, сделав при этом мысленную заметку, что в будущем падающий кактус больше нельзя ловить голыми руками. Эффект аффекта умножился на два.
- Ты.... Ты.... Знаете ли вы, малоуважаемая Анфиса, что при оклейки обоев окна принято закрывать, а не открывать?! Иначе из-за сквозняка они просто отвааааалятся!- эмоционально изъяснил покоцаный Алексей, тем самым капитулировав.
Он так долго тянул это 'а' в последнем слове, что соседи почувствовали всю его непередаваемую боль.
- Я объявляю мораторий на табу!- огрызнулась девушка, и рассказала мужу то, что он и сам о себе никогда не знал.
Молодожены словно паводок на паводок накинулись. То как эта интеллигентная семья материлась, слышал весь подъезд, обучая соседских детей новыми непечатными выражениями, но все эти деепричастные обороты дети повторить, никогда не осмелятся. Даже сосед Гриша, отработав сапожником десять лет, таких словечек никогда не слышал.
Выругавшись на год вперёд, Камышовы ушли спать, потеснившись врознь на единственной кровати. Но на этом война не закончилась, супруги стали перетягиваться одеялом каждый на свою сторону. Победил Алексей, который лег на пол, но с одеялом. Вскоре они от усталости молниеносно заснули, чтобы во сне продолжить увлекательные дрязги.
Утром супруги вместе вернулись в гостиную, а там всё по фэн-шую. И совсем уже с другим преподнесенным настроением стали любоваться проделанной работой.
- Ах, словно в Лувре,- захватывающе прошептала Анфиса.
- Лучше,- добавил Алексей,- Словно на какой-нибудь депутатской резиденции.
Все вчерашние неурядицы блекли на фоне аккуратно оклеенных сизых обоев. Соперники поняли, что все те мелкие ссоры, это просто пустяк, когда происходит сатисфакция совместного труда.
- Ты прости меня за вчерашнее. Я погорячился,- с сожалением констатировал Алексей.
- И ты меня извини. Я тоже отчасти виновата,- взаимно ответила Анфиса,- Но на весь следующий месяц посуда остается за тобой...