Одним прекрасным летним утром к канцелярии станового пристава подъехала телега и человек, соскочивший с неё, несколько мгновений топтался около двери, не решаясь войти. Наконец, он преодолел эту слабость и взялся за ручку.
-- Эврика! вскричал помощник станового, вбежав в кабинет своего начальника.
-- Что, что такое?! -- с недоумением спросил становой. -- Чего это ты открыл?
-- Я ничего не открыл, Харлампий Иванович, но, наконец-то, подвернулось настоящее дело!
-- Неужели? Но причём тут тогда эврика? Ладно, докладывай!
-- Только что явился крестьянин из деревни Большие Пеньки, и сообщил, что на местном кладбище разрыли могилу и совершили святотатство над мертвецом. Не иначе как некрофилия в наших краях!
-- Боже ты мой! Это что-то новенькое. Но, погоди горячку-то пороть. Давай сюда этого крестьянина.
Помощник пристава открыл дверь и скомандовал: "Заходи!"
Перед приставом предстал небольшого роста худой бородатый крестьянин.
-- Ну-с, слушаю тебя, -- сказал Харлампий Иванович. -- Доложи, что там у вас приключилось? Какими фактами ты обладаешь?
-- Чаво? -- не понял крестьянин.
-- Ни чаво. Давай докладывай по существу!
-- Чаво это?
-- Видишь, Заплеталов, -- обратился становой к своему помощнику, -- с такими свидетелями надо ещё уметь разговаривать.
-- Эй, ты! -- прикрикнул Заплеталов на крестьянина, -- хорош дурака валять! Расскажи его высокородию, что у вас случилось!
-- А! Так это пожалуйте. Значит, пошёл я теперича ранним утром в поле, ну, как всегда пошёл через наше кладбище. Так короче будет. Иду, значит, и вижу, о Господи! -- могила разрыта. Я подошёл и глянул вниз, а там...
-- Ну что, что там?! Не тяни кота за хвост! -- поторопил пристав.
-- А там и гроб вскрыт! И покойник... набок перевёрнут и всё такое... всё чуть ли не в труху. Он то там уж сколько лежал. Ну, я назад, к дому. Запряг кобылу и к вам доложить. Святотатство! Не иначе.
-- Так-с! -- становой взялся за перо. -- Как кличут тебя?
-- Гаврила Пеньков, ваше высокородие.
-- Так. Гаврила Пеньков из деревни Большие Пеньки. Эх! Видал как, а!
-- Так уж нарекли, ваше высокородие.
-- Да мне-то что, как там тебя нарекли. Ты, братец, лучше скажи, кто там похоронен, чья могила эта?
-- Так это, как его - Фёдор Берёзкин там похоронен.
-- Так-так. Погоди. Фёдор Берёзкин, говоришь? Что-то имечко мне это знакомо. Заплеталов, посмотри в нашем архиве за... 1907-й год.
-- Есть!
-- Ну а ты, -- обратился становой к Гавриле, -- как думаешь, кто бы мог это святотатство свершить?
-- Ваше высокородие, чего мне не знамо о том и думать не смею.
-- Veni! Vidi! -- вскричал Заплеталов.
-- Что ты там нашёл?
-- Есть такой у нас, Харлампий Иванович. Это рабочий умерший тогда, в 1907-м на Сестрорецком оружейном заводе.
-- Так я и думал. Тогда, помню, пропала небольшая партия оружия с этого завода, и которая, кстати, так и не была найдена! О! Заплеталов, распорядись-ка едем!
-- Куда?
-- Как куда, твою мать! На место происшествия!
В одиннадцать часов с юго-запада в деревню Большие Пеньки въехали две упряжки - телега крестьянина Пенькова и шарабан станового пристава. Они подъехали к кладбищу.
-- Ну, Пеньков, веди нас к месту! -- скомандовал пристав, доставая платок, чтобы вытереть вспотевший лоб. Харлампий Иванович чувствовал, что на сей раз ему предстоит поломать голову.
Осмотрев разорённое захоронение, становой пристав скатал носовой платок и, повязав его под носом, спустился в могилу, и стал осматривать постель покойника.
-- Так я и предполагал! -- вымолвил он, когда выбрался обратно. -- Вот она разгадка, -- он указал на вскрытый гроб. -- Этот Фёдор умер во время рабочей смены, - сердце не сдюжило, и хоронить его тогда повезли прямо с завода. Он родом из этих мест. Пришёл на заработки в Сестрорецк. Работал на оружейном заводе, жил в бараках от завода. Родственников у него не нашлось вот и решили не возиться - катать его в деревню и готовить к погребению. Позвали священника и всё сделали там же, на заводе. Оттуда и снарядили подводу с гробом и пару подвод провожающих, коллег по работе. Я как раз сопровождал тогда эту процессию. Вот, а эти политические, выходит, под ним вывезли тогда оружие. Нижняя часть гроба довольно хорошо сохранилась, так как маслом пропиталась.
-- Харлампий Иванович, и что же теперь? -- спросил Заплеталов.
-- Как, что? Ловить надо этих революционеров! Знаешь, что я думаю? -- становой сделал руки в боки и уставился в небо. Мгновение спустя продолжил. -- Я думаю, это дело рук Тимоши Латикайнена. Он тогда был в наших краях самым главным революционером. Его арестовали тогда же, вскоре после кражи оружия с завода. Но, правда, доказать его участие в этом полностью не смогли и он получил, если мне не изменяет память, три года.
-- А на дворе тысяча девятьсот десятый, -- промолвил Заплеталов.
-- Вот! Как раз три года прошли! Чуешь?
-- Чую!
-- Хорошо, что чуешь! Его рук, я думаю, это дело, его!
-- Ну, так, Харлампий Иванович, что будем предпринимать?
-- Будем, прежде всего, искать следы, указывающие на то, куда они с этим грузом направились. Нужны свидетели.
-- Сейчас выясним! -- сказал Заплеталов и направился по следам телеги, ведущим от разрытой могилы к дороге, проходящей мимо кладбища.
-- Ну а ты, Гаврила, когда шёл через кладбище, ни кого не видел здесь поблизости?
-- Чаво?
-- Вот, дурья башка, а! Как только длинно спросишь, ни хрена не понимает! -- становой хлопнул в сердцах себя по ляжкам. -- Я спрашиваю, видел ли ты кого здесь, когда шёл?
-- А-а! Нет, ваше высокородие, никого вокруг не было.
-- Харлампий Иванович! Следы идут направо, на юг!
-- Так! А там, чуть подальше, развилка есть. Точно ведь?
-- Да-да. Есть, ваше высокородие.
-- Заплеталов! А на дороге эти следы видны?! -- крикнул становой своему помощнику.
-- Куда там, Харлампий Иванович! Тут этих следов тьма!
-- Гаврила, мне помнится, что у развилки дом чей-то стоит? Не так ли?
-- Стоит, ваше высокородие, стоит! Но...
-- Что, но? Говори уж!
-- Да, живут там две старухи, сёстры. Но они это... того, чумные и причём... -- крестьянин потряс в воздухе кулаком, -- довольно сильно, это... не в себе.
-- Ну, так и что? Ты хочешь сказать, что если я попытаюсь их допросить, то от них ничего не добьюсь?
-- Чаво?
-- Тьфу ты, дьявол! Все забываю, что с тобой нельзя по интеллигентному-то. Я спрашиваю: смогу ли я с ними поговорить?
-- А-а! Это да, можно. Поговорить можно. Но, это, правильный ответ от них получить - это не, никак.
-- Это почему?
-- Того они, господин пристав, не в себе, я же говорю. Если, допустим, одна одно говорит, то другая обязательно против скажет. Правду от этих двух бестий никогда не получишь. Мы уж и не спрашиваем их не о чём. Это как с козла молока.
-- Подожди. Если я их спрошу: видели ли они телегу сегодня ранним утром? Что - не скажут?
-- Э-э... ваше высокородие, скажут, но, думаю, одна одно, а другая супротив.
-- И что, правды от них точно не взять?
-- Не-а.
-- Бред какой-то. Ладно. Пойду к ним. А ты прикрой пока чем-нибудь покойника. Я от старух вернусь и составлю протокол.
Шарабан пристава подъехал к дому, стоявшему на краю деревни. Чуть левее от него виднелась развилка. Центральная улица деревни Большие Пеньки здесь раздваивалась. Выйдя из шарабана, Заплеталов постучал в закрытую дверь калитки. Пристав, оставаясь сидеть в шарабане, наблюдал за двумя головами старух, выглядывающих из окна. В глазах старух сверкал огонёк любопытства. На стук в дверь эти две головы отреагировали лишь тем, что посмотрели друг на друга, как бы спрашивая, какого хрена ему тут нужно?
-- Вы что, слепые? Не видите, что к вам полиция?! -- вскипел Заплеталов, подойдя под окно, из которого торчали головы старух. -- Открыть немедленно!
-- Марья, ты ждёшь кого? -- спросила одна голова.
-- Нет, Дарья. Никого я не жду, -- ответила вторая голова.
-- Так какого же рожна нужно этому молодому человеку?
-- Он хочет сделать тебе предложение. Влюбился, наверное!
-- Иди ты! Не пущу! Он мне не нравится.
-- Именем закона, откройте! -- закричал Заплеталов.
-- Посмотри-ка, Марья, какой он прыткий!
-- Заплеталов! -- позвал становой своего помощника, -- хорош церемониться с ними. Они действительно того. Вышибай дверь.
Заплеталов козырнул и, подойдя к двери калитки, нанёс по ней удар, с силой от себя ступнёй левой ноги. Крепления засова не выдержали. Харлампий Иванович вышел из экипажа и прошёл вслед за Заплеталовым во двор.
-- Ну что, голубушки, не ждали? -- начал пристав, войдя в горницу.
Старухи, сидя на скамейке у окна, смотрели на вошедших с какой-то издевательской улыбкой.
-- Вы только посмотрите на них, Харлампий Иванович. Сидят две тетери.
-- Вижу. Итак, голубушки, я становой пристав и расследую дело... серьёзное дело. И я хочу задать вам пару вопросов. Но, если вы будете молчать и делать вид, что нас как бы не замечаете, то я буду вынужден применить против вас строгие меры.
-- Нет- нет! Не надо больше ломать двери, -- ответила Марья.
-- Я двери ломать больше не буду. Я просто заберу вас в участок. Понятно?! -- сказал становой.
-- Участок? Это где, Марья? -- спросила сестру Дарья.
-- Не знаю, сестрица. Думаю, это где-то там, -- Марья махнула рукой в сторону Петербурга.
-- Далеко. Страшно, -- прошептала Дарья.
-- Так вот, чтобы не бояться участка, ответьте мне: по какой дороге поехала сегодня утром телега - по правой или левой? -- спросил Харлампий Иванович, сверля старух суровым взглядом. -- И советую, очень советую, говорить правду.
-- Так это, господин жандарм, по левой, -- тут же ответила Марья.
-- Да, что ты, голубушка! По правой дороге поехала эта телега. По правой, -- опровергла ответ сестры Дарья.
-- Нет, сестра моя, ты ошибаешься, она поехала налево!
-- Да, перестань, Марья. Она поехала направо!
-- Хватит тут Ваньку валять! -- закричал Заплеталов и выхватил револьвер из кобуры.
-- Смотри какой чудной, Дарья.
-- Вижу.
-- Хватит пороть чушь! Я вас сейчас арестую, старые ведьмы! -- не утихал Заплеталов.
-- Марья, чего он хочет от нас?
-- Он хочет знать про ту телегу, что утром проезжала. Но мы же ему сказали, куда она поехала.
-- Что?! Молчать, старые стервы! -- гаркнул Заплеталов. -- Одна говорит одно, другая другое! И это, по-вашему, ответ?!
Харлампий Иванович, сидя на стуле, молча наблюдал перебранку своего подчинённого с явно ненормальными старухами и понимал, что никакое запугивание здесь не поможет.
-- Заплеталов! -- окрикнул становой своего помощника. -- Успокойся. Разве ты не видишь, что они действительно не в себе? Таких на крик не возьмёшь.
-- Харлампий Иванович, а разве это столь важно по какой дороге они повезли оружие? Послать наряды по обоим направлениям и всё тут!
-- Чтобы предпринять такую, скажем, масштабную операцию, я должен буду доложить обо всём исправнику. А он потребует более точных данных, чтобы его подразделения не бегали как чумные по всей округе. И если я узнаю, что Тимофей Латикайнен, а это, скорее всего он, направился по правой дороге, то это будет означать, что он двинулся в направлении Лисьего носа - революционный рассадник девятьсот пятого-седьмого года. Тогда я смело доложу исправнику, и он пошлёт людей контролировать все дороги в той округе. А если эти гаврики поехали по левой дороге, то, скорее всего, они держат путь к гранитным каменоломням, чтобы схоронить там оружие, переждать и потом сделать новый бросок, и опять же в сторону Петербурга. У политических один прицел. Но, если они направились к каменоломням, то мы сможем эту разработку обыскать своими силами, не подключая дополнительных урядников от исправника. Ты пойми, Заплеталов, что я не могу сообщить исправнику ошибочную информацию. Мне тогда можно будет забыть о повышении.
-- Харлампий Иванович, я думаю, всё же надо на них нажать, -- помощник скосил глаза на старух, по-прежнему сидящих на лавке у окна с выражением на лицах, напоминающим пациентов психбольниц.
-- Однако мы тут задержались, -- сказал становой и хлопнул себя по коленям. Потом он встал и подошёл к улыбающимся старухам. -- Вот что девоньки... -- старухи захихикали.
-- Так ты, Марья, говоришь, что повозка поехала по левой дороге?
-- Почему по левой? По правой!
-- Как так? -- удивился становой. -- Ты же говорила до этого, что по левой.
-- Это я говорила, что по левой, -- сказала Дарья.
-- Ух, чёртовы ведьмы, -- пробурчал становой себе под нос, массируя себе лоб. -- Теперь они поменялись утверждениями. Чёрт, кваску бы сейчас.
Итак, политические поехали по одной из этих двух дорог. Значит, одна из старух говорит правду, а вторая врёт. Как же вывести их на чистую воду? То, что они изменили показания, в принципе не важно, важно то, что они ляпнули по первости, ещё не успев что-либо осознать! А сейчас они начинают показывать свою дурь.
И тут становой придумал хитрый ход.
Через пару минут становой пристав оставил старух и, выйдя из их дома, направился к шарабану.
Что вы решили, Харлампий Иванович? -- спросил помощник пристава, когда оба сели в шарабан.
Задача читателю: какой вопрос задал пристав одной из старух или обоим, чтобы узнать правду о правильном направлении?
Итак, имеется два варианта продолжения поисков - левая дорога и правая. Если читатель решил, что становой поехал по левой дороге, то он столкнётся с ещё одной загадкой. Если же, по мнению читателя, становой решил поехать по правой дороге, то его также ждёт ещё одна загадка. Чтобы не терять попусту время, решая всё с подряд, читателю нужно правильно разобраться со старухами. Но, допустим, вы решили, что становой и помощник решили преследовать транспорт с оружием по левой дороге, тогда произойдёт следующее.
Проехав более десятка вёрст, шарабан станового пристава въехал на старые гранитные разработки. Заплеталов тут же выскочил из экипажа и стал осматривать следы на подъездной дороге. Харлампий Иванович оставаясь сидеть в шарабане, протирал платком фуражку изнутри и будто завороженный смотрел на деревянный барак, единственную постройку на каменоломне. Здесь когда-то находилась и конторка учётчика и помещения для отдыха и ночлега рабочих.
-- Харлампий Иванович, -- крикнул Заплеталов. -- Тут довольно много следов от повозок и многие довольно свежие!
-- Не занимайся ерундой! Сюда постоянно ездят жители окрестных деревень за осколками гранита для разных своих нужд. Пойдём-ка лучше осмотрим этот барак.
В комнате, которая была некогда конторкой, и в которой оставался, по-прежнему, стоять стол и стул учётчика становой дал распоряжение своему помощнику заглядывать во всевозможные щели и углы.
По прошествии двадцати минут ничего не было найдено.
-- Заплеталов, загляни-ка под стол, - распорядился становой, снимая фуражку, чтобы протереть её платком.
Встав на четвереньки, Заплеталов заглянул под стол.
-- Есть! Есть, Харлампий Иванович, есть! -- вскричал помощник, вылезая из-под стола и держа в руке маленький листок бумаги.
-- Посмотрим, что тут, -- проворчал становой и пробежал по листку глазами. -- Фердамт -- проклятье, как говорят немцы!
-- Что там, что?
-- Шифр! -- и становой показал бумажку Заплеталову:
"Пыйнья ортсясипп, радку онкидаг".
У Заплеталова при взгляде на записку глаза сошлись на переносице.
-- Ну, что? -- спросил становой. -- Сами попробуем разгадать или повезём записку к исправнику и пусть он отдаст её на дешифровку? Это как пить дать Тимоша Латикайнен, его штучки! Он ведь бывший студент Петербургского университета - образованная, умная голова! Его работа, его! В ней он наверняка сообщает своим товарищам место, где находится оружие теперь. Связь у него с сообщниками такая - шельма! Но доставить записку и расшифровать её -- это же столько времени потерять!
-- Давайте сначала сами попробуем! -- ответил помощник. -- Может, сможем. Чего себя лишний раз перед исправником компрометировать.
-- Да, ты прав, Заплеталов, попробуем, - и полицейские сели за стол ломать голову над шифром.
А вот что произошло бы, если бы становой и помощник поехали бы по правой дороге.
Становой пристав, побывав на станции Сестрорецк, и протелеграфировав исправнику о случившемся, дождался ответа, где было сказано, продолжить преследование и при необходимости подключить высланные заслоны урядников.
Это удивило пристава. Он думал, что поимка революционеров в районах близких к Петербургу не в его компетенции, но приказ есть приказ. Шарабан станового пристава помчался в сторону Петербурга. У дачного посёлка Короннеля шарабан станового столкнулся с конным патрулём. Узнав, что просматривая все повозки, ничего подозрительного найдено не было, Харлампий Иванович понял, что кордоны опоздали и приказал пяти конным следовать за ним в Лисий нос, до которого уже оставалось рукой подать.
Въехав в поселок и приблизившись к дому 23, становой отдал приказ жандармам оцепить дом, в котором по старой памяти станового в 1905-1907 была сооружена подпольная типография. В данный момент в доме проживали две семьи рабочих. Обыск дома с подпола до чердака ничего не дал, как не дал и обыск хозяйственных построек. Оружия здесь не было. Харлампий Иванович сел в шарабан и в горестных раздумьях подпёр ладонью лоб. Передним у крыльца стояли два мужика и их бабы с детишками. Ну что ты тут будешь делать? Становой был опечален, но, случайно бросив взгляд на мужиков стоявших в трёх шагах от него, заметил волнение одного из них.
-- А ну-ка, обыщи этого, -- становой указал на мужика. Заплеталов и два урядника обыскали рабочего, впавшего в явное волнение.
-- Вот, Харлампий Иванович, за пазухой было, -- протянул помощник сложенный вчетверо листок бумаги. В записке было всего лишь несколько чисел:"863, 591, 286, 359, ?"
-- А тут загадка! Но это точно Латикайнен! -- изрёк в сердцах становой. -- Умная голова, чёрт его возьми! Недаром был студентом Петербургского университета! Здесь, наверное, зашифрован номер дома, где они теперь имеют явочную квартиру. За-пле-та-лов! Иди сюда, давай разгадывать, что за номер дома в этом тайном послании указан. А этого сообщника под стражу! - становой указал на мужика.
-- За что, ваше высокородие?! -- взвыл мужик.
-- За революционную деятельность, вот за что!
-- Да это, как его... ребус, знакомый написал - Иван Петровский. Сказал, будешь в Петербурге, отдай, говорит в газету, денег получишь. Вот и всё.
-- Хорошо, - ответил становой, потирая лоб, -- если в том доме, номер которого здесь указан, мы оружия не найдём, я поверю тебе!
Конечно же, в доме 23, который был известен полиции, подпольщики не могли спрятать оружие. Они спрятали его в новом логове, но в каком? Но, может быть, это какое-то надувательство? Но, чтобы в этом убедится, нужно, сначала, вычислить номер дома.
-- Знаешь что, Заплеталов, - Харлампий Иванович сделал руки в боки, - в этой шифровке номер дома должен быть трёхзначным, а домов с такими номерами в Лисьем носу нет. Следовательно, что?
-- Это, наверное, угловой дом. По одной улице двузначный номер, по другой однозначный или наоборот.
-- Правильно! Молодец, Заплеталов!
Вопрос к читателям: где нашли оружие, вывезенное с оружейного завода? Для того, что бы ответить на этот вопрос, надо сначала определить по какой дороге пустились в погоню становой пристав с помощником, а потом разгадать место, где было оружие спрятано.