Сразу появились первые сполохи света, окрасив небо в пурпур, а затем неспешно всплыло тропическое солнце над покатистым склоном величественного Раджабаса. Подкравшийся на цыпочках рассвет заставил Сизифа перестать копошиться в чужих вещах. Он напоследок воровато огляделся, проверил всё ли на прежних местах, и в срочном порядке вернулся восвояси.
За несколько месяцев, строительные работы продвинулись достаточно далеко. Что особенно радовало Сизифа. Он продолжал жить обособленно. А когда погонщик перестал быть чужаком, он и вовсе превратился в невидимку. Подучив малайский язык, Сизиф зарекомендовал себя прилежным учеником. Он почти привык к местному населению и его необычным традициям, порою ему даже нравилась несвойственная жизнь, так же, как и его новое занятие, но кое к чему чужак так и не свыкся. Хоть погонщик и купался в женском внимании, а так и не смирился с навязчивым вниманием со стороны вдовы Гиты. Это в очередной раз подтвердилось утром по его возращению в дом, когда у дверей обнаружился свежеприготовленный завтрак, что щедро источал ароматный запах даже через тряпичное накрытие. Открыв плотное полотенце, из тарелки вышел пар, который сразу же завеялся в утреннем воздухе, не оставив и следа. Сизиф тревожно огляделся, присматриваясь к каждому соседскому окну, к каждому кустику. Любого бы другого человека на этом острове обрадовала такая забота, но только не Сизифа. Наоборот, он почему-то напрягся. Недоверчивый византиец предусмотрительно выбросил еду за домом. Нет. Он не боялся отравиться, таким образом, он демонстрировал свой протест. Теперь ему важно было выяснить - кто мог видеть его ночью за пределами дома? Вдова Гита? Может она послала свою дочь Шиван? Ведь этой ночью Сизиф совершил очередной рейд к дому вечно пьяного Сухарто, зная, что тот был откомандирован на сутки к дальним колодцам. Сизиф воспользовался удачным моментом, чтобы пробраться к владениям забулдыги и поискать то, что он так и не нашел - пустую бутылку из-под византийского вина, что не давала ему покоя с тех пор, как он о ней услышал. Затем погонщик направился к подопечным слонам на поляну, надеясь прогнать сонливость тяжелой работой.
На стройке ворошилась жизнь, словно в помпезном муравейнике. Воздух был насыщен перестуками киянок и топоров, изредка разбавляясь гомоном и перекличкой. Каждый 'винтик' работал слажено без сбоев, благодаря чему работа должна была закончиться в срок. Главным фактором ускорения сыграло то, что Сизиф сообразил натянуть внизу рыбачью сетку как страховку, обезопасив рабочих от падения с высоты. Следовательно, когда на высоте Лунго был уже не сам, то и работа ускорилась в разы. Коллеги больше не боялись свалиться с вороньего гнезда. А порою, если они всё-таки срывались вниз, это было даже забавно.
Из-за покалеченной руки Ставрос не мог полноценно помогать своим подчинённым, но он отлично умел управлять самим процессом. Как и все, начальник также оценил смекалку земляка и очень жалел, что сам не додумался до такой элементарщины.
Сегодня Сизиф обязан был вовремя доставить к обеду брёвна для *пиллерсов, чтобы укрепить *бимсы, но он слегка опоздал.
- Это на тебя не похоже, чтобы ты опаздывал!- без претензий выкрикнул начальник, не дожидаясь, когда Сизиф подойдёт ближе.
- Не поверишь. Впервые проспал,- оправдался погонщик, отвязывая брёвна, которые были изодраны до желтоватой щепы.
Сорвав мозоли, Сизиф лично подключился к обдирке дерева, лишь бы работа была сделана на совесть. Будто он делал это для себя лично. За эту услугу он не брал ни гроша.
- Не страшно. Тебе простительно. Ведь я знаю, что ты стараешься, в отличие от лентяя Сухарто.
- Всё забываю спросить - как ты называешь свой новый метод укладки досок на *стрингеры?- перевёл тему Сизиф, чтобы гнев Ставроса снова не обрушился на голову несчастного забулдыги, который и так сейчас работал на 'птичьих правах'.
- Я называю этот новый метод гладью - клинкерное соединение. Он самый водонепроницаемый. На торцах досок поясьев с определенным шагом выполняются пазы, в которые при стыковке вкладываются пластины из более твердых пород деревьев. Они не сшиваются, а гужонятся штифтами в верхнем и нижнем поясах. Такая пронагелеванная обшивка становится жестко связанной и в тоже время достаточно гибкой. А главное теперь конструкция не боится продольных смещений, которые неизбежно приводили бы к разрыву сшитых узлов.
- Невероятно. Нигде такого не встречал,- согласно кивая головой для виду, ответил Сизиф, будто бы он ничего в этом ранее не смыслил.
- Этот корабль невозможно будет потопить.
- Не потопляема только человеческая самонадеянность!- вмешалась в деловую беседу Эйвари, что краем уха подслушала последние слова.
- Ох и острая же ты на язык. Не завидую я тому бедолаге, который возьмёт тебя в жены,- Ставрос отразил словесную атаку и ушел, но успел услышать в спину ответ, на который он уже не среагировал.
- А кто сказал, что я обязана выйти замуж?! Мне и одной замечательно живётся!
Глянув на Сизифа загадочным взглядом, девушка обратилась к нему впервые за долгое время уважительным тоном:
- Я хотела поблагодарить тебя за идею с сетками. Они оберегают людей и значительно ускоряют процесс. А значит, и слонов быстрее отпустят на волю.
Слоны для Эйвари имели сакральное значение, однажды она уже тайно выпустила этих величественных животных, но Ставрос быстро выловил себе новое поголовье. Никто так и не узнал, чьих это было рук дело.
- Рад помочь, красавица,- с обаятельной улыбкой ответил Сизиф и увидел, как Эйвари засмущалась.
- Пожалуйста, больше так меня не называй. У меня есть имя,- претензионно поправила Эйвари, дав понять, что она не уважает лесть.
Подобравшись ближе к корпусу с попиленными досками, Сизиф громко сообщил Лунго, что подвёз материал. Отвлекшись на крики погонщика, корпящий на верхотуре трудяга, промахнулся топором и по инерции сорвался вниз прямо в объятья растянутых сетей. Ветер зашуршал в его ушах, а горизонты поменялись местами. За считанные секунды ячейки под весом Лунго растянулись и мигом сошлись, подбросив тело на полметра. Был бы он чуток легче, его бы подкинуло повыше.
Теперь Лунго оказался настолько близко, что уже не требовалось кричать.
- Ты стал беспечнее,- подметил Сизиф, выложив очередную партию досок.
- Прости, Лунго. Я не хотел тебя отвлечь, чтобы ты сорвался с высоты.
Внезапно повеял прохладный ветер с океана, охладив разгоряченную кожу и пылкий настрой свалившегося с высоты здоровяка.
- Хоть ты и смотришься здесь лишним, как четвёртая мачта, над которой раздумывает Ставрос, но я рад, что ты вовремя появился в нашей деревни и придумал, как сберечь наши жизни.
- Сам Лунго лично меня похвалил? Это значит, что мы наконец-то друзья?
Суровый тёмнокожий мужчина ухмыльнулся.
- Нет, конечно, я не хочу быть другом только из-за чувства долга. Такая дружба не настоящая и не стоит выеденного яйца.
- Жаль, но справедливо.
- Пойдём лучше на обед. Гита уже накрыла.
В этот раз Гита приобщила в помощники дочь. После ухода Андара, девчонка постоянно маялась, не зная чем себя занять, поэтому она совсем не возражала помочь матери. Наоборот, девчонку это отвлекало.
Не успел Сизиф дойти до места трапезы, как ему перекрыла дорогу вдова.
- Хорошо, что ты сама ко мне подошла,- произнёс Сизиф неожиданные слова.
- Ты хочешь мне что-то сказать?- с надеждой в голосе спросила Гита.
- Ты случайно не видела, кто мог утром ошиваться возле моего дома? Видимо кто-то решил - рас я сразу иду к слонам, значит, я не успеваю на завтрак, который ты приносишь на стройку.
Улыбка вдовы незаметно сошла с лица.
- Утром я готовлю завтрак, чтобы накормить десятки голодных ртов. Мне некогда следить за тем, кто и где ошивается.
- Может, твоя дочь Шиван видела?- Сизиф с намёком задал вопрос, наблюдая за реакцией её мимики.
- Если тебе так любопытно, сам у неё спроси.
Поймать Гиту на вранье, никак не удавалось. Она умела вовремя сменить настроение.
- Ты мне лучше расскажи - когда ты завоешь от одиночества?- с поддевкой спросила она, накручивая на палец прядь черных волос.
Едва не сорвавшись, Сизиф задал вопрос, который нужно было задать с самого начала:
- Вот чего ты ко мне пристала?
- Я погляжу, ты сам, да сам,- положив нежно руку на плечо, заискивающе ответила вдова,- Ты хоть укажи мне на мой изъян. Может, я его исправлю?
Сизиф не стал утруждать себя заезженным ответом и просто ушел, а Гита не стала тешить себя надеждой на снисходительность. Шипастые мысли царапнули её сознание. Проглотив очередную обиду, она обожгла Сизифа взглядом негодования, развернулась и ушла рассыпать пищу.
Неожиданно, кто-то с берега завопил, и народ мигом примчался к источнику шума. Окинув взглядом побережье, даже у Ставроса отобрало дар речи. Весь песок был усеян дохлой рыбой, которую вынесло из океана. Но самым странным было не это, а то, что рыба сварилась живьём. Это ощущалось даже в воздухе, будто кто-то наварил тонну рыбной юшки. Сотни обездвиженных рыб валялись вразброс, привлекая чаек. Море приносит не только жизнь, но и смерть.
На крики приковылял и Магавати. Он проткнул ближайшую раздутую рыбу клюкой, и та выпустила лёгкий пар, разлезшись в шелухе на несколько частей.
- Закопайте рыбу, чтоб мух не привлекать,- скомандовал старейшина и многозначительно переглянулся со Ставросом, ожидая ответной реакции.
Недовольный Ставрос задумался, не зная, как охарактеризовать случившийся инцидент. Он не хотел впадать в рассуждение о предупреждении богов и прочей мистики. Ставрос лишь брезгливо сморщил нос, что показывало его полное безразличие.
Из всей толпы, лишь Сизиф поднял голову чуть выше и заметил, что дым из Кракатау стал намного гуще. Казалось, его столб даже расширился на четверть.
Лето в тропиках едва ли отличалось погодой от зимнего периода, только солнце припекало чуть интенсивнее. Ставрос ликовал. Дело всей его жизни вырисовывалось на глазах, но в последний момент, он переделал проект и решил доставить четвёртую мачту. Амбиции не позволили ему взглянуть на угрозы Кракатау под иным тревожным углом.
Сизиф старался держаться в тени деревьев, его кожа моментально обгорала на летнем солнце и напоминала перепечённый батат. С наступившим летом он изрядно потел и брал 'перекур' каждые полчаса. В связи с этим, заботливая Эйвари предложила погонщику мазь, чтоб кожа не сгорала.
- Держи, Сизиф-ф-ф,- сдерживая смех, предложила Эйвари,- Я её раньше готовила для Хотена, в доме которого ты живёшь, и его сына-змеелова.
Заросший Сизиф этого не видел, а на его лбу осталась белая полоса от чёлки, что контрастировала с загоревшей частью лба.
- Благодарю. Очень по-доброму с твоей стороны,- поблагодарил погонщик, незамедлительно намазывая лицо и руки,- Моя кожа в этом климате уж слишком страшится солнца.
- Как говорила Кари - 'Солнце это не страшно. Страшно, когда его нет.
Улыбнувшись в ответ, будто уловив глубину мудрёных слов, Сизиф спросил о своём:
- Говорят, Ставрос вчера выдумал какие-то дополнительные работы?
На краткий миг улыбка Эйвари погасла.
- Да. Он в последний момент захотел приторочить четвёртую мачту. Этого упрямца уже не переубедить. Теперь придется дополнительно установить бимсы и переделать палубный настил. А также укрепить крепление обшивки к шпангоутам,- профессионально ответила девушка, выучив за время стройки все нюансы.
У Сизифа последнее время возникали двоякие чувства к Эйвари. С одной стороны у него на этом острове была своя важная миссия, а с другой, впервые в жизни он смотрел на девушку, не так как на объект желания, а как на человека, с которым ему было интересно и комфортно. Но главное, что одно не мешало другому.
- Значит, моим слонам-трудягам ещё предстоит потерпеть,- не весело произнес Сизиф, и тут же поспешил обрадовать,- Кстати, я уменьшил на них нагрузку, распределив смены не по целому дню, а по половине. Больных и старых вообще исключил из графика. Плюс одного маленького слонёнка.
Девушка благодарно улыбнулась и звонко чмокнула Сизифа в щеку. В глубине её глаз зажглись огоньки, в то время как у Гиты, что подвезла обед, в зрачках скапливался неудержимый гнев. Простая нечаянная мысль размножилась эхом в голове и где-то глубоко внутри окрепла необоснованной ненавистью.
К концу рабочего дня, вглядываясь в отражение воды, Сизиф вдруг решил, что ему бы пора постричься. Он знал, что Вуландари умело владеет ножницами, и что она часто бывает в доме старейшины.
Когда Сизиф подошел к Эйвари для разговора, он со стороны невольно залюбовался тем, как девушка сосредоточено шьёт. Её пальцы, не зная покоя, проворно прошивали иголкой ткань паруса на четвёртую мачту. Погонщик, будто одеревенел.
- Ты чего-то хотел?- голос позади закройщицы Венинг, выдал его присутствие.
Эйвари оторвалась от дела и подняла глаза на пришлого Сизифа.
- Да. Я хотел спросить,- промычал погонщик слонов, с уставшим взглядом голубых глаз. Тяжелый рабочий день отнял у него последние силы.
- Спрашивай,- мило улыбнулась Эйвари.
- Я знаю, что Вуландари часто к вам заходит.
- Каждый день. А что?
- Как ты думаешь, она не откажет мне, если я её попрошу меня подстричь?
- Тебе, точно не откажет.
Довольный Сизиф сам от себя не ожидал, но он почему-то смутился.
- Тогда до встречи?
- Тогда до встречи,- любезным голоском продублировала она.
Вечером Сизиф прибыл с гостинцами карамболи, которые нарвал по пути к дому старейшины. Магавати отворил дверь и с почтением пригласил дорогого гостя. Сизиф вёл себя не навязчиво, много шутил и поддерживал беседы. Разговоры неспешно текли, перекатываясь с темы на тему. Он всячески тянул время, словно ища повод остаться подольше.
После ужина, Вуландари приступила к стрижке. Пока длился процесс, Эйвари украдкой разглядывала погонщика. Прежде он её совсем не интересовал, но последнее время интерес к чужаку начал возрастать.
Когда Вуландари подравнивала виски, нежданно пол резко качнуло со стороны в сторону, и ножницы чуть не отрезали ухо Сизифу. Поймав сильные вибрации, каждый в доме лег на пол и прикрыл голову руками. Обычно, когда земля подбивала ноги, люди за что-то хватались, но сейчас трясло буквально всё вокруг. С полок полетели мелкие предметы быта, а вслед за ними и сами полки. В дальнем углу рухнула часть крыши. Монотонный гул усилился до какого-то определённого момента и внезапно стих, также как появился. Совершив своё чёрное дело, Кракатау угомонился. Это были самые мощные толчки за все те года, что помнили старожилы.
А Гите всё неймётся, уж слишком зацепило её уязвимое самолюбие сегодняшнее воркование Сизифа и Эйвари. Её даже землетрясение не так волновало, как холодность погонщика. Гита не прекращала попыток его 'охмурить'. С каких-то неведомых причин, вдова считала, что настойчивость залог успеха и рано или поздно погонщик сдастся. Главное, самой не слаживать руки и бороться до победного конца.
Под утро Гита снова послала дочь с завтраком для Сизифа, но Шиван так и не донесла посылку. Девчонка увидела издалека, как погонщик ушел куда-то в джунгли. Любопытство заставило её проследить за ним.
В этот раз, Сизиф шел не к дому Сухарто, он с кем-то встретился на отдаленном пляже за лесом. Сбросив обувь, Шиван украдкой подобралась ближе, чтобы подслушать подозрительный разговор, но мужчины общались на недоступной ей латыни. Девчонка точно видела, что второй мужчина с едва заметными морщинками, был одет так же, как Сизиф, когда его выбросило на берег. Черные сапоги, плащ, сумка на длинной лямке и белая рубаха. А когда сумеречно-синяя ночь сменилась на золотисто-розовый рассвет, 'шпионка' разглядела в стороне мыса шхуну с черным вымпелом. Судно мерно покачивалось на невысоких волнах. Собеседник погонщика был не просто моряком, он был старпомом и подчинялся Сизифу, как к вышестоящему по рангу. Как к капитану - пиратского корабля.
- После вчерашней тряски, команда отказывается ждать,- старпом поставил ультиматум, но сделал это с уважительным тоном,- Мы снова вынуждены отплыть в океан, подальше от острова.
- Понимаю, но упрямый старик совсем из ума выжил. Ему вдруг захотелось достроить четвёртую мачту, с учётом огромного риска. Не верю я, что вулкан пошумит и угомонится. К сожалению, Ставросу корабль важнее самих рабочих. Так что возвращайтесь в Византию...
Услышав знакомое слово 'Византия', Шиван вспомнила об Андаре.
- ...подальше от последствий Кракатау. На воде оставаться опасно.
Последовала пауза, во время которой губы старпома изогнулись вниз.
- А как же...?
- Если корабль всё-таки достроят, можно будет захватить его в открытых водах. Не обязательно нападать здесь на суше.
- Меня не это интересует. Почему ты говоришь так, будто остаёшься?- удивился старпом.
Сизиф опустил взгляд в песок. Хоть он и был разбойником, а в его команде царила дружеская атмосфера, почти родственная.
- Знаю. Я просто решил в коем-то веке пришвартоваться и пожить для себя. А за меня не беспокойся, опасная гора слишком далеко от острова.
Старпом выдал из себя смешок.
- Встретил кого-то?
- Не важно. Скажешь ребятам, что я назначил тебя капитаном. А если всё обойдётся, можете меня наведать с бутылочкой хорошего вина, как мои гости, но на нашей шхуне,- Сизиф похлопал старпома по плечу,- К слову о вине, бутылку я так и не нашел, которую ты опрометчиво оставил забулдыге.
Старпом виновато отвёл глаза, а затем отшутился, вернув на место улыбку:
- Признаю, виноват, каюсь, но не исправлюсь.
- Ладно. Мало ли, бутылку могло и волнами вынести на берег. Главное, чтобы Сухарто не вспомнил, о чём ты с ним говорил той ночью. А теперь, ступай с Господом.
Старпом уважал изрядное решение капитана. Возражать бесполезно, Сизиф упрям как тысяча каракатиц. Если и вбил себе в голову, то уже никто не отговорит. Новый капитан крепко пожал руку Сизифу и понёс команде ошеломляющую новость. Не каждый день выпадает шанс стать главным корсаром, самого большого судна всех морских широт. А если Ставрос достроит свой четырех палубный проект, то пираты сменят шхуну на ещё большее судно.
Вспомнив о брошенном в кустах завтраке, Шиван прямо босиком со всех ног бросилась обратно. Колкие стебли и угловатые камни впивались ей в стопы, но страх разоблачения был намного неприятней. Ближе к дому Сизифа, девчонка замедлила бег, раздумывая, что делать дальше, ведь она не успела незаметно разместить у порога 'подношение'.
Неожиданно, Шиван зацепила кустарник, с хрустом смяв ветки. Треклятый хруст привлёк ненужное внимание, и посланница была поймана взглядом Сизифом.
- Значит, это всё-таки проделки Гиты,- рассердился Сизиф, словно угадав намерения девочки,- Забирай еду обратно и передай матери, чтобы она забыла о моём существовании.
Покрасневшая Шиван сорвалась с места, едва не сбив с ног Эйвари, которая лично принесла завтрак от Вуландари в качестве извинения за раненое ухо. Складывалось впечатление, будто весь мир хотел накормить неголодного Сизифа.
- Зачем ты так грубо повёлся с Шиван?- сердобольно спросила Эйвари, провожая девочку взглядом.
- Пойми меня правильно. Она ребенок хороший, но я не хочу лишний раз давать Гите напрасную надежду,- признался Сизиф и с благодарностью принял ароматную пищу.
- Гита к тебе сватается?- удивилась Эйвари.
- Ты, наверное, единственная, кто не заметил её навязчивое отношение ко мне.
- Если Гита тебе не нравится. Почему ты не скажешь ей прямо об этом?
- Поверь, я пытался. Но похоже она не способна принимать отказы.
Конечно же, Шиван выбросила еду по пути, чтобы не говорить матери правду. Больше всего девочка хотела рассказать ей о чужаках, но Гита с порога засыпала дочь вопросом:
- Ну как? Оставила? Он хоть не видел тебя?
Шиван всё это порядком опостылело, и она не смогла промолчать:
- Сизиф просил передать, чтобы ты оставила его в покое. А завтрак ему уже принесла Эйвари.
- Ты бестолочь!- невольно вырвалось у Гиты, которая отвернувшись к развешенному покрывалу, чтобы не ударить дочь,- Эта мерзавка мнит себя особенной? Думает, если она дочь старейшины, значит, она неприкосновенна? Но ничего, я её накажу.
- Мам, я...
- Я знаю. Это всё из-за тебя!!- вскрикнула Гита, грубо обметая покрывало, словно сгоняя на нём свою агрессию,- Ты источник всех моих бед. Лучше бы я оставила тебя Кари, твоей проклятой бабке.
Шиван замерла, будто в землю вросла.
- Это не правда. Ты так говоришь, чтоб задеть меня.
- Правда-правда. Самая настоящая правда.
- Она не может быть моей бабушкой. Ты же сказала, что у нас нет больше родственников.
- А что я должна была тебе сказать? Что твоя бабка - ведьма? Чтобы нас все сторонились?- окончательно утратив самообладание, Гита озвучила мысли вслух, которые давно крутились у неё на языке,- Просто Сизифу не нужна женщина с чужим ребёнком. Лучше бы ты никогда не рождалась...
Слова матери, повергли Шиван в шоковое состояние. Её внутренний ребёнок всё ждал, что мать опомнится, попросит прощения за свои страшные слова, но Гита даже не думала извиняться. Обвиненная во всех бедах девочка, точно лань, сорвалась с места и, не оглядываясь, помчала к мысу. Она оставила Гиту по многим причинам, но самая главная заключалась в необъяснимой ненависти матери к собственному дитю. Слёзы Шиван текли по щекам и затуманивали зрение. Каждую минуту она повторяла себе одни и те же слова - 'Я должна успеть, я должна успеть, я должна...'. Девочка должна была успеть до отплытия пиратского судна, чтобы спрятаться на нём и добраться к Византии, где она отыщет город Данпарстадир, а там и Андара.
Шиван не успела опомниться, как уже стояла на песчаном берегу. Немного колеблясь, она сделала первый шаг в солёную воду. А дальше всё произошло инстинктивно. Мелкой девчонке, что умела отлично плавать, не составило труда проплыть триста локтей, проникнуть на шхуну, через свисающие канаты и протиснуться в мелкое окошко, спрятавшись в пищевом отсеке.
Подняв мешок с сухарями, растревоженные вмешательством крысы разбежались в разные стороны. От неожиданности уютную тишину нарушил девчачий вскрик. Кто-то за дверь закопошился. Вскоре в трюм вошел пират. Сердце Шиван заколотилось так быстро, что перестало хватать дыхания. 'Только бы меня не заметили! - мысленно взмолилась девочка,- Только бы пронесло!'. Она всхлипнула без слёз. Пришлось прикусить губу, чтобы снова не заплакать. Оглядев почти все припасы беглым взглядом, пират вышел обратно.
Позже Шиван ощутила, как судно неспешно отчалило. Корпус подстроился под волны. Трепетание парусов доносилось до ушей затаившейся пассажирки. Подложив под голову мешок, она мирно уснула, мысленно жалея мать, которую больше никогда не увидит, и которая, никогда не станет по-женски счастливой.
Спустя некоторое время нелегальная пассажирка чувствовала себя невидимой частью команды, принося собственную пользу. Шиван была, словно кошка, что переловила всех крыс, выбросив их в окошко. Так она сэкономит себе пищу.
Ела Шиван мелкими порциями, чтобы не привлечь внимания. Она почти привыкла к тошнотворному запаху хамона, который теперь никогда не захочет на обед. Единственной проблемой осталась теснота, но если её разоблачат, то не раздумывая вышвырнут за борт, как тех крыс, которых она сама недавно выбросила.
После пополнения провизии на острове Ланка, погода испортилась. Океан бесновался. Набирающий силу ветер уже знал - будет шторм. Сначала соленый муссон, едва касаясь водной глади, мягко гнал судно, наполняя воздухом его упругую ткань, но потом серые тучи взяли в заложники синее небо. Тени штормового небосвода накрыли шхуну. Шквал обрушился на выносливые паруса. Волны захлестывали судно до самых бортов, вымывая до блеска залетной водой напольные доски.
Шиван смотрела в единственное окошко и видела, как валуны нарастают друг на друга, раскачивая корабль, а ветер не желает останавливаться ни на секунду. Но качка сейчас волновала её меньше всего. Шиван переживала за Андара. Она чувствовала, что ему грозит опасность, которую он недооценивает.
*Пиллерс 'колонна, столб' - несущий элемент судового набора, на который укладывают палубные бимсы