Последнее время на периферии города стали пропадать пустые бутылки, ржавый металл и неликвидная макулатура. Всем стало ясно, это санитары города. Но самым странным было то, что в округе перестали возникать пожары. Как всё это связано, оставалось загадкой, но лишь до определённого момента.
А дальше, всё по делу...
В пожарной части, что пряталась за широкими плечами города, проснулся полковник Озверелый. Широкоскулый дедуган был немного не в себе, как и все типичные полковники. Он давно засиделся в своём звании. Так ему навязывали его истеричная жена, точный китайский гороскоп и вечно пьяный прапорщик. Но Озверелому было плевать на их мнение с водонапорной башни. У самого же полковника, в голове давно возник пожар, который он так и не смог потушить. Ещё в армии на учениях, Озверелый не прочёл инструкцию, что 'граната может навредить вашему здоровью' и получил свой первый душевный шрам с контузией. Контузия, подарила Озверелому пожизненную выплату пенсии по инвалидности, но уважения у подчинённых так и не прибавила. На это ему тоже было плевать. Целыми днями полковник выслуживался сам перед собой, так как старше по званию никто стать не осмелился. А по вечерам в нерабочее время, когда офицеру было скучно, он выходил на охоту, отлавливал молодых юнцов, и приводил им агитационную демагогию про прелести пожарной службы.
Как-то раз, поднял Озверелый бойцов по ночной тревоге и вышел к ним в наспех одетом кителе, запихивая камуфлированную пижаму в брюки. Голос, доносившийся из полковника, напоминал лай собаки и сулил необратимую мигрень. Под темечком Озверелого проживало только три армейских слова: гауптвахта, трибунал и губа, которые он применял в любой седативной ситуации. Но сегодня полковник был красноречив как никогда.
- Это что за безобразие?!- поинтересовался офицер, тыча пальцем на статистику пожаров,- Почему уже целый месяц ничего не горит?!
- Всё дело в том, что мы с ребятами совершили саботаж на фабрике спичек и теперь они тухнут самостоятельно, а иногда и вовсе не запаливаются.
Наступила недоумевающая тишина, которую нарушило чуть слышное хихиканье бойца из заднего ряда. Хохот, словно фитиль на динамите разгорелся по всей шеренге, и вот-вот детонирует оглушительным смехом.
- Отставить смихахатулички!- повторно рявкнул полковник.
Огнеборцы понимали, ничего на свете так не смешит, как фраза 'всё тихо не смейся'. Но вдоволь насмеяться ребятам не удалось, прозвучал сигнал тревоги, испортив всю статистику. Бравые борцы разбежались по местам и умчались на борьбу с горячей стихией, бдеть покой горожан.
Позже выяснилось, тревога была ложной. Прапорщик от радости тяпнул стакан горькой, и как всегда стал вести беседу с радиоприёмником. Дискуссия длилась до тех пор, пока из подвала не донёсся шум, похожий на пение мартовского кота. Прапорщик вооружился огнетушителем и, держа палец на кольце, спустился вниз по винтовой лестнице.
Отыскав источник гвалта, он списал его на временные алкогольные миражи.
Мираж без особого места жительства сидел под лестницей на фуфайке и занимался сольфеджио при свечах, читая ноты из газетной макулатуры.
- Ты чей будешь?- спросил прапорщик и наставил порошковый огнетушитель на подбитое, но доброе лицо незнакомца.
- Я ничейный. Я просто Гриша,- уверено ответил приблуда и поднял руки вверх.
- Как ты сюда попал, Гриша?
- В этот город меня непреднамеренно доставила бетономешалка, когда я в ней задремал. По пути я понял, как чувствует себя одежда в стиральной машинке. С тех пор у меня фобия на подвижные укрытия без фундамента. А у вас тут есть фундамент, и он никуда не движется. Вот так я сюда и попал. Вы не сердитесь и не гоните меня прочь. Я же к вам с благими намерениями.
- С какими такими намерениями?- заинтересовался прапорщик и опустил водострельное оружие.
- Там где я, там нет огня,- выразительно стишком, протараторил гость.
- В каком смысле?
- А если быть точнее, то в радиусе трёх километров. С погрешностью плюс-минус три метра,- уточнил Гриша и тоже опустил руки.
- Ты думаешь, я вот так просто поверю во всю эту мистику?
- Ваше право.
- Любопытненько. То-то я смотрю, у нас случаи безделья участились. Ну да ладно, живи пока здесь. Только веди себя тихо,- погрозил пальцем прапорщик,- Наш полковник не любит видеть неуставные лица в своём уставном царстве.
Гриша в ответ лишь кивнул головой.
Шёл третий месяц затишья. Всё больше и больше людей, хранило тайну подвала. Про Гришу, ребята узнали от прапорщика, и даже стали приносить ему гостинцы от благодарных жен. Передавали всё, что не жалко. От банки с борщом до вязаных носков. Ведь прапорщик всецело осознавал, если не ухаживать за удачей, она уйдёт к кому-нибудь другому. В конце концов, дошло до того, что пожарные стали группами брать отпуска.
И лишь Озверелый, словно дракон, гром и молнию из глас пускает, в надежде, что искра хоть куда-то долетит, и хоть что-нибудь подожжёт. Ему даже приснилось, что он самолично налоговую инспекцию подпалил и с места преступления на пожарной дрезине смылся.
Счастье ребят длилось не долго. В один из очередных скучных дней, Гриша нашёл в урне скрипку. Её выбросил не подающий надежды мальчик, после угроз соседской расправы. Гриша всегда был в душе певцом, композитором и дирижёром. В далёком детстве он мечтал о гитаре или барабанах, а получил лишь губную гармошку. Даже когда у него её отобрали дворовые соловьи, он продолжал глумиться над ними, пытаясь подражать им свистом. И вот, спустя десятки лет, маэстро достался настоящий целый инструмент. Всё бы ничего, но смычка в комплекте не было, как и инструкции к применению.
Томясь в полном молчании, Гриша приуныл. Отмахиваясь шерстяными носками от комаров, он стал поглядывать на скрипку, сквозь пустую банку борща. Подвальный домовой чётко помнил просьбу прапорщика. Но такой тотальной тишины, Гриша больше не мог вынести.
Подвальный квартирант схватил находку в цепкие конечности, и начал теребить на ней струны, как на гитаре. Случилась безвольное насилие над тишиной, щемя сердце меломанов. Тут им никакой валидол не поможет. Даже птицы стали громче галдеть, пытаясь перепеть Гришу, но он уже успел войти в азарт.
К вечеру, соседи привыкли к шуму. Все, кроме одного человека.
Вспомнив молодые годы, Озверелый спустился в подвал, словно на пожар, чтобы идентифицировать источник возгорания сердечной боли. Увидев неуставное лицо, он долго верещал, словно простуженная капибара и таки выпроводил незваного гостя из своей цитадели, не дав Грише, даже забрать свои вещи.
Уже ночью случился пожар, возникший в подвале. Горела та самая пожарная часть, где жил Гриша, что не по своей воле оставил килограммы макулатуры и одну перевёрнутую сквозняком свечу.